ВЛАДИМИР ЧЕКМАРЕВ. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

      СОДЕРЖАНИЕ

     1.      Африканские сны

     2.      Плащ, кинжал и автомат Калашникова

     3. Да здравствует Театр

     4. Дюма и Каганович

     5. Флуктуация из НКВД

     6. Героизм, как манера поведения

     7. Грузите яды бочкам

     8. Хроники Майора Сварога

     9. Кое-что об Эрвине Гаазе и его театре

     10. Лувр и Камамбер

     11. Новый год среди картин и брони

     12. Миссис Хадсон возвращается...

     13. Револьвер Лефоше и торговля женским бельем

     14. Сталин и Ленин Отблески истории

     15. Тигр в собственном соку

     16. Валькирия из Бездны

     17. Записки бывшего пионера

     18. Байки Измайловского Вернисажа

     19. Старшина Тарасюк и сгущенка

     

      Африканские сны

      И БЫЛА ВЕЛИКАЯ ИМПЕРИЯ, И БЫЛИ МАЛЕНЬКИЕ ВОЙНЫ, О КОТОРЫХ НИКТО НЕ ЗНАЛ...

      ВМЕСТО ЭПИГРАФА

      Настоящая романтика есть только в танковых войсках... Сытое рычание танковых дизелей за несколько минут до рассвета. Под завязку наполненные баки, полные боеукладки, в курсовом и спаренном пулемете заправлены ленты, и командир налаживает на башне любимый ДШК, ища взглядом на горизонте наглую муху Алуэтта, которую 12,7 снимет за километр легко. И уверенность в том, что там, за далекими холмами, ждет белый город, утопающий в зелени, где ждут усталых танкистов девушки, цветы и пиво. И надо только пройти через это плато, усеяв его обугленными скелетами Элефантов и Сарацинов, и ведь пройдем, как проходили не раз. И пусть вместо белого города будут опять пылающие развалины, вместо девушек - снайперы УНИТА, а вместо пива - пайковый ром панцергренадеров Рауля, но всё равно - мы опять победили. Броня крепка и танки наши быстры!

      Полсотни рассказов о войнах которых не было

      Анабазис на фоне Северной Анголы

      (Фантазия на тему Африканских снов I)

      'Над Анголой тучи ходят хмуро,

      Конго весь тревогою объят.

      На широких берегах Замбези

      часовые Родины стоят'

      Лейтенант Акимов

      В середине семидесятых годов Двадцатого века в Африке было весьма неспокойно. В землях Восточнее Замбези, там, где Замбия и Конго граничили с Ангольскими провинциями Куандо Кубанго и Максико, жизнь тоже била ключом, ибо в Анголе разгоралась гражданская война, в Зимбабве и Родезии шла очередная "Чимуренга" (освободительная война) и ее участники периодически отмечались в прилегающих к Анголе провинциях, не забывая и саму Анголу. Помимо отрядов ФНЛА и ополченцев племени Баконго Xолдена Роберто вокруг ошивались и другие всевозможные формирования. И кого там только не было: отряды племен Шона, Ндабанинги, Ситхоле и Роберта Мугабе, которые иногда отсиживались тут от Скаутов Селуса; Джошуа Нкомо, командир вооруженных формирований матебелов, который покусывал и шонов и Родезийцев; спецназ Мобуту; какие-то непонятные группы Иностранного Легиона; десантники Родезийской Легкой Пехоты; спецгруппы из непонятно кого, обученные в Китае и Северной Корее; дезертировавшие подразделения всех оттенков; отряды местной самообороны; просто банды и чуть ли не оставшиеся от прошлых кампаний паракоммандо бельгийского короля ... Короче, салат с озерными грибами.

      И в это самое время, в этих самых местах оказалась группа спецов, которых официально там не то что не было, но и быть не могло. Они выполняли специальное задание по доставке важного груза из точки "А" через точку 'Б' в точку "С". О точке "А" мы, по понятным причинам, умолчим, точкой "Б" был изначально назначен город Лумбала, но он был захвачен частями очередных сепаратистов, а единственный действующий аэродром был там. Так что, новой точкой "Б" стал город Макондо, ну, а точкой "С", соответственно, город Казомбо.

      А ситуация на тот стратегический момент была своеобразная... От Макондо до Казомбо можно было доехать по старому португальскому шоссе, но там нас, наверняка, ждали сюрпризы в виде застав и засад. Так что, пришлось действовать по обстановке, а обстановка складывалась следующим образом...

      У местных патриотически настроенных пейзан были взяты взаймы три старых добрых пятьдесятпятки, пара БРДМ и небольшой обоз из заправщика и нескольких грузовиков. Пейзане всё равно собирались делать ноги, а нам работать надо, да и три наших 'ровера' уже не катили во всех смыслах.

      Итак, наша броне-мото кавалькада бодро двинулась по шоссе с первейшей задачей: а где же свернуть.

      Было три пути... Первый - по шоссе напрямую, но нас там, как уже намекалось выше, наверняка ждали. Второй путь, несколько длиннее, вел через плохонькие, но все-таки джунгли, и там резко падала скорость и, опять же, повышалась опасность иррегулярных засад. Третий путь, самый длинный, вел, так сказать, по опушке, и тут были сомнения по поводу горючки и моторесурса, так как техника обслуживалась явно в режиме Depois de amanhа, что означало "послезавтра". У наших "меньших камарадос" была национальная традиция. Ежели он, говоря о сроках того, что он когда-нибудь сделает - Amanhа (завтра), то это означает то же самое, что у нас - зайдите через месяц, ну, а если вам скажут Depois de amanhа (после завтра), то это однозначно означает после дождичка в четверг. Но у Империи везде были друзья-интернационалисты. И один из этих друзей сообщил о том, что в километрах тридцати от трассы есть старый рудник, и заправляет там всем Жозеф Лежамбон по прозвищу Окорок, и что у него можно разжиться любой автотехникой и запчастями, но только за деньги или на обмен. Отъем или обман не приветствуются, ибо рудник охраняют ветераны из состава португальских фузилейрос и им подобные. Сам же Жозеф был Шеф-капралом бригады саперов Французского Иностранного Легиона в отставке, так что, ребята там были серьезные. На переговоры пошли капитан Тараканов и старшина Тарасюк. Помимо фамилии капитан имел следующие приметы: он был маленький, шустрый, коренастый и усатый, так что, какую кличку он носил пожизненно, догадаетесь сами. Плюс к этому, он обожал носить береты, и, вдобавок, их коллекционировал. Звездой его коллекции был коричневый берет Родезийского Скаута, взятый им в честном бою. В берете и камуфляже Таракан чрезвычайно походил на ОАСовца с карикатуры КУКРЫНИКСов. Так вот, капитана Таракана послали на переговоры, потому что он был полиглотом и гениально стрелял по-македонски. Старшина Тарасюк 'розумiв i розмовляв тiльки рiдною мовою' и еще немного по-москальски, но торговаться как он не умел никто во всем Управлении. "Удивительно изворотливая личность, хорошо, что хоть комсомолец", - так говорил о нем наш замполит. Так что, старшина тоже был при деле. База Окорока поражала воображение: этакий форт из бетона, ощетинившийся торчащими из бойниц и машикулей, всевозможными стволами, от Эрликонов до ДШК и раритетных MG-131. Перед открытыми воротами стоял хорошо поездивший М-113, как ни странно с ДШК на верхней турели и эмблемой легиона на броне. Сам Окорок оказался бодрым бородатым крепышом зуавом, с блестящим загорелым черепом и со всеми целыми конечностями вопреки прозвищу. Через два часа торговли, вскакивания с места и попыток уйти, не заключив сделку, консенсус наступил. Три грузовика вместе с грузом перешли в собственность старого Легионера, мы получили три трейлера, старых, но на ходу, и автоцистерну с соляркой. Тягачи были еще те, а об их возрасте говорило то, что на одном из них мы с изумлением увидели полустертую эмблему Африканского корпуса Роммеля. Одно слово - Африка...

      А анабазис наш тем временем продолжался. Так как с горючкой и транспортом все было нормально, мы загнали танки на трейлеры и выбрали длинную дорогу. В километре от форта Жозефа мы должны были остановиться, чтобы дождаться нашего главного диверсанта капитана Сандро, но он догнал нас еще на марше на позаимствованном у легионеров мотоцикле. Судя по его довольной роже, рации у Жозефа больше не было. Уж ежели мы были вынуждены соблюдать радиомолчание, так чем же этот Шеф-капрал саперов был хуже нас?

      Красноватая земля слева и начинающиеся заросли справа уносились назад, и колонна постепенно набирала скорость. БРДМ мелькали впереди, стараясь не уходить из зоны прямой видимости, и, как оказалось, правильно делали. За поворотом, поперек трассы стояли два бронированных грузовика, ощетинившиеся пулеметами, перед ними праздно ошивался десяток фигур в бурском камуфляже и поголовно с М-16. Но, как говорил наш инструктор по огневой, если бронированная машина не танк, то КПВТ на броню наплевать. Наши БРДМки были не просто так, а "Вторые", и вооружение соответствующее. Так что, не успели наши трейлеры развернуться в положение, удобное для ведения из танков огня, как мощно замолотившие КПВТ смели свинцовой вьюгой нежданное препятствие. До цели было меньше ста метров, так что из людей не ушел никто, ну, а грузовики горели, и в них радостно взрывались боеприпасы.

      Таракан в сердцах промял ударом кулака крыло у тягача. Ну, как же, без него случилась перестрелка, а таких вещей капитан не терпел, да еще и пленных нет.

      Мы не стали задерживаться: ведь на выстрелы могли появиться ненужные гости, и, прибавив ходу, пошли курсом на Казомбо. И когда до Замбези уже оставалось всего ничего, мы нарвались на преграду посерьезнее. Три М-47 и два Центуриона непонятной принадлежности прочно перекрыли дорогу. Разведка обнаружила их издалека, и мы смогли сгрузить танки с трейлеров, обратный процесс не представлялся возможным, да и, как выяснилось позже, не пригодился. Выскочив из зеленки, три наших машины первым залпом подбили двух сорокседьмых, но у противника оказался грамотный командир и, моментально просчитав, что на дальних дистанциях его танкам ловить нечего, попер на сближение, которое оказалось отвлекающим маневром. Пока шла танковая дуэль, и мы подожгли для разнообразия пару Центурионов, из зарослей фукнули базуки и две пятьдесятпятки перешли в разряд невосполнимых потерь: живых экипажей после таких попаданий не остается. Мы не могли рисковать грузом, и поэтому зачистка окружающей местности подзатянулась часа на два, но одного пленного мы взяли. Это был бельгиец-наемник, ветеран колониальных войн и он не сразу, но рассказал, кому мы были обязаны такой теплой встречей. Разговорить вражину помог капитан Тараканов одним из своих методов.

      Кстати о его методах... Какое-то время назад и немного в других местах небольшая мангруппа под его командованием напоролась на заглохший 'ровер', в котором ехал Родезийский полковник с адъютантом и водилой. Адъютант схватился за автомат и... безвременно усоп, водила-кафр сбежал, а полковник дисциплинированно поднял руки. Вида он был самого Киплинговского, этакий джентльмен, несущий бремя белого человека. Он назвал свое имя, звание и личный номер и отказался давать какую-либо иную информацию. Звали его почему то Ян Флеминг и это настроило нас на некоторый юмористический лад.

      А ребята в процессе рейда подстрелили какое-то вкусное местное парнокопытное и стали разводить костер, дабы уже и обед было пора готовить. Наш полиглот Таракан, не желая ничего такого, показал на костер, и сказал, что вот с этим закончим, а там и с тобой разберемся. Бедный колонель решил, что костер готовится для него, а учитывая то, что он понял, с кем имеет дело, каких-то сомнений в присутствии у нас гуманизма у него не было, и он выложил все, что знал, вернее то что было нужно нам. Таракан же, естественно, сразу же изобразил это своей тонкой психологической игрой, и периодически пытался этот метод применять в дальнейшем.

      Ну, а теперь вернемся к нашему бельгийскому пленнику... Он выдал весьма интересную информацию. Оказалось, что по местным долям и весям разнеслась весть о том, что ожидается конвой, перевозящий чуть ли не полугодовую добычу алмазов с каких-то законспирированных копей. И заявленный маршрут, как выяснилось, в аккурат совпадал с нынешним нашим, и что бы там кто, где и кому не вез, попали под раздачу именно мы. Бельгиец кстати щеголял в красной легионерской пилотке и Таракан сразу изъял её для своей коллекции, выдав в замен вполне приличный головной убор.

      Короче, как говорил генерал Селезнев: "Когда совпадения становятся закономерностью, надо уходить в параноики".

      А что касается нашего анабазиса, то мы доехали до Казомбо, и груз доставили куда надо. Правда, к финишу из техники у нас остался один БРДМ и один грузовик. Как говорил Клаузевиц, "...каждая Большая война, состоит из многих маленьких, и не все из них бывают известны истории". Но, увы, даже на маленькой и неизвестной войне гибнут люди.

      Р.С. Жозефа Лежамбона прозвали Окороком еще в Легионе за то, что он в один присест смолотил двухкилограммовый оковалок Вестфальской ветчины.

      СВИДАНИЕ В СЛЕПУЮ, ИЛИ ПРИМЕНЕНИЕ ФАЛЕРИСТИКИ В СПЕЦОПЕРАЦИЯХ

      (Фантазия на тему Африканских снов II)

      О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

      и с мест они не сойдут,

      Пока не предстанет Небо с Землей

      на Страшный господень суд.

      Но нет Востока, и Запада нет,

      что племя, родина, род,

      Если сильный с сильным лицом к лицу

      у края земли встает?

      РЕДЪЯРД КИПЛИНГ

      На войне всякое бывает, в том числе и случайности. Лейтенант Акимов на четырех танках выдвигался к месту прорыва. Времени было в обрез, а обещанная пехота так и не прибыла. И внезапно на дороге нарисовалась группа местных жителей с калашами и частично в военной форме: из расчета один комплект обмундирования на два с половиной кафра. Особенно экзотически выглядел их предводитель. Помимо 'Дегтяря', на нем была только каска, юбка из какой-то травы и богатые украшения в носу. Сережка рявкнул на своих новых комбатантов, показал вякнувшему было что-то командиру, кулак, после чего похлопал его по плечу и дал закурить. Консенсус был достигнут, десант расселся по броне, и пятьдесятпятки, взревев всеми своими двумя тысячами лошадок, продолжили движение в заданный район. Враг был разбит, победа была за нами, но... Сережкины десантники оказались представителями противоположной стороны, и после боя вернулись к своим. А вы говорите Киплинг...

      Они, случайности эти, бывают даже в тылу. В одну жаркую, но зарубежную страну, прибыл проверяющий генерал из Союза. Ему устроили встречу и даже минипарад, в процессе которого сборная парадная рота, печатая шаг, пела Катюшу. Генерал для порядку сделал замечание, что мы, мол, тут не совсем официально, так что пение Советских строевых песен - это как бы демаскировка. Лейтенант Сережка Акимов, известный ерник и матерный бард, с невинным лицом поинтересовался у высокого начальства...

      - А нестроевые песни петь можно?

      - Можно, - рассеянно кивнуло начальство...

      Через два года оный генерал инспектировал личный состав в другой жаркой, но зарубежной стране, причем на другом континенте. И вот стоит его превосходительство во дворе базы, благосклонно рассматривает подаренную ему местную саблю с цацками, и тут в ворота въезжает запыленный джип, набитый загорелыми мордами в камуфляже и арафатках. И вот эти самые рожи самозабвенно распевают хором следующий текст: 'Мы в город изумрудный идем дорогой трудной...' - и так далее. Генерал, роняя на песок матерную пену, бросился к наглецам, аж подвывая от злобного усердия и предчувствия раздачи всевозможных карательных мер. И тут наиболее наглая из загорелых морд сказала:

      - А это не строевая песня товарищ генерал, и вы ее сами разрешили к исполнению два года назад.

      У старшего лейтенанта Акимова, помимо наглости и юмора, была еще очень хорошая память на лица, хотя в наглости и юморе он преуспел гораздо больше. Еще в Училище его побаивался замполит, особенно после того, как замполитовский перл "Стыдитесь, товарищ! Курсант - комсомолец, а простудились", Серега запустил в тираж, и прибавил к нему пословицы типа "Комсомолец, а кашляешь" или "У хорошего комсомольца насморка не бывает". Все перлы получили распространения на всех курсах и во всех батальонах, причем, везде упоминалось авторство не Акима, а замполита.

      В другой далекой жаркой стране Сережка на многие годы получил переходящее красное знамя в номинации "Большой прикол". А дело было так...

      К нам приехал некий лейтенант Поздняков, молодой порученец из Главпура, генеральский сынок в чистом виде. Прозвище он получил 'Сынуля', и этим было сказано все. Тусовался при штабе, стучал при случае в Центр, а наградной лист на него ушел на боевую награду. Ребятам это резко не понравилось, и Серега задумал страшную месть, тем более, что один донос был про него и его привычку загадывать антисоветские загадки. Проистек этот донос из следующей ситуации...

      Сынуля слышал, что Сережка рассказывает анекдоты "с душком" и неоднократно пытался его развести на подобный анекдот, старлей был всегда начеку, но по живости характера не удержался и как-то с таинственным видом сказал Сынуле...

      - Леша. Анекдотов не знаю, но знаю загадку. Вот ты знаешь, как расшифровывается аббревиатура КПСС?

      - Нет, - замирая от предвкушения удачного доноса, буквально пропел Алеша. Серега оглянулся, и с таинственным видом прошептал на ухо стукачку...

      - Коммунистическая Партия Советского Союза, - и, сделав паузу, добавил: - Вам должно быть стыдно, лейтенант Поздняков, коммунист, а такого не знаете.

      После этого только ленивый не спрашивал лейтенанта Алексея Позднякова о том, как расшифровывается КПСС.

      А теперь ближе к мести. У этого Сынули была золотая мечта - переспать с негритянкой, и он по-пьяни проболтался об этом Таракану. И, уж, как только об этом узнал лейтенант Акимов, у него в голове созрел план. Засланец из Центра для подтверждения приверженности линии Партии привез с собой коллекцию значков с В. И. Лениным и всем ею хвастался. Это его и погубило...

      В штабе местных камарадос работало немало особей африканской национальности женского полу, и не все из них отличались молодостью и красотой... Ради справедливости должен отметить, что высокой нравственностью среди них отличались тоже далеко не все. На этом и основывалась операция. Диспозиция была следующая: дурнушке Марии, местной девушке непонятного возраста, была выделена энная сумма и разъяснено, что на нее глазами любви посмотрел белый мамамуши, но он очень стесняется, и весь из себя секретный. Поэтому в комнате, где все будет происходить, должно быть темно, и она вообще не должна видеть его лица.

      Капитан Тараканов, который ради дела превозмог брезгливость и временно сдружился с Главпуровским Сынулей, проинструктировал пылкого Ромео о том, что девушка совсем юна, и по молодости вельми стеснительная. И что все будет происходить без света, но перед тем, как она уйдет, ей надо обязательно подарить значок с образом Вождя: она, мол, будет в восторге и будет с гордостью его носить.

      Пожилой уборщице Сильвии был рано утром следующего дня вручен значок, который накануне Сынуля подарил Марии. Старушке было строго наказано не снимать этот значок весь день, и в определенные часы барражировать в строго указанном квадрате, и при виде Сынули радостно ему улыбнуться, сверкая при этом значком, и все это было, естественно, подкреплено купюрой в 10 бырр.

      А потом наступило утро стрелецкой казни... Молодой офицер, жмурясь как сытый и счастливый кот, обожравшийся сметаной, умыкнутой им из хозяйского погреба, вышел во двор. Светило солнышко, чирикали попугаи, радостно ползали змеи, умопомрачительно пахли экзотические растения. Низенькая кривоногая старушка с метлой приветливо и подобострастно улыбнулась красавцу в новенькой тропической форме, но увидя его дикий взгляд, на всякий случай сжала метлу покрепче и стала пятится к ближайшим дверям. А Сынуля с ужасом смотрел то на старушку, то на гордо сверкающий октябрятский значок с фасом кудрявого Ильича в отрочестве.

      Об этом сексуальном мезальянсе Сережка рассказал по большому секрету своей пассии, сестре секретарши начальника гарнизона, красавице Марьям. На другой день об этом знал весь город. Старушке Сильвии подняли жалование, а Сынуля окончательно отвратился от коллекционирования значков с изображением Вождя Мирового Пролетариата.

      ИНТИМНОЕ СВИДАНИЕ У ПАРОХОДА КАРЛ МАРКС

      (Фантазия на тему Африканских снов III)

      'Настоящая жизнь в любом порту, начинается только

      после того, как там выгружают танки.

      Неизвестный танкист'

      Отступление от вступления. Двадцать лет спустя...

      Полковник Вальтер сидел в маленьком плавучем кафе на Савве и маленькими глотками пил Вранац, его самолет из Сурчина улетал через четыре часа и он успевал еще кое с кем здесь встретиться. Старый пьяница, бесцельно бродивший между столиками, наконец, осмелился подойти и к Вальтеру, лицо и, особенно, глаза которого, не очень располагали к общению.

      - Простите, господин главный. Не угостите ли ветерана? - проскрипел он.

      Вальтер посмотрел на него не обещающими ничего хорошего глазами, но, зацепившись за ленточку медали "Отличному стрелку", его взгляд смягчился.

      - В кого так хорошо стрелял солдат? - спросил он.

      - В тех, кто сейчас жирует в нашей краине, - гордо просипел бродяга. - А если хотите угостить старого сержанта, закажите не эту черногорскую бурду, а нашу родную Вельямовку.

      Вальтер кивнул хозяину, и когда заветная бутылка оказалась в руках сержанта, было видно, что он еле сдерживается, чтобы не начать пить из горлышка, но, пересилив себя, налил вино в бокал и уже оттуда жадно выпил.

      - Ты, старый вояка, выпил сегодня, пожалуй, больше бутылок, чем Партизанских улиц в Белграде, - улыбнулся полковник.

      - Зато меньше, чем улиц Князя Милоша, - нашелся сержант. Заскрипели деревянные мостки, и в кафе ввалился Капитан Дибич. Судя по мощному запаху жжённой бумаги, он пришел прямо из подземелий Ташмайдана. Он рухнул на стул, не чинясь, схватил бутылку с Вранацем, и приник к горлышку.

      - Всё, полковник, - сказал Дибич. - Хрен они получат, а не архивы. Можно сматываться.

      Бродяга понял, что его присутствие больше нежелательно, сгреб бутылку и, неуклюже откланиваясь, сказал на прощанье:

      - А вы знаете, начальники, как раньше называлась эта баржа? Она называлась Карл Маркс...

      И на Вальтера ностальгически пахнуло Африканским зноем.

      СВИДАНИЕ У ПАРОХОДА КАРЛ МАРКС

      Порт как всегда кипел жизнью. Смесь Ангольских, Кубинских и Русских менталитетов дала на выходе умопомрачительный Большой Бардак, и это было очень живописно. Тракторы, тягачи, люди всех цветов кожи, орущие чайки, соответствующий букет запахов, и все это под Африканским солнцем. В самой гуще портовых пакгаузов была незаметная контора небольшой национализированной транспортной фирмы. Там базировался технический советник или, как он сам себя любил называть, - Техник-интендант 1 ранга Сыщиков, правда, по совместительству он был еще и особистом, но об этом было известно только узкому кругу посвященных. Естественно, вызов к нему ни у кого не вызывал энтузиазма, не вызвал он оного и у меня. Посмотрев на визави пронзительным, как прицел "драгуновки", взглядом, особист начал монолог, периодически, впрочем, прерываемый возмущенными воплями моей оскорбленной невинности:

      - Вот что, старлей. Ты тут крутишь с близняшками из комендатуры. И завтра у вас свидание...

      - Это поклеп. Мы общаемся только по работе, а про свидание я ничего не знаю.

      - На свидание тебя пригласит Жозефа. Оно состоится у парохода "Карл Маркс", но Нзинга там тоже будет. Эти телки работают на разведку Роберто, и у них приказ похитить тебя. Как ни странно, ты, находясь в обществе местных Аид, даже будучи пьяным, строго хранишь Государственную тайну. Так что, решено тебя выкрасть и устроить экстренное потрошение. Ты можешь, конечно, отказаться, но нам очень надо взять их главного с поличным, а он обязательно примет участие в акции.

      - Слушай, Техник-интендант. А кто будет в прикрытии и поддержке?

      - Только мои.

      - Тогда согласен, но свой экипаж я тоже привлеку.

      Сыщиков было напрягся, а потом махнул рукой и сказал:

      - Экипаж, но не больше. Мои люди закроют кольцо сразу же после того, как ты встретишься со своими телками и их начальником. Главное - взять резидента живым, остальные меня не волнуют. Ты понял? -

      - Так точно, товарищ Техник-интендант 1 ранга.

      Утром следующего дня Жозефа, действительно, ангажировала меня на вечер. Она сказала, что камарадо Команданте очень ревнив, и поэтому она будет ждать меня на периферии порта, возле парохода Карл Маркс, что у заброшенного пирса. Оттуда на ее джипе мы поедем в уютное и безопасное место.

      - Бинго! - подумал я, - надо готовиться к свиданию.

      Эту часть порта местные называли "Мадейра де Ферро" (Madeira de ferro). Это был гигантский склад металлолома. Тут были контейнеры, автомобили, битая портовая и военная техника, со стороны океана были всевозможные морские обломки и, в том числе, пароход "Карл Маркс". Около него притулилась ржавая "пятьдесятпятка", из дула ее уныло опущенной пушки свисали какие-то ржавые же лохмотья. Возле этой композиции я и притулился. Красотки появились минута в минуту. Они весело меня приветствовали... Жозефа жестикулировала "Узи", а Нзинга для разнообразия Смит-Вессоном. А потом на сцену вышел главный герой сегодняшней тусовки. Я с изумлением узнал таможенного инспектора Карнейро - главного портового идиота. Он прославился тем, что во время ночной выгрузки танков приставал ко всем с претензиями, что по бумагам тут проходят трактора, и это явное несоответствие. Вежливо всех поприветствовав, таможенный барашек объяснил, причем на приличном русском, что я - его пленник и должен не сопротивляться, если, естественно, хочу жить. Я сделал самое грустное из доступных мне выражений лица и промямлил:

      - Позвольте с боевым конем попрощаться, - и показал на ржавую "пятьдесятпятку".

      Под изумленными взглядами тройки шпиёнов я подошел к танку и потрепал его по лобовой броне. Надо сказать, результат был ошеломляющим... Башня стала разворачиваться, и пушка оказалась направленной прямо на Карнейро, ржавые лохмотья, свисающие из пушки, зашевелились и потянулись в сторону похитителей. Лязгнул медленно открывающийся люк, и оттуда показалось страшное зеленое лицо. Со стороны таможенника раздались характерные звуки, и явственно потянуло еще более характерным запахом, с криком - Ньяма - он рухнул на землю в глубоком обмороке. Нзинга оскалилась в недоброй усмешке, и вскинула свой магнум, но Жозефа от души вмазала ей по руке своим Узи. И для полного блезира мощно взревел танковый дизель. А в это время из всех закоулков посыпались люди Сыщикова. Все-таки профессионал - он и в Африке профессионал. Завербовать одну из близняшек, против второй... это очень высокий класс. Особист гордо вышел на "сценическую" площадку и спросил нас с Акимовым:

      - Ну, что, танкисты... Никто не обосрался?

      Шевелящиеся ржавые щупальца потянулись к нему, и Техник-интендант шарахнулся в сторону, потом обалдело уставился на наши хохочущие физиономии, и немного смущенно сказал:

      - Да, я вижу, что шутка удалась...

      Р.С. Сережку Акимова накануне покусали какие-то местные мошки, и он был безжалостно измазан в санчасти зеленкой, отсюда и зеленая морда лица.

      Р.Р.С. А "O carneiro" по-португальски, означает баран.

      Р.Р.Р.С. Шевелящиеся ржавые лохмотья оказались плодом технического гения старшины Тарасюка. И вот немного о его технической гениальности...

      ШАМАН ТАРАСЮК

      Однажды под танком взорвался управляемый фугас, и аккурат в районе аккумуляторного лючка. Оные аккумуляторы, естественно, в хлам, а танк без аккумуляторов, ну, ни как не хочет заводиться. Из другого транспорта были только одинокий AML-60 и ситроеновский пикапчик. Лет через десять после этих событий, один настоящий полковник, у которого недалеко от этих мест заглохла тяжелая самоходка, нашел такой выход... он поставил САУ на скорость, убрал опоры и бабахнул в сторону потенциального противника. САУ завелась на раз. У нас не было ни САУ, ни полковника, зато у нас были Тараканов и Тарасюк... Они четверть часа что-то обсуждали, размахивая руками, и матеря друг друга, но Таракан вдруг заржал и, хлопнув старшину по плечу, проорал: "Ну, ты шаман, Тарасюк". После этого Тарасюк, немедленно озадачив весь экипаж, стал громоздить за башней какую-то странную конструкцию, а Таракан, выгнав AML на середину дороги, предался ожиданию. Места и времена были достаточно веселые, и когда Таракан, меланхолично сидевший на башне броневика, увидел выезжавшую из-за поворота разномастную колонну гражданских легковых авто, то он нисколько не удивился. А беженцы (это были французские мулаты), увидев усатого офицера в берете, да еще и на французском броневике, пришли в бешеный восторг и запели Марсельезу. Ура! Свои! Таракан истово допел вместе с ними Гимн Белль Франс и, махнув рукой сделавшему стойку Тарасюку, пошел вдоль небольшой колонны, перегруженной багажом, отдавая один и тот же приказ: "Livrer les accumulateurs". Наши умельцы быстро соорудили комбинированную аккумуляторную батарею, и родная матчасть благополучно добралась до точки назначения.

      Когда один моралист, узнавший об этой истории, спросил изобретателей, мол, не жалко ли им было бросать на дороге несчастных беженцев, Тарасюк обиженно ответил: "Но я же им оставил аккумуляторы на двух машинах".

      Прямо вспоминается эпизод из Джека Лондона, где герой в ответ на похожее обвинение говорит: "Ну, я же оставил им жирных собак".

      БАНКЕТ НА ПРАТТЕРЕ С ПРЕКРАСНОЙ ДАМОЙ

      (Фантазия на тему Африканских снов IV)

      "А помните, была держава,

      Шугались ляхи и тевтоны,

      И всякая пся крев дрожала,

      Завидев наши батальоны!"

      Тимур Шаов

      В старинном байзеле в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому, что поняли, что это русские. И, действительно, кого сейчас удивишь в Вене русскими? Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов: они пили пиво и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно, и самое поразительное... у всех были ленты и знаки "Серебряного Креста" Австрийской республики. И тут компания оживилась: грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме. И тут случилось еще одна странность... Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.

      Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме... Барон, Никита и Борька с Акимом были в стандартных смокингах, Генка и Сокол - в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса в белую тройку от Версаче. Ну, а Таракан и Арканя переплюнули всех: они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Когда жена Президента Австрии увидела эту живописную троицу цвета Австрийского флага, она чуть не вскрикнула, но воспитание и опыт все-таки взяли свое, и она сделала вид, что закашлялась. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде, но и воощще... Борька был Аглицким банкиром, Аким - Питерским издателем, Никита - тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам, поставлял кофе из Украины в Рио, что исходя из его личности не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну, а Таракан и Арканя гм..., были представителями теневой экономики в одном немаленьком Российском городе. Таракан жаловался потом, что, когда он сначала честно открыл фирму, стали давить бандюки. Создал охранную контору - стали давить менты. Вспомнил старую истину о том, что если надо с чем-то бороться, то надо это сначала возглавить, и после этого все пошло нормально.

      Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон: "Видно что-то не так было у нас в Военных училищах". Банкет завертелся по нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она, перецеловав всех и, всплакнув напоследок, вышла к ожидавшему ее мужу для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет. На столе, наконец, появилась водка... И сквозь веселье и тосты вспомнилось то, что лет двадцать назад создало эту ситуацию.

      Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт - пятый граф Гетиленд был в плену у немцев четыре раза. Первый раз в мае 1940 года во Франции. Будучи на рекогносцировке, попался патрулю Вермахта, но был освобожден через несколько часов танкистами полковника Де Голля. В декабре 1941 под Бенгази его захватила батальонная разведка одной из частей Роммеля, но через неделю Бенгази пал и Смайт опять получил свободу. В феврале 1943 его машина заблудилась в песках, и снова Сэр Эдмунд попался в силки солдат Лиса пустыни, был отправлен ими в Тобрук, и только в мае 1943 снова получил свободу. В 1945 году, в начале января, капитан Смайт оказался последним пленным, которого взяли немцы во время Арденской операции, ему очень повезло, что на штаб полка Вермахта, где его допрашивали, напали польские коммандос. Учитывая то, что в Британской армии плен не является преступлением, Смайт даже имел некоторый карьерный рост, чему конечно способствовали родственные связи в Лондонском истеблишменте.

      После войны майору Смайту предложили работать в Британской военной администрации в Германии, но он отказался. Немцы, причем в любой форме, очень сильно действовали на его психику. Приехав через десять лет после войны в Берлин, Смайт увидев солдат ННА ГДР в такой знакомой до дрожи форме, полностью потерял над собой контроль и, сказавшись больным, срочно улетел в Лондон. И вот, ответственный сотрудник Форин Офиса был отправлен в Африку с важной миссией. В Тунисе, недалеко от Гадамеса, нашли останки Британских военнослужащих времен Второй Мировой войны, и в комиссию нужно было включить Британского дипломата, Смайту как раз нужна была какая-нибудь успешная и значительная поездка, ибо близились награждения и для получения какого-нибудь ордена новые заслуги были необходимы. В экспедицию, помимо охраны и военного патруля, вошла девушка-переводчица из Миссии ООН, очаровательная австрийка Эрика Инкварт. Колонна из четырех 'роверов' попала в песчаную бурю, и машина, где были Эрика, Смайт и водитель осталась в одиночестве. Учитывая, что единственный компас сломался, ООНовский экипаж покатился совсем в другую сторону. Короче, когда кончился бензин, на горизонте показался оазис. Водитель остался у машины, а Эрика и Смайт пошли за помощью. Чем ближе они подходили к оазису, тем тревожнее становилось у Смайта на душе. Дежавю услужливо показывало картины тридцатилетней давности, и не самые благостные. В тот раз ведь он тоже заблудился в пустыне, а что из этого тогда вышло... Вот девушка и дипломат почти вплотную подошли к Оазису. Им показалось, что звучит какая-то музыка, эта музыка звучала все громче, и вместе с ней стали слышны слова какой-то смутно знакомой песни. ПЕСНЯ БЫЛА НА НЕМЕЦКОМ! Как только Смайт понял это, колени его ослабели. На пятачке, среди пальм, был какой-то непонятный бивак, состоящий из пары палаток и неизвестного сооружения, напоминающего вход то ли в ДОТ, то ли в бункер. Возле распахнутого входа в бункер орал патефон, и люди, в немецких тропических касках и песочного цвета кителях Роммелевского покроя, самозабвенно распевали слова: "Вир Альтер аффен - ист вундерваффен", дирижируя маузеровскими карабинами 98К. А когда один из них, самый большой и страшный бедуин, помахивая карабином, как тросточкой, направился к парочке путешественников, у Смайта закружилась голова, и, пробормотав 'Нихт Шиссен их бин капитулирен', он рухнул на землю.

      Мужик с девицей появились очень не вовремя. Стоило хранить радиомолчание, чтобы засветиться в последний момент. На такие случаи была четкая инструкция, и следовать ей не очень хотелось. Но судьба распорядилась по-своему... Со стороны 'ровера' послышалась стрельба, в бинокль было видно, как замелькали вокруг машины вооруженные фигуры, тело шофера, безжалостно выкинутое на песок, валялось изломанной куклой, и два джипа, набитые инсургентами, двинулись к оазису. Президент Боургиба навел в стране порядок, но в этих местах еще сохранились некоторые вооруженные формирования и у правительства руки до них пока не доходили. А джипы тем временем приближались, и их турельные пулеметы бдительно смотрели на оазис, но для нас это было слишком просто. Как один хлестнули четыре выстрела, оба водителя и пулеметчики отправились к Аллаху, а потом начался элементарный тир с подарками... выстрел - попадание, выстрел - попадание. После первого залпа прошло всего восемь минут, и от противника осталась только матчасть. Но почивать на лаврах было некогда. Это была явно разведка какой-то большой банды, уходящей за границу, и надо было делать ноги.

      Наших гостей спас Арканя. Между прочим, это именно он ввел в бессознательность гордого Бритта. Типаж, надо сказать, весьма своеобразный. Представьте бегемота, вставшего на задние лапы, с физиономией Шрека. И не смотря на устрашающую внешность, Арканя был добрейшей души человек и большой интеллектуал (для офицера, естественно). Дома у него была прекрасная библиотека европейских поэтов Эпохи Возрождения, огромный шоколадный "Британец" с вреднейшим характером по кличке Чосер, тетушка с повадками классной дамы и два холодильника. Любовь Аркани к поэзии была загадкой для всех, но на девушек декламация стихов на итальянском действовала как форма Африканского корпуса на Сэра Смайта: они закатывали глаза и слабели в коленках. Чосер имел точку дислокации на шкафу в прихожей, откуда любил неожиданно спрыгивать на гостей. На вопрос "В кого он у тебя такой?", Арканя обычно отвечал: "А в окружающих". Ну, а два холодильника, что по Советским временам было такой же роскошью, как два больших телевизора, это была дань главной слабости нашего друга - чревоугодию. Так вот, после того как Смайт пришел в себя, Арканя представился польским этнографом, а нас определил как польских же геологов. Ну, а про наш антураж он рассказал почти правду. Мол, заблудились и отстали от партии. Машину послали на поиски. А склад с немецкой амуницией нашли здесь случайно и решили позабавиться. Ну, а после того, как он прочитал Эрике несколько строф из Франкфуртера, лед недоверия растаял полностью.

      Истинное же положение вещей было следующим... В этот оазис мы попали не случайно и ждали здесь транспорт, чтобы по обыкновению сопроводить его по назначению. Склад с немецкими тряпками и железками нашли случайно и стали дурачится, но тихо. Когда же увидели гостей, решили применить пятую позицию маскировки: часть засады демонстрирует бурную деятельность и раздолбайство, а основной состав ждет, когда надо нанести удар. Подобный случай описывал в своих мемуарах один подпольщик: гестаповцы захватили явку и устроили там засаду. На явке был патефон с советскими пластинками, а в сенях стояла...ну очень большая емкость с буряковым напием. В сенях же мирно лежала в углу в грубом мешке рация "Северок", присыпанная мороженым Буряком. Рацию немцы как раз не заметили: и им даже в голову не пришло, что кто-то будет хранить рацию в сенях, да еще и в мешке. Но на самогонку фашисты глаз положили. Для маскировки они стали крутить на патефоне пластинки с советскими песнями, особенно им пришлась по душе Катюша. Потом, естественно, пришлось выпить, потом еще немного, а потом гестаповцам пришла в голову гениальная идея... Если они будут петь вместе с патефоном, то партизанен поймут что тут свои и придут прямо в ловушку. Вобщем, когда партизанский разведчик подошел к дому, то из ярко освещенных окон под патефон и ядреный запах самогонки, неслись бессмертные слова Михаила Васильевича Исаковского: 'Райсцвьетали яблёки и грьйюши, пойплильи тумьяны найд рекьёй...'. Подпольщик тихонько проник в сени, забрал рацию и скрылся в темноте... Это я рассказываю к тому, что на складе имелось и некоторое количество старых армейских пайков Вермахта, на хлеб и шнапс, входившие в них, годы не подействовали совершенно. Так что возможность пошуметь мы встретили с редким энтузиазмом, и неофициальный гимн Фольксштурма распевали от души. Кто не знает - "Вир Альтер аффен - ист вундерваффен", означает в переводе "Мы старые обезьяны - и есть Чудо Оружие". Эту песню несчастные фолькштурмисты 1945 года напевали на мотив "Дойче зольдатен". Песенка была из коллекции Барона, который в порядке хобби, интересовался фольклором Третьего Рейха. Итак, мы и гости погрузились в джипы, один из которых для разнообразия оказался Доджем 3\4 и тронулись навстречу ожидаемому транспорту. Погоня, конечно же, не заставила себя ждать. Когда мы ликвидировали второй за три часа патруль, у нас возникли вопросы к третьему, и одного из преследующих пришлось взять в плен и по-быстрому разговорить. (Смайт и Эрика были в передней машине, и этого не видели). Выяснилось, что у оазиса мы шлепнули какого то ихнего ходжу, и теперь нам был объявлен газават.

      Когда мы объяснили Смайту, что среди покаранных нами убийц его водителя был некий религиозный полевой чин, и что это теперь создает нам всем определенные трудности, то воспрянувший и никого больше (кроме Аркани) не боявшийся Сэр Смайт заявил, что мы действовали в пределах необходимой обороны. И больше того, защита чиновников Форин Офиса ее Величества и ООН является святой обязанностью любого цивилизованного человека, пусть даже он и поляк. А Эрика от себя добавила, что мы заслуживаем награды за спасение гражданки Австрийской республики. На счет поляков мы, конечно, попали. При гостях приходилось разговаривать с польским акцентом: постоянно пшекая, как сломанные сифоны с газировкой. Когда мы, наконец, встретились с транспортом, руководимым Тарасюком, и милейший старшина узнал о том, что отныне и вплоть до особого распоряжения он по национальности польский геолог, то он выдал такую не польскую матерную тираду, что даже полиглот Таракан посмотрел на него с уважением. А Борька с показным испугом сказал: "А я думал, что пан только антисемит", чем заслужил еще некоторых непереводимых идиоматических выражений. Кстати, на счет национального вопроса...

      ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЯМ:

      Когда я сейчас наблюдаю всю эту свистопляску с национализмом и ксенофобией, я вспоминаю свою прошлую жизнь. Возможно, я служил не в тех местах и общался не с теми людьми, но не было у нас разделения Граждан СССР на эллинов, римлян и иудеев. Да были шутки, были анекдоты, но того звериного национализма, который сейчас проявляется то тут, то там - не было. Были Наши и остальные. Все! Ну, еще не очень-то мы симпатизировали ряду представителей братских освобожденных народов, но не на столько, чтобы винить их в своих личных бедах.

      А сейчас... Русские националисты обвиняют в бедах 150 000 000 жителей России - 3 000 000 евреев. Украинцы в своих проблемах винят, естественно, Русских, хотя миллионы украинцев выживают за счет работы в России. Кавказцы, вывозят из России миллиарды долларов, но, тем не менее, распинаются в нелюбви к России. Поляки ненавидят Россию за все, что у них случилось в Истории, хотя четыре раза прогадили свою страну исключительно благодаря "мудрости" своих правителей.

      Вот что я вам скажу, господа патриоты. Нет плохих наций, есть политические аферисты, вертящие народами, и тупая масса, с радостью позволяющая собой вертеть. Так что... работать надо, а не искать виноватых.

      И напоследок приведу пример... В одной далекой жаркой стране, во время выполнения задания, был тяжело ранен азербайджанец и его на себе двадцать километров тащил еврей. Маленькое дополнение... Они оба были Советскими Офицерами!

      Ну, короче говоря, очередной анабазис закончился успешно. Британца и Австриячку скинули рядом с цивилизованным местом, и последовали дальше уже без них, не привлекая внимания местных властей, что было достаточно легко, ибо было 20 марта - Местный День независимости. Ну, а транспорт сопроводили куда следует. Эрика на прощание взяла с Борьки клятву, что пан Борислав с ней обязательно свяжется, и что это очень просто: надо только в Венской телефонной книге найти номер Эрики Инкварт.

      Прошли десятилетия, все в этом Мире изменилось. Не стало Империи, не стало Управления, не стало подразделения, которого и раньше-то официально нигде не было. Борька, живущий к тому времени уже в Лондоне, посмотрел как-то Американскую комедию, в которой на показательных учениях танкисты для того, чтобы скрыть от начальства недостаточный уровень подготовки, заминировали мишени и взрывали их одновременно с выстрелами из танков. Борька аж взвился из-за подобного плагиата, так как это Барон с Генкой и Акимом придумали и разработали эту систему, причем, для того, чтобы вытащить однокашника из задницы. Зная, что у Генки в Вене есть филиал, Борис стал искать в телефонной базе Австрийской столицы название журнала и наткнулся на телефон Эрики Инкварт. Ну, а потом все завертелось по всевозможным официальным тропам, и окончилось награждениями в Вене.

      Банкет продолжался и перерастал уже в самую веселую фазу. Кто-то заказал ресторанному оркестру играть русскую музыку без перерыва, и после Катюши вдруг послышалась мелодия Варяга. Шум за столом постепенно стих, и у всех однополчан перед глазами встала одна и та же картина...

      ... И ставший вдруг враждебным Океан. И свинцовые волны, несущие в себе неминуемость. И силуэты чужих кораблей. И мрачный морпех, сплюнувший в иллюминатор и объяснивший нам сухопутным, что те разноцветные флажки над вражескими кораблями, означают приказ "приготовить судно к досмотру". И то, что все мы знаем, хотя не показываем вида, что сейчас в данную минуту, в каком-то дальнем отсеке или каюте нашего корабля, кто-то из тех, кому это поручено, держит палец на кнопке взрывной машинки и ждет неизбежного. И вдруг грозные фрегаты врага отворачивают, дают полный ход и, поджав хвосты, уходят в сторону... А мы, вопреки всем приказам, высыпав на палубу, со слезами на глазах и срывая глотки, орём "Варяга", а из-за размытого горизонта надежно и мощно выдвигаются серые силуэты Имперских кораблей.

      Сэр Эдмунд Чарлз Ричард Смайт, пятый граф Гетиленд, получил за героизм при выполнении служебных обязанностей Знак Ордена Британской Империи, вышел в отставку и поселился в своем Валлийском имении. Никогда больше он не ездил за границу. Его периодически приглашали на официальные мероприятия в посольства различных государств, но в посольство Германии он не ездил никогда. И еще в дипломатических кругах обратили внимание на то, что граф стал очень хорошо относиться к полякам, правда, считал, что они несколько невоздержанны в еде. Если бы Сэра Смайта попросили описать типичного поляка, то он изобразил бы Арканю, который сидел на капоте Доджа, обжираясь вареными курами числом две штуки.

      Наполеон Третий, Змей Горыныч, Старшина Тарасюк

      и другие жители Земли.

      (Фантазия на тему Африканских снов V)

      Зачем учили нас летать

      На поршневой унылой тяге?

      Не доросли ведь до небес

      Мы сухопутные бродяги.

      Нам ближе дизель и броня,

      Чем весь эфир высотных ветров.

      Не нужен в танке парашют,

      Считают клиренс в сантиметрах.

      Любого ероплана нам

      Милей засада в капонире.

      Так нет, подняли в небеса

      И вот висишь как муха в тире.

      Ода Старшего лейтенанта Акимова на

      занятия по пилотированию самолета Ли-2.

      Нет ничего хуже, чем отвлекать на себя противника. Оторваться нельзя, разгромить тоже нельзя, ну, и попадаться тем более нельзя. Как говорил на лекции по одному известному, но не поименованному предмету, полковник Терешкин: "...в этом варианте операции прикрытия необходимо постоянно обозначать свое присутствие, постоянно сохраняя у противника ощущение, что он вот-вот вас обнаружит...". Этот заштатный городок нельзя было назвать даже дырой. Хотя две достопримечательности у него были - аэродром и памятник Наполеону III. Теперь появилась и третья: очередной беглый кандидат в президенты со своей бандой, занявший половину городка. Другую половину, что характерно, держали силы, преданные легитимному главе государства. А вокруг города по обыкновению кишели всевозможные формирования, ловившие свой бутерброд с икрой в мутной воде Гражданской войны. В этой ситуации мы должны были строго по графику устраивать в определенных местах отвлекуху, чтобы кому-то было легче работать.

      Тарасюк крутился вокруг Командира и преданно заглядывал ему в глаза, но в ответ слышал только короткие матерные тирады. Таракан предусмотрительно ускользнул на наблюдательный пункт и утащил с собой честного Арканю, а старшина остался крайним. Троица веселых соратников намедни несколько переусердствовала. Барон приказал им пошуметь на шоссе N17. По дороге Тарасюк где-то надыбал пару шишариков, набитых комплектами к "Змеям Горынычам", а скомплектовать и запустить все это для Русских умельцев было пару пустяков. Так что, когда батальон Леопардоголовых вылез из грузовиков с тем, чтобы оправиться и закурить, на несчастных гвардейцев обрушились ревущие огненные монстры, пуляющие в стороны отрывающимися на лету маршевыми ракетами. И когда все это стало взрываться уже на земле, то уцелевшие преторианцы дали третью космическую в направлении всех сторон света. Слухи, которые пошли об этом "шуме", настолько накалили обстановку, что часовые любых формирований открывали теперь огонь на любой шорох даже днем. А тут подошло время отходить в заданный район, естественно, предварительно еще раз слегка шумнув напоследок... На задание, естественно, направили штрафника Тарасюка. Нужно было устроить взрыв перед зданием местной комендатуры, без жертв, но чтобы у местных альгвазилов не было даже мысли о погоне за нашими подопечными. Все были готовы к маршу и ждали только Тарасюка. В центре города, что-то не тихо бабахнуло, началась паническая стрельба, распространившаяся по всему населенному пункту, и через пять минут к заколоченному и полусгоревшему складу, служившему нам убежищем, ревя изношенным движком, подкатил старенький ситроен с Тарасюком, загримированным под типичного банту. Доложив о выполнении задания, старшина присоединился к сборам нашей маленькой армии, проявляя нарочитый энтузиазм, причем стараясь держаться подальше от командира. Жертвой подрывника Тарасюка стал памятник Наполеону III, чудом сохранившийся на главной площади. Место было выбрано удачно, и помимо близости комендатуры и прочих присутствий паники прибавляла абсолютная непонятность данной акции, и действительно ... кому нужен чугунный Шарль Луи Наполеон Бонапарт, и тем более - кому нужно было его взрывать. Потом ситуация весьма осложнится, но об этом позже.

      А пока о талантах старшины Тарасюка, как сапера. О том, что наш старшина, що не обмiняє, то надкусить, а потiм все одно обмiняє, уже было поведано выше, но сейчас разговор идет о его саперных навыках. Тарасюк был ассом взрывного дела. Был случай, когда в рамках строительства Социализма, в одной отдельно взятой, но далекой стране, надо было выполнить три задачи в одном флаконе: не допустить переброски резервов, вывести из строя подвижной состав и перерезать единственную "железку" в данной местности. Тарасюк взял на себя техническую сторону операции и блестяще ее обеспечил. Из алюминиевых кастрюль, ржавой окалины и еще ряда ингредиентов он сделал несколько термитных мин виде кусков угля, и подкинул их в тендер одного из двух имеющихся в местном депо паровозов, причем, в цистерне заминированного паровоза он разместил пластиковые емкости с бензином, закупоренные кусками льда, добытыми в холодильнике вокзального ресторанчика. На втором паровозе, с прицепленной парой вагонов, отряд местных товарищей и братские мы, проследовали до моста над ущельем, который Тарасюк заминировал уже обычной взрывчаткой. Когда погоня на всех парах приблизилась, и мы до конца насладилась очень эффектным взрывом локомотива, старшина поднял на воздух мост с последним в этой местности паровозом. В результате, прислужники мирового империализма были лишены маневра и блокированы, а наши, естественно, победили. Вообще, надо отдать должное Империалистам: у них было чему поучиться. Например, упрощенным системам обучения специалистов по ряду ВУС. И действительно, зачем, скажем, летчику знать устройство движка до винтика? Если самолет собьют, то он его все равно не починит, а тратить сотни часов на ненужные знания явно не функционально. Наш генерал был в большой дружбе с соседним генералом летуном и за ящик коньяку сподобил его провести для ряда наших курсантов экспресс-курс занятий по летной подготовке. Двадцать взлетов и посадок на Ли-2 и никаких изучений матчасти, только грубый пилотаж. И ведь пригодилось...

      Был получен сигнал о том, что операцию прикрытия можно сворачивать. Тарасюк предложил несколько неожиданное направление отхода, и Барон прикинув, что для противника оно будет тем более неожиданным, согласился. Проехав через сожженный поселок, два Ситроена с группой выехали на довольно обширное поле, на краю которого стояло нечто вроде ангара. Тарасюк с Арканей и еще двумя ребятами открыли ворота, и всеобщему взору предстал старый добрый Дуглас, что в переводе на родную мову, означает Ли-2. Где старшина его надыбал, спрашивать было бессмысленно, но судя по эмблемам республики, это был сгоревший месяц назад личный самолет местного президента. Взлет прошел весьма удачно, то есть ни во что не врезались, Аким благодушно разорялся на тему отсутствия ПВО в данной местности, а Таракан мучил рацию на предмет приема местных и не очень новостей. Внезапно он прижал к ушам наушники, и его обычно бесстрастное лицо стало выражать всевозможные эмоции. Замахав руками, Таракан стал переводить сообщение правительственной радиостанции. Сообщение гласило, что в городе Нола неизвестная право-левацкая группировка уже несколько месяцев проводит политику террора и дестабилизации. И в качестве апофеоза своей деятельности похитила секретаря посольства одной из европейских держав и взорвала памятник Императору Наполеону III , оставив на пьедестале разрушенного раритета удивительную по цинизму надпись 'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!'. Учитывая что эту фразу Таракан прочитал по-французски, первым начал хохотать Арканя, ну, а после перевода хохотали все кроме Тарасюка. А когда Арканя, давясь от хохота, сообщил, что перед выходом на задание Тарасюк уточнял у него, кто командовал Версальцами и какой был главный лозунг у французских революционеров, у народа началась буквально истерика, и сам бедный Дуглас пару раз клюнул носом, потому что у рыдающего от смеха Барона штурвал ходил в руках ходуном. Лет пять после этого, при каждом удобном случае старшине Тарасюку дарили книжки по истории Французской революции и почему-то Гавроша Виктора Гюго.

      'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!' переводится следующим образом: 'Да здравствует генерал Галифе! Аристократов на пику!'

      А посадку произвели только с третьего захода, но даже не сломали шасси.

      МИНОМЕТЫ И ДЕВСТВЕННИЦЫ, КАК ЭЛЕМЕНТЫ ЛОГИСТИКИ

      (Фантазия на тему Африканских снов VI)

      'Из миномета можно вести стрельбу как по открытым целям, так и по целям, находящимся за укрытиями. Особенно губителен для противника массированный огонь минометов'.

      Из инструкции НКО СССР 1943 г.

      И опять дорога. Красная земля, красная пыль, летящая из-под гусениц Мэтлов, из-под колес БРДМов и Шишариков, красные от недосыпа глаза, набивший оскомину пейзаж и бессчетные километры позади, и, что не маловажное, впереди. Любая война состоит на девяносто процентов из логистики и тяжелой работы, а сам переход от работы к бою весьма скоротечен и незаметен, и минута там кажется иногда длиннее часа. Так один человек седеет десятилетия, а другой за несколько секунд.

      Так случилось и сейчас. Залп из зарослей, наш ответный огонь, вовремя развернутые Акимом минометы, который очень удачно накрыли ядро, готовящегося к атаке отряда инсургентов, имитация контратаки, еще три залпа 82-миллиметровых мин, и все в шоколаде. На всё про всё ушло двадцать две минуты. В данном случае все решили минометы, и заслуга в этом целиком принадлежала одному пожилому артиллерийскому капитану. Капитан этот был из племени 'вечных капитанов', у него было среднее военное образование, и в армии он держался только потому, что когда-то воевал вместе с нашим генералом. Капитан был энтузиастом минометной стрельбы и искренне ненавидел современную методику обучения. Он разработал свою систему, благодаря которой за две недели можно было гарантированно обучить минометные расчеты.

      Генерал позволил ему экспериментировать, но только с добровольцами, и в добровольцы попал наш взвод. Мы самоназвались "Отдельной Гвардейской минометной батареей имени Капитана Блинова" и пошла работа. Ребята загорелись идеей капитана, и не жалели сил и личного времени. Мы очень старались, но профессиональные артиллеристы относились к нашей программе скептически, и когда нас возили на полигон минометной учебки, все местные бомбометчики смотрели на нас с иронией, смешанной с презрением. Тем не менее, когда нашу 'молодую' батарею выставили на показательные стрельбы, в соперники нам, на всякий случай, выделили сержантскую учебную батарею, но мы всеравно умыли их и по времени развертывания батареи, и по меткости, и по скорострельности. Капитана после этого быстренько уволили из войск, и действительно... Ведь не может какой-то капитанишка быть умнее кучи генералов из ГАУ. А Аким после этого влюбился в минометы, и при каждом удобном случае с наслаждением и мастерски стрелял из этого вида оружия. Каждый раз, накануне его Дня рождения, а так же других праздников (включая Восьмое марта), кто-нибудь к месту и без оного обязательно заявлял: "А Акиму подарим миномет".

      Но вернемся к нашему бою. Подсчитанные потери были небольшими по количеству, но невосполнимыми по качеству... Погибли все три местных проводника, и это очень осложняло наше дальнейшее путешествие. Местность эта, сейчас весьма малонаселенная, когда-то кишела рудознатцами и прочими шахтерами, но ввиду войн и революций многие населенные пункты опустели. Белые уехали в Европу, местные рабочие расползлись по родным стойбищам, и в результате тут остались только десятки брошенных поселков, сотни километров, неуказанных на картах дорог, некоторое количество местного коренного населения и энное количество мелких вооруженных формирований различных оттенков. А колонна должна была прибыть точно в срок, в расположение некоего царька, выбравшего путь построения Социализма, и ехали мы, естественно, не пустыми. На старой Португальской карте, километрах в 20 от места нашей дислокации, была обозначена большая деревня, бывшая по совместительству столицей какого-то племени народности овимбунду. Туда поехала делегация (она же - передовой дозор) на шишарике и БРДМе, в переводчиках там был Таракан, командовал, естественно, Барон, для торга по цене услуг был привлечен Старшина Тарасюк, а на случай проведения дипломатии канонерок взяли Акима и Арканю. Как сказал Борька, раздосадованный, что мы едем без него: "Выбор состава Мирной делегации ясен: Акима взяли за то, что он лучше всех стреляет из миномета, а Арканю потому, что он самый красивый". По дороге нас пару раз обстреливали, так что скорость держали максимально возможную, и тут впереди показался достаточно приличный мост через небольшую речушку, и все бы хорошо, но... На мосту находился местный пейзанин с чем-то вроде коровы. Домашнее животное и его верный хозяин находились примерно по середине моста, и, учитывая нашу скорость, деваться ему было некуда. И тут африканский колхозник стал выталкивать несчастную животину с моста прямо в речку, а потом прыгнул за ней и сам. Когда мы проезжали мимо плавающих в мутно-бурой воде местных обитателей, Таракан проворчал: " Герасим, блин... ", - а Аким пафосно произнес: "Так не доставайся же ты никому".

      Переговоры протекали в классическом стиле. Вождь, очень похожий на актера Омара Шарифа, намазанного гуталином, запросил за предоставление проводников больше, чем было у нас в караване грузов и техники. Тарасюк предложил два пустых магазина к Калашу и пять древних трехзарядных француженок, модели Лебель-Бертье. Вождь почувствовал родственную душу и самозабвенно предался торгу. Высокие договаривающиеся стороны, перемежая лесть и оскорбления, медленно, но верно продвигались к консенсусу, но тут все чуть не испортил Таракан. Он решил, что пора выпускать Арканю. Лейтенанту самому надоело сидеть под брезентом, и он с грацией бегемота, прошедшего школу молодого бойца в ВДВ, выпрыгнул из коробочки через верх, вызвав своим появлением панику у всех селян, кроме вождя. Местная реинкарнация Омара Шарифа пришла в невообразимое возбуждение и выдала длиннейшую фразу, сопровождаемую улыбками и прочими выражениями положительных эмоций. Таракан внезапно стал заваливаться на бок и со стоном рухнул на землю. Мы схватились за автоматы, подозревая, что капитана угостили отравленной стрелой, но оказалось что это не действие яда, а приступ смеха. Вытирая слезы, Таракан перевел нам, что вождь дает трех проводников, пять связок вяленого мяса, тяжелый пулемет с тремя БК, своего домашнего броненосца и четырех девственниц... и все это за Арканю. Несколько минут большинство нашей команды было абсолютно небоеспособно, ибо трудно воевать, рыдая и корчась от смеха. Не смеялся только Тарасюк. По его расстроенному лицу было видно, что дай ему волю, то за такой востребованный товар как Арканя, он пустил бы по миру все это племя, но старшина знал, что командир вряд ли на это пойдет, о чем и загрустил. Торг через время закончился, и старшина страшно отомстил капитану Тараканову. Тарасюк коварно согласился на то, чтобы любимый берет Таракана перешел во владение младшей жены вождя. До самого нашего отъезда вождь не терял надежды, и напоследок попросил передать Аркане, что если он останется, то будет назначен военным вождем и получит пятерых жен и отдельный кораль, но к грусти вождя, Советико офицеро был облико морале! Барон, который по живости характера и гипертрофированному чувству юмора, таких подстав не пропускал из принципа, пробормотал как будто в сторону:

      - Совсем озверел Черный Абдулла. Мало ему четырех девственниц, так ему еще и пять жен подавай. Все парторгу расскажу.

      Итак, наша колонна двинулась дальше, и километров через сто между проводниками и Бароном возник спор. Проводник хотел резко отклониться от директрисы, хотя каких-то препятствий типа гор, болот, пропастей и взорванных переправ впереди не наблюдалось, но проводники были непреклонны. Это чужая территория, сказали они, и каждый, кто туда вторгается, подвергается Песка. Что такое Песка они не могли или не хотели объяснять, а ведь в Африке разной жути хватало, и не только человеческой... И те, кто не относился к этому серьезно, позднее весьма об этом жалели, если конечно успевали.

      Но делать крюк было некогда, и мы решили рискнуть. Несколько километров все было спокойно, не считая десятка другого скелетов, привязанных к столбам, а потом показалась вполне реальная застава. Дорога пересекала небольшую деревушку, вернее, деревушка, судя по всему, появилась возле дороги, на это указывали ржавые останки заправки и площадь с остатками явно заброшенных прилавков, не заброшенным выглядел только местный аналог лобного места... Десяток низких виселиц, на большинстве из которых пребывали людские тела в разных степенях целости. Судя по всему, несчастных, сразу после подвешивания, зверски пытали, причем палачи делали длину веревок такой, чтобы их жертвы не задыхались сразу. Шишарик с брезентовым кунгом, но открытой кабиной, медленно въехал на площадь, а из-под навеса самой большой хижины вышла живописная группа. Возглавлял ее здоровенный негр в красной ливрее швейцара на голое тело и засаленной офицерской фуражке. В одной руке он держал саблю, в другой двадцатизарядный бразильский маузер. Его свита была в более-менее привычной для здешних мест и данного времени амуниции, кроме двоих мордоворотов... Мало того, что они были в касках, что даже для кафра было дискомфортно в этом климате, оба этих стражника держали в руках удилища, причем явно от дорогих спиннингов. Сидевший рядом с Тараканом проводник стал пепельным, и в ответ на удивленный взгляд Таракана, прохрипел: 'Песка'. В голове у капитана как щелкнуло. 'Pesca по-португальски означает удочка. Значит, несчастных пленников засекают до смерти удилищами от спиннингов... Интересные обычаи в этих местах, этнографы были бы в восторге. А "шестьдесятшестой" стал вдруг газовать мотором, и красномундирнику пришлось подойти поближе. Таракан, не выключая ревущего движка, выпрыгнул из кабины, чтобы услышать всевозможные наглые предложения типа - всем выйти из машины, сложить оружие и тогда их, возможно, убьют сразу, без подвергания испытанием Пеской. Таракан покладисто кивнул, отдал честь и без всякого перехода вмазал местному командующему в поддых, и добавил ребром ладони по уху. Над кузовом шишарика взлетел брезент, и короткие очереди Калашей прошили команду экзекуторов, а на площадь уже въезжали бронемашины авангарда, в нетерпении поводя стволами пулеметов. За перегазовками шишарика их появление было для противника полной неожиданностью, как и было изначально задумано.

      Типа в красной ливрее звали Мата, и он был местным начальником узурпировавшим власть в целом районе. Ему повезло, что крупные формирования сюда не заходили, основные разборки шли западнее и южнее этих мест, и Мата от безнаказанности закусил удила. Каким-то образом, к нему в руки попала заблудившаяся партия товаров для рыболовного магазина, и бывший дознаватель DGS придумал изощренную пытку Пеской. Дальше все было просто... Мату посадили в кабину головной машины и всю дорогу, что мы проделали по району, контролируемому его бандой, он был нашим пропуском, а потом мы подарили его на прощание нашим проводникам, - было у них в глазах такое желание.

      Ну, а задание мы выполнили, и дело наше было правым, и враг был разбит, и мы победили. Царек, уверовавший в учение Карла Маркса, получил свое оружие, и через несколько месяцев благополучно был перекуплен ЦРУ. А у Аркани появилось новое прозвище - Черный Абдулла. И долго еще его донимали вопросами, мол, где твои жены.

      Жалеет страшно.

      ПОДЗЕМНЫЕ И МОРСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ.

      (Фантазия на тему Африканских снов VII)

      Какой дурак придумал пабы?

      Да! Тут уют и красота.

      Зато здесь нету сушек с солью,

      И жигулевского пивка.

      Из оды Старшего лейтенанта Акимова

      На посещение Лондонского Паба

      Западная Европа загнивала в том году на своем обычном уровне. Чистые улицы, потоки разноцветных неимоверно шикарных, с нашей точки зрения, авто, сверкающие витрины магазинов, сотни наименований легких, средних и тяжелых спиртных напитков, веселые и безмятежные лица местного населения. Да-а-а-а... Правильно наше Ленинское ЦК организовало Железный занавес, а то ведь на неокрепшие умы это изобилие могло бы неадекватно подействовать, как, впрочем, и на окрепшие. Когда инструктор провинциального райкома КПСС, включенная в зарубежную тургруппу за преданность идеалам, попала во вражеский универсам и увидела местное изобилие, то она уже напряглась, ну, а в колбасном отделе у нее началась форменная истерика. Пожилую девушку срочно отправили в Союз, а сопровождающий группу атташе по культуре объяснил сбежавшемуся персоналу магазина, что данную реакцию у Фрау из России вызвала жалость к местному пролетариату, имевшему столь бедный ассортимент продуктов, в отличие от того, чем питаются жители родного ей поселка Задрюченск.

      Группа Южноафриканских биологов, прибывших на международный конгресс, вела себя в магазинах гораздо спокойнее, а их, несвойственный для Острова, загар не сильно бросался в глаза в столице Содружества. Местные службы, имеющие отношение и облеченные доверием, убедились, что пятерка буров не имеет никакого отношения к закупкам оружия, оптовым продажам крюгеррандов и поискам Атомных секретов, и к концу Конференции сняла с них наблюдение, а зря... Как только местные Бонды сняли колпак, великолепная пятерка приступила к выполнению основного задания и отнюдь не для SAS Боты. На самом деле их было семеро, но Барон и Аким действовали отдельно, осуществляя поддержку и отвлекающие маневры. Они числились при Советском павильоне Строительной выставки, младшими демонстраторами и вели себя нарочито глупо и подозрительно. Во время первой рекогносцировки группы они прямо в рабочих комбинезонах отправились бродить по городу, но с таким подозрительным видом, что за ними увязалась половина местных Джеймс Бондов. Барон и Аким нагло зашли в садик возле какого-то частного владения и стали подозрительно там барражировать. Когда к ним подошел полисмен и поинтересовался о том, что джентльмены тут делают, Аким вместо того, что бы сказать, как было оговорено заранее - Guard of environment (Охрана окружающей среды), залюбовавшись на цветы, гордо произнес - Guard of gladioluses, Sir! (Охрана гладиолусов, сэр!), полисмен отдал честь и удалился почти строевым шагом, (почему Аким сказал именно так, вы поймете немного позже).

      Дальше было еще интересней... Согласно плану операции, на банкете у французов, даваемом по поводу Дня Бастилии, нужно было засветить одного латиноса, публично передав ему абсолютно бессмысленную шифровку и этим окончательно замутить местных альгвазилов и спровоцировать их на еще более пристальное внимание к Барону и Акиму. Но получилось как всегда... На приеме у Французов Барон, активно не избегавший фуршета, пригласил на танец улыбнувшуюся ему девушку и с этой секунды они стали центром внимания всей публики. Аким в это время, выполняя все пункты плана, подошел к парагвайцу и, улыбаясь, как удав Каа бандерлогу, подарил латиносу маленькую шоколадку, в которой была заныкана никому не нужная, по большому счету, шифровка, оной вовсе и не являющейся. На бумажном прямоугольнике размером с визитку был напечатан один из перлов Акима. Аким получил задание сотворить нечто настолько глубокомысленно-идиотское, чтобы свести с ума не меньше дюжины криптографов. И Аким выдал:

      Собака охраняла гладиолус,

      И радостно собаке было жить.

      Есть в жизни цель, и это превосходно.

      Давайте с милым гладиолусом дружить.

      Латинос рассеянно принял презент, и, когда Аким отошел в сторону, пожал плечами и бросил шоколадку на поднос проходящего мимо официанта. Самое смешное, что никто этих перетрубаций не заметил, все секьюрити и альгвазилы смотрели на танцующего Барона, и дело было вовсе не в его па и не в какой-то особенной элегантности и пластичности его партнерши, а в личности молодой Леди. Эта была какая-то из дальних родственниц Виндзоров, бывшая тут инкогнито и поэтому вызывавшая всеобщий интерес, и, в первую очередь, интерес служб имеющих отношение... Надо отметить, что Барон от злости на то, что ему не пришлось участвовать в основной части акции, неоднократно был замечен возле будки, где выдавался джин с тоником. После каждого танца он подводил туда свою даму, которая тоже охотно потребляла данный напиток. Финал был типично наш. Влюбленных разлучили общими силами сотрудники безопасности Альбиона и товарищи в штатском из Советского посольства. Послу в этот же вечер пришла пачка доносов о неприличном поведении гражданина СССР на международном мероприятии. Единственный посольский чин, который знал о реальной миссии Барона и Акима, на тот момент отсутствовал. Аким притворился собственным дублем и избежал репрессий. А Барона рано утром этапировали в Москву и, единственно, что хоть немного его утешало, с пересадкой в Парижском Орли. Так что финал операции прошел без него.

      Наблюдаемый 'объект' жил в собственном особняке на границе Кенсингтона и Белгравии, но у него была еще одно жилище в Уолтхамстоу, рядом с "Собачьим стадионом", до посещений которого он был большой охотник. Нужные нам бумаги были, наверняка, в Кенсингтоне. У "объекта" было хобби, некая смесь картографии и археологии, и этим он вызвал интерес нашего командования. Мы как раз начали помогать одной стране на жарком побережье и там, где началось строительство базы, обнаружились старинные катакомбы, которые хотелось использовать более функционально. Архивы со схемами данных пещер по ряду причин оказались в собственности "объекта". А по ряду других причин эта информация должна была срочно изъята и доставлена в известное, но не поименованное место. Итак, 'Объект' поехал на собачьи бега, прислуга частью получила выходной, а частью поехала с ним. Не растерявший коммунистических идеалов старый мастер коммунального андеграунда дал план коммуникаций этого квартала, и все пошло по накатанной колее. Викторианская канализация же была настолько чище обычной, насколько натертый паркет бывает чище проселочной дороги. Так что, никто даже ни в чем не испачкался. Расписание дежурных обходов у ребят было, проникнуть из коллектора в подвал нужного дома было элементарно, сигнализация в те времена ставилась исключительно на двери и окна, нужный кабинет и нужный шкаф нашли быстро, и нужные документы изъяли без проблем, но потери, тем не менее, были. В этом доме тоже обитал Шоколадный Британец, причем с таким же характером, как и у Арканиного зверя. Когда Таракан выходил из кабинета хозяина дома, с грозного Викторианского шкафа-монстра скользнула массивная тень, и, молча, приземлилась на голову капитана. Генка потом говорил, что такой органичной смеси русского мата и британского кошачьего мява он не слышал никогда в жизни. Отряд стал отступать к подвальной лестнице, и пока ребята не захлопнули за собой дверь, верное животное беспрестанно их атаковало, пытаясь каждый раз выцелить исключительно Таракана. Уже когда группа быстро продвигалась по тоннелю, Таракан переплюнул Брема, выдав новый термин по классу кошачьих - 'Кошка Баскервилей', что, учитывая его поцарапанное лицо, было весьма неосторожно... Ибо, когда об этой истории узнал через неделю Барон и увидел еще не зажившие шрамы от кошачьих когтей на лице капитана, он сочувственно похлопал его по плечу и сказал с совершенно серьезным видом:

      - Ну, ты у нас прямо Таракан Баскервилей.

      После ряда путешествий по воде и по воздуху великолепная семерка прибыла к месту новой дислокации. Многие объекты (на этот раз из бетона, дерева и металла) были почти готовы, но тут пришла беда, откуда её не ждали. Лояльные к развитому Социализму граждане данной "Жаркой прибрежной страны", видимо, для того, чтобы строить Социализм было еще интересней, разделились на две партии (назовем их для разнообразия красно-оранжевыми и красно-синими). Эти две партии, обрадованные наличием большого количества техники и вооружений, самозабвенно предались взаимному уничтожению. Мы прибыли непосредственно к началу разгара. К несчастью для всех нас, в местной столице застрял большой дядя из ЦК, и его надо было срочно эвакуировать, с ним же хотели бежать руководители одной из новых партий, которые с одной стороны, явно, проигрывали, но с другой, - считались легитимными. В центре города бои понемногу затихли ввиду того, что социалистические пейзане пожгли в процессе Жакерии всю технику друг у друга, а ходить в атаку пешком им почему-то не нравилось. Часть порта еще держали верные нам пока красно-синие, и там стояло судно, на котором и надо было эвакуировать высоких персон с разным цветом кожи. Подлежащие эвакуации персоны находились в местном то ли Смольном, то ли Зимнем. Когда наша группа туда прибыла, состоялась последняя атака красно-оранжевых. Арканя доблестно вел огонь из ДШК, слегка модернизированного местными умельцами, применяя его как ручник. Дядя из ЦК, увидев Арканю с пулеметом, настолько к нему проникся, что, возможно, даже бы усыновил его на условии никогда не расставаться. А у нас встала ломом поперек дороги одна проблема. Фарватер был перекрыт новой береговой батареей, состоящей из нескольких автоматических зениток и четырех 122 мм. гаубиц. Пароходу мимо них было не проскользнуть, авиации и тяжелой артиллерии у синих не было, а имеющимися в наличие силами пехоты батарею было не взять. Так что, единственным 'Главным калибром' в этих местах, оказалась наша команда. И тут пригодились привезенные нашей группой схемы подземелий. Был найден ход, ведущий прямо из дворца в древние катакомбы под батареей. Там, оказывается, был когда-то форт, построенный на месте еще более древнего укрепления. Словом, лишнего времени не было, и кроме нас решать вопрос, опять же, было некому. Партийный бонза, рыдая, расстался с Арканей, и темная прохлада подземелья (как образно выразился Аким) жадно проглотила горстку храбрецов. В большом "предбаннике" самого нижнего дворцового уровня со стенами, вырезанными в белом известняке, был назначен сбор группы. Все были навьючены, как лошади, так как Барон приказал помимо взрывчатки взять побольше патронов, но пришедший последним Тарасюк амуниционно переплюнул всех. Помимо полной выкладки, на нем висел ранцевый огнемет, а в руке он держал чемодан. Общественность разделилась на две части... Одна половины прикидывала на то, что старшина выменял огнемет, а другая гадала, а что у него в чемодане. Основная версия следствия осталась за Арканей, который вывел объединенный алгоритм. Когда он заявил, что в чемодане колбаса, все замолкли и стали ждать продолжения. И он продолжил. Мол, вы слышали, что две недели назад пропал арабский скакун из конюшни имама, так его изъял Тарасюк, пустил на колбасу, половину колбасы махнул на огнемет, а другая у него в чемодане. Когда Тарасюк, не обладающий утонченным чувством юмора, обиженно заявил, что две недели назад находился, между прочим, с частью здесь присутствовавших на тендере, болтавшемся в Аденском заливе. Все стали кричать, что они на такие дешёвые отмазки не ловятся, и Старшина попал на пять кило колбасы, но тут раздался грозный рык Барона, и все сразу заткнулись, а старшина рыбкой заскользил на мановение командирского пальца.

      Старшина что-то долго говорил на ухо командиру, в процессе чего выражение лицо Барона менялось в гамме от расстрела Тарасюка на месте, минуя наряд вне очереди, и переходя на представление старшины к ордену Богдана Хмельницкого. Тарасюк торжественно открыл чемодан, который был наполнен не конской колбасой, а черными коробочками. Это был набор новейших американских радиогарнитур, применявшихся только в ЦРУ и охране президента США. Теперь у нас была связь между собой, что в подобных операциях трудно было переоценить, наш щирый чумак, как всегда, превзошел самого себя. Барон велел всем кроме Тарасюка попрыгать, и назначил порядок движения - Авангард - Таракан и Аким, за ними Барон, Арканя, Генка и Сандро, замыкающими Леня-Переводчик с помощником и Тарасюк. И добавил:

      - Старшина, команда "Ложись" является для тебя командой к ведению огня по готовности, а если в твой бачок с огнесмесью попадет пусть даже и шальная пуля, убью.

      Леню-Переводчика с помощником нам практически навязали, и кто они такие было понятно, но местные диалекты, в которых путался даже Таракан, они знали, а приказы, как известно, не обсуждаются. Когда Тарасюк достал гарнитуры, непонятным путем попавшие к нему из багажа непонятных советников штаба оранжевых, переводчик сделал охотничью стойку, но поймав на себе недобрые взгляды Барона и Таракана, шмыгнул носом и обиженно заявил, что он не сволочь и все понимает.

      Группа уже несколько часов шла по бесконечным тоннелям, которые то пугающе сужались, то раздавались вверх и в ширь, особых приключений пока не было и из живых существ нам встречались только огромные наглые крысы, которые абсолютно нас не боялись, даже тогда, когда безутешный Арканя замахивался на них прикладом пулемета. Барон объяснил, каким изощренным извращениям подвергнется тот, кто выстрелит без команды, и Арканя терпел, и продолжал предаваться горю... у него отобрали, так полюбившийся ему ДШК, и он теперь был вынужден пробавляться заурядным Дегтярем.

      Судя по карте, метров через сто должен был быть большой зал, из которого расходилось несколько ходов, в том числе и нужный нам. Барон назначил там привал, но отдохнуть не пришлось... Нарастающий шум показал, что место бивака уже занято. Двое часовых так нанюхались какой-то дряни, что даже Таракан не смог их разговорить, так что пришлось применить визуальную разведку, и оно этого стоило. Наш тоннель выходил в зал почти под потолком, и вид открывался оттуда более чем живописный. Любимый лозунг мародеров и генералов "Кому война, а кому мать родна", действовал тут по полной программе. Бандиты, дервиши, дезертиры, маргиналы всех мастей...Вся эта накипь Гражданской войны пребывала в деловитом кипении. Где-то шел торг, где-то дрались, где-то разбирали тюки с награбленным, где-то предавались наркотической нирване, но в центре зала царил относительный порядок, который охраняло несколько головорезов с новенькими "Али". Сам зал был ярко освещен разномастными электрическими светильниками, к которым тянулась паутина проводов от большого щитка, охраняемого станкачом Виккерса. В центре внимания был экзотический субъект с холеной бородой, который занимался очень важным делом. Перед ним охранники построили полдюжины женщин, одна из которых была явной европейкой, и атаман, судя по всему, выбирал себе пассию на вечер. Деваться было некуда, мы должны были тут пройти, а время поджимало. Барон шепнул в гарнитуру: "Всем к бою, приготовить ноктовизоры, Арканя и Таракан вырубают электричество, потом начинает Тарасюк. Давайте, ребята". Арканя срезал короткой очередью пулеметчиков, а Таракан метнул в сторону электрощита две гранаты. Взрывы и моментально наступившие темнота и тишина были прерваны многоголосым гвалтом, и тут бешеной гадюкой зашипел огнемет старшины, и вопли ужаса волной понеслись по залу. Паника была упорядоченной, так как публика была тертая и привычная к облавам, так что основная масса бросилась к знакомым выходам, только атаман и его охрана предприняли обратные действия. У них зажглось нечто вроде аварийного освещения из факелов, при котором Атаман стал рубить своих неудавшихся пассий устрашающего вида саблей, а охрана попыталась открыть огонь на поражение, но неудачно. Заколотили любимые пушки Барона, две Беретты 93 R. Ударили родные калаши в купе с Арканиным Дегтярем, и поле боя осталось за нами. Заложенный камнем ход в нужное нам ответвление был обнаружен на удивление быстро, и саперы Тарасюк и Аким приступили к своему таинству. И тут, за пять минут до взрыва, из темноты вышел Таракан, тащивший за руку давешнюю европейку из гарема Атамана. Она безумолку восславляла Французских героев, в рядах которых, видимо, оказались все мы. Не успел Барон показать кулак Таракану, как к парочке кинулся помощник Лени-переводчика. Причитая на чистейшем Нью-Йоркском сленге, он кричал, что безмерно рад видеть землячку, которую, как и его, спасли эти благородные французы. Вобщем, Леня решил для нас эту проблему: девицу, оказавшуюся известной американской журналисткой, в качестве спасителя-провожатого увел наверх Ленин помощник, представившийся ее коллегой. И хорошо, а то жалко бы было девчонку.

      Один за другим рвануло три заряда. Один запечатал ход, из которого мы вышли, другой открыл нам дальнейший путь, а третий закрыл за нами калитку. В это же время, два оставшихся на ходу и сохранивших часть боеприпасов танка синих вели по этому району огонь с закрытых позиций, типа для маскировки. Еще через несколько часов стало ясно, что в схему подземелья вкралась ошибка. Мы вышли на необозначенный на плане перекресток, откуда ходы расходились не только в горизонтальные стороны, но и вверх и вниз, а чтобы нам не было скучно - у стены мирно сидел скелет со старинным, густо инкрустированным серебром и камушками ружьем, и целым арсеналом холодного оружия. Тарасюк сразу же прибрал к рукам устрашающего вида кинжал и шлем виде куфии. Как говорила одна юная Леди, 'чем дальше, тем страньше и страньше'. Разделяться было не функционально, и поэтому Барон, выбрав ход, ведший в нужном нам направлении, дал отмашку вперед. Ход вел вниз, и был достаточно широким и высоким на всем протяжении. Аким и Леня, с бесшумками наготове, ушли в передовой дозор, они же и обнаружили очередной сюрприз... Тарасюк метался по коридорам, повизгивая и поскуливая от восторга. Бесхозный склад, набитый снарядами, шанцевым инструментом и амуницией, представлялся ему, видимо, одним из районов Эдемских садов. Барон мимоходом пожалел его, сказав одну из своих коронных фраз:

      - Успокойся, старшина, все это изобилие для тебя, как чемодан без ручки. Унести тяжело, а бросить жалко.

      Обнаруженный нами подземный склад был весьма своеобразным местом. Часть его залов была чем-то вроде древнего храма, посвященного неизвестно кому. На фресках и барельефах были изображены абсолютно непонятные монстры и, что характерно, - ни одного человека. Двери и перегородки, сделанные, судя по всему, в начале ХХ века, выделялись весьма чужеродными вкраплениями. Везде, где можно, были развешены керосиновые фонари, и часть из них оказалась в рабочем состоянии. Большая часть склада была завалена боеприпасами. Там были снаряда к английским пятидюймовым пушкам и 7,71 мм винтовочные патроны, но нужного в хозяйстве тоже хватало. Не успел Барон удивиться, что никто до сих пор не наложил лапу на это изобилие, как прибежал запыхавшийся Аким и сказал:

      - Там Арканя себе новые игрушки нашел и еще кое-что, но ты, командир, лучше сам глянь, а то там вообще хрень какая-то получается.

      И там, действительно, была хрень. В коридоре, в мерцающем свете керосиновых фонарей, стояли два станковых пулемета Виккерса, направленные на в лохмотья расстрелянную деревянную дверь. Из лентоприемников уныло свисали пустые ленты, а пол был усыпан сотнями стреляных пулеметных гильз. Арканя, как наседка над цыплятами, кружил вокруг пулеметов, а Тарасюк, Леня и Таракан выжидающе стояли у двери с автоматами наготове. Барон щелкнул предохранителем Береты (у него, как у курда, патрон был всегда в стволе) и ударом ноги вынес дверь. За дверью была анфилада из трех комнат... В первых двух, кроме канцелярской мебели и каких-то ящиков ничего не было, но зато в третьей вокруг огромного сундука пребывало в различных позах около дюжины мумий в британской униформе времен Первой Мировой войны. Барон, внимательно оглядев зловещий интерьер, скомандовал:

      - Все назад. - А в коридоре он сказал Тарасюку: - Чтобы даже близко сюда не подходил, - и добавил для окружающих: - Вы обратили внимание ребята, что на всех предметах в той комнате присутствует пыль, а сундук как новенький? Не хочу разбираться, что там, да и не могу. У нас другое задание.

      Совместными усилиями стали разбираться с картой и Леня-Переводчик всех удивил, сказав, что знает, где мы находимся. Лет семьдесят назад, Британцы, строя форт береговой обороны, наткнулись на старинную крепость с огромными подземельями. Их использовали как склады, а потом, во время восстания аборигенов, что-то тут случилось и склады то ли взорвали, то ли замуровали, и больше об этом ничего неизвестно. Но, судя по году выпуска боеприпасов и пулеметов, мы находимся именно в помещениях этих складов, и над нами казематы старой крепости, а еще выше - та самая батарея, которую мы должны нейтрализовать. Ход наверх мы нашли только через два часа. В верхних казематах было только пятеро солдат противника, и на них хватило Таракана и Тарасюка, тем более, что старшина в их раме, увенчанном стальной куфийей инкрустированной каменьями, произвел среди защитников батареи фурор. Над казематом была зенитная точка из двух Бофорсов. Она господствовала над главной батареей, и это сильно упрощало нашу задачу. Сорокамиллиметровые снаряды смели расчеты батареи стодвадцатидвухмиллиметровок, пребывавшие в нирване, и мы, зачистив территорию от неожиданных случайностей, приступили к минированию орудий. Леня-Переводчик связался по рации со штабом и, после недолгих переговоров, выдал на все окрестности изощреннейшую матерную тираду. В ответ на заинтересованный взгляд Барона Леня ответил:

      - Сейчас появится корабль и мы должны его потопить.

      И специально для Барона добавил условную фразу, подтверждающую его полномочия.

      У Акима был праздник... Сразу после стихов и минометов, старлей больше всего любил артиллерию. Сформировав расчет, он гонял всех до седьмого пота. "А вот это - прицел ОП4М-45, он предназначен специально для стрельбы прямой наводкой", - важно пояснял он, но после рявканья Барона на тему некоторых Акимовых сексуальных пристрастий, старлей занялся делом. Несколько уцелевших артиллеристов, разагитированных Леней-Переводчиком, позволили создать вполне функциональные расчеты, и, по крайней мере, не отвлекать основных специалистов на подноску боеприпасов и заряжание. Пока Аким определялся с наводчиками и директрисами стрельб, вновь обращенные выносили из блиндажей и раскладывали на брезенте снаряды и гильзы с зарядами. Они уважительно косились на Леню-Переводчика, сидевшего в шезлонге с пулеметом, но до дрожи боялись Тарасюка, так и не сменившего свой экзотический головной убор. Фарватер проходил между берегом и небольшим скалистым островком, что сильно упрощало прицеливание, тем более, что бить надо было прямой наводкой. Когда появилась цель, все было готово. Вдоль берега полз старенький пароходик под тысячу регистровых тонн, и, судя по дыму, с трудом выползающему из трубы, с еще более древней, чем он, машиной. Пароходик, судя по всему, выдавал все, что мог по максимуму, и, по расчетам Акима, это было шесть с половиной узлов. Короче, как говорил старина Джером про одну лошадку, 'несчастное животное буквально стлалось по земле, оставляя за флагом всех калек и толстых пожилых дам'. Аким еще раз лично навел три орудия, (у четвертой гаубицы снаряд зенитки очень удачно разбил замок) и приготовился к ведению огня. Гаркнуло первое орудие, давшее небольшой недолет, затем второе вмазало прямо в район форштевня, а третье умудрилось сбить трубу. Весь покрытый возмущенным матом Аким, (ну как же, у него у профи недолет, а у штафирок попадания), скомандовал беглый огонь, а сам стал класть из своего орудия снаряд за снарядом точно по ватерлинии старого парохода. С пригорка радостно загавкал Бофорс, оседланный Бароном, и капитанский мостик судна расцвел букетами разрывов. Несчастный кораблик завилял, и его повело прямо к островку. Полыхнули клубы пара и дыма от прямого попадания в паровую машину, и судно беспомощно закачалось на месте. За несколько минут полсотни снарядов буквально растерзали ветерана морей, и на поверхности остались только обломки.

      Ну, а как мы оттуда выбирались, это будет совсем другая история о Маугли.

      А над Касамбо опять ракетные дожди...

      (Фантазия на тему Африканских снов VIII)

      Расцветали яблони и груши,

      Поплыли туманы над рекой.

      Выходила на берег Катюша,

      На высокий берег на крутой.

      Катюша

      Музыка: М.Блантера Слова: М.Исаковский

      Папа Мюллер совершенно справедливо говорил, что у начальства много свободного времени на фантазии исключительно ввиду отсутствия у оного конкретной работы. В данном случае, продукт фантазий командования пришлось расхлебывать нам. Проблема заключалась в том, что на берегах Касамбо шла очередная войнушка, и у дружественного (на данный момент) Миру Социализма племени основным доводом королей была парочка РСЗО ГРАД. А боеприпасы имеют особенность кончаться, и, причем, в самый неподходящий момент. И, естественно, в том сегменте бассейна Касамбо не нашли более подходящих перевозчиков окромя любимых нас. Ну, а остальные составляющие ситуации, как говорится, - военная тайна. Барон пытался отболтаться, но приказ есть приказ, и, короче, опять очередной анабазис с элементами логистики. После череды пересадок и погрузок, все устаканилось на борту весьма странного плавсредства.

      Судя по всему, 'Королева Уэйзи' в юности была дебаркадером. Потом на нее поставили пару сараев, увенчав один из них капитанским мостиком, а местный аналог Отца Кабани добавил туда паровую машину с комплексный движителем в виде двух бортовых и одного кормового колес. Короче, 'Севрюга' из фильма Волга-Волга может отдыхать. К этому надо добавить пару дюжин турелей установленных, где только можно, и оснащенных целым пулеметным винегретом. А когда после погрузки были проведены мероприятия по маскировке, то по Касамбо начал свое путешествие плавучий зеленый остров, ни чем не отличающийся от сотен ему подобных. Командовал самозваной королевой местных весей мулат с мамашей из племени Лоци, с заурядной внешностью речного пирата, но с экзотическим именем, состоящим практически из одних согласных и шипящих. Аким первый назвал его Капитаном Смоллеттом, и имя прижилось. Плыть несколько дней, притворяясь островом, это достаточно скучно, и, первое время, рутину хоть немного развеивала история с Соколом, приключившаяся накануне.

      Вертушки выкинули нас в дикой куче лье от того места, где застряли грузовики с реактивными снарядами. У летунов свои приколы, и нам от точки высадки пришлось чуть не сутки тащиться по джунглям до точки рандеву с грузом. И вот на одном из привалов Сокола укусила какая-то местная мошка, причем, укусила в самое дорогое для него место, и, что характерно, это была не голова. Старлей по гордости промолчал, а когда у него все распухло, разговаривать было уже поздно. Медикаменты были, и процесс был остановлен, но сама 'гордость' осталась в очень сильно увеличенном объеме. И когда Сокол в дружественном поселении предался личной гигиене, одна из местных пейзанок обратила внимание на его диспропорции, и уже через полчаса все местное женское население бурно описывало друг другу какой, однако, о-го-го Магуга у белого Мбваны. Местный вождь ужом вился вокруг командира, выясняя останемся ли мы на ночь или на две, и когда Барон решил заподозрить старосту в шпионаже и, от греха подальше, пристрелить, то оный смотря снизу вверх печально-умными глазами старого еврея-бухгалтера, признался в следующем... Что он не шпион, а лучший наш друг, и что данная информация интересует его только ради блага племени, которому нужна свежая кровь, и что если Великий Мбвана Сокол согласится провести ночь с двумя-тремя молодыми вдовами, то и платы за помощь в погрузке не надо, потому что от богатыря с такой статью местные женщины понесут обязательно. Местная речная и прибрежная экзотика всем уже давно приелась, и поэтому Сокола травили всю дорогу. В каюте был найден старый английский атлас, и Таракан с Генкой во всеуслышание стали составлять специальный маршрут Мбваны Сокола для демонстрации и употребления его великого магуги. Сокола спасла только подплывшая к нашему пароходу гиппопотамиха с гиппопотамчиком. Она стала так громко реветь, широко разевая свою устрашающую пасть, что приданный нам советник-артиллерист, находившийся в Африке совсем недавно, заробел и испуганно спросил, мол, чего она хочет. Сокол моментально сориентировался, и мгновенно доложил, что несчастное животное ищет отца своего ребенка. И выдержав паузу, с тем чтобы подогреть интерес, сообщил артиллеристу, что год назад Арканя был тут в командировке и бедная бегемотиха ищет теперь Арканю, чтобы наконец познакомить сына с отцом. Народу шутка понравилась, и все наперебой стали кричать мамаше, что ее муж-изменщик здесь, и о магуге Сокола временно забыли, ну, а потом начались совсем другие развлечения... Уже был вечер, а так как дальше было несколько мелких порогов и в темноте нам там было не пройти, Капитан Смоллетт свернул для ночевки во вроде бы ему ранее известный безопасный рукав, но как только 'Королева Уэйзи' в него углубилась, началась свистопляска. Засвистели стрелы, спев похоронный марш двум впередсмотрящим и успевшему завопить вахтенному, встрепенувшиеся пулеметчики, предусмотрительно укрытые бронещитками, открыли ответный огонь. Арканя радостно орудовал тяжелым Браунингом M2HB, и когда из зарослей стали раздаваться винтовочные и автоматные выстрелы, с мстительной четкостью прошелся по ним свинцовым гребешком пятидесятого калибра. Наш линкор шлепал все дальше и дальше и когда впереди показались две протоки, капитан Смоллетт выбрал, естественно, более широкую, чтобы увеличить скорость и оторваться от противника, который нарисовался уже на двух-трех юрких местных лодках. Скорость дали, пулеметов было много, оторвались с концами, а потом обрушилась Африканская ночь. Сказать, что стало темно, это ничего не сказать. Стало очень темно, и почему-то не было видно звезд. 'Королева' встала на якорь, часовые с ноктовизорами заняли посты, и речной конвой затаился в ожидании утра, которое, увы, наступило. Капитан Смоллетт разбудил всех на рассвете своими пронзительными причитаниями, выделяющимися даже на фоне какофонии джунглей. Картина, которую осветил рассвет, была безрадостной. Протока, откуда мы приплыли ночью, исчезла... Только прямо, на против носа 'Королевы', гостеприимно блестела открытая вода, правда, направление было не в ту степь, но делать было нечего, и капитан Смоллетт повел судно, как он сам выразился, в никуда. Через несколько часов берега стали шире и все это стало напоминать большую реку, правда, слегка извилистую. Несмотря на то, что солнце поднялось уже достаточно высоко, все ощущали какую-то странную ледяную промозглость, как будто через пулевую пробоину в окне холодный ветер надувал в душу тревогу и, когда мы увидели впереди фермы железнодорожного моста, то сначала никто даже не удивился... Не до этого было. В течение считанных секунд наступили предгрозовые сумерки, явственно зарокотал гром, и только тогда до всех сразу вдруг дошло, что тут вроде не может быть железной дороги. По судну была объявлена тревога, экипаж встрепенулся, предчувствуя опасность, и 'Королева', шлепая лопастями заднего колеса и замедляя ход, двинулась к таинственному мосту, ощетинившись на него доброй дюжиной стволов всех калибров. Было ощущение, что мост начинается в облаке зловещего сероватого тумана и уходит в такое же зловеще-унылое марево. Вдруг совершенно внезапно и не издавая никакого шума, из тумана на мост выехал поезд, влекомый старым паровозом. Барон и Капитан Смоллетт одновременно подняли к глазам бинокли, и одновременно произнесли вслух: "Blue Train". Именно это было написано на вагонах поезда - призрака. 'Королева Уэйзи', подключив боковые колеса и набирая ход, прошла под мостом и сверху, как будто через вату, был слышан глухой перестук колес. Пароход уже заворачивал во все расширяющуюся протоку, когда мост растаял в воздухе, и снова засияло солнце, и заорали на берегу жители джунглей. По Южной Африке уже лет пятьдесят ходили легенды об одном из первых поездов "Blue Train", исчезнувшем во времена золотой лихорадки, и периодически появляющемся в самых необычных местах: видимо 'Королева Уэйзи' в нужное время попала в нужное место. Мы еще четыре часа плыли до Касамбо, и все на судне продолжали молчать. Ведь не каждый день видишь своими глазами поезд-призрак.

      В Касамбо 'Королева Уэйзи' вошла неожиданно близко от точки разгрузки, но тут снова наступило тягостное ожидание. Селение одного из племен Лоци было только перевалочной базой, откуда получатели должны были забрать привезенные нами боеприпасы, а оными караванщиками еще и не пахло. Груз и сопровождающий его советник-артиллерист должны были быть переданы начальнику конвоя из рук в руки. Так что нам опять оставалось только ждать. Селение было, собственно, не селением, а прекрасно замаскированной гаванью речных разбойников. Племя, давно оторвавшееся от основной народности, жило глубоко в джунглях, а к реке выходили только на промысел или когда подворачивалась работа типа этой. В прибрежных схронах таились десятки плавсредств: от туземных пирог до прогулочного катера бывшего губернатора провинции. Народец в племени был своеобразный, но гостеприимный. Спиной к ним поворачиваться было нельзя, но пока действовал контракт, местные кафры были вполне лояльны. Тем более, что когда несколько месяцев назад племя повело себя недружелюбно к одной нашей группе, 'случайный' вертолет уничтожил один из секретных складов с товаром, принадлежащий пейзанам, и добытый ими на реке непосильным трудом, плюс заодно был выкошен отряд речных буканиров, охраняющий данный склад, и вождь это запомнил. Жестко конечно, но иначе тут нельзя. Как говаривал один сержант 'Беретов', на другой стороне Земного шара: 'Если хочешь выжить на войне в джунглях, то считай, что каждый, кто приближается к тебе ближе, чем на тридцать футов, желает тебя убить'. А один старый Легионер вообще придерживался тенденции: 'Если снежок тебе не улыбается, приготовься к неприятностям, ну, а если улыбнулся - стреляй первым'

      Во время традиционного праздника, устроенного в нашу честь, были, в том числе, и пляски народностей. Их возглавляла главная жена вождя, дама настолько солидная, что Барон невзирая свое джентльменство, назвал ее самкой Гаргантюа. А Аким, толкнув Тарасюка локтем, сказал:

      - Вот бы тебе такую жинку, старшина...

      На что Тарасюк, задумчиво проводив взглядом волнующиеся шоколадные телеса знойной провинциальной дамы, пробурчал:

      - Жинка ничего, тильки больно вертлява.

      Праздник был прерван явлением новых действующих лиц. Это была дюжина носильщиков, командир союзного отряда самообороны и раненый компаньерос - это было все, что осталось от конвоя, которому мы должны были сдать снаряды, и новости их были безрадостными. Если бы они принесли такие вести Чингиз Хану, их всех посадили бы на кол, но в ХХ веке люди более гуманны. Барон ограничился лишь непереводимыми идиомами из Московского дворового жаргона. А вести были следующие... Скауты грохнули оба ГРАДа, и противник, к которому присоединились еще два племени, группируется в десяти километрах отсюда, и неизвестно куда будет нанесен первый удар, очень может даже что и сюда. Советник-артиллерист заявил, что у него приказ доставить ракеты на батарею и организовать нанесение удара по сосредоточению сил противника, и что он либо выполнит этот приказ, либо пустит себе пулю в висок. Мужик был неплохой, его было жалко, и мы стали думать. Аким занялся понятными только ему расчетами, а Тарасюк, взяв в помощь Генку, Таракана, Сокола и Арканю, занялся ревизией запасов как корабельных, так и береговых.

      Муж невесты Тарасюка (так все теперь называли местного вождя) принял самое бурное участие в наших манипуляциях, так как ему очень не понравилась идея переноса национально-освободительной борьбы в родной ареал... То есть, он помогал нам бесплатно и, что особенно ценно, снабжал информацией о передвижениях и местонахождении противника. Не знаю, как это ему удавалось - с помощью рации или тамтамов, но информация была сравнительно точной. В это время наши доморощенные Чоховы и Лепажи из найденных в окрестностях, а также заныканных или выменных по дороге Тарасюком предметов и инструментов, приступили к сбору пускового комплекса РСЗО. Составляющие данного проекта были следующие...

      1. Противник находился в реальной зоне поражения нашими ракетами и будет находиться там минимум до завтрашнего утра, так как их отряды захватили деревушку не только вместе с населением, плюс ко всему, ее до сегодняшнего дня пока никто не грабил;

      2. Под охраной наших союзников находилась на сохранении склад-база какой-то сбежавшей поисковой конторы, где было полно труб нужного калибра и был даже элементарный станочный парк, включая генераторы с горючкой и электросварку. И уверенная зона поражения начиналась в принципе оттуда.

      3. На прошлой стоянке Тарасюк за семь пожарных касок выменял у туземцев сотню новеньких полевых телефонов, а запасливый Советник-артиллерист имел среди груза солидный ЗИП, включая запасные электро-мелочи (в достаточном количестве), так что и с электрозапалами вопрос таки решался.

      4. Аким очень хотел пострелять из настоящего ГРАДа, а такой стимул весьма обострил его и без того немаленькие умственные способности.

      Проведенное накануне совещание специалистов шло, плавно переходя в склоку и обратно к консенсусу, но при этом почти без мордобоя (в глаз получил только подвернувшийся под руку местный пейзанин, подошедший выклянчить сигаретку). Советник с Акимом сцепились всерьез, тем более, что каждый из них считал истинным специалистом только себя, а оппонента дилетантом. Советник настаивал на том, что, во-первых, из такой ублюдочной пародии на РСЗО даже такими прекрасными осколочно-фугасный снарядами 9М21ОФ ни попадание, ни накрытие обеспечить невозможно. А, во-вторых, он передумал стреляться. Так как у него есть еще и секретный приказ: в случае невозможности доставки боеприпасов или риска попадания оных в руки противника, снаряды уничтожить. На что Аким с пеной у рта клялся целомудрием 'невесты Тарасюка', что легко положит ракеты в квадрат 500 на 500 метров. Тем более, что при стрельбе из 'Партизана' у него все получалось. Тарасюк был, естественно, на стороне Акима. Барон прервал полемику, и принял Соломоново решение, суть которого сводилась к следующему. С одной стороны, раз нет ГРАДов, то и доставлять снаряды не к кому, с другой стороны, главный получатель снарядов - это противник, и пока все возможности обрушения на него БК существуют, взрываться рано. Время пока есть, так что давайте попробуем идею Акима. Тем более, особой меткости не надо, ибо десятки реактивных снарядов, падающих с неба, пусть даже и не попав в цель, обязательно дезорганизуют и деструктируют морально любой местное формирование. И работа закипела. Местные грузчики из пейзан потащили боеприпасы на склад-базу. А оттуда на берег доставили четыре самопальных 'Партизана', экстренно изготовленных Акимом. Их переправили через реку и приступили к пристрелке. Надо сказать, что вся конструкция удалась не только благодаря телефонам, надыбаным Тарасюком, но и благодаря его технической сметке. Когда ракета не стала влезать в трубу, то старшина, присмотревшись, выдал следующий перл:

      - Там є якесь-то чортiвня, чи то шпенек, чи то штифт, так якщо i§ вiдрiзати...

      Была еще одна проблема с этим штифтом, который не только был элементом имитирующим нарезку, но и фиксировал ракету до тех пор, пока тяга двигателя не перешагивала полтонны, но и тут Тарасюк решил вопрос с помощью элементарного брезента. Короче, испытания прошли успешно. Рассеивание и точность были на тройку с минусом, но это всех устроило. Как честный человек, замечу, что первая ракета удачно попала в бывший катер губернатора, экипаж которого корректировал учебные стрельбы. Катер героически затонул, а корректировщиков спасло только то, что ракета была без боевой головки.

      На рассвете полсотни стволов выпустили первую порцию ракет, через пятнадцать минут уцелевшие установки отправили вдогонку еще две дюжины огненных стрел. Вобщем, опять мы победили... и это правильно. Наша группа отправилась в очередной анабазис, а советнику-артиллеристу его командование объявило выговор без занесения за нарушение инструкций и не буквальное выполнение приказа.

      Много лет спустя, во время семейного просмотра фильма ВВС про жизнь Африканской фауны, мать и дети не могли понять, почему каждый раз, когда на экране появлялись бегемотихи с маленькими бегемотиками, глава семьи начинал неудержимо хохотать.

      А у Сокола сохранилась фотография, где он снялся на фоне прошлогоднего подбитого танка с тремя местными красавицами.

      БОЛЬШАЯ ЭВАКУАЦИЯ, БОЛЬШАЯ РЕГАТА, БОЛЬШОЙ ЧЕМОДАН И МА-А-А-А-ЛЕНЬКИЙ АВТОМАТ УЗИ

      (Фантазия на тему Африканских снов IX)

      Расцветье парусов на яхтах

      Синь моря, лазурь в небесах

      Девицы, денди, лимузины

      Регаты блеск на островах

      Кислинкой остужают нёбо

      Бокалы белого вина

      Но сталью взгляд блеснет порою

      И тут проклятая война

      Неизвестный поэт

      И опять мы уходим. Местные патриоты перестали любить Марксизм и лишний раз подтвердили старую французскую пословицу на тему, что всем без исключения могут нравиться только одни луидоры. Ситуация была самой типичной (типичной, естественно, для тех, в которых обычно участвует наше подразделение). Жили-были несколько тропических островов, три из которых воспылали жаждой свободы и независимости, а четвертый остался в лоне Метрополии и, что характерно, в лоне цивилизации тоже. На 'свободных' территориях началась обычная грызня за власть, и какое-то время там чуть было не победил социализм, но потом все обошлось, и красным прогрессорам пришлось приступить к эвакуации. Нашу группу, естественно, опять привлекли, и старшина Тарасюк был счастлив, словно ростовщик из старого русского водевиля, которому купец Собакин заложил две тысячи фунтов сургуча за двести рублей, а потом помер. Но розы счастья на ланитах старшины, увы, превратились в пепел печали, после сообщения о том, что сухогруз, в погрузке которого любовно участвовал наш друг, ушёл на Запад без нас. Наши большие начальники по приказу еще более больших начальников отдали нас взаймы другим большим начальникам. А все потому, что хотели как лучше, а получилось как всегда.

      Нужно было срочно эвакуировать двух человек и один чемодан. Почему это не сделали раньше, нам, естественно, никто не сообщил. Наши коллеги из параллельного ведомства ('Соседи' как мы их называем), и сами могли прекрасно справиться, но у них было мало людей, да и время поджимало. И тут в нужном месте, и в нужное время оказался наш Пожарно-ассенизационный отряд имени взятия Бастилии отрядом Спартака (очередная шутка Акима). Один из живых Объектов был известен в Порт-о-Бутре каждой собаке, и каждая собака хотела его укусить, потому что он, будучи полицейским чином, не отличался благостностью и гуманизмом к своим соотечественникам. Он прятался в Медине, а в ее паутине узких улочек и переплетении крытых галерей можно было прятаться сколько угодно, но он единственный знал, где спрятан некий чемодан и, опять же, его в любой момент могли узнать. Второй Объект жил в лучшей гостинице на площади Аве-дес-Mинстерес, ни от кого не прятался, но очень нервничал, и он единственный знал, как достать этот чемодан без вреда для окружающих. Вот такая складывалась диспозиция. Совещание министров на яхте, вернее, на старом рыбацком баркасе, прошло сравнительно мирно. Тут были профессионалы, у которых был приказ, и это доминировало. Общее мнение было следующим... Надо устроить заваруху (Таракан и Тарасюк сразу оживились), но исключительно мирную... Таракан сразу увял, а Тарасюк не потерял хорошего настроения, так как любая заваруха, чи военная, чи гражданская, давала возможность пополнить запасы, которых ему всегда не хватало, особенно после потери парохода с эвакуированными грузами.

      Несколько дней назад, в гостинице Палас, что на площади Аве-дес-Mинстерес, был праздник. Приехал Папа Марсель, и по этому поводу все обитатели Порта, кто имел хотя бы дырявый рыбацкий челнок, забывал про все и вся. Как в Испании во времена гражданской войны, на время Корриды прекращались бои, так и в Порт-о-Бутре на время присутствия Папы Марселя забывались любые политические дрязги. Папа был сумасшедшим миллионером с азартно-морским уклоном и внешностью Тартарена из Тараскона (включая феску и синие очки). Он мотался по Индийскому океану и устраивал всевозможные дикие регаты, учреждал победителям большие призы, сам принимал в соревнованиях участие и никогда не выигрывал. Больше того... Любой мошенник, подавший идею о каком-либо ранее не слыханном варианте соревнований, сразу осыпался золотым дождем. Местный власти всех мастей и оттенков берегли и лелеяли Папашу Марселя пуще зеницы ока. И понятно: главный источник инвестиций в дохлую экономическую жизнь местных кущей - это даже больше, чем стая куриц, несущих золотые яйца. Местные власти даже закрывали глаза на беспробудное пьянство Папаши и его окружения, хотя местность тут была мусульманская. А личной охране Папаши Марселя, щеголявшей в фесках и красных жилетках, разрешалось при любых режимах ходить по городу с оружием (правда, это были пистолеты или револьверы, но не больше). Папаша имел умопомрачительную коллекцию легкого стрелкового оружия всех времен и народов, которой и вооружал своих преторианцев. В этом же Паласе (назвать гостиницей несколько типичных для Порта старых двухэтажных домиков было бы слишком напыщенно) жил Объект ?2. Накануне утром он сообщил через связного, что Папаша Марсель затеял какую-то невообразимую регату, идею которой привнес его новый приятель, разорившийся баронет то ли из Италии, то ли из Швейцарии. После этой информации схема операция начала приобретать все более четкие черты.

      Послеобеденная сиеста даже на войне носит элементы нирваны. После барашка карри, банановой запеканки, горячих чапати, омаров в ванильном соусе и кофе настрой был под стать сентенции великого Джерома о том, что когда мы сыты, то находимся в таком благодушном состоянии, что даже перестаем ненавидеть родственников своей жены. И когда на галерее, где происходил обед, замаячило дегенеративное лицо местного служки Мусафа, все время путающегося у всех под ногами, то в него ни чем не запустили и даже почти не рявкнули. Мусаф, кланяясь и приседая, прошелестел на ухо барону, что к нему пришел какой-то очень ученый человек, возможно даже суфий, который пришёл посмотреть на старинную магрибскую инкубулу с толкованиями сур, которая, как известно, есть у господина. Барон с недовольно-ленивым видом пошел за Мусафом, дав, тем не менее, условный сигнал 'общая готовность' и машинально пощупав пистолет, спрятанный сзади за ремнем. Во внутреннем дворике Барона ожидала фигура в цветастом плаще с капюшоном. Это и был новый друг папаши Марселя, но абрисы богатырской фигуры Аркани можно было четко угадать в любой одежде. Арканя доложил, что регата и сопутствующая ей заваруха назначена на вторник. С Арканиной подачи Папаша объявил главным призом морской гонки тысячу фунтов, что для этих мест было целым состоянием, но у морского спринта было береговое продолжение... Участники регаты должны были финишировать, установив на берегу шесты с цветными бунчуками, и если первый установленный шест определял морского победителя, то именно последний шест давал сигнал к началу сухопутного спринта с призом, за который любой местный половозрелый мужчина даст отрубить себе левую руку. Тот, кто, завладев одним из хвостатых шестов, добежит с ним до финиша, получит сумму достаточную для устройства тоираба для Гран-Марьяжа. Гран-Марьяжем в этих диких местах называлась свадьба, когда мужчина был сильно старше невесты, и счастливый жених должен был задавать пир под названием тоираб аж на 18 дней и устраивать еще ряд весьма расходных прибамбасов, а иначе нельзя жениться. Так что, кросс гавань - площадь Аве-дес-Mинстерес должен был привлечь все население города, включая лежачих больных. Еще появились два подозрительных француза, которые интересуются объектом, но все пока под контролем.

      Баронету Аркане фон Монк цур Бюгенс уже пора было идти восвояси, но он, явно, хотел сказать что-то еще ...

      - Командир, - проникновенно сказал Арканя. - Ты можешь надо мной смеяться, но я не могу об этом не доложить.

      - Я тебя слушаю, - хмуро сказал Барон, не терпящий любых новостей накануне операции.

      - У Папаши Марселя есть приятель, зовут его Поль Тамагут, по его словам, он Мальтиец и отставной уорент-офицер Королевской Морской пехоты. Живет он в нашей гостинице, и персона это весьма интересная. На кисти левой руки у него татуировка в виде двух скрещенных мечей и созвездия. А ведь военные моряки из Королевского флота, из Морской пехоты очень скрупулезны в тату, а у этого типа - ни мечи, ни созвездие не имеют аналогов. Далее... он знает все возможные языки, и, вдобавок, с идиомами, обладает воистину парадоксальным зрением вплоть до того, что на горизонте различает флаг судна. Не пьет алкоголя вообще и даже питает к нему отвращение. Как-то при мне случайно отхлебнул пива, так его сразу вырвало. И последнее... мы как-то всей компанией сидели поздним вечером на верхней галерее, и моряки болтали о звездной навигации, так Тамагут в задумчивости назвал Южный Крест 'Параксаной'. Когда кто-то упомянул об 'Угольном мешке', как о туманности, то он зловеще улыбнулся и сказал, что это скорее Анаклют рефенльф, а когда его спросили о том, что это значит, объяснил, что на одном из Индийских диалектов это означает 'Омут смерти'. Командир, я, конечно, не профессор Хиггинс, но и не с Хлопковых полей. Нет, в Индийской фонетике таких звукосочетаний.

      Барон хмуро посмотрел на Арканю.

      - А больше никаких странностей ты у этого морячка не заметил? - Арканя глубоко задумался, и выдал:

      - Сигары курит в затяжку.

      - И какие будут выводы, лейтенант?

      На что Арканя обижено ответил, что, мол, его дело доложить, а выводы - это удел начальства. Барон еще больше насупился, и дал полный анализ полученной от баронета информации. Во-первых, сказал он, если человек не пьет, это еще ничего не значит. Во-вторых, если даже Таракан с Арканей полиглоты, то почему этого нельзя отставнику из королевского флота. В-третьих, Астрономия - это вообще катахреза, а вот дальнозоркость и тату - это конечно интересно, но на сегодня для нас не опасно. Твоя задача персональная охрана Объекта 2, вплоть до нашего приезда в день Регаты. В поддержку дам одного из 'Соседей'. И когда Арканя внял и собирался отчаливать, то Барон поманил его пальцем и смотря прямо в глаза тихо сказал:

      - Я знаю, что ты имел в виду, и ты знаешь, что я знаю, но чтобы об этом никто и никогда больше не слышал. А за этим зеленым человечком пока ты тут приглядывай, но докладывать только мне и никаких резких движений. Ты понял?

      Арканя, молча и не по уставу, кивнул, и задумчиво удалился.

      Итак, Большой Марьяж начался и город обезлюдел. Все население сгрудилось в порту и частично рассосалось вдоль сухопутного маршрута гонок. Все наличные силы полиции были, естественно, тоже там. Транспорт обеспечил Тарасюк. Он договорился накануне со шкипером, привезшим на продажу, два стареньких, но бодрых перекрашенных полицейских Ситроена, о пробном найме машин на несколько часов. Как потом выяснилось, Тарасюк расплатился со шкипером парой меховых безрукавок, заныканных им у кого-то во время эвакуации. На одном из Ситроенов ободралась бежевая краска, и на старом черном ажанском фоне явственно проглядывал грубо нарисованные серп и молот. Увидев это, Барон сказал усмехнувшись:

      - Ребята, нам привет от Парижского пролетариата из 1968 года.

      'Соседи' выволокли откуда-то две больших плетеных корзины, и с хлебосольным видом откинули плетеные крышки. В одной из них, блестя смазкой, симпатично мерцали стандартные Узи, в другой были навалены пачки с патронами и пустые магазины. Какое-то время народ дружно занимался неполной разборкой оружия и снаряжением магазинов. Старшина завладел сразу двумя творениями Узи Галя, а магазинов он себе заныкал столько, что ехидный Аким сочувственно похлопав Тарасюка по плечу, выразил сожаление, что старшине будет трудно сидеть в машине, так как, наверняка, он себе и в задницу упрятал как минимум пару магазинов. Мы бодро расселись по фургонам и двинулись по указанным адресам. Связь держали по уоки-токи, благо системы перехвата у островитян пока не было. Наш Ситроен, быстро промчавшийся по пустым улицам, лихо подкатил к гостинице Палас. Перед входом, вольготно расположившись в кресле качалке, лениво курил огромную сигару Поль Тамагут, вертя в руках массивную золотую зажигалку. Не успел Барон на это явление среагировать, как с галереи второго этажа, оставляя шлейф из жаргонизмов Марсельских гаменов, выпал какой-то человек, как жаба шлепнулся на землю и там затих. Через минуту еще один живой болид повторил траекторию первого, но почему-то молча. Аким не выдержал и сказал тихо, чтобы слышали только свои:

      - Профессор Плейшнер третий раз выбрасывался из окна. Яд не действовал.

      А еще через минуту с галереи выглянуло сердитое лицо Аркани.

      - Ну, задолбали эти французики. Решили, что мой друг чего-то должен марсельской мафии и человеческого разговора вообще понимать не хотят. Пришлось пожурить.

      Арканя зорко оглядел прилегающие окрестности, и удовлетворенно заметил, что кроме этих двух лягушатников посторонних нет, так что он выводит Объект на улицу. Барон удивленно воззрился на Арканю, потому что тот не мог не видеть Тамагута. Но как странно - и его вообще никто не видел кроме Барона. Инструкция по данной ситуации не имела двойного чтения, но Барон чувствовал, что не сможет не только выстрелить в таинственного уорент-офицера в отставке, но даже достать пистолет. Поль ободряюще подмигнул ему, и устало сказал на чистом московском акающем русском языке: 'Не волнуйтесь, майор, я вам не враг, и сегодня все у вас будет в порядке, а ваши самолеты уже разгрузились и вылетают в условленное место'.

      Арканя уже вывел на улицу своего подопечного, а двое 'Соседей' шустро утащили бездыханных марсельцев куда-то за угол. Когда все успокоилось и приняло вполне пристойный вид, на улицу вышел типчик, исполняющий в паласе должность портье, и сказал, что у него есть для господ интересная информация, и всего за двадцать франков. Моментально оказавшийся рядом Тарасюк предложил иной расклад: пять франков и не бить при этом портье по голове. Портье уважительно согласился: видимо, почувствовал родственную душу. А информация была очень интересная и своевременная: на острове высадился чей-то десант, и явно собирается идти на Порт-о-Бутре. Одновременно радист получил условное сообщение, что самолеты через пятнадцать минут совершают посадку в условленном месте. Операция вступала в завершающую фазу и времени как всегда не хватало. Неизвестный противник наступал со стороны южной бухты, чемодан, по традиции местных кладоискателей, был зарыт в пальмовой роще недалеко от убогой местной взлетной полосы. Наши самолеты, а это были три 'Каталины' одного Бейрутского деляги, подрабатывающие на всем, включая киносъемки и контрабанду. Сейчас, по бумагам и раскраске, самолеты летели изображать Американские противолодочные патрули времен Второй мировой войны, и поэтому поводу имели на крыльях и фюзеляжах соответствующую символику. Каталина PBY-5A тем хороша, что может садиться и на воду, и на сушу. И Барон этим немедленно воспользовался, приказав эскадрилье перелететь из бухты на посадочную полосу. Все участники поисков и эвакуаций благополучно встретились в заданной точке. Объект ?1, со своей накладной бородой и плащом дервиша с капюшоном, напоминал то ли Черномора, то ли дядю Мотю с привоза, но, тем не менее, вывел нас точно к месту. Объект ?2, попросив всех отойти, ловко дезактивировал мину-ловушку, встроенную в груз, и приглашающее махнул рукой. Чемодан оказался вполне обычным, только очень тяжелым. Аким сразу высказал версию, что, судя по тяжести, там либо золото, либо сало. Тарасюк обиженно сказал, что сало в чемоданах не возят, если только чуть-чуть, а такой чемодан, набитый золотом, без подъемного крана было бы не поднять. Но вид у него был, тем не менее, настолько подозрительно довольный, как будто он поменял пару старых комбезов на половину золотых запасов форта Нокс. Но полемика была прервана приказом выдвигаться к самолетам. Там собрались все действующие лица без исключения, два самолета были выделены 'Соседям', Объектам и чемодану, а один, соответственно, нам. Стрельба то затихала, то усиливалась, но заметно приблизилась. Народ заторопился на посадку и три воздушно-морских труженицы, благополучно взлетев, взяли курс на Запад. Тайна Старшины Тарасюка раскрылась тогда, когда наша группа, освоившись в ероплане, решила перекусить. Продуктовые корзины, заготовленные нашим старшиной, были подозрительно тяжелыми, и было от чего... На дне каждой корзины пребывали Узи и снаряженные магазины россыпью.

      - И тебе не стыдно, старшина? - с фальшивой укоризной сказал Барон. - Ведь вещи-то чужие...

      На что Тарасюк ответил с невинно-обиженным видом:

      - Та, товаришу майоре, у них оцiх Узi, як насiння у подсолнухi, мабуть не обiднiють. А я потiм у Китеражо §х на Джип змiняю, або на Ленд Ровер.

      Из пилотской кабины в салон пролез сам хозяин эскадрильи, при виде продуктово-оружейного изобилия глаза левантинца заблестели, и он просительно посмотрел на ребят, скорчив умильную физиономию голодного пинчера. Таракан на цветастом арабском пригласил его к импровизированному достархану, а Аким гостеприимно протянул гостю кисть винограда и пустой магазин от бельгийской винтовки FNC. Но ливанец почему-то не обрадовался угощению, и глаза его забегали с еще более невообразимой скоростью, чем обычно. Магазин от 'бельгийки' нашел под сиденьем Тарасюк, и теперь нас заинтересовало, а кого это возили на этом самолете накануне. Летучий маронит не выдержал давления и признался... Так как полёт сюда был явным порожняком, он решил немного заработать и взял сюда попутчиков, и эти попутчики были первым эшелоном десанта, который вел бои на Галава-Бич. Признание Бейрутского Остапа было встречено радостным хохотом. Народ уважал остроумные решения. А Узи Тарасюку пригодились совсем по другому поводу, но это опять совсем другая история.

      Много лет спустя, солидный мужчина шел по Франкфуртскому аэропорту. Позвонив компаньону, он узнал, что маршрут меняется и надо срочно лететь в Гамбург, где застряли несколько контейнеров с грузом канцелярских товаров для филиала их фирмы в России. Но сначала не мешало перекусить. В переходе между транзитами была небольшая точка с пивом и баварскими сосисками, торговал этой арийской едой турок, но более вкусных сосисок Барон не пробовал нигде. И поэтому, бывая во Франкфурте, он обязательно покупал у янычара в белой куртке кружку местного светлого и пару Баварских сосисок с Баварской же горчицей. И в этот раз он направился к традиционному месту ланча и заказал традиционное меню. Получив свою порцию, Барон не стал садиться, а расположился у стены, ибо достаточно насиделся, перелетая океан. Его внимание привлек мужчина лет сорока, смутно кого-то напоминающий. Незнакомец принял у бармена кружку безалкогольного пива, и лихо выпил ее длинным залпом, а на руке, в которой он держал кружку, явственно обозначилась татуировка в виде непонятного созвездия и двух скрещенных мечей причудливой формы. Поль Тамагут достал из металлического футляра длинную Гавану, уже готовую к употреблению, прикурил от знакомой золотой зажигалки и пошел к эскалатору. Проходя мимо остолбеневшего Барона, он вежливо приподнял шляпу и, сказав, 'Ближайший самолет в Гамбург будет через час, не опоздайте, товарищ майор', - растворился в толпе.

      До самого Гамбурга экс-майор пытался собрать в единое калейдоскоп из былых и нынешних событий, но у него так ничего и не получилось.

      Парабеллум, Шекспир и Юнкерс

      (Фантазия на тему Африканских снов X)

      Пусть небеса священный ваш союз

      Благословят, чтобы потом со скорбью

      Нам за него себя не упрекать.

      Ромео и Джульетта В. Шекспир

      Задание было почти рутинным. Сопроводить группу этнографов и 'товарищей в штатском' к реке Чиумбе. Откуда они шли - было покрыто мглою неизвестности. Под охрану мы их приняли в нейтральной зоне (там было несколько приисков, принадлежащих разным противоборствующим сторонам и военные действия там никогда не велись, причем против нарушителей неписаных правил объединялись все), но дальше путь вел уже через достаточно стрёмные места. Часть маршрута проходила через зону влияния очередного местного фюрера негритюда, у него было море китайских ДШК и, видимо, поэтому вертолеты, как транспорт, отпадали. Впрочем, командованию виднее, и мы воспользовались старой слоновьей тропой, что было достаточно удобно. Так как, с одной стороны, слонов там сейчас не было, то ли из-за войны, то ли вообще не сезон, а всевозможные хищники таких мест избегали: ведь никому не хочется связываться с танками джунглей. Среди этнографов был даже один настоящий профессор этнографии с редкой фамилией Иванов. Он носил очки, демонстративно не ругался матом и хорошо разбирался в местной экзотике, щеголял в британском сафари и носил в кобуре самый настоящий Веблей. При нем было два обычных ассистента: три ассистента 'в штатском' и пять Заирских носильщиков, за ними, естественно, и был главный присмотр. У нас был проводник из местных, знающий все местные тропки. Звался он Трюмо, успел отслужить по контракту в Иностранном Легионе и слыл весьма странным типом. Родом он был откуда-то из-под Камбуло и в Легионе зарабатывал себе на свадьбу, но пока он служил на благо Пятой Республики, невесту отдали за другого. Прозвище Трюмо он, естественно, получил в Легионе за то, что во время зачистки дома расстрелял из автомата свое отражение в трюмо. Именно Трюмо предложил для первой ночевки заброшенный Крааль, где-то в километре от тропы, он же, кстати, и показал слоновью тропу. Мы уже подходили к месту ночной дислокации, когда, как всегда в этих местах, внезапно обрушилась ночь, и сквозь деревья и заросли по курсу нашего движения замерцало непонятное белое пятно, оттуда же слышался какой-то смутно знакомый ритмичный треск. Таракан, Борька и Аким выдвинулись вперед, и через какое-то время вызвали к себе командира. Барон присоединился к разведке и, вглядевшись сквозь пролом в ограде в Крааля, обалдел... На большой простыне четко маршировали Каппелевцы в черно-белых мундирах, Анка строчила из 'Максима' и в который раз мчался в развевающейся бурке Василий Иванович Чапаев. Трещал старенький проектор и чуть громче постукивал генератор. А на площадке тихо сидели десятки солдат и благоговейно смотрели бессмертное творение братьев Васильевых. Волшебная сила искусства, блин. Нам пришлось резко менять место ночлега, потому что союзников тут быть не могло, а кинопристрастия к политической ориентации тут отношения не имели. Во время краха колониализма в Луанде, один сумасшедший киномеханик-эротоман непрерывно крутил по ночам в городском саду Эммануэль, но при этом в революционных позициях оставался тверд.

      Новое место ночлега было не таким комфортным, как крааль, но лучше несколько убогих хижин, чем голая земля, пусть даже эти хижины находятся на деревьях и вместо тропинок соединялись между собой висячими плетеными мостками. Нашли этот странный 'хуторок' только благодаря Трюмо. Он прекрасно ориентировался в этих местах и не только днем, иногда казалось, что кромешной тьме Африканской ночи он видел как кошка. Под утро, в час собаки, чутко спавшие гвардейцы Барона выскочили на шум ножевого боя. Носильщики сняли часового из 'штатских', сторожившего их, и решили вырезать остальных участников экспедиции и все поделить. Нас спасло то, что по давней привычке Барон, помимо общих постов, выставил дополнительный пост по нашему подразделению. От нашей группы дежурил Аким и, хотя предатели успели вырубить Акима дубиной, но напоролись на Трюмо, очень удачно вышедшего по нужде. Несколько минут Трюмо отбивал ножи четырех мерзавцев (одного Аким успел-таки успокоить). И к тому моменту, когда подоспела помощь, он успел нейтрализовать двоих, причем, одного навсегда.

      Подавив бунт на борту, 'так что сыпалось золото с кружев, с розоватых брабантских манжет', мы приступили к строительству дальнейших планов. Нам нужны были носильщики, потому что тащить четыре тяжеленных кофра мы были не в состоянии - своей выкладки хватало. И тут снова помог Трюмо. По его словам, тут недалеко есть деревня, и ее староста помешан на пистолетах и револьверах. После этих слов, Тарасюк стал смотреть на Легионера, как на личного врага, и вот почему... По дороге к точке рандеву с этнографами, Тарасюка и Таракана попыталась задержать какая-то местная полиция. Целью негодяев был 'Стечкин' Таракана, но так как к разведке подтянулся Арканя, полицаи были поражены и побеждены непосредственно в стенах участка. А в возмещение морального ущерба три мушкетера (в транскрипции Акима это звучало следующим образом - Атос, Портос и Тарасюк), раздраконили у начальника местных альгвазилов любимый сундук с ручным оружием, которым Арканя и Таракан обвешались сами и щедро поделились с друзьями. Только Тарасюк ничем не обвешался и ни с кем не поделился, хотя рюкзак его ощутимо потяжелел.

      - Все ясно, - сказал Барон. - Выкладывайте все нештатные пистолеты, будем производить обмен.

      При этих словах, лицо старшины Тарасюка приняло абсолютно невинное выражение. Такое лицо могло быть у юной гимназистки, которую попросили описать восьмую позицию Камасутры. Судя по округлившимся глазам и приоткрытому рту, наш милейший старшина никогда в жизни ни то, что не видел ни одного неуставного ствола, но и слова такого - пистолет - не знал.

      Но Барон посмотрел на Тарасюка одним из своих 'ласковых' взглядов, после которого у наблюдаемого было только два варианта... Либо немедленно выполнить приказ, либо застрелиться на месте. Тяжело вздыхая, Тарасюк вытащил из рюкзака штурмовой Люгер с 'улиткой' и Browning High Power в деревянной кобуре.

      Кстати, о невинном взгляде Тарасюка... Как у любого нормального хозяйственника, у старшины имелась заначка с огненной водой. Один его коллега из камарадос постоянно крутился кругом Тарасюка, и в процессе всевозможных гешефтов, естественно, интересовался, а чего там есть еще в заначках. Естественно, что канистра, отмеченная красным крестом, вызвала бурный интерес у коллеги, и старшина, сделав абсолютно невинное лицо, пояснил, что в канистре - чудодейственное лекарство под названием 'Русская валерьянка', которое при разбавлении водой и без оной снимает любые стрессы, но только объемом не меньше пинты и только у Русских... Другие же нации, увы, лишены этого чуда и более того, этот настой для них вреден и опасен. Камарадос, будучи личностью той же породы, что и старшина, не поверил в избирательную пользу 'Русской валерианы' и, улучив момент, когда Тарасюк что-то отвешивал и отсчитывал, прокрался к заветной емкости, налил от души в припасенную кружку и от души же принял. Только очень плохо знающий старшину Тарасюка человек мог бы поверить в то, что кто-либо сможет прокрасться к заветной канистре без разрешения. У старшины было две заветных емкости, абсолютно идентичных снаружи. В одной из них был спирт для внутреннего употребления, а в другой зеленка для внешнего предъявления. И отгадайте, откуда махнул полную кружку несчастный камарадос... ПРАВИЛЬНО! Беднягу еле откачали, а на наших стали смотреть еще с большим уважением, чем до того.

      Но вернемся к нашей экспедиции. Группа была сформирована следующим образом... Таракан, Тарасюк и Трюмо - Торговая делегация, Аким с любимой 'Француженкой' FR - F1 и Арканя с пулеметом - прикрытие. Французскую снайперку Аким приобрел чисто

      случайно.

      Находясь в районе боевых действий, он и Тарасюк ждали важный пакет для передачи по назначению, и ждать пришлось несколько дней. И тут, в этих местах, появился снайпер противника, мало того, что весьма успешный, но и с известной долей цинизма - он бил свои цели исключительно в левый глаз. Из штаба прислали группу из пяти свеже-обученных снайперов с новенькими СВД, плюс инструктора - типа на практику. В группе было две девушки, и в первый же день одна из них получает пулю, естественно, в левый глаз. Рассвирепевший Аким набил морду инструктору, а потом привлек Тарасюка и устроил натуральную снайперскую засаду. Тарасюк нашел кучу подножных материалов, из которых было изготовлено несколько весьма реалистичных чучел, причем на месте левого глаза был пришит кусочек жести от консервной банки. Оставшиеся снайперы и добровольцы из местных солдат стали изображать с помощью этих чучел бурную жизнь, а Аким и Инструктор засекли вражеского снайпера и сняли его с дуплета. Так Аким приобрел в пользование FR - F1, да еще со штучным глушаком.

      Сама торговля была достаточно рутинной. Увидя на поясах Таракана и Старшины Маузер и Браунинг Хай Пауэр в деревянных кобурах, вождь пришел в возбуждение и возжелал все сразу и на халяву. Сзади к ребятам стала подтягиваться группа пейзан с дубинами, но когда трое из них в абсолютной тишине, истекая кровью, рухнули на землю, а чуть позже громкая пулеметная очередь подожгла одну из хижин... то местная общественность моментально приступила к заключению мира и тушению пожара. Короче, наши негоцианты привели четырех носильщиков и как довесок - симпатичную туземку топлесс.

      Как выяснилось при допросе с пристрастием, эта африканская красавица была никто иная, как неудавшаяся невеста Трюмо. И в общем процессе ее, так сказать, до кучи выменяли у вождя вместе с носильщиками. Сказать, что Барон был взбешен, это значило ничего не сказать, но дальнейшее повествование членов торговой делегации удивило даже его... На подходе к деревне Трюмо честно рассказал ребятам, что там находится его невеста и главной его целью вызволить ее из плена. А когда Таракан удивленно спросил, а чего же, мол, Трюмо остался допахивать в Легионе контракт, хотя калым за невесту уже потерял актуальность... Трюмо просто ответил: 'Но я же дал слово'. Невеста Трюмо, которая звалась Аша, была к этому времени уже вдовой, ее муж удачно наступил на мину и Тарасюк не видел больших трудностей в торге. Но, как выяснилось, вождь и сам положил глаз на девушку и, благосклонно согласившись на обмен Маузера, Браунинга Хай Пауэр, Штурмового Люггера и еще тройки пушек попроще на четверку носильщиков, присовокуплять к ним Ашу отказался наотрез. И тут Тарасюк, безмерно загрустив, явил восхищенным взорам окружающих золоченую Ламу с перламутровыми щечками, и вождь был сражен наповал (не в буквальном смысле). Так что Трюмо получил невесту, группа - носильщиков, а ребята - больших звиздюлей от командира. Но Барон, пораженный гуманизмом Тарасюка, да и за Тараканом такие вспышки доброты раньше не замечались, всех условно простил. Тем более профессор Иванов, как официальный начальник экспедиции, попросил простить всех участников мелодрамы, заявив, что негоже благородному командиру наказывать добровольных помощников Ромео и Джульетты. На что Барон проворчал, что, мол, хорошо Тарасюка не было в Вероне, а то бы тогда Шекспиру было не о чем писать, и он умер бы от голода.

      Слава Всевышнему, и у Профессора, и у Барона было нормальное чувство юмора, но бывают в жизни и другие ситуации. Смешнее всего, когда сталкиваются военный и гражданский начальники, и как минимум у одного из них нет чувства юмора. Помню, везли мы как-то сельхозтехнику на большом пароходе. Сопровождающим оную колхозникам появляться на палубе днем было запрещено, идти до пункта разгрузки было много дней, то есть тоска была страшная и каждый изгалялся как мог. Наиглавнейший колхозный зампотех придумал повинность - каждый день проверять брезентовые чехлы на пушках комбайнов, мол, чтобы орудия от морского воздуха не заржавели, а лазать в трюмах - это не сахар. Ну, мы и придумали хохму, причем, вместе с моряками... Зампотеху по секрету доложили о том, что выхлопные трубы надо затыкать ветошью, пропитанной солидолом, а то от особых морских солей движки накроются. А моряки доложили Чифу, являющемуся морской реинкарнацией нашего зампотеха, что сумасшедший армеец смазывает ветошь напалмом и пожарная безопасность корабля под угрозой. Чиф был парашютистом на один рейс, для галочки в личном деле, и команда его "обожала", зампотех был, кстати, тоже из этих. Склока была супер! Был вынужден вмешаться капитан, и когда эти два идиота решили при нем поджечь бедную ветошь для того, чтобы каждый мог доказать свою правоту, Кэп обложил их тройным морским перехлестом через малый загиб. И к огромному удовлетворению экипажа и пассажиров, на неделю отправил их под домашний арест, причем в одной каюте. Так что, после ареста эта пара занималась исключительно выяснением отношений между собой. Не зря говорится, что Капитан в море - первый после Бога. И я думаю, капитан все прекрасно знал и понимал. На то он и Капитан.

      А очередной наш анабазис тем временем продолжался. Во всех смыслах с новыми силами экспедиция продолжила путь. Осталась одна ночевка и дневной переход. Трюмо предложил устроить ночлег на поле 'Железной птицы'. Место пользовалось у местных дурной славой и посторонних там быть не должно. К вечеру наш небольшой караван вышел к этому полю, и птица там действительно была. Посредине большой проплешины валялся проржавевший, но, тем не менее, легко узнаваемый по характерному трехносому профилю старый добрый Юнкерс 52. Сразу возникли полемики по поводу, откуда!? Профессор считал, что этот раритет обслуживал кого-то из местных вождей и Аким его поддержал, но вернувшиеся от останков самолета Таракан и Тарасюк предъявили железный крест и полуистлевший погон обер-лейтенанта Люфтваффе. И Арканя, обрадованный возможностью хоть раз адекватно ответить на бесконечные Акимовские приколы, спросил соболезнующее -любопытным тоном: 'И какие же из местных вождей награждают своих пилотов такими наградами? Неужели у лейтенанта Акимова и на это есть своя версия?'. Все окружающие, кроме носильщиков, естественно, радостно заржали, так как юмор Акима давно и успешно достал всех. А результаты исследования трехмоторного раритета озадачили всех кроме местных пейзан, в Юнкерсе был десяток стандартных интендантских ящиков Вермахта с уже знакомыми эмблемами Африканского корпуса Эрвина Роммеля, и в них были небольшие мотки тяжелой темно-серебристой проволоки со странным многогранным сечением. Профессора Иванова эта проволока чрезвычайно заинтересовала, он достал маленький хитрый приборчик и какие-то химикаты, и стал проводить экспресс анализ. Аким не преминул подправить свой имидж, провозгласив, что такой набор инструментария должен быть у каждого истинного этнографа, но стушевался под недовольным взглядом командира и недоуменным профессора. А Арканя добавил, что такой длинный язык может быть только у истинного Акима. Аким промолчал, но про себя поклялся страшно отомстить.

      К ночи проявились еще небольшие странности. Со стороны самолета явственно стало видно багровое мерцание, и, к тому же, руки всех, кто трогал эту непонятную проволоку, также светились в темноте красными пятнами. Трюмо, строго допрошенный Бароном, доложил следующее:

      - Он тут ночевал неоднократно, и багряные духи ни разу не сделали ничего плохого ни ему, ни его спутникам.

      Барон приказал переместиться на самый дальний от самолета край поля, пообещал за любое поползновение вернуться к самолету, привязать Тарасюка к ближайшему баобабу, и почти успокоился. Красное свечение было далеко не самое загадочное, виденное им и его ребятами за последние два года, одно слово - Африка.

      И вот караван добрался до долгожданной реки Чиумбе, но сюрпризы не кончались. Судов было два... Прекрасно вооруженный быстроходный катер и жуткая самоходная баржа с дизелем и спаркой виккерсов. На берегу нас встретил некто, имеющий право приказывать, и приказ его был настолько своеобразным, что профессор Иванов выдал такую затейливую матерную оду, что сразу стало ясно, что в его биографии явно был корабль торгового флота, наверняка приписанный к одесскому морскому пароходству.

      Даже Тарасюк одобрительно пробормотал:

      - Ну, як я все-таки обожнюю iнтелiгентiв.

      А приказ был следующим. Содержимое одного из ящиков в сопровождении двух ассистентов незаметно уходило на катере, а остальные люди и ящики, максимально вызывающе и не скрываясь, должны были чапать на барже в другую сторону, стараясь вызвать к себе нездоровый интерес окружающей фауны. И если такой интерес будет вызван, ящики надо было демонстративно утопить в глубокой стремнине.

      Итак, первыми удалились грузчики, после чего умчался катер, ну, а потом, предварительно занеся ящики на баржу, тронулись и мы. Погони не было, зато была засада. С берега затрещали автоматы, шкипер и рулевой сползли на настил капитанского мостика, пятная его кровью. В ответ незамедлительно забубнили Виккерсы, весело затрещали Калаши. Барон, плюнув на инструкции, и обозначив изящной матерной композицией то, что люди ему важнее любого груза, приказал кидать ящики в воду, благо глубина тут была приличной, и слой ила составлял ее значительную часть. Первые три ящика стремительным домкратом пошли на дно, но четвертый нагло заколыхался на речной волне. Положение спас Аким, применивший по цели гранатомет. После взрыва стрельба сама по себе закончилась, видимо, нападающих больше ничего не интересовало.

      Впоследствии, крайним был назначен Тарасюк, так как выяснилось, что когда освобождали от груза четвертый ящик, то, помимо самого груза, там было энное количество камней, которые скрупулезный старшина не посчитал функциональным тащить на катер, и оставил на берегу. Но это было потом. Но сначала была свадьба...

      Погуляли от души. В разгар праздника легкий ажиотаж вызвала своим новым антуражем деревенская слониха. На ее боку висел большой кусок брезента с надписью 'Я ЛЮБЛЮ АРКАНЮ'.

      АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ МАРШ НАКАНУНЕ ОТПУСКА

      (Фантазия на тему Африканских снов XI)

      Артиллеристы, Сталин дал приказ!

      Артиллеристы, зовет Отчизна нас!

      Из тысяч грозных батарей

      За слезы наших матерей,

      За нашу Родину - огонь! Огонь!

      Музыка: Т. Хренников, Слова: В. Гусев

      А вот и отпуск. Официально это называлось по-другому, и включало всевозможные медицинские и не очень комиссии, а так же бесконечные отчетные деяния, но зато в Москве. Правда, и в таких псевдо-отпусках народ умудрялся оттягиваться. В 5 часов утра в Кривоколенном переулке лейтенант Лебедев был остановлен милицейским патрулем, как выяснилось потом из милицейского же протокола, данный гражданин бежал по улице, имея из одежды только простыню с кровавым пятном в районе верхней части спины. После снятия с него оной простыни, в спине данного гражданина была обнаружена воткнутая в данную же спину вилка. Гражданин оказал силам правопорядка активное сопротивление и, нанеся телесные повреждения различной тяжести пяти сотрудникам органов, скрылся в совершенно неизвестном направлении. Как сказал позже сам лейтенант, он, будучи в одном приватном доме, идучи из ванной, перепутал комнаты и, найдя в помещении одинокую даму, решил, что это и есть его пассия, тем более, что дама не возражала. А изначальная Юрина Пассия, истомившись в ожидании, пустилась на поиски и, найдя изменщика в состоянии, не требующем двойных толкований, а точнее in flagrant, естественно, совершила акт восстановления справедливости с помощью приема 'одна вилка - два удара - восемь дырок'.

      Провожающий нас 'ответственный за отправку' перед посадкой на чартер строго спросил, нет ли у нас с собой чего запрещенного. Мы дружно ответили, что нет, и старая 'Электра', натужно ревя четырьмя турбинами, поднялась из пыльной жары суши в не менее жарко-белесое небо. Часы ползли за часами, землю внизу сменило море, а потом море снова сменила суша. И тут, как всегда это бывает, в момент всеобщей расслабленности и благодушия начались проблемы. Зачихал и остановился один из двигателей, и самолет стал терять высоту. В салон вышел член экипажа и сообщил, что самолет из-за аварии двигателя идет на вынужденную посадку. К счастью, тут недалеко есть заброшенный аэродром подскока бомбардировочной авиации Союзников времен войны, и мы попытаемся туда сесть. Посадка прошла успешно, тем более, что уже в конце пробега заглох еще один двигатель, но когда самолет остановился, мы поняли, что это было только начало приключений. Из-за полуразрушенных построек и барханов показались гарцующие всадники с современными винтовками и целеустремленно двинулись к самолету. Отпускники стали деловито собирать неведомо откуда появившееся оружие, а Барон весело сказал:

      - Поздравляю Вас с веселым началом отпуска, ребята. Таракан и Тарасюк выходят на переговоры, Аркане приготовится...

      А начиналось это все так...

      В гребаном бассейне Замбези опять сцепились местные революционеры, коллаборационисты и осколки колониализма всех мастей. Нам, по обыкновению, доверили чрезвычайно хитрую операцию... Мы должны были захватить мощную полевую радиостанцию, привести ее в рабочий порядок и дать по ней выступить союзному нашей стороне борцу за свободу. Нам дали двух радистов и отряд местных патриотов, но по традиции у объекта атаки нас ждал неприятный сюрприз. Это были две 'тридцатьчетверки'.

      Возможно, я несколько романтичен, но, по-моему, магнетизм, исходящий от 'родной' боевой техники, имеет место быть, и особенно вдали от Родины. Когда родная 'пятьдесятпятка' весело гаркает своими ста миллиметрами, это не просто выстрел. Задумайтесь... В танк со всей его начинкой вложен труд тысяч и тысяч людей; Шахтеры добывают руду, Инженеры разрабатывают проекты, Металлурги плавят металл, Химики колдуют над формулами, Оружейники изобретают и производят пушки и пулеметы, Хлопкоробы возделывают поля, Нефтяники добывают нефть, Мотористы возятся с дизелями, а есть еще винтики, приборы, краска и т.д. и т. п. Если прикинуть количество людей, участвующих в изготовлении одного танка с полным ЗИПом и БК, да прибавить к ним их семьи (ведь семья - это тоже участник проекта), то получится, что в той или иной мере Танк делает около миллиона человек. И в бою они все вместе с тобой идут в атаку. Ты чувствуешь их поддержку, то есть очень верен старый лозунг о том, что Победу куют и Фронт, и Тыл. И всегда неприятно видеть нашу технику и наши родные 'калаши' в руках у Врага. Еще раз извинюсь за излишний романтизм, но я так чувствую.

      Короче, когда мы их сожгли из базук, по сердцу неприятно резануло. Вобщем, радиостанция стала нашей, то есть мы ей цинично овладели (как выразился в своей обычной манере Аким). Радисты колдовали над рацией, союзный борец учил роль, Тарасюк шастал по подсобкам, то есть все были при деле. А наша группа решила слегка отметить День рождения Аркани, все-таки круглая дата. Разлили по первой, и не успел Барон сказать тост, как внимания попросил старшина Тарасюк. Откашлявшись, он слегка смущенно пробормотал, что у него есть для Аркани подарок, и он его сейчас вручит. С этими словами старшина стал разматывать продолговатый брезентовый сверток и на свет явился старый добрый американский гранатомет M79, известный так же, как Тумпер или Макнамара, с двумя полными патронташами. Да, интересную машинку сваяли американские оружейники. По виду - большой дробовик с коротким стволом, и заряжается как охотничье ружье, только калибр 40 миллиметров и бьет на 300 метров. А когда иззавидовавшийся Аким ехидно спросил: 'Старшина, а где ты его все это время прятал?', Арканя так посмотрел на лейтенанта Акимова, что все поняли - у Тарасюка появился лучший друг на всю жизнь. И тут прибежал один из радистов и доложил, что, согласно радиоперехвату, недалеко от нас ведет бой группа компаньерос, неизвестно как забредшая в эти места. Их обложили со всех сторон в заброшенной глинобитной крепости, они пока держатся, но противник подтягивает артиллерию, и тогда ребятам будут полные кранты.

      - Карту - рявкнул Барон. - И продолжил: - Мы должны помочь ребятам, ведь компаньерос - единственные наши нормальные союзники в этих местах. Дерутся как черти, и в беде никогда не оставят.

      Тарасюк договорился с левыми гражданскими вертолетчиками и в район организации засады мы добрались с относительным комфортом, но в два захода. Две дюжины орлов были готовы к бою и с нетерпением ждали противника. Колонна появилась с опозданием на два часа. Старый грузовик непонятной марки тянул нашу родную 122 мм гаубицу, за ним тащился трехтонный Рено, охранение и авангард в одном лице изображал броневичок Даймлер Динго - с тремя пулеметами, но без крыши. Он погиб первым. Глухо кашлянул Арканин 'Макнамара', и над несчастным Динго поднялся столб огня. Короткие очереди калашей привели к знаменателю всех, кто пытался проявить активность в грузовиках, тех, кто не пытался, впрочем, тоже. Помимо гаубицы с полусотней снарядов нам досталась пара 82 миллиметровых минометов с дюжиной лотков. Короче, как сказал Аким, кошке - широко, а собаке - узко. Колонна с обновленным экипажем (минус один броневик) бодро тронулась к цели.

      Диспозиция была ясной. Противник окружил старую крепость пулеметными гнездами, а основные силы в купе со штабом героически находились в стороне. Судя по многочисленным стрелковым ячейкам, ночью крепость жестко брали в кольцо. У инсургентов был явно грамотный командир. У Барона пискнул уоки-токи, - это Аким докладывал о том, что артиллерия готова. Барон три раза кликнул тангетой, - это был приказ открыть огонь. Минута шла за минутой, но выстрел из пушки так и не последовал, зато с опушки джунглей ударили минометы. Их поддержали четыре Дегтяревских ручника и автоматы. Арканя стал методично гасить из 'Макнамары' пулеметные гнезда противника, а компаньерос, по живости своей души, естественно, пошли в атаку. Минометы за считанные минуты схарчили скудный боезапас (12 лотков по три мины - это очень мало), и к Командиру подошел разъяренный Аким. Сторонний гражданский наблюдатель, прослушав эпитеты, извергаемые старлеем, пришел бы к выводу, что местные инсургенты страдают очень редкими сексуальными извращениями, ибо в их непотребных оргиях самое бурное участие принимает стодвадцатидвух миллиметровая гаубица М-30. Как выяснилось, Аким не смог произвести ни одного выстрела. Замок и боек были в полном порядке, капсюль исправно разбивался, но выстрела не было. Аким пошел даже на злостное нарушение инструкций и перезарядил пушку другим снарядом, но результат был тот же. В это время Барон обратил внимание на выскочивший откуда-то джип с тремя седоками, двое из которых были белыми. Единственная артиллерия отряда в лице Аркани добивала оживающие кое-где пулеметы, и отвлекать Арканю от этого занятия было нельзя, так как компаньерос по своей безудержной отваге перли вперед, распевая 'Летний' марш, и на пулеметы им было плевать. Командир попытался достать юркий вездеход из автомата, но было слишком далеко, да и машинка была юркая, так что он достал только одного из белых. И тут сзади грохнул орудийный выстрел, раздался нарастающий свист снаряда и на месте джипа поднялся фонтан огня и красной Африканской земли. 'Твою мать', - хором сказали Барон и Аким, и тут грохнуло еще раз и еще, вообще пошла легкая канонада. Второй использованный снаряд взорвался рядом с выложенными на брезенте собратьям, чем показал им пример. Классический затяжной выстрел, однако...

      Вобщем, мы как всегда победили, отметили победу и день рождения Аркани, а потом командование решило нас срочно отправить в Союз. По дороге мы совершили незапланированную посадку.

      Итак, неизвестные всадники, похожие на туарегов или бедуинов, весело нас приветствовали стволами, направленными на самолет и недружелюбными криками. Арканя с готовым к бою 'Макнамарой' выдвинулся к открытой двери, прицелился было, а потом вдруг высунулся из самолета и заорал, как резаный, на французском. Главарь всадников пришел в дикое возбуждение, заулыбался и стал тоже орать, размахивая руками. Всадники опустили винтовки и тоже стали выражать лицами дружелюбие.

      Да. Мир поистине тесен. Бедуинский вождь оказался бывшим аспирантом Универа Патриса Лумумбы и, вдобавок, женихом сестры любимой девушки Аркани.

      Праздник нам закатили на трое суток, а главным блюдом пира было мешуи - кулинарный монстр из верблюжатины, баранины, курятины, голубей и яиц. Учитывая то, что Бедуин учился в Москве, спиртные напитки присутствовали в достаточном количестве. Ну, а потом была Москва.

      Магрибские приключения механика

      по ремонту вычислительной техники

      (Фантазия на тему Африканских снов XII)

      Маленькие дети!

      Ни за что на свете

      Не ходите в Африку,

      В Африку гулять!

      Корней Чуковский

      Солнце и песок, песок и солнце. И больше не было ничего вокруг, и казалось, что так было всегда и так всегда будет. Металлические части Калаша хоть и были обмотаны камуфляжными бинтами, но и сквозь них обжигали со всем усердием. В мареве приближающегося бреда, появилось нечто новое и знакомо тревожащее. Сашка встряхнул головой и определил в дрожащем силуэте исковерканную взрывом разоруженную 'тридцатьчетверку' с задранным тралом ПТ-3. 'Дошел', - подумал он, и потерял сознание...

      Если кто-то думает, что жизнь механика по ремонту вычислительной техники, проживающего в Москве в 1975 году, была скучна, то он ошибается. Каждый человек - кузнец своего счастья, и когда Сашка Балакин, исключительно для того, что бы выпендриться, взял темой курсовой 'Ремонт и устройство Арифмометров 'Феликс', он не знал во что это выльется, а вылилось это в следующее...

      Когда в Трест 'Союзсчеттехника' пришла разнарядка на командировку в Алжир, то начался обычный совковый гадючник. Доносы, подарки, кляузы, интриги... Ведь всем хотелось за кордон, и не куда-нибудь, а в Африку. Не забывайте, на дворе была середина семидесятых и даже поездка в Монголию была фантастикой, а тут, блин, целый Алжир.

      Надо сказать, что в те времена в легендарные страны Магриба помимо автоматов Калашникова, танков, саперов, строителей и военных советников отправляли и гражданскую технику, к коей, безусловно, можно отнести 'вершину точных наук и технологий' - Арифмометр 'Феликс'. Партия из двухсот трещащих, как пьяные цикады, машинок, достаточно широко разошлась по присутствиям бывших владений бейлербея Хайраддина Барбароссы, (более современную технику отправлять было бесполезно, по причине отсутствия электричества и низкого технического уровня местных пейзан). Помимо одноименной столицы Алжира были облагодетельствованы штатские и военные бюрократы городов Арзева, Сиди-Бель-Абесса, Бешира, Орана и ряда других стойбищ и весей, бывшей жемчужины Османской империи. Большая часть машинок, как не странно, работала, но энтузиазм местного населения, замешанный на общей безграмотности оного же, к тому времени вывел из строя до 20% штатной техники.

      И вот, когда была утверждена рабочая группа в составе начальника, двух замов, секретарши, профсоюзной тетки и двух главных лизоблюдов, вспомнилось, что кому-то надо и работать. Работяг нужно было минимум трое, и отбор начался по четко принятым во времена 'Застоя' стандартам. Когда из списков вычеркнули беспартийных, пьющих, явных неумех и 'Ивановых по матери', осталось три человека. Двое из них раздражения у руководства не вызвали, но третий..., это был, естественно, Саша.

      Характер наш друг имел весьма своеобразный, не признавал авторитетов, (и по этому поводу иногда говорил то, что думает), и больше того... делал то, к чему в данный момент лежала его душа.

      Еще в студенческие годы Сашка, в процессе прогулки по Москве реке на речном трамвае, отстал от своей группы. Как говорится - Отряд не заметил потери бойца. Саша увлекся, помогая симпатичной девушке сходить с трапа на пристань, где и остался. Девушка куда-то делась, а Александр, гуляя по городу и прикормив от гуманизма бутербродом с копченой колбасой приблудившуюся дворняжку, попал в данном составе аж на Красную площадь. Милиция, в лице сержанта, среагировала молниеносно. Бедному студенту было предложено немедленно убрать с Главной площади Страны не предусмотренное регламентом четвероногое, дабы оно все тут не загадило. Шурик обиженно показал на сотни голубей, кишащих вокруг, мол, им можно гадить, а моему верному хунду - нет. В ответ милиционер вдохновенно сказал, что голуби - это птицы Мира. На что Сашка еще более обиженно заявил, что его собака вовсе не собирается развязывать войну. С годами, эта история попала в фольклор и стала анекдотом, но Сашка был первым.

      И на службе он продолжал в том же духе. На одном из производственных собраний Сашка Балакин выступил на предмет плохого снабжения импортными запчастями - деталями для механики, и, в первую очередь, микросхемами. Разгорелась бурная полемика. С ответной прочувствованной речью выступил один из ветеранов завода, по обыкновению дремавший в президиуме. Он пребывал в состоянии 'сильно после вчерашнего', так как перед митингом слегка полечился казенным спиртом. Громкий голос Сашки помешал ветерану благостно кейфовать, плюс к этому начальником снабжения была его единоутробная дочь, и он начал свою грозную отповедь.

      Знатный Стахановец сказал, что нынешняя молодежь, во-первых, заелась, в-третьих, ленится что-то сделать руками, а вот он, ветеран, в свое время многие детали сам делал, да и сейчас, если ему покажут эту микросхему, он такую же напильником за полчаса сварганит! Сашка хлопнул себя ладонью по лбу и уважительно спросил у ветерана о том, а не про него ли написана книга 'Приключения Старика Самоделкина' (смех и аплодисменты в зале), и довольный вернулся на свою место. А ветеран больше месяца находил в своих карманах и даже на подносе с обедом напильники всех размеров. Надо ли говорить, что прозвище Старик Самоделкин приклеилось к нему навсегда?

      За подобные выходки начальство Сашку, естественно, не любило, но было вынужденно держать, потому что Сашка не хлестал в рабочее время казенный спирт и мог оживить любой убитый аппарат, а тут и в 'Феликсах' еще вдобавок разбирается. В общем, его зачислили в группу рядовым механиком, и определенную роль сыграла в этом секретарша начальника, ибо наш герой нравился женщинам и беззастенчиво этим пользовался.

      Перед поездкой было еще одно испытание - комиссия в райкоме. Полдюжины старцев, помнящих еще продотряды и расстрел Тухачевского, бдительно расспрашивали испытуемых о численности Коммунистической партии Алжира и именах ее вождей. Присутствовавший тут же товарищ в штатском молча бдил в уголку, скрывая лицо за газетой. Сашка откровенно ответил, что оной партии в Алжире как таковой нет, так как в 1965 году ее разогнали, а оставшиеся в живых коммунисты создали партию Социалистического авангарда Алжира, где и прибывают до сих пор. Когда один из старичков подозрительно спросил, а почему, мол, Алжирские коммунисты не проявили твердость, Сашка честно, округлив глаза, доложил, что злобные наймиты буржуазии в провокационных целях пытали ветеранов партии на глазах у комсомольцев. В течение пятнадцати минут коварный механик расписывал ужасы пыток, которым подвергались Алжирские коммунистические ветераны. Товарищ в штатском, с заметно повлажневшими глазами, и незаметно для себя самозабвенно подвывая, буквально впитывал в себя сцены надругательств над пожилыми братьями по классу, а паре советских старичков стало плохо и их пришлось унести. Не зря все-таки Сашка прочитал недавно 'Молот ведьм'. Ну, а потом начался Алжир.

      Жара, экзотика, море вкуснейших закусок и полное отсутствие алкоголя и свинины в продаже - таковы были первые Сашкины впечатления. Надо сказать, что все участники делегации были весьма удивлены отсутствием в продаже знаменитого Алжирского вина, но, как говорится, у нас с собой было.

      На почве поедания шиш-кебабов, кабавы, буреков, зумиты, плюс невиданных ранее морепродуктов типа мидий в томате и фаршированных кальмаров Сашка обходил местные забегаловки, так как на официальные тусовки его не брали, а кушать, ну, очень хотелось. Тем более, что командировочные, в виде бумажек с изображением трогательной спящей газели (изображена на алжирской купюре в 1000 динар), присутствовали. Но деньги имеют гадкую особенность быстро кончаться, особенно если хозяин маленькой кофейни приглашает знатного Сахиба в заднюю комнату, где можно посмотреть настоящий танец живота, и не только потрогать настоящую танцовщицу, но и даже затянуться при этом из настоящего кальяна, а потом стоять на улице и с глупым видом ощупывать пустые карманы. Так что пришлось перейти исключительно на кофе, и тут он познакомился с очаровательной восточной немкой из Дрездена по имени Рут Фишбах. Было ей на вид лет 30 - 35. Но что значит разница в возрасте, если люди нравятся друг другу? Рут налаживала пульты управления на ТЭС в Аннабе, так что они были почти коллеги, ну, а любовь к живописи и крепкий берберский кофе сделали их вообще лучшими друзьями, а дружба между мужчиной и женщиной, как известно, наиболее прочно укрепляется в койке, и она естественно укрепилась.

