Аннотация: Зекам на зоне жить ужасно. На лучшее надеитесь напрасно.
Ужасная жизнь на зоне.
- Папа! Папа! После того, как умерла наша бабушка Мария, ты целых два года молчал и ничего не рассказывал о семейных историях. Расскажи нам про тайгу и про дядю Юру. - пристала ко мне, Виктория. - Ты давно ничего не рассказывал. Я помню, что бабушка писала о поисках дяди Юры, который через год сам нашелся.
- Хорошо! Расскажу вам историю о похождении в тайге нашего Юрки. - согласился я. - Но, что бы не путать героев истории. Мое повествование будет от первого лица. Как бы Юрка рассказывал брату Сергею о себе.
- До конца срока мне оставалось сидеть на зоне меньше года. - рассказывал Юрка. - В это время началась перестройка в Советском Союзе, а вместе с перестройкой начался такой балаган, что даже в местах заключения почувствовалось.
Наша зона кормилась за счет ширпотреба, который изготовляли на зоне. Шили разные шмотки другим зонам, а также робу и перчатки гражданским строителям. Кроме того, у нас были мастерские по изготовлению садового инвентаря из дерева и металла. На нашей зоне, также была небольшая пилорама, которая распускала доски на нужды нашей зоны и на строительство в поселке жилых домов офицерам воинской части, которые охраняли нашу зону. По сравнению с другими зонами, в общем-то, на нашей зоне жилось не плохо. Почти все заключенные мотали большой срок. Знали друг друга хорошо. Никто из стариков не трогал молодых. Молодые никому не делали подлянку. Каждый знал свое место. Пахан зоны, по кличке Буфала, всю свою жизнь провел на этой зоне. Наша зона у пахана была родным домом. У пахана даже двое его родных сынов сидели на этой зоне. Оба сына мотали большой срок.
Начальник зоны начал свою службу старшим лейтенантом на зоне. Офицер внутренних войск дослужился до полковника и до начальника зоны, не покидая этих мест. Здесь на нашей зоне работала вся семья начальника зоны. Жена и дочь работали в конторе. Сын офицер внутренних войск охранял нашу зону. Все шутили, что пахан зоны и начальник зоны вместе со своими семьями одинаково мотают срок. Сразу даже не поймешь, кто из них зек, а кто вольный поселенец. Начальнику зоны оставалось служить до заслуженной пенсии всего один год. Он не собирался никуда уезжать от нашей зоны. Рядом с зоной был хороший военный городок, в котором жила семья начальника зоны. Несмотря на то, что пахан зоны, сидел на зоне, а начальник зоны отвечал за всю нашу зону. Оба много лет знали друг друга. У них даже была дружба. Если можно назвать дружбой начальника зоны и заключенного. Однако во время ежедневной встречи пахан, и начальник зоны жали друг другу руки. Во время праздника и дня рождения, начальник зоны и пахан поздравляли друг друга. Чего нельзя было дождаться от пахана и начальника зоны с другими. Конечно, от этих двух стариков зависело благополучие нашей зоны. Пахан и начальник зоны, за столом в конторе на территории зоны, обсуждали работу, а также дисциплину на нашей зоне. Тут надо было посмотреть, кто из них был главнее внутри нашей зоны. В основном пахан зоны распределял работу. Пахан зоны также решал, кого можно опустить до петуха, а кого можно поднять до внеочередного свидания с родственниками и до передачи продуктов посылки со свободы. Если надо было применить силу против провинившихся, то пахан, не поручал это своим шестеркам. Пахан мог сам набить морду любому провинившемуся зеку и в тоже время мог похвалить зека за работу.
С развалом Советского Союза на зоне сразу стало плохо. Заказы на ширпотреб резко упали. Сырье на работу стали завозить с опозданием. Наша зона была на собственном хозрасчете. Одежду и питание зекам приобретали на наши кровные деньги. Федеративные поставки были только офицерам и солдатам, а также на благоустройство военного городка. На содержание зоны федеративных денег было совсем мало. Если только на медицину давали деньги. В течение одного года со дня развала Советского Союза наша зона так сильно обнищала, что даже мыла туалетного не было на зоне. За время спада заказов на ширпотреб, сильно пошатнулась дисциплина на зоне среди зеков. Мучаясь от безделья и от голода, зеки занялись криминалом в нутрии самой зоны. Стали играть в карты на пайки, на посылки продуктов со свободы от родственников. На передачу, которую приносили родственники во время свидания. Во время таких игр в карты начались драки и поножовщина. Пахан и начальник зоны, как могли, подавляли драки и поножовщину среди зеков. Но с приходом зимы обстановка на зоне окончательно ухудшилась. Из-за недоедания зеки стали болеть и умирать. Производство ширпотреба на зоне упало не только из-за нехватки сырья и заказа, а также по болезни рабочих зеков. К весне половина зоны зеков валялись нарах. За зиму умерли от разных болезней и от недоедания почти двадцать человек из нескольких сот заключенных. Такой большой смертности зеков на зоне не было за несколько десятилетий. Тут же всего за одну зиму столько много умерло зеков. На зоне назревал ни просто скандал, самый настоящий бунт или даже восстание заключенных. Пацаны на зоне стали делиться на касты. Каждая каста разрабатывала свой вариант побега с нашей зоны. Многие были готовы лечь костями под очередью автомата, чтобы дать другим пацанам выбраться живыми с зоны на волю.
