Аннотация: нормальная жизнь может быть только на кладбище
Нормальная жизнь.
В этот день еще засветло я приехал к себе домой. Сумерки робко продвигались к нашему микрорайону, опасаясь прервать такой прекрасный день, который был сегодня словно на заказ для нормальной жизни людей. С самого утра в небе не было ни единого облачка и почти по-летнему грело яркое солнце, которое пыталось уничтожить все признаки былой зимы. Прошедшая зима была окроплена слезами и кровью многих людей. Теперь всем хотелось радости и веселья на всю оставшуюся жизнь. Всему народу надо счастье.
- Ты посмотри на свое племя. - возмущенно, встретила меня Людмила. - Наши дети все копия твоей жизни.
Людмила выставила передо мной нечто похожее на мою дочь Викторию, которую по внешнему виду вообще трудно было определить, что это стоит передо мной. Лишь блеск знакомых глаз и яркая улыбка отдаленно напоминали мне что-то от моей дочери Виктории. Все остальное невозможно было определить. Так как передо мной стаяла кукла, вымазанная в гряз до такой степени, что сразу нельзя даже было представить, где у нее что-то имеется, ноги, руки и голова. Можно было подумать, что мою дочь по ее собственному желанию, кто-то старательно вымазывал в грязь. Насилием тут не пахло. Так как ее радостная улыбка отражала ни горе, а радость. Только глаза ее мамы были наполнены гневом и печалью из-за вида дочери.
- Меня интересует только один вопрос. - с мольбой, обратился я, к своей дочери. - Где ты ухитрилась найти столько много грязи? В городе Душанбе несколько дней не было дождей. Все улицы полностью высохли.
- Папа! Ты словно с луны свалился! - удивленно, воскликнула Виктория. - Рядом с нами горы, на которых еще много снега в расщелинах. Вот мы на этих снежных кучах катались с подружками всем нашим классом.
- Ты хоть соображаешь, что сейчас говоришь! - возмущенно и испуганно, спросил я, свою дочь. - На этой вершине на протяжении нескольких лет стояли вначале орудия системы град против градовых туч. Затем во время гражданской войны на этих холмах располагались боевики, которые обстреливали наши дома. Там снарядов, гильз, мин и взрывчатых веществ столько много, что, наверно, снега и грязи намного меньше будет. В любой момент вся ваша озорная компания могла взлететь наверх вместе с холмом на наши головы.
- Папа! Ты что думаешь, я совсем дура и ничего не понимаю? - возмущенно, спросила Виктория. - После последнего выстрела с этой вершины мальчишки с нашего района обследовали всю вершину полностью. Там даже маленького патрона не осталось. Так что если бы там было чему взрываться, то об этом давно могли узнать в нашем микрорайоне. Кроме того, пацаны нашего микрорайона уже катались с вершины.
- Ну, ладно! - успокоился я, там, что дочь осталась целой. - Твое шикарное платье восстановлению не подлежит. Раздевать тебя тоже опасно. Квартира может превратиться в грязную горку. Так что ты можешь отправляться под душ прямо в одежде. Спасать от грязи мы будем ни одежду, а тебя и твою грязную душу.
- Папа! Душа у меня чистая, я ее не хочу пачкать. - хитро, сказала Виктория. - Сумка тоже не проблема. Ты мне ее купишь, а также купишь очень много одежды. Вот только тело мое придется долго отмывать от грязи.
- Тоже мне умная нашлась. - слегка шлепая дочь по заднице, сказала Людмила. - Иди, отмываться под душ.
Людмила и Виктория отправились в ванную комнату. Я разделся в прихожей и переодевшись в пижаму впервые за много месяцев сел у телевизора посмотреть последние новости. Читать газеты мне совсем не хотелось. От постоянного чтения документов и различной рекламы по бизнесу, у меня болели глаза. Зрение у меня, пока, было нормальное, но глаза уставали от постоянного напряжения во время работы в офисе.
Российское телевидение и международные темы меня давно не интересовали, так как у нас в Республике Таджикистан было столько много проблем, что хватило бы их сполна на любую страну настоящего мира. Поэтому я сразу включил местное телевидение. Мне хотелось посмотреть, какое экономическое и политическое положение в нашей республике. Если у нас еще есть вообще какое-то положение в Республике Таджикистан. В это время как раз заканчивался какой-то неинтересный для моей семьи фильм. Ничего другого не предвиделось, чтобы моя семья претендовала на место у телевизора. Тут было полностью мое время.