      А потом началась рутина. Каждому из трех механиков дали по переводчику и отправили пахать. Сашке, чтоб не слишком умничал, достались города на границе с пустыней, и жизнь там медом не казалась. Бешир был крайней точкой в рейде за 'Феликсами', там ремонтом пришлось заниматься на территории военной базы, и на этой базе, как оказалось, кишели военные советники из Советского Союза. Естественно, Сашка стал искать земляков, и с удивлением узнал в здоровенном капитане-танкисте своего соседа и школьного товарища. Когда-то они учились в одной школе, дома их были по соседству и даже в Зарницу вместе играли. Потом Вовка куда-то исчез и появлялся дома не чаще, чем раз в год. Всезнающие старушки на лавочках считали, что он завербовался на Север строителем, а тут вон как все обернулось. У Сашки был казенный спирт, находящиеся на базе 'Феликсы' даже не распаковывались, а акты о ремонте помогли оформить новые друзья, так что спирт в тот же день списали до капли. Вечером следующего дня Сашка наткнулся на старого приятеля возле капитального, еще французского солдатского сортира, и там же состоялся разговор...

      Если я скажу, что Сашку обрадовала нарисовавшаяся перед ним ситуация, то можете бросить в меня камень. Она его не обрадовала, но назад дороги не было. Ему предложили не больше - не меньше, как выполнить задание Родины. Надо было доехать до оазиса на джипе, получить там посылочку и доставить ее либо на Беширскую базу, либо в определенное место в пустыне. Тем более, что Сашкин переводчик должен с минуты на минуту заболеть и Сашке вполне хватит военного русско-арабского разговорника. Он мог отказаться, но не отказался. Так уж нас всех учили, что если Родина прикажет, то комсомол ответит есть.

      На окраине оазиса, замотанный в бурнус по самые глаза бербер, передал Сашке увесистый сверточек величиной с пачку сигарет, привязанный к французской гранате LU216 и старый добрый Калаш на всякий случай, а случай, как выяснилось позднее, бывает всякий. Когда через два часа пули забарабанили по капоту джипа, стало ясно, что началась легкая невезуха. Мотор чихнул, потом кашлянул, еще немного подумал и завонял бензином. Сашка был юноша начитанный, и устав знал, посему, схватив автомат и проверив фляжку и запасные магазины, он выпрыгнул из машины на ходу, перекатился через придорожный бархан и там залег. Джип, проехав еще десяток метров, остановился и, видимо, чтобы было еще веселее, полыхнул пламенем. Осознав ситуацию, Сашка передернул затвор, поудобнее устроился на склоне бархана и стал ждать продолжения банкета. В военных мемуарах всех времен и народов есть много вариантов о мыслях перед первым боем. У Сашки все мысли укладывались по смыслу в одну фразу - 'Какой же я мудак! Говорил же дяденька Чуковский: 'Не ходите, дети, в Африку гулять... Экзотики, блин, захотелось'.

      Между тем, за барханами вспыхнула жаркая перестрелка. Видимо, на засаду, подстрелившую Сашкин Джип, нашлась засада с винтом. (Позднее выяснилось, что это была случайность, не имевшая отношения к данной операции. Одно слово - Африка, блин!)

      Сашка, будучи больше человеком тоги, нежели меча, не стал ввязываться в чужую разборку и, сверившись с компасом и картой, пошел в сторону запасной явки.

      Солнце и песок, песок и солнце. И больше не было ничего вокруг и казалось, так было всегда и так всегда будет. Металлические части Калаша, хоть и были обмотаны камуфляжными бинтами, но и сквозь них обжигали со всем усердием. В мареве приближающегося бреда появилось нечто новое и знакомо тревожащее. Сашка встряхнул головой, и определил в дрожащем силуэте исковерканную взрывом разоруженную 'тридцатьчетверку' с задранным тралом ПТ-3. 'Дошел', - подумал он и потерял сознание...

      Очнулся Сашка от ощущения приятной прохлады. Ему было так хорошо, что он не хотел открывать глаза. Но когда знакомый мелодичный голос сказал с легким Берлинским акцентом: 'Вставайте, Герр Александр, нам пора', его как пружиной подбросило. Перед ним сидела Рут. В одной руке она держала носовой платок, а в другой фляжку. Они находились в чем-то вроде небольшой пещеры, в глубине которой угадывались еще чьи-то силуэты. Сашка напрягся и стал нащупывать гранату у себя под рубахой, но Рут нежно-иронично улыбнулась ему и произнесла пароль. Пароль был правильный.

      Через год вечером в Сашкиной Московской квартире зазвенел дверной звонок. Собака Манька, породы Кокер-Швайне-Хунд, с лаем бросилась к дверям. За ней бросился и сам хозяин, который ждал очередную пассию. Но гость был из другой оперы. Это был Владимир из соседнего дома, которого Сашка последний раз видел год назад в Бешире.

      - Я спешу, - сказал Владимир. - А это тебе от правительства Заира.

      С этими словами он протянул Саше зеленую кожаную коробочку. Сашка, затаив дыхание, открыл ее... На зеленом бархате лежала Гражданская Серебряная Звезда Республики Заир.

      - Причем тут Заир? - обалдело спросил Саша.

      - Чем-то ты им, видимо, помог. Мне, кстати, дали только бронзу, - ответил Владимир.

      - Так дело в той посылке с привязанной гранатой... - осенило Сашку. - Кстати, что же там было внутри?

      - Если я скажу, что там было, то мне придется тебя пристрелить, - улыбнулся Владимир. Он привычно козырнул, и покинул Сашкины апартаменты, оставив его размышлять о коловращении судьбы.

      А еще через три месяца Сашка поехал в ГДР изучать новейшие на тогда БФМ 'Зоемтрон'. Поселили их в Зоммерде в общежитии завода, на котором собиралось это чудо техники.

      В группе из 15 механиков, командированных в Зоммерду, были люди со всего Союза, в основной массе вполне приличные, слегка пьющие профессионалы своего дела, но, увы, знающие по-немецки только Хенде Хох и Гитлер Капут. Когда при первом походе в магазин Сашка просто вспомнил те несколько десятков слов, которые позволили ему сдать экзамены и зачеты в достопамятном МИРЭА, в том числе включающие в себя (Was kostet? - Сколько стоит?), (Wit haisen Si, gutische Frolayn? - Как зовут милую девушку?) плюс те несколько, которым научала его Рут Фишбах в Алжире (тринкен, ессен, баден, шлафен и самое главное слово - бумсен), он стал среди соотечественников самым популярным человеком.

      Его словарного запаса вполне хватало для общения в магазине, и Сашке приходилось служить переводчиком для всей группы во внеучебное время. Всех это только радовало, а Сашку слегка напрягало, но забавляло.

      Ну, и местная общественность не оставалась в стороне и принимала их с почетом и уважением. Например, 22 апреля всех советских товарищей пригласили в соседний Дрезден, на торжественный вечер, посвященный дню рождения В.И. Ленина. Сашка в числе первых вызвался туда ехать, не из-за Владимира Ильича, конечно, а что бы на халяву посетить Дрезденскую галерею. На торжественную часть, увы, пришлось пойти, и за столом президиума Сашка с изумлением обнаружил Рут, всю из себя в строгом чиновничьем костюме, с наградами и галстуком. Наши сидели в первом ряду, и Сашке даже показалось, что Рут его заметила, но виду почему-то не показала. После торжественной части и концерта народ пошел на банкет, но там Рут уже не было. Нигде не найдя Рут и покинув банкет в начале разгара, грустный Механик решил побродить в одиночестве по городу, и медленно пошел вдоль главной аллеи парка Дворца профсоюзов...

      Внезапно сзади послышалось приглушенное урчание мощного мотора, зашуршали шины и около него остановилась правительственная Татра. Открылась правая передняя дверь, оттуда вылез явный ариец и на чистом русском языке произнес: 'Прошу садиться в автомобиль, герр Балакин. Вас ждут'.

      СТАРШИНА ТАРАСЮК, КАК ПЕРСОНАЛЬНЫЙ МАГНИТ

      (Фантазия на тему Африканских снов XIII)

      Кто сгущенку на снаряды поменяет без трудов

      Кто махнет носок дырявый на молочных двух коров

      Кто в трофеях супердока, кто у нас минер от Бога

      Это наш хороший друг, бесподобный Тарасюк

      Лейтенант Акимов

      Как сказала одна симпатичная и весьма не глупая девушка: 'А Тарасюк все-таки кадр!'. Ее переплюнул один политработник, выдав перл: 'Удивительно изворотливая личность, хорошо хоть, что комсомолец'. Еще один высокий чин выразился о старшине следующим образом: 'Ваш Тарасюк, как магнит, притягивает всяческие махинации, и ведь хрен его поймаешь'. И все они правы. Командир выбрал в свое время именно Тарасюка, определив его способности по небольшой частности. Во время погрузочно-разгрузочных работ, весьма распространенных в Армии, Тарасюк всегда оказывался в кузове автомобиля, и пока большинство его сослуживцев таскали круглое и катали квадратное, он мирно подавал носильщикам груз сверху, не напрягаясь и имея кучу перекуров. Тарасюк всегда был гениальным хозяйственником, вы читали об его операциях с аккумуляторами, наймом носильщиков, рациями и.т.д. Но это только крупинки на верхушке айсберга. Так что, давайте продолжим тему...

      Гюльбарий

      Однажды в одной почти цивилизованной стране нескольким мирным флористам нужно было срочно очутиться на территории элитной выставки цветов, типа 'The ROYAL HORTICULTURAL HALLS', причем приехать туда на фургоне и на нем же сразу же уехать (не на пустом, естественно). Попасть в нужную нам часть территории можно было только официальным участникам мероприятия, и только с экспонатами в виде образцов экзотической флоры. И если с документами особых сложностей не предвиделось, то с образцами было гораздо сложнее. Привести машину фикусов, купленных в цветочном магазине, было опасно, так как спецы там прямо таки кишели, и можно было легко проколоться. Тарасюк проникся общими заботами и, получив утвердительный ответ на свой вопрос типа 'Так що, потрiбнi квiточки, яких нiхто нiколи не бачив?', наш старшина глубоко задумался. И, пошушукавшись с Соколом, имевшим некоторое агрономическое образование, накидал на листе бумаги список необходимых прибамбасов и ингредиентов. Список выглядел так:

      1. Горшки цветочные большие - две дюжины.

      2. Кустики одинаковые, средней величины, без листиков - аналогичное количество.

      3. Коробочки хлопка для гербариев и коллекций - две дюжины дюжин.

      4. Земля - достаточное количество для наполнения двух дюжин горшков, перечисленных выше.

      5. Цемент - 30 фунтов.

      6. Универсальный клей - фунт.

      7. Декоративный мох - стiльки, скiльки вистачило б покрити горщики, як вершки покривають глечик з молоком.

      8. Краски акварельные - щоб вистачило п'ятьом дiтям. розфарбувати урожай на старiй яблунi.

      9. Ваниль - две дюжины пакетиков.

      Кто никогда не красил хлопок гуашью с ванилью, и не приклеивал к веточкам две дюжины дюжин коробочек хлопка, тот меня не поймет. К утру все мы были, как маляры из мультика, ну а запах... Но получилось нечто. Никита, увидев результат флористического гения Тарасюка, выругался на родной речи и добавил: 'Ну, и Гюльбарий...'.

      В строго выверенное и просчитанное время, в 11.08 по Гринвичу, фургончик DAF, разрисованный логотипами известной транспортной компании, подкатил к воротам. Охранник с профессионально непроницаемым лицом проверил документы и вежливо попросил показать груз. Дверцы фургона распахнулись, и вместе с ароматом ванили из салона хлынул фейерверк красок. Две дюжины кустов, усеянных ярко-разноцветными невиданными соцветиями, поражали воображение. 'Salix Gossypium' - прочитал вслух охранник и неожиданно, по-армейски отдав честь, вернул документы и сделал уважительно приглашающий жест. Все детали были отработанны заранее, распорядителю был дан номер выставочной секции, которая была точно свободна. Под руководством Тарасюка благоухающий ванилью 'гюльбарий' со всем уважением был транспортирован в зал экспозиции, ну, а мы принялись за дело. Груз был итендифицирован, упакован, погружен, вывезен и доставлен куда надо. Были, конечно, легкие накладки и небольшие упущения...Груз даже после передачи его получателям сохранил сильный запах ванили, что влияло на режим секретности и общий настрой наших коллег, принявших эстафету. Плюс ко всему оказалось, что этот день был торговым, то есть - любые выставленные образцы можно было купить... Короче, Финчасть и Особый отдел еще полгода требовали от старшины Тарасюка докладные по поводу того, как он умудрился продать герцогине Нортумберлендской набор кустов с приклеенными хлопковыми коробочками, раскрашенными гуашью, за... пять тысяч гиней... наличными.

      Наступление отменяется

      Приказ был ясен и короток. Главная цель операции - сорвать артподготовку противника перед наступлением. Частности - на усмотрение группы, поддержка - рота местного спецназа. Дополнительная информация - конвой с боеприпасами будет проходить через Баданго между 11.00 и 15.00, 11-го числа сего месяца. Коротко и ясно. Но...

      У 'меньших братьев' опять начались внутренние разборки, и рота поддержки сменила и дирекцию, и дислокацию. А делать всемером засаду на большую охраняемую колонну, - это было круто даже для нас. На общем совещании решался вопрос, что будет проще... Вывести из строя батарею 152-мм гаубиц образца 1943 года (Д-1), или взорвать склад боеприпасов, где в ожидании наступления пребывали сотни осколочно-фугасных гранат ОФ-530. Мнения разделились, и решение никак не принималось, пока старшина Тарасюк не сказал задумчиво:

      - А що, склад обов'язково треба пiдривати ?

      В краале Чимфун, недалеко от водопада Чавума, никто не обратил особого внимания на колонну из нескольких разномастных грузовиков и, уж тем более, не вызвали интереса белые наемники, охраняющие колонну. С тех пор, как местный вождь Полковник Миджур стал по совместительству супер-интендантом по снабжению Народной Армии, всевозможные конвои сюда зачастили и по реке, и по земле. Тарасюк, как истинный профессионал, знал обо всех гешефтманах в радиусе тысячи лье и про Меджура, имел достоверную информация, что тот не только берет руками и ногами, но и приторговывает военным имуществом с вверенных ему складов. Полковник приветливо встретил гостей, так как с каждого конвоя (включая официальные грузы) он имел еще и свой постоянный бакшиш. И эти белые его не разочаровали: они принесли в подарок два ящика сгущенного молока. Миджур сразу сделал стойку: этот товар пользовался спросом, и надо было выяснить возможность обмена. Два усатых белых мбваны, оба небольшого роста, оба с усами, оба коренастые, правда, один был несколько более объемен, с пониманием отнеслись к предложению гешефта и согласились пройтись по вверенным супер-интендантом Миджуру складам, чтобы выбрать что-нибудь для обмена. Гостей вроде бы ничего явно не интересовало, но Миджура заметил опытным взглядом дельца как тот белый, который был поплотнее фигурой, задержал свой взгляд на ящиках с непонятными гильзами из партии грузов, пришедшей недавно по реке. Груз состоял из двух частей: снаряды и непонятные гильзы, и именно эти гильзы стали предметом торга. Торг был долгим, но успешным. За четыре ящика гильз наемники давали счастливому Миджуре один ящик сгущенки. Охрана склада, понукаемая Миджурой, быстро освободила грузовики наемников от вожделенного продукта и забила их ящиками с бесполезными гильзами...

      Полковника Миджуру расстреляли через одиннадцать часов после последней сделки в его жизни. Осколочно-фугасная гаубичная граната ОФ-530*, прекрасный боеприпас, но без заряда им очень трудно стрелять**, даже из такой хорошей гаубицы, как Д-1. Начальник артиллерии Народной Армии с радостью расстрелял бы этого жулика и мерзавца еще один раз, когда обнаружилось, что в банках, выменянных им на заряды, находилось не сгущенное молоко, а старая краска. Позднее, в ответ на справедливые упреки, старшина Тарасюк, приняв свой обычный невиннейший вид, ответил:

      - А де я вiзьму цьому шахраю стiльки молока з цукром?

      СЛОНЫ ИДУТ НА ВОДОПОЙ

      Эвакуация - самое любимое занятие хозяйственников всех мастей. Старшина Тарасюк не был исключением. Как любил он говорить: 'Пiд час евакуацi§ я можу викинути, або сховати хоч викрутку, хоч слона, й нiхто нiчого не помiтить'. В данном случае, официальная эвакуация только ожидалась, но кому надо - уже готовились. Мы, естественно, относились к тем 'кому надо', и как всегда, к моменту нашего выдвижения, от командования посыпались новые вводные. Мало нам было геморроя с двумя ребристыми металлическими чемоданами, которые нам надо было доставить через две страны аж в третью. Нам было приказано взять с собой в качестве попутного груза некого местного перспективного политика, причем обязательно сохранить его до пункта назначения с целым багажом, и обязательно живого. Два этих условия, несколько поблекли после того, как мы узнали, что был за багаж у этого негритюдского*** комсомольца. Это был золотой запас молодой республики, в количестве аж трех пудов золота в слитках, монетах и просто золотом ломе. Было ясно, что пересечь границу с такой начинкой в целости и сохранности было нереально. На ночном брифинге звучал исключительно мат, и выражение лиц присутствующих было соответственное... у всех, кроме Тарасюка. Старшина улыбался, причем, улыбался с чувством превосходства над присутствующими. Когда Барон злобно осведомился, чегой-то старшина так лыбится, Тарасюк важно заявил:

      - Любi друзi мабуть не читали роман великого украiнського письменника Миколи Васильовича Гоголя "Мертвi душi".

      И, предвосхищая вопросы, мол, причем тут Гоголь, сказал только одно слово: 'Вiвцi'. Далее последовала немая сцена из 'Ревизора', закончившаяся громовым хохотом.

      - Ну, и где ты здесь возьмешь овец, Чичиков ты наш? - змеиным тоном спросил Аким.

      На что старшина флегматично ответил:

      - А навiщо нам вiвцi, коли є слони?

      Тарасюк всегда и везде знал обо всем, что касалось складирования каких-либо ценностей и транспортных средств любого плана. В данном городишке застряло стадо рабочих слонов. В виду войны заказов не было, и хозяин с ужасом ждал, что его слонов могут со дня на день конфисковать какие-нибудь власти. Тарасюк, имея финансовую поддержку от местного 'товарисча' и Таракана в качестве переводчика, провел экспресс-сделку по закупке слоников вкупе с погонщиками. На базе стада ушастых звериков с хоботами была срочно создана транспортная фирма, немедленно получившая срочный заказ на доставку гуманитарной халявы ООН из сопредельного государства. На слоников быстро пошили голубые попоны с белыми надписями UN, но, ввиду традиций, попоны украсили массивными грубыми заклепками желтого металла... Трех пудов как раз на это хватило. Пришлось, конечно, всем нам переквалифицироваться на ночь в металлургов и златокузнецов, но потом все прошло без сучка и задоринки.

      Пара конфликтов уже на той стороне касались только слонов и были погашены почти без стрельбы. А основные местные формирования всевозможных бандитов и патриотов пропускали конвой без разговоров, надеясь ограбить его на обратном пути. Слухи о том, что мы едем за богатым грузом, распространились со скоростью света, и назад мы бы так просто не доехали.

      А по приезду на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два 'ровера' и полугусеничный бронетранспортер. Так что, операцию мы закончили с комфортом.

      * Осколочно-фугасная гаубичная гранаты ОФ-530, является мощным и действенным боеприпасом. При установке взрывателя на осколочное действие её осколки разлетаются на площади 2100 м': 70 м по фронту и до 30 м в глубину. Если взрыватель установлен на фугасное действие, то при взрыве гранаты в грунте средней плотности образуется воронка диаметром 3,5 м и глубиной около 1,2 м.

      ** Гаубица Д-1, является орудием раздельного заряжания. Т.е. сначала в ствол закладывается снаряд, а потом гильза с зарядом пороха. Так что без 'гильз' выстрелить из этой артсистемы невозможно.

      ***

      НЕГРИТЮД - (negritude) - культурное и политическое движение, начавшее с 1930-х гг. поощрять развитие гордости и достоинства в отношении наследия негритянских народов посредством нового открытия древних африканских ценностей, образов мышления. Местами принимало формы крайнего национализма.

      ***

      ПРИМЕНЕНИЕ ПРОЛЕТАРСКОЙ СМЕКАЛКИ ПРОТИВ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ КАНОНЕРОК

      (Фантазия на тему Африканских снов XIV)

      'Когда три тысячи лет тому назад некий пельтаст сказал своему командиру, что неплохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу, и внести тем самым в умы врагов смятение, то его же послали на задание, и его же и казнили. Казнили за то, что потеря священной чаши не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица, гласящая следующее: 'Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут за то, что плохо выполнил'

      Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров следующие дипломатические аксессуары: ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод, а также и гарантии местного вождя на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы, не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал, что, мол, 'дещо на дорогу й трохи провiанту'. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.

      Место под названием Пангани было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре было теплым - без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров, бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам, правда, навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но...

      У тыловых чиновников, независимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров. Это говорило о том, что опасность должна была придти с моря. Так оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по - вологодски окая, сообщил, что буквально в нескольких десятках миль проходят учения флота Белого орлана. И под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил - кот наплакал, и береговая оборона равна нулю, ну, а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше, чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы, и он даже придаст к нам группу секретных мареманов каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.

      К началу совещания подошли мареманы Мазовецкого. Они сияли, как известное место у коня Медного всадника в ночь выпуска Дзержинки, и что-то бурно обсуждали, а когда уже в помещении штаба самый молодой из них, покрутив головой, выдал фразу:

      - Ну, прямо новый Рюгген.

      Каплейт так на него взглянул, что молодой лейтенант аж побледнел.

      Каплейт Мазовецкий оказался своим парнем. Он в унисон с Бароном послал Пенуса в штаб к местным со сквозь фальшивым списком нужного оборудования (чтоб не путался под ногами), а сам вместе с Бароном, довольным, как удав, Тарасюком и абсолютно затравленным Соколом занялся разработкой диспозиции. Нужен был строевой лес, трубы, краска и маскировочные сети. Тарасюк, в ответ на вопросительный взгляд командира откашлялся и доложил, что под охраной отдельного отряда племенной милиции аж 'у далекому куточку порту' стоит пароход типа Либерти с мертвой машиной, но загруженный имуществом каких-то мелких нефтяников и стройматериалов. И труб там, 'як галушок на святi'. Так что, если Тарасюку 'дадуть для обмiну вантажiвку з ящиками, яка знаходиться у комендатурi, то через три години все буде готове'. А если брать силой, то только к утру, 'тому що, працювати буде можна тiльки вночi, коли чорненькi мiлiцiонери сплять'. Каплейт подозрительно посмотрел на Тарасюка и недоверчиво на Барона, но командир, улыбнувшись, кивнул, и моряк успокоился. Так что, перед вернувшимся из штаба команданте Ху поставили ряд первостепенных задач - изъять из комендатуры вышепоименованный грузовик для обмiну, забрать оттуда же минометную батарею, изыскать пару бульдозеров и экскаватор, и перегнать их на мыс, выделить достаточное количество маскировочной сетки, найти буксир, способный транспортировать Либерти к мысу, и эвакуировать все, что шевелится в радиусе трех километров от мыса. Кроме рыбы, не удержавшись, добавил Аким.

      За содержимое таинственных ящиков из комендантского грузовика охрана 'Прекрасной Маргариты', так называлась старая ржавая калоша, разрешила забрать из трюмов и с палубы кучу полезных вещей. Это были деревянные щиты и балки, стальные трубы, пара автогенераторов, лебедки, краска и много чего еще.

      Прорабская группа в составе Сокола, Акима и Тарасюка запрягла в работу всех, до кого могла дотянуться, и приблудные строители весьма пригодились. Сначала, конечно, было израсходовано с обеих сторон несколько центнеров военно-строительных матюгов, но рявканье Барона, подтвержденное переговорами Тарасюка с Бригадиром, запустило маховик строительно-монтажных работ. Было решено поставить пять одноорудийных точек Британского образца, дерева хватало, а трубы как раз вполне походили на двенадцатидюймовые стволы. Открытым оставался вопрос об имитации ведения огня, и тут диверсанты Мазовецкого предложили весьма интересный вариант: у них остался десяток зарядов, и они брались установить их на отмели, и по сигналу взорвать по радио. Но вопрос о том, как все-таки имитировать стрельбу с батареи, оставался открытым. И тут воспрянувший Сокол заявил, что в старом форте стоит дюжина 42 фунтовых морских орудий с севшего на мель и разбитого штормом лет 150 назад Британского фрегата. Аким пришел в дикий восторг и стал требовать у Команданте Ху транспорт и грузчиков, но это была не последняя для него радость на сегодня... Уловив выжидающий взгляд командира, Тарасюк сказал, что у него есть 'ще якась дрiбничка, яка може знадобитися'. И на вопрос заинтересовавшегося Барона добавил: 'Так пушки або бомбомети якiсь'.

      Тем временем, Аким уже разгрузил трехтонные дуры длинной четыре метра, и углубился вместе с Соколом и Мазовецким в расчеты, сколько надо засыпать в орудия пороха, чтобы и бабахнуло нормально, но не рвануло. И тут подкатил Тарасюк на DAF, картинно откинул борт и снял со штабеля ящиков брезент. Когда Аким прочитал маркировку на ящиках, выражение его лица было сродни умильной мордочки щенка, которому вместо постылого пориджа положили ломоть ветчины, посыпанный педигрином.

      - Это же 160 мм минометы, - замирающим голосом простонал Аким. - Сколько штук и как с боезапасом.

      - Пять стволов. Шестьдесят лотков с минами и 200 дополнительных зарядов, - гордо доложил Тарасюк, а потом смущенно добавил: - Тiльки от колеса заховали, гади.

      - Ничего, - радостно сказал Аким. - До позиций дотянем, а там колеса ни к чему.

      Воспользовавшись перекуром, Барон отвел Мазовецкого в сторону и спросил простовато-нейтральным тоном,

      - Что и тут Кригсмарин Рейха отметились? Да ты не дергайся каплейт. Нам сам Гречко лекцию читал и про приказ Гитлера о консервации бригады субмарин, и о подъеме девяти рыбок Денница у Рюггена 1956 году, и о том, что Маринеско сам того не ведая спас тысячи жизней, пустив на дно секретные экипажи, которые должны были, подождав 10 лет, вывести на коммуникации десятки лучших U-boat Рейха.

      Мазовецкий, помедлив минуту, кивнул головой и, оглянувшись, сказал:

      - Тут недалеко от берега лежит законсервированная лодка серии XXI. Причем, лежит на ровном киле, хотя и с дифферентом на корму. Внутри все тип-топ, пять аппаратов на товсь, в баллонах есть сжатый воздух и даже аккумуляторные батареи не пустые, судя по всему - за ней регулярно присматривали...

      - Но теперь присматривать некому, - закончил за него Барон.

      К утру дня 'М' все было готово, и когда на горизонте показалась эскадра вторжения, как высокопарно назвал Сокол отряд из пяти вымпелов, все даже испытали определенное облегчение. Главными сегодня были Аким и лейтенант Силаев по кличке Змей, ибо именно от данных их дальномеров и расчетов зависел ход боевых действий.

      - Та-а-а-ак, - протянул Змей. - Два эсминца серии Чарльз Ф.Адамс, у них всего по две 127 мм пушки и, следовательно, контрбатарейную борьбу затевать не должны. Транспорта... два ржавое каботажное дерьмо и один что-то вроде Либерти или Виктори, что тоже является ржавым дерьмом. Ну, пора.

      С этими словами он утопил плунжер взрывной машинки, и у берега стройно бабахнуло три небольших фонтанчика воды. Через несколько минут, левее траверза, вспороли воду один за другим пять воздушных пузырей, и лейтенант, щелкнув секундомером, уставился на циферблат, Аким же буквально врос в дальномер. Минуты тянулись одна за другой. Вдруг один из эсминцев резко изменил курс, и чуть позднее второй тоже начал противоторпедный маневр.

      - Вот засранцы, - выругался Змей. - Служба наблюдения поставлена отменно.

      Но тут из-под ватерлинии самого большого транспорта вырос фонтан воды, подсвеченный пламенем, а чуть позднее - еще один. Но это был еще не конец концерта... В метрах двухстах от берега забурлило море, и свету явилась облепленная водорослями субмарина Кригсмарин. Далее события стали развиваться подобно снежному кому. Торпедированный транспорт стал тонуть и вроде даже разваливаться, один из двух оставшихся на плаву ветеранов африканского каботажа стал в дрейф и спустил шлюпки, а второй в меру сил старой машины стал разворачиваться явно для того, чтобы сделать ноги (или что там у пароходов). Ну, а эсминцы дали ход в сторону берега и открыли огонь по субмарине. Аким орал сразу по двум полевым телефонам, и когда перед фальшивыми орудиями береговой артиллерии взорвались небольшие заряды взрывчатки, имитирующие огонь, в дело вступили минометы. По курсу эсминцев встали водяные султаны, а орудия бахнули уже совсем как настоящие, в этом им помогли морские пушки, ждавшие этого момента 150 лет. Миномет их, естественно, опять продублировали, причем, две мины нашли свои цели, эсминцы огрызнулись четырьмя снарядами... И тут над последней U-boat Третьего рейха поднялся столб огня и дыма. Эсминцы стали расходиться в разные стороны, уходя на разворот. К Барону подошел Капитан-лейтенант Мазовецкий уже заменивший водолазный костюм на сухопутное сафари.

      - Ну, вот и все, - сказал он. - Задание выполнено и твое, и мое. Высадка десанта сорвана, подлодка уничтожена, наши потери - ноль. И, что обидно, эти халявные медузы с эсминцев получат за лодку награды.

      Через полгода после этих событий немножко поддатый дяденька из ЦК на банкете задолбал Сокола своими похвалами. Каждые десять минут он подкатывал к лейтенанту, хлопал его по плечу и кричал на весь зал, что только парень из рабочей семьи может выдать такую гениальную идею, проявив при этом, воистину, пролетарскую смекалку. А сын профессора математики и преподавательницы из Гнессинки честно хлопал глазами.

      А еще два года спустя, субботним вечером, моряк и армеец шли с наградного банкета, и с увлечением спорили о том, откуда родилась идея фальшивых береговых батарей. То, что делали на Ла Манше и немцы, и Наполеон, возражений не вызывало. Но дальнейшие исторические изыски подвергались мощнейшим обструкциям, и дискутирующим сторонам стало ясно, что для большего вхождения в тему требуется продолжение банкета. Но тут из-за угла появилась компания интелей, распевающая кухонный вариант песни 'Куба - любовь моя', типа - 'Куба, отдай наш хлеб, Куба, возьми свой сахар. Куба, Никиты уж нету давно, Куба пошла ты на...'. Пришлось набить морды, и в самый разгар утоления справедливого гнева появилась доблестная Московская милиция. На вопрос, почему это товарищи офицеры обижают пятерых штатских, Барон объяснил обиженным голосом Дона Сэры, что, мол, эти хулиганы выкрикивали на всю улицу омерзительную фразу - 'Менты - козлы', а поскольку у меня самого брат милиционер, а у товарища кап три жена работает в милиции (услышав это, Мазовецкий закашлялся и зажал рот рукой), мы не смогли сдержаться, и немного их наказали. У патруля эти действия вызвали полное одобрение, и, забрав с собой помятых очкариков, альгвазилы удалились. А друзья взяли тачку и поехали продолжать диспут в Ресторан-поплавок 'Прибой', известный обалденными куриными котлетами, фаршированными грибами.

      Парабеллум и Беляши, как инструменты народной дипломатии (Фантазия на тему Африканских снов XV)

      Мясо, масло, лук, чеснок

      Водки штоф и блеск мундира

      Но для классных беляшей

      Не хватает командира

      Тост Никиты

      Ну, надо же так тупо попасться в уже освобожденном городе. Если выживу - и сам никому не рассажу, и ребятам накажу молчать, а то ведь такая стыдоба. Трое уродов держали нас под прицелом калашей, а соплячка-мулатка, бросившаяся к нам под колеса, стояла и радостно скалилась. Наши автоматы были молодецки уперты прикладами в сидения или в правое колено, как, например, у меня. А инсургенты были явно не новички, особенно те, которые стояли с левой стороны от машины. Справа стоял только один, и это давало надежду. Мы, сделав испуганные лица и бормоча, что мы мирные инженеры (это с нашими-то рожами), бестолково стали протягивать все четыре автомата двум уродам стоящим слева. Когда они стали принимать трофеи, и я заметил, что с той стороны нам теперь угрожает только один автомат, я, заискивающе улыбаясь, протянул своему визави старый добрый Хайпауер в родной кобуре с прикладом. А когда он жадно в него вцепился рукой, я стал снимать через голову ремешок и смог, наконец, аккуратно прострелить ему голову из Люгера, дремавшего до поры до времени у меня за спиной. Таракан достал своего охранника ножом в горло, ну, а последний из нападавших, державший в охапке наши автоматы, просто получил от Аркани удар мощный удар кулаком, вылившийся в нокаут с последующим контрольным выстрелом. Одновременно с этими действиями мы, кто грациозно, а кто просто так, выпрыгнули из джипа и заняли оборону. Но духи Замбези хранили нас сегодня, кроме тех, кого мы положили, вокруг никого не было, а коварная девчонка как испарилась. Как всегда "вовремя" подтянулся "крокодил" с местной национальной гвардией. Напыщенно-восторженный лейтенант в пожарной каске цокал языком и закатывал глаза, осматривая поле боя. Потом нас проэскортировали к месту новой дислокации. Революционное командование выделило нам особняк инженера с золотых приисков, с охраной, и, что важно, с действующим бассейном. Кто бывал в Африке - поймет, как это здорово иметь под рукой водоем для купания, напрочь лишенный враждебных к представителям Родины развитого Социализма рыб, насекомых и животных. Мы сложили одежду в уставные штабельки и ринулись в прохладу струй. Но кайфовать нам пришлось недолго. В небе очень неприятно заныло и застонало. Такие звуки могли издавать только минометные мины, и, все, что нам оставалось, так это нырнуть, ибо выбор был не велик: либо изображать глушенную рыбу (что не наверняка), либо подушечку для осколков и боксерскую грушу для ударной волны (что как раз почти факт). В результате огневого налета одна мина разорвалась на улице, другая попала в крышу особняка и взрываться раздумала, а третья очень удачно, от всей своей пятидесяти миллиметровой минометной души, сделала воронку на месте аккуратной стопки с моей одеждой и амуницией. Так погиб мой любимый Люгер, а история с ним началась за полгода до этого.

      Апрель в этих местах был не очень холодным, градусов тридцать в тени не больше. Так что ждать было вполне терпимо, хотя и слишком задерживаться здесь не хотелось. У меня был день рожденья, и народ уже практически сидел за столом. Главное блюдо - беляши по моему личному рецепту - готовы были уже прыгнуть в кипящее масло на противнях и сковородках. Но пару часов назад пришла радиограмма, что в 15-00 будет самолет с оказией в виде трех бутылок "Столичной" и, о, счастье, буханкой черного хлеба. Судя по тому, что в аэропорту было мало народа, рейс который я ожидал, был левый. Но внезапно в воздухе почувствовался запах тревоги. Перед зданием аэропорта заревели двигатели, захлопали дверцы автомобилей, и на поле почти одновременно появились особисты всех присутствующих на данном ТВД сторон. Наш капитан Сыщиков, камарадо Альварес из местных и компаньеро Хоакин из союзников. Они вежливо поприветствовали меня, но усилено делали вид, что не замечают друг друга. Однако, когда проявились послы и И.О. Главного советника, стало ясно, что я могу пролететь и мимо водки, и мимо чернушки. Не то что бы дипломаты, генералы могли спереть мою посылку, но у меня появилось подозрение, что мы ждем с ними один и тот же самолет. Мои размышления прервал капитан Сыщиков. Он, кстати, тоже был среди приглашенных на мой день рождения, и уже побывал в пиршественной зале и сообщил, что весь народ практически трезв, хоть и слегка уже смазал печень, беляши ждут на леднике своей участи, а кухонные сеньориты наготове ко всем видам эксплуатации. Сделав секретное лицо, капитан пригласил меня к нашему генералу на совещание. Ситуация была следующая... С минуты на минуту здесь ждали борт с ну очень высоким союзническим чином. К встрече, естественно, ничего не было готово, ибо в армии и политике, как правило, удаются только запланированные экспромты. И нужно было где-нибудь прокантовать знатного Гостя минимум пару часов. Причем, это надо было сделать дипломатично и ненавязчиво. Так как все мысли у меня были о застолье, то и решение я предложил ненавязчиво уводящее операцию в ту сторону.

      - Товарищ генерал, - преданно поедая глазами начальство, сказал я. - Объясните товарищу министру, что враг не дремлет, напомните историю с Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным в Тегеране (я думаю, сравнение ему понравится). И объясните, что в целях безопасности он должен отдельно от большой свиты, инкогнито, проследовать в абсолютно безопасное место, о котором враги и не подозревают, ну, а потом появиться и в официальных присутствиях. И что все это, в принципе, одна большая операция прикрытия. Можно позднее устроить в стороне перестрелку, а потом доложить, что враг побежден, поражен и разоблачен. Тут и орденок потом может обломиться. Ну, а самое безопасное и тихое место в этом городе - это место дислокации моей группы, где вокруг сплошные танки и смелые и политически грамотные офицеры.

      Короче, процесс был одобрен и покатился в нужном мне направлении, Компаньеро, генерал и его близкое сопровождение, судя по всему, уже успели по чуть-чуть "остограммиться" в самолете, так что, когда мы прибыли к накрытым столам в наши пенаты, это было воспринято весьма благосклонно и с аппетитом. Зазвенели бокалы, стаканы, чашки и кружки, зашкворчали беляши, понеслись здравицы, перемежаемые политически правильными тостами, произносимыми мною и троицей особистов. Генерал оказался веселым и компанейским человеком, совсем не похожим на наших партийных и прочих бонз. И, пожалуй, все наши ребята сподобились с ним чокнуться, Аким в припадке дружелюбия даже хлопнул его по плечу, но экселенция министр не обратил на это внимания, чего нельзя было сказать о бдящих и сопровождающих товарищах, сделавших одновременно глаза в разных геометрических конфигурациях, весьма далеких от круга. Переводчица генерала, очаровательное существо цвета шоколада с молоком, по имени Белинда, смущаясь, попросила у меня рецепт этих жутко вкусных пастелито. Оный рецепт был ей естественно выдан, Таракан с моего голоса записал рецепт сразу по-испански, и сходу попытался завязать знакомство, но подошедший свитский полковник величиной с Арканю, отбил у него охоту к лирике одной мимикой. Когда знатные гости уехали, и я рассказал народу, кого они хлопали по плечу, наступила сцена как в Ревизоре.

      Как сказал Аким, так ошибаться в людях ему случилось до этого один раз. Он имел в виду случай, когда нашему самолету, мирно везущему абсолютно мирные опечатанные ящики, приказали приземлиться на минутку на одном Средиземноморском аэродроме и подхватить оттуда нужного человечка. Приземлились мы удачно, вырулили на нужную полосу и, жужжа четырьмя низкими шмелиными басами, вырулили на самой маленькой скорости в строну взлета. От непонятных строений на периферии аэродрома к нам припустился открытый пикап, за которым явно гнались пешие, но вооруженные люди. Учитывая, что над пикапом размахивали чем-то оранжевым, что означало "свои", мы поддержали его экипаж огнем. Когда аэродромная таратайка приблизилась, мы смогли разглядеть поближе трех ее седоков. Водила - явно местный - в камуфляже, ну, а пассажиры... один из них европеец в элегантном костюме с дипломатом, похожий на Конери, Мура и Тихонова одновременно, а второй - типичный левантийский оборванец без возраста и национальности. Когда пикап подъехал к самолету, то к нашему изумлению, оборванец пожал руку европейцу, взял у него дипломат и, шустро выпрыгнув из пикапа, стремглав помчался к уже выкинутой ему навстречу дюралевой лестнице.

      - Да-а-а-а, - сказал тогда Аким, - Бонды пошли уже не те.

      На следующий день, тот самый, похожий на Арканю, полковник, привез мне тот самый Люгер, и передал на словах благодарность министра за грамотное поведение операции прикрытия.

      А местные альгвазилы в день приезда знатной Персоны поймали-таки одного шпиона и диверсанта прямо на аэродроме. Эта подозрительная личность с не менее подозрительным свертком, выясняла (естественно в подрывных и диверсионных целях), а куда поехала наша машина, и где можно меня найти в самое ближайшее время. Расследование показало, что этот тип был бортмехаником с пришедшего борта, а в свертке были предметы гораздо более интересные, чем взрывчатка - три бутылки Столичной и подчерствелая буханка черного хлеба.

      Рецепт беляшей, для лиц и организаций, находящихся на территории СССР или вне оной.

      Итак, главное - это фарш. Для среднего застолья требуется - 1 кг говядины, 1 кг постной свинины, 0,5 кг баранины, 0,2 кг шпика, 6 - яиц куриных.

      Русского, Крымского, Узбекского и Белого лука по две луковицы (мелко нарезать). Головка чеснока (натереть). Пучок петрушки и пучок укропа (измельчить).

      Внутрь каждого мясного шарика кладется ма-а-а-а-а-ленький кусочек сливочного масла.

      Четыре сорта перца и соль по вкусу.

      Тесто - дрожжевое:

      мука - 2 стакана,

      маргарин или масло растительное - 0-2 ст. л.,

      яйца - 0-1/2 шт,

      дрожжи - 10-15 г,

      соль - 1/4 ч.л.,

      вода или молоко - 1/2 стакана,

      А чтобы было совсем вкусно, для жарки необходимо не простое "Масло подсолнечное", а нерафинированное и с запахом жареных семечек.

      ***

      БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ УТЮГОВ В СЕЗОН ДОЖДЕЙ

      (Фантазия на тему Африканских снов XVI)

      Солдат - такой, солдат - сякой, но он свой помнит долг,

      И, если пули засвистят, - в огонь уходит полк.

      В огонь уходит полк, друзья, в огонь уходит полк,

      Но, если пули засвистят, в огонь уходит полк!

      Редьярд Киплинг

      В этом городишке мы застряли в самый сезон дождей, но когда он закончился, то оказалось, что проблемы только начинаются. Территория, которая находилась посередине бескрайнего моря заболоченной местности, представляла собой плато, изображающее по форме сковородку диаметром километров семьдесят с длиннющей ручкой - дамбой эдак километров на тридцать. На сегодня оттуда можно было выбраться только по дамбе, ибо противоположный путь собирался подсохнуть еще очень не скоро. Груз, который мы должны были эвакуировать, состоял из двух дюжин тяжелых грузовиков и, согласно приказу, уничтожению не подлежал. Но был еще один нюанс, а, вернее, целых два. На данной территории находились огромные склады недавно почившего в Бозе молодого государства, из обломков по-быстрому образовались два еще более молодых государства. Одно из них быстренько вступило на путь Социализма, и мы его сразу же стали поддерживать. Склады были в зоне наших союзников, и все, что там было - полагалось им, кроме этих двенадцати грузовиков. Нам было приказано ждать, но в качестве второго нюанса конкуренты наших новых друзей тоже раскатали нос на эти склады и, согласно последним данным разведки, до двух тысяч их пехоты бодро шагали по ручке нашей сковородки для устройства праздничного омлета. Две роты складской охраны и комендантский взвод, какой-либо военной ценности не представляли, так что все заботы об обороне ложились на нашу группу и подразделение коллег из смежной конторы. И хотя нас, в общей сложности, было аж тридцать человек, этого явно не хватало. Командование сообщило, что мы должны продержаться до часа Х, а потом все будет в шоколаде, и мы стали готовиться. Для такого боя ресурсы были бедноваты. Взрывчатки наскребли еле-еле на один фугас, девять пулеметов распределили по огневым точкам, но выходило, что так и так противник мог за счет численного преимущества прорваться к базе. Ночью весь городок был разбужен взрывом и беспорядочной стрельбой со стороны дамбы. Мы дождались разведки противника, это был "Панар" AML-60 и дежурный лейтенант, не придумав ничего более умного, взорвал фугас. Хорошо, что еще французская коробочка была без штатного миномета. Один пленный нам таки достался, и подтвердил, что по дамбе в нашу сторону идет Второй полк вооруженных сил Национального Комитета численностью 1800 штыков. Броневиков и тяжелого вооружения у них больше не было, и оружие наличествовало только легкое стрелковое.

      Совет в Филях затянулся за полночь, и когда очередное предложение Акима о деморализации противника путем удара тяжелым оружием было признано выпендривоном и заумью, стали думать о других подобных вариантах. Из тяжелого оружия у нас был старый французский "НОРАТЛАС" в грузовом варианте, поднимающий тонн пять груза, с открывающимся сзади грузовым люком, но не вооруженный. Был, кстати, и неплохой аэродром с бетонной двухкилометровой полосой, но не было ничего похожего на авиабомбы. И тут внезапно заговорил старшина Тарасюк...

      - У нашому селi трапився випадок: побилися двi баби - сусiдки. Побилися, звичайно, за чоловiка. Так, одна iншу чавунной сковородкой пригостила, а друга у не§ чавунною праскою запустила. Скаженi прямо. Якщо б на §хньому мiсцi були чоловiки, не один би не вижив, а цим кобилам здоровенним, як кринку молока випити....

      Наступила полная тишина, нарушенная воплем Акима:

      - Тарасюк, ты гений!

      Когда мы были дислоцированы на территории этого склада, у Тарасюка было лицо человека попавшего в рай. Он не поленился и облазил практически все пакгаузы, самолет, кстати, нашел именно он. Машина оказалась на ходу, вернее - на лету. Горючее также имелось, была даже мысль заняться эвакуацией груза на нем, но просчитав, что это будет аж 72 вылета, от этой идеи пришлось отказаться. Ну, а сам Тарасюк катался по складу, як кабан в конюшине. Но склад был с упором на амуниционную тему, и эйфория сменилась скукой. Наш вездесущий старшина сделал один главный вывод - 'З велико§ хмари - та й малий дощ!'. На складах много чего было, осталось что-то даже со Второй мировой, но вот чего-то эдакого не присутствовало. Диапазон от кирзовых сапог до колониальных белых гетр, армейских термосов немецкого образца, достаточно неплохого шанцевого инструмента и комплекты всевозможной униформы, могущей украсить целую армию, - все это было 'не то'. Конечно, найденный самолет несколько поднял настроение старшине, и он хоть и расстроился, узнав, что в эвакуации груза его находка не пригодится, нашел-таки в себе силы пошутить по этому поводу: "Добрий борщик, та малий в нас горщик". Но в особенное расстройство духа Тарасюка привел пакгауз, набитый старинными чугунными утюгами.

      - I що вони збиралися тут робити цими утюгами? Ананаси в кокоси переробляти? А лижи вони сюди не завезли випадком? - ворчал старшина, но вот и утюги пригодились...

      В грузовом отсеке Норатласа уже были направляющие для контейнеров. Их несколько доработали наши умельцы, Тарасюк, который был ассом в погрузке - разгрузке, предложил добавить между направляющими ряды подшипников, ящики с утюгами ставить на поддоны и.т.д. в общем, процесс пошел. Правда, когда самолет выкатили из ангара, у Барона от удивления отвисла челюсть: на фюзеляже самолета ярко выделялись красно-черно-зелёные, опознавательные знаки ВВС Биафры. На недоуменный взгляд командира Тарасюк с наиболее индифферентным из выражений его лица скромно пробормотал:

      - Так, товаришу командире, цi знаки були закрашени трохи не вапном (известью)... Ми iх i вiдмили трiшки, а так дуже гарна птиця вийшла...

      С учетом того, что на потолке грузовой кабины был действующий электро-тельфер, все процессы загрузки и сброса более менее устаканились, и, загрузив пробную партию ящиков с "боевыми утюгами нашего племени" (хохма Акима, разумеется), был проведен пробный вылет, потом еще один, потом еще три и, наконец, выбрав оптимальную высоту и скорость для хорошего накрытия, загрузили машину уже для боевого вылета. Барон заметно нервничал, что вообще-то было ему несвойственно. Самолет отправлялся без него, а командир не любил отпускать от себя в бой своих ребят, но Центр приказал ему находиться на базе. В экипаж самолета входили Аким и Змей ( пилоты), Тарасюк, Борька и Арканя в грузовом отсеке. План был следующий... Самолет по большой дуге облетает дамбу, и заходит на бомбежку пехоты противника с тыла, по выброске всех ящиков с утюгами в дело вступают три ручных пулемета. Как посчитали все, для дезорганизации и паники вполне достаточно, и, даже если противник успеет к базе до обещанной нам подмоги, боевого задора у него будет существенно меньше. А помощь командование обещало точно, и лишним подтверждением было постоянное повторение приказа не трогать груз на тех самых грузовиках, и ни под каким видом никого к нему не подпускать. Плюс к этому начальство, поставленное в известность о боевом вылете самолета "Гарна птиця", запросили его позывной и дали волну, на которой надо было все время находиться на приеме. На рации как раз был Аким, и позывной у самолета придуманный им, естественно, звучал как "Утюг". Два часа спустя "Гарна птиця", сделав красивый заход, как по ниточке летела над дамбой, и на головы обалдевших солдат Национального Комитета сыпались сотни тяжелых старинных утюгов. Как по заказу, лишь только последние ящики, кувыркаясь, выпали из открытого грузового люка, по рации позывному "Утюг" пришла команда сдать влево и изменить эшелон. Когда изготовившиеся к стрельбе Тарасюк, Борька и Арканя увидели, что грузовой люк стал закрываться и почувствовали, что самолет резко взял вверх, они с воплями кинулись к пилотской кабине, но навстречу им вышел Аким и предложил посмотреть в правые иллюминаторы, а там солидным гуськом летели "Фантомасы", величаво разворачиваясь над растрепанной пехотной колонной и посылая каждый, длинные трассирующие приветы из кормовых турелей. Как потом выяснилось, они разворачивались после выброски десанта, для захода на посадку...

      На них мы и улетели.

      Кадиллак "Эльдорадо", как аргумент в переговорах

      (Фантазия на тему Африканских снов XVII)

      Наверно,скоро мы ходить разучимся.

      Уже привычка ездить в нас живет.

      Пройти пешком всего два шага мучимся.

      Сто килиметров на авто-не в счет.

      М.Шабров

      Планета, на которой должно было происходить это задание, отличалась богатейшим ландшафтом. Тут были и горы, и джунгли, и моря, и пустыни, и богатейший животный мир. Когда Аким рассказывал об одном из местных животных, которого пейзане употребляли и как транспорт, и как шерстяной комбинат, и как пищу, то старшину Тарасюка эта тема сразу заинтересовала...

      - А що це за звiр такий ? - спросил старшина.

      - А кiнь такий з вухами i кошлатий, - ответил на рiднiй мовi Аким.

      - А вони смачнi? - еще более заинтересованно спросил Тарасюк.

      - А это, смотря, кто кого поймает, ты его или он тебя, - под общий хохот сказал старлей.

      Нет, вы не подумайте, мы до этого нигде кроме Земли не работали. Но Аким был абсолютно уверен, что когда нас пошлют помогать строить Советскую власть на другую планету, то ландшафт там будет, как обычно, любой кроме комфортного. Изначально все было просто и очевидно: у армии местного прогрессивного режима были на вооружении "пятьдесятпятки" и без неких приборов они не могли хорошо стрелять. Так вот, эти приборы мы и привезли. Но тут начальство решило, что слишком просто - это не есть хорошо, и подкинуло нам довесок к заданию. До того, как местный режим стал прогрессивным, в горах и весях водились кой-какие партизанен. И в перспективе они могли стать официальной властью, и для данной перспективы в достаточно дикой местности поросшей горами, озерами и некоторой зеленкой, был схрон с некими аксессуарами, необходимыми для борьбы с международным империализмом. И, так как данная борьба временно откладывалась, нам ставилась задача изъять и вернуть. Причем, местность было хоть и дикая, но населенная. Информация по точке операции, которую дал нам питомец лейтенанта Джампьетри Рохаса, была тусклая: пара горно-лесных племен, причем, вождь того, которое контролировало нужную нам гору, изрытую пещерами, - бывший партизанский командир левого толка, ушедший от политики в состояние изоляционизма. Есть дорога, проходимая для джипов. Военные действия в данный момент не ведутся. В общем, как сказал Аким - Сказка Аленький цветочек, дубль второй.

      Наши четыре джипа добрались до места сравнительно быстро, ибо войны тут не было, а от полиции неприятностей не ожидалось, - ведь с нами был сопровождающий, от жетона которого шарахались любые из местных альгвазилов, а альгвазилов тут, кстати, хватало, причем, и гражданских, и военных. На наши расспросы по поводу их активности, сопровождающий ответил, что где-то тут упала какая-то небесная железка северных гринго, и за нее обещана награда размером в мешок солей. Итак, компания гидрогеологов прибыла в небольшой городок, где разместилась в затрапезной гостинице, клопы в которой носили в себе, наверное, еще генетический код Кортеса, и приступила к рекогносцировке. Аким с Тараканом и Арканей упылил на джипе в сторону интересующей нас местности, и через двое суток доставили языка. Пленный индеец оказался проворовавшимся сотрудником нового вождя. При нем были обнаружены бранзулетки из желтого металла и мешочек с разноцветными камушками, так что допрос протекал при свободном волеизлиянии. Сначала туземцу показали Арканю, злобно щелкающего зубами, а потом обнаруженный в торбах тайник с драгоценностями, и жестокие гринго предложили беглому казнокраду следующую альтернативу... Либо его перекусывают пополам и конфискуют ценности, либо он рассказывает все, что знает о вожде племени и вообще всех местных новостях. Ну, и как вы думаете, что он выбрал?

      А инфа была не радостная. Конечно, по законам жанра я был должен написать о том, что Вождь учился в 'Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы', много лет хранил у себя в подвале Октябрятскую звездочку и с радостью решил помочь советским компаньерос, камарадос и геноссен во имя торжества Социализма во всем Мире. И все бы кончилось быстро и в шоколаде. Но, действительность была гораздо более заковыристой и гораздо менее шоколадной...

      Означенный мамамуши учился ни где-нибудь, но в Сорбонне, откуда был отчислен за бурное участие в Парижских событиях 1968 года и, вернувшись в родные пенаты, он устроил в родных лесах зачистку, потому что, помимо всего прочего, принадлежал к маоистскому крылу французского левого студенческого движения, и по привычке считал любых других леваков ревизионистами, а не леваков империалистическими собаками. И звали его теперь - Касик Себастьян. Так что, шоколад не был единственным ингредиентом в данной проблеме, и как говорил Тарасюк:

      - Сало в шоколадi, звичайно, смачна §жа, але тiльки для тих, хто може правильно вiдкушувати.

      Но в полученной от визиря-казнокрада информации было одно, явно жемчужное, зерно. В этом городке, оказывается, имелся представитель Вождя. Официально он был хозяином помеси магазинчика и кабачка, но представлял он племенное руководство абсолютно легитимно. И даже звали его Веласкес. 'Хорошо хоть не Сальвадор Дали', - проворчал Аким, недовольный тем, что его не взяли на переговоры. А на переговоры пошли двумя группами: сначала Тарасюк и Арканя под видом покупателей самородков из местных приисков, затем Барон и Таракан, ну, а остальные ребята, естественно, осуществляли прикрытие. Идти в городское гнездо горных маоистов решили перед самой сиестой. Надо сразу заметить, что все члены делегации по знакомству были в пончо. Вертя накануне в руках обновку, Тарасюк ворчал:

      - Якщо це пiджак, то де рукави, ну а якщо це ковдра, то навiщо дiрка?

      - Не грусти, старшина, пускай кобыла грустит, - серьезно произнес Аким.

      - А при чому тут кобила? - удивился Тарасюк.

      - А у нее голова большая! - резюмировал Аким.

      Когда Барон и Таракан вошли в сумрачный после залитой солнцем улицы зал, Тарасюк и Арканя, уплетавшие шамбар (благо был понедельник), были единственными клиентами. Навстречу новым гостям бросился хозяин, сходу заявивший, что счастлив видеть благородных синьоров в своем скромном заведении и что их давно уже ждут очень важные люди, и приглашающее показал на дверь на другом конце помещения. Арканя громко рыгнул, это был знак что он готов к бою, но Барон, сразу заметивший, что декоративные циновки на стенах явно скрывают проемы, сделал понятный только своим знак, что драку начинать рано, и, кивнув хозяину, пошел к указанной им двери, Таракан естественно пошел за ним.

      Комната, куда вошли два мирных гидрогеолога, была обставлена почти по - спартански, если не считать кондиционера и золотого блюда на отдельном столике. На блюде было что-то круглое, размером с футбольный мяч, и накрытое черной тканью. Еще в комнате были стол и стул. На стуле сидел элегантный синьор в белом костюме, пил мате из калибассе и курил сигару El Original. На лацкане пиджака от Версаче сверкал золотом значок с профилем Великого Кормчего. За его спиной стояла прекрасная туземка, естественно, с опахалом. Натюрморт дополнял изящный никелированный револьвер и парочка здоровенных мучачос - переростков. Нужно было быть очень большим идиотом, чтобы не понять, кто этот кабальеро, и не догадаться, что за предмет лежал на золотом блюде. А Барон и Таракан к идиотам явно не относились.

      - Здравствуйте, Касик, чем обязаны такой чести? - мирно спросил Барон.

      Касик брезгливо усмехнулся и сказал:

      - Это я должен задать такой вопрос, но ваш знакомый, чья голова, как вы, конечно, догадались, пребывает на том блюде, многое успел рассказать мне о любопытстве, проявленном некими Гринго к моим делам и к моей скромной персоне. Я не люблю таких любопытных и, видимо, сегодня же распрощаюсь с вами навсегда, если вы, конечно, не захотите мне помочь. Вы как мне сообщили гидрогеологи, у нас есть озеро, которое должно, согласно пророчеству, излить свои воды на наших врагов. Так что выхода у вас два: либо сотрудничество, либо дополнение к компании вашего знакомого, причем, легкой смерти не ждите, это я сказал - Великий и могучий Сын Неба, Воды и Земли". С этими словами он небрежным жестом показал на блюдо с головой несчастного визиря, а потом, продолжая этот жест, попытался взять со стола револьвер. Но это было ошибкой...

      Богатырский удар ногой отправил Касика вместе со столом, туземкой, опахалом и горячим мате в угол комнаты. Шипящее хлопанье глушителей, навернутых на Береты Барона, и Хай Пауэр Таракана, лишила конечности двух горилл возможности хвататься за оружие и прыгать в разные стороны. Еще через минуту в дверь, вынесенную Арканей, заглянул Тарасюк, в одной руке старшина держал Узи, а другой прижимал к себе трехлитровую барную бутылку золотой текилы. Впоследствии, на вопрос Командира

      - 'А зачем оно тебе нужно?', Тарасюк сделав невинно-удивленное лицо коровы, которую доит деревенский вор, отрапортовал:

      - Так попереду чекають боi, а для дезинфекцii або там вiд простуди, або як знеболююче, ця вода може i стати в нагодi.

      - Смотри, как бы я тебя не продезинфицировал этой водичкой, - ответил Барон, но не стал принимать немедленных мер. Ибо любая конфискация, проведенная старшиной, в конечном итоге приносила пользу команде, а, следовательно, и Заданию.

      Ну, а сейчас все было на мази. Гориллы лежали на полу, зажимая честно полученные боевые раны. Туземка дисциплинированно собрала по приказу Таракана ставшее бесхозным холодное и огнестрельное оружие, и, сменив опахало на корпию и милосердие, оказывала раненым первую помощь. Сквозь проем двери было видно, как трактирщик и официант под руководством Аркани вытаскивали из стенных ниш, задрапированных ранее циновками, засадный полк в количестве еще пары бодигардов, выведенный из строя меткими девятимиллиметровыми пулями, посланными в них из детищ иудейской военной мысли. Великий и могучий Сын Неба, Воды и Земли, повизгивая от струйки горячего мате, сочившейся ему на брюки, миролюбиво находился в позе калачика, и среди обломков стола и опахала ждал продолжения банкета. И продолжение наступило...

      Переговоры продолжились в комнате с целой мебелью и без мате. Но пошли они, увы, не так успешно, как нам бы хотелось. Узнав, что нас интересуют пещеры Священной горы, Касик успокоился и снова стал нагло-валяжен.

      - Вот что я скажу вам, господа. Раз вам нужна пещера, то заплатить вам придется мою цену. Мои люди уже пытались туда проникнуть, но их завалило взрывом. Теперь мне понятно, что там есть что-то нужное для гринго. Без моей помощи вам завалы не раскопать, и, тем более, не попасть к горе. Угроз ваших я не боюсь, потому что вижу, что вы профессионалы, а профессионалы зря не убивают. Ну, а цена моя будет следующая... Вы изливаете воды озера на территорию моих врагов и делаете мне к свадьбе подарок.

      - Какой подарок? - обалдело спросил Барон.

      - Моей невесте очень нравится Кадиллак "Эльдорадо", на котором ездит жена начальника полиции одного городка в соседней стране.

      Три взгляда скрестились на лице маоиста из Сорбонны. Два злобных и один восхищенный: Тарасюк всегда уважал достойных клиентов. Ну, а Барон, вздохнув, сказал воспрянувшему духом Себастьяну:

      - Ну, что же, на счет озера мы в принципе согласны, но зарубежный кедди - это уже перебор.

      - Ну, тогда я могу поменять вам на кедди нечто, могущее вас заинтересовать. Вы слышали о железке северных гринго, упавшей с неба... Так я знаю, где она...

      Сделав успокоительный жест, Себастьян достал из кармана пиджака нечто, похожее на большой носовой платок. Жестом Кио он развернул его и это оказался лоскут, похожей на шелк, ткани с логотипом NASA.

      - Куда подогнать Ваш кедди? - деловито спросил Барон, но последнее слово, как выяснилось, оказалось за ним.

      - Я хочу сделать вам, Касик, дружеский подарок к свадьбе.

      - Ну, и кто же эти неизвестные друзья? - зябко поежившись, спросил Веласкес, на что Барон ответил:

      - Неизвестных друзей не бывает, бывают только неизвестные враги.

      Повинуясь жесту Командира, Таракан подошел к Касику и одел ему на руку вместо большого золотого Роллекса еще более массивные часы, очень похожие на водолазные. Вождю горных маоистов объяснили, что любая попытка избавиться от подарка, либо демонтировать его, чревата взрывом. Взрывом так же чревато исчезновение нашей группы больше чем на сутки. Так что, паритет и статус-кво были установлены, и на повестку дня встало решение первого вопроса - низвержение горного озера.

      Совещание гидрогеологов в составе всей нашей группы пришло к выводу, что такого количества взрывчатки просто так в мирное время на мирной территории не найти. Просить у местных э-э-э-э коллег - невозможно, конфисковать - запрещено. Так что, пришлось ломать голову, и тут Борька нарушил постулат о вреде излишнего образования. Он в свое время посещал пару факультативов, не пользующихся популярностью у других курсантов, и вынес оттуда кое-какие знания. Так что именно он и выдал идею на счет объемного взрыва. Ингредиенты были достаточно прозаичны, в первую очередь была нужна окись этилена, ну, и ряд мелочей из аптек и скобяных лавок. Оборотный капитал для этого имелся, естественно, благодаря Тарасюку. Хозяин того заведения, где мы общались с Касиком, по имени Веласкес, занимался, как оказалось, скупкой и продажей самородков, водящихся в местных горах. Тарасюк с радостью занял место хозяина, и за три дня наторговал очень солидную сумму, причем, почтенный Веласкес не понес при этом никаких материальных убытков. Просто старшина покупал дешевле установленной хозяином цены, а продавал, естественно, дороже. Как это у него получалось, не понял даже Таракан, бывший при нем переводчиком. Одним словом, - Тарасюк, и этим сказано все! В процессе бизнеса выяснилось, что один из старателей - племянник заведующего складом с небольшого местного заводика по производству гидротормозных жидкостей, а уж там окиси этилена был целый примус. В общем, когда пришло время, бабахнуло знатно. Воды излились, согласно пророчеству, рейтинг Касика Себастьяна, и до этого не маленький, скакнул до небес, соседнее племя добровольно приняло его власть, ну, а местные пейзане под руководством Борьки, Аркани и Сокола занялись раскопками. Барон уехал договариваться с местным руководством, а спецгруппа в составе Акима, Таракана и Тарасюка отправилась за Кадиллаком.

      Есть три зрелища наиболее желанных для всех представителей рода людского. Это смотреть на огонь, на воду и на то, как работают другие. Аким, Тарасюк и Таракан умудрились совместить все три ситуации в одном флаконе. Они устроили пожар, и пожар этот доставлял невообразимое удовольствие местным пейзанам еще и тем, что горел полицейский участок. Сбежался, естественно, весь городок, включая семейство почтенного начальника полиции и всю прислугу.

      Красный Эльдорадо беспрепятственно выехал из города, полицейский на выезде привычно козырнул госпоже начальнице, промчавшейся мимо него в развевающихся кудряшках любимого золотистого парика. Госпожа Кончита что-то выкрикнула, но полицейский этого не расслышал... зато матерную фразу хорошо расслышали прятавшиеся сзади и задыхающиеся от хохота Тарасюк и Аким. Аким периодически спрашивал со страстным придыханием, мол, ну, как там наша Мерелин. Спокойный обычно, как удав, Таракан, находился в состоянии бешенства, ведь именно он изображал сановную даму. И долго после этого он терпеть не мог самого имени Мерлин Монро.

      Обмен происходил на перекрестке дорог и средь бела дня. Касик на джипе в сопровождении старого студебекера и мы в полном составе плюс кедди. Барон гостеприимно указал Касику на его новую машину и светски произнес:

      - Ключи в замке зажигания. - Подошедший Аким доложил, что груз проверен и погружен. А Тарасюк молча подошел к Себастьяну и снял у него с руки водолазные часы, бормоча под нос, що, мол, ще не хапало залишати бiля цього гiрського оглаэда подарунок земляка боцмана. Как потом вспоминал старшина, 'Коли цей голова високогiрного колгоспу зрозумiв, що там не було нiякоi вибухiвки, то очi у нього витрiщилися як яэчня з помiдорами'.

      До побережья, куда вел нас дальнейший маршрут, мы добрались почти без приключений. В условленном месте, на берегу небольшого залива, нас ждало непонятного вида судно, то ли заброшенная яхта спившегося миллионера, то ли сейнер с командой, переставшей на почве алкоголизма ловить рыбу, в прочем, в команде было всего три человека. Краска на судне облупилась, но медяшки почему-то блестели. И название было под стать - "Ля Тортуга вьежа", хорошо, что позднее это название не оправдалось. Надстройки явно диссонировали с обводами корпуса, и были явно более поздней постройки, ну, а грузовая стрела вообще казалась абсолютно чужеродным вкраплением, но работала она, тем не менее, хорошо и сэкономила нам время погрузки. Наша "Старая черепаха" довольно резво выползла из залива и стала забирать мористее, курсом на зюйд-вест. В открытом море волна стала сильнее, но наше судно увеличило ход, и берег стала понемногу застилать дымка, но тут внезапно на фоне берега стали проявляться, как на фотопластинке, два каких-то объекта. Погоня, однако, заметил Аким и вставил магазин в автомат. Арканя ринулся к зачехленной конструкции на баке, подозрительно напоминающей тяжелый пулемет. Но командир посмотрел на часы и рявкнул - 'Отставить!' А объекты за кормой становились все больше, и уже явно было видно, что это быстроходные катера, которые шли явно по нашу душу. Черепаха снова прибавила скорости, и расстояние между нами и двумя явно быстроходными катерами перестало увеличиваться. Внезапно один из катеров стал уходить в сторону и вообще начал разворачиваться по широкой дуге. Второй явно снизил ход. Оглушительно вякнул ревун на "Черепахе", и ему со стороны носа отозвался еще кто-то, причем, отозвался буквально тигриным мявом. Все обернулись в ту сторону, и дыхание у нас буквально перехватило, - среди бурлящей воды поднялась блестящей черной стеной огромная субмарина, по ее палубе уже бежали матросы в спасательных жилетах, а на боевой рубке предупреждающе торчали ребристые стволы спарки. Оба незадачливых катера улепетывали со всех своих мелких сил, а мы который раз ощутили гордость причастности к той великой силе, которая называется Родина.

      Пару часов спустя, когда все успокоилось и определилось, и над нами уже были десятки метров глубины, а "Тортуга" давно упокоилась и вовсе на самом дне, Барон подозвал к себе Акима и сказал только одно слово - "Колись!". Командир уже давно заметил шушканье Акима и Таракана и решил выяснить все до конца. Аким понял, что отпираться бесполезно и протянул жалобно...

      - Ну, товарищ командир... Ну, подумаешь - пошутили немного.

      Короче, эти два придурка Аким и Таракан изготовили и установили на Кадиллаке "Эльдорадо", предназначавшемуся для свадьбы Касика Себастьяна, номера Швейцарского кантона Люцерна.

      Ну, а дальше была долгая дорога, перемена видов транспорта и широт. Да и завела эта дорога несколько не туда, куда мы собирались. Был один такой Таинственный остров... Но это будет уже совсем другая история про Маугли.

      Применение дефекации в кодах

      (Фантазия на тему Африканских снов XVIII)

      Рядом, рядом - радость и беда.

      Надо, надо твёрдый дать ответ:

      Солнечному миру - Да! Да! Да!

      Ядерному взрыву - Нет! Нет! Нет!

      Н. Добронравов

      В одном молодом государстве, уже лет десять освобождающимся от постколониального ига, как всегда победоносно заканчивалась очередная революция, бывшая на самом деле эпизодом долгой гражданской войны. Союз Социалистического Возрождения, которому мы тогда помогали, естественно, побеждал. А продажные лакеи империализма, имеющие неполиткорректное название - Лига Национального возрождения, терпели поражения на всех фронтах, и были очередной раз на грани полного и окончательного разгрома, тем более, что у нас появилась какая-никакая авиация.

      Диспозиция данного ТВД была следующая... Порядка пяти тысяч штыков с обеих сторон, что в данное время и в тех местах тянуло, как минимум, на фронтовую операцию. Какая-никакая бронетехника и только-только появившаяся у нас эскадрилья Миг 17. Проблема была в том, что отступающего противника нужно было накрыть воздушным ударом в долине, пока он не ушел в джунгли, где его ни с самолета, ни даже с танка не поймаешь. По этому поводу разведка не дремала, но в виду того, что советники потенциального противника тоже были не пальцем деланы и в наших кодах кое-как разобрались, для того, чтобы раньше времени не засветиться, кодовые слова для радио-переговоров пришлось менять на что-нибудь невообразимое для цивилизованного слуха. Кодовые обозначения придумал Аким, и в его интерпретации самолет обозначался как 'джульбарс', квадрат нанесения удара как 'комбинация цветочков', а сам по себе авиа удар - как 'процесс дефекации'. То есть, когда вражеский радист услышал в процессе перехвата, что, мол, хорошо бы джульбарсам посрать на три красных цветочка, вражина, конечно, не понял, что сейчас три МИГ-17 со всей дури вмажут из своих 37 и 23 мм пушек, и добавят НАРами в квадрат, находящийся по середине долины. В кодах было много и других забавных синонимов: танки именовались 'кузнечиками', пехота - 'манной кашей', противник - 'ананасом' и т.д.

      Прикрепленный к нам в качестве представителя местного командования Старший полковник Накунда был безвредным восторженным дурачком, но так как он был одним из адъютантов Самого, а так же любимым кузеном оного, и плюс одним из немногих местных хоть немного знавшим русский язык, его приходилось терпеть. Он как губка впитывал идиомы Великого и могучего и постоянно надоедал с просьбой разъяснить те или иные обороты речи. Объяснял ему, естественно, Аким, в чем весьма преуспел. В частности, дежурную фразу по поводу результатов действий обучаемых нами местных мамамуши, мол, 'Какой муdак это натворил?', Аким перевел как 'Какой уважаемый человек это так здорово выполнил', а стандартный унифицированный термин 'хреновина' был переведен как амулет, отгоняющий духов. А еще у нашего шоколадного друга был в качестве личного оружия двуствольный револьвер Пьетта-Лемат. Это была редчайшая модель, состоявшая некогда на вооружении у офицеров кавалерии Южан. Один ствол бил пулями, а другой - дробовыми патронами 16 калибра. Аким предлагал самые невообразимые варианты обмена, но Накунда был неколебим, чем немало раздражал Акима. Продолжая тему о кодах, надо сказать, что старший полковник пришел в восторг от нашей затеи. Тем более, что в переводе на местную мову термины звучали еще экзотичнее, и не пожалел восторженных слов в своем докладе наверх, после чего мы получили по местной бронзулетке очень странный заказ. Старший полковник Накунда попросил написать песню 'про гениальный Код', позволивший разгромить врага, сделать транскрипцию русского текста этой песни на местный язык и помочь ее разучить для парада. Этим Революционное командование хотело показать свое уважение к Советским товарищам. Командира, как на зло не было, бывший на данный момент его И.О. Таракан в вопросы, окромя военно-хозяйственных не вникал, ну, а Аким, конечно, ни в коем случае не мог пропустить такой возможности. Не мудрствуя лукаво, он взял за основу мелодию 'Непобедимая и легендарная, в бою познавшая радость побед', текст накатал сам, а к составлению транскрипции привлек пару девиц из секретариата Председателя Социалистического Революционного комитета товарища Саманарапы (между собой мы звали его Сам). У Самого был круглосуточный штат машинисток числом под четыре дюжины и по составу в основном симпатичные мулатки, наследие колониализма так сказать. Как только наши прознали про данное подразделение СРК, все вдруг стали проявлять редкие таланты по части замены лент в пишущих машинках. Ну, а тем временем наступило время Парада. И, как назло, в молодую республику для участия в празднике прилетел представитель Зарубежного отдела ЦК КПСС. Командир прибыл вместе с ним и, узнав от машинисток, что они оказывали помощь ситуайену Акиму в переводе слов новой песни, призвал Акима на ковер, но хитрый Аким был добровольно послан Тараканом в командировку, откуда ожидался только утром накануне парада. И парад наступил... Когда на плацу перед старым колониальным дворцом грянули ломаные русские слова, Барон решил, что расстрел для Акима - это слишком мягкое наказание, ибо слова были еще те...

      Надо мной пролетают джульбарсы,

      испражняясь в зеленых ветвях.

      Унавозим цветочки и пашни, силу вражью развеем как прах.

      Идут кузнечики стальной лавиною,

      чтоб манной каше прорваться вперед.

      Из ананасов мы повидло сделаем,

      Саманарап нас к победе ведет... и т.д. и т.п.

      Товарищ из ЦК, несмотря на легкий бодун после перелета, осознал содержание данного шлягера, и недовольно спросил, сдерживающего смех генерала:

      - И какой муdак придумал это безобразие?

      На что, стоящий рядом Старший полковник Накунда, услышав знакомое словосочетание, радостно сообщил, что это он. Тут еще и Самому эта песня понравилась, особенно окончание куплета, и по этому поводу Накунде капнула очередная награда. Так что, пронесло, но Аким, все равно получивший выволочку от Барона, затаил к Накунде легкую неприязнь, что и сказалось позже.

      После того, как новую цитадель Социализма снабдили (сами понимаете кто), кучей техники, оружия и амуниции, Председатель Ревкома захотел провести масштабные учения. С нашей стороны там командовал генерал, и мы туда не лезли, но Накунда всю дорогу выяснял у Акима частности того, как такие учения проводятся в Советском Союзе, и Аким коварно этим воспользовался. Он рассказал, что при больших учениях применяется имитация взрыва Атомной бомбы и это и полезно для военной учебы и весьма зрелищно вдобавок. Накунда доложил об этом Высокому родственнику, тот пришел в полный восторг, и делать данную имитацию поручили именно Акиму, ибо тот, кто проявляет инициативу, тот и становится исполнителем, ну, и чуть позже наказуемым. Стандартного имитатора ядерного взрыва ИУ-59 у нас, естественно, не было, но была смекалка. Пара бочек соляры, по бочке бензина и мазуты, пуд, другой ТНТ, десяток древо-земляных человекочасов и радиовзрыватель. Вот и все дела. Накунда, конечно, принимал во всем этом бурное участие и лично настоял на праве включения 'красной кнопки"' заручившись в этом поддержкой самого товарища Саманарапы. И как только Накунда был утвержден, Аким начал рассказывать Старшему полковнику бесконечные истории об опасности данного имитатора, и о том, что очень часто страдают именно те, кто участвует в подрыве, и что даже под воздействием неизвестных физических явлений, при имитации бывает даже радиация, чем довел его до полной дрожи в коленках. Во время подрыва несчастный Накунда, несмотря на то, что он был в блиндаже, одел две каски и Аким дождался своего часа... Когда бабахнул имитатор, Аким от души долбанул по каскам старшего полковника, заготовленной заранее дубинкой, удар не был очень сильным и не принес физических увечий, но увечья моральные были настолько сильны, что Накунда в момент потерял сознание. Когда в штаб пришло сообщение, что Старший полковник Накунда ранен осколком атомной бомбы, там поднялась паника. Одна из машинисток, также ранее обработанная Акимом, стала кричать, что это был настоящий атомный взрыв, и суматоха поднялась еще та. Короче, когда все улеглось, и, потерпевший гордо пересказывал благодарным слушателям, как в блиндаж влетел осколок с ананас величиной, и его оглушил. Аким уважительно заявил:

      - Хорошо, что ты воюешь за нас, камарад Накунда, а ведь будь ты американским империалистом и участвуй в проекте Манхеттен, мне даже было бы страшно подумать о последствиях.

      Старшего полковника Накунду повысили до генерала, и зваться он стал отныне генерал Манхеттен. Как, однако, извилисты жизненные пути.

      P.S. А осколок был на самом деле. Его изображал заботливо покрашенный в красный цвет здоровенный булыжник.

      Банан и плюшевый медвежонок, как фрагменты мозаики (Фантазия на тему Африканских снов XIХ)

      Разворачивайтесь в марше!

      Словесной не место кляузе.

      Тише, ораторы!

      Ваше слово,

      товарищ маузер.

      Владимир Маяковский

      Начальство всегда считает, что вы работаете не так много, как положено. И поэтому спит и видит, как бы добавить к уже выполненной работе еще довесок, причем, чтобы вы перед этим не сделали, это уже не считается. Так было и в этот раз. Мы вовремя и, что характерно, в нужное место доставили свой груз, причем почти без приключений. Правда, мост через попавшуюся по дороге речушку нам не удалось пересечь с первого раза. Охрана из местной самообороны почему-то решила, что мы им радостно заплатим за проезд и отдадим половину груза вместе с грузовиком. Они не учли, что это был любимый грузовик старшины Тарасюка. У него в каждом конвое был такой любимый грузовик, то есть - именно тот, где хранилась его главная нычка. Старшина был так взбешен, что, когда уцелевшая охрана разбежалась, он не пожалел личной толовой шашки для того, чтобы поднять на воздух сторожку местных "оборотней с берданками", которые вместо того, чтобы охранять покой проезжающих, пытались их грабить. Взорвать мост ему не позволил Командир, ибо мы собирались ехать по оному сооружению назад, так как другой дороги не было. Всю дорогу старшина возмущался:

      "Ну, що це за люди? Свого не мають, так iм чужое треба, чужое им подавай...".

      Места тут вообще были своеобразные... Мало того, что это был стык границ трех стран, тут еще и природные зоны причудливо перемешивались. И зеленки тут хватало, и горы кое-какие виднелись, да савану при желании можно было отыскать.

      Короче, сдали мы груз, отдохнули, и уже собирались было уезжать, как имеющий право приказывать чин приказал нам (в форме убедительной просьбы) сделать еще одну мелочь...

      Во-первых, он изменил нам маршрут возвращения, а, во-вторых, по дороге мы должны были заехать в одно местечко и устроить легкий шурум-бурум строго ограниченный рядом условий...

      Со склона, на котором мы замаскировались, открывался прекрасный вид на объект, к коему мы должны были приложить свою молодецкую удаль и солдатскую смекалку. Это был большой дом в колониальном стиле, смесь дворца и усадьбы. Большое центральное здание белого камня и многочисленные службы. Несколько чужеродным элементом смотрелась караульная вышка: она была суб-объектом N1. Суб-объектом N2 был барак охраны и суб-объектом N3 был гараж. Главным объектом была белая вилла, но с нее не должен быть упасть даже волосок (так выразилось начальство).

      Суть Задания заключалась в следующем. В 21-25 по местному времени мы должны были начать шурум-бурум: вывести из строя гараж с находящимся в нем транспортом и поднять панику среди охраны. После чего мирно удалиться отсюда навсегда.

      Аким втихомолку бесился. Тет-а-тет он говорил Барону:

      - Командир, я понимаю, что приказы надо выполнять, но это какая-то ерунда. Ну, дали бы нам приказ зачистить виллу вместе с банкетом, я бы понял. Но грохнуть гаражи, и пальцем не коснуться целой кучи высокопоставленных чинуш противника, - это выше моего понимания. Логики не вижу.

      На что Командир иронически улыбнувшись, ответил:

      - Приказ мы, естественно, выполним, а логика событий не сложнее, чем логика наличия у племени, живущего в двух милях от Ниагары больших ушей и шишек на лбу. То есть, логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий.

      Аким надолго задумался, потом подошло время Акции и он забыл обо всем, кроме деревянного чемоданчика, в котором лежало то, что обычно вызывало блеск в глазах любого мужчины...

      Чемоданчик этот, естественно, надыбал Тарасюк в результате многоходовой хозяйственной операции. Как-то после одной заварушки, он прибрал к рукам трофейный ящик патронов и трофейный же пулемет, потом он поменял это на две коробки трехлитровых банок сгущенки и ящик рома. Но у старшины была одна особенность... При каждом обмене он умудрялся выцыганить какой-нибудь бонус. Так вот, в данном случае, этим бонусом, была коробка плюшевых медвежат. Откуда они взялись на складе союзников наших союзников, было понятно. Осталось от очередной ООНовской помощи, но зачем они были нужны Тарасюку... Версий было очень много, но, в основном, они намекали на любовь к животным и возможную перемену сексуальных пристрастий нашего друга. Командир сказал, что не может себе представить ситуацию, при которой пусть даже и Тарасюк, сможет выменять на это безобразие, что либо полезное. . .И старшина превзошел сам себя. В первый же день по приезде в место прибытия, старшина подошел к Аркане, которого безмерно уважал за эрудицию и поинтересовался что такое тотем, получив объяснения, радостно куда-то ускакал, а потом принес Командиру это чудо...

      Это был элитный двадцатизарядный маузер калибра 11,45 с двумя сменными стволами 140 и 280 миллиметров, с глушителем и снайперским прицелом, плюс приставное деревянное цевье и реальный приклад, ну и чтобы Джемс Бонд совсем обкурился в уголку, там еще присутствовала деревянная же кобура, именно под двадцатизарядный стандарт. В зелёных бархатных недрах чемоданчика помимо этого уютно дремали 160 патронов, соответственно, по 40 стандартных, зажигательных, бронебойных и с утяжеленной пулей.

      При допросе старшина показал, что выяснил о проблемах, гнетущих командира, одного вновь созданного подразделения Революционной гвардии. В этих местах так сложилось, что подразделения создавались на племенной основе, и каждое имело помимо официальных названий и аксессуаров, свой родовой тотем. А это батальон был сборной солянкой из пришлых и изгоев, и взять чужой тотем, было для них смерти подобно, а вот где найти свободный... И тут пришел добрый Тарасюк. Он объяснил, что далеко отсюда, в диких лесах живет чудовище, жуткой силы и храбрости, которое известно тем, что своей лапой с длинными когтям, вырывает сердца у врагов. И местные роды не только не против, но даже рады, если кто-то выберет его, как тотем, ибо видят в этом прославление оного. Короче, на утреннем разводе следующего дня караул от этого батальона гордо щеголял привязанными к портупеям, трогательными плюшевыми мишками, а на каждом мишке были нашиты красные сердечки с надписью "С Днем Святого Валентина"... по китайски.

      А из огромных, открытых настежь, окон гостиного зала неслась громкая музыка, танго сменялось бачатой, ча-ча-ча переходило в джаз, и шум этот был нам очень кстати. Барон решил провести операцию четко, на расстоянии и в один ствол. Аким, вызывающе щелкая частями вороненого дивайса, собрал карабин и занял позицию. Двадцатизарядный магазин был уже снабжен нужными патронами в нужном порядке. Первые три зажигательных получил косяк двери в барак охраны, еще четыре - крыша барака. Шесть пуль с красными поясками жадно впились в столбы и настил сторожевой вышки. Три утяжеленных пули ударили в бочки с бензином, разгильдяйски брошенные у гаража и в проходе между гаражом, и все тем же несчастным бараком охраны. А куда пошли последние четыре зажигательных пули, было бы ясно даже школьному сторожу.

      Дело было на мази. Гараж радостно пылал, не менее весело занялся барак охраны. Караульные с вышки активно спасались с родного поста, превратившегося вдруг в копию Родосского маяка. Паника становилась всеобщей: приказ был выполнен от и до, но строго в рамках. Ни одна вилла и ни один ее обитатель при шурум-буруме не пострадали...

      А на следующий день за завтраком Аким вдруг озадачился мучившим его, как выяснилось, весь день вопросом.

      - Командир, - начал проникновенно лейтенант Акимов. - А почему у тех туземцев, что живут в двух милях от Ниагары, большие уши и шишки на лбу?

      Барон чуть не поперхнулся кофе, но, мгновенно взяв себя в руки, ответил навскидку (ибо Ниагарскую тему он придумал прямо во время вчерашнего разговора, и отгадки он естественно не знал, но положение обязывало). Призвав себе на помощь все свое остроумие, он выдал с абсолютно серьезным видом:

      - Несчастные туземцы на ночь наедались листьев коки, заедая их зелеными ягодами кофе, что весьма обостряло их слух. И тогда они начинали слышать звук падающей с высоты воды вдалеке, и так слушали они, слушали, слушали и уши у них удлинялись все больше и больше, и вдруг все вместе, осененные догадкой, ударяли себя кулаком в лоб и восклицали: "ТАК ЭТО ЖЕ НИАГАРА, БЛИН!". И так каждую ночь!

      Ржали все кроме Акима. Тарасюк аж до слез: уж больно ему понравились "чоловiки с вухами, як у конiв".

      А через несколько месяцев Барон и Аким были на одной, ну очень серьезной лекции. Человек с неприметным лицом и благородными сединами рассказывал об организационных нюансах операций, не нуждающихся в излишнем афишировании. В числе многих не безынтересных перлов он говорил, что очень важно подбирать людей для каждой позиции, как хирург инструменты. И что иногда из-за нехватки людей и срочности дела приходится применять не на то заточенные кадры, и тогда очень важно использовать их правильно, и не последнее место занимает тут определение их морального облика, ибо недогляд тут чреват и даже опасен.

      И еще он добавил, что мы как люди опытные и что-то повидавшие, наверняка обращали внимание на то, что некоторые задания кажутся не совсем адекватными, но это только на наш взгляд, ибо видимое нами в отдельности, является только одним камушком из мозаики, общей картины задания, которую полностью видит только командование. И даже если нам не понятен известный фрагмент операции, то все равно логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий. Услышав знакомую фразу, Аким прыснул, вспомнив хохму с Ниагарой, и заслужил укоризненный взгляд лектора, который далее привел пример одной мозаичной картины:

      - Товарищи офицеры, вот, к примеру, в одной известной, но непоименованной Западной стране, сотрудник одного из министерств, настолько проникся идеями социализма (а заодно проигрался в казино), что решил передать нашей стороне некие бумаги. Но, учитывая, что объект боится даже тележного скрипа, и плюс возможны действия не только местных спецслужб, но что хуже и заинтересованных в данном объекте конкурентов, то операция разрабатывалась четко и с подстраховкой. И давайте рассмотрим действующих лиц и их задания по отдельности...

      Агент N1 должен в 12-17 уронить на тротуаре возле табачной лавки банановую кожуру, это наиболее простая комбинация и на нее выделили местного из неофитов.

      Объект должен с 12-18 до 12-21 поскользнуться на этой кожуре

      Агент N 2 должен в 12-18 быть наготове в машине, что бы выскочить к табачной лавке и помочь упавшему объекту подняться и подать ему вместо упавшего портфеля другой точно такой же, при этом он должен быть одет в желтую клетчатую куртку, что бы объект его не испугался.

      Агенты N3, N4 и N5 должны изображать прохожих, что бы подстраховать обмен и отход, да и просто сделать так, чтобы кто ни попадя, не мешал оказывать помощь поскользнувшемуся джентльмену.

      Агент N 6 - снайпер, а-то как без него. Страхует острые варианты и прикрывает всех.

      Так что вы прекрасно понимаете, что каждый из них видит только свою часть операции, кто большую, кто меньшую, а "мосье банан" самую маленькую.

      Аудитория дисциплинированно засмеялась, а мы с Акимом, как люди бывалые, заметили, что, говоря про "мосье банана", лектор чуть-чуть поморщился, ага подумали мы. "Це дiло", - как говорил старшина Тарасюк, - "треба розжувати". И случай представился.

      На одном официальном мероприятии мы оказались на банкете рядом с нашим лектором. Товарищ полковник, обладая профессиональной памятью, нас узнал и даже спросил, а над чем Аким хихикал на его лекции, на что мы рассказали ему историю про Ниагарских туземцев. Она ему понравилась, и тогда Аким, набравшись наглости, спросил, а все ли гладко было в той операции, а то, судя по всему, "мосье банан" где-то таки прокололся. Пораженный нашей проницательностью, полковник рассказал следующее...

      - Понимаете, ребята. Этот идиот сначала все сделал, как ему сказали. Купил банан, пришел к месту, правда, немного раньше, и сел в кафе подождать условленного срока, и там по причине холодноватой для этих мест погод, стал греться, и весьма проникнувшись чувством собственного достоинства, как участника секретной операции, заказал любимый рецепт Бонда - "Мартини с водкой, смешать, но не взбалтывать...". Бедный Франсуа не знал, что Ян Флеминг придумал этот рецепт и перед этим ни разу не попробовал эту смесь.

      Короче, он перебрал вермута, смешанного с водкой, и когда подошел к месту, потерял чувство реальности, да и сознание тоже. Короче, когда объект подошел на точку рандеву, он обнаружил вместо банановой кожуры, дремлющего на лавочке автобусной остановки человека с бананом в руке. Объект впал в истерику, бросился бежать, но споткнулся о ноги "бананового Бонда", выронил портфель и дальше все пошло по плану, ну почти...

      Такси, затормозившее слишком резво не в то время и не в том месте, получило пулю снайпера в задний баллон...

      - Товарищ полковник, - заинтриговано спросили мы. - А что было за это снайперу?

      Полковник почему-то загрустил безмерно, и дал знак официанту налить всем водки. После чего к данной теме больше не возвращался.

      НЕШТАТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИИ МЕЙСЕНСКОГО ФАРФОРА, или НИКОГДА НЕ ГРУБИ НЕЗНАКОМЫМ ЭКСПЕДИТОРАМ

      (Фантазия на тему Африканских снов XX)

      Ваза напольная из фарфора...

      Тонкая роспись цветного узора:

      Бежевый тон, бирюза, позолота -

      Чья-то изысканная работа.

      Евгения Оленина

      У Акима на горле сидела большая зеленая пупырчатая жаба, она душила его, не отпуская уже второй день. Причиной был танкистский Энфильд* 38го калибра, найденный Тараканом во время зачистки только что взятого штурмом штаба в комнате, куда Аким поленился зайти первым. Причем, начиналось все очень хорошо, Аким обзавелся финским ППС* и выпендривался аж пять минут, но на шестой минуте их нашли целый ящик. И тут у капитана Тараканова такой дивайс, да еще в родной брезентовой кобуре. Поневоле иззавидуешься. Вообще-то, в эти бурные события нас занесло случайно. Местный Батька, загоревшийся идеями Социализма и связанной с ними возможностью халявы, стал для нашего начальства персоной грата. И когда он доложил, что новая столица освобождена от антинародного режима, нас туда послали передать ему подарунки в виде груза и парочки нужных людей. Но когда мы прибыли в пункт назначения, там цвела и пахла не только богатейшая местная флора, но и взрывы, выстрелы и пороховой дым. Среди пальм, акаций и сапеле, за мощной изгородью из колючего молочая, находился последний оплот прислужников мирового капитала, его-то увлеченно и штурмовали бойцы народной гвардии. Предъявив проводника и полномочия, и торжественно представленные ситуайену Президенту, мы сдали все виды грузов и с интересом стали наблюдать за военными действиями. Честно говоря, стадо гиппопотамов, кишевшее в окрестных зарослях, провело бы штурм гораздо грамотнее наших новых союзников. Более-менее грамотно вела себя только группа из двух десятков странных мулатов, разговаривающих между собой по-немецки. Остальные гвардейцы бестолково суетились, так же бестолково стреляли, они то бездарно бросались прямо на огонь противника, то рассасывались по окрестностям. Был у борцов за переход в Социализм из Племенного феодализма даже целый танк - модернизированный старина Стюарт М3*, модернизация его заключалась в замене орудия на шаровую спарку МГ-34*. Была даже какая-то артиллерия, но ситуайен Президент запретил ее применять, дабы не повредить свою будущую резиденцию. Мы должны были покинуть эти веселые пампасы только после ряда официальных церемоний, а так как церемонии должны были произойти во дворце, мы решили ускорить процесс. Получив санкции у местного командования, мы, переподчинив себе арийских мулатов, естественно, танк, дюжину базук и озаботившись тройкой пулеметов и тройкой снайперок, бодро приступили к показу в стиле "вот как это делается". Оборону слуги империализма держали только по фронту и немного с флангов, именно в этих направлениях тупо действовала Народная гвардия, неся при этом неизбежные потери. Мы, что характерно, повели много умнее. Таракан, Борька и Сокол устроили на джипах подвижные пулеметно-снайперские точки. Гвардейцы имитировали атаку по всему фронту, а ребята выявляли и гасили огневые точки. Вообще-то, вместо Сокола должен был остаться Тарасюк, но старшина, применив наиболее жалобное выражение лица (как говорил Аким, - когда у Тарасюка такое лицо, то голодный бультерьер отдаст ему свою кость и бумажник), упросил командира допустить его к участию в штурме дворца:

      - Товаришу капiтане, вiзьмiть мене на операцiю. Я ж нiколи не бачив, як цi клятi буржуi у сво§х палацах пьють кров з трудового народу, - ныл старшина. А Аким добавил еще более плаксивым тоном:

      - И никогда не участвовал в дворцовых реквизициях.

      Короче, группа нанесла удар с тыла, враг дрогнул и запаниковал, и тут по воротам ударил залп из десятка базук. Барон перед этим произнес яркую речь, кишащую сравнениями с Александром Македонским, Наполеоном и Юлием Цезарем, которые всегда выбивали ворота в штурмуемых крепостях. И ситуайен Президент поплыл и дал согласие на залп по воротам. Ворота, естественно, не выдержали напора и пали, и тут же в них ринулся флагман бронечастей молодой республики. Увы, экипаж состоял из племянников руководящих лиц, и внедрить туда кого-либо из наших не сложилось. Ворота были такой ширины, что женщина, несущая лестницу, могла спокойно пройти в них и не задеть, но молодые танкисты со всей дури вмазались левой гусеницей в колонну, заменяющую воротам косяк и лихо сбили гусеницу и раздерибанили звездочку. Но тут по всему фронту начался главный штурм, и мы победили. Впрочем, как всегда. В процессе последующей зачистки все у Таракана и произошло, а Тарасюк разжился двумя столовыми сервизами из Мейсенского фарфора*. По крайней мере, именно на них обратил внимание вновь испеченный комендант дворца и потребовал вернуть как народное имущество, на что Тарасюк сделал вид, что у него только один сервиз, и честно его вернул, второй, естественно, заныкав. Но о сервизах продолжение будет потом, ибо им не долго висеть на ковре и они, согласно системе Станиславского, обязательно выстрелят... Но позже.

      Аким и Таракан были разбужены в шесть утра неприятными звуками. Их издавало задохлое существо в новеньком тропическом сафари, в очках и с чемоданом. Разглядев зрачок Энфильда капитана Тараканова, существо поперхнулось, и перестало орать о том, что его апартаменты кто-то нагло занял. Поперхнуться ему пришлось дважды, потому что, буквально материализовавшийся из воздуха, Аким сжал ему шею своим любимым захватом. Он оттащил его в сторону от дверей (которые тут заменяла простая циновка) и, поблестев перед испуганным глазом лезвием ножа, поинтересовался, а кто это тут орет. Таракан в это время проверил коридор, и, вернувшись в комнату, молча приставил ствол своего револьвера к наиболее интимному месту утреннего гостя. Оказалось, что к ним пожаловал столичный мажор - журналист, перепутавший комнату. Фамилия его была Павлов, и это был не псевдоним.

      Мы в данном случае обладали статусом, известным узкому кругу лиц, куда данный типус не входил, и жили в гостевом крыле президентского дворца, и туда же, увы, поместили и этого журналиста, который умудрился заблудиться, в чем был сам виноват, в виду легкого подпития. Барон пригласил его утром к себе, и, извинившись за действия подчиненных, предложил мировую, подкрепленную двумя бутылками старого коньяка, одна из которых была уже открыта. Гость охотно выхлебал четверть бутылки, забрал с собой подаренную и сразу же побежал жаловаться. Он пожаловался руководству на наше наглое поведение, заявив, что это мы по пьяни заняли его апартаменты, избили, и только его хладнокровие спасло нас, мерзавцев, от справедливой кары. Кстати, в ту ночь мы его даже пальцем не тронули, а фингал он себе посадил в тот момент, когда уже в своей комнате опрокинул настольную лампу. Плюс ко всему товарищ Павлов требовал, что бы ему отдали апартаменты Барона, ибо, видите ли, его ранговый статус гораздо выше, чем у какого-то бригадира экспедиторов. Ох, зря он это сделал...

      Стоит отметить, что дворец представлял собой комплекс одноэтажных зданий, окружавший двухэтажное бунгало, и канализация, как предмет чуждый революции, в нашем крыле не работала. Данная очковая гиена пера кичилась своей причастностью к каким-то тайным политическим кухням и секретным интервью, и за завтраком в офицерской столовой весь прямо изнамекался о своей значимости, и звать себя позволял не иначе, как Александр Иванович. Экспедитор Аким с нарочитым восхищением ловил каждый звук из уст столичного гостя. (Гость после ночных стрессов Акима и Таракана не узнал, все мы были в его глазах простыми экспедиторами, но с определенными полномочиями). По окончании завтрака знатный гость, смущаясь, спросил у своего нового друга Акима, а как тут с удобствами. Аким таинственно оглянулся и сказал, что тут это очень сложный ритуал, на весь дворец только два отхожих места, одно - для президента, другое - для лиц, умеющих скакать на лошади, но для особо важных персон выделяют персональное фарфоровое ночное судно, так что, сейчас проще сходить в кустики, благо что дворцовый комплекс был окружен огромным садом, но по местной традиции к вечеру мажордом решит все интимные вопросы. Услышав выданную Акимом информацию и уловив его подмигивание, экспедитор Таракан, взяв с собой экспедитора Тарасюка, убежал куда-то пошнырять. К вечеру в апартаменты гиены ротационных машин постучался некий типус с рыжими бакенбардами и в шитом золотом камзоле. Он представился мажордомом и вручил роскошное ночное судно (бывшую супницу из Мейсенского сервиза) и на ломаном французском языке объяснил, что уходя утром, оное судно надо оставлять посередине комнаты, чтобы специально обученные выносу и опорожнению люди, быстро могли его найти, причем главный специалист по выносу, до мелочей совпадал с комендантом дворца.

      С утра столичный соискатель Гонкуровской премии так и поступил, и ушел заниматься своими важными журналистскими делами, а в кулуарах дворца стала нарастать незаметная для постороннего взгляда напряженность. Комендант дворца Монго, конфисковавший сервиз у старшины, вовсе не собирался возвращать его в дворцовое хозяйство. Он собирался жениться на дочери одного из вождей племени дуала, и традиционный подарок семье невесты как раз должен был составлять данный сервиз. Но главная часть сервиза непонятным образом пропала, а до визита к родителям невесты оставалось всего ничего. Новые друзья коменданта, Аким и Таракан, взялись ему помочь провести расследование, и, следуя логике и дедукции, пришли к выводу, что воришка не мог успеть вынести фарфоровые сокровища из дворца и спрятал их, чтобы ночью забрать.

      Надо сказать, что тут очень помогла случайность, которая на войне бывает достаточно часто. Идя ночью на операцию, в черных комбинезонах и масках, Аким и Таракан спугнули в коридоре какого-то типа с мешком, - это был тот самый воришка, и дальше все было делом техники.

      Холмс Таракан и Ватсон Аким буквально пронюхали весь коридор в районе апартаментов Геноссе коменданта, и нашли в примыкающих помещениях часть пропавших тарелок. Комнаты коменданта были забиты всевозможными, нужными в большом хозяйстве, вещами. Неизвестные преступники очень удачно опрокинули ящик с ООНовской зубной пастой и второпях раздавили несколько тюбиков. Их следы позволяли достаточно четко проследить место, где были заложены все нычки с уворованной посудой. Следственная группа подошла к очередной подозрительной двери...

      Честно говоря, столичная штучка подвернулась нам весьма вовремя. После штурма прошло уже две недели, а мы по ряду причин до сих пор не смогли уехать. Для ускорения процесса даже решили в ближайшие сутки отправить Сокола на сопредельную территорию. А священная месть "очковой гиене" как раз могла развеять скуку и скрасить ожидание. При обсуждении экзекуционных мер было много предложений: от подбрасывания в журналюгскую койку дымовой шашки, до запускания в оную же кровать слабо-ядовитой змеи или вообще самки ангвантибо* с двумя озабоченными самцами. Но мудрый Аким сказал, что самое жестокое наказание для изнеженного мажора - это подвергнуться остракизму от обслуживающего персонала, тут змеи и самки лемуров могут отдыхать. Изначально была идея подсунуть нашему молодцу супницу из сервиза Тарасюка, а потом намекнуть коменданту, что в сервизе их было две, но ночная встреча упростила задачу. Соколу накануне отъезда пришлось сыграть роль мажордома. Камзол, парик и накладные усы вместе с супницей пожертвовал Тарасюк. Надо сказать, что старшина, будучи и деловитым и прижимистым типом, всегда работал в первую очередь на нужды группы. И за это его очень ценили. Но вернемся в тот коридор, где проходит следствие. Народу там все прибывало. Заявилась пресс-секретарь Президента мадемуазель Лари, очаровательная блондинка с восхитительным бюстом и пронзительными голубыми озерами вместо глаз. Ее в качестве почетного эскорта сопровождал Барон. И тут дверь распахнулась, оттуда вышел Столичный гость и, показав в центр своих апартаментов, барственно заявил коменданту: "Ну, наконец-то, вы появились, милейший, уберите все это."

      Но несчастный Монго ничего не слышал. Перед его глазами был оскверненный сосуд его счастья, и тот, кто разрушил его свадебные планы. Рука воина племени дуала метнулась к ритуальному ножу, но на поясе его не оказалось, - ведь ситуайен Президент, запретил носить во дворце неуставные клинки (экстерн Боннского университета боялся любого холодного оружия). Пока Монго вспоминал, где у него пистолет, положение спасла мадемуазель Лари (она была по образованию психологом и ситуацию просекала в момент). Отодвинув рукой с дороги коменданта и переведя его этим из одного ступора в другой, она окинула взглядом диспозицию, и, брезгливо морща очаровательный носик, произнесла:

      - Так этот Месье еще и извращенец. И, будто что-то вспомнив, повернулась к коменданту, приказным тоном сказала: "Монго, а почему ты еще не у президента? У него сломалась его любимая пишущая машинка, на которой я привыкла печатать". И гордо обвела всех взглядом: мол, учитесь, как надо работать с людьми. Все мы во главе с Бароном изобразили крайнее восхищение, особенно крайним оно было у Барона. Тем более, что любящая экзотические наряды типа милитари, а этут раз Лари блистала в женском парадном прикиде американского полковника, который надо сказать ей шел, в руке она элегантно держала фужер с охлажденным шампанским.

      Мадемуазель Лари иногда успешно действовала на командира своими психологическими методами, но не знала, что он просто играет с ней как кот с мышкой. Знала бы она, что произошло в прошлом году на психологическом тренинге, она бы не была такой спокойной... А было там следующее... Во время психологического тренинга маститый психолог дрессировал учебную группу в умении манипулировать коллективом и отдельными особями, менять им настроение и направлять психовекторы в нужную на данный момент сторону, ну, и самое главное, учил сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях. Через 20 минут общей беседы он попытался кинуться с кулаками на Барона после нескольких его абсолютно невинных замечаний. В нынешней ситуации Барон предложил бедному Монго вымыть оскорбленный сосуд и использовать далее по обычному назначению. После этого предложения Монго, представивший, как он дарит ЭТО родителям невесты и моментально перешедший из ступора в состояние бешенства, приступил к действиям... Судя по его воплям, босой ногой по супнице, - это очень больно. А, судя по дальнейшим эксцессам, для разбития супницы из сервиза на 24 персоны от Мейсена ХIХ века, хватит всего двух патронов от Кольта .45*, при условии, естественно того, что вторая пуля попадет в цель. Далее выстрелов не последовало, потому что, во-первых, мадемуазель Лари ударила стрелка своим стеком по правой руке, а, во-вторых, потому что потенциальная мишень, дробно стуча коленками, ускакала по коридору на четвереньках, со скоростью, делающей честь молодому черному носорогу, гнавшемуся за самкой.

      Ну, а дальше все пошло как надо. Описанного журналистом рыжего мажордома так и не нашли. Оно и понятно, Сокол уже находился через две границы отсюда, и, тем более, что по описаниям его все равно узнать было невозможно. Комиссия по расследованию решила, что товарищ Павлов просто перебрал. Комендант Монго объявил всей прислуге дворца, что белый, со стеклами на глазах, отныне персона нон грата, и бедняга все сервисные и прочие услуги получал отныне в последнюю очередь и в последнем качестве. Даже блюда ему подавали только те, которые ему не нравились. А зато для нас комендант Монго устроил режим ВИП, особенно после того, как Тарасюк преподнес ему целый и, что не маловажно, чистый дубликат знаменитого сервиза. Жалко, что мы не долго пользовались всеми благами: от Сокола пришла радиограмма, и мы срочно меняли дислокацию. Очередная молодая революция нуждалась в помощи.

      Арифметика старшины Тарасюка, или свадьба с приданным (Фантазия на тему Африканских снов ХXI)

      По просёлочной дороге шёл я молча

      И была она пуста и длинна

      Только грянули гармошки что есть мочи

      И руками развела тишина

      А эта свадьба свадьба свадьба пела и плясала

      И крылья эту свадьбу вдаль несли

      Широкой этой свадьбе было места мало

      И неба было мало и земли

      Роберт Рождественский

      Лицо генерала было настолько благостным и дружелюбным, и он высказал нам столько комплиментов, что стало понятно... из этого рейда легко можно и не вернуться.

      А генерал заливался соловьем. Мол, товарищи офицеры, для спецов вашего класса - это пустяки, справитесь легко, да чего там - меньше пятисот километров, на ГАЗ-24 - четыре часа, (а на танке - десять, проворчал Барон). Задание с первого взгляда, действительно, выглядело простым: получить в точке А груз и доставить его в точку Б. Но между этими точками был обычный салат с озерными грибами, две бунтующих провинции и прочие прелести гражданской войны, а за груз мы отвечали головой, и это было бы обычно, но генерал повторил это раз пять. Тепло с нами расставшись, и не произнося при этом никаких слов "типа ни пуха не пера" или "последний" (чем ему удалось соблюсти неписаные правила), генерал, когда мы все уже были у дверей, попросил Барона задержаться, типа - а вы Штирлиц, останьтесь.

      Народ курил в патио и ждал командира, как вдруг, буквально на глазах у всех, испарился старшина Тарасюк. Из штаба вышел Барон, он, улыбаясь, разговаривал с каким-то штабным типусом и даже засмеялся его шутке, но было в лице командира нечто, несмотря на его улыбку, пугающее и сулящее грозу. Отпустив штабного, Барон окинул взглядом патио, и поинтересовался, а где, мол, старшина Тарасюк. Его голос не предвещал ничего хорошего. Потрясая бумагой, полученной от штабного, командир начал орать что, надо ехать на склад, а этого гребаного старшины как всегда нет на месте... Но слово склад, как заклинание, превратило Тарасюка из незаметного нароста на баобабе (которым он только что талантливо прикинулся) в преданное и трудолюбивое существо, бьющего копытом от трудолюбия и, казалось даже, что на руках у старшины образовались спец-перчатки для складского прапорщика (с десятью пальцами вместо пяти).

      Командир объяснил, что нам нужно будет перевести груз размерами в три снарядных ящика для стомиллиметровых, упаковывать это будем по темному, так что нужен рулон полиэтилена, ну, и типа 'сам там прикинешь по мелочам', и вот бумага от командования с полномочиями на получение необходимого, машину возьмешь на складе, какая тебе подойдет, привезешь все на 'точку'.

      При словах - "Сам прикинешь сколько" и "Бумага с полномочиями от командования", Тарасюк стал похож на кота, на глазах у которого с телеги упала бочка валерианы с открытым крантиком и пара бидонов сметаны, причем, пока телега не скрылась с за поворотом, добрые селяне выставляли на дорогу корзины со свежей рыбой. Рявкнув голосом Суворовского гренадера: "Так точно, товаришу капiтане! Все буде виконано," - счастливый старшина испарился.

      Наша точка была в старом форте за городом. Там сейчас хозяйничали компаньерос и из местных не было никого, что нас весьма устраивало. Собравшись в комнате командира, мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации. У нас было три возможных маршрута, и пути эти напоминали надпись на известном замшелом камне...

      Был берег океана, был он довольно пустынен, так как там недавно прокатился огненный вал боев и в море никто не маячил, типа нехороших кораблей, но минные поля, которые уже лет тридцать там устанавливали с завидным упорством всевозможные армии и воюющие стороны, делали данный маршрут весьма двусмысленным.

      Был вариант уйти сильно Западнее, туда, где начинались горные отроги, и где была сравнительно приличная дорога, но там было нечто вроде многокилометрового ущелья, а как сказал командир, там такое удобное место, что я сам бы себе устроил там засаду.

      Был и третий вариант, там была дорога, вокруг которой перемежалась то зеленка, то савана, и дорога была оживленной, но на ней то там, то тут были дружественные и не очень блокпосты, дикие отряды и бандочки, и просто недобитые враги. Все это пестрое сообщество кормилось от дороги, соединяющей страны и провинции, считающие себя странами, и данный маршрут, естественно, тоже не благоухал спокойствием.

      В общем как сказал Аким: 'Из одного бассейна в другой проистекают три трубы, и хрен в какую пролезешь, не застряв'.

      Но это было не все. Командование решило нам помочь. По одному из маршрутов посылали лже-транспорт, который специально засветили, и который должен был привлекать к себе внимание противника, а от нас, соответственно, отвлекать. Вот именно это и привело Барона в бешенство. Ибо более дурацкой подставы трудно было ожидать. Не то тут было сейчас место, где утечка информации ограничилась бы только запланированным каналом, но начальству, как говорится, виднее, а наше дело выполнять приказы, а если надо - то и умирать... Как там у Бориса Лапина:

      Солдат, учись свой труп носить, Учись дышать в петле,

      Учись свой кофе кипятить

      На узком фитиле...

      Так что, единственное, что могло нас утешить, это то, что Барон не сообщил начальству выбранный нами маршрут, впрочем, не мог сообщить, даже если бы и захотел. Мы сами его еще не выбрали. Но коварное начальство нам страшно отомстило: оно не сказало, где и когда поедут дублирующие нас двойники.

      Итак, Борька, Птица и Алекс пошли во двор выбирать машину, а Командир, Таракан и Арканя сидели над картой и другими материалами, определяясь с маршрутом. Через час шум на улице усилился, было слышно, как во двор форта въехал грузовик, потом раздался все усиливающийся хохот, сквозь который прослушивался обиженный голос Тарасюка. Пришлось выходить на улицу.

      Рулон полиэтилена и кое-что по мелочам, представляло по Тарасюку армейский фургон, загруженный под прямые рессоры:

      Рулонов было четыре.

      Бочек с краской - две.

      Ведер - чуть ли не сотня

      Досок - кубометр минимум

      Инструменты, кисти и прочие метизы россыпью.

      А из-за ящиков и мешков, уставными материалами предательски торчали коробки со сгущенкой, любимой валютой Тарасюка. (Как он сам неоднократно говорил: 'Так за цю згущьонку з цукром я можу отримати пiрамiду разом з тим Хеопсом'.

      Аким с радостным изумлением спросил:

      - Старшина, у тебя чего опять свадьба?

      Командир разинул рот, чтобы рявкнуть на обоих, вдруг задумался на секунду и, буркнув: 'Таракан, Арканя, Аким и Тарасюк - со мной, остальным - разгружать машину', вернулся в форт.

      План, наконец, созрел, и Аким по любому поводу напоминал, что все это произошло исключительно благодаря ему, вернее, его шутке. Итак, что мы по сему имели...

      В соседнем городе был большой базар, типа колхозной ярмарки из фильма "Кубанские казаки", а в окрестных селах и весях было время свадеб. Учитывая особенности местных обычаев, женихи из этих мест ехали в нужном нам направлении и везли туда выкуп за невест. Ингридиенты данного выкупа закупались на этом базаре, это были циновки, мешки с зерном и много мелкокопытных домашних животных. И на этом же базаре, в это время, было нечто вроде биржи найма охраны, так как в это время всевозможные группки и бандочки весьма активизировались на окрестных дорогах.

      Тарасюк, вникнув в местные порядки, возмутился:

      - От дикi люди: за одну дiвицю - стiльки овець.

      На что Аким объяснил ему, что как раз и не за девицу. Что, местные обычаи считают девственность не за достоинство, а, скорее, за недостаток. То есть, если до свадьбы девушка не имела любовных связей, то она никому не интересна и, следовательно, к семейной жизни не пригодна. И в некоторых племенах незамужние пейзанки даже носят на шее бусы, числом по количеству добрачных связей, и чем больше бус, тем большую ценность представляет собой невеста. Тарасюк выказал недоверие к данной информации, но Аким поклялся девственностью своей Классной руководительницы, что это правда и добавил, под общий смех:

      - Вот так вот, старшина, на тебе тут никто не женится...

      А наша задача была под видом группы бродячих наемников, напроситься в охрану к одному из свадебных обозов. Груз - в виде четырех глухих металлических ящиков - мы упаковали в полиэтилен, и еще кучу разных материалов, и вмонтировали под платформу старого, но надежного французского грузовика. Целью Таракана, Аркани и Тарасюка было договориться на базаре с каким-нибудь кортежем и, путем интриг и коварства, разрешить использовать наш грузовик для перевозки овец. Ибо овец грабить никто не будет и, уж тем более, ни на одном блокпосту, не надеется желающих лазать по грязной соломе и овечьему помету.

      Городской базар в это время года был чуть ли не больше самого города. Сотни навесов, прилавок, стойл, грузовиков, тысячи ящиков и корзин, стада тяглового и просто домашнего скота. Все это громко шумело, кричало самыми невозможными соцветиями, и издавало приятные и не очень ароматы. Тарасюк чувствовал себя тут как рыба в воде и, единственное что его несколько огорчало, это отсутствие прямого разрешения на обмен или, куплю-продажу чего-либо. Кортеж, отправляющийся в нужную нам сторону, ребята нашли достаточно быстро. Командовал колонной из пяти разномастных машин дядя жениха. Самым забавным было то, что данный индивидуум являлся копией Тарасюка (помимо цвета кожи, разумеется).

      Торг был непревзойденный и, единственное, чего там не хватало, так это шахматных часов.

      Цена на услуги по сопровождению колонны была, в принципе, стандартной, но наниматель заявил цену раза в два меньшую, и так как никто из потенциальных наших конкурентов не мог на неё согласиться, старшина без опаски, самозабвенно ударился в торг. Когда в процессе торга цена поднялась уже до 70% от нормальной, афро-тарасюк услышал, что у нас есть свой грузовик. Он сразу начал предлагать его нагрузить счастью калыма. Его выгода была понятна, он мог оставить свой личный грузовик здесь и не подвергать его амортизации на этих опасных дорогах. Старшина с радостью согласился за отдельную плату взять часть груза для транспортировки, но нацелился на самую ценную его часть - большое зеркало в шикарно-облезлой раме. Афро-копия старшины предложила дюжину овец. Тарасюк согласился на циновки. Караванбаши снова предложил овец, поднял цену за услуги, но с условием, что Арканя поедет в головной машине вместе с ним. Тарасюк, получив берцем по голени от Таракана, согласился.

      Колонна тронулась с рассветом. Кузов нашего фургона был засыпан соломой, и разделен на неравные части деревянной перегородкой, большая из частей (примерно две трети кузова) вдобавок была разделена на четыре загона, где тусовались вiвцi.

      Мы распределились по машинам, и, грозно поблескивая пулемётами Брен и китайскими АК-47, двинулись в путь. Акиму повезло оказаться в одной кабине с Тарасюком, и он продолжал травить бедного старшину рассказами про африканские свадебные обычаи, типа таких, где перед свадьбой все репродуктивные гости со стороны жениха должны ублажить невесту, а так как Тарасюк помогал грузить овец, то они с женихом теперь побратимы.

      Вместе с нашим грузовиком в конвое было семь машин. Еще два грузовика - типа нашего, грузовичок поменьше и три пикапа. Дорога была удобоваримая, то есть - танки по ней практически не ездили, пару блокпостов и одну, явно левую, заставу мы проехали легко. На блокпостах близнец Тарасюка быстренько проплачивал мзду, и этого было достаточно для свободного проезда, а на заставе у заброшенной заправки разномастно одетые и слабо вооруженные личности, увидев наш арсенал, сочли за лучшее притвориться шлангами. Но, когда очень долго хорошо, это значит, что вот-вот должно начаться плохо.

      Блок пост перед спуском в городок Сону, который дремал в котловине, был оживлен и непроходим. Тут сгрудились несколько десятков разнокалиберных машин, суетились "Голубые каски", в стороне отдыхал взвод местной национальной гвардии, выглядевший весьма угрюмо и потрепано. Это, как выяснилось, был гарнизон Сону, изгнанный оттуда очередными повстанцами. Еще тут притулился на обочине джип с эмблемами "Корпуса мира" с простреленным радиатором. Экипаж джипа с аналогичными украшениями (я имею ввиду нашивки КМ, а не пулевые отверстия) уныло стоял рядом. Это была парочка мужчин и женщина неопределенного возраста, с лошадиным лицом классной дамы из английского анекдота. Увидев Арканю, она застенчиво ему улыбнулась (но лучше бы она этого не делала). А Барон, заметив эмблему "Peace Corps", машинально подвинул к себе поближе автомат и обменялся понимающими взглядами с Тараканом.

      Дорога была только одна, она спускалась мимо блокпоста в котловину и проходила через городок. Там сейчас властвовали инсургенты, которые пропускали машины только после тщательного обыска и отъема в свою пользу части груза. Мы решили, что полсотни придурков не будут для нас серьезным препятствием. Двойник Тарасюка, услышав об этом, пришел в жуткое возбуждение, раскопал в недрах своего грузовика дюжину маузеровских карабинов и роздал их своим родственникам. Мы расчехлили пулеметы на импровизированных турелях, Тарасюк, вздыхая, вытащил из загашника РПК, а Таракан с Акимом пошли убалтывать шведского капитана, чтобы нас пропустили, и нас пропустили, но с условием, чтобы мы провезли с собой троицу сотрудников Корпуса мира...

      Мы испытали даже некоторое облегчение. Наконец проявился противник, и наступила хоть какая-то определенность. Мы радушно встретили новых попутчиков. Пока колонна готовилась к маршу, они буквально обнюхали все машины и все места груза. Но, что нам показалось особенно подозрительным, так это то, что они очень внимательно присматриваются к тату на руках у родственников хозяина колонны. И вроде они что-то таки высмотрели, так как перестали шнырять глазами по бицепсам наших кафров.

      Барон приказал по возможности поискать в тату наших попутчиков что-либо выходящее за рамки местного дизайна, и оно таки нашлось, но слишком поздно.

      Командир приказал перейти на ломаный английский с добавлением французских и немецких идиом по тематике деньги, женщины, алкоголь, мародерство и.т.д. Гостей разобрали по машинам, причем, мадам, Тарасюк лично проводил к грузовику с вiвцями. Аким и Таракан, сидящие на бортах, сразу стали рассказывать племяннику хозяина о судьбе некоей канадской журналистки, которую поймали на территории Центрально-Африканской империи, заподозрив в шпионаже, и в наказание отдали верблюдам-маньякам. Когда Таракан в красках начал описывать мучения несчастной мадемуазель, мадам из КМ пошла белыми пятнами, но ребята этого будто бы и не замечали, и не мудрено...

      Пресловутый "Корпус мира" немало попортил крови многим хорошим людям, приверженным идеям Карла Маркса и Клары Цеткин. Официально гуманитарная организация иногда засвечивалась в таких нюансах, что Лоуренс Аравийский и Джеймс Бонд нервно курили под дальней пальмой, хотя порой некоторые телодвижения гуманитариев выглядели нелепо.

      Вдобавок ко всему, мадам было тесновато сидеть. С одной стороны был овечий загон, с другой - большие квадратные ящики, притащенные откуда-то Тарасюком во время стоянки. Ящики были не очень тяжелые, но почему-то тихо жужжали. Американка с опаской спросила про начинку этих ящиков, на что Тарасюк приложил палец к губам, а Аким, присутствовавший при этом, прошептал ей на ухо (громким шепотом), что наш друг Франсуа Квазимодо, как истинный француз, весьма большой гурме, и больше всего любит блюда из экзотических насекомых и пресмыкающихся. Услышав это, Таракан хрюкнул и зашелся в кашле, Арканя скрылся за фургоном, а Птица споро полез под машину проверить кардан, но почему-то проверка кардана сопровождалась сдавленным хохотом. Хохма была в том, что после очередной хозяйственной инициативы Тарасюка, когда он выменял у старосты деревни на коробку витамина "С" двух свиней, начались некоторые проблемы. С одной стороны, это было благое дело для снабжения отряда свежим мясом, но, с другой стороны, старшина сказал старосте, что эти чудо-таблетки повышают потенцию, и как не странно, они на старосту подействовали. Ну, а дальше сработал Там-там телеграф. Сестра одной из жен старосты была замужем за офицером местного ополчения: к обеду следующего дня, после ночного секс-триумфа старосты, об этом узнали высокие чины штаба и администрации. И так как староста наотрез отказался делиться, к Барону зачастили всевозможные местные мамамуши, обещая любой чендж и любые деньги за пачку чудесных таблеток, и до тех пор, пока мы не сменили место дислокации, эти визитеры надоели командиру, хуже горькой редьки.

      Так что, Тарасюку была выдана книжка "Собор Парижской богоматери", завалявшаяся в вещмешке у Аркани, и был дан приказ прочитать эту книгу и написать по ней реферат об угнетении французского пролетариата буржуазией и монархией. Аким, конечно, принял в написании данного реферата самое бурное участие. Он своими словами рассказал старшине содержание книги, правда, несколько сместив акценты и смешав времена. Квазимодо был руководителем сопротивления против японских оккупантов, а Эсмеральда была его радисткой. Короче, когда Тарасюк зачитывал свой реферат, ржал даже командир, и простил старшину до следующего левого гешефта, и он, видимо, наступил. При допросе старшина показал, что выменял два улья на пять противогазов и баночку зелёнки. Мед из ульев он уже переложил в ёмкости, а улья с пчелками оставил на случай 'стремных i шебутных ситуацiй, коли якщо треба кого-небудь вiдiрвати вiд нас, коли ми йдемо мимо', а потом что-то долго шептал на ухо Барону. Командир задумался, и старшина был прощен. Тем более, мадам сидела как статуя, то есть - такая же белая и молчаливая, и мирно никому не мешала.

      Наша колонна уже втянулась в населенный пункт и, примерно в середине его, мы увидели, что дорога перекрыта двумя джипами с пулеметными турелями. ООНовский ровер подъехал к импровизированной баррикаде, и шведский лейтенант вступил в перебранку с их командиром. Колонна вынуждено остановилась и ощетинилась карабинами 98к, Калашами и пулеметами. Но то, что заблестело в окнах окружающих нас домов, - это уже был не обычный белый пушной зверёк, а, судя по количеству нацеленных на нас пулеметов, - полная жопа. Погасить быстро все точки без потерь не удастся, а потери обещали быть не малыми. К машине Барона подбежал Таракан и доложил, что у одного из сыновей хозяина, как раз того, что командовал охраной каравана, в татуировку с большим искусством вписан "Орден Дружбы Народов". Барон сразу сложил 'два плюс два' и длинно и затейливо выругался по-немецки. Все стало ясным. Эта свадебная процессия и есть наши дублеры, причем, противнику известно,кто они и как их искать. Хорошими в этой ситуации были два фактора...

      Во-первых, противнику не было известно, что мы и есть настоящий конвой, во-вторых, противнику было известно, что кортеж - это конвой ложный, ибо приметы выпускника Института Патриса Лумумбы они могли получить только от крота в штабе. Следовательно, надо надеяться, что если засада в этом городке от ЦРУ, то наши Мирники дадут им сигнал о том, что нападать на нас не надо. Как будет подан сигнал, уже было ясно. Американцы, естественно, несколько взмокли от африканского солнца, и в карманах их светлых сафари явно просвечивали цветные носовые платки, синие и красные, причем, у каждого. Так оно и вышло. Очкастая мисс встала в кузове во весь рост, и стала вытирать лоб синим платком. Один из её друзей пошел к джипам, второй залез на крышу одного из фургонов и они тоже стали вытирать лица платками того же цвета, в чем весьма преуспели...

      Джипы отъехали в сторону, американка пересела в ООНовский ровер, колонна стала набирать ход, а наш фургон, притворившись сломанным, в результате хитрого маневра оказался замыкающим. И тут Тарасюк выполнил свой хитроумный план...

      На окраине городка, где домишки сгрудились вокруг узкого выезда из котловины, Тарасюк и Аким сорвали с ульев мешки, и мощными футбольными ударами сбросили их на дорогу. Фургон дал полный газ, догоняя колонну, а возможным преследователям должно было какое-то время быть не до нас.

      Километрах в десяти от городка, колонна остановилась в заброшенной деревушке, чтобы привести себя в порядок перед последним броском. Шведы, посчитав свою миссию выполненой, уехали, и тут случился конфликт. Американцы хотели залезть в кузов самого разукрашенного грузовика, но родственники хозяина буквально выкинули их оттуда. У одного из Мирников появился в руке кольт с глушаком, и один из кафров получил пулю в плечо. Американцев быстро разоружили, надавали по шеям, и даже мисс слегка потрепали, но мы этому воспротивились, и в результате бригада Корпуса Мира США осталась на дороге со штатным оружием (Кольт, Смит-Вессон и Браунинг), но без рации. Самое дурацкое, что инцидент произошел практически на пустом месте. В грузовике, куда полезли ЦРУшники, везли, оказывается, главный подарок семье невесты - большое зеркало, и чужие не имели права ни видеть этот подарок, ни, тем более, его касаться. Но дело было сделано, и колонна рванула дальше. Судя по карте, через десяток-другой километров дорога должна была проходить по длинной лощине, а потом - до самого места назначения была только равнина. Барон, подозвав красавца с тату имени Дружбы народов (с редким именем Мганба), поимел с ним беседу, после которой Тарасюку и Таракану выделили шустрый пикап с форсированным движком и с парой автоматчиков цвета гуталина. Тарасюк взял с собой РПК и дежурный ящик сгущенки, и группа умчалась вперёд с приказом подготовить дорогу к капитальному перекрытию в самом узком месте лощины. Ведь погони на всякий случай надо было ожидать, а случай, как известно, бывает всякий.

      Когда через несколько часов мы подъехали к лощине, то у въезда в неё обнаружили огромныё карьерный самосвал марки Катарпиллер и довольного, как удав, Тарасюка. Парочка местных иррегулярных борцов с колониализмом угнали с бельгийского карьера самосвал, но вот в узость на въезде в лощину он не влезал, и тут как раз появился добрый старшина Тарасюк.

      Увы, после этой лощины наши пути со свадебным кортежем расходились, ибо село невесты было несколько в другой стороне, и тридцать километров до города назначения мы должны были ехать в гордом одиночестве. Тарасюк отсчитал из кузова нашего грузовика шесть овец (которые, оказывается, были частью его гешефта) и, грустя и стеная, отдал двум оборванцам, переминающимся возле самосвала. Лицо старшины изображало мировую скорбь по поводу абсолютно неудачной сделки, в процессе которой коварные туземцы его обманули, разорили и облекли на нищету и голодную смерть. Увидев эту сцену, Станиславский и Качалов стыдливо бросили бы театр и, предварительно нарисовав усы на портрете Сары Бернар, уехали бы на строительство Волго-Донского канала, поняв, что кроме как возить тачки с землей, ни на что не способны.

      Так что, когда радостно сияющее пейзане быстренько удалились в восточном направлении, старшина честно вернул товарищу Мганбе остальных овец и присовокупил от себя автоматический станок для бритья. Мганба пришел в полный восторг, и оставил нам двух своих людей, которые сменили живописные лохмотья на камуфляж, а маузеровские карабины на Калаши. А на прощание Мганба по секрету нам сообщил, что на самом деле его зовут Ленин, и в доказательство предъявил замызганную фотку Карла Маркса. Во времена антиколониальной борьбы, у местных инсургентов было модно именоваться именами международных классиков и вождей социализма. Помню, в Гвинее, знавал командира партизанского отряда, (здоровенного мулата, между прочим), которого звали Роза Люксембург.

      Короче, кортеж упылил на свадебные торжества, а мы развернули поперек дороги самосвал, нагруженный почему-то пустыми бочками из-под бензина, и Тарасюк и Аким приступили к минированию. Когда провода были подключены, у взрывной машинки вдруг раздался грохот, сопровождаемый чем-то вроде мява, что-то зелено-коричнево-расплывчатое выскочило из кузова самосвала, ударилось об землю, подскочило, как мячик, и зигзагами унеслось куда-то в буераки. Аким от неожиданности нажал на плунжер взрывной машинки и четыре заряда, и колеса огромного самосвала развратно разлапились под разными углами, а сам несчастный Катарпиллер, подумав, лёг на брюхо, при этом задний скат оторвался и бодро укатился в заросли, откуда с воплем выскочил зелено-коричнево-расплывчатый объект.

      Оказалось, что один из двух местных товарищей, прикрепленных к нам камарадо Мганбой-Ульяновым, создал себе в кузове самосвала наблюдательный пост, поставив бочки друг на друга. Когда он на них залез, они, естественно, рухнули, и бедняга, которому показалось, что по нему открыли огонь, выпав из кузова, отступил в заросли, где через минуту на него попытался наехать оторванный от самосвала скат.

      Короче, развлечения кончились, и мы продолжили путь. А Птица доложил, что поймал переговоры, в которых участвовал наш старый друг и союзник капитан Хосе. Его рота и еще кто-то из союзников оказались в конечной точке нашего маршрута, и Барон заручился их помощью, тем более была за Хосе пара обов.

      Наш фургон вырвался из лощины на простор вельда и прибавил скорость, впереди появилась россыпь невысоких холмов, значит, недалеко уже конечная точка маршрута, но, как говорил старшина Тарасюк:

      - Як тiльки захочеш пригнути, гоп казати вже пiзно.

      Откуда-то слева появились быстро увеличивающиеся точки. Это были четыре ровера, набитые фигурами в камуфляже. С одного из них залился лаем турельный пулемет. Барон рявкнул команду, и все, кто находился в кузове (кроме Тарасюка, разумеется), поменяв магазины на новые, где на два обычных патрона приходился один трассер, задолбили короткими очередями по вырвавшемуся вперед роверу с пулеметом. Остальные три вдруг стали замедлять ход, а потом и вовсе стали разворачиваться по широкой дуге, и вдруг среди них вздыбился грязно-красный фонтан, потом еще один, и мы услышали звуки выстрелов танковых "восьмидесятипяток". Навстречу нам из-за холмов выезжали три тридцатьчетверки, на командирской густо сидел десант, вооруженный АКМами с круглыми магазинами. Это был фирменный знак роты капитана Хосе.

      Ровер ушел только один. (Один из трех подбитых уконтрапупил из своего любимого РПК Тарасюк). А мы, имея в тылу такую поддержку, спокойно и комфортно въехали в город.

      А выкладки Барона, позднее подтвердились. Хитромудрое командование слило дезу про то, что свадебный кортеж пойдет с начинкой. Но шпионы камердинеры бывают не только в Британском посольстве в Анкаре. Короче, противник узнал, что свадебный кортеж - это подстава. Ну, а что из этого получилось, вы уже знаете.

      На обратном пути мы таки попали на эту свадьбу. Туда мы приехали на одном грузовике, а уехали на двух. Такая вот у старшины Тарасюка была арифметика.

      НИКОГДА НЕ ВОДИТЕ БЛОНДИНОК НА РЫБАЛКУ

      (Фантазия на тему Африканских снов XXII)

      'Не можешь рыбу, не лазай в воду'.

      Народный афоризм.

      Мы прозябали в одном забавном анклаве, он буквально только что вернулся в анклавы из суверенного государства (там было слишком много нефти и урана, чтобы его надолго опустили бы в суверенитет), по ночам кое-где постреливали, за окнами выделенного нам колониального особнячка порыкивали патрульные БТРы, но по тем временам это была тишь да гладь, и мы наслаждались случайным отдыхом. Спецгруз мы сдали в день прибытия, но борт, на котором мы должны были отбыть из оных райских мест, запаздывал. Ну, а чтобы жизнь не казалась рябиной на коньяке, нам было велено изображать, что груз до сих пор при нас. Ну, живцом нам было работать не в первой...

      Барон послал Тарасюка пошнырять и найти что-нибудь солидное на вид и подходящее для имитации. И Тарасюк нашел... Это были очень солидные на вид ящики из новомодного пластика зеленого цвета, выменянные им у охраны разграбленных складов ООН на две дюжины собачьих ошейников, которые он, в свою очередь, выменял в порту на сломанный браунинг и бутылку скипидара.

      Ох, не с того человека Катаев, Ильф и П.Петров писали молодого Корейко...

      Груз - приманку мы расположили в одном из портовых пакгаузов, который официально приняли под охрану местные альгвазилы, но ввиду того, что они плохо чтили Устав КПС, мы за грузом присматривали. Так как, это был порт, то, естественно, там была и портовая мафия, которая, естественно, воспылала интересом к нашим таким красивым ящикам. Самое смешное, что в ящиках, которые изображали наш груз, были утята для ванной. Да - да, аксессуар, обыгранный во всех черных комедиях.

      Если честно, то ассортимент ООНовской и прочей гуманитарки ставил меня подчас в тупик (я не буду говорить о сотнях тысяч контрацептивов, это святое), но вот, например, пару месяцев назад мы наткнулись на разгромленную гуманитарную колонну, вокруг которой валялись распатроненные ящики с электрическими яйцеварками и изящными молочниками. Так что, утята и средства контрацепции - это мелочь.

      А местный криминалитет в количестве трех скользких типов таки нарисовался прямо в нашем пакгаузе и попал прямо под прицел Таракана, Акима и Аркани. Честно говоря, нас предупредили соседи. За стенкой мирные болгарские геологи, матерясь с московским аканьем, курочили 'матрешку*' и, учитывая важность своих занятий, 'геологи' имели дополнительные источники информации. Так что, нас не только предупредили о налете, но еще и попросили пошумнее проакцентировать важность наших ящиков для дела мировой революции (просил нас об этом товарищ, имеющий отношение, просьбы которого были важнее иных приказов), так что, от этой просьбы Барон не отказался.

      Мы провели экспресс-потрошение пойманных злодеев (не пугайтесь, двое ушли своим ходом), выяснили имена и адреса их руководства, и с помощью местных товарищей объяснили оному, что с ними со всеми вплоть до домашнего хомячка будет, ежели хоть кто-нибудь из их банды хотя бы приблизится к нашему пакгаузу. И, естественно, провели показательную акцию (не один хомячок во время данной акции не пострадал).

      А у Тарасюка появилась новая головная боль: на что махнуть несколько сотен резиновых игрушек в стране, где дети играют либо стреляными гильзами, либо, в зависимости возраста, непосредственно Калашами. И тут, как бывает только в пьесах Агаты Кристи, стаями поперли внезапные факторы.

      Аким посмотрел глазами любви на фрекен Агнетту из миссии ЮНЕСКО, это была, как вы видимо догадались, шведка с внешностью Бригит Нильсен, но с гораздо лучшей фигурой. Но Акиму мягко намекнули (намекнул тот же товарищ, имеющий отношение), что общение с этим объектом ему крайне противопоказано по целому ряду вполне объективных причин. И Аким был вынужден уступить поле боя напыщенному руководящему сотруднику нашего полпредства, который настолько казался придурком, что мы стали подозревать в нем четкого профессионала под прикрытием.

      Агнетта сразу же откликнулась на ухаживания 'Торговца', чем вызвала легкое раздражение Акима и бурную ревность камарадо Альвареца, бывшего комендантом 'белого' квартала. На этой почве они с Акимом и подружились, тем более что Аким открыл своему новому другу глаза на истинное политическое лицо легкомысленной девицы, рассказав, что в Швеции вовсе никакой не социализм, так как Швеция и вовсе монархия. Но надо сказать, что и до этого Альварец испытывал к Акиму гигантское чувство благодарности за одну историю...

      Альварец пробил перед своим командованием идею создания спецназа, но почему-то бравый комендант решил, что новенький французский камуфляж и два штык-ножа на поясе заменят 'изучение военного дела настоящим образом', ну, набрал он в этот 'спецназ' родственников и земляков из своей деревни, что также не украсило данное подразделение. Короче, когда на учения 'белых беретов' (за цвет беретов Аким прозвал их поварятами), доблестные спецназовцы на глазах наиглавнейшего местного команданте синхронно попытались вставить в Калаши магазины другой стороной, местный глава пришел в бешенство и уже собирался делать оргвыводы, (а оргвыводы там были весьма однобоки... в смысле до ближайшей стенки). И вдруг Аким (присутствовавший там же), решив пошутить, с самой серьезной миной заявил, что капитан Альварец очень серьезно относится к безопасности высших чинов Революционного командования, ибо только этим можно объяснить его приказ в присутствии высоких особ приставлять магазины к автоматам другой стороной. Так что, вместо обструкции Альварец был только благосклонно пожурен за излишнюю бдительность, да и в чине повышен (всем известно, что начальству нравится даже бестолковая преданность). Так что, друг у Акима таким макаром образовался.

      И вот однажды утром к нам примчался радостный Альварец и доложил, что Торговец ведет Агнетту на рыбалку и его просят обеспечить охрану. И сразу предложил гениальный план, согласно которому мы изображаем на месте рыбалки налетчиков-инсургентов, а доблестный комендант нас побеждает и спасает Агнетту, а Торговца злые инсургенты зверски пытают. Все кроме Акима выразили протест и потребовали более полной информации о рыбалке.

      Выяснилось, что действо будет происходить в пяти километрах от города на небольшом озере, в котором водилась весьма экзотическая рыба, и Торговец уже консультировался у Альвареца по поводу глушения рыбы и вовсю распинался перед Агнеттой о том, что её ждёт потрясающий сюрприз. План созрел моментально: фабулой его была потеря лица в глазах прекрасной дамы счастливым соперником Акима и Альвареца...

      Рыбалку, естественно, подготовили на 5+... В назначенный день и час к небольшому озерцу (кстати совсем другому), подкатила кавалькада из трех комендантских УАЗиков и ООНовского Ровера. Из Ровера вышли Агнетта и Торговец, из УАЗиков проявились Барон с Акимом, и высыпала охрана, руководимая Альварецем, который прямо-таки лучился прекрасным настроением. Агнетта была в охотничьем костюме, который ей очень шел и даже с ружьем. Сладкая парочка, прямиком направились к озеру, и Торговец, рисуясь перед шведкой, картинно вытащил чеку из гранаты, презентованной ему Альварецем, и кинул её в мирные воды. Агнетта кокетливо зажала уши, но взрыв был не очень сильным, гораздо более сильным был эффект от оного.

      На поверхность стала массово подниматься добыча веселых рыбаков. В большинстве своем она состояла из разноцветных надувных утят и прочих игрушек, но основной фон, помимо небольшого количества безвременно погибшей рыбьей мелочи, составило абсолютно неприличное количество контрацептивов в ярких пачках. Агнетта выпучила глаза и стала ловить ртом воздух, потом она таки набрала его в легкие и, видимо, что-то хотела сказать Торговцу, но тут с ближайшего дерева рухнуло нечто лохмато-зеленое и принялось кататься по земле, размахивая многочисленными конечностями разной длинны, (так, по крайней мере, казалось окружающим) и издавая непонятные звуки. Тут Агнетта просто завизжала и стала падать в обморок, но рядом образовался Барон, подхватил жертву рыбалки на руки и отнес к роверу. Флегматичный шофер-швед завел двигатель, и белый внедорожник с эмблемами ООН умчался сопровождаемый машиной охраны.

      Из основных фигурантов рыбалки у озера остались Аким (с отвисшей челюстью), Альварец (радостно улыбающийся) и Торговец. Причем, у Торговца сквозь обычный тупо-самодовольный вид явно проскальзывал еле сдерживаемый смех.

      Когда остатки рыболовной экспедиции вернулись в город, то ни Барона, ни Агнетты нигде не было видно. А Акиму, как старшему по званию, сообщили, что в наших муляжах на складе надобность отпала. Тарасюк ринулся посмотреть, на что можно махнуть ставшие ненужными командованию ящики, и вернулся с выражением такого довольства на лице, что стало ясно: наш старшина опять не прогадал. Тарасюк по секрету доложил Акиму, что соседей с 'матрешкой' тоже след простыл. А к вечеру растрепанная шведка бегала по всему городку и искала своего шофера. Шофера обнаружили мертвецки пьяным, он мирно почивал в гамаке, в рембоксе. На этом все события этого дня закончились.

      А дня через три настала пора нам всем уезжать, и на аэродроме отметились все главные участники рыбалки. Перед зданием аэропорта вполне мирно разговаривали Барон и Торговец, причем, иногда смеялись. Чуть в стороне наша команда возилась с очередными ящиками и рассматривала приземлившуюся тут вчера редкую в этих местах птицу - ООНовский Сааб 340. Альварец с парочкой сержантов изображал провожающую публику. И тут из дверей вышла Агнетта, шофер тащил за ней багаж, и они направились к шведскому самолету, но внезапно Агнетта сменила курс, подошла к Торговцу с Бароном, поцеловала Барона и у бежала в сторону своего борта под мат Тарасюка, которому Аким уронил на ногу ящик.

      Р.С. Женские белые шерстяные береты с аляпистыми золотыми эмблемами, смутно похожими на МХАТовских чаек, сосватал местному спецназу Тарасюк. Где он их взял, осталось тайной, но получил он от Альвареца, за каждый берет, по паре французских берцев.

      Р.Р.С. Зеленое чудовище, упавшее с дерева, было племянником -спецназовцем Альвареца, замотанным в маскировочную сеть от БРДМа. У него там был пост, и он упал случайно.

      * Матрешка - во времена холодной войны, методика пересыла из стран НАТО в страны Варшавского Договора дивайсов, запрещенных к продаже в мир Социализма. Скажем, из Чикаго в Ванкувер приходит посылка с электронной хренью, в Ванкувере её пакуют в еще один ящик и отправляют в Мехико, там, в очередной транспортной конторе, еще в один ящик и дальше, скажем, в Аргентину. Короче, пока дойдет до подконтрольной нам территории, и получается матрёшка.

      Перед прочтением сжечь, или никогда не женись на дочери железнодорожника

      (Фантазия на тему Африканских снов XXIII)

      Никогда не выходи замуж за железнодорожника,

      Сначала он тебя любит, но потом

      Его сердце принадлежит только его новому поезду.

      Shockingblue

      Однажды мы застряли в небольшом городке, после выполнения задания у нас было три возможных маршрута передислокации, но наиболее удобный из них, по вине Акима, был для нас закрыт...

      Нужная нам трасса проходила там, через столицу очередного псевдо-государственного новообразования, но новые власти очень серьезно, как это водится, отнеслись к своей государственности и, в первую очередь, к аксессуарам оной. Премьер-министр революционной республики, бывший по совместительству дядей главы государства, на свою беду поинтересовался у Акима о степени секретности документации вообще, и как она обозначается в частности. Аким с радостью поделился с камрадом секретами бюрократии, но, по живости характера, добавил от себя, что, как ранг наивысшей секретности, применяется гриф - 'Перед прочтением сжечь'.

      Ну, а дальше пошла цепочка случайностей и накладок, в результате которой вся первая партия правительственных бланков была напечатана с гордым гербом молодой республики и надписью 'Devant la lecture brûler!*'. А происходить стало вот что... Внезапно государственные бумаги стали уменьшаться в количестве с прямо-таки парадоксальной быстротой, что, кстати, сказалось не в худшую сторону на скорости работы местного аппарата. Позднее выяснилось, что дисциплинированные служащие, прочитав страшный гриф, сжигали опасный документ от греха подальше. Скандал был жуткий, хорошо, что к тому времени нас там уже не было. Но отголоски были, и даже из Центра попытались вернуть наградной лист на 'Знамя' для Акима, но тут уже командир пришел в бешенство и, нажав на всех, на кого мог, не дал свершиться несправедливости.

      Ну, а теперь мы вынуждены были ехать в объезд, так как в той самой республике премьер-министр сверг своего племянника и стал единовластным главой и даже диктатором, но дорога через места ему подвластные была нам, естественно, заказана. И больше того, другой сосед решил откусить от сопредельного себе государства область, где мы, на свою беду, находились. Так что, городок наш одномоментно стал вдруг фронтовым. Второй маршрут был по воздуху, но когда будет, и будет ли вообще самолет, было неизвестно напрочь. И была еще железная дорога...

      Ситуация тут сложилась так, что за одно надо было помочь союзникам провести эшелон с беженцами по железке. По неписаным законам тех мест и того времени, железнодорожные пути, противоборствующие и прочие стороны не трогали, но это вовсе не исключало отсутствие негативного воздействия. Охрана эшелона была весьма жидко вооружена, но командовал ею один очень хороший человек, закончивший некогда институт Патриса Лумумбы, который руками и ногами голосовал за наше присутствие в эшелоне. Он гордо повел нас показывать вагоны и платформы, но осмотрев бортовое вооружение и его расположение, мы несколько приуныли. Тарасюку было дано срочное задание найти пару тысяч пустых мешков и плюс что-нибудь длинное, тяжелое и мощно стреляющее (с достаточным БК, естественно).

      Накануне наш бравый старшин очень своевременно завел знакомство, с Главным сторожем местного привокзального склада, а надо сказать, что во времена войн и революций главный складской сторож - это далеко не самый бедный человек. Тарасюк уже имел с Уимбой парочку гешефтов, плюс ко всему у Главного сторожа была весьма знойная старшая дочь, которой старшина безмерно нравился. Финалом данной романтической истории был подарок от потенциального тестя в виде сорокасантиметровой ритуальной статуэтки племени Балибо, с настолько устрашающими вторичными половыми признаками, что Аким, завидев это страшилище, аж промолвил: 'Буратино, блин'.

      Мы так никогда и не узнали, было ли чего-нибудь у старшины с пухленькой африканкой, ибо на все вопросы на эту тему он отвечал лишь багрянцем ланит и скромным потупливанием взора. Не смогший, конечно, как всегда пройти мимо Аким, сказал, что стесняющийся Тарасюк напоминает ему подмигивающий пылесос. Вдобавок лейтенант Акимов стал распространять среди окружающих информацию, что любимая песня старшины - это Marry A Railroad Man в исполнении ансамбля Shocking Blue. Эту песню часто передавало какое-то далекое радио и Тарасюк, услышав знакомое слово Railroad man, стал спрашивать всех полиглотов, мол, не про железнодорожников ли эта песня.

      Если вы помните, там пелось о несчастной женщине, трагедия которой заключалась в том, что её лживый муж железнодорожник, больше чем её, любил свой поезд. Аким, конечно, не мог упустить такой подставы, и в качестве перевода представил старшине лирическую историю о влюбленной дочери железнодорожника, на которой не хотел жениться злой фельдфебель, и что из этого вышло, естественно, приукрасив все эротическими сценами, чем окончательно смутил бедного Андрея.

      Но дело свое Тарасюк, как всегда сделал на пять с плюсом. Он поимел со своего потенциального тестя четыре китайских ДШК, почти сотню пятидесятипатронных коробов и две турели от зенитных Бофорсов. Пулеметы были с двусторонним заряжанием, и собрать из них две спарки было делом техники и таланта Таракана и Акима. Мешки также имелись, и всех беженцев, включая местных мамамуши и их жен, заставили набивать эти мешки песком и выкладывать из них элементы блиндирования на подвижной состав, как несамоходный, так и на тягловый. Один весьма солидный мамамуши заявил, что является министром народного труда и ни он, ни его жены не собираются заниматься физическим трудом, на что Таракан объяснил, что те, кто не участвует в созидательном труде, будут ехать не в огороженном мешками безопасном пространстве, а на крыше вагона, а Аким подвел к ним Арканю и показал на министра пальцем. И все это в комплексе таки убедило народного министра, который не только сам впрягся в работу, так еще и жен своих беспрестанно понукал.

      Короче, когда состав из вагонов, полувагонов и грузовых платформ, покрытых разномастными навесами, был остановлен на разъезде местной бандой мародеров, то оных ждал целый ряд сюрпризов. Сначала они радостно расстреляли переднюю платформу, из которой во все стороны торчали всевозможные стволы и на которой было тесно от фигур в камуфляже (Тарасюк потом месяц не мог успокоиться оттого, что столько справных свиток было покромсано вражьими пулями). А пока злодеи воевали с чучелами, были определены их основные огневые точки и места скопления живой силы, и в дело вступили 'Железнодорожные Карамультуки * имени Тарасюка' (курсив Акима). С двух концов состава тяжелые пули 12,7 миллиметрового калибра солидно объяснили посторонним, что трогать наших подопечных опасно для жизни. Вобщем, наши как всегда победили...

      А нас уже ждало новое задание, где в причудливом калейдоскопе перемешались бочки с французским топленым маслом, самолеты и восставшие провинции, но это будет совсем другая история про Маугли и бандерлогов.

      *Devantlalecturebrûler(франц) - перед прочтением сжечь

      *Карамультук - древнее азиатское ружье. В тюркских языках слово 'кара' означает - чёрный, а 'мылтык' - ружьё. В военном жаргоне - обозначение мощного или нестандартного оружия.

      Топленое масло из Марселя

      (Фантазия на тему Африканских снов XXIV)

      Торговок гомон, чаек крик

      буксир сиреной разгоняет

      Корицей , морем и вином

      Марсельский порт благоухает

      Неизвестный Марсельский гамен

      На занятиях по тактике неуд ставят в трех случаях: за наступление в направлении диаметрально противоположном, указанном в приказе, за форсирование реки вдоль и за нанесение ядерного удара по собственным войскам, и в этот день мы заработали два неуда из трех.

      Задание было вполне рутинным. Нужно было перегнать из точки А в точку Б два грузовика, груженых бочками с французским топленым маслом. Но, как говорит Аким, по правилам африканского алфавита между А и Б находится Ж, и это вовсе не буква. Территория, по которой мы рассекали, находилась в районе пересечения трех границ, и за одной из них очередной раз, кто-то пытался очередной раз доказать, что нефтью и алмазами надо делиться. Короче, мало что за нами погнались какие-то хамы на джипах, так на переправе с другой стороны тоже показались деструктивные элементы, которые в борьбе за социальную справедливость отрицали любую собственность в чужих руках. Так что, мы ехали вдоль течения обмелевшей от жары реки, а стволы наших пулеметов раскалялись все больше и больше.

      Ну, короче, мы доехали практически без потерь, пара царапин, как говорится, не в счет. Груз уже ждали, и, загнав грузовики в ангар, мы стали по счету сдавать бочки. Бочки, естественно, были не простые... Когда их вскрыли, внутри оказались разобранные АГС "Пламя"*, ну, и бубны с ВОГ*амии, соответственно. Когда сдача груза закончилась, и выяснилось, что раскуроченные бочки с маслом мы должны были забрать назад, Тарасюк настолько преданно - жалобно посмотрел на командира, что Барон даже почти не рявкнул, а просто сказал: "У тебя четыре часа старшина, если готовые к маршу машину будут стоять на месте хотя бы на минуту позже, кастрирую и сдам в Заирский бордель". Тарасюк уложился в три часа...

      Таракан, который пошел с ним в качестве охранника и переводчика, неоднократно пересказывал восхищенным слушателям историю этого гешефта...

      Хозяином местного интендантства был одноглазый мулат, который, с одной стороны, сразу осознал в Тарасюке родственную душу, но с другой - на всякий случай опасавшийся Таракана, что дало нашему бравому старшине возможность определенного маневра.

      Изначально Тарасюк рассказал складскому мулату жуткую историю про зверства Марсельской таможни, которая зверским же образом проверяла груз, который дядя Тарасюка купил на последние деньги и теперь мало, что при проверке бочек злые таможенники украли часть масла, так теперь герметизация нарушена, и срок годности падает на глазах. Рассказывая эту жуткую историю, Тарасюк даже пару раз прослезился от жалости к разоренному дяде. В процессе разговоров участники будущей сделки вышли на закрытый грузовой двор, заставленный разнокалиберной техникой. Через этот городок проходил один из путей миграции беженцев из соседней страны, и разнообразие представленных брендов сделало бы честь любому автомобильному музею мира. Тарасюк сразу же заметил почти новый ровер с "израильским" расположением турелей (это когда можно одновременно установить много пулеметов стреляющих в разные стороны), рядом с ровером стоял красный Кадиллак, и именно к кэдди старшина и направился. Будто бы случайно он погладил его по запыленному капоту и пошел дальше, но интендант успел заглотнуть наживку. Мулат так пылко рекламировал кадиллак, что этой энергии хватило бы даже на то, что бы выдать замуж за юного принца беременную провинциальную пейзанку сорока лет. Сначала он предложил кэдди за оба грузовика с грузом, потом добавил ровер (ибо Таракан громким шепотом сказал старшине, что мы возьмем все, что угодно, кроме этого британского ржавого дерьма). И тут заработал гений Тарасюка: после длительного торга, который обе стороны вели с огоньком лютой справедливости в глазах, наш старшина внезапно заявил мулату, что тот его совсем запутал в расчетах и лучше разделить товар на части и считать обмен по фрагментам. В результате получилось, что за ровер с пятью пулеметами FN MAG* и тридцатью снаряженными пятидесяти патронными коробами мулат получит весь груз масла. А за кедди получит два пустых грузовика и броневик. Броневик, если честно, был не совсем наш, вернее совсем не наш. Это был старый - добрый Panhard 178*, сменивший, судя по раскраске, кучу хозяев, и потерявший где-то башенное орудие, но очень кстати остановившийся около наших грузовиков. Экипаж броневика убыл в заведение мадам Жозефы, которого официально не было, и которое закрывалась каждой новой властью, но на следующий день чудесным образом продолжало функционировать (был, кстати, случай, когда в данном заведении одновременно развлекались руководители противоборствующих вооруженных сил, и, что характерно, даже не подрались). Так что, мулат ошибочно посчитал броневичок нашим, и Тарасюк не стал его разубеждать и добавил в цену за кэдди. Затем Тарасюк объявил о начале первой стадии сделки. Сандро, Птица, Сокол и Борька, срочно вызванные на подмогу, проверили ровер, установили пулеметы на турели и загрузили боезапас. Местные грузчики в это время сгрузили масло с наших грузовиков, после чего Тарасюк заявил мулату о том, что хлопцы устали. И вторая часть сделки состоится завтра, учитывая факт, что пулеметы были заряжены и у наших ребят лица были даже добрее, чем обычно. Одноглазый мулат был вынужден с этим смириться.

      Когда Барону доложили об окончании операции "Масленка", и он, в принципе, все одобрив, поинтересовался у Тарасюка только одной деталью, а причем тут Марсельская таможня. На что Андрей ответил, что на стiнi в кабiнетi цього шоколадного циклопа була розташована картинка з виглядом Марселя.

      Тут уже в голос заржал Таракан, по его словам на стене складской дежурки висела картина художника Марселя Громера "Дама у подножия Эйфелевой башни", на что Тарасюк, переждав общий смех, заметил, що йому по барабану, що там за баба на картинцi, а слово Марсель там було, i ровер з кулеметами вiн вимiняв. Командир приказал прекратить смех и похвалил старшину, выразив ему благодарность перед строем.

      Короче, на заре мы ехали на точку подхвата на пустых уже грузовиках, точка представляла собой очередной заброшенный колониальный аэродром, нам намекнули, что там могут быть генссен, работающие по своим делам, и дали пароль для данного случая, но к нашему приезду место отлета было занято ещё несколько плотнее, чем ожидалось. Там, куда должен был прилететь за нами старый трудяга "Дуглас", нагло разлапился на брюхе, уехавший за взлетную полосу "Геркулес" С-130 без опознавательных знаков, а в паре десятке метров сзади от него, на десантной платформе стояла ЗСУ-23-4, в просторечии называемая "Шилкой"*. Вокруг неё суетились разнородно одетые люди, относящиеся как к европеидным, так и негроидным расам. Наш авангард на ровере вызвал у встречающей стороны бурную реакцию, переходящую в радостную дружескую стрельбу, но сигнальные ракеты двух цветов с нашей стороны, и оплеухи, которыми европеиды наградили негроидов, эту стрельбу прекратили. Это действительно были Геноссен с местными союзниками. Они встречали группу, отходящую из недалекого сопредельного государства, вернее, из его части, весьма склонной к сепаратизму, и в очередной раз не ставшей анклавом победившего Социализма. Отененте Гомес, рассказал, что Геркулес сел тут на вынужденную, буквально у них на глазах и при посадке в кабине что-то не слабо рвануло, так что от экипажа осталось нечто, не подлежащее опознанию, а грузовая платформа с Шилкой вылетела самопроизвольно в процессе посадки. Гомес и мы срочно связались каждый со своим командованием и получили по порции ЦУ. Гомесу приказали встретить группу из сопределки и поддержать ей по возможности огнем, так как наличествовала погоня. Нам же приказали взорвать и Шилку, и Геркулес, а потом выдвигаться в резервную точку. Но приказы - это приказы, а жизнь - это жизнь. Аким и Сокол, уже облазившие Шилку, доложили о том, что два ствола заряжены на полные барабаны, по пятьсот смешанных снарядов на ствол, радара нет, и как бы и не было, но зато стоит "левый" прицел земля-земля, и, что самое интересное, "коробочка" на ходу, то есть метров двести проползет без проблем. Диспозиция, которую предложил Барон, была следующая... Геркулес мы поджигаем, и этим даем Геноссен визуальный ориентир, Шилку маскируем на высотке и ждем погони, в которой, как только что сообщили Гомесу, участвует какая-то броня. А дальше - по обстановке...

      Через час из зеленки на поле вылетели два грузовика, один из которых слегка дымился, но, тем не менее, бодро огрызался назад по курсу из пулемета. Согласно полученным от нас инструкциям, грузовики сдали влево и вправо, оставив в центре неприметную высотку, увенчанную зеленым холмом непонятных зарослей. Когда на поле нарисовались преследователи, на джипах, пикапах и двух Панарах (задолбали уже эти Панары), заработали и наши стволы. А зеленый холм, ощетинился хлестким потоком снарядов калибра 23 миллиметра и каждый четвертый снаряд в ленте был, что характерно бронебойно-зажигательным. На наводке сидел Аким, что вкупе с комплектацией снарядов, не оставляло несчастным Панарам никаких шансов. Когда через несколько минут броневики превратились в дымящиеся дуршлаги, то пикапы и джипы стали суетливо разворачиваться, но для Акима это было слишком просто. Последней сдвоенной очередью на десять снарядов он размочалил последний джип с пулеметной турелью.

      Мы дружески распрощались с союзниками, подарили им на память один из наших грузовиков, не без грусти в глазах взорвали Шилку и двинулись в сторону заданного квадрата. По дороге любознательный Тарасюк стал выяснять у Акима, а ще це таке Шилка? Аким в ответ исполнил несколько куплетов из известной песни, и старшине она так понравилась, что он, безусловно, чуждый поэзии, перевел таки её на мову, и именно перевод Тарасюка звучал отныне на наших застольях:

      Шилка i Нерчинськ не страшнi тепер -

      Гiрськая варта мене не зловила,

      В дебрях не чiпав прожерливий звiр,

      Пуля стрiльця минувала.

      СЛАВНОЕ МОРЕ, СВЯЩЕННЫЙ БАЙКАЛ...

      Славное море - священный Байкал,

      Славный корабль - омулевая бочка,

      Эй, баргузин, пошевеливай вал, -

      Молодцу плыть недалечко.