- Мы тут с начальником зоны посоветовались, - сказал, пахан зоны на очередной воровской сходке, - решили некоторых пацанов досрочно отпустить на волю. Надо как-то разрядить нашу обстановку. Пока вас не перестреляли во время попытки побега с зоны. Начальнику зоны все давно известно. Кто-то на нас настучал. Стукачей мы накажем позже. Сейчас ни то время. Может быть, мы стукачам скажем спасибо. Благодаря стукачам у нас увеличился поек на зоне и охранять нас стали намного лучше, чтобы было меньше жертв, среди зеков и солдат во время попытки побега с зоны. Но это не значит, что мы на стороне стукачей. Мы им все равно порвем фуфло. Сейчас наш базар о другом. Мы на сходке должны определить, кто из нас откинется на свободу раньше срока и таким путем облегчит жизнь на зоне.
- Буфало! Ты что-то темнишь насчет свободы. - не доверчиво, сказал зек по кличке Гнус. - Где было видано, что-бы менты просто так давали волю зекам. Менты скорее нас постреляют, как собак, чем отпустят на волю.
- Сука буду! Если я вру. - заорал Быфало, рванув на себе рубаху. - Лично ты, Гнус, будешь первым откидываться на волю. Начальник зоны сказал, что те зеки, которым осталось сидеть полгода и меньше, пойдут на вольное поселение в тайгу. По окончания срока все получат вольные ксивы и могут, валят на все четыре стороны. Хоть за ближний кордон, где раньше жили. Хоть в любой конец России. Сейчас демократия и каждый свободен, жить по своему усмотрению. Даже за границей. Здесь же на зоне будет создаваться зона по европейскому стандарту с евроремонтом, как на зонах Германии, Бельгии, Голландии и других европейских стран. Начальник зоны получил разнарядку на этот год.
- Пахан! Тебя, случайно, не купил начальник зоны на пайку кайфа? - поинтересовался зек по кличке Музя.
- Если ты, Музя, узнаешь, что я продался, то сам воткнешь мне в бок перо. - со злостью прошипел пахан. - Но если я узнаю, что меня кинул начальник зоны, то я в присутствии всех пацанов заявляю, что начальник зоны получит от меня перо в бок. Эта зона лично мне дороже любой хаты на воле. Здесь прошла моя жизнь. Поэтому я не позволю никому марать мою зону и меня лично. Любой, кто хоть раз пикнет, насчет меня или моей зоны, того распишу при всех.
- Пахан! Как мы будем определять, кто из нас откинется на волю? - осторожно, поинтересовался я. - Таких зеков много на нашей зоне, кому осталось сидеть полгода и меньше. Лично мне осталось сидеть на зоне меньше года. Затем я откинусь на волю без всяких проблем. Какой мне смысл пудрить себе мозги?!
- Вот ты, Черепок, займешься этим вопросом. - сказал мне, пахан. - Я посчитал с начальником зоны, что на волю откинуться пятьдесят пацанов. Таких пацанов на зоне около сотни. Ты сделаешь сто закруток. Пятьдесят закруток пустых. Пятьдесят закруток с надписью "воля". Затем мы разыграем рулетку. Каждый будет тащить закрутку. У нас будет честная игра. С рулетки уйдет на волю половина везучих зеков. Все остальные зеки будут заниматься евроремонтом нашей зоны. Через год будем жить лучше, чем бомжи на свободе и лучше зеков в других российских зонах.
