Вовремя нашей езды до Владикавказа к нам присоединились ещё несколько попутчиков. Таким образом, безопасность наша была обеспечена большим перевесом людей. Мы получили прикрытие с тыла, а фланги и движение вперёд нами охранялись надёжно. Станичники убедились в нашей защищённости и повернули обратно к себе домой.
Мне было жалко расставаться с друзьями моего детства. Большинство провожавших нас казаков были моими ровесниками. Это с ними ходила на рыбалку. Вместе с полуголыми мальчишками купалась в речке Белке. Собирала с друзьями грибы и ягоды в лесу. Как саранча, опустошали мы сады своих родственников. Мы даже никогда не задумывались о различии наших полов. Было просто беззаботное детство. Теперь настало время окончательно порвать с нашим детством. Осталась во мне лишь память о детстве.
Во Владикавказ мы прибыли поздно ночью. Фёдор сразу отправился в госпиталь за Валентиной. Остальное семейство разместилось в домиках курортников. Так нам было удобнее, чем в гостинице. Обстановка была ближе к дому. Наши приготовления к венчанию никого не стесняли. В курортных домиках были две баньки, прачечная, две кухни и пивной бар. Приезжего люда совсем мало. Человек пять. Так что мы были здесь, как у себя дома в Старом хуторе или в станице.
Пошли ужинать в пивной бар. Заказали суп харчо, с ароматом зелени и курдючного сала. Мужчины к столу заказали немного вина, а женщины осетинского пива. Осетинское пиво больше похоже на русский квас, лишь хмель слегка бьёт в голову и напоминает о том, что это все-таки пиво.
Ждали, когда приедут Фёдор с Валентиной. Коляска остановилась у двора домиков, из неё вышли, Ермилов Игнат и Валентина держась за руки. Сразу все поняли о хорошем сюрпризе. Ермилов Игнат и Лебедева Валентина решили венчаться. Прямо из коляски они направились к столу, за которым сидели Павел Степанович и Евдокия Лукьяновна. Ермилов Игнат сильно прихрамывал на раненую ногу. Поэтому лишь приклонил колено. Валентина стала на колено напротив родителей.
- Папа и мама! Мы решили с Валентиной венчаться, - объявил Ермилов Игнат. - Прошу руку и сердце вашей дочери, а также вашего благословения на наш союз. Мои родители присутствуют здесь на отдыхе. Они дали своё благословение и согласие на наше венчание завтра в церкви.
Игнат Ермилов показал рукой в сторону коляски, из которой вышли двое пожилых, мужчина и женщина. Все присутствующие встали приветствовать родителей Ермилова Игната.
- Ну, раз ваш союз благословили твои родители, - ответил Павел Степанович. - То мы готовы присоединиться к этому благословению. Будьте счастливы дети и плодите нам внуков. Благословляем на венчание.
- Благословляем на венчание, - сказала Евдокия Лукьяновна. - Благословляем на семейную жизнь.
Все стал поздравлять Ермилова Игната и Лебедеву Валентину за такое решение. Этому сюрпризу все рады, кроме Ольги, которая сидела за столом и не проронила ни единого слова. Никто из родных не обиделся на неё за такое отношение. Мы понимали, что ей понадобится много времени, чтобы прийти в себя и быть равной среди других в своём будущем счастье.
О чём сомневалась. Так как сорок дней её пребывания в нашем Старом хуторе, внимательно следила за Ольгой.
Заметила, что она все более агрессивно относится к мужчинам. Особенно, после резни чеченцев в большом казачьем круге. Ольга смотрела на мужчин с лицом палача, а ни женщины, которая готова иметь семью, любить мужчину и рожать детей.
- Ящик шампанского! - торжественно, объявил Павел Степанович. - Сегодня у нас двойное счастье. Две молодые пары объявили о своём желании завтра венчаться в церкви этого города. Обе пары из моей семьи.
Осетин, хозяин курортных домиков приказал принести ящик шампанского и всем присутствующим шампура с шашлыком.
- Мы шашлык не заказывали? - удивлённо, сказал Павел Степанович. - Вы, наверно, ошиблись столами.
- Нет! - улыбаясь, ответил хозяин. - Мы никогда не ошибаемся. Пускай у молодых будет такая же прекрасќная жизнь, как вкус шашлыка, а брызги шампанского напомнят им этот день. Шашлык за счёт нашего дома.
Хозяин сделал жест рукой и пробки из бутылок шампанского оглушили присутствующих своим залпом. Все подняли бокалы с шампанским вином за здоровье и благополучие молодых. Ольга, как и прежде, сидела, потупив свой взгляд, занятая какими-то раздумьями о своём. Никто не стал принуждать её пить вино и кушать шашлык.
