Аннотация: В природе нет такой рыбы, которую не может показать рыбак руками.
Фото-рыбалка на лиманах.(S)
Едва только мы пришли в себя после охоты и рыбной ловли на озере Папас, как моего отца срочно вызвали в город Махачкала в управление надзора за охотой и рыбной ловлей в Дагестане. Следом домой пришли две телеграммы республиканского военкомата и правительства Дагестана.
- Допрыгался! - ехидно, сказала мама, когда прочла телеграммы из Махачкалы. - Оштрафуют тебя за то, что ты доверил ружье своему несовершеннолетнему сыну, который настрелял запретной дичи. Теперь ты будешь вкалывать не на заработок, а на штраф за дичь, которая в красной книге...
- Чего ты плетешь на меня и на сына? - возмутился отец на замечания мамы. - Мы соблюдаем закон по охоте и рыбной ловли. За последние десять лет после войны я ни разу не нарушал закон...
- Поживем, увидим! - с горечью в голосе, сказала мама. - Ты лучше бы подумал о своих близнецах!
Отец больше ничего ни сказал нашей маме о предстоящей поездке в столицу Дагестана город Махачкала. За неделю до назначенной поездки в город Махачкала отец не выпил ни грамма водки и ни разу не брал в руки охотничьи ружья, чтобы учить дядю Виту стрелять из охотничьего ружья. Перед отъездом отец тщательно побрился и несколько раз сходил, помылся в целебных родниках возле черной грязи. Делал все так, как обычно грешный человек прощается со своей жизнью.
- Если что, то я поставлю в храме свечку за твою грешную душу, - пошутил дядя Миша Редькин, младший брат отца от второго брака бабушки Дины, мамы моего отца. - Мы помолимся за тебя...
- Ты лучше о своем здоровье позаботься, - со злобой в голосе, сказал отец своему брату Мише.
Этого отцу ни стоило говорить своему младшему брату. Так как дядя Миша был болен туберкулезом, по этой причине ему пришлось уговаривать своего лучшего друга сдать экзамены за него при поступлении в институт геологоразведки в городе Орджоникидзе, столицы Северной Осетии. Дяде Мише Редькину было под тридцать лет, когда у него прошел кризис болезни, и он женился.
Отца провожали в столицу Дагестана всей родней, как провожают солдата на фронт. По этому случаю накрыли стол в общем дворе между домами Нового городка. Пили все присутствующие за столом, кроме виновника. Родственники и друзья напутствовали моего отца, как себя вести при встрече с высокими лицами партии и правительства. Кто-то пьяный предлагал отцу застрелиться.
Дома отца не было, почти целую неделю. Все решили, что отца посадили за браконьерство или за то, что отец делал левые заказы по портретам в аулах Дагестана. Кто-то пустил слух, что мой отец получил трофейный мотоцикл марки "БМВ" за сотрудничество с капиталистами. Иначе откуда у моего отца было много трофейных подарков за войну, в которой участвовали многие мужчины из нашего окружения, а получил трофейные подарки лишь один Черевков Сергей Иванович...
Мы ждали отца с железнодорожного вокзала или с рейсового автобуса из Махачкалы. В крайнем случае, ждали повестку из республиканской прокуратуры об аресте отца за предательство перед Родиной. Но к всеобщему удивлению моего отца привезли не в наручниках, как преступника, а привезли отца в правительственном автомобиле, как героя войны, с почетным сопровождением.
- Поздравляем героем войны в вашей семье! - представляя маме нашего отца, сказал офицер из сопровождения. - Гордитесь, что у вас семье есть такой человек, как герой войны с фашистами...
- А вы говорили, что мне стоит застрелиться, - едва выдавил отец пьяным голосом. - Будим жить!
Моя мама и наши многочисленные родственники, с удивлением разглядывали моего отца, который едва держался на ногах от чрезмерной пьянки. Никто толком ничего не мог понять о заслугах моего отца. Пока офицер сопровождения из республиканского военкомата стал представлять моей маме награды и подарки, которые получил мой отец в честь десятой годовщины победы на войне.
Поэтому поводу два выходных дня были праздником в Новом городке. Гуляли все, от малого до старика. Как оказалось, что все три телеграммы из столицы Дагестана пришли совершенно случайно почти в одно и то же время. Первая телеграмма из союза охотников и рыболовов приглашала отца на всесоюзный форум рыбаков и охотников, проходящий в Махачкале. На этом форуме моему отцу предложили участвовать во всесоюзном конкурсе фотографов рыбаков и охотников.
На всесоюзном форуме охотников и рыбаков отцу подарили фотоаппарат "Зенит", с которым отец должен был сфотографировать на этикетки спичек разную дичь и разную рыбу, которые водятся в Прикаспийской низменности. Поэтому случаю, мой отец подписал договор о сотрудничестве с всесоюзной организацией рыболовов и охотников, на фотографирование рыбы, птиц и животных в течение одного года. За участие в конкурсе отцу обещали ценный подарок в виде машины.
По второй телеграмме из республиканского военкомата отца приглашали на десятую годовщину победы над фашистами. На торжественной встрече отца наградили орденок красной звезды, несколькими медалями, которые разыскивали отца в течение десяти лет после войны. Отца также наградили юбилейной медалью победы над фашизмом и ценный подарком фотоаппарат "ФЭД".
Третья телеграмма пришла от партии и правительства Республики Дагестан на юбилей по случаю десяти лет после победы над фашистами. В республиканском доме ветеранов войны была торжественная встреча ветеранов войны с представителями партии и правительства Республики Дагестан. Ветеранов войны награждали памятными грамотами и разными подарками. Моему отцу, как ветерану-фотографу подарили юбилейную грамоту и ценный подарок фотоаппарат "Зоркий".
- Сейчас я два раза трижды счастлив! - торжественно, объявил отец в пьяном угаре. - У меня есть три классных охотничьих ружья и три самых современных отечественных фотоаппаратов "Зенит", "ФЭД" и "Зоркий". Теперь я точно добьюсь того, что у меня будет новенький автомобиль "Волга".
Никто ни стал спорить с отцом, так как всем было очевидно, что при такой поддержке со стороны союза "Рыбаков и охотников Дагестана", республиканского военкомата и правительства Дагестана. Мой отец обязательно выиграет автомобиль "Волга" на всесоюзном конкурсе по этикеткам "Дары природы". В крайнем случае, отец сможет купить себе автомобиль за оплату по конкурсу.
Не желая терять привилегии единственного фотографа в нашем районе, отец договорился с местными властями, что будет работать в городской фотографии вахтовым методом. Одну неделю каждый световой день он работает в городской фотографии. Вторую неделю отец посвящает всесоюзному фотоконкурсу по этикеткам "Дары природы". Будет ездить фотографировать природу.
Конечно, местные власти, которые были в большинстве нашими соседями и друзьями нашей семьи, не могли отказать моему отцу в таком графике работы фотографа. К тому же слава и почет моего отца, как фотографа-портретиста и как ветерана войны, быстро стали известны далеко за пределами нашего района. В фотографию моего отца стали записываться в очередь за месяц.
По контракту конкурса участники конкурса имели свободный и бесплатный доступ, к фотографическим материалам и принадлежностям. С условием, что химикаты, фотопленка и фотобумага будут использоваться лишь по назначению к всесоюзному конкурсу "Дары природы". Участники конкурса будут ежемесячно отчитываться за проделанную работу. В случае нарушения порядка конкурсной работы участники конкурса будут отстранены от конкурсной работы и оштрафованы за использование фотоматериалов не по назначению к выполнению конкурса "Дары природы".
С этого момента я фактически превратился в оруженосца своего отца. На моих летних школьных каникулах был поставлен крест. В конкурсные дни мы с отцом целыми сутками были на природе. У нас с собой были три фотоаппарата "Зенит", "ФЭД" и "Зоркий", а также целая коробка фотопленки. С собой брали только сухой поек и напитки в бурдюке в виде козьего или коровьего молока. На весь конкурсный срок отец полностью отказался от спиртных напитков по любому случаю.
- В следующую неделю, мы с тобой поедем на лиманы, - объявил мне отец об очередной конкурсной неделе. - С собой можешь взять рыбацкие снаряжения. На отдыхе будим ловить рыбу на уху.
О прикаспийских лиманах я знал давно. Когда мы жили в городе Гудермес в Старом хуторе, то наши многочисленные родственники, терские казаки, по линии моей мамы, часто брали меня на рыбалку на лиманы. Чаще всего мы ездили на лиманы к устью Терека. На поезде или на автобусе приезжали к родственникам в Кизляр. Дальше на лошадях или по Тереку на лодках спускались до лиманов, которые расположились в основном между реками Терек, Кума и Волга с притоками.
Рыбы там и дичи так много, что всех просто не перечислишь в одном рассказе. Не было никогда, чтобы рыбаки и охотники возвращались с лиманов с пустыми руками. Чаще всего на лиманы ездили не на один день, а сразу на несколько дней, как на промысел. С собой брали много соли, чтобы на лиманах во время охоты и рыбалки, сразу засолить добытую дичь и пойманную рыбу. В жару свежей дичь и рыбу привезти домой фактически невозможно. Слишком далеко от нашего дома.
- Мы куда поедем на лиманы? - поинтересовался я у своего отца. - Опять по Тереку за Кизляр?
- Нет! В этот раз мы будем на лиманах ниже реки Кума, - ответил отец. - Там больше пернатых.
- Так ты, что с собой возьмешь охотничьи ружья? - с беспокойством, переспросил я своего отца.
- Я подумаю над этим, - задумчиво, ответил отец. - Скорее всего, возьму одно ружье с целью защиты. В тех местах много хищников и браконьеров. Они могут напасть на нас. Будем их пугать. Охотиться совсем некогда. Время, отведенное на конкурс, поджимает. Надо фотографировать...
Мне стало неинтересно дальше слушать своего отца о предстоящей поездке на лиманы в устье реки Кума. Хотелось больше пообщаться со своими друзьями, которые откровенно завидовали мне в том, что я через каждую неделю еду с отцом на природу фотографировать диких птиц и животных. С другой стороны я завидовал своим друзьям, что у них каждый день какие-то новые приключения. В то время, как я прикован весь день к объективу фотоаппарата, раскручивая с отцом итоги всесоюзного конкурса "Дары природы". К тому же победителем признают отца, а не меня.