Почти целый день я занимался приготовлением ста одинаковых листочков, в половине которые записывал "воля". Шестерки от пахана неотрывно следили за моими руками, чтобы я не сделал какие-то метки себя и своим кентам. Но я всегда был честным пацаном. Может быть именно поэтому пахан, доверил мне ответственную работу. Я одинаково записывал карандашом на каждом втором листке долгожданное слово "воля". Шестерки от пахана, делали скрутки. Когда все листочки, свернутые в трубочку были готовы, то кандидатов на волю оказалось восемьдесят пацанов. Двадцать пацанов отказались идти на волю. Пришлось убрать из кучи двадцать закруток. Так как досрочно на волю могли откинуться лишь половина желающих. Один из шестерок принес огромное цинковое ведро. Туда скидали все записки свернутые в трубочку. Ведро поставили на стол. Вокруг стола собралась вся воровская сходка вместе с кандидатами на волю. Ведро с записочками накрыли тряпкой. По жребию выбрали одного из шестерок, который будет доставать записочки с ведра и каждый раз тщательно перемешивать записочки в цинковом ведре покрытой тряпкой. Другой шестерка будет записывать всех кандидатов на волю, в свой блокнот на отчет пахана у начальника зоны. Почти целый час мы раскручивали рулетку перед пацанами, желающими досрочно откинуться на волю. Когда был сделан выбор на сорок кандидатов на волю. То оставшиеся записки сожгли прямо в ведре. Кандидатов на волю стали поздравлять. Среди кандидатов на волю оказался я и двое моих кентов по зоне, это зек по кличке Гнус и зек по кличке Хорек. В список кандидатов на волю попал зек по кличке Музя, который больше всех не верил словам пахана.
- Буфало! Прости меня, что на тебя плохо подумал. - стал извиняться Музя перед паханом. - Голод меня замучил. Давно забыл, когда был сыт.
- Передо мной извиняться не надо. - отдернув руку от Музи, сказал пахан. - Ты должен на воле поставить бутылку Черепку за то, что он случайно не забыл записать в черный список. Шестерку тоже должен благодарить, что его рука не пропустила твою записку со словом "воля". Когда будешь покидать зону, то все свое барахло отдашь шестерке.
После того, как список зеков на волю попал в руки начальнику зоны, мы стали собираться в дорогу. Пахан нам сказал, что все свои шмотки и всякие заначки уходящих на волю останутся на зоне и будут поровну распределены между пацанами. На воле мы должны начать свою жизнь с чистого листа. О нас все равно менты позаботятся. Начальник зоны сказал, что на вольном поселении в тайге будет все необходимое нам к жизни на воле, кроме женщин и водки. Наступил месяц май. По старой советской привычке на зоне отметили усиленным пайком первомайские праздники пролетариата и девятого мая День победы над фашизмом. Мы стали жить ожиданием воли. Начальник зоны заранее выдал нам на руки копии документов, что мы получаем законное разрешение на вольное поселение в квадрате ?5 с дальнейшим выходом на волю по окончанию срок отбытия на вольном поселении. На вольном поселении все раны. Главное, что никто никого не опустит и не посадит на парашу. В документах был длинный перечень того, что мы должны делать на вольном поселении и что мы не должны делать на вольном поселении. В случае не выполнения условий на вольном поселении, каждый нарушитель получит добавочный срок заключения в размере двух лет и будет направлен на новую зону строгого режима. Каждый записанный на поселения может отказаться выезжать на поселение. Таким образом, уступит место другому на поселении. Из всех попавших в список на вольное поселение отказались лишь двое зеков, у которых срок отсидки был всего два месяца. Свободное место тут же по жребию заняли другие зеки. Никто из зеков, попавших в первый список на вольное поселение, не участвовал в определении жребия. Мы занимались лишь трудовой деятельностью на производстве в нашей зоне, а также общественными и бытовыми делами, которые выполняли все заключенные на зоне.
Когда мы получили на руки документы, нас в этот же вечер вертолетом из зоны перекинули в международный аэропорт "Игнатьево" города Благовещенск. Там нас с группой других заключенных посадили в самолет, специально переоборудованный для переброски заключенных на дальнее расстояние. Куда мы летим, нам никто не говорил. Летели мы самолетом долго. Примерно, часа три или даже четыре. В полете нас дважды кормили и дали хорошо выспаться до посадки самолета. Когда нас из самолета пересаживали в крытый автомобиль "воронок" и там же аэропорту пересадили в вертолет, специально оборудованный под перевозку заключенных, то я случайно бросил свой взгляд на газету, которую читал офицер местного конвоя. На газете было написано "Красноярские новости". Я сразу понял, что нас перебросили в город Красноярск. Куда нас дальше будут отправлять, никто из нас даже не мог догадаться. Тайга в России огромная. Без конца и края. На вертолете нас перебросили прямо на зону рядом с городом Енисейск. Я когда-то был на этой зоне транзитом. Прежде чем меня отправили на зону возле города Благовещенск. Однако нас не отправили в общую зону к заключенным. Вначале нас определили в транзитную зону, где сразу разделили на группы по двадцать человек. Две группы зеков с нашей зоны держали вместе. Остальных зеков с другой зоны отправили в общую зону. Видимо этих зеков не собирались отправлять вместе с нами в тайгу на вольное поселение. Просто перебросили с нами транзитом на зону. За неделю до отправления на вольное поселение нас отделили от зоны на специальный карантин. К нам на карантин прибыли разные врачи. Стали тщательно проверять наше здоровье. Во время проверки забраковали семь зеков. Сразу им произвели замену. Новых кандидатов на поселение тоже тщательно проверили. После чего нам всем сделали прививки и уколы от энцефалитного жука, который в изобилии размножается в теплое время года во всей тайге. Всю неделю нас усиленно кормили, словно свиней на убой, а также постоянно контролировали наше здоровье. Можно было подумать, что нас готовят не на вольное поселение, а в спецназ, вылетающий в зону боевых действий или на мясокомбинат. Где из нас буду делать разные мясные продукты к питанию полезных заключенных, оставшихся зоне. Поэтому случаю, среди кандидатов на вольное поселение, прошел слух, что нас готовят к какому-то международного эксперимента. Хотят показывать зарубежным корреспондентам, как развивается демократия на зоне.
