Кэмпбелл Рэмси. Потенциал

Рэмси Кэмпбелл

ПОТЕНЦИАЛ

На афише перед Кооперативным Залом, Чарльз прочёл объявление, составленное из переплетения звёздочек и листьев: "ПЕРВЫЙ ПРАЗДНИК В БРАЙЧЕСТЕРЕ - БЕСПЛАТНЫЕ ЦВЕТЫ И КОЛОКОЛЬЧИКИ!". Но в вестибюле, за столом, где подозрительный мускулистый мужчина принимал свои десять шиллингов, две девушки ссорились из-за последнего пластикового колокольчика. Порывшись во второй картонной коробке, Чарльз нашёл бумажный цветок, лепестки которого выглядели не слишком изогнутыми, а проволока без щелчка впилась в пуговицу его пиджака.

- Чертовски типично, - сказал парень, оказавшийся рядом с Чарльзом. - Я собираюсь написать об этом в "Интернэшнл Таймс".

Этот парень, наверное, имеет в виду, что это не настоящее сборище хиппи, предположил Чарльз, путаясь в терминологии. Однажды он купил "Интернэшнл Таймс", подпольную газету, но то немногое, что он понял из её содержания, ему не понравилось. Чарльз с беспокойством наблюдал за толпой, входящей в бальный зал. Плащи, платки, мальчики с волосами, похожими на тёмную пену и запутанную проволоку. Чарльз поправил свой значок "Занимайтесь любовью, а не войной", сознавая его несоответствие своему серому, офисному костюму. Он посмотрел вверх и увидел названия групп над дверью бального зала: "Титус Гроунс", "Любимые Гиганты".

- О'кей, мальчишки и девчонки, у нас впереди сказочно приятный вечер, - пробормотал он в лёгкой пародии.

- Идёмте, - сказал парень, стоявший рядом, - заходим.

Через дверной проём Чарльз мог видеть качающиеся фигуры, что сливались с хамелеоновыми огнями; он слышал барабаны, похожие на подземные двигатели. Когда они с парнем вошли в зал, гитары завизжали, луч прожектора проник в глаза Чарльза и расширился внутри его черепа.

- Дай мне привыкнуть, - сказал он своему спутнику. Он готов был на что угодно, лишь бы выиграть время. В ноздри ему втекали струйки дыма, извилистые, как руки сидящей на корточках девушки, танцующей по-индийски для внимательной публики, стоявшей вокруг. Мужчина средних лет вышел из круга, сомкнувшегося за его спиной, и неловко побрёл в сторону. Репортёр, подумал Чарльз. Он оглядел огромный бальный зал: группы танцующих тринадцатилетних девочек, разноцветные лучи, раскрашивающие лица, проекторы, выплевывающие на стены изображения бурлящей жидкости, на сцене "Любимые Гиганты", высоко поднимающие гитары в слегка непристойном жесте.

- Готовы? - спросил парень рядом с Чарльзом.

Они пританцовывали перед двумя девушками: лет шестнадцати или моложе. Алый свет падал на Чарльза; когда он отодвинулся в сторону, его лицо осталось красным. Каждый раз, когда он шевелил ногой, её тянуло вниз от ощущения банальности; он думал о папке, оставленной на своём столе вчера вечером, чтобы просмотреть её в понедельник утром. Он чувствовал, что репортёр наблюдает за ним из тени. Музыка пульсировала в тишине. Обе девушки посмотрели на Чарльза и отошли.

- Во всяком случае, не так уж много копов, - сказал его спутник, но затем он, казалось, увидел кого-то знакомого и исчез во мраке.

На балконе над бальным залом девушка устало пускала мыльные пузыри сквозь столбы разноцветных лучей. Пузыри опускались вниз, лопаясь, когда касались пола или людей. Чарльз видел в этом отражение своей жизни.

- Вы что, цветочник? - спросил какой-то голос. Это был репортёр, вертевший в руках бумажный цветок.

- Не более, надо полагать. - Чарльз почувствовал себя обманутым: мальчики с цветками за ушами, девочки, танцующие вместе, как неловкие статисты в мюзикле, зазубренные копья звуков, огни, мучительные, как ослепительный блеск выскобленной жести, не дали ему ничего: меньше чем те фрагменты, что он сохранил из книг по философии. - Я не цветочник. Господи, нет. Я просто ищу.