      Долго я тяжкие цепи влачил,

      Долго бродил я в горах Акатуя,

      Старый товарищ бежать пособил,

      Ожил я, волю почуя.

      Шилка и Нерчинск не страшны теперь -

      Горная стража меня не поймала,

      В дебрях не тронул прожорливый зверь,

      Пуля стрелка миновала.

      Шел я и в ночь, и средь белого дня,

      Близ городов озирался я зорко,

      Хлебом кормили крестьянки меня,

      Парни снабжали махоркой.

      Славное море - священный Байкал,

      Славный мой парус -- кафтан дыроватый.

      Эй, баргузин, пошевеливай вал, -

      Слышатся грома раскаты.

      СЕРЕБРО КАЗНАЧЕЙСТВА

      (Фантазия на тему Африканских снов XXV)

      Всё могу сказало злато

      Все могу сказал булат

      Все куплю сказало злато

      Все возьму сказал булат

      А.С. Пушкин

      Задача перед нами стояла элементарная. Перегнать три БТР-60 через буш. Была какая-то мутная история с этими коробочками... Сначала, вроде, их везли кому-то дружественному, ступившему на путь социализма, но пока везли, он из социализма вылез и стал наймитом империалистов, короче, ближе всех к этому городку оказались мы, и нас как всегда запрягли. Хреново было то, что это была старая открытая модель БТРа с единственным плюсом - увеличенными баками, что давало плюс 300 км к дальности пробега на одной заправке, и, вдобавок, с них сперли даже турельные пулеметы. Хотя толку с этих СГМБ все равно было мало, слабоват 7,62 мм., для основного вооружения. Но у нас, как вы понимаете, был Тарасюк... Короче, в обмен на три коробки сгущенки, дюжину медицинских халатов (с клеймом Родильного отделения Алжирской городской больницы) и ящик белого гуталина Андрей получил шесть китайских ДШК и по паре БК к оным.

      Пока Тарасюк занимался гешефтами, к нему привязалась греческая научная дама. По её словам, она собирала народный фольклор (в сумочке у неё лежал такой же Вальтер РРК, как у Бонда) и ей было интересно, к какой народности относится наш старшина. На помощь примчался Аким и сказал шебутной фольклористке, что Тарасюк - Ирландский фермер, разводящий вереск. Гречанка пришла от этого в экстаз и потребовала образец Ирландского фермерского фольклора. Аким попросил Тарасюка выдать какую-нибудь частушку, и старшина выдал:

      Все б трахнув я на свiтi, крiм шила i цвяха,

      Шило колеться, зараза, цвях же трахать не можна.

      Аким поднапрягся и перевел это на английский, что выглядело примерно так:

      "Я настолько сексуален, что с радостью бы вступил в интимные отношения со всем на свете, кроме шила и гвоздя. Ибо шило колется, как зараженное некой болезнью, а с гвоздем совершать интимные действия просто невозможно".

      После чего греческая фольклористка с Вальтером впала в кому и от всех отстала.

      Так что, БТРы спокойно ощетинились крупнокалиберными стволами и, в сопровождении четырехосного наливника, тронулись в путь.

      Мы уже отмотали километров триста, как получили по рации приказ выйти в определенный квадрат и ждать курьера. Ну, начинается, подумали мы, и были правы.

      Курьер прилетел на Сессне с эмблемой журнала Плейбой, аж в количестве двух человек, чем вызвал нездоровый интерес Акима (эмблемой естественно). Один товарищ был из кругов близких к нашему начальству, а другой - из родственной Конторы, "имеющей отношение", и обладали солидными полномочиями. Первым делом с нас взяли подписку о не разглашении и посвятили в проблему, которую нам было поручено разруливать. Проблема называлась "Серебро казначейства". В принципе, эту историю знали все. Лет 5 назад, когда все и вся бурно сбивали с ног и псевдоподий цепи колониализма, одна из свеже-освобожденных молодых республик надыбала тонну серебра и решила начеканить себе монету. А тут как раз начались перевороты и заварухи, и серебро куда-то задевалось, но информация о нем периодически всплывала. И вот на днях это серебро внезапно нашлось в подвале взорванного дома, местные власти не придумали ничего умнее, как поручить охрану клада наемникам, а наемники решили разбогатеть, легко обидели местную милицию и прочих ополченцев, и удалились на двух грузовиках, естественно, вместе с серебром. Одного раненого наемника смогли захватить живьем, и он выдал всю инфу по дислокации и планам своих коллег, после чего преставился. (Я, естественно, не стал уточнять у курьеров, кто из них оказался в нужное время в нужном месте).

      Ну, а наша задача - настигнуть злодеев и вернуть освобожденным народам Африки их достояние. Почему именно мы? А потому что именно у нас БТРы, а база наемников в 200 километров отсюда и они её не минуют, и даже там заночуют. Ну, и самое главное, - командование нам доверяет. Приказ есть приказ. Мы заправились под пробку и двинулись в указанном направлении. Сессна изображала из себя воздушного разведчика, и все развивалось настолько хорошо, что поневоле стали закрадываться нехорошие предчувствия, особенно, когда мы узнали, что база наемников находится в "Бушменском форте". Местечко это было не самое приятное. Там когда-то была бушменская деревня, потом нехорошие колонизаторы зачистили эту местность из-за хорошего колодца, куда, судя по всему, выходил родник, но бушмены все время порывались туда возвратиться и очередные колонизаторы построили там небольшой форт, который бушмены вырезали минимум три раза. А потом пошли антиколониальные и прочие войны, и место, вроде, стало заброшенным, но нехорошей славой пользовалось у всех, причем, настолько нехорошей, что даже отряд союзнического спецназа капитана Вельядо, прошедший вдоль и поперек весь юг Африки, и то, попав в те места, не рискнул остановиться в "Бушменском форте" на ночевку.

      С самолета сообщили, что два грузовика прибыли на точку и явно собираются там на привал. Сессна пролетела от них вдалеке один раз и тревоги у наемников вроде не вызвала.

      Оставив наливник в зарослях дикого ройбоса, мы блокировали БТРами развалины форта, и Барон с Акимом, Змеем и Тараканом выдвинулись вперед для разведки.

      В форте было все спокойно. Наемники мирно нас ожидали, их было одиннадцать штук, - без одежды и оружия. Из двух грузовиков и джипа тоже пропали все вещи вплоть до мелочей. Один грузовик был нагружен армейскими ящиками, набитыми белыми блестящими брусками.

      Аким и один из курьеров (который из органов) осмотрели тела и хором сделали два резюме. Первое, что это сделали однозначно бушмены, второе, что надо отсюда делать ноги, и побыстрее. Но это были не все новости. Курьер (который от нашего начальства) стал изображать из себя Архимеда, приплясывая с серебристым слитком в руках. Но кричал он почему-то не Эврика, а АЛЮМИНИЙ!!! Да. Да. В ящиках было не серебро, а простой алюминий, вещь, конечно, не дешевая. Но отнюдь не драгметалл. Перекидав ящики с люминием в БТР (тут открытый кузов оказался, к счастью), мы, захватив наливник, дали полный газ. Сессна барражировала в ста километрах впереди и хорошими новостями не радовала. Пару раз мы сбивали хиленькие заслоны, но после того, как самолет сообщил, что через полста километров нас ждет до роты пехоты с пулеметами, а потом вернулся, оставляя за собой хвост дыма, мы заправились под завязку, заминировали наливник и пошли на прорыв.

      ДШК - это хороший пулемет. И, по сему, с этой засадой мы разобрались издалека. А дальше перли не останавливаясь, считая за правило, что каждый, пытающийся заступить нам дорогу, хочет нас убить. У нас уже кончались патроны, когда на дороге замаячили БРДМы союзников.

      Далее все было помпезно и с узорами. Мы подкатили к Госбанку сквозь тройную цепь охраны. В воздухе жужжало все ВВС молодой республики (в составе двух вертолетов), и небольшая группа дружественных ВВС (в составе четверки МИГов), а у подъезда стояли две "шестьдесятдвойки" союзников и мы самолично таскали в здание ящики в сопровождении четырех автоматчиков каждый (блин, лучше было бы наоборот). И ни один сын самки собаки не подумал, что в ящиках не серебро.

      Р.С. Ну, а несколько позже нам вручили по большой и красивой медали... Из алюминия.

      Р.Р.С. Месяц после этого Аким звал Тарасюка - Наш Ирландский Мачо.

      ТАКТИКА ДИВЕРСИОННЫХ ОПЕРАЦИЙ ПРИ ПОМОЩИ СТРИПТИЗА И ВИСКИ

      (Фантазия на тему Африканских снов XXVI)

      'У Гринго не бывает плохого виски'

      Джек Лондон

      Судя по застарелой ржавчине на стоявшей по обочинам сгоревшей технике, серьезные бои на этой рокаде были уже достаточно давно, а судя по свежей россыпи разноплеменных гильз, мелкие инциденты продолжали случаться и сейчас, доказательства чему мы увидели через четверть часа непосредственно за поворотом...

      Обшарпанный школьный автобус стоял поперек дороги, перед ним весело горел джип, а чуть в стороне группа личностей самого асоциального вида радостно боролась со стайкой женщин в европейской одежде, явно с них эту одежду сдирая, и явно не для водных процедур. У обочины парочка бандитов самозабвенно била ногами какого-то человека, судя по крикам - явно мужчину. Ну, что же, в таких случаях мы стреляем сразу. При первых же выстрелах женщины дружно и не без сноровки залегли, разбойники заметались по дороге, но для земляков Калашникова, вооруженных одноименными автоматами, это было слишком просто.

      Уже через пару минут бандиты числом семь штук, из которых трое были ранеными, живописно валялись на земле, но когда до них добрались дамы и их кряхтящий от побоев кавалер, то раненые быстро кончились.

      Спасенные нами от охальников дамы оказались стриптиз - труппой: они двигались в небольшой городок, где, по слухам, в последнее время прибыло много наемников, и даже заработал ресторан при местном аэропорте, а открыл этот ресторан как раз брат директора данного стрип-варьете.

      Первая моя мысль была о том, что это подстава, ибо не бывает таких совпадений. Мало того, что нам нужно было в этот город, так нашей целью был именно тот аэродром, в ресторан которого ехали стриптизерши. Мужик, которого бандиты били ногами, оказался руководителем этого ансамбля жриц куртуазной Мельпомены, он был похож на артиста Суше и звали его Марсель. Он сразу загорелся мыслью нанять нас в охранники, так как предыдущие стражники погибли вместе с джипом (их банально расстреляли из пулемета). На переговоры по условиям найма были запущены старшина Тарасюк и Арканя. Тарасюк - как гений любых торговых переговоров, а Арканя - как переводчик, ну, и что бы боялись.

      Народ, естественно, с наслаждением следил за действием, которому не было равных ни в древнем Финикийском купеческом собрании, ни на современной Гонконгской бирже. Когда были названы первые цены, то уже по лицам Высоких договаривающихся сторон было ясно, что за цену, предложенную Марселем, ни один уважающий себя наёмник не возьмется охранять даже колонию тлей от муравья инвалида. А цена, заявленная Андреем, была бы неприлично высокой даже для дивизии ветеранов спецслужб, взявшейся охранять встречу министров обороны Израиля, Северной Кореи, США и Ирана с Бен Ладеном.

      А торг тем временем продолжался... Когда француз предложил солидную, по его словам, надбавку, возмущению и трагизму на лице Тарасюка позавидовал бы Лопе де Вега, узнавший, что Донцова украла у него сюжет комедии "Собака на сене" и сделала его своим брендом. Торговля, наконец, подошла к финалу, которому поспособствовал кулак командира, показанный Тарасюку, и мы стали охранниками в первую очередь потому, что это совпало с нашим заданием, которому мы были обязаны тем, что как всегда, оказались в ненужное время в ненужном месте...

      Ситуация в данном квадрате борьбы с империализмом и отрыжкой колониализма складывалась следующая...

      На обширной территории местный пролетариат в лице вооруженных формирований ряда племенных и политических триб создал коалиционное правительство, свергнув предварительно прошлое правительство, считающееся отныне нехорошим. Новые власти выбрали, как водится, путь социалистического развития, и на послезавтра был назначен торжественный парад и раздача населению слонов. А прислужники империализма, затаились как раз в стране по территории, которой мы мирно проезжали по делам, тесно связанным с гуманизмом и социалистической законностью. Короче, на аэродроме некого городка было сосредоточено несколько самолетов и их наемные экипажи, и целью этих стервятников было ни много, ни мало - разбомбить парад, демонстрацию трудящихся и прогрессивное правительство, присутствующее там, а из хороших и политически правильных парней ближе всех, как всегда, оказались мы!

      Приказ был четкий и не имеющий двойных толкований: самолеты должны быть выведены из строя до 7-00 дня "Х". А стрипклуб, который мы теперь охраняли, ехал именно в этот городок, вот такие вот совпадения, как говорит Аким: "На дороге валялось масло, а у нас есть бутерброд".

      А в это время на дороге возле автобуса разворачивалась новая интермедия, слегка отдающая стариной Фрейдом. Группу мужчин в камуфляжных шортах, украшенных автоматами Калашникова, декорировал пёстрый щебечущий полукруг, а вновь испеченные охранники решали, кому же из них ехать в автобусе со стриптизерками. Романтичный Арканя предложил тянуть на спичках, Акима, предложившего себя в качестве держателя оных, чуть не убили на месте, Таракан даже нервно щелкнул предохранителем. Щебет красоток полусвета поднялся еще на полдецибела, так как они подумали, что сейчас из-за них будет дуэль, а дамы полусвета любят дуэли из-за себя не меньше, чем светские дамы и даже приличные женщины.

      Но тут Тарасюк то ли по простоте, то ли по глубинной хитрости, заявил, что не будет участвовать в жребии и выдал спич полный равнодушия к прелестям охраняемых:

      - А то я цього нiколи не бачив. Цi дiвчата - не красунi, ще й худi та вертлявi. Ну, нiякоi солiдностi. Ось у нас на селi...

      После чего Тарасюку сразу вручили спички по числу присутствующих любителей прекрасного, и, затаив дыхание, приготовились к жребию, который безжалостно порушил Барон, приказавший Таракану сесть за руль автобуса, Тарасюку и Акиму сесть в салон автобуса, а остальным - в наши Роверы.

      Всю дорогу кололи бедного хозяина стрип-шоу. Марсель был, конечно, левым типусом, и то, что он уехал из одноименного города ввиду своей высокоморальности, а из Алжира - ввиду высокоморальности своих артисток, было шито белыми ниткам, хотя, он проболтался, что они не являлись профессиональными путанами. Девицы допускали натурально-денежный обмен с приглянувшимися зрителями из солидных. Но пробить его на предмет слежки за нами не получилось, и мы временно успокоились.

      И вот наш конвой прибыли на место, рекогносцировка не принесла особых сюрпризов. Гарнизон городка состоял из местной национальной гвардии, группирующейся в основном возле рынка, и помешать нам не могли ни при каких обстоятельствах, но вот охрана аэродрома состояла из европейскийх наемников, экипажи самолетов и обслуга, естественно, тоже, и грело тут только то, что это были в основном итальянцы, а гордые сыны Рима, как известно, в раздолбайстве уступают только нашему стройбату. Мы гордо проводили вверенных нам дам по их нумерам, и заняли посты в коридоре и ресторане.

      Наемники встретили нас сначала не очень вежливо, но когда Арканя порвал пластиковый столик за то, что тот попался нам на пути, они решили, что с нами лучше дружить.

      Ну, а когда они осознали, что мы охраняем прибывший цветник, то наша команда стала самой популярной компанией в кабаке. Таракан, Сандро и Аким с ленивой пресыщенностью людей, уставших от обилия красивых и доступных женщин, жаловались на то, как им все это надоело. И тут в дело была запущенна информационная диверсия, придуманная, кстати, Тарасюком. Намедни старшина, знающий о том, что одна из наших задач состоит в том, чтобы любым способом отвлечь охрану от самолетов, предложил Барону интересный ход:

      - Товаришу майоро. А, давайте, скажемо цьому Марселю, щоб вiн провiв лотерею. Нехай хлопцi заплатять по сто французьких рублiв за квиток, а потiм розiграють три номери, якi дадуть право одну годину кохатися з трьома дiвчинами. З дiвчаток не убуде, оскiльки це их робота, та ще й вони заработають богато. А охорона, коли дiзнається про цю лотерею, то з постiв обовiязково втече".

      Идея командиру понравилась, и он послал Тарасюка с Тараканом к Марселю на переговоры. Тарасюк умудрился содрать с Марселя 500 франков и ящик виски за идею, впрочем, Марсель в накладе не остался, ибо заломил за билеты по двести французских карбованцев.

      Слухи о стриптизе вкупе с лотереей на призовой час со стриптизершей за минуту облетели широкие слои наемников, идея стала настолько популярной, что итальянцы даже не хотели пускать в ресторан штатских, но Марсель уладил конфликт, сказав, что для штатских будет проведена отдельная лотерея. Те из наемников, кто вечером и ночью были в карауле, безмерно были расстроены своим отсутствием на празднике арт-эроса. И тут вступил в дело коварный Таракан.

      Он прикинулся подвыпившим французом, и громко заявил о том, что французский ветеран перепьет любого итальянца. На что сержант итальянских наемников, бывший заодно и их неформальным лидером, предложил пари. На стол было подано несколько бутылок кальвадоса "Trois pommes" и стаканчики граммов на шестьдесят (что вы хотите, - дикие европейцы). Само действо состояло из выпивания не заказанного количества стаканчиков кальвадоса, но, начиная с четвертого, надо было засовывать голову под стол и вслух считать до десяти. Проигрывал тот, чья голова оставалась под столом после одного из тостов. А ставкой в пари было ночное дежурство на аэродроме, которое, естественно, должна была нести проигравшая сторона.

      В книгах и кино русские шпионы палятся на умении пить и небрежности в застегивании ширинки, в данной конспиративной ситуации капитан Тараканов, доказал, что он воспитан лучше иного русского, но пьет хуже любого итальянца.

      Таракан рухнул под стол на седьмом стаканчике (итальянец был уже почти готов и мы не могли рисковать), а выпить наш друг смог бы еще столько же и все равно выиграть, но приказ есть приказ. А итальянцы оказались не так просты, как хотелось бы...

      Схема охраны летного поля состояла из трех пулеметных вышек с прожекторами, двух парных патрулей и вахты на воротах. Командир итальянцев, в порядке грамотной паранои, у ворот и на дальней вышке оставил своих. К нашему счастью, главного их начальника не было здесь, как проболтался почти насильно напоенный Арканей и Акимом авиамеханник, синьор Стив уехал за патронами к бортовым пушкам. То есть, ракеты и бомбы были штатные и в достаточном количестве, а вот снаряды умудрились привезти китайские, 23 мм вместо нужных 20. А самолеты были серьезные, старые добрые Скайрейдеры, винтовые тарахтелки, но нашим Вьетнамским друзьям крови они попортили и вооружение серьезное: четыре пушки, три с лишним тонны бомб и ракет на пятнадцати внешних подвесках. Шесть таких машин (а их тут было шесть) за пять минут сделают из демонстрации, парада и трибун фаршированный салат с озерными грибами.

      Итак, что мы имеем: 6 самолетов, два бензовоза, 10 грузовиков, двоих плохих парней на вышке и троих на вахте. Самое сложное - это вышка, но нам было чем выманить простодушных берсальеров из уставных действий...

      Ближе к полуночи прожектора с вышек скрестились на поле, в их мертвенном свете вокруг Аркани и Акима, тащивших позвякивающую коробку, радостно мерцал и подпрыгивал парный патруль, - это Птица и Алекс языком танца показывали, как они рады халявному ящику виски.

      Сопровождаемые прожектором, покачивающиеся Арканя и Аким, разносили бутылки по дружественным караульным вышкам, причем Аким лично залезал наверх с порцией бутылок, гарнизон итальянской вышки притаился, надеясь, что его примут за своих, и когда Аким, позвякивая бутылками, полез к ним наверх, они были на вершине восторга, который продолжался ровно до той минуты, пока Аким до них не добрался (до сих пор не понимаю, почему Юги не пошерстили НАТОвские аэродромы в Италии, во время бомбежек там же делать было нечего).

      В это время Арканя, подходящий к вахте на воротах, изобразив мечтательную улыбку сытого мамонта, вручил ящик старшему караула, а подчасков взял за шиворот и стукнул лбами. Начкара он угостил ударом собственного лба, добавив для остроты ощущений берцем.

      И процесс пошел... Быстро заминировав самолеты и машины с ракетами и бомбами, мы занялись бензовозами, которые стояли на бетонной площадке несколько выше уровня поля, так что на всех наливниках не только поставили мины, но, заодно, открыли сливные краны (ведь полупустой наливник взрывается гораздо сильнее полного) и, дав пятиминутный кросс, все участники спасения демонстрантов от империалистов собрались у тентованного грузовика, заранее организованного Тарасюком. Барон взял пульт радиовзрывателя и начал щелкать тумблерами. Сначала грохнули бензовозы, потом самолеты, а потом пришла очередь грузовиков с боеприпасами. На всю операцию ушла двадцать одна минута.

      А парад и демонстрацию отменили по причинам безопасности. Дурят нашего брата.

      ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ БАЙКЕРУ

      (Фантазия на тему Африканских снов XXVII)

      Я памятник себе воздвиг нерукотворный

      А.С. Пушкин

      Мы двигались в заданную точку маршрута в сопровождении пары дружественных пикапов, набитых не менее дружественными комбатантами местной революционной милиции. Плюс к нашему Роверу, джипу со старым Викерсом водяного охлаждения и грузовику получилась вполне солидная для тех мест колонна, и, вдобавок, со связью все было хорошо,- на каждой машине был уоки токи. Лейтенант шоколадных санкюлотов ехал в нашем Ровере и, в благодарность за приют и коньяк из фляжки Акима, развлекал нас рассказами о своем героическом командире, с которым он был даже в каком-то свойстве.

      Мы поощряли словоохотливость нашего нового друга, и благодарный лейтенант рассказал нам самые свежие новости, а они были нам не безынтересны, ввиду того, что полученный нами приказ был несколько двусмысленный: доставить груз в точку и ждать указаний. Точкой был городок, который, помимо всего, был местным, так сказать, райцентром, а заодно и железнодорожным разъездом, что весьма повышало ценность данного населенного пункта в глазах всех воюющих в этой местности сил. Ввиду резкого изменения местной политической ситуации, райцентр превратился в город окружного значения и местный комендант (который родственник лейтенанта) сразу стал губернским начальником и первым делом расстрелял мэра, женился на начальнике станции и захватил все груженые вагоны оказавшиеся на путях в данный момент (не пугайтесь, начальником станции была женщина, родственница столичного комманданте, которую сослали сюда в почетную ссылку, за некоторую вольность нравов. За ней бурно ухаживали мэр и комендант, ну и борьба за руку и сердце прекрасной мулатки, увенчалась полной победой возвысившегося коменданта, не в последнюю очередь, благодаря умению обращаться с браунингом Хай Пауэр). Среди трофейных вагонов оказался и эшелон с цементом, и этот факт нам несколько позже весьма пригодился, в первую очередь - благодаря извилистому ходу мысли нашего старшины. Надо добавить к портрету коменданта Хулио (его, действительно, так звали) - его страсть к мотоциклетному спорту. У него был настоящий армейский Харлей, с которым он не расставался, видимо, даже в спальне, и на котором в день назначения он рассекал по городу, паля в воздух, (впрочем, в другие дни тоже). Надо сказать, что и эта инфа легла четко в строку, но об этом несколько позже.

      И тут рассказ лейтенанта остановился на самом волнующем месте. Вдалеке показался блокпост, на которым уныло висел флаг новой республики, но лейтенант скомандовал в свой уоки токи приготовится к бою. Таракан осторожно спросил его, мол, что за паника, там же, вроде, свои. На что лейтенант удивился тому, что мы не узнали ханга на суетящихся у блокпоста людей, ведь такие ханга бывают только у врагов. Мы дружно согласились с союзником, подумав про себя, что хорошо бы ещё выяснить, а кто такой ханга - типа часть тела или одежда. Лейтенант назначил боевой порядок и сказал, что мы можем достать свои пулеметы, так как они могут оказаться не лишними в бою, чем заслужил уважительный взгляд Тарасюка, который сам упаковывал РПД в тряпьё до полной неузнаваемости снаружи. Наши пулеметы, слава Марксу, не пригодились и смешанный кортеж, наконец, прибыл к месту назначения.

      Мы были на этот раз, как два шампуня в одном флаконе: с одной стороны, будучи братскими геологами, мы что-то искали, а с другой стороны, как братский народ из второй родины Ме-109 (с нами для полноты правдоподобности был даже самый настоящий геноссе Дитмар, владевший обоими мовами), мы чисто по дружбе завезли для местной железнодорожной диспетчерской какую-то важную электрическую хрень (Дитмар как раз и был специалистом по этой хрени), в которую, при каждой перемене власти, обязательно выпускали очередь из автомата и электрический же насос для местной паровозной водоразборной колонки, который с таким же постоянством, воровали при каждой смене власти, независимо от политической и сексуальной ориентации победителей. Ну, и, самое главное, конечно, у нас был спецгруз, который, как уже было сказано выше, мы должны были доставить в этот город и ждать дальнейших распоряжений. И дальнейшие распоряжения не заставили себя ждать...

      Когда Барон прочитал радиограмму из Центра, он выдал такую бранную руладу, что даже обезьяны, занимавшиеся сексом на карнизе соседнего дома, стыдливо покраснели. Приказ был следующим: "... Спрятать груз в данном населенном пункте там, где его нельзя изъять незаметно...". Итак, минуя обсуждение, мы приступили к исполнению.

      Учитывая, что мы были тут уже третий день, Тарасюк досыта нашнырялся по окрестностям и прекрасно знал, где что лежит полезного, и вообще, он даже успел выменять на две пачки французских патронов тележку фруктов. Старшина самолично покрасил пули красной краской и декларировал их как бронебойно-зажигательные. (Зачем мирному торговцу фруктами нужны бронебойно-зажигательные патроны к французскому пулемету, Тарасюк даже не заморачивался).

      И вот, когда во время мозгового штурма Аким в сердцах сказал:

      - Ну, хоть бы памятник какой тут был! - Тарасюк с задумчивым видом произнес:

      - А цемент для памьятника сгодиться? Тут же цiлий по§зд з цим цементом! - И добавил: - А який гарний мотоцикл у коменданта, только пулемет бы на него, как у нас!

      Наступила минута оцепенения всего коллектива, идея забрезжила одномоментно, старшина получил кучу одобрительных тумаков по плечам и спине, и началась работа.

      Утром следующего дня, Таракан и Арканя, до посинения проинструктированные Бароном, прошли на прием к Коменданту-губернатору, презентовали ему новенький РПД-44 и флягу с особой министерской водкой (самолично изготовленной Тарасюком из спирта, таблеток глюкозы и лимонной кислоты), и после третьей под шоколадку, устроили обалдевшему губернатору выговор за то, что он пребывает в скромности и не дает преданным соратникам по достоинству оценить и восславить героизм камарадо Хулио, который лично на мотоцикле взял штурмом город и разоблачил антиреволюционный заговор.

      Был приведен ряд исторических примеров, от классово чуждого Наполеона на коне до социально близкого Ленина на броневике, и тема сама собой сползла к героическому мотоциклу команданте Хулио. Итак, вопрос был решен окончательно: на центральной площади города на бетонном пьедестале будет установлен макет мотоцикла ориентировочным масштабом 3 : 1. Присутствующая тут же вновь испеченная синьора Маратуна Хулио пришла в восторг и полностью нас поддержала, ибо, как выяснилось позже, у неё на этот памятник были свои планы.

      Чтобы народ раньше времени не обрадовался, стройплощадку окружили высоким забором из досок и брезента, и работа закипела. Пока взвод местной революционной гвардии с пригнанными (ой, то есть - с приданными добровольцами) рыл котлован и подвозил цемент, песок и щебенку, специальное КБ имени Циалковского и Розы Люксаембург (хохма Акима, естественно) в составе Тарасюка, Дитмара, Аркани и примкнувшего к ним Таракана из двух колес от трактора Fordson Major (типа нашей Белоруси), старых рельс, кресла начальника станции, прожектора и еще кучи хлама сооружали -творили чудо техники под названием "Огненный Мотоцикл революции", Дитмар, отчетливый аккуратист и педант, как и все немецкие механики, настаивал на соблюдении всех внешних мелочей и даже вставил в дивайс нерабочий мотор от разбитой легковушки.

      Короче, все устаканилось к всеобщему удовольствию ... Спецгруз, естественно, упокоился на дне котлована, митинг был радостным и шумным, тем более, когда с памятника упало покрывало, в кресле мотоцикла обнаружилась сеньора Хулио с РПД наизготовку и без определенных частей верхней одежды.

      Вскоре, согласно приказу, мы покинули город. Что было с спецгрузом дальше я не знаю, но чудо-мотоцикл сперли на третью ночь.

      В наше время некий германский умелец скомстролил супермотоцикл с движком от танка Т-55. Вот, думаю, не сын ли это Дитмара?

      Тысяча алюминиевых мисок, как элемент военного коварства

      (Фантазия на тему Африканских снов XXVIII)

      Мы поднимем и гордо и смело

      Знамя нашей великой борьбы.

      Призовет оно сильных и смелых

      В поредевшие наши ряды.

      За великое дело служенья

      Жизнь свою мы готовы отдать.

      В Армию добровольцев спасенья

      Вы скорее спешите вступать.

      Гимн Армии Спасения

      Народ старался в эти минуты, за версту обходить площадку перед штабной палаткой. Там Барон орал на Тарасюка и никто не хотел попасться ему под горячую руку. Дело было в том, что старшину послали с грузовиком и пятью местными молодогвардейцами купить провизию, а вернулся Тарасюк на трех грузовиках, а сзади колонны двигался обшарпанный школьный автобус откуда доносился гимн Армии спасения.

      То есть, еще два грузовика он скомбинировал в процессе закупки провизии, прямо вместе с водителями и грузом, причем, груз был более чем разнообразным...

      Помимо нескольких дюжин взводных палаток с символикой Ромми и сотни ящиков французских сигналок, вещей, в принципе, в хозяйстве полезных, там присутствовали трехдюймовые трубы, кипы пододеяльников и аж тысяча алюминиевых мисок, а водители считались теперь как бы собственностью Тарасюка (Аким называл теперь старшину не иначе, как капитан Негоро, торговец живым товаром).

      Но, что вызвало у командира особое возмущение, это то, что колонну замыкал бродячий автобус с оркестром Армии Спасения. Ну, конечно это не Корпус Мира, а вполне безобидная организация, и они вроде сами пристроились, но вот нафига они нам, тем более в свете изменившейся ситуации...

      А начиналось все как обычно... Мы доставили и сдали груз, и уже собирались отбыть к месту постоянной дислокации, как от командования пришел приказ, прибыть в такой-то близрасположенный квадрат, принять командование находящимися там подразделениями и ждать дальнейших указаний. И была маленькая приписочка, что, мол, до этих самых особых указаний по возможности в бой не вступать. В переводе на штатскую мову это означало, что потенциальный и даже не очень противник, мог на нас напасть в любой момент. Ожидающие нас на месте подразделения представляли из себя три танка союзников, что весьма грело и отряд революционных Молодогвардейцев под командованием выпускника института имени Патриса Лумумбы, что не грело совсем, ибо средний возраст бойцов его отряда составлял от силы лет пятнадцать. Нет, конечно, для Африки это был нормальный солдатский возраст, но для нас это всеравно были дети.

      А после поступления особых указаний задание нарисовалось в следующем аспекте...

      В приграничной области, соседнего государства, народилась социалистическая республика, которой наши дали за это много КЦ, малиновых штанов и автоматов Калашникова. На днях должна была состояться инаугурация главы новой республики и враги Мира и Социализма, естественно злобствовали, бряцали оружием и пытались не допустить. И в находящемся недалеко от нас местечке, ошивалась весьма подозрительная компания из трех сотен половозрелых белоногих диких гусей в камуфляже и было мнение, что они хотят помешать торжеству социализма на сопредельной территории. Официально они считались сотрудниками частной охранной фирмы, но было понятно, что они получают вторую зарплату в Ленгли или Пентагоне. Авиацию применять было политически неправильно, зато хоть помогли ребята с поста РЭБ и оставили супостатов без какой либо радиосвязи. А мы как всегда оказались не в то время и уж вовсе не в том месте. И приказ отданный нам был четок и не имел двойных толкований - локализовать подразделение противника в данном населенном пункте, на 72 часа, и с гаденькой оговорочкой, мол, с минимальными боеконтактами. Оговорочке мы были, конечно, рады, тем более что танки имели по три снаряда на коробочку и мало соляры. С горючкой Тарасюк конечно вопрос решил, но стопятнадцатимиллиметровые снаряды для "шестидесяти двоек", тут были в дефиците. Тут еще нарисовался пикап с пятью польскими советниками, возвращавшимися из другого сопредельного государства, где в их услугах по политическим мотивам резко перестали нуждаться. Мы им обрисовали текущий момент и поляки быстро переговорив между собой, достали из вещмешков красные береты с орлами, лихо их заломили и, отсалютовав двумя пальцами, доложили что поступают в распоряжение гражданина майора, ибо считают своим долгом помочь союзникам (Блин...тогда у нас были союзники, а ни как сейчас). Чем-то мне эти ребята напомнили польских жолнежей, которые в 1945 году вместе с Красной армией штурмовали Берлин, не бывает все-таки плохих наций, а бывают только плохие национальные политики.

      Местный ландшафт выполнению задания весьма способствовал. Объект локализации и блокирования, находился в небольшой котловине, въезд в оную был через мост над глубокой лощиной, по дну которой хило поблескивала речушка с нецензурным для русского слуха названием. Первым делом Тарасюк с Сандро этот мост и грохнули. На выезде же, мы поставили один из танков, пару демонстративных пулеметных точек и три десятка местных пионеров с "калашами" и муляжами гранатометов типа Карл-Густав (выполненными из тех самых труб выменянных Тарасюком), там же тусовались польские товарищи.

      Два танка мотались взад-вперед по периметру котловины, причем, на их бортах слева и справа были нарисованы разные номера, которые еще и периодически обновлялись, (так что потенциальный противник понятия не имел сколько у нас на самом деле танков). Остальные дружественные маугли, то тут, то там мелькая на окрестных холмах, изображали плотное окружение, а когда из городка вышла колонна грузовиков, то по её курсу была выпущена красная ракета и взорван управляемый фугас, и колонна сразу же осознала и попятилась в город (знали бы они, что это была почти последняя наша взрывчатка).

      К ночи местные пионеры-герои стали спорадически лупить в небо трассерами и сигнальными ракетами (опять же из запасов Тарасюка). И с огромным удовольствием дети черного континента выли и вопили на все голоса, изображая то ли каннибальскую свадьбу, то ли стаи диких животных неизвестных науке. А Тарасюк получил особое задание и куда-то таинственно исчез... Противник, конечно, тоже был явно не с хлопковых полей и ночью послал две разведгруппы, одну из которых зачистили польские товарищи, ну, а со второй разобрались мы.

      А с рассветом наблюдатели противника увидели на пределе зоны видимости, палаточный городок из сотни взводных палаток, среди которых что-то явно происходило.

      После чего в нашу сторону целеустремленно направился ровер с белым флагом.

      На переговоры отправились Барон, Таракан и Аким, поляков попросили стоять на ближнем заднем в плане и демонстрировать дружелюбие улыбками и щелканьем затворов. К полякам естественно, примазалась камарада Крупская (нет, на самом деле её звали Бианда, но у местных близких к социализму камарадос, была мода брать в качестве псевдонимов имена вождей и теоретиков и, узнав у Акима как звали любимую жену главного советико вождя, Бианда с радостью стала Крупской, в коем качестве посмотрела глазами любви на командира поляков поручника Вацлава и от него уже не отходила.)

      В прибывшем ровере, помимо водителя находился тип с холодно-равнодушным лицом профессионального наемника и суетливый очкатенький человечек, назвавшийся представителем охранной фирмы. Нам был задан только один вопрос, а почему мы не выпускаем из города таких мирных и пушистых наемников? Барон и Таракан выразили на подобные обвинения, насквозь фальшивое изумление, а Аким демонстративно возмутился.

      Таракан, сделав трагическое лицо, рассказал полную драматизма историю о том, что именно мы, бедные наблюдатели пали жертвой местных нравов и только наш почетный статус спасает нас и пригретый нами оркестр Армии спасения, от жестокой расправы, именно той, что ожидает отряд наемников находящийся в городке. А к тысяче вооруженных инсургентов и их страшным советникам в красных беретах мы не имеем никакого отношения, а наши танки просто охраняют мирное население.

      Парламентеры покосились на поляков, которые в ответ радостно оскалились и защелкали предохранителями автоматов. А Бианда-Крупская (в её униформу, можно было бы поместить трех мадам Грицацуевых) посмотрела на парламентеров и плотоядно облизнулась.

      Очкатенький начальник побледнел и спросил, а почему расправа грозит именно его людям и тут Таракан блестяще обрисовал мотивацию внешней агрессии. По его словам, по дороге в это местечко, одна из машин наемников задавила любимую собаку одного из местных племенных лидеров, чем нарушила целый ряд местных табу, а племя это расправлялось с нарушителями табу весьма строго, применяя к ним пытки, перемежаемые насильственной однополой любовью переходящей в каннибализм. Тут не выдержал Аким и стал расписывать пытки, производимые с помощью длинных тонких щепочек (Таракан любезно показал, разведя ладони, длину этих щепочек, а Крупская активно закивала при етом всеми телесами). После этих перечислений очкатенький начальник стал икать. А Барон, перестав меряться взглядами с угрюмым наемником, (который таки первым отвел взгляд), пояснил, что наблюдаемая господами тысяча гранатометчиков, это только начало, и сегодня подойдут первые племенные отряды для участия в штурме, вон для них уже лагерь готов, это знаменитые "Белые тапы", а остальные мстители концентрически подтягиваются сюда же, типа чтобы никто не ушел. Но мы люди гуманные и - можем этот отряд наемников интернировать и тем спасти, как уже спасли оркестр Армии спасения, так как подобная резня нам тут не нужна, ибо может нарушить и без того хрупкое равновесие. А Аким добавил, что эти самые тапы носят серебряные каски и в бою звери. При слове серебряные каски Барон начал что-то подозревать и не зря... но тут вдалеке замаячили плоды спецзадания Тарасюка. В сторону палаточного лагеря бодро перли нестройные ротные колонны, в каких то странных белых пончо и сверкающих касках, типа старых Британских. Пан Вацлав, командир поляков направил на подходящие войска бинокль и согнулся в приступе неудержимого хохота. На головах у бравых ополченцев были миски из запасов Тарасюка!

      ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ, ИЛИ СПЕЦЗАДАНИЕ ТАРАСЮКА

      Тарасюк получил следующее задание... Договориться в окрестных селах, чтобы в назначенный час, к палаточному городку промаршировало несколько сот человек в подобии униформы и с чем либо изображающем оружие, за что поощрить их мисками и прочим ненужным нам грузом с грузовиков. По униформе сразу пришли на ум пододеяльники, отсюда и взялось название "Белые тапы", ну, а коварный Аким посоветовал старшине добавить к униформе миски, в качестве касок. Н,у а оружие у местных оказалось свое, и отнюдь не муляжи.

      Короче, ближе к обеду из городка в сторону нашего блокпоста потянулась колонна безоружных наемников, чуть позже оттуда же выехали грузовики с их оружием и сразу же были взяты под охрану. На невысоком холме оркестр Армии спасения наяривал всевозможные марши, а по дороге гордые мальчишки со слишком большими для своих субтильных фигурок калашами, сверкая белозубыми улыбками, конвоировали интернированных белоногих.

      Тут как раз оркестр заиграл один из наиболее торжественных патриотических маршей потенциального противника, а Аким, внезапно выматерившись, сказал:

      - Послушай командир, ну что это за люди такие. Играют практически их гимн, а они идут руки за голову, как ни в чем не бывало. Вот представь, взяли бы нас в плен. Нет, я понимаю, что это практически невозможно, но ведь на войне всякое бывает. Траванули бы нас, скажем, каким-нибудь газом, а потом повязали. И представь, командир, ведут вот нас, так же как их и тут оркестр вдарит, скажем, Интернационал. Так мы бы конвой зубами порвали, а эти..."

      И потеряно махнув рукой, закурил. А оркестр сменил пластинку и заиграл гимн Армии спасения.

      Инаугурация прошла успешно, а через пару дней шведский патруль из ООН принял у нас и оркестр и наемников. Так и закончилась эта эпопея.

      Р.С. Тарасюк не был наказан, хотя после представления с "мисочниками", из окрестных деревень в наше расположение пригнали стадо парнокопытных консервов, которых, как выяснилось, он включил в сделку, как бонус от клиентов.

      Р.Р.С. Правительство молодой республики было свергнуто через три месяца, при помощи тех самых "интернированных".

      Р.Р.Р.С. На русский слух речушка называлась Пи*дюянка.

      Двадцать пулеметов в свете пролетарской солидарности

      (Фантазия на тему Африканских снов XXIX)

      Эй, комроты, даёшь пулемёты!

      Даёшь батареи, чтоб было веселей!

      Демьян Бедный

      Нам необходимо было сопроводить местного делегата в Европу на съезд рабоче-крестьянских партий (ну, в смысле, не до самой Европы, но до аэродрома), но пришлось ждать определяющего решения одного из отделов нашего Ленинского ЦК, уточняющего, насколько данная партия, действительно, является крестьянской и рабочей, так как в тех местах за данное определение боролось еще несколько партий, жаждущих Советской халявы.

      Мы находились на базе одного дружественного движения, которое официально, будучи истинными борцами за социализм, собиралось захватить последний оплот чуждых этому святому для любого африканца делу темных сил. Оплот, по обыкновению, находился в доме бывшего колониального губернатора, что характерно, в этом же городе, который после обрушения колониальной системы был поделен на сектора победившими революционными формированиями. Разведка, вернувшаяся с рекогносцировки, доложила, что часовые, стоящие у ворот, вооружены пулеметами. И стала описывать нечто, с магазином сверху и со сложенными под стволом сошками. То есть, получается, что охрана изменника делу пролетарской революции была вооружена старыми добрыми пулеметами Брена. В принципе, в Африке кишело оружие всех времен и народов, но в этой местности столько Бренов было как-то не в кассу.

      Брен пулемет, кстати, неплохой, только магазин маловат, и, между прочим, вовсе не аглицкий, как все думают. Пулеметик этот разработали чехи, и гордые британцы, дабы не изобретать велосипед, купили у чехов патент ZB-26 - ZGB-34 Брно, запустили производство на своем заводе Энфильд и гениально скомпоновали аббревиатуру из Брно (Brno) и Энфилда (Enfield), и получился-таки Британский BREN.

      Но, тем не менее, нас насторожило такое количество однотипного оружия (часовых, по словам разведки, было три раза по пять пальцев на одной руке) и мы решили, так как делать все равно было нечего, помочь братьям по классу. Тем более, что местный команданте хотел провести героический штурм в лоб, и его гвардейцев было просто жалко.

      В этом разделенном пополам городке по традициям местных гражданских войн были определенные объекты экстерриториальности, как то: пара машин медицинской помощи (слово скорая тут не катило), почтовый фургончик (все знали, что он не возит ничего ценного, а почта какая никакая, но была нужна всем) и, естественно, пейзане, возящие провиант на рынок и рыночки. Для своей разведки мы решили воспользоваться почтовым фургончиком (скорой помощью мы не стали пользоваться по моральным причинам, в конце концов, мы не Будапештские мятежники), а водитель почтарика был классово близкий камарадо и, вдобавок, обожал халявные кубинские сигары, которых благодаря Тарасюку, у нас был полный примус.

      Итак, Таракан с Птицей убыли на рекогносцировку, откуда вернулись, веселясь доупаду. "Пулеметами" в руках охранников оказались родные СКСы, просто часовые почему-то воткнули обоймы сверху, но не продавили вниз, как положено. Вот и получился абрис Бренов. А предыдущие разведчики по молодости приняли откидной штык за откидные же сошки. Но это все, как говорится, лирика, ибо надо было разрабатывать операцию.

      Мы тоже не стали изобретать бицикл и предложили прием, испытанный еще Одиссеем под Троей. Для него нам понадобилось десятка четыре голов чего-нибудь парнокопытного типа Зебу. Команданте, которому очень понравилась эта разработка, даже выделил Тарасюку деньги на закупку скота, почему Тарасюку спросите вы? А потому, что у Тарасюка, естественно, уже были информационные наработки по местным торговым инфраструктурам, и когда местный провиантмейстер назвал сумму, требуемую ему для закупок, наш старшина назвал цену на 30% ниже (думаю, еще тридцать он наварил в процессе закупок). Короче, скотина была доставлена, правда, Аким сразу же стал распространять слухи, что это не Зебу, а дикие ослы, которым коварный Тарасюк приделал рога и горбы.

      Андрей жутко обиделся, и только субординация мешала ему по достоинству ответить обидчику. Барон взял верного старшину под защиту и пообещал кое-кому обломать рога и проткнуть ими слишком длинный язык. Обрадованный поддержкой командира Тарасюк проворчал: "Коли у чоловiка мова, як у жiнки, то йому и за рогами далеко ходити не треба".

      А утром закрутилась операция "Троянская война". Два стада Зебу с многочисленными погонщиками сошлись на встречных курсах, прямо у ворот губернаторского дворца. Никто не хотел уступать дорогу, и разгорелся не шуточный скандал, переходящий в потасовку, в которую вмешались часовые, так и не вставившие обоймы в карабины, потом набежала охрана из дворца, а потом на задах правительственного комплекса началась стрельба, а погонщики преобразились в штурмующие войска и локализовали (в упор) наймитов империализма. Выстрелы с тыла были, естественно, нашей работой, и силы социализма опять победили. Аким с Тарасюком помирились и на радостях наложили лапу на два десятка СКСов, а так как мы еще не уезжали, затеяли легкую переделку этих устаревших дивайсов. С помощью смекалки и напильников, они что надо и где надо подточив, сделали СКСы полностью автоматическими. То есть, всю десятипатронную обойму можно было выпускать разом одной очередью. Чуть сложнее было наладить фиксацию штыков под углом 90 градусов, но и это не стало большой проблемой.

      Тарасюк по быстрому обменял карабины, ставшие легкими пулеметами, на два тяжелых грузовика, с турельными люками в крышах кабин, что очень способствовало передвижению по местным дорогам, где складывалась весьма непростая ситуация. Так что, к нашему роверу присоединились трофейные грузовики в купе с пикапом местного товарища, и очередной небольшой анабазис начался.

      А теперь на счет ситуации на дорогах... Самое хреновое, что место и время для путешествия было выбрано не самое лучшее. В этом месяце наши союзники решили пощупать соседей, где в который раз возросли сепаратистки-центробежные веяния в несчастной Катанге. Сепаратисты тоже вроде считались теперь нашими союзниками (хотя не все из них это знали), но и у центрального правительства появились друзья, типа Марокканских гвардейцев, Иностранных легиона и американских "гражданских добровольцев". Из-за этого до пригодного для нашей миссии аэродрома нужно было пилить сотни лье и, хотя путь наш лежал севернее основной зоны военных действий, северные пушные зверьки, там явно водились.

      Наш "спецгруз" попросил заехать по пути в одно место, где его ждал небольшой отряд соратников и была нычка, которая может весьма пригодиться в пути. Тарасюк при слове нычка пришел в дикое возбуждение, переросшее в восторг, после того как командир благосклонно согласился заехать на "Тропическую заимку" (курсив Акима).

      Дорога была практически мирная (всего пара перестрелок с непонятными вооруженными личностями и одна превентивная акция, против подозрительно дикого животного с копытами и вкусным мясом), но когда мы практически выехали из отрогов гор Мутумба и по кустистой пересеченке взяли курс на реку Кассаи, невдалеке послышались выстрелы танковых орудий. Танков было, явно, два и один из них, безусловно, был "тридцатьчетверкой", гарканья её пушки не узнать было невозможно. На "Тропической заимке" нас встретила пара дюжин серьезно экипированных типов, у всех были уоки-токи и винтовки FN FAL, частично со снайперскими прицелами. И еще там стояла заглохшая "тридцать четверка" 44/85 с полным БК, это была вторая, первая только что вела бой, который, судя по наступившей тишине, закончился.

      Рекогносцировка показала не радостную картину... Два горящих броневика противника, наш дымящийся Т-34 и целый и невредимый вражеский М-48, помимо этого штук десять пехотинцев, явно марокканцев, и пара белых советников. Местность представляла из себя небольшое холмистое плато, заросшее высоким кустарником, а весь этот бронетанковый натюрморт стоял в аккурат в районе дальнего выезда с плато. Надо было прорываться и прорываться срочно, так как это, наверняка, была разведка и, вполне возможно, она уже сообщила о боестолкновении основным силам.

      БК нашего танка был не совсем штатный, то есть - 50 осколочно-фугасных О-365 и 5 бронебойных трассеров БР-367. А у М-48 броня, увы, присутствует и не самая плохая, только морда у него аж 110 - 148 миллиметров, значит, надо бить в борт или, еще лучше, в корму, а бронебойных, хоть и хороших, всего пять штук, значит, вражину сначала желательно обездвижить, вот этим и займемся. В данном случае Паттон был обшарпанный, без "кварца" и пулеметной башенки, но пушку и броню это, увы, не отменяло.

      В нычке нашелся старый советский ротный 50-мм миномет, Аким на артиллерийском матерном доложил, что мины к нему немецкие, а доп заряды французские, то есть - процесс стрельбы будет более чем двусмысленнен, но деваться было некуда.

      Еще в этой же нычке, помимо танков, миномета и спецназа с крутым названием "Дети Катангских жандармов", нашлось еще под дюжину экземпляров кроков этой местности, так что было создано три группы наблюдения в составе: снайпер, помощник и радист, которые были украшены ветками местных кустарников, жестко проинструктированы и отправлены на верхушки соответствующих холмов.

      А тем временем Барон, Арканя, Тарасюк и Таракан, наконец, завели танк. "Тридцатьчетверка" не смогла присоединиться к своему систер-тэнку по той причине, что местный экипаж не смог её завести, но вопрос решился просто: надо было просто открыть нужный крантик. Машина была чуток "модернизирована", было снято и заварено гнездо курсового пулемета, а в башне стоял М-60 без мушки и электроспуска, но пушка была нашей родной нормальной - 85-мм Д-5Т. Мы проверили все системы, сгрузили часть снарядов и стали выдвигаться на огневую позицию.

      По радиосигналу Аким стал садить из миномета по порядкам противника. Пехота стала бестолково метаться, а оба белых советника шустро покинули зону обстрела, причем, побежали в разные стороны, что говорило о выучке и определенном опыте, но нисколько не помешало снайперам. А наша "тридцатьчетверка", следуя подсказкам по рации, выползла из-за холма в зону видимости цели, аж на прямой выстрел и со второго снаряда вроде задела вражине звездочку, а с третьего и вовсе её разбила. Арканя перезаряжал пушку, превосходя все мыслимые нормативы, и противник нам помог тем, что в то время, когда башнеры пытались довернуть в нашу сторону пушку, механик тронул их танк с места и он, естественно, повернулся на одной гусенице и, о, радость, к нам бортом. Так что мы не стали уползать за холм, а открыли огонь на поражение. Бронебойный вошел под башню, как на учениях, потом мы добавили, для порядка, еще двумя в башню и в корпус и, что характерно, попали. Паттон немного почадил, но гореть передумал, в башне было обнаружено только два тела, механик-водитель ранее пытался сделать ноги, но ему не свезло из-за снайперки.

      Нет, "тридцатьчетверка", конечно, до появления Пантеры была лучшим в мире средним танком, но по приборам наблюдения сильно уступала немецким коробочкам. Но на ближних дистанциях прицел был годный. Да и учили нас все-таки неплохо. Как говорил наш ротный: 'В человеке все должно быть прекрасно, особенно подворотничок, строевой шаг и владение штатной техникой'.

      На поле боя стал экстренно наводиться порядок. Часть убитых врагов заставили постфактум изображать погибший экипаж нашей "тридцатьчетверки", Тарасюк, который как лучший взрывник в нашей команде, от души заминировал танк (куда пришлось по новой загружать часть выгруженного БК), а потом стал руководить приданным ему контингентом. Один раз Андрей применил приклад, тогда когда объяснял своим помощникам, что у убитых врагов, по крайней мере, у белых, на руке обязательно должны быть часы. Потом он пояснил ребятам, что для мины-ловушки главное хорошая приманка, (та цi марокканцi люблять блискучi штучки, як сороканачищений мiдний п'ятак).

      Уже вечерело, и наш конвой тронулся дальше, африканская ночь наступает внезапно и мы не затягивая нашли для своего ночлега весьма удобную высотку с чем-то типа кратера на верхушке, куда вёл, вдобавок, естественный пандус. Едва мы загнали наверх технику, как обрушилась ночь, на небе вспыхнули огромные звезды, и тут на горизонте, в стороне гор Мутумба, полыхнула зарница. "Тридцатьчетверка" дала свой последний бой.

      Кстати, название этой операции, спущенное нам с самого верха, было почти в тему - "Пролетарская солидарность".

      Золотая лихорадка в стиле Стимпанк

      (Фантазия на тему Африканских снов XXX)

      Жил-был искатель золота,

      И все искал он золото

      В лесу, и на поляне,

      И где-нибудь ещё.

      Когда нашёл он золото,

      То сразу стало скучно -

      Зарыл обратно золото,

      Пошел искать грибы.

      Вячеслав Свальнов

      Мы сидели на лужайке под сенью тропических деревьев и любовались панорамой аэродрома Арба-Минче. Мы ждали самолет в столицу, откуда, по идее, должны были, наконец, вернуться в ностальгическую землю - 'землю пива по 22 копейки, соленых сушек, рыбных четвергов и седых стен, обрамленных ёлками' (ни за что не догадаетесь, о какой Земле я говорю). А над аэродромом и возле нарастала какая-то суета. В воздухе пару раз пролетела пара "Балалаек"* с полными подвесками, прикатила дюжина грузовиков с гвардейцами, которые стали делать оцепление и шугать посторонних, к нам один раз сунулся было патруль, но Барон с сопровождающим местным тайным ликтором, так рявкнули на не в меру шебутных альгвазилов, что больше нас никто не беспокоил.

      Судя по всему, ждали какую-то большую шишку или важный груз, и вот, наконец, дождались. Ревя тремя из четырех двигателей, чернея закопченным крылом, на взлетную полосу тяжело плюхнулся "Фантомас"*, но, вроде, удачно: и шасси выдержало, и не загорелось ничего. В бинокль было видно, что на его боках помимо штатных отверстий были и не штатные, короче, ребята во время полета явно не скучали. Тем временем к самолету, завывая, подкатила Скорая помощь, и туда выгрузили стрелка из кормовой турели. Судя по мату, слышному даже нам, мужик был жив.

      Знали бы мы, что эта катавасия имеет непосредственное отношение к нам, настроение испортилось бы чуть раньше, нежели, когда к нам подъехал Уазик с гонцом. Гонец торжественно вручил командиру радиограмму, подождал, когда он её прочитает и, получив подпись о прочтении, забрал цедулю назад.

      По сразу "подобревшему" лицу Барона стало ясно, - у нас новое задание и, судя по подъехавшим двум Кразам со спецназом союзников, задание это еще то... Правда, позже выяснилось, что мы должны были оказать союзникам встречную услугу: вывезти из предпоследней точки маршрута в последнюю какой-то там их склад военного имущества. Это привело Тарасюка в абсолютно благостное настроение. Ведь Скла-а-а-ад!

      Приказ предписывал принять под охрану груз в количестве двух единиц при одном сопровождающем и доставить в известный, но не поименованный населенный пункт. В вопросах сохранности груза и ограничению доступа к нему, инструкции сопровождающего имеют силу приказа. Как сказал Аким: "Картина Репина 'А бурлаки-то и не ждали!". Нет, конечно, что у груза есть свой сопровождающий, это снимает с нас часть неприятной для сидения на жесткой поверхности сидения немочи, но, с другой стороны, чужой в команде - это тоже проблема.

      Сопровождающим был серьезный товарищ, который ни на шаг не отходил от двух длинных зеленых ящиков, которые пришлось тащить нам. Он уточнил, кто будет непосредственно охранять груз, и удовлетворенный видом Аркани и Акима, но подозрительно покосившись на буквально стлавшегося кругом таких гарных ящиков старшины Тарасюка, отвел меня в сторону и обрадовал как минимум пару раз. Первой "радостью" был адрес назначения, пилить туда было через половину континента, ну, а второй радостью был врученный мне шестигранный ключ, который, в случае опасности потери груза, надо было вставить в соответствующую дырку на ящиках и повернуть до щелчка. Задержка, как сказал наш новый друг, составляла семь минут, но что-то верилось мне в такую халяву с трудом.

      А тем временем приземлился Fokker F-27-500 Friendship* и мы с товарищем Семеном (так представился сопровождающий), грузом, нашей командой и спецназовцами, с трудом, но разместились в самолете. Фоккер взвыл роллс-ройсовскими турбинами, с натугой взлетел и взял нужный курс.

      Как мы летели, это не интересно, долго и скучно. Единственно скажу, что всю дорогу нас передавали из крыла в крыло дружественные МИГи. В те годы самолеты Советского производства, четко держали больше половины Африканского неба, ну, а кто и когда сидел за штурвалами, это опустим. (Нет, ну местные летчики тоже бывали).

      Итак, сделав две промежуточных посадки, мы приземлились в предпоследнем пункте нашего маршрута, отсюда, согласно приказу, надо было двигаться по земле. Мы стали определяться с маршрутом и транспортом, а Тарасюка отпустили пошнырять для пользы Мировой революции (курсив Акима).

      Проехать нам оставалось километров триста, и было два пути... По автотрассе, либо по полузаброшенной железке. Посовещавшись, мы выбрали железку, ибо подходящего автотранспорта в этом городке не было, так как рядом шли бои, и все, что было тут на колесах, и не принадлежало местной комендатуре, уже на всякий случай сделало ноги. А вот ЖД подвижной состав имел место быть.

      Таракан, взяв с собой десяток спецназовцев, быстренько надыбал паровоз, четыре железных полувагона с прорезанными в стенках окнами, три платформы и бригаду алжирских железнодорожников, с ремонтной дрезиной, задержанных местными властями, как бельгийские шпионы.

      Алжирцы, взамен за освобождение и проезд на нашем эшелоне, взяли на себя управление тягой и ремонт возможных разрушений пути на маршруте.

      Тарасюк, получил приказ найти рельсы и шпалы, и получил под это задание два ящика пулеметных патронов и три коробки сгущенки, (с того самого склада союзников, с начальником которого он сразу нашел общий язык). Так вот, старшина все это нашел и даже притащил в придачу две огромных клетки с квохчущими пленными курами, полученными им в виде бонуса. Короче, кругом один блат и гешефты.

      Под конец Барон приказал, на всякий случай (а случай, как известно, бывает всякий), блиндировать полувагон, в котором мы повезем спецгруз, мешками с песком, на что был, опять же, кинут Тарасюк.

      Это только так кажется, что в Африке песок не проблема везде. Там, где мы были, его пришлось поискать, но Тарасюк был как всегда на высоте. Он нашел не далеко от грузовой станции, где стоял наш эшелон, непонятную территорию с горами песчаного грунта, охраняемую несколькими пожилыми охранниками, которые понятия не имели, зачем это надо охранять, но плата поступала исправно, и они бдели и, так сказать, блюли.

      Тарасюк быстро нашел с охраной общий язык, договор включил в себя даже бесплатные мешки за счет поставщика, охранники позвали всех своих многочисленных родственников, и работа закипела. В результате вагон был блиндирован мешками с песком, аж до верхнего уровня окон (окна, естественно, закладывать не стали), в окна всех вагонов выставили "Горюновых"* также бывших на складе. На платформы поставили три БТРа бывших в заначке у тех же складских, обложив их рельсами и шпалами, и после этого со спокойной душой скомпоновали в походный порядок паровозы и платформы, и без гудков и прощаний тронулись в поход.

      А на тендере паровоза залихватски блестела надпись "Голубая стрела". Аким вспомнил любимую сказку детства и проявил ассоциативность. Его спасло от наказания только то, что надпись он сделал по-английски. Мы жили в еще не испорченное время, поэтому ассоциаций, типа 'Голубой устрицы', не было ни у кого).

      Железнодорожное путешествие всегда связано с чревоугодием, особенно у наших людей. Благодаря Тарасюку с вареными курами у нас было все в порядке, да и компаньерос презентовали пайковый ром, и командир разрешил в процессе обеда выдать "наркомовские". Спецгруз надежно лежал посередине вагона и был обложен мешками с песком, лишь только сверху был открыт доступ к шестигранным отверстиям механизма самоуничтожения. Железка была почти в порядке, пути ремонтировали только два раза, правда, потом, на всякий случай, рельсы снимали назад и снова складывали на платформу. Через сотню километров, в удобном месте (тут полотно железной дороги несколько господствовало над местностью), на заброшенном разъезде, где были целыми стрелки, мы решили сделать технический привал, перешедший в ночлег, потому что ремонтники увлеклись с приведением в порядок своего железа. Ночь прошла на удивление спокойно, а утром на нас напали, вернее, попытались напасть.

      Спереди у нас была дрезина с четырьмя пулеметами, установленными за брустверами из рельсов и БТР на платформе, в центре эшелона и сзади еще пара БТРов, и из всех вагонных окон торчали ребристые стволы пулемётов. Так что, первая атака была легко отбита, так же как и вторая, но противника, тем не менее, становилось все больше. А потом нападающие выслали к нам парламентера...

      На переговоры пошли Барон, Таракан и Арканя, а Барон, как только вернулся с оных, достал обе своих Беретты и тихо спросил: "Где Тарасюк?"... И все поняли, что старшина доигрался.

      Напали на нас, как выяснилось, "Старатели". Так назывался сколоченный коллектив местных золотоискателей, поднаторевший в междоусобицах, но моментально объединявшийся против внешнего врага, которым, по вине Тарасюка, были сегодня мы. Наш деловой старшина, выменивая бросовый песок на патроны и тростниковый сахар, совершил сделку гораздо более выгодную, чем ему думалось. Песок был золотым в полном смысле этого слова, то есть - это была золотоносная руда в первой стадии переработки. Группа старателей год её накапливала в таком секрете, что даже сторожа не знали, что охраняли, и нужно это все было, дабы потом перевезти эту шихту (или как она там правильно называется) куда-то на переработку, и хотя Тарасюк взял буквально малую толику, но, как говорится, жаба весьма опытная душительница.

      Хотя всё в этой ситуации было очень и очень подозрительно и, по сему, товарищ Семен и приданный ему Птица вставили в скважины оба ключа и были наготове, а пулеметчики в вагонах и БТРах были наготове еще более.

      Вступать в бой с тремя сотнями ушлых и хорошо вооруженных мужиков было недопустимо, нет, мы их, конечно же, разбили бы, но фактор времени поджимал, и плюс они могли по злобе уничтожить пару километров путей и попросту нас тут заблокировать. И, самое главное, они притащили с собой Flak.30 *, и хотя они его ещё не применили, это тоже осложняло ситуацию. Тарасюк чуть не на коленях просил взять его на второй тур переговоров, где клялся исправить ситуацию и командир внял, проведя, правда, пару раз воспитательную работу.

      Короче, через час от нашего вагона вдаль за холмы потянулась цепочка старателей с мешками, а в десяти метрах от поезда, где кончалась запретная зона, старшина Тарасюк и завхоз старателей, с грустными и умными глазами старого еврея-бухгалтера, тщательно считали мешки. Когда количество мешков у обоих спецов совпало, договаривающиеся стороны раскланялись, весьма друг другом довольные. Глава старателей заверил Барона, что они не держат зла и не имеют претензий, так как все это оказалось недоразумением, и покосился на многочисленные пулеметные стволы, пасущие сектора.

      Когда наш эшелон тронулся в путь, на платформе дрезины стояла зенитка старателей. Тарасюк забрал её у них в счет мешков. Он это аргументировал тем, что хоть песок старателей, но мешки-то Тарасюка!

      А по приезде в заданный пункт и сдачи груза, Тарасюк махнул пустые мешки на два Ровера.

      Глоссарий

      Балалайка - жаргонное прозвище Советского истребителя МИГ-21 за его форму.

      Фантомас - жаргонное прозвище Советского военно-транспортного самолета Ан-12, за морду-лица.

      Fokker F-27-500 Friendship - Голландский транспортный самолет.

      Горюнов - Советский пулемёт Горюнова.

      Flak.30 - Немецкая автоматическая зенитная пушка.

      Танки и верблюды Магриба

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXI)

      И, быть может, немного осталось веков,

      Как на мир наш, зеленый и старый,

      Дико ринутся хищные стаи песков

      Из пылающей юной Сахары.

      Средиземное море засыпят они,

      И Париж, и Москву, и Афины,

      И мы будем в небесные верить огни,

      На верблюдах своих бедуины.

      Николай Гумилев

      Мы прибыли в Геспериды, благополучно сдали груз и уже стали готовиться к отбытию в родные воды, как все вдруг кругом забегали и, судя потому, что, чем крупнее чин, тем более квадратными у него были глаза, стало ясно - прибывает большое начальство. И начальство прибыло, это был сам местный комманданте полковник Бен Хамид, семь лет назад он пришел здесь к власти, но в чине себя так и не повысил. Полковник осмотрел образцы привезенной нами сельхозтехники широкого назначения, поинтересовался калибрами и дальностью стрельбы, а потом, обойдя наш куцый строй, пожал всем руки и роздал с принесенного гарной дивчиной в червонном берете подноса симпатичные медальки, испещренные саблями и арабской вязью. (Гарной её назвал Тарасюк. Старшину убило то, что медаль, висевшая у дивчины на кителе, лежала буквально в горизонтальной плоскости).

      А полковник этот, кстати, был, весьма, интересный и не простой товарищ. Мне понравились его глаза: спокойные, умные. Было ощущение, что на тебя смотрит Сахара всей своей мудростью веков.

      А потом за нас принялось родное командование в лице большого чина, облеченного еще более большими полномочиями. Нас быстро сунули в самолет, а по дороге провели инструктаж...

      Сообщение гласило, что в известном, но не поименованном месте, находится дружественное бронетанковое подразделение с полным БК и обученными экипажами, но без капли горючки. Танки находились на одной из через-сопредельных территорий и три конвоя с наливниками до той точки не дошли. Чтобы "коробочки" могли пойти в бой, нужно было хотя бы тонн десять соляры. Пока суд да дело, мы приземлились в западной части Феццана, оттуда надо было пройти через дружественную республику Аль-Джазаир, что было без проблем (особенно на самолете, который был выделен в полное наше распоряжение с золотой пайцзой на заправку и обслугу на всех дружественных аэродромах данного региона), но вот дальше шла республика Сонгай, где тока-тока произошел свежий переворот и именно на её территории бесследно исчезали конвои наливников. Нашей целью был городок в нейтральной зоне между Сонгай и Вольтой, и, как вы понимаете, кроме как через Сонгай, туда было не проехать, но, увы, именно через неё шел утвержденный маршрут, короче, воняло от этой истории весьма и весьма.

      Наш самолет благополучно приземлился в Джанете, представитель командования выдал нам солидную сумму в инвалюте на закупку соляры, кучу доп ЦУ и хотел уже раствориться в эфире, но Барон поймал его за рукав и вытребовал письменное разрешение на право варьирования маршрута в целях лучшего выполнения задания.

      Мы приступили к разработке операции и знакомству с местными реалиями, и тут очень кстати подвернулся аменокаль* племени Кель Аир Ахархеллен, друг Аркани, учившийся с его сестрой в институте имени Патриса Лумумбы, мы с ним как-то уже пересекались к обоюдному удовольствию.

      Ахархеллен был в Джанетте по делам племени, тут у них было нечто вроде туарегского парламента, и летел в Теру в Нигере, где была сейчас туарегская верблюжья ярмарка. На наши осторожные вопросы, можно ли в Тере купить тонн десять соляры и колесный транспорт для перевозки оной, вождь туарегов изумленно спросил, мол, зачем вам эти ненадежные машины. В верблюжий химл* можно загрузить до четверти тонны груза и, если есть чем платить, (а с друзей они возьмут не дорого), то все будет без проблем. Чем платить было, так как помимо "командировочных" у нас был сопровождающий товарищ от союзных коллег (судя по всему, весьма заинтересованных в успешном финале нашей операции) и товарищ этот имел с собой энное количество инвалюты в золотых монетах, и предназначены они были для решения наших финансовых проблем, связанных с выполнением задания.

      После бурного обсуждения, решение было выбрано единственно правильное... Из Теры в Нигере, где Туареги устроили Верблюжий рынок, было рукой подать до нужного нам места, а на Туарегском верблюжьем рынке можно было купить любые сопутствующие товары - от верблюжьего химла до пулемета времен Первой мировой.

      Именно на рынок мы и отправились почти сразу после прилета в Теру. Сначала мы, естественно, расположились в местной резиденции нашего друга Ахархеллена, сложили там сопутствующий груз, в том числе несколько зеленых оружейных ящиков, привезенных к самолету буквально перед вылетом. Переоделись в синие накидки туарегов, замотали головы белыми "тагельмустами"* и в сопровождении выделенной нашим другом охраны пошли на верблюжий шоппинг.

      Все дела вели товарищ Хамид (представитель союзников) и Тарасюк. После взаимной притирки они резко подружились: камушком, сломавшим лед недоверия, послужил торг за некоторые товары, прикупаемые в дорогу. Хамид торговался час и сбил цену на 30%, а наш старшина за 15 минут снизил цену еще на 20%, и после торга по верблюдам, продаваемых нам "по дешёвке" аменокалем, после которого Тарасюк сбил цену в два раза всего за три часа, товарищ Хамид понял - это свой!

      И вот теперь мы искали на рынке химлы и тару для соляры (солярку нам тоже продал Ахархеллен, но она у него была в цистернах). Тарасюк, естественно, развернул бурную деятельность, а учитывая, что после совместных с Хамидом закупок у старшины на руках образовалась энная сумма, и он, проанализировав рыночную конъюнктуру, сразу же запустил эти деньги в оборот. (Що залишається на пальцях чоловiка, який тримає грошi? Та сало ж!).

      Сначала Андрей приобрел дюжину подержанных нагаек, потом махнул их на пять десятков разномастных хиджабов, а через какое-то время пришлось приютить старшину в одном из подсобных помещений нашего гостеприимного хозяина и выделить Тарасюку несколько верблюдов для барражирования с товаром из одного конца рынка в другой.

      В результате, к тому времени, когда нас вывели на склад практически новёхоньких стандартных двадцатилитровых Wehrmachtskanister*, у Тарасюка был обменный фонд из пятнадцати "Буров"*, семи ящиков патронов, пяти самоваров и коробки бальных пуантов. Хозяин склада Роммелевских останков, пытался включить в обменный фонд старого ледащего ишака, но присутствующий там Барон тайком показал старшине кулак, и, в результате, ни одно домашнее животное этой сделкой оскорблено не было, и мы стали обладателями пятисот восьмидесяти канистр. А потом Барон показал Тарасюку, как надо торговаться на самом деле.

      Вопрос с верблюдами был еще не до конца решен, окончательная цена никак не вырисовывалась, и когда сумма временно зависла на половине того, что хотел продавец, и на двух номиналах от того, что хотели заплатить мы, барон сделал предложение, от которого Ахархеллен не смог отказаться. А предложение Барона было таким... Вождь Туарегов предоставляет нам необходимое для похода количество верблюдов с погонщиками и охраной, берет на себя кормежку и водопой конвоя по всей трассе, герметично разливает солярку в канистры и ответственно укладывает оную в химлы, мы же платим ему сумму на какой остановились в торге, но, по прибытии в точку доставки, все верблюды переходят назад в собственность вождю, и за солярку мы ему ничего не должны. После непродолжительной паузы Барон добавил равнодушным голосом:

      - А это прошу принять, как наш скромный подарок Великому вождю и его славным воинам.

      И сделал понятный только Аркане и Акиму жест, те сдернули брезент с рядка открытых ящиков, в которых роскошно (для того, кто понимает) блестели новенькие Калаши.

      Ахархеллен, чуть не изменив своей невозмутимости кочевника, встал, подошел к ящикам, провел рукой по рядку автоматов, после чего подошел к Барону и ударил с ним по рукам. Тарасюк и Хамид смотрели на командира с благоговением.

      И потом договаривающиеся стороны произнесли, конечно, все положенные по сделке фразы, которые в этой местности были крепче любой бумаги с печатью, и гораздо безопаснее было напасть на Императора Бокассу с бумажным пистолетом, нежели нарушить такое данное слово.

      За четверть часа до рассвета, из туарегского караван-сарая на южной окраине Теры, вышел растянувшийся чуть ли не на полкилометра караван.

      Путь наш шел по северной оконечности Сахары, но это все равно была великая Сахара. Тут как никогда понимаешь, что человек - это только песчинка, ну, а ночное небо с огромными звездами описать словами просто невозможно. Дорога была, в принципе, спокойной, ибо напасть на сотенный туарегский караван дураков не наблюдалось. Тревожили вновь испеченных кочевников только две вещи, некоторый дискомфорт от езды на дромадерах и постоянное в пустыне ожидание песчаной бури. Инструктаж от старожилов не имел двойных толкований... При резком усилении духоты и, так сказать, внезапной тишине, искать тучу на горизонте, укладывать верблюда, спрятаться за ним с подветренной стороны, замотать лицо тагельмустом и ждать, вверяя себя милости Аллаха.

      Скажу сразу, задело нас краешком песчаной бури один раз, краешек был совсем выдохшийся, но мало нам не показалось. Двигался наш караван от колодца к колодцу, иногда попадались заброшенные оазисы, видимо тут была старая караванная тропа, но насколько старая - было трудно сказать, время в пустыне течет совсем не так. Иногда от каравана отделялись патрули на мехари*, но, как правило, возвращались без тревожных новостей, один раз объявили тревогу, караван остановился и быстро сформировавшийся отряд ушел вперед по курсу, мы, естественно, присоединились. Возле заброшенного оазиса с тройкой полузасохших пальм и дюжиной белеющих развалин, строго не пересекая невидимую границу, стоял ровер с четырьмя европейцами не совсем понятного вида: то ли наемники, то ли легионеры, то ли дезертиры. Дождавшись когда к ним подъедет караван баши, они вступили с ним в переговоры, после чего вернулись в машину и стали чего-то ждать, и дождались того, что воины -туареги зашли в глубь оазиса, а потом вынесли оттуда бурдюк с водой, из которого европейцы наполнили фляги и канистры, после чего искренне поблагодарили и уехали. На вопрос Акима, почему они не смогли сами набрать воды, пока нет хозяев, Таракан снисходительно ему объяснил, что брать воду в чужом колодце без спроса - это преступление, караемое тут смертью. И когда бы, кто это не сделал, туареги всё равно потом найдут по следам, бывали, мол, прецеденты.

      В середине пути мы увидели мираж, параллельно нашему каравану шел другой, но на более крупных верблюдах и на некоторых было нечто вроде паланкинов из ярких материй, второй караван шел с такой же скоростью, что и мы, только иногда те верблюды шли не по барханам, а немного выше. Тогда и случилась эта песчаная буря, а после неё на тех барханах, по которым шел призрачный караван, оказались следы какого-то лагеря или чего-то в этом роде, когда мы подъехали, то обнаружили там верблюжьи скелеты, практически не тронутые химлы незнакомого покроя и обломки паланкинов, напоминающих по цвету тот самый мираж. Караван-баши и туареги молча смотрели на останки каравана, а когда Аким хотел положить верблюда и пойти посмотреть, то получил от туарегов залп таких взглядов, что сразу передумал.

      А потом мы, наконец, добрались до цели, вернее, до точки, где можно было, наконец, нарушить радиомолчание. Танки были на месте и когда мы их увидели, то, как уже частенько бывало, испытали легкую оторопь. Это были Т-34-85, но не это нас удивило, ибо тридцать четверок было в Африке, как грязи, эти танки были польского производства. Хотя это было как раз неплохо, поляки сделали тридцатьчетверочку несколько удобнее советского прототипа. По крайней мере, горючки, с учетом увеличенных внешних баков, в неё влезало около 800-от литров, этого хватало почти на 650 км по хорошей дороге, был ночник у водилы и экипаж был меньше, следовательно, в башне было малость просторнее.

      Привезли мы 9,4 тонны солярки, так что на 12 танков, гордо называемых бригадой, хватало в самый раз, тем более, что поляки сделали движки многотопливными, и заправляться можно было потом почти чем угодно.

      Мы распрощались с туарегами и принялись организовывать заправку, так как из офицеров бригады в наличии был один штука - в лице взводного, ибо остальные благополучно вчера отравились за ужином и были на сегодня абсолютно не в форме и даже не совсем самотранспортабельны. Командир по радио доложил о камуфлете с отравлением командованию и получил убедительную просьбу помочь братьям по классу провести двухсоткилометровый марш до рубежа атаки, ну, и дальше по обстановке. Несчастный взводный был с пристрастием допрошен, после чего отравленный комбриг был приведен в чувство тряпкой смоченной в нашатыре и дополнил информационную ситуацию.

      Короче, нужно было завтра к утру выйти на рубеж возле небольшого населенного пункта, примерно в двухстах км отсюда, объединиться с присутствующим там революционным полком, взять город, а потом вернуться к месту дислокации. У противника там, в гарнизоне, не больше двухсот штыков, танков, артиллерии и авиации нет. Так что, аванте компаньерос и, как всегда, без пехотного прикрытия, но просьба командования ничем не отличается от приказа. На броню посадили часть тыловой обслуги с ППШ, объяснив им, что любой человек с бутылкой, находящийся на расстоянии броска, это враг революции, и подлежит немедленной нейтрализации, и пошли вперед. Из-за отсутствия какой-либо легкой техники, две машины пришлось пустить вперед в качестве авангарда и разведки в одном флаконе, и, как выяснилось, не зря, они с полтычка снесли какие-то две непонятные заставы, и мы по этому поводу резко увеличили скорость движения и прибыли на место на два часа раньше. Поневоле вспомнился анекдот времен Блицкрига 1940, который немцы рассказывали друг другу про французов, мол, один француз спрашивает другого, а когда, типа сюда, немцы придут, а тот ему и отвечает, мол, если не сопротивляться, то часов через шесть, а вот если сопротивляться, то часа через два.

      Революционный полк оказался в составе аж полутора сотен человек, остальные, наверное, тоже отравились, сказал Аким. Мы нашли очень симпатичную высотку в виде небольшого плато господствующего над городом, загнали туда четыре машины и выпустили дюжину снарядов по пустырям и кустарникам. После чего революционный полк радостно побежал в атаку, сопровождаемый остальными нашими машинами. Противник был полностью деморализован, и частично бежал, частично сдался в плен. Потерь с обеих сторон не было. Население в городке, судя по всему, также отсутствовало. Командир приказал навесить доп. баки назад, дозаправиться из них и вернуться на исходную позицию, куда мы героически, но мирно, прибыли еще дотемна.

      Уже гораздо позже, в самолете, Тарасюк спросил Барона: "Ось одного не розумiю, товаришу капитане, а навищо цим хлопцям там танки знадобилися? Вороги б и так втекли".

      Да, темна вода в облацех.

      Глоссарий

      Туареги - народ группы берберов, кочует по Сахаре, плюс частично проживает оседло в Мали, Нигере, Буркина Фасо, Марокко, Алжире и Ливии.

      Аменокаль - вождь у туарегов.

      Химл - Верблюжий вьюк, бытующий как мера веса в мусульманских странах. Вес химла в различных регионах сильно отличался, усреднённый химл приблизительно равняется весу 250 кг.

      Wehrmachtskanister - Немецкая канистра 20 литров.

      Тагельмуст (синоним "лисам") - когда туарегскому юноше исполняется 18 лет, его семья устраивает праздник, на котором туарегу дарят синий или белый платок - Тагельмуст, длина которого может доходить до 40 метров. С этого момента он считается взрослым.

      Мехари - верховой дромадер (одногорбый верблюд).

      Бур - старая Британская винтовка Ли-Энфильд.

      Музыкальная культура, как элемент специальных операций (Фантазия на тему Африканских снов XXXII)

      Вперёд, вперёд сыны Отчизны

      Час вашей славы настаёт!

      Против нас снова тирания

      Штандарт кровавый свой несёт

      Руже де Лиль

      Фигуры на шахматной доске данной истории располагались следующим образом...

      Некий городок, ставший вдруг столицей победивших революционных сепаратистов, которые сразу после победы разделились на два непримиримых лагеря...

      На знаменах первых проглядывали черты бородатого любителя халявных рейнских вин из погребов приятеля, а вторые были близки к ценностям, в том числе отображавшимся портретом некой блондинки, с развеваемым воздусями подолом (ни за что не отгадаете, кого я имею в виду).

      На помощь своим неофитам бросились сразу два Больших брата, под звездами разных цветов, но единственную дорогу, годную для проезда техники, перекрывал лагерь Легионеров, родом из страны лягушек и коньяка. Легионеры ждали эвакуации, и ссориться с ними никто не хотел, потому что, во-первых, были они весьма неплохими солдатами, а, во-вторых, в этом наваристом компоте для полного счастья не хватало только еще одной стороны.

      Что было хреново, так это то, что поджимало время, ибо у сторонников автора Критики Готской программы силенок было существенно поменьше, нежели у их затуманенных кокаколой и джазом противников, причем, у этих прислужников империализма было несколько единиц ПЗРК Стрела-2, которые было необходимо локализовать и изъять, ибо их там быть не могло, а, следовательно, не было вовсе и никогда.

      Короче, с раннего утра к Легионерам двинулись две делегации в оговоренном количестве по три человека. Ихний джип обогнал наш ровер, но мы не стали конфликтовать и двигались на полкорпуса сзади, и к воротам базы подошли вторыми, что, кстати, дало нам определенную информативную фору.

      У принимающей стороны, кстати, была традиция, поднимать над всеми военными и гражданскими присутствиями свой триколор, и обязательно не маленьких размеров. Тут над воротами флаг имелся, так же и еще перед воротами стоял часовой. Наши конкуренты прошли в ворота, не обратив внимания ни на часового, ни на флаг, мы же, обратив внимание на это упущение, поприветствовали уставными жестами и часового, и флаг.

      Встречающая нас делегация, состоящая из капитана, лейтенанта и адьютант-шефа, переглянулась. А когда мы все вышли на плац, там началась местная "Пионерская зорька" с построением, подъемом флага и исполнением гимна.

      Как только флаг пополз по флагштоку вверх и заиграл гимн, все хозяева частично вытянулись по стойке смирно, и частично отдав при этом честь не по нашенски вывернутой ладонью, стали бодро подпевать гимну. Нашим конкурентом это было демонстративно пофигу, а вот мы...

      Мало что откозыряли, так еще и тоже начали подпевать. А что, песня-то хорошая. Как-то там ... "Пройдемте граждане, не опоздайте, сейчас побатальонно будут выдавать автоматы Калашникова", короче, - наши слова! Легионеры, стоявшие рядом с нами, изображали квадратных раков, то есть, - глаза, как на прутиках, вытянулись в нашу сторону и были квадратными от изумления. А мы, не обращая внимания на эффек,т вытягивали бессмертные слова: Aux armes citoyens, Formezvosbataillons, Marchons, marchons... и.т.д. (Двое из нас знали текст Марсельезы, а третий играл ушами в караоке).

      Короче, после всех этих изысков наш имидж в глазах легионеров взвился до небес и, судя по всему, они отделили для себя зерна от плевел, то есть, с одной стороны были грубые типы, не уважающие святое, - наши конкуренты, а с другой - благородные шевалье, уважающие флаг и поющие Марсельезу, - естественно, мы.

      Ввиду того, что нас принимал сам полковник, а конкурентов капитан, надежды на успех были ощутимыми. Нас угостили кисленьким компотом, выдаваемым тут за спиртной напиток. Мы жадно восхищенно и радостно на него накинулись, и Таракан, высосав три бокала, настолько опьянел, что выболтал военную тайну о том, что у противной нам группы революционеров есть ракеты Стингер, и если их не прижучить, то этими Стингерами эти нехорошие люди могут начать пулять по вертолетам наших гостеприимных хозяев во время эвакуации. После чего мы, естественно, выставили водку (много), водка особенно понравилась адьютанту командира базы лейтенанту Мишо, который был для разнообразия сенегальцем, правда пти Мишо после четвертой рюмки впал в легкий неадекват и стал вспоминать как его дедушка резал 'белоногим' головы и их засушивал, после чего полковние исключил лейтенанта из переговорного процесса. А Таракан, ставший после пятого тоста, лучшим другом полковника, вымолил разрешение придвинуть нашу колонну к ихнему блокпосту, чтобы мы были под охраной доблестного часового легионеров.

      В общем, через час-другой нас пропустили, наша высокая делегация присоединилась к колонне уже на противоположном выезде с базы, а конкуренты остались с носом, то есть "Капитал" оказался круче джаза, секса и кокаколы, и задание было выполнено в полном объеме.

      Всё-таки не зря на кафедрах французского заставляли учить Марсельезу наизусть.

      А Марсельеза классная вещь, хотя из революционных песен мне больше нравится Марш 26 июля. Так что Музы пушкам не всегда мешают.

      Теория совпадений или дороги которые мы выбираем (Фантазия на тему Африканских снов XXXIII)

      'Тем, кто в бой вступил с судьбой,

      Не о гордости пустой,

      А о долге печься надо'.

      Лопе де Вега

      Мы сидели в ресторане аэропорта Мтвары и грустным взглядом провожали самолет, увозивший доставленный нами груз. Мы-то надеялись улететь вместе с ним, но начальству было как всегда виднее. Как говаривал майор Абвера Штейнглиц: "Работают одни, а деньги получают другие". Хотя, честно говоря, когда три дня назад этот маленький контейнер приняли от нас на ответственное хранение серьезные товарищи из еще более серьезной конторы, мы испытали явное облегчение, ибо интуиция буквально орала об опасности. Контейнер представлял собой нечто вроде матрешки, и самой маленькой частью в ней был химический снаряд с НАТОвской маркировкой. Так что, то, что мы добрались до аэродрома без потерь и вообще без боестолкновений, было чудом. А тут начальство решило, дабы жизнь медом не казалась, усложнить нам задачу. Нам приказали тайком достать жуткую начинку и припрятать, а сам контейнер, светя его на каждом углу, доставить в местный порт и в этот же день публично погрузить его на океанскую яхту "Амелия". Порт этот был похож на восточный базар во время погрома, наводнения и пожара одновременно, так что дюжина приданных нам добрых молодцев, в лицах которых ясно читался штангель-циркуль перекрещенный с молотком, была нам очень кстати, а то уж очень много народа кишело вокруг нас все это время, и добрые лица и намерения были отнюдь не у всех. Ох, и не хотела мировая буржуазия расставаться со своими секретами. И ведь не скажешь им, что, мол, отстаньте, это муляж, а настоящий снаряд заныкан в другом месте. Мы потом долго гадали, а что же там с этой засвеченной яхтой было потом...

      В порту, кстати, пытались завербовать Тарасюка, когда он хотел обменять два тюбика зубной пасты на древнюю маску из черного дерева. Тарасюк честно довершил обмен, в процессе которого на все вопросы и предложения, не имеющие отношение к мену, отвечал Yes of Yes, после чего обездвижил вербовщика ударом в горло, таким же, но более жестким ударом вырубил его напарника и сдал злыдня кому надо в лице Таракана.

      Пролетели годы, прошли десятилетия, наступил XXI век. Как-то 9 мая я застрял во Франкфуртском аэропорту: то ли Москва, действительно, не принимала по погоде, то ли немцы хотели испортить праздник, но вылет отложили всерьез и надолго. И пришлось тащиться в местный ресторан Гёте, и, войдя туда, я застал момент, когда трое мужчин, сидевших за столиком аккурат под портретом Иоганна Вольфганга, на чистом русском языке, не оскверненным отсутствием идиом, объясняли местным гитаристам, слоняющимся промеж столов, куда именно они засунут им гитары, если те будут мешать отдыхать исполнением вражеской музыки. Я тепло поздравил земляков с Днем Победы, и мы продолжили отмечать праздник вместе. До моего прихода за столом вспыхнула небольшая полемика, которая продолжилась и позднее. Речь шла о перипетиях судьбы и о том, что многие незнакомые друг с другом люди очень часто пересекаются в жизни сами того не ведая.

      Самый молодой из присутствующих товарищей, назовем его Васей, был сторонником приземленно-циничной версии, что все это, мол, сказки, а согласно теории вероятности, процент реальности случайных пересечений людей и судеб, типа как в авантюрных романах, предельно мал. Двое его оппонентов, Миша и Саша, будучи людьми, более старшими по возрасту и гораздо более умудренными опытом, настаивали на том, что случайных совпадений в жизни гораздо больше, чем кажется их молодому другу, и стали приводить в качестве примера старые истории, о которых уже можно было поведать миру...

      Миша рассказал, как в некоем Африканском порту куча каких-то жлобов принесла на его мирное судно какой-то гребаный ящик, с которым надо было добраться до ближайших островов, причем, начальством было сказано, что груз важный и возможны нюансы, в случае которых ящик нужно затопить на глубине исключающей подъем, но если что - свои прикроют. Причем, супостаты должны видеть, как этот ящик бросают в набежавшую волну. Так вот, когда корабль плыл по тревожным водам Индийского океана, над ним в выси величаво пролетел родной Ту-95, и вот позже выяснилось, что на том "Медведе" летал Мишин однокашник, вот такое вот совпадение. А плавание, по Мишкиным словам, выдалось тревожным, и уже в виду пункта назначения, два каких-то левых сторожевика попытались перехватить их мирное судно. Как было приказано, ящик был демонстративно сброшен в море, сторожевики, тем не менее, пытались продолжить перехват, но тут очень вовремя проявился крейсер Советских ВМФ "Дмитрий Пожарский", который погрозил нехорошим сторожевикам визгливым шипением барабет, шевелением стволов главного калибра и грозно-ленивым мявом многодецибельного ревуна. Сторожевики сразу притворились мирными рыбацкими шаландами, и со всех ног кинулись искать тунца на горизонте (видимо, для салата).

      - Да-а-а-а... Всё-таки не обмануло тогда начальство на счет подмоги, - мечтательно сказал Миша.

      И тут Саша выругался большим боцманским загибом, и выдал тираду на тему, что, мол, никакой подмоги не было, а просто крейсер "Дмитрий Пожарский" мирно гонял по Индийскому океану американский авианосец "Констелейшен", и в тот момент осуществлял обходной маневр, проводя параллельно учения экипажа, а ревун без всякой агрессии просто означал условное открытие огня, и ему до гальюна были разные маломерки, кишащие в акватории. Когда стихла не совсем цензурная реакция Миши, пришла и моя очередь...

      Положив руку Мише на плечо, я покаянно сообщил, что если его судно называлось "Амелия", то к жлобам, притащившим ящик на борт, я имею самое прямое отношение. Мы стали радостно отмечать данные разъяснения, хохоча, выпивая и закусывая, но нам помешали странные звуки, издаваемые Васей. Он явно пытался что-то произнести, но подавился франкфуртской сосиской, и, наконец, прокашлявшись, наш молодой друг выдал, что его родной дядя служил на авиабазе в Могадишо, на той самой, на которой базировались Ту-95. А вы говорите...совпадения.

      Опасные Малютки, или Взаимовыручка при проведении спецопераций (Фантазия на тему Африканских снов XXXIV)

      Пусть Меркав в пустыне стадо

      Но для нас все это шутки

      Потому что на Меркаву

      Есть Советские Малютки

      Из фолклера арабских противотанкистов

      Весьма не этично дарить подарок, а потом забирать его назад. Поэтому начальство решило лично не пачкаться, а провести данную невежливую акцию нашими руками.

      Дело было в том, что одно антиимпериалистическое движение, внезапно изменило делу Социализма и перебежало к буржуинам, причем, не по любви, а по голому расчету. От нас шло только оружие, а империалисты дали денег, что было гораздо вкуснее. А наше руководство как раз отправило им очередной подарок: пару грузовиков с интересными дивайсами под милым названием 'Малютка'.

      Это творение конструктора Непобедимого было незаменимо в том случае, если надо остановить вражеские танки. Эти борзые 'Малютки' были просты в употреблении, как винтовка Мосина, и жгли все НАТОвские бронемодели в песи и хузары, недаром НАТОвцы прозвали их Sagger, то есть - тигель, ну, а как их прозвали танкисты ЦАХАЛ, потерявшие в этом "тигле" больше восьмисот танков, я не могу привести тут из скромности*.

      Мы уже почти подарили бывшим друзьям дюжину комплектов 'Малюток' с БК, но по радио пришел приказ, не имеющий двойного толкования, и мы, шуганув для порядка встречающую сторону (пулемёт РПД-44 - очень подходящий инструмент для шугания нежелательных личностей), возглавляемую местным генералом, чем-то напоминающего майского жука, удалились на сопредельную территорию. В процессе шугания, лендровер генерала перешел в цепкие руки старшины Тарасюка. И как сказал Андрей в своё оправдание: 'У цього хруща там куча продуктiв, а ми ще й не снiдали'.

      В приказе было сказано, что так как от аэродрома мы уже отрезаны начавшейся между двумя местными движениями разборкой (третье движение пребывало в сторонке и ждало кто победит, чтобы под конец присоединиться к победителям), груз должен быть вывезен на одну из сопредельных территорий и, по высшим политическим и оперативным соображениям, должен быть уничтожен именно в конкретном районе, контролируемом одной из воюющих сторон. Короче, выражаясь по-простому, обломки должны были сработать в качестве подставы, но начальству, естественно, виднее.

      На данную территорию мы вышли без проблем, но потом возник вопрос в какую сторону выводить инструкторов, оставшихся не у дел, и пока суд да дело, мы прикорнули в распадке, где наша колонна была не видна ни с суши, ни с воздуха и тут как раз подоспело контрольное "музыкальное" время. Прием тут был неуверенным, и на ходу радисты связь не гарантировали, так что, привал оказался кстати.

      От командования не было ничего нового, но на одной из дежурных частот пошел позывной от коллег-союзников. У геноссен были проблемы, и по ряду причин мы не могли им не помочь. Коллеги должны были с помощью приданного местного батальона перекрыть рокаду и грохнуть или захватить колонну с боеприпасами, идущую к недругам тех, кого они обучали, кстати, этими недругами были как раз те, на чьей территории мы должны были рвануть свой груз. Но проблема была в том, что приданный батальон так и не появился в точке рандеву, куда геноссен, как и положено пунктуальным адептам циркуля и молота, прибыли точно в срок. Ребята почему-то думали, что нас не меньше батальона, и несколько приуныли, увидев колонну из пяти разномастных машин и максимум полуроты на них, состоящей из наших ребят и неудавшихся инструкторов 'Малюток'. Но они в который раз недооценили славянскую смекалку...

      Нет, нация ребят с циркулем, конечно, весьма не глупая и, как говорится, её представители выдумала колбасу и обезьяну, но, что все это значит по сравнению с Тарасюком и Акимом.

      Начал, естественно, Тарасюк. Узнав, что тонкие провода высочайшего качества, по которым управляются ракеты, являются одноразовыми, он сначала возмутился, что столько добра пропадает зря. А потом, вспомнив, что мы должны эти ракеты уничтожить, воспылал робкой мечтой изъять из ракетных пеналов бухты кабеля, на которые можно выменять 'усе, що завгодно: вiд слона до зенiтной установки'. Аким же, мыслящий менее меркантильно, сразу же воспылал и воскликнул:

      - Командир! Ведь один хрен нам приказано 'Малютки' уничтожить, так, давай, их уничтожим, стуча ими по вражеской колонне, заодно и задание будет выполнено в точности, ну, и ребятам поможем.

      И мы поспешили - обрадовали коллег, что хоть и не сможем помочь им захватить колонну противника, ну, а вот грохнуть, так со всем прилежанием. И так что мы имеем:

      Две дюжины комплексов 'Малюток', то есть, - практически сорок восемь ракет в двух первых запусках (БК можно не считать, так как пустить их в дело всё равно не удастся);

      Взвод инструкторов - 30 штыков;

      Наша команда - 9 отчетливых орлов;

      Союзники - 11 защитников дела Фридриха Энгельса;

      Семь РПД-44 с кучей патронов в коробах;

      Пара ящиков взрывчатки;

      Сорок часов до начала операции;

      Определенный опыт и немного везения;

      То есть, - полный комплект для успешного выполнения двух заданий в одном флаконе.

      К месту мы выдвинулись вовремя, и для засады оно было весьма удобное. От зеленки до трассы было не больше трехсот метров кочковатой почвы (типа не побегать, не спрятаться), вдоль дороги тут были глубокие кюветы (что очень к месту затрудняло съезд с неё) и для полного счастья тут был мост через пересохшее русло, причем, мост не охраняемый.

      В ответ на наше удивление подобной безалаберностью очередных местных властей, союзники пояснили, что, во-первых, мост этот нужен всем и его, типа, никогда не взрывают, а, во-вторых, посты на этом мосту периодически вырезали по ночам бродячие иррегуляры, дабы разжиться оружием, и местные власти на посты решили наплевать. Ну, что же, значит, мы будем первыми.

      Итак, наши инструкторы, только обрадовавшиеся возможностью лишний раз стрельнуть в боевой обстановке, стали расставлять свои грозные комплексы.

      Сам комплекс 'Малютка' представлял собой небольшую ракету, установленную на специальном пенале, в котором она, заодно, и транспортировалась и нечто вроде площадки с джойстиком и перископным прицелом. Ракета была соединена с площадкой восьмисот метровым кабелем и после запуска управлялась джойстиком по проводу, который был, естественно, сверхпрочный и сверхтонкий. Сейчас это, конечно, смотрится раритетом, но тогда 'Малютка' считалась весьма грозным оружием, да и сейчас кое-где присутствует на вооружении.

      К тому моменту, когда на дороге замаячил передовой броневик конвоя с боеприпасами, у нас все было готово. То есть, ракеты, пулемёты и Тарасюк были наготове.

      Когда броневик лихо въехал на мост и бдительно замер в аккурат по середке, нагло вертя башенкой с пулеметом, Тарасюк дождался, когда подтянется колонна, и нажал на кнопку радио-взрывателя, после чего броневик и мост почили в Бозе. С шипящим свистом сорвались с лотков ракеты, и все больше и больше летело их в сторону обреченной колонны.

      Полыхнули еще два броневика охраны, а потом взорвался первый грузовик, за ним второй и так далее. (Когда из одного грузовика, после попадания в него сразу двух ракет, брызнули в разные стороны сверкающими на солнце серебряными протуберанцами банки консервов, Тарасюк явственно застонал, показав, как ему хочется хоть немного покопаться в разгромленной колонне, но поймав грозный взгляд Барона, моментально притворился мышкой под веником).

      Охрана и водители грузовиков, когда еще только рванула первая броня, так дружно и героически дунули в противоположную от наших позиций сторону, что пулеметы остались без работы. Приказ был выполнен, и все, кроме противника и частично Тарасюка, были счастливы и довольны.

      Еще в течении двух часов почти счастливый Тарасюк выковыривал из не истраченных ракет катушки с кабелем, пока Барон на него не рявкнул, приказав поторопиться с подрывом остатков былой роскоши. Но Тарасюк был уже доволен, и провода он через несколько дней поменял на тако-о-о-о-о-е...

      Но это будет уже совсем другая история про Маугли.

      В девяностых 'Малютки' жгли даже хваленые 'Меркавы'.

      Самоходки на уборке арахиса, или Свадьба с приданым (Фантазия на тему Африканских снов XXXV)

      Самоходку танк любил

      В лес гулять её водил

      От такого рОмана

      Вся роща переломана

      Танкистская частушка

      Сейчас бурно обсуждают новые Российские 'надувные танки', причем, мнения два, и они, естественно, противоположные. Одни считают, что это грамотное решение для маскировочных мероприятий и введения противника в заблуждение, другие же считают это бесполезной тратой бюджетных денег. И вспомнился мне тут один давний случай, когда пришлось, и весьма удачно, применить фальшивую бронетехнику, а было это так...

      Как-то прибыли мы в один городок под видом обоза с арахисом, вернее, под видом его охраны. Мы сдали получателям то, что было главной составляющей груза и, естественно, не относилось к сельхозкультурам и, получив приказ отдыхать на месте вплоть до особых распоряжений, немедленно этим и занялись. Появилась возможность хотя бы отоспаться. Единственный, кто был при деле, это старшина Тарасюк. Андрей деятельно обменивал наш арахис на что-нибудь полезное. Нет, конечно, выгодно продать или махнуть арахис в этих местах, было сложнее, чем проделать те же операции с углем в Ньюкасле или самоварами в Туле, но Тарасюк - это Тарасюк.

      А места тут были веселые: за рекой Рувума только что разгромили колониализм, а так как в этом городе были базы двух официальных и трех неофициальных фронтов борьбы с белоногими супостатами, то шурум-бурум тут был ого-го какой, и кого тут только не было. Был даже Швейцарский писатель-этнограф, которого прочно оккупировал Аким, рассказывая ему юмористический фольклор горного народа Фунго (это были, естественно, наши анекдоты, переведенные на немецкую мову), Аким как раз с постной мордой заканчивал анекдот: ' ...И тогда фроляйн ответила юноше, что не имеет никакого отношения к метеорологии вообще и к синоптикам в частности, потому что торгует своим телом за деньги', - ну тут труба протрубила в поход...

      Приказ был следующим. Нужно было срочно передислоцироваться в один сопредельный городок, засветиться в его окрестностях и, по возможности, устроить там в строго определенную временную дельту шум, целью которого является задержать местный гарнизон на месте, но желательно мирно, ибо гарнизон большой и даже нам с ним не справится, а других наших, либо дружественных делу Социализма сил кроме нас, поблизости не было. Ну, мирно, так мирно (боеприпасов меньше потратим), а устроить всегда пожалуйста, правда, хоть нам и придали роту местных патриотов, тяжелой техники было ноль.

      И тут, как всегда, очень удачно подсуетился Тарасюк ... Нет, понятно, запас - он карман не тянет, но поменять арахис на три трактора, это было лихо даже для него. А он надыбал три Катерпиллера в весьма приличном состоянии, причем, у него осталось еще три грузовика с арахисом. И отсюда стал вырисовываться план операции. Коли не надо штурмовать город и всего-то напугать местный гарнизон демонстрацией с флажками, то она у нас есть. В тех местах недавно появились старые добрые Су-100. Самоходка - которой пускай уже и за тридцатник, весьма не плохая. Фидель на такой скинул десант гусанос в море, и противник уже был наслышан о новых русских танках, и очень их побаивался, тем более, был один серьезный бой, Су-100 сожгли дюжину броневиков и выйдя на прямую наводку в хлам расстреляли позиции батальона, всё-таки сто миллиметров - и в Африке сто миллиметров.

      И не менее удачно выступил Аким, которому дали команду найти производственно-ремонтные мощности. Короче, в железнодорожных мастерских проводили день революционной культуры, и включал этот день, помимо прочих разностей, еще и показ советского фильма. Почему-то это оказался мультик про пионера Петю и волка, и Красную Шапочку. Проблема была в том, что на местной аппаратуре фильм можно было крутить только без звука, и посему культуртрегера из Пролеткульта и Железнодорожного начальника ожидал за это большой втык от руководства, но 'случайно' познакомившийся с ними Аким, сказал, что знает этот мультик наизусть и с радостью сделает сурдоперевод. Мультик прошел на ура, солдаты, рабочие и примкнувшие к ним крестьяне ржали до икоты и потребовали показать кино еще раз, и не смотря на то, что Аким уже ушел, ржали они, пожалуй, даже громче, чем перед первым просмотром. Таракан пребывавший на просмотре, по возвращении, рыдая от смеха, стал цитировать песенку бабушки о беременном волке. Короче, после такого блистательного выступления нашлись и сварщики, и листы металла. Краску Тарасюк нашел самостоятельно, и через пару суток под покровом ночи из ворот мастерских, осторожно постукивая по стыкам, выехал таинственный эшелон, состоявший из пары обшарпанных пульманов и нескольких зачехленных платформ, на которых стояли грузовики с арахисом и угловатые свеже-зелёные самоходки с длиннющими стволами (бывшими в девичестве четырехдюймовыми водопроводными трубами). Термин шуш-панцер был тогда еще не известен, но это было самое оно и есть. Было там и три трейлера, конфискованных нашими помощниками непонятно у кого. (Бардак в том городке, как я говорил выше, на то время царил страшный).

      Мы прибыли на ближайшую к месту назначения станцию, разгрузили технику и стали готовится к маршу, но предварительно нам надо было засветить тут наши самоходки, чтобы местные земли пошли слухом полнится. В общем, наша колонна выглядела грозно, но был ма-а-а-аленький нюансик... наши шушпанцеры могли реально двигаться только пушкой назад. Если помните, мы их сделали из тракторов, и иная компановка не получалась, но как сказал Аким...

      'Если, скажем, для городского жителя все, что черное, с рогами и мычит - это есть бык, так и для местных иррегулярных и не очень частей все, что зеленое, квадратное, рычит и с пушкой, это Су-100'.

      Короче, мы загрузили шушпанцеры на трейлеры и двинулись в сторону главной точки маршрута, по дороге нас никто не тревожил, блокпосты при нашем появлении пустели со скоростью света, и выглядели мы, конечно, сурово, так как помимо всего на шушпанцерах стояли сверху турели с РПД-44, одним из самых популярных тут пулеметов. Единственно, местные не признавали коробов, хотя, на мой взгляд, стопатронную ленту кроме, как в коробе, не унесешь, а лента на пятьдесят - это уже не комильфо. Этот неплохой пулемет для партизанских войн на дальних континентах опоздал на Вторую мировую (в сорок пятом успел пройти обкатку в войсках), после неё попал в разборку между Ковровым и Ижевском. Лобби в ЦК у обеих сторон было настолько сильным, что на вооружение почти одновременно приняли тандем СКС-РПД-44 и АК-47. Наши генералы и министры опять готовились к 1941 году, хотя были совсем другие времена. Нужен был либо тандем СКС-РПД44, либо АК-47 - РПД44, но когда генералы и министры считали народные деньги? Мне лично РПД-44 нравится потому, что он хоть и слабее по ТТД чем РПК, но за счет массивности имеет гораздо лучшую прицелистость, ну, и сто патронов - это и в Африке сто патронов.

      Вскоре наша шуш-бронеколонна расположилась на границе местного нейтрального анклава. В этом городишке был большой ООНовский госпиталь, и все воюющие стороны, по умолчанию, объявили в этой местности водяное перемирие. Тут кишели представители всех воюющих сторон, кипела деловая жизнь, был рынок, кабачки и, что характерно, не было никаких конфликтов, ибо они моментально гасились окружающими... в упор, ну, и еще, по неписаным законам, туда нельзя было въезжать на боевой технике. Что еще было важно, так это то, что от гарнизона, который мы должны были смутить, это все находилось километрах в тридцати, и народец оттуда, в этих местах так и кишел, то есть, утечка уже началась. Так что, оставив наши самоходки урчать дизелями за условной границей анклава, Барон, Аким, Таракан и Тарасюк пошли прошвырнуться по злачным местам, дабы проболтаться на каждом углу о нашей боевой мощи, заточенной под недалекого супостата, коварно не оценившего пользу социалистического пути развития. И в третьем по счету кабачке мы наткнулись на Дона Гарибальди...

      Это был весьма интересный тип. Будучи метисом, он, в зависимости от степени опьянения, называл себя то испанцем, то итальянцем, носил он униформу полковника Итальянской колониальной армии, времен Дуче. Но самое интересное, что этот благородный дон пользовался популярностью среди национально-освободительных движений и периодически чем-нибудь руководил, как правило, до первой крупной пьяной выходки. И еще Дон Гарибальди был знаменит, как разносчик новостной информации. Ага, подумали мы с Иван Иванычем, ты-то нам, дружок, и нужен. Перед Доном стояла опустевшая на треть бутылка местного джина 'Коньяги' и выглядел он, для испано-итальянца весьма неплохо, хотя находился в страшном миноре. Во-первых, его уволили из помощников командира отряда, во-вторых, его невесту, её же двоюродный дядя заточил в своем загородном доме, дабы позже выдать за муж за какого-то вождя, а у бедного Дона нет ни солдат, ни друзей, дабы помочь воссоединиться с его Инезильей. (Как мы позднее выяснили, звали девушку на самом деле Мфинанга), а дядя был какой-то шишкой у контрабандистов. Короче, место для демонстрации тяжелой артиллерии нашлось, и ключевым словом в его выборе было - 'загородный дом'. Мы сказали благородному Дону, что помним его помощь делу Мировой Революции и посему поможем брату по классу.

      Утром следующего дня три самоходки, грохоча траками и движками (что хорошо заглушало дребезжание металлических листов), нагло подкатили к белому колониальному особняку и развернулись к нему длиннющими грозными дулами, и прочесали стену длинными очередями из турельных пулеметов. Из командирской машины (на крыше ее рубки стояло аж три пулемета) вылез Таракан в своем любимом берете бельгийского паракомандо, нагло продефилировал к воротам и потребовал у охраны предоставить хозяина. И намекнул, что на все про все у них есть 5 минут, после чего особняку будут нанесены повреждения, не совместимые с дизайном. Местные быстро смекнув, что люди с такой огневой мощью адресом не ошибаются и так просто в гости не заходят, быстренько предоставили хозяина. Хозяину, мелкому мулату с ушами чебурашки, было объяснено, что тумпуку Мфинанга поедет с нами, так как её хочет видеть жених, он, ах, какой хороший человек и Дон, вдобавок, а мы типа друзья жениха, которые дали ему слово, что без невесты не вернутся. Дядя все просек на момент, но что-то проблеял на счет калыма, но тут-то он и попал. На счет калыма Тарасюк с Доном Гарибальди своевременно подсуетились, причем, часть калыма, закупленную Гарибальди, Тарасюк выменял у него на наш арахис (что он с этого поимел, оставалось только догадываться), так что, по сигналу автоматная очередь+зеленая ракета, к воротам усадьбы потянулись мелкие стада овец и грузовики с арахисом.

      Все закончилось тем, что мы вручили невесту счастливому жениху, погуляли на свадьбе, и подарили молодоженам три шушпанцера, со строгим условием - в бои не встревать, ибо пушки заклепаны, и больше на них ездить, по поводу подарунка прямо на свадьбе у Дона образовался новый отряд, и все стало на мази.

      Год спустя, будучи недалеко от этих мест, мы с изумлением увидели на параде наши самоходки, правда, уже в другой окраске и с другими пулеметами на рубках, но это уже совсем другая история.

      Сколько бревен надо для успешной полит-информации

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXVI)

      'Единица - вздор,

      единица - ноль,

      один -

      даже если

      очень важный -

      не подымет

      простое

      пятивершковое бревно,

      тем более

      дом пятиэтажный'.

      Владимир Маяковский

      Диспозиция была следующая... Мы доставили в необходимую точку маршрута транспорт с учебными пособиями, обмундированием, турельными ДШК, спаренными и курсовыми СГМТ и прочими аксессуарами школы молодого танкиста, но вот самих танков мы там не обнаружили. Танки обещали подогнать через дней десять - двенадцать, и кстати персонал учебного центра двигался вместе с ними, а будущие курсанты уже мало что были на месте, так для них уже была казарма, где они радостно предавались безделью. Курсанты были кстати для этих мест несколько своеобразные. Это была бывшая охрана каких то, то ли нефтепромыслов, то ли рудников, состояла она исключительно из мулатов, плюс мулаты эти владели стрелковым оружием, умели обращаться с автотранспортом и самое главное поголовно сочувствовали идеям Социализма. Ну безделье, это для солдата не допустимо, так нам и сказал Главный советник и предъявив радиограмму от нашего руководства, приказал, не мудрствуя лукаво, приступить к производству учебного процесса и вести его вплоть до прибытия техники и штатного персонала.

      Ну что же решили мы, приказ есть приказ и взялись за курсантов со всем прилежанием.

      В виду отсутствия танков, решили их учить по плакатам, разрезным пособиям по технике и вооружению и малость еще кое чему, что им безусловно пригодится в будущем.

      Таракан и Аким чуть не подрались, когда обсуждали учебный план, но Барон быстро раздал всем братьям по щелобаном. Курсантов разделили на три учебных взвода по восемь человек, командирами-инструкторами назначили соответственно - Акима, Арканю и Таракана.

      А учебный план составленный Акимом и Тараканом, командир одобрил и приказал принять к исполнению, внеся естественно ряд мелких изменений.

      И Аким и Таракан, были по жизни садистами, Таракан по должности, Аким по призванию и развернуться в этом призвании им мешало только отсутствие должных объектов, а тут три десятка мулатов. Так вот, в качестве укрепления физподготовки будущих танкистов, было применено самое обычное бревно кипариса в количестве трех штук, благо кипарисов в этих местах был полный примус.

      То есть на каждый взвод из восьми человек, было выделено по одному бревну и передвижение вне казарм, столовой и аудиторий без бревна не допускалось. Даже в сортир курсанты ходили с бревном. Конечно это не вызывало позитивных эмоций у обленившихся охранников, но заехавший посмотреть на наши самопальные тренажеры (полноразмерные макеты танков, на которых экипажи тренировались в загрузке и выгрузке себя болезных и заодно учебных снарядов, а также в любимой во всех родах войск команде газы). Комманданте пришел в восторг, одобрил, пообещал внедрить эту методику во всех революционных частях и экипажах и навесил подсуетившемуся Акиму, какую то жутко аляпистую медаль, чем весьма обидел Таракана (Аркане было по фигу).

      Напряженность в подразделениях тем не менее была, но разная. Лучше всего было во взводе Акима, он всегда умел ладить с подчиненными (но не с начальством), поразил всех своих курсантом четкостью своей стрельбы 'по македонски' и тут проявил еще известную дипломатию, объявив своему взводу что медаль у них общая, ибо её заслужил весь взвод своим молодецким видом, хотя именно в день награждения, несчастные мулаты проходившие мимо Команданте после километрового марша, по своему молодечеству были наиболее близки к известной юмореске Никулинина и Шуйдина - 'Бревнышко'.

      К Аркане в виду его габаритов относились с уважением изначально и он в добавок завел себе стек, которым практически никого не трогал, но его курсанты смотрели на инструктора как Монголы на Унгерна, ибо стеком эта палка размером с черенок для лопаты, казалась только в лапище Аркани.

      У Таракана в группе изначально было даже нечто вроде скрытного сабботажа, так как ему во взвод досталась бывшая элита охранного отряда, да и был он малоросл и худощав, но капитан был не пальцем делан и на утреннем построении, перед зарядкой, объявил своему взводу, что если двое добровольцев смогут его победить в рукопашной, то весь день сегодня взвод проведет без бревна. Таракан потратил вместо минуты пять, исключительно для наглядности и после этого недовольство ушло так сказать в глубь.

      Но самую жирную точку, поставил естественно Барон. На утреннем построении, он некоторое время стоял перед строем молча, лишь изредка пощелкивая кнопкой и крышкой красивой пластмассовой коробки, висевшей на тонком ремешке, перекинутом через плечо. В коробке лежал девайс именуемый официально АПС, а в просторечии 'Стечкин', эта чудо-машинка имела в магазине 20 патронов и могла стрелять очередями. На плацу стояла мертвая тишина ибо все знали, что данное пощелкивание означает весьма плохое настроение у командира, тишину нарушило подвывание повара из нашей столовой, его вывел на плац старшина Тарасюк, подталкивая прикладом любимого пулемета, за ними двое солдат из роты обслуживания и охраны Центра, тащили кладовщика, который уже не мог идти, по причине млявости организма. История была старой как мир... Повар взял в кладовщики племянника и вместе они естественно чуток подворовывали, но не фатально, но кладовщик превысил квоту усушки-утруски и попал на карандаш Тарасюку.

      Строй курсантов почти одновременно облегченно выдохнул, виновные сегодня были на стороне. Командир как обычно был строг но справедлив. Кладовщика просто выгнали, а на повара повесили таньгу, в виде ящика пива и двух блоков сигарет каждый день в течении десяти календарных дней, а потом сделав длинную паузу, Барон объявил что пиво и сигареты будет получат подразделение, которое первым будет проходить утренний кросс (500 метров с бревнышком). Курсанты искренне заорали ура и на следующее утро, опоздавший на построение к зарядке курсант, получил по пинку от всех своих товарищей, кто смог до него дотянуться.

      Но все хорошее долго длится не может, ибо командиру доложили, что грядет важный и лампасный Московский гость, аж из Главпура и будет проверять полит подготовку курсантов, к которой мы мягко говоря не имели никакого отношения, что впрочем не ограждало нас от начальственного гнева. Командир устроил экстренное совещание, на котором после единодушного ржания было принято предложение Акима. Все было дешево и сердито, на учебные бревна и макеты танков, было предложено наклеить по четыре портрета основоположников и таки образом вбить в головы курсантов хотя бы ФИО и должность борцов за народное счастье в частности и за социализм вообще. За портретами отрядили Тарасюка, дав ему для обменного фонда дюжину перочинных ножей (пару десятков октябрятских звездочек, добавил скрепя сердцем из своих запасов сам Андрей). А к концу дня, на бревнах и макетах гордо зашуршали портреты Маркса, Энгельса, Анжелы Девис и ... Поля Робсона. У Акима и Таракана была истерика, ржал даже обычно спокойный Арканя.

      Я загнал Тарасюка в угол и заставил выложить всю схему гешефта с Робсоном. Сначала Тарасюк честным и жалобным голосом сказал, ну вы же сами приказали товарищ майор найти мабуть какого ни есть героя национальной борьбы за советскую власть, а про консервы и киня с вухами, я просто забыл доложить. Кинь с вухами конечно меня заинтриговал, но я решил оставить его наконец беседы. Ну а дальше пошла цепочка операций, при виде которых Остап Бендер повесился бы, а Энди Таккер застрелился...

      Первым делом Тарасюк посетил штаб местной молодежной социалистической организации и выменял на звездочки портреты Маркса и Энгельса, потом посетил единственного местного букиниста (его же торговца книгами и газетами) и получил всего за два перочинных ножа иллюстрированный альбом, королевские династии Португалии и пачку плакатов - Анжела Девис, вице-президент США (плакаты шли в придачу, причем завидя плакаты Тарасюк заявил книго-торговцу, что он этот хлам никогда и никому не продаст, после чего торговец буквально навязал эти плакаты старшине в придачу). А потом старшина наехал на местного дельца черного рынка, который был ему чем то обязан. На вопрос, а нет ли якого ни будь национального героя, заробевший спекулянт от страха, выдал старшине резидента инсургентов. Тарасюк по быстрому махнул эту инфу у местных чекистов на ящик электрических лампочек и продолжил поиск, выменяв по дороге на несколько перочинных ножей и альбом с португальскими королями, ослика (киня с вухами), которого нагрузил электрическими лампочками. После чего вернулся к букинисту и на часть лампочек и остатки ножей выменял у него ящик консервированных страсбургских паштетов и пачку конвертов от пластинок Поля Робсона. Букинист уверил старшину, что Робсон национальный герой и в добавок коммунист.

      Короче старшина получил один наряд вне очереди и благодарность. В качестве наряда, он организовал изготовление козел под бревна. Это был не гуманизм по отношению к курсантам, а нежелание пачкать об землю агитационный материал.

      А через тройку дней, появилась высокая комиссия. Генерал увидев картинки на бревнах и деревянных танках несколько прибалдел, но Барон доложил высокому гостю, что ввиду малограмотности личного состава (что поделаешь, проклятое наследие колониального режима), мы вынуждены учить курсантов на наглядном материале. Генерал одобрил и приказал продемонстрировать уровень знаний личного состава. Мимо как раз бодренько тащил бревнышко взвод Акима. По сигналу Барона, бревнышко установили на козлы и к генералу промаршировал специально отобранный доброволец. Показывая стилизованной указкой на портреты, он отбарабанил, что Энгельс - Великий Марксист, Анжела Девис - великая американская марксистка, Поль Робсон великий народный певец-марксист, а Маркс - просто Марксист.

      Тут какая то сволочь сзади закашлялась и Барон показал за спиной кулак, намекая что обломится всем и кашель сразу прекратился.

      Генерал опять одобрил и поинтересовался а как мол Поль Робсон попал в великие Марксисты, на что Аким, сделав преданно-натужное лицо дворняги страдающей запором, в пол голоса доложил, что тут еще силен национальный вопрос и мы ориентируясь на работу товарища Ленина "Критические заметки по национальному вопросу" (ПСС, 5-е изд., т.24), решили добавить в учебные материалы такого известного друга Советского Союза, как пролетарского певца негритянской национальности Поля Робсона.

      Тогда генерал поинтересовался почему мол у танкистов бревна и почему не видно портретов Владимира Ильича Ленина, на что уже Барон ответил, что рано им еще к святому прикасаться. А влезший как всегда Аким добавил, что пусть бревна потаскают, а потом мы им и расскажем что такое бревно и сам Ильич легко таскал и вот тогда африканские товарищи окончательно проникнутся пользой социализма.

      Генерал весьма благосклонно кивнул и даже несколько возбудился при виде такой не паханной целины, в смысле не паханной нивы пропаганды и быстро приказал собрать личный состав, которому он лично прочитает лекцию о знаменитом Ленинском субботнике.

      Переводил Таракан и почему то каждую цветастую идеологическую фразу, он переводил весьма кратко, если не условно. Но судя про его довольному лицу и включенному диктофону, генерал этот, либо его начальство, некогда подгадили конторе Таракана и теперь возмездие было не за горами.

      Курсанты потом выясняли у командиров взводов, а почему Ленин таскал бревна, а Анжела Девис и Маркс не таскали, на что получали абсолютно не выдержанные идеологически и даже эстетически ответы.

      А потом пришли наконец танки и с ними штатный персонал учебного центра. Наши сменщики кстати были радостно удивлены, как хорошо понимают стандартный русские приказы наши курсанты и как быстр по приказу, 'экипажи ***** по машинам ** вашу мать', курсанты в считанные секунды ныряют в деревянные макеты.

      Нашу идею с бревнами новое руководство одобрило, но попросило нас самих и отменить. Барон прочитал курсантам пламенную речь, где почтил их званием броневых орлов революции и объявив что они физически теперь полностью соответствуют званию танкиста и бревна больше не нужны. А наши бывшие ученики спели нам на ломаном, но узнаваемом русском, песню 'Броня крепка'. Вот так мы и расстались.

      Через несколько месяцев мы узнали, что обученный нами броневой отряд, будучи в рейде по тылам противника, при встрече с колонной тягачей-лесовозов, везущих бревна, расстрелял их в хлам из башенных орудий (ребята лупили исключительно по бревнам, так что ни один водила не пострадал).

      Всё-таки Павлов и его верная собака были великими учеными

      ТАРАСЮК, МОНАШКИ И КАТЮША, СРЕДИ КАССАВЫ

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXVII)

      'И женским именем Катюша

      Огонь возмездия был назван нам на страх'

      Перевод с немецкого. Автор неизвестен

      Мы предавались заслуженному отдыху. Груз был доставлен по назначению и сдан по принадлежности. Жили мы в приличном колониальном особнячке, предоставленном нам одним из местных революционных командований (всего их в данной местности было три, не считая иррегулярных группировок). Тарасюк, ставший после окончания задания счастливым обладателем сотни пустых ящиков, нескольких дюжин мешков с сушеной рыбой неизвестной породы, пары кубометров фанеры и нескольких старых грузовиков Bedford OXD, радостно предавался организации сложной цепочки гешефтов. Мы шлялись по местным кабачкам, и встречая троицу монашек из неизвестного ордена, периодически попадавшимся нам по пути, вежливо с ними раскланивались. Сами монашки представляли собой весьма интересное интернациональное трио - негритянка, мулатка и европейка-блондинка - носили они желтоватые сари с бордовым подбоем и такой же расцветки косынки. И мы, после одного случая, испытали к ним не шуточное уважение.

      Как-то раз на наших глазах к ним пристало пятеро подвыпивших иррегуляров из гражданской гвардии, мы, как джентльмены, решились вмешаться, но три Матери Терезы, за считанные минуты разметали и уложили на землю пятерых не самых слабых мужиков. У монашек был в качестве средства передвижения белый ровер, и они периодически на нем куда-то уматывали, но к вечеру обязательно возвращались. А жили они при госпитале.

      Но, как известно, командование не любит, чтобы подчиненные долго отдыхали, и пришедшая радиограмма одномоментно уничтожила благостный настрой и перевела его в напряженную задумчивость, а задуматься было от чего.

      В нескольких километрах от места нашей дислокации, но уже в сопредельном государстве (а сопредельных государств тут было еще минимум два), приграничный район контролировала группировка ихних оппозиционеров. В основном их войска состояли из примкнувшим к ним племенных иррегулярных формирований. Костяк составляла бригада 'Леопардоголовых', которых было человек пятьсот, но империалисты подкинули им несколько сотен испанских штурмовых винтовок CETME и шесть установок РСЗО типа 'Катюша', после чего тамошний командующий возомнил о себе и решил пощупать городок, в котором мы находились.

      Наше начальство порекомендовало нам сделать все возможное, чтобы хотя бы дней десять на этот городок никто не рыпнулся, и руководство двух из присутствующих здесь военно-политических сил получило не имеющие двойных толкований пожелания - прислушиваться к нашим советам. Сигналом о том, что, наконец, можно прекращать операцию сдерживания, должна быть условная фраза, переданная неизвестным нам связником.

      Военная ситуация была далеко не самая лучшая. Реальных штыков, способных к обороне, не больше двухсот, при самом низком качестве выучки и вооружения, пулеметов - единицы, брони - ноль. Плюс с боеприпасами не сильно, как и, вдобавок, городок кишит агентурой противника, причем, кишит эта агентура на всех уровнях, вплоть до штабных. Единственно чем порадовали местные особисты, так это тем, что к 'Катюшам' у потенциального противника нет боеприпасов.

      Мы вспомнили было нашу старую идею с фальш-самоходками, но Тарасюк поклялся, что технических возможностей для производства таких девайсов тут не существует, но глаза таки отвел. После допроса нужной степени, старшина признался, что чисто случайно он у местного сельского хозяина получил, путем обмена на сушеную рыбу, партию кассавы. Маниок был отборный, прямой, под метр длинной и соответствующей толщины. Фанат минометов и прочей артиллерии Аким проворчал, что эта брюква весьма похожа на снаряды, а уж если стабилизатор приделать, то от ЭрЭса вощще не отличить. И тут Барон рявкнул: 'Стоп!', и приказал Тарасюку более расширенно подать информацию о некоем Гомесе, который ищет какие-то ракеты...

      Как выяснилось, Гомес был контрабандистом, который по мелкому не работал, и, благодаря сходящимся тут границам сразу нескольких государств, делал упор на военный ассортимент товара. Так вот, этот Гомес интересовался именно ракетами к Катюшам. Сложить один и один было не сложно: боеприпасы, конечно, были нужны нападающей стороне, и пока она их не достанет, атаки не будет, а значит, процесс доставки боеприпасов должны были возглавить и направить мы и только мы.

      Ну, а из кассавы получатся прекрасные муляжи ракет. Вообще-то маниок, или как его называют в Африке, - кассава, весьма своеобразный корнеплод. В сыром виде он ядовит, но после обработки из него делают Тапиоку (так называемое маниоковое саго) и муку. Сам процесс обработки весьма своеобразный. Клубни кассавы замачивают в специальных прудиках или просто в лужах, и держат там о тех пор, пока продукт не даст сок, вместе с которым выйдут ядовитые ферменты. Ну, а запах при этом стоит такой, что редкая птица пролетит над деревней, где заготавливают маниок, и не упадет на её середине.

      Аким с Тараканом и Арканей пошли в один подозрительный кабак, и, назюзюкавшись, проболтались, что в город придет транспорт с ракетами для реактивных установок, и их надо будет складировать и ждать, пока за ними не приедут те, кому они предназначены. Таракана прямо там попытались вербануть (наивные, однако, люди), в результате у нас появился информатор в лагере противника.

      А через пару дней Барон зашел в оба союзных штаба и, распивая по очереди с обоими комманданте старый ром, просил помощи в выделении склада и охраны под секретный груз. Склад выделил один из союзников, а охрану - другой. Склад представлял собой пару старых бараков в паре миль от города, а обещанная охрана составляла порядка шести штыков. То есть, судя по всему, противник был уже в курсе всего, и купил кое-кого из местных на корню.

      Арканя, Аким, Таракан и остальные ребята все эти дни находились в КОРАЛе, где хранился урожай кассавы, выменянный Тарасюком, перекрашивали многострадальные Бетфорды, и по мере возможности меняли им внешний вид, а также набивали ящики маниоком и грузили их в машины. Сам Тарасюк, путем сложной цепочки обменов, махнул фанеру на пару дюжин б\у комплектов французского камуфляжа и такое же количество американских касок времен Второй мировой, одолжил у знакомого вождя кратное обмундированию количество воинов. По каналам Гомеса мы получили информацию о том, что противник будет ждать ракеты, а до этого нападать не будет. Честно говоря, мы поступили бы на месте вражин с точностью наоборот, то есть, - нанесли бы удар в ближайшую же ночь, но... что мы знаем о местной логике.

      За подготовленным к приему 'секретного' груза складом следили десятки глаз, так что дело было за сигналом неизвестного связника. Короче, через неделю к нашему дому подкатил монашеский ровер, и блондинка, потрепав обалдевшего Акима по щеке, осведомилась, не найдется ли в этой лачуге сигара и постель для одинокого мужчины. Именно такой и была условная фраза. А следующей ночью в сторону пресловутого склада через город прогрохотали грузовики (глушители были сняты) с секретным грузом, в сопровождении охраны в касках и камуфляже. Грузовики были разгружены охраной в бараки, причем из пары ящиков вынули ракеты и аккуратно выложили рядком на уличном стеллаже. (Эти ракеты лично изготовили Аким с Тараканом, покрасив наиболее симметричные маниоки и воткнув в кормовую часть, жестяные стабилизаторы). На следующую ночь к складу вышли сразу две штурмующих группы противника и радостно сцепились между собой. Победители потом еще самоуменьшились на растяжках и прочих взрывных премудростях, оставленных мстительным старшиной в бараке, ну, а те из них, кто выжил, получили в качестве утешительного приза урожай маниок, складированный в ящики.

      А в результате махинаций старшины Тарасюка, мы стали владельцами двух фургонов, запаса провизии и четырех туземок. В ответ на грозный рёв Барона, Тарасюк стал бормотать о том, что на счет цих дивчин вин ничого не знал, и цей дурень з того села, дал цих дивчин чи на сдачу, або в подарок. Короче, девиц-пейзанок отдали в госпиталь, в санитарки, чему они были весьма рады, ибо это означало серьезное повышение социального статуса, а машины и провизия пригодились нам для следующей поездки. Там тоже были заморочки с сельхозпродукцией, но это будет уже совсем другая история про Маугли.

      ***

      Озеро где водятся тюлени и другие котики

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXIIX)

      Аквалангисты - это хорошо!

      И взрослые знают, и дети -

      мы радость творим на планете.

      Аквалангисты - это не игра!

      Манго-Манго

      После срочной доставки батареи ЗСУ-2 из известного, но не поименованного порта, в также известное, но поименованное место, у нас остались "на сдачу" четыре автоприцепа с соломой и один тягач с заклинившим движком. В принципе, ерунда, но для старшины Тарасюка, это был целый примус гешефтов. Разумеется, не обошлось без накладок, после которых, сзади нашей небольшой, но элегантной колонны из двух БТР и одного армейского грузовика, пилил оранжевый, как апельсин, фургон Пежо, загруженный фруктами, да так, - что Аким сразу назвал его Чебурашкой. В результате, Тарасюк получил благодарность за снабжение отряда, но выговор за нарушение военной эстетики.

      Новое задание было пустяковым - в сопредельном государстве необходимо было получить груз и доставить в порт, где мы намедни разгружались. В данных местностях на сегодня был мир и политическая стабильность, и оба режима считались дружественными: один просто, а второй почти.

      Первый тревожный звонок прозвучал, когда уже на подъезде к точке рандеву, мы наткнулись на блокпост местных альгвазилов, усеянный их телами. При ближайшем рассмотрении, оказалось, что все они мертвецки пьяны, а территория усыпана полными, пустыми и початыми бутылками виски.

      А уже непосредственно у точки рандеву, мы увидели скопление людей и техники, в этом скоплении выделялась громадина БТР-152И*, увенчанного двумя ДШК и громкий усатый командный мат капитан-лейтенанта Мазовецкого, с которым нас уже пару раз сводила судьба. Он- то нам и обрисовал диспозицию.

      Тут не далеко было несколько странное озеро, похожее на вулканическое, но не такое глубокое. Располагалось оно в каменистой впадине, куда вела единственная весьма извилистая дорога, которую Мазовецкий глухо перекрыл. А задания у нас, как выяснилось, настолько совпадали, что на данный момент слились в одно. Груз, за которым мы ехали, нам должны были вручить ребята Мазовецкого, предварительно достав со дна этого самого озера. Однако, когда они подъехали к озеру, то пропала связь, потом они обнаружили на блокпосту вовсе не тот гарнизон, который должен был их встречать, и, на последок, оказалось, что на озере уже тусуются две шестерки "Морских котиков"* с группой поддержки и вовсю собираются обыскивать дно оного озера. С радиомолчанием "земноводные" каплейта разобрались, по-быстрому обнаружив машину РЭБ, представляющую из себя тот самый БТР с эмблемой в виде Нубийской щурки*, сидящей на Калаше.

      Ребята оприходовали коробочку, связались с начальством и получили приказ, вплоть до особого распоряжения, мешать "Тюленям" работать на озере, препятствовать их желанию сменить место дислокации, но не вести при этом огонь на поражение. То есть, - самый обычный приказ с узорами.

      Пока было выполнено два пред этапа... Перекрыта дорога и локализован правительственный блокпост. Локализация была выполнена с помощью трех ящиков виски, будто бы присланных для доблестной национальной гвардии: единственный, кто не пил и пытался не дать пить другим, был изъят и допрошен, он-то и дал информацию по "Тюленям".

      Первый план был следующий. Выдвинуть на высоты над озером снайперскую группу и вести беспокоящий огонь, пытаясь повредить штатное оборудование противника, но тут сразу же всплывали нюансы... Хотя подняться на кольцевую гряду, окружающую озеро, можно было только с нашей стороны (у "Котиков" тоже были снайперы), и если мы обязаны были быть гуманными, то у них таких ограничений не было, плюс к этому - не было никаких гарантий, что наверху нет их секретов. В разгар обсуждения Тарасюк, сделав задумчивое лицо, спросил:

      - А що це таке Котик! Кит?

      - Нет, рыбка с автоматом, - раздраженно сказал каплейт, на что наш мудрый старшина ответил:

      - Так рибу и глушити можно.

      - Так нечем, - грустно сказал моряк, но тут Барон внимательно посмотрел на старшину, и тихо и грозно сказал только одно слово:

      - Колись!

      И Тарасюк раскололся... В его фургоне, за рядом ящиков с фруктами, было четыре легких миномета М-4*, спецназа Буров, с хорошим БК на сотни три мин. Тарасюк покаялся, что, когда производил обмен с мулатами Кали*, то выбирал ту машину с фруктами, которая была тяжелее нагружена. Его последняя фраза: "Тi цигани, звичайно, хотiли менi дати iншу машину" , - вызвала общий взрыв хохота. А когда Аким изобразил лицо бурского спецназовца, увидевшего в машине фрукты вместо минометов, мы потеряли боеспособность аж на несколько минут, все кроме часовых, разумеется.

      Глушилка забивала все американские диапазоны, но оставила нам наши. На верхушку гряды послали две группы наблюдателей, с прикрепленными снайперами, Аким расставил свою батарею в удобных местах, тем более, что минометы весили не больше полупуда. Снайперы сработали, как дальномерщики и минометы, наведенные Акимом, которому не нужны были не буссоли, ни ПУО, - положили четыре шестидесятимиллиметровые мины почти в середину озера. "Тюлени", которые только собирались начать первое погружение, рассосались по бережку и притворились прибрежными камушками. Так и работали. Как только "Котики" пытались начать погружения, начинали работать минометы.

      Пришлось, правда, ранить парочку излишне любопытных вражеских наблюдателей, но не насмерть. Была еще попытка патруля из местных, с примкнувшим к ним "Тюленем", выехать на джипе из зоны нашего влияния, но ребята Мазовецкого, и прикрепленное к ним усиление, изобразили заставу наемников из сопредельного государства, и, дав пару очередей поперек дороги, завернули неуставных гостей назад.

      Потом, наконец, пришел новый приказ от командования, для выполнения которого наши полиглоты Арканя и Таракан заставили бедного Тарасюка выучить фразу на суахили с ультиматумом от Революционной группы "Черные копья", правда, Таракана беспокоил акцент, но Аким коварно предложил, чтобы, говоря фразу в микрофон, старшина держал бы во рту пару камушков. Когда Акима попытались послать, он надменно заявил о том, что то, что подходило для Демосфена и Элизы Дулитл, вполне подойдет для старшины Тарасюка. Старшина практически не появлялся в эфире, и мы решили подкинуть загадку радиоразведке противника: пусть занесут его речевку в реестр и попробуют найти аналоги. Короче, с камушками или без, Тарасюк затвердил фразу и несколько раз передал её в эфир на частотах локализованного потенциального противника (глушилку мы, конечно, отключили, и даже немножко взорвали, вынув предварительно наиболее интересные блоки). После этого, ровно в 12-00, стали высаживать в район озера остатки минометного БК, причем, взрывы шли все ближе к берегу дислокации "Котиков". Звезднополосатые мареманы поняли намек, собрали шмотки и отбыли по разблокированной нами дороге, и когда они уже подъезжали к мучимому жестким похмельем блокпосту национальной гвардии, с мелькнувшей на горизонте серебристой черточки "Шила"*, с фюзеляжем, украшенным зелеными фрикадельками, прилетело нечто весьма мощное, а потом прилетело еще раз, и еще... И прилетало, до тех пор, пока озеро и окружающая его гряда не совместили свой рельеф.

      Сутки спустя, мы были уже далеко от этих мест. После ночного привала наши группы должны были разойтись по своим маршрутам, и на прощание Барон по старой дружбе спросил Мазовецкого, а что же такого лежало на дне озера, что пришлось гонять Ту двадцать вторые аж со Средиземного моря. На что каплейт ответил после длинной паузы:

      -Лежал там бронетранспортер "Ганомаг"* с пальмой на борту, а что именно находилось в нем, уж, прости, капитан, но я тебе не скажу.

      Р.С. Лет тридцать - сорок спустя, на одной тусовке, где встретились ветераны известных и неизвестных локальных конфликтов, бывшие в те давние времена по разною сторону мушки, во время разговора на тему о том, что, когда и у кого украли в свое время местные пейзане, один убеленный сединами, но весьма бодрый англосакс, бурно возмущаясь (мы все уже хорошо посидели), рассказал, что у него в 19** году украли машину с минометами, подсунув вместо них апельсины. Я замаскировал смешок кашлем, но бывший потенциальный противник бдительно впился в меня взглядом, на что я, честно округлив глаза, заявил, что те минометы спер не я. И ведь что характерно - не соврал.

      ГЛОССАРИЙ

      "Морские котики" или "Тюлени" - United States Navy SEAL- основное тактическое подразделение Сил специальных операций ВМС США, предназначены для ведения разведки, проведения специальных и диверсионных мероприятий.

      БТР-152И - командирская машина, созданная на базе советского бронетранспортера БТР-152.

      Нубийская щурка - Тропическая птица, гнездится на севере и юге тропической Африки; зимует в районе экватора. Места обитания - открытые кустарниковые саванны, речные долины, пастбища, поля, болота, мангровые заросли.

      Миномет М-4 - легкий миномет, применялся спецназом ЮАР и другими подобными структурами, дорвавшимися до этого оружия. Весьма удобный карамультук. Легкий вес всего 7,5 кг и кидает 1700 граммовые мины на два километра

      Кали - североафриканские цыгане.

      Шило - прозвище дальних бомбардировщиков Ту-22 (не перепутайте со стратегом Ту-22М). Их поставляли ряду дружественных режимов на Ближнем востоке и в Африке. "Шило" могло доставить на расстояние 2000 км без заправки шесть тонн бомб, в экстремальных ситуациях - и более. Империалисты прозвали его Вlinder, то есть "Ослепительный". Но наши пилоты не очень жаловали, за неудобство кабины , сложность пилотажа и высокую аварийность.

      Ганомаг - самый массовый немецкий бронетранспортер времен Второй Мировой войны, имел колесно-гусеничный ход, давал по шоссе 50 км. в час. Весьма надежная машина

      Археология в стиле стимпанк

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXIX)

      'Туда ехали, за ними гнались. Оттуда едут, за ними

      опять гонятся. Какая интересная у людей жизнь!'

      Неизвестный азербайджанский крестьянин

      Вся эта история началась с облома. У Тарасюка украли грузовик с матрасами, который он выменял на несколько ящиков зубного порошка и сломанную медную люстру. И хотя Народная милиция нашла и покарала воришек и вернула практически целый грузовик, и почти весь груз, неприятный осадок остался. Да и примета перед операцией была плохая.

      Нас срочно попросили помочь "соседям", которым была нужна помощь в виде хороших минеров-подрывников и надежных сопровождающих, имеющих все виды допусков. Мы подходили по этим параметрам на все сто. Взяв стандартный джентльменский набор в виде трех БТР, грузовика с полутонной взрывчатки и наливника, мы двинулись в поход. Нашими Иванами Сусанинами и руководителями пробега в одном флаконе были двое товарищей неопределенной незапоминающейся внешности, в одинаковых светлых сафари и пробковых шлемах, и приданный им личный радист со специально обученным помощником для переноски тяжестей.

      Мы были, в принципе, на дружественной территории, но наши спутники числились бельгийскими топографами, а мы, соответственно, их охраной. Доехали без приключений, ну почти. (Схарчить из КПВ левый блокпост за приключение в этих местах не считается).

      И в предгорьях Ифораса наши друзья-командиры нашли заросшую ржавчиной и засыпанную песком и камням железную дорогу, и пришли в дикое возбуждение, по железке мы и двинулись дальше. Грузовик, наливник и один БТР пришлось оставить, и сократившийся до двух коробочек конвой двинулся вперед. Через несколько километров, сняв по дороге две сгнивших минных ловушки и одну вполне годную, мы уперлись в завал. Делая шурфы под закладку взрывчатки, Тарасюк нашел помятую немецкую каску с остатками роммелевской краски. Каску у него сразу заныкала парочка в сафари, на что он страшно обиделся, но это было далеко не последнее эхо той Великой войны.

      Железка незаметно втянулась в ущелье и уперлась в завал. Все это очень напоминало взорванный тоннель.Приказ, поступивший от руководителей экспедиции, был четок и не имел двойных толкований. В переводе с военной мовы он означал - РАСКУПОРИТЬ!

      Перед нами был взорванный тоннель, и Тарасюк, Аким и Таракан начали колдовать с зарядами, взрывателями и прочими проводами, которыми в достаточном количестве загрузили БТРы, хотя грузовик с взрывчаткой срочно передислоцировали сюда поближе.

      Когда направленным взрывом была выбита последняя осыпь из входа тоннель, подсвеченного очень удачно вставшим солнцем, на нас глянуло дуло эдак миллиметров семьдесят шесть, чтобы нам было еще интереснее, дуло было приделано к танковой башне, а башня соответственно к танку, стоявшему на железнодорожной платформе. Все, кроме приданного начальства, мгновенно рассосались по камушкам, у Акима и Тарасюка чудесным образом появились в руках РПГ, бдительно направленные на призрак из прошлого, а это был действительно призрак, ролик лучшего генерала Рейха Эрвина Роммеля под названием Panzerkampfwagen IV, известны у штатских как Т-4.

      В тоннеле стоял небольшой состав из платформы с данным танком, викторианского пульмана-салона, блиндированного почтового вагона и еще одной платформы, где для разнообразия был радио-броневик Sd.Kfz.232. Состав был явно не полным, как сказал старшина Тарасюк: "И куди цi фашисти заховали паровоз?".

      Тоннель заканчивался тупиком, и в тупике было два десятка мумифицированных тел, большая часть лежала без оружия у стены, а шестеро, с МП-40, лежали лицами вниз ближе к поезду, были они в касках, и следы от пуль на мундирах были со спины.

      Кроме паровоза не хватало кое-чего еще. Когда ребята разминировали почтовый вагон, оказалось, что все сейфы там пусты, так что операция окончилась обломом, но без потерь.

      После обеда все участники операции, кроме часовых и не имеющих нужного допуска, собрались для мозгового штурма за картами, расстеленными на броне.

      Карт было навалом: и колониальные, и НАТОвские, и даже нашего картографического управления ГШ. Но прежде нас ознакомили с информацией, о которой мы пока только догадывались. В ГДР, на территории нашей воинской части, во время ремонта старых казарм нашли замурованную комнату, где было несколько ящиков с немецкими архивами. Среди них и нашлись документы, из которых выяснилось, что по приказу Роммеля некие древние сокровища, вроде бы даже из Карфагена, в виду опасности прорыва Созников, были погружены в сборный бронепоезд и отправлены в тайное убежище, существовавшее еще со времен партизан полковника Леттов-Форбека. Короче, бронепоезд ушел, потом была немецкая капитуляция в Тунисе, и про поезд все вроде забыли, ну, а когда в 1944 году Ромми устроили самоубийство, вопрос закрылся сам собой. А в документах из архива Имперского Управления Безопасности было указано именно это место, в котором мы находились. Мы стали гадать по картам, куда мог уйти "золотой" паровоз. Железок на картах было не густо, но надо было еще иметь ввиду и всевозможные временные пути к рудникам, приискам и.т.д.

      В Африке, вообще-то, с железными дорогами было сложно. Британцы, Французы, Португальцы, Немцы, ни в коей мере не заморачивались общей стандартизацией, а наоборот ставили друг другу палки в колеса. Так, например, рухнули проекты Португальской и Британской трансафриканских дорог. И, конечно, найти что-то тридцать лет спустя, - это было из области фантастики, но надежда, как говорится, умирает последней. Вместо надежды над нами пролетел самолет, универсальный для подобных мест "Дуглас", когда он стал делать второй круг, по нему отработали все реальные стволы, и он вроде как малость задымил, но, увы, эти умники Маркони и Попов выдумали на нашу беду радио.

      Короче, пришлось срочно разделиться: взрывники остались минировать и снова взрывать тоннель, причем, вводная была и на деформацию до неузнаваемости подвижного состава. Тарасюку и Акиму оставили один БТР с экипажем, а вся остальная колонна демонстративно стала делать ноги. Было ясно, что произошла утечка информации, и командование решило, что мы должны дать понять "шпиёнам", что драгоценный груз у нас, а уж того, кто передаст информацию об этом врагу, разъяснят на месте. Но вот то, что охотиться за нами будут как за носителями реальных сокровищ, вот это был минус, но нам, право, не привыкать.

      Всерьёз нас прижали только посередине маршрута. Это была рота иррегуляров, что, в принципе, было для нас семечками и пара дюжин "гусей", что было гораздо серьезнее. К этому времени нас догнал БТР Акима и Тарасюка, который потерял по дороге всего одно колесо, и мы, заняв оборону в каких-то древних развалинах на высотке рядом с дорогой, отбили две атаки противника и уже почти победили, но к противнику подошло подкрепление, в смысле стало подходить. На горизонте запылила колонна бронетехники, и хотя это были мелко-колесные французские коробочки, их было больше, чем хотелось, хотя больших стволов не наблюдалось.

      Короткие очереди КПВТ несколько затормозили бронеколонну, но она стала расползаться в стороны, не прекращая при этом атаку, но тут прикомандированный радист заорал, что поступил приказ обозначить место дислокации красными ракетами, и мы обозначили. Сначала взлетело два красных свистка, потом еще три, и так без перерыва, уж так ведь хотелось обозначить дислокацию, что кушать не могли. И тут с Востока накатил рокот турбин, и восемь крокодилов, сияя новеньким камуфляжем, затрещали пушками и завыли НУРами. Противник рад бы был отступить, но быстро закончился, через какие-то пять - десять минут. Дольше всех продержались два последних броневика, начавших ездить кругами. А винтокрылые компаньерос, меняясь в воздухе, проводили нас до места. Мы с ребятами и до этого очень хорошо относились к Кубинцам, но оказалось - это не предел. Вива Куба! Вива Фидель!

      А много лет спустя, я в ресторане аэропорта одного города, где очень вкусная выпечка и красивые вальсы, встретил одного из товарищей "из сафари", вернее, он меня встретил, я бы его не узнал. В процессе экспресс обмывания встречи соратников, я полюбопытствовал, а что за хрень всё-таки была в немецком поезде, если это, конечно, не секрет. На что мой собеседник скривился и сказал, что тот секрет давно закончился, и были там бронзовые безделушки и абсолютно испорченные папирусные свитки. Так что, поработали мы тогда типа "на археологию".

      Р.С.

      Уже после того, как операция закончилась, Тарасюк показал Таракану блестящего орла странной формы, которого он нашел, когда минировал почтовый вагон, и спросил, "що цей орел у фашистив" обозначает. Орел оказался из чистого золота и не имел к Рейху никакого отношения. Ох, и дурят нашего брата. Кстати, орел этот скоро нам очень помог, но это будет совсем другая история про Маугли и бандерлогов.

      Слоны ПВО идут на водопой

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXX)

      В Африке живут слоны,

      И носы у них длинны,

      Словно шланги из резины -

      ВОТ ТАКО-О-ОЙ величины

      Т. Керстен

      Эта местность была своеобразной и географически, и политически. Помимо джунглей, рек, гор и даже ущелий, там было три территории, население которых, с одной стороны, в разной степени радости относилось к Социализму, но, с другой стороны, находилось в плену родоплеменных заблуждений. То есть, свободный проход через свою территорию они представляли далеко не всем, и со всевозможными условностями. Так сложилось, что над одной из данных территорий проходили воздушные маршруты снабжения прислужников империализма и неоколониализма, и, дабы защитить незаможное революционное пространство от пролетающих врагов, молодому революционному образованию, дали несколько ЗПУ-2, то есть - зенитных пулеметных спарок на базе КПВ. Машинка была очень хорошая, и легким транспортникам, и вертолетам от неё спасения не было, ввиду того, что из - за близлежащего горного рельефа летели они тут по прямой и не слишком высоко. Но, учитывая, что Ревкомом стал руководить молодой сын вождя, патроны очень быстро кончились, - ведь два короба по 150 патронов улетали за секунды, а тренировки по стрельбе молодому революционеру весьма понравились. Так что, исходя из всего вышеперечисленного, нам было приказано прибыть в точку А, сопроводить оттуда в точку Б носильщиков, где они примут на свои гостеприимные спины короба с патронами, и проконтролировать доставку ими груза в точку В, хрень, конечно, полная, но кто в Армии не служил, тот в цирке не был.

      Но уже в точке А начались сюрпризы: молодой революционный вождь, которому отсутствие мудрости помешало медленно спуститься с горы и постепенно сделать все задуманное, а хотелось сразу и быстро, привел вместе с носильщиками аж пять слонов, причем, на трех из них стояли те самые ЗПУ, без патронов, естественно. Как сказал Аким: "Юный техник ** *** ****!".

      Слон, конечно, штука хорошая, тем более, что он может пройти там, где не проедет грузовик, и наше присутствие безусловно сдержит эмоции местных граничар (у нас были определенные договоренности и условные знаки для прохода территорий не подконтрольных, нашему данному союзнику), но вот наличие данных слонов - это всё-таки фактор неучтенный и чреватый неожиданностями, и то, что их пропустили сюда грузиться, отнюдь не означало, что их выпустят нагруженными.

      Из - за рельефа местности все директрисы, и А-Б, и Б-В проходили через мост над глубокой впадиной, и этот мост считали своим минимум три племени. Взрывать его никто никогда не взрывал, тройка попыток закончились уничтожением диверсантов, причем, иногда до третьего колена, но вот прохожим никто ничего никогда не гарантировал, какая бы пайцза у них где не висела.

      Сначала Барон построил молодого вождя, убедив того в том, что или дисциплина и полное подчинение, либо подарков и патронов не будет вплоть до пришествия нового легитимного главы племени, которое можно организовать прямо сейчас. Потом Тарасюк взял в лизинг самого большого слона вместе с вожаком (или как там называется специально обученный туземец, управляющий данным транспортным средством). Старшина погрузил на слона свой багаж, и, путем шантажа и посулов, заманил к себе Птицу с рацией, к ним примкнул Таракан с молодым Вождем.

      При подходе к мосту, высланная вперед разведка не обнаружила вокруг тет-де-понов ничего подозрительного, но были еще и зеленые склоны, где мог спрятаться хоть артполк с батальоном прикрытия, и тут Птица доложил по рации, что Таракан расколол вождя, и что при предыдущем проходе через мост был конфликт с патрулем местных из - за слонов, то есть, те требовали проплатить перегруз моста, а вождь их, что характерно, послал.

      Патруль не знал, что у ЗУшек нет патронов и отступил, но сейчас вполне мог вернуться с подкреплением. И тут со склонов в нашу сторону не слабо дало!

      Долбануло штук пять РПГ, и помимо них что - то типа дульнозарядной пушки на черном порохе. Ни в мост, ни в нас, ни в слонов вороги не попали, но слоны оказались весьма нервными животными и попытались броситься в рассыпную, от слонов, кто с матом, а кто просто с воплями, уворачивались пешие участники конвоя. Но слон Тарасюка героически попер на мост, и ЗПУ, стоящее на его горбине, начало прочесывать короткими очередями подозрительные места на склонах. То, что патроны были только у Тарасюка, было как раз не удивительно: у старшины всегда было все, что в данный момент необходимо, но вот то, что Андрей умел укрощать слонов, было для нас новостью.

      Короче, груз был доставлен, вождь-неумеха был заменен на более подходящего, а потом открылась и тайна укротителя Тарасюка... Его слон был глухой!

      Новый год среди картин и брони

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXXI)

      О это таинство картин,

      Тут кисть застыла на века

      Тут замер времени поток,

      А за окном идет война

      Неизвестный поэт времен Испанской войны

      Было раннее утро 31 декабря 197* года. Город еще кое-где дымился, и постреливали еще на улицах, но власть уже переменилась. Партизанская бригада выбила отряды коллаборационистов, пытавшихся учредить тут свое правительство в пику нашим союзникам, обосновавшимся в столице. Накануне штурма мы доставили нашим друзьям полдюжины БРДМов, что и послужило решающим фактором в быстрой победе над прислужниками колониализма.

      Мы уже хотели озаботиться местом более менее комфортабельного ночлега, как к нам вдруг заявился заместитель комиссара по культуре нового правительства камарадо Жозе. Он радостно сообщил, что нашел для нас прекрасную виллу, где мы сможем отдохнуть. И от имени народного правительства награждает нас партией деликатесов, отбитых у противника, и добавил, лучась благостной улыбкой: "Вы сами можете выбрать себе то, что вам по вкусу". И показал рукой на стоящие неподалеку два рефрижератора. При слове "сами выбрать" Тарасюк сделал стойку, умиленно-ожидающе посмотрел на командира и, дождавшись отмашки, хищно ринулся к обреченным на разор и потрошение рефрижераторам. Так как халявы не бывает, было ясно, что от нас хотят какой-то услуги. Так оно и оказалось...

      На старинной пригородной вилле, где жил некий чудаковатый отставной столичный чиновник (куда-то пропавший во время штурма), была частная коллекция чуть ли не эпохи Возрождения. Это были картины Григорио Лопеша, Жорже Афонсу, Кристобаля де Фигейреду, Франциску Энрикиш и еще кого-то. Даже Арканя, как знаток той эпохи, слышал только одну из тех фамилий. Короче, за этой коллекцией, имеющей огромную культурную ценность, приедут завтра, или самое позднее - послезавтра, аж из самой столицы, а нас, как наиболее надежных по части культуры камарадос, попросили пожить на этой вилле и присмотреть за достоянием республики. Причем, охранять виллу будет снаружи рота команданте Пепешаша. Не успели мы удивиться странной фамилии, как перед нами нарисовался добрый молодец в камуфляже и с ППШ на груди. Это несколько разрядило атмосферу и уже через полчаса мы выдвинулись к месту новой дислокации.

      Домик стоял над обрывом глубокой лощины и был несколько не стандартной архитектуры, то есть - он был двухэтажным, но на первом этаже из окон была только массивная дверь, окованная железом, окна второго этажа были закрыты такими же массивными ставнями. Дом бы обнесен невысокой стеной в форме буквы "П", почему-то проломленной в нескольких местах со стороны ворот, и буквально кишел автоматчиками, и что характерно - с ППШ. В принципе, кишевших автоматчиков было не больше тридцати, но кишели они как полная сотня. Команданте доложил, что его людям запрещено заходить в здание вручил нам ключи, размерами похожие на городские, и отправился строить своих автоматчиков, а мы приступили к обследованию охраняемого объекта. Первый этаж был занят всевозможными службами и огромной кухней с полным набором посуды и прочих аксессуаров. Были даже дрова и уголь для кухонных печей, а в подвале был генератор. На втором этаже были спальни, гостиная, столовая (туда вел старинный кухонный лифт) и большой зал с картинами. Картины были исключительно на религиозные темы, по стилю напоминавшие грубоватые копии Веласкеса, так что, мы по-быстрому про них забыли и приступили к подготовке Новогоднего стола. А на кухню заносили и заносили продукты, отобранные Тарасюком. Небольшую звякающую коробку Барон демонстративно не заметил, но большую конфисковал и, улучив момент, спрятал её в выставочном зале, подумав, что туда уже точно никто не пойдет своей волей. Виду того, что ёлок в данной местности не водилось, Аким выстриг елку из можжевельника, и получилось вполне пристойно. Вместо звезды приделали какой-то местный экзотический цветок, ну, а гильзы и патроны разных калибров вполне подошли, как елочные игрушки. Часть народа предавалась радостям кулинарии и сортировки, а Таракан с Акимом, Птицей, Борькой и Тарасюком пошли прошвырнуться по окрестностям. Барон приказал поставить на подступах к стене какую-нибудь шумовую сигнализацию, а у Тарасюка как раз остались от прошлых гешефтов пара ящиков каких-то странных китайских взрывпакетов, - вот из них наши Кулибины и Бертольды Шварцы и решили сделать псевдо-растяжки.

      Ну, а потом пришло время новогоднего застолья. Мы, естественно, пригласили к себе команданте Пепешаша, - он учился в Союзе, следовательно, водкой и матом владел в совершенстве, и в застолье вписался. Стол был богатейший, и на нем было все: от мяса и консервированных омаров до ананасов и французского шампанского, коньяк так же присутствовал. Когда булькающее содержимое в маленькой коробке кончилось, народ потребовал продолжения банкета, и командир дал информацию о нахождении нашего винного подвала. Электричество работало только на первом этаже, на лестнице и в столовой, где мы расположились, так что Аким пошел в зал с картинами, взяв с собой фонарик, но достаточно быстро вернулся и сказал, что ничего не нашел, причем лицо у него было странно задумчивое. Я, заподозрив нештатное умыкание спиртных запасов, решил проверить: поднялся наверх, и зашел в зал. Зал был полностью погружен в темноту и я, включив фонарь на максимальный режим, пошел в сторону места, где оставил коробку с бутылками. И тут я почувствовал на себе чей-то взгляд, а вернее - взгляды. Боковым зрением я увидел, что слева на меня смотрят какие-то лица, но находятся они почему-то выше уровня человеческого роста, я уже положил руку на кобуру и собирался качнуть маятник, но тут до меня дошло... Это картины! А ощущение, честно говоря, было не самое благостное, и, я бы сказал, - зябкое. В зависимости от угла освещения казалось, что фигуры на картинах даже шевелятся, но вне зависимости от угла освещения все глаза были направленны прямо на меня. Больше всего хотелось повернуться и ретироваться быстрым шагом, переходящим в бег, но негоже командиру показывать слабость на глазах у подчиненных. Так что, я бодро принес ожидаемый ящик в столовую и непонимающе встретил испуганно-вопросительный взгляд Акима. А тут и подошел Новый год по Московскому времени, в фужерах (именно в фужерах) запенилось шампанское, прозвучали тосты и, не успели мы осушить свои емкости до конца, на улице грянуло. Не очень сильные взрывы пошли буквально пачками, и тут вдруг, метрах в двадцати за забором, над зарослями и проплешинами стали расцветать разноцветные огни салюта, и в их мерцающем свете стали видны чьи-то фигуры с оружием в руках. Но, тут зафырчали ППШ, а с чердака, разрушая великолепие Новогодней ночи, ударил РПД-44, ибо праздник - праздником, а караул по распорядку. Пепешаш кинулся на улицу командовать своими, а мы заняли места согласно боевому расписанию, и первое, что сделал наш штатный радист Птица, так это то, что связался с комендатурой. А взялись за нас всерьез и, судя по действиям нападающих, это были не простые ребята с плантаций, и было их чуть ли не под сотню. Тяжелого оружия у них не было, было несколько ручников, но пользовались они ими лихо. То есть очень грамотно прижали автоматчиков огнем к земле, да и нас достаточно сильно нервировали своей точной стрельбой по окнам.