Когда включились местные новости, то в самых первых же титрах я увидел сообщение о собрании бизнесменов Республики Таджикистан. Я не знаю, откуда о нашем собрании стало известно местному телевидению, но только то, что телевизионщики хлеб зря не едят, это я понял сразу. На экране местного телевидения показывали полностью информацию нашего приготовления и проведения собрания бизнесменов.
Я знал, что к нам на собрание приехали бизнесмены с фотоаппаратами и кинокамерами, но о том, что там были представители телевидения, это мне не было известно. Возможно, что Насреддинов Хуршед пригласил их, но мне забыл об этом сказать. Но сейчас ни в этом дело. Главное, это то, что о нас знают все люди и только с хорошей стороны. Теперь, возможно, в Республике Таджикистан наступит нормальная жизнь.
- Папа! Посмотри какая я стала чистая. - радостно, сказала Виктория, показывая свои белые, как снег руки.
- Вот только неизвестно на какое время чистота. - сказала Людмила. - Завтра ты можешь быть еще грязнее.
- Больше в нашем микрорайоне нет грязи. - сказала Виктория. - На гору мне уже совсем неинтересно лезть.
- Молодец, что хорошо отмылась. - похвалил я, дочь. - Теперь дай мне хоть раз посмотреть в телевизор.
Виктория и Людмила ушли заниматься своими личными делами. Мальчишки раньше времени завалились спать. Я остался у телевизора впервые за много месяцев. Смотрел все подряд. Словно впервые видел телевизор. Даже не заметил, как все вокруг стало тихо. На беспокойную землю Республики Таджикистан, в первые за несколько последних месяце, пришла спокойная и мирная ночь. Никто не убивал друг друга.
В субботу я целый день занимался мирным трудом. Заканчивал установку застекленной рамы на лоджии и продолжил устанавливать платяной шкаф в спальне для Виктории. В это время Людмила с Викторией занимались стиркой и что-то стряпали на кухне. Мальчишки тайком удрали куда-то по своим делам. У них постоянно какие-то тайны от нас. Так нормально, что у них есть какие-то тайны между собой. Главное, чтобы тайны не обратились в трагедию для них и для нашей семьи. Все остальное, обычная нормальная жизнь.
Мальчишки пришли домой только под вечер. По их лицам было видно, что они вполне довольны прошедшим днем. Видимо обратно ходили "стрелять" курево "нос" по городским рынкам. Возможно, что были в кинотеатре или в парке на центрифуге. Испытывали себя на прочность и на выносливость в экстремальных условиях собственной жизни. Можно подумать, что мы за время гражданской войны не были в экстремальных условиях. В каждую перестрелку и бомбежку в нашем микрорайоне, мы проходили все степени риска и экстремальных условий собственной жизни. Чего ни приходилось видеть каскадерам и путешественникам во время опасных путешествий. Никому из них на головы не сыпались бомбы и снаряды. Никто из них не ощущал такого постоянного страха, как мы в своем микрорайоне во время перестрелки боевиков. Да же поход нашей группы через горные массивы Гиндукуш и Каракорум не были столь опасны, чем боевые действия в нашем микрорайоне за годы гражданской войны в Республике Таджикистан. Тогда во время похода через вершины была единственная реальная опасность для нашей жизни, это когда мы едва не угодили в рабство к душманам в пещере-ловушке и во время нашей перестрелки с отрядом душманов в горах Афганистана. В то время мы могли вполне погибнуть или стать робами на опийных плантациях душманов.
Слава Богу, что все тогда у нас обошлось нормально. Хотя, ни совсем все, мы уже после этого опасного похода потеряли влюбленную пару, свои двоих друзей, которые хотели жить и любить, но судьба с ними распорядилась иначе. Где тогда был хранитель человеческого генофонда, Старик ОН? Почему он не вмешался в трагедию этой пары и не помог им выжить? Я понимаю, что Старик ОН не имеет право вмешиваться в судьбы обычных людей. Но во время душевной трагедии этой влюбленной пары, когда они оба были живы, Старик ОН хотя бы через меня мог сообщить, что они живы и у них есть возможность встретиться.