- Ничего страшного! - хлопая меня по плечу, говорили друзья. - За то ты прославишься среди пацанов на весь Советский Союз. Любому можешь сказать, что этикетки на коробках спичек твоя работа. Ведь вы в любом случае по конкурсу "Дары природы" будете иметь известность по фоткам.
Одобрение среди моих друзей вдохновляла меня на новые подвиги во имя победы на всесоюзном конкурсе фотографий "Дары природы". С каждым разом все больше и больше, я увлекался фотографированием представителей дикой природы. К тому же новые фотоаппараты были намного удобнее рабочего фотоаппарата "Фотокор" с гармошкой, с которым отец выполнял свою основную работу. Новые фотоаппараты не нужно было устанавливать на штатив. Достаточно фотоаппарат "Зенит", "ФЭД" или "Зоркий" держать у себя в руках и щелкать в нужное время съемки.
Груженные сумками с фотопринадлежностями, а также вещмешками с сухим пайком и солью на неделю. Мы выехали рано утром в понедельник первым поездом, следующим через станцию "Червленая узловая" до Астрахани. В поселке станции "Червленая узловая" в те годы жил родной брат моей мамы Александр Морозов. Один из двух близнецов бабушки Нюси, Саша и Леня.
До станции "Червленая узловая" по железной дороге были города Махачкала и Гудермес, где наших родственников так много, что не хватит одного месяца, чтобы по одному дню быть в гостях у родственников. Поэтому мы с родственниками чаще встречались во время свадьбы или похорон среди наших родственников. Тогда торжественные или траурные встречи превращались в подобие паломничества к святым местам. Так как наших родственников насчитывалось тысячи человек.
Мы, конечно, могли зайти в гости к родственникам. Но это было не возможно по той причине, что любое прибытие в гости к родственникам означало длительное застолье с большим употреблением алкогольных напитков, после которых можно будет отцу расстаться с мыслями о победе во всесоюзном конкурсе "Дары природы". Так как в пьяном виде фотографии получаются плохими.
В те годы телефоны были в основном у высокопоставленных чиновников и правительственных учреждениях. Поэтому связь с родственниками происходила через почту или приемом устной связи через друзей и знакомых. Большинство наших родственников работали на железной дороге по всему Северному Кавказу. Так что устные сообщения о передвижении родственников по железной дороге происходили раньше, чем кто-то из родственников выезжал из своей станции в направлении другой станции. На любой из железнодорожной станции, где жили родственники, нас кто-то встречал с подарками, письмами или просто приходил, чтобы обменяться свежими новостями.
Точно так произошло во время нашей поездки поездом от станции Избербаш до станции, точнее, остановки по требованию где-то на лиманах между реками Терек и Кума. Куда мы ехали с отцом фотографировать представителей дикой природы прикаспийской низменности на конкурс "Дары природы, а также, вполне возможно, что порыбачить и охотиться в свободное от работы время.
На станции Махачкала нас встречали Ивлевы с письмами и подарками к родственникам на других станциях в пути нашего следования. На узловой станции Гудермес, пассажирский поезд маневрировал с транс кавказской железной дороги на астраханскую железную дорогу. Мы простояли на маневре поезда около двадцати минут. За это время повстречались с родственниками большинства из Старого хутора, древнего рода терских казаков. Здесь были представители фамилий Выприцкие, Линевы, Ивлевы, Куценко, Морозовы и много других двоюродных родственников, которые в это время работали на обслуживании железнодорожного узла по станции "Гудермес".
Наша встреча с родственниками едва не сорвала отправку пассажирского поезда по расписанию. Меня и отца с многочисленными подарками от родственников к родственникам на других станциях, проводники поезда буквально втащили в вагон отправляющегося поезда. Я с отцом долго стоял в тамбуре вагона, пока станция "Гудермес" с нашими родственниками скрылись за поворотом.
Прошло всего два года, как мы переехали жить из Гудермеса в Избербаш. Были свежи мои воспоминания о моей дошкольной жизни в Старом хуторе и в городе Гудермес. Мало что изменилось здесь за прошедшие два года моего отсутствия. Всего лишь освежили здание старинного вокзала станции "Гудермес". Ну, конечно, повзрослели мы все на целых два года. За эти два года в семьях наших многочисленных родственников, терских казаков, прибавилось деток, мальчиков и девочек, моих двоюродных братьев и сестер. Теперь нас двоюродных и родных значительно прибавилось. После войны с фашистами, за прошедшие десять лет, родилось много терских казаков...
Вот и железнодорожный мост через реку Терек в сторону станции "Червленная узловая". Там как всегда на железной дороге с кувалдой в руках тетя Таня Морозова, жена дяди Саши Морозова, который почти без смены дежурный по станции "Червленная узловая". Живут Морозовы прямо в жилом здании на станции. Поезда по железной дороге проходят под окнами наших родственников.
- Дядя Саша! Здравствуйте! - кричу я во всю глотку, заглушая сигнал поезда, когда увидел своего дядю на перроне с красным флажком в руке. - Мы вам привезли много гостинцев из Гудермеса!..
- Мне уже сообщили по телефону о вашем приезде! - кричит в ответ, дядя Саша. - Я сейчас передам свое дежурство и подойду к вашему вагону. Шурка! Из вагона на платформу не спускайся!..
Наш пассажирский поезд делает последний маневр, чтобы перестроится на станции "Червленная узловая" в астраханском направлении. Дальше поезд будет останавливаться всего на пару минут на каждой станции и полустанке до станции "Кизляр". После чего пассажирский поезд останавливается в основном по требованию рыбаков и охотников или слегка притормаживает возле больших лиманов, чтобы охотники и рыбаки могли легко спрыгнуть с поезда без риска для жизни.
Пока сменный дежурный по узловой станции руководил маневром нашего пассажирского поезда, мы общались с дядей Сашей Морозовым. Тетя Таня Морозова работала на ремонте железнодорожного полотна далеко от узловой станции и поэтому не могла прийти к нам на встречу. Мои двоюродные братья Вовка и Юрка Морозовы на школьные каникулы уехали к родственникам в станицу Дубовская. Так что мне не пришлось пообщаться с двоюродными братьями, которые моложе меня на пару лет. Среди наших родственников моего поколения я вообще самый старший.
Моего дядю Сашу Морозова и его жену Таню не зря считали хозяевами узловой станции "Червленная узловая". Так как у них здесь был строгий порядок на станции, как у себя дома. Едва только наш поезд закончил маневр в направлении астраханской железнодорожной линии, как дядя Саша тут же приказал нам быстро пройти на посадку в наш вагон. Дядя Саша обратно принял на себя руководство по узловой станции "Червленная узловая", по расписанию отправил наш поезд.
Дальше нас встречали родственники только на полустанке станицы Каргинской. Поезд притормозил всего лишь на минутку. Отец с рук в руки передал родственникам письма и подарки. Взамен получил подарки и письма родственникам из Кизляра. Мы обменялись с родственниками короткими приветствиями и воздушными поцелуями. Поезд стал набирать скорость. Вскоре станица Каргинская скрылась в зеленых зарослях станичных садов. Впереди нас ожидала станция "Кизляр".
На станцию "Кизляр" наш поезд пришел во второй половине дня. Поезд стоял почти двадцать минут. Здесь было много почты до станции "Астрахань". Кроме того, тепловоз заправляли горючим. Так как до станции "Астрахань" больше не было больших станций на заправку тепловозов. У нас было достаточно времени, чтобы поговорить с родственниками, которые живут в Кизляре и также в своем большинстве работают на обслуживании железной дороги до станции Астрахань.
Кизляр издавна считают городом вина и рыбы. Поэтому в основном подарки нам от родственников были в виде продуктов из рыбы, балык и сушеная рыба, а также бурдюк молодого вина, которое можно пить взрослым и детям, особенно перед сном и в дальнюю дорогу. Так как в этом вине больше сусла и нектара, чем алкогольных градусов. Можно сказать, что это тонизирующий напиток. Так что отец в этот раз не отказался от стакана молодого вина и мне разрешили выпить немного. Отчего у меня сразу приятно закружилось в голове и от усталости сразу потянуло ко сну.
После стакана молодого вина я наспех попрощался с родственниками на перроне вокзала и вперед отца поспешил на свое место в купейном вагоне. Наше купе было пустым. Последние наши попутчики вышли на станции "Кизляр". Дальше к нам в купе никого не подсадили, так что я завалился спать на нижнюю свободную полку и почти сразу уснул крепким сном. Я устал за поездку...
- Шурка! Шурка! Проснись! - услышал я, сквозь сон, голос своего отца. - Скоро полустанок "Кочубей". На разъезде "Кутан" нам выходить с поезда. Надо перетаскать свои вещи в тамбур вагона.
Я по-армейски вскочил со своего места купе вагона. Быстро смочил свое лицо водой из армейской фляги отца. Схватил лежащий на полу свой вещевой мешок и быстро пошел в сторону тамбура нашего вагона. В это время поезд останавливался на полустанке "Кочубей". Проводник нашего вагона знал, что нам выходить с поезда, на разъезде "Кутан". Поэтому проводник лишь слегка приоткрыл дверь в тамбуре и показал свой зеленый флажок. Поезд тут же отправился дальше.
- На разъезде "Кутан" больше никто не выходит, - сказал отцу проводник нашего вагона. - Так что вам придется поспешить на выход. Поезд лишь слегка притормозит и сразу отправиться дальше.
Мне хорошо было известно, что отцу с его ногами израненными войной будет сложно выходить даже из стоящего поезда, ни то, что бы прыгать на ходу поезда. Поэтому когда отец пошел в купе за последней нашей сумкой, то я сказал проводнику нашего вагона, что у моего отца, инвалида второй группы, изуродованы войной конечности ног и ему будет сложно выйти из идущего поезда.
- Хорошо! Я покажу машинисту поезда красный флажок, - ответил мне, проводник нашего вагона. - Только ты быстрее выходи из вагона и помоги отцу вынести вещи. Наш поезд давно опаздывает.
Едва только отец принес последнюю сумку с нашими вещами, как поезд стал притормаживать на маленьком разъезде "Кутан". Где не было даже площадки, а всего лишь надпись "Кутан" на столбике, вкопанном рядом с железнодорожной линией. Так что если бы проводник нашего вагона не показал машинисту поезда красный флажок, то мы с отцом едва могли бы сойти с вагона.