      Скорость БРДМ-2 по хорошему шоссе - километров девяносто, до города было километров восемь и шоссе было плохим. Так что, через четверть часа боя, Барон приказал поджечь грузовики, стоявшие во дворе (все кроме одного, того самого, на котором Тарасюк вез трофеи). При свете горящих грузовиков атакующие наемники были очень хорошо видны, особенно хорошо они были видны на фоне белых стен виллы башнерам с подъехавших БРДМов. Четыре КПВТ стали, как вшей, вычесывать наемников четырнадцати с половиной миллиметровым гребешком. Обошлось без потерь, пара царапин не в счет. Если, конечно, не считать за тяжелое ранение моральную травму нашего старшины, произошедшую с ним после озвучивания цен на спасенные нами полотна. Ведь четверть от миллиона американских карбованцев, да умножить на пятьдесят семь грошей.... (В Советском Союзе за найденный клад, давали 25% премии от общей суммы)

      А энное количество лет спустя, второго января, мне позвонил приятель и пригласил вечером навестить его племянника, работающего в Третьяковке. Мы приехали к нему часов в шесть, и пока то да сё (у нас с собой было), незаметно наступил поздний вечер, и молодой искусствовед предложил нам пройтись по ночному музею, с фонарями естественно. Мда, ощущеньице, я вам скажу. Врубели и Васнецовы будут круче любых европейцев эпохи Возрождение. До сих пор помню влекущие в Бездну глаза Демона, смотрящие из темноты, косящий взгляд Грозного царя и гипнотизирующий взгляд Алеши Поповича. Протрезвели мы в момент, а я ловил себя на том, что периодически искал у себя на поясе любимый Стечкин.

      А вы говорите - живопись.

      ПРИЛОЖЕНИЕ

      ППШ - Пистолет Пулемет Шпагина. Самый массовый пистолет-пулемет Второй Мировой Войны, выпущено было 6 000 000. После войны воевал по всему Миру, и в регулярной армии и в партизанских отрядах, и до сих пор то в Африке, то в Азии слышен фырчащий звук его очередей.

      РПД-44, очень хороший ручной пулемет Дегтярева. Стреляет патронами от Калаша, в ленте сто патронов. Ну люблю я этот карамультук.

      О пользе народных суеверий в боевой обстановке (Фантазия на тему Африканских снов XXXXII)

      В удачу поверьте и дело с концом

      Да здравствует ветер который в лицо

      И нет нам покоя гори но живи

      Погоня погоня погоня погоня в горячей крови

      Роберт Рождественский

      Зажали нас тут капитально. Мы уходили по ущелью, имевшему своеобразное бутылочное сечение, причем, бутылка была горлышком вверх, ущелье было длинной несколько километров и через систему пещер выходило на сопредельную сторону ( по крайней мере, так было на очень секретной карте, которую нам привезли в бронированном чемоданчике, замаскированном под обычный портфель и заминированном, вдобавок), но вот зряшным все это оказалось, ибо мы наткнулись на капитальный завал, причем, явно не новый, но, тем не менее, на карте не отмеченный. К этому добавлялось еще две проблемы...

      Во-первых, погоня, а во-вторых, некий объект охраны и сопровождения, с руками и ногами. Он должен был быть доставлен в известное, но непоименованное место целым и невредимым, а вот попасть куда-либо еще не должен был ни при каких обстоятельствах, ни живым, ни двухсотым (по этому проводу его попросили нести рюкзак с взрывчаткой), ну, а то, что не действовала связь - это было уже ожидаемое дополнение. С погоней вопрос решили штатно, правда, пришлось пожертвовать содержимым рюкзака Железной маски (так его прозвал Аким за большие комбинированные очки, где на стекла с диоптриями можно было опускать светофильтры). Погоню дождались, встретили массированным огнем, а когда враги стали скапливаться для решающей атаки, на них обрушили стены ущелья. Таким образом, мы оказались заблокированы с двух сторон, но, учитывая запасливость и предприимчивость Тарасюка, который узнав, что мы пойдем по ущелью, разжился несколькими бухтами прочных строп и мешочком скальных крючьев, вопрос был решаем. Как выяснилось позже, Андрей при сообщении, что мы пойдем по ущелью, представил себе узкую тропинку над пропастью и озаботился страховочными аксессуарами.

      Наш арьергард еще не начал бой с погоней, а мы уже прокладывали путь наверх, и на двух третях пути Тарасюк наткнулся на вскрытый при обвале, явно рукотворный лаз, который моментально обследовал, сначала на предмет мин, а потом на предмет ценностей и артефактов, в чем преуспел... В полузаваленной камнями пещерке, на каменных же полках, было выложена пара-тройка дюжин непонятных тотемов в виде грубых копий обезьяньих голов с туго одетыми золотыми обручами, причем, некоторые обручи были украшены, хоть и грубо обработанными, но явно драгоценными камнями. Тарасюк вынес свою находку на воздух в какой-то старой корзине и, сказав, что найдет куды прыткнуты и на что зминюваты цих обезьянок, стал сгружать свой груз в опустевший после взрывчатки рюкзак "Железной Маски", что вызвало у нашего объекта буквально взрыв неприятия и брезгливости. Он стал кричать, что это никакие не обезьяны, а мумифицированные человеческие головы, и он не хочет их нести, тем более, что это явно какие-то местные тотемы. Но Барон рявкнул, что старшина и так навьючен, как ишак, но то, что он считает находку полезной и является определяющим, так что - надеть рюкзак и, типа, перестать пререкаться со старшим по званию, рядовой.

      Короче, еще через два часа мы выбрались на поверхность: это было каменистое плато, причем, сильно каменистое. Как только команда разобралась для последующего марша, у "Железной Маски" началась истерика, он, крича что-то нечленораздельное, вытряхнул головы из рюкзака, и буквально через какие-то секунды из-за камушков, которые побольше, полезли местные пейзане, и их становилось все больше и больше, и они очень быстро к нам приближались, сжимая кольцо. Мы ощетинились стволами, но огня не открывали, ожидая, что из всего этого выйдет. К остолбеневшей "Железной Маске", рядом с которой стоял Таракан, держа в одной руке Стечкин, а в другой взведенную лимонку, и Тарасюк, хищно поводящий стволом пулемета, подошел сильно пожилой и сильно украшенный пейзанин, и, показав рукой на части мумий, спросил на ломаном португальском, кто из пришельцев является спасителем этих священных вещей, ушедших на днях в потрясенную землю. На что, моментально прокачавший ситуацию, Таракан показал гранатой на Тарасюка.

      После этого местный руководитель рухнул на колени и стал певуче-заунывно выводить какие-то рулады. По мере их продолжения, у Таракана все шире и шире выпучивались глаза, а у понимавших мову ребят на лице стал читаться еле сдерживаемый смех, ибо суть рулад была в том, что Тарасюк теперь является Главным Хранителем святыни союза племен и его с почетом примут в главном Корале, но если он захочет просто вернуть святыни совету вождей, то он и его спутники становятся почетными гостями, и любые их желания становятся законными. Тарасюк вопросительно посмотрел на командира, а Барон моментально выдал четкий перечень наших желаний: убежище сейчас, безопасный маршрут до точки не позднее завтрашнего дня и информация о вооруженных формированиях от сих мест до океана. В общем, нам свезло оказаться по лучшую сторону традиций. Нас не очень долго водили по плато, потом еще дольше по каким-то пещерам и руслам пересохших рек, и вывели почти к нужному месту. Информация о потенциальных и не очень противниках была более чем полной, не знаю, что там использовали наши гостеприимные хозяева: тамтамы, почтовых голубей или дрессированные мух ЦеЦе, но мы со слов молоденького, то ли колдуна, то ли местного особиста, нанесли на карту все посты и гарнизоны в данном районе. Еще нам сообщили что "Железную Маску" ищут очень старательно, и Барон приказал Тарасюку попросить наших новых друзей запустить по своим каналом дезу о нашем ложном маршруте. Тарасюк доложил, что деза была запущена персонифицировано, и теперь все заинтересованные лица ловят конкретный отряд, который, естественно, не мы, а яки-то артисты: то ли цыгане едут на двух машинах, останавливаются в каждом городке и спивают писни, так их и будут теперь ловыты вместо нас. Плюс нам сообщили, что на ближайшем аэродроме нет бензина, и самолеты сегодня и завтра летать не будут, а на побережье, в точке нашего выхода, нас могут перехватить сто копий местной армии, но где и когда, нам могут сообщить только через несколько часов, но время поджимало, и мы пошли так.

      На место мы вышли вовремя. Барон с Тараканом, поднявшись на дюну, стали обозревать берег, а на берегу стояло два бэтра с бортами, украшенными флагом Военно-морских сил Советского Союза, а рядом стояли, сверкая треугольниками тельников, крепкие ребята в черной униформе, и легко стало на душе, когда я увидел наглые, веселые, усатые и такие родные лица наших морпехов. А чуть в стороне, мордой в песок, и с руками, сцепленными на затылке, лежали, боясь дышать, те самые сто копий заслона, которые должны были нас перехватить. А в море грозно вырисовывались силуэты наших кораблей.

      Через пару месяцев, в ресторане аэропорта Найроби, два майора Армии Спасения из разных дивизий делились за бутылкой виски трудностями местной жизни. "Вы представляете, майор Джонс, - немного более громким голосом, чем положено говорить в общественных местах, говорил дылда чем-то похожий на молодого Питера о Тула. - Когда мы полгода назад ехали на свой страх и риск, все прошло тихо и гладко, а два месяца назад, когда у нас были все официальные бумаги и разрешения, наши автобусы останавливали каждую милю, и всех без исключения обыскивали, и сверяли с какой-то фотографией. Как всё-таки сложно работать в этих диких местах".

      Офицеры Армии Спасения не видели, что, сидящие за соседними столиками, загорелые европейцы, похожие на то ли наемников, то ли на геологов, буквально давились от смеха.

      Французские ружья под сенью Сальвадора Дали (Фантазия на тему Африканских снов XXXXIII)

      День - ночь - день - ночь - мы идём по Африке,

      День - ночь - день - ночь - всё по той же Африке.

      Пыль - пыль - пыль - пыль - от шагающих сапог

      Нет сражений на войне

      Редьярд Киплинг

      Ситуация сложилась настольк о благоприятно, что у нас получилась неделя отдыха, причем, рядом не было никакого большого начальства.

      Мы находились в портовом городке на берегу океана с кучей складов и, в том числе, с некой базой материально-технического снабжения, пользующейся определенной экстерриториальностью, поскольку то, что там хранилось, принадлежало далеким союзникам данного молодого государства. Экстерриториальность заключалась в том, что база охранялась снаружи местными военизированными формированиями, но внутрь они хода не имели. Там мы и пребывали, естественно, периодически балуя себя вылазками в город.

      Но, как говаривал старшина Тарасюк, "Якщо долго все добре, то погане не за горами". Короче, в стране произошел переворот, почти бескровный (ну, в смысле - исполнили только старое правительство), а на местах появились эмиссары новых властей, которым истово стали присягать чиновники старого режима. Политических заявлений новые власти пока не делали, и к нам на базу вроде не лезли, но первым звоночком был запрет выезда с территории базы любого груженого грузового транспорта. Официально это аргументировалось опасностью вражеских диверсий, а на самом деле - местные боялись эвакуации техники и грузов, которые хоть и не имели военного назначения, но были более чем ценны. Тут был и станочный парк, и наборы инструментов, и строительная техника, и даже запасы спецовки, которых бы хватило на дивизию стройбата. В любом случае - это был тревожный сигнал, но нас грели силуэты пары эсминцев на горизонте. Таракан намекнул, что это не НАТО, а то, что надо.

      А новая метла, в виде некоего Команданте в элегантном Парижском штатском костюме и вощще с налетом Сорбоны, развила бурную деятельность. Учитывая, что город был столицей провинции, и в порту постоянно находилось несколько иностранных судов, и, плюс после переворота именно сюда эвакуировался дипломатический корпус (ибо столичный аэродром был всерьез выведен из строя), Команданте затеял парад в честь какой-то непонятной годовщины.

      А мы получили, наконец, приказ внесший какую-то ясность в наши будущие действия.

      На базе было небольшое каменное здание, в котором жили четверо молчаливых то ли грузчиков, то ли экспедиторов, и которые никого туда не пускали. Так вот, согласно приказу, мы должны были эвакуировать из этого здания (и с территории базы, естественно), спецгруз в деревянных опечатанных пеналах количеством в тысячу штук и, как вторичная задача, помочь эвакуации граждан СССР и дружественных стран. На территории базы было человек сто, причем, подавляющее большинство из них были штатские. Слава Марксу, руководители групп во время получили радиограммы, подтверждающие полномочия Барона, и централизация власти прошла почти без эксцессов, не считая попытки парторга советской диаспоры выдвинуться в замы Барона по политической части, дезавуированной фактом неумения данного индивидуума собрать и разобрать на время пулемет РПД-44. Этот типус не только не уложился вовремя, не только умудрился пораниться, но и, вдобавок, у него всю дорогу оставалась лишняя деталь (подложенная коварным Акимом).

      Очень повезло с дойче-геноссен. Из одиннадцати специалистов по строительной технике, в ННА отслужило десять, трое были офицерами запаса. Барон, дабы не расслаблять контингент бездельем, поручил немцам комплексно обучить всех строевой подготовке.

      Тут Таракан очень во время вербанул начальника местной охраны базы. Этот майор был дальним родственником одного из почивших в бозе членов прошлого правительства и очень боялся репрессий. По этому поводу он вертелся возле нового команданте, всячески выказывая ему свою полезность. Таракан подловил его на продаже на сторону автокрана, но пока не придавливал к ногтю, так как понимал, что этот альгвазил продаст нас при первом же удобном случае. Но пока Таракан умными советами помогал майору повышать свой рейтинг в глазах нового руководства.

      Команданте хотел поразить население, дипломатов и агентов противника мощным парадом, но для мощного парада у него явно не хватало сил. И тут майор, с подачи Акима, посоветовал новому начальнику провести во время парада Ковпаковскую хохму, то есть - ротацию войск с элементами переодевания. В свое время партизаны провели такой парад на оккупированной территории, гоняя подразделения по кругу, меняясь шапками и перепрягая лошадей в тачанках и артиллерийских упряжках. Ну, и под этим соусом, Таракан предложил создать парадный расчет из персонала базы, ибо оный покажется в могутности парадных шеренг отнюдь не на последнем месте. А когда майор прибежал с радостным известием, что, мол, руководство утвердило участие складских в параде, Таракан пожаловался на отсутствие оружия для парада и намекнул, что после парада, денька эдак через два, не плохо было бы вывезти с базы в порт очень важный груз из пакгауза ?13, и если майор поможет, то его возьмут на корабль с собой.

      Судя потому, как загорелись глазенки нашего нового друга, майор уже подсчитывал дополнительные преференции за то, что сдаст нас с потрохами и, судя по тому, что дальнейшим гешефтам Тарасюка местные власти благосклонно не мешали, майор нас таки сдал.

      А мы приступили к подготовке к параду, тем более, что парад был составной частью нашего плана по эвакуации, а виной всему этому, ну, вернее не виной, но причиной, был Тарасюк.

      Когда мы, напрягая извилины, пытались придумать, как совместить с парадом эвакуацию спецгруза, старшина неожиданно спросил: "А з торбами на парад ходять?"...

      Так оформилась идея о парадном расчете с ранцами, и не хватало только самих ранцев и парадного оружия. Тарасюк, как всегда, превзошел самого себя, хотя с пайцзой на пользование любыми складскими запасами для выполнения задания ему было бы стыдно не превзойти кого бы то ни было. Единственной трудностью было то, что официально вывозить что-либо с базы, даже при наличии дружественного майора, можно было только на джипе, но Андрей справился.

      В качестве парадного оружия Тарасюк надыбал сотню легендарных Шасспо без патронов, но зато со штыками (он махнул их на полсотни полудюймовых вентилей и большую коробку зубного порошка). И муштра тут началась самая настоящая. Геноссе Гейнц размахнулся было на ружейные приемы, но командир запретил, сказав, что вполне хватит марширен с ружьями на плече.

      А вот ранцы - это была песня. Очередное эхо Второй мировой. Настоящие телячьи ранцы Вермахта количеством аж 85 штук, что и определило состав парадного расчета. Ранцы пошли в обмен на медные сапожные гвозди. Ну, а параллельно пришлось резко заняться парадной униформой...

      Форма получилась более чем оригинальная. Черные открытые комбинезоны с нашитыми красными казачьими лампасами, белые кухонные кителя и белые кухонные же береты с местными кокардами. Винтовки Шасспо и ранцы дополняли картину.

      Секретные пеналы загрузили в ранцы наиболее доверенных товарищей, не доверенные эвакуированные были несколько недовольны минимумом носимого личного багажа, но на них рявкнули, и они смирились. Геноссе Гейнц очень просил включить в список эвакуируемых предметов его личный гобелен с репродукцией картины Дали "Параноико-критическое одиночество", и ему пошли на встречу. Данный гобелен несли перед парадной колонной в виде штандарта, а в качестве ассистентов знаменосца шли четыре пулеметчика с РПД-44.

      И вот наступил парад. Парадные расчеты ходили по большому кругу, периодически путаясь в очерёдности переодеваний и маршей, и, когда наша парадная коробка, пройдя по площади, пошла прямо к порту, на это никто не обратил внимания, тем более, что стали происходить гораздо более интересные вещи...

      Корабли, что торчали на горизонте, стали явно увеличиваться в размерах, а это означало только одно - они приближались. И, когда они приблизились совсем, из порта в сторону города начался буквально массовый кросс. Уж больно недвусмысленно выглядели направленные на берег восемь сто тридцатимиллиметровых стволов двух "пятьдесят шестых" под бело-синими краснозвездными флагами. Под их охраной к пирсу по-быстрому пришвартовался сухогруз, то ли под польским, то ли под индонезийским флагом, раззявил транспортные аппарели и принял на себя группу товарищей в белых беретах, а еще через час обо всем происшедшем напоминали только винтовки парижских коммунаров, хаотично раскиданные по причалу.

      Р.С.

      А несчастным майором еще долго занималась местная безопасность, но так и не выбили из него информацию о том, почему большинство белоногих, марширующих на параде, несли в руках кассетные магнитофоны ведущих японских фирм.

      Р.Р.С.

      В пакгаузе номер 13 хранились чугунные радиаторы отопления с польской маркировкой. Как и зачем они тут оказались, никто не знал, но Аким на всякий случай пустил слух, что типа гири золотые, а покрыты чугуном - так это для конспирации.

      ***

      Африканский орленок

      (Фантазия на тему Африканских снов XXXXIV)

      Орленок, орленок, гремучей гранатой

      От сопки врага отмело,

      Меня называли орленком в отряде,

      Враги называют орлом

      В. Белый

      Тупик любой трассы, особенно если вы в Африке, может быть тупиком во всех смыслах. Нет если вы налегке и без тяжёлого транспорта, вам открыты все горизонты, но вот если у вас груз в составе двух железнодорожных вагонов и ни одного локомотива, кроме электромотриссы, которая абсолютно бесполезна, ибо провода украли еще год назад, а подстанцию взорвали и вовсе за два года до этой кражи века, было нам весьма грустно.

      В этот городок мы прибыли на двух трейлерах с "шестьдесятдвойками" без хода и без снарядов, под конец один тягач наскочил половиной колес и движком на длинную пулеметную очередь, там мы истратили последние снаряды и после продолжили путь в позиции "битый не битого везет", то есть один тягач тащил два трейлера.

      Нехорошие люди мешавшие нам мирно ехать, почему то решили что пятнадцать половозрелых европейцев в камуфляже и при двух зачехленных танках, должны испугаться трех дюжин местных дебилов при трех "Бренах" и одной базуке "Карл Густав", но зато под командой белого колонизатора. У нас было несколько осколочно-фугасных сто пятнадцати миллиметровых снарядов, они и поставили точку в этом боестолкновении. Джип с базукой был разнесен на атомы первым, пулеметчики получили вощще от души, ну и дальше по уставу. Колониальный Мальчиш-плохиш оказался самым умным и после первого же орудийного выстрела, очень удачно затаился в ямке, где и был обнаружен Акимом и Птицей. Данный индивидуум оказался бельгийцем, сержантом пехоты в отставке, нанятым вождем одного племени для обучения воинов современному бою, сержант проводил с обучаемым подразделением многокилометровый марш-бросок, но присутствовавший с ними сын вождя, увидев нашу колонну, своей властью велел её захватить. Мы почти уже отпустили эту невинную жертву негритюда, когда Тарасюк досматривавший вещи пленного обалдело воскликнул: "А це що таке?". В руках у старшины поблескивал здоровенный пучек фотопленок. Таракан сразу сделал стойку, направил на побледневшего бельгийца автомат и приказал Тарасюку тащить сюда подтверждения шпионской сущности нашего пленника. Тарасюк шел очень медленно, впившись взглядом в пленку и неохотно протягивая её Таракану пробормотал: "Ох яка блудлива дивчина"...

      Пленки не были шпионскими, это было пять метров кинопленки от новейшего скандального омерзительно-буржуазного фильма Эммануэль, по словам бельгийца честно выменянные на три бутылки джина. Звали кстати нашего пленного Пуаро (не Эркюль).

      Путь наш закончился в городке Ринанго, тут мы всеми правдами и неправдами загрузили несчастные танки на платформы, платформы обшили деревом, придав им вид вагонов и честно стали ждать паровозную оказию. Начальник станции поначалу пытался отказать Тарасюку в выделении досок, гвоздей и пролетариата, но ему показали Арканю и железнодорожник, "обделавшись легким испугом", согласился на представление данной услуги и материалов, за банки из под краски из запасов нашего старшины, коей краской вагоны и покрасили (в качестве бонуса старшина прицепил к нашим вагонам салон-пульман вице-губернатора, каким то чудом оказавшийся в местном депо).

      Приказ который мы выполняли был прост как пионерский лозунг, доставить две единицы поврежденной техники в пункт "N", в случае угроза захвата охраняемых объектов противником, объекты уничтожить. Угрозы пока не было и мы пребывали в ожидании, во всю пользуясь подвернувшимся отдыхом. Жизнь в городишке в принципе кипела. Там были резервные склады Революционной гвардии и старшина Тарасюк, выклянчив у командира его мощную "самоходную" бумагу, с печатью Военно-Революционного Комитета, буквально на тех складах прописался. В результате в выделенном для нас напрочь разграбленном доме появились: мебель, холодильник, радиола и естественно генератор с запасом горючки.

      Так же старшина добыл нужное количество взрывчатки, которым мы заминировали танки, правда была проблема с взрывателями, вернее с их отсутствием, но голова на плечах, руки растущие откуда надо, немного соли, сахара, еще кое чего, элементарный транзистор и полевой телефон, короче все было на мази. Войск в городке было не то что бы очень, охрана складов, подчинявшаяся непосредственно ВРК, комендантская рота, взвод охраны вокзала и какой-то таинственный отряд Народной милиции, который мы так и не смогли ни разу увидеть, но по словам коменданта, являющийся серьезной боеспособной частью.

      А еще тут были самые настоящие пионеры. Революционную пионерскую организацию создал младший Команданте Матумба, он учился в институте Патриса Лумумбы, хорошо говорил по русски и считал своей целью, сделать Африку копией Советского Союза и начал с отдельно взятого городка. Его пионеры лихо маршировали в красных галстуках и пели советские пионерские песни на русском языке!Потом правда выяснилось, что он просто писал латиницей русские слова, а ребятишки им же обученный португальскому языку, зубрили с листа и с очаровательным акцентом распивали: Взвейтесь кострами, Картошку, Орленка и.т.д. Самую свежую песню Пахмутовой, "И вновь продолжается бой", Матумба списал на слух с радио и исполнял её со своим хором наиболее часто.

      Барон, побывавший в свое время в Артеке пожалел что у местных пионеров есть только красные галстуки, а красных пилоток как в Артеке нет и Тарасюк получил задание... В городке был старый кинотеатр, времен похоже еще братьев Люмьер и в кинотеатре сохранился занавес из настоящего старого китайского шелка и что характерно красный. Сначала Тарасюк изыскал равное площади занавеса количество брезента который вытравил и покрасил настоящим индиго, но параллельно к данной сделке по обмену, Тарасюк присовокупил пять метров кинопленки от фильма Эммануэль. Конечно это было не совсем политически правильно, но как говорили классово чуждые иезуиты - цель оправдывает средства. За одно, Андрей в качестве бонуса подарил пионерской дружине пол сотни синих комбинезонов непонятного образца, но очень маленьких размеров. Пионерам очень понравились пролетарские нашивки в виде скрещенных молотков.

      Короче, через несколько дней пионеры щеголяли в красных пилотках и в дружине появился запас красной материи. Камарадо Матумба на радостях устроил целый праздничный концерт, где все мы были почетными гостями. А тут и подоспела долгожданная радиограмма, к нам едет паровоз и ждать его не больше двух суток, но на другой день подоспели и менее радостные новости...

      Разбитые недавно в соседней области части сепаратистов, выбрали маршрут для отхода на сопредельную территорию именно через наш городок. Их в первую очередь интересовали склады с продовольствием, медикаментами и патронами, и было тех сепаратистов тысячи две с лишним, по местным меркам целая армия. А у нашей стороны мелкие подразделения местных (не считая таинственной Народной милиции), ну и мы орлы, стоящие минимум батальона, но одних нас было маловато. Ближайший гарнизон компаньерос был километров за триста и хотя им дали радиограмму, но надежда на помощь была исчезающе мала.

      Железнодорожная станция, где стояли наши вагоны, была в аккурат между зеленкой и складами, мы обозначили себя как последнюю линию обороны, в наших порядках находился сапер из комендантской роты, который должен был в последний момент (ежели такой наступит), поднять склады на воздух.

      Мы так же ждали своего момента, ибо согласно приказу могли взорвать технику только в случае прямой угрозы захвата оной. У на было четыре ДШК и четыре МГ-42 (увы без сменных стволов), хорошо хоть с морем патронов. Артиллерии у сепаратистов не было, и я приказал разместить пулеметы попарно, на водокачке, чердаке вокзала и на флангах. Рядом с ДШК на водокачке, разместили свои КП камарадо комендант и Барон. Мы всё таки надеялись дождаться своего локомотива, а что бы сепаратисты не захотели взорвать железку, местные железнодорожники, по нашей просьбе раскочегарили два стоящих на вечном приколе паровоза и из далека, они выглядели вполне под парами и даже готовыми к отъезду.

      Когда появился авангард противника, комендант дал красную ракету, по сигналу которой пара патрулей немного постреляла и сделала ноги и в это же время с противоположного въезда в город было снято оцепление и толпа беженцев с радостью и весьма быстро, приступила к эвакуации. Противник радостно попер на объятый паникой город и получил кинжальный огонь по фронту и с флангов. Мы согласно приказу своего командования, подчинялись местному коменданту, а он строго на строго приказал не открывать огня, пока противник не покажется в прямой видимости наших позиций, да и то только по приказу. А противник пер и пер, пользуясь численным превосходством, обходя хилые узелки обороны и все ближе подходя к вокзалу. Мы уже считали последние метры до условной линии открытия огня, как вдруг комендант улыбнувшись не человеческим оскалом, прохрипел, что теперь пойдет в атаку Народная милиция и горе тем кто будет на её пути, он поднял вверх трубку сигнальной ракеты СХТ, той самой которую в войсках называли "три красных свистка", и не успели отсвистаться три красных ракеты, как на пути атакующих сепаратистов, как из под земли материализовалась цепь из полусотни бойцов в странной синей униформе, вооруженных судя по всему ручными пулеметами. Растянувшись по фронту, они открыли ураганный огонь, противник дрогнул и заколебался и тогда по всей линии милисианос прошла волна каких то манипуляций и на головах у них появились красные пилотки. Барон приник к биноклю и длинно и заковыристо выругался, в руках у милисианос были не пулеметы, а обычные Калаши, просто в руках у мальчишек они выглядели не пропорционально большими. А подростки в красных пилотках пошли в атаку, он шли ведя огонь с ходу и с их стороны неслась до слез знакомая песня:

      "Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца, И степи с высот огляди. Навеки умолкли весёлые хлопцы, В живых я остался один".

      Противник опомнился перестал пятится и открыл ответный огонь, и теперь то там, то там падали на землю хрупкие фигурки в синем и на красной африканской почве, расцветали траурными гвоздиками алые пилотки, но мальчишки шли вперед.

      Барон плюнув на установки коменданта, приказал приготовиться к взрыву и открыть огонь из всех пулеметов. Мы стреляли на расплав стволов, лишь бы отвлечь вражеские стволы от милисианос и тут с неба раздался знакомый до боли рубящий звук турбин ТВ3-117, над полем боя мелькнули силуэты трех "Крокодилов", заныли НУРы, забубнили турельные пушки, ситуация изменилась в момент, выживший противник попытался сделать ноги, но до зеленки добрались не многие, да и её "Крокодилы" хорошо прочесали огнем.

      А милисианос прыгали, орали, палили в воздух. Что с них возьмешь, дети и на войне дети. Только вот воюют и гибнут они как взрослые. Ребят осталось меньше половины. Сколько их по всему миру воевало и воюет, гибло и гибнет. Не знаю как сейчас, а тогда в семидесятые, для этих мальчишек в Африке и Латинской Америке, слово Революция не было пустым звуком и авторитетами у них были только - Че и командир!

      Наполеон сказал как то, что лучшие солдаты получаются из мальчишек - выигравших свой первый бой. Он только забыл почему то добавить - Выживших!

      А паровоз прибыл через два часа после окончания боя. Танки мы доставили и принимавший их гражданский чин из танкового НИИ, приказал механисьонам снять с машин прицелы и блоки стабилизаторов наведения. Оказалось были нужны не сами танки, а только эти секретные приборы, попавшие на экспортную технику случайно. Увидев наши лица, чин обладающий видимо сверхъестественной интуицией моментально испарился. Через год Аким таки набил ему морду, но это будет совсем другая история про Маугли и Бандерлогов.

      Р.С. А я после этого случая, не могу смотреть на детей в красных пилотках. Сердце что то давить начинает.

      ТЮНИНГ ПИСТОЛЕТА ВАЛЬТЕР В ПОЛЕВЫХ УСЛОВИЯХ

      (Фантазия на тему Африканских снов XLV)

      Проблема родилась сама собой

      И потихоньку вылезла на свет:

      (не спрашивайте только мне на кой?)

      Где раздобыть обычный пистолет?

      Ольга Хворост

      Теплым весенним днем, в день рождения фюрера - 20 апреля 1945 года, части 1й французской армии заняли г. Оберндорф-на-Неккаре.

      Стюарты*, обвешенные гроздьями десанта, ворвались в ворота предприятия Mauser-Werke, и рассыпавшиеся по цехам солдаты первым делом обеспечили себя сувенирами в виде новеньких Р.38*. Наиболее предприимчивые брали себе по несколько легендарных пистолетов, а сержант Фамю, по кличке Марселец, запихнул под сидение своего Доджа*, ящик с комплектом из 12 офицерских вальтеров, с парой запасных магазинов и двумя коробками патронов к каждому. Так началась эта история...

      А тридцать лет спустя, на соседнем материке, группа загорелых европейцев отмечала успешное окончание операции и день рождения командира. Места, окружающие пирующих, были жаркие и своеобразные. Там только что в очередной раз (два раза подряд) поменялась власть. Ввиду куртуазности общей ситуации, группе пришлось честно изображать румынских геологов и поэтому не иметь штатного вооружения (РР*, подарок от братского ШТАЗИ* не в счет). Это, безусловно, привносило определенный дискомфорт. Охранное отделение Народной милиции с Г-3* и Бреном*, конечно, давало надежду на то, что в случае нападения, их можно было быстро разоружить, и обороняться из их стволов. Но, тем не менее, неприятный осадок оставался. К нему добавлялось предчувствие приближения стаи белых мохнатых зверьков, ибо врожденная и наработанная интуиция, присутствовала у большинства присутствующих.

      А пир тем временем продолжался. Речь держал геолог Акимов: - " Товарищи геологи, а почему молчит румын Тарасюк?" - все радостно засмеялись. Нет, Тарасюк естественно был интернационалистом и с одинаковой настороженностью, относился ко всем нациям, но в его нижнем реестре табеля наций о рангах, румыны шли сразу после поляков. Он как-то высказался об этом, и геолог Акимов не упускал момента пройтись по данному поводу.

      Тем временем прозвенел первый тревожный звоночек: наша охрана получила приказ вернуться в гарнизон. Восстал очередной генерал, и данная местность снова становилась зоной гражданской войны. Второй звонок пришел по рации. В пяти километрах от места дислокации, в заштатном городке, являвшемся, тем не менее, центром провинции пару раз уже бывшей самостоятельным государством, в казарме "леопардоголовых" находилось некое оборудование, которое надо было деструктировать до уровня исключающего любую его идентификацию.

      Короче, как всегда, кто - то напортачил, а нам расхлебывать. По крайней мере, именно так сказал Аким, и командир его даже не оборвал. Плюсов было три: у нас была машина, у нас был рабочий контакт в том городке, и у нас были нормальные документы. Остальные пальцы, загнутые на руках и ногах, представляли исключительно минусы.

      Да! Еще был большой плюс по имени Тарасюк. Доблестный румынский геолог, путем череды бескорыстных и блестящих "ченджей", поимел коробку подарочных ЮНЕСКОвских часов, судя по надписям предназначенных для вручения учителям начальных школ через две границы отсюда. Командир (на всякий случай) сделал ему "втык", и "назначил пять по мягкому" за антигуманитарную деятельность. А также пообещал за повторение оного в дальнейшем ВМСЗ и пытки первой степени. И конфисковал для успешного прохождения через посты и заставы.

      Таракан и Арканя радостно объясняли жандармам и полицаям всех видов и рангов, что наконец наступила халява и мы привезли им заслуженные награды. Визжащие от счастья кафры долго махали нам вслед немытыми лапищами, украшенными часиками, с изображенными на циферблате, мальчиком и девочкой, читающими книжку.

      В общем, до пункта назначения добрались почти без приключений. Ориентиром был памятник Бельгийскому королю, вернее пьедестал от оного, ибо памятник был к этому времени взорван. Геолог Аким устроил румыну Тарасюку допрос с пристрастием, не его ли эта работа, но получил на это рявканье командира. Контакт оказался мулатом с бегающим правым глазом (левого у него не было), имеющим слесарную мастерскую, что в этих местах и это время было золотым дном: тут ремонтировали все от часов до велосипедов. Причем домашних животных и диких насекомых, в помещении кишело столько, что Спилберг и Роу, удавились бы от зависти.

      Кстати на счет насекомых... Прошлый новый год, мы встречали в одном глухом и жарком месте, где со снегом и елками была напряженка. Но гениальный рукодельник Тарасюк, смастрячил из щепок такую 'матросскую ёлку', что после покраски она была неотличима от настоящей. Местным камарадос, весьма понравился данная наша традиция и Тарасюка завалили заказами. Единственно о чем жалел наш любезный старшина, что в данных местах не было монархии, а то бы за пару елок, он легко бы выманил корону у местного монарха. Все остальное он, как сами понимаете, уже выменял. А в данном месте, разыгралась не шуточная любовная драма. На местную штабную красотку, Жанет, положил глаз Аким, но заместитель Команданте по тылу, был в глазах знойной мулатки, более не менее выгодной партией и Аким был почти отставлен. Счастливый соперник Акима, заказал Тарасюку ёлку, что бы сделать сюрприз любимой, но зажравшийся старшина заломил такую цену, что местный хозяйственник отступил. И тут перед ним предстал коленопреклоненный Аким, который почувствовал свой шанс. Старшина был счастлив, что его постоянный насмешник у него в руках и снизошел до того, что сделал ему новогоднее дерево, почти что даром. За блок Марльборо и ящик патронов, НАТОвского калибра.

      Но в данном Шекспировском сюжете, был еще один жертва пламенных страстей, капитан Тараканов. Он сам страдал по Жанет, но его она просто не замечала. Сказать что Таракан затаил злобу, это ничего не сказать, а за оказией далеко бегать не пришлось. Аким поручил Тарасюку нарядить елку и установит ее у него в комнате, а сам собирался привести туда Жанет и устроить ей сюрприз. Тарасюк не был силен в местной мове и обратился к Таракану с просьбой объяснить кому-нибудь из обслуги, как и что надо сделать. И пробил звездный час капитана Тараканова...

      Елка была украшена гирляндой из электрических лампочек, и по заказу Ромео-Акима, гирлянда включалась вместе со светом в комнате. Окна были естественно зашторены. Аким каринно распахнул дверь, пропустил вперед Жанет и щелкнул выключателем...

      Жанет была миниатюрной девушкой, с городским воспитанием и не аладела никакими приемами единоборств, но имеющего черный пояс старшего лейтенанта Акимова, она сшибла с ног за долю секунды. Еще за долю секунды, она пронеслась по коридору и лестнице, и выбежала на улицу. А непрекращающийся ее вопль, вызвал неожиданную реакцию... В гарнизоне была объявлена тревога. Виной всему, был не стандартный подход Таракана, к новогоднему дизайну. Елочка была украшена всевозможными местными насекомыми, далеко не самыми маленькими и лицеприятными, и что характерно... живыми.

      Короче Жанет, разочаровавшаяся в афро-советских офицерах, вышла замуж за шведского майора из контингента ООН и торжественно отбыла в Стрекольну. А вы говорите Шекспир...

      Но вернемся к нашей истории... Дон Карува (так звали хозяина мастерской) был похож на Мойше Даяна* после банкета в освобожденном Иерусалиме. Информация, данная им, не радовала вообще. "Леопардоголовых" в казарме было более тридцати человек, восемь из них, на двух роверах разъезжали по городу в качестве патрулей.

      Нужный нам прибор находился в самой дальней от входа комнате, где была свалена целая куча аппаратуры захваченной неизвестно где. По слухам, послезавтра к вечеру должен приехать полковник Мавонда с какими-то "бесколенными" и, судя по всему, "по душу" этих приборов.

      Впятером и без тяжелого оружия, задача была в принципе невыполнима, но приказы, как известно, не обсуждаются. Наш одноглазый союзник предложил нам пять кило французской взрывчатки с аксессуарами в виде детонаторов и шнуров, и очень загрустив, выдал на гора ящик с Р.38. Двенадцать Вальтеров 1945 года выпуска, судя по маркировке на заводе Маузера в Оберндорфе, 24 магазина и, что особенно важно, пол - тыщи с дюжиной свежих парабеллумовских патронов. Для местного Полесова, конечно, неплохо, но все опять же упиралось в три производных: - время, количество бойцов и огневую мощь.

      Трое "македонцев" могли успокоить три десятка врагов, но, чтобы пройти до конца казармы, по любому не хватало 5 - 7 секунд. Вальтер - прекрасная машинка. Но восемь патронов в обойме - это восемь патронов. У Карувы была еще куча различных винтовок и Стен с десятью патронами. Барон посмотрел на магазин Стена с явными следами ремонта и встретился глазами с Акимом. Аким с криком - "Командир, ты гений!", схватил за шкирку одноглазого Полесова и уволок его в мастерскую.

      Консилиум оружейников бурлил достаточно долго, и выступления оппонентов плавно перетекали от технических решений к личным оскорблениям и обратно. Но консенсус наступил, ибо к вечеру шесть Вальтеров были оснащены свежее-самопальными, пятнадцатипатронными магазинами, с гарантией на один полный отстрел. К утру следующего дня диспозиция была назначена следующая...

      Борька и Тарасюк, с помощью слесарей Карувы, захватывают ровер с пулеметом, вырубают на нем второй и выдвигаются к казарме. Барон, Таракан и Аким (с Арканей в тылу), "македонским треугольником" рассекают по казарме, и приводят ее к Революционному порядку. Помимо пары тюнингованных вальтеров, каждый из бойцов сзади и спереди за поясом имел еще и пару обычных.

      Последующий позднее скоротечный бой, был скорее односторонним огневым контактом. Часового снял Таракан, мастерски метнув сюрикен. В дверь вошли тоже без помех... И боевой клин неумолимо ворвался в длинное помещение, застланное циновками, и начал свое зловещее движение.

      Первыми упали дежурные у оружейной пирамиды и пулеметчик, не расстающийся со своим Бреном. Офицер, выскочивший из двери в глубине здания, так и не успел вытащить из кобуры свой Хайпауэр*. Остальные "леопардоголовые" изображали из себя исключительно кегли. Дополнительное вооружение даже не пришлось применять - 45 парабеллумовских патронов хватило с лихвой. Противник не смог сделать ни одного выстрела и уже через несколько минут затлели бикфордовы шнуры на зарядах.

      Группе Тарасюка повезло меньше. Патруль открыл огонь первым, и двое полесовских подмастерий были убиты на месте, а Борька схлопотал пулю в руку, хорошо хоть кость не задело.

      Через двенадцать часов мы уже летели в старенькой Дакоте, а на следующий день персонал небольшой больницы в соседней стране щеголял новенькими часами с эмблемой ЮНЕСКО. .

      ГЛОССАРИЙ

      Пулемет Bren (Брен)

      Пулемет Брен - легкий пехотный пулемет. Серия Брен разрабатывалась английскими конструкторами в 1935 году и служила до конца 20-го века.

      Название этот пулемет получил в честь названий городов, где его создавали. Среди таких городов присутствуют: Брно (BRno) в Чехии и Энфилд (ENfield) в Англии, там была расположена фабрика Royal Small Arms Factory (RSAF). Первые прототипы Bren Mk.1 созданы уже в 1937 г в Великобритании. Более 30 тысяч пулеметов марки Bren было произведено до 1940 г. После поражения французов и англичан в Дюнкерке, огромное число Бренов попало в руки немцев, те, в свою очередь, переделывали их уже в легкие пулеметы типа LMG 138(e).

      И в наше время модели типа L4A4 и L4A5 используются на вооружении армии Англии и великобританского флота. Не стоит забывать и о тех странах, куда англичане поставляли свое оружие.

      Пистолет Browning HP (Браунинг Хай Пауэр)

      Великий оружейник Джон Мозес Браунинг скончался в 1926 г., однако уже после его смерти бельгийская компания FN (Fabrique National de Belgique) выпустила еще две модели пистолетов, заслуженно получивших его имя.

      В 1935 г. был сконструирован Browning FN High-Power калибра 9 мм, а в 1940 г. появился браунинг "Бэби" калибра 6,35 мм - пистолет, ставший уменьшенной и облегченной модификацией браунинга образца 1906 г.

      Этот пистолет, наравне с другим творением Джона Мозеса Браунинга, считается одним из лучших, что были созданы в течение XX века. Его отличает УСМ одинарного действия с открытым курком, магазин на 13 патронов, и, как уже было сказано выше, схема автоматики с коротким ходом ствола. Модель Browning HP до сих пор состоит на вооружении не только бельгийской армии, но еще нескольких десятков стран.

      Штурмовая винтовка "Heckler und Koch" G3.

      В 1959 г. винтовка "Хеклер и Кох" стала штатным оружием бундесвера под обозначением G3 (Gewehr 3). Параллельно на вооружение принимается и ее вариант G3A1, отличающийся только наличием выдвижного приклада вместо фиксированного на G3. С 1959 года и по 1995 винтовка G3 в различных модификациях состояла на вооружении Бундесвера, а с 1995 года ей на замену пришла штурмовая винтовка G36 калибра 5,56мм НАТО разработки этой же фирмы. Кроме Германии, G3 состояла или состоит на вооружении в армиях более чем 50 стран, включая Грецию, Пакистан, Португалию, Швецию. Норвегию, Иран и многие другие. G3 производилась по лицензии в таких странах как Иран, Пакистан, Греция, Турция.

      Моше Даян Moshe Dayan

      В конце 60-х начале 80-х годов в Советском Союзе имя этого генерала было у всех на слуху. Оно упоминалось и в средствах массовой информации, и в знаменитых разговорах на кухнях, и в произведениях фольклора - в песнях, легендах, анекдотах. Последнее, кстати сказать, - самый яркий показатель всенародной популярности. Родился 20 мая 1915 года в киббуце Дгания в Палестине в семье выходцев из России. С 1929 года являлся членом "Хаганы". В 1936-1939 годах служил в еврейских отрядах палестинской полиции. С 1941 года служил в местных еврейских подразделениях британской армии, принимал участие в боевых действиях в Сирии, был ранен, потерял глаз, награжден британским "Орденом За Выдающуюся Службу". Во время Войны за независимость (14 мая 1948 - 7 января 1949) майор Даян отличился 14-19 мая при обороне Дгании, где удалось остановить продвижение сирийцев. В августе он был назначен командующим Иерусалимским фронтом. С 1953 по 1958 - начальник Генштаба Цахала. На этом посту сыграл ключевую роль в планировании операции "Кадеш" (Вторая арабо-израильская война), завершившейся блестящим успехом. В 1966 году был военным корреспондентом в Южном Вьетнаме во время Вьетнамской войны. В 1967-1974 годах - министр обороны Израиля.

      Сюрикен

      (Cюрикэн) - металлическое метательное холодное оружие, предназначенное для ранения человека путём поражения его жизненно важных органов, расположенных в непосредственной близости от поверхности тела в пяти областях: шеи, горла, висков, лба, глаз.

      Танк "Стюарт" M3 ( Light tank M3)

      - американский лёгкий танк периода Второй мировой войны. Широко известен также под названием (англ. Stuart), данным ему в войсках Великобритании в честь генерала Гражданской войны в США Дж. Ю. Б. Стюарта. M3 был создан в 1938-1941 годах на базе лёгкого танка M2. "Стюарт" серийно выпускался с марта 1941 по июнь 1944 года, неоднократно подвергаясь модернизациям по ходу выпуска. Всего было построено 23 685 танков этого типа, что сделало "Стюарт" самым многочисленным лёгким танком в истории мирового танкостроения. Во Второй мировой войне "Стюарт" активно использовался войсками США, а также в значительных количествах поставлялся по программе ленд-лиза в Великобританию, СССР, Китай, войскам "Свободной Франции" и НОАЮ. После войны устаревшие к тому времени, но всё ещё многочисленные "Стюарты" продавались во многие другие страны, в некоторых из которых они состояли на вооружении до 1990-х годов.

      "Додж" серии Т214 (4x4), 3/4-тонный автомобиль

      Прозвище в США "Бип" (Beep) - Big Jeep ("Большой джип"), а в Красной армии известный как "Додж три четверти". Базовые машины стали основой 5-местных штабных и разведывательных вариантов.До конца войны 2-осных автомобилей серии WC было собрано 255193 экземпляра, часть из них поставили в СССР по ленд-лизу.

      Пистолет Walther PP

      Калибр: .22LR, 6.35mm auto (.25 ACP), 7.65x17mm Auto, 9x17mm (.380 ACP)

      Емкость магазина: 8 (PP), 7 (PPK) патронов

      Пистолет Walther PP (Polizei Pistole - полицейский пистолет) был создан фирмой Вальтер в 1929 году. С начала семидесятых годов, когда Walther возобновил полное производство пистолетов РР и РРК в Германии, и до начала восьмидесятых годов компания Manurhin продолжала лицензионный выпуск этих же пистолетов, но уже с соответствующим клеймлением "made in France". Компания Вальтер продолжала производить пистолеты РР и РРК до конца ХХ века. Клоны и копии пистолетов РР и РРК выпускались во многих странах, включая Венгрию, Китай, Румынию, Турцию. В ГДР в пятидесятых годах точные копии пистолетов РР выпускались в калибре 7.65мм для вооружения Народной Полиции; эти пистолеты вместо маркировки модели имели на затворе код "1001". Walther PP и PPK состояли на вооружении многих полицейских формирований Европы и в ряде Вооруженных сил европейских стран в качестве оружия самообороны для офицеров, особенно - экипажей боевых самолетов.

      Штази. Министерство государственной безопасности

      (Ministerium fЭr Staatssicherheit) или сокращённо Германской Демократической Республики (ГДР) - контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган ГДР. Было образовано в апреле 1950 году по образцу и при участии МГБ СССР. Во времена холодной войны считалось одной из наиболее сильных спецслужб в мире, наряду с КГБ и ЦРУ.

      Пистолет "Вальтер" Р-38

      Был представлен на конкурсные испытания комиссии управления вооружением германской армии (Heereswaffenamt) в 1938 году под обозначением НР-38 (Heeres-Pistole - армейский пистолет).

      Он пришел на смену пистолету "Парабеллум" Р-08, уже тридцать лет состоявшему на вооружении германской армии. В том же году он был принят на вооружение германской армии под наименование Р-38 (Die Pistole 38 - пистолет образца 1938 года). Всего в годы войны германская военная промышленность поставила вооруженным силам и спец-службам Третьего рейха 1 180 ООО пистолетов Р.38.

      Mauser-Werke продолжала выпуск Р.38 после войны. 20 апреля 1945 г. французские войска заняли г.Оберндорф-на-Неккаре, где располагались основные мощности этой фирмы. И вскоре здесь возобновилось производство Р.38, но уже для французских оккупационных войск. Пистолетами Р.36, изготовленными в 1940-45 гг. вооружались армии и правоохранительные органы многих государств. В том числе в ФРГ и ГДР. В 1945-46 гг. на бывшем предприятии фирмы Spree-Werke в чешском городе Градков -над-Нисой из оставшихся на складах запасов деталей было собрано примерно 3000 пистолетов Р.38. впоследствии переданных Чехословацкой народной армии. И сегодня, спустя уже 50 лет после окончания войны, многие Р.38 военного выпуска находятся на вооружении армий и правоохранительных органов в Австрии, Ливане, Мозамбике, Пакистане...

      Длина - 132 мм, Длина ствола - 125 мм Вес без патронов - 0,91 кг Калибр - 9 мм Емкость магазина - 8 патронов

      Да здравствует Герцог Глостерский, или Чесма на Замбези

      (Фантазия на тему Африканских снов XLVI)

      Часть истории носит хулиганский характер, и посему к прочтению стеснительными девицами и классными дамам не рекомендуется.

      Если враг коварный к нам полезет,

      Рогом он упрется, как баран, в ворота.

      Вещи есть страшней нейтронной бомбы -

      Тарасюк, бензин и бегемоты

      Из тоста Лейтенанта Акимова

      Любая командировка начинается с дороги, а любая дорога у наших командировочных начинается дорожным застольем, а любое дорожное застолье рождает анекдот, осеняющий своим флером всю данную командировку. Такой анекдот был и у нас...

      Великая Герцогиня Глостерская, обходит палаты с ранеными и увечными воинами...

      - Во что ранены, солдатик?

      - В ногу, Герцогиня.

      - Выздоравливайте, выздоравливайте...

      - А вы во что ?

      - В руку, Герцогиня.

      - Выздоравливайте, выздоравливайте ...

      - А вы во что ?

      - Я стесняюсь, Герцогиня -

      - Ну, что вы, солдатик. Я пятьдесят лет замужем и женщина опытная, так что не стесняйтесь .

      - Герцогиня, я ранен в интимное мужское место .

      - Ой. Бедняжка. А вам там косточку не повредило ?

      - Сколько вы говорите лет замужем, Герцогиня? -

      - Пятьдесят.

      - Да здравствует Герцог Глостерский !

      Анекдот под настроение прошел на ура, тем более что в те времена он был еще свежим. И всю дорогу, и позднее шуточки про герцога Глостерского и косточку имели место быть постоянно.

      Задание было рутинным. Получить. Сохранить. Доставить. Сдать под расписку. А потом пришлось зависнуть в свеже-пограничном городке. Как частенько бывает в этих местах, кто-то от кого-то отделился, и шло устаканивание власти, границ и политической ориентации. По этому проводу в городке кишели беженцы, которые ждали попутного ветра, чи несчастно бежать дальше, чи гордо возвращаться назад. Надо отметить, что несмотря на большое количество женщин и детей, контингент был не бедным и торговля в городке процветала, особенно естественно продуктами питания, украденными с местного ООНовского склада. Продуктов там была туева хуча, всевозможные консервы, мука, просроченные бундесверовские пайки и т.д.

      Мы не могли оттуда уехать, потому что часть груза для разнообразия бывшая с руками и ногами была еще де юре под нашим попечением, и мы были вынуждены осуществлять ответственное хранение оного объекта. И вот картина маслом...

      Аким, несмотря на легкомысленный наряд из шорт и рубашки сафари навыпуск, был при исполнении, и был вынужден таскать с собой Welrod Mark I - дуру длиной 36 сантиметров и со стволом толщиной аж пять тех же см. То есть, под шортами это производило весьма двоякое впечатление. К капитану Тараканову подкатила тройка разбитных пейзанок и поинтересовалась про белого Мбвану с особыми статьями. Девиц интересовали три вопроса: сколько у Акима жен, сколько ему лет и какое его открытое имя. В тех местах в ходу у всех было два имени: родовое секретное и открытое, чтобы обмануть духов. Хитрый Таракан не стал брать на себя ответственность, и с невинным видом перевел Барону вопросы любопытных селянок. Ну, а Барон естественно не смог упустить такой возможности, и хотя понял хитрую игру Таракана, но совет дал ...

      Короче, когда пейзанки подошли к Акиму, и обратились к нему как к Герцогу Глостерскому, радостных зрителей уже подкатило в достаточном количестве...

      Шутка, как говориться, удалась, тем более что стараниями полиглотов Таракана и Аркани местные круги близкие к штабу и к комендатуре были оповещены об имени таинственного Мбваны. И теперь к Акиму и стар, и млад, и эллины, и иудеи, и друг степей калмык обращались исключительно как к герцогу Глостерскому.

      Особенно бесил его адъютант охраняемого объекта камарадо Зуньо. Зуньо, который, кстати, был одной из жертв Акима. Немного владея русским языком, молодой и старательный офицер на свою беду обратился к Акиму с просьбой научить его русским поговоркам и образным выражением. Аким, естественно, оттянулся по полной. Сначала это было даже забавно, когда здоровенный кафр, скалясь во все 64 зуба, рассказывал, что во время артобстрела "от страха чуть в обморок не наложил" или радостно объяснял Главному советнику, что "если волка не поиметь в извращенной форме, то он работать не будет и убежит в джунгли", ну и многое другое... Но точку под развлечением поставила история, когда к трем сановным дамам, родственницам местных Маратов и Робеспьеров, недавно прилетевших из Москвы, где они учились в известном институте Патриса Лумумбы, подкатил сияющий Зуньо и во всю глотку поинтересовался, как товарищи женщины желают потрахаться, - все вместе или все-таки по одной (в интерпретации Акима, это означало, мол, какие дамам выделять апартаменты - отдельные или общие). Аким получил после этого огромных звездюлей от командира и временно затих. Несчастный Зуньо, страдающий от того, что Советский друг больше не учит его блестящим образцам Русского народного творчества, бросился за советом к нам и нарвался на Таракана и Арканю. Они объяснили жертве любви к фольклору, что у товарища старшего лейтенанта такая манера обучения. И что теперь Зуньо должен приносить в клюве поговорки, и тогда будет происходить обмен. А больше всего Мбвана Аким любит английские народные поговорки, и они с радостью ими поделятся. В общем, когда Зуньо преданно подошел к Акиму и гордо выдал ему следующую фразу: "Как любил говорить Герцог Глостерский - на воре и шельма горит", -

      Аким попытался достать из шорт свой неуставной ствол, чем привел в нездоровое возбуждение, весь окрестный слабый пол. Но Зуньо вызвали в штаб, и только это его спасло.

      Последней каплей, переполнившей чашу терпения Герцога Акима, была отработанная Тараканом операция "Завтрак". Когда Аким вошел в офицерскую столовую, все присутствующие вскочили и проскандировали: "Да здравствует Герцог Глостерский !" Тут его нервы совсем не выдержали, и он минут пять объяснял присутствующим о том, в результате каких половых извращений и с участием каких домашних и диких животных они появились на свет. Но все хорошее, увы, кончается, и как водится на любой Гражданской войне, внезапно появился пушистый белый зверек в виде флотилии речных пиратов. Когда-то, было несколько плавучих деревень, промышляющих рыбалкой. Потом во время войн с колониализмом и последующих внутренних разборок, стало не до рыбы, и речные корсары стали промышлять чистым разбоем, не чураясь заказных операций. Сами деревни с семьями были спрятаны в глубине многочисленных приток и рукавов, а на промысел ходили все способные носить оружие мужчины. И вот, учитывая то, что военные действия переместились далеко от реки и добычи и заказов стало мало, а семьи-то кормить надо, пираты решили тряхнуть ООНовские склады. Разведка у них, судя по всему, работала неплохо, и они очень четко подгадали рейд, именно к моменту отсутствия в городе боевых частей. Боевые части очень не вовремя были брошены на блокировку отступающих частей противника. Ну, а в городке был взвод Революционной полиции, Комендантский взвод охраны штаба и рота охраны складов. Тяжелого оружия - ноль, пулеметов - мизер и сматываться нельзя. Охраняемый объект имел среди беженцев чуть не сотню родственников, и уходить без них отказывался наотрез.

      Всё реальное наше и местное начальство ушло с войсками зарабатывать боевой пиар, а у нас из старших остался зам начальника Революционного штаба по тылу, начальник Революционной полиции и Команданте охраны складов. Каждый из них считал себя боевой единицей сам в себе и на дух не переносил остальных. Ввиду особой ситуации, Барон провернул экспресс-интригу, навестив всех местных командиров, подтвердил каждому из них их самостоятельность, автономность и величие. И по этому поводу получил права координатора всех наличных подразделений. Были, конечно, накладки. Например, начальник полиции расстрелял бургомистра, а складской команданте забрал двух жен у штабного снабженца, но в данной ситуации это означало тишь и благодать.

      Итак, что мы имели... Приближающуюся армаду плавсредств с тысячей -другой жаждущих наживы буканиров, и более чем скромный гарнизон со своей стороны. Но на нас работало три вещи...

      Первое, что пираты плыли вверх по течению;

      Второе, что у Барона, как у координатора, была в руках централизованная власть;

      Третье, старшина Тарасюк.

      Когда мы сюда прибыли, командир отпустил старшину пошнырять по окрестностям, откуда Тарасюк вернулся на повозке, влекомой двумя быками и нагруженной четырьмя бензиновыми компрессорами. Выменял он оный комплект на колониальный шлем, украшенный дамской брошкой в виде паука. Согласно какой-то местной легенде, головной убор такого вида делал любого человека супершаманом, вот Тарасюк и подсуетился, скомпоновав близкий по дизайну дивайс. При допросе с пристрастием старшина сказал, что "там такого добра ще дуже багато", и рассказал, что в соседней деревушке пребывает некий заброшенный склад, где помимо компрессоров, пребывают пара сотен двухсотгаллонных резиновых емкостей для транспортировки топлива. Ну, и чтобы доказать чистоту намерений, выдал Акиму из личных запасов пару минометов с небольшим БК. Группа Кулибиных и Орловых-Чесменских, осененных призраком Трои, разработали гениальный план. (Архимедом был естественно Тарасюк...)

      Итак, из надутых с помощью компрессоров емкостей вязались некие водоплавающие конструкции, и главным секретом было то, что пара емкостей в каждом брандере была лишь частично заполнена бензином. Как объяснил сенбернара съевший в подрывном деле Тарасюк " якщо цю бочку налити до половини, то бабахне вона набагато сильнiше, чим тодi, коли буде повна" .

      Учитывая, что ниже по течению ранее была граница, и местные контрабандисты наладились весьма ловко сплавлять по оному течению ночные грузы, знающие карту течений и стремнин спецы нашлись. Вернее их доставили в количестве пяти штук , и после мирной беседы, трое оставшихся на ногах, после беседы в Революционной полиции согласились с нами сотрудничать со всем своим прилежанием.

      С ночи в местах просчитанной встречи пиратской флотилии с нашими брандерами по берегу были оборудованы замаскированные стрелковые ячейки. Ну, а на брандерах, баллоны, где было горючее, были отмечены условными знаками, чтобы стрелки знали куда стрелять..

      И вот появились четко запущенные по стремнине брандеры. Шли они достаточно ровно, ибо Кулибины приделали к каждому из них деревянную систему из двух килей и рулевого пера.

      Если бы не боевая дисциплина, то Аким, командовавший левым флангом, завыл бы на всю реку...

      Помимо условных знаков, в робкой дымке рассвета, на каждом брандере гордо белело имя "Герцог Глостерский"...

      Но злиться Акиму было некогда. У него были два миномета и полсотни мин, и он начал вести редкий, но точный огонь по пиратской флотилии. Свою лепту внесли снайперы и подключившиеся к ним редкие пулеметчики. Корсары увеличили скорость, чтобы пройти побыстрее опасное сужение реки, и проморгали стаю брандеров. Они открыли по ним огонь, но это работало скорее против них. Передовая группа огромных поплавков несла в себе либо воздух, либо бензин под завязку, и, пробив их пулями, буканиры создали поле огня, плывущее на них, а когда подошла основная волна брандеров, подмогли и наши снайперы, и река покрылась огненными цветами взрывов, и стена огня накрыла вражескую флотилию. Уцелевшие лодки и бросившиеся в воду пираты искали спасение в рукавах и заводях, но там были наши засады, плюс сработало зоологическое оружие. Кишащие там местные речные лошади были накануне периода брачных игр, а это только в сказках милые бегемотики кушат травку и лыбятся деткам. Бегемоты, чтобы вы знали, по жизни весьма опасные хищники и мясо лопают за милую душу. И на людей могут напасть, и даже собственных детёнышей в охотку поедают, так что никакой романтики.

      Ну, короче, мы как всегда победили коварного врага, город и беженцев спасли, через день "своевременно" прибыла подмога и руководство. Героических Зама начальника Революционного штаба по тылу, Начальника Революционной полиции и Команданте охраны складо, похвалили и наградили. На следующий день, правда, Начальника полиции поставили к стенке, а у складского мамамуши отобрали и чужих жен, и половину своих, но это уже нас уже не касалось. Мы официально сдали объект охраны и через три дня, наконец, тронулись восвояси.

      Р.С. Но анекдот про Герцога Глостерского Аким с тех пор терпеть не мог.

      ПРИЛОЖЕНИЕ

      Бесшумный пистолет Welrod был разработан в годы Второй мировой войны сотрудниками британской секретной службы Special Operations Executive (S.O.E.), отвечавшей за проведение разведывательных и диверсионных операций в тылу врага, состоит на вооружении до сих пор. Последнее зафиксированное применение его 9 мм. версии Мк I, было при нынешней операции в Ираке.

      Как поймать тараканов на сгущенку

      (Фантазия на тему Африканских снов XLVII)

      Вдруг из подворотни

      Страшный великан,

      Рыжий и усатый

      Та-ра-кан!

      Таракан, таракан,

      Тараканище!

      Корней Чуковский

      Это был не просто приказ, а приказ, подкрепленный просьбой очень высокого начальника. Дело было в следующем: наши коллеги везли некий вельми важный и секретный груз. Они должны были торжественно передать его нам и отбыть назад, но, на самом деле, груз оставался при них, а мы везли дальше обманку. Везти этот немаленький ящик мы должны были демонстративно, соблюдая строгий временнОй график, и ни на йоту не отклоняясь от маршрута.

      Естественно, супостаты должны были пытаться этот груз у нас отбить, но мы должны были героически его оборонять, строго до указанной в приказе точки, где у крокодила, везшего ящик, должно было отлететь колесо, после чего мы трусливо должны были сделать ноги, ну, и еще в приказе и инструкциях к оному был ряд нюансов. Но, сами понимаете, на войне еще не было ни одного плана, который шел бы строго по себе любимому...

      Первым забил тревогу Таракан. Местные товарищи, из преданных идеям социализма альгвазилов, сообщили ему, что за нашими коллегами, сдавшими нам груз, продолжается плотная слежка и, судя по всему, противник не очень-то поверил, что груз не у них. Охрана там была мощная, так что, нападения можно было не опасаться, но и задание надо было выполнять, плюс согласно одному из дополнений к приказу, трогать следящих было нельзя.

      Получилась идиотская ситуация... Мы должны были еще раз получить груз, который был вроде уже у нас, и убедить соглядатаев буржуазных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры, что это именно и есть то, за чем они гоняются, и что гоняться теперь надо именно за нами, и никак не иначе. Но как это сделать?

      Мозговой штурм состоялся немедленно, и, в принципе, не затянулся, но была одна проблема: и главный ящик, и его дубль издавали некий механический шум. И если с дубликатом все было нормально (и для отвлекающей копии даже был такой же, по виду, ящик), но вот с механическим шумом была задачка не из простых. Когда Птица в сердцах сказал, что надо завести десяток-другой громко тикающих будильников и положить их в ящик, а Генка ехидно спросил, где, мол, тут водятся будильники, молчавший все это время Тарасюк сказал:

      - Так тут цих будильникiв, як циган на конской ярмарке.

      И с хрустом раздавил сапогом нечто на полу. В этой местности обитало в огромном множестве некое шебутное насекомое из подвида гигантских тараканов, а по-простому - 'Кукарача'. Кишели эти кукарачи буквально везде, и были величиной чуть ли не с ладонь. Так что, теоретически, идея механического шума была решена, а для практического решения у нас был Тарасюк. Однако маскировку действий придумал Таракан (Аким еще пошутил о безжалостности капитана к своим дальним родственникам).

      На следующий день в городскую гостиницу с помпой въехало две странные личности в европейских тропических костюмах времен начала краха колониализма. Они назвались энтомологами и стали сходу набирать чернорабочих для экспедиции. Цель оной был отлов двух тысяч кукарач. Изначально они давали нанятым рабочим пробирки со сгущённым молоком для приманки, но, когда по совету капрала альгвазилов они стали выдавать ценную приманку только в ответ на сдачу добычи, производительность резко повысилась. Так что, нужное количество 'будильникiв' было отловлено, собрано и сложено в сундук. Товарищи по Варшавскому договору были, действительно, помимо основной профессии энтомологами, и посоветовали нам, как расположить членистоногих пленных и чего им насыпать для нужной активности.

      А на другой день из места нашего базирования, на рассвете, рвануло две миниколонны: одна - из 'крокодила' и двух роверов, вторая - из двух 'крокодилов' и джипа, причем, в каждый из конвоев погрузили по одинаковому зеленому ящику, наняв для этого бездельников, слонявшихся вокруг места базирования.

      В нескольких километрах от города колонны разделились на развилке, но, учитывая, что погони с лихвой хватило на оба отряда, через десяток лье пришлось снова объединиться. После нескольких попыток перехвата и перестрелок, когда один ровер с милисианос всерьез улетел с трассы, оказавшийся последним в конвое 'крокодил' потерял два колеса подряд, и даже слегка загорелся, после чего экипаж экстренно эвакуировался. Погоня,обнаружив в БТР долгожданный ящик, предалась радости, которая длилась ровно до того, как они открыли крышку...

      Через час-другой я понял, что никогда не буду по-настоящему разбираться в человеческой психологии и мотивациях. Когда нас надо было поймать, дабы просто выполнить задание империалистических спецслужб, за нами, конечно, гнались. Гнались серьезно, но таки без фанатизма. А вот после вскрытия тикающего сундука с тараканами, охота кардиналистов за мушкетерами показалась бы, на фоне нашего анабазиса, легкой прогулкой в парке Фонтебло. После последней перестрелки мы вроде смогли оторваться, ушли по заброшенной дороге и уперлись в полузаброшенное селение. Почему полузаброшенное, спросите вы... А потому, что людей не было видно, но гавкающие домашние животные присутствовали.

      Оставив БТР в зарослях, Барон, Аким и Таракан на предпоследнем живом ровере отправились на разведку, дабы выяснить, есть ли тут сквозная дорога, дабы выскочить на трассу и обрадовать своим видом преследователей. Остановив машину у живой изгороди, из-за которой слышалось куриное кудахтанье и запахи готовящейся пищи, мы решили поискать местных жителей, для чего ломанулись прямо через густой кустарник, но открывшаяся картина радости нам не принесла, ибо перед нами стоял LVT-7, БТР морской пехоты юнайтедстейс мать их юнион. И мы точно знали, что один этот зверь не ходит, а исключительно и только стаей, а стая в данном случае - это много штук LVT-7 разных типов, и это минимум батальон. И как оно сюда вощще попало, если к морю даже на самолете лететь несколько часов.

      - ***** себе, - сказал Аким.

      - ******, - сказал Таракан,

      - Сен-Шамон, блин, - сказал Барон, опустив автомат и сплюнув на землю.

      - А почему Сен-Шамон? - подозрительно спросил Таракан.

      - А ты на ходовую посмотри,- ответил Командир...

      Гусеницы и катки были грубовато, но аккуратно выполнены из бревен и досок, и не покрашены, в отличие от корпуса. Это был прекрасно выполненный макет. Материалы там были весьма широкого диапазона: и металл, и пластик, и дерево, и обрезки водопроводных труб. Самое сложное, как сказал нам автор макета, это было достать краску, но достал, хотя это было непросто. Этого странного типа звали Тонго, он был инвалид позапрошлой местной войнушки (у него после ранения и операции одна нога была короче другой). И была у него настольная книга в виде подшивки военных журналов, где он и увидел фото и проекции 'Бегемота', которого ваял почти полгода.

      Мы тепло распрощались с изобретателем, который объяснил нам, как и куда ехать, и, объединившись с основными силами, рванули по трассе, где нас радостно подхватила, потерявшаяся было, погоня.

      Тут как раз подоспело время и место главной подставы. Мы устроили аварию предпоследнему 'Крокодилу' и, облепив ровер и джип, стали уходить в вельд большими зигзагами. Часть погони упрямо потянулась за нами. Слава Карлу Марксу, у противника не было авиации, но авиация была у наших союзников. Что там, казалось, за 'беда' - четыре вертолета, пусть и в камуфляже, но в целом - это четыре 'турельки' и восемь подвесок с НУРами. А охота с вертолетов на неорганизованную группу автотехники с вкраплениями легкой брони и плюс без реального ПВО -это уровень сборной по биатлону в детском тире. Так что, погоню истребили, вернее, ту её часть, что за нами погналась, а вот тех, кто курочил наш подбитый БТР с секретным ящиком, почему-то не тронули. Так и закончилась эта, не совсем понятная, история.

      А вот Тарасюк долго еще сокрушался по поводу неправильно использованной сгущенки. Ведь была она из его личных запасов.

      А макет Тонго, а также его деревушку, разнесла авиация во время следующей войнушки.

      БОЛЬШАЯ БАНКА С КАШЕЙ

      (Фантазия на тему Африканских снов XLVIII)

      Две вечные проблемы (а именно: дураки и дороги) по отдельности еще решаемы, но когда они объединяются...

      В одну местность, ввиду обострения обстановки, срочно понадобилась переместить некое революционное КЦ для использования его против прислужников империализма. Но единственная дорога, по которой туда можно было попасть, по целому ряду причин была непроходима для транспортных конвоев, и командование порешило, что надо делать там ВПП, способную принять "Фантомсы"*.

      А наша команда только что закончила обучение местных патриотов обращению с карамультуками, которые, если честно, мы же им и привезли. Короче, нас строгим приказом прикрепили к инженер-полковнику, которому было поручено все устроить и построить.

      Все началось с того, что Тарасюк выменял на автомобильный прицеп без одного колеса полевую кухню...

      Старшина получил благодарность и взыскание одновременно. Благодарность за то, что кухня была кстати, ибо при нас был взвод местных повстанцев, а взыскание за то, что появился геморрой по имени "дрова и повар". Сами понимаете, что по обычной армейской практике об инициативе за кухню стал отвечать сам старшина. Но Тарасюк, на то и был старшиной, что бы уметь все на свете. Жгучий соус пири-пири, калулу, бамия, концентраты из пайка, куры, короче, смесь муамбы с джеромовски-гашековским гуляшом приготовил нам наш новый повар на свой первый обед, эти яства пошли на ура и полностью привязали его к этой кухне, ибо другого повара никто уже видеть при ней не хотел, ни из личного состава, ни из командования. Но не успел Тарасюк расстроится, как судьба подкинула ему подарок, вистину ставшей усладой до исстрадавшейся старшинской души...

      Инженер-полковник, узнав предысторию и попробовав это творение старшины (я имею в виду гуляш, а не кухню), пришел в восторг и дал нашему гарному хлопцу карт-бланш на организацию всего диапазона снабжения проекта. Как сказал по этому поводу Аким, на огороде построили посудную лавку и пустили туда Тарасюка. А народно-хозяйственная ситуация складывалась следующая...

      Пригодное для строительства ВПП место было мало подвергнуто зарослям и мелким колдобинам, дерн был тоже на уровне, но маловато было места для пробега, то есть - надо было удлинить полосу метров на 400 и расширить метров на 100. Но, увы, техники не было, стройбата тоже, а было только местное население и Тарасюк. И старшина начал действовать.

      Во-первых, он выдал полковнику список необходимых для выполнения заданий грузов, в первую очередь - это был шанцевый инструмент, и не в последнюю очередь - сгущенка. Полковник удивился данному пункту, но старшина, честно округлив глаза, доложил, что это згущене молоко необходимо як дополнительное харчування для повышения производительности працювання местных угнетенных трудящихся. Полковник обалдел, но подписал. Но будучи педантом, добавил комплект палаток для расположения рабочих, и палатки эти сыграли потом роль ружья, висящего на стене в Чеховской пьесе.

      Через пару дней кирки, лопаты, пилы, сгущенка, сухие белила, палатки и еще кучу разного барахла должны были сбросить с парашютами (к сожалению генеральный груз, для которого готовилось ВПП был слишком нежен для такой транспортировки). А пока ожидались грузы, Тарасюк, Аким и Таракан решали вопросы с наймом рабочей силы.

      Рядом очень удачно обитало племя, мужчины которого в свое время привлекались колонизаторами к земляным работам, и народ там знал, что лопатами не пилят, а пилами не копают. Тарасюк был убит тем, что впервые не прокатили в качестве предмета обмена патроны, которые тут вроде всегда и везде ценились. Но когда вождь мечтательно сказал, что в обмен на аренду пару сотен землекопов (при полном их материально-технически-продуктовом обеспечении со стороны заказчика) он должен получить "гранде кашу в банке", то старшина понял, что вождь хочет полевую кухню, чтобы варить племени кашу плюс большие банки со сгущенкой. (А избавиться от этой кухни и связанными с этим обязанностями, старшина мечтал, как старая дева о разводе новобрачной соседки). Так что, высокие стороны ударили по рукам.

      Как на зло, в этот момент рядом не было ни Таракана, ни Акима. Ребята в это время азартно гоняли по зеленке диверсанта, который выстрелил в их сторону и пытался после этого скрыться в одной из хижин местных Черемушек. Бедный злодей не знал, что скрыться от Таракана - это катахреза. Тут припоминаю один случай...

      Во время большого праздника в столице, только что освобожденного от пособников Империализма молодого государства, из ликующей толпы, в одного из новых министров очень удачно всадили три пули, причем, удачно в обоих смыслах: во-первых, попали, но, во-вторых, не до смерти. Праздник проходил в большом патио с фонтаном посередине, народу там было под сотню, но оцеплением командовал Дитмар, и, после первого же выстрела, оцепление произвело полный орднунг с блокировкой места преступления. Когда включил более мощное освещение (дело было сильно к вечеру), то в фонтане обнаружилось под дюжину пистолетов разных моделей, а у одного из гостей обнаружили револьвер с двумя патронами в барабане. Подтянувшийся позже Таракан с внимательным пристрастием допросил владельца револьвера, и пришел к выводу, что это не он стрелял. Экспертизу было проводить негде, тем более, что в день предыдущий все присутствующие, у кого официально было оружие, салютовали в воздух по поводу начала праздника, а оружие до нынешнего вечера почистить было не досуг. Но местный Молчи-Молчи уже решил для себя кто преступник, и не хотел видеть других версий. Тем более, что гильз на земле обнаружено не было, а в револьвере не хватало четырех патронов.

      Барон, весьма уважавший навыки Таракана, убедительно настоял, чтобы капитану дали отработать свою версию, а учитывая, что за его спиной стояли Арканя и Тарасюк с РПД-44, а Дитмар намекнул, что никого не выпустит за оцепление, пока геноссе Шабе не закончит свое расследование, консенсус забил ключом.

      Короче, Таракану дали полчаса, но он уложился гораздо быстрее. Выстроив десяток самолично выбранных подозреваемых, Таракан окинул их цепким взором и ткнул стволом Стечкина в сторону здоровенного детины в камуфляжных брюках и цветастой тунике. Отверстия в материи зоркий глаз капитана зацепил сразу, а в большом мешковатом кармане бельгийских штанов было также обнаружена дырка, да еще три гильзы в придачу. Позднее Таракан объяснил пути своих рассуждений. У первого парнишки был Веблей калибра .455. Три таких пули с нескольких метров - это соответственные дыры в мишени и, соответственно, полные кранты клиенту, а тут ранки от калибра миллиметров 7, следовательно, стреляли из пистолета, а раз никто ничего не видел и гильз нетути, значит, стреляли из кармана. Короче, элементарно, Ватсон.

      Так же и в этот раз Таракан вычислил злодея в один момент: из пяти сидящих вокруг котла пейзан, он выбрал того, у которого были отнюдь не крестьянские руки и, вдобавок, характерная мозоль на указательном пальце.

      И вот, наконец, закипела работа. Инженер-полковник разбил рабочих на бригады, каждой бригаде был выделен участок работы, а так же котел, который входил в оплату и, естественно, ежедневно выдавался приварок. Так что, все шло по плану, аэродром был готов в срок, но наступил день окончательного расчета, и Тарасюк понял, что его сегодня, наверное, убьют, причем, видимо, несколько раз...

      Оказалась, что "гранде каша в банке", это - grande casa branca, то бишь - большой белый дом. А вовсе не полевая кухня. Самое интересное было то, что в качестве примера полковнику был предъявлен вырванный из какого-то журнала листок с фотографией Таджмахала.

      Нет, мы всегда знали, что старшина Тарасюк - гений, но не догадывались, что предела его гениальности просто не может быть. Когда инженер-полковник испуганно-грозно потребовал от Барона объяснений, то Тарасюк, испросив в уставной форме разрешения обратиться к товарищу полковнику, отрапортовал, что, во-первых, цей староста жадний, як куркуль, а, во-вторых, бiлий дом йому построят, якщо только товарищ полковник дозволить использовать остатки материалов от строительства аэродрома. А на вопрос, какие именно остатки интересуют старшину, Андрей ответил, что нужен-то чуток белил, палатки и еще яка-то ерунда. После чего полковник махнул рукой и дал срок сутки, ибо через сутки на первом самолете прилетает большое начальство. А старшина, забрав себе в подчинение взвод союзников, приступил к выполнению задания.

      Меньше чем через сутки, на окраине главной деревни появилось поражающее воображение белоснежное здание. С четырьмя шестиоконными крыльями и донжоном посерединке. А были это всего-навсего четыре армейских брезентовых палатки УСБ-56 (10х7 метров), установленные крестом вокруг поднятой на помосте шатровой французской палатки, ну, все это было покрашено белилами. А перед этим безобразием стояла, покрашенная в белый же цвет полевая кухня.

      Вождь, пришедший в дичайший восторг, попытался подарить подполковнику французскую 75-мм полевую пушку образца 1897 года, полковник почему то отказался от этого подарка, хотя пушка была не самая плохая и даже участвовала в битве под Москвой в 1941 году.

      Аким после этого случая уважительно именовал Тарасюка не иначе как наш Карбюзье, добавляя... белый-белый.

      Р.С. После первого же тропического ливня "белый дом" стал зеленоватым, но мы были уже далеко от этих мест.

      Р.Р.С. белила нужны были изначально для разметки грунтовой ВПП.

      ОСТРОВ, ГДЕ НИКОГДА НЕ ЦВЕТЕТ САКУРА

      (Фантазия на тему Африканских снов XLI)

      'Громом сотен стволов салютует нам база,

      Обознались, наверно, я ведь шёл, как овца.

      В море я за врагом не погнался ни разу,

      И в жестоком сраженье не стоял до конца.

      Кто спасёт мою честь? Кто их кровью умоет?

      Командир, я прошу, загляни мне в глаза.

      И сказал он в ответ: "Ты - корабль конвоя.

      Мы дошли, значит, этим ты всё доказал!"

      Александр Розенбаум

      После многодневного плаванья на подлодке мы стали еще больше уважать подводников. Тут несколько дней кажутся вечностью, а у них боевые походы месяцами тянутся. Но всему рано или поздно приходит конец. Ночью мы всплыли, и после трехчасовых маневров нашли сухогруз. Мы получили приказ пересесть на этот сухогруз вместе с грузом и прибыть в порт *** в распоряжение местного э-э-э-э... торгпреда. Аким покидал подлодку в плохом настроении, ибо местный кап два всю дорогу громил его в шахматы, умением играть в которые Аким весьма гордился. Когда с лодки в катер потащили какой-то длинный ящик, Аким посетовал своему шахматному партнеру соболезнующим тоном:

      - Как же вы теперь без перископа? Ведь Тарасюк его у вашего боцмана на коньяк выменял...

      Кап два было дернулся, так как уже сталкивался с данным родом деятельности Тарасюка, но быстро вернулся в монументальное военно-морское спокойствие, а Аким прошествовал на сходни с чувством глубокого удовлетворения.

      На сухогрузе было плыть не в пример комфортнее, чем на лодке, но немного надоедал местный Фурманов. Помощник капитана по политчасти возжелал рассказать сухопутным нам, как и что называется на корабле. Будучи скромными экспедиторами, сопровождающими грузы, мы были вынуждены слушать его самозабвенную болтовню. Судя по абсолютно придурочно - восторженному лицу Акима, он что-то задумал, и это что-то буквально через десять минут дало о себе знать. Политкапитанен гордо подвел нас к брашпилю:

      - А вот, что это такое, вы точно не знаете, товарищи.

      - Знаем, знаем! - восторженно вскричал Аким. - Во времена работорговли, когда вашего капитана звали Франциско Негоро, сюда вы приковывали рабов, а когда вашу шхуну останавливали Британские фрегаты, то жестокосердные вы на этом брашпиле их всех, таких бедных и прикованных, топили в Марианской впадине.

      Но окончательно испортил Барону настроение Тарасюк. Он доложил командиру, что ящики на пароход сгрузили уже не с той начинкой, с коей они прибыли на борт подлодки. Барон поверил нераздумывая, ибо ушлый старшина видел любой ящик насквозь. Ну, а когда в порту эти ящики публично и средь бела дня перегрузили на водоплавающий раритет по имени 'Кайман', все стало окончательно ясно. Нами опять кого-то прикрывают. Ну, что же, такова наша судьба. Приказ подлежит выполнению, даже когда не вызывает положительных эмоций, или не понятен в плане дальнейших результатов его выполнения. Определение - 'Приказы не обсуждаются' особенно верно в нашей профессии. Любая группа видит только часть проблемы, решать которую помогает вмеру сил и приказов. Иногда создается впечатление, что ты смотришь в длинную трубу и видишь только ту информацию, которая ограничена далеким светлым кружком, а все в комплексе знает только командование. Представьте, что вы получили задание во вторник ровно в 12 часов 17 минут, на Downing Street, в определенной с точностью до сантиметра точки на тротуаре, расположить банановую кожуру... Вроде бы полный бред... Но! Именно по этому тротуару и именно в эти минуты проходит курьер с секретными документами, касающимися Британских ядерных сил, и вторая группа должна вырубить его шприц-пулей, аккурат около этой банановой кожуры, а третья, под видом скорой помощи, должна будет подобрать джентльмена, поскользнувшегося на банановой кожуре и ударившегося головой об асфальт. Но каждая группа видит только свою часть картины. Или более простой вариант... Вашей группе приказано отравить колодцы в мирном селении. Да, это жутко, негуманно и даже преступно. Но в этой деревушке должна стать на последний привал перед ночной атакой банда инсургентов, чтобы напасть ночью на госпиталь и вырезать там всех, включая и персонал, и раненых. Своих войск рядом нет, охрана у госпиталя символическая, а вас - четыре человека против сотни бандитов. Так что, на войне, как на войне. А война - это, в первую очередь, тяжелая и кровавая работа.

      Наше судно тащилось к небольшому необитаемому острову. То, что сейчас мы шли в сопровождении, присоединившегося к нам в нейтральных водах дряхлого корвета, бывшего когда-то противолодочным, не сильно грело, ибо был он ныне лишен всех чинов, наград и амуниции, исключая своих ровесников в виде Гере Бофорса и Гере Эрликона, а назывался этот линкор 'Акула'. Наша эскадра чапала с крейсерской скоростью аж узлов 7, вибрация корпуса, происходящая из машинного отделения, обещала Фуль СПИД не меньше 9. Как сострил Аким, только не давайте шкиперу команду balls to the wall, а то вдруг возьмет штурвал на себя, и ведь улетим на хрен. Но улететь нам не дали. Со стороны солнца нарисовались два торпедных катера, и корвет принял бой. Капитан корвета представился нам ранее, как капитан Мачо де Марино. Этот щуплый латинос оказался с чрезмерным самолюбием и вдобавок, был полон безудержной бравады. Но, как оказалось, нельзя поспешно судить о человеке. 'Акула' храбро ринулась в бой. Один из катеров, изрешеченный меткими очередями, горел и тонул одновременно, но второй выпустил в нашу сторону две торпеды. 'Акула' бросилась наперерез и подставила борт торпеде, и этой торпеды вполне хватило, кораблик подбросило вверх, и он вернулся в океан, уже разваливаясь на части. Нашему 'Кайману' повезло чуть больше, мы получили торпеду под корму и пара часов у нас еще была. Тарасюк и Арканя быстро завладели одной из шлюпок, заранее выбранной Акимом и снаряженной Тарасюком (замечу, что для команды спасательных средств было тоже более чем достаточно). Мы успели спустить шлюпку на воду, пока позволял крен, и взяли курс на остров назначения, до него было не больше пятидесяти миль. По дороге наш экипаж увеличился еще на одну боевую единицу, на героического капитана Мачо де Мариино, который, на свое счастье, оказался нашим коллегой, и, к нашей радости, настоящим моряком. Воды, продуктов и горючего, благодаря старшине Тарасюку, было больше чем достаточно, плюс к этому была одежда и оружие, и что-то нам подсказывало, что оружие еще пригодится.

      Как и положено в таких ситуациях и сюжетах, к острову мы подошли на рассвете. Нашли нужный заливчик, высадились, замаскировали лодку и стали искать встречающих. Свежепостроенная метеостанция была пустой, судя по следам, люди тут были недавно, но следов панического бегства или боя не наблюдалось. Тарасюк задумчиво сказал: 'Адже тут повинно бути що-небудь типа льоху, або пiдвалу?'

      И подвал нашелся. Тарасюк и Арканя привели оттуда всклоченного человека с дикими глазами. Увидя его, мы с Акимом хором воскликнули: 'Лобачевский, блин!'

      Информация к размышлению. БАЛЛАДА О ЛОБАЧЕВСКОМ.

      А дело с этим Лобачевским было так. На дне рождения у одного Генерала (где мне, увы, пришлось присутствовать) один не в меру подхалимствующий капитан выдал с засаленной бумажки экспромт в стихах. Я долго терпел, но когда прозвучал перл типа - наш командир орлом из меди возведенным, вперед к победам нас ведет... - я понял, что не смолчу. Когда все прохрюкались и выпили, слово взял я. Сказав военно-скабрезный тост, из которого генерал так ничего и не понял, импотент он или половой гигант, я сказал, что капитана мне все равно не переплюнуть, и только теперь я понял, почему Лобачевский так рано нас покинул. Большинство гостей были артиллеристы и, безусловно, знали, кто такой был старик Лобачевский, а капитан - пиит - сто пудов нет. А я, сделав максимально возможную паузу, таки дождался вопроса от именинника. А от чего умер Лобачевский? И со скорбной гордостью ответил: 'А ПОТОМУ, ЧТО ОН ПОНЯЛ, ЧТО ТАКИЕ СТИХИ ОН ХРЕН КОГДА НАПИШЕТ'! Стол грохнул, но моя победа была недолгой. Ее украл у меня сам издеваемый. Он успокоительно похлопал меня по плечу и искренне успокоительно сказал, что, мол, поэт Лобачевский все равно пишет лучше какого-то капитана.

      Одно меня утешило. С тех пор и до конца службы капитана звали исключительно Лобачевским.

      Так вот, именно его мы и встретили на острове, где он был командиром группы, с которой мы должны были выйти на контакт. Капитана Лобачевского (который в дальнейшем оказался майором Копытиным) поили ромом, били по щекам и опять поили бренди. Наконец, из него смогли выдавить нечто членораздельное. Майор и его трое людей изображавшие Метеорологов, согласно инструкции прошли на катере несколько миль вдоль берега и высадились в небольшом заливчике, для того чтобы осмотреться и разобраться с какими то развалинами, проглядывающими сквозь заросли, и доприглядывались... Из зарослей выскочили какие-то непонятные фигуры, но судя по одежде - явно солдаты, убили одного из людей майора, а двоих споро и грамотно спеленали. Потом подошло еще двое, судя по всему офицеры, и началось самое страшное. Победители буквально вспарывали пленных мечами и придавались натуральному каннибализму. Майора спасло то, что он отравился чем-то за завтраком, и его вдобавок так укачало на катере, что он не имел сил пойти на берег, к которому не получилось причалить из-за открывшейся во время отлива отмели. Улучив минуту, майор перерезал якорный трос, и катер мирно унесло в океан, ну, а когда страшный пляж скрылся за мысом, Лобачевский завел движок и вернулся в свои пенаты, где и затаился в подвале. А этой же ночью на острове произошло землетрясение, земля гудела и ходила ходуном, и Лобачевский даже хотел выбежать на улицу, но это показалось ему еще более страшным.

      Услышав эту историю, мы думали не долго. Оказия будет только через два дня, а таинственный противник может появиться в любой момент. По описаниям майора, на солдатах был явно не камуфляж, а из оружия - только винтовки и штыки, да еще сабли и пистолеты у офицеров. Так что, наши полдюжины М 14 с сошками, да плюс еще Хайпауэры, и, как сказал, скромно потупившись, Тарасюк на вопрос Командира:

      - И это все?

      - Та є ще трохи сiонiстських автоматiв, штук п'ять або шiсть.

      Давали заведомое огневое преимущество, ибо противника явно было не сильно много, по крайней мере, для нас. Еще у нас были три датчика обнаружения живой силы, коробочка величиной с две пачки сигарет крепилась на стволе М 14, на оператора надевались наушники, и его оповещало пиканьем разной конфигурации о присутствии в джунглях и весях живой силы противника. Система была made in USA, попала к нам из Индокитая, ну, а остальное, как говорится, военная тайна.

      Борьку и Мачо, снабженных пулеметом, одной М-14, парой Узи и одним из двух Карлов-Густавов, обнаруженных на метеостанции, оставили в засаде около домика станции. Остальные погрузились на катер и отправились в рейд. Высадились мы, не дойдя немного до описанного Лобачевским заливчика. Там было удобное место для высадки, невидное с берега, примеченное майором раньше, и мы без проблем углубились в заросли и взяли курс на отмеченную на карте заброшенную плантацию, где когда-то что-то выращивалось. На подходе к плантации засекли пост, часового снял Таракан и предъявил заношенную выгоревшее кепи со значком сакуры и пятиконечной золотой звездочкой, и плюс к этому винтовку Арисака древнего образца. Ну, к образцам амуниции и вооружения времен второй мировой нам было не привыкать, но то, что мы увидели на плантации, все-таки смогло привести нас в изумление. Между старых построек слонялись солдаты в непонятной форме. Над входом одного из домов висел смутно знакомый красно-белый флаг:

      - Императорская армия, - сказал Аким. - Ну, конечно, похожий флаг был еще у краснознаменного ВМФ РККА, но это явно не они.

      - А чому це не радянський червонопрапорний флот? - заинтересованно спросил Тарасюк.

      - А Маршала Буденного среди них не наблюдается, - абсолютно серьезно ответил Аким.

      Противника начитывалось не меньше семи человек, при двух Гочкисах. Один стоял на треноге у здания с флагом, второго остроглазый Сокол засек на притулившейся к дереву вышке. Где-то далеко бахнул орудийный выстрел, потом еще один. А чуть погодя не хило рвануло. Грех было не воспользоваться ситуацией, и мы ей воспользовались. Первыми погибли смертью храбрых пулеметчики, остальной гарнизон падал под нашими пулями в рабочем порядке. Граната, выпущенная Арканей из Карла-Густова, прошелестела в окно штабного дома. Броском преодолев последние метры до периметра, мы щедро добавили уже ручных гранат в окна построек и зачистка была уже собственно не нужна, хотя один пленный нам достался. Оглушенный взрывом гранаты, офицер пришел в себя и, окинув нас быстрым и цепким взглядом морской собаки, встал и, резко поклонившись, представился на прекрасном английском:

      - Лейтенант Хамиро Утояси. Командир специального отряда Токей-Тай.

      А потом добавил напевную фразу на японском, услышав которую, Арканя усмехнулся.

      Лейтенант рассказал нам историю последнего японского гарнизона Второй мировой войны. Тут в бункерах, на глубине 100 метров, были законсервированы боевые части для бомб 'И' бактериологического оружия Японской империи, так и не примененного в последнюю войну. Отряд морской Кемпетай честно нес тридцатилетний караул, уничтожая редких гостей, посещавших этот остров. В основном это были рыбаки, попавшие в шторм, пара компаний искателей приключений и кладов и даже корабль 'Гринписовцев'. Метеостанция Лобачевского должна была быть последней жертвой отряда. После инцидента на пляже, к метеостанции послали охрану входа в бункер, состоящую из четырех солдат и танка Чи-ха, последнего, из оставшихся на ходу. Тарасюк и Мачо приняли бой и, естественно, победили. Старички, я имею в виду, и солдат и танк, были сметены огневой мощью наших друзей. Тридцатимиллиметровая броня Чи-ха для Карла-Густава была смазкой для штыка, а успевшего добежать до них, визжавшего сержанта с мечом, Тарасюк срезал из Узи. А разговор продолжался и когда Барон, будто вскользь спросил, мол, а чегой-то сняли охрану с объекта номер один, японец усмехнулся и, встав и оправив на себе ветхий мундир, сказал:

      - А охранять было больше нечего Эбису Гейджин. Мы получили приказ и накануне ночью взорвали хранилища.

      После чего стремительным движением выхватил кинжал и вонзил себе в живот по всем правилам сепукку, сначала проведя лезвием горизонтально от левого бока к правому, а потом вертикально от диафрагмы до пупка. Опускаясь на землю, он улыбался, и только сейчас стало видно, что он далеко не молод.

      Лежащий на земле японец что-то шептал, Арканя наклонился к нему, вслушался, а потом, кивнув, достал Браунинг и выполнил акт милосердия. Весь день он был еще более задумчив, чем обычно, а вечером сказал Барону:

      - Японец этот и сейчас, и при встрече процитировал старинную танку, суть которой в том, что на острове, где никогда не цветет сакура, может жить только смерть, валить надо отсюда командир.

      И вот закончилось и это путешествие, а потом было еще несколько и еще одно, и, как выяснилось из объявленных нам по прибытии новостей, последнее. Первой новостью было то, что наша Группа подлежит расформированию, второй, что Отдела больше не существует, третьей... впрочем, и двух первых достаточно. А Советскому Союзу оставалось жить тринадцать лет.

      'В старинном байзеле, в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому, что поняли, что это русские, и, действительно, кого сейчас удивишь в Вене русскими. Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов, они пили пиво, и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно, и самое поразительное... у всех были ленты и знаки "Серебряного Креста" Австрийской республики. И тут компания оживилась, грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме, и тут случилось еще одна странность... Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.

      Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме... Барон, Никита и Борька с Акимом, были в стандартных смокингах, Генка и Сокол в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса в белую тройку от Версаче. Ну, а Таракан и Арканя переплюнули всех: они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде, но и воощще... Борька был Аглицким банкиром, Аким Питерским - издателем, Никита - тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам, поставлял кофе из Украины в Рио, что, исходя из его личности, не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну, а Таракан и Арканя гм..., были представителями теневой экономики в одном немаленьком Российском городе. Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон - "Видно, что-то не так было у нас в Военных училищах". Банкет завертелся по-нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она, перецеловав всех и всплакнув напоследок, вышла к ожидавшему ее мужу для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет...'

      Как бы было здорово, будь это все полностью в реале, но не все стулья за этим столом были заняты.... Один из ребят будучи тяжело раненым, остался, прикрывая отход группы и подорвал себя гранатой, другой растворился в эфире вместе с пропавшим вертолетом, третий ушел в небеса в пламени взорвавшегося танкера, четвертый сгорел в танке... Но пусть они останутся в вашей памяти выжившими и победившими.

      Приходят и уходят политики, меняются границы и названия государств, но люди по-прежнему делятся на две части. Те, кому все равно и те, для кого существует Присяга.

      "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".

      В КАЧЕСТВЕ БОНУСА К НОВОМУ ИЗДАНИЮ:

      Юмор в Камуфляже.

      Сборник Курсантских, Офицерских и Академических баек

      Буриме с полевым телефоном.

      Военная байка

      Это был не бой, но битва, и кипела она на бумажных полях Восточной Европы. В битве сошлись два генерала, им намекнули, что победитель первым получит следующую звезду на зигзаг, и генералы суетились не по-детски, напрягнув все связи.

      Военные учения всегда носят некоторые элементы бардака, а Командно-штабные учения носят элементы бардака, говоря современным языком, виртуального, но охотно переходящего в реал.

      Итак, что же такое КШУ... Генералы, в кои веки играют не живыми солдатами, а только стрелочками на карте. Приказы передаются вниз, по радио, по проводной связи и курьерами и каждый низовой штаб, получив ЦУ, ставит, в свою очередь, стрелочки на своих картах, и вся битва идет, затрагивая только штабных офицеров и часть обслуги.

      Генерал Красных подкинул главному Наблюдателю вводную, по которой в разгар начала учений над полем битвы произведен высотный атомный взрыв, выведший из строя радиосвязь. Хитрый генерал имел на территории вверенных ему войск отличный резервный пункт проводной связи (на базе бывшего немецкого комплекса) и за счет этого надеялся всех обскакать, но у генерала Синих был кореш, который по совместительству был большим начальником в одной веселой Конторе, и несколько подчиненных ему офицеров, после краткого Академического курса, ожидали направления на практику, и практику им придумали ни где иначе, как в окрестностях штаба Красных. Приказ гласил о временном прикомандировании оных к штабу Синих, с целью выполнения учебного практического задания по проникновения в охраняемый периметр условного противника. Наш генерал объяснил нам задачу и дал всю нужную информацию, амуницию и документы. Мы должны были заменить собой расчет Резервного пункта связи и дезорганизовать его работу, и желательно с элементами издевки, ну, при такой поддержке и обеспечении, да еще на своей территории, для нас это были семечки.

      Утром, в час объявления "атомной" вводной, у ворот штаба Красных стоял строгий капитан с повязкой наблюдателя, и чуть в сторонке маялось четверо явных "пиджаков" и один старшина - "кусок" (ну, не могли же мы бросить Тарасюка одного).

      И когда к воротам подрулила буханка КАВЗ-663, капитан властным взмахом руки остановил зеленый экипаж и стал брезгливо наблюдать за неуклюже вылезающим на волю старлеем-связистом, в котором "пиджак" был бы виден даже ночью под танком (кто есть он, нам было сообщено заранее). Капитан представил старлею его новых людей, лениво рыкнул на робкие попытки непоняток, пресек робкую попытку связаться с командованием, и все быстро загрузились в автобус и поехали в пункт назначения, а через минуту на этом же месте стоял абсолютно такой же автобус, только за рулем был Птица в форме сверхсрочника, а связиста изображал Таракан. Когда из ворот, зевая и матерясь, выползли настоящие связисты, их по-быстрому загрузили в автобус и увезли на растерзания двум лекторам Главпура, от которых в штабе уже не знали куда деться, где и оставили. После чего Птица и Таракан вернули автобус на место и растворились на просторах ГСВГ.

      Учитывая, что у старлея-связиста были нужные документы, наш автобус абсолютно беспрепятственно проехал к Узлу связи. Он находился посредине одичавшего парка, парк был на территории полигона и охранялся оный только снаружи. Парный пост у бункера был счастлив, что в нем больше не нуждаются и испарился, получив достаточно невнятную команду, а связисты, мы, занялись обживанием нового рабочего места. Наш сопровождающий технарь, хорошо знал свое дело, и именно он отвечал за работоспособность узла. Тут стоял кондовый, действительно, немецкий телефонный пульт, причем не старого типа 'сунь-вынь', а более современного 'щелк-щелк', был даже выход в город , как объяснил связист, односторонний, был даже городской телефонный справочник. Везде висели и лежали инструкции, написанные, по словам старлея, языком понятным даже для полных дебилов, сам он дослуживал последние месяцы и ему было все пофигу. Включив систему и проведя экспресс-занятие, он с радостью выслушал заявление наблюдателя, что по бункеру нанесен химический удар, и товарищ старший лейтенант условно убит и может идти отдыхать в одно из бытовых помещений бункера, а помещений этих было богато. Бункер был построен на славу и, судя по находкам Тарасюка, который притащил из какой-то дальней каптерки ящик пустых магазинов от Штурмгевера и каску в камуфляжном чехле, это была когда-то одна из структур Ваффен СС.

      А мы тем временем приступили к работе, так как стали раздаваться первые звонки. Ну, что ж, товарищи Синие, дезорганизацию заказывали? Её у нас есть!

      Итак, когда абонент говорил, мол, Береза, говорит Пятый, дайте мне Дуб, то Пятого соединяли с Осиной и так далее. Одного занудного Вереска, который без конца требовал Ансамбль, мы подключали к городскому номеру местной филармонии, где на телефоне сидела гнетикен фрау, знающая целый ряд неформальных русских идиоматических выражений, и когда бедный Вереск на третий раз плюнул на кодовые обозначения и попросил майора Нетребайло, арийская старушка пояснила советскому товарищу, что если он еще раз ей позвонит, то даже камасутра покраснеет от того, что она сделает с герром Вереском.

      Там, кстати, у связистов висела стенная газета, так Аким дорисовал ей заголовок "За Связь без Брака". Когда наступил финальный час "Ч", мы стали поочередно отключать абонентов, но перед этим, как было приказано, ввели элемент издевки: на вопрос по телефону мы решили устроить буриме, и телефонист отвечал в рифму, а после этого отключал абонента. А диалоги пошли знатные...

      "Я - Пятый, дайте мне Дуб". - "А Дуб уехал в Клуб".

      " Я - Седьмой, дайте мне Зеленый дол". - "Он лег спать, заболел и ушел".

      " Я - Ольха, дайте мне Резеду" - тут даже стесняюсь воспроизводить ответ.

      Короче, когда ржать уже было больно животам, мы прекратили дежурство и, не беспокоя закемарившего связиста, эвакуировались на своем автобусе, который честно вернули через час к комендатуре ВАИ.

      А еще через несколько часов мы были в Ростоке, чтобы принять к сопровождению очередной мирный груз, плывущий за моря на благо Мировой Революции"

      Р.С. Много лет спустя мне довелось встретить того самого старлея-связиста. И он с благодарностью вспоминал нашу встречу, ибо после нашего отбытия примчались два разъярённых полковника, долго на него орали, но обвинить так ни в чем и не смогли, потому что по правилам учений приказ Наблюдателя обязателен к исполнению. Хотя политотдел придрался к не по-советски неприличному названию стенгазеты. Связиста, в результате, выпихнули со службы на два месяца раньше, чем он был безмерно доволен. Хотя сейчас, будучи совладельцем одного из Центральных Операторов Мобильной связи, вспоминает времена службы с ностальгией.

      *Пиджак - офицер, служащий в войсках после Гражданского ВУЗа.

      В Эту Ночь Решили Самураи

      Пограничная байка

      Третий, и последний раз, Зеленые фуражки шерстили нашу машину уже у ворот Отряда. Подтянутые ребята, во главе с подошедшим позднее лейтенантом с повязкой дежурного, проверили наши документы и внимательно осмотрели машину и груз. Надо вам сказать, что погранцы вообще очень не простые ребята. Пока я с ними не пообщался, я об этом как-то не задумывался, но потом я смог узнавать их буквально по глазам, то есть - взгляд у них особый, этакая серьезная внимательность пулеметчика, ждущего атаку противника. И не мудрено. Безусловно, любой пограничник находится на передовой даже в мирное время, ведь за спиной - вся Страна, а впереди - граница, которая в любой момент может стать фронтом и, как я понял еще позднее, ощущение это остается у настоящего пограничника на всю жизнь. Но хватит лирики, а лучше расскажу о том, при каких обстоятельствах я с погранцами познакомился, а было это так...

      Нам нужно было сопроводить объект из одного приграничного городка, причем, объект мог опоздать, плюс особо светиться в этом городке нам было ни к чему, и поэтому мы приехали туда в официальном качестве, вместе с бригадой из одного "Почтового ящика". Бригада была прислана сюда для установки кое-какого хитрого оборудования в местном погранотряде. Барон был майором-военпредом, а остальные ребята - технарями разных уровней, причем, Аким выбрал имидж гражданского специалиста-раздолбая, ходил в мятом комбинезоне без знаков различия и, судя по его довольной роже, быть раздолбаем штатским на территории воинской части ему чрезвычайно нравилось. Роль свою он играл самозабвенно, в первый же день подошел к местному главному комсомольцу, попросил у него закурить, а потом пригласил размяться спиртяшкой.

      Старший лейтенант Акимов был вообще натурой творческой и артистичной. Когда мы зависли в одной молодой республике (республика так и почила в бозе, будучи юной), Аким сказался композитором, и на мотив песни "Кимирсен - наш любимый вождь", накатал вместе с Арканей Гвардейский гимн на немецком и французском. Так что, Аким с Арканей весьма в своем творчестве преуспели. В КНДР к делу пролетарской пропаганды относились очень серьезно, в частности - некоторые Корейские красные композиторы учились в ГДР, и армейские песни у них получались поэтому некой смесью ГДРовской эстрады и раннего Элвиса. Когда лихие гвардейцы Ибибио, сверкая мундирами и топая босыми ногами (ботинки выдавались только на парад и развод караула), маршировали мимо нас с корейско-немецкой песней на устах, мы буквально рыдали, и только Тарасюк, мечтательно жмурясь, назвал эту писню гарной, на что Аким подозрительно-победно сказал, ставшую крылатой, фразу: "А ведь вы кореец, Тарасюк", - на что получил мгновенный ответ: - "Я не кореец, я - старшина!" -

      Впоследствии, при заполнении деклараций в графе национальность, данное звание в качестве оной стало не менее популярным, чем слово Да в графе Sex.

      Короче, мы делали вид, что помогаем монтировать шкафы с аппаратурой, а сами ждали нужной нам оказии. Мы находились на так называемой дальней хозтерритории, и начальство там бывало редко, а когда бывало, то подвергалось моральной агрессии со стороны Акима, который будучи штатским рабочим в аморальном поведении себя не ограничивал. Особенно Акиму нравилось гнобить одного проверяющего в чине капитана. Он уже неделю шастал по всем территориям отряда (на границу его, естественно, никто не пустил) и проверял морально-политический уровень бойцов. Капитан Поздняков не только был арбузом*, но, к всеобщему презрению, еще и боялся собак, так что, не зря все местные за глаза звали его Чмо. Напротив части была чебуречная, и связистки любили бегать туда за чебуреками. Одну из них остановил Поздняков и стал неуклюже знакомиться. Девушка оказалось в затруднительном положении... И послать старшего по званию нельзя, и надоел уже в первую же минуту, но на помощь пришел Аким. Он вальяжно поприветствовал девушку, и, выяснив, что она купила 10 чебуреков, послал ее купить еще два. В ответ на недоуменный взгляд он объяснил, что для сборки кошки требуется минимум двенадцать данных изделий, девушка, хохоча, убежала, а Аким покровительственно сказал капитану:

      - Вот такой конструктор, приятель, - купи двадцать чебуреков и собери кошку.

      А когда капитан удивленно заметил, что в первой версии нужно было двенадцать, Аким покровительственно добавил:

      - Ну, ведь первые восемь ты схаваешь.

      В общем, в ожидании каждый развлекался, как мог, тем более, что оказия опаздывала уже на три дня, и Барон потихоньку начинал внутренне беситься. А тут еще так сложилось, что капитан Чмо стал испытывать к нам жгучий интерес, особенно после того, когда засек Акима, Таракана и Арканю играющих в Драйв-покер на спички и сыпящих английскими терминами. Он быстренько доложил местному командованию о подозрительных технарях, но, естественно, был вежливо послан и по живости характера решил провести расследование сам, и его квадратная морда появлялась в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. Даже дипломатичный и спокойный Тарасюк ворчал:

      - Що вiн увесь час бродить, як ворона по смiтнику?

      К этому времени данный вечный Шуруп** с квадратной мордой и маленьких очечках достал в Отряде всех. После того, как он подкрался к молодому, стоявшему на посту, и до заикания его напугал (солдатик получил за это три наряда с неофициальной формулировкой - "За то, что своевременно не открыл огонь"), капитана Позднякова ненавязчиво вытеснили из Отряда на периферийные территории, где он тоже преуспел и добрался, наконец, до нас. Это его и погубило. Последней каплей было его предложение Барону занять вверенных ему сотрудников не буржуазными картами, а здоровыми советскими шахматами. А Барон шахматы настолько терпеть не мог, что даже Аким опасался его прикалывать на эту тему. Виной тому был один случай из курсантской жизни. Вечером, в субботу, Барон и Аким сидели в Ленинской комнате и играли в шахматы. Сама игра была им до фени, они ждали Борьку, для того чтобы вместе с ним отправиться в общежитие консерватории, дабы поднять тамошним курсисткам военно-политический уровень, и Ленкомната была наиболее удобным местом, куда в это время вряд ли кто-нибудь заглянет, но это только так казалось... Внезапно в комнату вошли наши Генерал и замполит. Генерал радостно провозгласил : "А ты говорил, что нет талантов! Вот они и поедут на чемпионат!".

      Как выяснилось позже, от нас надо было послать кого-то на чемпионат Округа по шахматам, и, мало того, что послали нас, нам с Акимом еще сказали, что, ежели, займем призовое место, то нам сделают МС, а если нет, то сгноят без города всю роту. Такая вот круговая порука, блин. Мы, естественно, выиграли, но неприятный осадок остался. Так вот, после всего этого, Арбуз имел неосторожность предложить Барону сыграть в шахматы...

      Надо сказать, что многоплановый розыгрыш капитана Позднякова шел уже давно. Ему периодически подсовывали информацию, что на сопредельной территории со времен войны существует анклав, где до сих пор держит оборону одна из дивизий Квантунской армии. Но это жуткий секрет, и об этом запрещено даже думать, а не то, что разговаривать. Погранцы радостно участвовали в мистификации и лишь завидя Позднякова, начинали разговор о том, что опять японцы похитили место, но резко замолкали, когда капитан к ним подходил. Несчастное Чмо пару раз рыпалось к начальству, где, естественно, никто не понимал о чем идет речь, и Арбуз понял, что тут творятся темные дела, и это надо будет, естественно, отразить в отчете. А тут подоспела оказия, и в свете этого, сующее везде свой поганый нос Чмо, нам было тут не нужно, и его надо было срочно нейтрализовать. В общем, операция "Арбуз" вступила в активную фазу. Тарасюк получил приказ изыскать бутылку дешевого портвейна, арбуз, веревку и мешок. Изъять в мирном городе в мирное время человека и немножко его нейтрализовать было для нас не вопрос, так что прогулка капитана Позднякова по вечерним пенатам окончилась для него мешком на голове и кляпом во рту. Часа два его возили по городу, периодически вытаскивая из машины и волоча десяток другой метров по земле, раза три перекидывали через забор, полчаса держали в ванной и, включив воду на полный напор и запустив фен, изображали форсирование Амура.

      Предпоследним актом трагикомедии был допрос красного партизана в ***Кемпейтай. Не снимая с головы мешка, пленному Позднякову объяснили, что он находится на телитолии контлолилуемой Импелатолской алмией и, если он не ответит на все вопросы, то его скормят собакам, а потом сделают харакири. Аким и Таракан в те минуты, когда им не надо было изображать японцев, изображали рвущихся с поводков собак. Барон успокаивал их, говоря: "Нэ натто такк ллаятть, соппакки. Сккоррро путет мнокко ням-нямм", - после чего собаки начали хрюкать, и к ним присоединился сам Барон, который понял, что от смеха он вместо японского акцента заговорил с эстонским. В результате допроса выяснилось, что Чмо абсолютно не изучал матчасть. Он ответил, что в магазине Калаша - десять патронов, он был не знаком с реалиями приграничной зоны - не знал количество собак, охраняющих городскую баню, а так же, то, что данный капитан точно не знал, как зовут Генерального секретаря ЦК КПСС - одна из версий звучала, что секретаря зовут Владимир Ильич. Ну, а в ответ на требование произнести здравицу Императору Ямато, он и вовсе крикнул нечто похожее на хайль. Но все хорошее, к сожалению, кончается, и подошло время уезжать. На прощанье бедному капитану положили на колени бомбу и строго на строго наказали не шевелиться, если он, конечно, хочет жить, и угостили напоследок стаканом другим портвейна со снотворным...

      Ранним утром часовой сообщил дежурному офицеру, что на внешней границе охраняемой территории кто-то сидит у дерева. Дежурный наряд обнаружил мирно дремлющего человека с мешком на голове, а когда мешок сняли, оказалось, что это был капитан Поздняков. Первые его, пахнущие дешевым перегаром, слова были: " Товарищи японцы, где тут можно пописать? "

      На коленях у него лежал арбуз....

      А мы в это время были уже в воздухе, нас ждал Палдиск. Большая все-таки у нас была тогда страна. И весь полет Тарасюк возмущался: " Такий гарний кавун витратили на якого-то бродячого дурня ".

      После демобилизации и Перестройки капитана Позднякова занесло аж в Нью-Йорк. Там он работал у тестя в японском ресторанчике. Жалеет страшно.

      ПРИМЕЧАНИЯ.

      *Арбуз - офицер, пришедший в Погранвойска из армии, то есть -снаружи зеленый, а внутри-то красный.

      **Шуруп - военнослужащий, не пограничник.

      ***Кемпейтай - военная полиция и разведка японской Императорской Армии времен второй Мировой войны. Кемпей-Тай - название это происходит от двух иероглифов - "Солдат" и "Закон", которые солдаты этих подразделений носили на нарукавных повязках. Первое подразделение Кемпей-Тай было создано высочайшим указом Императора Мэйдзи в 1881 году.

      Геттисбергская тачанка, Все четыре колеса!

      Байка из жизни "Академиков"

      У нас в Академии был один "вечный" капитан при хозчасти по фамилии Морошкин. Он был известен следующими отличиями...

      Во-первых, будучи юным солдатиком, он участвовал в конвоировании через Москву колонны немецких пленных в 1944.

      Во-вторых, каждый день выпивал три стакана водки (в пятницу - четыре) и при этом был ни в одном глазу и даже запаха не было. О его секретном составе по отбиванию запаха перегара под ноль в Академии ходили легенды, но список лиц, имеющих доступ к оному эликсиру, был строго засекречен. По косвенным уликам был изобличен майор из гаража. Во время парада, будучи в оцеплении, он назюзюкался до беспамятства. В кармане его шинели были обнаружены пустые бутылки из-под водки и коньяка, но перегаром от него не пахло. В санчасти поставили диагноз - солнечный удар (парад был 7 ноября), и все спустили на тормозах. А капитан, надо сказать, пил отнюдь не казенку, а исключительно деревенский самогон, причем, двойной перегонки, тройной очистки и настоянный, вдобавок, на смородиновых почках, - эту амброзию он гордо называл "Моя ягодка".

      В-третьих... Это пойло доставляли ему из подшефного колхоза, а так как заодно оттуда же, от сдружившегося с капитаном председателя, шел для узкого круга начальства поток закусона, типа - соленых мелких хрустящих огурчиков (в процесс изготовления которых входило опускание бочонка в зимнюю прорубь); капустки квашеной с клюковкой и антоновкой, а так же провесные окорока, сало земляной засолки, лещи, ранняя клубника и.т.д. и.т.п., то, естественно, ему многое сходило с рук: капитан был в шоколаде, и начальство благосклонно закрывало глаза на еще одно его хобби - изготовление оловянных солдатиков и исторических миниатюр.

      В-четвертых, у капитана была мастерская в подвале, и даже небольшой выставочный зал, и он там проводил все свое свободное время. А его личную выставку показывали даже почетным гостям Академии. Бывали, конечно, накладки, как, например, с миниатюрой "Разгром пулемётным полком Анархистов кавалерийского корпуса ген. Барбовича". Капитан честно сваял атаку махновских тачанок на конницу белых, этот случай действительно был в истории, и махновские пулеметчики сделали из беляков салат с озерными грибами, сделав неизбежным взятие Крыма. (Нет, не зря все-таки Махно дали в свое время орден Боевого Красного Знамени из первого десятка номеров.) Но политотдел пришел в ужас, и капитану, с помощью добровольцев, пришлось всю ночь перекрашивать махновцев в буденовцев. Но главная хохма была при встрече делегации генералитета ННА ГДР. Их привели в казематы капитана вечером в пятницу уже после употребления им четвертого стакана "ягодки". Кто помнит, форма у ГДРовцев была один к одному, как у Вермахта, так что, когда немцев ввели в выставочный зал военных миниатюр, капитан сначала прибалдел, а потом, решив, что опять привели пленных немцев, решил показать фашистам, кто они есть на самом деле. Гордо подвел компанию немецких генералов к звезде своей коллекции и картинно сдернул покрывало. Перед глазами земляков Фельдмаршала Кейтеля открылась закопченная громада Рейхстага. На ступенях и у колонн ликовали победители, а вокруг, среди подбитых "Тигров", в живописных позах густо лежали фигурки в мышиных мундирах, фельдграу всех видов и черных кителях СС.

      Тишину нарушил хрюкнувший Аким, привлеченный в качестве переводчика. Он увидел среди красных флагов победы над разбитым куполом маленький флажок ГДР. Когда через полчаса разъяренный замполит привел в подвал заместителя начальника Академии, ни капитана, ни флажка уже не было. Одного увели спать, другого спрятали в карман. А теперь перейдем к главному событию этого повествования...

      У капитана Морошкина был друг - подполковник с Военно-исторической кафедры по фамилии Калибров. Они сошлись на любви к Военной истории и понимании того, что в своих чинах они застряли до пенсии. Сыграла тут роль, конечно, и "ягодка", под хорошую закуску, естественно. Подполковник очень любил возиться в тактических ящиках с песком, где с помощью капитана декорировал сражения из нашего героического прошлого, а по ночам их переигрывал. Иногда они играли с Морошкиным друг против друга, и капитан все время проигрывал. Зла за это на приятеля он не держал, но неприятный осадок оставался постоянно. Подполковник Калибров, кстати, весьма не любил Кутузова. Он считал, что Бородинское сражение можно было выиграть, и ни в коем случае нельзя было оставлять Москву. И хотя, как истинный представитель Советской Исторической Науки, он свято верил в то, что история не может иметь сослагательных наклонений, Бородинскую битву подполковник переигрывал неоднократно, причем, в чине фельдмаршала, ну, и Наполеону там, естественно, каждый раз доставалась.

      У Капитана тоже был свой исторический бзик. Он очень двойственно относился к Южанам времен Гражданской войны в США. То есть, с одной стороны Конфедераты - это рабовладельцы и враги прогрессивного человечества, ну, а с другой стороны - они защищали свою землю, свои дома и вообще воевали против США - ныне потенциального противника, значит, солдаты генерала Ли -почти союзники. А уж после того, как в результате экскурсии в подвал-музей делегации африканских борцов за свободу с ряда стендов пропало несколько фигурок, для Морошкина все стало ясно окончательно. По этому поводу капитан потихоньку стал готовить для миниатюры, посвященной Геттисбергскому сражению, армию генерала Ли и, естественно, армию генерала Джорджа Мида тоже. А подполковник Калибров, снизойдя к просьбе старого приятеля, подкрепленной литром "ягодки" и банкой "копеечных" опят, назначил на вечер последней субботы месяца их персональную Битву при Геттисберге. Помогать капитану, естественно, взялись мы с Акимом. Во-первых, нам было забавно и интересно, а ввиду того, что по ряду причин мы жили в общежитии Академии и не имели выхода в город, свободного времени у нас было предостаточно. Ну, и, во-вторых, мы искали любую возможность поддеть педанта подполковника, достававшего нас на занятиях своим догматизмом (тем более, что моя хохма с флагом ГДР на Рейхстаге ударила мимо). Подполковник Калибров, кстати, был вдобавок официальным куратором подвала-музея по военно-исторической части.

      Итак, мы с головой погрузились в процесс. Готовя перенос плашек с подразделениями конфедератов и их визави в тактический ящик, мы бурно обсуждали нюансы решающей битвы Севера и Юга, и Аким, бросив взгляд на стенд с боем бывших махновских тачанок с белой конницей, сказал с сожалением в голосе:

      - Вот бы под Семетри Ридж сотню тачанок, и кранты тогда генералу Ханту.

      Капитан Морошкин вскинулся было, но как-то сразу привял обратно...

      - Так пулеметов еще не было, - уныло сказал он, и тут в разговор вступил я.

      - Во-первых, картечница Гатлинга была запатентована в ноябре 1862, во-вторых, бельгийский фабрикант Монтиньи создал митральезу в 1851 году, так что при инициативном человеке и должном финансировании, сделать сотню другую митральез к июлю 1863 года вполне реально.

      - А на что их устанавливать? - с надеждой спросил капитан Морошкин, и получил вальяжный ответ от Акима:

      - Так, товарищ капитан, была такая веселая тележка под легкомысленным названием "вагонет", подрессоренная, восьмиместная, и уж на Юге ее прообразы, наверняка, применялись, - ставим туда митральезу и зольдатен фойер. Две колонны по сто тачанок, - это 200 стволов по 13 мм., они дадут 200 выстрелов в минуту, то есть - сорок тысяч пулек по проклятым аболиционистам каждые шестьдесят секунд.

      - Так у Ханта там, на хребте, двести орудий, они раздолбают повозки издалека, - борясь, с надеждой, произнес Морошкин, но тут снова вступил я.

      - А кто сказал, что к позициям противника надо подойти спереди? - и, насладившись восхищенными взглядами коллег, добавил:

      - И вспомните, товарищи офицеры, как Махно взял Екатеринослав. Сотни телег с капустой, приехавшие на рынок, оказались тачанками. Так кто нам мешает накрыть вагонеты парусиной и притвориться обозными фургонами? А чтобы было еще незаметнее, рядом с ездовыми посадим кафров. Ведь были среди черных рабов сторонники Юга?

      Немая сцена, как в Ревизоре, моментально сменилась бурным обсуждением будущей операции. Задачи было две, техническая и оперативная. Техническая касалась изготовления вагонетов и производства моделей митральез, ну, а оперативная составляющая часть плана, имеющая в виду реальное применение тачанок в сражении и, в первую очередь, приближение к тылам генералов Ханта и Ховарда, была уже, в основном, решена благодаря моему стратегическому гению. Пришлось, конечно, поломать голову над тем, как внедрить в войска подполковника (он командовал Северянами) левые обозы конфедератов, но решение нашлось простое и гениальное.

      Ну, а с техникой все сложилось более-менее. У капитана были завалы заготовок для гужевого транспорта, а митральезы сделали из заготовок для пулеметов. На маскировочную парусину для фургонов капитан не пожалел новую казенную простыню, и в расчетное время айне и цвайне колонны имени Гера Гатлинга были готовы к бою.

      И вот наступил канун 1 июля 1863 года, вернее, последней субботы этого месяца. Поле битвы было готово. Аким ассистировал капитану, а я (в качестве засланного казачка) товарищу подполковнику. Я, согласно указаниям командующего, переставлял группы фигурок и ненавязчиво подтягивал две колонны обозных фургонов, соответственно, к Семетри Ридж и тылам Ховарда. И вот, когда конфедераты генерала Пикетта пошли в свою смертельную атаку, и подполковник Калибров уже готовился отдать приказ своей артиллерии смести мятежников, как капитан скомандовал срывающимся голосом:

      - Митральезы, вперед!

      Аким гордо перешел на мою сторону стола, отодвинул меня в сторону величавым жестом и стал быстро снимать белые верха у фургонов. В тылу Северян хищно ощетинились десятки смертоносных стволов, и артиллерия Ханта и подразделения Ховарда были выведены из строя. Войска Южан перешли в атаку по всему фронту, и генерал Ли победил.

      На подполковника Калиброва было жалко смотреть. Уже час он метался кругом ящика с песком, ставшего полем его позора, но любые его атаки разбивались о железные аргументы противников. В конце концов, подполковник должен был согласиться, что и технически и оперативно присутствие на поле боя данных подразделений, в данное время и с данным вооружением исторически и технологически возможно. Забыл сказать, что по нашему настоянию капитан предложил подполковнику сыграть этот бой на ящик коньяка. Мы обещали при этом, что если капитан проиграет, то оный ящик поставим мы. В общем, наши победили ихних...

      Подполковник Калибров, конечно, не забыл, кто коварно внедрил фальшивый обоз на поле битвы и с нетерпением графа Дракулы, ждущего молоденькую девственницу, ждал экзаменов, но меня на них он не увидел, впрочем, как и Акима тоже. Мы к тому времени находились уже далеко от Москвы, и наши тамошние экзаменаторы находились от нас по другую сторону мушки.

      М. РУДЕРМАН, 1936 год - лейтенант Акимов, 1974 год

      Ты лети с дороги, птица, Зверь, с дороги уходи!

      Видишь, облако клубится, Кони мчатся впереди!

      И с налета, с поворота,

      По цепи врагов густой

      Застрочит из митральезы Лузианец молодой.

      Припев:

      Эх, тачанка-алабамка,

      Наша гордость и краса,

      Арканзаская тачанка,

      Все четыре колеса!

      Эх, за жаркой Чаттанунгой Мчался степью золотой

      Загорелый, запыленный Митральезчик молодой.

      И неслась неудержимо

      С гривой рыжего коня

      Грива ветра, грива дыма, Грива бури и огня.

      Припев:

      Эх, тачанка-лузианка,

      Наша гордость и краса,

      Каролинская тачанка,

      Все четыре колеса!

      По земле грохочут танки, Вертолеты петли вьют,

      Джефферсоновской тачанке Оду летчики поют.

      И врагу поныне снится

      Дождь свинцовый и густой,

      Боевая колесница, Митральезчик молодой.

      Припев:

      Эх, тачанка-джоржианка, Наша гордость и краса,

      Тенессийская тачанка,

      Все четыре колеса!

      ХАЗБУЛАТ УДАЛОЙ

      Дорожная байка

      Навеяло...

      В одном буржуазном порту, этак 4 июля 197* года, группа Советских "торговых" матрозен отмечала день варенья боцмана. В этом же кабаке за соседним столиком сидели Американские матрозен, бывшие, для разнообразия, Морпехами. Наши, после нескольких бутылей вискаря, грянули любимую песню боцмана - 'Хазбулат удалой, где ж ты бросил коня...'. Морпехи, услышав мотив, встали по стойке смирно, положив правые руки на грудь. Мы, придя в восторг от такого уважения к Русской культуре, послали им две бутылки Скоча, одномоментно и встречно от них тоже пришла бутылка. Естественно, пришлось сдвинуть столы. Я произнес прочувствованный тост, про то, что рад тому, что простые Американские Энсины хорошо знают и уважают Русскую культуру и фольклор. На что Энсины возмущенно заявили, что это они в восторге от знания польскими матрозен Американских реалий и уважения их к САСШ и их традициям. Мы были сильно удивлены. Ну, ладно, что Американцы приняли нас за Поляков, не привыкать, все-таки дикий они народ. Но какое-такое у нас уважение к ихним традициям?

      Как выяснилось в процессе дальнейшей беседы, сегодня был Главный Американский праздник - "День независимости", но это было еще не все... Гимн США имел ту же мелодию, что и Русская народная песня - "Хазбулат".

      Дурят нашего брата!

      А боцмана после этого, почти полгода все звали Абрам Линкольн.

      КУКЛА СУОК, КАК СИМВОЛ ТЕОРИИ ЗАГОВОРА.

      Байка из жизни "Академиков"

      В учебном плане одной из кафедр нашей Академии присутствовала довольно таки интересная известная, но не поименованная спецдисциплина. Но читал ее, увы, абсолютно казенный, по своей сути, препод - подполковник Масов. Он умудрялся интереснейшую информацию подавать настолько пресным языком, что местные мухи впадали в спячку уже в начале лекции, несмотря на солнечные весенние деньки. Ну, а несчастные "академики", теряя нервные клетки, переводили казенные периоды в конспекты, пытаясь предать им хоть немного читабельно-усвояемый вид. Небольшой отдушиной были обсуждения материалов в конце лекции, правда, пару раз туда забредал майор - политотделец, и пытался устраивать политинформации, но мы с Акимом быстро его отвадили. Товарищ майор любил блеснуть знанием первоисточников, и на этом же его и подловили. Аким туповато-хитроумными вопросами подвел товарища майора к теме "Политики компромиссов" в работах Ленина. Майор радостно зачирикал о работе "Детская болезнь "левизны" в коммунизме", а я преданно добавил, что Владимир Ильич и в жизни использовал разработанную им же теорию... Политработник заинтересованно спросил, а что же я такого имел в виду... На что я, истово выпучив глаза, доложил, что 19 ЯНВАРЯ 1919 года около 17 часов В. И. Ленин с сестрой Марией Ильиничной, в сопровождении шофера С. Гиля и сотрудника личной охраны И. Чабанова, выехал в лесную школу на детский праздник, но их машину остановил известный бандит Янька Кошельков, и, несмотря на наличие личного оружия, Владимир Ильич отдал бандиту:

      1. Револьвер марки браунинг - 1 штука.

      2. Бумажник с деньгами и документами 1 штука.

      3. Автомобиль марки Рено - 1 штука.

      ... Но, как только машина уехала, он сразу же организовал погоню. Шипящим и срывающимся голосом заикающейся змеи, побагровевший майор спросил, раздуваясь челом и сверкая очами, откуда, мол, вы товарищ старший лейтенант, взяли этот бред? В ответ на это я, безмерно загрустив, вытащил из портфеля томик под названием "Записки коменданта Московского кремля" Павла Малькова. Эффект был потрясающим. Книжка, кстати, довольно забавная, если уметь читать между строк. Морячку Малькову помогал ее писать близкий родственник Луначарского, а Наркомпрос был в контрах с Бонч-Бруевичем, который был управляющим делами Совнаркома. И в книжке Малькова периодически идут весьма тонкие намеки, что Бонч стучал на всех Ильичу, типа - прихожу докладывать Предсовнаркома об очередном ЧП, а там уже сидит Бонч. Забавная, надо заметить, была у товарища Малькова работа.

      Но вот наступил момент, когда товарищ Масов перешел в своих лекциях к "Теории заговора", и тут у подполковника проявился следующий бзик... Он искренне считал, что в тридцатых годах ХХ века в стране был буквально клубок заговоров, и особенно среди интеллигенции. Особенно доставалось от бдительного преподавателя "инженерам человеческих душ" - советским писателям. И тонким флером проходила мысль, что НКВД зря не сажало, и, в буквальном смысле слова, не всех, кого надо, посадило. Тут я не выдержал и, естественно, испросив разрешения, высказался на тему, что кухонные посиделки заговором не являются, а в любой, даже детской книжке, можно найти и притянуть за уши махровую антисоветчину, которая на самом деле оной не является. Вот хотя бы Тараканище... Ведь Корнея Чуковского чуть не загнобили, за то, что в Тараканище кто-то увидел образ Иосифа Виссарионовича. И тут я попал. Подполковник, уязвленный в своих самых святых чувствах, потребовал, чтобы я доказал свой постулат. А подколодная и пригретая на моей широкой груди змея по имени Аким, выдала предмет для литературно-поэтического анализа, и это были не больше, не меньше - "Три толстяка" Юрии Олеши. Потом, конечно, Аким говорил, что эту книгу он выбрал специально, чтобы мне помочь, и ни сколько не сомневался, что именно там я найду кучу нужного материала, но все равно - зуб на него я нарисовал.

      Итак, аудитория замерла в предвкушении представления, ибо народ знал, что пусть даже я проиграю в диспуте, то интересно будет по любому. Как известно из классиков, чувство ужаса и любые другие эмоциональные всплески обостряют умственные способности, и у меня они обострились... Нет, честно говоря, идея, выданная мною на гора, потрясла своей бредовостью даже меня, но как говорится, - из песни слов не выкинешь. А выдал я следующее...

      - Это элементарно, товарищи. Что мы видим в данной сказке? Революция, которая удалась со второго раза, явный намек на 1917 год. Один из главных положительных героев книги - народный вожак и трибун Тибул был вождем в революционных боях, но после победы революции удалился в эмиграцию, - явный намек на товарища Лейбу Бронштейна. То есть, налицо прославление роли Троцкого в Великой Октябрьской Революции. В те времена - это явное "Особое совещание" для всех, включая наборщиков в типографии и продавцов в книжных магазинах. Хорошо, никто из ГУГБ не обратил внимания на дебильные доносы, которые просто не могли отсутствовать, а ведь могли и обратить. А теперь до кучи могу разобрать и сюжет сказки Буратино, как диверсию Итальянских фашистов против морали пионеров и октябрят, и как доказательство латентной педофилии Дуче. Хотите?

      - ДА!!! - мощным хором грянули слушатели.

      - Нет!!! - панически выкрикнул подполковник Масов.

      А Акиму я страшно отомстил. Я распустил слух, что он выбрал "Трех толстяков" именно потому, что с детства был влюблен в куклу Суок. Отгадайте теперь, какое прозвище он получил после этого?

      Прошли годы. Не стало Советского Союза, а заодно - и нашей Конторы, и этой Академии. И тут в одном печатном издании мне попалась аналитическая статья на тему репрессий тридцатых годов, где данные перегибы оправдывались ситуацией и массой врагов Советской власти во всех слоях общества. И, как пример скрытой антисоветской пропаганды, была приведена сказка Юрия Олеши. Фамилия автора статьи была Масов...

      Оказалось сын. Да-а-а, яблочко от вишенки далеко не укатилось...

      На фото слева на право:

      1 - А.В. Луначарский, 2 - Бандит Янька Кошельков, 3 - Корней Чуковский, 4 - Мария Ильинична и Владимир Ильич, 5 - Юрий Олеша, 6 - Лейба Троцкий-Бронштейн, 7 - В.Д. Бонч-Бруевич, 8 - П.Д. Мальков

      Пляжный Преферанс Под Шум Вертолетов

      Офицерская байка

      Мы коротали время на одной подмосковной Военной базе. Груз был оформлен и упакован, но была задержка с транспортом. А так как было лето, хорошая погода, а на территории военного городка был приличный водоем, то мы использовали вынужденные выходные по полной программе. Если офицеров не меньше трех и не больше четырех, и им нечем заняться, то в дело идут алкоголь и преферанс. Преферанс - это ведь вообще песня, тем более, что как говорил Барон, это не столько игра, сколько образ мышления. Ну, а алкоголь, малыми дозами, полезен в любых количествах, но.... Нас было пятеро. Увы! Четверо игроков были при деле, но пятый лишний, ожидая очереди, всем жутко мешал. Он лез с советами, разливал водку так часто, что это сбивало сдачу, и еще вдобавок ко всему, был не доволен тем, что после его вылета, мы расписали не тридцатку, а сотню. Надо добавить, что пятым оказался лейтенант Лебедев, а личностью он был своеобразной и даже несколько шебутной. Как-то в курсантские времена, он, будучи задержанным альгвазилами по подозрению в избиении группы хулиганов, радостно заявил на очной ставке: " Вот видите, они же меня не узнали. " А потом благополучно скрылся от приехавшего за ним комендантского патруля на их же машине. Короче, надо было что-то делать. Заговор созрел в пять минут, и секретная операция по локализации объекта Лебедь началась немедленно. Короче, был кинут клич окунуться, и пять офицеров с не здешним загаром (вельми привлекавшим окрестных пейзанок из военных семей и обслуги), оглашая окрестные веси молодецкими криками, посыпались в воду. На берег вылезло уже только четверо. Нет, мы не утопили нашего друга, но лишили его весьма важной части туалета, кроме которой на нем ничего вовсе и не было. Короче, мы умыкнули с него плавки прямо в воде. Юра хоть и был пьяным офицером, но в глубине души был человеком воспитанным и, учитывая большое количество лиц женского пола на берегу, лейтенант стоически оставался в воде. Но мы же не звери какие, и поэтому после каждой сдачи к одинокому страдальцу отправлялся "слепенький" с картонной тарелкой, на которой стоял картонный же стаканчик водки и скромная закуска. Причем, гонец приближался ровно на столько, чтобы еле-еле коснуться краешком тарелки до кончиков пальцев Робинзона Лебедева (именно в этой транскрипции мы теперь поднимали за него тосты), ибо Юрка был сейчас опаснее, чем голодный тигр в клетке. И тут интермедия получила неожиданное продолжение. У соседей начались полеты, и в воздухе заревели турбины ТВ3-117, над нами один за другим поперли "Крокодилы" с полными подвесками. Мы и так были ребята не плохие, а на данный момент и, совсем хорошие... Короче, мы вскочили на ноги и стали орать ура, размахивая руками. К нам присоединилась пляжная детвора, и вдруг я заметил, что окружающие женщины дружно начали смеяться, причем смотрели они не на нас, а в сторону озера и, что характерно, некоторые смотрели как-то искоса, а та-а-а-м... Лейтенант Лебедев, в припадке искреннего патриотизма и гордости за родные ВВС, размахивая руками, кричал ура, периодически выпрыгивая из хладных вод гораздо ниже пояса, хотя и не ниже колена, а кругом него, как спутники вокруг Нептуна, плавали бумажные тарелочки и стаканчики. А вертолеты все летели и летели...

      Когда мы отсмеялись и утерли слезы, к герою была направлена делегация по примирению и возвращению плавок, водка так же присутствовала. Когда обмундированный лейтенант вышел на берег, окружающий народ встретил его аплодисментами. А две скучающие гарнизонные дамы пригласили героя научить их играть в преф. Вернулся лейтенант только утром.

      Но Робинзоном Юрка был после этого, ну, очень долго.

      Темна вода в облацех

      Академическая байка

      Однажды нам повезло попасть на переподготовку в одну хитрую Академию. Мы, естественно, особо не сопротивлялись, ибо летом потусоваться пару месяцев в столицах было вельми неплохо, особенно после года напряженной службы. Занятия были не сильно обременительны, но тут пришел приказ - пройти миниспецкурс по химии. Правда, грело, что в гражданском ВУЗе, но по части самого спецкурса, мы несколько приуныли. Ладно, там вести конспекты, это как раз не проблема, добрых людей среди студентов хватало, но были еще и лабы. Сама лабораторная была простой, тем более для нас. Мы могли бы сами продемонстрировать штатским преподам, что можно сделать, посетив аптеку и пару хозяйственных. Джеймс Бонд и Нобель удавились бы от зависти. Но по лабе надо было заполнять кучу бумажек, а это уже было скучно и просто нехорошо. Итак, наша бравая четверка зашла в лабораторию, заняла свои места и обреченно стала ждать начала действа. Впереди нас ждали две "пары" и куча бесполезной писанины. Учебное помещение потихоньку заполнялось студентами, среди которых попадались студентки, и вдруг мой наметанный глаз засек невзрачненькую лаборантку в очечках-бочоночках. Эта незаконнорожденная племянница Менделеева с восхищением, переходящим в вожделение, смотрела на старшего лейтенанта Баринова. Сережка был среди нас самым красивым (даже красивее автора этих строк... Шутка!), и девицы на него частенько западали, но тут нашему Казанове пришлось пострадать за 'обчество'. Я толкнул Сергея локтем и кивнул на его будущую жертву. Он в ужасе отпрянул. Я показал ему кулак, Аким и Таракан тоже сделали недвусмысленные гримасы и жесты, и бедный старлей с видом кота, влекомого на кастрацию, пошел выполнять свой товарищеский долг. Долг был выполнен с лихвой. Мы заполнили титульные листы работ, и передали счастливой Дульсинее, (когда мы узнали, как зовут малышку, на всех на нас напал приступ кашля. А когда мы представлялись сами, Аким не выдержал и, щелкнув каблуками, назвался Александром Ламанчским). Короче, дело было на мази, у нас было три часа свободного времени и мы пошли гулять по летним улицам Москвы. Первой мыслью было выпить пива, но в годы развитого Социализма с приличными пивными был напряг, а в гадючники нас как-то не тянуло. Второй мыслью стало купить в магазине бутылочного пива, но его также не было, зато была бутылочная водка. Полузаброшенный парк рядом со старым кладбищем послужил нам бистро, ну, а потом любознательность привела нас на кладбищенские аллеи. Кладбище было старым и уже не действующим, среди деревьев таинственно высились старинные склепы и мы заспорили по поводу надписи на одном из них. Написано было вроде бы на церковно-славянском, но не все буквы читались и мы впали в схоластическую дискуссию. Таракан, как главный полиглот, утверждал, что это был старопольский язык, на что получил от меня достойную отповедь о том, что на Православном кладбище не хоронят Католиков. Таинственную надпись, трое из четверых исследователей, стали трактовать как "Темна вода в облацех", но упрямый и любопытный Аким настоял на том, что надо открыть двери саркофага и заглянуть внутрь, дабы поискать косвенные улики, подтверждающие чью-либо позицию. Как только мы с этим согласились, началась явная Булгаковщина. В ветвях старых деревьев зашумел ветер, неизвестно откуда появившаяся тучка заслонила солнце, и вокруг явно стемнело. Потом мы признались друг другу, что немного не по себе стало тогда всем, но гонор не дал отступить. Страшно заскрежетав, распахнулись чугунные ворота, и из темного провала на нас бесшумно вылетело нечто ужасное...

      Аким ушел влево с переворотом, Барин залег за мраморной гранитной плитой и стал искать автомат, которого у него не было. Я, уходя с линии огня, резко забирал влево, где заметил толстенное дерево, увидев за которым нечто вроде воронки, радостно пригнул туда. А Таракан был, как всегда, на высоте. Выхватив метательный нож, выполненный под обсидиановую игрушку для разрезания бумаги, с которым наш друг никогда не расставался, он с криком метнул его в чудовище...

      Бедная ворона. Последние секунды ее жизни были полны стресса, хотя, возможно, бомжи, мирно распивающие портвейн под сенью старого дуба, в момент моего падения на них испытали не меньшее потрясение. Пришлось в качестве возмещения морального ущерба, а так же в восполнения погибшей закуси и ста пятидесяти грамм портвейна, пожертвовать им пять рублей на ассигнации.

      Учеба закончилась и снова пошла служба. Мы особо не вспоминали этот забавный случай, хотя однажды на стрельбах, на мишени Таракана появился листок с изображением вороны, и иногда экстремальные ситуации, обозначались нами не иначе, как именно фразой, написанной на том склепе.

      Полгода спустя, мы на старом добром Додже 3/4 ехали в соседний городок, где находились советские геологи (действительно, геологи) и по данным разведки имели не целованный запас водки и черного хлеба. Мы с Тараканом сидели впереди, Аким и Барин с комфортом устроились в кузове на настоящем кожаном диване, подобранном в развалинах вестибюля губернаторского дома. Вдоль дороги тянулись похожие на кучи мусора Вельвичии, и мы не сразу заметили вдалеке какое-то движение. Это оказался джип, набитый подозрительными личностями, явно иррегулярного вида и ощетинившийся пулеметами. При более точном изучении объекта в бинокль на антенне была обнаружена тряпка именно тех расцветок, что использовались инсургентами. Внезапно вражеское авто остановилось, и его пассажиры, вскочив с мест, стали оживленно тыкать пальцами в небо, а там величаво рассекал Ту-95РЦ. Мы с Тараканом переглянулись и хором произнесли: "Темна вода в облацех".

      ***

      Мандарины для Кандализы Райс

      (байка очевидца)

      У нашей конторы есть клиенты, которые родом из одной очень южной, очень молодой и очень жаркой республики. Практически нет такой страны, которая не имела бы в Москве свой интерес. Есть свой бизнес и у них. Наши пути пересеклись, когда мы делали им кое-какую рекламу в инете. Видимо, наша работа им пришлась по нраву, потому что в один из дней они обратились к нам за консультацией по одному информационному гуманитарному интернет проекту. Разумеется, и тут мы не ударили лицом в грязь. Моя консультация произвела неизгладимое впечатление на начальство, аж в самой "Стране Души". А после того, как я подправил им один благотворительный портал (на халяву, естественно) и кое-что присоветовал еще по паре э-э-э-э... информационных вопросов, я стал в этой солнечной республике вощще персоной грата.

      Через некоторое время меня пригласили на пару дней 'официальным гостем' (за счет принимающей стороны). Я, естественно, полетел. Не скрою, мне хотелось на месте увидеть, что же там происходит на самом деле. В процессе, так сказать, 'гостевания', мы оказались в проблематичном относительно безопасности районе. Но поскольку там была свадьба племянника одного из приглашающих, отказаться было невозможно. Свадьба была, по меркам Апсны, скромная, не больше тысячи гостей. Жарко кипели десятки котлов с мамалыгой и мясом, издавая вызывающие аппетит ароматы. Блистал цветник местных красавиц. До начала ачары было далеко. Чтобы гости не сидели голодными, во дворе поставили столы с легкими закусками, сияющие красно-зеленым спектром великолепной и неповторимой аджики, которую семьдесят пять лет назад справедливо отметил сам великий Генералиссимус. Невесты еще не было, и ряд почетных гостей пригласили совершить моцион по местным красотам. Когда группа в составе двух сановных местных товарищей - нашенского мамамуши с двумя адъютантами и меня любимого - оказалась на склоне холма, обращенном в сторону потенциального противника, из зарослей саксаула, мандаринов, или там еще чего-то означавшего в тех местах 'зеленку', по нам стал работать снайпер. Слава Творцу, снайпер относился к формированиям ближнего закордонья, которые скорее напоминали не вооруженные силы, а большой мужской хор, и попасть в нас он не мог, даже если бы захотел. Тем не менее, народ пришел в боевое возбуждение. Местные джигиты азартно открыли огонь, мамамуши мужественно стал на четвереньки, а адъютанты героически закрыли его своими телами, присев на корточки. Я терпеть не могу быть инертной массой. В таких ситуациях - особенно. Короче, я сдернул автомат с ближайшего ко мне адъютанта, бахнул из подствольника в квадрат наиболее вероятного нахождения снайпера, и, взяв пример с абхазов, открыл огонь короткими и редкими (словно зубы старой девы - сладкоежки) очередями. Долго воевать нам не пришлось - набежали гости, охрана и ополченцы, которые, прочесав заросли, ямки и буераки, притащили к нам раненого снайпера. Мамамуши, уже подлеченный коньячком, ( коньяк после чачи несколько нарушил адекватность восприятия окружающего у сановного гостя), приняв молодецкий вид победителя и присмотревшись к лицу снайпера, измазанному боевой косметикой, сделал открытие... Он стал радостно орать, что это негр-наемник из Америки, и что его надо срочно сфотографировать. Причем, слово 'сфотографировать' он сопроводил жестом, имеющим явно эротический подтекст. Я хоть и был единственным трезвым в компании, но по живости характера не сдержался и во всеуслышание объявил, что наши поймали... Кондализу Райс, и что теперь мы все, как честные люди, обязаны на ней жениться. Ржали все, включая раненного пленного... Ну, а какое-то время спустя, нас с мамамуши наградили. Ему вручили что-то высокое и блестящее, а мне - солдатскую медаль... Вот так, благодаря интернациональному единению и бдительности, группы известных, но не поименованных товарищей, закордонные агрессоры и примкнувшая к ним Кондализа Райс, потерпели полное фиаско в своих зловещих планах.

      Джек Лондон, как Теоретик Марксизма и племянник Энгельса

      Военная байка

      Однажды у нас получился незапланированный отдых на территории одной кадрированной воинской части. А там, как раз, шла какая-то окружная реорганизация, и всем было не до нас, тем более, что статус у нас был насквозь самостоятельный и были мы типа научно-технической группой, которая, проездом из Московского военного НИИ в солнечный Томск, ждала оказии. И тут на нашу беду в эти пенаты занесло стройбатовскую учебку, занесло-то ее как рабочую силу, но ведь солдата надо занимать и в свободное от работы время. И местный Замполит, радостно обнаружив на своей территории группу молодых офицеров, решил задействовать нас в благородном деле воспитания будущих младших командиров стройбата. На свою беду тутошний Фурманов наткнулся на Акима, который пришел в инициативный восторг только при мысли о чтении лекций молодым комсомольцам, представился нашим комсоргом, но, загрустив безмерно от предложения немедленно и лично приступить, посетовал на неготовность его образовательного уровня, и по секрету доложил товарищу подполковнику, что у нас в группе есть умнейший и образованнейший человек, который хоть и из гражданских специалистов, но доктор секретных наук, член партбюро и даже учится на заочном в ЗВПШПРИ. А когда заробевший замполит спросил, что, мол, это за заведение такое - ЗВПШРИ, Аким удивленно пояснил что это вообще-то "Заочная высшая партийная школа при ЦК КПСС" и соболезнующее добавил, что, мол, странно для политработника такого ранга не знать этой аббревиатуры. Заробевший Фурманов уже постеснялся переспрашивать, что такое аббревиатура, и только скромно уточнил, где же можно найти высоко-ученого товарища, для мобилизации оного на лекционный фронт. Надо ли уточнять, что на данную роль Аким выделил не кого-нибудь, а уже знакомого многим по предыдущим рассказам Тарасюка?

      Старшина был в комбинезоне гражданского служащего, и когда не сидел в читальном зале, то везде таскал с собой книжки и прекрасно подходил для данной подставы.

      К слову, с книгами Тарасюк таскался после втыка Командира. А втык был вот за что... Местный, дохнущий от тоски, Особист, воспрянувший от оживления общей жизни и прибавления потенциальных объектов разработки на вверенной ему территории, застал Тарасюка и местного складского куска в процессе обмена часов "Ориент" на пять аккумуляторов. Старшину спасло то, что в разгар выездной сессии полевого трибунала, там как всегда вовремя проявился Барон и, показав Особисту одну из своих корочек, объяснил, что это была просто проверка и, забрав Тарасюка и злополучные часы, удалился. Потом он подвел комбинатора к пожарному щиту, приказал снять с него багры, лопаты и прочий инвентарь, а потом объяснил, как и через какие места будет прибивать Тарасюка к этому щиту ржавыми гвоздями. А когда Тарасюк проникся, Командир послал старшину в библиотеку и сказал, что теперь до отъезда его место будет в читальном зале, ибо в книгах и есть такая хозяйственная и экономическая мудрость, которая некоторым шебутным старшинам и не снилась. И для примера приказал прочитать сборники Джека Лондона - "Страшные Соломоновы Острова" и "Сказки Южных Морей". И пригрозил, что будет принимать зачеты на знание материала. На свое счастье, первый же рассказ, прочитанный испытуемым, был "Буйный характер Алозия Пенкберна". Старшина сразу почувствовал родственную душу и несколько раз перечитал его, смакуя изящную операцию по пересчету пенсов, соверенов и крон на табак в стиле а-ля Киплинг. Плюс сам добавил новацию в данный процесс, мол, раз дикари так ценят пенсы, то может за пенсы у них можно купить что-нибудь нужное и ценное. И окончательно уверился в том, что Джек Лондон - величайший экономист всех времен и народов. Барон умилился и порекомендовал Тарасюку рассказы О*Генри об Энди Таккере и Джеффе Питерсе, но к этому мы еще вернемся... А лекционная афера развивалась пока следующим путем. Тарасюк, обалдевший от вежливого заискивания подполковника, бросился за помощью к друзьям, и, естественно, первый кто попался ему по дороге, был Аким. Выслушав сбивчивые причитания перепуганного старшины, Аким Тарасюка утешил, обогрел и успокоил. И пообещал, что напишет ему лекцию на высочайшем научно-политическом уровне, мол, Тарасюку останется только ее прочитать. Тарасюк с ужасом пояснил Акиму, что ему, как ученому человеку, нужно прочитать стройбатовцам лекцию на тему: "О различиях в Социалистической и Капиталистической экономик в военное время на примерах из работ теоретиков Марксизма-Ленинизма". Старшина был неглупым мужиком, а в хозяйственной сметке ему вообще не было равных, однако высокие науки его всегда пугали. Аким сказал, что накатать такую лекцию ему раз плюнуть, пусть, мол, старшина не беспокоится. Ободренный лектор, робко спросил...

      - Товаришу старший лейтенанте, а з Джека Лондона можна чого-небудь вставити, якщо вiн, звичайно, є теоретиком?" -

      Аким радостно подтвердил причастность автора Белого клыка к теоретикам и даже произвел его в личные племянники Фридриха Энгельса. Короче, в назначенный час, Тарасюк в штатском костюме и даже с галстуком (кто не видел, тот не оценит по-настоящему), гордо вступил в полковой красный уголок, совмещенный с кинозалом на 200 мест. Там его ждал цвет "сантехников", собранный из всего соцветия Советских Среднеазиатских республик в некую строевую икебану. Будущие сержанты смирно сидели на лавках под надзором благостно поддатого летёхи. Народ сидел, действительно, смирно, так как за хорошее поведение на лекции им обещали показать кино. На любые звуки кроме как "Так точно, все понятно", "Никак нет, вопросов не имеется" и бурных аплодисментов в конце лекции, была только одна санкция... Запрет на просмотр фильма для всех. Так что, слушатель попался Тарасюку благодарный.

      Когда Аким радостно, давясь от смеха, доложил, что лекция вот-вот начнется, и что читает ее Тарасюк, а конспект молодому лектору Тарасюку писал он лично, все ринулись в красный уголок. Барон по дороге разъяснял вслух, что будет с Акимом, если на лекции будет хоть кто-то из местных политработников и командования. Но Акиму повезло - из чужих офицеров был только дремлющий лейтенант-стройбатовец. Мы расселись на заднем ряду и стали внимать, а внимать было чему... Самый малый список Акимовских перлов в изложении Тарасюка, довел бы до инфаркта в полном составе, любую на выбор кафедру Истории партии. А, впрочем, судите сами: "Как говорил Джузеппе Гарибальди, Экономика - это война", "Как говорил Семен Михайлович Буденный, Кавалерия без погромов - экономия побоку", "Как сказала Клара Цеткин, Буржуазная собака, сидящая на сене, без силоса не останется", "Как сказал Кибальчич, без мозолистой руки пролетариата ракету на Луну не запустишь ", и т.д. и т.п. Мы поддерживали Тарасюка аплодисментами и старались не смеяться, но финальная фраза вызвала у нас такой хохот, что лейтенант стройбатовцев проснулся. А фраза звучала так: "Как говорил любимый племянник Фридриха Энгельса Джек Лондон, Экспроприатора и экспроприировать не грех, особенно, если он этого не заметит".

      Провокационный выкрик Акима: "Да здравствует товарищ Джек Лондон и пророк его Тарасюк", потонул в облегченных аплодисментов слушателей, так ничего и не понявших из этой лекции.

      После лекции Командир роздал всем сестрам по серьгам, наш старшина потом долго обходил Акима, как змею, ну, а в следующем месяце Тарасюк применил свои новые литературные знания, почерпнутые из приключений Энди Таккера и Джеффа Питерса, следующим образом...

      Всем известно, что снабженцы и складские, это люди гораздо более важные в своих неписаных должностях, чем маршалы и министры. Ведь не зря говорится: "Кто что охраняет, тот то и имеет". В последних числах апреля мы приехали получать технику и оборудование, но нам объяснили, что мы тут не одни, и бумажки у других людей тоже не менее серьезные, так что, после праздников подойдет и ваша очередь. Тарасюк развил бурную деятельность, естественно, нашел земляка и вернулся со следующим докладом:

      - Отже, товаришу капiтане, у начальника є сад, i вiн хоче, що б вiн був яблуневим, але садженцiв в достатньо§ кiлькостi i потрiбних сортiв нiяк знайти не може.

      - И что мы можем сделать в данной ситуации? - задал вопрос Барон. Тарасюк по обыкновению замялся и спросил:

      - Товаришу командире, а ми на цей склад ще при§демо коли-небудь?

      - Гарантирую на 90%, что нет ".

      - Якщо так, товаришу капiтане, то потрiбно всього-нiчого: вантажiвка, двi лопати, брезент, вiрьовки, пара надiйних людей i пять годинникiв часу".

      - Где же ты возьмешь столько саженцев элитных яблонь? -

      - Та в лiсi, там цих садженцiв..., - скромно ответил старшина Тарасюк.

      На следующий день мы уезжали с полным комплектом необходимой материальной части. А в уже в купе, Тарасюк гордо цитировал подвинувший его на данный подвиг монолог Джеффа Питерса из бессмертного творения О*Генри "Благородный жулик":

      ...На одном перекрестке дорог я свернул не туда, куда нужно, и по ошибке попал в городишко Пивайн. Мне не следовало отправляться туда, так как прошедшей весной я уже осаждал этот город и нанес ему большие повреждения. Я продал тамошним жителям на шестьсот долларов молодых фруктовых деревьев - грушевых, сливовых, вишневых, персиковых. С тех пор жители города не переставали глядеть на дорогу, поджидая, не пройду ли я по этой дороге опять. А я, не подозревая ни о чем, еду по главной улице, доезжаю до аптекарского магазина "Хрустальный дворец" и только тогда замечаю, что мы оба попали в засаду - я и мой сивый конек Билл.

      Жители Пивайна схватили Билла под уздцы и завели со мной разговор, имеющий ближайшее отношение к теме о фруктовых деревьях. Двое-трое из представителей города просунули мне сквозь проймы жилета постромки, и повели меня по своим фруктовым садам. Вся беда была в том, что их деревья не хотели соответствовать тем надписям, которые были начертаны на привязанных к ним дощечках. Большинство из них оказались грушей-дичком и терновником, но были и липы, и небольшие дубки.

      Единственное дерево, которое сулило привести хоть какой-нибудь плод, был молоденький виргинский тополек, на котором выросло хорошее осиное гнездо и половина старого лифчика...

      Ломброзо и Камасутра

      Академическая байка

      В любом учебном заведении, будь это школа, гимназия, академия, институт или университет, обязательно стоят чьи-либо бюсты... И во все времена ходят легенды о случайных (и не очень) падениях данных бюстов. А вы сами прекрасно понимаете, уважаемые читатели, что в зависимости от того, чей это бюст, в какое время он существует, и как он упал, за его низвержение виновным грозит наказание от пяти розог по мягкому месту до исключения из гимназии, вплоть до Особого совещания. И в числе крайних, как правило, оказываются хозяйственники, не предусмотревшие, не уберегшие и вообще манкирующие своими обязанностями в подрывных целях.

      Вот и в одной солидной Академии (не гражданской, естественно), где нашей группе было приказано пройти переподготовку, такой бюст имел место быть. А закреплен он был на пьедестале весьма остроумно... Сквозь пьедестал была пропущена металлическая труба, нижним концом вмурованная в пол, а на ее верхнюю часть и был нанизан бюст мужа Надежды Константиновны Ульяновой-Крупской. Мы одобрили это решение, ибо места большого скопления Советских офицеров, как правило, весьма чреваты для бюстов. (Сам был свидетелем, как в Новогоднюю ночь в вестибюле госпиталя группа ранбольных офицеров втуне с младшим медперсоналом, хороводя в два часа пополуночи возле новогодней ёлки, сбили бюст "сами-понимаете-кого", находящийся в 11 метрах от центра хоровода). Но к академическому бюсту мы еще вернемся, по системе Станиславского он еще спрыгнет со стены и выстрелит, а пока поговорим о занятиях...

      Помимо дисциплин нужных и интересных, был, естественно, и зевотный балласт, но, увы, такие уж были времена. Наша группа пала, вдобавок, жертвой закулисных интриг между кафедрами. У нас был в учебном плане факультатив по всевозможным буржуазным лжетеориям и лжеученым, а вот место под это найти было сложно, и тогда ведущий данный факультатив преподаватель нашел компромисс. В Академии была огромная Ленинская комната размерами на две полных учебных группы, а нас было всего семь единиц (Тарасюку повезло, он не был офицером и избежал этой переподготовки). Так что, высокие договаривающиеся стороны пришли к следующему соглашению...

      Наша группа проводит там факультативы, но перед каждым факультативом мы должны были втечение пары выслушивать политинформацию, ведь ее чтецам тоже надо ставить галочки и зарабатывать лекционные часы. Тоска была страшная, и мы придумывали все, что только могли, что бы развлечься. На первом же занятии я обратил внимание, что на всех столах лежали номера партийной прессы. От скуки я стал читать заголовки, и мне пришла в голову хулиганская, но новаторская мысль. Ведь если представить, что на фото в газете "Правда" вовсе не ударники труда, станки и комбайны, а сценки из Камасутры, то названия статей и подписи играют совсем по-другому. Рядом со мной сидел Аким, так что через считанные минуты на всех столах шелестели листы газеты называемо некогда "Пролетарская Правда", и слышался сдерживаемый смех. Лектора сначала обрадовал интерес, который у нас вызвала наследница легендарного "Пути правды", но потом он что-то заподозрил. На следующей лекции наши столы были девственно чисты, а в другом конце Ленинской комнаты (благо ее размеры это позволяли), щупленький ефрейтор из обслуги истово что-то конспектировал из красных томиков, искоса на нас поглядывая. Все было ясно: штатный стукачёк политотдела, но нам он был по-барабану, чай, не на вражеской территории. Хотя галочку мы поставили.