- Ты сам ответил на свои вопросы. - вмешался в мои размышления Старик ОН. - Даже при моем желании я ничем не мог им помочь. Спасение Никифорова Сергея обошлось при помощи представителя племени людей-птиц. Это уже было вмешательством в судьбу человека. Но дальше мы были бессильны. Мы не могли опередить время, которое было отведено Касымовой Зухре и Никифорову Сергею, пока они оба были живы. Касымова Зухра была больна неизлечимой болезнью, которая имеет место среди обычных людей. Чтобы спасти Касымову Зухру, нужна целая эпоха развития науки среди обычных людей. У нее до смерти оставались считанные дни. Ты зря обвиняешь племя людей-птиц в невежестве и лицемерии. Племя людей-птиц делает для обычных людей гораздо больше, чем сами обычные люди делают для себя. Мы бережем генофонд всего человечества. В то время, как сами обычные люди ни сделали ничего существенного, чтобы прекратить полностью истребление самих себя. Вплотную заняться усовершенствованием собственного раумного мышления во имя блага на планете Земля. Обычным людям есть о чем всерьез задуматься.
Такого длительного и разумного общения мыслями со мной, со стороны Старика ОН, я ни разу не принимал. Мне даже подумать было нечем в ответ на размышления Старика ОН при разумном общении мыслями со мной. Видимо, что я его слишком сильно достал, раздумывая о способностях и возможностях представителей племени людей-птиц в отношении обычных людей на планете Земля, в параллельном измерении жизни с племенем людей-птиц. Может быть, мне вообще ни стоить досаждать своими размышлениями Старика ОН? Ведь до нашего знакомства мы как-то обходились друг без друга. Почему тогда я не могу сейчас думать иначе? Вероятно, что тут произошел какой-то сдвиг возможности обмена мышлениями между представителями племени людей-птиц и представителями обычных людей, находящихся в разных измерениях?
- Все очень просто. - не удержался, Старик ОН, вмешиваясь в мои размышления. - Человечество думает.
Старик ОН опять был прав. Видимо, это мы, обычные люди, начинаем здраво размышлять. Поэтому мы постепенно, хотя бы своим разумом, начинаем проникать в область ноосферы. Там соприкасаемся с разумными существами, которыми заполнено все безмерное пространство со своими бесконечными космосами, измерениями и вселенными. Конечно, хочется верить во что-то разумное, что окружает нас во вселенной. Но только нам, обычным людям, ох, как далеко до того разумного во вселенной. Нам хотя бы до ближайшего измерения сделать шаг и посмотреть, как там живет то разумное, что иногда посещает нас своим разумом. Бывает, что плоть разумного из другого измерения ищет нами общения, но мы, как несмышленые младенцы, только удивленно хлопаем глазами и не разумно открывает рот. Пытаясь ощутить неизвестное зрением, на вкус, на запах или как-то по-другому определить реальность присутствия разумного рядом с нами.
По своей глупости, паузу между кровопролитием, мы считаем нормальной жизнью. Нас даже не интересует, что будет завтра. Мы довольны тем, что нормальная жизнь сегодня. Завтра, хоть атомная война, хоть гибель всего человечества. Мы привыкли к тому, что Запад позаботиться над Востоком или наоборот. Но мы не думаем над тем, что все сразу должны заботиться над всеми и каждый над самим собой. Тогда все будет хорошо и благополучно. Наступит ни один нормальный день, а нормальная жизнь во все времена жизни.
Я невольно опять обращаюсь своими мыслями, к примеру, нормальной жизни в племени людей-птиц. По моему, что даже такое размышление не постыдно, а вполне реально и разумно. Когда обычные люди начинают искать идеальный пример хотя бы в другом измерение жизни. Я не думаю, чтобы все было так вполне идеально в племени людей-птиц. Даже вакуумная чистота имеет загрязнение. Иначе бы не было этого понятия, как вакуумная чистота. Точно также не возможна совершенно идеальная жизнь в любом измерении. Уже давно всем известно, что при любом идеальном положении чего-то возникает что-то противоречащее этому идеальному. Так как в полном идеальном, вакуумном пространстве наступает безразличие и это иде-альное начинает заболевать от неизвестной ранее болезни. Когда ни все вокруг нас идеально, то оно борется за свое идеальное, разумное. За счет этой борьбы живет. Нет борьбы в мире жизни, нет и самой жизни. Это не значит, что борьба эталон самой жизни. Речь ни о смысле борьбы с невежеством и уничтожением друг друга. Речь о борьбе, как гимнастике или профилактики против возможного заболевания. Все разумное должно не паразитировать друг друга, а бороться своим разумом с другим разумным существом на тот случай, чтобы в наше разумное не могло проникнуть то не разумное существо, которое может погубить разум.