Я быстро спрыгнул со ступеней нашего вагона и почти на ходу поезда стал принимать от отца нашу ручную кладь. Отец с трудом сошел со ступеней вагона на крутую насыпь возле железной дороги. Едва только отец со своим ружьем коснулся земли под вагоном, как проводники всех вагонов тут же показали свои зеленые флажки машинисту тепловоза. Поезд сразу начал движение.
- Большое вам спасибо! - поблагодарил я проводника нашего вагона. - Счастливого вам пути!!!
- Вам тоже удачной рыбалки и охоты! - ответил мне, проводник вагона. - Хорошего вам отдыха!
Отец на прощанье помахал вслед уходящему пассажирскому поезду. Мы тут же стали собирать свои вещи. Время подходило к вечеру. Нам надо было как-то определиться с ночлегом. Идти в ночь к лиманам бесполезно. Можно заблудиться между лиманами и многочисленными речушками, которые здесь повсюду изрезали всю прикаспийскую низменность. Тем более, с израненными ногами отец далеко не уйдет. Ему надо было сюда добираться на своем драндулете или на трофейном мотоцикле. Хотя такую даль от Избербаша до этих лиманов и за все лето не доберешься на нашем транспорте. Здесь и дорог не видно. Всюду одни только тропы от ног охотников и рыбаков.
- Не беспокойся за ночлег! - сказал отец, словно читая мои мысли. - Здесь у меня есть один знакомый кумык. Мы с ним оба фронтовики и как братья по пролитой крови. Так что первую ночь переночуем у моего кунака. Завтра рано утром он покажет нам хорошие места с дичью на лиманах.
Недалеко от железной дороги было несколько домиков, в которых жили железнодорожники обслуживающие этот участок железной дороги. Но мы не пошли к этим домикам, а направились в сторону лиманов, среди которых было несколько юрт кочевников и небольшие кошары под стадо овец. Чуть дальше от кошар паслись верблюды, которых я видел живьем лишь в гостях у наших родственников в станице Щедринская, когда мы приезжали туда из Старого хутора. Тогда мне было года четыре. С того времени прошло шесть лет. Сейчас я мало что помню про тех верблюдов.
До юрты кочевников было метров пятьсот, когда нас издалека почуяли кавказские сторожевые овчарки и принялись громко лаять, предупреждая нас своим лаем о том, что здесь их территория. На лай собак из юрты вышел мужчина лет тридцати в национальной одежде и с охотничьим ружьем в правой руке. Мужчина что-то сказал свои сторожевым собакам, и они тут же перестали лаять.
- Сергей! Кунак! Как я рад твоему приезду! - радостно, вскрикнул мужчина, оставляя ружье у юрты.
- Байрам! Кунак! Как я рад видеть тебя в полном здравии! - оставляя ружье на земле, радостно, воскликнул мой отец, раскинув широко руки, пошел навстречу мужчине. - Хорошо, что ты здоров!
- Время лечит наши раны и наши души, - обнимая отца, грустно, сказал кумык. - Проходи в юрту.
Навстречу нам из юрты вышла красивая женщина лет тридцати. Следом за женщиной вышли двое подростков, примерно моего возраста. Хозяин юрты сказал на своем языке пацанам и женщине, чтобы они помогли мне занести наши вещи в юрту. Пацаны подошли ко мне. Не говоря ни единого слова, они забрали у меня вещь мешок и сумку. Я взял в руки охотничье ружье своего отца и поставил к юрте рядом с ружьем хозяина. Женщина взяла вещи моего отца и понесла в юрту.
Прежде чем войти в юрту, отец подошел рядом к небольшому вкопанному в землю деревянному лотку с наклоном в сторону зарослей камышей. В начале лотка, на небольшой подставке из металла, стояла огромная деревянная бочка с вкрученным краном внизу бочки. Я сразу понял, что это вроде умывальника и мытья ног, перед тем как войти нам в юрту. Так принято у кочевников.
После того, как отец помыл ноги, я последовал его примеру. Тщательно помыл в дороге вспотевшие ноги и по зеленой траве направился к входу в юрту, куда уже вошли женщина, хозяин юрты и мой отец. Дети кочевника ноги не мыли, так как вокруг юрты не было открытой земли. Здесь только зеленая трава и всюду вода, от бочки до лиманов и дальше до самого Каспийского моря.
Перед тем как войти в юрту, я обратил внимание на то, что юрта не круглая, как у обычных кочевников. Не куполообразная, а продолговатая, как бы шатер по длине больше в три раза, чем ширина юрты. При входе в юрту небольшой коридорчик, в котором во время плохой погоды вешают пальто или бурку. Дальше за шторкой огромная круглая юрта с круглым ковром на всю юрту. Под потолком юрты небольшое отверстие и металлический крюк, на котором весит большая керосиновая лампа. Свет керосиновой лампы хорошо освещает все пространство огромной юрты.
- Сергей! Познакомься! Моя жена, ее зовут Айна, - представил хозяин юрты свою семью. - Мои дети. Старший сын Алтын. Младший сын Арслан. У меня есть две девочки. Они живут у моей мамы.
- Очень приятно было познакомиться, - сказал в ответ мой отец. - Мой старший сын Александр. Мою жену зовут Мария, она сейчас дома в городе Избербаш. У нас есть еще два сына близнеца.
- Сергей! Ты счастливый человек! У тебя сразу три наследника! - торжественно, сказал хозяин.
- Байрам! Ты тоже не бедный человек! - обменялся любезностями мой отец с хозяином юрты.
- Хи! Хи! Байрам! Айна! Алтын! Арслан! - не к месту хихикнул я, перечисляя имена семьи хозяина.
- Чего тут смешного?! - удивленно, поинтересовался хозяин юрты. - Почему ты удивился именам?
- По-русски нельзя называть людей так, - объяснил я, хозяину юрты. - Байрам - праздник. Айна - зеркало. Алтын - золото. Арслан - лев. Если бы мой отец так назвал своих детей, то его засмеяли.
- Это очень хорошо, что ты разбираешься в тюркских именах! - одобрил мой перевод хозяин юрты. - Ты ошибаешься в том, что у русских нет похожих имен. У русских имя Лев встречается повсюду. Есть также имена цветов - Роза, Нарцыс и много других имен от природы. Так как мы все начинали свое развитие от природы. Отсюда у нас такие имена. Позже мы стали верить Всевышнему. Кстати сказать, имя Айна, это не, только, зеркало, а также красота. Моя жена Айна, это красота, отраженная в зеркале моей души. Мой первый сын Алтын драгоценный мне, как золото, которое принесла мне красота. Второй сын Арслан, смелый и сильный, как лев, который защитит нас от беды.
- Хватит вам философствовать, - скромно, вмешалась в разговор Айна. - Гости с дороги голодные.
Байрам больше ничего ни стал говорить. Просто жестом руки пригласил нас к угощению, которое Айна разместила на ковре в центре юрты. Все присутствующие в юрте тут же заняли свои места согласно обычаю кочевников. Отец с хозяином юрты сели у стенки в глубине юрты напротив входа. Алтын и Аслан сели рядом со своим отцом. Я тоже сел ближе к своему отцу. Айна поднесла каждому из нас угощения, начиная с моего отца и заканчивая своим младшим сыном. Затем Айна вышла из юрты, чтобы не мешать ужинать гостям и хозяину юрты вместе с его двумя сыновьями.
Первым блюдом был суп "барчак-шурпа". Как наш домашний суп лапша, с той лишь разницей, что здесь присутствовали фасоль и картофель, которые мама у нас дома в суп лапшу вместе не кладет. Все остальное так же, как в нашем супе лапша баранина, лук и зелень по вкусу, а также немного сухой приправы, которую готовят из разной душистой зелени, выросшей на природе.
Вторым блюдом хинкал кумыкский, который сильно отличается от осетинского хинкала величиной и вкусом. Осетинский хинкал на много больше размером и с острой начинкой в мясе. Кумыкский хинкал больше похож на русские пельмени своей величиной и начинкой говядиной. Разница лишь в том, что пельмени обычно едят со сметаной или с топленым маслом. Кумыкский хинкал подают к тушеному мясу с мясной подливой и с белым или томатным соусом посыпают зеленью.
Больше всего во время еды меня удивил неожиданный вид хлеба. Здесь на ковре не было привычного дагестанского хлеба лаваш или чурек. Хозяйка юрты подала нам обычный из кислого теста русский хлеб, какой терские казаки пекут в русских печках. Такой хлеб мне знаком с самого рождения. Русский хлеб из кислого теста всегда пекли и пекут до настоящего времени терские казаки.
Самым интересным угощением в юрте кочевника был калмыцкий чай с молоком и с солью. Конечно, о таком чае я слышал раньше, но пил впервые. Было как-то непривычно пить совершенно незнакомый мне напиток. Проживая в Старом хуторе, я часто слышал от своих родственников терских казаков, что калмыцкий соленый чай полезен для здоровья и хорошо утоляет жажду в жару.
К калмыцкому чаю и к козьему молоку хозяйка подала разные сладости, которые никак не подходили мне к соленому калмыцкому чаю с козьим молоком. Однако восточные сладости, которые изготавливают по всему Северному Кавказу у всех народностей, всегда приятно кушать даже после такого сытного ужина, какой приготовила сегодня хозяйка юрты кочевника, прекрасная Айна...
После ужина мой отец вспомнил, что у нас есть подарки семье кочевников от нашей семьи, а также от наших многочисленных родственников, терских казаков. Мой отец тут же поднялся с ковра и понад стенкой юрты кругом прошел в сторону прихожей, где жена и дети Байрама оставили наши вещи. Мне не было известно, что собирается подарить мой отец семье его друга-кочевника. Ведь все, что имеется в природе прикаспийской низменности, имеется в Избербаше и на лиманах.
К моему удивлению отец принес в юрту кочевника разные занимательные книги детям, а в семью много пачек индийского чая и кофе. В те годы книги, чай и кофе были большим дефицитом. В магазине тогда купить книги, чай и кофе было практически невозможно. Однако отец ухитрялся где-то приобрести дефицитный товар через своих друзей инвалидов войны, а также через охотников и рыбаков. Иногда отцу предлагали купить дефицитный товар клиенты, которым отец делал фотографии и подготавливал фотопортреты. Конечно, все это стоило дорого и покупалось в дом редко.