      Но вот без газеты "Правда" стало скучновато, и тут мой глаз упал на прошнурованный конспект в черном коленкоре. Кто имел отношение к военной службе, тот согласится, что военный бюрократизм даст в некоторых случаях фору десяти гражданским. Темы, изучаемые нами на факультативе, а вернее - авторы этих тем, относились к запрещенным к свободному прочтению на территории СССР и, хотя их можно было свободно почитать во многих библиотеках, но на военной территории они были ДСП. И дабы не смущать неокрепшие умы, прошнурованные конспекты с пронумерованными страницами, сдавались после занятий в помещение за обитой железом дверью. Процесс сдачи и получения данных черных тетрадок лежал на мне, как на старшем группы. Но я получал их не прямо перед занятиями, а чуть раньше, то есть перед политинформацией. Это, конечно, было нарушением, но не бегать же потом через всю академию. В этот день факультатив был по буржуазному лже-криминалисту доктору Чезаре Ломброзо, именно ему были посвящены строки конспекта, которые я узрел, открыв тетрадь. Пробежав несколько строк, я поднял глаза и увидел лицо лектора. Я быстро прикинул неправильность формы черепа, относительно раздвоенности лобной кости. Аким заметив, чем я занимаюсь, быстро открыл свой конспект на том же месте и тоже стал изучать нашего бедного лектора, на предмет тяги к различным преступным деяниям. Выяснилось, что он склонен к сексуальным преступлениям и карманным кражам, но не убийца, хотя явный насильник и, безусловно, тот самый особый тип человека, которого доктор Чезаре называл "прирожденный преступник". Весь народ, осознав и просчитав новое развлечение, зашелестел страницами. А мне уже надоел лектор, и я стал искать новую точку приложения данной буржуазной лже-теории. Аким, ровно как и другие ребята, не подходили, ибо мы друг друга уже проломброозили (как выразился Аким), и тут я увидел давно уже приглядевшийся стандартный плакат на стене, портреты членов Политбюро ЦК КПСС...

      Да... Вспоминая позднее тогдашние выводы об их морали по Ломброзо, я понял, почему распался Советский Союз.

      Ушей в профиль, к сожалению, не было видно, но нам хватило мочек, и мы сразу разделили боевой отряд Партии на две группы - потенциальных убийц и подделывателей документов. Ну, а потом пошли компиляции по поводу надбровных дуг, ассиметрий в строении черепов и соосности расположения глаз на лице. Наилюбимейшими персонажами оказались товарищи Пельше, Капитонов и Сизов.

      Остальные тоже были, в принципе, ничего. По крайней мере, на выделенные доктором Ломброзо типы групп преступников, как-то: душегуб, вор, насильник и жулик нашлись по несколько кандидатов. Но Аким, как всегда превзошел всех, он пустил по рядам газету с фотой, где целовались в засос, наш дорогой Леонид Ильич и вождь ГДР Хоннекер. Короче, веселье пошло полным ходом, но я заметил, как ефрейтор, занимающийся политграмотой, ускользнул в дверь, и легкая дымка тревоги легла на отблески веселья, и как выяснилось не зря.

      В конце политинформации, в Ленинскую комнату важно и целеустремленно одновременно зашел полковник из политотдела и, величаво оглядев зал, подошел к Таракану и потребовал показать конспект. Не успел капитан Тараканов его послать, как я уже был рядом. К подобным личностям у Таракана была стойкая идиосинкразия, могущая перейти в мордобой. Я объяснил товарищу полковнику, что данные документы выданы мне, как старшему, под расписку, и предъявить их простой член группы может только строго ограниченному количеству должностных лиц, в число которых товарищ полковник не входит. Весьма возмущенный полит-чин впал в истерику, стал кричать о своих полномочиях и грозить всевозможными карами. И тут я, как бы случайно, проговорился, что я сам, как старший группы, могу ему, как старшему по званию, показать свой конспект, но исключительно из своих рук. Нет, на самом деле я выражался еще косноязычнее и запутаннее, но просто повторить это второй раз было невозможно. Просто мне нужно было любым методом отвести политработника от греха и от Таракана подальше.

      Полковник схавал приманку за обе щеки, и потребовал предъявить мой конспект, что я с радостью сделал. Я раскрыл черную тетрадь, и полковник впился в строки жадным взглядом, и тут розы его на лице, превратились в пепел, а охотничий азарт, сменился неким отупением. Часть конспекта, показанная мною полковнику, имела отношение к Шопенгауэру, и глазам стража социалистической нравственности предстала фраза, которая и более стойкого человека могла ввести в ступор:

      "...Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так - все ночи напролет..."

      Тут в зал вошел наш преподаватель и, увидев полковника, вопросительно на него посмотрел. Полковник встряхнул головой, чтобы избавиться от буржуазно-философского дурмана, и, широко улыбаясь, направился к выходу. Проходя мимо преподавателя, он успокаивающе похлопал его по плечу, и сказал, как ему думалось негромко, что, мол, был сигнал о том, что тут ходит по рукам тетрадка с анекдотами про членов Политбюро, но к этой группе это отношения не имеет, в чем он самолично убедился.

      А нам стало ясно, что причиной сего инцидента был стукачек-ефрейтор, а таких хохмочек мы не спускали никому. Предложений о мере наказаний было много: от утопления в сортире, до выпускания пьяным и голым на утренний развод. Но решили поступить и проще, и коварнее.

      Как-то, будучи в наряде, ефрейтор рассекал по академии со штыком от АКМа на ремне. Внезапно ему стало плохо. Проходившие мимо "добрые самаритяне" посадили уставшего ефрейтора на деревянную банкетку у стены, где он окончательно в себя и пришел, держа в руке штык на изготовку, а вот ножен от оного и след простыл. Получил он в этот день конечно по самое не хочу. Хотя гораздо меньше, чем получил бы он, пропади штык. А ножны мы спрятали по системе Станиславского. То есть спрятали их, подвесив на веревочке в той самой трубе под бюстом, о котором я говорил в начале истории...

      Р.С. Нет, мы конечно не звери. На другой день испытуемый узнал, где спрятаны ножны его оружия. Этой же ночью, он таки уронил несчастный бюст, но нашел свои ножны раньше срока данного ему старшиной.

      А Ломброзо так официально нигде и не признали. Наверное, опять интриги.

      Копченый угорь, как аргумент сохранения государственной тайны

      Военная байка

      Дела службы занесли нас на большую базу, на берегу Балтийского моря. Сейчас там независимое государство и база брошена, разорена и разворована, но тогда это был мощнейший военно-морской (и не только) комплекс. Мы, по обыкновению, должны были получить некий литерный груз и сопроводить его по назначению. Груз мы получили, но не весь и, по сему, были вынуждены ждать довоза и последующей оказии.

      Мы временно расположились на территории законсервированных в незапамятные времена периферийных реммастерских железнодорожных войск. Там была небольшая добротная казарма, пакгаузы, каменная стена по периметру и даже каменный сортир на 12 персон, аж с тремя дверями. Это все построили зольдатен Вильгельма в конце Империалистической войны, потом тут были Eesti sõjavägi, потом РККА, потом снова зольдатен, но уже фюрера, а потом снова наши, к коим и мы также относились.

      Накануне нам выдали солдатское ХБ с 'партизанскими' офицерскими погонами и эмблемами ЖД войск, и даже несколько СКСов*. Мы косили под 'партизан'* из МИИТа, а для разборок с местными нам придали капитана-особиста и его верного мотоцикла с сержантом. Из техники на территории были БТМ*, агитационный автобус и здоровенный псина по кличке Чипок*. Предыдущие караульные хотели забрать его с собой, но Чипок сразу выбрал себе в новые хозяева Арканю и не отходил от него. Что и говорить, но пара получилась колоритная. Надо напомнить, что Арканя и по лицу, и по размерам был копией Шрека, и плюс имел привычку передвигаться то ли быстрым шагом, то ли медленным бегом. При этом, кстати, что бы у него не было в руке - чи кувалда, чи РПД*, это ему при ходьбе совершенно не мешало, так что несущийся по двору Арканя в сопровождении Чипка (этакой помеси дога, мастино и еще тройки пород), - это было еще то зрелище.

      Делать было особенно нечего, но был приказ имитировать деятельность, и Таракан с Арканей решили повозиться с БТМкой, Птица с Борькой стали ковыряться в агитмашине, Тарасюк, на свою беду, пошел лазать по пакгаузам, ибо старшина чутьем хозяйственника чувствовал - тут заброшенные склады. Короче, он нашел две сотни непонятных емкостей литров по восемь, покрашенных в красный цвет и имеющих форму немецкой армейской фляги. Были они в ящиках с орлом Вермахта и без какой-либо дополнительной информации. Блин, где мы только не натыкались на амуницию вермахта, и в Африке, и на Ближнем востоке, ну, а тут это было вообще закономерно.

      Как выяснилось позднее, во время экстренного потрошения Тарасюка Бароном, в соседнем рыболовецком колхозе служил завхозом экс-кусок*, земляк Тарасюка, женатый на местной. Короче, колхозникам приглянулись красные фляги для использования оных в качестве поплавков на сетях, за что Тарасюк поставил нас на доп-довольствие, состоящее из натуральных колхозных продуктов, включающих в ассортимент бекон, копченых угрей, соления, семидесятиградусный картофельный 'Пускаар*' и прочие вкусности. С одной стороны, дело было благое, но с другой стороны, прямого приказа-то на это не было, а инициатива в армии всегда наказуема, пусть даже и полезная. Тем более присутствовали и элементы нарушения режима секретности... Так что, Барон дал Тарасюку три наряда, в которые входила покраска ворот и приведение фасада сортира в надлежащий вид, когда же старшина поинтересовался в каком смысле надлежащий, командир многозначительно ответил, чтобы было не хуже, чем у немцев. Тут случилась очередная рутинная неприятность, скисла проводная связь, а рацию нам так и не доставили. Командир, оставив старшим капитана Тараканова, взял Уазик и уехал в штаб ругаться.

      А Тарасюк истово взялся за выполнение нарядов. Он покрасил ворота в строгий зеленый цвет, нарисовал на створках по красной звезде в желтой окантовке, но перед сортиром впал в задумчивость. Данное удобство было каменным и оштукатуренным, то есть - на стены тут просилась явная побелка, но вот с дверями Тарасюк задумался, ибо их было три штуки (хотя все они вели в одно и то же помещение). А тут, как всегда, к старшине подкатил с предложениями помощи вездесущий Аким. Он напомнил Андрею, что командир приказал сделать так же, как у немцев, а у немцев были именно трехдверные туалеты. Двери у них были ярко-красные, и на каждой двери была специальная немецкая туалетная надпись, которую, к счастью старшины, Аким помнил наизусть и с радостью напишет её на бумажке и даже набьёт контуры специального сортирно-готического шрифта. Так что, когда усталый, но честный старшина отправился отдыхать, на дверях сияли надписи: Für die Herren, Für die Damen, Für die Offiziere (для Господ, для Дам, для Офицеров). А Аким, довольный, как удав, взял СКС и пошел на пост у ворот, ибо в связи с особой литерой груза, караульная службы была на нас, и как раз была его очередь.

      Офицер с СКСом было, конечно, не совсем комильфо, но для 'партизана' сойдет, а вот Стечкин выглядел бы слишком вызывающе для заштатного объекта. В это время Таракан с Арканей запустили-таки БТМку и стали выбирать ей во дворе более пристойное, на их взгляд место, а Птица с Борькой, в виду невозможности завести агит-автобус (завести машину, где нет движка, - катахреза даже для Левши), запустили радиокунг. Там были выносные колокольчики и мощный приемник. В Западной Европе был радиомаяк на КВ, который круглые сутки чистым и мощным сигналом гнал в эфир Битловскую Can't Buy Me Love, БТМка, рыча, кружила по двору, из колокольчиков орали Пол и Джон. То есть, именно эту картину увидел экипаж УАЗика, подъехавшего к зеленым воротам с красными звездами. Экипаж был хоть и однополый, но разношерстный. Водила-сержант с непроницаемым восточным лицом, очкатенький, 'пиджак' в чине старлея, явный мажор в капитанской форме из полковничьего сукна и подполковник, с лицом типичного проверяющего.

      Те из вас, уважаемые читатели, кто имел счастье (или несчастье) смотреть УС-2, наверняка помнят, как немецкие танки наступали под огромными фашистскими штандартами, мол, ахтунг, тут фашисты наступают, типа не перепутайте с румынами. Так вот, над проверяющим подполом, реяла аж целая виртуальная хоругвь с надписью - 'Хочу быть полковником'.

      Аким, который, как уже было сказано выше, стоял на воротах в партизанской форме железнодорожного старлея, сделал СКСом на караул и попросил разрешения товарища подполковника вызвать начальника караула, на что получил благосклонный кивок. А старший по команде капитан Тараканов быстренько поставил БТМ вплотную к пакгаузу, где хранился секретный груз и приглушил движок. Ящики, доверенные нам, несли такую литеру, что посторонним не то, что дотронуться до них, а хотя бы спросить что внутри, было чревато нашим огнем на поражение.

      А Аким занялся дипломатическим гостеприимством... Рассказывая подполу, что тут при немцах была секретная пыточная Гестапо, он пару раз назвал проверяющего товарищем генералом. А когда подпол смущенно его поправил, то Аким сделал понимающее лицо и сказал, понизив голос, что для проверки таких важных объектов, никого кроме генерала из Москвы не пришлют, а что такое секретность - он понимает, но в Москве сделали большую ошибку, послав сюда именно данного товарища... И выдержав поистине садистскую паузу, продолжил, что, мол, какую форму вы не оденьте товарищ начальник, генерала всё равно сразу видно. Как сказал потом Таракан: 'Если бы Аким был женщиной, то подполковник на нем бы женился, и немедленно'.

      Птица в это время поймал волну с пионерскими песнями, а приданный особист послал своего сержанта на мотоцикле в штаб с докладом о ситуации.

      А Акима, который всю жизнь питал искреннюю 'любовь' к проверяющим, как говориться понесло... Он жаловался генералу-подполковнику, на тяжелую жизнь 'партизан', загнанных в дальний ремцех, и даже сообщил по секрету, что к ним ссылают сюда лиц с расстроенной психикой, которые запросто могут покалечить, и показал глазами на Арканю, который будучи в комбинезоне и с кувалдой, мирно выбивал из гусениц БТМки пальцы, дабы, на всякий случай, окончательно лишить её хода.

      Так что, когда коварный Аким из-за спины проверяющего дал Аркане знак подойти, то бедный подполковник увидел бегущего в его сторону страшного гиганта с кувалдой в руке и сопровождаемого, в добавок, собакой Баскервиллей. Нет, столичный проверяющий не бросился бежать, он просто оцепенел и покорно ждал своей судьбы, но его лучший друг лейтенант Акимов, закрыл своим телом старшего по званию и, заболтав страшного Арканю, услал его назад к трудовому процессу. Последней точкой был расписной трехдверный сортир. Гости долго не решались туда войти (причем 'пиджак' все время, явно, давился от смеха), но Аким объяснил, что это все осталось от нехороших оккупантов, и направил 'пиджака' и капитана в мужскую дверцу, а подпола, что характерно, в офицерскую. Когда испытуемые обнаружили внутри отсутствие каких-либо перегородок, то ржали уже в три голоса. Ну, а потом высокую проверяющую сторону пригласили пообедать, чем Тарасюк послал, а Тарасюк, произведенный на сегодня в лейтенанты Остапенко (чтобы не нарушать видимую субординацию) и названый именинником (дабы был предлог к спиртному на столе), превзошел сам себя. У старшины была какая-то секретная связь с рибальським колгоспом, ибо помимо бекона и прочих продуктов из обменного фонда, на столе появились настоящие деликатесы типа вяленых, но тушеных снетков со свининой под непонятным местным названием 'Хаутатуд кала' и даже Сааремааских копченых угрей, причем, уже в порционном виде. Особист, прикинувшийся простоватым зампотехом, ненавязчиво подливал гостям семидесятиградусный картофельный Пускаар из деревянного бочонка с медным краном, и все было на мази.

      Наши ребята потребляли яблочный сок, делая вид, что это самогон.

      В разгар пиршества проверяющий поинтересовался, а почему не видно начальника транспортного батальона майора Кунцева, после чего особист зашелся в хохоте. Оказалось, что майор Кунцев командовал батальоном, находившемся в 8 километрах отсюда. Ориентир, который искала комиссия, был обозначен как зеленые ворота с красными звездами, но была еще одна тонкость... на перекрестке надо было повернуть налево, но в армии лево и право иногда одно и то же. Вот так эта комиссия к нам и попала.

      Когда приехал Барон, гостей уже грузили в УАЗик, благо шофёр был не пьющим татарином из Казани. Так что, все разрешилось мирно и без нарушения Гостайны.

      А Аким не удержался и применил к отъезжающим гостям свое несколько извращенное чувство юмора. Никак не могущий расстаться со своим новым другом и надоевший Акиму хуже горькой редьки подполковник в десятый раз восхитился копченым угрем и на свою беду спросил, а что это была за рыба. Как раз в этот момент к машине подбежал Чипок, таща в зубах здоровенного ужа (собачка была еще та). Аким показал на охотничий трофей верного пса Аркани, и обыденным тоном доложил, что как раз из этой дичи и было состряпано данной блюдо. Спазмы скрутили всех, кроме задрыхшего в машине 'пиджака', правда, в отличие от гостей, у гостеприимных хозяев спазмы были от смеха.

      Так что, последующий начальственный втык получил только Аким. А за раскрашенный туалет старшина Тарасюк, известный так же как лейтенант Остапенко, как ни странно, был обласкан и поощрен. То есть, Барону эти художества настолько понравилось, что Аким пожалел о том, что не успел примазаться к авторству.

      А на следующий день мы чудесным образом превратившиеся из военных железнодорожников в торговых моряков, уходили на сухогрузе в известный, но не поименованный квадрат Мирового океана, и там мы опять встретили одного из героев этого рассказа. Но это уже будет совсем другая история, про удава Каа и его верного Маугли.

      ПРИМЕЧАНИЯ

      Пиджак - армейское прозвище офицеров, проходящих службу после гражданского ВУЗа.

      Партизаны - армейское прозвище солдат и офицеров запаса, призванных на переподготовку.

      Кусок - армейское прозвище сверхсрочников (ныне прапорщиков).

      Чипок - на армейском жаргоне - офицерское кафе на территории воинской части (иногда буфет).

      Пускаар (Puskar) - эстонский картофельный самогон.

      БТМ - машина быстроходная траншейная БТМ-3.

      СКС - самозарядный карабин Симонова (СКС-45) образца 1945 г.

      РПД - ручной пулемёт Дегтярева.

      Количество рюмок коньяка, как элемент вербовки

      Дорожная байка

      Все те, кто из Вас, уважаемые читатели, часто бывал в дороге, прекрасно знаю о том, какие самые невероятные совпадения и встречи там происходят.

      Один мой приятель, выйдя покурить в тамбур, познакомился там с попутчиком, они пошли потом в вагон ресторан, где под пиво пошли анекдоты и мужские истории из жизни. И, когда мой друг рассказал о том, как он еле разминулся с внезапно приехавшим мужем своей пассии, и что спасло его только то, что в подъезде был ремонт, и он притворился рабочим, и в творческом процессе попал себе по пальцу молотком... Его визави изволил ржать буквально до слез, а потом доложил, что он и есть тот самый муж. И что он очень долго помнил, как его удивил странный рабочий, в приличном костюме, но в засаленной кепке, матерясь забивающий в кирпичную стену гвоздь кувалдой.

      Или о том, как мой батюшка, будучи в разгар социализма в Нью-Йоркском аэропорту встретил однокашника, которого не видел лет 15. Они очень обрадовались встрече, зашли в одно из местных кафе, но его друг, будучи советским человеком, вспомнил о бдительности. Узрев, что мон па-па одет в буржуазные шмотки, плюс выразил желание угостить приятеля за свой счет, и продемонстрировал в бумажнике гораздо больше 1,5 $ суточных, его друг совсем приуныл и стал ждать неизбежной вербовки. И как же он был рад, когда им оказалось на один и тот же рейс... в Квебек.

      Кстати, на счет вербовки...

      Как-то едучи в Москву на поезде из одной местной командировки, мы встретили в вагоне-ресторане старого знакомого, который должен был, по идее, находиться сейчас у себя на родине в районе солнечной Замбези, а никак не рассекать по стальным трассам МПС СССР. Майор Энок Маркеш пересекался с нами в одной непростой истории, и был безмерно рад встрече. Он резко выделялся из дорожной публики белым спортивным костюмом Адидас, оттеняющим его черную кожу. Майор потреблял знаменитую железнодорожную солянку, под водочку. Ох, железнодорожная солянка, кто её пробовал, тот никогда не забудет, и водится она только в вагонах-ресторанах или хороших кулинарных книгах.

      Энок тут же поделился с нами радостью, что женится на нашей соотечественнице, и, погостив у её родителей под Львовом, едет сейчас в Москву оформлять в посольстве документы. Но сообщил он это несколько более грустным тоном, чем принято докладывать о таких радостных событиях. Мы, естественно, применили сыворотку правды под названием коньяк, и майор поплыл. Оказывается, у его невесты с редким именем Лена, было много родственников, и все они, судя по всему, вознамерились поехать в Африку с молодыми, дабы погулять на тамошней свадьбе, познакомиться с новыми шабрами и свояками и так далее. И, судя по всему, счастливого жениха это несколько напрягало, два дяди невесты, кстати, ехали с ним, дабы прикупить в Москве костюмы для свадьбы и должны были вот-вот подтянуться в вагон-ресторан. Мы с Акимом и Тараканом сразу же стали разрабатывать информационную отсекающую бомбу, и, вроде, она нам удалась. Выяснив у Энока, что дяди разные, то есть - один со стороны тестя, а другой, соответственно, со стороны тёщи, мы предложили следующий коварный план. Когда дяди подойдут, мы пересядем за соседний столик, и будем громкими голосами обсуждать географическое положение деревни Маркеша и милые обычаи, которые там творятся. Маркеш должен будет при этом делать фальшиво изумленное лицо, но потом, по секрету, и, естественно, по пьянке, должен будет рассказать дядям в купе, что он и в правду живет в джунглях, и что в его племени считается особым уважением, когда на свадьбу невеста привозит много своих родственников, ибо они и считаются главным блюдом на празднике. А те, кто имеют усы, дополнительно являются предметом сексуальных утех для наиболее здоровенных охотников. И перед свадебным праздником будет торжественно кинут жребий, какая ветвь родственников невесты пойдет на сексуальные утехи, а какая на кухню. Маркеш сначала чуть не обиделся, но, учитывая то, что после общения с нами и учебы в СССР, он уже достаточно проникся нашим юмором, то, в конце концов, пришел в восторг.

      Далее подошли дяди (оба, кстати, усатые и в вышиванках), и мы уже ерничали по полной, причем, в вагоне-ресторане стояла мертвая тишина, - настолько пассажирам были интересны сексуальные привычки и кулинарные обычаи племени Маракеша. Через часик все в прекрасном (кроме дядей) настроении разошлись по купе. А в купе нас ждал сюрприз...

      Проводница стала умолять сдружившегося за прошлую ночь с ней Акима уговорить нас приютить на несколько часов попутчика, и Аким нас уговорил. Наш гость был мужичок субтильно-похмельного вида, впрочем, державшийся достаточно вежливо. Нам он представился как Петрович. Этому субъекту моя знакомая врач - психиатор Татьяна Абрамовна Сухоног - поставила бы следующий диагноз: потатор на грани дипсомании, с легкой склонностью к параноидальным психозам и сексуальным патологиям. Короче, Фрейд и Ломброзо стоя аплодируют в углу.

      Когда мы продолжили коньячком, то не выдержали умоляющего взгляда, и пожертвовали жертве позднего похмелья пару рюмок оного коньячку. И тут началось общение, причем, несколько одностороннее. То есть, мужичка развезло на старые дрожжи, и он ударился в бесконечные истории о своей жизни. Начиная с того, что он в детстве мечтал быть пограничной собакой, и заканчивая тем, что год назад его пытались завербовать то ли американские, то ли фашистские шпионы, и именно тогда он первый раз в жизни попробовал коньяк, и хорошо, что он тогда выпил только одну рюмку, а выпей пять, то были бы кранты. Эта история нас профессионально заинтересовала (и вербовка, и количество рюмок коньяку) и мы, как говорится, обратились в слух.

      Жертва спецслужб во время данного инцидента несла домой аванс, но зашла в пивную, и там и состоялось роковое знакомство. Через час - другой несчастного заманили на конспиративную квартиру, где начали беспрестанно поить, и совращать полуголыми шпионками. Наш герой исправно пил поднесеную врагами водовку, но исправно же отвечал проставой со своей стороны. А что касается домогательств шпионки, он был полностью 'облико морале' и даже 'бона моралито', хотя шпионка была невероятной красоты. С точки зрения нашего гостя, невероятная красота складывалась из образа небольшого роста пейзанки с рубенсовскими формами, кружевного прозрачного халата и красных подвязок, украшенными красными же розочками. Короче, описание почти по Райкину: 'Машка у меня красивая: морда красная, глазки маленькие и все время поет'.

      Причем, дальше Петрович стал изображать заезженную пластинку, то есть, он на минутку задремывал, а потом начинал рассказ с самого начала. Короче, история пошла по кругу и рассказчик, если честно, несколько нас задолбал.

      Наш гость вдруг всхрапнул и снова на пару минут задремал, бормоча во сне нечто вроде: 'Нет, шнардфюрер Шмит, не надо, шнардфюрер Шмидт' (курсив мой). Мы переглянулись и, пошептавшись, решили приколоться по полной. Таракан помчался в вагон к Маракешу, а пробудившийся гость стал хвастаться, как он не попался на вербовку именно потому, что не поддался чарам красавицы и в ответ на шпионскую водку, угощал фашистов своей. Аким невинно спросил:

      - Но ведь коньяком ты их не угощал? А сам ведь их коньяк пил?

      - Но ведь я только одну рюмку... - взвизгнула жертва ЦРУ и Гестапо.

      - А про четыре рюмки выпитых тут, ты что забыл, ферфлюхтер швайн? - рявкнул Барон.

      Тут в дверь постучали условным стуком. Барон крикнул: 'Херайн, майне херен'. Дверь открылась, и в проеме предстал Маракеш в полной парадной форме полковника своей армии. А форма смотрелась. Черный мундир с алыми петлицами и золотыми пуговицами, аксельбантами и витыми погонами и белые брюки, с алыми же лампасами. Поинтересовавшись у Акима о том, сколько рюмок выпил агент Петровитч, Маркеш величественно повернулся к Петровичу и произнес историческую фразу:

      - Тебе привет от шнардфюрера Шмита, Петровитч.

      От впадания в кому нашего гостя спасла проводница, заглянувшая в купе, и сообщившая, что пассажиру Петровичу пора выходить. Петрович затравленно обвел нас глазами, но тут лицо его просветлело. Известно, что чувство опасности обостряет даже небольшие умственные способности.

      - Я сейчас быстро за коньяком и сразу вернусь, - крикнул наш гость, и рыбкой ринулся к выходу из вагона.

      Когда поезд тронулся дальше, на перроне Петровича уже не было, зато там стояли два усатых мужика в вышиванках.

      Маркеш до самой Москвы вез нас исключительно в вагоне ресторане.

      Пьяный Дед Мороз, как аксессуар Нового года

      Госпитальная байка

      Я думаю, любой из нас неоднократно видел пьяного Деда Мороза. С детства помню странную веселость некоторых Русских Сант, в зрелом возрасте видел, как два Деда дрались из-за Снегурочки мешками, причем, Снегурочка в это время ловила тачку, на которой её, видимо, должен был увезти победитель молодецкого тендера. Пару раз общался с Дедами Морозами (по поводу слабости здоровья), которые ошиблись адресом.

      Но самый классный, на моей памяти, Дед Мороз заявился в Военный госпиталь, где я имел честь находиться в Новогоднюю ночь. Заявился дедуля где-то без четверти двенадцать, и как он попал в госпиталь, мы так и не узнали, но он был охотно принят за наш стол, а стол наш был переполнен лекарственными напитками, и вот почему...

      Не знаю как сейчас, но в наши времена, военный госпиталь был режимным объектом, и, дабы добыть вкусные жидкости, в просторечии именуемые коньяком, водкой и шампанским, приходилось проявлять определенную солдатскую смекалку. Наши две палаты, в составе пяти офицеров и двух курсантов, для того, чтобы все было наверняка, заказали лекарственную амброзию аж в трех источниках, с замыслом, что если сработает хотя бы один, то все равно хватит. Сработали все три!

      Дедушка, сняв бороду, оказался мужчиной средних лет, был он актером детского театра, и, не успевая на электричку, да и на сам праздник, зашел в здание, где светились все окна, то есть, - к нам. Мороз прекрасно пел, знал бездну анекдотов и, когда ближе к часу ночи анекдоты подошли к скабрезной черте, Деда Мороза стали допрашивать на предмет, а где, мол, живут Снегурочки в этом лесу, на что этот зловредный старик задал встречный вопрос: "А у вас что, тут медсестричек нету?" А медсестры, попавшие на дежурство в Новогоднюю ночь, заперлись в административном отсеке, и на стук, и призывный звон стаканов, чашек и других суррогатов бокалов, равно, как и на гусарские комплименты, не отзывались. И Дед Мороз предложил себя, как секретное Троянское оружие: он вызвался проникнуть в прибежище Валькирий Гиппократа, очаровать, усыпить бдительность и потом пустить туда нас в гости. Мы выдали ему две бутылки шампанского. ПОСЛЕДНИЕ!!! И коварный Дед Мороз, поскребшийся в неприступные для нас двери, был туда впущен, и на этом все закончилось. То есть, - бесчестный дедуля завис там с нашим шампанским и нашими медсестрами. Вот и верь после этого Дедам Морозам.

      Но погуляли мы хорошо, правда, как и кто опрокинул ёлку в вестибюле, так никто и не смог вспомнить.

      Маслята по-алжирски

      Алжирская байка

      Дружная компания наших специалистов в своем обычном составе коротала пятничный вечер на плоской крыше торгпредства. Внизу мерцали оранжевыми шарами фонари бульвара Де Мортир, вдалеке сиял вечерней суетой порт, и общее настроение было близким к легионерскому 'Кяфиру', ибо всем закрыли выход в город из-за двух идиотов из министерства виноделия Грузинской ССР. А все из-за французских империалистов...

      В 1974 году, после местного букета взаимных с Францией экономических эмбарго, на помощь братскому Алжиру, естественно, пришел не менее братский Советский Союз, и взамен поставленных нами АК-47, танков Т-55 и арифмометров Феликс, мы стали вывозить в СССР алжирские вина, причем вывозили их, в том числе, и на танкерах. Что именно представляют эти вина из себя, помнит целое поколение советских пролетариев, причем, если дерьмовенькое сухое вино честно называлось 'Алжирским', то крепленое кокетливо назвали 'Солнцедар', и на самом деле это было не вино, а некое виноградное сырье, которое перестала покупать Франция. Я не думаю, что мастодонты из ЦК или их детишки лично пробовали 'Солнцедар', но, видимо, им кто-то рассказал, и наше Ленинское ЦК решило круто взяться за повышение качества ввозимых алжирских напитков. А кто-то умный из ГКС решил, что надо велеть грузинским виноделам организовать производство коньяка из Солнцедара прямо в Алжире (Ну, типа, летите, ребята, прямо на солнце, а будет жарко, так сядете ночью). Ну, как это всегда водится, вместе со специалистами приехала куча разных левых и блатных товарищей, и пока настоящие специалисты пахали, блатные предавались развлечениям. Короче, двое оных поперлись вечером гулять в самый отвязный район Алжира под названием Казба (куда всем белым, а, особенно 'русо-туристо' и 'советико-инженеро' строго настрого было запрещено соваться в любое время суток) и вроде даже пытались там познакомиться с женщинами. Кончилось это для их здоровья, равно как и материальных ценностей, весьма прискорбно. Спас их только 'случайно' оказавшийся там сотрудник ГКС Валерий Иванович, он, пожалуй, был единственным из наших соотечественников, который без ущерба для себя бывал в этом районе (да и других) неоднократно. Народ шептался, что истинная структура, где числился Валерий Иванович, вовсе не ГКС, а совсем другие три буквы, где вместо 'С' и вовсе 'Б', и что даже три звездочки с двумя просветами у него имеются, но это...тс-с-с-с-с...

      И теперь народ сидел бы в полной... тоске, если бы не солдатская смекалка. Всем известно, что для того, что бы разбить превосходящие силы врага или найти водку в мусульманской стране, нам, русским, нет равных. Был, кстати, в этой компании один новичок - механик по ремонту вычислительной техники - с редким именем Александр. Он был тут в какой то смешной командировке, связанной с древними арифмометрами Феликс, но почему-то прервавший её и ждавший оказию в Союз, обязательно должную быть советским кораблем или самолетом (кстати, как по секрету рассказал ночной дежурный, привезли Сашку на БТРе). Популярность новый товарищ завоевал сразу же, неординарным чувством юмора и небольшим запасом спирта, настоянного на петрушке, чесноке и еще чем-то, это все называлось коктейль 'Механник' и пилось вдобавок без закуски. Но сотрудники ГКС ответили своим рецептом, именующимся 'Деготь'. Водка в Алжире не продавалась, но магазины были забиты буржуазным антисоветским напитком по имени Кока-кола, а в аптеках продавались стограммовые бутылочки чистейшего медицинского спирта. И то, и другое стоило ровно один алжирский франк, то есть - за два франка получалась порция прекрасно идущего как под местную закусь (так и без оной) напитка, варьировавшимся по крепости и методике смешивания в зависимости от вкуса потребляющих его индивидуумов. Именно этим напитком и пробавлялись действующие лица данной мизансцены. Следующим утром всех ожидала экскурсия в местный лес за грибами. Да, да, КПСС, в лице парторга решила, что для улучшения спортивной формы и пропаганды перед местными товарищами здорового советского образа жизни, всем сотрудникам Государственный комитета при Совете Министров СССР по внешнеэкономическим связям, входящим в нерушимый блок партийных и беспартийных, надо в эту субботу организовать культпоход в лес за грибами, благо маслят тут было море, и эти грибы никто из местных не собирал. Как раз в этот день группа неженатых сотрудников собиралась на день рождения в очень женский коллектив, и встретили эти товарищи насильственную перемену своих планов весьма негативно. Ну, и для пущего веселья к советским 'добровольцам' присоединилась группа болгарских товарищей, чье руководство решило примкнуть к почину Большого брата. Болгары были явно недовольны, и посматривали на нас примерно как московские пролетарии на коллектив депо 'Москва сортировочная', который, как многие помнят, всегда являлся официальным зачинщиком всевозможных починов и субботников по поводу бесплатно поработать на родную Советскую власть в личный выходной. Сбор грибов закончился, сами понимаете, чем: очень легким фуршетом на траве (в виду присутствия сразу двух парторгов, нашего и болгарского), переходящим в серьезный ужин дома (ввиду отсутствия парторгов, ушедших на банкет в посольство, куда простых смертных не приглашали).

      И тут к Александру подошел Валерий Иванович, и обратился с немного странной просьбой... Один из болгарских товарищей, прибившийся к нашему костру, безудержно рассказывает о Москве, где он будто бы часто бывал, но вот вроде путается в московской географии, не мог бы Сашка, как москвич, ненавязчиво выяснить - был ли там другар Дмитр Вазов на самом деле или нет, и, главное, выпивать с подозреваемым, и даже подпаивать оного, не только разрешается, но даже и рекомендуется. Сашка, будучи не самым глупым юношей в этой части Африки, спросил, а, мол, почему сам товарищ полковник не проведет эту операцию или не направит на неё более известных ему (а, следовательно, и более проверенных) товарищей. На что Валерий Иванович, безмерно загрустив, сказал, что наиболее проверенные из местных сейчас заняты, остались, мол, одни штатские, которые мало что нажрутся и провалят задание, а потом еще и парторг настрочит телеги, и не только на них, но и на самого Валерия Ивановича. И что Александр тут - единственная не занятая боевая единица. А в Сашку он верит, хоть парторг уже докладывал о неприличном журнале на столе в Сашкиной комнате. Ну, а сам Валерий Иванович не может, потому что испытуемый его явно побаивается.

      Кстати, было из-за чего побаиваться... Некоторое время назад, в подозрительном, но очень дешевом кабачке в пресловутой Казбе трое болгарских товарищей сцепились с четырьмя местными представителями беднейшей части городского пролетариата. К счастью, рядом случился Виталий Иванович и для порядка навалял всем пятерым, в числе которых и подвернулся несчастный Димо.

      Так что, Сашка был вынужден приступить к выполнению задания, и, дабы расположить к себе подозреваемого, стал выяснять, не является ли он известным болгарским писателем Вазовым, а когда уже слегка захмелевший Дмитр сообщил, что они не только не родственники, но даже и не однофамильцы, поступило предложение выпить за болгарскую литературу. Потом пили за героев Шипки и Плевны, за Георгия Дмитрова и генерала Скобелева, а потом коварный дознаватель предложил выпить за Софию и плавно перевел разговор за Москву. Честный Дмитр, действительно, был в столице мирового Социализма... целых три дня, в командировке с шефом, а вернее при шефе. Так что, из столичных достопримечательностей младший брат запомнил Аэропорт и два банкета. И, вдобавок ко всему, Димо был фельдшером, и гордо показал свою аптечку первой помощи, где были даже капли Валерианы.

      Выяснив, что Дмитр не является японским шпионом, пытающимся втереться в доверие, Сашка сразу к нему проникся: приблизил, обогрел, стал называть Димой и даже угостил последней порцией 'Механического' коктейля на петрушке и чесноке. (К этому времени они уже находились в жилых помещениях торгпредства и в узкой группе холостяков, опоздавших на праздник, добивали заначки). Димо тоже проникся к своему советскому другу, и обратился с очень личной и, прямо-таки, сокровенной просьбой. Как заметил Дмитр, у советских товарищей весьма высокое, но очень сложное чувство юмора. И не мог бы товарищ Саша присоветовать шутку, которая понравится советским товарищам и покажет всем им Дмитра, как остроумного человека. И тут Александру попался на глаза местный кот. Нет, Сашка любил котов и животных, у него у самого был кот Махмуд, но животное, дефилирующее мимо них, было наихудшим представителем этого рода усатых млекопитающих. Это было существо с мерзким и шкодливым характером, везде гадящее, постоянно подворовывающее и плюс ко всему - принадлежащее парторгу, к которому Александр, после доноса про 'Плейбой', питал далеко не самые дружеские чувства. Звали это животное политически выдержанно - Пулемёт (как пошутил под общее молчаливое одобрение Сашка, видимо потому, что у этого кота частый и мелкий кал). Надо сказать, что кот Пулемёт окончательно оборжавшись уворованной едой, включающей в себя 'случайно' опрокинутую вздорным животным миску со сметаной, по вздорности характера пытался еще и попрошайничать, и почти везде получал отказ.

      Но, по законам любой драмы, должен быть ключевой момент, когда на стене выстрелит ружье, и сюжет резко изменится. Тут было целых два таких ружья. Крутым дробовиком оказался Гурген, последний оставшийся тут из грузин-виноделов. Гурген был возбужден и улыбчив, в одной руке он держал канистру, а в другой - веер металлических кружек. И все поняли... ПОЛУЧИЛОСЬ !!! А тут как раз подоспели маслята тушеные в сметанке и, после того, как под них канистра пошла по кругу, веселье полилось, как говорится, через край, и мозги заработали в эту же сторону. И вторым ружьем, так сказать, элитной снайперской винтовкой, оказалась аптечка Димо Вазова. Посмотрев на Кота и на Дмитра, Сашка чуть было не заорал 'Эврика'.

      Короче, Димо, следуя коварному совету своего нового советского друга, пошутил как ему и хотелось. Он, приманив кота куском закуски, а когда приятно удивленный кот стал оную исследовать, раскупорил пузырек валерианки. А потом еще раз раскупорил, и еще раз, а тут как раз в красный уголок (куда к этому времени перебазировалась инициативная группа, дабы составить план стенгазеты о походе за грибами) зашел Виталий Иванович со свежей царапиной на щеке, но довольный, как удав. Одобрительно посмотрев на канистру, он щелкнул в сторону Гургена пальцами (мол, и закусить), жахнул полную кружку алжирского псевдо-коньяка, и присоединился к народу. А потом, как и водится в хорошей пьесе, наступила сцена последняя, под названием - те же и парторг...

      Парторг, ворвавшийся в Красный уголок и набравший было в легкие воздуха, чтобы притупить к выговору осквернившим святое, резко заткнулся, напоровшись на стальной взгляд Валерия Ивановича. А Валерий Иванович, погрозив парторгу пальцем, и сказав, мол, говорили же тебе Вася - не женись, вернулся к миске с маслятами. Парторг превратился в статую. И тут, для полного завершения, к нему вихляющей походкой подошел его же любимый кот Пулемет и, повозившись и пристроившись, нагадил ему на белые дорогущие модельные туфли (на оба по очереди).

      Р.С. Пьянка была инспирирована полковником неспроста, но как отвлекающий маневр. В этот вечер на территорию торгпредства должны были проникнуть нехорошие люди с нехорошими же намерениями, против социализма и советско-алжирской дружбы. Их и встречал полковник вкупе с наиболее проверенными из местных сотрудников.

      Р.Р.С. Утечка информации, благодаря и ради которой нехорошие люди полезли на территорию, прошла через жену парторга. Женщина не ведала, что творила, но язык имела без костей. Что характерно, припоминая её, Александр густо покраснел.

      Р.Р.С. История с приездом Сашки на ночном БТРе выросла из того, что прилетел он в Алжир глубокой ночью и летуны из нашей обслуги (в Африке в те времена, на многих аэродромах наших самолетов и летунов было не менее, если не более, чем местных) и они отправили его в Торгпредство, на попутном фургоне, который был большой, зеленый и дребезжал и гремел вдобавок. Остальное расцветил испорченный телефон, но все местные дамы смотрели на Александра, как на помесь Ширлица с Денисом Давыдовым, чем он бессовестно пользовался всю неделю пребывания там.

      Р.Р.Р.С. Ну, не виноват я, что в любой стране и в любое время во всех приключениях Леверлина обязательно участвует какой-нибудь кот.

      ИСПОВЕДЬ ЛЕЙТЕНАНТА МОРСКОЙ ПЕХОТЫ

      ВЗГЛЯД С ТОЙ СТОРОНЫ

      Меня зовут Майкл Фогетти, я капитан Корпуса Морской пехоты* США в отставке. Недавно я увидел в журнале фотографию русского памятника из Трептов-парка* в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. История эта произошла лет тридцать назад в Африке. Мой взвод, после выполнения специальной операции, получил приказ ждать эвакуации в заданной точке, но в точку эту попасть мы так и не смогли.

      В районе Золотого рога, как всегда, было жарко, во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации. Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16* и М-60*, вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причем вооруженные мародеры имели явный приоритет перед невооруженными. Когда мы заметили у стен домов несколько трупов явных европейцев, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое местных нигеров (извините, афро-африканцев). Нам стало не до политкорректности. Женщину с ребенком мгновенно втянули в джип, а на ее преследователей цыкнули и недвусмысленно погрозили стволом пулемета, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них поднял свою G-3* и явно приготовился в нас стрелять, Marine Колоун автоматически нажал на гашетку пулемета и дальше мы уже мчались под все усиливающуюся стрельбу. Хорошо еще, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, на котором собственно и располагался город, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.

      В порту скопилось больше тысячи европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области объявили независимость и, заодно, джихад, все они жаждали скорейшей эвакуации. Как было уже сказано выше, корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, весело пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались толпы инсургентов, а из дружественных сил был только мой взвод с шестью пулеметами и скисшей рацией (уоки-токи* не в счет). У нас было плавсредство, готовое к походу и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не вправе приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу. Но, к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы... двадцать девять марин, включая меня, семь демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из гражданского контингента. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшие со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны. Вот этот комплекс и послужили нам новым фортом Аламо. Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ООНовской гуманитарной помощью, там же были старые казармы, в которых работали и водопровод и канализация, конечно, туалетов было маловато на такое количество людей, не говоря уже о душе, но лучше это, чем ничего. Кстати, половина одного из пакгаузов была забита ящиками с неплохим виски. Видимо кто-то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть - вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая...

      Больше трех тысяч инсургентов, состоящих из революционной гвардии, иррегулярных формирований и просто сброда, желающих пограбить вооруженных, на наше счастье, только легким оружием от маузеров 98* и Штурмгеверов* до автоматов Калашникова* и Стенов*, периодически атаковали наш периметр. У местных были три старых французских пушки, из которых они умудрились потопить несчастный пароход, но легионеры смогли захватить батарею и взорвать орудия и боекомплект. Мы могли на данный момент им противопоставить: 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять жутких русских пулеметов китайского же производства с патронами пятидесятого калибра*. Они в главную очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо- таки с ужасающей скоростью. Французы сказали, что через 10 - 12 часов подойдет еще один пароход, и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было еще продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с Юга, и с Запада, и с Севера, то одну атаку мы точно отобьем, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы еще только подъезжали к порту, а уоки-токи били практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастер - сержанта* Смити - нашего радио-бога. Он там что-то смудрил из двух раций, но особого толку с этого пока не было.

      У противника не было снайперов, и это меня очень радовало. Город находился выше порта, и с крыш некоторых зданий территория, занимаемая нами, была как на ладони, но планировка города работала и в нашу пользу. Пять прямых улиц спускались аккурат к обороняемой нами стене и легко простреливались с башенок, бельведеров и эркеров... И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и была достаточно массированной. Предыдущие неудачи кое-чему научили инсургентов, и они держали под плотным огнем наши пулеметные точки. За пять минут было ранено трое пулеметчиков, еще один убит. В эту минуту противник нанес удар по центральным воротам комплекса: они попытались выбить ворота грузовиком. Это им почти удалось. Одна створка была частично выбита, во двор хлынули десятки вооруженных фигур. Последний резерв обороны - отделение капрала Вестхаймера - отбило атаку, но потеряло троих человек ранеными, в том числе одного тяжело. Стало понятно, что следующая атака может быть для нас последней, у нас было еще двое ворот, а тяжелых грузовиков в городе хватало. Нам повезло, что подошло время намаза и мы, пользуясь передышкой и мобилизовав максимальное количество гражданских, стали баррикадировать ворота всеми подручными средствами. Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити:

      - Сэр. У меня какой-то непонятный вызов, и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?

      - А почему ты решил, что это Русские?

      - Они сказали, что нас вызывает солнечная Сибирь, а Сибирь, она, вроде бы, в России...'

      - Валяй, - сказал я и услышал в наушнике английскую речь с легким, но явно русским акцентом...

      - Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории? - последовал вопрос.

      - Здесь Marine First Lieutenant* Майкл Фогетти. С кем имею честь? - в свою очередь поинтересовался я.

      - Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня Tankist.

      Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию, обойдя, конечно, вопрос о нашей боевой 'мощи'. Русский в ответ поинтересовался, а не является ли, мол, мой минорный доклад, просьбой о помощи. Учитывая, что стрельба вокруг периметра поднялась с новой силой, и это, явно, была массированная атака осаждающих, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как-то, что 'если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль*, заключил бы союз против него с самим дьяволом...', и ответил русскому утвердительно. На что последовала следующая тирада...

      - Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам, все то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я.

      Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался, не из Техаса ли я, а получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю, что Африка больше Техаса и нисколько на это не обижаюсь.

      Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков противника, не высовываться и не стрелять по танкам, в случае ежели они появятся. И тут грянуло. Бил как минимум десяток стволов, калибром не меньше 100 миллиметров. Часть инсургентов кинулась спасаться от взрывов в нашу сторону, и мы их встретили, уже не экономя последние магазины и ленты. А в просветах между домами, на всех улицах одновременно появились силуэты танков Т-54*, облепленных десантом. Боевые машины неслись, как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулеметы, и десантники. Совсем недавно, казавшееся грозным, воинство осаждающих рассеялось как дым. Десантники спрыгнули с брони, и, рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат в помещениях. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно довернули башни в сторону последнего прибежища, полоумного героя джихада, и строенный залп, немедленно перешедший в строенный взрыв, лишил город одного из архитектурных излишеств. Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами, мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин... Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра. Командир русских, мой ровесник, слишком высокий для танкиста, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что-то чиркнуло с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он поднял автомат и дал куда-то две коротких очереди, подхваченные четко-скуповатой очередью турельного пулемета, с соседнего танка. Потом извиняющее мне улыбнулся, и показал на балкон таможни, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело человека в грязном бурнусе, и блестел ствол автоматической винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь. Черноволосая девушка в камуфляжном комбинезоне тем временем перевязывала моему спасителю голову, приговаривая по-испански, что вечно синьор капитан лезет под пули, и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart*, с которым никогда не расставался, как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что-то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне. А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего пребывал и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без, орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал: 'Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытывал настоящего праздника души, это тебе не с моря высаживаться'. И хлопнул меня по плечу. Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю. Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру Русского солдата со спасенным ребенком на руках, и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли. Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента, в той реальности тоже спасал ребенка. Так, может, врет и наша пропаганда, о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на все это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке. В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидою ООН, и приплывшим таки в два часа ночи. До рассвета шла погрузка, пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока негостеприимный берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком, оставшимся на берегу русским танкистам. А мастер-сержант Смити, бывший у нас записным философом, задумчиво сказал:

      - Никогда бы я не хотел, чтобы Русские всерьез стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут. - И, подумав, добавил: - Ну, а пьют они так круто, как нам и не снилось... Высосать бутылку виски из горлышка и ни в одном глазу... И ведь никто нам не поверит, скажут что такого даже Дэви Крокет* не придумает.

      РУССКАЯ РУЛЕТКА или учите матчасть

      Вьетнамская байка

      1975 год. Год побед и свершений. По всему земному шару расцветают красные знамена молодых государств ставших на путь строительства Социализма. Отдается конечно болью в сердце пепел Ла Монеды, но победоносно для Вьетконга заканчивается Вьетнамская война и уже солидную часть Индокитая, можно закрасить на карте всеми оттенками красного цвета. Но когда кончается любая война, то всевозможные Конторы начинают подчищать за собою следы, заканчивать оставшиеся открытыми вопросы и на границе Лаоса и Вьетнама жизнь кипела вовсю.

      Отряд льенсо уже собирался покинуть место базирования возле границы с Лаосом. Как поступил приказ - Встретить в приграничной зоне группу местных товарищей и сопроводить их до населенного пункта В. Приказ есть приказ, встретившись с представителем еще одних товарищей, группа майора Косякова во время вышла в заданный квадрат, встретила нужных людей и препроводила их по указанному маршруту. Официально операцией руководил товарищ с мужественным именем Куан, но у майора было свое начальство и свое задание и до поры до времени, консенсус удавалось соблюдать. В нескольких часах пути от пункта назначения, вся компания остановилась в небольшой деревушке, где был пост союзных войск, тут им давали джип и газик, что достаточно упрощало последний участок пути. Оставив вьетнамцев, Дока и Малого в деревне, майор взяв Птицу, Грома и Пана пошел разведать мост находящийся в километре от деревушки, там то все и произошло. Услышав на подсознательном уровне звук взведенного затвора все четверо упали на землю и рассосались под ландшафт по мере возможности. Длинная очередь, судя по звуку это был М-60, языком пляшущих на дороге фонтанчиков, намекнула о невозможности продвижения вперед. Другая очередь, данная сзади и видимо для разнообразия из РПД, намекнула что и назад рыпаться не надо. Ну а короткие неприцельные очереди Калашей и М-16 в зарослях за обочинами, четко указали на окружение. И на десерт из джунглей раздался голос, говорящий по русски абсолютно без акцента: -" Предлагаю переговоры майор. Я сейчас выйду и пусть твои люди не вздумают делать глупости. У моих парней приказ стрелять, даже если под угрозой будет моя жизнь"-

      Шевельнулись ветки и на дорогу вышел типичный рейнджер, будто материализовавшийся со страниц устава FM-7-85. Он откинул камуфляжную накидку и вытащив из кармана куртки черный берет с дубовым листом, одел его лихо заломив. И насмешливым, но несколько затуманенным взглядом уставился на Косякова. Русский майор встал, будто бы машинально закинул автомат на плечо и вопросительно посмотрел на американца. А тот кивнул в сторону деревни и сказал -"Пойдем побеседуем майор, автомат кстати можешь отставить здесь и знай кстати, что твои люди в деревне уже давно упакованы моими парнями и их судьбу будем решать мы с тобой."-

      В деревне с виду ничего не изменилось, только к вьетнамцам прибавились джи ай, с моторикой опытных волкодавов джунглей. Они вроде бы не обращали внимания на идущую по главной и единственной улице селения странную пару майоров, но Анатолий чувствовал что любое его неверной движение будет в раз просечено и пресечено.

      Они вошли в дом старосты, прошли в большую комнату где их ждал накрытый стол. Староста расстарался как мог. В меню обеда были - чака, лотосовый рис, бань-фо-куон, ананасы с перцем и солью и естественно бутылка куок-луй. В качестве десерта, вокруг стола стояли несколько рейнджеров и южновьетнамских офицеров и товарищ с мужественным именем Куан, нисколько не смущенный данной ситуацией и даже с автоматом. Американец приглашающее показал майору Косякову на стул и усевшись напротив него, плеснув обоим самогона в чашки и начал нечто вроде спича...

      -" Ну вот что русский"- Сказал рейнджер -" Война кончилась и проиграли мы ее не Гукам, а вам. А я еще не сделал последнего выстрела. Ни вас ни нас тут сейчас официально нет и если я прикажу вас уничтожить, то знать об этом будут только крокодилы. Население деревни уходит отсюда прямо сейчас, они не котят жить при социализме. Удиви меня майор, докажи что вы не зря победили и клянусь я отпущу и тебя, и твоих людей, и твоих Гуков "-.

      Посмотрев в помутневшие глаза американца, майор понял что рейнджер не совсем адекватен и либо пьян, либо находится под действием какого либо наркотика и надежды на удачный для себя исход, это ему не прибавляло. Обведя глазами окружающих стол людей, майор увидел на одном из них кобуру со старым добрым Наганом и сразу же в голове блеснула мысль - ВОТ ОНО!

      - " Майор, а что вы знаете о Русской рулетке " - спросил Анатолий. Американец заинтересованно посмотрел на него и неуверенно спросил -

      -" Это какой то русский способ самоубийства ? " -

      -" Почти. Из барабана револьвера вынимаются несколько патронов, барабан раскручивается и револьвер приставляется к виску одного из играющих и он спускает курок. И так по очереди до летального исхода. Но я предлагаю несколько другой вариант. Я вынимаю из барабана только один патрон, раскручиваю барабан и стреляю себе в висок. Если мне повезет, то я выиграл и вы отпускаете моих людей, ну а если не повезет вы их все равно отпускаете но без меня и тех кого мы сопровождаем. Вот кстати и револьвер есть " - и с этими словами Анатолий показал на кобуру с наганом у одного из южновьетнамцев. Американец застыл на мгновение, а потом захохотал. Он повторил предложение русского майора по английски и рейнджеры тоже радостно заржали. Американец жестом потребовал у вьетнамца Наган и положил его на стол перед Анатолием.

      Майор демонстративно разрядил револьвер, вложил шесть патронов в барабан, крутанул его, взвел курок, приставил дуло к виску, зажмурил глаза и нажал на курок... Раздался громкий металлический щелчок, Косяков усмехнулся и положил револьвер на стол. Бакер был хладнокровен как удав, он два раза беззвучно хлопнул в ладоши изображая аплодисменты и протянул руку к нагану, вопросительно посмотрев на русского майора. Анатолий развел руками и улыбнулся приглашающее. И тут внезапно Куан затрещал как цикада в ночи, слова сыпались из него потоком и судя по лицу американца, эти слова ему не нравились. Майор Бакер поднял со стола Наган, зачем-то взвесил его в руке и внезапно наведя его на Куана, нажал на курок. Грохнул выстрел и предатель получивший пулю прямо промеж глаз, рухнул на циновки. Американец улыбнулся своей заторможенной улыбкой и сказал: - " Вот теперь все по правилам. Ведь после Русской рулетки должен оставаться хотя один труп. Но ты меня все равно удивил русский, с твоим везением только в рулетку играть, так что приезжай в Лас-Вегас, озолотишься. Ну ладно, как говориться к вас в России - уговор дороже денег. Сейчас я и мои люди уйдем, а ты уж сам тут решай как и что " -

      Дальше все было просто. Ребята постреляли в воздух возле сарая, где лежали их связанные подопечные и торжественно их освободили. Когда миниколонна из джипа и газика подъехала к мосту, там уже были ПТ-76 и Т-34 Въетконга. Майор Косяков автоматически посмотрел на часы, было 12 часов 15 минут, он тогда еще не знал что именно сегодня 30 апреля 1975 года, в эти минуты. танк Т-54Б с бортовым номером "833" въехал во двор Президентского дворца в Сайгоне. Вьетнамская война закончилась.

      Когда четверть века спустя Анатолий рассказал эту историю одной своей подруге, у которой останавливался во время командировок в Новгород, она пришла в дикий восторг и сказала что тут и счастье, и везуха, и смелость, и вообще за это надо выпить. Анатолий с готовностью долил в стаканчики золотую текилу и смущенно сказал, что особой смелости и счастья тут не было и в ответ на недоуменный взгляд девушки произнес следующее: -" Мат часть надо изучать прилежно. Американец по своей простоте не знал, что барабан семизарядного револьвера Нагана в отличие от шестипатронных американских, британских и прочих своих собратьев имеющих барабаны, имеет несколько иную инерцию вращения барабана, и при должном знании матчасти и умелом с оной обращении, имел практически полную гарантию безопасности. Пустое гнездо при хорошем без заеданий вращении,и грамотной руке, как более легкая часть ротора всегда оказывается наверху барабана, под ударом курка, тем более что наган был все время при деле и все части были хорошо приработаны, да и ухаживали за ним заботливо. Ну а что бы все вообще было хорошо, надо в процессе, Наган слегка встряхнуть. Такой вот Лас-Вегас.

      Владимир Чекмарев 2017 год г. Москва Из серии "Миры Владимира Чекмарева

      ISBN-13: 978-3-659-99313-8

      По изданию 'ФАНТАЗИИ НА ТЕМУ АФРИКАНСКИХ СНОВ' Москва 2016 год с добавлением новых глав за 2010 - 2013 - 2016 г.г.

     

      Владимир Чекмарев

      Плащ, кинжал и автомат Калашникова

      Сборник баек про шпионов и разведчиков

      Москва 2018 год. (Дополненное издание 2014 года)

      Авторучка, для террориста или кадры решают все

      В этой небольшой жаркой стране, уже лет двадцать тлела вялая гражданская и ни одна из сторон, не могла одержать победу, тем более, что за каждой из них стоял свой Большой брат.

      И вот появилась возможность мира, очередные генералы, взявшие власть, были на самом деле молодыми майорами, которые знали, что такое война не понаслышке и решили, что худой мир, лучше доброй ссоры. Но были силы, не хотевшие мира в этой стране и в первую очередь, это был Большой брат из-за Океана, поддерживавший режим свергнутый майорами-генералами. И был составлен заговор, о котором узнали "лица, имеющие отношение", другого Большого брата, поддерживающего партизан. Та что две спецслужбы получили диаметрально противоположные указания, одна - провести успешную провокация и сорвать переговоры, вторая срыва переговоров не допустить.

      Учитывая, что переговаривающиеся стороны испытывали друг к другу стойкое недоверие, переговоры решили провести в соседней стране, в ста метрах от границы, в месте оцепленным миротворцами. Делегации в количестве шесть на шесть персон доставлялись туда на вертолетах и не должны были иметь с собой оружия.

      Заокеанские спецы, сочинили прекрасную провокацию. Учитывая, что партизанских командиров, посланных на переговоры, никто из противной стороны не знал в лицо, они лихо подменили и вертолет, и делегацию.

      Террористов вооружили суперсекретным гаджетом STINGER PEN GUN. С виду шикарная металлическая авторучка, а на деле однозарядный пистолет под патрон .22 Winchester Magnum Rimfire. Ручка переламывалась под тупым углом и превращалась во взведенный пистолет. Каждому из исполнителей выдали по две смертельных авторучки. Они должны были во время переговоров убить или ранить членов военной делегации, а с сопредельной стороны в это время, должны будут вторгнуться наемники, замаскированные под левых партизан и обеспечить им отход. ООНовцы были из Африки, следовательно, большой опасности не представляли.

      Но "разведка доложила точно" и планы коварного врага стали известны Большому брату партизан и была начата контр-операция.

      Террористы пребывали в гостинице портового города и ждали сигнала, на выдвижение к месту посадки на вертолет. Время они коротали в ресторанчике гостиницы, ибо для них там был открытый счет, но при них был куратор из ЦРУ, который смотрел, что бы они не слишком напивались и не болтали лишнего, хотя сам он, пил исключительно дорогущие сорта виски.

      И вот в один прекрасный день, в ресторан вломилась большая компания девиц не тяжёлого поведения. Они были веселы и злы, и с радостью приняли приглашение синьоров, к угощению напитками. В процессе знакомства они сообщили своим новым друзьям, что разругались со своей бандершей, ждут корабля в Аргентину и на последок, что бы сбить ей бизнес, решили заняться своим ремеслом абсолютно бесплатно. Естественно такая разновидность омерты, была принята обществом на ура. Куратор из ЦРУ, было что-то заподозрил, но им занялись сразу три девицы: блондинка, брюнетка латинос и мулатка, а он был таки живой человек. Девицы зависли у них на двое суток, а потом пришел их корабль. А патроны, хранящиеся в вещах у наемников, несколько поменяли свою сущность...

      И вот наступило время переговоров. Два вертолета почти одновременно приземлились на площадке, оцепленной неграми в ООНовской форме и делегации прошли в палатку. Шесть хлипких столиков и дюжина кафешных стульев, составляли меблировку, где высокие стороны и разместились. И похожи были эти переговоры, на разговоры слепых с глухими. Понятно, что наемники не владели дипломатическим стилем, но их визави в шикарных мундирах старших офицеров, тоже как-то не производили впечатления опытных политиков. Но тут со стороны границы раздалась нарастающая стрельба и террористы начали действовать. Приведя свои ручки в боевое положение, они нажали на курки, но выстрелов не последовало, зато правительственные штабные старшие офицеры превратились в ягуаров, ибо на самом деле это были спецназовцы из антипартизанского батальона Ягуар.

      Разметав хлипкую мебель, они скрутили незадачливых киллеров, и выволокли их на улицу. А там тоже было весело. Пилот подставного вертолета увидев, что дело швах, начал раскручивать винт, ООНовские кафры ринулись было на штурм вертолета, но испугавшись винта, продолжили штурм на четвереньках и очень медленно. Вертолет даже смог взлететь, но далеко не улетел. Из зеленки по нему отработали сразу две ракеты, Стингеры или Стрелы история умалчивает. А на сопредельной стороне, коллеги переговорщиков, на дюжине джипов с 12,7 миллиметровыми Браунингами и при поддержке трех Panhard AML, добивали фальшивых партизан. Журналистов, приехавших на подписание мира, собралось достаточно густо и на другой день загремели сенсации.

      Новые переговоры прошли прямо в столице, но охрана, да и некоторые из участников, с подозрением посматривали на авторучки в руках договаривающихся сторон.

      P.S. А девицы, которые так удачно подменили боевые патроны, приехали потом на один интересный остров, где была большая военная база. Там они стали работать в обслуге и часть из них вышли замуж за военнослужащих... Но это совсем другая история.

      Байкерский Канкан

      Жил был один изобретатель, и изобрел он сигнальную втулку для горячих газов. Это было нечто вроде свистульки, вставляющейся в трубу на выходе и начинающей свистеть при определенной температуре, задумал он этот девайс для сигнализации в гоночных машинах. Но вот невостребованным это изобретение оказалось, подоспела проклятая электроника. И как-то на семейном празднике за городом, некий мосье Жак (так звали потомка изобретателя), нашедший набор "свистулек" и уплотнителей-переходников в старой мастерской, продемонстрировал это родным и друзьям, на примере выхлопной трубы своего Пежо. Все пришли в восторг, а особенно его кузен Анри, который состоял в Маоисткой секции студентов Сорбонны. Его девушка Жанет была мало, что дочкой банкира, но к тому же и горячей сторонницей этого левацкого движения, так что на деньги ее папаши, было изготовлено несколько сот "свистулек", ибо был 1968 год и студенты собирались начинать свой знаменитый бунт. Но штаб группы "10 000 лет Председателю Мао", решил, что вставлять в выхлопные трубы "свистульки" долго и скучно и гораздо проще, будет поджигать машины буржуа. Так что бунт прошел без технологических новаций и "свистульки" опять невостребованные, зависли дома у Анри, который разочаровался в Маоизме, но стал близок к классическому Социализму и даже вступил в серьезную Красную партию. Правда, на обсуждении его кандидатуры он ввел комиссию в ступор вопросом, почему Октябрьская Революция произошла в ноябре, но тем не менее, он вплотную окунулся в активную помощь Первому в Мире государству Октября.

      А тем временем, левые взгляды выпускника Сорбонны, вовсе не помешали ему делать карьеру и Анри был назначен в солидное торговое представительство за Океаном. И там к нему обратились представители Старшего брата, с просьбой поспособствовать отвлечению полиции в определенный день. Между нами говоря, в этот день намечался налет на один местный банк, где в абонированном сейфе, лежали некие документы. Владелец сейфа ушел в лучший мир, а его наследникам не подобало видеть архив, одного из старых борцов за дело Социализма на ниве Невидимого фронта.

      Надо ли говорить, что супругой месье-товарища Анри, была та самая юная маоистка, ставшая к тому времени лощеной супругой торгового дипломата, но тем не менее сохранившая в душе натуру юной боевой Парижской хулиганки, метко попадавшей камнями в каски ажанов. Она естественно была в курсе двойной жизни Анри (надо сказать, что именно Жанет его и вербанула) и самое интересное, два ящика набитые "свистульками", были в подвале их загородного дома, который им подарил ее папаша банкир и куда не мудрствую лукаво перевез все ее вещи включая ателье. У Жанет было хобби, арт-скульптура из автомобильных деталей, и среди нескольких центнеров железок, стендов и сварочной аппаратуры, эти ящики как-то затерялись. И вот вроде бы время "Свистулек" пришло. У Жанет были дружеские отношения с Байкерским клубом из соседнего штата. Моторизованные бородачи были в восторге от искусства Жанет, а после того как они честно ей признались, что у них нет сейчас восьмисот тысяч долларов, чтобы выкупить у нее скульптуру "Неизвестного байкера", Жанет опустила цену до двухсот тысяч, а за остальную сумму получила так сказать бесплатный абонемент, на автосвалку которую держали эти байкеры. Не удивляйтесь этим суммам дорогие читатели, в той стране, Байк-клубы, это серьезный бизнес (даже если не торговать наркотой). Тут как раз подходил один из фестивалей этого клуба, на который со всего штата съезжались молодые мотоциклисты, жаждущие вступить в этот Клуб, и для которых устраивались всевозможные отборочные соревнования, иногда даже (по байкерским традициям), на грани фола. Надо сказать, что было еще одно удачное совпадение... Байкеры Клуба "Огненные колеса", ненавидели полицию города, где жили Жанет и ее муж. Дело было в том, что год назад, на местном пляже (в Штате байкеров побережья не было), "Колеса" устроили конкурс на Королеву Клуба. Но в разгар праздника, приехала полиция и попыталась арестовать всех конкурсанток за проституцию. Байкеры кинулись на защиту и в процессе грандиозной драки (слава Творцу без стрельбы), утопили полицейскую машину в океане (пустую). Адвокаты обошлись им в круглую сумму, так что неприятный осадок остался надолго (особенно дорого обошлась компенсация одному из полицейских, с которого разъяренные девицы сняли брюки, насильно влили в него пол бутылки виски и одели на него кружевные чулочки. Даже год спустя, к нему в шкафчик и машину, неизвестные доброхоты подкидывали женские подвязки). И предложение, навести среди местной полиции панику, встретило у байкеров бурный отклик.

      Молодым кандидатам в байкеры было дано задание, к рассвету дня Х, обеспечить свистулькой в выхлоп, максимальной количество городских автомобилей. И процесс пошел. Тут подсуетилась фирма, торгующая мопедами. Они дали Клубу на прокат пол сотни мопедов, с броским слоганом "Мопед, это эмбрион мотоцикла". Так в конце ночи по всему городу пронеслась волна мопедов и мотоциклов, и к рассвету сгинула, а потом началось нечто невообразимое...

      Сотни автомобилей выехавшие на улицы города, через какое-то время стали издавать звуки... Канкана!!! А учитываю то, что в районе нескольких полицейских участков обнаружились предметы похожие на бомбы, нужная банковская ячейка, была взята, как говориться, без пыли и шума.

      Со свистульками в выхлопных трубах позднее разобрались, ответственность за этот акт хулиганства, взяли на себя сразу три неформальных организации, но Канкан не умер. Его звуки стали едва ли не самыми модными сигналами клаксонов в городе.

      Канализация в качестве отвлекающего Маневра

      В начале своей рабочей карьеры Василий работал

      сантехником...

      Так сложилось, что он пошел в школу на год раньше

      своих сверстников. (Это произошло благодаря соседу по

      коммуналке - филологу по образованию, который сидел

      еще при Генералиссимусе, потом соседа сослали в

      Казахстан, где он и остался). Блестяще образованный

      человек, в совершенстве знающий испанский,

      португальский и итальянский языки, соскучившийся за

      годы отлучения от профессии педагога по ученикам, и

      нашедший себя в соседском мальчишке, Сей Сеич

      подготовил Ваську к школе так, что он смог пойти в

      первый класс в 6 лет. Потом он все школьные годы учил

      Ваську языкам, он же и посоветовал мальчишке

      поработать после школы годик по пролетарской

      профессии, что даст ему серьезный шанс при поступлении

      в ВУЗ.

      В их городке нашлась вакансия сантехника, где Вася и

      постигал целых двенадцать месяцев азбуку пролетарской

      науки. Как говорил его мастер, дядя Петя, сантехника - это

      наука наук, потому что в ней есть свои хитрости, понять

      которые обычному человеку невозможно. Одну такую

      хитрость дядя Петя продемонстрировал, свершая акт

      праведной мести местному ветеринару, обозвавшему его

      принародно в пивной - говновозом. Месть была коварной

      и технически продуманной.

      В уличный сортир невоспитанного Айболита было

      подкинуто энное количество дрожжей, что, ввиду жаркой

      летней погоды, дало потрясающий воспитательный

      эффект. Участок ветеринара превратился в одно большое

      поле Аэрации.

      После этих трудовых подвигов, наш герой поступил на

      факультет иностранных языков. Он чуть было не

      завалился из-за того, что написал заявление о приеме аж

      на трех языках, чем привел в бешенство председателя, не

      знавшего толком и одного, но тут позвонили "оттуда,

      откуда надо" с просьбой и советом "принять и не

      притеснять? Ну, а потом он получил предложение, от

      которого не принято было отказываться, и офицерские

      погоны вместе с ним. И вот, годы спустя, в одной далекой

      стране он вспомнил слова своего мастера...

      Страна была для тех мест и времен достаточно тихая.

      Последний переворот был два года назад, а столицу за

      последние пять лет штурмовали не больше трех раз, так

      что работала даже городская канализация. Но в этой

      стране открыли месторождение очень вкусной руды, и

      специальная группа специалистов из бывшей метрополии

      готовила окончательный проект документации по данным

      залежам, и, как вы понимаете, уважаемые читатели,

      желающих получить эти документы было достаточно

      много.

      Группа специалистов с нужной нам информацией

      располагалась на втором этаже полицейского участка, и

      это весьма усложняла ситуацию. Так как с бывшей

      метрополией наша страна была сегодня почти в дружбе,

      силовой вариант исключался, но сроки были назначены

      жесткие. Короче - заноза в заднице не должна была

      перерастать в клизму.

      Итак, во время мозгового штурма Вася вспомнил слова

      своего мастера о науке, как раз после информации о том,

      что геологам был устроен прямо в их служебных

      помещениях персональный ватерклозет, причем, местные

      ажаны пользовались уличными удобствами. И Вася выдал

      идею, несущую элементы сантехнической науки, и эта

      идея была принята за основу, и сразу же стала обрастать

      мясом.

      Руководитель группы озаботился поисками схем

      канализации, но Василий профессионально предложил

      связаться с местными работниками вантуза и газового

      ключа, которые наверняка знают все трасы без всяких

      схем.

      Местные товарищи, сочувствующие Карлу Марксу,

      нашли социально близкого ситуайена, работавшего в

      муниципальной службе, искренне любившего хороший

      абсент и мечтавшего уехать на историческую родину, но

      не имевшего для этого средств. Месье Жан-Жан и

      предоставил всю нужную информацию.

      Рядом с участком проходила городская трасса

      канализации, туда и врезали отводку от элитного сортира,

      причем, врезали по уставу, то есть с кучей ревизок и

      задвижек. Жан показал, как и откуда попасть в галерею к

      нужному месту, получил гонорар и еще одно задание -

      дать мощную стремянную своим коллегам-сантехникам,

      причем, начать следовало вечером в воскресение, и ни в

      чем себя, и особенно коллег, не ограничивать, и

      желательно без закуски. Для того, чтобы было еще

      веселее, им оплатили пребывание в окраинном борделе.

      Это дало группе полный комплект амуниции и

      аксессуаров аварийной бригады. А в ночь с воскресения

      на понедельник Вася от души проявил свой

      профессионализм. Заглушки были приведены в то

      положение, при котором, говоря по-научному, фекальные

      массы накапливались под фановой трубой, ведущей в

      логово буржуазных специалистов: через стояк был

      проведен мощный гидроудар, свернувший унитаз, ну, и в

      качестве главного катализатора, через ревизку было

      принесено достаточное количество дрожжей. И наступило

      утро понедельника...

      Продукт Васиных сантехнических опытов охватил своим

      ареалом не только апартаменты геологов, но и часть

      первого этажа. Ажаны, толпящиеся на солидном

      расстоянии от своего гнезда, были в весьма расклеенном

      виде, ибо днем, в воскресение, задержали контрабандный

      груз кальвадоса и до утра его проверяли. Так что,

      несмотря на понукания начальства, никто из них не

      стремился спасать помещения от экологической

      катастрофы. Отдельной группой стояли европейцы,

      зажимавшие носы платками, и тут явилось спасение в

      виде грузовичка с группой людей в муниципальных

      комбинезонах, рабочих перчатках и респираторах. Они

      споро разгрузились и, обремененные инструментами,

      бачками, ящичками и прочими аксессуарами рыцарей

      вантуза, отважно ринулись внутрь. Учитывая, что

      электричество, было отключено еще дежурным

      полицейским, сигнализация стоически молчала все время,

      пока ребята потрошили сейф. Закончив с документами,

      они щедро рассыпали по помещениям пару мешков

      хлорки и удалились практически под аплодисменты.

      Вот такая вот универсальная сантехника ...

      Баллада о шпионской пицце

      В одной стране, назовем ее скажем Блефуску, был департамент, где можно было надыбать дюже много вкусной и вдобавок секретный информации, по теме технологий местного ВПК и куда естественно стремились всевозможные шпионы и даже разведчики. И у другой страны, назовем ее к примеру, Иррукан, в этом департаменте был страшно сказать "Крот", то есть на языке штатских - завербованный местный служащий, работавший на чужую разведку. И так получилось, что этот Крот, был вынужден выходить на связь чаще чем обычно, ввиду того, что внезапно пошел поток очень интересной информации. И аналитики из его Конторы в Иррукане насторожились, а вдруг эта инфа деза, с целью выявить и разоблачить агента, ведь именно на связи ловятся чаще всего разведчики и даже шпионы. И дабы прикрыть агента, была разработана операция по подставе контрразведке противника "уругвайского шпиона", т.е. невинного человека, не имеющего никакого отношения к разведке.

      Благодаря Кроту у данной спецслужбы были досье на всех окружающих его сотрудников, и после экстренного мозгового штурма, сакральная жертва была выбрана, это была скромная коффе-герл Мэри. Глупенькая, но обаятельная девушка, была младшим менеджером обслуги и в ее задачу входила доставка кофе от кофейного автомата, до столов сотрудников и обслуживание ксерокса. Плюс она с радостью взяла на себя заказы фаст-фуд для персонала. Помимо всего прочего, у этого милого существа, был брат, работающий рекламным агентом в косметической фирме и периодически дарившей своей сестре кучу пробников и проспектов, которыми она радостно делилась с сослуживцами и посему она была всеобщей любимицей. И подставу нехорошие вражеские шпионы, решили устроить именно ей.

      Они завербовали разносчика из пиццерии где Мэри заказывала пиццу для своих сослуживцев, завербовали его естественно от имени разведки другого государства и периодически подкидывали ему мелкие задания курьерского плана, при этом хорошо оплачиваемые.

      И вдень Х, он должен был любыми путями подменить разносчика несущего заказ Мари и всучить простушке пакет с подарком от фирмы (в котором будет естественно солидная сумма), а его наниматели, должны были к этому моменту слить особистам Блефуску инфу о том, что казачка то мол, засланная и связь держит через пиццерию.

      Но все было далеко не так просто ,как казалось на первый взгляд... Ибо в Конторе Иррукана также был Крот, и не откуда-нибудь, а из самой легендарной Скифии. И как только этот Крот сообщил о провокации, готовящейся против Мэри, как в Скифской Конторе была объявлена Красная тревога.

      Случайности бывают всегда и везде и иногда они вторгаются и в игры разведок, так случилось и в этот раз. Милая простушка Мэри, в свою очередь была Кротом Краснознаменной Скифии, причем Кротом весьма эффективным. Она имела доступ везде и на нее практически не обращали внимания, и информация, поступающая от нее, была более чем широкой, да и сама она была далеко не так проста, как казалось окружающим и не зря ее псевдоним в личном досье звучал, как "Волк". Так что Мэри надо было выручать во что бы то не стало...

      Кровь и Абсент

      На войне всякое бывает, и совпадения в том числе,

      причем у военных и, тем более, у разведчиков, совпадения

      эти, бывают ещё более невообразимыми, чем у штатских.

      В давние времена, аж в прошлом веке, на границе двух

      вновь образованных, только что сбросивших

      колониальное иго, (но уже активно враждующих)

      молодых государств, назовем их Фанги и Бамилеке, была

      небольшая нейтральная территория, эдак длиною лье в

      двести и шириной лье же десять. Для того, чтобы местным

      пейзанам было еще веселее, Творец создал там реку: без

      мостов, но с двумя бродами по флангам. Территория эта

      была весьма удобна именно как нейтральная: для

      торговли между данными странами во время

      спорадических боевых действий. Племена, обитающие в

      нейтральной зеленке, представляли торговцам свои

      отряды самообороны, которые, как правило, служили

      наемной охраной для проезжавших по их территории.

      Боевые качества отрядов ничего не значили, но на фоне

      гарантий безопасности конвоям от местных вождей,

      наемники были обязательны. Однако любая стабильность,

      увы, как правило, рано или поздно заканчивается,

      закончилась она и тут. Племена из нейтральной зеленки

      поделились на северных и южных, то есть - те, которые из

      племени дуала, примкнули к сторонникам идей трех

      бородатых дяденек и тетеньки, изобретшей то ли 8 Марта,

      то ли Первое мая, а те, которые из племени фульбе,

      признали пользу кока-колы и империализма. И теперь обе

      главных стороны решили нанести свой удар именно через

      бывшую нейтральную зону.

      Но, как говорил один корсиканец, нельзя быть

      сильным везде, и обе стороны хотели нанести удар

      именно по слабой группировке противника, но вот у

      какого брода заслон будет слабее, вот в чем вопрос. И тут,

      одновременно в обоих противоборствующих штабах,

      появилась гениальная идея...

      Для отвлечения противника от направления главного

      удара, по ложному направлению, должен был быть

      нанесен удар фальшивый, т.е. сильно вспомогательный. И

      тут в дело вступила разведка, которой было поручено

      создать дезу для противника. То есть противник пусть

      думает, что в точке "А" у врага сосредоточены главные

      силы, перебрасывает туда войска, а там обманка, и время

      уже потеряно. А свои победные когорты заходят в тыл,

      идут на столицу, и вощще побеждают.

      Как уже было сказано выше, государства были

      молодые, и разведка была тоже достаточно юной, и, хотя

      партизанский опыт был, но, скрепя сердцем, обе

      враждующие разведки были вынуждены пользоваться

      мерзким наследием колониализма, то есть старой

      агентурой белоногих. В обеих противоборствующих

      столицах резидентами были, как ни странно, мулаты, один

      был барменом, другой - хозяином скобяной лавки, и они,

      как и было поручено руководством, организовали нужные

      утечки, но несколько в обратную сторону... ибо оба они

      были двойными агентами. И самое интересное, что в

      портовом городке, за пару другую сотен лье от очага

      военного конфликта, на черном рынке появился ящик

      настоящего абсента, который был сразу же куплен

      целиком, и в корне изменил ситуацию, но об этом чуть

      позже. Пусть этот абсент, пока "повисит на стене".

      Потому что война начинается...

      В цивилизованных странах войны начинают на

      рассвете, в Африке на бумаге тоже, но по жизни...

      Примерно в полдень (на часы было смотреть лень),

      майор Марсель грустно сидел в любимом дюралевом

      кресле на холме, с которого открывался хороший вид на

      брод, через реку Лаба. Это кресло когда-то выломали из

      сбитой "Дакоты". И с тех пор кресло сопровождало

      Марселя во всех жизненных и карьерных пертурбациях: и

      после позорного перевода из столицы в заштатный

      городок, и сейчас, в крайней южной точке границы

      государства. Грустен Марсель был потому, что понимал,

      что у этого брода настанет конец и его карьере, и, видимо,

      ему самому. Марсель кое-что повидал в своей жизни, и не

      зря несколько лет носил белое кепи с золотым цветком,

      так что, кое-что в военном деле понимал. Ни на

      сопредельной, ни на своей стороне не было ни

      пограничной полиции, ни таможенников, и раз чутье и

      информированность подвигло их бегство с блокпостов, то

      было понятно, что вверенный ему отряд был обречен на

      гибель, как приманка или ложная цель. Ведь нельзя же

      было требовать от сотни полицейских, собранных из

      разных участков, (судя по их внешности отобранных по

      степени ненужности), десяти дюжин солдат-новобранцев

      во главе с пьяным пожилым лейтенантом, старой 37-мм

      зенитки "Шнейдер" образца 1930 года, стреляющей

      только одиночными выстрелами, и броневичка "Панар",

      взять штурмом городок, который находился в десяти лье

      вглубь сопредельной территории. Из-за этого броневичка

      и задерживалось наступление: некстати заглох двигатель.

      И вот когда броневик, наконец, завелся, из-за южных

      холмов донесся звук, намекающий, что у противника тоже

      кое- что завелось. Сначала из-за холмов на дорогу вышла

      густая колонна племенного ополчения: с копьями,

      щитами, травяными юбками, и прочими прибамбасами,

      типа русских автоматов и английских винтовок. А за

      ними, завывая изношенным двигателем, выполз трейлер,

      на котором виднелась смутно знакомая громада. Марсель

      пригляделся, и у него помимо воли начался истерический

      смех. На трейлере угрюмо возлежал танк "Черчилль",

      известный, пожалуй, на всю Африку. Сначала, в 1942

      году, вроде британцы привезли его в Тунис, там он

      потерял двигатель, и был использован как учебный танк.

      Потом, толи как памятник, то ли о нем просто забыли, а

      после заварухи 1957 года, танк исчез, и всплыл уже ближе

      к этим местам в начале семидесятых. Последний раз

      "Черчилль" блеснул траками через две границы отсюда,

      где он, опять же, стоял как памятник на площади одного

      городка, и там какой-то непонятный геолог, родом из

      Восточной Европы, то ли поляк, то ли румын, которого

      звали то ли Тарсеску, то ли Таршкевич, умудрился

      выменять на этот танк у проходящего конвоя наемников

      грузовик консервированного молока и два ящика

      презервативов (данные по обмену многократно

      варьировались). Когда наемники узнали, что

      испарившийся геолог не имеет к этому танку никакого

      отношения, они разогнали местных альгвазилов, и

      стребовали с мэра контрибуцию продуктами и персоналом

      местного борделя.

      И вот теперь этот танк проявился здесь. Движка на

      нем, естественно, не было, но вот его пушка должна была

      стрелять. Пока эти мысли проносились в голове Марселя,

      трейлер, изо всех сил ревя и кашляя выхлопом, стремясь

      побыстрее доехать до брода, повысил скорость аж где то

      лье до десяти, потому что туда аж на лье пятнадцати

      пылил наш броневик, цитируя старую книгу: "..."Панар"

      буквально стлался по земле, оставляя за флагом всех

      калек и толстых пожилых дам...".

      Надо ли говорить, что при подъезде к броду обе

      техники заглохли, что вызвало бурное веселье у солдат

      обоих воюющих сторон. Марсель, поговорив с

      командиром противника, таким же неудачником, как и он,

      посланным на убой, нашел в нем собрата по духу, в

      смысле заключения негласного перемирия и редкой

      спорадической стрельбы в воздух, хотя потери в виде

      засланных от командования стукачей, имели место быть.

      А в незаметно наступившей ночи угадывались со стороны

      второго брода, зарницы и канонада.

      Так что, война не задалась. Как вы наверняка

      догадались уважаемые читатели, у второго брода

      столкнулись как раз главные силы сторон, и разошлись

      после не давшего ничего, кроме потерь, боя. Но у этой

      истории было продолжение...

      Буквально за несколько дней до начала этих

      неудачных военных действ, в обоих штабах появились

      советники по разведке. Одни, как понятно с Запада, а

      другие, что характерно, с Востока. И выводы были

      сделаны одинаковые - резиденты дали заведомо ложную

      информацию. Но это был еще не конец истории. При

      расследовании выяснилось, что информацию эти

      резиденты получали все эти годы из одного и того же

      источника, который, собственно, и являлся общим

      резидентом обеих разведок, и источник этот находился в

      третьей стране, в городе, где находилось одно из

      эмигрантских правительств, претендующее на все

      стороны света в данном мини-регионе. Звали этого

      человека, не больше, не меньше, как Мангуст. Это был

      старый кадр колониальной разведки, официально

      сгоревший пару лет назад в автомобиле, с крупной

      суммой казенных денег.

      В виду того, что вся мозаика более-менее срослась, то

      настало время раздачи сережек всем Матам Харям, (как

      остроумно сказал один известный, но не поименованный

      советник при местном Секретном бюро).

      Так что, в один прекрасный день, в двух отдаленных

      друг от друга городках, практически одновременно

      случилось два несчастья. В одном Бармен отравился

      своим кофе, а в другом лавочник получил шальную пулю

      в затылок.

      Ну, а супер-агент Мангуст, как выяснилось, вовсе и не

      стремился к получившемуся на границе результату.

      Просто у Мангуста была одна пламенная слабость -

      настоящий абсент, и, получив с черного рынка ящик

      настоящей "Зеленой феи", он несколько увлекся, и

      сбросил резидентам сторон не ту информацию. Короче,

      старый конь попал не в ту борозду.

      А еще через какое-то время, агент Мангуст, выпив

      утренний кофе, внезапно почувствовал себя плохо,

      шатаясь, вышел из бистро, остановился перед входом, где

      получил на десерт от прохожего аккуратную пулю в

      голову. Так что, правильно сделали французы, когда

      абсент запретили.

      Медведи и шпионы

      Как я думаю, всем читателям шпионских романов известно, что шпионы и разведчики, как правило сыпятся на связи или "медовых ловушках" *.

      Итак, в одной не очень большой, но очень демократической стране, был организован "Почтовый ящик" одной солидной Конторы и это стало известно заинтересованным сторонам, как то: Разведке из за Океана, местной весьма кстати слабенькой Конторе и местной же, не самой худшей полиции.

      Заокеанцы не стали лезть туда лично, дабы не засветиться в маленькой стране, но проплатили кому надо и плюс объявили солидную премию, и работа закипела. И первыми напали на след полицейские. Служба у них была поставлена хорошо и все территориалы, получившие приказ выявлять странности и подозрительности, выпадающие из рутины, буквально рыли землю.

      Но хозяева "Почтового ящика", тоже как говориться были не пальцем деланы и имели свои источники информации в полиции, откуда и узнали об утечке (как в последствии выяснилась, утечка была случайной и глупой). Ну и меры безусловно были приняты адекватные...

      Каждый день в городском Зоопарке, стали появляться клошары в новеньких ярких студенческих бейсболках (после студенческого фестиваля, они продавались буквально за сантимы), клошаров по традиции пускали в Зоо бесплатно, с условием не спать на лавочках и не воровать корм у животных, но ходили они туда редко, ибо подавали там скудно. Так вот эти клошары в бейсболках, пошлявшись по Зоопарку, обязательно подходили к медвежьей клетке и что-то туда кидали. Наружка установила, что каждый раз "бейсболочники" возвращались в обычные места пребывания клошаров и смешивались с толпой себе подобных, иногда отдавая свою бейсболку своим коллегам. В клетки же, они подкидывали конфеты в ярких фантиках, на которые медведи даже не всегда обращали внимание. На эту операцию были задействованы все наличные силы, но кроме статистики, данных не было никаких. Пару клошаров детективы в штатском, напоив до умопомрачения халявным бренди, смогли в процессе разговора ненавязчиво допросить, но информация была никакая. Какой-то неизвестный клошар, дарил бейсболку и просил отнести конфету в медвежью клетку в зоопарк, за что давал пять крон вдобавок. У одного из них, даже изъяли такую конфету, которая оказалась обычной конфетой массового местного производства. А попытка изьять конфету из медвежьей клетки, вылилась в драку необмундированных полицейских (переодетых клошарами) со сторожами зоопарка и радостно вмешавшимся в игру проснувшимся после сиесты медведем.

      И альгвазилы, и местный тайные ликторы, окончательно встали в тупик, либо проводить войсковую операцию, что мало реально, либо опять блуждать во тьме, но тут к ним на помощь пришли Большие Заокеанский братья. Их аналитический отдел, обработав весь пласт информации, пришёл к выводу, что появление "разноцветных" клошаров это вовсе не закладка капсулы с донесением, а сигнал о ее закладке, подаваемой комбинацией цвета бейсбоолок и сортов конфет, подкидываемых в клетки. Так что надо искать "Почтовый ящик" вне зоопарка. На этом помощь Большого брата была закончена.

      А руководитель группы из Конторы хозяев "Почтового ящика", из конкурирующей всем вышеуказанным конторам организации, когда ему доложили о всех действиях, а особенно о выводах конкурентов, бессовестно ржал до слез. Историю с клошарами в бейсболках он придумал, как операцию отвлекающую силы противника, от перевода резидентуры в другой город. Ребята надыбали солидный вражеский архив и пару живых объектов, которых ждал не дождался Революционный трибунал за две границы отсюда. Так что утечка оказалась даже кстати, и пока местные сыщики дрались со сторожами и медведями, резидентура спокойно эвакуировалась и вывезла все трофеи. А конфеты, сотрудники, нанимавшие бомжей, покупали по дороге без всякой системы.

      *Медовая ловушка - термин, обозначающий в шпионских играх, женщину агента, призванную соблазнить объект разработки, в целях шантажи и вербовки.

      Берия и дискобол

      Да простят меня либералы, но хочу рассказать один случай из жизни, где участвует сам Лаврентий Палыч Берия. Который как далеко не всем известно занимался не столько расстрелом пятьсотмильоновневиновныхжертв, а сколько курировал Ракетную, Атомную и Радиопромышленность. В чем как мы сейчас все видим, вельми преуспел.

      Организация в которой работал один молодой ученый (назовем его Владимир), занималась разработкой систем управления и обнаружения, для ракетной техники. Шли послевоенные сороковые годы и уже была произнесена речь Черчилля в Фултоне, так что коллектив (причем и шарашки, и вольные) работал на пределе. В этот научный центр, не часто, но периодически приезжал сам Лаврентий Павлович, который тогда был отнюдь не грозным Наркомом НКВД, а Членом Политбюро и заместителем председателя Совета Министров СССР (тоже не менее грозным), курирующим главные направления ВПК. Но вот что интересно... Приезжая на Объект, Лаврентий Палыч никого не расстреливал, никогда не повышал на ученых голос и даже не насиловал на письменных столах и кульманах их родственниц, а просто профессионально вел совещания, хотя и оргвыводы тоже случались.

      Шло обычное совещание, но, когда Берия, тихим, но отчетливым голосом спросил, а почему мол, проект 18-48 отстает от графика, в кабинете наступила мертвая тишина. Лаврентий Павлович сделал паузу и назвав по имени отчеству трех ответственных руководителей, сказал, что ждет от них конкретики и посмотрел в глаза каждому из них, ученые начальники рефлекторно вскочили с мест и стали путанно оправдываться цитирую ученые термины и целые фразы из научных трудов, намекая что все приборы работают, но вот теории для нормальной наладки не хватает, но когда Лаврентий Павлович усмехнулся, все трое ученых хором замокли, и как потом признались в курилке, в нижней части одежды у них резко повлажнело.

      А Берия обведя цепким взглядом присутствующих, воспросил, что мол может кто-нибудь из младших по званию товарищей что-нибудь скажет на эту тему. Владимир чуть заметно дернулся, ибо ему было что сказать и Нарком заметив это, дал ему слово.

      Смущенный Владимир сказал, что по этой теме очень продуктивно работали трое немецких ученых, Шмульке, Бульке и Мульке, но вот где они сейчас он не знает. На что Берия, благосклонно улыбнувшись сказал, что с этим соответствующие товарищи разберутся. На этом Лаврентий Палыч совещание закончил и обратив взгляд на до сих пор стоящую троицу научных руководителей, сообщил им, что товарищи могут садиться, а когда они осторожненько присели, внезапно встал сам, заставив их буквально подпрыгнуть, опрокинув при этом стулья.

      Прошёл месяц. И в одно хмурое утро, на территорию Института въехал грузопассажирский состав и из одного из его вагонов, судя по шляпам мужчин и пальто, и шляпкам женщин, на перрон спустилась группа явных иностранцев. Как потом выяснилось, это были херрен унд дамен - Шмульке, Бульке и Мульке. Расселившись по служебным квартирам, бывшие граждане Рейха приступили к работе на благо защиты Социализма.

      Герр Мульке, определенный работать в отдел Владимира, первые недели находился в состоянии холодного бешенства. Он как выяснилось, находился в Американской зоне оккупации и когда один погожий день, к нему в квартиру постучались двое в штатском и тоном, не терпящим отрицательного ответа, сообщили, что герр Мульке и его супруга сегодня уезжают на работу в другой город. Узнав, что другой город - это Москва и поняв, что страшное ГеПеУ не будет их с женой расстреливать, хотя и отказа не поприветствует, герр профессор заявил что с радостью поедет в Москву, но только со всей мебелью. На это комиссары в штатском синхронно притронулись к полям шляп и исчезли, а через час к дому Мульке, подъехали американские грузовики, и американские же солдаты стали грузить туда мебеля и чемоданы профессора, после чего под эскортом мотоциклистов МР*, привезли семью Мульке с багажом на вокзал.

      Рассказывая это, профессор одновременно и возмущался, и восхищался коварством русских, которые умудрились заставить американцам им помогать.

      Еще через полгода, когда ученые сработались и даже сдружились, Владимир смущаясь, рассказал герру Вилли, что к его "командировке" в подмосковную шарашку, в какой-то степени причастен он. На что немец рассмеялся, похлопал его по плечу и сказал: "Ох герр Владимир, на меня было столько настоящих доносов, от соседей и сослуживцев, что вы судя по всему спасли меня от лагеря перемещенных лиц под Мюнхеном. Моя племянница работала в Рейхсканцелярии и делилась с нами своим пайком, чего соседи не могли простить ни ей, ни нам".

      А возвращаясь на родину, немецкий профессор подарил своему русскому другу статуэтку дискобола, со своего письменного стола. Умолчав правда, что это был один из любимых скульптурных сюжетов фюрера.

      P.S. А хорошо работала наша Разведка!

      * МР Military police - Военная полиция США

      Белый смокинг, это вам не будёновка

      Группа офицеров известных, но не поименованных

      родов войск, принадлежавших к сторонам только что

      бывшими противостоящими, но, согласно приказа

      командования, резко начавших дружить против третьей

      силы, сидели в бистро за сдвинутыми столами, пили

      безалкогольные (увы) напитки, и рассказывали друг другу

      антисоветские и антиимпериалистические анекдоты, но

      без политики, а только про разведчиков и шпионов.

      Особенно одной из сторон понравился анекдот про

      разведчика с парашютом и автоматом, идущего по

      Берлину. Правда, рассказывающий его офицер, из

      патриотизма и из-за того, что его визави вряд ли знали,

      кто такой Штирлиц, и что такое будёновка, рассказал

      анекдот про Джеймса Бонда, мол, ничего кроме

      парашюта, медвежьей шапки английского гвардейца и

      автомата Стен на груди не выдавало в Бонде британского

      агента.

      В гостинице, находящейся над бистро (назовем её

      точкой "А"), проходили секретные переговоры начальства

      (данных, измученных нарзаном, офицеров). Но в тройке

      кварталов от этого места, в некоем частном доме (назовем

      его точкой "Б"), проходило отвлекающее мероприятие. То

      есть - светский "околодипломатический раут", о котором

      "была допущена" утечка, что, мол, там и будут идти те

      самые секретные переговоры. И там, естественно,

      тусовались шестеро (по трое с каждой стороны)

      подставных переговорщиков. Формой одежды на таких

      раутах для джентльменов, как водится, были белые

      смокинги. Ну, а учитывая, что город был сильно

      восточный и отнюдь не столичный, хотя и не самый

      маленький, мирное население носило всевозможные

      бурнусы, тюбетейки, хиджабы, фески, ихрамы, куфии,

      шальвары, соубы и т.д.

      Ну, и, в самый разгар дипломатического раута,

      подставные группы одновременно получили сигнал, что

      дом заминирован, и взрыв будет вот-вот, и надо срочно

      уходить, и выдвигаться для эвакуации на площадь перед

      точкой "А".

      И когда шестеро джентльменов в белых смокингах (от

      точки "А" до точки "Б" было порядка двух километров) выбежали на площадь, распугивая местных пейзан (у

      одного из них был в руках Узи, у второго - Калаш), то они

      были очень удивлены взрывом хохота, которым их

      встретили коллеги, сидящие за столиками в бистро.

      Танки и белочки

      Все военные знают, что Боевой приказ - это приказ в

      квадрате. То есть - к выполнению подлежит более, чем

      обязательно, да и наказание за не выполнение оного не в

      пример жестче.

      Но есть человеческий фактор, как среди выполняющих

      приказы, так и, увы, среди отдающих. Но сначала о танке

      ПТ-76...

      Эта весьма неплохая четырнадцати тонная

      машинка была создана в 1950 году, имела хорошую

      пушку калибра 76 мм ( Паттоны и Чаффи эта пушка

      щелкала как орехи), скорость "Плавуна*" была 44 км/ч по

      суше и 10 по воде.

      Так вот, в этот танк был влюблен командующий

      армией молодой республики, которой помогала в данный

      момент Родина слонов, водки и ушанок со звездочками.

      Учитывая, что часть границ с потенциальным

      противником проходила по широкой реке, генерал-

      капитан возмечтал об амфибийной механизированной

      дивизии, которую он видел в виде дюжины "Плавунов" и

      пары дюжин БТР-50П*. Маловато, конечно, для дивизии,

      но для тех мест и на армию потянет. К чести молодого

      государства, военную тайну почти соблюли, и то, что

      танки были плавающие, агенты супостата не просекли, а

      вот про БТРы знали точно. Но генерал-капитан даром что

      отучился три месяца в Москве в академии, уяснил, что

      главная основа победы, это стратегический запас, и

      включил в заказ военной техники аж Самоходный

      понтонный парк на 260 метров длинной. А потом в дело

      включились снабженцы и прочие складские...

      Сначала прибыли танки, целых одиннадцать штук, их,

      не снимая брезента, погрузили в трейлеры и экстренно

      увезли в излучину пограничной реки, на место

      дислокации будущей дивизии. Пароход с БТР50П*,

      шедший из Болгарии до порта назначения не дошел, то ли

      потонул, то ли переадресовали, правды о его судьбе никто

      из местных так и не узнал. А Понтонный парк привезли,

      разгрузили и загнали в огромный охраняемый пакгауз.

      Тут разведчики и диверсанты противника сработали на

      пять с плюсом... За отдельную плату, складские

      сотрудники разместили в этом же пакгаузе ящики с

      контрабандой, которая ближайшей же ночью весело

      взорвалась, естественно, вместе с понтонным парком. А

      учитывая, что БТРы не привезли и привозить не

      собирались, шпионы успокоились и доложили мировому

      империализму, что внезапное форсирование реки пока не

      грозит...

      Но генерал-капитан так не думал. Он прекрасно знал,

      что те одиннадцать танков, что ему прислали, являются

      плавающими, и еще он вычитал в инструкции, что на

      броню можно сажать десант, и в голове генерала созрел

      блестящий план...

      Старшим по команде в будущей броне-амфибийной

      дивизии был майор Вальтер, как главный советник

      комдива он осуществлял боевую учебу и все с ней

      связанное, а учитывая то, что комдив пребывал все время

      в столицах (как родственник супруги первого заместителя

      председателя Революционного комитета), майор Вальтер

      (Вальтер - это псевдоним) и был реальным комдивом. Так

      вот, майор Вальтер получил секретный пакет, из которого

      следовало, что скоро начнется рейд дивизии на

      сопредельную территорию, для чего на усиление дивизии

      направляется десантная compagnie. Надо сказать, что

      термин compagnie означал в принципе слово "рота", а

      местная рота - это не больше полусотни человек, то есть -

      посадить их на броню одиннадцати петешек и проплыть

      один фурлонг, было вполне решаемо. Но не знал майор,

      что генерал, прочитавший в старой брошюре, что на

      "Плавун" можно посадить десант аж в двадцать человек,

      послал для операции compagnie в составе аж трехсот

      штыков. Для боя, конечно, хорошо, но учитывая то, что

      панцергренадеры были, так сказать, с полной выкладкой,

      и все вместе весили эдак тонн сорок пять, то переправлять

      их на броне за один раз было бы катахрезой, причем, с

      явными последующими бульками.

      Учитывая то, что приказ был боевой, а танкисты и

      гренадеры ни в чем не виноваты, надо было напрягать

      солдатскую смекалку. Майор, кстати, тут оную уже

      напрягал, и, в первую очередь, в сторону сохранения

      военной тайны. Казармы дивизии были за городом, на

      территории старого колониального бунгало, окруженного

      высоким забором и сторожевыми пулеметными вышками.

      И местное население отнюдь не понаслышке знало, что

      пулеметы с вышек открывают огонь без предупреждения.

      То, что танки были плавающими, было секретом даже для

      части своих. А чтобы усыпить бдительность агентуры

      противника, кишевшей в ближнем городке, была задумана

      афера со строительством моста. Для этого был нанят

      спившийся бельгийский инженер, у которого было сразу

      две белочки: банановая и коньячная. То есть - порода этих

      алкогольных животных зависела от потребляемых

      инженером напитков: после бананового самогона Франсуа

      был склонен строить плавучий Версаль, а после виски -

      Брунклинский мост. Был у инженера и третий бзик: он с

      постоянно-спорадического бодуна искренне считал себя

      реинкарнацией Матисса, и одевался в блузу и берет

      завсегдатая Монмартра.

      Очень помогали в решении проблемы затягивания

      времени местные строители, которые хорошо умели

      только воровать. Первая партия досок и бревен исчезла в

      первую же ночь, вместе с гвоздями, скобами,

      строительными инструментами, сторожем и самими

      строителями. Так что, раз в неделю, когда инженер пару

      дней не мог пить физически, ему выделялся отряд

      сопровождения и небольшое количество строительных

      материалов, с которыми он прибывал на берег реки и

      чего-то пытался делать. Кстати, местная контрразведка на

      Франсуа буквально молилась. Ибо разведка противника

      кинула все свои ресурсы на то, чтобы споить инженера и

      не дать ему заняться стройкой. Так что, контрразведчики

      вольготно дежурили в любимом кабачке Франсуа и

      ждали, кто же его будет угощать, дабы взять очередного

      агента неоколониализма в разработку.

      Продумав ситуацию окончательно, майор Вальтер

      вручил курьеру пакет с новыми координатами

      дислокации, а сам начал действовать...

      Во-первых, был пущен слух, что строительство моста

      переносится выше по реке, и по этому поводу из

      расположения ушел караван с досками и бревнами. Во-

      вторых, была оцеплена и объявлена запретная зона

      ночных учений, под коим соусом трейлеры с танками

      ушли в ночь. В-третьих, в десятке километров, в низине

      окруженной зарослями, закипела работа, туда же были

      передислоцированы танки, и там же ждали

      панцергренадеров.

      Майор решил четко и просто. Если посадить на

      каждый танк по тридцать человек с боекомплектом и

      прочими прибамбасами, то бедный "Плавун" двести

      метров не проплывет, и, как минимум, застрянет в

      прибрежном иле, причем, два раза, хотя, вполне хватило

      бы и одного. По этому поводу майор приказал сделать двадцать

      плотов, из расчета два плота на один танк (командирский

      плыл без плота, но с четырьмя разведчиками на броне). То

      есть - за десятью танками должны были плыть на буксире

      по паре плотов, несущих на себе по пятнадцать солдат с

      полной выкладкой. Испытания прошли успешно. Ну, а в

      день "Д" и в час "Х", амфибийная дивизия "Фридрих

      Энгельс" форсировала реку и с налету взяла город,

      указанный в приказе. Ввиду непонятного отсутствия

      официального комдива, в бой дивизию повел майор

      Вальтер.

      Р.S. Плоты сперли через пару часов после ухода

      танков за тет-де-пон. Африка-с.

      Р.S.S. Официальный комдив, заехав по дороге к

      новому месту дислокации дивизии, заехал перекусить в

      любимый кабачок Франсуа, где с ним и одуревшими от

      безделья контрразведчиками назюзюкался до поросячьего

      визга, и вообще там завис. Как выяснилось, у него вместо

      белочки были крохотные конные амазонки, играющие в

      салочки между бутылками и стаканами. Причем на третий

      день их видели и его собутыльники.

      "Плавун" - так в войсках прозвали ПТ-76.

      БТР-50П - советский плавающий

      бронетранспортер.

      Дух Валумбе и дети

      В канун Нового года группа мужчин в тропической форме без знаков различия коротала время в большом ангаре. Ангар был с кондиционером, и там присутствовали минералка и пиво, причем, штабелями, что народ весьма радовало. И еще ребят радовало, что они, наконец, ждут оказию на аэродром и смогут справить Новый год дома, там, где снег и елки настоящие.

      Но, помимо болезней и кусачих насекомых, Всевышний создал начальство, дабы жизнь подчиненным не казалась медом. Возможно, в этом есть какой-то высший смысл, например, в том, что чем реже ешь мед, тем он вкусней. Однако, воинские люди чувствовали от этого печаль и оскудение.

      На этот раз в роли ограничителя меда выступил советник по политической части, и он заявил следующее... Что, мол, товарищи офицеры, только что выяснилось, что самолет будет послезавтра и, так как у вас на сегодня и завтра нет никаких дел, то надо помочь местному гражданскому населению осознать Новогодние праздники. Учитывая то, что вас тут в лицо мало кто знает, именно вам предлагается в роли Дедов Морозов обойти местные детские учреждения и вручить детям подарки. А о том, что существует некий Дед Мороз, раздающий подарки, дети узнали буквально на днях, ибо ранее данный персонаж народного фольклора был в этой местности не известен. Командир подразделения заикнулся было об отсутствии соответствующих костюмов, но замполит сделал руками успокаивающий жест и поведал, что в город накануне штурма, вместе с прочей помощью от ООН, поступил комплект костюмов Санта Клаусов. Командир пробормотал, что как-то не совсем политически верно вручать подарки будучи в костюме буржуазного Санты, на что снайпер Мишка, штатный и завзятый балагур подразделения, прошептал ему на ухо, что ции дити, вряд ли отличат Дiда Мороза от Санта Клауса, ибо до этого не видели ни того, ни другого. Короче, крыть было нечем, и ребята с грустной неизбежностью стали ждать солдат из комендантского взвода с костюмами, и костюмы появились. Народ радостно стал примерять шубы (естественно, сняв униформу, ибо декабрь тут был не слишком холодным - не больше 25 градусов... тепла). Примерка уже проходила достаточно весело, но когда Серега возмущенно взревел, а что это, мол, за сумасшедший Дед Мороз, растягивая в руках доставшийся ему костюм, народ буквально рухнул от смеха. Сереге достался самый большой костюм, и это оказалась не шуба Санты, а костюм оленя Рудольфа. Сам костюм был в виде комбеза, а голова с рогами откидывалась, как капюшон. Снайпер Мишка кричал, что он, наконец, знает як виглядає снiгуронька цього американського Дiда. Но тут смех прервал взрыв, раздавшийся в центре города. Телефон молчал, и мы на всякий случай проверили оружие с которым, естественно, не расставались.

      А через четверть часа в ангар ввалился окровавленный офицер разведотдела Народной гвардии. Его буквально шатало от слабости, в руках он сжимал автомат без магазина, но фраза, которую он успел произнести, прозвучала достаточно четко:

      - Компаньерос, там банда, они сейчас нападут на интернат, уведут детей в джунгли и будут убивать каждый час по одному ребенку, пока из тюрьмы не выпустят их главарей. Вы ближе всех, я послал бойца в штаб, но оттуда могут опоздать, только что была взорвана телефонная станция и еще одна банда штурмует комендантские казармы.

      Подхватив оружие, мы, не успев снять дурацкие костюмы, выбежали из ангара в ночь.

      А еще четверть часа спустя, местные жители, затаившиеся в домах, с привычным ужасом обитателей не раз взятого штурмом города, наблюдали страшную картину...

      Бандиты выводили детей из интерната и собирались погнать их к автобусам, стоящим метрах в ста дальше по улице. Дети от шести до одиннадцати лет, но уже наученные гражданской войной, вели себя тихо, и старались выполнять все указания террористов, хотя делать это ребятам было нелегко физически...

      В этом интернате были собраны дети-инвалиды минной войны. За последнее десятилетие эта многострадальная земля была густо засеяна противопехотными минами, и эти семена смерти собирали богатый урожай, в том числе и с детей. В первую очередь, у тех, кто выживал после взрыва, страдали ноги. И сейчас, хотя старшие дети помогали младшим, их цепочка, по мнению бандитов, шла слишком медленно, и на детей сыпались удары кулаков и прикладов. Старший из бандитов заорал в сторону автобусов, чтобы машины подали поближе к заложникам. Мол, а то эти маленькие ублюдки слишком медленно тащатся. Один из школьных автобусов зафырчал мотором и двинулся к зданию интерната, но, не доезжая, развернулся боком и заглох, и вдруг его окна озарились вспышками выстрелов.

      Первые пули поразили пулеметчиков, но бандиты были опытной публикой и быстро сосредоточили огонь на автобусе. Дети, к счастью, сразу залегли, и тут из боковой улицы выбежала непонятная группа и, развернувшись в цепь, ведя огонь на ходу, пошла в атаку. Мало того, что атакующие были в костюмах Санта Клаусов, в центре группы бежал огромный олень с пулеметом, причем, его оторванная голова болталась сзади. С криками "Спасайтесь, это дух Валумбе!" часть бандитов бросились бежать, но далеко им убежать не удалось. Короткие очереди Калашей настигли всех. Главарь банды, будучи самым умным, успел залечь и заползти за угол дома. И это ему почти удалось, но пули настигли его и там, не убив, но обездвижив, ибо такой был приказ.

      В процессе экспресс-потрошения, у бандита выяснили точку дислокации основной части банды, и на рассвете в джунгли ушел сводный отряд мстителей. С бандой было покончено еще до обеда, и пленных в том бою не брали, не достойна была эта мразь плена.

      А вернувшиеся с победой ребята снова переоделись в костюмы Санта Клаусов, и пошли раздавать подарки детям, но Снайпера Мишки среди них уже не было: он так и не вышел из изрешеченного пулями автобуса, до последней секунды своей короткой молодой жизни, сжимая в руках родную СВД.

      Год спустя, в Красном уголке того самого интерната, делегация ЮНЕСКО с изумлением обнаружила среди портретов вождей и революционеров картинку с Санта Клаусом. Дети объяснили, что это отважный революционер, друзей которого они знали лично. Они все носили такую же одежду, дарили детям подарки и спасали их от бандитов. А главным у них был дух Валумбе, с пулеметом, но его рисовать нельзя, потому что табу

      Мулатка, тигр и луна

      Внимание! В тексте упоминаются табачные

      изделия, очень хорошая Гаванская сигара.

      Автор просит уважаемых читателей не считать

      это рекламой табачных изделий, ибо Гавану,

      рекламируй, не рекламируй, это бесполезно.

      В одной вражеской стране, секретный вражеский ученый, занимался секретными исследованиями, но хотя исследования были сугубо военными, сам ученый был глубоко штатский, а дисциплина у штатских сами знаете. Перефразируя прапорщика Ушицу, можно сказать, что ежели бы ученые не кошек микроскопами мучали, а строем ходили, толку больше бы было.

      А так, этот секретный ученый взял так сказать работу на дом, то есть секретный проект, покинул стены военного КБ и пребывал в частном доме, что сами понимаете, строжайше запрещено. И об этом узнала одна известная, но непоименованная Контора и естественно воспылала желанием, эти документы поиметь (узнала она об этом естественно из болтовни других штатских, для которых, само слово секретность, было, говоря ученым языком - катахрезой). Документы должны были пролежать дома у нарушителя правил несколько дней и работа закипела.

      Быстро нашли и вербанули группу социально близких товарищей, хорошо известных местной полиции, дали им наводку на богатый дом, объяснили, что там есть жутко дорогая старинная ваза, за которую обещали много-много той субстанции, о которой так с чувством пела Лайза Минелли, в качестве наводчика, дали "племянника" хозяина, который при налете, как и все должен быть в маске (у профессора действительно был непутевый племянник, который по слухам записался в Иностранный легион, где и сгинул). И все бы было хорошо, но вмешался его величество Случай !

      К горничной профессора, приперлись мамаша с двумя тетушками, а так как профессор был замечен с горничной, как говориться In flagrante sexualem delicto, причем неоднократно, и двадцатилетняя, но ушлая девица, уже так себя поставила с пятидесятилетним хозяином, что он никак не смог протестовать против неожиданных гостей, да и в принципе был даже рад некоему ощущению семьи, ибо тетки были хоть и шумные, но не вредные и главной своей целью ставили оккупацию кухни и закармливание профессора гибридами гаитянской и кубинской кухни, ибо именно этих кровей и была горничная. И вот именно этот женком, наводил на проводящих операцию товарищей уныние.

      Установка руководства была жесткой (впрочем, когда еще она была другой) - операция проводится под видом ограбления, без жертв и без засветки даже тени каких-либо Контор. А четыре мулатки-метиски, в процессе ограбления, это жуткий шум и если локализовать их грубые гринго-пистольерос смогут, то вот заткнуть рты вряд ли, а учитывая, что райончик был из не бедных домов, то хоть полицейские патрули там бывали не часто, то телефоны были во всех домах. И план операции стал на ходу перерабатываться. Обрубать связь во всем районе было чревато, как и только в доме профессора, но что-то надо придумать, ибо время поджимало.

      И во время мозгового штурма, товарищ из Центра, задумчиво понюхав "Гавану", которую он так и не прикурил, вдруг ударил ладонью по столу и воскликнул "Эврика!". В городском университете в это время происходила научная Универсиада, темы были связаны с Платной девкой Империализма - Кибернетикой и по ассоциации, представитель центра вспомнил о теории тестов Алана Тьюринга, тем более студенты, как всегда на подобных мероприятиях, развлекались как могли и вовсю затеивали модные сейчас Перфомансы.

      Вальтер, как звали товарища из Центра, предложил применить тесты Тьюринга к местной полиции. То есть вместо оператора Счетной машины угадывающего, компьютер ли с ним общается или человек, полицейские будут угадывать, действительно ли им звонит жертва преступников или просто хулиганствующий балбес. Связи с леваками в местном университете были налажены давно и в день Х, ровно в 21-00 по местному времени, грянул перфоманс - "Кто первый, сто раз позвонит в полицию из разных будок, получит премию".

      Пара десятков команд, в сопровождении членов жюри рассыпалась по городу и оккупировали телефонные будки. Премия манила, ибо ее объявил один из гостей Универсиады, эксцентричный миллионер, некогда тут учившийся и составляла она 10 000 бумажек с портретами президента, что было по тем временам весьма солидным кушем. Плюс миллионер потратился на оплату жюри и контролеров, дабы не было сговора. (Идею ему навязчиво подсказала симпатичная студентка со значком с председателем Мао, на смелой блузке). Короче процесс пошел и операция тоже.

      Профессор на свое несчастье заказал в этот день новую плиту для своих добровольных поварих и ее естественно привезла на броском фургоне группа захвата. Захват произошел почти без потерь, но не без накладок... Сначала одна из тетушек, чуть не выцарапала глаза через маску одного из налетчиков. Потом другой налетчик умудрился свернуть со стола и разбить вазу, изображающую цель налета, но племянник быстро среагировал и схватив первую же попавшуюся замену, заявил, что это она и есть, тем более для налетчиков было все равно, что это - ваза эпохи Минь, севрская супница или старое фарфоровое ночное судно, ну редко ходили они в Лувры и Метрополитены. Пока грабители, под непрестанный ор и визг, сгоняли жителей дома в кладовку, племянник незаметно засунул под одежду нужную папку с документами и торжественно передал главарю вазу, сказав, что будет уходить отдельно и испарился в вечерних сумерках.

      Никто из окружающих жителей до полиции в этот вечер не дозвонился. Победители перфоманса получили свои деньги. Бумаги ушли по назначению.

      Бедные грабители не знали, что вошли в схему великого мудреца Сунь-цзы, из главы его "Трактата о военном искусстве" о "Невозвращаемых агентах". Так Сунь-цзы называл агентов, которые переставали быть нужны после выполнения задания. По его словам, с такими агентами было два варианта прощания, либо доверить их судьбу Луне, то есть предоставить их самим себе, либо осенить когтем Тиграм, то есть ликвидировать. То есть гангстеры, даже не представляли, как им повезло.

      А далее грабители, так и не дождавшись денег за вазу, через недельку решили сами ее толкнуть, на чем и погорели. Их вместе с покупателем замели, агенты страховой компании вкупе с полицейскими. Оказалось, что случайно всученная им племянником вещь, оказалась древним светильником из Египетских пирамид, купленная профессором на аукционе и застрахованная на восемнадцать тысяч долларов.

      Профессор в расстройстве женился на своей горничной, а его новые родственницы стали хранительницами очага и вообще хозяйства. И их рассказы о том грабеже, расцветали с каждым годом, и количеством нападающих, и количеством выцарапанных у них глаз и прочих повреждений.

      Шпионы, мулатки и мусорщики

      Две соседних страны готовились к войне, готовились лениво и даже медленно, ибо в тех жарких местах, поспешать было не принято. Например одна из соседних с ними стран, уже лет сорок находилась в состоянии войны с Третьим рейхом, но ни дипломаты не военные даже не чесались. Одно слово, жара.

      Но разведки потенциальных противников, как им и положено, естественно рыли носами землю, добывая нужную информацию. Страны эти и их разведки, были далеко не самого высшего класса, и с добычей секретных сведений у них был напряг, и тут одной из этих разведок свезло, да еще как... На территории этой страны, как выяснилось находился объект интересующий разведку одной из серьезных держав, это был некий аполитичный ученый, сбежавший из другой серьезной страны. И спецслужбы этих сверх держав жаждали заполучить этого ученого.

      Так что сложилось так, что Большой брат попросил так сказать Племянника, найти этого профессора, потихоньку изъять и передислоцировать в известное, но не поименованное место, ну и само собой не безвозмездно. Ну а Племянник тут же подсуетился и попросил помочь с добычей документов из "Министерства обороны и нападения" сопредельной страны, той самой, которая потенциальный противник. А то синьор Эль Президенте требует успехов и даже гневается, а гогда президент гневается, то бывает и пристрелить может, а сволочи-генералы между тем, трубят о том, что них то пушки напоены и танки запряжены, а вот разведка чего то тормозит с данными о противнике. А у сотрудников из Конторы Большого брата, был приказ не имеющий двойных толкований - " Объект обнаружить и доставить, но в стране пребывания сильно не светиться (в смысле не светиться перед другими сильными игроками)", так что деваться было не куда, и бартер был утвержден.

      И вот тут ребятам пришлось в серьез задуматься. Итак что мы имеем... Министерство обороны совсем чужой страны, нашей активной агентуры там нет, партизанское движение и красное подполье слабые и штурм министерства местными силами не организовать. Но связь с красным андеграундом наладили и получили информацию о режиме доступа в нужное здание и оная информация была не веселой, ибо охрана оказалась серьезной. И уже после полуночи, когда в совещательной комнате было так накурено, что можно было уже вешать даже не топор, а и вовсе бензопилу "Дружба", один молодой, но перспективный сотрудник произнес слово - "Мусор". Это было настолько просто, что не могло не быть гениальным. Мусор, это то, что вывозят ежедневно и самое интересное, это то, что основной мусор любой бюрократической организации, это бумага, и бумага как вы понимаете писчая и даже с буквами. Теперь дело стало за мусорщиками...

      В этой столице, как и ряде других городов в этом полушарии, вывозку мусора контролировали криминальные структуры, у подполья были на них выходы, а остальное было делом техники и энной суммы в заокеанской (увы) валюте в которую босс данного мусорного пула оценил свою услугу. В течении трех дней, мусорщики отвозили содержимое бумажных корзин не в котельную на сжигание (шредеров тогда в тех буколических местах еще не знали) , а в неприметный домик на окраине. Там бумаги сортировались, упаковывались и готовились к отправке. На четвертый день заказчик получил добрую сотню папок с разрозненной документацией и использованной копировальной бумагой. Материалы были представлены синьору эль Президенте, как плод глобальной развед-орерации.

      Ну а еще через день, на корабль под торговым флагом с пролетарско-крестьянской символикой, доставили искомого профессора, но в компании с двумя разбитными мулатками. Мулатки эти, были использованы местной разведкой в качестве "медовой ловушки", и ловушка эта была настолько медовой, что ученый отказался с ними расставаться. Ну а как от них потом избавились... это уже совсем другая история. Участников операции наградили, а годы спустя они повторили хохму с мусором в одной большой стране и что характерно, опять успешно.

      Р.S. Война в этом регионе так и не началась. Уж слишком жарко там воевать.

      Р.S.S. Ни одна мулатка в процессе продолжения данной операции не пострадала.

      Фрукты и наемники

      Это были времена краха колониализма (по крайней

      мере, так это называли замполиты на политинформациях),

      и надо сказать, что по всей Африке, колониализм,

      действительно, накрывался медным тазом. Ну, а так, как

      геополитика не терпит вакуума, то тут, то там на

      освобожденном континенте возникали молодые

      государства, причем, иногда из одной бывшей колонии их

      получалось по несколько штук. Естественно, силы

      империализма и социализма желали, чтобы новые

      географические образования принимали правильную

      идеологию. И боролись эти силы за превосходство оной

      идеологии любыми, или почти любыми методами. Вот

      один случай подобной борьбы.

      В помещение консульства Великой державы,

      находящемся в столице свежеобразованной и почти

      выбравшей путь социализма, но колеблющейся, стране

      (назовем её Эмбу), проходило совещание.

      Молодой консул несколько нервничал, так как в

      шифровке из МИДА было приказано пресечь

      империалистическую провокацию, организовать

      противодействие оной и оказывать всяческое содействие

      товарищам, привлеченным из других департаментов. В

      совещании, помимо консула, участвовали советник по

      культуре, военный советник, начальник торгпредства и

      начальник геологоразведочной экспедиции

      А ситуация была следующая... Соседняя страна, назовем

      её для разнообразия Авердэ, официально объявила о

      желании строить Социализм по Советской модели.

      Империалисты, естественно, решили устроить

      интервенцию и двинули к границам новой колыбели

      социализма разношерстые войска, в кадровом диапазоне

      от изгнанных коллаборационистов до белых наёмников и

      племенных формирований включительно. У границ их

      встретила молодая революционная армия, густо

      сдобренная танками Т-34 и пистолетами-пулеметами

      ППШ, и наступил в определенной степени тактический

      коллапс.

      Но вдобавок задумали враги какую-то особую гадость, но

      разведка доложила точно и про эту гадость. Сейчас

      докладывал главный геолог, и докладывал он

      следующее...

      Пока армия Авердэ держала границу, империалисты

      наняли армию наемников числом под тыщу штыков (для

      тех мест и лет это была очень серьезная сила). И эту

      армию они решили переправить морем, ибо берег

      практически не оборонялся, тем более, десант будет

      сопровождать эсминец с матрацем на флагштоке, и

      погружаться на десантное судно он будет именно здесь, в

      Эмбу, и нигде, как в гавани этого города. И эсминец этот

      уже болтается в нейтральных водах, и дня через три

      придет пароход за наемниками, и сами наемники вот-вот

      начнут марш от границы под видом то ли волонтеров

      Корпуса мира, то ли еще чего-то подобного. А хорошие

      корабли под краснозвездными бело-голубыми флагами,

      будут только дня через четыре, не раньше. И так , как

      местной армии практически не существует, наша задача,

      товарищи, не дать наемникам выйти из порта в течении

      минимум пяти дней, и отдельно обуславливалось, что

      любые виды прямых военных действий против наемников

      недопустимы, так что предложение геолога - пустить

      транспорт с наемниками на дно, было отвергнуто (с

      сожалением). Вот такой был приказ из Центра.

      Мозговой штурм дал следующие решения: реально

      можно выполнить приказ только заблокировав дороги от

      границы до порта. Железная дорога уже давно не

      функционировала ввиду частичного отсутствия рельс и

      шпал и полного отсутствия подвижного состава. Но

      старое колониальное шоссе еще действовало, его-то и

      следовало перекрыть, и перекрыть наглухо.

      Тут как раз принесли свежую радиограмму, где

      говорилось, что, во-первых, наши корабли будут именно в

      установленное время, а наемники едут на автобусах под

      видом гуманитарной колонны, и что все тяжёлое оружие

      ждет их на корабле, а с собой нет даже пулеметов.

      Советник по культуре выругался малым боцманским

      загибом и пробормотал, что жалко, что из кавалерии из-за

      холмов будут только корабли. При этих словах все

      присутствующие покосились на ростовой портрет Карла

      Маркса, висевший на стене кабинета консула. Карл Маркс

      был, в принципе, похож и даже берет Гевары и излишне

      негроидный нос его не портили, но вот то, что он был на

      коне и держал в руке ППШ, вводило некоторый

      художественно-культурный диссонанс. У всех неофитов

      данный портрет вызывал эмоции, причем, у людей

      нормальных он вызывал смех, а у ханжей и карьеристов -

      фальшиво-показное негодование. Но тут была одна

      тонкость...

      Автором этого эпического полотна был единоутробный

      племянник местного президента, который был

      поклонником Дали и Грекова, и был у дядюшки любимым

      родственником, и, так сказать, лицом режима, мол,

      видите, у меня племянник не с гранатой и автоматом, а с

      мольбертом и кистью.

      Так что, когда самые глупые визитеры из Центра

      требовали убрать бородатого буденовца со стены, консул

      сразу же жаловался президенту, что не может расстаться с

      бессмертным творением нового Давида, президент

      хватался за "вертушку" и убирали не картину, а ретивого

      чиновника (в смысле - отзывали).

      Данная область при колониализме славилась, как

      житница всевозможных цитрусовых и плантаций, - оных

      было тут чуть ли не больше, чем джунглей, но после

      сброса колониальных оков, освобожденный народ

      несколько повредил инфраструктуру, и в первую очередь

      два - консервных комбината, после чего урожаи стало

      просто некуда девать. На спиртные напитки уходило не

      больше десяти процентов, на робкий экспорт - еще

      столько же, а вот куда остальное девать. И народ

      потихоньку зверел.

      И тут начальник Торгпредства мечтательно произнес, что,

      мол, ведь созрел очередной урожай, и будь сейчас время

      большой фруктовой ярмарки, дороги были бы забиты, и

      тут же получил восхищенный тумак от военного

      советника, и был оглушен радостным воплем геолога:

      "Молодец, ботаник!"

      И идея стала обрастать мясом. Итак, что мы имеем...

      А. Созревший урожай.

      Б. Кучу народу желающего его продать.

      В. Отсутствие спроса.

      Г. Порт, куда ведет единственная дорога, которую и надо

      перекрыть.

      И вывод был единственный. Во-первых, пустить слух о

      том, что в порту будут покупать фрукты, а, во-вторых,

      этот слух подкрепить. Для служилого и думающего

      вдобавок человека самое важное - четкий приказ и рамки

      инициативы выполнения оного, тут все это

      присутствовало, и, следовательно, процесс пошел.

      Слух был сформирован и ушел в массы в строго

      рассчитанное логистами время, и массы забурлили, ибо

      информация была, ну, очень горячей.

      Слух был сложен из следующих фрагментов:

      Какая-то фруктовая компания срочно решила купить

      много дешёвых цитрусовых. В порт придут пароходы за

      фруктами. Но сначала придет пароход с деньгами. Нет,

      пароход с деньгами придет позже, но обязательно, когда

      посчитают расписки за принятый товар. Фрукты будут

      принимать на складах в порту, и выдавать расписки,

      которые будут позднее оплачены на специальном белом

      пароходе. Нет, для фруктов будут специальные суда.

      И.т.д. и.т.п.

      Главной информацией было то, что в порту будут

      принимать фрукты, что примут только у тех, кто успеет и

      деньги привезет белый пароход по имени "Анжелика".

      Надо ли было уточнять, что именно на этот корабль и

      собирались грузиться наемники? Разведка тут опять не

      подвела.

      Центр не только одобрил план, но и стал периодически

      сбрасывать ЦУ по его выполнению и оказывать помощь.

      Были строго регламентированы супердемпинговые цены и

      общий объем цитрусовых, на который максимально

      можно было выдать расписки.

      По ночам пару раз прилетели самолеты из сопредельных и

      не очень государств.

      А в порту появились непонятные люди в белых

      комбинезонах и оранжевых касках, наняли сотню

      портовых работяг, одуревших от безделья и безденежья, и

      стали красить в бело-оранжевый цвет ржавый

      заброшенный "Либерти"* уже лет двадцать торчащий у

      дальнего причала на вечном приколе. Представители

      местного криминала радостно было сунулись к будущему

      золотому источнику, но у служащих фруктовой компании

      оказалось пара дюжин турецких Гочкисов*, машинок

      старых, но надежных. Ночной десант местных Робин

      Гудов был расстрелян прямо в лодках, а учитывая, что

      местная полиция притворилась слепоглухонемой, границы

      консенсуса были определены сразу и до упора. А на борту

      бывшей "Либерти" появилась огромная надпись - "Fruit Company".

      И процесс завертелся...

      Все дороги, выходящие на транс-фруктовое шоссе, были

      забиты повозками, вьючными животными и просто

      носильщиками. Встречались и не редкие вкрапления

      автотранспорта, за некоторые модели которого любой

      европейский антикварный автосалон с радостью бы отдал

      пару-другую Мерседесов. Так что, скорость колонны

      школьных автобусов с гуманитариями была чуть выше

      скорости пешехода, но это были не все сюрпризы на

      дороге: на перекрестках или местах, где дорога была

      шире, стали появляться россыпи "чеснока"* и это

      предрешило успех операции. (Для мобильности в

      благородном деле доставки трибол на место геологи

      использовали шведский вертолет, экипаж которого был на

      двое суток заблокирован в местном борделе путем

      бесплатных ласк и напитков). А фруктоноши все

      прибывали и прибывали. Несчастная Либерти уже была

      забита фруктами, когда в порт вошла белоснежная

      "Анжелика", и тут ей мало не показалось...

      Всем сдавшим и тем более не сдавшим фрукты пейзанам,

      было доподлинно известно, что деньги будут платить

      именно с этого парохода. Все лодки и прочие баркасы, на

      сто лье в округе были уже давно куплены, наняты или

      украдены и вот вся эта флотилия ринулась к

      благословенному белому борту. На Анжелике началась

      легкая паника, эсминец охранения, дабы не допустить и

      пресечь, стал выдвигаться в сторону порта, но потом

      внезапно передумал ибо появилась причина...

      Причина эта называлась "Отряд кораблей Энского

      Краснознаменного флота" в составе крейсера, пары

      эсминцев, кораблей снабжения и, что отдельно в корне

      меняло ситуацию, - БДК*. А в БДК, как известно, возят

      батальон морпехов с усилением, а против батальона этих

      родных усатых морд в тельниках и черных беретах не то,

      что тыща наемников, а любая местная армия будут жидко

      смотреться. Отряд, кстати, пришел сюда с официальным

      дружеским визитом. И тут даже самый глупый

      империалист понял, что планы неоколониализма в этом

      районе рухнули, возможно, даже окончательно.

      Бедная "Анжелика" покинула негостеприимный порт, а

      местные труженики фруктовых плантаций подняли

      буквально вой, но тут на рейде образовались два больших

      фруктовоза, явно швартующиеся под погрузку, а на

      "Либерти" стали обменивать расписки на деньги. То есть -

      Центр решил сыграть политически не только грамотно и

      правильно, но как-то и вощще по справедливости. Так что,

      одним из результатов этой операции было появление на

      просторах Мира Социализма вкусных цитрусовых в

      ассортименте.

      Р.S. Колера окраски "Либерти" в белый и оранжевый

      цвета проистекали из наличия в доступном месте и в

      должном количестве только двух этих цветов.

      Примечания

      Турецкий Гочкис - ручной пулемет Гочкиса,

      выпускавшийся в двадцатых годах во Франции для

      Турецкой армии. Под патрон 7.92x57 Mauser. Весьма не

      плохая машинка.

      Чеснок - противопехотная, противоконная и

      противошинная колючка. Применялась, как правило,

      партизанами. (Исторические названия: подмётные

      каракули, триболы, триволы, рогульки и т.д.)

      БДК - Большой десантный корабль. БДК предназначен

      для транспортировки и высадки, как на оборудованное,

      так и необорудованное побережье с малым уклоном дна

      сил десанта с боевой техникой. Несет на себе десятки

      единиц бронетехники и сотни боевых единиц десанта

      Либерти - так называемое "одноразовое" судно,

      производилось во время Второй Мировой войны в США

      для перевозки военных грузов в Европу. Были рассчитаны

      на пять лет, но эксплуатировалось вплоть до начала

      семидесятых годов ХХ века. Построено было 2500 судов

      этой серии. Трюмы и палубы "Либерти" вмешали 2840

      джипов или 440 легких танков

      Виски, пароход и роковая пословица

      "Если хочешь сделать хорошо, сделай это сам" - эту пословицу, я думаю знают все. Но есть и обратный вариант этой пословицы - "Если хочешь сделать плохо, то поручи это кому-нибудь другому". И вот один из примеров данного постулата...

      В одной дикой местности, вместо колониализма наступила свобода, которая переросла во всеобщую резню за власть. У многочисленных независимых стран областей и анклавов были свои армии и разведки, ну и, как водится, при них были советники из-за морей и океанов. И вот советник "по тихим делам" одного из новых независимых премьеров, прибывший к нему из страны, где на завтрак едят поридж, а зонтик является таким же национальным аксессуаром, как Калаш у члена Рабочей партии Курдистана. Разведка доложила, что на сопредельной территории (ставшей сопредельной буквально намедни), скапливается полуиррегулярное формирование, собирающееся идти на штурм здешней молодой столицы. И встал вопрос, что с этим делать, так как из свободных частей, в столице была только неполная рота Республиканской гвардии. И Джентльмен выдал гениальное (на свой взгляд) решение. На железнодорожной станции стояло несколько конфискованных вагонов с дешевым виски, так было принято решении, собрать конвой из нескольких грузовиков с виски и под символическим конвоем пустить в сторону границы, а вдогонку послать ту самую роту. По плану, иррегуляры захватившие виски должны быть перепиться и упасть в руки подошедших позднее Республиканских гвардейцев, как гроздь перезревших бананов. Эту операцию денди, элегантно назвал "Дионис". Отдав приказ своему помощнику из местных, который окончил некогда церковную школу при миссии, знал английский, носил потертую тройку с бабочкой и по сему пользовавшемуся полны доверим у Шефа, Джентльмен выкинул эту досадную мелочь из головы и с наслаждением окунулся в формирование нового правительства. На территории нового государства густо пахло ураном и алмазами, так что министр недр, должен быть четко ориентирован в нужную сторону.

      На той стороне естественно узнали об этой операции (Африка, сами понимаете), и тамошний советник (из страны где мушкетеры закусывают Анжуйское вино лягушками), ознакомившись с разведданными, махнул рукой и сказал, что ничего предпринимать не надо, ибо сопровождающие напьются, как только отъедут о города, потом их нагонят гвардейцы и нажрутся вместе с ними, и приказал держать это на контроле своему туземному помощнику, вся ценность которого заключалась в смазливой сестре. Но История, как говориться, периодически повторяется фарсом...

      Информация к размышлениям

      31 мая 1916 года, Британский Грандфлит и Германский Флот открытого моря, носились по хмурым волнам Северного моря в поисках друг друга. Погода начинала портится, и так бы они и разошлись без ущерба друг для друга, но ровно посередине между Германцами и Британцами, причем на пределе видимости для обоих флотов, появился старый датский пароходик "N J Fjord", (спущенный на воду еще в XIX веке), старая машина которого, работающая вдобавок на дрянном угле, исторгала такой султан черного дымы, что куда там броненосцу. Германские и Британские легкие крейсера дозора резво побежали на дым, засекли друг друга, а далее грянула Ютландское сражение, в ходе которого совместные потери сторон составили: 9823 убитых моряков, 4 линейных крейсера, 1 броненосец, 3 броненосных крейсера, 3 линейных крейсера, 4 легких крейсера и 13 эсминцев.

      Таким пароходиком выступил в этой истории торговец кофе Зибунгу. Он мотался по региону на своем грузовичке, продавал в кабачки и ресторанчики кофе в зернах и был почти в безопасности, ибо денег с собой возил мало, а всевозможные вооруженные группы, кофе в зернах интересовал меньше всего. Зибунгу серьезно обогнал транспорт с виски, а когда его остановили на границе иррегуляры, он дабы отвлечь от себя внимание, слил им инфу про алкогольный конвой.

      Естественно, революционные войска немедленно выступили в поход. А в это время, рота Республиканской гвардии, так же прознавшая про операцию "Дионис", озверев при мысли, что эти порождения крыс, изнасилованные шакалами, выпьют халявное виски без них, рванула быстрым маршем к границе, и практически в переходе от нее, наткнулась на стоящий конвой и валяющихся вокруг бездыханных сопровождающих. Все они были мертвецки пьяны, кроме порученца в тройке с бабочкой, он был элементарно пристрелен (а нечего мешать победившему народу отдыхать).

      Ротный командир попытался приказать что-то не относящееся к употреблению алкоголя, но посмотрев на тело в штатском промолчал и махнув на все рукой присоединился к пьянке.

      Когда через час другой подоспел отряд противника, его встретили приветственным ревом и заздравным звоном бутылок (виски было много и кружками, и прочими фужерами никто не озадачивался). И гвардейцы, и ополченцы были из одного племени, так что побратавшись и на всякий случай нейтрализовав командиров, навязанных сверху, революционные массы приступили к активному отдыху.

      Протрезвевшие гвардейцы и ополченцы, объединились и вернулись в свое племя, где стали основой местной армии

      P.S.

      Информационным Штурманом "Рокового пароходика", была секретарша Жанет из местной миссии ООН. Учитывая, что ее любовниками были, помимо Джентльмена, комендант города и начальник радиоцентра и она слыла первой сплетницей местного общества, информация расходилась молниеносно, в том числе и знаковая.

      P.P.S.

      А Джентльмен, протащив на должность министра недр свою креатуру, представил все эту пьяную историю, как четко продуманную им операцию. А через несколько месяцев отряды "Красных копий народа" закончив объединительно-освободительный поход взяли столицу и установили в ней народную власть. Министром информации и просвещения в новом правительстве стала товарищ Жанет.

      Операция Зоопарк

      Как-то раз офицеры из разных частей, приехавшие на

      переподготовку, коротали время перед мандатной

      комиссией в актовом зале и, естественно, травили

      анекдоты. И тут прозвучал анекдот, являвшийся на то

      время свежайшим и, я бы сказал, смелым...

      " Перед колхозной ярмаркой в сельсовете идет

      совещание: мол, какой товар можно повести на продажу

      без ущерба для хозяйства. На что председатель заявляет:

      "Есть две новости - плохая и хорошая. В наличии есть

      только навоз. Но его много..."

      Заржали все, кроме нескольких офицеров из одной

      группы, и у них была на то причина. Итак, за год до этого,

      в другом полушарии...

      Полыхнуло в этих местах неожиданно, и появившаяся

      тут государственная граница, частично являющаяся

      фронтом, сильно осложнила жизнь, как простым частным

      лицам, так и лицам служилым в том числе, да и

      организации, где они служили, тоже залихорадило. В этих

      местах были месторождения с ценными ископаемыми и с

      сохраненной инфраструктурой, так что, помимо жидко

      представленных войск ООН, сюда достаточно быстро

      прибыли еще и полуофициальные миротворцы. Так что,

      тут было четыре официальных Силы, то бишь,

      правительственные войска, сепаратисты, ООН, и те самые

      миротворцы, присматривающие за собственностью своих

      заморских граждан.

      И вот из этих мест надо было срочно эвакуировать

      группу товарищей, которых там вроде бы вовсе и не

      должно было быть, и которые, на свою беду, совсем не

      были похожи на местных пейзан.

      Эвакуировать по строго определенному маршруту,

      причем, силовое воздействие на посты и заставы

      миротворцев не допускалось.

      Товарищи, "имеющие отношение", и, естественно,

      сами эвакуируемые, стали буквально рыть землю, дабы

      найти наилучший вариант, тем более, помимо личного

      состава, надо было вывезти несколько десятков

      двухметровых металлических стержней неизвестного

      состава и назначения.

      И тут одному из наших попался у почтамта

      удивительный субъект. Зоолог, типичный ученый из

      анекдота, всю жизнь прожил в Афинах, не считая учебы в

      Сорбонне, любил диких приматов, но только издалека, а

      любящий папа миллионер оплатил ему и учебу, и

      командировку за редкими животными для Афинского

      зоопарка. Зоо-ботаника, хоть он и был доктором, каких-то

      там наук, естественно, кинули, продав ему под видом

      редчайших и мифических горилл-понго, то ли

      обкуренных, то ли обколотых приматов попроще. Когда

      началась заваруха, охрана, которой было уплачено вперед,

      естественно, разбежалась, а ассистенты завели бурный

      роман и расторгли контракт еще до начала восстания

      сепаратистов.

      Греку наши эвакуанты представились коллегами,

      которых ограбили и обокрали, и у них осталось из

      ценностей только четыре самца - примата, причем, весьма

      буйных, из-за чего клетки открывать было смертельно

      опасно. И доктор радостно с ними подружился.

      Итак, чем был для нас ценен этот индивидуум... Во-

      первых, у него были стальные документы от ЮНЕСКО и

      МИДа Греции, документы были и на сотрудников, и на

      вывоз животных из страны, плюс к этому у него были две

      клетки с животными. А остальное было дело техники...

      Пятерых товарищей (в том числе одну девушку)

      оформили охранниками и ассистентами, а вот для

      оставшихся четверых пришлось применить, так сказать,

      анималистическую личину. На них одели снайперские

      лохматки, стилизованные под лапы перчатки, и сапоги, и

      специально для них создали усиленные клетки из бруса и

      тех самых металлических прутьев, подлежавших

      эвакуации. Правда, в лохматках переодетые приматами

      ребята были похожи и вовсе на орангутангов, но кто тут

      знает, что оные водятся сейчас только на Борнео. И тут

      пришлось, на всякий случай, применить не совсем

      приятный элемент реальной маскировки. В клетки с

      "самцами" пришлось накидать какого-то ядреного навоза, то ли буйволиного, то ли слоновьего, но пах он

      термоядерно. По крайней мере, финская застава и

      бельгийский патруль шарахнулась от клеток из-за запаха,

      а итальянцы отпрыгнули на несколько метров, когда

      самцы взревев стали ломиться наружу.

      Короче, ребята развлекались всю дорогу, ревя на

      разные голоса, колотя кулаками по стенам клеток и

      обжираясь бананами. А вот анекдоты с определенной

      тематикой долго не вызывали у них смеха. Короче, как

      сказал по этому поводу один генерал: "Даже навоз, при

      правильном использовании, может служить делу Мировой

      революции!"

      Р.S. Молодой Афинский зоолог, впервые

      познакомившись с животными вне зоопарка, к клеткам

      подходить опасался. И из-за запаха, и просто из чувства

      самосохранения.

      Троянский конь в стиле Капоэйры

      В данном небольшом государстве последний военный

      переворот был лет пять назад. С одной стороны это

      означало на сегодня глубокую стабильность, но с другой

      стороны, Хунта, обещавшая всеобщее благоденствие, все

      годы после путча занималась оным только на свой счет.

      Так что, народ стал потихоньку ненавидеть

      новоявленных "спасителей нации и отечества", а

      партизаны буквально кишели в джунглях, куда уже год

      правительственные войска старались не соваться, правда,

      местное начальство, постоянно имитируя при этом боевые

      действия, естественно, без вреда для партизан, сохраняло

      лицо в стиле Януса. Но в данном регионе реальная власть

      - это Столица, и объединенное командование

      партизанских сил - спало и видело себя въезжающим на

      белых конях (или на худой конец трофейных джипах) в

      ликующую столицу.

      Но мудрый советник-компаньеро сказал, что столицы

      надо брать изнутри, и привел, как пример, историю

      Троянского коня, только Одиссей у него был кем-то вроде

      Че, а вместо коня был бронепоезд, замаскированный под

      экспресс. И когда восторг Комитета партизанских

      команданте утих, советник добавил, что для коня нужно

      предварительно подготовить в столице конюшню, то есть

      укрепить то, что у наших называется подполье, а у них -

      пятой колонной, и молча обвел взглядом

      присутствующих, умудрившись заглянуть в глаза

      каждому. И хотя советник был на тот момент трезв,

      добродушен и без кувалды, Революционный комитет

      моментально и единогласно согласился отложить штурм

      столицы.

      А в столице кипела светская жизнь. Столпы новой

      власти были из бывших майоров и подполковников,

      ставших в одночасье полковниками, генералами и

      министрами (соратники по путчу младше чином по

      службе продвинулись мало, и не все, что сильно потом

      сказалось на лояльности армии). А новые нувориши изо

      всех сил старались показать себя новой аристократией.

      (Реальная аристократия еще после прошлого путча

      рассосалась по заграницам). В столице устраивались балы

      и рауты, был некий псевдо-аристократический салон, но

      все это выглядело нарочито и не серьезно, это, скажем,

      если бы вместо конной статуи Боливара на пьедестал

      поставили бы статуэтку в виде мартышки, сидящей на

      колли.

      И в один прекрасный день в городе открылась школа

      Капоэйры "Принцесса Изабелла". Настоящая Капоэйра -

      это некая взрывная смесь танцев, боевых искусств, игры,

      и все это густо замешано на акробатике. В данном случае,

      это были варианты неких спортивных танцев, и местную

      элиту тут сразу привлекло несколько частностей...

      Было два отдельных класса: мужской и женский. И если в

      женском были очень высокие цены, бешено элегантные

      костюмы, и больший упор шел на танцы, то в мужском

      больший упор был на акробатику и на боевые искусства с

      элементами фехтования. И там цены были существенно

      ниже, так как мужское отделение спонсировала какая-то

      европейская секция фехтования и вербовала оттуда

      будущих фехтовальщиков. Так что, женскую секцию

      сразу оккупировали светские дамы, которые так же

      потребовали для себя занятий по фехтованию (с

      мускулистыми красавцами, естественно).

      А как-то, еще тогда, когда "Принцесса Изабелла" не

      пользовалась большой популярностью, в доме мэра

      состоялся бал. В разгар танцев у стены скромно и грустно

      стояла Люсия, дочь третьего (то бишь, самого младшего)

      заместителя Министра Внутренних дел, Советника

      Гонсалеса. Грустной она была потому, что её никто не

      приглашал на танец. И дело было не в том, что она была

      менее красива, чем другие девушки, хотя и это было

      близко к истине. Люсия была вдобавок и не слишком

      глупа, и женской мудрости ей перешло от покойной

      матушки в достатке, и она сразу просекла, что интерес

      молодых мужчин её круга был направлен не на неё, а на

      связи и возможности её отца, тем более, что её папенька,

      обиженный застрявшей (видимо навсегда) карьерой,

      много ей чего рассказывал про местный истэблишмент.

      Так что, когда за ней пытались ухаживать местные

      мажоры, она видела перед собой не симпатичных

      молодых людей, но ничтожных потомков больших

      негодяев. И тут грустные мысли девушки прервал

      подошедший к ней кабальеро с лицом постаревшего, но не

      пьющего графа де ля Фер. Поклонившись, он

      представился хозяином школы танцев "Принцесса

      Изабелла" Дон Хуан Клермона , между прочим, потомок

      знаменитого Луи де Клермона, графа де Бюсси. Он

      пригласил девушку на тур танца, и, высоко оценив её

      танцевальные навыки, пригласил к себе в школу.

      А в следующий понедельник (по нынешним меркам это

      было очень быстро), Люсия пришла в школу Капоэйры.

      Ей там все очень понравилось. И интерьер, и элегантный

      спортивный костюм, который ей подобрали

      благожелательно-внимательные кастелянши, и она даже

      без всяких сомнений позволила сделать себе короткое

      каре, ибо, как сказала ей аристократического вида

      парикмахер-стилист, с длинными волосами, достичь

      успеха в Капоэйре - это катахреза. И совсем поразило

      девушку то, что когда дон Хуан стал подбирать ей

      партнера для танцев и фехтования, трое юношей чуть не

      подрались из-за права войти с ней в пару. И Люсии это

      особенно понравилось, ведь эти мускулистые красавцы

      понятия не имели кто она, они были из Испании и

      Франции и приехали сюда то ли на тренировку, то ли по

      обмену.

      А потом она увидела Хосе. И с этой минуты думала

      только о нем. А Хосе был нежен и уважителен, и никогда

      не переступал границ приличий, поцелуи это не в счет. И

      когда Люсия уже стала обижаться на такую холодность,

      он признался ей, что является борцом за Свободу, что его

      прадед родом из этой страны и он, как идальго, не имеет

      права скрывать от любимой свое истинное лицо. Люсия и

      её отец были родом из провинции, и не успели заразиться

      столичным чванством. И признание Хосе было ею

      встречено с восторгом, что было весьма одобрено

      руководством лейтенанта Хосе Рамиреса.

      Да- да , в окаянном ремесле разведки "медовыми

      ловушками" бывают и мужчины, и в данном случае все

      было именно так, Хосе выполнял задание Центра, - войти

      в круги близкие к отцу Люсии, ибо Советник весьма

      интересовал командование повстанцев, но молодые люди,

      действительно, полюбили друг друга, и Хосе разрываясь

      между долгом и любовью.

      И гениальным ходом было то, что он признался девушке

      в том, что он борец за свободу. Ну и потом Хосе пошел к

      потенциальному тестю, с ног до головы облил его елеем,

      обкурил фимиамом и элегантно вербанул, предложив в

      будущем правительстве место Министра народной

      полиции. А сам Советник Гонсалес вызвал на беседу

      своего земляка, командующего батальоном внешней

      охраны правительственного квартала (и городского

      вокзала за одно), с ходу предложил капитану стать

      полковником, а всех своих людей поднять в чине, кого на

      ступень, а кого и на две. Капитан был обязан ему всем и

      радостно согласился. Советник был из воен-юристов и

      умел разговаривать с людьми.

      Так что, как-то на рассвете на вокзал прибыл

      пассажирский поезд из главного порта страны, и из

      вагонов посыпались весьма странные пассажиры, они

      были в красных беретах, и с красными повязками на

      рукавах, и вооружены были автоматами, имени сержанта,

      в младших помощниках у которого ходил сам Хуго

      Шмайсер.

      Охрана вокзала встретила их буквально по-братски, и,

      быстренько нацепив себе на рукава такие же красные

      повязки, проводила гостей к колонне армейских

      грузовиков и броневиков, которая немедленно двинулась

      к президентскому дворцу. Охрана была нейтрализована

      заранее ладными ребятами и девчонками в красных

      беретах и помогающим им людям капитана.

      Подпольщики и партизаны ворвались в коридоры

      дворца, где встретили полуодетого президента, которого,

      ввиду острого алкогольного отравления, поддерживали

      сразу две пассии, одеждой так же не слишком

      обремененные. Пассии стали возмущенно кричать, что это

      президент и как типа вы смеете тут хулиганичать. На что

      народ радостно защелкал затворами и заявил что именно

      он им и нужен, а в передних рядах была Люсия в

      элегантном комбинезоне, красном берете и с автоматом.

      Короче, операция "Троянский конь" закончилась успехом, и наши опять победили.

      Р.S. Прадед Хосе на самом деле был родом отсюда, и с

      Люсией они уже никогда не расстались. На второй день

      после победы Революции они справили свадьбу, на

      которой гуляла вся революционная армия, и жили

      счастливо, и погибли в один день, прикрывая эвакуацию

      партизанского госпиталя, но это было уже в другое время

      и, вообще,- это совсем другая история...

      Карнавал со стрельбой

      На генерала Сиесса готовилось покушение и готовилось

      оно вельми не вовремя. Генерал должен был через месяц

      подписать многостороннее соглашение и, не смотря на то,

      что его сторона была самой мелкой, присутствие генерал-

      капитана государства, было необходимо для полного

      кворума, мягко переходящего в консенсус. Для того, дабы

      генерал дожил до нужного момента, к нему был

      приставлен от одной заинтересованной стороны референт

      по безопасности, который в совершенстве владел любым

      инструментом, от Калаша до ледоруба, и, в добавок,

      умеющий продуктивно мыслить.

      У специалистов определенного профиля есть один общий

      ход... организация сети осведомителей по новому месту

      работы, а вот с чего начинать - это уж каждый сам решал

      для себя, и данный референт, в случае если операция

      проходила в капиталистическом окружении, первый

      взгляд всегда обращал на элитный бордель. Конечно,

      завербовать там агента было и сложно и опасно, так как

      среди этих дам полусвета были завербованные ранее

      всевозможными полициями, жандармериями и

      сигуранцами, практически все, ибо, уж, больно источник

      хороший.

      Короче, контакт под псевдонимом Гайка доложил, что в

      нумерах на сутки завис лейтенант из бронечастей военной

      полиции, бывший завсегдатаем и постоянным же

      должником заведения. А тут он рассчитался с долгами и

      размахивал пачкой зеленых бумажек гринго, но ночью

      расклеился и, рыдая, кричал, что не может убить человека,

      вручившего ему медаль "Кондора".

      Дальше уже было дело логики и действия. Медаль

      Кондора, вручал всегда лично сам генерал-капитан и,

      следовательно, его и должен был исполнить данный

      бронеходчик. Лейтенант был командиром мобильного

      броне-патруля в виде бронетранспортера М-113*, и

      периодически дежурил на площади перед президентским

      дворцом. На бронемашине стоял турельный пулемет

      Браунинг 12,7 мм, и место командира было аккурат за

      ним. Следующее дежурство лейтенанта было через пять

      дней, так что время еще было.

      Лейтенант в сопровождении Гайки и пары ее подруг

      перебазировался на съемную виллу, являющуюся ВИП

      филиалом данного борделя, а по дороге его аккуратно

      подменили на сотрудника безопасности, который и

      изображал на вилле с Гайкой и путанами оргию с узорами.

      А лейтенанта экстренно потрошили на предмет задания,

      связей и контактов.

      Лейтенант поплыл достаточно быстро и рассказал про

      незнакомца с пачкой долларов и пачкой его долговых

      расписок, и о том, что в день его дежурства он должен

      расстрелять из турельного пулемета генерал-капитана,

      выходящего из дворца, но ни в коем случае не задеть

      ожидающую у кортежа свиту.

      Когда генерал узнал об этом зловещем плане, он пришел в

      бешенство, заявил что ему все ясно и предатели из свиты

      не должны быть расстреляны. Он стал, загибая и разгибая

      пальцы, диктовать проскрипционный список, а когда

      адъютант робко намекнул, что в свите существенно

      меньше тридцати человек, генерал рявкнул на адъютанта

      и приказал добавить в список свою жену.

      Референт уважительно пояснил генералу, что тот

      совершенно прав и вообще надо исполнить все

      правительство, раз они допустили, что на любимого

      генерал-капитана будут покушаться, но хорошо бы

      сначала поймать в ловушку главных виновников.

      При слове ловушка генерал оживился и потребовал

      подробностей, и они последовали.

      Референт доложил, что лейтенант, уже гарантированно

      перевербованный, выполняя приказ заговорщиков (из

      которых он, увы, знает только посредника),

      действительно, откроет огонь по генералу. Но вместо пуль

      будут шарики с краской, и заряд пороха в патронах будет

      ослаблен, и генерал-капитану ничего угрожать не будет,

      тем более он будет в бронежилете под кителем. И с этими

      словами референт из мгновенно очутившегося в руке

      пистолета выстрелил в адъютанта, несчастный дернулся,

      на его белом кителе появилось два отверстия, но крови не

      было, и сам офицер остался стоять, правда, с несколько

      вымученной улыбкой. Референт объяснил генералу, что

      на адъютанте тот самый бронежилет, который оденет

      генерал. Впрочем, есть еще вариант, при котором вместо

      генерала выйдет двойник, но вдруг враги что-нибудь

      заподозрят и тогда ловушка может не сработать.

      При слове двойник генерал оживился и потребовал

      немедленно оного предъявить, а надо было сказать, что

      двойника референт заготовил заранее, ведь генерал-

      капитан существо неожиданное, а ехать на подписание

      соглашения всё равно кому-нибудь нужно.

      Осмотрев двойника, генерал остался доволен, и сказал,

      что пускай будет двойник, и теперь можно и патроны

      оставить в пулеметной ленте боевые (это он так пошутил,

      хотя, как выяснилось, главная его шутка была впереди). А

      с референтом он еще час беседовал тет-а-тет.

      И так наступило утро покушения. Генерал-капитан браво

      вышел из дворца, эскортируемый адъютантом и супругой,

      свита ждала около трех красных кадиллаков. И тут

      открытая башня на бронетранспортёре, стоявшем на своем

      штатном месте, повернулась, и Браунинг выдал короткую

      очередь, перечеркнувшую генерала и его жену.

      Сиятельная пара, из которой полетели красные брызги,

      рухнула на мрамор дворцовых ступеней, причем, генерал

      положением своего тела олицетворял собой погибшего

      при Фермопилах античного героя, а генеральша корчилась

      и густо выражалась в стиле торговки рыбой с дальнего

      причала Сан-Хуана. (Адъютант рухнул как подкошенный,

      еще тогда, когда только зашевелился ствол пулемета,

      выбирая цель). И закрутился карнавал...

      Частые путчи и перевороты в тех местах люди

      воспринимали как Фиесту или Кофрадию* с пулеметами,

      то есть - помесь вооруженного цирка с карнавалом. Так

      что, народ, заслышав стрельбу, не стал разбегаться, а так

      сказать несколько потеснился, дабы не пропустить

      интересности, и они последовали...

      Из рядов паникующей свиты выскочил полковник,

      исполняющий обязанности расстрелянного недавно

      председателя "Комитета по защите благосостояния", и,

      обнажив саблю, вскричал, что именно он принимает всю

      полноту власти на себя, и тут же упал сбитый молодецким

      ударом начальника полиции. Но тут снова раздались

      выстрелы, но не пулеметные, а пистолетные, - это

      начальник генерального штаба и его два адъютанта

      начали наводить конституционный порядок. Главный

      фискал и главный альгвазил превратились в дуршлаг, а

      генштабист, размахивая никелированным кольтом,

      громогласно заявил, что тирания рухнула и теперь страну

      поведет к светлому будущему новая хунта. А на площадь

      тем временем въезжала колонна из тентованных

      грузовиков числом три штуки. И никто не обратил

      внимания на то, что ствол пулемета и башня продолжали

      чуток шевелиться, а зря... это перезаряжали холостую

      ленту на боевую...

      По грузовикам хлестнул свинцовый ливень, солдаты

      пытались выпрыгивать из кузовов, но им мешал брезент и

      пули. Из окон парламента, распущенного несколько лет

      назад, велся густой и меткий снайперский огонь (из кабин

      грузовиков никто не вышел).

      Остатки свиты лежали, вжавшись в асфальт, а из всех

      окон и подворотен торчали любопытствующие

      физиономии местных мещан, пейзан и селян.

      Руководители путча и так пребывали в состоянии

      столбняка, так тут еще из дверей парламента высыпала

      гурьба "леопардоголовых"* и вел их еще один генерал-

      капитан, на этот раз настоящий!

      Он лично пристрелил изменника, а всех остальных

      присутствующих быстро спеленали и определили в

      соответствующий транспорт для последующих бесед по

      душам.

      Соглашение было подписано. Новое правительство

      назначено. У генерал-капитана появилась новая жена.

      Адъютант стал полковником и кавалером ордена

      Леопарда. Референт отбыл на родину и, несмотря на все

      просьбы генерала, не оставил ему своих снайперов.