Вот почему, наверно, так усиленно изолированы от нас все разумные измерения жизни. Видимо, это они до смерти бояться нас со своими неразумными мышлениями за собственное неразумное благополучие в мире чего-то разумного и далеко не понятного нам. Мы как те зверюшки в вольерах, в клетках и в зоопарках, которые удивленно рассматривают нас со своего мировоззрения и хотят понять, что мы хотим понять от них. Мы тоже в свою очередь никак не хотим понять, то, что они никак не понимают от нашего понятия.
Можем обратно вернуться, к примеру, но только из нашей реальной жизни. Мне не приходилось ездить в крытых машинах по саваннам и сафари Африки, а также по прериям Северной Америки, напичканных различными животными, когда они из своего пространства смотрят в твою замкнутость. Мне приходилось бывать в обезьяньем питомнике в городе Сухуми. Когда я проходил мимо огромных вольеров. Смотрел через мелкую металлическую сетку на семьи обезьян, то я себя ощущал таким же загнанным в маленькое пространство своей жизни, как те туристы, которые едут в закрытой машине по огромным саваннам, сафари и прериям, с испугом разглядывая животный мир природы, которым все равно, кто едет рядом с ними.
Вот так и мы с вами в отношении других измерений жизни, считаем себя разумными и свободными в пространстве своего понятия жизни. В то время, как другое разумное смотрит на нас с испугом, как на зверей в зоопарках, вольерах в клетках. В тоже самое время, они разумные из другого измерения жизни, до смерти боятся, что мы грязные, инфекционные и не совсем разумные можем занять их пространство жизни, по меняясь с ними измерениями жизни. Тогда уже нам придется смотреть на них разумных, как на нечто похожее находящееся в клетках, вольерах и в зоопарках. В то время как мы сами будем жить в саваннах, в сафари и в прериях. Я не думаю, что так быстро и легко нас пустят к себе разумные люди, живущие в других измерениях. Если они, эти разумные, вообще нас когда-то пустят к себе, хотя бы на шаг в свое измерение жизни.
- Папа! Опять ты утонул в свои размышления о жизни. - сказала Виктория, как бы читая мои мысли. - Сколько можно сидеть одному со своими мыслями. Так можно и сума сойти. Пора с кем-то пообщаться немного.
- Возможно, что ты права. - согласился я, усаживая Викторию рядом с собой на диван. - Пора поговорить мне с кем-то. Ведь ни всегда мысли в голове одного человека бывают разумными. Стоит ими поделиться с другими. Даже с глупыми мыслями легче общаться вдвоем, так как тупость приходиться делить с другим. Может быть, наоборот, у другого, слишком много умных мыслей. Так много, что они мешают думать умному человеку. Почему бы ему, умному или тупому, не поделиться своими мыслями. Тогда, возможно, что в мире наступит равновесие и всем людям будет легче жить. Так как не будет соперников. Мы все будем равными.
- Папа! Давай мы с тобой сегодня уравновесим все наши мышления. - хитро, предложила мне, Виктория. - Ты мне чего-нибудь, интересное, расскажешь. Я тоже поделюсь своими мыслями с тобой. Уравновесимся.
- Хорошо! - согласился я. - Давай мы с тобой уравновесимся. Только в этот раз ты мне первая расскажешь.
- Папа! Ну, что тебя может от меня интересовать? - удивленно, спросила Виктория. - Ты все равно знаешь больше меня. Все, что я тебе расскажу, ты знал задолго до моего рождения. Какой в этом интерес у тебя?
- Ты, давай, не увиливай от своих обязанностей. - хитро, сказал я. - Выкладывай все интересное из своей жизни. Расскажи хотя бы, зачем ты полезла в новом платье на вершину грязной горы? Ведь ни для того, чтобы испачкать свое импортное платье? Свое платье ты могла вымазать где угодно в нашем микрорайоне.
- Папа! Ну, ты прямо как маленький! - удивленно, воскликнула Виктория. - Можно подумать, ты не был таким же как я сейчас. Из твоих многочисленных рассказов можно понять, что твоим родителям не приходилось скучать. Каждый раз ты попадал в разные истории и каждый раз ни только родители, но и города стояли на ушах из-за твоих проделок. Один только поход в пещеру возле города Избербаш поставил всех на уши...