- Сергей! Какой молодец! - радостно и удивленно, воскликнул хозяин юрты. - Я давно такого товара не видел в своей семье. Это ж, какие деньги стоит такой товар?! Я перед тобой в вечном долгу!..
- Кунак! Это не ты, а я перед тобой в вечном долгу, - грустно, сказал мой отец. - Если бы ты меня раненого не вытащил из немецкого окружения, то мне не суждено было вернуться домой живым...
- Мы с тобой оба братья по пролитой крови, - печально, произнес Байрам. - Давай не будем вспоминать о прошлом. Мы сейчас живем в мирное время и должны радоваться тому, что остались живы. Пусть наши дети больше никогда не увидят ужасов войны. Слава Аллаху, что все хорошо!
Мой отец и Байрам подняли ладони рук к небу, произнесли губами без слов молитву и коснулись ладонями рук своего лица. Сыновья Байрама повторили за своим отцом жест молитвы руками. Я так-же привычно сделал то же самое, как мы молились по мусульманским обычаям в присутствии своих многочисленных друзей кавказских национальностей. Хотя по социальному положению тогда в советское мы все считались атеистами. Но в душе мы все равно были верующими людьми.
Я так сильно устал за день поездки на пассажирском поезде почти через весь Кавказ, что после ужина сразу стал клевать носом. Айна что-то сказала своим сыновьям, которые тут же вытащили меня из юрты на природу. Я был не против прогулки перед сном, так мой организм требовал свободы от лишнего в желудке и в мочевом пузыре. Пацаны показали мне, где я могу справить нужду.
Конечно, таким местом были заросли камышей вдали от юрты кочевников. Мне было жутковато отправляться ночью в заросли камышей. Мало ли что там может быть. Всякий зверь или человек. На озере Папас было немного страшно в присутствии моего друга немецкой овчарки по кличке Джульбарс. Кавказские овчарки тоже не глупые. Чувствуя мой страх перед густыми зарослями камышей. Две кавказские овчарки кочевника вначале облаяли густые заросли камышей и лишь после этого собаки отошли на поляну, покрытую зеленой травой, представляя мне сходить по нужде.
Вернувшись из зарослей густых камышей, прежде чем войти в юрту, я обратно хорошо помыл свои руки и ноги под огромной деревянной бочкой наполненной пресной водой. После этого взял у Арслана полотенец. Вытер тщательно руки и лицо. Затем вошел в юрту, где хозяйка юрты подготавливала место ночлега отцу и мне. Как я понял, то мальчишки должны спать в следующей юрте отгороженной шторкой из шерсти. Хозяин и хозяйка семейства, вероятно, спали в крайней юрте.
С рождения привыкший спать на перине и на пуховых подушках у себя дома, я долго переворачивался с боку на бок на жестком ковре, который фактически лежал на поверхности земли. Но усталость за день покорила мое неудобство в непривычной постели, где не было ничего, крове ковра и продолговатой подушки из атласа с начинкой из жестких перьев, на которых мне неудобно спать.
- Шурка! Вставай! - прошептал отец, мне в ухо, когда я крепко спал. - Пора выходить на лиманы.
Я ни стал подниматься в рост, как дома с кровати, а просто пополз в темноте через центр ковра к выходу, откуда в юрту проникал свежий воздух сквозь открытые шторки из шерсти. Поднялся на ноги только тогда, когда головой уткнулся в морду кавказской овчарки. Видимо псина приняла меня за своего собрата, так как тут же меня собаки стали облизывать и даже пробовать меня на зуб.
- Вас осталось направить сторожить стадо овец! - засмеялся Байрам, разглядывая меня с собаками. - У меня как раз отсутствуют две собаки. Они недавно ощенились. Пойдешь к нам в стадо?..
- Нет! Я лучше пойду один в заросли камышей! - возразил я, направляясь к бочке с водой.
Байрам и мой отец посмеялись над удачной шуткой. В это время из юрты вышла Айна. Она принесла мне полотенце, чтобы я вытер свои руки и лицо, после того, как освежусь под струями холодной воды идущей из крана, торчащего из огромной деревянной бочки. Мне надо было быстро привести себя в полный порядок. Так как до рассвета нам с отцом надо быть возле лиманов.
- Вот вам в дорогу горячий хлеб, хинкали, сушеное мясо и козье молоко, - протягивая мне сверток, сказала Айна, когда мы готовы были отправляться в дорогу. - На обратном пути заходите в гости.
- Спасибо за хороший стол! - поблагодарил отец хозяев юрты. - Мы пройдем за неделю до следующего разъезда и оттуда поедем пассажирским поездом к себе домой. Спасибо за хлеб и соль!
- Сергей! Может быть, подвести вас до лиманов? - растерянно, спросил Байрам. - Как то нехорошо получается, что вы пойдете пешком. У меня есть много вьючных лошадей и верблюды имеются...
- Нет! Байрам! Спасибо, кунак! - наотрез отказался отец от подвозки нас до лимана. - Мы лучше пешком пройдем до лиманов. Нам нужна тишина, а ты со своими вьючными, всю дичь распугаешь.
Байрам больше ничего ни стал говорить. Мы попрощались с кочевниками, как с близкими родственниками. Айна на прощанье чмокнула меня в щеку, как своего сына. Я тоже откровенно прижался к ней, как это делал, прощаясь со своей мамой перед отъездом из дома куда-то в дальний путь.
Кавказские овчарки дружелюбно облизали наши руки, как это делают собаки с лучшими друзьями.
Мы не пошли сразу к ближайшему лиману. Так как, по словам моего отца вблизи людей нет редкой дичи. Нам надо удалиться вглубь лиманов километра на два и только там разбить свой лагерь на одни сутки. В течение суток будем работать, и отдыхать по очереди. Ночью будем менять свою позицию. Обратно передвинемся на несколько километров в сторону берега Каспийского моря.
Так будем передвигаться в северо-восточном направлении трое суток. Затем повернем в северо-западном направлении и через трое суток выйдем к железнодорожному разъезду вблизи реки Кума. Там сядем на пассажирский поезд в направлении Азербайджана и через несколько часов будем у себя дома в Новом городке. За шесть суток надо сделать несколько сотен разных снимков.
До рассвета часа два. Мы двигались почти в полной темноте. Бледный месяц мерцал где-то за спиной у нас. Из-за своей бледной тени от месяца мы вообще ничего не видели под ногами. Можно сказать, что шли на ощупь, пастушьими палками и своими ногами прощупывая тропу на узкой полосе тропинки проложенной людьми и дикими зверями, которые шастали в камышах вблизи нас.
- Все! Дальше не идем, - почти шепотом, сказал отец, когда его пастушья палка уткнулась в воду. - До рассвета разбиваем свой лагерь частично. Днем определимся, как нам быть дальше с работой.
Мы с отцом часто ходили вдвоем на природу. Поэтому четко знали свою работу, как разбивать временный лагерь где-то на природе. У отца всегда с собой была катанка из тонкого брезента, из которого можно было сделать палатку на двоих от солнца или от дождя. Надо было всего лишь воткнуть две пастушьи палки в землю и над пастушьими палками растянуть брезент в разные стороны. Затем в маленькие дырочки через брезент забить специальные крючки из тонкого металла.
Когда тусклый месяц скрылся где-то за нашей спиной, над камышами со стороны лиманов от морского горизонта стала выползать красная полоса рассвета нового дня. Медленно меня цвет от темно-красного до светло-золотистого рассвет наполнялся шумом нового дня от многочисленных водоплавающих пернатых, а также от многочисленных хищников промышляющих птицу и рыбу.
- Ты будешь фотографировать с правой стороны, - сказал мне отец, когда мы стали различать окружающие нас контуры дикой природы. - Я буду фотографировать с левой стороны. Можно фотографировать все живое, что будет позировать перед нами. Если появится хищник, то обязательно толкни меня в бок. Стрелять из ружья будем только в крайнем случае. В целях своей защиты.
Больше отец ничего ни стал говорить. Мы застыли каждый в своем направлении. Началась главная работа, ради которой мы приехали сюда на пассажирском поезде за сотни километров от своего дома. Теперь только от нас и от представителей дикой природы зависел дальнейший наш успех во всесоюзном конкурсе фотографий на тему "Дикая природа", напротив которой мы сидим.
Когда стало хорошо видно дикую природу, то я просто обалдел от всего увиденного, что предстало передо мной и перед объективом фотоаппарата. Здесь все двигалось и копошилось, что можно было снимать на конкурс. Каждый представитель дикой природы спешил позировать перед моим фотоаппаратом. У меня даже глаза разбежались в разные стороны. Я не знал, что выбирать.
Вот огромная зеленая лягушка поймала такого же зеленого кузнечика и пытается его съесть. Едва я успел сфотографировать лягушку с кузнечиком, как длинноногая камышовая цапля с отличной маскировкой под цвет камышей, тут же склюнула зеленую лягушку вместе с кузнечиком. Не успела камышовая цапля позавтракать лягушкой с кузнечиком, как откуда-то с небес спикировал пернатый хищник и на лету когтями зацепил всю прожорливую троицу. Даже маскировка их не спасла.
Примерно, около трех часов я едва успевал снимать представителей дикой природы, которые постоянно позировали перед объективом моего фотоаппарата. Когда в фотоаппарате заканчивалась фотопленка, то отец засовывал в светонепроницаемый специальный рукав фотоаппарат и там, в рукаве на ощупь менял в кассете на новую использованную фотопленку в фотоаппарате.
- Все! С нас на утро хватит! - сказал мне, отец, когда стало сильно жарко. - Сейчас в сильную жару все на природе будут отдыхать. Мы тоже отдохнем. Вначале позавтракаем. Затем ты прямо здесь с берега порыбачишь на свою удочку. Я в это время посплю. Как поймаешь рыбу на уху, тогда меня разбудишь. Пока я буду варить уху, ты поспишь. Затем к вечеру поснимаем и поспим не много.
Конечно, на природе в первую очередь стали кушать, что может пропасть во время сильной жары. Горячий хлеб и хинкали съели в первую очередь. Затем запили свежим козьим молоком, которое в бурдюке было холодным. Сушеное мясо и другой сухой поек оставили на потом. У нас впереди почти целая неделя. Одной ухой из местной рыбы сыт не будешь. Все понемногу будем есть.