Закончили мы своё застолье за полночь. У меня слегка кружилась голова от шампанского вина. Хотела поделиться с Валентиной своими планами о завтрашнем нашем венчании, но когда вошла в комнату, то там увидела Валентину и Ольгу спящими. Валентина укрылась до самого подбородка лёгким стёганым одеялом.
Ольга лежала голая на кровати, свернувшись калачиком, слегка вздрагивала. Подошла укрыть её тёплой шалью. При свете керосиновой лампы увидела над стулом на светлом платье Ольги алые пятна свежей крови.
"Опять кровь с носа?!" - удивлённо, подумала. - "За все время пребывания Ольги в Старом хуторе у неё ни разу ни шла носом кровь, а во Владикавказе опять пошла. Может быть, сказывается близость гор? Высокое давление, Ольге непривычно. Возможно, что она никогда не была в горах, а её организм не привык к таким резким переменам климата"
Несмотря на то, что легли спать поздно, мы были слегка пьяны, однако, все поднялись очень рано. Видимо, мысли о предстоящем венчании беспокоили наше сознание. Поэтому мы встали чуть свет. Стали готовиться к венчанию в церкви. Мужчины украшали наш свадебный кортеж. Пары влюблённых готовились к венчанию.
Впервые увидела себя в подвенечном платье в зеркале и удивилась, как молода, а сегодня ночью стану женщиной и женой. У меня даже появилось сомнение, что, может быть, поспешила со своим замужеством. Ведь мне всего двадцать лет.
Можно пару лет погулять невестой. Может быть, мне отќказаться от свадьбы? Вот, только не красиво будет перед Фёдором и нашими родителями. Раз дала слово, то надо его сдержать. Иначе, ходить мне в девках, как Валентина, которая поздновато выходит замуж. Скорее, это не по любви, а по необходимости стать женщиной.
Как говорится, "припёрло время выйти заќмуж". Ладно, Игнат Ермилов, друг Фёдора, серьёз-ный человек. Так на его месте мог быть любой прохвост...
Женихи поехали к церкви первые. Невесты, как всегда полагается, немного опаздывали. Наши ряженые коляски подъехали к церкви в восемь часов утра. Папа подошёл к нашей коляске. Он взял меня за руку и передал её Фёдору. Павел Степанович последовал примеру моего отца, передал руку Валентины штабс-капитану Игнату Ермилову. Чинно, парами, мы пошли к церкви. Перед дверью церкви дорогу нам преградила настоятельница Агафья, вся одетая в чёрном, словно пришла на отпевание умерших, а не к нам на венчание.
- Мария! - обратилась она, ко мне. - Бог тебя надарил талантом, чтобы ты была рядом с ним в церкви. Пока не поздно, остановись. Твоё венчание замешано на крови. Такое венчание никогда не принесёт тебе семейного счастья.
Слова настоятельницы словно парализовали меня. Остановилась у двери церкви, как вкопан-ная и не могла сделать шагу. Одежда Агафьи была не праздничной, а траурной. Словно шла не под венец, а на отпевание усопших, которые погибли по моей вине и мне придётся их оплакивать. У меня перехватило дыхание.
Свело все мышцы. Не могла говорить и дальше идти. Тело словно парализовало от слов Агафьи. Лебедев Фёдор сам открыл дверь церкви. Поднял меня на руки и внёс во внутрь храма божьего. Внутри здания церкви встала на ноги и пары медленно подошли к алтарю.
Хор запел заздравную песню, но мне казалось, что тон этой песни был печален и наполнен слезами горя. Стояла перед алтарём словно памятник. Слышала слова батюшки Силантия, словно как во сне.
Что-то лепетала себе под нос и невнятно отвечала на вопросы, заданные мне батюшкой перед иконой. Где-то далеко в моём сознании отразились слова поздравления и первый поцелуй мужских губ, которые с трепетом ждала все эти годы знакомства с Фёдором. Но, в данный момент, как-то безразлично отнеслась к этому поцелую, словно это не со мной все происходило. Когда Фёдор повернул меня обратно к алтарю, то поняла, что стала его женой, он моим мужем.
После венчания молодые пары сели в первую коляску. Мы направились к курортным домикам. Нам надо было отдохнуть и рано утром следующего дня отправляться в длительное путешествие до Тулы. Опять представила, как это долго и изнурительно путешествовать так далеко. Это, возможно, будет моё последнее путешествие. Займусь семейным очагом. Нарожаю Фёдору детей. Двое мальчиков и две девочки. Хватит нам. Больше детей не надо. Трудно воспитывать.