Чарльз ощутил симпатию.

- Вы не репортёр?

- Никогда им не был, - ответил незнакомец, - так вот как я выгляжу? Неудивительно, что все они следили за мной.

- Тогда почему вы здесь?

- По той же причине, что и вы, - ответил тот. - Ищущий.

Чарльз предположил, что это правда. Он огляделся: в дальнем конце сцены весь бар был занят лимонадом.

- Позвольте мне предложить вам выпить, - сказал его новый собеседник.

У стойки бара Чарльз заметил, что руки мужчины дрожат; тот отрывал бумажные лепестки от проволоки. Чарльз не мог уйти, он искал, чем бы отвлечься. На сцене лидер группы "Титус Гроунс" шатался, закрывая глаза руками, и кричал: "Освальд, Кеннеди, Джеймс Дин, Мэрилин Монро...". Динамики в бальном зале визжали и фыркали. "Убей, убей!" - вопил "Титус Гроунс", поджигая картонный усилитель. Чарльз отвёл взгляд и посмотрел на стоящие в углу фигуры в плащах.

- Сыновья Дракулы, - пробормотал он, слегка пародируя Карлоффа. Репортёр засмеялся.

- Вы хороший имитатор, - сказал он.

Чарльз подумал об офисе: в те моменты, когда он чувствовал, что разговор не клеится, он подражал чужим голосам, чтобы привлечь к себе внимание. Он пристально смотрел на фигуры, мрачно курящие в углу, пока не увидел, как мелькнула пачка сигарет "Вудбайнс".

- Если бы кто-то предложил вам ЛСД или гашиш, вы бы согласились? - спросил его незнакомец, потягивая Кока-Колу и рыгая.

- Даже не знаю. Возможно.

Было нечто, что отличало Чарльза от других людей в его офисе, хотя они никогда не узнают этого: он даже не осмеливался носить свой значок в их присутствии.

- Вы чувствуете себя опустошённым. Вы ищете что-то, что наполнит вас, расширит ваш разум, так бы они сказали.

Руки мужчины снова задрожали: стакан звякнул о стойку.

- Да, верно, Герр Коктор, - но подражание не сработало. - Наверное, вы правы, - сказал Чарльз.

"Титус Гроунс" бросали цветы в толпу. Внезапно Чарльз захотел один цветок и тут же отказался: это было тривиально. Девушки бросились за цветами; по мере приближения они меняли цвет с красного на зелёный.

- Прочь! - крикнула одна.

- Я думаю... - начал Чарльз.

- Знаю, - согласился собеседник. - Давайте уйдём.

В вестибюле сидевший за столом боксёр подозрительно уставился на них.

- Кстати, меня зовут Кук, - сказал мужчина.

- Чарльз.

Они вышли на главную улицу; за синими фонарями луна была скрыта облаками. Проходившая мимо парочка посмотрела на цветок Чарльза и значок "Занимайтесь любовью, а не войной", и покачала головами.

- Я знаю, что вы купили этот значок для такого случая, - заметил Кук. - С таким же успехом вы можете его снять.

- Видите ли, я в это верю, - пытался оправдаться Чарльз.

- Конечно, - ответил Кук. - Как и все мы.

Завтра Чарльз может сказать: "Вчера вечером я встретил философа", - но однажды он заявил, что его ограбили, и описал случай, рассказанный ему другом, только для того, чтобы его дразнили соседи по офису: "Да, я тоже это видел. На прошлой неделе по телевизору, не так ли? "

Мимо прошли два мальчика, позвякивая бусами и колокольчиками. Чарльз собирался предложить Куку выпить: таким способом он наводил смутные дружеские отношения в офисе. Но Кук изо всех сил пытался заговорить.

- Интересно... - пробормотал он, глядя на луну, что боролась с облаками, как лицо просыпающегося человека. - Я не очень хорошо вас знаю, но всё же... вы, кажется, сочувствуете мне... Слушайте, я расскажу вам. Я встречаюсь с некоторыми моими друзьями, что экспериментируют с умом, скажем так. Пытаюсь реализовать свой потенциал. Это звучит драматично, но, возможно, они могут помочь вам найти себя.