      Кстати, лейтенант-киллер, после этих событий пропал

      бесследно, причем ,вместе с экипажем, и только

      вездесущие городские мальчишки знали, что сеньор,

      стрелявший из пулемета в генерала, был совсем не похож

      на лейтенанта, а похож он был на гринго, мелькавшего в

      президентском дворце.

      Генерала застрелили через месяц, снайпера так и не

      обнаружили, а следующим эль президенте стал бывший

      адъютант: свое президентство он подтвердил

      референдумом, причем всенародным. И в этой стране,

      демократия на столько переходила в либерализм, что

      тайной полиции даже приходилось на референдуме

      подкупать избирателей, дабы хоть кто-нибудь голосовал

      против.

      Примечания

      М-113* - Легкий плавающий транспортер, созданный в

      1960-х годах в США, с экипажем из двух человек,

      бронирован алюминиевыми плитами, имеет десантное

      отделение численностью на 5 - 7 человек. Вооружен 12,7-

      миллиметровым пулеметом, двигатель бензиновый.

      Модифицирован, как M113A1, A2 и A3. Состоит на

      вооружении армий нескольких десятков стран мира,

      производился, как в самих США, так и в Италии, Бельгии,

      других странах).

      Кофрадия* - ритуальное общество в Испании и Латинской

      Америке, обслуживающее культ определенного

      католического святого и устраивающее праздники,

      театрализованные представления в его честь

      Леопардоголовые* - прозвище военнослужащих из

      элитной роты, их отличительный знак, шеврон с головой

      леопарда.

      Бандероль от злого Санты

      В пункте 22 Устава ПУ-39 РККА сказано: "... Каждый

      случай является на войне особым и требует особого

      решения...".

      Трое людей, собравшихся в неприметном

      домике на окраине Ла-Эсперансы, работали как раз по

      этому пункту. Из центра поступило не имеющее двойных

      толкований указание... Устроить панику на базе

      потенциального противника, находящейся в окрестностях

      Ла-Эсперансы, но чтобы при этом, упаси Клара Цеткин,

      среди персонала базы не было двухсотых и трехсотых

      (типа рано еще), но паника должна быть ПАНИКОЙ!

      Участники совещания (назовем их просто - Первый,

      Второй и Третий) уже второй час ломали голову над

      всевозможными вариантами. Сама фабула операции была

      утверждена сразу, на базе должны узнать, что база

      заминирована, но надо ведь, что бы там в это поверили. А

      для этого, надо доставить на базу муляж бомбы, а еще

      лучше нескольких бомб, но как ?

      Кофе "Женуин Маркала" уже плескался у всех в горле,

      вентиляторы не справлялись с дымом от "Торано", но

      ничего реального пока не вырисовывалось. Второй, в

      сердцах раздавив в тяжелой бронзовой пепельнице только

      что раскуренную сигару, предложил послать женщинам

      базы поздравительные открытки с 8 марта от Съезда

      доярок-передовиков с видами ВДНХ, и вот тогда точно

      начнется паника.

      Номер Третий изобразил аплодисменты. А номер Первый

      вдруг замер и, щелкнув пальцами, приказал принести ему

      папку по местному почтамту, и информация из этой папки

      его порадовала.

      На базе гринго, естественно, была своя почта, военная,

      но на базе служили обычные люди, хоть и в форме (это в

      принципе, был филиал большой базы, набитый

      электроникой и очкариками), и народ прекрасно знал, что

      вся корреспонденция, включая посылки и бандероли,

      частично, либо полностью контролируется

      соответствующими службами. И поэтому часть служащих

      базы активно пользовалась местным почтамтом, как

      отправляя с него корреспонденцию, так и получая. А так

      как вся эта корреспонденция была персональной, то

      завербованные местной резидентурой сотрудники

      почтамта предоставили поименный список тридцати

      восьми гринго, которые пользовались услугами почтамта.

      (Кстати, у Первого агенты были даже в местной полиции

      и муниципалитете).

      Учитывая, что близилось Рождество, идея родилась сама

      собой, и какая идея!

      Итак, сорок адресатов на базе должны были получить

      сорок муляжей бомб, замаскированных под

      рождественские подарки (к тридцати восьми выявленным

      корреспондентам мы для верности добавили начальника

      базы и офицера безопасности).

      А за решением технической части решили обратиться к

      сеньору У. Данный сеньор был чистокровным китайцем и

      владел фабрикой игрушек, и дела его шли настолько

      хорошо, что на день рождения пятилетней дочери

      местного алькальда он подарил новенький Форд.

      К сеньору У. заявился наглый гринго в белом костюме,

      черной рубашке и красном галстуке и сделал заказ на

      сорок шкатулок-коробочек. На каждой должна была быть

      лампочка и кнопка с надписью "Нажми и получишь

      подарок", при нажатии на которую лампочка начинала

      мигать. Внутри коробочки должен быть кусок обычной

      оконной замазки (поясняю для штатских, что оконная

      замазка вельми похожа на некоторые виды взрывчатки). В

      замазку должна была быть воткнута булавка с круглой

      головкой. И вот, когда гринго явился и сделал такой заказ,

      то китаец и глазом не моргнул. Синьор У. уже давно жил

      среди белых варваров и знал, что юмор у них идиотский, и

      иногда непонятный даже им самим.

      После двухчасовых переговоров, 40 подарков по 15

      долларов и месяц работы, трансформировались до недели

      сроку и сотни долларов, а в финале, после увлекательного

      торга, стороны сошлись на четырех днях на работу и

      пятидесяти долларов за штуку, и разошлись довольные

      друг другом.

      Был проведен еще ряд мероприятий, в том числе и на

      почтамте, где все и так бы обошлось, ибо почтарям было

      до фени - что и куда отправлять, лишь бы деньги платили.

      Так что, когда в один прекрасный день какой-то гринго

      привез на почту сорок бандеролей для базы со списком

      получателей и заплатил, не торгуясь, двойной тариф за

      доставку и вручение обязательно на следующий день, его

      поблагодарили и только.

      К обеду следующего дня к главным воротам базы

      подъехал почтовый фургон, за которым на некотором

      отдалении ехал второй почти такой же, остановившийся

      из-за какой-то поломки на границе охраняемой зоны.

      Но караулу на проходной было пока не до дальних

      горизонтов, ибо на КПП шел бурный спор между

      почтарем и караульными. Количество сторон дискуссии

      увеличивалось буквально с каждой минутой, так как

      список адресатов лежал на столике начкара и кто-то уже

      позвонил заинтересованным лицам, которые узнав, что им

      прислали подарки, стали подтягиваться к месту события.

      Одна связистка, проявив инициативу и смекалку,

      позвонила секретарше босса и сказала, что завистливый

      начкар не пропускает на территорию подарки для неё и

      босса. Учитывая, что в канун Рождества у народа

      наблюдалась определенная расслабуха мышления, все

      плюнули на правила, подарки сгрузили в караулку и туда

      за ними примчались поименованные в списке адресаты.

      Всё-таки бесконечные анекдоты про людскую простоту,

      типа обезьяны с гранатой, несут в себе элементы истины,

      ибо, как показало потом расследование, на кнопку нажали

      все, и какое-то время обалдело смотрели на мигающие

      лампочки. Но тут в кабинете начальника базы раздался

      звонок и ему сообщили, что в городскую полицию

      подкинули записку, про то, что база заминирована, а к

      этому времени офицер безопасности вскрыл шкатулку и

      увидев там нечто похожее на пластит с воткнутым в него

      детонатором, срочно позвонил в караулку дабы приказать

      задержать почтальона. На это ему доложили, что

      почтальон уже уехал, но машина второго стоит невдалеке.

      И тут "сломавшаяся" машина взорвалась, взрыв был не

      очень сильным, но наглядным (Третий добавил в кузов

      фейерверков).

      Так что, предпосылок для паники и срочной эвакуации

      был полный примус.

      Из города примчалась полиция и рота из гарнизона, они

      организовали внешнее оцепление, персонал базы

      образовал внутреннее. Несмотря на оповещение о том, что

      подарки заминированы, из сорока коробочек нашли

      только тридцать четыре. Потом с главной базы на

      вертолетах прилетели саперы, и долго хохотали над

      "взрывчаткой" из коробочек.

      А через пару месяцев, в один закрытый НИИ,

      пребывающий в лесу среди заснеженных елок, прибыл

      для исследования секретный радио-электронный блок,

      таинственно исчезнувший с некоей известной, но не

      поименованной базы.

      Перфоманс в стиле гольфа

      В разведке все успехи и неудачи связаны, как правило, с

      таким важным фактором, как утечка информации. В этой

      истории утечек было целых две.

      Из первой империалистическая охранка узнала, что в

      некоем городе курьер будет производить закладку, за

      которой придет крот (кто не знает, крот - это агент

      противника в структурах спецслужб), которого местная

      контрразведка ловила уже третий год. Курьер должен

      будет, заложив посылку, в качестве сигнального маячка

      продефилировать по неизвестному маршруту, где его

      должен будет засечь в качестве сигнала крот и пойти на

      выемку. Крот и курьер до этого ни разу не виделись, и

      поэтому курьер будет одет в белые бермуды, красную

      майку и оранжевую бейсболку. Контрразведчикам

      оставалось только засечь курьера, проследить, кто придет

      за посылкой и куда он пойдет, ну, и курьера проследить на

      обратном пути тоже было не лишним.

      Но тут произошла вторая утечка, но в обратную

      сторону. Иначе говоря, Центр узнал, что враг знает про

      курьера, и дабы не светить местную резидентуру, для

      проведения операции "Долли" прислали варягов, которые

      в этих местах были впервые и больше сюда, естественно,

      не собирались. Цель операции была запутать, отвлечь и

      ввести в сомнение тайных ликторов Белого орлана, а само

      исполнение и его сценарий были оставлены на

      усмотрение группы и командира варягов. Как не странно,

      фабулу действий подсказало название операции. Нет,

      конечно в идее одного из ребят, типа сдать закладку в

      общественном туалете в маргинальном районе, а когда

      враги туда полезут, все это немножко взорвать, была не

      плоха... Но командир объяснил, что даже в этой

      благословенно-демократической стране маргиналы по

      прямому назначению общественными туалетами не

      пользуются. Исключительно для противоестественного

      секса и наркотиков, ибо такова тлетворная буржуазная

      мораль.

      В этом городе как раз проходила какая-то

      студенческая олимпиада, и идея стала постепенно

      вырисовываться...

      Чем хорош капитализм? А тем, что за ваши деньги

      исполнят любой ваш каприз, в том числе и организация

      студенческого перфоманса. Студенты, как известно, народ

      веселый, а когда повеселиться интересно и на халяву, да

      еще и с оплатой, то тут от желающих отбоя не будет.

      Во всех студенческих кампусах появились столики с

      объявлением "Набираем участников для перфоманса

      ГОРОДСКОЙ ГОЛЬФ". За этими столиками сидели

      милые молодые пары в красных майках и оранжевых

      бейсболках, которые записывали всех желающих с

      немедленной выдачей одной красной майки, одной

      оранжевой бейсболки, пяти мячиков для гольфа, одной

      дешёвой фотокамеры и плана города с маршрутом.

      Рекрутировались тоже только пары, которым

      рекомендовалось кроме выданной костюмерии иметь в

      день перфоманса еще и исключительно белый низ.

      Девушка вооружалась фотокамерой и планом, юноша

      мячиками для гольфа. Их задачей было обойти город по

      маршруту, и в каждой отмеченной точке, желательно

      незаметно от окружающих, спрятать мячик, причем

      процесс подлежал фотографированию, и на каждой точке

      на плане были отмечены временные рамки, которые так

      же надо было конкретизировать. После окончания

      маршрута фотокамеру и план нужно было положить в

      ящик у места первичной регистрации. Студентам сразу

      платили по 50 долларов и обещали еще по столько же

      после подсчета баллов. Три победившие пары получали

      по путевке на олимпиаду в Кембридж.

      Короче, варяги наняли персонал в

      специализированном агентстве, заплатив авансом. Купить

      мячики, фотокамеры, майки, бейсболки, ящики, заказать

      плакаты за кэш и арендовать мебель было элементарно,

      тем более, что в мелких конторах не требовали от

      заказчиков каких-либо документов, чай не развитой

      социализм. Так что, дело завертелось и завертелось

      успешно и весело. Студенты оттягивались во всю, бегая

      по всему городу, щелкая фотоаппаратами, хохоча и пряча

      мячики в самых неожиданных местах.

      В этот день агенты местной наружки и их

      руководство находились в истерике и коме одновременно.

      Они просто ничего не могли понять. Когда полиция

      задержала по их просьбе несколько студентов, дабы

      выяснить, прояснить и допросить, в городе чуть было не

      начались студенческие волнения, ведь на олимпиаду

      съехались сотни студентов из разных мест.

      За ящиками, куда студенты складывали

      фотокамеры и бланки, установили слежку, но кроме

      тройки воришек так ничего и не накопали. Ниточки,

      тянувшиеся в конторы и магазины, где закупались

      аксессуары, тоже оказались оборваны.

      А курьер выполнил свою задачу, ибо крот, который

      вражеский, не знал одну мелочь, по которой нашенский

      крот, должен был опознать курьера проходящего мимо

      бистро. На его майке были пришпилены два больших

      значка с Джоном Ленноном.

      А вражеского крота выявили тем же методом,

      каким когда-то, Особое делопроизводство Главного

      управления Российского Генштаба, выявили австрийского

      агента в штабе Брусилова.

      То есть, в стан тайных альгвазилов Белого орлана

      была запущена деза, что во время визита в известном, но

      не поименованном городе местного вице-президента

      некая левацкая группировка хочет провести диверсию на

      одной из городских подстанций. Информацию засветили

      перед семью подозреваемыми, причем, каждый из них

      видел разные адреса. Остальное было делом техники. Та

      подстанция, которую подвергли бурному обыску, и

      указала на предателя.

      А когда через год студенты снова собрались на

      олимпиаду, некоторые из них искали заветные столики,

      где можно было получить бейсболку и 50 баксов.

      Сокровища и бананы

      Самое интересное и трудоемкое в определенных

      службах - это операции по отвлечению. В одной стране

      третьего мира несколько лет все местные спецслужбы,

      частные лица и организации втуне с зарубежными

      коллегами искали легендарные сокровища короля Чаки,

      было досконально точно известно, что они существовали,

      и из Африки не уходили, но где они сейчас?

      Буквально в момент перехода власти от метрополии к

      молодой местной власти (просуществовавшей ровно

      неделю), экспедиция французских археологов вроде их

      нашла, загрузила в большой фургон и исчезла в вихре

      гражданской войны и цепочки революций. Ну, а потом,

      когда положение в этой и трех соседних странах

      сравнительно стабилизировалось, (т.е. власть держалась

      больше года), по всем четырем столицам прошел слух, что

      кому-то повезло, и клад снова найден. Он, мол, находится

      в конкретном городе и ждет оказии в виде самолета с

      легионерами. А так как с Легионом ни официалы, ни

      иррегуляры связываться не хотели, суета и поиски

      усилились еще больше. И понятно, что к аэродрому

      проехать хоть на чем-то, напоминающем фургон с грузом,

      было не реально.

      И надо было так случиться, что именно через этот

      город спецгруппа Центра, эвакуировала некий очень

      интересный объект, который, в буквальном смысле, упал с

      неба. Его требовалось срочно переправить под

      микроскопы, пинцеты и паяльники, для представителей

      самой передовой в Мире науки, той самой Науки, где

      даже на физмате была кафедра истории ВКПб. Борт,

      который послали за ценным спецгрузом, должен был

      приземлиться именно в местном аэропорту.

      В данном городе, да и стране, у Центра с силовыми

      подразделениями было очень плохо, точнее - никак. А для

      реализации придуманного командиром группы плана они

      требовались позарез. Но, к счастью, в этих местах уже

      присутствовали давние и надежные союзники-

      компаньерос. Правда, силовых подразделений у них тут

      не было, ибо пока они здесь только строили и лечили, а

      внешних агрессий не наблюдалось, но у этих лихих и

      отважных ребят было три обязательных привычки: уметь

      прекрасно пользоваться автоматом Калашникова, всегда

      иметь его при себе и никогда не отказывать в помощи

      друзьям.

      Когда компаньерос узнали о сути операции, они

      пришли в дикий восторг и предложили любую помощь и

      содействие, тем более, что наверху тоже было принято

      положительное решение по поводу совместных действий.

      И процесс, как говорится, пошел...

      На окраине города была заброшенная вилла, но

      главное, она была построена из настоящего камня и была

      огорожена каменой стеной, что полностью

      соответствовало целям операции. И работа закипела. Была

      нанята чуть ли не сотня местных рабочих, которые, во-

      первых, укрепляли стены камнями, бетонными блоками и

      мешками с песком, а, во-вторых, рыли во дворе большой

      котлован с пандусом. Ближе к вечеру, когда работы были

      закончены и рабочих выставили за ворота, во двор въехал

      закрытый фургон. Подвывая двигателем, он съехал по

      пандусу в котлован, который новые жители виллы стали

      активно засыпать грунтом с помощью садового

      мотоблока. Этот процесс любопытствующие глаза

      увидели через не до конца закрытые ворота.

      А ночью через стену полезли тени, поблескивающие

      стволами разных моделей и калибров, они были уверены,

      что жильцов на вилле человек пять, не больше, но их было

      две дюжины, причем, с автоматами Калашникова и

      пулеметами Дегтярева, и каждый автомат был заряжен на

      тридцать патронов, а пулемет - на сто. И началась

      заваруха...

      Первую волну нападающих защитники виллы смели

      на раз, следующие вражины уже пытались проявлять

      элементы тактики и смекалки, что, кстати, мало им

      помогало, но тут появилась местная военная полиция и

      вступила в бой с охраной транспорта налетчиков. Для

      того, чтобы было еще веселее, появились жандармы и

      открыли огонь, причем, по всему, что шевелится. А тут

      стали подтягиваться подкрепления. Короче, разобрались

      только к утру. Когда ополовиненные враждующие силы

      пришли к консенсусу, сговорившись вместе перебить

      защитников виллы, а потом все поделить, уже стало

      светать. К этому времени на горизонте замаячили

      армейские подразделения, что ускорило штурм, который

      ударил в пустоту, ибо у дома помимо каменных стен,

      была еще одна особенность - старый подземный ход, по

      которому компаньерос и отступили в полном порядке и

      без потерь.

      Победители, которые теперь точно знали, где зарыты

      сокровища Чаки, стали раскапывать котлован с фургоном,

      причем, желающие поучаствовать в празднике прибывали

      постоянно, и, в конце концов, все вооруженные люди,

      имеющиеся в этой местности и во что-либо

      организованные, собрались вокруг виллы, так что

      раскопки сопровождала редкая стрельба.

      А в это время грузовик с решетчатым контейнером,

      наполненным связками бананов, абсолютно свободно

      проехал мимо пустых блокпостов на аэродром, где уже

      выруливал с посадки DHC-4 в непонятной раскраске,

      контейнер втянули на пандус, и самолет, не глуша

      двигателей, ушел на взлет. Диспетчерская вышка все эти

      эволюции встретила более чем благожелательно, данное

      поведение было подкреплено энной суммой в имеющей

      хождение валюты и троицей ребят с добрыми лицами и

      автоматами. Как только De Havilland взлетел, ребята и

      автоматы исчезли, но деньги остались.

      Когда искатели сокровищ раскопали грузовик, он

      оказался забит бананами. А что вы думаете, ведь это

      Африка, в конце концов.

      Водяное перемирие в стиле манго

      Городок был битком набит беженцами и остатками

      разбитых и дезертировавших подразделений, часть из

      которых раньше даже воевали друг с другом, но сейчас

      здесь было Водяное перемирие.

      С юга надвигалась канонада, - это рвались вперед

      войска сепаратистов, которые со дня на день могли стать

      правительственными. С севера трасса была наглухо

      блокирована силами ООН, с запада были горы, с востока

      были джунгли. Был, конечно, вариант с маршем через

      джунгли, но его решили отложить на крайний случай.

      Нет, ООНовцы гражданских беженцев пропускали

      свободно, но подозрительных личностей не местного вида

      разоружали и интернировали, для последующей передачи

      местным властям сопредельного государства, а

      закордонные местные власти для данных восьми

      джентльменов, пребывавших в гостиничном кафе, были

      немногим безопаснее наступающих сепаратистов, хотя

      пока на границе закордонных альгвазилов не

      наблюдалось, так как пока не подошли войска ООН. Тут

      было вырезано три правительственных заставы, но было

      известно, что не сегодня завтра они должны опять

      появиться, так что, обстановка накалялась.

      Если быть точным, джентльменов за двумя

      сдвинутыми кафешными столиками было четверо, и были

      они скорее джентльменами удачи из породы "Диких

      гусей", а остальные четверо (то бишь мы) были Товарищи.

      Мы узнали старшего из джентльменов по фото, этот

      знаменитый наемник проходил минимум по четырем

      ориентировкам. Нашу же принадлежность наемники тоже,

      судя по всему, определили точно. Виною был штатский,

      которого мы сопровождали, он споткнулся о

      скомкавшуюся ковровую дорожку в баре, чуть не упал и

      достаточно громко выругался, сами понимаете не по-

      французски и даже не по латыни. Среди наемников тоже,

      явно, был сопровождаемый, щуплый субъект в очечках,

      вздрагивавший и вжимавший голову в плечи при каждом

      отголоске канонады.

      Мы сели вместе, потому что, не смотря на

      политические и идеологические разногласия, мы сейчас

      были озабочены одной проблемой. А именно - выбраться

      за блокпосты ООНовцев, и имели схожие задачи,

      переправить охраняемый объект в безопасное место в

      целости и сохранности. А в-всемером (ихний ботан был не

      в счет) мы представляли реальную силу, которую

      окружающий вооруженный люд опасался задирать,

      особенно после того, как сначала мы, а потом

      джентльмены, нейтрализовали хамов, попытавшихся

      разинуть завидущую пасть на наши Роверы (даже машины

      у нас были, блин, одной модели). Наши штатские быстро

      нашли какую-то для себя интересную хрень, и стали

      оживлённо, но негромко обсуждать её по-французски. А

      мы с потенциальными противниками-коллегами стали

      травить неприличные анекдоты и байки на

      профессиональную тему. "Гуси" рассказали, как их

      "знакомые", получив задание выкрасть арестованного

      премьера одной маленькой страны и, получив авансом для

      празднования коробку виски, во время перелета

      умудрились этой малостью напиться в дрова (правильно

      их называют Дикими). Тем не менее, они, выполнив

      задачу во время обратного полета, выяснили, что выкрали

      не экс-премьера, а начальника тюрьмы. Мы же рассказали

      историю про своих "знакомых", которые получив приказ

      умыкнуть из проходящего поезда бронированный вагон,

      смогли это сделать с помощью пары магнитных мин,

      снайпера, двух БТР и ста метров стального троса.

      И тут интересную беседу прервал особенно

      интенсивный всплеск приближающейся канонады, и

      вражеский очкарик задумчиво сказал, что после Водяного

      перемирия бывают лесные и степные пожары, когда и

      лань, и лев, мирно пившие до этого из одного водопоя,

      вместе же спасаются паническим бегством. Услышав эти

      слова, главный Гусь и главный Товарищ посмотрели друг

      на друга, а потом одновременно перевели взгляды на

      одного интересного типа, сидевшего за угловым

      столиком...

      Это был мулат в засаленном белом кителе с одним

      витым погоном на левом плече (судя по ниткам на правом

      плече, другой погон тоже некогда имел место, но был,

      видимо, грубо и цинично сорван в процессе выяснения

      отношений, либо просто для обмена). Данного

      индивидуума украшала черная морская фуражка с крабом,

      а перед ним на столике стояла огромная пишущая

      машинка типа "Ремингтон"* вкупе с толстой пачкой

      мелованных гербовых бланков, с золотыми виньетками,

      шапкой канцелярии Губернатора Бельгийского Конго и

      печатью ветеринарной клиники Леопольдвиля. Адольфо,

      так звали владельца белого кителя, выдавал за этим

      столом виды Бельгийские жительства всего за пятьдесят

      франков штука, но ввиду того, что идиоты к этому

      времени закончились даже здесь, он несколько заскучал.

      Когда к его столику направились два явно не

      простых человека, на лице мулата отразилось сразу три

      желания: прикинутся шлангом, убежать и догадаться о

      том, сразу его будут исполнять или предварительно

      побьют. Нет, у бельгийского ветеринарного дипломата

      была, конечно, охрана: за соседним столиком сидела

      троица типусов, и у одного из них был даже потертый FN

      FAL*. Однако при виде Гуся и Товарища, телохранители

      притворились, что просто зашли в кафе испить кофию, а

      вооруженный даже попытался спрятать винтовку под

      стол, но тревога была ложной...

      Жулику в фуражке объяснили, что прямо сейчас

      его никто убивать не будет, а даже дадут тысячу франков

      и расскажут, как заработать еще больше, и даже будут

      защищать какое-то время, но вот, если что-то будет

      схалтурено, то как только, так сразу. Осознав суть

      грядущих барышей, мулат преданно и часто закивал,

      роздал указания своей охране и застучал на машинке

      быстрее, чем шесть обезьян из рассказа Рассела Мэлони

      "Несокрушимая логика"*

      Через четверть часа к кафе подлетел курьер на

      мотоцикле и грохоча сапогами, которые ему были на два

      размера больше, и гремя волочившейся за ним

      наполеоновской саблей, отдал Адольфо честь по-

      британски, (потопав ногами и отсалютовав открытой

      ладонью) и вручил ему солидный с виду пакет...

      А еще через час, все беженцы знали, что на

      ближайшем аэродроме сопредельного государства

      приземлились то ли десять, то ли двадцать транспортных

      самолетов, дабы вывести их любимых в безопасное,

      комфортное и цивилизованное место. Но злые ООНовцы

      их специально не выпускают, чтобы успеть погрузить в

      самолеты партию манго, с целью спекулировать оным в

      своей Швеции (на центральном блокпосту стоял грузовик

      с манго и его многие видели, и хотя с этой машины просто

      сбежал водитель, для народа это манго стало главной

      уликой). Но есть, оказывается, выход. ООНовцы обязаны

      пропускать организованные группы беженцев, но тех, у

      кого есть бумага-пропуск о том, что они работали на

      предприятиях компании "Глобус" (название компании

      придумал Гусь). Именно эти бумажки печатал и толкал по

      пятьсот франков, вспотевший от жадности и страха,

      Адольфо (его предупредили, что если цена будет выше, то

      сдачу он получит пулей в затылок). Но мулат был далеко

      не прост, на улице его охранники вовсю торговали

      пропусками из-под полы. А к столику змеилась

      вооруженная очередь "руководителей" групп и, что

      характерно, без очереди никто не лез, ну, вернее, после

      третьего предупредительного выстрела со стороны

      нервничающих очередников, нарушители порядка

      кончились...

      А бедные шведы теряли последние крохи своей

      северной флегматичности, ибо не понимали, про какое

      манго орет возмущенная толпа и какие там самолеты

      прилетели, и что это за идиотские бумажки? А учитывая,

      что неизвестные снайперы продырявили все рации,

      шведский полковник плюнул и снял блокпосты, отведя от

      греха подальше технику и личный состав.

      А через границу хлынул поток людей и машин,

      среди которых затерялись два Ровера с известными, но не

      поименованными джентльменами и товарищами.

      *Ремингтон - старинная пишущая машинка,

      наследница легендарного Ундервуда .

      Агент Кин Конг против диких обезьян

      В районе пересечения границ одной маленькой,

      странной, но очень гордой Империи и еще пары

      государств с большей территорией, но меньшими

      амбициями, группа товарищей занималась организацией

      ложной закладки. Закладка (или почтовый ящик) - это

      такой тайник, где наши разведчики или шпионы

      оставляют что-либо для своей агентуры, или наоборот.

      Ну, а ложные закладки делают с целью ввести в

      заблуждение вражескую контрразведку, подсунуть дезу

      или просто подстроить ловушку.

      В этом месте, в принципе, уже была старая закладка

      для борцов с колониализмом, но приличные борцы в этих

      местах быстро закончились, и пять китайских автоматов,

      три сорок четвертых Дегтяря*, пара цинков, магазины,

      ленты и патронные короба остались не востребованными.

      В данный момент двое из ребят по приказу командира

      освобождали от старой смазки пулеметы и набивали

      ленты для шести коробов (пулеметами командир решил

      увеличить огневую мощь группы). А остальные

      размещали в разверзнутой яме привезенный с собой ящик

      и возились с дерном, ну, и завершал композицию

      дремлющий у дерева часовой. Он "дремал" уже минут

      пятнадцать с того момента, как в кустах кто-то начал

      шебуршиться, причем, так бездарно, что стало ясно - это

      не мирное дикое животное, но опасный хомо сапиенс,

      хотя и явно не профессионал.

      А тут вернулись демонстративно отошедшие по нужде

      бойцы, они вернулись не одни. Между ними по земле

      волочился на заплетающихся ногах субтильный мулат в

      слегка запачканной форме легионера. Экспресс-допрос

      выявил следующую полную трагизма историю...

      Жил был легионер Франсуа, был он обычным

      марсельским "снежком"*, работал официантом в

      маленьком портовом кафе, но после одной разборки

      между посетителями, переходящей в драку, очнулся

      лежащим на полу с окровавленным ножом в руке, причем,

      кровь была не его. "Снежку" доказать полицейским, что

      это была подстава, нечего было даже и пытаться. Хорошо,

      что, буквально через дорогу, был вербовочный пункт

      Легиона. И вот Франсуа, легионер 2-го класса, служит на

      близлежащей базе и вроде все хорошо, но, как это водится

      в жизни, в судьбу легионера вмешалась женщина.

      Франсуа усиленно подбивал клинья к Жюли,

      работающей на кухне и вроде подбил, и подбил вплоть до

      того, что они удалились под сень зарослей и деревьев, где

      начали предаваться плотским утехам. Но сладкая парочка

      не учла, что на дереве, под которым они расположились,

      на мудро припасенном Франсуа походном двухстороннем

      одеяле, пребывала стая мартышек.

      Если вам кто-то скажет, что у обезьян нет чувства

      юмора, то он беззастенчиво лжет, ибо чем объяснить, что

      мартышки сидели на своем дереве тихо как рыбки, до того

      момента, когда у Франсуа и Жюли не начало происходить,

      и тут обезьяны подняли галдеж, одновременно облегчаясь

      на несчастную пару. Но визг Жюли был еще громче

      галдежа приматов, и визжала она до тех пор, пока на её

      визг не прибежал патруль, который сначала заподозрил

      Франсуа в попытке изнасилования, а поняв, что

      случилось, в полном составе повалился от хохота на

      траву. Ибо несчастная пара в процессе страсти и стресса,

      соединилась, несколько э-э-э-э... теснее, чем им этого бы

      хотелось, и разъединиться самостоятельно у них не

      получалось. Отсмеявшись, патрульные отправили гонца в

      лазарет за носилками и санитарами, а учитывая то, что

      любая военная база по реакции инфополя на новости даст

      фору любому кружку вышивальщиц в провинции, народ к

      месту происшествия пер буквально колоннами.

      Повеселились, короче, на славу. Несчастную пару в

      госпитале разлучили, Жюли, как не странно, после этой

      истории стала пользоваться бешеной популярностью, а

      для Франсуа настали черные дни. Не издевался над ним

      только ленивый, и прозвище Кин Конг к нему прилипло

      на веки вечные. И Франсуа затаил злобу на обезьян, и стал

      составлять план страшной мести. А тут в курилке, шеф-

      сержант Кадуаль (который и придумал, кстати, кличку

      Кинг Конг), рассказал, что когда он служил в Гвиане,

      обезьяны достали легионеров своим воровством, и тогда

      они покрошили бриоши в несколько старых кастрюль,

      залили их дешевым ликером, и выставили на ночь на

      улицу, а утром собрали мертвецки пьяных обезьян в

      мешки и покидали в море. И Франсуа понял, что надо

      сделать...

      Убивать обезьян он не хотел, но мучительно

      поиздеваться над ними очень хотелось, и он решил

      усыпить приматов по методу шеф-сержанта, а потом

      сложить их в мусорный контейнер и запереть крышку, и

      пусть твари просыпаются в неизвестности.

      Итак, с хлебом проблем не было, но вот ликеры на

      базе были только у колонеля, большого их любителя. И

      Франсуа пошел на воинское преступление, обокрал своего

      командира, бывшего в отъезде, а вечером притащил к

      проклятому дереву огромный ржавый таз, и свершил

      первый акт мести, накрошив туда хлеба и залив

      ворованным ликером. А через пару часов пришло время и

      второго акта: спящие обезьяны были сложены в старый

      мусорный контейнер, который Франсуа накануне

      предусмотрительно притащил и замаскировал.

      Спать он шел в прекрасном настроении, а утром вся

      база была разбужена ревом полковника, который вещал,

      перемежая уставные обороты с грубой бранью, что вора

      отдадут под трибунал и расстреляют, так как с

      сегодняшнего утра бригада получила боевой приказ, и

      мародеров будут карать по законам военного времени. И

      легионер 2-го класса бежал в джунгли.

      Так что, Франсуа был для спецгруппы самым, что ни

      на есть роялем в кустах, ибо, помимо задания по

      устройству лже-точки, были и другие задания с узорами,

      например, аккуратно засветить точку перед

      потенциальным противником и попытаться завербовать

      кого-нибудь на базе. Легионер Кинг Конг идеально

      подходил для двух последних. С Франсуа провели

      задушевную беседу, дали пачку засаленных франков и

      вбили в голову следующую легенду... Франсуа,

      затравленный сослуживцами, напился в увольнении,

      попал в какой-то притон, сильно выиграл и подслушал

      подозрительный разговор двух типов о каком-то тайнике.

      Два типа говорили на портовом Марсельском сленге,

      который вне Марселя мало кто знал. Франсуа притворился

      спящим в салате, а потом проследил негодяев и засек

      место, где они сели в машину без номеров, погрузив в неё

      какой-то ящик, за машиной он, конечно, проследить не

      смог, но запомнил из разговора примерные координаты

      тайника. И вот почему он и задержался в увольнении, и

      вот откуда у него деньги, если кто спросит. Где притон,

      он, конечно, забыл, когда протрезвел, а притонов таких в

      городе было полно. А фразу "...пятьдесят восьмой пост и

      на сорок пять градусов от трассы пройти сто восемнадцать

      метров, и искать между трех деревьев мусесе...", он

      запомнил с точностью до буквы. Вот именно так Франсуа

      и должен был все рассказать местному "молчи-молчи".

      Ну, и пару бумажек он подписал, куда ж без этого.

      Так что, хеппи-эндд был массовым. Группа полностью

      выполнила задание, Франсуа отмстил обезьянам и

      косвенно своему главному обидчику - шеф-сержанту, ибо,

      именно Кадуаль командовал патрулем, наткнувшимся на

      обезьяний ящик, и именно Каудаль открыл его, услышав

      подозрительный шум, и именно об Каудаля обезьяны

      отталкивались, как от трамплина, выпрыгивая из ящика,

      по своей традиции отчаянно вереща и справляя на ходу

      большую нужду. Несчастный сержант чисто на автомате

      рванул в сторону и полез на первое попавшееся дерево, с

      которого сорвался, и с диким ревом рухнул на землю, и с

      этого дня шеф-сержанта стали звать в Легионе - Тарзаном.

      Р.S. В то роковое утро полковник скандалил вовсе не

      из-за ликера, а из-за пропавшей сотни боевых рационов. О

      ликере он узнал несколько позже, но это уже совсем

      другая история о Кинг-Конге, Тарзане и диких обезьянах.

      Дегтярь* - жаргонное название в войсках РПД-44

      Ручного Пулемета Дегтярева. Это очень хороший

      пулемет. Стреляет патронами 7,62 от Калаша и

      снаряжается лентой на сто патронов в подвесном коробе.

      Кубинцы его очень любили, да и вражины за ними

      охотились для личного употребления. Единственное -

      местные не любили короба, и обходились летами на

      пятьдесят патронов.

      Шеф-Сержант* (Sergent-Chef) - унтер-офицерское

      звание во Французском Иностранном Легионе. Вторая

      снизу из пяти унтер-офицерских рангов.

      Снежок* - неполиткорректная кличка эмигрантов из

      Африки во Франции.

      Куриные блинчики с Маслятами

      Шаманы, Шиши, Колдуны (штатские называют их

      шифровальщиками) - это элитные специалисты, чем-то

      созвучные по ценности к минерам, ибо работа у них такая

      же тонкая и весьма важная. И те и другие держат в своих

      руках сотни жизней, и иногда их работа причудливым

      образом пересекается.

      В одной стране, недалеко от Андаманского моря,

      специалисты главного потенциального противника,

      отходя после сокрушительного поражения в Аннаме,

      реформировали местные спецслужбы. И тут служба

      радиоперехвата, соответственно, перехватила достаточно

      длинную радиограмму, что давало надежду на

      возможность её расшифровки. Виндтелкерсы трое суток

      бились над шифром и выцепили кое-что членораздельное.

      Это, во-первых, была цифровая группа 11.07.7*, во-

      вторых, слова "блинчики" и "андаман", а, в-третьих, почти

      фраза "куриный экспресс".

      Привлеченный к разрешению проблемы

      дешифровщик-аналитик из аппарата советников имел

      восточные корни, и поэтому по его лицу и моторике

      нельзя было определить, что он находится на грани

      помешательства. Впал несчастный секонд-лейтенант в

      данное состояние после анализа магнитофонных записей

      переговоров русских танкистов и летчиков в бою. Сам

      эксперт был воспитан в пуританской семье и то, какими

      жуткими сексуальными извращениями грозили, (а то и

      предлагали) друг другу эти страшные Русские, абсолютно

      выбило несчастного эксперта из колеи. Он с внутренней

      дрожью открывал конверт с новой задачей, но, слава

      Даллесу, в этом тексте никто никому не угрожал

      изнасилованием кувалдой, не просил прикрыть кому-то

      jopu и не интересовался, в какой степени его оппонент

      трансформировался в мужской половой орган (ohrenel).

      Секонд-лейтенант несколько успокоился и приступил

      к аналитике. Итак, группа цифр, это, безусловно, 11 июля

      этого года. Фраза "куриный экспресс" - это либо

      иносказательное название транспортной операции, либо

      название какой-нибудь компании. Но вот слово

      "блинчики" явно будило какие-то ассоциации. Эксперт

      глубоко задумался и память не подвела. Несколько лет

      назад он читал в закрытом обзоре, что русские в военном

      сленге иногда называют противопехотные и

      противотанковые мины блинами. И, приводившаяся в том

      обзоре фраза "испечь блинов", трактовалась ни больше не

      меньше, как - установить минной поле. И тут же он

      вспомнил, что в этом же отчете говорилось о том, что в

      некоторых русских секретных документах страна, где он

      сейчас находился, кодировалась, как Андаман!

      Вот оно! Все фрагменты мозаики встали на свои места.

      Где-то в стране, 11 июля, должна произойти диверсия, и

      мины или взрывчатку повезут в чем-то, связанном с

      курами. И началось...

      Первыми пострадали местные пейзане, разводившие

      кур. Этих вкусных пернатых тут возили в больших клетях,

      и, первым делом, военная полиция и прочие альгвазилы

      стали обыскивать эти транспортные средства, куры при

      этом, естественно, помимо усушки и утруски, просто

      пытались сделать ноги и крылья, и хозяева несли весьма

      неприятные имущественные потери. Грузовик с куриным

      пометом тоже был жестоко, но безрезультатно, обыскан.

      А потом удача контрразведчикам вроде улыбнулась. На

      границе появился подозрительный конвой

      рефрижераторов с курятиной. Документы не внушали

      доверия, ибо начальник этой гуманитарной акции - ООН,

      будучи по паспорту датчанином, имел явные китайские

      черты и два швейцарских офицерских ножа, - один на

      поясе в чехольчике, а другой в сумке, ну, ясно, что шпион

      и диверсант.

      Надо сказать, что полевые офицеры спецслужб Белого

      орлана относились к ООНовским гуманитарным миссиям

      на территории стран Третьего мира с таким же

      подозрением, как наши, скажем, к группам из Корпуса

      мира.

      Так что, колонну остановили, оцепили, цинично

      вытащив аккумуляторы, обесточили от греха подальше,

      персонал положили мордой в грязь, и стали ждать

      саперов. А вот саперы были местные и, естественно, не

      спешили.

      Короче, когда через несколько часов саперы приехали,

      и когда оказалось, что ничего опаснее размороженных кур

      в машинах нет, а миссия ООН уже пригрозила местным

      властям, что прекратит поставки продуктов, операцию

      "Куриный экспресс" пришлось свернуть. А все

      начальники, причастные к скандалу, получили от верхнего

      руководства серьезных люлей.

      О явной сути этой шифровки вражины так ничего и не

      узнали, а зря...

      Дело было в том, что в сопредельном государстве, где

      все были за нас, наши инструкторы обкатывали

      мастерство своих учеников на ниве радиодела и

      шифровки-расшифровки. Несколько учебных групп

      мотались на весьма большом пространстве, кто ехал в

      автобусе по сопредельной рокаде, кто болтался в море на

      катере, кто был на стационарной точке. А суть учений

      была в том, что группа, изображающая из себя Центр,

      давала шифрованную радиограмму, а учебные группы

      должны были её расшифровать (все эти действия шли по

      разовому учебному шифру) и отправить квитанцию о

      выполнении учебной задачи. Самое интересное было то,

      что в качестве текста сообщения радисты пересылали

      меню местных ресторанов и кафе. И все то, что из-за

      простоты шифра смогли понять потенциальные

      противники, было просто фрагментами названий блюд.

      Так что, сами понимаете, после этого случая у всех

      местных контрразведок выработалась стойкая

      идиосинкразия на все куриное. А наши, естественно, об

      этом прознали...

      И тут как раз возникла проблема с боеприпасами у

      одной местной марксистской группировки. Ребята

      вовремя подсуетились и громко заявили, что профиль

      Ленина на знамени гораздо приятственнее, чем профиль

      Мао (на самом деле они считали ревизионистами и Мао, и

      Ленина, но уж больно патроны нужны были). Кратчайший

      путь в те горы и веси, где оперировали новые почитатели

      бестселлера "Капитал", лежал как раз через ту страну, где

      намедни была куриная паника.

      Двести тысяч патронов закатали в нестандартные

      жестянки, наклеили этикетки - "Куриные консервы", и

      нагло, не скрываясь, провезли через все заставы.

      Пришлось, правда, сделать тысячу банок настоящих

      консервов. А что поделаешь, мелкую коррупцию никто не

      отменял.

      Чего только не сделаешь для окончательной победы

      великого революционного учения, того самого, которое -

      "путеводная звезда" для рабочего класса и трудящихся

      всего мира.

      Страусы и психология

      Чем менее населена местность, тем сложнее, в

      некотором плане, вести там свою деятельность разведке.

      Все на виду, все друг друга знают, слабые морально уже

      давно завербованы. А работать-то все равно надо...

      Через эту долину тянулось шоссе, и тянулось оно к

      самому удобному перевалу через местную горную гряду,

      и тянулось оно от одного очень важного порта, где ждали

      еще более важный груз, важный и финансово, и

      политически. И тут поступили сведения, что где-то в этих

      местах имеет быть секретная база потенциального

      противника. И Центр приказал эту базу срочно найти, а

      вдруг, не дай Коллонтай, это база диверсантов, которые

      покусятся на тот самый груз.

      Ну, первым делом, напрягли аналитиков, а куда же без

      них, но аналитикам для работы нужна информация.

      Непосредственно в этих местах резидентуры не было, так

      что, срочно пришлось изыскивать биологов, зоологов и

      прочих профессоров, едущих проездом из Мехико на

      Суматру ловить бабочек. И работа закипела.

      Секретный объект, на котором находятся более десяти

      человек, не может долгое время оставаться незаметным.

      Потому что дюжина постоянного персонала - это уже

      минимум тонна продуктов и предметов первой

      необходимости в месяц, плюс водоснабжение, плюс

      канализация любого вида, ну, и связь - что радио, что

      проводная, оставляет свои следы. То есть - зацепиться

      всегда есть за что. В данной долине был один город

      населением тысяч за пятьдесят, он же - центр провинции,

      еще пяток городков поменьше и какое-то количество

      гасиенд, и даже какие-то монастыри, правда, в основном

      разрушенные. Гасиенды эти занимались скотоводством. И

      главенствовали там три Дона, давно поделившие сферы

      влияния. Для пущего консенсуса он имели личные отряды

      ранчерос-пистольерос, которые иногда занимались

      мелкими хищениями скота у конкурентов, на что Доны

      закрывали глаза, так как этот обоюдный процесс позволял

      держать мучачос в форме. Существовал негласный лимит

      на количество похищаемого скота, хотя по негласному же

      правилу, охрана, если что, вела огонь на поражение, но

      поводом кровной мести это никогда не было. Но после

      анализа поступившей информации, гасиенды из числа

      подозрительных объектов сразу вычеркивались, так как

      все их владельцы искренне ненавидели гринго, так как

      экспортные цены на мясо устанавливала американская

      компания, и были они, по мнению местных скотоводов,

      унизительно низкими. И еще выяснилась одна интересная

      деталь: эти гаучо иногда безобразничали вне границ

      провинции, редко, но достаточно нагло, и по косвенным

      признакам - иногда даже по заказу.

      А информационная копилка все наполнялась и

      наполнялась. В главном полицейском управлении

      провинции вербануть никого не удалось, равно как и в

      канцелярии алькальда, там уже все нужные люди были

      кем-то прикормлены и плюс тот ареал явно кто то пас. Но

      одному из наших засланных казачков, изображавшему для

      разнообразия не энтомолога, а молодого наследника

      сумасшедшего миллионера, который должен был согласно

      завещанию устроить именно в этих местах ферму для

      разведения страусов, удалось подружиться с неким

      офицером дорожной полиции. Офицер пребывал в тоске

      от бесперспективности карьеры и от невозможности

      поправить свои финансовые дела, поскольку на участке

      трассы, который он курировал, ездили исключительно

      скотовозки и рефрижераторы с мясом, которых касаться

      было просто опасно. Причина была в том, что Доны

      платили непосредственно начальнику полиции, плюс

      туристы гринго, с которыми не хотелось связываться и

      местная мелочь, с которых толку, как со стрижки пекари,

      визгу много, а шерсти мало. От скуки инспектор стал

      фиксировать проходящие по трассе в его дежурство

      автомобили и даже вел какую-то статистику. Узнав об

      этом хобби полицейского, собеседник велел официанту

      унести писко и принести французский коньяк, и стал

      инспектору самым лучшим другом. А аналитики

      получили очень важную статистическую подборку по

      местной логистике. И интересный вывод последовал...

      Мясо по трассе возили, как правило, большие

      рефрижераторы, и, что характерно, в сторону

      мясокомбината они ехали с выключенной холодильной

      установкой, а оттуда - с включенной. А пару месяцев тому

      назад на трассе появился маленький рефрижератор, так у

      него холодильник работал редко и только на контркурсе с

      большими собратьями. Похоже клюет, оживились все

      члены команды.

      Следующим этапом поиска была работа на трассе, и

      там нашелся весьма удобный для поиска объект: комплекс

      из кафе и заправки на перекрестке трассы, и второй по

      важности местной дороги. Водилы там традиционно

      обедали и общались. Туда и направился страусиный

      фермер с простоватым лицом и карманами полными песо.

      Он объяснил шоферам, что хочет купить рефрижератор

      для перевозки страусиных яиц, но вот машины местных

      кабальеро слишком большие, а не бывает ли

      рефрижераторов поменьше. В полемике, развернувшейся

      в кафе, и всплыл тот самый маленький рефрижератор

      марки "Форд-транзит", который, как выяснилось,

      приезжал из соседней провинции, имел её номера и

      сворачивал с трассы где-то между 210 и 260 километрами,

      остальное было уже делом техники.

      В данной местности была тайная организация

      Социалистической Революционной Молодежи,

      замаскированная под спортивный мотоклуб. Учитывая,

      что Харлеи - это очень дорого, для Клуба закупили

      мотороллеры "Шершень", на которых ребята рассекали по

      городам и весям, подрабатывая заодно курьерами. Вот

      этих веселых моторизованных комсомольцев и

      задействовали на разъяснения адресата посещаемого

      таинственным "неправильным" рефрижератором, и ребята

      в этом преуспели. На отметке 240 был поворот к воинской

      части, там дислоцировался саперный батальон с охранной

      ротой, и туда испокон века никто не совался. Снабжали

      эту базу с той стороны перевала ежемесячными конвоями

      из армейских грузовиков, и именно на дорогу, ведущую к

      этой базе, каждый раз сворачивал таинственный фургон.

      Проникнуть в окрестности базы было сложно даже

      Красным мучачос, охрана зверствовала и стреляла если

      что без предупреждения. Но еще одну странность ребята

      смогли выяснить: в зону охраны теперь помимо базы

      входили развалины старинного монастыря, и этот

      монастырь теперь стоило разъяснить более конкретно. И

      настало время пистольерос-гаучо, хотя они об этом еще не

      догадывались.

      Из трех отрядов пистольерос самым неудачливым был

      отряд с гасиенды Дона Фульхио, и скота они украли

      меньше других, и самих их обкрадывали чаще, и их

      налеты в соседних провинциях не имели особых успехов.

      И Рамиресу, командиру именно этих гаучо, подкинули

      информацию, что на фургоне, замаскированном под

      рефрижератор, возят элитную контрабанду. И Рамирес

      заглотил наживку. В форде-транзит был водитель и два

      охранника, они положили треть команды Рамиреса и,

      бросив машину с изрешеченными колесами, ушли в

      зеленку. В машине взбешенные гаучо нашли несколько

      комплектов женского белья, косметику, книги, хорошие

      продукты и элитные спиртные напитки, ну, и кое-чего по

      мелочи. То есть, практически, стрижка пекари: визгу

      много, а шерсти мало. Атут еще прилетел военный

      вертолет, и уцелевшим гаучо пришлось делать ноги. За

      этим шумом и гамом один из моторизованных

      комсомольцев смог подобрать на шоссе бутылку очень

      дорогого Шотландского виски Буннахавэн и пару книжек,

      "Экспериментальная психология" Вудвортса Роберта и

      "Четыре квартета" Томаса Элиота.

      Вывод аналитиков был однозначен: тут существует

      секретная база, но на ней присутствуют весьма

      высокооплачиваемые специалисты с высоким уровнем

      интеллекта и, судя по всему, - это научные сотрудники, а

      не рейнджеры. То есть - угрозы транзитным грузам,

      перемещаемым по шоссе, данная база, скорее всего, не

      несет. И последний штрих поставили опять же ребята из

      мотоклуба: они умудрились сфотографировать монастырь,

      и на фото явно был виден предохранительный купол

      какой-то мощной антенны.

      Груз прошел по трассе без проблем, и две сотни

      импортных танков в соседней стране стали одномоментно

      еще больше превосходить аналогичные машины

      потенциального противника.

      Одно слово - аналитика.

      Как разбить окно без рогатки?

      В одном далеком городе, на месте заброшенной

      промзоны, вырос офисный центр. Там были, в основном,

      банки и всевозможные конторы, и на самой окраине еще

      остался заброшенная пивоварня эпохи большого кризиса.

      Престарелый хозяин в деньгах не нуждался, а пивоварню

      не хотел продавать, потому что она ему напоминала о

      бурной юности. Именно на этой пивоварне он увеличил

      свой капитал в несколько раз, позиционировав её в

      документах как прачечную, но производя на ней

      ассортимент продукции для бутлегеров.

      И в этом самом офисном центре пребывало некое

      стеклянное здание, прозванное горожанами "Башня". Это

      был семиэтажный параллелепипед, построенный,

      казалось, целиком из стекла.

      Так вот, одной союзнической структуре позарез

      понадобилось, чтобы в начале любого рабочего дня, но в

      течение ближайшего месяца, полностью разбились стекла

      в одной конторе на пятом этаже, и разбились бы,

      желательно, по естественным причинам. Сами они не

      справлялись, и поэтому наши прислали им группу

      поддержки.

      Итак, первым делом были нужны мысли по методике

      борьбы с остеклением и, естественно, повод для

      официального доступа к этим стеклам.

      Геноссе Тэ, прозванный так за не детскую любовь к

      Die Sovietischе Tokarew TT-33 Pistole, (или, как там будет

      правильно, на дойче мове), предложил инициировать в

      окрестностях здания перестрелку, и в её процессе

      случайными пулями выбить нужные стекла. Геноссе Тэ

      всегда таскал с собой пару ТТэшек, для конспирации

      перебив советские номера и клейма на китайские, и

      грубовато их зачистив. А сам из двух стволов с

      пятидесяти метров за пару десятков секунд клал в

      мишень, величиной с донышко стакана, все 18 патронов.

      Отсутствие предохранителя и самовзвода Геноссе Тэ

      считал, скорее, положительными качествами, а на

      разговоры о возможных осечках следовала отповедь, что,

      мол, за патронами надо смотреть. Так что, его

      предложению никто не удивился, но в серьез его не

      приняли. Как объяснил ему присутствующий здесь

      эксперт из команды присланных на помощь товарищей,

      такие стекла, как на том доме, можно разнести только из

      пулемета, а вот с помощью химии, так вполне.

      И тут старший товарищ спросил: "А обязательно

      разбивать окна только на одном этаже?". И, сделав

      поистине Качаловскую паузу, пояснил: "А давайте

      грохнем все стекла в этом домике!"...

      И народ, выразив должное восхищение товарищу

      майору (от слова maior - старший), приступил к

      разработке методик и поводов.

      Разбор поднятой по району информации дал

      следующие интересные факты. Не так давно, наконец,

      преставился старый бутлегер, и его наследники с

      радостью продали его пивные пенаты, и инвесторы как

      раз сейчас объявили тендер на снос, но рамки

      "технические условия - цена" никак не устраивали

      договаривающиеся стороны. Подрядчиком было сложно, а

      заказчикам -дорого. Тут оживились сразу двое

      сотрудников братских структур и заявили почти в унисон,

      что тихо и аккуратно грохнуть такой комплекс системой

      микровзрывов - это не вопрос. И тут майор подал еще

      одну мысль, что, мол, пылищи-то от этого будет о-го-го, а

      Башня как раз рядом, и её потом обязательно будут

      отмывать, только вот надо сделать так, чтобы пыль

      обязательно была, так сказать, погуще. И как раз тут

      можно будет легально применить некие химические

      средства, которые будут гораздо мощнее рогатки и

      гораздо, в данном случае, функциональнее пистолета

      "Тульский Токарев".

      Время еще терпело, так что, сделать необходимые

      документы, подтянуть специалистов, доставить химикаты,

      найти фирму, которая смогла бы представить нужные

      возможности и.т.д., удалось к самому спеху. В том числе

      успели закупить сотню-другую мешков цемента,

      которыми декорировали шурфы с микрозарядами.

      И вот наступил день взрыва. Дабы не срывать работу в

      близ лежащих конторах, - это была суббота, за

      оцеплением, естественно, стояли толпы любопытных, но

      первоначальный эффект их не сильно порадовал. Сначала

      по стенам побежали огоньки и дымки, протуберанцами и

      облаками вздыбилась пыль, потом здание пивной стало

      оседать, и когда оно уже почти подрасползлось по земле,

      что-то там внутри громко протрещало, и пыль

      взметнулась еще выше, закрывая все на десятки метров

      вокруг. Ближние здания в офисном центре сразу потеряли

      лоск и вид, но особенно это было заметно по Башне.

      С мытьем окон Башни решили вообще все

      элементарно. Фирме, занимающейся наружной мойкой

      витрин, предложили в рекламных целях некий состав, не

      только не взяв за него денег, но и приплатив, и обязав при

      этом хозяина мойщиков принять в бригады специалистов-

      инструкторов от производителя моющей жидкости.

      Именно представители лично наполняли баллоны

      спецопрыскивателей и учили ими пользоваться

      мойщиков. Понятно, что это был не простой состав, да и

      представители туда кое-чего при заправке добавили.

      Теперь чтобы хитрая химия сработала, нужна была только

      вода, но минимум через десять часов. Мойщикам было

      честно сказано, что для успешности технологии натертую

      составом поверхность надо полить самой обычной водой.

      И вечером в воскресение данное действо было выполнено,

      а ровно в восемь ноль-ноль утра по местному времени со

      стороны Башни пошел громкий треск, переходящий в звон

      - это трескались и падали многочисленные стекла на всех

      этажах. Разум снова победил сарсапариллу.

      Зачем нужны были эти разбитые стекла - не скажу, ибо

      сам не знаю и совсем об этом не жалею. Ибо большие

      знания - это, как правило, не меньшие печали.

      Логистика велогонок, для Доктора Маньяка

      В одной средней величины банановой республики, внезапно наступила демократия. Диктатор добровольно передал власть народным избранникам. Был выбран парламент, в парламенте выбрали премьера, но вот силовые министерства сохранились за бывшим каудильо. Он совместил портфели министра внутренних дел, а это было для тех мест покруче любого парламента.

      Все эти демократические новации наступили по настойчивому желанию заокеанского Старшего брата. В пригороде местной столицы был расположен международный медицинский институт, который занимался разными интересными проектами, как бы сказать не для общего пользования, а в республике нарастало левое сопротивление, что было чревато беспорядками и возможной сменой власти и, следовательно, представляло опасность для Института. И по сему тут наступила демократия. Но как вы понимаете, были и другие силы, которые помогали тем, кто считал, что Карл Маркс лучше Рокфеллера, и у сторонников этих сил был свой лидер - доктор Маркадос.

      Он возглавлял свежеобразованную партию Прогресса, на самом деле состоящую из сторонников запрещенного движения "Красные мачете" и имел в парламенте 12 %, которые на ближайших выборах могли резко увеличиться. Это естественно не нравилось ни Каудильо, ни его хозяевам, а так как политическое убийство отпадало из за выборов, наймиты Мирового империализма составили коварный план...

      В соседней стране, две сестры-близняшки, обвинили доктора Маркадоса в том, что три года назад, когда он там был на медицинской конференции, то заманил несчастных невинных девушек-подростков к себе в номер, где зверски надругался над ними, запугал, а потом еще раз надругался (То, что доктор был там с женой в расчет следствием не принималось). Больше того, девушки сохранили одежду, в которой над ними надругивался Айболит, ставший Бармалеем и на ней, были обнаружены, его, так сказать биологические следы. На Маркадоса быстро завели дело и стали требовать его выдачи, на что местная юстиция с радостью согласилась, доктора заарестовали и стали ждать фельджандармов из сопредельного государства, чтобы отдать им узника. В прессе поднялся большой шум, причем левые газетчики называли Маркадоса - Узник замка Иф, а правый Доктор Маньяк, иллюстрировали материалы об узнике, крикатурами с изображением докторов с мачете. Но у Красных мачете тоже был Старший брат, который прислал несколько своих младших братьев помочь товарищам по классу...

      - "Итак, что мы имеем", - спросил товарищ Вальтер и продолжил, -"а и имеем мы то, что до приезда альгвазилов за нашим другом три дня и пара комплектов такой же как у них униформы будут послезавтра, но вот как перехватить и подменить настоящих жандармов, этот вопрос пока открыт. Какие будут мысли и предложения компаньерос ?" -

      Посыпались кучи вариантов, от забавных (разместить перед тюрьмой бродячий цирк), до чисто авантюрных (подкупить командира гвардейского бронеэскадрона, что бы его "Шерманы" обстреляли тюрьму). Но тут компаньеро Хосе Крупский (это не шутка, многие партизаны и подпольщики брали псевдонимы в честь Советских революционных героев), так вот Хосе напомнил, что именно в день Х в городе будут происходить традиционные велосипедные гонки.

      Эти гонки уже лет десять проводятся по завещанию, местного набоба Дона Алонсо, который некогда разбогател, найдя в предгорьях золотую жилу, к старости впал в маразм, стал разводить карликовых пинчеров и в честь своего любимца Холли, погибшего под колесами велосипеда, организовал ежегодный велосипедные гонки на приз "Бедняжки Холли", субсидировав на это солидную сумму, заложив эти расходы и в завещание. Плюс к субсидиям, на премирование победителей была выделена две дюжины золотых самородков, на все 24 года заездов, именно столько времени должны были производится гонки. Так что гонки пользовались огромной популярностью, тем более что по их правилам, участвовать в них мог любой велосипедист, надо было только предъявить велосипед, зарегистрироваться и получить красную безрукавку с портретом незабвенного пинчера Холли. Еще эти гонки пользовались популярностью у юристов, ибо наследники Дона, каждый год пытались опротестовывать в суде вменяемость своего богатого предка, на момент подписания документа об организации гонок. Короче все были при деле и всем было весело.

      Под гонки, по городским улицам каждый раз строился новый маршрут и вдоль маршрута, для автомобильного транспорта перекрывались все прилежащие улицы. Для регулировки движения, помимо полиции привлекались добровольцы из велоклубов и тут была хорошая лазейка для участников операции, ибо во всех трех велоклубах было полно сторонников Маркса и Фиделя.

      Клубов кстати было три, исходя из этнического состава населения данной страны, где проживали метисы - ладино, потомки испанцев - латино и потомки рабов - негро. И у каждой этнической группы был свой клуб и клубы естественно соперничали, но мирно и без криминала. Самым страшным наказанием, было исключение из клуба, и дисциплина была практически армейская.

      Волонтеры из клубов стояли в оцеплении по маршруту и поставить там, где нужно своих людей не было проблемой, плюс к этому незадолго до часа "Х", на затрапезном траулере, чинившимся в порту, заработала хитрая техника, которая перехватила на себя полицейскую радиосвязь.

      Местные власти, не случайно выбрали для перевозки узника день соревнований, ведь все внимание жителей приковано к ралли, но на этом прислужники империализма и погорели.

      Ситроен с зарубежными жандармами едущий в тюрьму пару раз застревала в искусственных пробках, потом был направлен своими регулировщиками в хитрый объезд, где, был зажат между двумя мусоровозами, обезврежен и зачищен, после чего поменяв экипаж, лихо подкатил к тюрьме. Вышедшие из автобуса "жандармы" обменялись приветствиями с местными коллегами, забрали узника и дали по газам.

      А с радио-траулера на все полицейские рации прошло сообщение о том, что в районе Эмперанса, на сына каудильо участвующего в гонках инкогнито, готовиться покушение, что естественно вызвало панику.

      Короче доктора Маркадоса успешно доставили на траулер, который мирно почапал в нейтральные воды.

      Импортных альгвазилов замели в полицию за пьянство и неопрятный вид (после захвата их заставили переодеться в лохмотья и насильно влив им в глотки по литру "Пульке", посадили в мусорный ящик.

      А Вальтер, которого доктор Маркадос, достал жалобами на жестокость тюремщиков, отвлек его от бесед с собой подкинув ему план коварной мести, которую доктор и стал вынашивать.

      Через несколько дней, на пресс конференции, на которой Маркадас разоблачал скрытную диктатуру, царящую в его отечестве, доктор добавил несколько теплых слов про персонал узилища где его содержали, заявив, что без их помощи и содействия он не выжил бы. Вот такая вот страшная месть.

      Кошки и собаки против ЦРУ

      В одной небольшой стране, ждали визита Большого брата, местный диктатор срочно выпустил из тюрьмы пару журналистов, которые осмелились написать, что глава прошлого режима был не такой уж и плохой и даже где то легитимен и в очередной раз помиловал престарелого оппозиционера, постоянно требующего созыва Кортесов, и постоянно за это огребавшего.

      Но в этой стране были и левые силы под названием "Бригада Серп и молот" и леваки кипели революционным энтузиазмом, переходящим в желание исполнить и диктатора и его заокеанского гостя. Но у леваков, как раз в это время гостил инструктор из страны, где даже Фидель был вынужден носить ушанку. Инструктор связался со своим командованием и получив свежие ЦУ, собрал молодых командиров "городских партизан" и обратился к ним с пламенной речью (иных вариантов голосовой информации, они просто не воспринимали). Инструктор объяснил молодежи, что есть вещи страшнее пули снайпера или гранаты и это публичный позор, и если они смогут унизить службы охраны диктатора и заокеанского империалиста, то над империалистами будет хохотать весь мир.

      И главное в процессе акции, посильнее напугать местных альгвазилов, ведь не даром Фридрих Энгельс говорил, что - "Трусость отнимает разум".

      Операция Пополь* началась за два дня до приезда высокого гостя...

      Первым делом, надо было отвлечь местную жандармерию и агенсию. Для этого у инструктора нашлись кое какие дивайсы. Через прикормленных осведомителей жандармерии, была сброшена информация о том, что левацкое подполье начало минную войну, причем весьма необычную. Центр города будет заминирован минами-ловушками в виде кучек экскрементов. Это была, так сказать, небольшая месть ЦРУ, которое в свое время разработали радиомаяки подобного вида, и в одной стран Восточной Европы, лица имеющие отношение, были вынуждены несколько дней, исследовать все подозрительные кучки и далеко не все из них, были муляжами.

      Естественно, местные полиция и жандармерия, кряхтя и обзывая террористов и свое начальство нехорошими словами, изучали следы деятельности Хомо сапиенс и ряда персонажей из книги старины Брема и в нескольких особенно крупных, обнаружили старые добрые французские гранаты М-37. Что только прибавило паники.

      А на самом кануне приезда Высокого гостя, через агента двойника, была слита инфа о группе албанских шпионов, у которых в обуви спрятаны рации и оружие (эта разработка кстати, была прекрасно известна ЦРУ) и началась паника со скандалом. В эти буколические времена, было еще принято в приличных отелях выставлять обувь за дверь номера, ежели постоялец хотел что бы ее почистили, так что первым делом, ночью осмотрели обувь в коридорах (естественно добросовестно ее перепутав), а с утра в отель итак уже кипевший от возмущения, подтянули двух проводников с собаками, натасканными на запах взрывчатки. Но часть гарсонов, относящихся к пролетарскому подполью, мало того, что приняли бурное участие в обувной мешанине, так они еще пометили часть обуви постояльцев э-э-э-э-э-э... кошачьим запахом и псины стали яростно обгавкивать всевозможных солидных людей и даже их дам.

      Но финалом этого перфоманса, даже много лет спустя, вельми гордились его участники...

      Когда все вроде улеглось, ни взрывчатки больше, ни снайперов, ни даже раций за подвязками, нигде обнаружено не было и кортеж Заокеанского гостя подкатил к отелю и Very Important Person вступила в вестибюль... по гостиничной трансляции грянула известная песня борьбы "Венсеремос", а когда один из местных жандармов, у которого от напряжения последних дней окончательно поехала крыша, открыл огонь по динамикам и рецепшену, то стало окончательно весело.

      Прав таки был Энгельс.

      P.S. На другой день было обнаружено, что арсенал жандармерии был обчищен начисто. Ведь большая часть личного состав, носилась по столице и копалась в собачьих кучках. А у партизан в сельве, появились новенькие М-16* и G-3*,конечно это не АК-47, но политически более правильно, хотя Калаши в отряде тоже имелись.

      Пополь* - птица-демон из эпоса Майя

      * Подслушивающий ботинок. Использовался тайной румынской полицией в 1960-1970-х годах, чтобы шпионить за американскими дипломатами.

      М-16* - Американская автоматическая винтовка

      G-3* -Германская автоматическая винтовка

      Дух Валумбе и дети. Рождественская

      История

      В канун Нового года группа мужчин в тропической форме

      без знаков различия коротала время в большом ангаре.

      Ангар был с кондиционером, и там присутствовали

      минералка и пиво, причем, штабелями, что народ весьма

      радовало. И еще ребят радовало, что они, наконец, ждут

      оказию на аэродром и смогут справить Новый год дома,

      там, где снег и елки настоящие.

      Но, помимо болезней и кусачих насекомых, Всевышний

      создал начальство, дабы жизнь подчиненным не казалась

      медом. Возможно, в этом есть какой-то высший смысл,

      например, в том, что чем реже ешь мед, тем он вкусней.

      Однако, воинские люди чувствовали от этого печаль и

      оскудение.

      На этот раз в роли ограничителя меда выступил советник

      по политической части, и он заявил следующее... Что,

      мол, товарищи офицеры, только что выяснилось, что

      самолет будет послезавтра и, так как у вас на сегодня и

      завтра нет никаких дел, то надо помочь местному

      гражданскому населению осознать Новогодние

      праздники. Учитывая то, что вас тут в лицо мало кто

      знает, именно вам предлагается в роли Дедов Морозов

      обойти местные детские учреждения и вручить детям

      подарки. А о том, что существует некий Дед Мороз,

      раздающий подарки, дети узнали буквально на днях, ибо

      ранее данный персонаж народного фольклора был в этой

      местности не известен. Командир подразделения

      заикнулся было об отсутствии соответствующих

      костюмов, но замполит сделал руками успокаивающий

      жест и поведал, что в город накануне штурма, вместе с

      прочей помощью от ООН, поступил комплект костюмов

      Санта Клаусов. Командир пробормотал, что как-то не

      совсем политически верно вручать подарки будучи в

      костюме буржуазного Санты, на что снайпер Мишка,

      штатный и завзятый балагур подразделения, прошептал

      ему на ухо, что ции дити, вряд ли отличат Дiда Мороза от

      Санта Клауса, ибо до этого не видели ни того, ни другого.

      Короче, крыть было нечем, и ребята с грустной

      неизбежностью стали ждать солдат из комендантского

      взвода с костюмами, и костюмы появились. Народ

      радостно стал примерять шубы (естественно, сняв

      униформу, ибо декабрь тут был не слишком холодным -

      не больше 25 градусов... тепла). Примерка уже проходила

      достаточно весело, но когда Серега возмущенно взревел, а

      что это, мол, за сумасшедший Дед Мороз, растягивая в

      руках доставшийся ему костюм, народ буквально рухнул

      от смеха. Сереге достался самый большой костюм, и это

      оказалась не шуба Санты, а костюм оленя Рудольфа. Сам

      костюм был в виде комбеза, а голова с рогами

      откидывалась, как капюшон. Снайпер Мишка кричал, что

      он, наконец, знает як виглядає снiгуронька цього

      американського Дiда. Но тут смех прервал взрыв,

      раздавшийся в центре города. Телефон молчал, и мы на

      всякий случай проверили оружие с которым, естественно,

      не расставались.

      А через четверть часа в ангар ввалился окровавленный

      офицер разведотдела Народной гвардии. Его буквально

      шатало от слабости, в руках он сжимал автомат без

      магазина, но фраза, которую он успел произнести,

      прозвучала достаточно четко:

      - Компаньерос, там банда, они сейчас нападут на

      интернат, уведут детей в джунгли и будут убивать каждый

      час по одному ребенку, пока из тюрьмы не выпустят их

      главарей . Вы ближе всех, я послал бойца в штаб, но

      оттуда могут опоздать, только что была взорвана

      телефонная станция и еще одна банда штурмует

      комендантские казармы.

      Подхватив оружие, мы, не успев снять дурацкие костюмы,

      выбежали из ангара в ночь.

      А еще четверть часа спустя, местные жители, затаившиеся

      в домах, с привычным ужасом обитателей не раз взятого

      штурмом города, наблюдали страшную картину...

      Бандиты выводили детей из интерната и собирались

      погнать их к автобусам, стоящим метрах в ста дальше по

      улице. Дети от шести до одиннадцати лет, но уже

      наученные гражданской войной, вели себя тихо, и

      старались выполнять все указания террористов, хотя

      делать это ребятам было нелегко физически...

      В этом интернате были собраны дети-инвалиды минной

      войны. За последнее десятилетие эта многострадальная

      земля была густо засеяна противопехотными минами, и

      эти семена смерти собирали богатый урожай, в том числе

      и с детей. В первую очередь, у тех, кто выживал после

      взрыва, страдали ноги. И сейчас, хотя старшие дети

      помогали младшим, их цепочка, по мнению бандитов, шла

      слишком медленно, и на детей сыпались удары кулаков и

      прикладов. Старший из бандитов заорал в сторону

      автобусов, чтобы машины подали поближе к заложникам.

      Мол, а то эти маленькие ублюдки слишком медленно

      тащатся. Один из школьных автобусов зафырчал мотором

      и двинулся к зданию интерната, но, не доезжая,

      развернулся боком и заглох, и вдруг его окна озарились

      вспышками выстрелов.

      Первые пули поразили пулеметчиков, но бандиты были

      опытной публикой и быстро сосредоточили огонь на

      автобусе. Дети, к счастью, сразу залегли, и тут из боковой

      улицы выбежала непонятная группа и, развернувшись в

      цепь, ведя огонь на ходу, пошла в атаку. Мало того, что

      атакующие были в костюмах Санта Клаусов, в центре

      группы бежал огромный олень с пулеметом, причем, его

      оторванная голова болталась сзади. С криками

      "Спасайтесь, это дух Валумбе!" часть бандитов бросились

      бежать, но далеко им убежать не удалось. Короткие

      очереди Калашей настигли всех. Главарь банды, будучи

      самым умным, успел залечь и заползти за угол дома. И это

      ему почти удалось, но пули настигли его и там, не убив,

      но обездвижив, ибо такой был приказ.

      В процессе экспресс-потрошения, у бандита выяснили

      точку дислокации основной части банды, и на рассвете в

      джунгли ушел сводный отряд мстителей. С бандой было

      покончено еще до обеда, и пленных в том бою не брали,

      не достойна была эта мразь плена.

      А вернувшиеся с победой ребята снова переоделись в

      костюмы Санта Клаусов, и пошли раздавать подарки

      детям, но Снайпера Мишки среди них уже не было: он так

      и не вышел из изрешеченного пулями автобуса, до

      последней секунды своей короткой молодой жизни,

      сжимая в руках родную СВД.

      Год спустя, в Красном уголке того самого интерната,

      делегация ЮНЕСКО с изумлением обнаружила среди

      портретов вождей и революционеров картинку с Санта

      Клаусом. Дети объяснили, что это отважный

      революционер, друзей которого они знали лично. Они все

      носили такую же одежду, дарили детям подарки и спасали

      их от бандитов. А главным у них был дух Валумбе, с

      пулеметом, но его рисовать нельзя, потому что табу.

      С Кутузовым шутки плохи

      В одной далекой и жаркой местности партизанской

      бригаде нужно было срочно сбросить с воздуха

      боеприпасы и медикаменты. Но была проблема. Бригада

      была блокирована в полу-анклаве языком, внедренном

      между двумя другими государствами, которые сами

      партизан не трогали, но и другим не давали, а вот

      прислужники колониализма давили со стороны

      перешейка. Партизаны по политическим и

      дипломатическим мотивам не могли уйти в сопредельные

      страны, и был только один вариант: пробиться сквозь

      заслон карателей и уйти на оперативный простор, но для

      этого были нужны боеприпасы, медикаменты, продукты и

      хотя бы еще чуток пулеметов. По ряду причин выброска

      грузов могла производиться только ночью, и партизаны

      применяли старую, как мир, систему световой

      сигнализации. На каждый день были назначены свои

      системы фигур - от треугольников до крестов. Но

      вражеская агентура не дремала, и таблицы сигнальных

      огней попали к противнику, а так, как не дремали и

      разведки сопредельных государств, то в ночь первой

      выброски пилоты транспортников увидели в заданном

      районе и его окрестностях буквально россыпи световых

      фигур всех видов, указанных в таблице, причем

      одновременно. В ответ на попытку, обменяться паролями

      с помощью сигнальных ракет, с земли в ответ их

      запустили столько, что пилоты чуть было не приняли это

      за массированный огонь ПВО. К партизанам в эту ночь

      попала, в лучшем случае, четверть груза, а вот соседи и

      враги радостно делили все остальное.

      У Советника главного партизанского штаба на решение,

      так не кстати возникшей проблемы, остались буквально

      считанные часы, так как уже наша разведка доложила, что

      каратели ждут подкреплений и максимум через 36 часов

      нанесут удар.

      Партизанам очень повезло, что партизанский Советник и

      Советник у особистов транспортной эскадрильи были

      некогда однокашниками, и могли говорить настолько на

      эзоповском языке, что любой вражеский дешифровщик

      вместо информации получал коктейль шизофрении с

      паранойей.

      Ребята нашли решение достаточно быстро: где-то за

      пару-тройку литров выпитого крепчайшего кофию и две

      перегретых рации. И теперь осталось передать

      информацию без утечек. А придуман был следующий

      вариант...

      Один из советников вспомнил лекцию о самых

      необычных случаях дезинформации противника, и одна из

      тем на той лекции касалась легенды о гениальном

      решении Кутузова под Малоярославцем. Преподаватель

      нас предупреждал, что не все в лекции подтверждается

      профессиональными историками, но мы тут

      рассматриваем в первую очередь варианты дезы, а не

      историческую достоверность.

      Так что же за фольклор инкриминируют фельдмаршалу?

      А то, что после боя, на время ночного отдыха, Кутузов

      приказал солдатам и ополченцам не собираться у одного

      костра больше трех человек. В результате, ночью перед

      глазами Наполеона замигали тысячи костров. Буонапарте,

      как артиллерийский офицер, был прекрасным

      математиком, так что, умножив 6 х 10000 (столько

      костров ему привиделось), император решил, что проще

      будет отступить.

      Вот такой своеобразный метод сигнализации и показался

      советнику наиболее годным на данном этапе операции.

      Самым сложным было незаметно для врагов объяснить

      коллеге по радио суть нового сигнала и метод донесения

      его до революционных масс, ибо нас наверняка слушали и

      уж, безусловно, подломили шифры.

      Разговор в эзоповских полунамеках развивался извилисто,

      начиная с воспоминаний о поездки на шашлыки, и о том,

      чего надо было врать женам, ну, а далее - ряд понятий и

      терминов плавно усложнялся, и много чего там было, не

      понятного для просвещенных европейцев ...

      И то, что кидаться консервными банками в костер

      удобнее, когда одна бутылка на троих.

      И мол, чтобы научить новобранца маршировать на раз-

      два-три, надо к одной ноге привязать сено, к другой

      солому, а к третей - кокосовый орех, и сказать, что иначе

      не будет дождя и урожай погибнет, и.т.д. и.т.п.

      Все это, естественно, перемежевалось не совсем

      парламентарными выражениями. Из-за попытки

      разобраться в них не просвещенный в русизмах человек

      впал бы в ступор, пытаясь понять палитру сексуальной

      жизни людей, у которых в данном таинстве участвуют

      наряду с известными органами кокосовые орехи, винты с

      резьбой и, видимо, еще и без резьбы, ну, и еще что-то

      совсем запредельное. В результате противник включил

      глушилки на всех диапазонах, но было уже поздно, -

      собеседники договорились.

      В ближайшие сумерки, помимо костров и фонарей

      прошлой конфигурации, в глубине позиций партизан, на

      сравнительно свободной от растительности местности,

      вспыхнули многие сотни или даже тысячи костров. Они

      были расположены абсолютно бессистемно, так сказать в

      стиле звездного неба, но имели ясно очерченные темнотой

      границы. Вот туда и опростались транспортные

      аэропланы себе в облегчение и на страх неоколониализму.

      Р.S. Быстро и без срывов партизан подвигли в строго

      определенное время разжечь костры и собраться у них

      строго по трое, сообщив, что только так можно будет

      умилостивить местных духов и добиться у них помощи

      (увы, родоплеменные пережитки были еще сильны даже у

      самых верных бойцов революции). Кстати, то, что в эту

      ночь все посылки попали именно в эту часть буша,

      убедило партизан, что духи точно за революцию.

      Р.Р.S. Когда партизаны пошли на прорыв, то не встретили

      практически никакого сопротивления. Противник,

      посчитав ночью костры, решил последовать примеру

      Бонапарте (к счастью, у солдат противника

      родоплеменные пережитки были сильны не менее, чем у

      партизан).

      И то верно. С Кутузовым шутки плохи.

      Пейзанская мораль, как фактор неожиданности

      Что объединяет шпионов и разведчиков, так это то, что

      задания бывают разные, неожиданные и, порой, не до

      конца понятные по своей фабуле, даже для самих

      исполнителей. Но, как говорится, приказ есть приказ...

      В одной местности, аж между двумя океанами, был

      некогда построен крутейший автобан, он соединял две

      важных точки на карте, пересекал одну госграницу и был

      выполнен в качестве близком к хорошему аэродромному

      покрытию. И вот однажды некая спецслужба, стоящая на

      страже Западных ценностей, получила приказ вывести из

      строя участок трассы 'от сих до сих' к определенному

      времени. Задание, конечно, сложное и не совсем

      понятное, но на то она и Западная цивилизация. Контора

      купила контрольный пакет акций фирмы, следящей за

      благоустройством данной трассы, (заодно коварные

      шпиёны прикупили и местный муниципалитет) и

      инспирировали работы по обновлению дорожной

      разметки. По этому поводу была закуплена техника фирма

      HOFMANN GmbH и несколько сот пластиковых

      оранжевых конусов для отметок свежее-наложенной

      разметки. Задумка, по сути, была гениальная...

      Накануне дня 'Х', на определенном заданием участке

      трассы, проводились работы по разметке, и свежая

      разметка отмечалась конусами, но главным по

      гениальности решением было то, что в части конусов

      были встроены и запаяны так называемые окопные

      заряды. То есть - специальная кумулятивная вертикальная

      мина, которая за секунду делала в земле окоп, ну, а любое

      бетонное полотно, естественно, приводило в негодность.

      Мины по размерам прекрасно вписывались в дорожные

      конуса и были, соответственно, снабжены радио-

      взрывателями.

      К вечеру работы были закончены, техника вернулась на

      базу, а операторы стали ждать рассвета, дабы нажать

      красные кнопки на пультах, и дождались...

      После нажатия кнопок вдоль трассы пошла серия взрывов,

      но трасса не пострадала, ибо все заряды рванули вне

      трассы, а точнее - в сараюшках и подсобках пейзан,

      населяющих окрестные селения.

      А через час на эту трассу приземлился легкомоторный

      самолет, прилетевший из сопредельного государства, что

      или кто прилетел, темой данного рассказа не является.

      Так что, козням империалистических разведок

      противостоят не только пролетарский интернационализм,

      но и народные традиции.

      Р.S. То, что конусы 'с начинкой' были зафиксированы на

      дорожном полотне, нисколько не затруднило

      хозяйственных пейзан.

      Р.S. Ни один антиимпериалистически настроенный

      местный житель во время взрывов не пострадал

      Пейзане и шпионы

      Что объединяет шпионов и разведчиков, так это то, что

      задания бывают разные, неожиданные и, порой, не до

      конца понятные по своей фабуле, даже для самих

      исполнителей. Но, как говорится, приказ есть приказ...

      В одной местности, аж между двумя океанами, был

      некогда построен крутейший автобан, он соединял две

      важных точки на карте, пересекал одну госграницу и был

      выполнен в качестве близком к хорошему аэродромному

      покрытию. И вот однажды некая спецслужба, стоящая на

      страже Западных ценностей, получила приказ вывести из

      строя участок трассы "от сих до сих" к определенному

      времени. Задание, конечно, сложное и не совсем

      понятное, но на то она и Западная цивилизация. Контора

      купила контрольный пакет акций фирмы, следящей за

      благоустройством данной трассы, (заодно коварные

      шпиёны прикупили и местный муниципалитет) и

      инспирировали работы по обновлению дорожной

      разметки. По этому поводу была закуплена техника фирма

      HOFMANN GmbH и несколько сот пластиковых

      оранжевых конусов для отметок свежее-наложенной

      разметки. Задумка, по сути, была гениальная...

      Накануне дня "Х", на определенном заданием участке

      трассы, проводились работы по разметке, и свежая

      разметка отмечалась конусами, но главным по

      гениальности решением было то, что в части конусов

      были встроены и запаяны так называемые окопные

      заряды. То есть - специальная кумулятивная вертикальная

      мина, которая за секунду делала в земле окоп, ну, а любое

      бетонное полотно, естественно, приводило в негодность.

      Мины по размерам прекрасно вписывались в дорожные

      конуса и были, соответственно, снабжены радио-

      взрывателями.

      К вечеру работы были закончены, техника вернулась на

      базу, а операторы стали ждать рассвета, дабы нажать

      красные кнопки на пультах, и дождались...

      После нажатия кнопок вдоль трассы пошла серия взрывов,

      но трасса не пострадала, ибо все заряды рванули вне

      трассы, а точнее - в сараюшках и подсобках пейзан,

      населяющих окрестные селения.

      А через час на эту трассу приземлился легкомоторный

      самолет, прилетевший из сопредельного государства, что

      или кто прилетел, темой данного рассказа не является.

      Так что, козням империалистических разведок

      противостоят не только пролетарский интернационализм,

      но и народные традиции.

      Р.S. То, что конусы "с начинкой" были зафиксированы на

      дорожном полотне, нисколько не затруднило

      хозяйственных пейзан.

      Операция 'Фрайди'

      У капитана Бейкера была тайная страсть. О ней не знал никто, ибо страсть это называлась не женщины, не виски и даже не мужчины. Она называлась Пришельцы! Когда молодой лейтенант Бейкер служил во Вьетнаме, ситуация сложилась так, что его подразделение охраняло большой склад на базе в Дананге. Вьетконговцы подобрались к складу только один раз, но зато ночью и лейтенанту этого хватило по полной, он не смог после этого спокойно спать по ночам и помимо травки стал пробовать ЛСД*, а ввиду того, что на дежурствах и перед сном, он пристрастился почитывать фантастику, причем отнюдь не плохую, у него были весьма натуралистические галлюцинации, в том числе и в борделе. После дозы девицы казались ему неземными существами с серебристой мерцающей кожей.

      Потом его перевели в Европу, от ЛСД он отказался, травку тоже практически перестал потреблять, но ночные галлюцинации и пристрастие к фантастике остались, и все сослуживцы отметили, его любовь к ночным дежурствам, а начальство отметило это как усердие. В результате его перевели на секретную горную базу у теплых морей, с которой специально обученные операторы, управляли шибко секретными спутниками. База была секретной конечно, для всех, кроме тех кому очень хотелось знать этот секрет, а такие товарищи имелись, в достаточном количестве и качестве. И вот этим товарищам потребовался выход на старшего оператора дежурной смены, дабы в определенное время и в определённом месте взять ситуацию под контроль ...

      В городке рядом с базой, были ресторанчики, кабачки и несколько массажных салонов двойного, так сказать действия. Там и раскинули свои сети рыцари плаща, кинжала и автомата Калашникова. Смита засекли сразу в трех психологически и мотивационно различных точках. В массажном салоне "Орхидея", в отделе фантастики в книжном магазине и в лавочке с элитными сортами Текилы.

      Массажистки (кто то за небольшую плату, а кое кто и из пролетарской солидарности) сообщили о привычках странного гринго. А привычки у него были еще те... Хорошенько нализавшись Аньехо*, он называл массажисток непонятными именами, спрашивал с какой они планеты, а во время совместного посещения душа, вместо секса, тер девушек мочалкой, бормоча, что надо стереть маскировочную окраску. А в книжном магазине, список его покупок был в диапазоне от Хайнлайна, Саймака и Бредбери, до шарлатанских журналов о присутствии Пришельцев на Земле.

      Так что, как сказал штатный психолог группы, марсиане завербовали бы объект без проблем. А как добавил я, мы, типа не марсиане... мы покруче будем.

      Учитывая, что дело было серьезным, группу тоже собрали не смешную, т.е. состав был вельми пестрым: Случайные прохожие, таксисты, полицейские, продавцы элитного алкоголя, собутыльники, путаны и даже одна марсианка. Это была девушка потрясающей красоты, дочь метиски и мулата, с жемчужным цветом кожи, то есть Аэлита обкурилась бы в углу от зависти. А еще она была продана в детстве в бордель и помимо всего, была скрывающемся от коллег киллером мафиозного клана. У Долорес, так звали Марсианку, была четкая цель в жизни: получить новое имя и биографию, дабы отряхнуть с ног прах прошлого, заработать на жизнь и образование в цивилизованной стране и ради этого она была согласна, изобразить даже Медузу-Горгону, а не то что марсианку. Самое главное, она весьма напоминала образ виденный объектом в галлюцинациях и периодически описываемый им массажисткам. И она понимала, что помочь ей могут, только данные товарищи.

      Такая пестрота привлеченных сотрудников, была нужна для ненавязчивого но четкого введения объекта в основную легенду сценария операции.

      Сначала конечно план показался излишни фантастическим, но психолог поклялся на томике Фрейда, что план сработает на 90 %, но только при четком исполнении всех его пунктов и учитывая что час Х неумолимо приближался, плану "Фрайди"* командованием было дано добро. Как сказал позднее один из руководителей, план на столько идиотский, что просто обязан сработать.

      И с этого момента, жизнь капитана Бейкера стала гораздо интереснее, чем до того.

      Внезапно, его тайным мыслям стало находится все больше и больше подтверждений. Обрывки разговоров прохожих, посетителей тех мест где он бывал вне базы, по секрету рассказанные массажистками истории, статьи в журналах, все подтверждало его сокровенные мысли, и Бейкер чувствовал, что вот оно грядет великое откровение и что вот-вот свершиться мечта всей его жизни.

      Группа работала четко и изо всех сил и поэтому чужая слежка за объектом, была засечена мгновенно. Конкуренты были явно не профессионалы и скорее напоминали мелкий криминал, нежели Контору. Было принято решение изъять их из обращения и хорошенько расспросить. Оказалось что это мелкие жулики, которые узнав у продавца из книжного магазина, о повернутом на пришельцах гринго, решили продать ему кусок летающей тарелки. Жуликов припугнули от имени ЦРУ, сломали им несколько ребер, но идею у них украли...

      Через сутки, в любимом кафе капитана, сидящие за соседним столиком проф-археолог с ассистенткой, бурно обсуждали изображение на найденном на плато Каско куске металла, причем проф был уверен, что это подделка а девушка считала что это явно космическая принцесса и они обратились к Бейкеру с просьбой рассудить их. Капитан внутренне трепеща взял в руки металлическую пластинку и увидел на ней лицо снившееся ему по ночам. Рассказ археологов стал последним фрагментом мозаики, куда входили слышанные мельком разговоры на улице и в магазине, а главное, рассказы массажисток и официантов о призраке Марсианской принцессы на плато Каско. Семена тут упали на уже густо удобренную почву. Тут еще проф выставил бутылку элитного Аньехо*, и учитывая то, что в стакан капитана было кое чего добавлено, Бейкер полностью осознал, что именно сегодня ночью, он возможно сможет встретить на плато таинственную инопланетянку. Короче процесс пошел. Когда этим же вечером, капитан зашел в отель к археологам, то археологов там не обнаружил, зато был некоторый беспорядок напоминающий следы скорого обыска и вспомнив шутку ассистентки, что её шеф все ценное хранит под скатертью, Бейкер снял скатерть со стола и нашел под ней карту плато Каско, с описанием маршрута.

      В эту ночь, в районе плато Каско произошло много странностей, хотя за нейтрализацию банды Луиса, вздумавшей в эту ночь упокоить в этих пустынных местах, не в меру бойкого молодого полицейского, местные власти наверняка должны были испытывать к ночным незнакомцам известную благодарность. Эти придурки-бандитос на свою беду, оказались не там и не во время и группа локализации контакта, быстро и грамотно их зачистила. У ребят были бесшумные карамультуки Ingram MAC-10*, а на поле битвы они оставили потертый Томми-ган, положив его рядом с бессознательным но честным альгвазилом.

      А Бейкер ничего не замечая и не слыша, шел сверяясь с часами и картой по плато, приближаясь к заветной цели. Он миновал меловой холм и ровно в 00:07, встав лицом на Юг между трех белых камней (ребята прокляли все и вся,пока нашли эти камни и притащили на место, дабы местность соответствовала "секретной" карте) вздохнул, закрыл глаза и стал считать до девятьсот девяносто девяти и когда он вновь посмотрел перед собой, то увидел прекрасное лицо с оранжевыми змеиными глазами (специально изготовленные глазные линзы прислали спец-курьером) и фиолетовыми локонами. Инопланетянка подняла какой то прибор и он зажужжал мигая зеленой лампочкой (А фильм Кин-дза-дза , был снят между прочим, только несколько лет спустя).

      "Ты пришел" - прошептала красавица и одним движением сбросив с себя одежды протянула руки к обалдевшему офицеру.

      А потом они долго разговаривали и Смит узнал фантастическую историю о разведчице, потерявшей связь с космическим кораблём, скрывающимся за Луной. На Земле она должна была найти генетический код определенной древней ветви землян, ибо без этого их Звездная империя может погибнуть. И вот она нашла. Ну а когда она представилась, капитан чуть не потерял сознание.

      "Ваше имя Фрайди!? Я не понял, так это вас Хайнлайн описал в своей книге?" - обалдело спросил Смит

      "А-а-а-а-а.." - улыбнулась красавица, - "этот молодой дурачок Ханни, все еще пишет свои книги. Чего он на своей планете не остался, писал бы там, так нет, мало что потянуло на Марсианскую базу, так еще с Земли не вылезает".

      А потом она долго объясняла своему Земному возлюбленному, что он должен сделать, чтобы спасти и её и Империю. Окончательно капитан ей поверил, когда Фрайди сказала, что они больше никогда не увидятся. Ведь хотела бы обмануть, наобещала бы небо вечной любви над золотыми горами. Бейкер получил и проработал все инструкции, по передаче информации на базовый корабль и по мерам маскировки, чтобы со спутников, вверенных капитану, не заметили дисковой шаттл, который придет за Фрайди.

      И вот наступило то самое дежурство. Капитан находился в непонятном состоянии, он и нервничал, и был умиротворен одновременно, ибо все время прокручивал в памяти, самые счастливые часы в своей жизни.

      Но надо было выполнять обещание данное прекрасной космической принцессе. Как начальник смены, Бейкер мог выходить в эфир с любого рабочего места и первым делом он выдал несколько пакетных закодированных сигналов, которые должны были дать сигнал летающей тарелке, ждущей Фрайди с обратной стороны Луны. А потом началась рутинная работа...

      Русские в этот день запустили по своей странной привычке двенадцать спутников одной ракетой. Капитан, не смотря на свою слегка поврежденную ЛСД*, текилой и травкой крышу, был профессиональным военным и прекрасно понимал, что в этих носителях, вместо спутников в любой момент могут оказаться ядерные боеголовки, способные уничтожить любое побережье США на выбор и относился к этим ракетам с опасливым уважением.

      Тут еще очень вовремя появился мертвый китайский спутник, сошедший с орбиты. А капитан, затаив дыхание, переключил информационные потоки в базовой памяти, дабы следящие системы спутников НАСА и Пентагона, не увидели, как прекрасная Фрайди возвращается на Родину.

      А в космосе и причастным к нему структурам нарастал бардак. Из дюжины русских спутников, в виду непонятных сбоев в системах слежения и связи, удалось зафиксировать только восемь, китайский спутник врезался в новенький НАТОвский ретранслятор связи, бывший на самом деле супершпионским сателлитом. Начался страшный скандал, причем чем больше китайцы отпирались, тем меньше им верили. А в нескольких местах на земле, на воде, в воздухе и в ближнем космосе... Советы опять натянули нос Западу.

      Майора Бейкера, через несколько лет уволили из армии, как не прошедшего при аттестации все тесты, кроме психологических. Бейкер, приехавши в качестве простого гостя на Конференцию фантастов, прорвался к Хайнлайну и прошептал ему на ухо, что он прекрасно знает кто он есть на самом деле и просит передать привет Фрайди. На что мэтр Фантастики, только пожал плечами, ибо подобные случаи в его практике были увы не редки.

      Ну а Долорес, получив новые документы и честно заработанные суммы, через год вышла замуж за Бразильского миллионера, к которому предварительно устроилась охранницей, победив в тендере трех других претендентов, обойдя двоих по выбитым в тире очкам, а третьему просто сломав ногу во время спарринга. Одно слово, марсианка.

      Примечания

      ЛСД - (ЛСД-25, LSD, от нем. Lysergsäurediethylamid - диэтиламид d-лизергиновой кислоты) - полусинтетическое психоактивное вещество, не вызывает привыкания, но может вызывать необратимые изменения в психике.

      Текила Аньехо (Tequila Anejo) - элитная старая текила. Ее выдерживают в дубовых бочках из-под виски или коньяка от 3 до 5 лет. Аньехо имеет более темный цвет и более сложный аромат, чем обычная текила.

      Фрайди - фэнтези-эротический роман Хайнлайна

      Пистолет - пулемёт Ingram M10 , Разработаны Гордоном Б. Ингрэмом (Gordon B. Ingram) в начале 1970х годов, под патрон .45 ACP, тот же самый, что и к любимому гангстерами и герильясами автомату Томпсона.

      Фугу с персиками

      На этом полуострове был интересный монастырь, по национальным корням и религиозной принадлежности, абсолютно чуждый Мейну. Это была некая религиозная община Айнов с Хоккайдо, которую в начале двадцатого века, выжили с родного острова синтоисты. Монахи общины "Медведя" были больше похожи лицами на европейцев, нежели на японцев и вдобавок их мужчины были под два метра ростом. В монастыре была очень дорогая лечебница работающая по методикам иглоукалывания, дортуары кандидатов в послушники, а так же большой сад камней, где клиенты лечебницы медитировали. Небольшая группа послушниц и послушников, были уминтю* родом с Окинавы, они целыми днями ныряли в соседних бухтах, добывая водоросли и ракушки для лечебных снадобий.

      И еще там был огромный грот с прямым выходом в море, там в сухом доке, долгие годы, ждал сигнала к действию объект "Роза цвета яшмы" и не зря любимой песней послушников, которую они пели в своем узком кругу, была "Разбомбим Америку"...

      Когда в Мире появились не только компьютеры, но и сканнеры с программами перевода текста с картинок в текстовые, то многие конторы перегруженные необработанной бумажной информацией облегченно вздохнули и параллельно, радостно заблестело очками, пенсне, лорнетами и моноклями - племя аналитиков.

      В отделе одной Конторы, занимающейся военными секретами Императорской Японии, двое аналитиков уже давно корпели над документом из неизвестного подразделения Морской Кемпейтай*, в узорах иероглифов, явно шла речь, об какой то секретной операции и речь шла о розах, ядах, морях, возмездии, ужасе стихий и абсолютно непонятной японской романтической лабуде и почему то пиратах. Документ был стилизован под трагедию в стихах и в этом была главная сложность и проблема. И тут электронная подмога. И со дня на день в новейшую цифровую машину будут загружены архивы императорского флота и морской разведки, и наконец процесс пошел, но поначалу не очень валко и даже не очень шатко. На японской самобытности, начал ломать зубы даже Советский компьютер (да да, не удивляйтесь, в шестидесятых годах в СССР начали разрабатывать весьма конкурентоспособные цифровые машины, а позднее и настоящие компьютеры. И одно хитрое министерство даже создало международную компьютерную сеть, но позднее ученые прекрасно разбирающиеся в Истории партии и считающие кибернетику "Продажной девкой империализма" задавили местных электронщиков, так что теперь пробавляемся мы китайским IBM ).

      В поисковиках любого ранга важно не что спросить, а как спросить и раздавшийся вдруг дикий матерно-восторженный вопль Мишки, оператора БСЭМ* из Шестого управления *, обозначал то что наконец то получилось. Если перевести данный вопль на англицкий, а потом опять на русский то звучать он будет так: "Как известно все жители Японии состоят в интимных отношениях со своими домашними животными и горой Фудзиямой, но оператор БСЭМ сам победно вошел в интимные отношения с японцами и Японией и надругался над их Императором и Кемпетай в извращенной форме"

      Короче, грамотно заданные вопросы получили наконец более менее ясные ответы (ибо для гайджинов* ясных ответов облеченных в высокий стиль танка и хокку быть не может).

      Из полученного перевода стало ясно, что метель персиковых лепестков цвета яшмы, станет огненной когда одно из трех достоинств одного места выйдет из фарфоровой шкатулки, и рыбой Фугу* ляжет на блюдо судьбы.

      Одним из ключей в этом документе явно был термин Току токи - персиковый цветок. Далее рядом шли теневые синонимы: переворот, покушение, провокация. Иероглиф Току привел к изящной композиции Сентоку, что в свою очередь означало - "Много в одном", либо "Три достоинства в одной вещи", что было названием секретного японского проекта - "Эскадры подводных авианосцев". Тут уже забрезжил вывод, что где то готовится диверсия или теракт с помощью супер-субмарины - И-400. Лодки это были не простые, длинной 122 метра, запас хода 70 000 км. , 140 мм. Пушка главного калибра, 10 зениток. 8 торпедных аппаратов и помимо этого три самолета в палубных закрытых ангарах, с боевой нагрузкой - одна торпеда или тонна бомб.

      По данным разведки ВМФ, три таких лодки захватили американцы (I-400, I-401, I-402) и благополучно потопили, остальные пущены на слом прямо на стапелях, но судьба I-404 не ясна до конца, ибо по японским документам она проходила два раза, один раз как пущенная на слом в марте 1945 года, а второй раз, как затопленная в ковше верфи при авианалете 28 июля 1945 года.

      И еще кое что раскопали операторы БЭСМ, шифровальщики, разведчики и аналитики. Лодка I-404 готовилась для спецбоеприпасов, тех самых что изготовлял Отряд 731* генерал-лейтенанта Сиро Исии в Харбине. И в номенклатуре этих боеприпасов были фарфоровые авиабомбы.

      И главным результатом был расшифрованный Мишкой секретный приказ об операции "Роза цвета яшмы". Секретная база Императорского флота, особым рескриптом не подчинявшаяся капитуляции, должна была нанести удар возмездия по северным заморским гайджинам. Сигналом должна была быть радиограмма, продублированная объявлением в неизвестной газете. Этот сигнал был так сказать "по готовности", там указывалась только закодированная цель, а молодой лейтенант-японист из военно-морского отдела МГБ умудрился совместить информацию о японском подразделении боевых пловцов с упоминанием в документе ядовитой рыбы Фугу. То есть бомбы с чумой, могли быть не только сброшенными с самолетов, но и доставлены на берег боевыми пловцами. Проблема была в одном, по каким заморским гайджинам будет нанесен удар, по нам или буржуинам и рисковать было никак нельзя. Командование отдало Первому бюро * приказ не имеющий двойных толкований - найти и уничтожить. Выявить базу и перехватить сигнал было уже делом техники. Служба радиоперехвата пасла старые диапазоны Морской Кемпетай, а аналитики вычислили наконец адрес базы, по интендантским документам их архивов Императорского морского министерства. Японским подводникам выполнявшим особые задания, был положен в пайке английский шоколад, которого японцы захватили в Сингапуре* в 1942 году многие тонны. Эту ниточку и размотали через интендантские архивы.

      Пароход под Либерийским флагом еще только входил в акваторию Мейна, как вдруг пришел сигнал Красной тревоги аж в трех радиограммах. Три неизвестных радиостанции, на старых волнах Морской Кемпетай, выдали сообщение, где шифровальщики смогли прочитать только одно фразу, но она звучала как - "метель персиковых лепестков цвета яшмы". Срок выхода законсервированной И-200 по тревоге составлял десять - двенадцать суток, так что время было, но оно поджимало.

      В крайний час Собаки*, в прибрежном прибое появились блестящие силуэты боевых аквалангистов (тут хорошей подмогой стали две трофейных итальянских минисубмарины, которые были официально уничтожены в 1944 году), ребята должны были снять возможные посты и открыть дорогу главному десанту морской пехоты, то есть силы им были нужны.

      Но часовых не было, вообще. Диверсанты и морпехи рассыпались по территории, но монастырь был так же пуст, как и пляж. Пусто было в помещениях, везде были видны следы экстренной эвакуации и ни одного японца, ни живого, ни мертвого. И лишь когда группа захвата во главе с командиром десанта ворвалась в покои настоятеля монастыря, то обнаружили там седого старика в белом кимоно, сидящего на коленях перед низким столиком. На столике лежал лист бумаги с каким то текстом. Сзади у стены, в такой же позе сидел молодой японец в таком же кимоно, рядом с ним на полу лежали меч и кинжал.

      Старик устало улыбнулся вошедшим и сказал на почти чистом русском языке: "А вот и Северные гайджины, но вы зря торопились. Мы получили приказ, но не на атаку, а подтверждающий капитуляцию Империи и персонал базы эвакуирован. А блохи в фарфоровых чашах, давно подохли. Ну а вы поторопитесь, система ликвидации базы уже запущена".

      Произнеся это, японец сделал жест молодому послушнику, который поклонившись подал своему учителю кинжал для сэпукку* и застыл с катаной на изготовку.

      Капитан-лейтенант Мазур обладал хорошей интуицией и она буквально орала, что надо делать ноги. Он схватил со столика лист испещренный иероглифами и быстро пошел к выходу из дома, отдавая по пути приказ к быстрому отходу. Морпехи и десантники еще грузились на корабль, а на полуострове стали расцветать приглушенно-огненные цветки подземных взрывов.

      Ответ на радиограмму, командир группы получил только через два дня. В Москве временно было не до него, в тот самый день, когда завершилась не начавшись операция, умер Генералиссимус Советского Союза, Иосиф Виссарионович Сталин.

      *Уминтю (они же Ама или Кайто) - профессиональные японские ныряльщики и ныряльщицы *Кемпейтай - японская военная контрразведка (входила организационно в Военную полицию) *БСЭМ - Большая Счетная Электронная Машина - название первых Советских компьютеров

      * Шестое управление МГБ СССР - Шифровально-дешифровальное

      *Фугу - ядовитая рыба применяемая в японской кулинарии

      *Гайджин (гайдзин) - японское презрительное название европейцев

      *Отряд 731 - Японское спецподразделение по созданию и применению бактериологического оружия. Одним из девайсов, там были фарфоровые бомбы с чумными блохами.

      *Вахта между 00-00 и 04-00

      *Сэпукку (харакири) - ритуальное японское самоубийство, самурай вспарывает себе живот специальным кинжалом - кусунгобу, а по полному чину, близкий друг должен был отрубить самоубийце в это время голову, самурайским мечом - катаной

      *Бюро ? 1 МГБ СССР - Спецоперации за рубежом

      *Сингапур - Британский форпост на Дальнем Востоке. В 1942 году, 35000 японцев, взяли Сингапур, разгромив Британский гарнизон из 85000 штыков, взяв в плен 80000 британских солдат и офицеров, потеряв при этом 1700 двухсотых.

      Р.S. Ни один антиимпериалистически настроенный

      местный житель во время взрывов не пострадал

      Гюльбарий и Герцогиня

      Однажды в одной почти цивилизованной стране нескольким мирным флористам нужно было срочно очутиться на территории элитной выставки цветов, типа 'The ROYAL HORTICULTURAL HALLS', причем приехать туда на фургоне и на нем же сразу же уехать (не на пустом, естественно). Попасть в нужную нам часть территории можно было только официальным участникам мероприятия, и только с экспонатами в виде образцов экзотической флоры. И если с документами особых сложностей не предвиделось, то с образцами было гораздо сложнее. Привести машину фикусов, купленных в цветочном магазине, было опасно, так как спецы там прямо таки кишели, и можно было легко проколоться. Но специалисты и у нас имелись, причем универсальные, в количестве один штука, это был товарищ "Т", именуемый далее Старшина.

      Старшина проникся общими заботами и, получив утвердительный ответ на свой вопрос типа 'Так що, потрiбнi цветочки, яких никто нiколи не бачив?', наш спец глубоко задумался. И, пошушукавшись с Соколом, имевшим некоторое агрономическое образование, накидал на листе бумаги список необходимых прибамбасов и ингредиентов. Список выглядел так:

      1. Горшки цветочные большие - две дюжины.

      2. Кустики одинаковые, средней величины, без листиков - аналогичное количество.

      3. Коробочки хлопка для гербариев и коллекций - две дюжины дюжин.

      4. Земля - достаточное количество для наполнения двух дюжин горшков, перечисленных выше.

      5. Цемент - 30 фунтов.

      6. Универсальный клей - фунт.

      7. Декоративный мох - стiльки, скiльки хватило бы покрити горщики, як вершки покривають глечик з молоком.

      8. Краски акварельные - щоб хватило пяти дiтям, разукрасить урожай на старой яблунi.

      9. Ваниль - две дюжины пакетиков.

      Кто никогда не красил хлопок гуашью с ванилью, и не приклеивал к веточкам две дюжины дюжин коробочек хлопка, тот меня не поймет. К утру все мы были, как маляры из мультика, ну а запах... Но получилось нечто. Никита, увидев результат флористического гения Тарасюка, выругался на родной речи и добавил: 'Ну, и Гюльбарий...'.

      В строго выверенное и просчитанное время, в 11.08 по Гринвичу, фургончик DAF, разрисованный логотипами известной транспортной компании, подкатил к воротам. Охранник с профессионально непроницаемым лицом проверил документы и вежливо попросил показать груз. Дверцы фургона распахнулись, и вместе с ароматом ванили из салона хлынул фейерверк красок. Две дюжины кустов, усеянных ярко-разноцветными невиданными соцветиями, поражали воображение. 'Salix Gossypium' - прочитал вслух охранник и неожиданно, по-армейски отдав честь, вернул документы и сделал уважительно приглашающий жест. Все детали были отработаны заранее, распорядителю был дан номер выставочной секции, которая была точно свободна. Под руководством Старшины благоухающий ванилью 'гюльбарий' со всем уважением был транспортирован в зал экспозиции, ну, а мы принялись за дело. Груз потребный к вывозу, был идентифицирован, упакован, погружен, вывезен и доставлен куда надо. Были, конечно, легкие накладки и небольшие упущения, но ни одно домашнее животное (равно как и дикое) не пострадало (любопытный администратор насильно напоенный виски не в счет)...

      Груз даже после передачи его получателям сохранил сильный запах ванили, что влияло на режим секретности и общий настрой наших коллег, принявших эстафету. Плюс ко всему оказалось, что этот день был торговым, то есть - любые выставленные образцы можно было купить... Короче, Финчасть и Особый отдел еще полгода требовали от товарища "Т" докладные по поводу того, как он умудрился продать герцогине Нортумберлендской набор кустов с приклеенными хлопковыми коробочками, раскрашенными гуашью, за... пятьсот гиней... наличными.

      Старшина оправдывался, что так дешево продал раритетные цветы, только потому, что данная герцогиня, была прям копией известного портрета герцогини де Боуфорт, в Эрмитаже. После чего был матерно изгнан из присутствия и вызван туда только, год спустя, после знаменитого слоновьего каравана, но эту уже совсем другая история.

      Опасные случайности

      Как всем наверняка известно, самая сладкая халява, для ихних шпиенов и наших разведчиков, это портфель с секретными документами (естественно чужими). И вот однажды в одной далекой, но теплой стране, фельдъегерь одного важного посольства попал в аварию. В случайную естественно. Но опять же случайно, полиция появилась буквально через минуту и даже вместе с Амбуланс , пострадавшего увезли, а потом приехала еще одна полиция, еще одна Амбуланс, плюс машина из посольства, и начался грандиозный скандал (фельдъегеря потом нашли в больнице на окраине, без сознания и без портфеля).

      Ну естественно шум, гам, закрытые порты, погони неизвестно за кем, а портфель и те кто его сопровождали, уже давно были в небольшой соседней стране, где на океанском побережье их должны были подхватить по поводу эвакуации, но... как всегда бывает, заработали случайности.

      В данной маленькой стране, у сеньора эль президенте, украли шкатулку с любимой коллекцией чемпионских перстней, шкатулку сперли прямо со стола в его кабинете, где он во время дипломатического банкета, хвастался коллекцией, перед послом одной очень большой страны. Провожая гостя назад в банкетный зал, эль президенте, забыл убрать шкатулку в сейф, на чем и погорел. После расстрела начальника охраны и адъютанта, местные полиция, жандармерия и спецслужбы, начали буквально бурлить от энтузиазма. Так что эвакуацию группе пришлось отложить, и до поры до времени смешаться с персоналом одного хитрого портового кабачка. Кабачок этот некогда принадлежал одному из сообществ контрабандистов, но когда его унаследовал сын хозяина, учившийся перед этим где то за океаном, это питейное заведение поменяло окрас. А когда контрабандисты попытались вернуть потерянные позиции, портовые "быки" нарвались на "Красных шарфов" с АК-47. Отныне, таверна, имея демонстративно пиратский антураж и привлекая этим туристов, занималась какой то иной теневой деятельностью, в которую никто не лез, ибо чревато. Так что, когда в таверне появилось два новых официанта и глухонемой вышибала, это прошло незамеченным. Глухонемого вышибалу пришлось изображать единственному члену группы не знавшему местной мовы, ну а его коллеги, дабы отвлечься от тревожных дум, естественно не могли упустить юмористического аспекта ситуации.

      По любому поводу, новые официанты, обращались к вышибале на языке глухонемых, гукая и жестикулируя. Они устроили некое буриме, один официант произносил монолог на псевдо-языке глухонемых, а второй должен был отгадывать, а что собственно он имел ввиду. Вышибала естественно вынужден был им подыгрывать. Самым сложным для юмористов, естественно было сдерживать смех, а жертве розыгрыша, соответственно сдерживать раздражение. Перлом сезона, была просьбы к вышибале, вывести из зала не трезвого посетителя в зеленых брюках, сидящего за столиком с дамой в красном платье, пьющей текилу. Увидя это, Качалов, убил бы Мэла Брукса и повесился бы от зависти. Но всему хорошему и не очень приходит конец, накал облав снизился и можно было приступать к эвакуации. По плану, к побережью должен был подойти катер в цветах местной Береговой охраны, забрать группу и вывести в нейтральные воды, для пересадки на дружественное судно.

      В строго назначенное время, группа вышла в заданное место на побережье и произвела обусловленные световые сигналы в сторону моря, им ответили правильной комбинацией и народ настроился было ждать шлюпку, но вдруг в море началась заполошная стрельба, сначала автоматная, а потом и крупняк вступил, и тут стал приближаться звук лодочного двигателя.

      В лунной дорожке появилась моторка, которая явно погружалась в воду, но тянула к земле. Не дожидаясь полного затопления, с нее спрыгнул человек и поплыл к берегу, а когда он отдуваясь вышел на пляж, его встретили три девятимиллиметровых дула, два Узи и для разнообразия, одна большая Беретта-92. Пловца скрутили, а тут подошел и наш катер, вся компания о быстрому переместилась на сторожевик, который сразу же бодро рванул в сторону горизонта.

      При обыске, у пленного обнаружили ту самую коллекцию перстней. Оказывается лодка незадачливых грабителей, нарвалась на идущий за нами сторожевик, эти придурки сдуру открыли огонь, ну и огребли по полной, из двадцатимиллиметровки.

      А уцелевший главарь кричал что его подставили, и ведь его действительно подставили, сказав, что в шкатулке не спортивные раритеты, а бриллианты. А что поделаешь, ведь кое кто из дворцовой камарильи, считал себя более достойными кандидатурами на место адъютанта и начальника охраны. Такие вот коловращения судеб...

      Рогатая месть

      У Чапека есть детективный рассказ, про убийство двойного агента и авантюриста. Ведущий это дело простоватый инспектор сказал, что не умеет расследовать шпионские истории и будет искать тут бытовуху, и ведь нашел убийцу, это был племянник домработницы жертвы...

      И действительно, быт частенько вторгается в игры разведчиков и шпионов, путая им карты...

      В столичную жандармерию одной небольшой страны пришел донос на местного торговца скотом. В доносе говорилось, что он в рогах своей скотины возит через границу контрабанду. Скучающие жандармы оживились, тут и развлечься чуток можно, да и не бедного торговца потрясти помимо полиции, которая жандармерию в благородное дело стрижки торгашей не пускала.

      За торговцем установили наблюдение и выяснили, что он ждет из соседней страны партию скота и по пересечении границы, фургоны с быками задержали и стали этих быков внимательно осматривать, хотя и не сразу...

      Когда доблестная жандармерия приступила к осмотру первый раз, быки встретили их в штыки, то есть в рога и копыта. Один сержант, у которого был брат ветеринар, предложил усыпить быков ветеринарными шприц-ампулами, чем жандармы и воспользовались, и после усыпления бычков, стали исследовать их рога, в чем весьма преуспели. Это были быки специальной мясной породы, но за счет специализированного питания у них были ломкие рога, этим контрабандисты и воспользовались. Часть сломанных рогов, они заменили искусственными, т.е. контейнерами для перевозки весьма специфической контрабанды: драгоценные камни, подозрительные химикаты и даже кассеты с микропленкой. Хозяина быков арестовали. А жандармы крутили дырки под звездочки и награды, и больше все радовался этой истории некий Аугустино Рамирес, который и написал донос на скототорговца, причем все обвинения он высосал из пальца, он просто хотел отмстить человеку, который не захотел жениться на его сестре. И то что он буквально попал пальцем в небо, было счастливой для жандармов случайностью и увы не совсем счастливой для Рамиреса...

      Контрабандой драгоценностей и наркотиков, занимались очень серьезные люди, но по роковому стечению обстоятельств, этим маршрутом решили воспользоваться не менее серьезные люди из одной шпионской конторы. Им плотно сели на хвост конкуренты, в стране пребывания началась заваруха и они решили переправить микро-фото архив с добытой информацией в Центр (дело касалось технологий производства биотоплива), через другую резидентуру и вот такой облом.

      А в жандармерии праздник продолжался, ибо одна из заинтересованных сторон выкупила камни и наркотики. А получившие хороший куш жандармы, в качестве бонуса слили покупателям стукача.

      Рамирес в благостном настроении шел из пулькерии, как вдруг рядом с ним почти одновременно затормозили две машины, из каждой выскочили по два человека и направились к нему. Эти две пары чем-то зеркально напоминали друг друга. Одни из них были в белых костюмах, белых шляпах и черных рубашках, другие в костюмах и шляпах светло-серого света, но в белых рубашках, галстуки у всех четверых были красные, и вдобавок, все из них были в темных очках.

      Рамирес никого не замечал, ибо ощущал настолько сильную усталость от выпитого пульке, что даже прилег на обочине где благостно заснул, но зато пришельцы своих визави заметили. Оценив кольты с глушителями и никелированные смит-вессоны друг-друга, высокие стороны приступили к переговорам, которые увенчались успехом. После чего они все вместе направились к благоухающему пульке телу Рамиреса...

      Рамиресу снилось что он купался в водопаде Игуасу, было очень холодно и он наконец решил вынырнуть и открыл глаза... Он сидел на стуле, в незнакомой комнате, весь мокрый, а вокруг стояли незнакомые люди, причем часть из них с револьверами.

      В процессе вдумчивой беседы, Рамирес искренне рассказал, почему он донес на скотопромышленника, причем рассказал несколько раз и не без физических потерь для себя, джентльмены в сером ему поверили и даже посмеялись, но вот белые костюмы оказались более недоверчивы и увезли незадачливого доносчика с собой. В подвале загородной виллы, Рамирес встретил неудавшегося жениха своей сестры, которого выпустили под подписку, что моментально просекли и нарушили пистольерос.

      Больше об этой парочке друзей по несчастью никто не слышал. (Кроме рыб на дне лагуны де Роса).

      А джентльмены в сером, в свою очередь навестив ряд чинов местной жандармерии, и добрым словом, кольтом и зелеными бумажками с портретами известных, но не поименованных президентов, вернули себе микрофильмы и передали их по инстанции. Вот вроде бы казалось и все...

      Через год после этих событий, была закрыта некая лаборатория, сожравшая огромные средства, закрыта как бесперспективная.

      А в жандармерии того городка, где началась эта история, на складе вещьдоков продолжал служить незаметный сотрудник, который в свое время за смешную сумму, подменил микрофильмы с описанием закрытых технологий. Хозяева информации, решили не просто вернуть уворованное, но и сделать "подарок" оппонентам и у них что характерно получилось.

      Испытание кровью по научному

      В одной бананово-урановой республике а ля Анчурия (См О Генри "Короли и капуста"*), группа детишек мажоров, попала во время обучения в Сорбонне под влияние, леваков-анархистов, и вернулась домой кипя разрушительными идеями, (всё-таки не все книжки надо читать).

      Все бы ладно, тем более, что их красно-черный гуру, хотя до республики и добрался, но позднее совершенно случайно выпал за борт парома и благополучно утоп), а детишки в конце-концов,вроде должны перебесится, но во первых детишки никак не перебешивались, в во вторых среди них была бастардесса самого генерал-капитана, причем любимая, плюс влюбленный в неё сын Министра внутренних дел (ботаник играющий на скрипке как не странно), и детишки эти затеяли немного не мало, устроить покушение на посла той самой страны, где в тот данный момент правил киноактер похожий на шерифа в своем же исполнении. А в стране этой были весьма заинтересованы, неким местным рудником, где добывали весьма хитрый и редкий минерал, по цене превосходивший платину и по необходимости для военно-научных девайсов, имевший большую ценность, чем виагра в доме ветеранов полиции нравов.

      Секретные альгвазилы со знаком белого орлана на изнанке лацканов смокингов, и "Ингремами"* подмышкой не могли по политическим мотивам сами разобраться с этим политическим кружком юных анархистов, но своего посла было таки жалко и тут удачно подвернулась следующая информация...

      Оказывается, их коллеги-противники, носившие на изнанках лацканов серых пиджаков знак серпа и молота, и стреляющие с одной руки из "Али"*, давно уже окучивают слабого духом сотрудника администрации рудника. И была то им нужна ерунда, грамм сто очищенного минерала, или хотя бы тонну, другую руды. Надо вам сказать дорогие читатели, что в реальной жизни, представители противостоящих спецслужб, далеко не всегда, завидев друг-друга стреляют на вскидку, а иной раз и плодотворно сотрудничают, естественно на пользу Дела и Задания. Естественно при официальном разрешении от начальства, которое как бы было, но в основном постфактум, после успешного завершения задания.

      Так что был заключен негласный договор, согласно которому, 20-футовый контейнер с рудой, пару раз перекрашенный по дороге в порт, чудесным образом превращался в груз минеральных удобрений. Ну а коллеги брали на себя помощь в мягкой ликвидации лево-анархистских настроений в узких кругах местных мажоров (гуру за бортом, был их вкладом в общее дело). Операцию назвали "Пирке" (была когда то такая проба на туберкулез у детей).

      Первым делом в Лос-Пальмос прибыл посланец "Главного революционного штаба отрядов имени Кропоткина-Маркса" (разработчики операции надеялись, что юные анархисты знают хотя бы одно из этих имен).

      Посланец, которого звали Маркс Гарибальди, передал молодым компаньеро привет, от кое кого из Сорбонских приятелей и сходу забраковал операцию по покушению на посла. Он заявил что посол это мелочь, надо уничтожить посольство со всем персоналом и вот тогда международная буржуазия содрогнется. Но учитывая то, что молодые революционеры не прошли еще испытания кровью и вообще ни разу не участвовали в боевых действиях, то прежде чем нападать на посольство, надо совершить хороший Экс*, и бойцов проверим и денег на революцию добудем. В городке на границе, есть как раз криминальный перевалочный банковский пункт, его и потрясем. Но свидетелей оставлять нельзя и поэтому все, кто будет там находится, должны быть уничтожены.

      Сначала молодым инсургентам было весело и интересно. Стрельба по мишеням из настоящих автоматов и пистолетов, разработка плана настоящего революционного Экса, парни представляли себя князем Кропоткиным, вместе с Че расстреливающим из пулеметов поезд с Королевской казной, а девушки видели себя минимум Фаиной Каплан, убивающей короля Британии. Но чем ближе подходило время Экса, тем тише становились новые инсургенты, тем более что учения были достаточно натуралистичны.

      Бастардесса Джулия, (принявшая революционный псевдоним Фанни Корде, ну типа по логике мышления, как красный бронепоезд "Имени взятия Бастилии Парижскими коммунарами"), так вот, Джулия была назначена снайпером группы. Ей велели купить Харлей, как средство перемещения и вручили настоящую снайперскую винтовку, как средство производства. На тренировках она стреляла по тыквам и арбузам (для пущего эффекта густо наспрынцованных красной краской). Они красиво разлетались после попаданий и каждый раз инструктор одобрительно крякая, говорил, что именно так и надо снимать часовых, охраняющих буржуазные ценности, награбленные у трудящихся (Харлей, который Джулия купила на свои карманные деньги, стоил трехгодовой заработок местного пеона) .

      А её друзьям, на резиновых манекенах показывали как надо ножами снимать часовых и резать горло спящим врагам.

      Но пробил Час Кровавого койота (такое название операции посоветовали психологи). В вечерние сумерки, к неприметному домику на окраине подъехали авто и Харлей, героев красно-черных бригад, дабы на деле доказать преданность делу Революции.

      ЦРУшники конечно, наймиты капитала и убийцы пролетариата и угнетенных негров, но зря и на показ, никого не исполняют, ибо таки профессионалы (вот ежели приказ, тогда другое дело). У данной Конторы был на подхвате некая бродячая труппа трансформаторов-престидижитаторов-буффосинхронистов. Это компания могла изобразить что угодно и кого угодно. Как то они попали под контроль криминала, а Контора их спасла, прикрыла, но естественно взяла в полное, хотя и достаточно комфортное по оплате рабство. Так что именно актеры изображали охрану и персонал конторы черных банкиров, кстати главным у них был карлик, что опять же давало простор для гаджетов. Тут как раз подвернулась возможность испытать новые аксессуары имитирующие попадания пуль в человека. На всех актеров изображающих охрану "Черной кассы" одели специальные костюмы, с мини-детонаторами и ёмкостями со свиной кровью. Так что нападающих революционеров ждала масса ощущений.

      Джулия несколько раз вдохнув и выдохнув, взяла на прицел силуэт головы часового, между двумя ударами сердца (как учил инструктор) нажала на спусковой крючок снайперской винтовки с глушителем и увидела как разлетелась голова её первой в жизни жертвы, но то что обезглавленное тело некоторое время еще стояло, а где то в районе диафрагмы горел огонек сигареты и даже вроде выдыхался табачный дым, отправило таки девицу в спасительный обморок (часового изображал карлик, а голова естественно была муляжом).

      А юные революционеры, по команде команданте Маркса, ворвались в караулку и открыли огонь по спящим охранникам, после каждого попадания из тел несчастных были прямотоки фонтаны крови. Но часть несчастных был убиты не до конца и сообщали об этом стонами полными боли.

      Команданте решил научить своих молодых компаньеро, добивать врагов ножом. Он по очереди вкладывал нож в руку обучаемым и зажав их руку в своей, чиркал по горло очередному раненному охраннику. Кровь естественно била фонтаном и в том числе и на исполнителя. Пришедшую было в себя Джулию, при виде помещения залитого кровью вырвало, её друзья немедленно последовали её примеру.

      А тут из кустов послышались звуки рояля. Серые костюмы заранее подготовили дружинников, случайно услышавших свисток бабушки и оперативно пришедших на помощь *. Ввиду местной специфики, вместо дружинников, был применен жандармский патруль, причем жандармский сержант был настоящим и был даже похож на актера Моргунова.

      Революционеры быстро отступили, но жандармской пулей был тяжело ранен команданте Маркс, обливаясь (свиной) кровью, он приказал товарищам уходить, а сам остался прикрывать отход, пообещав подорвать себя гранатой.

      Когда через пять минут громыхнул взрыв, у детишек-мажоров, не осталось в голове ни одной революционно-террористической мысли, а была только одна - ХОЧУ ДОМОЙ!

      Джулия после этих событий бросила курить и долгое время нервно относилась к курящим мужчинам. Она вышла замуж за скрипача-ботаника, потом еще раз вышла замуж, короче закрутилась в светской жизни. Остальные юноши пошли работать в департаменты к папашам, ботаник после развода тоже и быстро дослужился до капитана в Отделе Антитеррор, и работал так от души и с выдумкой, что у тех, кого он ловил, заслужил прозвище Эль Койот

      ПРИМЕЧАНИЯ

      "Короли и капуста" -- первый и единственный роман американского прозаика О. Генри. Книга была опубликована в 1904 году, а ее сюжет навеян экзотической местностью Гондураса, в котором автор находился по менее романтическим причинам -- здесь он скрывался от правосудия перед тем, как отправиться на каторгу на долгих три с половиной года.

      Заглавие повести "Короли и капуста" восходит к четверостишию английского писателя Льюиса Кэрролла из его сказочно-юмористической книги "Алиса в Зазеркалье" (продолжение известной "Алисы в стране чудес"):

      Не повести ли, Морж сказал,

      Нам речь о кораблях,

      О сургуче и башмаках,

      Капусте, королях?

      По сюжету романа, в джунглях Латинской Америки есть страна Анчурия. Главной статьей доходов государства является экспорт тропических фруктов, американской пароходной компанией "Везувий". Анчурию прозвали "банановой республикой", а правительства Анчурии зависели от "Везувия", ну и компания меняла их как перчатки. И обо всем это, блестящим языком, с не менее блестящим юмором.

      Пистолеты-пулеметы Ingram MAC Model 10 и Model 11 состояли и состоят до сих пор на вооружении различных подразделений спец-назначения и полиции США и ряда других стран, в том числе Тайваня и Израиля, и что характерно их противников. Копии М10 производились на Тайване и в Японии.

      Али - название автомата Калашникова на Арабском Востоке

      Экс - термин придуманный боевиками Левых ЭсэРов, обозначавший экспроприацию мат-ценностей на нужды революции. Самым известным Эксом, было ограбление 13 июня (26) 1907 года в Тифлисе кареты казначейства при перевозке денег из почты в Тифлисское отделение Государственного банка, осуществлённое большевиками под руководством Камо и по ряду данных организованное Сталиным.

      "Заранее подготовили дружинников, случайно услышавших свисток бабушки и оперативно пришедших на помощь" - имеется ввиду сцена из фильма "Операция Ы", где Евгений Моргунов изображает дружинника.

      Как иногда полезно спасать девушек

      Я думаю, что в свете множества шпионских книг и кино, для массового читателя (и зрителя) далеко не секрет, что разведки некоторых государств не чураются контакта с криминалом. В одной стране, находящейся на материке где ламбада и пульке, имеют глубокие родственные корни, нужно было помочь бежать из застенков борцу за свободу пеонов и прочих пейзан.

      Операция была многоходовой, ибо Контора не хотела светиться своим участием в этой акции, и была придумана операция прикрытия, а именно, побег из этого же застенка некоего местного криминального авторитета. То есть Контора дала денег на побег пахана, с условием что компаньеро тоже убежит вместе с ним. Часть денег естественно шли на подкуп альгвалзилов, их должен был передать помощнику сидящего пахана, его двоюродный брат из левого подполья, ну а с ним отправился проконтролировать передачу средств представитель Большого брата.

      В руководстве банды сейчас было два реальных лидера... Санчес Мачете, руководящий силовой частью банды и заместитель томящегося ныне в застенках Акулы Пиночета, Торрес Текила с примкнувшей к нему сводной сестрой атамана Долорес (она вела официальные финансовые дела группы). Ну и как в каждом серьезном деле сразу же начались накладки. Во-первых, Санчес затеял захватить власть в отдельно взятой ОПГ и поэтому, решил саботировать освобождение босса, но не явно, чтобы не насторожить раньше времени оппонентов. Он просто постоянно искал предлоги чтобы затормозить процесс и когда посланцы подполья пришли с деньгами в так сказать штаб ОПГ, Санчес Мачете заявил, что побег - это подстава, а спутник этого красного мучачос, явный гринго из ФБР, которому поручено их погубить, и части бадитос это даже польстило (польстило то, что против их небольшой банды, борется само ФБР).

      А Долорес, внезапно узнала в Капитане (это было и звание, и псевдоним), того самого прекрасного принца, который год назад спас ее от похитителей.

      Сама эта история была просто каким-то клубком совпадений... В столице соседнего государства был ежегодный Танцевальный фестиваль, не как в Бразилии разумеется, но тоже весьма популярный в данном ареале. Капитан получил задание, изъять приехавшего туда офицера охранки, и передать его партизанам по месту жительства. И когда объект захвата с парой приятелей, углубился в улочки, не охваченные праздником, и Бойцы Революции уже решили начинать операцию, как эти чины охранки, внезапно напали на прохожую девушку и грязно и цинично потащили ее в переулок. Девушка кстати, достаточно успешно сопротивлялась, прокусила одному из насильников руку, а другого пробила в голень, но тут появились рыцари на белом Форде, скрутили мерзавцев и погрузили в свой фургон. А главный Рыцарь, поинтересовался у сеньориты в порядке ли она, поцеловал ей руку, не заметив, что разбил ей сердце. Он отвез ее в отель где она жила (даба проверить, а вдруг это подстава), ну и проверка затянулась до утра. И вот снова встреча.

      Капитан был родом мало что из Одессы, да еще и с Молдаванки, и подростковое детство и часть юности провел на пляжах и Привозе, где получил определенный опыт общения с криминальными личностями, это потом попав в Армию и отслужив в разведроте, он настолько остепенился что пошел в Военное училище, после которого его ненавязчиво пригласили на работу в Органы. Так что на наезд он ответил грамотно и жестко.

      Первым делом Капитан выразил подозрение, что родители Санчеса были братом и сестрой, далее он попенял главе гориллос, что он ведет себя не по понятиям и в-третьих выразил уверенность в том, что Мачете, отвратительно играет в карты. Третий пункт взъярил Санчеса особенно и он, забыв о карьерных треволнениях немедленно предложил сыграть в Блэк-джек, с минимальной ставкой сто песо, на что Капитан нагло усмехнувшись, ответил, что по мелочам не играет, и предлагает играть на "щелчок". И в ответ на удивленные лица присутствующих, Капитан пояснил, что так играют в Кордильерах настоящие Мачо, желающие выяснить кто круче. Играют до 21 очка, а на столе лежит револьвер, заряженный тремя пулями (через гнездо). Поигравший подносит ствол к виску и прокрутив барабан нажимает на курок. Остальное решает судьба. Капитан рассказал про эту игру Долорес в их ту самую единственную ночь и добавил, что в Блэк-джек он практически не проигрывает и даже как-то случайно обыграл целую тратторию (и не мудрено одесситу, прошедшему в юности пляжный ломбер, не научиться блестяще играть в двадцать одно). И сейчас Долорес это вспомнила и абсолютно правильно восприняла многозначительный взгляд своего рыцаря. А бандитос пришли в бурный восторг от новой игры, закурили сигары, налили себе рома гостеприимно предложенного Долорес и устроились в креслах по периметру гостиной, дабы не мешать синьорам игрокам. Ну Капитан естественно по-быстрому обул Санчеса, Санчес немного побледнел, но тем не менее не стал праздновать труса и лихо выстрелил себе в висок, причем что характерно попал. Долорес по-быстрому унесла из комнаты свой инкрустированный револьвер, ловко изъяв из полного барабана три патрона (которые она до этого "забыла" удалить). Ну а потом наступила главная фаза операции...

      Машина из прачечной, испещренная картинками в стиле пинап, под скабрезные шуточки жандармов въехала во двор тюрьмы. Пятеро заключенных загрузили туда мешки с грязным бельем из казармы, а в здание тюрьмы вернулись уже только трое, но "никто ничего не заметил". Ибо заплачено было щедро и еще чуть-чуть сверху.

      А Капитан и Долорес увиделись лишь десять лет спустя, но это будет уже совсем другая и совсем не шпионская история.

      Минометы и живопись

      В те времена, основные массы арабских террористов действовали против Израиля, а когда Израиль научился эффективно им противостоять, то они, благоразумно перестали бодаться с Шин-Бет* и стали проявлять себя и на Европейских весях, и в первую очередь в городах.

      Самым громким, безусловно, был теракт на Мюнхенской олимпиаде, но и другие страны Европы были под ударом, какие то из них поставляли земле Масады стратегические товары, какие то поддерживали в ООН, а какие то устраивали у себя совместные с потомками Давида культурные мероприятия.

      И в такой вот Европейской стране, в главном художественном музее, была устроена выставка художников Земли Ханаанской.

      Одной из небольших группировок, боровшихся за наведение справедливости на Синае и в окрестностях, руководил сын нефтяного шейха, фанатик-романтик, естественно миллионер и плюс ко всему прекрасно образованный, (в кармане его магистерской мантии, лежали дипломы Сорбонны и УДН им. Патриса Лумумбы).

      Юноша мало, что был богат, но и денег на войну с наймитами империализма и сионизма не жалел, и вел свою борьбу без всяких спонсоров (кроме папы естественно). И по поводу этой художественной выставки он придумал лихую и заковыристую операцию.

      В одно прекрасное утро, к главе муниципалитета одного из городских Округов, вошел роскошно одетый джентльмен, сопровождаемый двумя длинноногими красотками в смелых мини, с не менее смелыми декольте. Он представился режиссером, снимающим пилотный пробник, для сериала о героических временах Резистенс. И он просит месье мэра (чьи предки безусловно участвовали в борьбе с бошами) разрешения, снять на несколько часов в будни, парк находящийся на территории коммуны. По сценарию, туда въедет немецкая минометная батарея, даст несколько залпов холостыми и уедет. А за это будут заплачены очень неплохие деньги и вдобавок в качестве презента, режиссер положил на стол, очень не дешёвый перстень. Мэр бурно подтвердил участие своей семьи в борьбе с нацизмом (его дедушка сдал немцам свой форт на линии Мажино без единого выстрела, а папаша вообще служил в чине унтершарфюрера в дивизии СС 'Шарлемань') и естественно не устоял...

      Романтичный шейх-террорист, был наглым гением. Это ж надо придумать такое ...

      Средь бела дня, нагло, в центре города, обстрелять из миномета Музей искусств. А уж какой резонанс пойдет по Миру, и как рейтинг группировки поднимется.

      Итак в назначенный день, в парке закипела работа. На площадке в центре парка устанавливали осветительные приборы и прочую киномишуру, важный режиссер поминутно кричал в мегафон, оператор вертелся на тележке с камерой, выбирая ракурс. У обоих ворот парка, как положено стояла полиция и никого не пускала. А в отдалении, в фургонах с эмблемами городских служб, предусмотрительно расположились две группы прикрытия, вооружённые Калашами всех видов.

      И вот появилась автоколонна минометной батареи, она медленно втянулась в парк, быстро развернулась на площадке, минометы четко были установлены и нацелены, около каждого повозился режиссер с какой то бумажкой (он заранее просчитал все дирекции и вертикали). После чего, он поднявшись на помост, где стояло его кресло, гордо скомандовал огонь.

      Минометчики в немецких касках опустили мины в стволы минометов... и ничего. Режиссер стал подпрыгивать, бегать и орать, и приказал вынуть мины из стволов и повторить залп, но эффект был тот же. Лжекиношники поняв, что что то пошло не так, стали собирать манатки, дабы ретироваться, как тут в парк ворвались машины жандармерии. Но вернемся немного назад...

      Когда Шейх Али, разработал свою гениальную операцию, информация о ней достигла одной солидной Конторы и Конторе это весьма не понравилось. Нет, ни страна где проходила выставка, ни тем более страна, откуда привезли экспозицию, не были союзниками Великой Родины пребывания Конторы, но данный теракт поднял бы кучу вони и тень, обязательно хоть краешком, но упала бы на эту Контору. И был дан приказ предотвратить, но без шума. Приказ был отдан двум подразделениям, так сказать интеллектуальному и боевому. И каждое из них выдало свое решение проблемы, и эти решения были в результате объединены в одну операцию...

      Первым делом, в МВД данной страны, так сказать по дружественным каналам, из союзного посольства, где все дружно, любили пить чай в 17-00, поступило тревожное сообщение о возможном теракте, из Министерства немедленно был дан сигнал в жандармерию, о том, что в парке, террористы, под видом киносъемочной группы, хотят обстрелять город из минометов. Жандармы почти не опоздали, (то есть, если бы террористы успели бы отстреляться, к моменту приезда ажанов, их бы и след простыл).

      Жандармы героически задержали съемочную группу (двое были поцарапаны актрисам) и тщательно проверили все боевые реквизиты... и тут победные лавровые венки победителей, осыпались на их разгоряченные ланиты пеплом грусти.

      Минометы были самые настоящие, но без бойков, а все мины были учебные. Магазины в Шмайсерах и Парабеллумах актеров были пустые и оружие тоже оказалось не боевым.

      Когда режиссер внезапно прекратил возмущаться, а начал громко хохотать, показывая пальцем на ажанов, они даже не обиделись, самим было стыдно.

      Министр внутренних дел позвонил своему коллеге через Канал и попросил, воздержаться в будущем от таких шуток, ибо он не всегда адекватно понимает Островной юмор.

      А оба руководителя подразделений предотвративших теракт, получили награды. Интеллектуал, за грамотно внедренную дезу, а Оперативник, за грамотную дезактивацию оружия террористов.

      Ну а Шейх Али, после этого разочаровался в вооруженной борьбе под знаменами Абу Аммара, уехал в Ниццу и открыл киностудию, специализирующуюся на фривольных фильмах.

      Примечания

      *Шабак или (Шин-бет) - Шеру́т hа-Битахо́н hа-Клали́) - Общая служба безопасности Израиля.

      Как отвлечь электорат с помощью кошки

      В одной небольшой республике наконец наступила демократия. Для этого понадобилось всего пара десантов морской пехоты (первый при наступлении демократии, а второй при замене неправильных демократов на правильных), но с третьим десантом не получалось, ибо резко увеличилось количество заинтересованных в этой местности сторонних субъектов, как политических, так и географических. Ибо вековые отвалы с неких старых копей, ввиду появления новейших технологий стали буквально золотыми - некогда считающуюся пустой породу можно было просто увозить на сухогрузах и иметь от этого серьезную выгоду, а можно было ставить на месте предприятие ибо не выбранная порода тоже стала более чем востребованной и вполне годной к добыче.

      Весь вопрос был, с каким местным правительством надо будет подписывать договор о концессиях, а в виду того что был уже поздний ХХ век и интерес проявляли весьма солидные и даже где то цивилизованные монополии, нужны были сравнительно честные выборы. Так что в кои веки у оппозиции появился реальный шанс. В столице естественно все решал административный ресурс, но вот в провинции, появилась возможность продемонстрировать иностранным корреспондентам, пустые площади пред трибунами правительственных кандидатов. Оппозиция была с легким социалистическим налетом и её глава в одной приватной беседе намекнул, что в случае его победы на выборах, строительство нового комбината будет заказано не иначе, как на Родине истинных последователей бородатого любителя халявных Рейнских вин из подвальчика папаши друга Фридриха. Ну и естественно, некая структура имеющая отношение, получила приказ помочь товарищам.

      Прибывшие спецы, провели закрытое совещание с предвыборным штабом оппозиции и подтвердили, что в первую очередь нужно показать Миру пустые провинциальные площади при выступлении кандидатов правительства. То есть как то отвлечь народ от зрелищ.

      Первым делом был запланирован ряд провокаций против кандидатов оппозиции в столице, дабы объяснить их последующее отсутствие в городе кознями нынешних властей.

      На кандидатов оппозиции была срочно совершена серия покушений, путем закидывания фруктами, овощами и в одном случае даже кошками. Один из нанятых маргиналов, мучимый похмельем, по исчерпывания запаса казенных гнилых маракуй и помидоров, ловко подцепил с земли трущуюся об его штаны бродячую кошку и запустил ею в оратора. Кошка удачно расцарапала кандидату физиономию и оппозиционная пресса подняла жуткий визг о зверском покушении. Некая близкая к властям газета написала, что инцидент с кошкой, подстроила из ревности любовница кандидата в депутаты. А совсем желтая газетенка гнусно намекнула, что это сама кошка поцарапала жертву из ревности.

      Так что первая часть операции прошла на ура, оппозиция громогласно заявила, что её вытеснили из столицы силой. А по поводу второй информационной бомбы, решили вспомнить легенду о сокровищах комманданте Гилермо. Лет пятьдесят тому назад, некий повстанец из соседней страны, проявился со своим отрядом в районе тех самых спорных рудников и на какое то время взял их даже под контроль, но был через год выбит оттуда правительственными войсками трех сопредельных государств. Кстати индейцев живущих в тех местах испокон веков, во время той войнушки зачистили под ноль. А не фига жить там, где есть полезные ископаемые.

      У комманданте по легенде была казна из полутонны драгметаллов, но её так и не нашли. Аналитики предложили запустить слухи, что на заброшеной железной дороге ведущей к рудникам, несколько рельс заменены комманданте на серебряные, а часть костылей на золотые. Вброс пошел массировано и удачно, но...

      Аналитики не совсем точно просчитали эффект, вернее эффект оказался на порядок выше запланированного. Слух о сокровищах комманданте Гильермо, спрятанных то ли в виде золотых и серебряных рельс, то ли золотых костылей бабахнул громче, чем возвращение на континент, скажем Кортеса и Писсаро. И действительно, Кортес отнимал золото, а тут оно само идет в руки.

      Места в районе приисков были давно уже дикими, старые рельсы не украли ввиду их бесполезности в хозяйстве. Костыли, ввиду особенностей давней инженерной мысли были чуть не двух футовыми и их было весьма трудно вытаскивать в ручную. Так что фронт работ для новых кладоискателей составляли многие погонные мили. А некоторые не мудрствуя лукаво, начали разбирать заброшенную ветку прямо на окраине провинциального городка, бывшего до того неписаной столицей рудников. Когда один из вытащенных костылей блеснул золотистыми царапинами, естественно началась драка, причем прибежавшие на шум прохожие и полицейские радостно в неё вмешались. Обошлось Слава Творцу без смертоубийства, и костыль оказался вощще бронзовым, но новая волна слухов прокатилась по стране за считанные часы. КОСТЫЛЬ БЫЛ ЗОЛОТОЙ !!! Короче "пилите, Шура, пилите".

      И Шурики, вернее Педро и Хуаны со всей страны ринулись в новое Эльдорадо. Поезда брались с бою. Владельцы автобусов подняли цены в три раза и кусали себе локти, понимая что продешевили. Опустела даже столица, так что ораторы любых направлений, выступали на пустых площадях. И тут оппозиция сделала второй гениальны ход (запланированный не без поддержки дружественных аналитиков естественно), в газетах разгорелась полемика по поводу того, что жителей провинции нынешние власти довели до нищеты и это сделано специально, что бы бедные слои населения занятые непосильным трудом на благо семьи, не могли пойти на выборы. И поэтому, всем провинциальным избирателям пришедшим на выборы, государство должно возместить затраченные трудовые часы. Когда народ узнал, что за регистрацию на избирательном будут платить пять песо, явка оказалась ста пятидесяти процентной, (больше чем на выборах Сомосы младшего*). Но когда, правительственные чиновники заявили, что оплата регистрации, это просто слухи, народ возмутился, все были абсолютно уверены в том, что чиновники украли деньги предназначенные народу и оппозиция победила с абсолютным превосходством, признанным международными наблюдателями. Новые власти повели мудрую политику. Контракт на строительство перерабатывающего комбината был заключен с Востоком, контракт на модернизацию рудников с Западом. Так что все оказались при деле.

      Железную дорогу восстановили достаточно быстро, ибо разобрав пару километров путей, пейзане поняли, что вовсе не надо выкорчевывать рельс и вытаскивать костыль, достаточно их поцарапать чем-нибудь острым. Хотя с бронзовыми костылями было еще несколько веселых и не очень случаев.

      А сокровища комманданте Гилермо существовали на самом деле, но это будет уже совсем другая история.

      Сомоса Анастасио Дебайле младший, сын диктатора Никарагуа Сомосы президент Никарагуа в 1967-1979 гг. Известен фразой: "Вы выиграли выборы, а я - подсчет голосов"

      Как с помощью халявы задержать транспортное средство

      В играх, в которые играют наши разведчики и ихние шпиены есть такой элемент развлекухи, как не навязчиво и без открытия огня на поражение задержать ввиду оперативной необходимости известное, но не поименованное транспортное средство. Причем частенько, те кому приказано осуществить задержку, понятия не имеют зачем она на фиг нужна. Да оно и правильно, ведь многие знания, как известно, несут еще большие печали. А главное в данной ситуации, это точно выполнить приказ. Вот как это бывает...

      Был как то случай буквально в стиле "Восточного экспресса" Агаты Кристи, нужно было задержать поезд - супер экспресс, и у хозяйственника группы, (а хозяйственники, вне зависимости от названия, есть всегда и везде), так вот, в запасе у товарища Т, оказалось бракованное элитное шампанское, вызывающее у большинства дегустирующих аллергию в виде сыпи, так что после инспирированного кем надо угощения пассажиров шампанским в честь дня рождения машиниста, специально обученные люди в белых халатах, под предлогом борьбы с эпидемией блокировали поезд аж на двое суток. И по делом, а нечего ужираться халявным шампанским, водка например гораздо вкуснее и безопаснее.

      В одной далёкой от Европы стране, дабы предотвратить вылет аэроплана по расписанию, нанятые интересантами через местную полицию, местные же маргиналы, попросту украли с самолета колеса и потребовали за них выкуп. Выкуп конечно никто платить не стал, но когда стало известно что компания вызвала другой аэроплан на замену, колеса героически нашла местная полиция, которая кстати их и перед этим сама и сперла, дабы не делиться с маргиналами авансом.

      В другой несколько более цивилизованной стране, дабы задержать двухэтажный трёхосный междугородний экспресс, ему тупо насыпали в бак сахарного песка. Я понимаю что штамп, но ведь сработало же и до сих пор кое-где срабатывает.

      Но это все в принципе житейские мелочи, а вот попробуйте задержать в порту корабль, ну типа пароход ...

      Одна из подобных ситуаций произошла в некоем полукурортном порту. Там со времен испанского владычества, сохранился стадион для корриды и ввиду коррумпированности всех уровней местных властей, на нем проводили корриду, сродни боям без правил. Учитывая высокую оплату добровольным торреро и применение не элитных пород скота, арена не пустовала и трибуны тоже. Зрители с толстыми бумажниками нашлись сами собой, плюс местный каудильо со своей камарильей бывали на этих представлениях инкогнито. Ушлая туристическая компания зарегистрированная на Бермудах, наладила продажу билетов и доставку элитных зрителей на круизном лайнере с бесплатным рестораном и баром. От желающих не было отбоя и дело процветало.

      И вот, в этом самом порту, стоял готовый к отходу курортный же лайнер и его надо было задержать минимум на сутки. Времена были буколические и телефонный звонок, о будто бы заложенной бомбе не подействовал бы, тем более сиеста тут занимала очень большой промежуток времени, что так же сказывалось на скородействии местных тревожных и не очень служб.

      Но к счастью для исполнителей, данный порт был одной из перевальных точек наркотрафика, ведущего на родину мюзикла "Кошки" и попкорна. В местных борделях и кабачках, было запущено сразу несколько слухов, в разных интерпретациях информирующих о большой партии наркотиков спрятанных на корабле, для дальнейшей транспортировки в страну Гринго. В данном порту существовало несколько полюсов силы, как то... Честная таможня и полиция (т.е. работающие сами на себя), продажные варианты этих структур (т.е. работающие на наркомафию) ну и сама по себе наркомафия. Естественно сообщение о партии кокаина варьируемой от полутонны до двух тонн, привели весь этот гадючник в состояние шипящего возбуждения, в такое же возбуждение пришли и портовые маргиналы и бичи. Реальных и теневых хозяев порта взбесило то, что кто то пытается пронести мимо их ртов сладкий кусок и они начали действовать.

      Власти задержали выход судна, но не рисковали проводить обыск на частной собственности компании, формирующей фонд теневой зарплаты, для всей пищевой чиновничьей вертикали, так что наступила некоторая пауза. Но дальнейшее решение вопроса лежало в самом содержании слухов. Когда разработчики операции решали, где же теоретически должен быть спрятан так любимый бомондом белый порошок, то этому помогла наблюдательность одного сотрудника. Он обратил внимание на новенькие спасательные круги и спасательные жилеты, сверкающие свежей краской. Именно свежесть краски, выбивающая из схемы полицейских собак натасканных на наркотики и сыграла в выборе основной темы в слухах. Короче, в кабачках были уверены, что кокаин в спасательных кругах, а в борделях муссировался слух, о наркотиках в спас-жилетах. Надо ли говорить, что пошла повальная волна краж спас-средств. На палубах и даже в коридорах лайнера, под утро находили выпотрошенные жилеты и растерзанные спасательные круги. После того, как стало ясно, что слухи оказались просто слухами, пришлось ждать, когда восстановят комплектацию спасательных аксессуаров. А лайнер в связи с этим ушел из порта, только через три дня.

      Р.S. А круги и жилеты, пассажиры потрошили и в следующие рейсы. Ох уж эти постоянные мечты о халяве.

      Карнавал со стрельбой

      На генерала Сиесса готовилось покушение и готовилось оно вельми не вовремя. Генерал должен был через месяц подписать многостороннее соглашение и, не смотря на то, что его сторона была самой мелкой, присутствие генерал-капитана государства, было необходимо для полного кворума, мягко переходящего в консенсус. Для того, дабы генерал дожил до нужного момента, к нему был приставлен от одной заинтересованной стороны референт по безопасности, который в совершенстве владел любым инструментом, от Калаша до ледоруба, и, в добавок, умеющий продуктивно мыслить.

      У специалистов определенного профиля есть один общий ход... организация сети осведомителей по новому месту работы, а вот с чего начинать - это уж каждый сам решал для себя, и данный референт, в случае если операция проходила в капиталистическом окружении, первый взгляд всегда обращал на элитный бордель. Конечно, завербовать там агента было и сложно и опасно, так как среди этих дам полусвета были завербованные ранее всевозможными полициями, жандармериями и сигуранцами, практически все, ибо, уж, больно источник хороший.

      Короче, контакт под псевдонимом Гайка доложил, что в нумерах на сутки завис лейтенант из бронечастей военной полиции, бывший завсегдатаем и постоянным же должником заведения. А тут он рассчитался с долгами и размахивал пачкой зеленых бумажек гринго, но ночью расклеился и, рыдая, кричал, что не может убить человека, вручившего ему медаль "Кондора".

      Дальше уже было дело логики и действия. Медаль Кондора, вручал всегда лично сам генерал-капитан и, следовательно, его и должен был исполнить данный бронеходчик. Лейтенант был командиром мобильного броне-патруля в виде бронетранспортера М-113*, и периодически дежурил на площади перед президентским дворцом. На бронемашине стоял турельный пулемет Браунинг 12,7 мм, и место командира было аккурат за ним. Следующее дежурство лейтенанта было через пять дней, так что время еще было.

      Лейтенант в сопровождении Гайки и пары ее подруг перебазировался на съемную виллу, являющуюся ВИП филиалом данного борделя, а по дороге его аккуратно подменили на сотрудника безопасности, который и изображал на вилле с Гайкой и путанами оргию с узорами.

      А лейтенанта экстренно потрошили на предмет задания, связей и контактов.

      Лейтенант поплыл достаточно быстро и рассказал про незнакомца с пачкой долларов и пачкой его долговых расписок, и о том, что в день его дежурства он должен расстрелять из турельного пулемета генерал-капитана, выходящего из дворца, но ни в коем случае не задеть ожидающую у кортежа свиту.

      Когда генерал узнал об этом зловещем плане, он пришел в бешенство, заявил что ему все ясно и предатели из свиты должны быть расстреляны. Он стал, загибая и разгибая пальцы, диктовать проскрипционный список, а когда адъютант робко намекнул, что в свите существенно меньше тридцати человек, генерал рявкнул на адъютанта и приказал добавить в список свою жену.

      Референт уважительно пояснил генералу, что тот совершенно прав и вообще надо исполнить все правительство, раз они допустили, что на любимого генерал-капитана будут покушаться, но хорошо бы сначала поймать в ловушку главных виновников.

      При слове ловушка генерал оживился и потребовал подробностей, и они последовали.

      Референт доложил, что лейтенант, уже гарантированно перевербованный, выполняя приказ заговорщиков (из которых он, увы, знает только посредника), действительно, откроет огонь по генералу. Но вместо пуль будут шарики с краской, и заряд пороха в патронах будет ослаблен, и генерал-капитану ничего угрожать не будет, тем более он будет в бронежилете под кителем. И с этими словами референт из мгновенно очутившегося в руке пистолета выстрелил в адъютанта, несчастный дернулся, на его белом кителе появилось два отверстия, но крови не было, и сам офицер остался стоять, правда, с несколько вымученной улыбкой, и потемневшими в некоторых местах белыми галифе. Референт объяснил генералу, что на адъютанте тот самый бронежилет, который оденет генерал. Впрочем, есть еще вариант, при котором вместо генерала выйдет двойник, но вдруг враги что-нибудь заподозрят и тогда ловушка может не сработать.

      При слове двойник генерал оживился еще более и потребовал немедленно оного предъявить, а надо было сказать, что двойника референт заготовил заранее, ведь генерал-капитан существо неожиданное, а ехать на подписание соглашения всё равно кому-нибудь нужно.

      Осмотрев двойника, генерал остался доволен, и сказал, что пускай будет двойник, и теперь можно и патроны оставить в пулеметной ленте боевые (это он так пошутил, хотя, как выяснилось, главная его шутка была впереди). А с референтом он еще час беседовал тет-а-тет.

      И так наступило утро покушения. Генерал-капитан браво вышел из дворца, эскортируемый адъютантом и супругой, свита ждала около трех красных кадиллаков. И тут открытая башня на бронетранспортёре, стоявшем на своем штатном месте, повернулась, и Браунинг выдал короткую очередь, перечеркнувшую генерала и его жену. Сиятельная пара, из которой полетели красные брызги, рухнула на мрамор дворцовых ступеней, причем, генерал положением своего тела олицетворял собой погибшего при Фермопилах античного героя, а генеральша корчилась и густо выражалась в стиле торговки рыбой с дальнего причала Сан-Хуана. (Адъютант рухнул как подкошенный, еще тогда, когда только зашевелился ствол пулемета, выбирая цель). И закрутился карнавал...

      Частые путчи и перевороты в тех местах люди воспринимали как Фиесту или Кофрадию* с пулеметами, то есть - помесь вооруженного цирка с карнавалом. Так что, народ, заслышав стрельбу, не стал разбегаться, а так сказать несколько потеснился, дабы не пропустить интересности, и они последовали...

      Из рядов паникующей свиты выскочил полковник, исполняющий обязанности расстрелянного недавно председателя "Комитета по защите благосостояния", и, обнажив саблю, вскричал, что именно он принимает всю полноту власти на себя, и тут же упал сбитый молодецким ударом начальника полиции. Но тут снова раздались выстрелы, но не пулеметные, а пистолетные, - это начальник генерального штаба и его два адъютанта начали наводить конституционный порядок. Главный фискал и главный альгвазил превратились в дуршлаг, а генштабист, размахивая никелированным кольтом, громогласно заявил, что тирания рухнула и теперь страну поведет к светлому будущему новая хунта. А на площадь тем временем въезжала колонна из тентованных грузовиков числом три штуки. И никто не обратил внимания на то, что ствол пулемета и башня продолжали чуток шевелиться, а зря... это перезаряжали холостую ленту на боевую...

      По грузовикам хлестнул свинцовый ливень, солдаты пытались выпрыгивать из кузовов, но им мешал брезент и пули. Из окон парламента, распущенного несколько лет назад, велся густой и меткий снайперский огонь (из кабин грузовиков так никто не вышел).

      Остатки свиты лежали, вжавшись в асфальт, а из всех окон и подворотен торчали любопытствующие физиономии местных мещан, пейзан и селян.

      Руководители путча и так пребывали в состоянии столбняка, так тут еще из дверей парламента высыпала гурьба "леопардоголовых"* и вел их еще один генерал-капитан, на этот раз настоящий!

      Он лично пристрелил изменника, а всех остальных присутствующих быстро спеленали и определили в соответствующий транспорт для последующих бесед по душам.

      Соглашение было подписано. Новое правительство назначено. У генерал-капитана появилась новая жена. Адъютант стал полковником и кавалером ордена Леопарда. Референт отбыл на родину и, несмотря на все просьбы генерала, не оставил ему своих снайперов.

      Кстати, лейтенант-киллер, после этих событий пропал бесследно, причем ,вместе с экипажем, и только вездесущие городские мальчишки знали, что сеньор, стрелявший из пулемета в генерала, был совсем не похож на лейтенанта, а похож он был на гринго, мелькавшего в президентском дворце.

      Генерала застрелили через месяц, снайпера так и не обнаружили, а следующим эль президенте стал бывший адъютант: свое президентство он подтвердил референдумом, причем всенародным. И в этой стране, демократия на столько переходила в либерализм, что тайной полиции даже приходилось на референдуме подкупать избирателей, дабы хоть кто-нибудь голосовал против.

      Примечания

      М-113* - Легкий плавающий транспортер, созданный в 1960-х годах в США, с экипажем из двух человек, бронирован алюминиевыми плитами, имеет десантное отделение численностью на 5 - 7 человек. Вооружен 12,7-миллиметровым пулеметом, двигатель бензиновый. Модифицирован, как M113A1, A2 и A3. Состоит на вооружении армий нескольких десятков стран мира, производился, как в самих США, так и в Италии, Бельгии, других странах).

      Кофрадия* - ритуальное общество в Испании и Латинской Америке, обслуживающее культ определенного католического святого и устраивающее праздники, театрализованные представления в его честь

      Леопардоголовые* - прозвище военнослужащих из элитной роты, их отличительный знак, шеврон с головой леопарда.

      Китайский Круиз

      'Не поход, а шикарный круиз' А. Розенбаум

      Это задание, лейтенанта Элен не впечатлило. Нет, как опытный оперативник, она могла управлять своими эмоциями и, как офицер, прекрасно знала, что такое дисциплина, но служить переводчицей и охранницей при дряхлом китайце и его слуге, прибывшими из какого-то непонятного Индонезийского университета, и ежечасно быть с ним вежливо-внимательной и плюс с элементами преданности (что особо отметил на инструктаже полковник), это было, конечно, не то задание, о котором бы она мечтала, не спя ночей. Хотя были и плюсы...