После сытного завтрака мы убрали все за собой с полянки, где кушали. Отец сразу после завтрака полез спать в наш шалаш из тонкого брезента. Я стал настраивать свою удочку на рыбную ловлю. Вообще-то настраивать было нечего. Просто сложить три бамбуковые палки посредством медных трубок в одну длинную удилищу и за конец тонкой удочки привязать готовую леску с крючком и с поплавком из балберы. Так почему-то тогда называли пенопласт от поплавков на сетках.
Хорошо, что перед отъездом на лиманы накопал к рыбалке навозных полосатых червей и сохранил их в сетке с навозной подкормкой. В толстой картонной коробке с дырочками и в капроновой сетке с подкормкой червяки хорошо сохранились и даже вроде размножились. Копошатся в капроновой сетке, словно у себя дома в навозной куче. Такое ощущение, что червей тут стало больше.
С червями, с длинным удилищем и с садком для пойманной рыбы я подошел к краю берега небольшого лимана. Здесь едва могла быть рыба. Так как воды почти невидно. Все сплошь заросло густыми камышами. Где тут рыба будет гулять? Дальше идти к большому лиману отец не разрешил. Придется сидеть здесь до тех пор, пока отец проснется. Тогда сам пойдет ловить рыбу на уху к большому лиману. Мне сейчас придется лишь загорать на солнце среди камышей возле лимана.
Я даже ни стал забрасывать грузило с поплавком с длинного удилища. Просто опустил крючок с наживкой с удилища в мутную воду лимана. Так как открытая вода размером с небольшое пятно была прямо у берега возле моих ног. Сюда можно было идти без длинного удилища. Достаточно просто палки с леской и крючок с наживкой. Здесь можно обойтись и без поплавка. Одни лягушки!
Пока я, ковырял засохшие козюльки в своем носу, размышлял о зря потраченном времени у лимана, в это время куда-то из вида исчез среди камышей поплавок на моей леске. Я потянул за леску рукой, чтобы определить место нахождения своего поплавка, как в это время вода в лунке буквально забурлила. Леску так сильно дернуло, что я едва не нырнул в мутную воду в камышах.
- Поймал! Поймал! - заорал я на весь лиман, когда с трудом вытащил на траву большого сазана.
- Ты чего орешь?! Чего поймал?! - всполошился отец, выскакивая из шалаша. - Спать не даешь!
- Смотри, какого большого сазана я поймал! - радостно, кричал я, едва удерживая сазана в своих руках. - Такой огромный сазан у нас в чугунке на уху не поместится. Придется нам варить две ухи.
- Да! Тут ты прав, - почесывая затылок, согласился отец с моими выводами, разглядывая огромного сазана в моих руках. - Придется нам сегодня из этого сазана готовить два блюда, уху и жарить.
Отец своим охотничьим ножом живьем стал чистить и потрошить огромного сазана. Я в это время стал собирать в округе ветки от сухих кустарников и готовить место к разведению костра подальше от зарослей камышей. Так как здесь надо было внимательно следить за огнем костра. Иначе можно от одной искры спалить огнем сотни гектаров нетронутой людьми природы лиманов. Хорошо, что сегодня полный штиль на море и над лиманами совсем нет ветра. Можно варить уху.
Пока отец готовил продукты для варки ухи, я в это время вырыл небольшой саперной лопаткой две глубокие ямки для двух костров на то случай, что вдруг резко изменится тихая погода, то можно будет быстро забросать песком огонь костров. Хорошо, что между лиманами было больше ила и морского песка, чем чернозема, который был всего в паре километров от лиманов. Мне удалось быстро и хорошо подготовить место на два костра. После чего я пошел за водой к ближайшему роднику из пресной воды. Хотя в этих местах можно было встретить родники из соленой воды.
- Ты присматривай за костром с ухой, - сказал мне отец, когда костер под котелком с водой набрал много жара из горящих углей. - Я в это время буду жарить рыбу на шампурах над другим костром.
Мне с отцом не первый раз приходилось варить уху из разной рыбы, как на природе, так у себя дома. Отец всегда говорил, что варить уху и жарить шашлыки, это чисто мужская работа. Женщины в это время пускай следят за порядком на столе. Вообще во время каких-то торжественных мероприятий у большинства народов Кавказа принято готовить национальные блюда руками мужчин.
В это время рядом с нами не было на природе женщин. Мы сами легко управлялись всеми необходимыми обязанностями за приготовлением ухи и жарили шашлыки из жирного сазана самостоятельно. Любая женщина могла завидовать нам. Так как у нас все получалось отлично, как у профессиональных поваров на территории дикой природы. Мы могли похвастаться своими блюдами.
Прошло около часа, как мы начали варить уху и жарить шашлык из мяса жирного сазана. Природа насытилась ароматом полевых блюд. Со стороны троп между лиманами послышались тявканья лисиц и занудный вой голодных шакалов, которые не слышали нашего присутствия, но издалека чувствовали приятный аромат нашей ухи и жареного мяса жирного сазана. Все любят покушать.
- Как бы нам не пришлось менять позицию, - встревожено, сказал отец, на всякий случай, приготавливая заряженным свое охотничье ружье. - Сейчас они не посмеют приблизиться к нам днем. Однако ночью хищники хозяева этих мест. Без охотничьей собаки мы легкая добыча хищникам.
- В таком случае после обеда нам придется сменить свою позицию, - по-деловому подсказал я своему отцу. - Оставим местным хищникам ароматную приманку, а сами уйдем дальше отсюда.
- Мы так и сделаем, - согласился отец с моим предложением, наливая мне уху в глиняную чашку.
Конечно, полевая уха из сушеной картошки и сушеного лука, это совсем не то блюдо, что из свежих домашних овощей. Но уха из свежей рыбы сваренная на костре, все рано намного лучше домашней ухи. Здесь не только запах костра и запах свежей душистой травы. Одна романтика чего стоит. Когда рядом с тобой дикая природа со своими запахами и со своими таинственными звуками. Ради этого стоит жить и наслаждаться от души всеми прелестями настоящей дикой природы.
После сытного обеда с полевой ухой из только что пойманной рыбы, а также сочного жареного мяса жирного сазана, мы стали собираться перейти ночевать на другое место на поляну между лиманов. Оставаться на ночь здесь было опасно. Нас могли достать голодные хищники из камышей. Ароматный запах жаренной и варенной жирной рыбы привлекал к себе местных хищников.
Не успели мы удалиться от насиженного нами места на зеленой полянке между лиманами, как вблизи полянки зашевелились заросли камышей, как к остаткам свежей пищи на полянке, потянулись морды хищников. В одномастной маскировке под цвет камышей сложно было различить камышовых лисиц, шакалов и кошек. Отличались хищники друг от друга лишь размерами и мордами.
В данное время мы были фотографами, а не охотниками на хищников. Поэтому тоже решили замаскироваться в камышах, чтобы сфотографировать хотя бы издали хищников, которые собрались на полянке вокруг остатков пищи. Мы специально разложили в разных местах продукты из жареной и вареной рыбы, чтобы разные хищники могли лакомиться на расстоянии друг от друга.
Отец заранее вкрутил в фотоаппарат "ФЭД" большой фотообъектив с увеличенным фокусом съемки на расстоянии. Отец стал фотографировать с фотоаппаратом "ФЭД". Мне достались фотоаппараты "Зенит" и "Зоркий", с которыми я должен был фотографировать хищников ближнего плана. Так как фотографировать издали обычным фотоаппаратом было бесполезно. Все равно снимки получились бы одномастными по цвету маскировки хищников под местные цвета природы.
Мы щелкали фотоаппаратами до тех пор, пока хищники увлеченные обедом не обращали никакого внимания на наше присутствие. Во время съемок фотоаппаратами мы медленно продвигались вперед, чтобы сфотографировать хищников как можно ближе и лучше. Хищники были так сильно увлечены поеданием жирной пищи, что позволили нам сократить расстояние между ними в два раза. Котята камышовой кошки подпустили нас на расстоянии десяти метров, пока бдительная кошка-мама грозно мяукнула из камышей. Котята сразу скрылись в густых зарослях камышей.
- На сегодня хватит фотографировать, - сказал отец, поднимаясь в рост из своей засады. - Надо до вечера выбрать хорошее место на ночлег и хорошо подготовиться к возможному дождику...
- Так дождиком даже не пахнет! - удивленно воскликнул я, разглядывая чистое небо над головой.
- Ты посмотри, как низко летают ласточки над землей, - сказал мне отец, показывая на ласточек летящих низко над полянкой. - Стрижи тоже перестали носиться в небе. Так птицы ждут дождя.
Мне нечего было сказать отцу о разных переменах капризной дикой природы. Отец был заядлым охотником и по разным признакам природы мог угадать не только перемену погоды на ближайший день. Он также мог заранее определить, как лучше подготовиться к охоте на птицу или на какую-то другую дичь. Так представители дикой природы каждый по своему относиться к предстоящим переменам в погоде дикой природы. Пернатые прячутся от дождя, а хищники охотятся на пернатых...
Нам понадобилось около трех часов петлять между лиманами в поисках подходящего места к ночлегу. Пока наконец-то возле небольшой возвышенности мы обнаружили небольшую полянку, густо поросшую кустарником у самой воды на склоне холма. Здесь не нужно было мастерить сложный шалаш к ночлегу на случай дождя. Достаточно было закрепить тонкий брезент на ветках кустарника между стволами и устроиться спать под брезентовым навесом на сухой подстилке из камышей, которые не дадут нам промокнуть от влаги на траве у самой земли. Камыш пропустит под собой небольшой поток от дождевой воды, которая пройдет сквозь трубочки сухого камыша.
- Пока я готовлю брезент под шалаш, - сказал отец, выбирая место под будущий шалаш. - Ты нарежь как можно больше сухого камыша. Из сухого камыша мы сделаем тут себе большой тюфяк.
У отца охотничий нож был острый словно бритва. Так что мне было легко резать сухой камыш. Я просто махал ножом, словно терский казак во время боя с врагами. Сухой камыш, как подкошенный саблей мой кровный враг, падал под мои ноги, так, что за полчаса моей битвы вокруг меня была целая полянка на рубленных сухих камышей. Мне оставалось лишь собрать камыши в кучу.
Пока я таскал к шалашу порубленный мной сухой камыш, отец в это время закончил строить шалаш к ночлегу и стал расстилать камыш под навесом из тонкого брезента. Примерно через час у нас был такой хороший шалаш, что в нем можно было укрыться не только от дождя, а даже от снега. Хотя снег летом никогда здесь не бывает. Ну, я подумал, это так просто к какому-то сравнению.