Двадцатого мая 1998 года все наши переживания закончились. Нас разделили на две группы по двадцать человек. Каждую группу отдельно под конвоем повели на вертолетную площадку, которая была между нашей зоной и военным городком. С собой ничего не разрешили брать, кроме документов и сменного белья. Даже зубные щетки и мыло не взяли с собой. Нам сказали, что туалетные принадлежности получим на месте. В тайге нашего вольного поселения. Военный вертолет, в который посадили нашу группу, был оборудован как тюремная камера с решеткой. С той лишь разницей, что в этой воздушной тюремной камере были вместо нар длинные лавки возле стенок. С двух других сторон. Со стороны экипажа вертолета, а также со стороны хвоста вертолета, были металлические решетки. С небольшой решетчатой дверью на каждой решетке. Обе двери замыкались на английский замок, а также на засов и на цепь с амбарными замками. Кроме этих замков были два больших замка, которые перехватывали решетчатую дверь и саму решетку между собой. В общей сложности было на двух клетках десять замков. Можно было подумать, что мы можем голыми руками открыть десять замков. Затем двадцать зеков могли удрать из вертолета во время полета в воздухе, на высоте нескольких сот метром без парашютов. Наверно в этих вертолетах перекидывали опасных зеков. Огромный вертолет долго раскачивался, раскручивая пропеллера. Затем вертолет медленно оторвался от земли. Также медленно вертолет стал набирать скорость вместе с набором высоты. Нам не было видно ничего, что творится за бортом вертолета. Мы только ощущали движение вверх и вперед, а также ужасную вибрацию, от которой у большинства зеков стала кружиться голова. Стало дурно, как от сильного перепоя водкой или от удара по голове каким-то огромным предметом. Отчего некоторых зеков рвало. Другим зекам приходилось дышать чужой блевотной. Кроме того, переносить на себе ужасные испытания от вибрации вертолета. Мы едва не подохли во время полета в вертолете. Сколько времени лететь в тайгу на вертолете, нам совсем не было известно. Часов у зеков не было, конвой солдат нас не посвящал во времени. Солдаты словно во время газовой атаки сидели в противогазах, чтобы не задохнуться от рвоты зеков. В нашу сторону солдаты не смотрели. Под маской противогаза не было видно, куда смотрят солдаты. Привычные к повседневной тряске вертолета, видимо убаюканные вибрацией, солдаты просто спали во время полета. Так как армейская поговорка гласит, что пока солдат спит, то его служба идет. Вот только нам было не до сна.
После длительного полета вертолет приземлился где-то в промежутке полета. Наверно на дозаправку горючим? Мы пришли к такому мнению по той причине, что нас ни стали высаживать из вертолета. Но в тоже время что-то вокруг вертолета громыхало и стучало о металл вертолета. Может быть, к вертолету подъезжали заправочные автомобили или какая-нибудь техника, которая обслуживала наш вертолет перед следующим полетом. В любом случае нам от этого легче ни стало. Нас никто не выпустил наружу из вертолетной клетки. Мы продолжали сидеть в своей вони. Прошло, наверно, около часа. Прежде чем в вертолет забрался экипаж вертолета, а следом за ними конвой. По довольным лицам экипажа вертолета и по лицам конвоя, было видно, что у них во время вертолетной стоянки был обеденный перерыв. От них даже исходил запах армейской кухни. В то время как у нас в клетке по-прежнему был отвратительный запах рвоты. К тому же наши кишки и желудок от голода играли марш и тоже издавали запах. Примерно столько же продолжался наш второй полет в вертолете, также как продолжался первый полет в вертолете. С той лишь разницей, что большая часть зеков, не выдерживая огромной нагрузки от вертолета, просто валялись на полу вертолета в бессознательном состоянии. В то время как другие более крепкие зеки сидели с безразличными ко всему лицами и видимо давно пожалели о том, что согласились поменять зону срока на вольное поселение.