Если что-нибудь висит на стене, и эта стена в театре, то бабахнет обязательно. Сходную фразу про ружье частенько приписывают Станиславскому, хотя её автором является Антон Павлович Чехов. *
Но мистика и волшебство Театра именно потому всеобъемлющи, потому что это Театр, и любое слово, звук или жест, навечно впечатываются в сцену и занавес, что бы периодически проявляться снова и снова.
История эта случилась в одном старом провинциальном театре. Во время спектакля "Школа Злословия", когда сэр Оливер Сэрфес (тот самый, который -"... но он же не продал мой портрет!"... ), вышел на сцену, в интерьере дома Чарльза Сэрфеса, то один из портретов висящих на стене упал. Актеры были опытные и обыграли момент органично к действию.
В одном из последующих действий, при очередном выходе сэра Оливера, злосчастный портрет опять упал, что вызвало уже определенную реакцию и зала и коллег. Один из актёров даже пробормотал "шаман однако", чем вызвал волну смешливого фырканья на сцене.
И это стало точкой бифуркации, где случайность переросла в закономерность.
На спектакле Гусарская баллада, где сэр Оливер (так я буду в дальнейшем повествовании называть нашего героя), играл французского генерала, при его выходе, со стены упал портрет Наполеона.
Ну а когда, при проходе по сцене Лорда Генри Уоттона, со стены упал портрет Дориана Грея, тут уже густо запахло мистикой.
Актёры, они люди творческие и посему достаточно суеверные. Так что сэр Оливер, выходя на сцену, где присутствовали какие либо парсуны на стенах, испытывал, определённое нервное напряжение.
Доходило до того, что перед спектаклем, он сам проверял надежность подвесок рам. Но от судьбы не уйдешь...
Когда же на одном из детских спектаклей, после того, как Кащей Бессмертный стукнул по сцене своим посохом, отвалилась гарпия с его трона, то после этого, инфернальная слава сэра Оливера, стала буквально зашкаливать.
Но все чуть не испортила одна молоденькая бутафорша. Ухаживаюший за ней реквизитор, будучи расслабленный вином и присутствием предмета своего обожания, признался, что причиной портретопадения, я вляется именно он, а вернее его неприязнь (такая, что аж кушать не хочется) к сэру Эндрю.
Дело в том, что данный слуга Мельпомены, некогда смертельно оскорбил реквизитора в профессиональном плане. Сэр Эндрю, забраковал и об амикошонил, любовно выполненный мастером реквизита, кавалерийский седельный пистоль, для спектакля "Монсоро", заявив что колесцовых ружейных замков, в те времена ещё не было, и как не доказывал мастер, актеру, что кремнёвый ударный замок появился позднее колесцового, но все равно был дезавуирован и осмеян. Особенно резанула по сердцу театрального Левши фраза, мол не с твоим образованием лезть в исторические науки. И тут подвернулся упавший портрет, и реквизитор решил тонко пошутить, превратив случайность в цепь закономерностей и начал он со второго падения портрета в том спектакле.
Параллельно, в курилках и на междусобойчиках, реквизитор мелкими порциями яда ехидны, запускал слухи, о цепи неприятностей и случайностей для себя и окружающих, таким шлейфом тянущимися за сэром Эндрю, что на его фоне, чёрная кошка, кажется вестником радости и благополучия. Тут очень кстати пришелся факт того, что две актрисы играющие с сэром Эндрю в одних спектаклях, развелись. Это вызвало опасливую реакцию, среди женской части коллектива. Как гордо отметил реквизитор - "Я стал его персональным призраком".
Ветренная девица, рассказала все это своей подружке ( по секрету естественно) и общественное мнение театра, притушило было мистический ореол сэра Эндрю, но тут произошла очередная случайность, дезавуировавшая сплетницу...
Во время визита актёров в подшефную школу, когда сэр Эндрю, в костюме и гриме ветерана 1812 года, вышел на сцену актового зала, дабы прочитать знаменитые стихи "Скажи ка дядя, ведь не даром..." , со стены зала, со страшным грохотом обрушилась копия картины Верещагина "Наполеон I на Бородинских высотах", подаренная школе художественной студией, где руководил один из школьных пап. Это была зачетная, работа группы по коллективному творчеству и зачет группа не получила, ввиду низкой художественной ценности полотна, но школа этим подарком весьма гордилась, тем более, что молодые живописцы, то ли по простоте, то ли из хулиганских побуждений, изобразили на полотне, помимо Бонапарта, автограф художника.
После этого случая, мистический рейтинг сэра Эндрю стал прям-таки зашкаливать, а в театре к нему навсегда приклеилось прозвище "Дориан Грей", только не спрашивайте почему, ибо внутренняя логика коллектива, подвластна, только самому коллективу, особенно театральному.
Кстати отвалившаяся с трона Кащея гарпия, была такой же случайностью, как и падение Наполеона, но этому увы никто так и не поверил.
*Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него.
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/prizrakrekwizitoraidoriangrej/1622555282504.jpg)