- У нас есть один час до темноты, - сказал отец, когда шалаш был готов. - Мы утеплим шалаш снаружи и изнутри небольшими снопами из сухого камыша. Ты режь камыш, а я буду вязать снопы.
Едва только мы закончили свою работу с утеплением снопами своего шалаша, как тут же словно на заказ начал капать дождик с чистого неба. Мы при свете фонарика поспешили забраться в свой ша-лаш, в котором было тепло и уютно. Так что нам не был страшен не только дождь, а даже любой хищник, которого мы могли услышать на расстоянии и приготовить оружие к встрече хищника.
- Мы сейчас на камыш постелем свои подстилки, - сказал отец, доставая из вещмешка два больших куска тонкой ткани серого цвета. - В шалаше будет жарко и нам можно спать на подстилках в трусах. Свою одежду спрячем в вещмешки. В случае сильного дождя наша одежда будет сухой.
Когда все у нас было готово к ночлегу, мы решили поужинать перед сном. У нас было много сухого пайка из дома, от родственников провожающих нас в дорогу во время поездки на пассажирском поезде через Кавказ, а также сухой поек от семьи кочевника, у которого мы ночевали в первую ночь. Так что при свете трофейного фонарика мы хорошо поужинали и вскоре легли спать.
Отец оказался прав, когда предложил спать на подстилке в одних трусах. В шалаше было так жарко, что можно было подумать, это не шалаш, а парилка в русской бане. Настолько было душно, что мы в стороне от своих ног слегка раздвинули снопы из камыша. Так можно было проветрить шалаш и во сне не умереть от отвратительного запаха своих вспотевших ног за день ходьбы.
Так как у нас с собой не было будильников, то при полной темноте в шалаше мы могли спать хоть целые сутки. Хорошо, что к утру усилился дождик, а бриз с калмыцких степей поменялся на бриз с моря. Легкий порыв встречных потоков ветра всполошил наш шалаш, как воздушного змея готового к полету. Сквозь обрывки брезента нас освежил дождик своими прохладными каплями.
- Шурка! Вставай! - скомандовал отец, когда брезент шалаша раздулся куполом изнутри. - Держи руками края оборванного брезента. Иначе промокнем от сильного дождя. Дождь скоро закончится.
Мы оба вцепились в края оборванного брезента и простояли так, словно под зонтиком, минут десять. Словно по приказу моего отца дождик вскоре пошел на убыль и стих вместе с порывами ветра. Снаружи мокрый брезент опустился на наши головы. Нам стало прохладно после душной ночи в укрытии нашего шалаша. Немного охладившись, мы опустились на сухую подстилку из камыша и немного отдышавшись, стали отвязывать веревки края брезента от веток кустарника.
- Пока вокруг все подсохнет после дождя, мы позавтракаем и по фотографируем отсюда, - сказал отец, расстилая брезент на просушку на ветках кустарника. - Затем повторим, все как вчера. Ты будешь ловить рыбу на уху, а я буду фотографировать представителей дикой природы. Во второй половине дня будем искать новое место к ночлегу. Пройдем своим маршрутом на северо-восток.
Наш новый завтрак на природе проходил не спеша. Солнце едва поднялось из-за горизонта и медленно пробивалось своими золотистыми лучами сквозь обрывки дождевых туч, которые серыми барашками неторопливо продвигались по небу в сторону морского горизонта на встречу нового дня. Температура медленно, но уверенно, поднималась от земли навстречу восходящему солнцу.
Как мы договорились заранее, после завтрака отец стал заряжать фотоаппараты новой фотопленкой, чтобы провести свои первые фотосъемки до наступления жаркого дня. Я в это время подготовил свое удилище и пошел к открытой воде лимана в ближайшие камыши, которые я оставил целыми после вчерашней бойни с камышами к нашему шалашу во славу нашего ночлега.
В отличие от вчерашней рыбалки в это утро клевало слабо. Видимо скверный дождик ночью разогнал рыбу по норкам в зарослях камышей. Клевали в основном глупые малыши тарани и лещей, с которых не сваришь хорошей ухи. Такую рыбу можно использовать на засолку, а на следующий день просушить на солнце, прямо на траве. Затем вяленую или сухую рыбу употреблять в пищу.
Хорошо, что мы с собой взяли много соли, которая пригодилась мне после рыбалки. Я отобрал из пойманной мной рыбы самую крупную на уху, а всю остальную рыбу распотрошил и тут же засолил в небольшом кожаном мешочке, который мы брали с собой на природу специально для соления рыбы или мяса убитой дичи, чтобы таким образом сохранить свои трофеи от природы, после охоты или рыбалки. Иначе бы наш рыбный улов или подбитая дичь протухли от жары до дома.
- Сегодня у нас была скудная уха, - сказал отец, убирая за собой продукты после обеда. - Но не всегда коту масленица. Завтра мы сменим свой обед новым блюдом. Ты подстрелишь с утра пару уток. Мы зажарим уток на вертеле, как кочевники жарят барашка. Жалко, что мне выпить нечего...
Я был доволен тем, что после подписания договора на фотографии с дикой природы, отец фактически перестал пить водку, которую до этого пил почти каждый день под любым предлогом. По пьянке отец чаще доставал меня своим трофейным ремнем по голой заднице за мои проделки. Конечно, я был не подарок природы в семье своих родителей. Но со мной можно было поговорить на трезвую голову на равных правах. Я мог понять отца на его трезвую голову и научиться вести себя иначе. После порки трофейным ремнем по моей голой заднице, я думал не головой, а задницей. Поэтому делал все назло отцу. Портил его имущество и часто сбегал на сутки из своего дома.
Следующую ночь мы провели спокойно у костра под открытым небом, на большой поляне между холмов в стороне от густых зарослей камышей возле лиманов. Это степные зайцы изменили маршрут нашего передвижения. Когда мы во второй половине дня вышли не поиски нового места своего ночлега, то заблудились в зарослях камышей между лиманами. Никак не могли выбраться на открытое место между камышами. Всюду вокруг нас было целое море сплошных камышей в воде.
- Пойдем с холма посмотрим, куда мы забрели, - сказал отец, когда среди камышей появился небольшой холм с одним единственным кустиком. - Может быть, мы там на этом холме заночуем?
Мы медленно двинулись из зарослей камышей в сторону небольшого холма, который совершенно не был пригодным к ночлегу. Единственной достопримечательностью этого холма был куст боярышника со спелыми плодами, которые мы тут же с отцом обели. Хотя этого нам не стоило делать. Так как после плодов боярышника нас тут же приперло. Нам пришлось "освежить" этот куст.
- Папа! Посмотри, что там твориться! - едва сдерживая крик своего восторга, сказал я, показывая отцу в сторону узкой полосы тропинки между двух лиманов. - Там семья зайцев играют в чехарду!
Когда отец увидел на тропинке несколько зайцев, то страсть охотника осилила страсть фотографа. Совершенно обезумевший от страсти к охоте отец забыл о своем главном прибытии в дикой природе. Отец схватил свое охотничье ружье и словно борзая собака взял след в сторону играющих зайцев. Через минуту отец скрылся вместе с зайцами на тропинке заросшей густым камышом.
Прошло минут двадцать, после того, как отец вышел на тропу охотника за зайцами, которых было не два, а почти с десяток. Если за двумя зайцами погонишься и не одного не поймаешь. Тогда, что будет, когда погонишься за десятком зайцев? Можно потерять не только зайцев, а даже обратную дорогу к холму, на котором я остался один среди "аромата" оставленного нами от съеденного боярышника. С такой кучей оставленных вещей мне одному никак нельзя уйти с вершины холма.
Слетевшиеся неизвестно откуда на холм зеленые навозные мухи достали меня больше чем, запах оставленный нами после съеденного боярышника. Я вынужден был начать перетаскивать по одному на тропу между камышей наши вещмешки, а также фото и рыболовные снасти. В тоже время поглядывать в обе стороны, чтобы из камышей или на холме никто не похитил наши вещи. Хотя кроме хищников и дикой птицы здесь некому позариться на наши вещи. Все наше будет цело.
Когда я наконец-то перебрался с нашими вещами на тропу среди камышей, где-то далеко еле слышно щелкнул оружейный выстрел. По звуку можно было определить, что от меня километра три в сторону ногайских степей. Если стрелял отец, то вернется сюда на своих культяпках только к ночи. У меня нет с собой охотничьего ружья. Придется мне пугать хищников криками и фотоаппаратами. Можно конечно применить к самозащите острый охотничий нож. Хотя, какой из меня боец?
Вооружившись фотоаппаратами, охотничьим ножиком и длинным удилищем, я принялся щелкать фотоаппаратами на каждый шорох в камышах. На каждый звук в камышах я отвечал дикими воплями, от которых в небо поднимались стаи перепуганных птиц, а из зарослей камышей раздавался треск и перепуганные крики убегающих хищников. Так что в камышах никого не осталось.
- Ты чего дикую природу пугаешь? - вздрогнув, услышал я сзади голос отца на тропе. - Посмотри, какого большого зайца подстрелил. Целых два часа гонялся за зайцами. Пока подстрелил одного.
- Ну, и что, чего мы с ним будем делать в зарослях камышей? - перепуганным голосом, поинтересовался я. - При такой жаре заяц до утра протухнет. На холме нам делать нечего. Там всюду вонь.
- Здесь в километре от камышей начинаются ногайские степи, - ответил отец, на мой глупый вопрос. - Заночуем в степи между холмами. Там же зажарим зайца на вертеле. Надо дров собрать...
Пока мы выбирались по тропинке из зарослей камышей у лиманов, то по пути собирали сухие ветки кустарника. На одних сухих ветках большого костра не разожжешь и зайца не вертеле не поджаришь. Поэтому мы стали искать в степи место высохшего лимана или озера, где обычно бывает много сухой растительности разного вида, а в некоторых местах даже сухие кусты и деревья.
- Вот самое подходящее место нашего ночлега, - сказал отец, когда мы подошли к большой впадине между холмами. - Тут столько много сухих веток и стволов деревьев, что вполне хватит зажарить на вертеле зайца и вскипятить воду к зеленому чаю. Молоко в бурдюке оставим на завтра.