- Вика! Ты опять увиливаешь от своих обязанностей. - опять напомнил я, своей дочери. - Я тебя не собира-юсь бить и наказывать за твои проделки. Тебе и так вчера от мамы досталось по грязной заднице. Тем более, ты прекрасно знаешь, что женщин, девушек и девочек я никогда даже рукой не трогаю. Так как они рано или поздно, но все равно когда-то становятся матерями. Разве можно поднять руку на свою маму, которая своим молоком кормила тебя и перенесла огромные муки во время родов? Стыдно обижать маму...
- Ну, ладно! Хватит тебе причитать над дамой. - улыбаясь, сказала Виктория. - Расскажу я тебе все, как на духу свою историю. Все равно ничего преступного в том не было. У нас тоже был свой интерес в походе. Нас интересовало, как под снегом растут подснежники. В первую очередь по этой причине мы поднимались почти целый час на вершину. Но там кроме зеленой травы и кусков снега больше ничего не было. Мы поднимали каждый кусок снега. Но ничего не нашли. Даже земляные черепахи, которых летом полным полно, в этот раз куда-то все попрятались. В конце концов, нам это надоело. Мы решили спускаться вниз. Спускаться просто так тоже было совсем неинтересно. Вот тогда кто-то из подруг предложил спускать на снежных кусках, как в России спускаются с гор по снегу на санках. Мы все взяли по куску снега и рванули вниз. Это было так здорово! Мы решили это повторить. Потом еще и еще раз. Пока снег наверху закончился весь.
- Думаю, что теперь вы до следующей весны туда не полезете? - спросил я, Викторию. - Снег кончился там.
- Когда вершина полностью высохнет. - ответила Виктория. - То мы туда полезем за цветами и черепахами.
- Вот только маме этого не говори. - предупредил я, Викторию. - Иначе, нам с тобой обоим сильно попадет.
- Мама узнает только тогда, когда я ей принесу цветы и черепаху. - доверительно, сообщила мне, Виктория.
- Меня интересует вот что. - продолжил я, беседу с дочерью. - Кроме цветов, черепах и снега. Что движет вами на подобные выходки? Наверно все-таки есть более важная причина на ваши разные проделки.
- Папа! Ну, разве у тебя в детстве не было такого, что ты хотел быть лучше других? - спросила Виктория.
- Конечно, было. - откровенно, признался я. - Мне и сейчас хочется быть лучше других, хотя бы в бизнесе.
- Вот так и нам с подругами хочется быть лучше других. - сказала Виктория. - Поэтому мы попадаем в разные необычные истории, как ты когда-то попадал в своих историях. Мы даже деремся между собой за это.
- Виктория! Ты же не мальчишка, а девчонка. - подсказал я, дочери. - Девочки должны быть красивыми и скромными. Это мальчишки должны быть сильными, чтобы уметь драться за своих красивых девчонок.
- Папа! Так я росту в нашей семье среди мальчишек, которые дерутся каждый день. - возразила Виктория. - Вот с них я беру пример. Кроме того, это ты меня назвал Виктория, что в переводе с английского языка означает "Победа". Поэтому я стараюсь всех и во всем побеждать, чтобы всюду оправдывать свое имя.
- Чем ты еще можешь меня обрадовать, кроме своих побед? - спросил я, Викторию. - Как у тебя с учебой?
- С учебой у меня победа будет ни скоро. - откровенно, огорчила меня, Виктория. - Поведение свое надо отрегулировать. После будем говорить об отличной учебе. Пока у меня есть твердые четверки и тройки.
- С учебой тянуть ни как нельзя. - тоже откровенно, сказал я. - Не успеешь оглянуться, а уже экзамены за школу на носу. Некуда тогда тебе будет спрятать свой нос от стыда. К тому же весь ободранный от драк.
- Папа! Я обязательно постараюсь подтянуть свою дисциплину за летние каникулы. - обрадовала меня, Виктория. - Зато в новом учебном году я буду стараться победить своих подруг оценками, а ни драками.
- Твоими устами, да мед пить. - сказал я, Виктории. - Если так будет, то я тебе хороший подарок куплю.
- Подарок ты мне и так купишь. - отмахнувшись рукой, сказала Виктория. - Ты мне лучше расскажи какую-нибудь историю из своего детства, как ты хотел стать самым смелым и самым сильным среди своих друзей.