Кук покачал головой и отвернулся.

Чарльз видел, что тот нервничает: Кук словно высосал из себя всю неловкость Чарльза, оставив ему силы успокоить его.

- Я попробую что-нибудь один раз, - сказал Чарльз.

Ослеплённая лампами, словно потоками фотографий, луна снова скрылась в облаках.

Мужчины направились к боковой улочке, где была припаркована машина Кука. В нереальном свете магазины тянулись вверх к викторианским фасадам, уничтожая время. Чарльз гадал, что они ему дадут: ЛСД, огни, гипноз?

В стучащем звуке и прыгающих огнях танцевального зала Чарльзу почему-то вспомнилось промывание мозгов. Ему не нравилась идея гипноза: он хотел осознавать свои действия, сохранять свою личность. Возможно, он просто понаблюдает за остальными.

В переулке, на освещённом пятачке у двери паба, дрались двое мужчин. Чарльз не мог отвести взгляд.

- Я так и думал, - заявил Кук. - Вы один из нас.

На соседней улице ждала машина Кука с тусклыми фарами, похожими на большие слепые глаза.

- Надеюсь, вы не слишком совершенны, - пробормотал Кук, отпирая дверцу. - Они не могут бросить меня, не сейчас. Нет, я просто подозрителен по своей природе, я знаю это.

Он яростно повернул ключ зажигания и вздрогнул.

- Они в Севернфорде, - сказал он.

Тьма растянулась до последнего дома, как гниль, а дорога пошла вниз. Когда они перевалили через холм, Чарльз увидел вдали реку Северн и лодку, что тихо проплыла мимо и исчезла. Холмы были освещены, как спящие гиганты; над ними нелепо подпрыгивала луна, прежде чем облака сомкнулись. Внезапно Кук остановил машину. Темнота скрывала его лицо, но Чарльз мог разглядеть его руки, дёргающиеся на руле. Кук опустил вниз боковое стекло.

- Посмотрите туда, - обратился он к Чарльзу, указывая дрожащим пальцем на дыру в облаках, открывающую вселенную и одинокую, далёкую, холодную звезду. - Бесконечность. Там должно быть что-то, что наполнит нас.

В Севернфорде они остановились у пристани. Улицы здесь освещались газовыми фонарями, мерцающими в окнах домов из тёмного влажного камня.

- Отсюда мы пойдем пешком, - сказал Кук.

Они пересекли пустую улицу с магазинами. На углу переулка Кук остановился перед витриной: носки, рубашки, юбки, пакеты со сладостями, баночки с энергетиком, а вдоль стекла располагался ряд книг, похожих на орнамент.

- Вы читаете научную фантастику? - спросил Кук.

- Мало, - ответил Чарльз. - Почти не читаю. Не фантастику, во всяком случае, и книги покупаю редко.

- Вам следует почитать Лавкрафта.

Рядом с обложкой, изображающей щупальца, мужчина отбивался от бритвы, махая руками, его глаза умоляюще смотрели в камеру. Кук чуть не схватил Чарльза за руку, но тут же отпрянул. Они вошли в переулок. Две собаки, копавшиеся в мусорных баках, зарычали и убежали прочь. В освещенном окне над разбитым стеклом, торчащим из стены переулка, кто-то играл на скрипке.

За домами в конце переулка бежала Северн. Лодка исчезла; спокойные огни плыли против течения. Газовые лампы оставляли окна домов тёмными и зияющими, перемещая тени за сломанными покосившимися дверями.

- Сюда, - сказал Кук, откашлявшись.

- Здесь?

Кук направился в заброшенный паб, тусклое окно которого было покрыто пылью, на которой кто-то вывел пальцем свои имена. Чарльз засомневался: может быть, Кук был один? Зачем он заманил его сюда? Затем Чарльз поднял голову; за вывеской "РИВЕРСАЙД", прибитой поперёк второго этажа, он увидел яркий край окна и услышал намёк на голоса, смешанные с каким-то звуком, природу которого он не мог определить. Кука поглотил тусклый дверной проём; две собаки выбежали оттуда, скуля. Чарльз последовал за своим проводником.