Пока отец обдирал шкуру с подстреленного зайца, то я в это время занимался подготовкой места к будущему костру. Небольшой саперской лопатой расчистил место в стороне от сушняка. В песке вырыл яму, примерно, на метр в глубину и на метр в диаметре. Длинными спичками разжег сухие листья и потихоньку стал подкладывать сухие ветки, чтобы были угли к большому костру.
Когда пламя костра с большими углями поднялось выше вырытой ямы, тогда я стал приготавливать рогатки под вертел с кроликом. Вертелом во всех походах нам служил штык из старой военной винтовки. Отец давно сделал штык от винтовки в виде шампура под шашлык большого размера. Такой большой шампур отец укреплял себе на поясе с ножнами, как шашку терских казаков.
У нас с собой всегда были два бурдюка из бараньего желудка и бараньей шкуры. В одном бурдюке мы хранили козье или коровье молоко, которое могло не киснуть в бурдюке несколько дней. В другом бурдюке у нас хранилась свежая вода с "холодушечками", так терские казаки называли родниковых лягушек, которые своим присутствием долго могли хранить холодной и свежей не только воду, а даже коровье и козье молоко. Чаще всего "холодушечек" держали в воде. Так как некоторые люди брезговали пить воду после лягушек. Хотя лягушки живут во всех водоемах, из которых люди употребляют питьевую воду. Так что мы все пьем воду после лягушек-холодушек.
- Помоги мне проткнуть зайца на вертел, - сказал отец, когда подготовил тушку зайца к поджарке.
Отец растянул тушу зайца за лапки в разные стороны, а я в это время проткнул штык-шампур через спину тушки зайца вдоль хребта, так, чтобы тушка зайца имела равновесие во время поджарки над костром. Таким образом, можно было осторожно поворачивать тушку зайца на вертеле над костром той стороной, которую надо обжарить одинаково со всех сторон с мясом тушки зайца.
Заяц был такой большой, что нам на двоих было много покушать за один раз. Поэтому мы заранее решили поделиться мясом зайца с местными хищниками в дикой природе. Внутренности зайца, его голову, нижнюю часть лапок и шкуру отнесли в разные стороны подальше от нашего костра, чтобы хищники не доставали нас во время ночлега и могли спокойно покушать мясо зайца.
Было время где-то ближе к полночи, когда мы закончили свою трапезу с жареным зайцем. Выпили по чашке горячего зеленого чая. Объедки и кости от съеденного зайца отец отнес за холм, где местные хищники устроили себе пир на весь дикий мир с останками бывшего зайца. Когда отец вернулся к костру, то мы помыли руки водой из бурдюка с холодушечками и вскоре улеглись спать.
- Ты посмотри! Эти рыжие бестии стащили наш завтрак прямо с шампуром! - возмущенно, закричал отец рано утром, когда я едва открыл глаза со сна и сразу ничего не мог толком понять.
Я посмотрел в сторону бывшего костра, где мы ночью оставили на рогатках к завтраку на шампуре остатки не съеденного поджаренного зайца, завернутые в тонкое льняное полотенце, чтобы мясо не загадили мухи. Рогатки над бывшим костром валялись в стороне на песке. Дальше след на песке в ту сторону, куда местные хищники стащили мясо зайца оставленного нами на завтрак.
Мы с отцом тут же побежали по следу диких разбойников, которые оставили нас без завтрака. Нам не пришлось долго идти по следу разбойников. Прямо за холмом мы наткнулись на наше льняное полотенце, сброшенное разбойниками с мяса, поджаренного зайца. Чуть дальше валялся штык-шампур, который зацепился за сухой кустарник и вылез из остатка поджаренного мяса зайца.
- Все! Дальше преследовать хищников не стоит, - останавливаясь возле кустика, шутя, сказал отец. - Они все равно не поделятся с нами жареным зайцем. Используем на завтрак сухой паек.
Мы вернулись обратно к месту своей ночной спячки. Собрали все свои вещи. Вытащили из вещмешка по два куска сушеного мяса барашка, два куска хлеба, который спекла нам в дорогу жена кочевника калмыка. Нацепили на себя все свое снаряжение и, завтракая в пути, медленно двинулись в сторону лиманов, которые было видно с холмов желто-зелеными кругами в стороне к морю.
Следующее место своего ночлега мы определили сразу рано утром на большой поляне между озером и двумя лиманами. Здесь можно было хорошо отдохнуть после трех суток работы и дальнего пути от стоянки кочевника-кумыка. Нам надо было пополнить свои запасы, свежей родниковой водой рядом с озером. Стоило постирать в озере свою пропахшую от пота одежду, а также приготовить свежий запас продуктов к длительному двухдневному переходу к железной дороге.
В первую очередь я достал из кожаного мешка засоленную мной рыбу и разложил ее на траве, что-бы соленая рыба за световой день посушилась при солнечных лучах жаркого лета. Сушиться соленую рыбу разложил на середине большой поляны, чтобы рыба была у меня на виду. Иначе мой улов могут стащить местные хищники, как это они сделали с нашим завтраком, когда стащили фактически у нас под носом, остатки мяса жареного зайца. Теперь у них такой трюк не пройдет.
- Я пойду подальше от нас, - сказал отец, собирая с собой охотничье ружье и фотоаппарат. - Сделаю несколько снимков и подстрелю пару уток к нашему обеду. Ты следи за вещами и не уходи далеко. Можешь просто отдыхать, стирать свою одежду в озере, фотографировать и ловить рыбу.
Когда отец скрылся в камышах вместе со своим охотничьим ружьем и с фотоаппаратом "ФЭД", я тут же полез в воду озера прямо в одежде, чтобы заодно искупаться и постирать прямо на себе вонючую от пота одежду. По пути к озеру взял с собой фотоаппарат и удилище на ловлю озерной рыбы. Решил сразу совместить приятное с полезным. Зачем мне дважды возвращаться к вещам?
Несмотря на жаркое утро, вода в озере оказалась холодной. Сразу видно, что это озеро питают свежей водой большие родники. Так что вода в озере кристально чистая и холодная, как в горной речке. Поэтому я ни стал долго купаться в холодной воде озера. Слегка сполоснулся и тут же вы-скочил на поляну, чтобы хорошо согреется от бега при солнечных лучах восходящего солнца.
Как только мне стало жарко от бега и от солнца, я тут же снял с себя всю одежду и голяком пошел к озеру, чтобы там постирать свою грязную одежду, соленную от пота за трое суток путешествия на дикой природе. Ведь нам осталось всего пару ночевок в дикой природе, а дальше прямая дорога в вагоне пассажирского поезда до самого дома. Мы сделали свое дело пора ехать домой.
Пока отец ходил со своим охотничьим ружьем и с фотоаппаратом где-то в зарослях камышей вокруг лиманов, я в это время сделал все свои дела. Выстирал свою грязную одежду, которая состояла из фуражки, штанов, трусов, сандалий, рубашки, носков и майки. Затем совершенно голый своим задом распугал местных лягушек в озере и заодно местную рыбу в пресном водоеме. Так что рыбу на уху поймал только к обеду. Попались всего два небольших сазана и четыре усача.
К этому времени подсохла с одной стороны вся моя стираная одежда и соленая рыба на середине большой поляны. Мне пришлось повернуть свою чистую одежду и соленую рыбу на другую сторону, чтобы они хорошо подсушились до вечера. Ведь не буду же я ночью спать голяком. В мокрой одежде то же не хочется спать. К тому же вяленая рыба, сложенная в вещмешок может покрыться плесенью от соприкосновения друг к другу. Так что пускай все тут хорошо просушится.
Когда солнце было над моей головой, то я решил до прихода отца подготовить все к варке ухи. В первую очередь достал из озера в садке пойманную мной живую рыбу и принялся ее потрошить, а также чистить от чешуи. Больше было мороки с сазанами. Большая у сазанов чешуя и они живучие сильно. С усачами намного легче. Так себе поскреб мелкую чешую и внутренности вытащил.
- Молодец, что уху стал варить! - радостно, сказал отец, когда вернулся из камышей с трофеями. - Пока варится уха, то я к этому времени распотрошу гусей. Уток не было, пришлось подстрелить двух гусей. Хорошо прожарим гусей и спрячем в кожаный мешок из-под соленой рыбы. Будем охранять жареных гусей, как зеницу ока, чтобы не сперли хищники, как этой ночью жареного зайца.
К вечеру, когда все наши дела были сделаны, я собрал с поляны всю свою сушеную рыбу. Завернул сушеную рыбу в льняное полотенце и положил к себе в вещмешок. Как заранее сказал отец, двух жареных гусей мы положили в просоленный кожаный мешок из-под соленой рыбы и также спрятали в вещмешок отца. Затем все вещмешки сложили в кучу себе под голову и на своих подстилках улеглись спать поздно ночью, когда нам больше делать было нечего, как только спать.
Двое следующих суток у нас прошли нормально, без особых приключений. Если не считать того, что одного нашего жаренного гуся все-таки сперла у нас рыжая камышовая лисица. Все из-за нашей оплошности. Мы утром со сна забыли помыть руки. В первую очередь разложили продукты на завтрак. Собрались было кушать, но тут отец вспомнил, что перед едой нам надо помыть руки.
- Думаю, что у нас гусей никто не стащит. Пока мы сходим к озеру, - сказал отец, рассматривая вокруг большую поляну с нашим завтраком по самой середине. - Если что, то мы успеем первыми.
Пока мы шли умываться и мыть руки у озера, то по дороге к озеру оглядывались на своих жареных гусей. Со стороны озера и со стороны лиманов до нашего завтрака очень далеко. Не один хищник не успеет добраться вперед нас до жареных гусей. С воздуха нам тоже ничто не грозило. Вокруг нас и далеко за полем нашего зрения было чистое небо. Пернатые хищники пока еще спят.
Едва мы спустились к озеру и опустили в воду озера свои руки, как сзади нас раздались звуки какой-то возни. Мы тут же оба встали и посмотрели в сторону своих вещей. Там, к нашему удивлению, вокруг нашего завтрака с жареными гусями, дрался между собой выводок лисят. Среди лисят над их головами выделялась лиса-мама, которая проворно тащила к норе нашего жареного гуся.
- Ах, ты! Рыжая тварь! - закричал отец во весь голос и, размахивая руками, поковылял на своих культяпках в сторону лисицы. - Я тебе покажу, как воровать наших гусей. Брось нашего гуся!!!