      Роскошная туристическая яхта "Миранда" в стиле ретро была создана исключительно для богатых пассажиров: каюты-апартаменты с гостиными, спальнями, ванными и прочими буржуазными излишествами, шикарная кормежка на любой вкус и любую кухню, куча прислуги, ловящей любой твой жест и взгляд. Уровень загнивания данного кусочка мира капитализма, был вполне терпим, если бы не старичок с его занудством...

      Вечно закутанный в дурацкий халат с драконами, в дурацкой шапочке, на не менее дурацких патлах, бородавка чуть не с грецкий орех над глазом, которую он все время теребил, что-то бормоча, и плюс массивные серьги. И зануда, каких свет не видывал: все время боялся, что Элен не правильно переведет его вопросы к окружающим. И еще высокоуважаемый Лю Цы, который никогда не расставался с деревянным чемоданчиком, инструктированным слоновой костью, там, видите ли, набор для каллиграфии, принадлежащий некогда самому Лао-цзы (знать бы еще, кто это такой). Таскать чемоданчик приходилось, естественно, тоже Элен, ибо китайский мудрец хромал на обе ноги и жаловался на немочь рук. У китайца был, кстати, слуга-полуидиот по имени Хэн, но в его обязанность входило помогать профессору спускаться и подниматься по трапам, обслуживать за столом, принимая блюда у официантов, водить его в туалет и ванную, и еще многое другое, куда ношение чемоданчика не входило. Ох, скорее бы проявился Шеф, которого в нужный момент Элен должна узнать по кодовой фразе: "Стакан парного молока".

      За сегодняшним обедом профессор и его слуга превзошли сами себя. Профессор задремал в процессе поедания салата и чуть не выколол себе глаз палочками для еды. А Хэн, снимая с подноса официанта соевый соус, умудрился вылить его на белоснежный китель капитана яхты, обедавшего в этот день за их столом.

      Яхта, согласно круизному маршруту, шла из Кадиса в Касабланку, и, пройдя широту Гибралтарского пролива, ушла мористее в Атлантику, дабы берег скрылся из вида и пассажиры ощутили бы себя в открытом океане. Берег скрылся, все пассажиры, кроме профессора, у которого занемог желудок, высыпали на палубу для какого-то морского ритуала.

      И тут ситуация из праздничной стала тревожной, ибо из океанского марева возник небольшой сторожевик серого цвета, без каких-либо номеров, названий и флагов, но с грозной спаркой, выглядывающей из орудийного броне-кожуха на носу.

      Подойдя к яхте метров на пятьдесят, сторожевик развернул на неё стволы и дал короткую очередь по ватерлинии. Все это безобразие Элен наблюдала из гостиной через открытый иллюминатор, и настолько увлеклась, что не сразу осознала, что профессор Лю Цы обратился к ней на чистом русском языке. И фраза была со значением, которое Элен тоже сразу не осознала: "Снегурочка, принеси мне стакан теплого молока, давай сюда мой чемоданчик, Хэна уложи к стеночке в углу, и в нашу каюту никого не пускай".

      Мир перевернулся. Хэн оказался охраняемым объектом, профессор оказался Шефом, причем, даже знающим её старое прозвище...

      История эта произошла еще во время учебы Элен в одном хитром заведении. Во время тренировки по выживаемости в экстремальных условиях, она, прыгая над тайгой со сверхмалой высоты с парашютом, умудрилась выпрыгнуть без парашюта, и при этом не разбиться (спасли снег и хвоя). Она осталась жива и здорова (царапины не в счет), и решила, что это все так и надо. Однако все же ушла от ищущих её спасателей и замаскировалась в снегу у контрольной точки, где её, естественно, никто не ждал, обезоружила милицейский патруль (приняв его за условного противника) и на их мотоцикле прибыла на запасную точку, слегка обморозив при этом лицо. После чего весь курс обучения её звали Снегурочкой.

      Элен поставила чемоданчик перед бывшим профессором и подтолкнула Хэна к стене каюты, а когда он заартачился и что-то залопотал, просто сшибла с ног, обездвижила метким ударом (где-то на полчасика) и закатила под диванчик у стены.

      А Шеф одобрительно ей кивнув, отцепил свою бородавку, что-то в неё пробормотал, сжал особым образом и спрятал в карман. Затем сбросив халат и оставшись в тренировочном костюме, открыл свой чемоданчик, и быстро стал собирать незнакомое оружие, похожее на короткий автомат с толстым стволом и не пропорционально широким магазином. Отойдя в глубь каюты, он прицелился в защитный щиток спарки и трижды выстрелил, быстро передергивая затвор. На светло-серой поверхности образовалось три отверстия, а из под нижнего среза брони выпало тело комендора, а Шеф уже перенес прицел на мостик, и двумя выстрелами снял двух офицеров. Потом поменял магазин, достал из чемоданчика снаряд похожий на большую блестящую сардельку со штырем, вставил в ствол оружия, и снова выпалил в иллюминатор. Элен только сейчас поняла, что выстрелов слышно не было. Еще четыре надкалиберные гранаты ушли в корпус сторожевика, который задымил и стал заваливаться на борт, а Шеф, снова сменив магазин, пресек поползновения пиратов, как к сопротивлению, так и к спасению.

      А на палубе то нарастали, то стихали визг и крики. Как потом выяснилось, громче всех визжал молоденький стюард, которого одна из пассажирок, по имени мадам Бену, пыталась склонить к прощальному по жизни сексу, прежде чем до её телес размера ХХХХХ доберутся пираты, дабы надругаться, убить и получить выкуп, причем, все одновременно.

      Яхта набрала воды и немного накренилась, но помпы пока справлялись. А через несколько часов на сигнал SОS приплыли французский пароход и эсминец под бело-голубым флагом, осененным красной звездой, серпом, молотом и гвардейской лентой.

      К яхте подошли шлюпки с парохода, и катер с эсминца, но профессор Лю Цы так долго возился, что когда он, сопровождаемый Элен, вышел на палубу, места оставались только в катере. Вежливые моряки в белых форменках и бескозырках с гвардейскими ленточками вывели из каюты вяло реагирующего на окружающее Хэна, вынесли багаж и помогли профессору и переводчице спуститься в катер, на коем и отбыли в сторону эсминца.

      Так и закончилась эта история. Снегурочка, оставшись вдвоем с Шефом, спросила, а что это, мол, был за странный автомат, на что профессор изумленно на неё посмотрел, показав, что ни про какой автомат он и знать не знает и демонстративно открыл чемоданчик, в котором был действительно, старинный китайский набор для письма. И только несколько лет спустя, Элен узнала, что собой представляет "Изделие ДМ", но это будет уже совсем другая история про пантеру Багиру и бандерлогов.

      "Изделие ДМ" ("Буря"), бесшумный и беспламенный гранатомет-карабин, разработан в СССР, в 1970-х годах, для нужд спецназа. Идею такого оружия, дали еще партизаны Великой Отечественной, которые из противотанковых ружей расстреливали паровозы и шоссейный транспорт оккупантов. Аналогов в Мире не имеет. Является оружием специального назначения. Его цели - это: радарные установки, узлы связи, штабы, склады ГСМа и боеприпасов, боевые самолеты на аэродромах, оперативно-тактические ракеты и средства ПВО, в тылу противника, естественно. Цели поражает с помощью надкалиберных фугасных и зажигательных гранат калибра 30мм "Ящерица" (выстреливаются с помощью вышибного патрона "Мундштук", скорость 110 метров в секунду), либо патронами "Фаланга" с бронебойной пулей (калибр пули 9мм, масса пули 28 грамм, начальная скорость около 260 метров в секунду). Данные боеприпасы пробивают 5 - 10 мм стали на расстоянии до 100 метров.

      Бесшумный гранатомет-карабин "Изделие ДМ Буря"

      9мм специальный бесшумный патрон ПФАМ "Фаланга" с бронебойной пулей

      30мм граната БМЯ-31 "Ящерица" и 9мм вышибной патрон ПМАМ "Мундштук"

      Клодтики среди барханов

      Объят бываешь часто ностальгией

      Коль ты вдали от родственных пенат

      Но где бы не был ты, на море иль в пустыне

      Приказ обязан выполнить солдат

      Настоящий эрудит это не тот кто все знает, а тот кто не зная термина, за пару секунд найдет верный синоним. Сюда же можно прибавить постулат о том, что истинная быстрота реакции, это ни когда быстро, а когда во время. Фразы эти имеют актуальность не только в философских диспутах, но порой и в боевой обстановке. Я не шучу. Например термин хреновина сэкономил Русским воинам миллионы секунд, а секунда на войне это очень часто - жизнь. У ужо Русская солдатская смекалка... Короче, вот один из примеров.

      Двое европейцев в поношенном тропическом камуфляже шли по пустыне. Судя по засохшим пятнам крови на униформе и явными усилиям с которыми они переваливали через барханы, ребята шли из боя и шли они достаточно долго. А дела были хреновые. Воды осталось во флягах по паре глотков, из патронов только по одному в пистолетах (на тот самый случай), из приборов навигации и связи, один компас на двоих. Плюс только один - ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО!

      И какое задание ! В местной заварухе было три стороны, две воевали друг с другом, а третья наживалась на этой войне, помогая обоим противникам за деньги. Тут как раз у обоих сторон стали кончаться ГСМ, большая партия горючего была в одной из сопредельных стран, и её жаждали купить и воюющие стороны и естественно посредники. И у товарищей Первого и Второго было задание, помочь подписать этот контракт, именно нужной стороне, а не нужным соответственно помешать. После ряда мероприятий, противнику была слита деза, что контракт подписан, а к исполнению в банк, доверенность и прочие бумаги, отвезет специальная группа, куда входят товарищи Первый, Второй и еще семеро сотрудников для охраны. В результате к концу эскапады их осталось двое. Они честно мотали по пустыне погоню, указанные в приказе сроки, а потом в последнем огневом контакте, напрочь обрубили хвост, после чего их осталось только двое. На глазах у последнего выжившего противника, который будучи легко раненым, прикинулся трупом, ребята взорвали гранатой опечатанный планшет.

      Теперь осталось только вернуться. Но как я говорил, ребята очень устали и честно говоря, от жары и от ощущения успеха немного расслабились, и поэтому слишком поздно заметили небольшой шатер в ложбине между барханами и живописную группу арабов, в богатых гумбазах* и куфиях*, с интересом смотревших на появившуюся перед ними пару. Зашуршавший сзади песок, намекнул, что охрана так же не дремала.

      Но у этой сцены есть предыстория. Один из европейцев, назовем его Виктор, таскал в кармане купленную по случаю в одном портовом киоске французскую открытку, с коллажем из фотографий на тему Европейской городской конной скульптуры, где в числе прочих присутствовали знаменитые творения Клодта, что у Аничкова моста в Ленинграде. Любимая девушка Виктора, жила в доме на набережной Фонтанки и называла эти скульптуры Клодтиками. Так что хранение данной фоты нарушением не было, а текст на оной, вполне соответствовал легенде. Надо еще присовокупить то, что Виктор был полиглотом и знание арабского входило в его список уверенного владения мовами. Как уже было сказано выше, у ребят было по одному патрону в обойме, были конечно еще и ножи, но ввиду абсолютного численного превосходства окружающих, ситуация была типа "не застрелиться, ни зарезаться", (так сказал один пьяный снайпер, проигравший окружное соревнование, вертя в руках рогатку).

      Так что Виктор, не замедляя и не убыстряя шага, целеустремленно направился к группе шейхов, по прусски боднул воздух головой и нарочито медленно вытащив из кармана лошадиную открытку, обратился к обалдевшим арабам...

      - " Я очень извиняюсь, что нарушил отдых и возвышенную беседу высокочтимых беков пустыни, но меня извиняет то важное дело, ради которого я надеюсь припасть к источнику вашей мудрости. Вы все безусловно опытные всадники и конечно весьма сведущи в лошадях, так не рассудите ли вы меня и моего друга в нашем споре. Он утверждают что это Хадбан, а я считаю что это конечно Сиглави. Мы уже неделю бродим по пустыне в поисках тех, кто нас рассудит " -

      И с этими словами Виктор ткнул пальцем в фрагмент фотогграфии, на котором была изображена скульптуру Клодта.

      Сказать, что арабы заглотнули наживку, было бы не правдой. Они её буквально всосали. Ведь в чем, в чем, а в арабских скакунах, тут знал толк и любой шейх и даже простой воин. И закипел спор, перешедший затем в пир, где два энглези, жертвы своего очередного дурацкого пари, были естественно почетными гостями. После пира подтянулись еще шейхи и примкнувшие к ним знатоки лошадей, за которыми были оказывается посланы гонцы. Короче весь этот сабантуй затянулся на несколько дней, после чего Виктор и его напарник, получили бумагу, с отпечатками больших пальцев восьми самых уважаемых знатоков лошадиных пород этой части пустыни, где было подтверждено по арабски и по английски, что конь на фотографии, безусловно является кохейлан-сиглави*, и никем иным.

      Два новых друга князей пустыни, получили в подарок два роскошных арабских костюмах, двух верблюдов, запас еды и воды и естественно самый традиционный местный подарок, пару Калашей изукрашенных резьбой и заклепками.

      Вот так и закончилась еще одна страничка, бесконечной вереницы неизвестных войн. А Клодт, невольно вошел и в историю плаща и кинжала.

      Отражение в Фонтанке, на фоне пустыни

      Объят бываешь часто ностальгией

      Коль ты вдали от родственных пенат

      Но где бы не был ты, на море иль в пустыне

      Приказ обязан выполнить солдат

      Хадбанов* горячат наездники в гумбазах*

      Песок и солнце, стали блеск, война

      Хоть ратный труд порой жесток и тяжек

      Нам русским, отступать нигде нельзя

      И прогоняя африканский кфир*

      И запах пороха и гари в танке

      Вдруг мнятся скакуны у Аничкова м"оста

      И Питер отражается в Фонтанке

      *Куфия - (арафатка) - мужской головной платок, популярный в арабских странах. Куфия является важной частью мужского гардероба в арабских странах. Служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода.

      *Хадбан - гнедой конь арабской породы

      *Гумбаз - арабская одежда

      *Кфир - ностальгия у французских легионеров

      *Кохейлан-сиглави - арабский скакун, как правило, имеет крупный рост и сочетает в себе качества основных пород арабских скакунов: костистость и неприхотливость кохейланов с породностью и сухостью сиглави.

      Котята, адюльтер и другие неприятности

      Фирма розыгрышей "Веселая предосторожность" процветала. Официально она занималась веселыми розыгрышами по заказу, и заодно делала алиби для бойцов невидимого адюльтер-фронта, но была еще скрытая часть услуг, то есть - мелкие и средние гадости за очень большие деньги. Все это проходило, как заказы розыгрышей. Учитывая, что треть гонораров уходили солидной юридической конторе, фирма всегда выходила сухой из воды (в смысле, когда ловили за руку).

      Две девушки обратилась в "Веселую предосторожность", дабы покарать неверного любовника, который, будучи женатым, крутил роман с ними обеими, и это еще ничего. У негодяя была еще и главная любовница, которая жила в апартаментах и блистала бриллиантами и лимузинами. Им вот Папик, что-то бриллианты дарить не стремился. Коварные девицы решили стравить разлучницу и жену Папика, и по этому поводу скинулись на такую сумму, при озвучении которой менеджер заверил жертв порока, что они будут отмщены, причем конфиденциально и с узорами.

      День у Пантеры Мокко - звезды моды и полусвета - не задался с утра, вернее - это был конец рабочего дня. После ночного выступления была еще тусовка, и теперь она спешила домой выспаться и приготовиться к вечернему свиданию с Папиком - приближался конец месяца и очередное финансовое вливание, и ей надо было быть бодрой и свежей, но не тут-то было ...

      Началось все с того, что напрочь заглох мотор красной Мазератти, и полицейский, вместо того, чтобы откозырять и помочь, стал над ней издеваться, причем, все это делалось под маской вежливости.

      Параллельно на туфлях за 5000 франков сломались оба каблука, один - когда она садилась в машину, а второй - когда она из неё вылезала. Пантера принципиально не пила алкоголя (глоток шампанского иногда не в счет) и любила водить машину сама. У неё был Мерседес с водителем, но Мазератти цвета "Золотой пожар", недавно подаренный Папиком, она водила с особым удовольствием.

      Дома неприятности продолжились...

      Учитывая, что апартаменты состояли из двух гостиных, трех спален и еще нескольких помещений, новости накапливались ступенчато...

      Сначала, вода из биде ударила с мощностью брандспойта и не захотела выключаться.

      Потом оказалось, что кошка окотилась дюжиной разномастных котят, причем, молодая мать выглядела больше удивленной, нежели радостной. Хотя и ей и котятам понравилось семейное гнездо обустроенное в шкафу-купе с вечерними платьями. Блюдечки с молоком по числу котят и кошки так же присутствовали, причем, частично в опрокинутом состоянии.

      Последней точкой был звук выстрела, напугавшей диву до полусмерти (в баре, как выяснилось, взорвалась бутылка дорогого шампанского).

      Девушка умом не блистала, но житейской сметкой обделена не была, ибо без оной, полукровке из Африканской деревушки было бы в жизни не добиться того положения в Метрополии, которое имела на сегодня тут Пантера Мокко. И найдя на ковре дамскую зажигалку, изящную и дорогую, но явно чужую, жрица полусвета позвонила Жану, своему тайному любовнику, из фирмы обслуживавшей камеры наблюдения её элитного дома. (Папик - папиком, но нужно же ведь что-то еще для тела и души...)

      Жан быстро привез нужные кассеты, и Пантера, увидев на экране входящую в дом даму в сопровождении мужчины с большой сумкой, буквально взвыла от ненависти. Она узнал жену Папика, и это было уже слишком.

      Папик порою, после недолгого секса, жаловался на свою жену, и Пантера знала о ней все: от любимых фасонов белья и расписания посещений косметических салонов, до явных и мнимых недугов. И одним из них была аллергия на

      кошек...

      В этот же день в дорогой косметический салон "Серебряная Орхидея" прибыл курьер, и попросил передать подарок мадам М. Подарок был в роскошной коробке, и так как, времена бомб в коробках еще не наступили, сюрприз был вручен. При вскрытии коробки там были обнаружены несчастные котята, которые, естественно не до конца блюли гигиену в процессе доставки. Мадам М. устроила мужу грандиозный скандал по поводу того, что его шлюха совсем обнаглела. Причем, имелась в виду не Пантера Мокко, о которой супруга, кстати, не знала, а Жанет, сотрудница мужа из министерства. Несчастная женщина, вся вина которой заключалась в том, что она была моложе Мадам М. и была влюблена в её мужа, но без взаимности, ибо привлекательной внешностью бедная женщина не страдала, но она была незаменимой сотрудницей и тащила на себе всю работу Папика, и без неё он был как без рук. После глобального скандала, длившегося почти всю ночь, он был вынужден на другой день уволить несчастную Жанет. А когда вечером поехал утешиться к любовнице, то там получил еще один скандал - отказ от секса и облегчение бумажника на пятизначную сумму. А на следующий день, Папик, который был еще и заместителем министра торговли, с треском провалил важные переговоры, в результате чего одна из стран Восточного блока получила гораздо большие преференции, чем ожидалось.

      А девушки, которые обращались в "Веселую предосторожность", и трое мужчин разного возраста, получили позже по медали с изображением золотого молота и циркуля, и по путевке в закрытый санаторий в Ялте. Чай не Джеймс Бонды и не Маты Хари, - тех бы поездкой в Ниццу наградили.

      Макрель с гранатовой начинкой

      Группа отдыхала, после серьезного и сложного задания. В одной из соседних стран гринго устроили очень неприятную станцию контроля над воздушным пространством, и станция эта могла сильно помешать, мирно пролетающим в тех местах, Ту-95РЦ, а облетать эту станцию было лениво, да и горючки не напасешься. Так что был отдан приказ - Пресечь, выполнить и доложить. Учитывая, что станцию прикрывал батальон местных войск, ребятам пришлось привлечь в качестве поддержки группу пираний и отряд местными герильяс. Охрану нейтрализовали пираньи, высадившиеся прямо из реки (на берегу которой недальновидно был расположен объект), батальон связали боем компаньерос, ну, а станцию, ребята лично пустили на ленточки для бескозырок. И теперь наслаждались отдыхом, ожидая морскую оказию. Но тут прилетела грозная радиограмма. Для разнообразия она имела вид весьма симпатичной брюнетки, которая предъявив свои полномочия, моментально сделалась руководителем операции и, следовательно, начальником командиром этой группы. А операция была с более чем странной целью, а конкретно... группе надо было дезорганизовать в этом порту рыботорговлю и не меньше, чем на неделю, и время уже пошло. Такие вот дела. И самое хреновое - это то, что пираньи уже эвакуировались, компаньерос вернулись на свои базы в горах и джунглях, и средств на операцию было не очень много.

      Аналитики из Центра подкинули идею о том, что надо кипящую тут ныне рыбную ярмарку, выставить в глазах местных тайных и явных альгвазилов, как нечто грозящее существующим порядкам и основам. Брюнетка-начальница, пока шел мозговой штурм, взяла в аренду три хранилища-ледника (практически три сарая, вкопанных в землю и набитых мешками со льдом, укрытыми полиэтиленом) и заполнила их макрелью, устроив на рынке некоторый ажиотаж, перебив цену у крупных оптовиков, но тут же их успокоила, пустив слух что закупки делались под заказ, для маленького плавучего консервного завода, который должен на днях прийти в порт. Все три хранилища, кстати, были сняты на разные фамилии.

      А группа ломала голову над главным... чего же такого намутить в хранилищах, каким же сортом меда помазать бедную макрель, чтобы на неё налипли и жандармерия, и полиция, и безопасность.

      Вариант с наркотиками отпадал сразу по морально-финансово-организационным причинам...

      Во-первых, наркотики - это не достойно морального облика строителей коммунизма, во-вторых, просто не было столько денег, а, в-третьих, эта сфера теневого бизнеса была тут прочно засижена и застолблена самими силовиками.

      И здравая мысль родилась сама собой... Нужно какое-нибудь небольшое, но опасное оружие, в товарном количестве, пригодном для маскировки в нескольких тоннах рыбы. Наиболее подходили ручные гранаты, но ввиду того, что в окрестных странах, где тлела, а где и шла партизанская война, гранаты на местном рынке были не дешевы, а ждать оказии от своих было не реально по времени, но для таких случаев и существует агентура...

      Я думаю, многие помнят описанную Джеком Лондоном историю, про партию замороженных тухлых яиц, мотающуюся по Юкону, и которую периодически продавали лохам, не знающим что эти яйца уже прибыли сюда не свежими. Так вот, в этих местах была подобная партия старых добрых гранат Миллса. Весьма не плохие гранаты, в строю аж с Первой Мировой, модификации меняются, но стиль все тот же. Эти гранаты всплыли на черном рынке полгода назад и, видимо, их сюда уже привезли без взрывателей, они то исчезали, то появлялись, и так же ходили слухи про партию взрывателей к ним. И началась информационная подготовка к операции...

      Некоторое время назад были инспирированы сигналы в местные органы, в диапазоне от подготовки восстания до высадки в порту десанта, но органы остались глухи и немы. И тут появился штришок, который стал маленьким камушком, послужившим началом лавины: на рынке появилась партия взрывателей к гранатам 36M, а потом эта партия ушла буквально на следующий день, и альгвазилы насторожились, и правильно насторожились.

      Насторожились потому, что в наших ледяных сараях работа уже шла вовсю. И работы была неблагодарная: засунуть в несколько сотен рыбин по гранате...

      А потом во все местные охранительные инстанции пришел донос, что восстание назначено через неделю, и дело только за боеприпасами, а их доставят рыбаки. И был дан адрес трех тех самых рыбохранилищ.

      Альгвазилы, найдя гранаты в чревах Макрелей, пришли в возбуждение и поняли наконец, что главную опасность правопорядку и демократическим ценностям несут именно рыбаки, которые с рыбой. Так что в порту начался тарарам, и рыботорговля была резко нарушена. Зачем? Так командованию виднее.

      А запалы к гранатам альгвазилы так и не нашли, и знаете почему?

      Так их просто не было. Брюнетка их выдумала.

      Наполеон в борделе

      Это было маленькое но очень великое государство. Его Европейская Метрополия, дважды была Империей и бывшая колония хотела соответствовать общему имперскому прошлому. В стране с населением меньше чем в ином среднем Европейском городе, было 38 министерств со своими мундирами, кабинетами, адъютантами и.т.д. На Военном министерстве, до сих пор висела солидная бронзовая доска с позолоченной надписью - "Министерство Обороны и Нападения", наследие позапрошлого военного министра, оказавшегося сумасшедшим.

      Денег на это баловство хватало, ибо на территории были залежи нескольких очень ценных, востребованных в Европах и чрезвычайно полезных ископаемых. Но так как эпоха колониализма и где-то даже неоколониализма прошла, то напрямую завоевывать эту территорию было не комильфо, так что заинтересованные стороны бурными ручейками наличных благ, представляющие из себя потоки звонкой монеты, подкармливали местную коррупционную составляющую.

      И вот эта составляющая весьма оживилась, потому что заброшенный и полностью выработанный серебряный рудник, оказался вдруг снова перспективным, ибо там нашелся очень редкий элемент, а так как он был одной из составляющих в многолетних отвалах, оставшихся после добычи серебра, то концессия становилась для соискателей, все вкуснее и вкуснее. Разведки заинтересованных сторон, естественно начали охоту за информацией о будущей концессии.

      Но что интересно, одна из разведок, поддерживающая партизанское движение "Красные ленты", не стала в эти дела влезать вообще. Было ощущение, что наследники революционного шляхтича в кавалерийской шинели, все знали на годы вперед и были уверены что последнее слово останется за ними.

      Учитывая, что эта территория, находилась некогда под эгидой родины Вольтера и Сирано де Бержирака, и вдобавок побывало в империях, то культ Наполеона имел некоторое место. По крайней мере, его бюсты и бюстики, пылились где надо и даже где не надо. Солидный бюст из серебра с позолотой, украшал кабинет нынешнего руководителя государства, причем это был последний предмет, до которого он бы дотронулся.

      Некая спецслужба, решила установить микрофон, именно в этом бюсте и наилучшим вариантом, была подмена старого бюста, на его радиофицированную копию. Но учитывая, что белоногие очень любят все усложнять, и подчас не замечают простейших вещей, история весьма и весьма усложнилась...

      Руководящий операцией джентльмен, разработал по Флемминговски блестящую до занудливости многоходовку...

      Один разовый агент (завербованный из обслуги), похищает бюст императора из кабинета, и выносит его из дворца, второй вслед за этим (переодетый прислугой и проникнувший во дворец по украденному пропуску), тоже проникает в кабинет и устанавливает там копию с микрофоном.

      И тут в дело вмешался его величество случай...

      Брат разового агента работал у местного пахана в борделе, в борделе элитном, где бывали большие люди и даже европейские дипломаты (для них был организован отдельный тайный вход). И Пахан, узнав что у него появилась возможность получить бюст, прямо из кабинета Самого, пришел в крайнее возбуждение и разработал свою операцию. У Пахана естественно были свои люди в прислуге дворца и они получили не имеющее двойных толкований указание, выследить воришку и дать сигнал, когда он пойдет к выходу из дворца. На улице его должны были принять и нейтрализовать три гориллы, из личной охраны Пахана и естественно доставить бюст в бордель. Любимый племянник Пахана, учившийся в Париже на факультете Искусств в Сорбонне, придумал гениальную маскировку. Лицо и мундир на выкраденном бюсте , он предложил художественно раскрасить, после чего хранить на самом видном месте, всё равно, при массовости таких украшений в Столице, никто не догадается.

      И тут количество случайностей, необратимо стало увеличиваться. Начальник одной из тайных служб (их было ровным счетом пять, и они вместо борьбы с супостатами, боролись в основном между собой), так вот, начальник одной из служб, изображая Гарун аль Рашида, переодетый мирным пейзанином бродил в окрестностях дворца. Намедни Глава Нации, выразил обеспокоенность, по поводу расхищения дворцового фарфора и майор Гаданга решил поймать кого-нибудь из воришек и лично представить любимому Вождю. И был еще один мотив к этим прогулкам... у майора был китайский бесшумный пистолет, которым он очень гордился и который никак не мог пустить в ход, ибо не было удобной ситуации? И вот судя по всему, такая ситуация наступила Майор увидел как в переулке на человека в дворцовой ливрее, накинулись два каких то громилы, один из них ударил ливрейного слугу ножом, а второй стал выдирать у него из рук какой то пакет. Майор радостно выхватил свой Тип-64 и выпустил в грабителей по две пули, потом сканируя окрестности поспешил к месту происшествия, у него было в магазине еще пять патронов и он чувствовал себя уверенно. Оба бандита были уже мертвы, лакей к сожалению тоже, а в свертке к своей радости, Гданга обнаружил золотой бюст Наполеона, один к одному, как в кабинете Вождя. В радостном предвкушении, майор ринулся во дворец, не позабыв снять с ливреи убитого беджик-пропуск, радостно предвкушая, как он подставит коменданта дворца, отбившего недавно у майора двух близняшек мулаток..

      У третьего гориллы, Бокеле, как на зло начался жуткий понос, это его и спасло и когда он заглянул в переулок ведущий к черному ходу во дворец, то увидел убитых друзей и курьера и вдобавок явного офицера безопасности со страшной пушкой в руках. Бокеле, сразу же отступил, но не смог определить, что же делать дальше... Возвращаться к Пахану без добычи и напарников, это пуля, причем не сразу, а после допроса, а бежать из города, в принципе некуда. Он сжал в руке медальон с Девой Марией, врученный ему Миссионером и взмолился о Милости, что бы хоть как то заглушить тревожные мысли. И тут его грустные размышления прервала некая фигура, в дворцовой ливрее и с каким то свертком в руках. Это был второй агент, идущий во дворец с радиофицированным бюстом, на свою беду оказавшийся в ненужное время, в ненужном месте. Бокеле, ведомый каким то непонятным наитием, поднял с земли булыжник и запустил в голову лакею и когда из свертка блеснув золотом, выпал вожделенный бюст Императора, Бокеле даже не удивился, благоговейно поцеловал медальон, подобрал бюст и направился к шефу, доложить о выполнении задания.

      А в это время во дворце, Глава нации распекал кучку посеревших от страха чиновников, среди которых были руководители пары спецслужб и комендант дворца. Когда в залу вошел майор, его коллеги как раз заканчивали переваливать на него все возможные вины и недочеты. Но предъявленный золотой бюст, сразу изменил и перенаправил настроение Вождя. Комендант и начальник Тайной жандармерии были тут же расстреляны за саботаж, переходящий в измену. Майор Гданга стал полковником и присоединил к своей Конторе Тайную жандармерию. Мулаток близняшек он, что характерно простил и взял к себе в секретарши. Настоящий Бюст вернулся на свое законное место. Радиофицированный попал в большую гостиную Пахана, но тот не долго наслаждался новым приобретением. На его беду, его особняк понравился старой любовнице Вождя, которая не лишилась преференций, ибо воспитывала бастарда. Так что к особняку подкатили джипы набитые жандармами и даже один броневик, всех кто там был обвинили в государственной измене и шпионаже в пользу Албании (в столице недавно прошел французский фильм "Великолепный" с Бельмондо) и вывезли для наказания в заброшенный карьер.

      А джентльмен, организовавший неудачную радиофикацию президентского кабинета, получил всю нужную информацию, ибо по совету нового начальника Тайной жандармерии, обнаружившего в о дворце, аж пять микрофонов в разных помещениях Вождя, Отец нации, провел совещание по концессии серебряного рудника не во дворце, а в новом доме его бывшей пассии, именно в той самой гостиной, где стоял перекрашенный радиобюст.

      Вождь продал концессию соотечественникам джентльмена, обладавшими всей нужной информацией и посему сэкономившими солидную сумму, а через два месяца его сверг тот самый полковник из жандармерии, но как ни странно, передал власть министру обороны и куда то исчез, а через пол года, перерабатывающий комбинат на рудниках, заработал на полную мощность, и не смотря на несколько левых вооруженных группировок в окрестностях, периодически налетавших на хозяйственные объекты, этот комбинат был для них табу. А потом леваки объединились, зачистив неправильных попутчиков, и в город вошли правильные партизаны, с красными ленточками на беретах. Рудники и комбинат, были естественно национализированы первыми. Ибо как говорили разной степени бородатости классики - "Пускай буржуи накапливают ценности, всё равно после Мировой революции все достанется пролетариату".

      А жандармский полковник появился в столице вместе с партизанами и стал министром народной милиции. И не удивительно. Вон у императора Наполеона в тайной полиции были сплошь бывшие якобинцы, а в Великой Штази, поговаривают, при изначальном становлении, были инструкторами, бывшие чины Гестапо.

      Вот такое вот коловращение жизни.

      ПРИМЕЧАНИЯ:

      Бесшумный пистолет Тип 64, разработан в начале 1960х годов как малошумное оружие для подразделений специального назначения НОАК.

      Калибр: 7.65x17мм Тип 64

      Вес без патронов: 1800 г

      Длина: 222 мм

      Длина ствола: 95 мм

      Емкость магазина: 9 патронов

      Не бегай от снайпера, умрешь усталым

      Один диктатор, как и все диктаторы, весьма был озабочен своей личной безопасностью (есть у диктаторов такое хобби). Но это был мелкий диктатор, то есть властвовал он, над не очень большой и не очень богатой страной. Но, тем не менее, самомнение у него было чуть ниже Наполеоновского. Он награждал себя лично придуманными наградами, которые по его эскизам, изготовлял ювелир бельгиец, который сдуру, клюнув на заоблачные гонорары, приехал в эту страну с семьей, на чем и погорел, и теперь дабы сохранить жизни родных, работал практически за еду. Диктатор не хотел экономить на своей безопасности, и решил создать службу личной охраны, не хуже, чем в Европе. На должность инструктора своих бодигардов, он нанял сержанта британских спецслужб в отставке, но тут была допущена маленькая кадровая ошибка.

      Сержант имел лишь опосредствованное отношение к бодигардам и спецназавцам, ибо был мелким винтиком в амуниционно - продовольственном управлении и видел учения спецназа только в виде капустника или показательных учений. И все строительство охраны своего нового суверена, сержант строил исходя из того, что помнил по чужим рассказам и парадным действам, но отнюдь не из боевого опыта. Но будучи опытным каптенармусом, и в добавок ирландцем, сержант О"Салливан, мог обвести вокруг пальца, любое начальство.

      Дебют его группы охраны, состоялся во время визита диктатора в Сан-Феличе, во второй по величине город страны. VIP персону охраняли сразу две команды бодигардов, старая и новая. В аэропорту, охраняемому объекту, захотелось, как говориться, попудрить носик. Начальник старой охраны, лично зашёл в туалет и выйдя оттуда через минуту, сделал рукой приглашающий жест.

      Но О"Салливан, попросил диктатора чуток погодить, и подал знак своей команде. Пять теней мелькнули в дверях, внутри "Помещения для раздумий" послышался шум и оттуда вывели двух туалетных работников с заломленными за спину руками. Старший новой смены, гордо продемонстрировал складной нож, еще не наваху, но уже и не перочинный. Зайдя в туалет, диктатор увидел стоящую лицом к стене уборщицу с поднятыми руками и стерегущего каждое ее движение охранника. Диктатор проникся и нашел соломоново решение...

      По четным дням дежурство несет старая охрана, а по нечетным новая. Но общее командование над бодигардами получил О"Салливан, вкупе со званием полковника. Старый начальник охраны, после прокола с туалетом и ножом, был уволен, так сказать без права переписки (трудно вести переписку с пулей в затылке).

      А сержант-полковник, продолжал свой калейдоскоп показухи. Сначала он приодел охрану в черные костюмы, белые рубашки и синие галстуки. К амуниции были прибавлены темные очки и двадцатизарядные маузеры в винтажных деревянных кобурах. Потом он в очередной раз привел диктатора в восторг, мгновенным образованием каре, вокруг охраняемого объекта. Эдакая коробочка, из маузеристов в элегантных черных костюмах. Этот маневр, сержант узрел в свое время на закрытом капустнике.

      Ну и не надо было упоминать, что конкуренция между старой и новой бригадами, была на грани вражды. Находясь под общим командованием полковника-сержанта, отряды имели собственных командиров. "Старые" - двоюродного племянника Самого, "Новыми", командовал бывший помощник О"Салливана, бывший инструктор по снайперскому делу, с одного из островных государств Мейна. И очень раздражал младший адъютант диктатора капитан Хименес, друг приятель племянника-мажора, который все время лез в дела охраны и самозабвенно стучал на сержанта.

      Но вдруг зарокотали барабаны судьбы и к сержанту-полковнику, зарокотали они, в элитном борделе Синьоры Мелисенты, где он очень любил проводить досуг, дабы подлечит нервишки. Так что, в VIP будуаре, вместо очаровательной дамы полусвета, его ожидали два неприметных господина, которые ему кое-что напомнили, в том числе и кличку, полученную им некогда при вербовке. (Да...да... Сержант, некогда проигравший серьезным людям в покер четырехзначную сумму, был тогда вынужден обменять на соответствующее количество фунтов, копии документов из своего штаба, ну и без расписки не обошлось). После этого Салливан, выполнял разные мелкие задания, но за весьма немелкие суммы. И когда Салливана вновь навестили неприметные господа, они ему объяснили, что есть очень опасный и весьма заковыристый план, но выполнение оного, в дальнейшем резко меняло позиции сержанта-полковника и возносило его на самую вершину. А еще ранее, ему была дана чудесная идея (органично вписывающаяся в план), заменить лейб-гвардии жандармов из дворцовой охраны, сельскими жандармами, ибо народ из провинции любит каудильо бескорыстнее городских (Эта идея привела Каудильо в восторг).

      Новое предложение начальника охраны, понравилось Отцу Нации, во всех аспектах. Во первых учения охраны это всегда хорошо. Во вторых ловля врагов на живца. И в третьих, что живцом будет не сам диктатор, а его двойник. Двойника, подогнали полковнику-сержанту его новые друзья и тот представил его диктатору, заметив, что двойники были у Наполеона, Черчиля и Сталина, чем весьма потрафил хозяину.

      Сюжет учений был простой... На одной из городских площадей, что возле здания МВД, диктатор вручал погоны выпускникам школы полиции. Потом по традиции был театрализованный праздник. Сначала вновьиспечённые лейтенанты показали оружейные приемы, а потом бодигарды стали показывать систему охраны объекта от снайперов. На площади, полумесяцем вокруг трибун были расставлены большие бочки, в бочках сидели спортсменки из Клуба пейнтболистов, на их оружии были закреплены зеркальца, изображающие снайперские прицелы и бодигарды, должны были ловить зайчики и закрывать собой объект от шариков с краской, причем то, что на месте диктатора двойник, широкие и даже узкие массы не знали.

      Охрана мельтешила на трибуне вокруг объекта, бодигарды картинно закрывали собой каудильо, девушки, азартно вели огонь шариками с краской, но тут из окна МВД бахнул выстрел, гораздо более мощный, чем пальба пейнтбольных хлопушек. Под визг пейнтболисток, от страха никак не могущих вылезти из бочек, протеже Салливана, в прыжке, которому бы позавидовал любой вратарь, будто бы поймал в бронежилет пулю (которая кстати в нем находилась заранее, вкупе с минизарядом), ведя при этом ураганный огнь из двух Браунингов Хайпауер* по позиции снайпера, чем и "спас" любимого вождя. (Надо ли говорить, что потом, на месте лежки снайпера, обнаружили капитана Хименеса, с пулей в затылке).

      Настоящий каудильо, аж повизгивая от возбуждения, наблюдал в огромный телевизор за действом из комедии, превратившимся в драму и даже не сразу заметил, как открылась дверь его кабинета, а когда лейб-жандармы дворцовой охраны, с криками - "Смерть двойнику", открыли огонь из Хеклер энд Кохов М-5*, было уже поздно что то замечать.

      В процессе следствия, по неудавшемуся перевороту, всех наиболее тесно общавшихся с Отцом нации персон, немножечко расстреляли за измену, Полковника-сержанта назначили Министром безопасности (он погиб в автокатастрофе через месяц), а еще через месяц, когда положение в стране и во власти стабилизировалось, в местных горах нашли очень редкий, я бы даже сказал редко-земельный, так сказать элемент, в количествах пригодных для промышленной добычи.

      Ведь даже школьникам известно, что Империалистические спецслужбы, работалют исключительно в интересах Монополий.

      Но это еще не вся история... Заведение Синьоры Мелисенты, как и все подобные заведения, нуждалось в серьезном покровительстве, и оное покровительство, ей оказывали городские партизаны из "Бригады Миранда". Ребята были вежливые, девушек на халяву не пользовали, а за защиту брали информацией и мелкими услугами. И про переговоры полковника-сержанта с гринго, они все знали досконально, причем без всякой электроники... Старинное здание в колониальном стиле, по прихоти первого хозяина, было оборудовано слуховыми трубками, так что все знали все обо всех. Учитывая, что Бригада Миранда, была вооружена исключительно автоматами Калашникова, а их делают в Туле, и поставляют на один соседний цветущий остров, славящийся своими сигарами, то о перевороте узнали и "Там где надо" (на том самом острове где завались Рому). А из "Там где надо" сказали своим местным друзьям, что буржуйским наймитам мешать не надо, а вот к кадровому вопросу, надо отнестись серьезно.

      Короче, бывший двойник, преобразившийся в Каудильо, через несколько месяцев объявил о создании в провинции Народных Советов и Земельной реформе. И сразу же заключил с Островом договор о взаимопомощи. С Острова сразу приехали врачи и водопроводчики. Врачи наладили местное здравоохранение, а водопроводчики трубы, 100 мм, 122 мм и что характерно 152 мм.

      Ну и редкоземельным элементам нашлось место в молодой народной экономике.

      Так и хотелось бы закончить на хорошей ноте, но увы. Через год, был подло убит народный Каудильо, а морская пехота из страны гринго, залила маленькую страну огнем и кровью. Дольше всех держались специалисты с Острова. Они не сдались и хваленые морпехи отступили. А потом, по договоренности с дипломатическим корпусом, островитян пропустили на аэродром, где их уже ждал огромный Ил. Неся своих раненых и ощетинившись стволами, они гордо прошествовали к самолету. Не знали гринго, что патронов у них осталось, по пол магазина. Но думаю, даже если бы не узнали, то все равно не рыпнулись. Вот такая вот история.

      Особняк в дождливую ночь

      К любой серьезной операции надо готовиться заранее. Это вам скажет любой врач и любой разведчик. История, которую я вам расскажу не имеет к медицине никакого отношения...

      Итак, дано следующее: Особняк на живописном обрыве в той самой горной стране, где вкусный шоколад и забавные офицерские ножи. В особняке проживает старый делец-поверенный находящийся на отдыхе, но работающий тем не менее с несколькими старыми клиентами. В особняке помимо хозяина живут его жена, секретарь, прислуга и охрана. Жена в основном пропадает на модных курортах, но в официальные семейные и местные праздники блюдет дом и подает себя, как хозяйку светского салона и учитывая ее портовое и модельное прошлое бывает очень строга к стилю и этикету. Охрана блокирует периметр только с трех сторон, ибо трехсотметровый обрыв по умолчанию неприступен. Поздней осенью поверенному должны привезти на сохранение некий дипломат с документами от старого клиента. Он будет храниться в кабинете хозяина на втором этаже. В этот дипломат позарез надо залезть одним шустрым ребятам и поменять один важный документ на его копию, но естественно с небольшими отличиями. И главное, что все должно быть тихо, шито, крыто и при этом не должен пострадать ни один домашний хомячок и даже охранник. Короче уровень скрытности - "Перед прочтением сжечь!"

      Итак, цели определены, задачи поставлены и товарищи аналитики принялись за работу...

      Откуда входить на охраняемую территорию вопрос не стоял, конечно со стороны обрыва. Специально обученные специалисты для этого имелись. Дворовых собачек, решили угостить безвредной, но заманчивой химией, от которой псинки впадали в эйфорию и всех окружающих некоторое время считали своими лучшими друзьями. Осенние дни, на которые была назначена операция, как раз выпадали на короткий дождливый период, и шум дождя очень бы помог маскировке проникновения в здание. Но когда высокомудрое собрание ознакомилось с документами на дом добытыми в мэрии, то информация их не обрадовала. Крыша дома, была создана по исконным местным технологиям и была классически звукоизолирована.

      И тут один молодой специалист, пролистывая досье хозяйки дома, сделал стойку. Он предложил воспользоваться дешёвым снобизмом хозяйки и раскрутить ее на переделку крыши, в процессе которой, не только ликвидировать звукоизоляцию, но и кое что сделать в стиле старой книжки "Месс-Менд" *...

      Изначально это предложение было воспринято, как шутка, но других вариантов не вырисовывалось, а спец объяснил, как он думает использовать снобизм хозяйки в свете выполнения задания...

      В настоящие мнение у местных богатеев появился бзик в виде крыш из медного листа. Это стоило больших денег, но считалось признаком высокого вкуса и где-то даже аристократизма.

      А учитывая беспримерный снобизм бывшей танцовщицы портового кабака, эта идея могла найти самый живой отклик. И пусть решение выглядит несколько усложнённым, но оно полностью соответствует канве Задания. Короче, как говаривал тогдашний Первый: "Цели определены, задачи поставлены, за работу товарищи!"

      На светском рауте, хозяйка вышеупомянутой виллы, была очарована группа австрийских аристократов. Элегантные щеголи, с бриллиантовыми вензелями в галстучных булавках, робко поинтересовались у фрау Эльзы, не является ли она родственницей румынской ветви Хоэнцоллернов, а то в ее лице явно просматриваются черты тогдашней королевы.

      Фрау Эльза, которая была дочерью официантки из портового кабака и неизвестного матроса, которая в этом кабаке и начала свое восхождение по карьерной лестнице:(кухонная прислуга, официантка, танцовщица у шеста, агентство эскорт услуг замаскированное под модельное агентство и счастливый случай, попасть в массовку на круизный лайнер где и был пойман в тенета Гименея, уже не молодой альпийский нотариус), естественно заглотнула наживку моментально, ну а далее пошел светский разговор, в котором симпатичные аристократы ужаснулись, что в особняке их почти родственницы, самая обычная крыша, а не медная, ведь как то не комильфо для юнг-эрцгерцогини, и милые графы и бароны, даже порекомендовали надежную строительную фирму. В общем нотариус был раскручен на новую крышу и был вынужден на время ремонта нанять частное охранное агентство, дабы был пригляд за вест-арбайтерами, но и охрана и хозяева проглядели устройство в крыше замаскированного люка (вест-арбайтеры были специально обучены). Работы закончились в течении недели, крыша сверкала полированной медью, а спецгруппа с нетерпением ждала дождливой ночи, и эта ночь наступила ...

      По законам детективного жанра ночь была безлунной и дождливой. Собачек, бдительно сидевших под навесом, угостили запланированной эйфорией, агент Кувалда и агент Лилия буквально перетекли через высокую ограду и по фасаду достигли крыши (агентом Кувалда была стройная миниатюрная девушка, а агентом Лилия коренастый мужик). Секретный люк сработал штатно, но в коридоре соединяющим кабинет с крылом прислуги, оказался слегка поддатый мажордом, крадущийся в сторону комнаты служанки. Увидев в сумраке явно женскую фигуру обтянутую черным трико и в сплошной черной же маске, объятый фрейдистскими помыслами и парами Gold Gift box, мажордом понял, что перед ним голая негритянка и воскликнув сакраментальную фразу - "Я стрела и лечу к цели", потянулся было к ней, но Лилия прижавшийся рядом к стене, нажав на нужные точки на шее сексуального Вильгельм Теля, отправил его на пару часиков в глубокий сон.

      Чемоданчик был изъят из сейфа, аккуратно вскрыт, одну из бумаг, лежащих там, подменили на точно такую же, но с некоторыми изменениями, в результате которых, через несколько месяцев, по результатам завещания, контрольный пакет акций предприятия, снабжающего ВВС НАТО высокоточными приборами, достался студенту Сорбонны, состоящему в Марксистской организации. Несколько позже, студент-миллионер приехал на это предприятия для аудита, с группой советников, после чего у буржуинов стало на несколько секретов меньше.

      Р.S. Служанки, обнаружив мажордома спящим на полу коридора, обрадовались возможности отмстить старому сатиру за постоянные домогательства, оттащили его к дверям спальни хозяйки, раздели до гола и с визгом разбежались. Хозяевам они доложили, что, услышав ночью как кто-то ломится в дверь спальни хозяйки пошли посмотреть и увидели в коридоре голого мажордома.

      Р.S.S. Ни одна собачка в процессе операции не пострадала. Псинки малость побалдели и выспались.

      * "Месс-Менд, или Янки в Петрограде", роман-сказка-утопия Мариэтты Шагинян. ( 1923г.), о подпольной всемирной организации пролетариата, члены которой в любые изделия производимые для буржуазии (дома, автомобили, мебель и.т.д.) вставляли механизм, зная тайну которого, можно было заставить служить эти вещи, идеям Мировой Революции.

      Не лови саламандру за хвост

      Времена были не простые. Над Европой, да и над Азией, в очередной раз начинали дуть ветры перемен. Великая, могучая, вызывающая страх и восхищение Империя, внезапно из стального Гиганта, стала обращаться в некую непонятную субстанцию. И люди привыкшие подчиняться Уставу и Присяге, ничего не могли поделать, ибо все катастрофические реформы шли сверху и были они неотвратимы.

      И вот настало время, когода объединилась, когда то расколотая войной страна и когда самая мощная в Мире сухопутная группировка войск, стоявшая там, куда пришла с победой пол века назад, срочно отправлялась домой, ведь они теперь оказались на территории потенциального противника. Более 1,5 миллиона человек и 228 тысяч единиц вооружения и военной техники, танков, боевых бронированных машин, артиллерийских орудий, самолетов и вертолетов, грузовиков тягачей итд, нужно было в кратчайшие сроки передислоцировать на Родину.

      Вывод войск это всегда в той или иной степени бардак, как говорил Советский граф Толстой - волшебное Ибикусово слово эвакуация. Тут же засуетились всевозможные жулики и шпионы, ведь в бурлящем котле перемен, всегда присутствует серая накипь.

      Итак, некая вражеская Контора, под шумок решила умыкнуть некий бронедевайс под редким именем "Объект 482", будто бы снятый с вооружения, но тем не менее имеющий место быть в засекреченных боксах. Любили некоторые командиры частей (в любой момент могущих оказаться на острие своего или вражеского удара, иметь кое что в загашнике. Одна из стойких Армейских традиций. Был случай на заре ГСВГ, когда въезжающая в старинные немецкие казармы стрелковая часть, в лице своего хозяйственного сверхсрочника, обнаружила, за фальш-стеной в пакгаузе, со стенами увешанными плакатами Фольксштурма, двадцать пулеметов *Шварцлозе под маузеровский патрон 7,92 и к ним миллион патронов, в цинках "вечного хранения". Так командир части сказал - "Замуруй обратно Тарасюк и никому ни слова". Небось до сих пор лежат. )

      Но на несчастье цепных псов Империализма, в городке, бывшем недавно заграницей, жил скромный пенсионер. Долгие годы, он служил "спящим агентом" (нечто вроде пенсии для отслуживших сотрудников, их было не мало над ними шефствовала Контора существующая на предмет für Staatssicherheit). И надо сказать, что не смотря секретность Альтеркамараден из Stasi, умудрялись тайком общаться, особенно после того как заграница где они обитали перестала быть заграницей, и они внезапно оказались на вражеской территории, но народ был в форме и радостно осознал себя при деле, как сказал один из них - "От Старого коня ни одна борозда не скроется".

      И уже совсем на полное несчастье Империалистических разведок, некий честный офицер, слил ветеранам инфу об операции "Саламандра"*, так не без изящества назвали эту аферу в Defence Intelligence. Ветераны решили помочь несуществующей больше Родине и своему бывшему Союзнику, ибо Присяга бывает только одна и дается на всю жизнь. Для исполнения задуманного понадобились кое какие мелочи, типа пары полицейских машин, кое какой полицейской же химии и естественно Узи с глушаками. Как было сказано в одной медицинской рекламе - "Узи - это решение всех проблем !"

      Деньги, Измена, Глупость, Служебное несоответствие, все это было в одном флаконе и в результате в ночь с субботы на воскресение из ворот базы выехал зачехленный трейлер, его эскортировала машина с эмблемами военной комендатуры. К чести местных комендачей, к этой машине и её экипажу, они не имели никакого отношения, причем не только к чести, но и к счастью. Потому что на выезде из города, дорогу колонне перегородил не вовремя заглохший молочный фургон, с эскортом из двух полицейских машин. А шипение слезогонки и шелест Узи с глушителями, так любимыми спецслужбами, подпольщиками и террористами, спел похоронный марш, крысам попытавшимся на фоне общего бардака, отщипнуть крошку другую, от вроде бы гибнущей Империи.

      Кстати о пользе бардака... снарядов и патронов в танке ТО-55 не было, но огневой барабан был набит под завязку, на все двенадцать пиропатронов (забыли разрядить). А каждый заряд, это плевок тридцатипяти литров огнесмеси на 200 метров, и барабан опустошался минимум за минуту. Короче добрый карамультук. С учетом вышеуказанного, в башне танка стоящего на трейлере разместилась пара ветеранов, не понаслышке знакомая с бронетехникой.

      Трейлер в сопровождении одной из полицейских машин (вторая осталась изображать аварию с комендантским уазиком), тронулся в сторону некоего неприметного лесного озера с глубоким илистым дном. Но на пол пути дорогу конвою перекрыли Роверы с эмблемами Королевской Военной Полиции Рейнской армии, британцы решили на всякий случай проконтролировать доставку. Злыдни уже праздновали победу, но взрыкнул дизель танка, жужжа повернулась башня и огненные плевки быстро восстановили консенсус. А еще через пару, тройку часов, Танк Огнеметный -55*, навсегда упокоился на илистом дне безымянного лесного озера. Так закончился один из последних боев Тайной войны эпохи заката Социализма.

      Примечания

      *Саламандра -- согласно мировоззрениям алхимиков - дух огня (элементаль огня). Изображается как маленькая ящерка, которая может находиться в огне, не сгорая, а также тушить любое пламя.

      *Шварцлозе, немецкий "Максим", воевал в обе Мировых войны и позже

      *Узи - Израильский автомат, под патрон Парабеллум 9х19 мм. имеет много модификаций. Используется во всем Мире. Производится серийно-массово с 1954 года. У штатских, так почему то называется медицинский прибор, но что возьмешь со штатских.

      *ТО-55 Советский огнемётный танк. Производился с 1958 по 1962 годы, выпущено 830 штук. Вооружение: огнемёта АТО-200, 100 мм. танковая пушка, пулемет СГМТ. Возимый боезапас: 20 выстрелов к пушке, 1500 патронов к пулемёту, 12 пороховых патронов и 12 зажигательных патронов ЗП-2 для огнемета. Бак с огнесмесью на 460 л

      Охрана гладиолусов

      Западная Европа загнивала в том году на своем обычном уровне. Чистые улицы, потоки разноцветных неимоверно шикарных, с нашей точки зрения, авто, сверкающие витрины магазинов, сотни наименований легких, средних и тяжелых спиртных напитков, веселые и безмятежные лица местного населения. Да-а-а-а... Правильно наше Ленинское ЦК организовало Железный занавес, а то ведь на неокрепшие умы это изобилие могло бы неадекватно подействовать, как, впрочем, и на окрепшие. Когда инструктор провинциального райкома КПСС, включенная в зарубежную тургруппу за преданность идеалам, попала во вражеский универсам и увидела местное изобилие, то она уже напряглась, ну, а в колбасном отделе у нее началась форменная истерика. Пожилую девушку срочно отправили в Союз, а сопровождающий группу атташе по культуре объяснил сбежавшемуся персоналу магазина, что данную реакцию у Фрау из России вызвала жалость к местному пролетариату, имевшему столь бедный ассортимент продуктов, в отличие от того, чем питаются жители родного ей поселка Задрюченск.

      А ситуация складывалась так, что у одного из местных жителей хранились некие документы, которые позарез были нужны, для строительства Социализма в одной из стран Ближнего так сказать Востока, и нужны были эти документы вчера. Но подробнее об этом, скажу ниже.

      Для выполнения задания группа была разделена так сказать на две подгруппы. Сначала появилась делегация Южноафриканских биологов, прибывших на международный конгресс. Они вели себя в магазинах гораздо спокойнее советских провинциальных функционерок, а их, несвойственный для Острова, загар не сильно бросался в глаза в столице Содружества. Местные службы, имеющие отношение и облеченные доверием, убедились, что пятерка буров не имеет никакого отношения к закупкам оружия, оптовым продажам крюгеррандов и поискам Атомных секретов, и к концу Конференции сняла с них наблюдение, а зря... Как только местные Бонды сняли колпак, великолепная пятерка приступила к выполнению основного задания и отнюдь не для SAS Боты. На самом деле их было семеро, но Барон и Аким действовали отдельно, осуществляя поддержку и отвлекающие маневры. Они числились при Советском павильоне Строительной выставки младшими демонстраторами и вели себя нарочито глупо и подозрительно. Во время первой рекогносцировки группы они прямо в рабочих комбинезонах отправились бродить по городу, но с таким подозрительным видом, что за ними увязалась половина местных Джеймс Бондов. Барон и Аким нагло зашли в садик возле какого-то частного владения и стали подозрительно там барражировать. Когда к ним подошел полисмен и поинтересовался о том, что джентльмены тут делают, Аким вместо того, что бы сказать, как было оговорено заранее - Guard of environment (Охрана окружающей среды), залюбовавшись на цветы, гордо произнес - Guard of gladioluses, Sir! (Охрана гладиолусов, сэр!), полисмен отдал честь и удалился почти строевым шагом, (почему Аким сказал именно так, вы поймете немного позже).

      Дальше было еще интересней... Согласно плану операции, на банкете у французов, даваемом по поводу Дня Бастилии, нужно было засветить одного латиноса, публично передав ему абсолютно бессмысленную шифровку и этим окончательно замутить местных альгвазилов и спровоцировать их на еще более пристальное внимание к Барону и Акиму. Но хотели как надо по Уставу, а получилось как всегда... На приеме у Французов Барон, активно не избегавший фуршета, пригласил на танец улыбнувшуюся ему девушку и с этой секунды они стали центром внимания всей публики. Аким в это время, выполняя все пункты плана, подошел к парагвайцу и, улыбаясь, как удав Каа бандерлогу, подарил латиносу маленькую шоколадку, в которой была заныкана никому не нужная, по большому счету, шифровка, оной вовсе и не являющейся. На бумажном прямоугольнике размером с визитку был напечатан один из перлов Акима. Аким получил задание сотворить нечто настолько глубокомысленно-идиотское, чтобы свести с ума не меньше дюжины криптографов. И Аким выдал:

      Собака охраняла гладиолус,

      И радостно собаке было жить.

      Есть в жизни цель, и это превосходно.

      Давайте с милым гладиолусом дружить.

      Латинос рассеянно принял презент, и, когда Аким отошел в сторону, пожал плечами и бросил шоколадку на поднос проходящего мимо официанта, да еще брезгливо посмотрел вслед Акиму.

      Самое смешное, что никто этих пертурбаций не заметил, все секьюрити и альгвазилы смотрели на танцующего Барона, и дело было вовсе не в его па и не в какой-то особенной элегантности и пластичности его партнерши, а в личности молодой Леди. Эта была какая-то из дальних родственниц Виндзоров, бывшая тут инкогнито и поэтому вызывавшая всеобщий интерес, и, в первую очередь, интерес служб имеющих отношение...

      Надо отметить, что Барон от злости на то, что ему не пришлось участвовать в основной части акции, неоднократно был замечен возле будки, где выдавался джин с тоником. После каждого танца он подводил туда свою даму, которая тоже охотно потребляла данный напиток. Финал был типично наш. Влюбленных разлучили общими силами сотрудники безопасности Альбиона и товарищи в штатском из Советского посольства. Послу в этот же вечер пришла пачка доносов о неприличном поведении гражданина СССР на международном мероприятии. Единственный посольский чин, который знал о реальной миссии Барона и Акима, на тот момент отсутствовал. Аким притворился собственным дублем и избежал репрессий. А Барона рано утром этапировали в Москву и, единственно, что хоть немного его утешало, с пересадкой в Парижском Орли. Так что финал операции прошел без него.

      Наблюдаемый 'объект' жил в собственном особняке на границе Кенсингтона и Белгравии, но у него была еще одно жилище в Уолтхамстоу, рядом с "Собачьим стадионом", до посещений которого он был большой охотник. Нужные нам бумаги были, наверняка, в Кенсингтоне.

      У "объекта" было хобби, некая смесь картографии и археологии, и именно этим он вызвал интерес нашего командования. Мы как раз начали помогать одной стране на жарком побережье и там, где началось строительство базы, обнаружились старинные катакомбы, которые хотелось использовать более функционально. Архивы со схемами данных пещер по ряду причин оказались в собственности "объекта". А по ряду других причин эта информация должна была срочно изъята и доставлена в известное, но не поименованное место. Итак, 'Объект' поехал на собачьи бега, прислуга частью получила выходной, а частью поехала с ним. Не растерявший коммунистических идеалов старый мастер коммунального андеграунда дал план коммуникаций этого квартала, и все пошло по накатанной колее. Викторианская канализация же была настолько чище обычной, насколько натертый паркет бывает чище проселочной дороги. Так что, никто даже ни в чем не испачкался. Расписание дежурных обходов у ребят было, проникнуть из коллектора в подвал нужного дома было элементарно, сигнализация в те времена ставилась исключительно на двери и окна, нужный кабинет и нужный шкаф нашли быстро, и нужные документы изъяли без проблем, но потери, тем не менее, были. В этом доме обитал огромный Шоколадный Британец, причем как выяснилось при контакте, с весьма странным характером. Когда Таракан выходил из кабинета хозяина дома, с грозного Викторианского шкафа-монстра скользнула массивная тень, и, молча, приземлилась на голову капитана. Генка потом говорил, что такой органичной смеси русского мата и британского кошачьего мява он не слышал никогда в жизни. Отряд стал отступать к подвальной лестнице, и пока ребята не захлопнули за собой дверь, верное животное беспрестанно их атаковало, пытаясь почему то каждый раз выцелить исключительно Таракана. Уже когда группа быстро продвигалась по тоннелю, Таракан переплюнул Брема, выдав новый термин по классу кошачьих - 'Кошка Баскервилей', что, учитывая его поцарапанное лицо, было весьма неосторожно... Ибо, когда об этой истории узнал через неделю Барон и увидел еще не зажившие шрамы от кошачьих когтей на лице капитана, он сочувственно похлопал его по плечу и сказал с совершенно серьезным видом:

      - Ну, ты у нас прямо Таракан Баскервилей.

      Во внутренний фольклор группы, эта операция добавила еще один дежурный тост - Ну, за верных домашних животных.

      Операция "День говядины"

      В некой банановой республике резко обострились социальные, политические и экономические противоречия, и обострились настолько, что партизаны не только спустились с гор, но уже стали выходить из зеленки. Бессменный уже пять лет руководитель республики Бланка-Эсперанса, генерал-капитан Земли и Океана дон Алберто Хуан да Силво но Гатано (еще три года назад его звали просто майор Гатано), начал мощную экономическую реформу.

      Гринго, купив за гроши обширные земли, внезапно нашли на них какие-то ценные и даже полезные для себя ископаемые, стали строить там рудники и поселки, и предложили помимо совсем смешных налогов, еще более смешное вспомоществование, так сказать за беспокойство - двадцать тысяч зеленых енотов в месяц. Генерал-капитан в ответ объявил о частичной национализации рудников и еще ряда предприятий, и начал переговоры с соседней большой страной, где у власти оказались полу-социалисты, которые, вдобавок, покупали у русских танки. И это было последней каплей, переполнившей банку с Кока-колой, как известно, заменяющую империалистам пресловутую чашу терпения.

      Председатель официальной оппозиционной партии Доктор Кусано, возглавлявший партию Защиты природы, по совету друзей из некоего посольства уже давно заигрывал с партизанами, и даже отправил в свое время в горы коробки, где были упакованы несколько тысяч зелено-голубых повязок и бандан (зеленый и голубой были цветами этой партии). Генерал-капитан был вынужден терпеть эту партию, ибо ему погрозили пальцем из дистрикта с памятником бородатому то ли лесорубу, то ли фермеру по середине, и тогда еще майору объяснили, что помогать заокеанская страна будет только демократическому режиму, ну, а какая демократия без оппозиции. Самое смешное, что других партий в республике не было, и в парламенте, который не собирался уже три года, кроме семи зелено-голубых депутатов все остальные сорок семь, для разнообразия, были армейскими и полицейскими офицерами. Политические действия защитников природы были почти не видны невооруженным взглядом, в "День говядины" они устраивали шествие из своих двух дюжин сторонников с зелеными веточками в руках, и их даже на всякий случай охраняла полиция.

      Охрану ввели после одного грустно-веселого случая, когда на главного веточконосца набросился здоровенный хомбре и отходил демонстранта дубинкой. В полиции он показал, что данный политикан надругался над его женой, подарив ей старые туфли своей жены, хотя мог бы подарить и новые: ведь жена хомбре убирается в доме депутата четыре года, и родила за это время двух детей. Полицейские, рыдая от смеха, вытолкали террориста из участка, а начальник столичной полиции, доложивший об инциденте генерал-капитану, получил приказ усилить охрану депутатов оппозиции, особенно в праздники. А сам генерал, отсмеявшись, приказал послать жене нервного хомбре ботфорты и хлыст, оставшиеся в спальне диктатора, как память об одной даме Парижского полусвета. Бывший майор был большой любитель подобных девиц, но, обязательно, чтобы они были профессионалками из Европы, хотя он был настолько щедр со своими пассиями, что среди них частенько попадались и любительницы.

      "Днем говядины" называлась традиционная ярмарка племенного скота, проводившаяся каждый год возле столицы. Туда пребывали гаучо со всей страны и, несмотря на не очень большое количество парнокопытных жвачных животных (племенных быков, как правило, стадами не гоняют), страсти там кипели вулканические. Финалом ярмарки был парад быков-победителей ярмарки, их торжественно проводили по главной улице столицы.

      Генерал-капитан подсуетился, и назначил на третий день ярмарки День независимости республики, дабы официальные торжества были помноголюднее. Но другие его менее гениальные идеи были только во вред и республике, и ему. И повышение налогов, и сокращение армии и полиции вместе с зарплатой, - отсюда ведь и партизаны завелись в горах. У армии и полиции, ввиду понижения зарплаты, установился с партизанами полу вооружённый нейтралитет, то есть - до определенных моментов старались друг - друга не замечать и не трогать. К примеру, когда пьяные жандармы заехали в партизанскую зону и устроили шмон в деревушке, им просто намяли бока, отобрали патроны, но отпустили. В виде встречной любезности полиция не заметила в кабачке близлежащего городка большой партизанской свадьбы со стрельбой и салютом. (Бутыли с пулькой были заведомо доставлены и на посты, и в казармы, а в полицейский участок даже с закуской). И тут полное нарушение великого водяного перемирия. То есть - с одной стороны народ готов бунтовать, а с другой генерал-капитан замыслил большую анти партизанскую операцию, дабы показать бывшим заокеанским друзьям, что он и сам может успешно сражаться с герильясами.

      Главу оппозиции в известном посольстве уже давно заточили под будущее премьерство в обновленной республике. С частью полиции, армии и партизанами тоже было оговорено, что все они получат посты и награды за помощь в народной революции. Но были еще непонятные, хотя вроде и малочисленные отряды, носившие красно-черные нашивки, и глухо говорившие о земельной реформе, но они вроде не сильно светились в местной жизни, и даже вроде охотно взяли коробку зелено-голубых повязок, а за это позволили зелено-голубыми оппозиционерам использовать свой гимн - весьма бодрую песню, про то, что на рассвете расцветут самые красивые цветы, но для этого надо много работать, и посему, советник по культуре посольства под матрацем записал их в союзники. Знал бы он, что несколько месяцев назад к красно-черным бородачам прибыла партия оружия вкупе с тремя инструкторами, которые соображали не только в оружии, но и в революциях. Ведь в стране, откуда они приехали, этих революций было аж три штуки всего за двенадцать лет.

      Сигналом для революции, должна была быть заваруха во время "Дня говядины", и коварный советник по культуре придумал глобальную провокацию: одним ударом достигалось сразу две цели. Во-первых, поднималась смута, а, во-вторых, гаучо после инцидента наверняка станут врагами существующей власти, а гаучо в этих местах - это была сила.

      Главным сигналом к партизанским отрядам, тайно стягивающимся к столице, должны были быть подожженные специально обученной толпой постройки на окраине, но специально обученную толпу надо было прятать в настоящей бунтующей толпе. И тут была нужна настоящая большая провокация, и она не минула состояться.

      Накануне парада племенных быков, апофеозом которого было прохождение благородных животных и их, разряженных в пух и прах, хозяев мимо трибуны, набитой местным истеблишментом во главе с диктатором в структуру, имеющую отношение к "глубокому бурению", поступил сигнал. Сигнал был о том, что к одному из быков будет привязана бомба, причем, с подрывной целью, а именно - исполнить генерал-капитана. А далее начались награждения непричастных и наказания невиновных, то есть обычный бардак, какой бывает, когда начальства много, но оно толком не знает, чего хочет...

      Рота личной охраны генерала занялась зачем-то уничтожением бродячих собак, хотя при этом доставалось и обычным хундам-комбатантам. Единственный летающий вертолет дворцовой охраны, месяцами стоящий на приколе (так сказать палочка-выручалочка диктатора на предмет сбежать, если что), поднялся в воздух и рухнул с высоты нескольких метров. Бензин из баков таинственным образом испарился, причем это не отражалось на приборах, вплоть до того момента, как заглох двигатель. Жандармерия и охранка бросились обыскивать быков, торжественно входящих в город, а заодно и гаучо, что вылилось в грандиозную драку со стрельбой, в которой участвовали и гаучо, и альгвазилы, и быки (быки не стреляли).

      Но вся эта заваруха вылилась в толпы народа на улице, кричащие почему-то не "Да здравствует наш новый демократический эль президенте доктор Кусано", а и вовсе "Бей гринго".

      А в это время к советнику по культуре, с головой окунувшегося в формирование будущего правительства, пробился на разговор командир подразделения Морской пехоты, охранявшего посольство. Капитан с редкой фамилией Джонс был опытным воякой, прошел Вьетнам, и одно время имел там отношение к контрразведке, о чем советник некогда прочитал в его досье.

      Так вот, капитан Джонс доложил советнику, что песня "про цветочки", которую поет полгорода, на самом деле называется "Красное знамя", и это песня коммунистов из Европы. И то, что в партизанской среде стало модно приветствие "Бей гринго", на которое следовал ответ "Смерть капитализму", очень и очень пахнет коммунистическим влиянием. А когда раздраженный культурник потребовал какие-либо доказательства, более серьезные, чем песенки про птичек, капитан достал из принесенной с собой камуфляжной сумки короткий автомат, смутно похожий на "Узи". Это был чешский пистолет-пулемет SA-26, прозванный латиноамериканскими партизанами "Che", оружие широко поставляемое на Кубу со времен разгрома десанта гусанос на Плайя-Хирон в 1961 году, но до сих пор популярное.

      А революция развивалась по плану, горели уже предназначенные для оного строения на окраинах, и диктатор уже случайно погиб от шальной автоматной очереди и двух просто контрольных выстрелов в голову, и в город входили встречаемые восторженным народом партизанские колонны. Над колоннами развевались красно-черные знамена с перекрещенными мачете, и звучала, переливаясь над домами и парками столицы, задорная и героическая "Бандьера Росса".

      А тремя днями позже, тепло попрощавшись с компаньерос, группа товарищей из далекой страны - родины радио и медведей, отбыла на рыбачьем судне в открытое море. Больше их никто никогда не видел... По крайней мере в этой стране

      P.S. Советника по культуре перевели на должность ступенькой ниже в посольство в Монголии. И всю жизнь после этого они ненавидел песню "Бандьера Росса" и партию Зеленых.

      Пицца по Фрейду

      Как говорил маршал Джан-Джакопо Тривульцио* - "Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги". Не сочтите за каламбур, но золотые слова. Когда наступил ХХ век, то и аналитики из всевозможных Контор поняли, что прослеживая определенные финансовые потоки, можно достаточно точно просчитать потоки логистики ВПК. И ведь бывало просчитывали, например после того, как в известном, но не поименованном городе со странной решетчатой конструкции в центре, молочный фургон врезался в Ситроен перевозящий банковскую почту, несколько контрактов были заключены совсем не так, как ожидалось и на самоходных автомобилях "Москвич" появились новые карбюраторы, а несколько тысяч работниц торговли и жен партийных и исполкомовских чиновников, обрели французскую косметику и кое что из неглиже. А вот еще одна история на эту тему...

      В одном средних размеров империалистическом тауне, была некая межбанковская финансовая контора. Она занималась какой то сложной финансовой хренью и то что там поставили мощный новомодный компьютер связанный с другими банковскими гаджетами в сеть, делали это место лакомым кусочком, для охотников за информацией.

      И вот, одной группе из известной, но не поименованной Конторы, борющейся с Империализмом, было поручено, любыми путями установить в буржуазную цифровую машину жучек, дабы буржуины, пусть невольно, но делились информацией. Операцию начали с внедрения агентуры в штат этого финансового центра, но это было увы не без сложностей, ибо по поводу вербовки действующих штатных служащих, руководством было поставлено строгое вето, попытки допускались только по поводу низшего технического персонала. Ну начальству как говорится виднее, на то оно и начальство дабы озадачивать подчиненных. (Как говаривал майор Абвера Аксель Штейнглиц - "Работают одни, а деньги получают те кто руководит"). Тем более, что, что то значащие сотрудники набирались только из выпускников пары престижных университетов, а средний персонал исключительно по личным рекомендациям и как материал для вербовки они были не очень.

      Изначально получилось внедрить только уборщика. Уборщик дал достаточно информации для размышлений. Компьютер находился в отдельном помещении без окон и с хитрой сигнализацией на дверях и мощным кондиционером. Сигнализация это конечно не бином Ньютона, но операторы сидели там безвылазно весь день, и туалет был у них свой внутри, и даже закуток для отдыха с диваном за перегородкой, и убирались они сами, никого внутрь не допуская. А общались они с внешним миром, через окошко в дверях, как у шифровальщиков на корабле (один из директоров служил когда то на флоте). Кстати уборщику не позволяли убираться внутри, но охотно передавали через открытую дверь мешки с мусором. А обед они себе заказывали по телефону, это была пицца и её приносили известные охране разносчики, которых по традиции этой страны в то время, пускали в любые здания.

      Ситуация была сложной. С одной стороны уборщик посоветовавшись со специалистами, стопроцентно был уверен в том, что сможет проникнуть в секретную комнату и установить жучок, причем от 5 до 8 минут ему должно было хватить, но с другой стороны, надо было как то выманить из помещения технарей на эти самые минуты.

      После мозгового штурма, основная схема операции была разработана, цели были определены, задачи поставлены и процесс вроде пошел, тем более началом алгоритма стала идея о том что выманивать надо только одного технаря, естественно выведя перед этим из строя другого...

      Было много версий про то как это сделать от драки в коридоре у его дверей, до запуска в кабинет змеи. Но рано или поздно наступил консенсус и этапы операции выглядели так...

      Этап первый - Наиболее ботанистый технарь знакомится с очаровательной, но увы замужней особой (вернее она с ним познакомилась), тем не менее обладающей именно теми статями и особенностями, которые судя по вырезанным из Плейбоя иллюстрациям висящим на стене кабинета рядом с его столом, буквально сводили беднягу с ума. Она естественно была "Медовой ловушкой", успешно довела клиента почти до исступления, но держала пока на расстоянии.

      Этап второй - Напарник ботана внезапно заболевает расстройством желудка и не выходит на работу (расстройство получило благодарность в приказе).

      Этап третий - У Медовой ловушки, по её словам внезапно уехал муж и она предложила компьютерному Ромео, час неистового секса, но только у него на работе, её мол знают в городе, а она всегда мечтала оказаться в атмосфере, где трудятся настоящие научные гении, а для конспирации она закамуфлируется под разносчицу пиццы

      Этап четвертый - Ромео, договорился с дежурным охранником, стимулировав его сотенной купюрой, об обязательном пропуске в офис очаровательной разносчицы пиццы, ранее тут не бывавшей.

      Этап пятый - пока девица соблазняет свою жертву, в закутке для отдыха, под шум кондиционера и включенный радиоприемник, уборщик коварно проникает в помещение и устанавливает жучок.

      Самое парадоксальное, не то что сработали все этапы, а то, что через год, оба технаря женились на разносчицах пиццы. Фрейд однако.

      Примечания.

      * Джан Джакомо Тривульцио (1441 -- 1518) -- итальянский аристократ, в разное время командующий Неаполитанской и Французской армиями, маршал Франции, правитель Асти и Милана, богач и меценат, делал заказы Леонардо да Винчи.

      Радиация и велосипедисты

      В одной далекой (но не очень) стране, затеяли демократические выборы. Но Большой Брат этой страны, был озабочен истинной демокрацу*, а так как левые движения и партии в данной местности были весьма сильны, Белый Орлан Демократии, приказал своим тайным ликторам, придумать чего-нибудь гадкое. И ведь придумали негодяи...

      Идея была проста и эффективна. Завезти и спрятать в городе нечто слегка радиоактивно фонящее, а потом это громко найти и свалить на местных леваков, организацию радиоционной диверсии. Дело по тем временам было новое и шумиха была обеспечена. Причем, первым делом, орлановцы подготовили местного Ван дер Люббе*, с многообещающей фамилией Побрекито, именно у которого в кладовке и должно было быть найдено ядерное устройство и коммунистическая литература.

      Но к счастью местных левых, у них тоже был Большой Брат и он знал все. И поэтому была начата встречная операция под шифром "Коала" (почему "Коала" спросите вы, а чтоб никто не догадался).

      Первым делом, надо было найти радиоактивное устройство, и тут очень помог велосипедный кросс, проходящий через столицу. Бывший местный диктатор (надеющийся стать следующим демократическим президентом, в юности служил в роте самокатчиков, обожал с тех пор велосипеды и даже временно отойдя от дел, продолжал финансировать велокроссы). Из местных активистов движения молодых марксистов, срочно была создана велосипедная команда, естественно снабжена велосипедами, ибо ребята были естественно из небогатых семей и пришлось субсидировать один из небольших велосипедных клубов, обойденных местным финансированием).

      Плюс к велосипедам Клубу подарили сотню армейских наручных компасов с эмблемой Клуба, а комсомольцам выдали такие же компасы, но с вмонтированными счетчиками Гейгера. И процесс пошел.

      Представитель Центра, товарищ Хуан, посоветовал, при обнаружении устройства, заменить его на что-нибудь веселое, что бы жандармам не было совсем скучно. Член штаба Городских партизан, работающий на радио-фабрике,по имени товарищ Педро, как выяснилось, натаскал с работы кучу всевозможных интересных деталек (для борьбы с империализмом разумеется) и он обещал сделать такую штуковину, что жандармы от веселья в галифе наложат.

      А красные самокатчики, тем временем определили место дислокации Побрекито, и параллельно было выяснено, что объект чрезвычайно слаб на выпивку, и этим естественно решили воспользоваться.

      На следующий день, в магазинчик, где Побрекито привык отовариваться дешевым пойлом, пришли представители фирмы торгующей не дорогим бренди, подарили хозяину два ящика оного и за это попросили разрешения провести тут рекламную лотерею. Хозяин с радостью согласился, а Побрекито зашедший поправить жажду, к своему радостному изумлению, получил в подарок ящик бренди, как покупатель зашедший в магазин двадцать восьмым с сегодняшнего утра, так как выигрышной цифрой лотереи, было именно 28. Естественно победитель лотереи был к концу дня в таком состоянии, что из его кладовки можно было спокойно вывести бегемота, поменяв его на слона. Тем более хозяин понятия не имел, что у него в кладовой лежит такая опасная вещь, ведь с тех пор, как от него ушла жена, он туда вообще не заходил. И совсем шоколадно для данной ситуации было то, что следящего за домом Побрекито агента из местных креатур Орлана, хозяин напоил дармовым бренди до своего состояния.

      Телефонный звонок, о логове красных террористов поступил в жандармерию вовремя и вполне ожидаемо, и всего, через два часа, когда уже подкрадывались вечерние сумерки, группа быстрого реагирования прибыла на место. Жандармы знали, что едут в логово коммунистов, где спрятана атомная бомба (так они самоназвали ядерное устройство). Узнав о сути операции, начальник жандармерии, спросил у своего сына, студента Мадридского университета, приехавшего на каникулы, какая лучшая защита от атомной бомбы, на что фрондирующий сынок с серьезным видом пояснил, что это свинцовые трусы, или на худой конец фартуки. Главный жандарм заботился о своих подчиненных и жандармы вылезали из джипах, путаясь в брезентовых фартуках с вшитыми свинцовыми пластинами.

      Ворвавшись в дом, они нашли мертвецки пьяных Побрекито и своего шпика, а когда сержант заглянул в кладовку и в углу какая то сфера вдруг замигала разноцветными огоньками, то собравшиеся на улице любопытные пейзане, с восторгом увидели, как под крики - "Спасайтесь бомба !", доблестные альгвазилы, спотыкаясь и путаясь в своих свинцовых доспехах выбежали на улицу, а оцепление еще больше перепугавшееся и решившее что это атака террористов на них, открыло огонь. К счастью никто не пострадал. А журналисты, которые заранее были предупреждены и ждали сенсации, ее таки получили. Отдельный восторг вызвал рекламный плафон кока-колы, украшенный множеством мигающих разноцветных лампочек, продолжавших мигать, даже когда жандармы тащили его в машину. (товарищ Педро сделал славную игрушку). Одна газета запустила шутку, что наша доблестная жандармерия тренируется перед празднованием Нового года и все СМИ радостно эту шутку растиражировали.

      А на выборах победило умеренный кандидат, которого никто не принимал всерьез. А бывший диктатор, утонул у себя в бассейне, (трудно было остаться на плаву получив в торс и в голову пару очередей из Узи).

      P.S. Собрание сочинений Карла Маркса, подкинутое в кладовку Побрекито, было на китайском языке.

      ПРИМЕЧАНИЯ

      Демокрацу - так офицеры Японской Императорской армии, называли послевоенные американские оккупационные новации на островах.

      Маринус (Ринус) ван дер Люббе - голландский коммунист, обвинённый в поджоге Рейхстага 27 февраля 1933 г., на самом деле подстава Гестапо, которым тогда руководил будущий Рейхсмаршал Геринг, который являлся организатором громкого судебного процесса по этому делу. Ван дер Люббе был гильотинирован, 10 января 1934 года в Лейпцигской тюрьме. А Геринг 15 октября 1946 года отравился в Нюрнберге, в тюремной камере, которую охраняли бывшие Латышские эсэсовцы.

      Предъявите документы, а то не налью

      В 1959 году, в Москве случилось такое культурное событие, как Американская выставка, или как она официально называлась - Американская национальная выставка в СССР. Сказать что этот перфоманс произвел ажиотаж, это значит ничего не сказать. Это было Окно в Америку. Страна, еще не оправившаяся до конца от страшной войны, увидела другой мир полный блестящих и не всегда понятных цацок. Мир сытый и богатый. И помимо шикарных авто и кухонных комбайнов, там были и кулинарные изыски и в том числе таинственная Пепсикола.

      И что характерно её наливали бесплатно. Но учитывая что империалиста только пуля из товарища Маузера исправит, на территории выставки периодически стали разносить халявную пепси, но иногда, у тех москвичей которые жадно тянули к ней руки, просили показать какой-нибудь документ. В те времена, какие-нибудь пропуска и удостоверения носили практически все и для агентов ЦРУ, данная раздача была буквально кладезю информации. И вот что трагично, нельзя было прихлопнуть эту пепси-лавочку, ибо на открытии выставки сам Никита Хрущев и примкнувший к нему маршал Ворошилов вкусили пепси и даже вроде похвалили.

      Но на то и Органы, дабы применять умные и не стандартные решения, для выполнения которых было набрано энное количество девушек и юношей из студенческих комсомольских оперотрядов (были и такие в середине ХХ века). Эти ребята, как только, шпиёнские пепси-тележки выкатывались на охоту за пропусками на предприятия, студенческими билетами и библиотечными абонементами, сразу же создавали плотную очередь-толпу вокруг оных и радостно предъявляли свежеизготовленные (сами понимаете где) пропуска во всевозможные конторы типа "Рогов и копыт", с еще более интересными фотами, странно знакомыми раздавальщицам Пепси, ну и как этим фотам не быть им знакомыми, если там светились лица звезд Голливуда. И теперь тетки из Ленгли стали дергаться при виде любых представителей советской молодежи, с ужасом ожидая увидеть лицо Элизабет Тейлор, с припиской, должность - уборщица.

      Одна из ЦРУшниц было вякнула девушке, предъявившей удостоверение укладчицы шпал с фотой Вивиен Ли, что мол это не ваше фото мисс... На что девушка пронзив вражескую тетку взглядом васильковых, как околыш фуражки НКВД, глаз предложила показать удостоверение, где уж она точно узнаваема на фото и американка трясущейся рукой, от греха подальше, стала наливать ей халявное пепси.

      Короче благодаря совместной деятельности Органов и лучших представителей советской молодежи, провокация ЦРУ была сорвана.

      А вот Никита Сергеевич, вплоть до Карибского кризиса, оставался брендом Пепси. Вот оно звериное лицо капитализма. Правильно сказал Маркс, что нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист ради прибыли.

      А Михалков Старший написал клеймящую басню про любителей западной халявы, но дабы не обидеть тезку сына, заменил пепси, на кокаколу:

      АХ, КОКА-КОЛА!

      По выставке американской,

      Что освещает быт заокеанский

      (Но почему-то не со всех сторон!),

      Ходил прелюбопытный посетитель,

      До заграничного, видать, большой любитель

      То тут, то там прегромко ахал он:

      'Ах, что за стильная модерная посуда!',

      'Ах, что за живопись! Законно! Мирово!',

      'Ах, сразу видно, что она оттуда!',

      'Ах, ах, абстрактное какое мастерство!...

      ' - Так, ахая под звуки рок-н-ролла,

      Он наконец дошёл до кока-колы...

      Тут у него совсем вскружилась голова:

      'Ах, до чего напиток ароматный!

      Ах, что вы говорите, он бесплатный?!

      Прошу, стаканчик! Нет, подайте два!...

      ' Американка вежливо подносит.

      Гость пьёт и хвалит. Пьёт и снова просит.

      Уж у него в желудке колотьё,

      А он знай льёт в него заморское питьё...

      Чего греха таить! Любитель заграницы

      Попал в палату городской больницы.

      Бесплатно в ней лечился и питался,

      Но этому ничуть не удивлялся,

      А только требовал и на сестёр ворчал...

      Перед чужим он слепо преклонялся,

      А своего, увы, не замечал.

      Роль брюнеток в продвинутой логистике

      Жили были в одном регионе два перевозчика, один что характерно жд, а второй автомобильный. Автомобильный был ближе к идеям социализма по целому ряду причин в том числе и увеличением плеча автоперевозок еще на пару государственных границ, что для определенных видов деятельности было вельми полезно, тем более среди водителей данной фирмы, многие были в левом профсоюзе и некоторые из них активно участвовали в операции "Матрешка"*. А жд перевозчик, был настолько буржуазен, что неоднократно отказывал в помощи прогрессивным силам вплоть до устройства локаутов*. Хотя между нами говоря, обе эти фирмы был глубоко буржуазны, но делу Мировой пролетарской революции, было полезно, дабы тендер выиграли дальнобойщики. Но сцепились эти фирмы не по детски, не по политике, а из за очень важного заказа. Учитывая, что места эти были не совсем цивилизованные, должна была приехать комиссия Заказчика на предмет проверки стабильности и безопасности перевозок, ну и что бы определиться со стороной выигравшей тендер по итогам данной проверки.

      Ведь не зря говорил товарищ Сталин в свое время, что противоречия между различными финансовыми группами и империалистическими державами в их борьбе за передел мира ведут к взаимному ослаблению капитализма и к приближению пролетарской революции.

      Ну пока в фирмах ждали комиссию представителей Заказчика, те кому надо тоже не дремали. В страну пребывания транспортных фирм, прибыла делегация японских скаутов, в составе трех юношей, двух девушке и крупной тети-надсмотрщицы с лошадиным лицом. Честно говоря это были не совсем японцы, но их Родина находилась в том же регионе, что и страна Ямато, так что одежда, прически и самое главное очки, сделали легенду не пробиваемой, да и чирикающий язык сгодился, так как в те буколические времена, японцев в этих местах, толком и не видали, особенно скаутов. Местные мачо из подростковой банды, попытались подкатить к экзотическим девчонкам, но не будучи джентльменами допустили ряд эстетических ошибок, обошедшихся им в три сломанных руки и два отбитых причинных места на четверых. Потом пошел слух, что эта банда скаутов снимается в кино про ниндзя и обучаются в горном монастыре и проблемы на этом закончились.

      Уже после первых экскурсий у скаутов появились пластилин и фломастеры, которых не было в таможенных декларациях, так ведь скауты, все у них не как у обычных людей. Уж ежели сам Лесли Нильсен признавал, что в скаутские времена у него было больше секса чем в более поздние и зрелые годы, то лишний пластилин это так ерунда, и тем более то, что ежели в этот пластилин (скатав его предварительно в длинную колбаску) воткнуть фломастер, все это превращается в термо-заряд, так это совсем мелочи.

      Примерно в это же время, откуда то появилась группа киношников с примкнувшей к ним стаей байкеров. Байкеры стали гонять по основной автомобильной трассе, киношники естественно их снимали, но вот что характерно, дорожный криминал после этого резко притих и как то даже рассосался, после пары драк в придорожных кафе и пары же ночных перестрелок, после которых не осталось даже стрелянных гильз. Местная полиция самоустранилась, тем более что её шеф, который почти открыто крышевал дорожных бандитос, внезапно застрелился из табельного Кольта (пуля в сердце и пуля в голову).

      И тут как раз приехала строгая комиссия экспертов, по тендеру на транспортные услуги. Автомобильная фирма, уступила право первенства своим железнодорожным конкурентам, те подали важным господам салон-вагон, раритетный пульман с отделкой из красного дерева, хрустальными пепельницами и диванами натуральной кожи. Состав отбыл от перрона и проехал аж миль двадцать, после чего был остановлен группой скаутов, размахивающих красным флажком. Это не была первомайская демонстрация, это был сигнал опасности на дороге.

      Далее на десятки метров, рельсы были выгнуты на радиусы, исключающие дальнейшее движение (термитные шашки сделали свое дело), но все естественно списали на стоящие погоды, нарушение технологий и правил эксплуатации. А на другой день высокая комиссия проверяла автомобильную трассу.

      На этот раз комиссии предложили проехаться по трассе в кабинах огромных Интернейшенелов , что кстати произвело хорошее впечатление. У председателя комиссии было выражение лица мальчишки, которому дали прокатиться на настоящем велосипеде.

      В дорожном процессе грузовики подъехали к дорожному кафе, где хозяин моментально организовал важным господам столик с чистой скатертью и умопомрачительным меню. Тут как по заказу подъехали вежливые байкер и мирно расположились за соседнем столиком. Ослепительная брюнетка - байкерша, с большими глазами и доброй грудью, в скромных шортиках и еще более скромной открытой безрукавке, долго с восхищением рассматривала главного джентльмена и подойдя и извинившись спросила, не Оксфордский ли у него галстук и попросила разрешения его потрогать. Денди, который заканчивал заштатный универ в Каролине, запунцовел и не смог отказать, причем состоялся практически обмен, девица рассматривала галстук, а джентльмен рассматривал её декольте (что бы было удобнее рассматривать галстук, мото-леди села джентльмену на колени). Короче стороны расстались весьма довольные друг другом.

      Ну а кому от комиссии выпали сплошные пироги и плюшки, я думаю было вполне ясно. Так что в логистике без брюнеток никуда.

      Р.С. Через год, скауты и байкеры пересеклись на другом континенте в освобожденном от наймитов империализма городе. Кто то из них въезжал в этот город на танках, а кто то присматривал, что бы некие личности не смогли сбежать, до наступления народного гнева.

      * Матрешка - Во времена Холодной войны, методика доставки за Железный занавес продукции запрещенной к продаже в страны Социалистического лагеря. Посылка бродила из страны в страну, каждый раз упаковываемая в следующий больший по размеру ящик. В результате компьютер купленный в ЛА, поступал в Болгарию в качестве мини-бетономешалки.

      *Локаут (lockout - запирание на замок) это коллективное увольнение либо принудительный отпуск, в который работодатель отправляет сотрудников в результате трудового конфликта.

      Шкатулка с сюрпризом

      Помимо крови, грязи и тяжелой неблагодарной работы, война это еще в том числе тайны и золото. Эти два ингредиента обязательные составные части войны, но в отличии от других, существуют долгие годы после официального перемирия. Вторая Мировая кончилась семьдесят лет назад, а до сих пор на вооружении многих стран разработки Рейха, до сих пор существуют тайные и не очень организации политических оттенков тех времен, и до сих пор всплывают тайны и клады РСХА* и прочих УСС*.

      Эта маленькая страна была за тысячи километров от фронтов Мировой войны и отделял её от Европы Океан, но и туда дотянулись щупальца ненасытного Молоха. Летом 1945 года, на траверзе небольшого залива окруженного стеной джунглей всплыла подводная лодка, флаг она не подняла, но полустертая готическая буква U ясно говорила о её национальной принадлежности, Кригсмарин еще воевала. От Убот отделилось две надувных лодки и двинулись к берегу, люи сгрузили на пляж несколько ящиков и скрылись с ними в джунглях.

      Хура не испугался большой железной рыбы всплывшей из под воды, его имя переводилось на язык гринго, как Владыка солнца, и ему ли бояться каких то рыб. Тем более что эта Рыба оказалась одной из очередных игрушек Гринго, ведь в мягких лодках подплыли к Берегу Смерти именно гринго и они отсюда не уйдут, потому что эти места запретны кроме жрецов народа майя.

      Гринго вышли к камню "Голова змеи" закапали возле него свои странные ребристые зеленые ящики а потом началось странное... Один из гринго из странного кривого оружия убил своих товарищей, а потом оттащил их тела в болото, где сам и остался, получив в затылок ядовитую колючку из духовой трубки Хуры. А железная рыба подождав какое то время, вдруг ушла от берега и нырнула в океан.

      Через тридцать лет после этих событий в некоем кабинете над солидным канцелярским столом склонились два абсолютно непохожих друг на друга человека, типичный профессор гуманитарий и некий чин в штатском, но явно с генеральским ореолом. Они рассматривали кусок бумаги с непонятными рисунками в стиле Пиросмани.

      - Это явное письмо майя генерал - произнес профессор - но мне не ясны арабские цифры и непонятный орел, это совсем не соответствует стилю майя, особенно готическое написание арабских цифр и солнцеворот в лапах орла. А текст гласит что некогда, ориентировочно тридцать больших лун назад, вышнырнула из океана большая железная рыба, сошли с неё белые люди и приплыли на землю в круглых лодках и закопали они возле Головы змеи шкатулки из скелетов большого шакала и убили они себя огнем и последнего поразил ядовитым шипом я, жрец Солнца Хура -

      - Спасибо профессор - сказал генерал - можете быть свободны -

      Как только профессор вышел из кабинета, генерал придвинул к себе рисунок и постарался понять, что его в нем зацепило и вдруг он понял, что непонятный орел с солнцеворотом в лапах, это скорее всего герб Третьего Рейха, а тогда мозаика складывается в готовую картину. Шкатулка из скелетов это стандартный ящик Вермахта, рыба это подводная лодка, а цифры это номер груза. Генерал приказал принести из архива папку за номером 1945aha001 и вызвал начальника сектора Z.

      А на узком совещании срочно собранном через час, генерал сообщил своим сотрудникам следующее...

      Судя по рисунку жреца майя, в известном месте в Центральной Америке, закопаны ящики с секретным грузом. Судя по маркировке это личный архив Гитлера. Номер 12677ZH срисованный жрецом с ящика соответствует эвакуационным трофейным спискам. Так было дано начало операции Жрец. Но про профессора-консультанта вспомнили только на следующий день, так что отправленная к нему домой спецгруппа обнаружила полный разгром в его кабинете и самого профессора мирно висящего в петле на крюке от люстры. Самым главным, что блокнота которым профессор пользовался при разговоре с генералом, в кабинете обнаружено не было. Это означало, что счет шел уже не на дни, а на часы.

      Так сложилось, что операцией "Жрец" озаботилось сразу три разведки, две старых и одна молодая, но с тысячелетними корнями. О схроне с тайнами Рейха не знали только власти страны пребывания.

      Ситуация создалась следующая... три спецгруппы срисовали друг друга еще в столице и увлеченно стали следить друг за другом, ибо точное место информационного клада было точно не известно. Бухт недалеко от местных географических точек со змеиными названиями было как минимум пять, населенных пунктов откуда можно было начинать выдвижение было не больше одного на точку, и стоило в любом из них появиться группе этнографов или геологов, как сразу же подтягивались еще две. Работать было невозможно, тем более что старый алкоголик по прозвищу Старый капитан продавший бумагу с рисунком некоему журналисту, к этому времени преставился. Так что ситуация стала на какое то время смесью пата с рокировкой. Но тут появился еще один игрок... Это были представители не самой старой, но очень солидной разведки и действовать они привыкли нестандартно...

      Во первых, они не строили из себя экспедицию, это была молодая учительница креолка из местных уроженцев, закончившая университет в столице соседнего государства и её муж с которым она познакомилась там же, что характерно здоровенный креол. Молодые педагоги должны были отработать месяц так сказать в деревне, дабы подтвердить свои дипломы для местного минпросвета. Приехав деревню, где в это время находились сразу две экспедиции этнографов, молодая пара была экстренно проверена и прокачана со всех сторон и испытание выдержала, ну а когда подтянулись геологи, шпионам стало не до педагогов. Тем более одномоментно из двух экспедиций пропало по одному участнику. Джунгли опасное место, особенно если там рассекает парочка познакомившаяся в Лумумбарии *. Так что шпионские этнографы и геологи, заняли относительно позицию вооруженного нейтралитета и стали ждать подкреплений. А Каролина, как честная гражданка своей страны, позвонила в столицу своей подруге, с которой училась в одном католическом пансионате, и рассказала о подозрительных этнографах-геологах и выразила подозрение, что это контрабандисты. А надо сказать, что папа её подруги, был большим чином в местной полиции и занимался крышеванием контрабандных путей, так что сигнал упал на благодатную почву. Синьор полковник, убедительно присоветовал своему военному коллеге, командующему данным военным округом, провести комплексные военные учения, с привлечением жандармерии. Пока жандармы и военные бегали по джунглям и весям, этнографы да и геологи, сидели тихо как мыши под веником и учитывая что дополнительно высланные на разведку сотрудники (еще по одному на группу) так же не вернулись, шпионы заняли круговую оборону и затаились. А что бы им не было скучно, в хижины которые они арендовали, местные дети периодически и массово подкидывали змей и крупных по нелицеприятности насекомых, (тем более что за каждый акт ознакомления гринго с местной фауной, алькальд* давал монетку). А педагоги, с охраной из жандармов, выделенной им по приказу сверху, нанесли визит в маленькую деревушку, на предмет выполнения изысканий по открытию там школы.

      Надо сказать, что педагоги знали куда идти, ибо действуя нестандартно искали не бывших собутыльников старого пулькерито*, а его последнюю любовь. И что характерно нашли ! У старого пьяницы была тайная, но пламенная любовь с местной разбитной мучачей. Девица обожала сказки, а Старый капитан, наизусть знал сказки братьев Гримм, причем во взрослой интерпретации. Так что он покорил и ум и сердце молодой пейзанки, так же как и до этого покорил неокрепшие умы прибрежного племени, которому рассказывал сказки, за ассортимент местной пульке, были производить которую, индейцы большие мастера. Так что заявившись в деревню, и оставив охрану дегустировать местный самогон, парочка педагогов-разведчиков, довольно быстро нашла тайник у "Головы змеи", добрались до ящиков, грамотно их разминировали (а что вы хотите, в "Лумумбарии" отлично поставлено саперное дело" и добравшись до содержимого впали в безудержное веселье. Это были архивы Рейхсминистерства Просвещения и Пропаганды доктора Йозефа Геббельса. Нет, несколько папок из кадрового департамента, так и просились к коллегам из Штази*, ибо среди нацистских чиновников мелькали фамилии нынешнего истеблишмента Бундесреспублики, но основным грузом являлись книги с автографом Геббельса. Отсмеявшись и приведя тайник в первозданное состояние ребята вернулись в деревню и проведя с бывшей пассией Капитана определенную работу, удалились вкупе с охраной. Не волнуйтесь дорогие читатели, определенная работа, это отнюдь не ликвидация, а вовсе наоборот. Мучача должна была тайком, но за очень хорошие деньги , рассказать геологам и этнографам о тайнике, тем более, что слух о гринго ищущих "Голову змеи" уже разнесся по деревне. А то что камень назывался у местных пейзан на самом деле совсем по другому, пришельцы из за двух Океанов не знали. Короче когда солдаты и жандармы (а вместе с ними и мудрая свидетельница) покинули эти места, в деревню подтянулись этнографические и геологические подкрепления и возле тайника произошел бой не на жизнь а насмерть, местные Гавроши еще месяц собирали в джунглях гильзы 11,45 и 9 миллиметров. Победившая сторона по традиции получила все, вернее образцы творчества хромоногого доктора имевшие увы ценность, разве что для редких коллекционеров.

      И снова кабинет генерала, правда атмосфера скорее напряженная, нежели деловитая. Генерал искал крайних, точнее тех из за кого номер 12677JG был прочитан, как 12677ZH. И судьба их обещала быть ох не легкой...

      А в это время, в другом кабинете, другой генерал в штатском, густо хохотал, роняя на стол пепел папиросы "Герцеговина флор"*.

      Р.С. Через пару месяцев, два министра Боннского правительства, неожиданно гораздо лучше стали относиться к ГДР

      Примечания

      *РСХА - Имперское управление безопасности Третьего Рейха

      *УСС - Управление стратегических служб. В 1942 - 1945 годах разведка США

      *Лумумбарий - стученческое прозвища Института Дружбы народов имени Патриса Лумумбы

      *Алькальд - сельский староста в Латинской Америке

      *Пулькерито - любитель напитка пульке

      *Штази - служба безопасности ГДР

      *Герцеговина флор - любимые папиросы Сталина

      Снайпер как аргумент выбора невесты

      Генерал Эдвард Зеббадия Флосс ненавидел снайперов. В Бейруте пуля снайпера оторвала ему мочку уха. В Лаосе пробила каску в сантиметре от виска. А вот в Сомали пуля снайпера (это уже была третья пуля в процессе данного покушения, ибо объект метался по трибуне на четвереньках), так вот, в Сомали пуля порвала полковнику брюки в паху. Как он рассказывал в Брюссельском ресторане двум русским офицерам из Московской делегации, он решил тогда, что ему точно пришел конец!

      - Ну, это еще не конец, - сказал один из русских. - Вот если бы ты убил вождя...

      И русские хохотали почти до слез, и рассказали Эдварду анекдот на эту тему*. Генерал тогда так и не понял, почему трагическая ошибка ковбоя вызывает у его русских друзей такое веселье.

      Генерал был вдов, и внезапно влюбился в шуструю девицу по имени Люси, невесту некоего капитана-ботаника из аналитического отдела. А девушка была прагматичная, и весы патий будущего в её очаровательной головке стали колебаться. То ли состоявшийся грубоватый генерал с покалеченным ухом, то ли перспективный молодой капитан из хорошей семьи.

      А одной хитрой конторе, находящейся по ту сторону тайного фронта, позарез надо было, чтобы на меркантильной девице женился именно данный капитан. Контора уже давно хотела внедриться в некий Аналитический отдел, где было много вкусной информации, и тут в их поле зрения попал брачующийся капитан-ботаник. В данном подразделении все интересные объекты были слишком чисты для вербовки, но вот у девицы под кодовым именем Фрида нашелся полный шкаф скелетов, и теперь товарищам, "имеющим отношение", оставалось только ждать, когда брак состоится, а остальное было делом техники. И тут подвернулся, будь он не ладен, дженерал Зеббадия. Главной сложностью в операции "Рокировка" было то, что девушку надо было перенацелить на капитана ненавязчиво и незаметно для окружающих. К счастью, девица сама не спешила рвать с капитаном, и работала, так сказать, на два фронта.

      Генерал уже бывал под колпаком, и кое-какие данные на него накропать удалось. Например, у него был брат, так же генерал, но в отставке, который был президентом местного стрелкового клуба, но самым большим подарком для наших стали данные по его посещениям психоаналитика.

      В ночь с субботы на воскресение к зданию, где данный психо-медикус снимал офис, подкатила аварийка местной Энергетической службы, которую вызвал местный охранник, озабоченный отсутствием света в здании. Парочка мускулистых электриков ликвидировала аварию как раз к началу трансляции мирового чемпионата, один из них вытащил из фургона упаковку пива и присоединился к альгвазилу у экрана, а второй сказал, что пробежится по зданию, дабы посмотреть проводку. Проводку он посмотрел, особенно внимательно он смотрел её в бюро одного психоаналитика.

      Короче, копия истории болезни генерала оказалось на столе у командира группы, а пройти мимо снайпер-фобии спецы просто не смогли. Операция "Рокировка" оформилась окончательно и вступила в активную фазу.

      Люси, так звали объект ?2 (?1 был капитан, а ?3 - генерал), познакомилась в магазине косметики со своей сверстницей. Элис подобрала с пола её кошелек, неизвестно как выпавший из сумочки ("неизвестнокак" получил благодарность). Девушки, пощебетав на косметические темы, переместились в кафе, где за кофе с Бейлисом плавно перешли к обсуждению этого туповатого и неблагодарного племени, зовущимся "эти мужчины", и тут Люси узнала, что Элис недавно вышла замуж за адмирала. Ну, а когда молодая мисс адмиральша рассказала, что послужило последним лепестком в свадебном венке, Люси восхитилась, позавидовала и потребовала инструкций, и инструкции, что характерно, последовали...

      - Понимаешь подруга, - сказала Элис. - Мужчины - они как дети, у них всегда есть любимые игрушки, сколько бы лет им не было, и если ты покажешь, что тебе нравятся именно они, то мужик твой. Мой адмирал начинал свою карьеру боевым пловцом, и был помешан на аквалангах. Я научилась этому идиотизму, и через своего инструктора попала на клубное дайвинг-шоу, где членом жюри был мой будущий муж, а остальное - дело опыта и грации. Сначала у меня заели ремни акваланга, и Гарви мне помог, при этом купальник, конечно, порвался, и в раздевалку я шла в его кителе, ну, а потом и свадьба. (Люси сразу вспомнила, что капитана захомутала во время воскресной утренней пробежки, обогнав его и эротично споткнувшись). Твой женишок - сухопутный вояка, воевал, значит, помешан на оружии. Ты стрелять умеешь?

      А вот стрелять как раз Люси умела. Когда она очередной раз меняла биографию, то ей случилось прожить полгода в Орегонских лесах, в домике полусумасшедшего ветерана Корейской войны. Мужик был помешан на оружии и коммунистических шпионах, но когда Люси несколько раз доказала ему, что она своя, старый солдат стал истово обучать её стрельбе из своего не маленького арсенала. Так что идея была вполне выполнима, тем более, близился очередной Стрелковый праздник, где среди почетных гостей обязан был быть генерал Эдвард Зеббадия Флосс .

      Записаться в Стрелковый Клуб, где президентствовал брат генерала, новая подруга помогла Люси через свои связи (в общей сложности это обошлось в восемнадцать тысяч зеленых енотов, включая место в команде).

      И вот наступил день финальных стрельб. Комментатор объявил, что сейчас будут соревнования по классу снайперских винтовок калибра .38 - .45. Генерал, даже отодвинул от себя визир стереотрубы, а внизу живота у него привычно захолодело, когда на позициях блеснули стволы ненавистных снайперских винтовок. И вдруг, на Третьем номере линии огня, нарисовалась изящная, смутно знакомая девичья фигура, с тяжелой винтовкой. Генерал приник к стереотрубе и ахнул: в элегантно-эротическом камуфляже с профессиональным обвесом, на линии огня стояла его Люси, в руках она держала снайперскую винтовку, и держала её настолько профессионально, что генерала передернуло. Волна страха и отвращения улеглась только тогда, когда он отъехал от стрельбища миль на двадцать. А Люси взяла первое место, но в жюри к её изумлению, генерал больше не появился, его домашний телефон молчал, а по открытой служебной линии отвечали, что генерал отсутствует.

      А на съемной квартире Люси раздались подряд два звонка, сначала позвонила Элис и сказала, что Люси интересуется какой-то агент ФБР, а потом позвонил капитан и сказал, что у него командировка на полгода на Окинаву, и он хочет ехать туда уже женатым человеком.

      В этот же день новобрачные вылетели в Лас Вегас, где приобретя за 120 долларов Las Vegas Marriage License от Marriage Bureau*, стали молодоженами, Люси сменила фамилию и, счастливая, улетела на Окинаву. А через пару месяцев, инструктор из спортзала с которым Люси начала легкую интрижку, объяснил ей, что на сейчас у неё есть только три варианта карьеры: подследственная ФБР, по делу об убийстве; вечная беглянка, потерявшая все; ну, или счастливая и богатая - супруга своего мужа, оказывающая мелкие услуги за большие деньги.

      Боюсь, читатели ни за что не догадаются, что выбрала Люси. А генерал Эдвард Зеббадия Флосс женился на хозяйке молочного кафе, которая боялась любого оружия, даже больше чем мышей.

      *Ковбой Джо встретил в прериях племя индейцев.

      - Это конец, - подумал Джо.

      - Нет, это еще не конец, - молвил внутренний голос. - Убей вождя.

      Джо всаживает в вождя три пули из своего Кольта, а внутренний голос отвечает:

      - А вот теперь, точно - конец.

      *Las Vegas Marriage License от Marriage Bureau - документ городского суда Лас-Вегаса, дающий право на быстрое оформление брака.

      Тюнинг для лузера

      Коллекционеры делятся, примерно, на три градации. Самая простая - это те, кто коллекционирует что-либо просто так, без фанатизма, и знание предмета коллекционирования у них среднее (как, впрочем, и возможности). Самая высшая - это коллекционеры с возможностями и прекрасным знанием предмета, а самая своеобразная - это коллекционеры из богатых лузеров, которые ничего не понимают в предмете, и поэтому являются приманкой для аферистов всех сортов - от Энди Такера до Элмира фон Хори*. Но, если фон Хори не нужна была техническая поддержка , то Энди Такер обходился без неё далеко не всегда. А куда уж деваться простым людям, так сказать имеющим отношение, но выполняющим задание...

      Задания в таких случаях бываю весьма своеобразными, и конечная цель их является порой секретом даже для исполнителей, а вот методика и обеспечение задачи как раз целиком ложится на плечи рыцарей плаща и автоматического пистолета Стечкина. И тут было все как обычно...

      Так сложилось, что в одной цветущей стране, омываемой водами сразу двух океанов, жил некий богатый пенсионер. Хоть он был и гринго, но местные пейзане его обожали: привозили ему местные лакомства всех видов и негласно охраняли его усадьбу. Доктор Арчибалд Джоунс (доктор философии) с умилением рассказывал знакомым из Северных штатов про то, какой тут милый и дружелюбный народ, который настолько уважает философов, что абсолютно бесплатно снабжает его полным диапазоном местных деликатесов и бесплатно приставил к нему штат служанок. Не знал бедный гуманитарий, что вовсе не любовь народная сделала его почитаемым, а то, что он, купив дом вместе с землями, мило не обратил на границы земель внимания, и пеоны, увидев, что с них, как с арендаторов, не дерут три шкуры, как ранее, решили всячески задабривать странного гринго. А так, как доктор не общался с местным светом, то все продолжалось в счастливом неведении и взаимному удовольствию.

      Это ранчо Джоунс купил по трем причинам... Во-первых, он получил крупное наследство, во-вторых, он, наконец, смог предаться своему хобби, и, в-третьих, на прилегающих непосредственно к дому территориях, ограниченных забором 2 х 2 мили, был огромный армейский ангар и минисеть прекрасных дорог, а для хобби доктора - это было самое оно, потому что он коллекционировал редкие автомобили. А, учитывая, что Арчибальд был в данном плане полным лузером (интернета тогда еще не было), редкость автомобилей определял он исключительно по своим ощущениям. Так что, ангар был заставлен самыми причудливыми образцами автопромов разных стран, наследство все никак не кончалось, и, почуявшие наживу, жучки от автоколлекционирования периодически наносили доктору визиты, дабы показать фото новых находок. Но, надо сказать, что доктор купив по фото элитную Лянчию Ламбаду (оказавшуюся в результате старым ржавым Фордом), стал сам выезжать на осмотр наиболее дорогих моделей, хотя последний крайне не любил уезжать из своей авто-усадьбы, так как, наконец, более-менее освоился с рулем и стал дни напролет рассекать по усадьбе на своих ретро и не очень авто. И вот этого человека надо было гарантированно выманить из дома хотя бы на сутки, причем, не вызывая у него каких-либо подозрений.

      Главная идея операции лежала на поверхности. Надо было найти такую автоприманку, ради которой клиент точно сорвется из дома хоть на край света, и тут ребятам, как всегда, повезло. Главный из местных по сочувствию идеям социализма был хозяином автосвалки, и мы начали там большую ревизию на тему "из чего бы сделать супер-раритет".

      Было найдено два кандидата на супер-девайсы, танкетка типа Карден-Ллойд* и Трехосный Додж 3\4*, главное в них было то, что они были почти на ходу, а машины не на ходу клиента не интересовали. Хозяин автосвалки Хосе, естественно, имел представление о рынке раритетов, и сказал, что две, наиболее востребованных модели, - это что-то из автопарка Гитлера и Сталина: спрос и цены тут просто зашкаливают. Из доджа решено было сделать фронтовую машину Кейтеля Skoda-903*, на это худсовет подвигли два литых орла со свастиками, завалявшиеся на свалке с незапамятных времен: они, судя по величине, были с паровоза, но для Кейтеля сойдет, как сказал командир, ну, и шкодовские литые эмблемы были также из коллекции хозяина свалки.

      Но тут началась торговля с Хосе, ибо он хотя и сочувствовал делу Социализма, но был не чужд и мелкобуржуазному чувству наживы. Торговля началась с объявлением Хосе предварительной суммы расходов. С нашей стороны переговоры вел товарищ Т.: он был весьма опытный переговорщик и хороший психолог, так что, при озвучении первой суммы, он сделал лицо юноши-ботаника, идущего на свидание с любимой, но, увидевшего перед её калиткой переползающую дорогу ядовитую змею с пустыми ведрами, и сразу же назвал свой вариант оплаты, который был раз в пять меньше обозначенного Хосе. В ответ на этом Хосе принял настолько возмущенно-испуганное лицо, что на его фоне юная девственница, увидевшая обнаженного Кассиуса Клея, имеющего не имеющие двойных толкований намерения, показалась бы невозмутимой. Короче, процесс пошел, и, рано или поздно, но пришел к консенсусу. Хосе очень хотелось сбыть еще что-нибудь вместо забракованной танкетки, и он рассказал о трехмоторном Westland IV Wessex * (от которого остался, правда, только один мотор и хвост) , и тут большой знаток истории бронетанковых войск, товарищ Б., воскликнул Эврика! Он быстро набросал на листе бумаги схему того, что надо было построить, и привел этим эскизом в восторг и Хосе, и загрустившего было аналитика, который чах над тем, чтобы наши модели вытащили бы сюда авто-лузера, как пробку из бутылки с теплым шампанским.

      Тем временем, в город, в окрестностях которого и пребывала автомобильная свалка, доставили одного из автомобильно-антикварных жучков, лично знакомого с нашим клиентом. Не знаю, на чем его подловили и вербанули, но преданность и энтузиазм он излучал тысяч на десять ватт.

      Но когда ему предъявили оттюнингованную танкетку, он аж тявкнул с повизгиванием, как спаниель, завидевший застрявшего в кустах жирного вальдшнепа. После чего, моментально перестав бояться командира, он затеял с ним весьма эмоциональную беседу об истории данной ветви военной техники. Короче, не буду вас мучать уважаемые читатели... Из танкетки, приделав к ней хвост и мотор от Вестланда, мы сделали почти действующую модель летающего танка тридцатых годов. Из лобовой брони торчало очень похожий на настоящий макет пулемета "Виккерса"* а на бортах была нанесена эмблема испанской Фаланги (по нашей легенде этот девайс Франкисты захватили у Республиканцев во время гражданской войны в Испании). Были тогда реальные разработки и даже действующие девайсы, мы же остановились на одном из вариантов под названием "танк-автожир Камова"*.

      Сделав несколько цветных фотографий, антиквар умчался к нашей жертве, а нам оставалось только ждать.

      А, примерно, в это же время.....

      В городке Сан-Кристобаль была только одна достопримечательность: каменная пожарная вышка рядом с муниципалитетом. Эта вышка была, во-первых, каменной, а, во- вторых, во времена революционных войн, восставшие пеоны сбросили с этой вышки рояль дочери местного алькальда, предварительно его туда затащив (рояль, а не алькальда, алькальда просто повесили). А все остальное время тут царила беспросветная скука, особенно по выходным, и поэтому визит в данный городок бродячего цирка был по значимости сравним с приездом в прошлом году группы Бони М в Москву.

      Цирк давал три представления. Утреннее детское, после сиесты - обычное, и в сумерках - специальное и только для взрослого населения. Поэтому, в субботу вечером, снаружи усадьбы доктора Арчибалда Джоунса, дежурили только три человека, а в доме, после отъезда хозяина, остался только старик управляющий (доставшийся доктору вместе с домом) и пара слуг, а все остальные домочадцы уехали в город смотреть цирк. (Цирк, который, естественно, выполнял не только культуртрегерские функции).

      Ближе к ночи, в десяти метрах от ворот усадьбы, весело пылал костер, возле которого вольготно расположились пять человек: троица охранников-добровольцев и парочка слуг, компанию им составляли несколько бутылок с пульке*, которые они активно опустошали. Один из пеонов решил отойти попудрить носик в ближайшие кусты. Но навстречу ему из темноты возникла черная фигура с пылающими неземным огнем глазами. Несчастный караульный оправился и упал в обморок одновременно. Остальных быстро обездвижили минимум на три часика и разложили вокруг костра в виде героев, павших в непосильной борьбе с зеленым змием, в руки, естественно, вложили бутылки с пульке. В дом вошли без проблем и не включая света, ибо у всех были положенные по Уставу ПНВ* (сон спящего управляющего подлечили хлороформом) и сразу же приступили к выполнению задачи... На втором этаже, в библиотеке, набитой испанскими фолиантами и инкунабулами абсолютно не интересующими доктора, за одним из шкафов был спрятан сейф (про который новый хозяин, естественно, знать не знал), и его бумажное содержимое надо было изъять и доставить куда следует. Товарищ Е, являющийся специалистам по открыванию Сезамов и прочих очагов папы Карло, посмотрев на украшенную накладными бронзовыми виньетками дверь, презрительно произнес: "Максимум - двадцать минут". Раскрыл саквояж типа докторского, достал из него стетоскоп и приступил к таинству.

      В сейфе была дюжина толстых кожаных папок, обвитых витым шнуром и опечатанных сургучом на дощечках с тиснением Panama Canal.

      Сейф закрыли, шкаф поставили обратно и прикрепили к стене намертво. Папки ушли по назначению, а над пеоном, проснувшимся в антисанитарном виде, издевалось потом все селение, и даже его рассказы о демоне с пылающим взглядом никого не удивили.

      Ну, а доктор вернулся сразу с двумя пополнениями для своей коллекции, правда, летающий танк мог только ездить, но доктору объяснили, что летает он только в боевой обстановке при сбросе с самолета. Ну, а пламенный революционер Хосе, получив на руки огромную для него сумму, резко охладел к революционной борьбе, и открыл на паях с тем самым антикваром автомастерскую по элитному тюнингу.

      * Карден-Ллойд Модель VI (Carden-Loyd Mk VI, Carden Loyd Tankette) - английская танкетка 1920-30 х годов. Массово выпускалась и эксплуатировалась во многих странах Мира. Боевое значение весьма слабое.

      * Элмир фон Хори - величайший подделыватель живописных полотен ХХ века.

      * Трехосный Додж 3\4 - Dodge WC-63 6x6. Трехосный вариант знаменитого "Доджа - три четверти"

      * Skoda-903 - Чешский армейский штабной автомобиль. 1940-1942 годах было изготовлено 42 машины, поступившие на вооружение войск СС, а так же в армии Венгрии, Румынии и Словакии.

      * Westland IV Wessex - Британский шестиместный легкий транспортный самолет Вестленд IV, созданный в 1928г

      *Пулемет Виккерса - Британский клон пулемета "Максим", производился с 1912 по 1968 год.

      *Танк- автожир Камова

      В 1933 году КБ А.Н. Рафаэлянца за месяц разработало проекта летающего танка. Идея заключалась в подвеске легкого танка БТ к безмоторному самолету. Воздушный винт приводился во вращение с помощью механической передачи от двигателя танка. После посадки отсоединение танка от самолета происходило без выхода экипажа из машины. А молодым конструктором Н.И. Камовым был предложен интересный вариант летающего танка-автожира. Сталину мысль понравилась, и Камову поручили строить просто боевые автожиры, ну, а потом Камов стал известным конструктором вертолетов.

      * Пульке - Слабый алкогольный напиток из сока агавы в Центральной Америке. У древних ацтеков приготавливался в связи с религиозными обрядами. Из пульке выгоняется водка - текила.

      * ПНВ - прибор ночного видения

      Жандарметки

      В одной небольшой стране с очень богатыми недрами был у власти диктатор. Диктатор, естественно, демократически избранный добровольным народоизъявлением. Но диктатор несколько перегнул свою демократическую палку. Во-первых, он начал репрессии против местной рабочей партии, а, во-вторых, возжелал получить большую, чем прежде, маржу, от владельцев рудников и копей. Через пару месяцев должны были состояться новые выборы, и те, кто дергал за веревочки и рычаги власти, уже присмотрели нового кандидата. Но тут диктатор организовал, экстренное Рождественское пожелание группы пейзан и горняков, о присвоении ему пожизненного президентства, и это, вкупе с предыдущими деяниями, было очень большой глупостью, ибо разозлил он и Запад, и Восток.

      Сразу две группы людей, "имеющих отношение", получили одновременное указание не допустить изменения законодательного статуса синьора эль президенте, принять меры к его лишению должности, ну, и временно не мешать друг другу, а даже и наоборот.

      В результате, группа товарищей и джентльменов, имеющих отношение к владельцам недр, а так же к Международному рабочему движению, разработала элементарный государственный переворот типа "18 брюмера"*, правда, вместо Мюрата с гренадерами у заговорщиков был пехотный батальон, находившийся в десяти километрах от столицы, но проблема была в том, что жандармерия была предана диктатору. По всему городу стояли их посты, и недавно жандармы получили на вооружение партию раций. То есть - при входе мятежного батальона в город, информация могла поступить к частям, верным диктатору, раньше, чем хотелось бы. Жандармерию, увы, нельзя было подкупить, ибо диктатор её лелеял и холил, в отличие от армии. У жандармов была красивая парадка, новый камуфляж и, для пущего блезира, каски Вермахта.

      Так что, был нужен вариант тихой и бескровной локализации жандармских постов по маршруту ввода в город батальона, и в районе дворца диктатора и парламента, куда диктатор собирался через пару недель на инаугурацию своего нового пожизненного статуса, что по ряду известных, но не поименованных причин, было недопустимо.

      Именно эту проблему обсуждали два джентльмена в белоснежных летних костюмах, сидящих в патио лучшего отеля города и смакующих дневной дайкири "Папа Хэм" (очень много льда, свежевыжатый грейпфрут, чайная ложка рома и чайная лодка мараскина). Джентльмены имели официальное отношение к неким культурно-гуманитарным миссиям в соседней стране, и находились тут под предлогом посетить в уикенд широко известное местное казино, которое так же находилось в данном отеле. Несмотря на некоторую похожесть (костюмы у обоих были с Сэвил Роу, а в плечевых кобурах у обоих были Бондовские РРК*), джентльмены представляли разные полюса мирового политического поля, то есть - к развевающемуся в воздусях подолу Мерилин официальное отношение в их странах было диаметрально противоположное, от восторженного до порицающего. Но сейчас интересы их Контор совпадали, и Сэр, и Товарищ увлеченно перебирали всевозможные варианты выполнения задания. Из-за столика в углу за ними уважительно-восторженно наблюдали двое агентов местной тайной полиции, завербованные обеими сторонами, и по сему писавшие отчеты под копирку. Да, и от буржуазной морали бывает польза...

      И тут, после третьего дайкири, Товарища осенило... Он вспомнил некую интересную школу в одной дружественной стране. Там был женский, так сказать, факультет, и курсантки говорили на том же языке, что и в этой стране, и плюс - владели всеми видами оружия и кучей единоборств. Вот бы их сюда, на практику в местную жандармерию, но вот как быть с проблемой легализации...

      Сэр пришел в дикий восторг, проявившийся в легкой улыбке и благожелательным кивке головой. Языком мимики он дал понять, что с легализацией проблем не будет, и уже через три дня в местное МВД курьер из МИДа принес гарантийное письмо с просьбой принять на практику по уличному патрулированию курсанток-выпускниц из школы жандарметок некоего государства. Предоплата, естественно, гарантировалась, но намекалось, что девушки из приличных семей, и чтобы обижать их - ни-ни!

      Итак, курсантки прибыли, и вызвали определенный ажиотаж. Сопровождала их синьора полковник выдающихся статей. Секретарь министерства, подвинутый на фэнтези, прозвал её Царицей Орков. Ну, а сами девушки были симпатичные, но строгие. После того, как одному мачо-капитану миниатюрная курсантка сломала руку (одним движением в двух местах), все поняли, что "ни-ни" - это всерьез.

      И вот наступил торжественный день, кавалькада синьора эль президенте промчалась к парламенту, по всему пути следования стояли патрули в составе жандармов в касках и парадных мундирах и девушек в элегантной форме. А когда в парламенте начались официальные трехчасовые прения по главному вопросу, в город вошла колонна кирасирского батальона "Кордильеры", и по всему пути его следования девушки элегантно укладывали лицом в пыль обалдевших жандармов. Парламент был взят практически без выстрела еще до прибытия авангарда кирасиров (адъютант диктатора, доставая пистолет, прострелил себе ногу, потому что жандарметка, дежурившая вместе с ним, расстегнула блузку, чем нарушила его душевное и физическое равновесие).

      И все сестры получили по серьгам. Концерн - подтверждение старых контрактных условий, батальон кирасиров - статус гвардейского, рабочая партия - пять мест в новом парламенте, страна - нового президента, а жандарметки - Красные дипломы.

      Примечание

      18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799 года по Григорианскому календарю), Наполеон Бонапарт, его брат Люсьен и будущий маршал Мюрат, лишили власти Директорию и разогнали штыками Совет пятисот и Совет старейшин. Так началась во Франции эра Наполеона, которая закончилась, когда Русская Армия пришла в Париж.

      Вальтер РРК - распространенный некогда в полиции и спецслужбах пистолет под патрон Парабеллум.

      Желтый Иблис

      Пески Магриба сотни лет лениво наблюдали за суетой смертных. Иногда они насылали на людишек песчаные бури, навсегда скрывающие в желтой мгле путников, караваны и целые города. Вот и сейчас тут опять шла война. Сцепились страна, называющая себя Джамахерией, и другая, находящаяся южнее, но между ними в пустыне обитали кочевники, которые даже не знали, что живут на территории какого-то там государства, ибо считали своим государством племенной союз. Таких союзов тут было, кстати, несколько, и они периодически объединяясь, чтобы отбить наступление общего врага с севера, или с юга, а в промежутках упоенно резали друг друга. Нет, применялись и современные автоматы и артиллерия, но родовые сабли и кинжалы были всегда с собой. Тут, конечно, откуда не возьмись, появились белоногие, которые стали помогать всем сторонам конфликта, преследуя сугубо личные цели. Так что было тут шумно и иногда даже весело.

      Один из фрагментов этой войны выглядел следующим образом...

      На территории условно относящейся к сопредельному государству, на границе пустыни, на дне огромной котловины был создан учебный лагерь, в котором дружественные белоногие срочно обучали местное ополчение.

      А другие белоногие натравили на лагерь повстанцев, которым обещали за разгром этого лагеря верблюдов, воду, винтовки и гурий (которые не успеют убежать). Но ополченцы не захотели делиться гуриями, и отбивали все атаки, тем более, что с ними была дюжина весьма неплохих инструкторов по обучению стрелковому делу, и нападающие заменили атаки блокадой.

      И образовалось некое равновесие, намертво сковывающее обе стороны в маневре, и тут ...

      В рассветных коротких сумерках за дальними барханами что-то зарычало и зашумело, и на холм выползло нечто большое и желтеющее. Сверкая огромными глазами, чудовище взвыло, и в сторону лагеря понеслась стая огненных стрел, когда паника, вызванная ракетным обстрелом, улеглась, чудовища уже не было. Через пару дней все это повторилось вечером, посты, вынесенные за периметр, были вырезаны. На следующей неделе все повторилось с утра, а посланные в погоню два броневика попали в засаду и были сожжены из гранатометов, после чего броневики кончились.

      РСЗО* были миллиметров сто сорок¸ но морально-политический дух обучаемых падал как от трехсот миллиметров и даже больше, ну, и потери были какие не какие. Авиации в этих местах у повстанцев не было, и их руководство придумало гениальный ход, заявив, что инструкторы (закончившие к тому времени свои учебные планы), могут быть свободны, но только после того, как успокоят Желтого Иблиса. Подстава была грамотная и деваться было некуда, но ребятам свезло, ибо в паре-другой сотен километров от данного места находилась некая универсальная группа, которая занималась, в том числе, и спасательно-эвакуационными работами, и группа была в данный момент свободна. Короче, через сутки-другие, из вертолета 'Алуэтт', раскрашенного в цвета егерской службы какого-то непонятного заповедника, вылезло четыре человека в африканском камуфляже, легионерских кепи и с кучей боевых кофров. Инструкторы приободрились, ибо это и была кавалерия из-за холмов.

      На совещании главный Спасатель доложил, что вертолет приближался к лагерю, нарезая концентрические круги, и путем визуальной разведки они определили два наиболее возможных маршрута Желтого Иблиса, и они оба уходят к границе. А кого-то смутно напоминающий Спасатель, в круглых очках без оправы, сказал, что есть минимум десять дней передышки, так как на сопредельной стороне будет праздник, и вести боевые действия будет просто некому. Можно, конечно, прямо сейчас спокойно эвакуироваться, но потом ведь снова приползет эта желтая хрень и рано или поздно уничтожит лагерь. И главное общее решение звучало так и только так - 'Языки, дезинформация и диверсия!'. Но сказать это было проще, чем сделать. Не было дружественного подполья и партизан, а появление у противника больших количеств китайских, да и просто трофейных ДШК, делали невозможным любое применение единственного вертолета в тылу противника. Но ведь жил для чего-то когда-то хитроумный царь Итаки Одиссей...

      Итак, на рассвете, тайком (об этом, я думаю, знали даже в Улан-Баторе), из лагеря через Южные ворота выехали три грузовика, они везли какой-то жутко ценный груз, то ли миллиард фальшивых Фунтов времен рейха, то ли партию черных изумрудов. Но напасть на небольшую колонну должны были уже через десять километров от лагеря. Должны, потому что, не дождавшись колонны, нападающие стали увлеченно делить шкуру не пойманного Троянского коня с помощью легкого стрелкового оружия. А тут и конь нарисовался в виде той самой маленькой колонны искусно блиндированных грузовиков, с кучей замаскированных пулеметчиков, ну, а после того, как с двух сторон ударили выдвинутые заранее штурмовые группы, охотники превратились в дичь. Первые же экспресс-допросы дали нужную информацию, которая нас не обрадовала... Этот самый Желтый Иблис, бывший каким-то огромным тягачом, на которой присобачили два пакета труб РСЗО, имел лежку эдак лье за сто отсюда, в ущелье, к которому примыкает система пещер, и которое охраняет чуть ли не тысяча человек, а вокруг несколько вооруженных поселений, состоящих из беженцев. Так что, воленс-ноленс, приходилось делать упор на операцию 'Ярмарка'. Была еще одна хорошая новость: у РСЗО кончились ракеты и ждали их не раньше, чем через неделю.

      Было взято много пленных, но часть из них ночью сбежали, и утром вся пустыня знала, что за любой кусок шкуры Желтого Иблиса больше верблюжьего хурджина, гяуры из лагеря дают Али* с патронами и 500 франков.

      Изначально некоторые сомневались, надо ли так усложнять, но Главный Спасатель был тверд в своей уверенности, что на Востоке, надо действовать именно в местных традициях. Одно дело, когда новость при несут слухи, а совсем другое дело, когда информацию сообщил воин, бежавший из вражеского плена. И началась Ярмарка...

      Нельзя сказать, что все местные пейзане были сплошь жулики, но стремились они к этому явно. Уж чего только нам не приносили в качестве шкуры Иблиса, и хурджины, и старые шкуры неизвестных животных, один дервиш притащил кусок кровельного железа, и его не пристрелили на месте только потому, что своей историей об охотничьем подвиге он довел до слез даже не понимавших местную молву Спасателей. А потом прилетела первая ласточка в виде двух бедуинов с желтой дверцей с до боли знакомым клеймом, когда до народа дошло, что это была эмблема Кировского тракторного завода, смех и маты поднялись такие, что прибежала даже охрана с периметра. А картина стала постепенно определяться, особенно после того, как трое бедуинов притащили две учебных китайских стосорокамиллиметровых ракеты, на радостях им дали три автомата, но они попросили четыре, четвертый для их родственника, охранявшего тюнингованный Кировец. То есть -Желтый Иблис оказался трактором К-700 с установленными на него двумя пакетами китайской РСЗО (чего только не придумают доморощенные умельцы в ходе локальных и не очень конфликтов). Коммивояжеры сообщили также, что через день должны привезти настоящие ракеты, а через два дня будет очередной огневой налет.

      Ну, а дальше было дело техники... Троице родственников охранника Иблиса было обещано десять автоматов и пять тысяч франков, если они тайком прилепят к Иблису в незаметных местах, несколько тяжелых коробочек (срочно покрашенных в желтый цвет). Это были, как читатели видимо догадались, магнитные мины, без которых ни один уважающий себя Спасатель не тронется в путь. Взрыватели были выставлены по умолчанию на четыре часа утра через два дня, плюс ребята что-то намудрили на счет неснимаемости. Бедуинам-диверсантам объяснили, что халявы не получится, и заказчики обязательно узнают о том, поставили они коробочки или нет.

      И наступил день, а вернее ночь 'Х'. Вертолет висел в километре над лагерем, персонал лагеря был с вечера разогнан по щелям и окопам, и тут на горизонте ахнуло. Ахнуло весьма неплохо, и, я бы сказал, эффективно, ибо против пары, другой килограммов спецвзрывчатки не устоять даже трактору К-700.

      P.S. Бедуины пришли за наградой, получили все сполна, но все равно попытались торговаться.

      * Али - Название автомата Калашникова на Ближнем Востоке и Севере Африки

      Москва 2010 - 2017 Владимир Чекмарев

      ISBN: 978-5-8853-2835-7

     

      Владимир Чекмарев

        Да здравствует театр

        Москва 2018 г.

        СОДЕРЖАНИЕ

       1. Рецензии

       Музыкальный театр под руководством Геннадия Чихачёва

       Московский областной Театр юного зрителя

       Театр Эрвина Гааза

       Театр им. Моссовета

       Театр "Современник"

       Театр им. Вахтангова

       Московский драматический театр им. К.С. Станиславского

       Московский Частный Театр Драмы и Комедии

       МХАТ

       Московский театр им. Пушкина

       Малый театр

       2. Театральные байки

       Рецензии на любимые Театры

       

       

        За что я люблю Театр Чихачева

        Во-первых, я люблю Чихачевку за то, что там атмосфера настоящего Русского театра. Та атмосфера, которую сейчас мало где найдешь.

       И вот этот Дух Сцены, это призвание делиться со зрителями теплом своей души, пронизывает весь этот замечательный театр и весь его коллектив. И все, что я скажу дальше, это тоже будет "во-первых", ибо, во-вторых, для этого театра просто не существует.

       Мы - зрители - приходим сюда на два часа, и многим из нас невдомек, что, дабы подарить нам эти два часы радости, весь коллектив "Дома, который построил Геннадий Чихачев" в поте лица работает остальные двадцать два часа, и в каждый спектакль вложены силы всех Чихачевцев. И получается блестящее соцветие, конгломерат талантов и монолит работы, одновременно и сюда входит все:

       Талант, энергичность и харизма Художественного руководителя театра Геннадия Чихачева, прекрасный оркестр, ведомый волшебной дирижерской палочкой Маэстро, Владимира Янковского, оркестр, где знакомо высверкивает смычек концертмейстера Ксении. И, конечно, Актеры, буквально проживающие свои роли на сцене, и владеющие беспримерным даром перевоплощения...

        Трагичная Анна Каренина и боевитая Василиса - Натальи Репич, трепетная Мона и коварная Коринкина - Натальи Замниборщ, задорная Инга и нежная Гуттиэре - Евгении Янковской, стремительная Акбара и элегантная Бетси - Елены Соколовой, аристократичная Примадонна и таинственная Птица - Людмилы Городецкой, феерические Долорес Педровна и Княгиня - блистательной Людмилы Полянской, гаврошистый Ленька и задорная Тося - Евгении Громоздиной, доктор Бромберг и трагикомичная мадам Куку - Татьяны Петровой, озорная Земфиреску и томная Раиса - Надежды Красиловой, бесподобная Змеюкина и яркая Эсмеральда - Ирины Химиной, Александра с улыбкой Джоконды и изящно-опасная Ведьма - Анны Альт, веселые поселянки Виктории Микулиной, хоровод персонажей, в которых влюблены все маленькие зрители, - Натальи Осиповой, постоянно меняющиеся краски и фасоны платьев и париков Даши Кузьминой, и других комсомолок, и сайгаков.

        Король, который по обыкновению велик и светел, - Геннадия Чихачева, грустный Владыка и веселый Лесник - Алексея Городецкого, аристократичный Губернатор и изворотливый Чебаков - Олега Зимина, артистичный Шмага и опасный Мишаш - Вячеслава Амосова, лощеный Григ и хищный Обер - Юрия Красова, бесподобный Волчонок и Каренин младший - Вадима Поповичева, отрицательно-харизматичные Князь Валковский и Мент - Евгения Башлыкова, Хмурый Пилат и инфернальный Обходчик - Григория Захарьева, блестящий Гусар и Ромео с торсом спецназовца - Станислава Широкова, философ Авдий и сказочный Ихтиандр - Константина Скрипалева.

        И еще многие и многие роли этих прекрасных актеров, которые и которых просто трудно перечислить. Прошу прощения, что упомянул не всех, но я люблю и уважаю всех Чихачевцев.

        А ведь театр - это не только сцена и "вешалка". Это - много людей, о которых зрители не знают, но без которых нет спектакля. Вот только некоторые из них...

        Дмитрий Апыхтин, который всегда при деле и всегда находится в нескольких местах одновременно;

        Шамиль Великолепный, чей буфет давно уже стал легендой театральной Москвы, ибо именно там водятся самые большие в Москве пятьдесят граммов коньяка;

        Алексей Гончаров, который главный в театре по лампам и софитам, но заодно запечатлевает своей камерой минуты восторга маленьких зрителей;

        Александр Бутцынов и Дмитрий Гребнев - без которых слово Звук в театре не может звучать;

        Николай Безлепкин - главный Атлант Чихачевской сцены, не брезгующий, тем не менее, пианино и акробатикой;

        Сергей Локаленков - механик сценического оборудования, человек-дракон.

        Мария Лазарева и Ольга Серегина, без которых не может быть театральных костюмов, а костюмы в Чихачевки, стильные и высочайшего качества, поистине уникальная работа;

        Алла Александровна и Нелля Фёдоровна - добрые феи театра, первые встречающие зрителей;

       И многие и многие другие.

       И вот еще что... Если просто пробежаться по репертуару, то тут - тот самый случай, когда каждая премьера - событие.

       "ПЛАХА" - "событие событий" в Московской театральной жизни. Мало поставить на сцене такой сложный и, по сути своей, отнюдь не театральный роман Чингиза Айтматова, так еще сделать из него мюзикл. И ведь получилось. Знаю многих людей, которые ходили на этот спектакль не один раз. И завсегдатаи Чихачевки стремились попасть на первый ряд, ибо ощущение вихря, когда мимо пролетала Стая в погоне за Сайгаками, было невообразимым ощущением, которое хотелось испытать вновь и вновь.

        Премьерная Акбара Елены Соколовой была не забываема. Причем, "ПЛАХА" пользовалась успехом у широкого диапазона возрастных групп, и везде находила благодарные отклики. Главное в этом спектакле - это т о, что молодежь понимала, что символ наркотиков - это погибель.

       Еще хочу отметить сложнейшую механику сцены, которой лихо управлял со специального пульта, директор театра, Дмитрий Юрьевич Апыхтин. Поистине, живи Бомарше сейчас, я бы знал с кого он написал своего Фигаро.

       "АННА КАРЕНИНА" - тут случай еще сложнее. Мюзикл по роману Льва Толстого - это, в принципе, катахреза. Ну, понятно, опера там или балет, - это привычно и даже как то стандартно, но мюзикл... Это такой же скандал, прям - таки, как назвать даму сэром или предложить ей водки, вместо спирта. Но ведь опять - получилось.

        Чихачев любит решать именно невыполнимые задачи, и решать их успешно. Это, как я понял, его фирменный стиль. Что особенно ценно в таких решениях, это то, что основная масса публики так же не читала Льва Николаевича, как и вышеупомянутого Чингиза Торекуловича Айтматова, которого неокрепшие умы путают иногда с Фазилем Абдуловичем Искандером, и сюжет спектакля был для них в какой-то мере открытием на столько, что многие зрители высказывали после спектакля желание прочитать данный роман. Тем более, что сама подача действия была очень непростой.

        От мистики, блестяще введенной в виде таинственных путейцев, до блестящей музыкально-танцевальной сцены в Салоне Бетси, в блестящем исполнении Елены

        Соколовой и Людмилы Полянской. И, безусловно, во всех редакциях этого спектакля как всегда блеснула талантом (в роли Анны Карениной) очаровательная Наталья Репич.

       "БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЕ" - Островского у нас ставят часто и по-разному, но Геннадий Чихачев опять сделал невозможное. Он сделал спектакль еще более театральным, чем это возможно, но не нарушил тонкой материи трагизма, так присущего Островскому, но, тем не менее, несколько её приглушил. Зритель не успевал поражаться решениям. Мало, что спектакль начался в вестибюле, мало, что актеры стали ходить между зрителями, так они еще и спрашивали, мол, когда приедет Кручинина. Не успевают зрители свыкнуться с этой новацией, как из-за бокового занавеса на них поехал паровоз. Хотя эпоха братьев Люмьер давно прошла, но кто-то и испугался.

        И после антракта действие снова началось вне зала. В этом спектакле очень ярко сыграли два тандема: Арина Архиповна Галчиха vs Елена Ивановна Кручинина (Людмила Полянская и Елена Соколова) и Нина Павловна Коринкина vs Петя Миловзоров (Наталья Замниборщ и Евгений Башлыков). Ну, и блистал всё затмевающей харизмой и вальяжностью Нил Стратоныч, которого сыграл Алексей Городецкий. И еще зрительницы вздыхали по Губернатору Олега Зимина, уж зело был великолепен.

        "АСТРОНОМИЯ ЛЮБВИ" - с этой постановкой все тоже было весьма не просто. Безымянную звезду ставили в Москве раз пятнадцать, но, в основном, как драматический спектакль, а тут - мюзикл. Играть спектакль после популярной его экранизации- всегда страшно, но Чихачевцы не испугались. И правильно сделали.

        Хочу сказать сразу... Да простит меня Вертинская, но Две Натальи из Чихачевки (Наталья Репич и Наталья Замниборщ) её переиграли, и трактовка Марина Константином Скрипалевым была по любому не хуже, чем у Косталевского, тем более, что Скрипалев еще и пел.

        Очень сложно было актерам играть роль Грига, ведь играть приходилось после великого Михаила Казакова, но Владлен Михалков и Юрий Красов прекрасно справились с ролью, причем, у каждого из них была своя трактовка, и весьма не плохая.

       "ТРИ БОГАТЫРЯ". И опять новация, и опять громкая, и опять аншлаги. Сказка-мюзикл для взрослых - это сейчас редкость. И Чихачевская премьера уже привлекла этим внимание зрителей и критики, но, как всегда, у Геннадия Чихачева спектакль оказался отнюдь не простым. Три богатыря оказались Белорусью, Украиной и Россией, а силы Зла придерживались Западных ценностей. Сейчас, когда само слово патриотизм для многих звучит чуть ли не как ругательство, такой сюжет многого стоит.

        Потрясает работа декораторов, Дракон, ну, как настоящий, и пальцы спящего богатыря соответствуют. Причем, Драконом управлял один человек - Сергей Локаленков - механик сценического оборудования, или по-простому - монтировщик. И опять блистала Наталья Репич, и былые комсомолки обратились в русалок и пейзанок, и очень смотрелись их пляски и хороводы. Богатыри были блестящи и фактурны, особенно фактурен был Илья, некоторые зрители, даже не узнали сначала Юрия Красова.

        Еще зрителям очень полюбились следующие три персонажа - Леший (Константин Барышников), Боян (Антон Фадеев) и Жена Бояна (Людмила Полянская). И чрезвычайно сильное впечатление, произвели на зрителей Ведьмы, эдакой инфернальной красотой, врожденной пластикой и безусловно талантом замечательных актрис: Людмилы Городецкой, Анны Альт и Ирины Химиной.

        Что было очень интересно в сюжете, так это то, что был сделан не совсем канонический хеппи энд. Ведь в большинстве сказок, после победы над силами зла, наступает некий тайм аут с непонятным продолжением...

        Ну, отрубили голову дракону, а дракона куда девать, ну, спас Иван-дурак царевну, так полцарства теперь ему отрезай, а куда официальных наследников девать? А тут все четко и весело. Богатыри вместе с женами, быстро сменившими свадебные платья на милитари стиль, уходят в новый анабазис. Короче, здорово!

        О спектаклях этого театра можно рассказывать бесконечно, и, что еще должен я сообщить неискушенному зрителю, это то, что на сцене Чихачевки происходит постоянная ротация актеров. Играющий вчера главную роль, сегодня может играть своего же помощника, а завтра вообще неведому зверушку. Так что, лучше всего смотреть спектакли, и смотреть их не один раз. Ведь даже два одних и тех же спектакля - это разные, в принципе, произведения, а в Чихачевке - особенно.

        Если мне будет позволено применить ассоциации, то Музыкальный театр - это некая колесница, влекомая квадригой, а квадрига - это труппа, оркестр, композитор и либретто. Ну, а в самой колеснице - Художественный руководитель, и тут на своем месте оказались все перечисленные. И ведь неплохо получается.

        Кстати, о композиторах... Коллектив композиторов, с которым работает Чихачевка, был выбран на радость зрителям очень грамотно: В. Качесов, А. Кулыгин, М. Самойлов, В. Семенов, А. Журбин. Имена говорят сами за себя.

        Этот театр делает практически невозможное, ибо востребован всеми поколениями зрителей. Для взрослых, - это чистое искусство, настроение, отдых и даже где-то - философия. Для подростков - это некий путеводитель по будущей жизни. Ну, а для самых младших, - это генератор детского смеха. Надо сказать, что детские спектакли Чихачевки, это отдельная песня, что бы понять всю их прелесть, надо быть в зале и смотреть на реакцию маленьких зрителей.

        И, пожалуй, помимо Чихачевки, только в кино про Оффенбаха и Штрауса я видел, как зрители, выходя из театра, насвистывали, или даже напевали, мелодии из спектаклей.

        И все без исключения артисты этого театр - звезды и солисты, и нет в этом театре вторых и третьих ролей, все роли - Первые.

       И вот, именно за все выше сказанное, я и люблю Чихачевку.

       Ихтиандр с Рязанского проспекта

        И снова Добрые Волшебники из Чихачевки, подарили нам Сказку. Известный всем по старому фильму сюжет Беляева, ожил на сцене театра Геннадия Чихачева и живет там двенадцать лет, хотя в не совсем канонической трактовке.

        Был все тот же блестяще сыгранный Чихачевский коллектив. Голоса, пластика, игра, все на высоком (обычном для Чихачевцев) уровне.

        Большое впечатление произвела музыка Виктора Семенова, очень органично звучали в ней голоса Ихтиандра (Константина Скрипалева, Вадима Поповичева) и Гуттиэре (Евгении Янковской, Натальи Ребровой). Две зрительницы во время арии Гуттиэре аж слегка всплакнули (что не помешало им сказать позднее, что Зурита классный мужик).

        Позабавил эпизод, когда простодушный Ихтиандр внезапно весьма тонко с острил. Это когда Гуттиэре отказалась взять жемчуг, Ихтиандр сказал, а ты мол раз не хочешь жемчуга, отдай его Ольсену, он уж точно не откажется. Но милейший Юрий Красов, силой своего обаяния и дальнейшим развитием сюжета, убедил зрителей что Ольсен гораздо лучше, чем показалось изначально.

        Когда на сцену вышла Долорес Педровна Зурита (мать Зуриты), один небольшой зритель, громким шёпотом спросил у отца: "Это мама Джека Воробья?"

        И действительно, блистательная Людмила Полянская, выглядела как истинная пиратка, ей пожалуй, единственно не хватало пары пистолетов за кушаком. А когда во втором действии она перевоплотилась в Леди в бальном платье, ей даже не узнали в первые секунды и не успели зрители привыкнуть к этому перевоплощению, как Леди ловко прибрала к рукам бутылку рома, как бы показав, что мол официоз-официозом, но нам пиратам важнее ром, чем правила истеблишмента. Долорес в исполнении Людмилы Полянской безусловно тот персонаж, без которого спектакль был бы гораздо менее ярок.

        Но сами понимаете, все хорошо быть не может. Спектакль задумывался и ставился на большой сцене, но по известным причинам, в этот день шел на малой и это естественно сковывало и сюжет и актеров. Меньше было места для танцев и драк, и представляю как намучились сотрудники сцены компонуя декорации. И был в этом плане интересный момент...

        Ввиду нехватки сценического пространства, открытое море было воссоздано в уголке размерами где то, метр на два и когда туда прыгали то Гуттиэре то Ихтиандр, из динамиков раздавалось бух-плюх, но назад герои вылезали абсолютно сухими, и в результате неокрепшие души из молодых зрителей стали подхихикивать, но у Чихачева не забалуешь, даже в зале... Короче, когда Ихтиандр бух-плюхнулся в море в очередной раз, назад он вылез мокрый по настоящему. Вот такой высокий класс сценической работы.

        Кстати, прочитав в программке термин "девушки в порту", я испугался, что театральные новации зашли так далеко, что докеров будут изображать женщины (такие вот могутные дамы в оранжевых жилетах), но слава Творцу обошлось, был фееричный ансамбль молодых красавиц в стиле "карнавал в Рио".

        Если посмотреть на спектакль несколько отстраненно, то мы видим на переднем плане, как бы две пары основных персонажей (это ИМХО естественно). Это ребята в белом Ихтиандр и Гуттиэре, и соответственно ребята в черном - Зурита и Пачита. У обоих этих пар своя музыкальная тема и свой соответственно шарм. На мой взгляд дуэт Зурита (Сергей Смолин) и Пачита (Людмила Городецкая, первая увиденная мною Пачита из блистательного калейдоскопа Чихачевских Пачит), за счет некой отрицательной харизмы выглядит ярче. Это ни сколько не бросает тень, на героев Константина Скрипалева и Евгении Янковской, они играли прекрасно, но положительные герои сказок, увы всегда несколько пастельнее что ли, чем отрицательные. Тут конечно большая "вина" Сергея Смолина... Ведь задача у Сергея была сверх сложная, сыграть Зуриту после Великого Михаила Казакова, не каждый актер за такое возьмется, а Сергей Смолин взялся и победил.

        Его не лишенный инфернальности образ эдакого пирата и контрабандиста (с явным флером Ташчайнара), его великолепный голос, разделил женскую часть зрительного зала на две части, одна за Зуриту, а другая соответственно за Ихтиандра. Когда сменив морской наряд на элегантнейший белый костюм жениха, Зурита вскочил на сцену, очень многие зрительницы (особенно из старшеклассниц), восхищенно ахнули. Причем мне показалось что после этой сцены голосов за Зуриту прибавилось. (В дальнейшем и Григорий Захарьев и Станислав Широков, только добавили красок в этот образ).

       И еще одну театральную тайну, открою Вам напоследок дорогие друзья...

       Служанка Педро Зуриты, Долорес, на самом деле Анна Каренина

        Ихтиандр и Лев Николаевич

        И вот снова Чихачевский Ихтиандр. Я уже писал об этом спектакле и в данном случае это не рецензия, а просто размышления после ***разового просмотра. Зрители прекрасно знают, что любой Чихачевский спектакль можно смотреть бесконечное количество раз, все равно ощущение такое, что смотришь каждый раз впервые. Так и в этот раз. Все Чихачевцы как всегда Супер !!! И особенно греет качество вокала, которое вот уж никак не уступает Бродвею. Скажем ария Гутеере в исполнении очаровательных Евгении Янковской и Натальи Ребровой, на мой взгляд успешно конкурирует с "Memory" Гризабеллы из Бродвейских "Кошек", а великолепный Зурита, Григория Захарьева,Сергея Смолина и Станислава Широкова, потягается с любым исполнением партии Фарисея из "Иисуса - Супер-звезды" .

        Но сейчас я хочу сказать об одной сюжетной общности, замеченной мною, у Беляева и (не удивляйтесь) Льва Николаевича Толстого. Я имею ввиду схожесть, драматически-романтических, так сказать четырёхугольников. Впрочем посмотрите сами...

        Итак, "Война и Мир". Главная романтическая фигура - Наташа Ростова. Два ухажёра. Отрицательный мачо Анатоль Курагин и положительный жених Андрей Болконский. Ну и где-то сбоку друг Пьер Безухов.

        Результат... Курагину отрывают ногу, Болконский гибнет, а Безухов женится в финале на Наташе.

        А теперь смотрим "Человек Амфибия". Плохой Педро Зурита (хотя Мама Педро Зуритовна, у него классная), хороший Ихтиандр и где то сбоку друг Ольсен. Невеста на выдание тут само собой Гуттиэре.

        Результат... Педро убивают, Ихтиандр уходит в Океан, а Ольсен женится на Гуттиэре.

        А Вы говорите драматургия

       Чу, мнится шум прибоя, чайки

       Красавиц смех и рома аромат

       Невжель внезапно в Чихачевке

       Беляев явит свой талант

       Чтож выбрать мне,

        природы разнотравья ?

       Закат чудесный на брегах реки ?

       Шабли игриво плещется в бокалах

       И ароматны на мангале шашлыки

        Иль Мельпомены таинство златое

       Ведь Ихтиандр на сцене будет вновь

       В чертогах у Шамиля брют прохладен

       Коньяк с клубникой будоражат кровь

       Ну что же я как штатский робок

       Такси к подъезду! И звонок в ГАИ !

       Сегодня право, не должно быть пробок

       Все в Чихачевку, ну а я уже в пути !

        Рецензии на спектакль "Анна Каренина" 2012 - 2014

       Все смешалось в доме Облонских, но театр Геннадия Чихачева все разъяснил 09/01/2012

        Посмотрел я наконец Анну Каренину от Чихачева и даже не знаю с чего начать...

       Впечатление весьма эмоциональное (в хорошем смысле этого слова), ведь из достаточно затянутой инкунабулы Льва нашего Николаевича, сделать интересный спектакль да еще музыкальный, это надо постараться и Чихачевцы постарались, да еще как.

        Начну опять же с костюмов... Ну не любят в этом театре экономить на костюмах и низкий за это поклон от зрителей. Что в этом плане очень важно, чувствуется глубокая проработка собственно дизайна, то есть с одной стороны ясно что это в первую очередь театральный костюм, но как же при этом чувствуется флер эпохи, это надо видеть самому.

        А про бесконечную трансформацию декораций, которые практически делают из малой сцены большую, нужно таки писать отдельную статью, декорации четко вписаны в либретто до самых мелочей, начиная с игрушечных дрожек с фигуркой Вронского и кончая инфернальными колесами. Само либретто Геннадия Чихачева, я выделил бы, как отдельное произведение искусства. Кстати в спектакле играется как бы два спектакля, то по отдельности, то органично объединяясь. Все главные герои, кроме Анны представлены в двух возрастах и это очень интересно смотрится.

       Я никогда не питал пиетета к Анне Карениной (о чем писал неоднократно), но в пронзительном исполнении Натальи Репич, Анна настолько искренне беззащитна и несчастна, что самый ярый домостроевец забудет про мужской шовинизм и пожалеет женщину попавшую по собственной слабости в безжалостные жернова судьбы. В данной трактовке, это трагедия трех людей: Анны, Каренина и их Сына (это ИМХО конечно). Очень трудно выделять актеров в этом спектакле, все играли как одно целое, ощущение что на сцене не отдельные люди, но единый организм (причем многие актеры играли по нескольку ролей).

        Весьма интересно решение со стаей призраков-железнодорожников, иногда право аж мороз по коже. Прямо нечто Шекспировское.

        Я всегда симпатизировал Стиве (ну что наехали на мужика из за интрижки с горничной) и тут молодой Стива в исполнении Юрия Красова попал в самую точку.

        И еще очень интересное сценическое решение... помимо двух основных линий сюжета (прошлое и настоящее), некоторые сцены смотрятся как некие спектакли в спектакле, особенно сцена в салоне Бетси. Людмила Полянская (княгиня Мягкая) исполняла такие элементы блюза, что куда там Элле Фицжеральд с её тремя октавами. А очаровательная Елена Соколова, в образе юной Бетси Тверской, показала бездну изящества, таланта и присущего ей аристократизма, и весьма к лицу ей были и красное бальное платье с турнюром и черная амазонка. Елена безусловно совсем по новому трактовала этот образ, она показала бездну присущих ей изящества, таланта, аристократизма и грациозности. И именно эти оттенки изящной грациозности и безудержной Фолибержеровской энергии, в сцене Салона Бетси, несколько отеплили образ холодной светской красавицы.

        Что еще радует, что в зале было много молодежи, хотя судя по всему, далеко не все они читали этот роман, ибо когда Анна сказала что она беременна, часть зала ахнула.

        Да, эмоций в зале вельми хватало... Когда призрак железнодорожнику склонял бедного Вронского к суициду с помощью револьвера Наган образца 1895 года и данный револьвер выстрелил, в зале так же раздались испуганные ахи. Хорошо у Шамиля в буфете коньяк лечебный, только он и спасал зрителей со слабыми нервами.

        И естественно, во всех музыкальных моментах прекрасной музыки Михаила Самойлова, чувствовался виртуозный смычок концертмейстера Ксении, за что ей огромное наше мерси.

        Ну и еще, благодаря этому спектаклю, я узнал подлинную правду про Дмитрия Юрьевича...

       Во первых он не так молод как выглядит, ибо как выяснилось он лично танцевал с Анной Карениной (я сам видел). А во вторых, на самом деле он Князь Щербацкий.

        Так что спектакль искренне рекомендую и скажу еще раз - именно это я и называю Театр.

       Анна Каренина с точки зрения опытного человека 12/04/2013

        Хочу сразу сказать уважаемые друзья, что слово опытный, вовсе не означает что я опытный толстовец, а всего лишь намекает, что я пошел на Чихачевскую "Анну" второй раз и опять кстати не пожалел.

        Когда смотришь спектакль второй раз, обращаешь внимание на детали, проскользнувшие мимо глаза в прошлый раз и это правильно. Ведь то что есть некоторые детали, которые мы зрители порою не замечаем, обозначает не незаметность оных, но отличное сценическое решение.

        В первый раз я не обратил внимание на постоянную трансформацию декораций, но в этот раз понял, какую огромную работу проводят за секунды темноты или вроде бы буквально походя у всех на глазах, рабочие сцены и примкнувшие к ним актеры. Лишний раз понимаешь, что все Чихачевцы, вне зависимости от чинов, должностей и званий, один Коллектив, причем коллектив единомышленников. И опять отметил великолепно проработанную сценическую логистику.

        Кстати, заметил один штрих в либретто, не замеченный на прошлом спектакле. В самом начале действия, Анне Карениной, подаёт шубейку никто иной, как главный железнодорожник. Короче Аннушка, уже разлила масло, причем два раза. То есть два гонга судьбы, как то погибший на рельсах обходчик и встреча на вокзале с Вронским, и тут небольшой но ёмкий штрих, помогая Анне, железнодорожник будто бы говорит ей - "Все! Теперь ты наша!" Это все естественно ИМХО. Очень кстати понравилась трактовка роли Григорием Захарьевым, не знаю Пилат ли тут виной (ведь роль Пилата в творчестве любого актера оставляет след некой булгаковщины), но его Главный обходчик был воистину инфернален.