Пивные бутылки громоздились на стойке пирамидами, скреплённые скотчем; в самом верху горели свечи, их пламя сплющивалось и прыгало, на мгновение обнажая сломанные ручки насосов на барной стойке, похожие на древние дубинки; чёрные зеркала, из которых удивлённо выглядывало лицо Чарльза, два ящика за стойкой, закутанные в мешковину. Надпись на стеклянной перегородке "ПОЛИЦЕЙСКИЕ - ТОЖЕ ЛЮДИ" на мгновение показалась ему ответом оракула. - О, полиция знает об этом, - прокомментировал Кук, поймав взгляд Чарльза. - Они уже привыкли к этому, они не вмешиваются. Нам сюда.

За стойкой бара тёмная лестница вела вверх; когда они проходили мимо большой невидимой комнаты, в пустом окне которой мерцала Северн, голоса стихли, уступив место звукам, которые беспокоили Чарльза. Кук дважды постучал в обшитую панелями дверь. Тайное общество, подумал Чарльз, удивляясь. Дверь открылась.

Звук вырвался наружу. Первая мысль Чарльза была о каком-то пиршестве: объединённый, ужасающий визг скрипок. В длинной комнате к нему повернулись лица.

- Снимите обувь, - посоветовал Кук, оставляя свои ботинки рядом с другими, стоявшими у двери, и ступая на мех, которым был покрыт пол квартиры.

Чарльз неловко подчинился, откладывая момент, когда ему придётся поднять глаза. Когда он это сделал, люди всё ещё наблюдали за ним: но не с любопытством, а с явным желанием познакомиться. Чарльз почувствовал себя принятым; впервые он был нужен самому себе, а не образу, которому он отчаянно подражал. Молодой человек в чёрном, открывший дверь, обошёл его, покачивая локонами своих длинных волос, и взял Чарльза за руку.

- Я Смит, - сказал он. - Вы в моей квартире.

Кук поспешил вперёд.

- Это Чарльз, - пробормотал он.

- Да, да, Кук, он скажет нам своё имя, когда будет готов.

Кук отступил, едва не споткнувшись о кого-то, лежащего ничком на меху. Чарльз огляделся: мальчики с волосами, которые они откинули с лиц, девочки, уже набравшиеся опыта, в углу пожилая пара, чьи глаза блестели, как будто гальванизированные - возможно, писатели. Они не были похожи на людей в офисе; Чарльз чувствовал, что они могли дать ему то, что он искал. У стен пронзительно кричали два динамика, несколько слушателей лежали рядом, подползая ближе.

- Что это такое? - спросил Чарльз.

- Пендерецкий. "Плач по жертвам Хиросимы".

Чарльз наблюдал за слушателями: человек с воображением мог распознать в звуках скрипок крики жертв, в пиццикато - треск горящей плоти. Возле одного динамика книга "За пределами веры" явно защищала фанерную стену от дымящейся пепельницы; рядом с ней лежали "Новые миры теоретической фантастики", "Мы проходим мимо", "Садизм в кино", "Интернешнл Таймс" и стопка порнографии от "Ультимэйт Пресс", над которой молча висели наброски Аушвица, сделанные Мервином Пиком.

- Закурите? - спросил Смит, доставая из кармана золотой портсигар.

- Нет, спасибо, - сказал Чарльз; когда он узнает их получше, то попробует марихуану, если в портсигаре именно она.

- Я буду, - прервал его Кук, беря чёрную сигарету.

Скрипки замолчали.

- Время? - предложил кто-то.

- Я позабочусь об этом, - Смит повернулся к Чарльзу извиняющимся тоном: - Мы не используем слова, если они не имеют смысла.

Он проковылял в угол и открыл дверь, которую Чарльз не заметил; за ней горел свет, как на дискотеке. Чарльзу показалось, что он слышит шёпот и металлический звук. Он огляделся, избегая лиц; за окном виднелась задняя часть вывески паба. Река была скрыта от него стеной, но он всё ещё мог различить тихую лодку в лунном свете. Ему хотелось, чтобы они говорили, а не наблюдали за ним, но, возможно, они ждали, когда он заявит о себе. Ему не хотелось, чтобы Кук стоял у книжного шкафа, чувствуя, как дрожит его спина.