Опережая своего отца, с дикими воплями я кинулся спасать наших жареных гусей. Тем временем мама-лисица что-то тявкнула своим деткам, которые тут же перестали драться между собой и быстро скрылись где-то на полянке совсем недалеко от наших вещей. Сама лисица подождала, пока ее детки скрылись от нашего преследования. Затем схватила самого жирного гуся и скрылась вместе с нашим жареным гусем, там же на поляне в траве, где только, что скрылись ее лисята.
Когда мы подошли к месту нашего отдыха, то увидели ужасный кавардак, который устроили лисята под руководством своей мамы-лисы. Все вокруг было разбросано и растаскано в разные стороны. Можно было подумать, что здесь прошло войско варваров, которые громят все на своем пути. Видимо лисят привлек запах козьего молока у нас в бурдюке или запах сушеной рыбы в мешке.
Отец стал разбираться с разбросанными вещами. Я пошел посмотреть, куда лисица утащила нашего жареного гуся. Всего в десяти метрах от места нашего отдыха я обнаружил в траве нору лисицы. Вчера в течение дня и сегодня утром много раз ходил по поляне и всего в десяти метрах не видел лисьей норы. Вполне возможно, что лисица с ночи готовилась к набегу на наши вещи.
- Там лисья нора, - сказал я отцу, когда вернулся обратно к нашим вещам. - Сюда бы наших собак. Джульбар с Дингой устроили бы лисятам с их мамой хороший разгон за нашего жареного гуся...
- У лисиц имеется сразу несколько выходом из норы, - махнув рукой, с досады сказал отец. - Сейчас лисица вместе со своим выводком где-то далеко от этих мест уплетают нашего жареного гуся.
- Хорошо, что не весь наш завтрак стащили лисицы, - усаживаясь на траву, сказал я с облегчением. - Иначе нам пришлось бы обратно пользоваться сухим пайком, которого осталось на два дня.
- Думаю, что нам больше ничего не придется жарить и привлекать к себе хищников, - усаживаясь завтракать, с досадой, сказал отец. - В последние сутки доедим все, что у нас останется в вещмешках. Домой будем возвращаться налегке. Поедем ночным поездом, чтобы утром быть дома...
Отец кушал и словно старик бурчал что-то себе под нос. Я больше не слушал отца. У меня сейчас были одни мысли о нашем завтраке. Надо было хорошо позавтракать сразу на двое суток, чтобы последние сутки не мучатся от голоду или не довиться сухим пайком. Сухой паек мне надоел до такой степени, что аж ночью хочется вместо сухого пайка кушать домашние галушки и борщ.
Как планировали мы заранее, то к железнодорожному разъезду возле реки Кума добрались в воскресенье поздно вечером. На железнодорожном разъезде, где встречаются и разъезжаются в разные стороны два встречных поезда, было всего четыре человека. Два стрелочника и два ремонтника путей, на тот случай, что надо развести встречные поезда и проверить буксы на колесах.
- Здравствуйте, мужики! Как дела? Как жизнь молодая? - протягивая руку путейцам, приветствовал отец железнодорожников, которые сидели у домика в ожидании встречных поездов. - Все хорошо!
- Жаловаться не на что, - ответил моему отцу, пожилой мужчина. - Что-то вы без рыбы и без дичи?
- Наша главная дичь на фотопленках, - показывая на фотоаппараты, ответил отец. - Вы наверно слышали о всесоюзном конкурсе на этикетки фотоснимков "Дары природы". Мы оба этим заняты.
- Слышать то мы слышали, но верится с трудом, - с досадой махнув рукой, сказал пожилой мужик. - Вокруг одни шарлатаны. Используют наш труд в угоду себе. От них ничего хорошего не будет...
- Не знаю, как точно будет, - неуверенно, сказал отец. - Но фотоаппараты и фотопринадлежности мне дают совершенно бесплатно. Остался месяц конкурса, а там посмотрим. Как будет дальше...
Мужики с отцом перешли на бытовые разговоры. Я перестал их слушать. Сидел на своем вещмешке и клевал носом, ковыряя сухие козюльки в своем носу. У меня сейчас были одни мысли о пассажирском поезде. Скорее бы забраться в вагон пассажирского поезда и лечь на полку выспаться до станции "Избербаш". За неделю нашего путешествия я устал до самого обалдения.
Пока я дремал на своем вещмешке в ожидании пассажирского поезда, отец с мужиками договорился до того, что вскоре ему предложили выпить за встречу и за знакомство. Железнодорожникам запрещалось пить спиртное во время работы, то отцу приходилось пить водку за себя и за тех мужиков, которые его угощали. Так к приходу нашего поезда отец набрался до полного свинства.
- Все, мужики! Спасибо за угощение! - еле выговаривая от пьянки, прощался отец с железнодорожниками. - Всего доброго! Следующая встреча за мой счет. Обязательно выпьем на природе!!!
- Обязательно выпьем за твой счет! - сказал отцу, пожилой мужик, загружая моего отца в вагон.
Едва только мы прошли в середину купейного вагона, как пассажирский поезд тут же тронулся в путь. В купейном вагоне, кроме нас больше никого не было. Отец спрятал свое имущество под свою нижнюю полку и прямо в одежде завалился спать. Я тоже спрятал свои вещи под свою полку. Но в отличие от отца, я, ни стал спать в одежде, так как в купе было сильно жарко. Поэтому я разделся до трусов. Улегся спать, в слегка свежую постель, которую расстелила мне проводница.
- Мальчик! Поднимай своего отца! Скоро ваша станция! - услышал я сквозь сон голос проводницы.
Я открыл глаза и тут же посмотрел в окно вагона. За окном вагона было Каспийского море и пригород Махачкалы. Пассажирский поезд набирал скорость отъезжая от станции "Махачкала". Примерно через час будет наша станция "Избербаш". Надо будить отца и собирать свои вещи к выходу. Поезд на нашей станции стоит всего пять минут. Надо отцу успеть выбраться с вагона с нашими вещами на своих культяпках изуродованных войной. Иначе дальше проедем свою станцию.
- Папа! Вставай! Скоро наша станция! - стал кричать я в ухо спящему отцу под грохот поезда.
- Не надо громко кричать! - отмахиваясь от меня руками, закричал на меня отец, поднимаясь с места своего ночлега. - От твоего крика поезд может оглохнуть. Сам знаю, что нам пора вставать.
Отец поднялся с места. Раскачиваясь в разные стороны, он пошел из купе в сторону туалета, чтобы там оправиться и привести себя в порядок после вчерашней пьянки. Я тем временем стал вытаскивать из ящиков наши вещи и все принадлежности, которые были с нами во время нашего путешествия в дикой природе. Надо было проверить наличие вещей, чтобы тут ничего не забыть.
- Ты готов? - спросил отец, входя в наше купе. - Тогда давай мы будем выносить вещи к тамбуру.
Пока мы перетаскивали свои вещи в тамбур нашего вагона, в это время за окном вагона промелькнул на пирсе маяк, который стоит по самой середине между селением Буйнак и пресными заливами рядом с нашим военным заводом. Я тут же прильнул к окну вагона, чтобы издали посмотреть на пресные заливы, где сейчас могут находиться на рыбалке мои друзья с нашего двора.
К моему удивлению на берегу пресных заливов и на каменной гряде возле моря никого не было видно. Наверно пацаны без меня проспали на рыбалку или приболел мой друг Джульбарс в скуке без меня. Я тоже скучал по своим друзьям все эти дни нашего путешествия в дикой природе. Скорее бы добраться до Нового городка. Узнать по какой причине мои друзья не вышли на рыбалку...
- Станция "Избербаш"! - услышал я голос проводника по местному радио. - Готовьтесь к выходу!
Я вернулся обратно в тамбур к нашим вещам. Стал с нетерпением ожидать остановки пассажирского поезда на нашей железнодорожной станции "Избербаш". Меня не было здесь всего неделю, а казалось, что прошла целая вечность. Как все-таки тяжело расставаться с теми, кто ждет тебя обратно. Так же трудно ждать встречи с друзьями и с мамой, которой не видел, целую неделю.
Поезд медленно тянул до точки остановки на платформе у станции. Проводница открыла дверь из тамбура вагона на улицу и до последнего мгновения ждала остановки поезда. Едва только проводница ступила на перрон, как я тут же сломя голову ринулся со своими вещами из купейного вагона пассажирского поезда. Мне хотелось лететь как птица, которую выпустили на волю из клетки.
Пока отец на своих искалеченных ногах выбрался из вагона на платформу, в это время дежурный по станции объявил окончание посадки в пассажирский поезд "Астрахань-Баку". Поезд медленно тронулся с места. Постепенно набирая скорость, он вскоре скрылся в дали за зеленой полосой деревьев высаженных специально вдоль железной дороги по всей длине Северного Кавказа.
- Скоро начало работы, - поглядывая на часы, сказал мне отец. - Нет смысла ехать домой и обратно. Вот тебе деньги на проезд на автобусе и на мороженое. Ты заслужил даже больше, но на большее у меня нет с собой денег. Свои вещи я заберу с собой на работу. Ты не забудь отдать матери письма от родственников. Больше мы с тобой на природу не поедем. Можешь отдыхать на летних каникулах на полную катушку. Только не забывай, что у тебя есть родители и два брата...
- Ура! Наша взяла! - завопил я во всю глотку, оглушая отца и толпу пассажиров. - У нас каникулы!
Отец и толпа людей закричали что-то в мою сторону. Но я уже никого не слышал. Мчался со станции "Избербаш" в сторону Нового городка, где меня ждали друзья и мой верный пес Джульбарс. Мне не нужен был никакой транспорт, чтобы быстро добраться до своего дома. Ведь я почти каждый день бегал между двумя населенными пунктами и никогда не задумывался о расстоянии, на которое надо тратить время и деньги на проезд в общественном транспорте. Мои ноги быстрее любого транспорта, который надо ждать до прибытия, а затем во время движения между пунктами.
Целых три месяца отец участвовал во всесоюзном конкурсе на фотографии к этикеткам "Дары природы". Столько же месяцев ждал результатов конкурса. Первого места в конкурсе отец не занял. Но все-таки он получил поощрение в виде четырехколесной инвалидной коляски. Однако я гордился тем, что наши фотоснимки о дарах природы, печатали много лет на спичечных коробках.