Когда мы вошли во двор курортных домиков, то сразу поняли, что что-то случилось. Хозяин был мрачен, как тень. От весёлого осетина-джигита не осталось и следа. Лицо его хранило траурную маску скорби. Павел Степанович, подумал, что случилось что-то с Ольгой. Она не поехала с нами в церковь, сослалась, что очень плохо себя чувствует, осталась лежать в постели.
Павел Степанович вбежал в Ольгину комнату. Мы все быстро поспешили следом за ним. Ольга лежала на том самом месте, лишь стёганое одеяло сползло с её обнажённого тела, она слегка вздрагивала от чего-то. Евдокия Лукьяновна прикрыла Ольгу стёганым одеялом. Мы ни стали будить Ольгу. Все тут же вышли во двор. Там собирался народ. В основном осетины. Все в траурных одеждах.
- Что случилось? - спросил Павел Степанович, хозяина домиков. - Какая беда постигла ваш дом?
Осетин подошёл к носилкам, которые стояли в стороне. Носилки не заметили при входе во двор.
- Это мой сын, - ответил осетин, открывая простынь с носилок. - Ему было двадцать три года.
На носилках лежал красивый парень, у которого была пробита голова, проколото ножом сердце и отрезан член с яйцами. Тот самый почерк убийства, что сорок дней назад вовремя нашего пребывания во Владикавказе. Точно так случилось тогда ночью в городском парке, когда мы были в этом городе по пути к себе домой в Старый хутор.
- Мы уезжаем сейчас же, - сказал Павел Степанович. - Здесь опасно оставаться. Вам наше соболезнование. Пусть земля вашему сыну будет пухом. Мы искренне сожалеем о случившемся.
Отец погибшего ничего не сказал на прощанье, лишь слегка кивнул головой и ушёл в свой дом. Фёдор вошёл в комнату, поднял Ольгу, накинул на неё домашний халат и в таком виде посадил в коляску к матери и отцу. Мне хотелось сказать Фёдору об Ольге, но сдержалась. Не хотела портить столь радостный день. Ведь он четыре года терпеливо ждал, когда наконец-то созрею.
Мы все прошли в свои коляски и тут же продолжили дорогу домой в Тулу. Не знаю. Может быть, Павел Степанович, также догадался, что это убийство дело рук Ольги? Но на раздумье времени не было. Нас всех могли убить за то, что убит осетин, если бы, кто-то догадался, что убийство совершили с нашей компании.
Нам надо было быстрее уезжать за пределы Осетии. Лучше всего за пределы Большого Кавказа. Наше спасение на территории России, а не Кавказа.
Когда наши коляски поднялись из долины, в которой находился Владикавказ, мы покинули черту города, дорога выровнялась. Фёдор приказал быстро гнать лошадей. Словно на скачках, мы мчались мимо селений Беслан, Зильги, Даркоха. Дальше от Эльхотовских ворот и других населённых пунктов Осетии. Каждый из нас боялся, что слух об убийстве парня опередит нас и тогда осетины устроят нам бойню, от которой нам некуда будет деться. Никто нас не сможет спасти в Осетии.
Бедные лошади. Вероятно, они также чувствовали опасность смерти и без кнута, изо всех сил, старались вырваться из опасного места. Как можно быстрее и дальше увести нас от Владикавказа, где пролилась кровь совершенно не виновного ни в чем парня, у которого, возможно, были вполне естественные мысли в отношении к женщине. Ведь погибший парень совсем не виноват в том, что кто-то позверски отнёсся к милой девушке, когда насиловал её.
За Эльхотовскими воротами, когда упала одна загнанная лошадь и сломала коляску, мы остановились на ремонт коляски. Мужчины сразу заняли круговую оборону с ружьями наготове. Наши кучера стали быстро ремонтировать сломанную коляску и поменяли запасных лошадей. До Кабарды осталось совсем близко, но опасность мы не миновали.
Эльхотовские ворота были не далеко от Владикавказа. Оттуда, из-за Терека, в любой момент мог появиться вооружённый отряд осетин и навязать нам бой. В такой момент кабардинцы и балкарцы могли прийти на помощь осетинам. Тогда нам несдобровать. Поэтому надо было Кабарду проезжать спешно, чтобы нам уже окончательно оторваться от возможного преследования. В Ставрополье и на Кубани опасности нет.
Когда вонючий запах мёртвого озера долетел до нас, гонки наши прекратились. Дальше можно было не спешить. За мёртвым озером Пятигорск. Там всюду русские поселения, станицы и хутора кубанских казаков, которые заселили обширные территории в предгорьях Северного Кавказа. Мы могли спокойно остановиться на ночной отдых в Пятигорске. Дальше всюду необъятные просторы Ставрополья и кубанских полей.