Появился Смит, закрывая за собой дверь. Лица повернулись от Чарльза к нему.

- Чарльз пришёл, чтобы найти себя, - объявил он. - Туда, Чарльз.

Они встали и окружили дверь, оставив путь для Чарльза. Они были нетерпеливы - слишком нетерпеливы; Чарльз колебался. Он хотел быть частью чего-то, не одиночкой, и действовать в соответствии с этим. Но Смит неодобрительно улыбнулся. Мех успокаивал нервы Чарльза, как детское одеяло. Он двинулся вперёд.

- Подождите, - сказал Смит. Он уставился на Кука, всё ещё дрожащего перед книжным шкафом.

- Кук, - позвал он, - ты хочешь участвовать? Ты будешь проводником.

- Меня тошнит, - сказала спина Кука.

- Ты же не хочешь оставить нас после стольких лет?

Кук вздрогнул и повернулся к ним лицом. Он посмотрел на Чарльза, потом отвёл взгляд.

- Хорошо, - прошептал он, - я помогу ему.

По зову Смита, он первым прошёл в другую комнату.

Чарльз чуть было не повернулся и не убежал, сам не зная почему, но ему было запрещено отвергать людей, с которыми он только что познакомился. Он прошел мимо множества глаз в ослепительный свет.

Сначала он не увидел девушку. Там было так много всего: камеры на треножниках, ослепляющие прожекторы, висящие на верёвках, похожие на щупальца из рассказов Лавкрафта, в центре на полу стойка с аккуратно разложенными ножами, бритвами и острыми инструментами. Чарльз услышал нечто похожее на скулёж собаки на пристани. Внезапно он заглянул сквозь переплетённые веревки и оттолкнул Кука в сторону. К стене была привязана девушка. Её руки были вытянуты вверх как у распятого Христа. Она была обнажённой.

Головоломка раскрылась - "Интернэшнл Таймс", эротические журналы, камеры, порнофильмы - но Чарльз не чувствовал отвращения, только гнев: он зашёл так далеко ради этого? Затем алый отблеск привлек его внимание к тому месту, где должен был располагаться левый мизинец девушки. Не веря своим глазам, он уставился в пол, на алый узор, текущий от её мучительно дрожащей руки.

- Делайте свой выбор, - сказал Кук.

Чарльз медленно повернулся, его тошнило от ненависти. Кук отступил к двери; остальные зрители за его плечом вытянули шеи, чтобы лучше видеть.

- Делайте свой выбор, - повторил Кук, указывая на стойку с ножами: его голос дрожал, а девушка оглянулась и захныкала. - Пусть то, что в вас, будет вами. Раскройте свой потенциал, свою силу.

Чарльз не мог смотреть на девушку, иначе его стошнило бы. Он чувствовал, как она умоляет его. Он подошел к стойке с инструментами; его ноги в носках цеплялись за пол, как в кошмарном сне. Он дотронулся до ножа; его лезвие исказило отражение Чарльза, лезвие было острым как бритва. Чарльз схватился за рукоятку, чувствуя резь в глазах. Посмотрел на дверь. Это не сработает: слишком далеко бежать. Он попытался вытащить нож из подставки.

- Давай, Кук, помоги ему, - сказал Смит. Девушка всхлипнула. Кук, дрожа, обернулся.

- Кук, - повторил Смит.

Кук бочком подошел к Чарльзу, его глаза были умоляющими, как у собаки, когда они указывали Чарльзу на девушку. Чарльз чувствовал себя как в ночном кошмаре. Почти у самой стойки Кук остановился и с дрожью уставился на девушку.

- Боже мой! - воскликнул он. - Ты не...

- Свою жену? - крикнул Смит. - Даже я.

Нож соскользнул с подставки и тут же оказался в животе Кука. Тем не менее, Чарльз увидел, как лезвие вспыхнуло на лице Кука, поражённом не столько ужасом, сколько осознанием. Кук упал на нож. Чарльз закрыл глаза. Он вслепую вытер руки о куртку. Наконец, он повернулся к присутствующим и почти понял то, что знал Кук. Они смотрели на него с новым выражением: поклонением.

Позади себя Чарльз услышал какое-то движение. Ему пришлось повернуться. Девушка высвободила руки из верёвок, разогнула мизинец, спрятанный в ладони, и вытерла тряпкой малиновую краску с пола. Проходя мимо Чарльза, она протянула руку, чтобы коснуться его, но в последний момент отвела глаза и опустилась на колени перед телом Кука. Смит присоединился к ней, и они взялись за руки. Остальные последовали за ними и опустились на колени, двое пенсионеров приседали медленно, словно у них истощились батарейки. Они повернули свои лица к Чарльзу в ожидании.

"Вы сделали это! - мог бы закричать он, чтобы победить их. - Вы это инсценировали, вы это придумали! Это ничего не значит".

И всё, что он сделал, это исполнил их сценарий - но его рука держала нож, его рука все ещё чувствовала погружение ножа в тело, его рука показывала лезвие, перед которым они съёжились. Внутри него что-то проснулось и набухло, разрывая его на части, втягивая в себя. Они видели, они знали. Девушка протянула к нему руки, и они хором произнесли имя.

Чарльз сразу же оказался вне своего тела, он больше не был его частью. На мгновение его наполнила невинность забвения. Потом, наконец, он всё понял. Он почувствовал, как то, что они вызвали, высасывает его, как устрицу, превращая его в себя; он ощутил боль, когда его молекулы разрывались на части, как будто ему отрезали пальцы. Он вскрикнул один раз. Потом изо рта у него хлынула кровь.

Люди двигались шёпотом по квартире, отводя глаза. Двое из них несли тело Кука до его машины.

- В этих холмах, запомните, - прошептал Смит.

Он вернулся в студию, опустив голову.

- В реку? - спросил кто-то, указывая на сухую серую фигуру, на полу.

- Это теперь ничто, - сказал Смит. - Его не узнают. Входная дверь.

Они собрали шелуху и сложили её в бумажный пакет, где она затрещала, лопаясь. Кто-то пронёс сумку через паб. Свечи были погашены. Человек выбросил содержимое мешка на улицу под газовые фонари, и собаки, рыча, бросились в бой. Затем он присоединился к остальным, когда они благоговейно подняли глаза на то, что заполняло квартиру, и стали ждать, что оно заговорит.

1968

Перевод: Алексей Черепанов

Август, 2019

Примечание А.Ч.: диалог про жену Смита в оригинале не смогла понять даже коренная англичанка из британской переводческой компании, у которой я решил спросить совета. Мы с ней не смогли расшифровать замысел автора - что такое понял Кук? Он сам бросился на нож или всё-таки его зарезал Чарльз? Ради чего был разыгран этот спектакль с кровью из пальца? Вот такая "сверхъестественная фантастика" от писателя из Великобритании. Но у Рэмси Кэмпбелла есть своя страница в Twitter (сейчас ему 73 года), где о себе он сообщает кратко: "Я пишу хоррор". Я написал ему вопросы про рассказ "Потенциал", и вот, что он ответил: "She plays the victim in order to invoke whatever is invoked. Charles stabs Cook, as I remember from fifty years ago". (Она изображает жертву для того, чтобы произошло то, что произошло. Чарльз зарезал Кука, насколько я помню по прошествии 50 лет).

Отзыв к этому рассказу от одного читателя с сайта Goodreads: "Потенциал" - очень странный рассказ, концовку я так полностью и не понял"

Оставить комментарий © Copyright Кэмпбелл Рэмси (wilbur-whateley@hotmail.com) Размещен: 14/08/2019, изменен: 14/08/2019. 23k. Статистика. Рассказ: Хоррор Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Рэмси Кэмпбелл, "Potential". Рассказ из цикла "Мифы Ктулху. Свободные продолжения". "Одного доверчивого человека заманили на собрание странной и опасной секты, пообещав, что у них он сможет раскрыть свой потенциал... если убьёт кого следует". Замысел этого рассказа, написанного 51 год назад, непонятен, поэтому за разъяснением пришлось обратиться к самому автору (см. примечание в конце).

Кэмпбелл Рэмси Потенциал

Кэмпбелл Рэмси
Потенциал