        И вот еще один интересный факт... Князь Щербацкий, таки опять танцевал с Анной Карениной и она была отнюдь не против и даже ему улыбалась. Ох чувствую не все Лев Николаевич рассказал нам в своем романе, ох не все.

        Говорить про искренность игры Натальи Репич можно бесконечно, мне показалось что я видел слезы в её глазах, но отнюдь не показались слезы в глазах не только зрительниц, но и даже зрителей.

        Ну и моя любимейшая сцена, приема в салоне Бетси Тверской. Все таки грация и бесподобный голос Елены Соколовой вкупе с непревзойденным свингом и задорным юмором Людмилы Полянской, создали неповторимое зрелище, это поистине прекрасный творческий дуэт.

        В заключение хочу отметить милейшую Нелю Федоровну, наделяющую зрителей программками. Обратил внимание на то, что её работа гораздо сложней чем кажется ибо зрители даже не нуждающиеся в программках периодически обращались к ней за всевозможными справками. Но Неля Федоровна была на высоте

       И снова Анна, и снова Вронский, и снова Чихачевка 11/02/2014.

        И снова Чихачевка, и снова Анна Каренина. Смотрю я этот спектакль не первый и даже не второй раз, и вовсе не по работе, а потому, что, действительно, нравится.

        Безусловно, каждое исполнение на сцене одного и того же спектакля, тем не менее, является в чем-то новым сценическим произведением и, уж тем более, когда идет новая редакция спектакля. А термин "новая редакция" я бы внес в Герб Чихачевки. Театр никогда не стоит на месте и в спектакле что-то все время хоть немного, но меняется: костюмы, декорации, актеры, какие-то элементы режиссуры, и результат всегда один - бурные овации зрителей, зрителей, которые, даже видя спектакль не первый раз, снова и снова находят в нем что-то новое для себя.

        Пример? Извольте. Я вдруг только сегодня осознал, что огромные паровозные колеса на сцене, помимо всего прочего, являются и аватарами обручальных колец, что, относительно данного сюжета, достаточно символично. Я бы сказал, что прослеживается некая мистическая линия: символ брака Карениных, брак рушится, и кольца становятся колесами судьбы, а в финале - это снова обручальные кольца Левина и Кити.

        И опять поражает искусство Чихачевских художников и костюмеров: вкупе с талантом актеров это дает ощущение полной реальности происходящего, мнится, что ты не в театре, а, действительно, в салоне Бетси Тверской. Этот эффект, конечно, усугубляется тем, что зрители сидят близко к сцене, камерность всё-таки усиливает ощущения.

        Всё-таки успех этого прекрасного театра проистекает, в первую очередь, из того, что для Геннадия Чихачева во время подготовки спектакля мелочей не существует, отсюда и блестящий результат на сцене.

        И конечно хочу снова и снова говорить об актерах...

        Анна (Натальи Репич) из спектакля в спектакль по-прежнему ярка и пронзительно трагична. Наташа играет сердцем, и тот факт, что её игра вызывает не только аплодисменты, но и слезы, показывает, что посыл её души достиг душ зрителей.

        Каренин, в исполнении Юрия Красова, мгновенно завоевал сердца всех зрительниц, и они реально мучились, решая непростой вопрос - чьей трагедии больше сопереживать, его или Анны. Голос Юрия - это, конечно же, чудо.

        Константин Скрипалев очень меня порадовал своей трактовкой молодого Стивы. (Да простят меня ханжи и педанты, но я достаточно неплохо отношусь к Стиву, и не понимаю, за что его надо клеймить: ведь в те времена интрижка барина с гувернанткой была таким же рутинным явлением, как бытовая коррупция сегодня). Да и Стива, в исполнении Константина, обаятельный, милый бонвиван, которого уже не изменишь, ну, а великолепная вальяжность Олега Зимина в роли Стивы зрелого, прекрасно дополнила парсуну этого персонажа.

        Ироничный флер цинизма княгини Мягкой вкупе с великолепным свингом, заставляющим Эллу Фицжеральд нервно курить в углу, как всегда неповторимо показала блистательная Людмила Полянская.

        И очень хорошо, очень ярко сыграл Левина актер Владимир Куркин. Он не очень давно играет в театре Чихачева, но чувствуется, что с таким талантом его ждет достойная карьера на этой сцене.

        Приятно поразил Дмитрий Апыхтин, который, сменив административный сюртук на сценический камзол, с трагичной мудростью сыграл позднего Вронского. Решительно, если человек талантлив, он талантлив во всем.

        Скажу просто, все актеры молодцы и таланты, и хочется видеть их снова и снова.

        Ну, и, конечно, музыка, музыка и еще раз музыка. Симфонический оркестр Владимира Янковского - это, действительно, яркое явление в театральной Москве.

        Итак, резюмирую: Да здравствует Чихачевка!

       Рецензии на "Астрономию любви" 2012 - 2015

       Безымянная звезда, которую зажег Геннадий Чихачев 09.01.12

       Русский Театр Жив! Это я первым делом хочу сказать после сегодняшнего посещения спектакля Театра Геннадия Чихачева "Астрономия любви".

       Сегодня, я лишний раз убедился в том, что Актеры этого замечательного коллектива, не просто играют... они живут жизнью своих персонажей, а это дорогого стоит.

        Пьеса М. Себастьяну "Безымянная звезда" достаточно известна и любима театрами. Был еще замечательный фильм Казакова "Безымянная звезда", было много театральных постановок, но версия Театра Геннадия Чихачова, явно выделяется из этого ряда.

        Во первых музыкальное решение. Музыка Марка Самойлова, очень органично встроена в действие, но одновременно царит над спектаклем. Живая музыка, прекрасные голоса актеров и хорошая постановка, оставляют незабываемое впечатление...

        Константин Скрипалёв очень хорошо показал провинциального учителя Марина, очень талантливо и очень искренне. Но царила на цене Мона - Наталия Репич, она играла именно душой, не отделяя себя от персонажа и это было хорошо видно. Когда на сцену вышла счастливая и влюбленная женщина, Настоящая Женщина Полюбившая Первый Раз в Жизни, от её счастливой улыбки казалось стало светлее в зале. Поверьте, я знаю о чем говорю, ибо имел честь и счастье наблюдать счастливых женщин не однократно (только женат был три раза, не считая легких увлечений). А когда её улыбка по сюжету ушла, то стало как то тоскливо без неё.

        Очень интересным является решении по введению хора в сюжет, ведь это музыкальный спектакль и хор тут нужен (простите, но у меня просто язык не поворачивается, назвать кого то из этих талантливых актеров, массовкой). Так вот, в нужные моменты, на сцене одновременно проявляются герои классических опер: Ромео и Джульетта, Квазимодо и Эсмеральда и Отелло и Дездемона и принимают участие в действии и это просто здорово. Причем эти классические пары, периодически разыгрывали свои собственные мини-интермедии. Мне очень понравилось, когда Отелло с вопросительным видом достал платок, а Дездемона в ответ предъявила еще один. И хочу отметить прекрасный голос очаровательной Эсмеральды (Ирины Химиной).

        Ну а когда вся труппа стала бить профессиональный степ, это было вообще нечто. А если бы финальный хор в первом акте и песню Грига и его друзей "Мона-Мона", записали и вывесили в Ютубе, то счетчик посещений там точно зашкалит. Кстати о Григе...

        Играть и трактовать роль, после её исполнения Михаилом Казаковым, я думаю очень не просто и для актера и для режиссера, но тут все получилось на отлично. Когда Григ (Владлен Михалков) вышел на сцену в компании друзей то все стало на свои места, это был настоящий Григ, Григ именно из пьесы Себастьяну, и очень тонким было костюмное решение, его белый костюм, на столько гармонировал с платьем Моны, что было понятно что уйдут они вдвоем. Владлен Михалков был в этой роли харизматичен и великолепен.

       (И кстати, когда я заметил что на Владлена Михалкова весьма похож Джон Траволта, то понял что Владлен и Наталья, очень добрые и гуманные люди. Почему спросите вы? А потому что, не будь они гуманными, то сделали бы клип с твистом из "Криминального чтива" и послали бы в Голливуд и тогда Траволта отравил бы Уму Турман (что бы не мучалась от зависти) и повесился бы от оной же).

        Еще мне очень понравилось, как сыграла Мадемуазель Ку-Ку, Татьяна Петрова, с её поистине великолепным даром перевоплощения. Почти до конца спектакля, она играла комическую роль, но буквально в последние минуты, буквально сверкнула трагедией души, одинокой провинциальной учительницы, понявшей что она тоже женщина.

        Ну и конечно очень согрело душу феерическое исполнение роли гимназистки Земфиреску - Евгенией Янковской.

        Так что очередной раз говорю огромное спасибо коллективу театра Геннадия Чихачева.

       Р.С. Прошу читателей не пенять мне на то, что в рецензии сплошные позитивные термины. Но вот понравился мне спектакль и дал мне кучу положительных эмоций.

        А на фото ниже, тот самый элегантный владыка театрального буфета, который у меня ассоциируется с Берримором и Джеймсом Бондом одновременно, впрочем в нем безусловно видится и Арчибальда Арчибальдович.

        Астрономия. А завтра была Война. 10/11/2014

        Порт Констанца в этот августовский день 1941 года, напоминал бурлящий котел с Чорбой *. Корабли, суда, транспорты, блокшивы, катера, яхты, заполняли рейд и осаждали причалы, Королевские армия и флот спешили поучаствовать в штурме большевистской Одессы, которая должна будет на всегда войти в состав Романиа Маре*.

        Локотенент* королевской артиллерии Марин Мирою (призванный из запаса провинциальный учитель Астрономии), был перегружен заботами сопутствующими погрузке своей батареи. Его командир, капитан Пурлеску, по обыкновению свалил все заботы на младшего по званию и уединился в своей каюте с парой бутылок коньяку, а Марин как всегда оказался по уши в проблемах. Пушки сгрузили на судно, но они ни как не хотели крепиться на палубе, расчеты, вместо четкой солдатской работы бестолково метались по палубе и вообще пытались уклоняться от любой созидательной работы. Марин сыпал выражениями абсолютно не присущими преподавателю астрономии и это хоть немного, но ускоряло процесс. И тут боковым зрением локотенент заметил некий чужеродный элемент на фоне военных судов и транспортов, это был турецкий пароход Аспра, небольшой белоснежный лайнер итальянской постройки, раз в две недели курсировавший между Констанцей и Стамбулом.

        --- (Кстати именно на этом пароходе, несколько лет назад, его бывшая ученица Земфиреску покинула Румынию, со своим мужем, Бродвейским продюсером, а началась эта история так... Закончив гимназию, Земфиреску поехала с родителями к дальним родственникам живущим на море и сбежала на пересадке в Синае. В копилке у неё была собранная всеми правдами и неправдами тысяча лей. К шляпе некогда подаренной Моной, она купила за 800 лей платье, пробралась в казино и сорвала банк поставив 200 лей на зеро. Сидевшая рядом с ней за рулеточным столом не молодая дама с несколько обрюзгшим лицом, видя такой успех, спросила совета, мол на красное или черное ей ставить. Земфиреску, уже осушившая пару бокалов шампанского, посмотрев на красный нос соседки, хмыкнула, и хулигански выдала, мол конечно же на красный. Та немедленно поставила на красное десять тысяч и выиграла, после чего буквально уволокла молодую подругу по ломберу, в магазин модного платья, хозяйкой которого она оказалась. После чего, приодетая Земфиреску вернулась в казино и за пару часов спустила весь свой выигрыш. Но некий неброско одетый джентльмен (неброско, но с бриллиантовой булавкой в галстуке), очарованный юной авантюристкой, пригласил её в Нью-Йорк, а заодно и замуж. Естественно главным условием счастливой невесты, был триумфальный въезд в родной город на кавалькаде лимузинов. Надо ли говорить, что на помолвке Удря представил гостям фрагменты из своей оперы, чем заинтересовал одного из друзей жениха, некоего Гершвина, в результате чего и отбыл в "Большое яблоко" в свите молодоженов. Они переписывались с Марином, но письма из Америки приходили не часто, а после того как умер американский покровитель Удри и того реже. Последнее письмо пришло за два года до начала Большой войны, Удря написал что работает тапером в баре на Бродвее и судя по всему благополучно спивается.) ---

        На верхней палубе Аспры видимо что то праздновали, там кучковалась публика в модных нарядах, играл оркестр и работало минимум два бара. Что то зацепило Марина в этом зрелище, но тут оборвалась стропа у сгружаемого поддона и пришлось бежать разбираться и наводить порядок.

        А потом были жара, пыль, кровь, война, короче окрестности осажденной Одессы, осажденной, но не сдавшейся. Город сопротивлялся отчаянно, в окопы ушли даже школьники, с "коктейлями Молотова", рабочие Одесских предприятий построили какие то жуткие танки, приводившие в ужас не только румынскую пехоту, но и гордых солдат Вермахта, а последнюю атаку русские отбили с помощью ужасных огнеметов спаливших по слухам целую дивизию. Уже многие десятки тысяч румынских солдат заплатили своими жизнями за авантюру маршала Антонеску, а конца осаде не было видно.

        Командующий 4й армией генерал Чуперка, разъяренный потерями, приказал начать обстрел Одессы тяжелой артиллерией, и для этого батарее Марина были переданы Вермахтом сто миллиметровые гаубицы Бофорса. Несколько дней орудия Марина вели огонь по кварталам Одессы, а 22 сентября в 5 -10 утра с моря по румынским позициям открыли огонь крейсера РКЧФ и начался знаменитый Григорьевский десант*.

        На батарею локотенента Мирою вышли моряки из парашютно-диверсионной группы, он как раз стоял на бруствере орудийного дворика и смотрел на зарницы на горизонте, когда финка краснофлотца вошла ему под лопатку и в последние мгновения жизни, Марин отчетливо вспомнил о том, что зацепило его взгляд на палубе белоснежного лайнера, там среди праздной публики были Мона и её брат Григ. Григ светски улыбался, а Мона была грустной.

        А пушки из батареи Мирою, краснофлотцы провезли по улицам Одессы. На орудийных щитах трофеев было написано: "Она стреляла по Одессе. Больше не будет !".

        Рано или поздно Война закончилась. Вдова Марина, Анастазия Мирою, вступила в Румынскую коммунистическую партию и вернула себе девичью фамилию Куку. Дослужилась она до заместителя министра образования по кадрам.

        Грига вроде видели в конце сороковых в Бразилии, а Мона растворилась в эфире, как астральный мотылек в лучах "Безымянной звезды".

        Ромео и Джульетта, Отелло и Дездемона, Квазимодо и Эсмеральда, ушли в Вечность, согласно высокого стиля трагедии. Но должен ответственно заявить зрителям спектакля "Астрономия любви", что из за данного сюжета, ни один из прекрасных исполнителей, и ни одна из прекрасных исполнительниц этого Чихачевского шедевра не пострадали.

        Примечания

        Чорба * - многокомпонентный румынский суп. Мясо, овощи, специи в одном флаконе. Короче красиво и вкусно.

        Романиа Маре* - Великая Румыния, ну типа как Польска от можа до можа.

        Локотенент* - лейтенант в Румынской королевской армии

        Григорьевский десант* - знаменитый одесский десант 1941 года. Был проведен 22 сентября, для обеспечения успешной эвакуации Одесского гарнизона. В ходе десанта, не полным полком Советской Морской пехоты (1929 штыков) доставленного из Севастополя и брошенного в бой прямо с кораблей, было разгромлено две румынских дивизии. Параллельно в десанте участвовали несколько парашютно-диверсионных групп из матросов добровольцев. Румыны бежали восемь километров бросая оружие. Их потери 2000 убитых, до 3000 раненых. Остальные 7000 разбежались.

       И снова Астрономия любви 12/04/2013

        В театре Геннадия Чихачева в новом сезоне, идет новая редакция "Астрономии любви". Я уже писал об этом спектакле, но с заменой ряда актеров изменился и сам спектакль. Ну во первых это великолепная трактовка Моны, Натальей Замниборщ. Её Мона производит впечатление Мерлин Монро, попавшей в русский провинциальный городок тридцатых годов. Отличная игра на контрастах с как всегда блестящей работой Константина Скрипалева. Прекрасный голос Натальи вкупе с её знаменитой пластикой, сделали эту роль весьма запоминающейся.

        Хорошо освежила спектакль рокировка привнесенных в пьесу Шекспировских персонажей и опять порадовала шутка с двумя платками у Отелло (Игоря Сироткина) и Дездемоны (Людмилы Городецкой).

        И абсолютно поразила блистательная Елена Соколова в роли мадемуазель Куку. Преображение застегнутой на все пуговицы серенькой классной дамы во влюбленную красавицу, было воистину сказочным.

        Очень интересен был Григ, Юрия Красова, только на мой взгляд до разговора с мадемуазель Куку, он был излишне мягок и человечен, (для Грига естественно), тут бы добавить "Маслобоевости", а вот в финале, когда Юрий показал, что его персонаж вроде даже любит Мону, флер доброты был очень и очень к месту, но это сугубо ИМХО.

        И конечно улыбнули, порадовали и восхитили своим талантом и задором: гимназистки и прочие красавицы Чихачевки, своими танцами и песнями, под чудесную музыку Марка Самойлова.

        И каждый раз смотря вариации пьесы М. Себастьяну, по неволе вспоминаешь, что все это происходит в Румынии перед Второй Мировой войной. И появляются мысли о том, что будет с героями пьесы дальше...

       Марина например, наверняка мобилизуют как офицера запаса и лейтенант артиллерии, сложит голову под Одессой или Сталинградом.

       Григ станет агентом Сигуранцы или сбежит в Константинополь

       Мадемуазель Куку, если не выйдет замуж за Марина, после войны вступит в Компартию и дослужится до Зав РАЙОНО

       Удря скорей всего так и останется учителем музыки, а может и прославится и окажется на Бродвее.

       А Мона наверное просто растворится во времени, как Маленький принц Экзюпери

       Вот что навеяла музыка

       Р.С. Когда видишь как на сцене общаются Удря (Григорий Захарьев) и Григ (Юрий Красов), то иногда на мгновения мнится, что видишь Пилата и Вараву :-)

        Он погиб под Одессой 12/04/2013

       Старшина первой статьи Пономарчук, отодвинул ветку кустарника и сделал товарищам знак затаиться. Румынская батарея, была прямо перед ними. Десантная группа моряков-черноморцев из Одесского гарнизона, вышла к своей основной цели, батарее румынских шестидюймовых гаубиц фирмы "Шкода", обстреливающих Одессу. Часовой, дремал завернувшись в доху, эти сентябрьские ночи были хоть и безоблачными, но прохладными для румын, а на бруствере артиллерийского дворика, стоял офицер и пялился в небо. Мелькнули быстрые тени в бескозырках, часовому заткнули рот его же кепи, а офицер переставший вдруг смотреть на звезды и потянувшийся к кобуре, получил удар матросского ножа в сердце. Так погиб лейтенант Марин Мирою, бывший учитель астрономии из гимназии провинциального городка.

        Прошу прощения у уважаемых читателей, за то что начал эту рецензию не как театральный критик, а как военный историк, но после просмотра "Астрономии любви" (не первого и даже не второго), опять появились мысли о судьбах героев этого спектакля , жителей Румынской провинции тридцатых годов, впрочем я уже писал о возможном будущем Мирою, Моны, Грига и других , но вернемся всё-таки к спектаклю...

        За что я всё-таки люблю Чихачевку, так это за то, что даже если смотришь спектакль не первый раз, то всё равно через несколько минут после третьего звонка, смотришь его как впервые. И все время находишь, что то новое в трактовке актерами своих образов. В этот раз, например очень понравилась благожелательная загадочность Хранителя Времени (Константин Барышников).

        Опять восхитился такой разной Моной у Натальи Замниборщ и Натальи Репич. Их Мона очаровательна, но как талантливо эти прекрасные актрисы, легкими акцентами и оттенками, дают свою оригинальную трактовку этого образа.

        Ну а талант Чихачевцев в перевоплощении на сцене в рамках одного спектакля, это нечто запредельной. Только приглядевшись, узнал в соседках Марина Мирою, и девушках Грига - Дездемону (Анна Альт) и Эсмеральду (Ирина Химина), согласитесь, что сыграть три роли в одном спектакле, это же ох как не просто и отдельно же восхищаюсь быстротой смены достаточно сложных костюмов ( солдаты успевающие одеться по команде отбой, за те секунды пока горит спичка, на фоне Чихачевцев черепахи).

        Ну и как всегда блистал замечательный оркестр Владимира Янковского, без которого я Чихачевку себе просто и не мыслю.

        Ажиотаж среди завсегдатаев Чихачевки, вызвала очаровательная Даша Кузьмина, (она опять сменила парик), в данном случае рыжий на белый, и зрители стали спорить, какой парик ей больше идет, но ваш покорный слуга их помирил, сказав что данном случае, хотя рыжий агрессивнее, а белый изящнее, но оба имеют право на жизнь, тем более на фоне обычных для Даши пластики и артистизма.

        Ну а Григ Юры Красова был не просто хорош, но великолепен. Юрий как я понял нашел свою четкую трактовку этого образа и Григ был блестящ и серьезен и как я уже писал в прошлой рецензии, в Григе - Красове, чувствуется не просто игрок и повеса, но офицер Сигуранцы*. Этот Григ не давил и не оскорблял, он доминировал интонациями и риторикой и победил в первую очередь харизмой. Да, Мона ушла с ним, хотя Григ дал понять, что где то и проиграл. Это сугубо ИМХО, но считаю работу Красова над Григом великолепной и трактовку очень глубокой. И хотя пот любому Григ это отрицательная роль, но как восхищенно на него смотрела женская часть зала (вернее не маленькая её часть).

        На спектакле было много молодежи, причем некоторые из ребят были на Астрономии уже не первый раз и даже привели с собой друзей. Они рассказали, что у них любимая шутка в спектакле "Ну откуда могут быть деньги у учителя", а любимый музыкальный номер - "Мона", кстати на улице, после спектакля ребята распевали: - "Ох Мона, Мона, Мона...". Как когда то театральная публика Вены и Парижа, насвистывала любимые мелодии Штрауса и Оффенбаха. Что интересно, что сложились уже целые поколения поклонников этого прекрасного театра. То есть родители водили детей на детские спектакли, потом дети подросли и стали ходить на взрослые. Лишний раз убеждаюсь в глобальной позитивности коллектива Чихачевцев и нужности этого театра, в плане воспитания молодежи. Ну и привлечения оной к настоящему искусству.

        Спасибо Вам Чихачевцы за талант и душевную теплоту.

       Р.С. И отдельное спасибо что дали посидеть в главном кресле Астрономии :-)

        Р.Р.С. А захват нашими моряками румынской батареи это не вымысел. Эта батарея была захвачена и пушки провезли по Одессе. На трофеях было написано: "Стреляла по Одессе. Больше по Одессе стрелять не будет!". Как все в жизни все-таки связано

        Браво Астрономия 01/02/2015.

        За что зрители отдельно любят Театр Геннадия Чихачева, так это за постоянные приятные сюрпризы. Сегодня я хочу поговорить об "Астрономии любви", Последний сюрприз в этом спектакле был день, когда зрители с восторгом узнали в Хранителе Времени, самого Маэстро - Владимира Янковского. Ну и в "Астрономии" 2015 года, без сюрпризов так же не обошлось.

        В этом спектакле есть весьма интересное решение, в сюжет, в качестве романтического вкрапления, введена группа классических литературных персонажей: Отелло и Дездемона, Ромео и Джульетта и Квазимодо с Эсмеральдой. "Астрономия" идет уже восьмой год, но постоянно весьма популярна у зрителей и продолжает собирать аншлаги. Многие зрители видели "Астрономию" неоднократно и уже привыкли к определенному постоянству в распределении ролей, т.е. Марин, это всегда великолепный Константин Скрипалев, Монна, кто то из очаровательных Наташ (кстати по части роли Моны, зрители делятся на три группы... Одни считают, что лучшая Мона это Наталья Замниборщ, вторые являются фанатами Натальи Репич, ну а третьи считают, что обе эти талантливых актрисы, на столько хорошо и по своему играют Мону, что сравнивать их нельзя, ибо прекрасны оба исполнения).

        Ну и опять же, зрители привыкли что литературных героев, играют как правило:

        Вадим Поповичев, Станислав Широков, Зинаида Громоздина, Вячеслав Амосов, Ирина Химина, Евгений Башлыков, Анна Альт, Елена Яздовская ... И тут вдруг полная смена караула!

        Сергей Каныгин, Владимир Куркин, Дина Велес-Морозова, Станислав Якубовский, Инга Симиндей, Наталья Кащеева. Все они прекрасно сыграли, Дездемона и Джульетта с Эсмеральдой были трагичны и очаровательны, Отелло, Ромео и Квазимодо были орлами но больше всех меня поразил и уже не в первый раз, Владимир Куркин. Его Отелло был настолько брутален, настолько мощен, что я сначала даже не узнал актера. Браво Владимир!

        И конечно браво Чихачевка и браво Чихачевцы. Ваши зрители с нетерпением ждут от вас, новых творческих сюрпризов.

        Р.S. Что мне нравится, что на каждом спектакле кто-то из зрителей обязательно восторженно реагирует, на то, что шляпа Моны перешла к Земфиреску.

       Эпиграмма от 2015 г.

       Кругом соблазны, рестораны

       Шум клубов, тишь библиотек

       Сонм развлечений душу давит

       Слаб безусловно человек

       Но Безымянная звезда

       К себе своим сияньем манит

       Там Моны с Марином дуэт

       Тут Земфиреску вновь лукавит

       Мадмуазель Ку-ку опять

       Ведет охоту на вокзале

       Бьет Квазимодо свой набат

       Страдает он по Эсмеральде

       Ромео и Джульетта вновь

       Пьют чашу яда с блеском стали

       У Дездемоны два платка

       Но мы того не замечали

       А Григ, опасно элегантный

       Успешно в Баккара играет

       Опять тревожит Моне душу

       И меценатом выступает

       Хранитель времени весь в тайне

       Подходит тихо к фортепьяно

       Оркестр Удря собирает

       И этим он увлекся рьяно

       Отелло бьет на сцене степ

       Талант являя и сноровку

       Ландо к подъезду, я спешу

       Я нынче еду в Чихачевку

       Женитьба Бальзаминова или русский театр жив!

       Наконец у меня получилось посетить Московский государственный музыкальный театр

       под руководством Геннадия Чихачёва, театр где уже побывали многие мои друзья ИМХОНЕТовцы, и теперь я жалею о том, что так не спешил...

        У интеллигентов, как известно театр начинается с вешалки, но у нас офицеров, он начинается с буфета. И буфет надо сказать произвел на меня прекрасное впечатление. Во первых, вместо типичной театрально-общепитовской буфетчицы, за стойкой буфета, я увидел джентльмена похожего на Берримора и Джеймса Бонда одновременно. А цены так просто потрясли, в смысле дешевизной. Например чашка кофию со сливками, плюс шоколадка, стоят (страшно подумать) - 90 рублей. Дешевле только даром. Но хватит шуток, перехожу к главному, к спектаклю...

        Идя смотреть Женитьбу Бальзаминова, я больше всего боялся, что труппа, как и все мы, не один раз смотрели известный фильм с Вицыным, и чисто подсознательно будут его копировать, но мои страхи были напрасны. Трактовка пьесы была абсолютно своя.

        Не смотря на то, что гротеск и ирония у Островского особо не трактуются (кроме пожалуй "На всякого мудреца"), Геннадий Чихачев через весь сюжет протянул тонкую линию иронического гротеска, сделавшую спектакль как бы бинарным. С одной стороны, узнается старый добрый русский водевиль, но с другой стороны элементы иронического гротеска, показывают что в этой комедии присутствует подтекст современной сатиры.

        Бальзаминов, в прекрасном исполнении Кирилла Гордеева (позднее не менее талантливо эту роль играли Константин Скрипалев и Вадим Поповичев) как бы связывает героя Островского с современными бальзаминовыми, которым несть числа. На сцене Бальзаминов из купеческой Москвы позапрошлого века, который хочет усторить жизнь женившись на богатой, а мы сразу вспоминаем офисный планктон, мечтающий жениться на не молодой и некрасивой дочке босса, халявщиков из Дома2 и прочих "героев" нашего времени. Ну эти умствования, естественно ИМХО. Так что продолжу о спектакле...

        Музыка А. Кулыгина мне очень понравилась, она органична и несет заряд позитива. Ну а игра актеров, выше всяческих похвал, там нет ролей второго и третьего плана, все роли главные, как и положено было в русском театре. Еще я обратил внимание на то, что не смотря на то, что спектакль в репертуаре театра уже достаточно давно, актеры тем не менее выкладываются как на премьере. Нет игры через силу, нет скрываемой скуки, видно, что актерам интересно работать, а ведь мы зрители, это любим.

        И все-таки за что я люблю именно музыкальные театры, так за то, что там у всех актеров хорошие голоса. Попосовая микрофонная халтурка, тут не проходит.

        Понравились некоторые не совсем стандартные решения, например, слугу Химку несколько сассоциировали с собакой, или игра в старый добрый "Эрудит" Анфисы и Раисы (этот прелестный дуэт, постоянно реформировался: Евгения Янковская, Наталья Замниборщ, Наталья Реброва, Надежда Красилова, но одно было неизменно прекрасно - куплеты "Ох Офицеры". Ну а подарочные башенные часики - это просто класс.

        Блестящий калейдоскоп Свах, в бесподобном исполнении Елены Соколовой, Татьяны Петровой и Натальи Репич.

        Чудесные в своей яркости характеров Маменьки Людмилы Полянской и Натальи Замниборщ.

        Милейшая Марфа - Алены Кореневой

        Ну и работа художника стоит на высшей планке, очень прочувствован стиль и дух тех времен, и на этом фоне очень улыбают гротескный халат Бальзаминова, ожерелье из баранок у Белотеловой (Григорий Захарьев) и кобуры-кармашки для курительных трубок, на изнанке сюртука Лукьян Лукьяныча, его кстати играл солист-вокалист Олег Зимин, меня поразила вальяжная харизма этого актера, роль явно была для него мала, на мой взгляд Чебаков у Островского, эдакий мелкий мышиный жеребчик потертого плана, а тут некая смесь Кречинского и Принца-администратора, одно слово - Харизма. Еще бы хотел выделить очаровательную Надежду Красилову - Раису, не побоявшуюся ассистировать мне, когда я не удержался и попробовался на роль Бальзаминова. Посмотрели на меня театральные деятели, загрустили безмерно и сказали, что Бальзаминова я не потяну, а вот Лукьян Лукьяныча... пожалуй

        Короче зарядился хорошим настроением на неделю и чувствую, что у Московского государственного музыкального театра под руководством Геннадия Чихачёва, появился еще один преданный зритель

        ОТДЕЛЬНОЕ СПАСИБО ДМИТРИЮ ЮРЬЕВИЧУ, ЗА ТО, ЧТО ПОЗНАКОМИЛ МЕНЯ С ЭТИМ ПРЕКРАСНЫМ ТЕАТРОМ!

        И еще одна старая рецензия...

        Ставить на сцене Островского, далеко не так просто, как кажется. Просто вспомните череду скучнейших постановок, поставленных в далеко не последних театральных коллективах. Сложнее чем Островского, это пожалуй, поставить на сцене Достоевского. Сделать это хорошо, на мой взгляд, будет сродни, попытке, изготовить из деревянной болванки, коронационное яйцо Фаберже. Но есть Художественные руководители, которым эта сверхзадача по плечу. Я имею ввиду, Геннадия Чихачева. Предлагаю вниманию своих читателей, венок рецензий на спектакли Театра Геннадия Чихачева - "Женитьба Бальзаминова", "Без вины виноватые" и "Униженные и оскорбленные".

       Социальный лубок в стиле водевиля

        Не удивляйтесь, но так я назвал спектакль Чихачевки "Женитьба Бальзаминова". Это была кстати первая увиденная мною два года назад работа этого прекрасного коллектива, с тем большей радостью, я пошел на это иронический гротеск, как всегда блестяще представленный Чихачевцами.

        То что смотря работы Чихачевцев не в первый раз, ощущаешь себя на премьере, я писал не однократно, но обновленная "Женитьба Бальзаминова", действительно стала премьерой.

        Тут объединились с одной стороны талант Чихачевцев, а с другой стороны жажда зрителями - острой социальной сатиры.

        Ведь пьеса эта, написана , страшно подумать, аж в 1861 году и принадлежит она перу самого Александра Николаевича Островского, а дебют её был в сентябрьском номере журнала Фёдора Достоевского "Время". А ставить классику полтора века спустя после первой премьеры, это очень сложная задача, впрочем, как знают зрители Чихачевки, для этого театра и его руководителя, сложная задача это только вызов, а дерзость в искусстве, это манера поведения.

       Если убрать из сюжета антураж XIX века. То что мы получим... Молодой наивный провинциал, попал под влияние старого жиголо и выбрал себе ту же стезю. Ну типа деревенского подростка насмотревшегося Дома два и понявшего, что в жизни все лучше получить на халяву.

        Константин Скрипалев прекрасно сыграл этот персонаж, зрители лишний раз оценили многоплановость и универсальность таланта Константина. Людмила Полянская и Наталья Замниборщ, с блестящей и доброй иронией, представили персонаж Маменьки. Не мало веселых минут, доставила зрителям Матрена Алёны Корниенко. Ну и всех буквально убил Григорий Захарьев, сыграв БЕЛОТЕЛОВУ, и как сыграв. Очень интересно было сравнивать трактовку Чебакова, двумя заслуженными звездами Чихачевки, Владленом Михалковым и Олегом Зиминым.

        Сложно писать о такой прекрасной работе, ибо этот спектакль надо видеть.

        Я советую зрителям, посмотреть оба состава этой пьесы, так как вторых составов в Чихачевке не бывает, все составы тут первые и все актеры и актрисы Звезды.

        Умри Денис, лучше не напишешь

        Писать о Чихачевских премьерах, всегда не просто. Не просто, потому что , как бы ты не готовился к премьере, это всеравно будет фейерверк сюрпризов.

        И вот свершилась премьера Недоросля... театралы и театральные критики, согласятся со мной в том, что ставить на совремннной сцене Фонвизина весьма и весьма не просто. Слишком много культурно-исторических слоев, разделяют век нынешний и век Екатерины.

        Проще по моему поставить "Годо " Беккета или "Сонату призраков "Стринберга, но Чихачевцы как всегда справились...

        Прошу простить за обычный рефрен, но как всегда поразила работа костюмеров и художников. Четкий стиль эпохи, иногда подернутый флером гротеска, сразу задают тон восприятия зрителей в нужную сторону. Не в последнюю очередь благодаря костюмам, иногда складывается впечатление, что перед зрителями разыгрывается блестящий, классический бурлеск времен эпохи Возрождения (Это ИМХО конечно). И костюмы, очень органично совмещались с декорациями.

        Из сюрпризов в либретто, понравилось введение в начале спектакля на сцену работников внутренних цехов театра и безусловно великолепная Императрица Анны Альт, с не большой, но весьма яркой свитой в лице харизматичнейшего Олега Зимина. Очень оригинально и вельми не плохо, вести текст от автора, устами Като Секонд.

        Все актеры сыграли прекрасно, но тем не менее хотелось бы выделить сценический дуэт Натальи Замниборщ (Еремеевна) и Григория Захарьева (Вральман), А так же работы Владимира Куркина (Простаков) и Сергея Рязанова (Скотинин).

        Покорили очаровательные, буквально Мольеровские учителя, Зинаиды Громоздиной и Юрия Красова (Кутейкин и Цыфиркин). Ну и восхитила абсолютно фейерическая Ирина Химина в роли Простаковой.

        Как всегда согрели аксессуары, типа поросят, окорока и голубей. Карета Императрицы, это вообще отдельная песня. Короче, как сказал Светлейший князь Потемкин: "Умри Денис, лучше не напишешь", что в переводе на современный язык, означает - Браво Чихачевка !

        Недоросль. Послевкусие.

        Хороший спектакль, поставленный хорошей труппой можно смотреть бессчётное количество раз ибо каждый раз это будет, хоть немного, но другая работа. Любой спектакль - это конгломерат, репетиций, настроения актеров и режиссера, даже работа осветителей, декораторов, монтировщиков, звуковиков, гримеров, в каждом спектакле может нести разные оттенки.

        Но если спектакль музыкальный, то есть одна константа, это Музыка!

        В данном случае, это прекрасная музыка композитора Андрея Журбина, в не менее превосходном исполнении симфонического оркестра Владимира Янковского.

        Музыка к этой музыкальной же комедии, построена в классическом каноне. У каждой сценической темы, есть тема музыкальная, но все они как бы нанизаны на главную тему произведения. И зрители буквально плывут по волнам этой музыки, воспринимая спектакль гораздо полнее, нежели бы в другой ситуации. Еще раз повторю, что музыкальные темы будучи частями единого целого, сохраняют индивидуальность, вплоть до того, что могут быть отдельными произведениями. Скажем, хор с рефреном ?Десять тысяч?, сделал бы честь любому Бродвейскому мюзикулу. По энергетике и музыке, он серьезно может соперничать с Мани-Мани АББЫ и Лайзы Минелли в ?Кабаре?.

        Я в этот раз смотрел спектакль практически из оркестровой ямы и наблюдал прекрасную слаженность оркестра и поистине бесподобную дирижерскую манеру Владимира Янковского. Он работал без канонической дирижерской палочки, но каждое движение его пальцев мгновенно схватывалось музыкантами, что опять же указывало на бесконечную репетиционную работу, причем успешную и плодотворную.

        Ну а Актеры Чихачевки как всегда были на высоте, они играли всерьез и с полной отдачей, как в прочем и всегда.

        Великолепный дуэт Натальи Замниборщ - Еремеевны и Вральмана Его на этот раз играл Вадим Поповичев, шикарнейший Скотинин Сергея Рязанова (помню, когда я первый раз увидел его в этой роли, то сначала даже не узнал), и пронзительные дуэты Константина Скрипалева и Жанны Андреевой (Милон и Софья). Синтетически сыгранный педагогический коллектив Натальи Кармелюк и Юрия Красова (Кутейкин и Цыфиркин), (причем лишний раз поражаешься синтетическому таланту Юрия, настолько разниться Цифиркин, скажем от Грига и Арно, не говоря уж об Илье Муромце), фактурная Простакова Ирины Химиной, чудеснейший Митрофанушка Сергея Каныгина и безусловно Величественная и Харизматичная Екатерина Великая Анны Альт.

        Стилистика спектакля, ассоциативно напомнила мне старинную и далеко не простую, как это может показаться, Русскую игру Бирюльки. Кстати уничижительное понятие к этой игре, придумали те, кто не умеет в нее играть.

        В спектакле, из конгломерата деталей, сложенных Журбиным, Яковлевым, Чихачевым и Фонвизиным, коллектив театра, ведомый музыкой, аккуратно и талантливо воссоздал полотно "Недоросля".

        И спасибо еще раз Авторам спектакля, за то, что весь он пронизан духом Настоящего Русского театра.

       Фонвизин иже с Чихачевым

       Ждут на премьеру люд честной

       Императрицы славный образ

       На сцене снова предо мной

       Под сенью музы Журбина

       Актеры пламенно дерзают

       Их так талантлива игра

       Костюмы стилем поражают

       Интрига, скаредность и глупость

       На фоне живности домашней

       Всему есть место в сем бурлеске

       И все показано блестяще

       Терпеть уж право нету сил

       Душа по сцене извелась

       И ходят слухи, у Милона...

       Морская шпага завелась

       Пусть на Рязанке пробок тьма

       Тут надо проявить сноровку

       Харлей к подъезду адъютант

       Все, хватит, еду в Чихачевку

        Даешь оперетту

        Жила была Советская Оперетта, жила она на Большой станции Великой музыкальной магистрали, блистающей медью волторн и тарелок, да веселым ситчиком скромных по покрою девичьих платьицев, наполненной задорными инженю в рабочих комбинезонах и симпатичными спортсменами прямо с Первомайской демонстрации - но прошли годы и большая станция стала заштатным полустанком, на котором остались пожилые матросы и смутно знакомые лица в шляпках ностальгического покроя, и блестящие экспрессы Музыкальной жизни, увы проносились теперь мимо без остановок...

        Но Театр Геннадия Чихачева, сдетонировал и вернул к жизни этот ностальгический мир старой доброй Советской оперетты. Ведь хорошее, лучше всего видно из далека и оглянуться на прошедшее, нам помог этот прекрасный коллектив. Я уже писал неоднократно и буду писать еще, что в театре Геннадия Чихачева нет массовки, тут все солисты и это еще раз было показано в спектакле "Даёшь оперетту!" Все актеры работали прекрасно и от души и это передалось и зрительному залу. Когда звучал финальных хор из "Вольного ветра", многие в зале прослезились (автор этих строк тоже).

        Очень интересно сыграла Ирина Химина, эдакая квинтэссенция Марецкой и Гурченко, оперетта и старые музыкальные комедии в одном флаконе. Очень ностальгично, но это ни в коем случае не повтор, полностью самостоятельный образ. И как всегда понимаешь, что для Чихачевцев нет мелочей. Очень хорошо соблюдена мера опереточности в оперетте. Увы многие труппы с эти перебарщивают, но не театр Чихачева. Очень тонко проведена грань театральной условности, ни в коем случае не переходящий в гротеск. Мне очень понравился маленький штришок условностей, сделанный точно по законам настоящей Оперетты. Старый моряк начищает рынду, расположив её у себя на коленях, одет он в кипенно-белые брюки, и на брюках не пятнышка.

        А как удивили художники и декораторы. За кулисами уместился и оркестр, и даже настоящий паровоз. Когда он загудел, включил прожектора и поехал на зал, я думаю многие еще раз посочувствовали Анне Карениной.

        И опять потрясает многоплановость каждого актера этого театра. Любовался игрой Юрия Красова, играющего то режиссера, то его сиятельство и вдруг понял, что это же Обер и Варавва из Плахи. Или в застенчивом деревенском комсомольце в исполнении Вадима Поповичева, узнаешь Волчонка из той же Плахи.

        Спектакль смотрится на одном дыхании и эта феерия музыки, прекрасных голосов, юмора и хорошего настроения дает заряд бодрости, очень на долго. И хочу отметить очаровательное трио роковых женщин играющих Примадонну - прозападную противницу Советской оперетты - Людмилу Городецкую, Елену Соколову и Анну Альт. Как изящно они сыграла свою партию. (они играли по очереди в разных постановках) Будучи изначально отрицательной (в стиле оперетты естественно) героиней, Примадонна спокойно и без видимых усилий, успешно противостояла всему легиону положительный героев, страшно сказать, она помыкала даже самим Маэстро! Но заранее успокою читателей, в конце спектакля, она будет за нас. И хочу добавить, что сразу три на роль роковых женщины, для одной трупы, это определяет высокое качество коллектива.

        Ну и естественно ярчайшей частью этого действа, была Гапуся, в исполнении блистательной Людмилы Полянской.

        Еще мне очень понравилась сценка с Осликом. Скетч перерастающий в прекрасный хореографический номер.

        Должен еще отметить, что даже один и тот же спектакль этого театра, в разные дни, является разным (в хорошем смысле этого слова). На сцене постоянно происходит некоторая ротация актеров, которая делает каждый следующий спектакль, отдельным произведением искусства.

        Ну и безусловно огромный респект Шамилю за его коньяк и Дмитрию Юрьевичу неоднократное спасибо, за то, что он открыл для меня этот прекрасный театр.

       А СПЕКТАКЛЬ ВСЕМ РЕКОМЕНДУЮ!

       Былого флер сверкнул со сцены:

       Матросы, графы, комсомольцы.

       Сюжет с наивною интригой

       И хор советско-молодежный.

       Да, было время в оперетте...

       Спасибо за спектакль ёмкий

       Как ностальгически танцуют

       В носочках белых комсомолки.

       Островский, Достоевский и другие жители Чихачевки

        Совместимы ли трагедия и оперетта ?

        Островский... Как для практически каждого школьника начала шестидесятых годов прошлого века, это означало для меня серую скуку.

        Серьезные и фальшиво-трагичные дяденьки и тетеньки, вели на сцене умные разговоры периодически заламывая руки, иногда травясь, топясь, стреляясь и не доставаясь никому, но вот как то до самой души все это действо не пронимало.

        Нет, когда в Малом театре, в спектаклях участвовали Мэтры и играли в полную силу, а порой и прикалывались, было интересно, но это было скорее исключение, нежели правило. И уж ни как не казался совместимым с высокими трагедиями Островского, такой легкий жанр, как оперетта. Не совместимы для всех... , кроме коллектива театра Геннадия Чихачева. Для них любой жанр серьезен и возможен!

        Сказать что я был удивлен или поражен, это значит ничего не сказать. Театр поставил оперетту "Без вины, виноватые", далеко не самая худшая пьеса Островского, хотя её столько раз ставили, что эмоции на многочисленных подмостках перешли в некоторую рутинность, но не в этот раз.

        Все началось уже с вешалки. Зрители мирно толпились в вестибюле, когда вдруг в привестибюльном бельэтаже появилось светское общество, а милые девушки в платьях XIX века стали подходить к зрителям и интересоваться когда же приедет поезд с Кручининой, ко мне также подошла красавица со смутно знакомым лицом, и я напрягши память вспомнил, что она подозрительно похожа на юношу собиравшего коноплю в Айтматовских степях и решил что это обычное театральное дежавю (Это была очаровательная Зинаида Громоздина).

        А тут вдруг прямо в толпу зрителей поехал паровоз и стало не до ассоциаций (а паровозов, как я понял за время знакомства с этим театром, в депо имени Г.А. Чихачева, весьма немало).

        Вот такое было начало у спектакля и было оно гораздо ярче и живее чем когда то на Таганке в "Десяти днях". А потом действо перенеслось в зал...

        В первую очередь и в не первый раз аплодирую художникам. Костюмы выше всяческих похвал, прочувствована сама суть оперетты, но оперетточностью и не пахнет и главное есть флер эпохи.

        Очень понравилось решение с платьями местных красавиц, будучи провинциально скромными, их наряды в секунду превращались в феерические костюмы для кан-кана, хотя согласитесь, что кан-кан для Островского это круто... Но в театре Чихачева это было в самый раз и вполне органично.

        Лишний раз убеждаюсь, что описывать спектакли театра Чихачева, это бесполезно, всё равно невозможно переложить на бумагу эмоции полученные там, эти спектакли надо смотреть и смотреть не один раз.

        Кстати некоторые зрители пошли на "взрослые спектакли" познакомившись с детскими спектаклями театра Чихачева и ни сколько не пожалели. Но вернемся к "Без вины, виноватым"...

        У Островского в пьесе воленс-ноленс центральными фигурами в разных постановках становился дуэт Шмага-Незнамов (это ИМХО конечно), все-таки фраза Шмаги - "Мы актеры и наше место в буфете", живет уже третий век и будет жить и дальше, хотя у меня свое мнение о корнях популярности этой фразы, видимо на премьере пьесы в Малом 1884 года, в буфете был такой же отменный коньяк как у Шамиля, так отсюда и пошло.

        Сергей Смолин и Вячеслав Амосов, тут сыграли блестяще, полностью показав суть двух основных театральных масок, комедии и трагедии, как говориться в одном флаконе. Вообще спектакль идет и смотрится на одном дыхании. Когда для актеров каждая роль главная, а для режиссера не существует мелочей, Зритель всегда выигрывает. Еще раз повторюсь, но что как всегда восхищает, так то, что в этом театре все актеры солисты.

        Очень интересным было сценическое решение, когда второй акт начался непосредственно в буфете который вместе с Шамилем (а как же без него) был перенесен в вестибюль, а потом вместо продолжения мелодрамы, пошел фрагмент героико-исторической пьесы (кстати упоминавшийся Островским в другом произведении).

        А зал бурлил эмоциями, и были там и смех и слезы. Это я и называю настоящим Театром. Действие переносилось из оперетты в драму и обратно и это было прекрасно. И еще одно очень интересное решение - две ипостаси главных героев, в юности и годы спустя.

        Был поражен силой воли нашего любимого концертмейстера Ксении, буквально у её ног неоднократно разворачивалась трагическая мизансцена, но смычок в её изящной деснице не нарушил ни одного спиккато.

        И как же восхитительно-вальяжен был Нил Стратоныч, Александра Городецкого.

        Нет, все актеры были как всегда молодцы, но хочу отметить игру Елены Соколовой.

        В театре Чихачева, как я заметил, не принято играть равнодушно, но тут искренность игры была так сильна, что было ощущение что Елена сама в данную минуту, переживает все эти трагизмы в реале, она играла и душой и сердцем. Очень сильно было все показано, единственно на мой взгляд, была несколько высока для персонажа Кручининой, доля аристократизма, который очень явно был виден, но Актрисе виднее как трактовать роль.

        Кстати в театре было много молодежи и им было так интересно, что Дмитрию Юрьевичу, и его очаровательным помощницам почти не пришлось наводить порядок.

        Огромное спасибо коллективу театра, а тем кто еще не видел их работ, вельми рекомендую весь репертуар. Тем более что театр Чихачева полезен не только для души, но и для здоровья. Почему спросите вы? Объясняю...

        Сами знаете как много всего забывают в театральных гардеробных, так вот в гардеробной Театра Геннадия Чихачева, как то забыли инвалидную коляску. То есть инвалид посмотрев спектакль, перестал страдать недугом мешающим ему ходить. Вот она - ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА

        Униженные и оскорбленные, мюзикл или трагедия?

        Итак я расскажу вам о своих впечатлениях от посещения еще одной работы Музыкального театра Геннадия Чихачева - "Униженные и оскорблённые", русский мюзикл А. Журбина, по мотивам романа Ф. Достоевского, автор либретто - В. Вербин

        Скажу сразу, что я не фанат Журбина, но ведь любое музыкальное либретто это просто сосуд и его содержание зависит от работы труппы, и лишь после этого он уже становится либо просто емкостью, либо хрустальным кубком инкрустированным драгоценными смаградами мастерства и яхонтами таланта. Именно в искрящийся хрустальный кубок превратили этот мюзикл Чихачевцы.

        И опять я восхищен костюмами, и мало что выдержан стиль эпохи, так очень тонко в расцветках и фасонах выделяется каждая группа персонажей. И кстати был тот редкий случай, когда цилиндры выглядели действительно элегантными головными уборами, а не шутовскими колпаками как в некоторых иных театрах

        Ну а талант к перевоплощению у Чихачевцев, превзошел все и вся. Я кстати с первого раза даже узнал Евгения Башлыкова в Князе Валковском и Юрия Краснова в Маслобоеве. Вот что делает талант актеров, художников, гримеров, костюмеров и это именно то на чем и стоит настоящий Театр.

        Всё-таки изобразить на сцене истинную "Достоевщину" (в хорошем смысле этого слова) весьма не просто, но и тут Чихачевцы не подкачали. Очень понравилось решение Константина Скрипалева в его работе над ролью Алеши.

        Надо быть очень смелым режиссером, что бы ставя Достоевского, показать на одной сцене и храм, и бордель, но Геннадий Чихачев не испугался и был абсолютно прав. Зрители поняли и оценили.

        Великолепный в своей харизматичности Алексей Городецкий и изящно-трагичная Елена Соколова, как некой соединительной канвой пронзают своими партиями весь спектакль. На мой взгляд именно они олицетворяют здесь флер Достоевского. Это великолепное решение с окошком в верхней части декорации из которого являлись то грозная инфернальность Алексея Городецкого, то нежная грусть Елены Соколовой, оказало на зрителей достаточно сильный эффект.

        Елена Соколова так искренне играла (впрочем как и всегда) юную мать Нелли, что я поймал себя на том, что хотел буквально выйти на сцену и защитить её от милейшего Евгения Башлыкова, так отчетливо и глубоко сыгравшего князя Волковского, внеся в его образ соответствующую отрицательную харизму.

        Ну впрочем, как я знаю это был не первый случай, когда талант Елены Соколовой подвигал зрителей на подвиги. Мне рассказывали, что в одном из детских спектаклей Елена так талантливо сыграла лису, что один юный зритель бросился на сцену спасать от лисы несчастных зверюшек. О эта волшебная сила искусства.

        Надо еще раз добавить огромный респект декорациям. Флер Питера удался с блеском. Мостик через Фонтанку, ростральные колонны... было именно такое ощущение, как когда приезжаешь в Питер и выходишь из Московского вокзала. Эдакое ощущение Невского проспекта.

        И как на этом фоне трагически красиво смотрится ладья Харона - Смита - Городецкого и мать (Елена Соколова) и дочь (Евгения Янковская) идущие рядом по поверхности реки

        Кстати сцена с перевоплощением Нелли в дух так отработана, что зрители даже не заметили, как она умудрилась одновременно быть и на мосту и на реке. Опять был показан высочайший класс.

        Еще одно очень интересное решении, когда в одну из кульминаций, актеры вручили зрителям первых рядов зажженные свечи. Впрочем, не интересных решений в Чихачевке не бывает.

        Возвращаясь к игре актеров (а все актеры играли прекрасно), хочу отдельно отметить игру Юрия Краснова. Его Маслобоев, некая смесь не до конца отрицательного героя, с героем не до конца положительным, этакий Спилейновский Майкл Хаммер - дерзкий, элегантный и немного инфернальный. По крайней мере дамы из зала, глаз с него не сводили. Причем как мне показалось образ Маслова гораздо больше привлек зрительниц, нежели даже прекрасная роль Юрия в "Даёшь оперетту!".

        Еще очень понравились прекрасные театральные хохмы на уровне гэгов. Чего только стоит любовница Маслова меняющая гитару на аккордеон, а аккордеон на контрабас. Или политкорректный медведь у цыган. Ну а наша любимая концертмейстер Ксения в легкомысленном прикиде играющая на скрипке возле ресторанного столика, это вообще супер. Ванесса Мей опять нервно курит в углу.

        Нет это только в Чихачевке, зрители смеются во время пьесы Достоевского, это то что я называю высокий класс. Причем люди также искренне плакали, некоторых пришлось даже успокаивать.

        Ну а главной оценкой этой работы Чихачевцев, были длительные и не прекращающиеся овации

        Ну и конечно коньяк Шамиля был как всегда на высоте !

        И снова Без Вины Виноватые

       Благодаря фортуне, в лице любезного Дмитрия Юрьевича, я еще раз попал на спектакль Чихачевки "Без вины виноватые". Не буду повторять свою прошлую рецензию (по крайней мере не во всем), но про бесподобную работу костюмеров и интересное решение начинать спектакля прямо среди зрителей, превратив вестибюль в сценическую площадку, таки упомяну. А теперь по порядку по хронологии спектакля...

        Губернатор в исполнении Олега Зимина, бесспорный Орел. Чем то он у меня с ассоциировался с генералом Скобелевым, эдакая начальственная харизма вкупе с блестящим мундиром, дала поистине потрясающий эффект. И прошу обратить внимание на роскошную фуражку, складывается ощущение что шилась она не только под роль, но и под конкретного актера. Мне нравится как костюмеры Чихачевки серьезно относятся к головным уборам, а то в иных Академических театрах, исторические головные уборы, производят впечатление картонных.

        Нил Стратоныч Алексея Городецкого опять произвел глубокое впечатление своим блистательным фейерверком вальяжности. Умеет всё-таки Алексей Вячеславович, блеснуть харизмой.

        Перед спектаклем и в антракте зрители много говорили о старой, еще черно-белой экранизации этой пьесы. Той самой где Кручинину играла - Тарасова, а Шмагу - Грибов. После спектакля общее резюме было следующее: Чихачевцы не подкачали и сыграли не то что не хуже классиков, но местами и лучше. Кстати Шмага Вячеслава Амосова, шикарен. Сила таланта Вячеслава такова, что после его фразы "Место Актеров в буфете", хочется все бросить и уйти к Шамилю.

        Очень порадовал сценический дуэт Миловзоров - Коринкина, в прекрасном исполнении Натальи Замниборщ и Евгения Башлыкова. Все очень четко, филигранно и воистину по Островски и Чихачевски одновременно. И даже было почти не обидно за обманутого Нила Стратоныча, так как было понятно, что против этой Коркиной, ему не потянуть.

        Блестяще сыграла Галчиху Людмила Полянская, персонаж получился очень ярким и запоминающимся, впрочем, как и все её работы.

        Ну и конечно блистательная Кручинина Елены Соколовой, сыгранная с талантом и изяществом, так присущими этой прекрасной актрисе. Я уже писал, что роль эту, Елена Соколова играла душой и сердцем. Играла настолько сильно, что эту боль сердца чувствовал весь зал, чувствовал именно душой.

        Так что резюме будет одно: ДА ЗДРАСТВУЕТ ЧИХАЧЕВКА!

        Р.С. Не сомневаюсь, что захочу посмотреть этот спектакль еще раз.

       Если место актеров в буфете, то куда тогда деваться зрителям?

       Я думаю, что мало кто оспорит постулат о том, что пускай если театр и начинается с вешалки, то продолжается он и буфетом тоже. Именно поэтому я ввел в название этого эссе, цитату из пьесы Островского "Без вины виноватые".

        Я хочу поговорить о так известном всем друзьям Чихачевки, буфете Великолепного Шамиля. Но сначала легкий экскурс в историю...

        В большинстве театральных буфетах, увы вольно или невольно вспоминаются Булгаковские строки об осетрине и девушках доливающих воду в самовары. В принципе ничего конкретного, но неприятный осадок иногда остается. Нет, конечно храмы Кулины-Мельпомены в Большом, Малом или Дворце съездов, даже во времена дефицита были на высшем уровне, но вот что всегда не хватало во многих театральных буфетах, это ощущения того, что они именно театральные ну и сервис был как правило не так навязчив, как этого бы хотелось.

        И вот когда я в первые попал в царство уважаемого Шамиля, я ощутил что пришел именно в театральный буфет. Эдакая атмосфера уюта, комфорта, благожелательности и постоянное ощущение того, что сцена рядом и главное чудо еще впереди. И кстати на счет чуда... показатель цена-качество у Шамиля выше всяческих похвал, как было сказано в ИМХОНЕТовской среде за долго до моего посещения Чихачевки - "Это самые большие пятьдесят грамм коньяку в Москве".

        И сервис замечательный. Очереди в её плохом смысле, практически не бывает. Шамиль работает быстро и четко, но если народу становится много, прямо из воздуха материализуется красивая девушка и процесс продолжается с такой же динамикой.

        Очень по домашнему выглядит то, что все зрители сами приносят использованные приборы на столик в углу, с не броским объявлением. Причем абсолютно добровольно.

       Любезный зритель Чихачевки, перед спектаклем иль в антракт

       Тебе в буфете театральном, его хозяин будет рад

       Всё есть в корзине Мельпомены, нарезка, пирожки и фрукты

       Конфеты, чай, печенье к чаю и всевозможные продукты

       Есть соки, кофе превосходный, в нем сливки жемчугом сияют

       Самса безмерно аппетитна и ароматом поражает

       Варенье в выпечке рубином, блестит притягивая взгляд

       Сыр янтарем желтеет ярко, безмерно сладок шоколад

       И ветчина на бутерброде, лежит как розовый бутон

       Все приготовлено отменно и слово СВЕЖЕСТЬ, тут закон

       Ну а для зрителей по старше, еще заманчивая весть

       Ведь на вечерних представленьях, не только чай в буфете есть

        Кстати в спектакле "Без вины виноватые", где так блистает несравненная и очаровательная Елена Соколова, в антракте, по воле режиссера зрители и актеры оказываются на общем пространстве и туда же перемещается Шамиль с корзинами переполненными яствами и питием. И все это очень оживляет спектакль.

        И прекрасно себя чувствуют в этом буфете все, кто туда заходят (и даже гусары).

        Так что огромное спасибо Шамилю за хорошее настроение, прекрасный коньяк и истинно театральный дух его заведения и продолжу я это эссе, полной версией своей эпиграммы посвященной Буфету Чихачевки и его командиру Шамилю...

        Вот это театр, Который построил Геннадий Чихачев

        А это сцена, которая центром является важным и главным В театре который построил Чихачев

       А это рабочие сцены Которые строят миры для спектаклей на сцене Которая центром является важным и главным В театре который построил Геннадий Чихачев

       А это Актеры, которые играют на той самой сцене Которая центром является важным и главным И на которой рабочие сцены, строят миры для спектаклей В театре который построил Геннадий Чихачев

       А это гримеры и костюмеры Которые Актеров готовят к сцене Той самой что центром является важным и главным где строят миры для спектаклей рабочие сцены В театре который построил Геннадий Чихачев

       А это оркестр Который играет актерам, которых готовят гримеры и костюмеры Для спектакля на той самой сцене которая центром является важным и главным И на которой рабочие сцены строят миры для спектаклей В театре который построил Геннадий Чихачев

       А это зрители Которые приходят смотреть на актеров которых готовят гримеры и костюмеры Для спектакля на той самой сцене которая центром является важным и главным И на которой рабочие сцены строят миры для спектаклей И где играет оркестр сей знатный В театре который построил Геннадий Чихачев

       А это Шамиль Хозяин буфета прекрасного Где зрители пьют коньячок под самсу настоящую А после идут смотреть на актеров которых готовят гримеры и костюмеры Для постановке на сцене важной и главной На которой рабочие сцены строят миры для спектаклей И где играет оркестр Маэстро блестящий В театре который построил Геннадий Чихачев Уффффффффффф...

       "Плаха" театра Геннадия Чихачева.

       Плаха. Мюзикл по Чингизу Айтматову... Это здорово! Звери, в отличие от людей, своих не распинают... Именно этой цитатой из либретто, я назвал свою рецензию на спектакль Ставить на сцене роман, тем более роман знаковый, это очень трудно, вернее практически невозможно, но для коллектива театра Чихачева, невозможного на подмостках нет. Это я понял посмотрев спектакль "Плаха", официально жанр этого спектакля называется мюзикл-притча, но ощущения от просмотра гораздо сложнее. И да простят меня фанаты Айтматова, но трактовка театра Чихачева, мне показалась сильнее самой книги.

       Начать свой рассказ, я хочу с костюмов. За костюмы 10+ по десятибалльной шкале. Иногда создается впечатление, что костюмы играют вместе с актерами. Костюмы волков, ручной работы, описать невозможно, это надо видеть, ну а инфернальный костюм Пилата, пусть и не канонический, да вкупе с игрой Григория Захарьева, вообще нечто.

       Создается впечатление, что каждая сцена - это отдельный спектакль, но не конгломерат, а одно целое. Лишний раз убедился, что Чихачевская школа, это абсолютное понимание того, что в Спектакле мелочей не бывает, как и не бывает второстепенных ролей, все актеры играли в полную силу и безмерно талантливо, что не в коей мере не умаляет прекрасную работу по главной теме, Константина Скрипалева и очаровательной Евгении Янковской (Как же ей идет электроскутер).

        Все сцены и планы вельми хороши, но хочу выделить "волчью" тему и восточный базар. Волчья стая, тут это некий микрокосм. Волки тут некая смесь жизненной философии и мудрости природы.

        Ну а Базар великолепен и воистину Восточен, типажи сочны и ярки, все торговцы Ходжи Насреддины, а торговки - восточные гурии и когда на базаре появляется милиционер, удивляешься диссонансу и начинаешь ждать, когда же появятся стражники султана, посадят милиционера в мешок и заставят его кричать - "Тот кто носит медный щит, тот имеет медный лоб", кстати Валерий Семенов, так четко играл мента, что позже, уже хотелось что бы им занялись не стражники Султана, а ССБ МВД РФ.

        Очень проникновенно сыграл Волченка Вадим Поповичев, я бы даже сказал пронзительно, особенно это стало ясно, когда его линию в спектакле пресекли браконьеры. Волченка стало не хватать, и многие зрители даже прослезились. Ну и конечно и самая очаровательная и грациозная Акбара из Айтматовской Стаи, в исполнении прелестной Елены Соколовой

        По традиции театра, актеры порой играли несколько ролей в одном спектакле, но хочу выделить некоторые из них....

        Евгений Башлыков потрясающе сыграл Гришана, пахана анашистов. Актер настолько проникся ролью, так сильно играл, что, когда по ходу действия он оказался рядом со мной, я даже почувствовал флер опасности.

        Кстати, зрителям очень повезло что спектакль давали на малой сцене, камерность, только усилило впечатления.

       Варнава был на сцене буквально несколько минут, но Юрий Красов заставил отложиться его образу в памяти. А Птица - Людмилы Городецкой, олицетворяла своей красотой и изяществом Совесть и Милосердие, по крайней мере я так понял её трактовку этого персонажа.

        И конечно меня опять восхитила своей игрой Татьяна Петрова. Он играла пожилую забавную докторшу, вроде бы почти водевильный образ и вдруг как ушат холодной воды, рассказ про то как НКВД приходили за её дедушкой. И сразу образ меняется на порядок. Образ немолодого человека, много плохого повидавшего в жизни, но оставшегося добрым к людям.

        Нет, бесполезно перечислять всех актеров и все нюансы постановки, надо просто прийти и посмотреть спектакль. Единственно что еще раз скажу - РУССКИЙ ТЕАТР ЖИВ!

        Ну что еще добавить... Дмитрий Юрьевич сидел за пультом, какой я раньше видел только на подводной лодке и управлял многотонными механизмами сцены и судя по тому, что актеры на него испуганно не косились, они полностью доверяли его мастерству, и как благожелательно было сказано профессором культурных наук: "Оказывается в театре Чихачева, есть специально обученный Машинист"

       Как всегда, в течении спектакля за сценой, а в финале лично, нас порадовала виртуозным вдохновением своего смычка, наша любимая концертмейстер Ксения

        И конечно отдельное спасибо великолепному Бармену Шамилю, чей сервис и коньяк, как всегда выше всяких похвал. Не зря всё-таки наш друг Леверлин, уважительно прозвал его Арчибальд Арчибальдович

        И снова Плаха

       Честно говоря, идучи на Плаху второй раз я испытывал некоторую тревогу. Спектакль уже далеко не премьерный и во многих театрах актеры со временем меняют премьерный пыл, на некоторую рутинность, так бывает во многих театрах... но не в Чихачевке!

        Уже через какое то время я забыл, что уже видел этот спектакль и смотрел его как будто в первый раз. И это конечно не в последнюю очередь благодаря прекрасной музыке и её профессиональному исполнению.

        Ингу в этот раз играла Наталья Репич и её трактовка Инги несколько отличалась от исполнения Евгении Янковской, но естественно не во вред роли. Просто были несколько иные оттенки и полутона, но Инга уже смотрелась несколько по иному, но не менее искренне.

        Ну Константин Скрипалев естественно выше всяких похвал и у многих его зрительниц не только сентиментально, но и я бы сказал благосклонно блестели глаза.

        И так же, как и на премьере была стремительно пластична, Алена-Ленька Зинаиды Громоздиной.

        И великолепный грустный юмор доктора Бромберг, как всегда талантливо явила зрителям прекрасная актриса Татьяна Петрова.

        И снова поразил Алексей Городецкий, как он всё-таки умеет заполнять своим персонажем всю сцену, вот это и называется настоящая артистическая харизма. Честно говоря, его образ пастыря был на столько убедителен, что хотелось подойти и в чем-нибудь покаяться.

        И еще раз и еще раз восхитился работой Чихачевских костюмеров. Григорий Захарьев безусловно очень талантливый Пилат, но в своем костюме он был еще 'Пилатистее' настоящего Пилата (мне тут правда по секрету рассказали что трактовка костюма несет не только древнеримские аспекты, но профессионалам виднее).

        А Восточный базар своей зрелищностью не уступал настоящему.

        И как были очаровательны суслики и сайгаки. Так и хотелось их защитить от браконьеров.

        Ну а Стая волков, это безусловно нечто. Бешенная энергетика вкупе с поражающими воображение костюмами и ярко выделяющиеся Вожак Сергея Смолина, органично влившегося в эту роль и блистательная Акбара Елены Соколовой, со своей бездной грации, изящества и творческой энергии. В какой бы роли Елена не играла, она везде разная, одинаков только талант, с которым она работает над ролью. И пронзительный образ волчонка, в прекрасном исполнении Вадима Поповичева.

        Опять удивил, в хорошем смысле этого слова Юрий Красов. Его Варава снова зацепил яркостью образа, не смотря на краткость этой сцены, ну а Красовский - Обер просто излучал некие эманации опасности.

        В этот раз я понял что не совсем правильно трактовал спектакль после первого просмотра. Я тогда вывел для себя главной концепцией спектакля, Айтматовскую фразу: 'Звери, в отличие от людей, своих не распинают', но спектакль всё-таки гораздо глубже.

        Тут очень серьезно прописана опасность Зла, захватывающего людские души. Тут пожалуй подойдет ещё одна цитата: 'Не хочешь верить в Христа - не верь, не хочешь верить в Магомета - не верь, но тогда придет Дьявол и заставит верить в себя.

        И очень сильно и талантливо тут сыграли главные отрицательные герои: Гришан - Евгения Башлыкова, Обер - Юрия Красова и безусловно Милиционер Валерия Семенова. Валерий сыграл блестяще, у него даже моторика была милицейской. Все мои друзья смотревшие спектакль, это отметили.

        Кстати, когда ребята изображали пьяных, это было гениально. Театральные байки гласили, что в старых театрах на сцене для реализма нужна настоящая водка, но не для Чихачевцев. Очень сложно играть пьяного будучи трезвым, но им это удалось. Правда как честный человек скажу об одной небольшой, но увы накладке... Бутылки были вызывающе звонко пусты, мелочь конечно скажете вы, но вот я уже как то привык, что в Чихачевке мелочей не бывает.

        А общее резюме будет такое - Все актеры как всегда были на высоте и играли в полную силу.

        Когда после спектакля, в опустевшем вестибюле я еще раз узрел громаду гидравлических площадок (которой так профессионально управлял Дмитрий Юрьевич), то в реале осознал, какой всё-таки гигантский и поистине неподъемный труд, лег на плечи рабочих сцены. Тех самых незаметных зрителю тружеников, без которых нет Театра.

        Ну и как всегда огромный респект Шамилю.

       И вот снова Чихачевка, снова "Плаха".

        Я уже писал о Плахе, но после нового просмотра есть и новое видение. Итак начинаю по порядку...

       Что очень обрадовало (но не удивило), что актеры играли так же с полной отдачей, как на премьере и на последующих спектаклях. Никакой замыленности, никакой рутинности. Чихачевцы как всегда играли и сердцем и душой. И кто в первую очередь порадовал, так это Волки, Волки и еще раз Волки.

        Когда мимо первого ряда партера проносится Стая и зрители ощущают воздушный вихрь, это описать невозможно, это надо ощущать.

        Пластика, Сила и Энергия, замешанные на таланте. Это безусловно одна из главных находок в этом проекте. Акбара Елены Соколовой, Тайчшанар Сергея Смолина и Волчонок Вадима Поповичева, на мой взгляд стали еще ярче, чем раньше. И после клича, "Гоним Сайгаков в лощину", чем то мне эта Стая ассоциировалась с нашими ребятами из прошлой жизни. Ох и гоняли же мы врагов Социализма по лощинам и весям, аж вспомнить приятно

        Акбара очаровательной Елены Соколовой, это вообще отдельная песня. Грация, изящество, талант, все в одном флаконе. Во время сцены с убитым волчонком, многие зрители реально прослезились. Всё-таки опять и опять хочу отметить силу таланта этой прекрасной актрисы, её уникальный голос и мощную энергетику. Её эмоциональный настрой, чувствуется в зале буквально физически.

        Пилат Григория Захарьева, был абсолютно Булгаковским, этот образ был показан чрезвычайно ярко, я бы даже сказал забирает.

       Наконец увидел трактовку Людмилы Полянской, образа доктора Бромберг. И вы знаете, прекрасная работа. Но споры зрителей, кто мол лучше в этой роли, Полянская или Петрова, считаю не совсем этичными. Обе актрисы трактовали этот образ по своему и у обеих это прекрасно получилось, так что на мой взгляд, надо смотреть обе трактовки.

        И как всегда, на каждом Чихачевском спектакле, восхищаюсь костюмами. Кстати в этот раз обратил внимание на костюмы ликторов с элементами фашин. Отличное решение, как и аксессуарность костюма Пилата.

        Чем славна Чихачевка, что в их серьезных работах, при повторных просмотрах, для зрителя проявляется вдруг более глубинный смысл действия. И да простят меня авторы, я сделал определённые выводы по подспудной сути спектакля. Это все конечно ИМХО и я глубоко извиняюсь перед Геннадием Чихачевым, Чингизом Айтматовым и Михаилом Булгаковым, но тем не менее выскажусь...

        Схема социума в сюжете простая и страшная: Стая и Стадо, Вожаки, Святые и одиночки. Последние две классификации подвергаются давлению и преследованию и если они не примыкают к какой то трибе, то практически обречены на гибель. Классификация Добра и Зла тут несколько расплывчатая.

        Ну с Пилатом все уже не раз обсуждалось, он и орудие рока, и жертва и палач в одном флаконе. Возьмем Владыку, который будучи вроде бы сторонником Добра, тем не менее обрекает Авдия на гибель, хотя потом в этом и раскаивается.

        Или скажем Обер... С одной стороны убийца Волченка и Авдия, с другой стороны взял Авдия в свою бригаду, что бы дать ему подзаработать, и будучи при этом в принципе искренним (тут конечно еще сказывается артистическая харизма Юрия Красова, который играя отрицательных героев, за счет своего обаяния, делает из любого Варавы, не совсем уж плохого человека).

        Как и нарко-банда Гришана, без какой то задней мысли, принявших Авидия в сборщики травы.

        Но что объединяет Владыку, Обера, Гришана и кстати Пилата. Кем бы они не были, Вожаками или Пастырями, тот из их стада, паствы, стаи, кто отходит от основной линии подлежит Каре. Вот такая получается диалектика. И вывод кстати напрашивается сам - что бы противостоять Злу, нужна Вера и человек верующий, победит Зло, пусть даже и пав в бою с ним. Ведь в спектакле Плаха в финале так или иначе побеждает Добро, то есть те из людей, которые своих не распинают и Волки, которые своих не распинают никогда, пусть в горе, но оказываются по одну сторону баррикад.

        Вот такое вот ИМХО.

       Пилат и Владыка, Янус?

       Снова Чихачевка возвращает нам свои шедевры. На новой сцене, новая редакция Плахи. Поверьте, это стоит посмотреть.

        То что сценическое пространство стало больше это самое малое из того что изменилось на сцене, главное в новых трактовках.

        Владыка и Пилат, это по сути один человек. Это решении поражает и ведь правда, что отправляя на смерть Христа и Авдия и тот и другой испытывают сомнения и муки совести. Очень ярко, очень отчетливо, с реальной болью сердца, сыграл эти роли Юрий Красов, и пожалуй тут более уместно сказать не сыграл, но прожил на сцене.

        Очень интересно смотрелось решение Геннадия Чихачева, о введении в состав анашистов еще одной девушки. Её феерично отыграла очаровательная Евгения Янковская, эдакая Красная шапочка, ушедшая в пиратки.

        Еще один из вновь сформированных сценических моно-тандемов, это Гришан и Мент, их сыграл, будучи так сказать един в двух лицах Евгений Башлыков, и если Гришана он играл и раньше, то его Мент буквально поражает отрицательным флером, гораздо более сильным, чем у его предшественника по этой роли. А так все было как всегда, по Чихачевски талантливо и красиво. И обаятельнейшая доктор Бромберг Людмилы Полянской, Восточный базар и ветер от проносящихся Сайгаков и Стаи. И органично входящая в спектакль музыка, послушная волшебной дирижерской палочке Маэстро. И конечно как всегда в финале бесконечные зрительские овации. Браво Чихачевка!

        Плаха с точки зрения социальной философии

        25 июля 2011 года состоялась премьера мюзикла-притчи Александра Кулыгина по одноимённому роману Чингиза Айтматова "Плаха". Три года идет этот спектакль, идет при постоянном аншлаге, и, что характерно, не повторяется. Нет, на любую работу Геннадия Чихачева, сколько не ходи, всё равно смотришь как в первый раз, но тут иное. Любой спектакль подвергается постоянной огранке, и каждый раз зрителю представляются хоть чуть-чуть, но иные штрихи, и в сценическом антураже, и в действии, и, естественно в исполнителях. Но сейчас я хочу поговорить, о, так сказать, подспудных глубинах данной работы.

        Плаха, это многоуровневая и многослойная книга, но, в принципе, не театральная, и в том и заслуга коллектива Чихачевцев, что они сделали именно этот и именно такой спектакль, и, как всегда, сделали невозможное.

        Чихачевцы прошли Островского, Толстого, Достоевского, и каждый "тяжелый" классик оставляет следы и даже шрамы в душе, тех, кто работает над сюжетом и образами. И в Плахе данный опыт и послевкусие таких спектаклей, как "Без вины виноватые", "Анна Каренина" или, скажем, "Униженные и оскорбленные", весьма пригодился. И если Чихачевцы уже давно привыкли играть душой, то в "Плахе" они играют душой особенно. Кстати, тут некоторые второстепенные вроде бы персонажи, несут, на мой взгляд, гораздо более серьезный статус, чем указано в афише. Горин в свое время сказал мне, что в его Тиле главный герой отнюдь не Тиль, но Рыбник. Ибо именно Рыбник является орудием Судьбы. Так и в "Плахе", на мой взгляд, плохой-хороший человек Ленька несет в себе некий фатум, меняющий судьбу Авдия. Ведь именно после знакомства с Ленькой, он ступает на путь, приведший его к Вечности. Или просто именно так своим талантом акцентировала эту роль Зинаида Громоздина.

        Айтматов вкрадчиво дает читателю возможность делать выводы, а вот Чихачев воюет, он буквально тычет зрителя лицом в страшную истину очевидности - наркотики это смерть для всех, кто к ним прикасается, гибель души или смерть тела, но смерть всегда. Эдакий выпад со сцены стилетом социальной философии, достающим до сердца зрителя.

        Я видел реакцию молодежи на этот спектакль, и она мне понравилась.

        Органично совмещаются образы Авдия и Христа, а вот остальные сценические тандемы звучат нарочито резко, и это прекрасно.

        То, что Епископа и Пилата играет один человек, а Мента и Гришана - тоже, несет очень глубокий философский смысл (ИМХО). Так сказать, Гаммельская эстафета судьбы. Юрий Красов и Евгений Башлыков тут мастерски бесподобны.

        И сквозь тяжкую канву специфики социального познания идут проблески Любви (Инга, Натальи Репич) и безмерного Человеческого Добра (доктор Бромберг Людмилы Полянской и Татьяны Петровой). А вихрь, проносящейся волчьей стаи, несет оттенок неизбежности Судьбы, которую, впрочем, всегда может прервать пуля.

        Главная же фабула тут (на мой взгляд, естественно), состоит не только в том, что Звери своих не распинают, а и в том, что человек, преступивший добро в пользу зла, (а наркотики - это, безусловное зло), перестает быть и человеком, и зверем. Он становится слугой Тьмы. Это ясно показано тем, как в трагическом финале объединились в общем горе Человек и Волк.

        И вот еще что скажу напоследок... Булгаковщина (в хорошем смысле) в спектакле присутствует. Вот такие мысли после десятого посещения спектакля.

       *По сценарию доктор Бромберг, кормит выздоравливающего Авдия гуляшом.

       А Берроуз то и не знал...

        Говорят, что Берроуз написал эту вещь из зависти к Киплингу, а еще был слух, что сам Киплинг написал викторианскую пародию на себя, но это все лирика, и, давайте, все-таки перейдем к рецензионной прозе, но сначала немного стихов...

       Прелестна Джейн,Тарзан брутален

       А Львица грозно-грациозна

       В Арно влюбилась Эсмеральда

       И это право все серьезно

       Обречены Керчак с Теркозом

       И голос Калы, так трагичен

       Без вожака осталась стая

       Уильям право беспринципен

       Убит зачем то боцман Снайпс

       Вы звери господа, вы звери

       Но Чихачевка манит вновь

       Её опять раскрыты двери

       Профессор Портер с миссис Хадсон

       Ведут крутую пикировку

       Скорей туда, где джунглей шум

       Я выбираю Чихачевку

        Посмотрел я прогон - генеральную и премьеру, и прямо не знаю, что сказать... слишком много впечатлений и эмоций. Начну тогда, исходя из списка ощущений...

        Музыка, либретто и режиссура, как всегда филигранны и блестящи, но это характерно для Чихачевки. Все время ощущается гигантский, буквально физический труд всего коллектива. Серьезный подход к работе - это визитная карточка Чихачевки.Как всегда отдельная песня - это костюмы. Великолепные ансамбли бесподобной миссис Хадсон, бешено элегантные костюмы гостей на помолвке, костюмы львиц, сидевшие, как вторая кожа. Единственное, что слегка резало глаз, так это неуставные головные уборы французского десанта, но, думаю, кроме меня этого никто не заметил. Великолепная игра актеров затмевала все. А теперь об актерских работах...Очень порадовал Сергей Рязанов, которого зрители открыли для себя как великолепного солиста, с поистине потрясающим голосом.Как всегда согрела и поразила талантливая многоплановость Юрия Красова, сыгравшего в одном спектакле Керчака и д Арно, в шкуре Керчака я сначала его даже не узнал. Ведь кажется, куда уж больше, но с каждым спектаклем и без того не малый талант Юрия уверено идет по восходящей. Великолепная и феерическая Эсмеральда Татьяны Петровой и Ирины Химиной, прекрасная трактовка прекрасных актрис. Ведь, казалось бы, эпизодическая роль, а как они блеснули. И для них это неудивительно. Шикарное решение с цветом кожи. Я сначала даже не узнал Петрову. Ну, а миссис Хадсон блистательной Людмилы Полянской, кометой пронеслась через весь сюжет. Её роль в спектакле, как и всегда, была событием.

        Сам ввод Конандойлевского персонажа - это блестящее решение, и её флейта подчас была осью, вокруг которой вращался спектакль.Вельми понравились авантажные пираты под руководством боцмана Снайпса - Башлыкова, все-таки Евгению Башлыкову очень удаются отрицательные роли, причем, он никогда не повторяется. Жалко, бунтовщики слишком быстро использовали черную метку. Очаровательно блеснула новая актриса труппы Наталья Кармелюк, вижу большие перспективы для её оперного голоса. А великолепнейший профессор Портер Олега Зимина своей элегантно-серьезной комичностью как всегда покорил зал. И был опять же, как всегда, зело элегантен. Очень удачным было решение поставить на роль Уильяма Вадима Поповичева и Антона Фадева. Настоящие киплинговские джентльмены: циничные и элегантные от кончиков ногтей до курка карабина.А эти бесподобные львицы Анны Альт и Натальи Замниборщ. Изящество, грация, и все это вкупе с пылающей харизмой инфернальности и чудесным вокалом.И как волновала душу Джейн Натальи Репич и Натальи Ребровой. Трагизм и нежность, изящество и красота, и плюс к этому - прекрасный вокал.Ну, а Тарзан Константина Скрипалева может вызывать только восхищение и еще раз восхищение. Профессиональная чихачевская многоплановость солистов этого прекрасного театра уже привычна зрителям, но в роли Тарзана, Константин превзошел самого себя. Ведь и на репетициях, и на прогонах, и на премьере, при огромных физических нагрузках у него ни разу не сбился голос, когда в перерыве репетиции Константин зашел к Шамилю в костюме Тарзана, тарзановской же походкой и с кинжалом, я автоматически стал искать на поясе кобуру Стечкина. Одним словом, Волшебная сила искусства.Органично сложенный сюжет, юмор, блеск костюмов, талантливая игра актеров, и музыка, и еще раз музыка. Владимир Качесов, Лев Яковлев и Владимир Янковский высыпали на сцену сверкающую мозаику своего труда, а Геннадий Чихачев сделал из этого блестящего конгломерата драгоценный кристалл, который и называется НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР. И это так!Прошу уважаемых зрителей не расстраиваться из-за отсутствия хеппиэнда, ибо после спектакля Тарзан таки женится на Джейн, они вернутся в Африку и у них будет сын. А Берроуз-то и не знал.... Говорят, что Берроуз написал эту вещь из зависти к Киплингу, а еще был слух, что сам Киплинг написал викторианскую пародию на себя, но это все лирика, и, давайте, все-таки перейдем к рецензионной прозе...Посмотрел я прогон - генеральную и премьеру, и прямо не знаю, что сказать... слишком много впечатлений и эмоций. Начну тогда, исходя из списка ощущений... Музыка, либретто и режиссура, как всегда филигранны и блестящи, но это характерно для Чихачевки. Все время ощущается гигантский, буквально физический труд всего коллектива. Серьезный подход к работе - это визитная карточка Чихачевки.Как всегда отдельная песня - это костюмы. Великолепные ансамбли бесподобной миссис Хадсон, бешено элегантные костюмы гостей на помолвке, костюмы львиц, сидевшие, как вторая кожа. Единственное, что слегка резало глаз, так это неуставные головные уборы французского десанта, но, думаю, кроме меня этого никто не заметил. Великолепная игра актеров затмевала все.А теперь об актерских работах...Очень порадовал Сергей Рязанов, которого зрители открыли для себя как великолепного солиста, с поистине потрясающим голосом.Как всегда согрела и поразила талантливая многоплановость Юрия Красова, сыгравшего в одном спектакле Керчака и д Арно, в шкуре Керчака я сначала его даже не узнал. Ведь кажется, куда уж больше, но с каждым спектаклем и без того не малый талант Юрия уверено идет по восходящей. Великолепная и феерическая Эсмеральда Татьяны Петровой и Ирины Химиной, прекрасная трактовка прекрасных актрис. Ведь, казалось бы, эпизодическая роль, а как они блеснули. И для них это неудивительно. Шикарное решение с цветом кожи. Я сначала даже не узнал Петрову.Ну, а миссис Хадсон блистательной Людмилы Полянской, кометой пронеслась через весь сюжет. Её роль в спектакле, как и всегда, была событием. Сам ввод Конандойлевского персонажа - это блестящее решение, и её флейта подчас была осью, вокруг которой вращался спектакль.Вельми понравились авантажные пираты под руководством боцмана Снайпса - Башлыкова, все-таки Евгению Башлыкову очень удаются отрицательные роли, причем, он никогда не повторяется. Жалко, бунтовщики слишком быстро использовали черную метку.Очаровательно блеснула новая актриса труппы Наталья Кармелюк, вижу большие перспективы для её оперного голоса.А великолепнейший профессор Портер Олега Зимина своей элегантно-серьезной комичностью как всегда покорил зал. И был опять же, как всегда, зело элегантен.Очень удачным было решение поставить на роль Уильяма Вадима Поповичева и Антона Фадева. Настоящие киплинговские джентльмены: циничные и элегантные от кончиков ногтей до курка карабина.А эти бесподобные львицы Анны Альт и Натальи Замниборщ. Изящество, грация, и все это вкупе с пылающей харизмой инфернальности и чудесным вокалом.И как волновала душу Джейн Натальи Репич и Натальи Ребровой. Трагизм и нежность, изящество и красота, и плюс к этому - прекрасный вокал.Ну, а Тарзан Константина Скрипалева может вызывать только восхищение и еще раз восхищение. Профессиональная чихачевская многоплановость солистов этого прекрасного театра уже привычна зрителям, но в роли Тарзана, Константин превзошел самого себя. Ведь и на репетициях, и на прогонах, и на премьере, при огромных физических нагрузках у него ни разу не сбился голос, когда в перерыве репетиции Константин зашел к Шамилю в костюме Тарзана, тарзановской же походкой и с кинжалом, я автоматически стал искать на поясе кобуру Стечкина. Одним словом, Волшебная сила искусства.Органично сложенный сюжет, юмор, блеск костюмов, талантливая игра актеров, и музыка, и еще раз музыка. Владимир Качесов, Лев Яковлев и Владимир Янковский высыпали на сцену сверкающую мозаику своего труда, а Геннадий Чихачев сделал из этого блестящего конгломерата драгоценный кристалл, который и называется НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР. И это так!

        Прошу уважаемых зрителей не расстраиваться из-за отсутствия хеппиэнда, ибо после спектакля Тарзан таки женится на Джейн, они вернутся в Африку и у них будет сын.

        А кто будет испытывать ностальжи по этому прекрасному спектаклю, почитайте мой приквел - "Новые приключения Миссис Хадсон"

        Славянская сказка для взрослых

        И опять Геннадий Чихачев удивил своих зрителей. После Плахи и Анны Карениной, мы конечно ждали очередных новаций и прорывов, но "Три богатыря", это вспышка сверхновой на театральном небосклоне. Сейчас, когда театральные ценности резко развернулись в бездуховность и безыдейность, театр Чихачева опять всех удивил. Сказка для взрослых со славянским подтекстом это весьма смелый и нужный шаг, особенно сейчас. Патриотизм и призыв к единению славянства, это сейчас редкость в театре. А теперь о самом спектакле...

       Писать буду по порядку восприятия...

       Сразу завоевали симпатии зрителей, абсолютно очаровательные русалки, а когда в процессе они предстали в виде неких актиний, восхищение общей работой актрис и костюмеров вообще зашкалило. Еще раз скажу, что костюмеры Чихачевки, как всегда на высоте. У меня язык не поворачивается назвать группу русалок-селянок массовкой. Это профессиональная и талантливая работа, где группа индивидуальностей, благодаря грамотной режиссуре сливается в прелестный ансамбль. Очень понравились Ведьмы. Эдакая изящная инфернальность с Шекспировским подтекстом. Тот самый штрих присущий старым советским сказочным кино, когда отрицательные герои ярче некоторых положительных. Анна Альт, Людмила Городецкая и Ирина Химина, были воистину бесподобны.

        Отлично прошли в теме Леший и Баян, Антон Фадеев и Константин Барышников буквально покорили зрителей, и антуражем, и текстами. И красной нитью, скрепляющей сюжет, через весь спектакль прошла блистательная Людмила Полянская, её талант и темперамент, были как всегда на высоте

       Три богатыря были как с картины Васнецова, и в четкости прописанности персонажей, Чихачев весьма оригинально дал богатырям национальность. Добрыня с Украины, Алеша - Беларусс и Илья соответственно Московит. Илья Юрия Красова был настолько вельми великолепен и могутен, что одна зрительница в конце спектакля всплеснув руками посетовала, ну мол почему Илья остался без бабы и мне как джентльмену пришлось успокоить даму, намекнув, что учитывая обилие среди персонажей пейзанок и русалок, Илья без бабы не останется.

        И естественно над спектаклем царила музыка композитора Владимира Качесова. Хор и балет буквально растворились в ней (и что очень грело, танцевальных и хоровых моментов было много), а главная музыкальная тема - Гоей Славяне, Гой Сварог, буквально будоражила кровь. Еще хочу заметить, что музыка, костюмы и декорации привносили некий ностальгический флер старых работ Роу. Наталья Репич (Василиса) и Наталья Реброва (Самовила) были поистине сказочными принцессами.

       И опять была безмерно велика работа декораторов и рабочих сцены. Дракон был настолько великолепен и страшен, что некоторые зрители явно его побаивались, ну а сцена с десницей Святогора это было вообще нечто.

        В общем, говоря ученым словом, резюмирую. Браво Чихачевцы.

       Три богатыря опять и снова

       Ну вот снова или вернее опять Чихачевские Три богатыря. Опять повторюсь... Только в хорошем театре, один и тот же спектакль, можно смотреть не первый раз и всякий раз чувствовать себя на премьере.

        Безусловно ярчайшим событием был знакомство с автором этого мюзикла, композитором Владимиром Качесовым. Владимир оказался очень интересным человеком и вдобавок историком, серьёзно занимающимся Славянской историей. У него огромные планы, что весьма радует меня как зрителя.

        Спектакль как всегда прошел на ура, и были овации, и снова зрители выходя из театра напевали мелодии Качесова.

        Алешу в этот раз играл Вадим Поповичев и трактовка была несколько иная, но все в тему.

       Богатыри были по обыкновению антуражны, но вот что я заметил. Костюмеры и реквизиторы Чихачевки, это всегда высокий класс работы, и что мне особенно нравится, у них нет и не бывает мелочей. Так вот (мне право стыдно как офицеру, что я это поздно заметил), у богатырей были стандартные солдатские "Сидоры", вещмешки состоящие в амуниционном списке русской армии уже больше ста лет. Как это всё-таки символично, Русские былинные богатыри с солдатскими вещмешками. Преемственность идущая из сказки в реальность.

        И очаровательны были княжна Наталь Репич, русалки и пейзанки, и инфернально прекрасны ведьмы: Людмила Городецкая (увы играющая на этой сцене последний раз), Анна Альт и Ирина Химина), и харизматичен Князь (Олег Зимин ), и как всегда восторг зрителей вызывали Баян (Антон Фадеев ) с Супругой ( Людмила Полянская) и Леший (Константин Барышников).

       В общем все были молодцы.

       Со мною на этом спектакле был наш друг Леверлин. Ему очень понравились Ведьмы, но когда я его спросил какая больше всех, он смутился и ничего не ответил. Но почему то стал напевать под нос партию Гадюкиной из спектакля "Даёшь оперетту!". Такой таинственный.

        И снова Три богатыря

       И вот вновь и снова, я посмотрел бестселлер потрясший театральную Москву, Славянский мюзикл "Три богатыря" В. Качесова, в театре Геннадия Чихачева. Ну что сказать... За прошедшее после премьеры, спектакль так сказать окреп и набрал драйва, что ли. И так всегда прекрасная игра Чихачевцев, стала еще органичнее. Богатыри стали еще мужественнее (Илья Муромец, Юрия Красова, так вообще заматерел), княжна и русалки еще очаровательнее, ведьмы еще блистательнее и инфернальней, ну а Дракон мобильнее и вообще шустрей. И Чихачевский Дракон, как и Шварцевский, тоже имеет человеческую ипостась. То есть когда Дракон в штатском, это Сергей Локаленков. Кстати Дракон постоянно производит поражающее впечатление на зал, дети побаиваются, а одна зрительница воскликнула в восхищении: ?Какой же у него хво-о-о-о-ст, вот бы потрогать!!!?

       И всё-таки фирменный стиль Чихачевцев, это растворение в музыке, и себя, и спектакля, и зрителей. Оркестр Владимира Янковского, был как всегда на высоте. Но хочу поговорить о зрителях...

        На спектакле присутствовало три поколения зрителей, так сказать Отцы, Дети и Внуки. Что показательно, некоторые начали ходить в Чихачевку, еще детьми, так и продолжили традицию. Они по разному реагировали на эпизоды спектакля, но две линии вызывали общее одобрение, это бесподобный дуэт Боян -Жена Бояна (Антон Фадеев,засл. артистка России Татьяна Петрова и засл. артистка России Людмила Полянская) и песня Гой-гой!

        Всё-таки работы Геннадия Чихачева, простыми не бывают по определению. Всегда есть подоплека, всегда присутствует некий не случайно заложенный смысл, и что мне нравится, смысл как правило патриотического и духовного плана. В Трех богатырях не навязчиво проводится тема единения Славянства, важность наших культурных и духовных ценностей. Вред преклонения перед Западом. Причем нет прямого декларирования этих постулатов, а лишь множество штришков, из которых в процессе спектакля и складывается в подсознании зрителя общая картина.

        Обратил внимание на один момент... Когда богатыри чуть было не сцепились в серьезной драке, харизматичнейший Олег Зимин, в княжеском обличии, одним жестом навел порядок. Мол, ребята, кто бы кем тут не был, чи казак Киевский, чи молодец Минский, чи богатырь Московитский, а вот Князь у нас один и слово его крайнее!

        И который раз поражаюсь беспримерной работой коллектива рабочих сцены, казалось незаметный труд (мелькающие тени не в счет), а сцена опять и опять кардинально меняется.

        Умилила реакция группы девчушек-школьниц, рядком сидевших на первом ряду партера. Они очень бурно переживали все перипетии спектакля, трогательно побаивались ведьм и Змея Горыныча, но в конце спектакля, их восторженное отношение к богатырям, буквально зашкаливало. Я уверен, что один из их критериев подбора женихов, будет наличие в биографии службы в Армии.

        И опять после спектакля, и дети, и взрослые, напевали жизнеутверждающие строфы Гой-гой! Это уже безусловная заслуга Владимира Качесова. Кстати о композиторе. Я обратил внимание на ироничность музыкальной темы о "Заморских реалиях". Это очень стильно и я бы сказал круто. Еще раз спасибо Маэстро.

        ГЕНЕРАТОР ДЕТСКОГО СМЕХА

       Мои рецензии на детские спектакли театра Геннадия Чихачева

       12/04/2013 Король, Золушка и другие обитатели Чихачевки

        В театральных кулуарах бытует два мнения... Первое что Шварца играть легко, уж больно хорошо написаны его пьесы. Ну а второе, что Шварца играть безмерно трудно ибо слишком много в его пьесах глубокого смысла. Я лично придерживаюсь третьего постулата - Шварца надо играть так как надо, то есть так как его играют в Чихачевке. Сегодня я посмотрел Золушку по Чихачевски и мнение составилось самое положительное. Труппа играла великолепно и не мудрено, ведь в роли короля выступал сам Мэтр и это наложило свой отпечаток на весь спектакль, ведь актеры понимали что художественный руководитель сейчас с ними на одной сцене.

        Очень кстати интересным было решение, с перенесением основных смысловых акцентов именно во второй акт, там действие пошло как то ярче и я бы сказал энергичней, но это естественно ИМХО.

        Большинство из нас, смотря любую версию Золушки, по неволе сравнивают её с каноническим фильмом с Гариным и Жеймо, и Чихачевцы с честью выдерживают это сравнение...

        Итак начнем с короля. Мэтр был истинным королем, харизматичным и вальяжным, строгим и справедливым.

        Принц Константина Скрипалева был и романтичен и близок к жизни, плюс играл с известной долей иронии, не заметной детям, но хорошо понятной взрослым зрителям.

       Золушка очаровательной Евгении Янковской, мало что была очень мила, но и выказывала чудеса сценического профессионализма. Переодевание Золушки из домашнего платьица в бальный наряд, происходило за считанные секунды, причем абсолютно незаметно для зала. Тот самый высокий класс, конгломерата актерского таланта и высокой режиссуры.

        Очень ярко был прописан Константином Котовым образ капрала и навевал почему-то мысли о реформе полиции.

        Кстати, интересен был сам по себе состав зрителей, взрослые люди и очень маленькие дети, подростков практически не было, причем каждая группа воспринимала спектакль по своему, но искренне.

        Взрослая часть зала пришла в восторг, когда маленький мальчик, пораженный коварством мачехи, пытающейся развести короля на брак принца с её дочерью, крикнул на весь зал - ОНА ВРЕТ ! И дети периодически шумно сопереживали действиям на сцене, а это согласитесь многого стоит.

        Очень умилили несколько крохотуль в бальных нарядах.

        Ну и взрослые зрители тоже не остались в стороне... Одни джентльмен, в антракте, весьма громко вопрошал, мол а что будет с Золушкой, если по дороге домой она попадет в пробку. (Проходивший мимо я не выдержал и сказал, что в таком случае, Золушку видимо придется выковыривать из тыквы).

        Ну а мачеха и её дочери, это вообще отдельная песня. Людмила Полянская, Елена Соколова и Наталья Репич, создали потрясающий ансамбль, вроде бы и отрицательных героинь, но иной раз более ярких чем положительные. Людмила Полянская пожалуй единственная на моей памяти актриса, которая смогла тягаться с Великой Раневской и не безуспешно. Ну а Анна и Марианна, были просто блистательным фейерверком. Их танцы, песни, репризы просто поражали (в хорошем смысле).

        Да простит меня Золушка, но будь я принцем, не её я бы выбрал.

        И продолжу своей же эпиграммой...

       Мы эту сказку видели не раз

       Но тут она по новому блистает

       Лесник вальяжен а Король велик

       (Не даром Мэтр его на сцене воплощает)

       Сюжет мы с вами знаем наизусть

       Всем кроме Золушки была обувка уже

       Принц выбрал падчерицу, младшую сестру,

       А старшая была, отнюдь не хуже

        12/04/2013 Волшебники дарящие Сказку

        Свезло тут мне попасть на спектакль Чихачевки - "Садко и Царевна Морская". В первую очередь это конечно детский спектакль, хотя не все с этим спектаклем так просто, но начнем с его детской составляющей.

        Всё-таки давненько я не был на детских спектаклях и тут понял насколько же изменился современный мир детей. Ну во первых, когда по громкой связи, девочек и мальчиков, в купе с дядями и тётями, попросили выключить мобильники, десятки крох достали широчайший диапазон девайсов мобильной связи вплоть до смартфонов и айфонов и стали с абсолютно серьезными и деловыми мордашками, отключать звук, изредка советуясь друг с другом. Цивилизация Хайтек рулит.

        А когда начался спектакль, то выяснилось что для многих маленьких зрителей Мир Русской Сказки несколько внове.

       Например когда начали показывать Подводное царство и на сцене появились первые морские жители, по залу прошел как бы шелест: "Пришельцы, пришельцы, пришельцы..."

        Или когда Фея Моргана сверкнула алым платьем на сцене, один мальчик даже помянул испуганным шепотом Князя тьмы. Талантливо, Людмила Городецкая выдала харизму отрицательной героини, я бы даже сказал инфернальненько.

        Что интересно, спектакль подан в очень широком возрастном диапазоне, есть линия для совсем юных зрителей, для постарше и вплоть до старшеклассников. Причем просматривается на фоне сказки, даже некая социально-политическая линия: бунтующий под Дубинушку народ, злой и жадный олигарх, коварная гламурная Дама окрутившая олигарха, и модели социума что на земле, что под водой, весьма узнаваемы и.т.д. Короче тут и Мейерхольд, и Маяковский, но в первую очередь конечно Чихачев. И вот еще о чем не могу не сказать...

       Только человек плохо знающий Театр, может сказать что детские спектакли легче ставить и играть, чем взрослые. Ан нет!

        Взрослые могут иногда и не заметить не искренность, но дети никогда!

       И очень важной составляющей спектакля была прекрасная, поистине Русская музыка композитора Владимира Качесова.

        Я уже привык к высочайшему уровню реквизита, костюмов и аксессуаров Чихачевке, но тут, костюмеры, художники, декораторы, опять и настолько поразили своим искусством, что ваш покорный слуга, долго пытался найти некое восторженное определение к этим не всегда увы заметным труженикам сцены и таки нашел - НАСТОЯЩИЕ ЧИХАЧЕВЦЫ!

        Из персонажей, всем зрителям от мала до велика, весьма и весьма понравились Акулы Людмилы Полянской и Натальи Замниборщ. Этим великолепным актрисам, как никому удалось совместить, так сказать в одном флаконе, сказочных полуотрицательных героев, с комическими отрицательными героями старых советских оперетт, типа полицейских из "Вольного ветра" и ведь как здорово получилось.

        И еще очень детям понравился Черепах, Григория Захарьева, хотя чувствовалось что совсем маленькие зрители, Черепаха немного побаивались, а когда Черепах встал на задние лапы некоторые крохи реально испугались (наверное родители им рассказали, что в прошлой жизни Черепах был Пилатом). Нет, я конечно выступаю с позиции взрослого зрителя, но флер Чихачевской "Плахи" витал в воздухе на столько, что обсуждая позже этот спектакль с Дмитрием Юрьевичем, я как то невольно называл Гордея Гордеича ( Евгения Башлыкова) Гришаном¸ а Садко (Константина Скрипалева), Авдием.

        Кстати, когда приказчик Сергея Смолина, лихо карал бунтующий пролетариат верным кнутом, у меня сложилось впечатление, что некоторым актерам-пролетариям, кнутом попадало отнюдь не по театральному, но скорее всего меня ввела в заблуждение талантливая и реалистическая игра Сергея.

        Очень здорово был сыгран Натальей Репич и Татьяной Петровой эдакий антидуэт на контрастах, Морской Царевны и Любавы.

        И наконец о самом главном... Эти хрустальные россыпи детского смеха, этот всплеск интереса и эмоций маленьких зрителей, очень много сказал мне и о спектакле и об уровне игры актеров. Ведь это и есть настоящее чудо и доброе волшебство. Думаю что именно ради этого и стоит жить сценой.

       Низкий Вам поклон за это дорогие Чихачевцы.

       12/04/2013 Как Соловей-разбойник Ивану-солдату помог

       А помог Соловей-разбойник солдату, весьма не слабо... И то что Чихачевцы выбрали такой не совсем стандартный сюжет, меня как раз не удивляет, иначе это была бы не Чихачевка...

       А своеобразие сюжета заключается в том, что Соловей разбойник тут был выведен положительным героем (увы при нынешнем знании русских сказок детьми, далеко не все маленькие зрители это оценили).

        Как вы уважаемые читатели, видимо догадались, речь пойдет о спектакле, "Как Соловей-разбойник Ивану-солдату помог". Сюжет вообще достаточно продвинутый, тут помимо стандартного набора: Глупый царь, влюбленная царевна и коварный дьяк, есть еще такие новации как уже упомянутый выше хороший Соловей - разбойник (Евгений Бодяков), отказавшийся от Царевны, но влюбившийся в Лесную царицу (Людмилу Городецкую), (вы только подумайте, Каренин сделал предложение Моргане !).

        Плюс с изумлением увидел в сюжете, старый трюк всех спецслужб - посылку ликвидатора - мужчины в женской одежде. Короче спектакль не стандартный и главное нравится детям. Особенно бурно дети реагировали на Царя Еремея (Вячеслава Амосова), Няньку Марфушу (Людмилу Полянскую) и Думного Дьяка (Евгения Башлыкова). Реагировали смехом, что очень важно. Хотя надо сказать, что большинство маленьких зрителей, были совсем крохи, и не всегда полностью осознавали сюжет, но спектакль воспринимали живо и с интересом, что как всегда говорит о таланте Чихачевцев.

        Блестяще (впрочем как всегда) сыграли Константин Скрипалев (Иван-солдат) и Евгения Янковская (Царевна). Очень понравилось решение с живыми деревьями, вроде бы и декорации и рабочие сцены в одном флаконе, блестящее типично Чихачевское решение. Николай Безлепкин, Николай Клянченков, Валерий Семенов и Сергей Смирнов отлично вписались в спектакль.

        Как всегда восхищен декорациями и костюмами, в данном случае на заднем плане сцены, было комплекс в форме напоминающий древне-славянских идолов и их расцветка гармонировала с по Чихачевски шикарными костюмами. Еще раз браво художникам, декораторам и костюмерам.

        Еще хочу добавить о безупречной военной выправке Солдата Скрипалева, кстати помню еще в "Садко" Константин так носил гусли, что явно чувствовалась привычка к автомату Калашникова.

        Единственно могу пожалеть о том что музыкальных номеров, было несколько меньше чем хотелось бы, но это не мюзикл, а музыкальный спектакль, так что устав не нарушен.

        И еще раз огромное спасибо Чихачевцам, за детский смех в зале.

       12/04/2013 Золотой цыпленок и Волк

        Мюзикл В. Улановского "Золотой цыпленок", это стандартный посыл добра и душевной теплоты маленьким зрителям от Чихачевцев. Не пугайтесь слова стандартный, тут нет ни технической, ни статистической сухости. Просто стандарт у Чихачевских спектаклей один: ДЕТИ ДОЛЖНЫ УЛЫБАТЬСЯ!

        И дети улыбаются, смеются, сопереживают героям. И что характерно, зал был переполнен, впрочем как всегда.

       Спектакль явно удался, это было видно сразу по реакции зала, а вся труппа играла по Чихачевски здорово.

        Как всегда огромный вклад в работу театра внесли костюмеры и художники. Костюмы были блестящи и на мой взгляд самый хар`актерный костюм был у Волка, которого прекрасно сыграл Вячеслав Амосов. Его харизма доброты, покорила сердца всех зрителей и Вячеславу чрезвычайно хорошо удалось сыграть невозможное - доброго волка, что впрочем не удивительно, актерам такого уровня удается все, хоть Волк, хоть Шмага.

        Помимо Волка, аудитории очень понравилась Кукушка, в исполнении Владимира Куркина. Владимир недавно в Чихачеве, но думаю далеко пойдет. Его Ку-Ку были даже глубже в смысловом и эмоциональном смысле, чем Ку и Кю в Киндзадзе. Правда дети несколько расстроились, когда их любимица, вдруг в конце спектакля помогла Лисе поймать в ловушку бедных зайчиков, но все обошлось и Добро победило.

        Кстати опять отдаю должное тому, что даже в детских спектаклях, Геннадий Чихачев не упускает тему патриотизма и я бы сказал морали. В "Золотом цыпленке" в качестве символа плохой стороны, показан Доллар.

        Как и на всех детских спектаклях нашего любимого театра, диалоги были составлены не только для детского понимания, но и с толикой юмора для взрослых, то есть детский смех, перемежался со смехом родителей. Короче, как всегда блестяще.

        Очень понравилось, что многие актеры не занятые в спектакле, привели на него детей, то есть театр для них больше чем работа. Надо сказать что в не сцены актрисы совсем другие, хотя не менее очаровательны. Я даже не узнал сразу в штатском, очаровательных Наталью Репич и Анну Альт.

        После спектакля, уже традиционно, Алексей Гончаров, сменив рампу и софиты на фотокамеру, делал памятные фографии с труппой, для юных (и не совсем) зрителей.

        Ну а при входе в театр, зрителей как всегда встречали две Добрых Феи Чихачевки.

        Может где то театр и начинается с вешалки, но здесь театр начинается с Аллы Александровны и Нелли Фёдоровны.

       И конечно как всегда, был великолепен буфет Шамиля!

       12/04/2013 Красная шапочка, Белая собака и другие

       Итак снова Чихачевка, снова Шварц и на этот раз "Красная шапочка".

       Находясь на детском спектакле, по моему, надо смотреть и на сцену, и в зал. Всё-таки реакция детей очень много говорит о спектакле, и когда со сцены идут в зал потоки тепла и доброты, под прекрасную музыку Виктора Семенова, и вы видите как это буквально впитывают в себя маленькие зрители, то становится понятно что спектакль удался.

       Главное, что актеры играли искренне, талантливо и было видно что им приятно работать в этом спектакле.

        Красная шапочка в исполнении Зинаиды Громоздиной, сразу завоевала расположение маленьких зрителей, вообще, Зинаида не перестает поражать разносторонностью своего таланта, всё-таки диапазон её ролей от Тоси, до Алёны-Лёньки, Долли Облонской и наконец Красной шапочки, прекрасно ей отрабатывается, и что не может не восхищать - везде она разная.

        В спектакле не мало скрытых (и не очень) легких театральных гегов...

       Например фраза "Ну здравствуй Белая собака", вызывала веселое оживление и у детей, и у взрослых. Или философично настроенный Уж (Константин Барышников), настолько узнаваемо торчащий из дерева, что взгляд по неволе ищет яблоко.

        Когда лесные жители, за еду из корзины Красной шапочки, стали выдавать ей любую закрытую информацию, либо в прямую нарушать устав караульной службы, я было удивился, но в антракте я понял, что пирожки в корзине были из буфета уважаемого Шамиля, а тут понятно никто не устоял бы, ни люди, ни зверюшки.

        Любимым героем у маленьких зрителей, сразу стал Заяц (Евгений Башлыков), когда он пообещал загрызть волка, одна маленькая девочка закричала - "Молодец!".

        Ну а бабушка Красной Шапочки, в исполнении Натальи Замниборщ, вообще вызвала всеобщий восторг, своей энергией и бесподобными акробатическими этюдами. Описать это невозможно, это надо видеть.

        Лесник вызвал у зрителей кучу положительных эмоций, в смысле - Наши пришли! (Кстати не знаю, так ли это было, либо музыка навеяла, но вроде бы в момент прибытия Лесника на помощь жертвам Волка, в музыке мелькнули мотивы марша "Но от тайги до британских морей, Красная Армия всех сильней). Великолепная харизма Александра Городецкого, как всегда сыграла в нужную точку. Очень понравилось что в комплект амуниции лесника, входили красные флажки, которые он по ситуации то расставлял против волков, то дарил пейзанкам и зверюшкам.

        Кстати Волк (Станислав Широков) и Лиса (Наталья Репич), народу понравились несколько больше чем положено отрицательным героям. Детям очень понравилось, как Волк превращался в Белую собаку, а хитрость Лисы даже вызвала аплодисменты.

       И вот что хочется сказать в финале...

       Я считаю, что сияющие глаза детей и хрустальный детский смех, были главной оценкой работы и лучшей наградой для Актеров Чихачевки.

       Спасибо Вам большое.

        12/04/2013 Генератор детского смеха

        Старая добрая сказка о волке, козе и что характерно козлятах. Обычно их семь и в этом спектакле их было тоже семь, но... седьмой козленок был младенцем! И это было не последнее интересное решение в спектакле. Известная всем сказка, заиграла Чихачевскими красками и поделилась своей радугой с маленькими зрителями.

       Музыка Николая Орловского органично, образно и четко впитала в себя действие на сцене. И что очень показательно для этого театра, дети в зале искренне чувствовали музыку, хотя и по своему. Например один маленький мальчик , воскликнул во время увертюры, еще при закрытом занавесе - "Это же зайчик!".

       Музыкальное решение вообще очень интересно, в частности основная музыкальная тема спектакля и темы положительных героев, решены в русских музыкальных традициях, а вот плохой волк, шел исключительно в теме джаза и кантри.

        Поразил шириной своего диапазона, голос Натальи Замниборщ, от низкого свинга, до высоких оперных нот, Наталья кстати играла Волка... Нет, когда я прочитал в программке что волка играют Константин Котов, Наталья Замниборщ и Елена Соколова, я честно говоря изумился таким подменам, но оказалось что у Волка две партии, мужская до встречи с Кузнецом и женская после, именно так и менялись актеры.

        Весьма порадовал прекрасный дуэт Ирины Химиной (она играла Ворону), с Кузнецом (Евгением Бодяковым). Кстати в качестве Кузнеца, Евгений был даже несколько харизматичнее своего Каренина (но это ИМХО)

       Как всегда в Чихачевке, шикарное решение костюмов и декораций. Капуста вообще супер, лучше настоящей. Еще привел в дикий восторг складной боевой мультитул системы "Ташчайнар" - рогатка и лук в одном флаконе, этот девайс кстати придумал актер Сергей Смолин.

        Что очень важно... этот спектакль сделан в таком ключе, что интересен и для детей и взрослых, то есть эмоции проявляли и дети, и родители. По крайней мере над фразой волка "Ну как же всё-таки поет эта коза ?", смеялись и дети и взрослые. А когда на сцену вышел волк и часть детей испугалась (и было чего, см. фото ниже), девочка постарше стала успокаивать братика: "Не бойся, это собачка".

       Помню у Стругацких прочитал в своё время термин - "Генератор Детского Смеха", и тогда я не мог себе представить, что это такое, а теперь понял, это Чихачевские детские спектакли.

       Р.С.

       Подсознательно до самого конца спектакля я ждал, что козлята запоют песню про Коня (эдакое дежавю после Чихачевского капустника)

        26/01/2015 Возвращение Снежной Королевы

        А сейчас ребята я расскажу вам о Снежной королеве.... А вернее о том, как Генератор Детского Смеха, созданный Геннадием Чихачевым снова нас порадовал...

        Меня всегда мучил вопрос, а что же там было дальше со Снежной Королевой. Ну интересен мне был с детства этот персонаж, может потому, что в совсем нежном возрасте, я вкупе с другими гвардейцами-снежинками, стоял на страже у ее ледяного трона. Мы все её немного побаивались, но Королева оказалась весьма хорошей теткой и гвардейцам обломилось по лишнему подарку (а таких конфет как "Стратосфера" и "Радий", нигде тогда кроме как в Новогодних подарках, попробовать было нельзя).

        И вот благодаря таланту Чихачевцев, Зрители смогли наконец узнать, а что же произошло в Лапландии и её окрестностях после знаменитого Анабазиса Кая и Герды, но сначала несколько слов о прелюдии...

        Представление началось прямо в вестибюле. Веселые музыкальные инструменты, очаровательная Снегурочка (Евгения Янковская), весьма милый пингвин (Наталья Кармелюк). Во всех детских представлениях Чихачевцев присутствуют в той или иной мере элементы интерактивности, а в Снежной королеве, их было по Новогоднему много. Финалом прелюдии был хоровод с Дедом Морозом и другими героями, ну а потом началась Сказка.

        Фейерверк ярких и веселых персонажей, скомпилированных в либретто Геннадия Чихачева, не отпускал внимания маленьких и больших зрителей весь спектакль. А сюжет был почти детективным... Тут и похищение посоха-артефакта Деда Мороза, и таинственная шкатулка с замороженными сердцами героев, и ящики с отравленным Злым Холодом мороженным, и погони, и расследования.

        А персонажи не отрывались от коллектива и периодически советовались с Залом и Зал отвечал им взаимностью. И все персонажи были по Чихачевски ярко прописаны.

        Неожиданно коварная Пчела, смышленая и хитрая Рысь (мальчик сидящий передо мною, сказал отцу "Хорошо что Рысь за нас"), ярко-напыщенный Индюк, Снеговики (подозрительно ассоциирующиеся с деревьями в Богатырях и вокзальной публикой в Карениной, кстати это чисто Чихачевское решении, снеговики, параллельно - рабочие сцены), абсолютно классный олень, правда несколько вальяжно-брутальный для детской сказки, (но когда вальяжная брутальность мешала герою сказки раскрывать свой характер на сцене). Кстати фраза Оленя - "Пчела пошли ко мне в ярангу, там у меня есть свежая трава", зрителям вельми понравилась. Ну и как же без белочек со скрипками, они красной кружевной нитью проходят через многие Чихачевские спектакли.

        И главное, маленькие Зрители были счастливы. А это самое важное.

        Р.S. Что мне отдельно понравилось как опытному зрителю, так это точечное ощущение театрального капустника.

        15/04/2015 В Чихачевку по грибы...

        Итак, пошел я тут намедни "по грибы" и ни куда-нибудь, а в Чихачевку. А если быть точным, то смотрели мы мюзикл Александра Кулыгина "Грибной переполох".

        Красивая и добрая сказка, с чудесными костюмами, прекрасной музыкой и великолепными актерами. Впрочем как всегда это бывает в театре Геннадия Чихачева.

        Сюжет весьма органичен и сразу завораживает маленьких зрителей и что уж греха таить и больших. Придворные интриги, сказочные красавицы, царские смотрины и естественно счастливый финал.

        Персонажи настолько яркие, что действуют на воображение некоторым зрителям.

        Один мальчик, увидев на сцене стражников мухоморов сразу же определил их в гвардейцы кардинала, ну а Министра-Мухомора, Антона Фадеева, автоматически произвели в Рошфоры.

        Некая взрослая зрительница, после выхода на сцену Царя-Боровика, громким шёпотом спросила соседку, а не играл ли Григорий Захарьев султана в фильме "Великолепный век", хотя на мой взгляд Царь Боровик в его трактовке, тут больше ассоциируется с Каиафом, из "Иисуса" Вебера, в исполнении Боба Бингхэма, хотя на мой взгляд у Григория голос лучше.

        Ну и естественно, две очаровательных Актрисы играющие по сюжету антагонисток,(Сыроежка, Евгении Янковской и Поганка Натальи Репич) вызвали бурные споры у ряда зрителей, мол кто из них таки лучше подойдет в невесты Боровику или Подосиннику (Константин Скрипалев). Два юных джентльмена лет десяти, сидевшие передо мною, закончили это обсуждение кратко и четко:

        - " Поганка красивая" -, сказал один из них, на что его друг вздохнув продолжил - "Но очень коварная" -

        И подвели общее резюме: "Так что пускай будет царицей". Творческая у нас всё-таки пошла молодежь.

        А одна девочка недовольно сказала: - "Полная поляна мухоморов, а бревна женщины таскают" -

        Так что, спасибо Чихачевцам и ждем новых премьер, на радость зрителям.

        Гоголь вечен

        Гоголь вечен, как вечен Русский театр, и как вечна Русская культура

        Я смотрю Ревизора уже пол века, смотрел его во множестве театров, но главный вывод сделал такой... Все Великие Русские Актеры, обязательно проходили через "Ревизора", и это правильно, ведь Гоголь ох и не прост, его Ревизор - это как бы тест на профпригодность актерами и режиссерам. Сатирический срез глубинной Руси XIX века, это для нашего менталитета, всегда в чем-то реальность. И любое поколение находит в Гоголе что-то свое, хотя это даже немного странно. Ну посудите сами, сюжет то в принципе рутинный... В провинциальном городке, столичный бездельник с жуликоватыми задатками, выдает себя за ВИП персону и снимает по этому поводу сливки с местной коррумпированной до мозга костей администрации, и, хотя все это "преданья старины глубокой", почему-то его Ревизор живет на сцене уже третий век и уходить оттуда не собирается.

        Как бы все не разложил по полочкам Николай Васильевич, но ведь что бы ухватить за хвост нужную трактовку, нужна очень большая и кстати смелая режиссерская работа, такая, какую сделал Александр Нестеров со своей командой в Царицинском ТЮЗе. Ведь музыкальный спектакль - это не только режиссер, труппа и оркестр, это еще огромная работа хормейстера (Гельсят Шайкуловой) и хореографа (Павла Ивлева), работа которая им удалась.

        Спектакль захватывает и поражает и уже с появлением в зале перед спектаклем, трактирного слуги в виде скомороха, зрителей как-то сразу переносит в глубинку XIX века. Ведь изначально мы видим на сцене стилистику старого русского классического театра. И тут, как говориться, каждое лыко в строку... и старинный грим, и провинциальный говорок, и безусловно находящиеся в той же стилистике костюмы Любови Яковенко. Появляется ощущение некоего классического лубка, аранжированного изящными гэгами, причем без явного отхода от сценария.

        Хочу отметить филигранную игру всех актеров, в канве их работы органично применяется все, местоимения, междометия, жестикуляция, мимика, причем это далеко не гротеск, и зрителю понятно, что это все на самом деле очень серьезно. И все это на фоне блистательного фейерверка песен и танцев. Впрочем, для этого коллектива, высокий стиль работы это уже где-то обыденность. Ну не умеют ребята халтурить.

        Очень понравилась ярчайшая прописка типажей, с абсолютно внезапными новациями...

        Когда я только услышал про ТЮЗовского Ревизора, то первой моей мыслью было, что Осипа безусловно сыграет именно Юрий Вьюшкин и я не ошибся. Его Осип не нашенский хитрован-раздолбай, это британский дворецкий на службе у разорившегося молодого баронета. Ну а сцена с тарелочкой под взятки, прямо футуристическая.

        А судья Ляпкин-Тяпкин, Дмитрия Сидоренко, вот как-то чувствуется, что Гоголь бы одобрил. И внезапный фальцет Держиморды, приведший зал в восторг.

        Инфернальная унтер-офицерская вдова Анны Старцевой, прямо призрак из Эдгара По (и кстати зрители потом не узнали в ней жандарма, что опять же плюс актрисе).

        Ну а когда купцы оказались не каноническими бородачами в плисовых шароварах, а местечковыми торговцами в лапсердаках и с пейсами, а ля Жмеринка, это было просто супер.

        Интересна трактовка Хлестакова. Он не тянул одеяло на себя, как приято в канонических постановках, он был как бы фоном, на котором разворачивалась действие, но при этом ярко сохранял фактор своего присутствия.

        И наконец музыкальное решение... Вениамин Борисов филигранно привязал либретто к музыке, тот самый случай, когда спектакль играют музыкой, причем каждый музыкальный момент, подходит к своему сценическому эпизоду, как патрон в родную обойму. Это был непревзойденный фейерверк, кое кто из зрителей даже порывался подпевать.

        Музыка переходящая от русских народных песен к французским шлягерам и минуя шлягеры советские, снова перерастающая в народные "Валенки-валенки", опять же переходящие в "Хава нагилу" и далее в "Прощайте скалистые горы" в исполнении чудеснейшего ансамбля имени Гоголя. Причем все актеры показывают высочайший уровень музыкальной культуры, мало что у всех хорошие голоса, так ведь вдобавок, все играют буквально на всем - гармошки, гитары, балалайки, дудки... это невозможно описать, этот надо видеть и слышать.

        Очень качественно проработаны и выбраны декорации, их минимум, но они настолько синтетически применяются, что кажется, что ты в Малом театре, где декораций на Ревизоре, было как в голливудской Клеопатре. Одно массированное применение стола многого стоит, не говоря уже о мебельных роликах.

        Отдельно хочу отметить скрытый символизм пронизывающий спектакль. Особенно интересен буквально по Станиславскому отыгранный скрипичный футляр в руках у Городничего. С первых минут появления Городничего и до конца спектакля было не ясно, что это означает, но, когда оттуда высыпались опилки, а у жандарма в руках оказалась пила, осколки смысловой мозаики срослись.

        И еще одна интересная, но далеко не последняя деталь...

        В зале было много школьников. И они смотрели спектакль не отрываясь, причем вели себя очень достойно, не было постороннего шума и обычного школьного баловства. И это очень важный штрих! Детям было интересно, а ведь дети, это самый строгий зритель. И это еще одно важное подтверждение того, что спектакль удался.

        P.S. Когда Городничий (Дмитрий Чукин) давал свою финальную трагическую сцену, одна девочка даже прослезилась. Так что еще раз браво таланту актеров. P.P.S. По моим наблюдениям, судя по реакции на канонические моменты пьесы, для большинства школьников, это было увы первое знакомство с "Ревизором". Припомнился кстати случай на "Анне Карениной" на спектакле для старшеклассников. Когда Анна трагично сказала - "Я беременна!"... Зал ахнул.

        Ревизор. Послевкусие

        Отличить плохой спектакль от хорошего очень просто. На плохой спектакль, вы никогда не пойдете дважды!

        А вот на "Ревизора" Александра Нестерова я пошел второй раз...

        Я уже писал о том, что Гоголя на современной сцене ставить далеко не просто, тем более для школьной аудитории, которая живет в своем мобильном микрокосме и ох как не легко до них достучаться. И здесь режиссер выступил в качестве культуртрегера, но не в старом смысле этого термина, а в более гуманном. Тут нет насильственного внедрения классики в неокрепшие умы, тут все гораздо тоньше... ТЮЗовцы доказывают школьникам своим талантом, что Гоголь - это действительно интересно и право, им это удалось. Если в начале спектакля у некоторых школьниках в ушах явно просматривались наушники от смартфонов, то уже ближе к антракту, классика, победила "YouTube".

        Я кстати, после спектакля поинтересовался у ряда юных зрителей, что им особенно понравилось в спектакле? По музыкальным моментам, пальму первенства получили Почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин и цыганерия Добчинского и Бобчинского. По комизму и полноте персонажа - Осип Юрия Вьюшкина. Ну а то что все девушки были очарованы Хлестаковым, это и аксиома, и загадка одновременно. И кстати я только при повторном просмотре понял, что Хлестаков, и Ильи Ильиных, и Дмитрия Савина, по замыслу режиссера преподносит в своем образе, некий образ школяра-старшеклассника, сбежавшего из-под надзора наставников. А ведь именно это очень важно, для школьной аудитории, потому что, когда школьники видят на сцене, так сказать своего, они глубже сопереживают спектаклю.

        И очень интересно отношение ребят к Городничему. Во-первых, многие были изначально уверены, что Городничий это и есть Ревизор. Во-вторых, к Городничему (вернее в данном случае, к его трактовке Артуром Казберовым), ребята отнеслись опасливо уважительно. Такое на них произвела впечатление заключительная речь Городничего. Именно финальные минуты утвердили часть зрителей в том, что главный герой тут Городничий (а ведь именно так и считал Гоголь в конце жизни, он называл Сквозник-Дмухановского - Совестью).

        Когда Артур бросал в зал, свои трагические, будто отлитые из свинца фразы, зал сидел не шелохнувшись. И я уверен, что после этой ТЮЗовской работы, многие школьники захотят прочитать пьесу. Ну что же, на то и Театр Юного Зрителя, чтобы добиваться такого эффекта или говоря по-научному сверх-задачи.

        По поводу моей первой рецензии на этот спектакль, одна строгая театральная дама, попеняла мне на то, что я не нашел в спектакле недостатков...

        Ну, конечно не надо быть Сомерсетом Моэмом или Бернардом Шоу, чтобы знать, что огрехи есть в любой сценической работе, и я истово стал искать недостатки...

        Сначала я хотел придраться к отсутствию коньяка в буфете, но свежайшие пирожные и милая буфетчица, не дали мне развить критическую стезю, тем более, что в Детских театрах, спиртные напитки недопустимы. Но кто ищет, тот всегда найдет! И я нашел недостаток - Пианино в фойе было заперто! А если кто из зрителей захотел бы помузицировать в антракте? Упущение, однако!

        И в финале, хочу дать еще одно определение хорошего спектакля... Сколько бы раз вы его не смотрели, уже через пять минут после начала, вам кажется, что вы его смотрите в первый раз!

       Пошли В Кино Ребята

        Царицинский ТЮЗ сделал своим зрителям подарок, и не простой, а целый мюзикл и причем ностальгический.

        Итак, какова завязка сюжета... провинциальный городок Билетинск, буквально бурлит. Старый, добрый кинотеатр Спартак, куда ходили многие поколения жителей города, закрывается. Столичный олигарх, решил подарить своей жене фитнес-центр в провинции, и волею судьбы было выбрано здание кинотеатра, которое густо подмазанные местные власти, быстренько продали щедрому клиенту.

        В начале спектакля мы видим, как на сцене трое гастарбайтеров бестолково пытаются что то делать, потом появляется ?начальника?, все как то почти банально... и вдруг они начинают петь, петь старый Советский киношлягер - ?Если с другом вышел в путь? и было ощущение, как будто зал напился в жару родниковой воды. Периодически звучащие со сцены наши кино-песни, задали настрой всему спектаклю. А актеры - Дмитрий Чукин, Евгений Чекин и Антон Богдасаров, каждым своим появлением вызывали у зрителей улыбки и аплодисменты. Эти песни даже ввели в слезу кое кого из зрителей, и не все они были женщины. Кстати то что спектакль удался, видно уже по тому, что зрители, практически трех поколений, с одинаковой теплотой, воспринимали эту работу Александра Нестерова.

        Еще хочу отдать должное актерам игравшим пейзан с пейзанками и прочих пионерок. Они меняли костюмы быстрее, чем когда-то Аркадий Райкин в своих знаменитых сценах. И также до неузнавания менялись в каждой новой сцене. Даже не справедливо называть их актерами второго плана или массовкой, пусть будут актерами арьерсцены, ибо большие молодцы. И песни и еще раз песни, которые они исполняли, дарили зрителям ощущение праздника и легкой ностальгической грусти одновременно. Именно это по моему и было сверхзадачей и режиссера Александра Нестерова и труппы.

        Очень порадовала Алла Кондрашина, в роли жены Олигарха Гремлинского. Образ недалекой блондинки, которую занесло на Рублевку из провинции, она смогла так ярко сыграть, что зрители буквально бурлили эмоциями. Овации Алла сорвала оглушительные и что важно заслуженные. Право она чудесная актриса.

        Ну а великолепный Юрий Вьюшкин - Начальник управления по делам искусства и туризма. Сначала я его даже не узнал настолько он перевоплотился, ведь буквально вчера я видел в его в роли солидного испанского кабальеро-отца, пусть малость простоватого, но харизмати-и-и-и-ичного до жути. И теперь типичный коррумпированный до мозга костей провинциальный чиновник, ведь даже акцент в тему придуман, ну а сцена с винтажным огнетушителем, это вообще, как говорит современная молодежь, полный отпад. И очаровательный гэг с абонементом секретарше, по ошибке попавший к жене. Ну и конечно из того же каскада гэгов - Славик с приветом из девяностых, продающий на митинге старый Жигуль.

        Очень понравилась прекрасная мама Маши - Зоя Лирова, один зритель, так и сказал про этот образ - Ну прямо мечта зятя. Ну и конечно Николай Александрович Березин в исполнении Артура Казберова, прекрасно сыгранный лирический герой, мнится, пришедший к нам в современность из времен Вольного Ветра и Севастопольского вальса, и тем не менее в нее вписавшийся и привнесший сюда добро и теплоту, который увы, мы стали забывать. Образ, показанный Артуром был более чем органичен и целостен, не смотря на то, что Березиных было трое. Почему трое спросите вы? А вы сходите на спектакль ТЮЗА в Царицино - Почему бы и нет, и все узнаете.

        Кот Баюн и Золотая рыбка

        Русская детская театральная классика, это нужно и безусловно важно для образовательного процесса, но к этому предмету надо относится очень серьезно, например, ставя Пушкина, очень важно сохранять норму, то есть не ревизовать автора, но и не застывать в канонических формах, Пушкин это тонкая материя и не всем удается до конца сохранить на сцене то что Великий поэт вкладывал в свои произведения. И на мой взгляд режиссеру Ирине Пахомовой, все это более чем удалось. Итак, Сказки Пушкина в ТЮЗе Царицино...

        Начало спектакля было не каноническое и это правильно... детям, находящимся под постоянным влиянием интернета и ТВ, надо помочь войти в настоящую Русскую сказку. Режиссерское решение тут было весьма интересным, был разыгран некий кусочек фентези на фоне волшебного дуба и оттуда был совершен плавный переход к Пушкину. (Мультипликационный задник с Дубом-Персонажем, выше всяких похвал). А Кот-Баюн выглядел вполне современно, если конечно так можно сказать о сказочном персонаже.

        От происходящего на сцене, у меня было самоощущение старой зачитанной книжки из детства в руках, но только вот какой-то мастер переплел ее в добротную кожу с золотым теснением.

        Авторы спектакля, ни в коей мере не ревизовали Пушкина, они просто слегка аранжировали подачу его сказок. Можно сказать, что Михаил Бартенев и Андрей Усачев, бережно отнеслись к Пушкину.

        С первой минуты спектакля актеры начали прямой разговор с детьми, сидевшими в зале, и дети этот диалог приняли, правда иногда весьма неожиданно. Когда на сцену вышли два актера в весьма остроумных костюмах сельхоз-животных, один мальчик восторженно выдохнул... Кентавры! (Хотя кентавры потом в какой-то степени присутствовали). Очень тронула уважительная забота о маленьких (и не очень) зрителях, я имею ввиду расшифровку термина "Полба".

        И еще понравилась, то что актеры были постоянно в состоянии экшен. Они играли по две три роли, были массовкой, тремя армиями (поочередно), бушующим морем и все это волнах чудесной музыки, а хореография была просто бесподобной. Павел Ивлев и Теодор Ефимов, создали буквально фейерверк музыкальных номеров, и все эти сценки, очень органично вписались в динамику спектакля.

        Интересна трактовка образа Золотой рыбки, тут она не какой-то не до конца понятный магический артефакт, а действительно Морская царица (с элементами Снежной королевы ).

        Ну и шикарный, момент с ребенком в коляске. Сама по себе идея, построить спектакль на том, что Кот Баюн рассказывает маленькой девочке сказки, прекрасна. Но финал сделан буквально по Станиславскому... появившаяся в начале спектакля коляска с ребенком, в конце спектакля таки выстрелила - девочку то, оказываются зовут Арина Родионовна. (Одна маленькая зрительница воскликнула: "Я знала это!") Воистину, замкнулась связь времен. И лишний раз Зрители поняли, что Пушкин вечен.

       Тюз. Можно ли шутить с любовью и что из этого получается...

        О спектакле Московского областного государственного Театра юного зрителя

        "С любовью не шутят"

        История эта, произошла в Испании Семнадцатого века. Шпаги и маски, любовные интриги и страшные трибуналы инквизиции, изящные камзолы кабальеро и кружевные мантильи сеньорит. То есть полное раздолье, для драматургии. О тех временах писали многие, но во главе, так сказать, драматургического угла, стояли Виллиам наш Шекспир и безусловно Лопе де Вега.

        Автором пьесы "С любовью не шутят", является ученик Лопе де Веги Карпьо, завершивший, как считается, Золотой век Сервантеса - Педро Кальдерон де ла Барка.

        Итак, пред нами трагикомедия ошибок и характеров. Тут все одновременно и цинично, и трогательно, и комично, и лирично, и глубоко, и наивно... Вставляйте любые синонимы и сравнения и все будет верно, ибо эмоции и перипетии сюжета буквально кипят.

        Подборка действующих лиц, более менее стандартна, для таких произведений: Отец - знатный кабальеро, подозрительный, но не очень умный и вся интрига проходит мимо него, вплоть до развязки. Две дочери, старшая из которых, Беатрис, вся в рамках ханжеского католического воспитания, ну а младшая, Леонора, более шебутная и свободная в мыслях и поступках, из за которых и затеялась цепочка интриг. Плюс всевозможные женихи и ловеласы, и конечно Слуга и Служанка, на поступках и ошибках которых и лежит основная нагрузка сюжета.

        Ставить сейчас, подобные произведения вельми сложно, ибо менталитет Зала, за столько веков, как понимаете, несколько изменился, но для режиссера Фоменковской школы, Николая Дручека, ни задачи, ни сверх-задача, невыполнимыми не были. Ну и команда подобралась сильная...

        Художник - постановщик, Мария Митрофанова и Хореограф Алишер Хасанов, сваяли достаточно яркую сценическую картину. Очень понравились костюмы, с черно-белым объединяющим, но строго субординационным стилем, все это совмещенное с прекрасной пластикой и ритмикой актеров, под музыку композитора Сергея Жукова, дало очень яркую картину. Хочу отметить, что всю труппу объединяет не в последнюю очередь - пластика, пластика и еще раз пластика.

        В спектакле чувствуется мозаика стилей, особенно интересно поставлена ритмика диалогов. Тут и испанский сценический речитатив-чечетка, и величавость шекспировского Глобуса, ну и конечно бархатистая вальяжность старого Русского театра, и в результате получился оригинальный неповторимый стиль, конгломерат, стал законченным агломератом.

        Не все зрители понимали, что ставить на Испанской сцене в те времена такие сюжеты, было весьма смело, ведь тогдашняя критика, худсовет и партком в одном лице, назывались Святой Инквизицией, а ребята Торквемады шутить не любили. Так что наивная неявная ирония, была тогда в чести у драматургов, но Николай Дручек сделал акцент для современного зала и вельми в этом преуспел. Интрига и ирония, развернутые им через призму современного восприятия, прекрасно были поняты и приняты зрителями.

        Все актеры играли прекрасно и что мне очень понравилось, было видно, что они играют с удовольствием и в полную силу, но выделить хочу следующих...

        Во первых Беатрису Анны Старцевой. Сложная роль, когда из чуть ли не синего чулка, вдруг буквально выплескивается высокая трагедия и пламенная любовь, и еще вот этот её периодически прорывающийся из тени мантильи, озорной взгляд.

        И безусловно Леонора очаровательной Анастасии Дворецкой. Смесь красоты, коварства, лукавости и таланта. Играя в принципе отрицательный персонаж, она всеравно оставалось милой сеньоритой.

        Дон Педро Энрикес, вальяжный, но немного простоватый сеньор, с абсолютно шикарной вельможной харизмой. Юрий Вьюшкин, прекрасно построил этот образ.

        Москатель, слуга дона Алонсо, эдакий Тристан, Фигаро и Труффальдино в одном флаконе, и этим сказано все. Тот самый персонаж, без которого просто нет подобного сюжета. Его исполнял Артур Казберов.

        Инесса, та самая служанка, без которой ни одна сценическая Сеньорита из высшего света никогда не сможет ни выйти замуж, ни просто познакомиться со сторонним кабальеро. Эта роль прекрасно и лукаво, сыграна Еленой Афанасьевой.

        Ну и конечно Дон Алонсо де Луна, блестящий мачо (в хорошем смысле), фейерверк элегантности и эмоций, высокого стиля и харизмы, и одновременно какой то душевной простоты, не видимой с первого взгляда. Его образ сродни китайской шкатулки, только вроде понял суть, как раз и еще один слой. Так что браво, Антон Афанасьев.

        Что очень порадовало меня, и как театрального критика и как офицера, так то, что все три актрисы занятые в спектакле, были молодые красавицы. Фейерверк красоты, женственности, грации и очарования. (Я как старый театрал, помню еще те времена, когда на сцене, Джульетта была явно старше кормилицы). Ну а такой очаровательный хоровой визг, выдаваемый спонтанно и вовремя, я до того видел пожалуй, только на Бродвее.

        И вообще, в спектакле было много режиссерских находок. Например фехтование воображаемыми клинками, со звуковым оформлением реальными кордами. Или скажем очаровательнейший Гэг, с упавшими подсвечниками или виртуальными шкафами.

        Очень хорошо отыграно практическое отсутствие декораций, только стулья и все, и что характерно, сразу же об этом забываешь, прекрасная игра актеров, заменяет любые декорации. Как там у Булгакова... "наша аппаратура всегда при нас"

        И когда в финале спектакля, актеры и актрисы, стали приглашать зрителей на общий танец, это вызвало всеобщий восторг. Моего приятеля, пригласила прелестная Анастасия Дворецкая, и когда мы подъезжали после спектакля к нашему району, находившемуся на другом конце Москвы, он все еще находился в восторженном обалдении. Вот она волшебная сила искусства.

        Но, уж простите критика, но есть и замечание. Возможно вы скажете дорогие друзья, что я " Слишком много кушайт" (то есть зажрался), но очень не хватало живой музыки. И я вовсе не требую Большого симфонического оркестра, но две три гитары, кастаньеты у актеров и фортепьяно в углу, весьма бы оживили и без того превосходный спектакль. Такое мое скромное и даже сказал бы робкое, пожелание.

        Но по любому, моя оценка спектакля 5+ по пятибальной системе. Большое спасибо творческому коллективу за позитив.

        Ну и немного эпиграмм, на этот замечательный коллектив...

       

        Театр Эрвина Гааза

        Этого талантливого Режиссера и Актера с Таганки, я открыл для себя в

       спектакле "На все времена". Меня буквально убила фабула, в которой Рэя

       Брэдбери, Иосифа Бродского и Анну Ахматову, объединили в пьесе

       "Надгробие Комати", драматурга Юкио Мисимы, которого в России

       практически не ставят, из-за его политических взглядов. Потом я понял,

       почему Эрвин выбрал именно Мисиму. Как любой талантливый

       представитель нашей культуры и при этом яркий фрагмент Московской

       театральной мозаики, Эрвин безусловно фрондер, а фрондер естественно не

       мог пройти мимо бунтаря Мисимы. И кстати правильно, что не прошел...

       Вот мои размышления об этой и некоторых других прекрасных работах

       Эрвина Гааза.

       Сакура с легким запахом ванили

       Хрупкой яшмой

       роняет сакура сотню лепестков.

       Гайдзинам не понять любовь в каком из них,

       но смерть придет в последнем

       (из блокнота пилота истребителя Зеро, сбитого над Окинавой в 1945 году)

       В одном безусловно соглашусь с многочисленными критиками этого

       спектакля: Мисима на Московской сцене - это буквально и действительно

       провокация, но ведь никак иначе не провести линию между принцессой

       Комати и Ахматовой.

       Древняя легенда страны Ямато, объединившая волей Эрвина Гааза три

       эпохи, три разных культуры, три восприятия, послужила своеобразным

       Розеттским камнем для зрителя. И так же, как Розетский камень помог

       ученым расшифровать египетские иероглифы, так и тут схема "три спектакля

       в одном", из конгломерата разных культур, к концу действия помогла создать

       в зрительском восприятии агломерат философии и чувств.

       Невозможная, казалось бы, задача, посмотреть на русскую и японскую

       культуру через призму совместного восприятия, тем не менее, Эрвину Гаазу

       блестяще удалась. Тяжелая для нашего зрителя философская подача жанра

       "Но" довлела своей изящной мрачностью все первое действие, и прорыввспышка во втором - как бы оттенил и сделал более резкими детали истории

       любви и смерти принцессы Оно-но Комати и генерала Фукакуса.

       Озорная "марктвеновость" светлых костюмов как бы осветила зал, а аромат

       лимонного мороженого с ванилью буквально чувствовался изящным дежавю,

       но зритель, подсознательно помня светлую грусть минора первого акта, был

       уже внутренне подготовлен к переходу с лазурных пляжей в багряную тьму

       военного коммунизма.

       Трудно точно передать читателям все чувства, которые я испытывал в зале,

       ибо такие спектакли надо смотреть, чтобы понять.

       Чрезвычайно хорошо сыграл Игорь Пехович: он был практически

       проникнут Бродским. И очень по-хорошему задело решение, когда строфы

       аранжировались, осыпающимися на сцену, с внезапно деревянным стуком,

       соцветиями сакуры.

       Но, безусловно, царила на сцене Марина Витальевна Полицеймако: сила её

       эмоций, её талант сделали спектакль именно тем театральным событием, о

       котором еще долго будут говорить. Она ли растворилась в роли, роль ли

       растворилась в ней, но играла она бесподобно. Это был воистину её бенефис.

       Приглашение в этот спектакль Марины Полицеймако и Игоря Пеховича

       было очень правильным решением режиссера.

       Не боюсь повториться, сказав, что спектакль "На все времена" режиссера

       Эрвина Гааза - весьма заметное событие в театральной жизни Москвы.

       И хочу закончить еще одной танкой:

       Пронзая время,

       Слова поэта, как капли крови,

       С наконечника копья

       Падают на шелк души.

       И пламенем заката рождают грусть

       Зачем ты так усердно... Свой точишь нож?

       Прочитав анонс о спектакле "Фунт правосудия" и выяснив, что это действо

       будет по мотивам "Венецианского купца", я было взгрустнул... Опять

       Шекспир. И хотя "Венецианский купец" - одна из интереснейших работ

       старины Виллиама, и до сих пор вызывает бурные споры критиков,

       театроведов и даже политологов, тем не менее, идти я на этот спектакль не

       собирался. Не собирался, пока не увидел на афише имя Эрвина Гааза, актера

       и режиссера с Таганки, и прочитал, что сценография и идея принадлежат

       Виктору Кауфману (которого, к сожалению, больше нет среди нас), и я

       понял, что не смогу пропустить этот спектакль.

       Но сначала (простите историка) немного истории...

       Впервые эта спорная и до сих пор вызывающая диаметрально

       противоположные эмоции пьеса была издана в 1600 году под длиннющим

       названием: "Превосходнейшая история о венецианском купце. С

       чрезвычайной жестокостью еврея Шейлока по отношению к сказанному

       купцу, у которого он хотел вырезать ровно фунт мяса; и с получением руки

       Порции посредством выбора из трех ларцов. Как она неоднократно

       исполнялась лорда-камергера слугами. Написана Уильямом Шекспиром".

       Сам сюжет пьесы был заимствован из сборника новелл "Овечья голова"

       Джованни Фьорентино, 1378 года, и латинского сборника новелл Gesta

       Romanorum (XIII в.), 1577 года.

       Ну, а главной героине пьесы Шекспир с намеком дал римское имя Порция

       (именно так звали жену Брута). А теперь вернемся к спектаклю...

        Тандем режиссера Романа Михеенкова и актера Эрвина Гааза дал

       замечательный результат. Спектакль смотрится буквально на одном дыхании

       и, смотря феерическую игру Эрвина, просто забываешь, что он один на

       сцене. Очень удачно были построены декорации, что позволило актеру

       играть Венецианцев и Шейлока, на высшем уровне буффосинхронности, но

       думаю, ежели, была бы нужда, то Эрвин Гааз смог бы показать на сцене и

       гораздо большее количество персонажей.

        Динамика трагедии, прерываемая трагикомическими выходами в зал,

       порождали ощущение крепкого горячего кофе, запиваемого холодной водой.

       И, что удалось авторам спектакля полностью, так это вычленить из

       "Венецианского купца" самое важное и преподнести это зрителю в сложной,

       изящной, но доходчивой манере.

       Кстати, когда первый раз со сцены раздался глас правосудия (Флёна

       Голейзовская), зал буквально оцепенел.

       Ну, а музыка Джованни Арригони, Торквинио Мерула, Романа Михеенкова

       - органично аранжировала действие.

       Очень сложно описать происходящее на сцене и свои чувства при этом. Та

       самая ловушка сознания, в которую зритель попадает каждый раз, смотря

       работы Эрвина Гааза.

       То есть - невозможно полностью передать все испытанные эмоции, а

       можно только посоветовать обязательно посмотреть спектакль.

        Фонарь Диогена от Аверченко

       Моноспектакль Эрвина Гааза "Праздничные сны" лишний раз показал, что

       настоящее искусство актуально всегда, особенно когда оно доносится до

       читателя и зрителя -Талантом. В данном случае - это относится и к

       Аверченко, и к Гаазу.

       Эрвин донес до зрителя некий посыл из прошлого, этакую весть из

       России,которой больше нет, и вдруг внезапно узнаваемой в России

       сегодняшней.

       Очень непросто переложить тексты Аверченко в драматургическую стезю, но

       Эрвин Гааз прекрасно выполнил свою сверхзадачу.

       Элементы фарса, трагедии и комедии в одном флаконе, талантливо и дерзко

       (впрочем, как и всегда), преподнес нам Эрвин Гааз. Лаконичность и

       одновременная полнота декораций была настолько удачна, что этот

       небольшой антураж как бы заменял целую труппу. Зрители уже с первой

       минуты забыли, что на сцене один человек. Там кипела жизнь многих и

       многих персонажей. По крайней мере, - это именно таки ощущалось.

       Еще одной удачной находкой я считаю почти Диогеновский фонарь,

       который в процессе спектакля периодически появлялся в руках Эрвина.

       Зрителю как бы предлагается найти истину, которую актер то ли ищет, то ли

       нам показывает.

        Об этом спектакле, как и о всех работах Эрвина Гааза очень трудно писать

       так, чтобы полностью передать свои ощущения, ибо любой текст бледнеет по

       сравнению с эмоциями, испытываемыми зрителями. Спектакль смотрится на

       одном дыхании.

       Так что, если вы хотите ощутить то, что ощутил сегодня зрительный зал, приходите на спектакли Эрвина Гааза.

       Ибсен сквозь века

       За три столетия ничто не изменилось под луной. Это я про пьесу последнего

       романтика-националиста Генрика Ибсена "Враг народа". Драматургия

       Ибсена сложна и для режиссеров, и для актеров, и для зрителей. И плюс к

       этому, для зрителей Ибсен подчас скучен. Уж больно долго из глубин

       сознания Ибсена, через сцену, идет к зрителям его крик души и, уж тем

       более, проблемы, показанные в этой пьесе, не дают зрителю ХХI века ни

       новизны, ни свежести эмоций. Увы, современный зритель - это больше дитя

       телевидения, нежели театра. И, действительно, коррупция в курортном

       городке конца ХIХ века, когда общество, дабы сохранить прибыли, изгоняет

       честного врача, это не ново и даже скучно, и не несет интриги. Тут его

       изгоняют, в ХХ веке упекли бы в дурдом, а в XXI просто бы убили...

       И тут коллектив Творческого объединения "Гнездо" сделал ряд

       нестандартных для современной избалованной публики ходов...

        Ну, во-первых, само сценическое решение уже вызывало интерес. Актеры

       сидели за столами среди зрителей, и сам сюжет проходил под видом

       театральной читки, впрочем, периодически разбавляемой действием.

       Коррупционный скандал, на фоне семейных отношений (ныне на сцене и

       экране акценты ставятся, скорее, наоборот), этим вряд ли кого-нибудь сейчас

       удивишь или хотя бы заинтересуешь, но актерам это удалось.

       Во-вторых, искренность игры, что сейчас, увы, становится редкостью. На

       мой взгляд, все актеры играли искренне, и это было главным, отчего

       спектакль удался. Почему некоторые актеры нервничали (может, так задумал

       режиссер), но это придало дополнительный оттенок искренности их игре, и

       спектакль от этого только выиграл.

       А уж инфернально-циничный Петер Стокман Эрвина Гааза, в котором как

       бы объединились и Шейлок и Ричард, был эдаким грозовым фоном,

       оттенявшим все другие персонажи.

       И очень понравилось явление тени молодого Квислинга (Ян Воробьев).

       Прекрасно сыграли Анастасия Плюснина и Светлана Бельская. И я рад, что

       Александр Гнездилов так же как и я считает, что актрисы должны быть

       красивыми.

       Резюмируя, скажу следующее... Труппе удалось показать квинтэссенцию

       того, что вольно или невольно сказал Ибсен. Коррупция бессмертна, Зло

       периодически побеждает Добро, а Любовь всегда будет мощнейшим

       фактором всех сторон деятельности человека.

       Кстати, на счет любви, с моей точки зрения, накал отношений между

       Ховстадом и фрекен Петрой можно было бы сделать ярче, но не смею

       советовать режиссеру.

       Полиция дель арте? Это Мрожек!

        Всем театралам, причем по обе стороны рампы, давно известно, что

       Славомир Мрожек - это достаточно сложный для постановок драматург.

       Критики считают, что в основе его творчества стоит, так сказать, синтез

       мрачного натурализма а ля "На дне" нашего Матерого Человечища и флер

       театра абсурда, типа "В ожидании Годо" Беккета. То есть, как поляк, он стоит

       на границе Восточного и Западного дель арте, Мрожек написал порядка

       сорока пьес, но, тем не менее, не смог превзойти самого себя. Точнее - свою

       же первую пьесу "Полицейские". На мой взгляд, остальные его пьесы - или

       не понятнее или скучнее (да простят меня эстеты, но мне не понравились

       даже "Танго" и "Эмигранты"). Но это еще раз, подчеркиваю, ИМХО.

       Данная пьеса весьма не проста, но талантливый режиссер с не менее

       талантливой труппой может с ней справиться, и в данном случае - это были

       режиссер Александр Румянцев и актеры творческого объединения "ART ACTION 21".

       Сюжет пьесы, на первый взгляд, и не сложен, и мудрен одновременно.

       Эдакий разрез социального лифта: заключенный-тюремщик-заключенный и

       наоборот. Короче, трагикомедия дель арте с элементами социальной

       философии.

       Перед нами некая диктатура, где при малолетнем наследнике правит

       пожилой регент. В стране тишь да гладь настолько, что "на все про все"

       остался только один политический Заключенный, террорист и

       оппозиционер (Эрвин Гааз), и много лет его обрабатывает Начальник

       полиции (Геннадий Юдин), и охраняют Сержант (Ян Воробьёв) и его Жена рядовая надсмотрщица (Оксана Краснополянская). Причем, полиция

       вынуждена заниматься провокациями, переодеваясь в штатское и ведя

       разрушительные разговорчики в тавернах и магазинных очередях, но

       население не ловится и даже бьет морды провокаторам. Сержант, кстати,

       заодно подрабатывает и провокатором.

        И вот внезапно террорист и бунтарь раскаивается, возносит осанну регенту и

       принцу, подписывает все соответствующие бумаги и официально подлежит

       амнистии и освобождению. Полиция в растерянности: ведь она остается

       практически не у дел, но Начальника полиции посещает гениальная идея. Он

       убеждает простоватого и преданного сержанта сыграть не только роль

       провокатора, но и реального террориста, признаться во всех грехах и даже

       сесть в тюрьму.

       Генерал (Роман Долгов), очень заинтересовался новым заключенным

       оппозиционером и приехал в тюрьму на него посмотреть. Причем, новым

       адъютантом Генерала оказался ни кто иной, как бывший Заключенный... Он,

       для пользы дела, склоняет бывшего сержанта бросить в генерала бомбу из

       вещдоков, мол, все равно она не взорвется, как и в прошлый раз, когда её

       кидали в этого же генерала...

       Но не буду рассказывать сюжет, ибо я думаю, что Зрителям будет

       интереснее посмотреть все самим, а скажу-ка я несколько слов об Актерах.

       Очень элегантно сыграл Начальника полиции Геннадий Юдин. Униформа

       сидела на нем как влитая, а когда он каждый раз, когда звучало слово Регент,

       принимал стойку смирно, то чувствовалась прекрасная выправка, так что я

       сразу подумал - либо бывший военный, либо просто очень хороший Актер.

       Вельми харизматичен был Генерал в исполнении Романа Долгова. Этакое

       скрытое под тонким слоем гротеска отрицательное обаяние. Что-то в этой

       роли было от Шварцевского бургомистра из "Дракона".

       Сержант Ян Воробьёв прекрасно сыграл, по своему порядочного и честного

       человека, (порядочного и честного по понятиям Внутренней службы,

       естественно), именно такого полицейского винтика, которые в Нюрнберге не

       понимали, за что их судят, ибо действовали по Приказу и по Закону. И

       прекрасный тандем с ним создала Жена Сержанта, очаровательная Оксана

       Краснополянская, ведь оказывается, что у провокаторов и надзирателей тоже

       есть семьи, тоже есть любящие и преданные жены.

       Ну, и по Заключенному Террористу перевоплотившемуся в адъютанта.

       У меня и моих друзей уже как-то сложился рефлекс... Если в спектакле хоть

       как-то занят Эрвин Гааз, то спектакль точно стоит посмотреть. И тут в белом

       зале "Театрального особняка" мы опять оказались правы.

       Эрвин сыграл своего Героя, как бы в двух ипостасях. В первом Акте это был

       практически Тиль, а в последнем - явный Рыбник. Недаром Горин говорил,

       что в его Тиле главный герой не Тиль, но Рыбник. У Эрвина Гааза

       трансформация из Террориста в Полицейского была настолько органична, и

       настолько с двойным дном, что складывалось так, что зрители одномоментно

       верили и не верили его герою.

       Кстати, скромность декораций и элементы гротеска в костюмах перестали

       быть заметными уже через несколько минут после начала спектакля,

       настолько зрителей захватила игра актеров. И после спектакля некоторые

       зрители признались, что подсознательно видели на актерах совсем другие

       мундиры. Я, кстати, тоже.

       Ну, а в заключение скажу просто и без изысков. Спасибо за Спектакль.

       А Остап таки, приехал в Рио

       Итак, снова на сцене Остап Ибрагимович Бендер-бей. "Золотой теленок",

       конечно, гораздо менее частый гость на экране и сцене нежели "Стулья", но

       главное - это, конечно, Остап. Режиссер Александр Фурсенко сделал

       антрепризу - Комедийное драматическое шоу "Золотой теленок" и решил,

       дабы полностью держать процесс под контролем, играть Остапа лично. И

       надо сказать - это у него получилось, ну, а дальше зрителей ждали

       сюрпризы...

        Огромным сюрпризом была феерическая группа ослепительных красавиц,

       которые, казалось, были на сцене везде и всегда: и на карнавале в Рио, и в

       цыганском таборе, и среди комсомолок, играющих в газовую атаку. И все

       они носились в вихре танца, а некоторые даже пели.

       Не все зрители читали книгу и даже смотрели фильм, увы, культурное

       наследие интересно далеко не всем. Но спасибо Александру Фурсенко - он

       отредактировал либретто так, чтобы для неискушенного современного

       зрителя было меньше непоняток: легкая переделка сюжета ближе к

       восприятию современного зрителя, и она отнюдь не была лишней.

       Хотя, надо сказать, история афер Корейко вельми напоминает зарождение

       капиталов многих нынешних авторитетных олигархов.

       Кстати, о неискушенности некоторых зрителей... Когда блистательный

       Остап бил степ (и, между прочим, весьма профессионально), одна

       зрительница громким шёпотом спросила у подруги: ?Неужели это "Стас

       Михайлов?".

       Очень тут интересен Корейко (актер Юрий Никулин) - трактовка не совсем

       каноническая, но весьма харизматичная, и у зрителей появляется ощущение,

       что уж за этого бы Корейко Зося (актриса Маша Фурсенко) точно бы вышла

       замуж, уж зело обаятелен. Не похож этот человек на сорокарублевого

       служащего, скорее на помудревшего Остапа лет через пятнадцать-двадцать.

       Поразил (в хорошем смысле) Паниковский Эрвина Гааза. Понятно, что

       работать после Великого Гердта сложно, но Эрвин, как всегда, сделал

       невозможное. Его Паниковский - отнюдь не раздавленный жизнью

       человечек: тут это уже не полезный член общества, но еще не гамен.

       Чувствуется эдакая отрицательная, а иногда и страшноватая харизма. Очень

       от души сыграно, и сыграно душой, впрочем, это для Эрвина, если можно

       сказать, фирменный стиль. Ну, не умеет человек быть равнодушным. Вот и

       тут его Михаил Самюэльевич - это талантливая смесь горькой правды жизни

       и гротеска. Ну, а Хава нагила, исполненная Эрвином с двумя красавицами

       (актрисы Татьяна и Катерина Фурсенко), так просто очаровательный

       бурлеск.

       И Вильгельм Гааз - сын Эрвина - блеснул на сцене буквально не по-детски.

       После первой же сценки с его участием зал уже ждал, а когда же снова

       мелькнет на сцене юный актер, завоевавший всеобщую симпатию. В этом

       спектакле как-то вот так густо сложилось с актерскими династиями.

       Еще хотел бы заметить, что, несмотря на некоторую скудность декорации

       (киноэкран, два стула и два стола), об этом забываешь уже через пять минут

       действия. Очень порадовали румынские пограничники: прям захотелось посоветовать

       Тимуру Шаову написать песню и про румынскую границу тех лет, а не

       только про современную украинскую.

       И считаю прекрасным решение с финалом в Рио. И это правильно: зритель

       любит хеппи-энды.

       А лично от себя скажу огромное спасибо Александру Фурсенко. Спасибо за

       то, что сыграл Остапа человеком, а не расхожим персонажем.

       Короче, эта Антреприза была не только блестящим шоу, но и знаковым

       спектаклем, еще раз показав, что Классика будет жить вечно, или, по крайней

       мере, до тех пор, пока существует Русский театр, который, надеюсь, вечен.

        И снова Праздничные сны

        Увы мало, кто сейчас помнит Аркадия Аверченко, блестящего автора "Сатирикона". Писатель, сатирик, драматург, он в своем творчестве прост и сложен одновременно. Прост в ненавязчивом, но эффектным овладении умами читателей, и сложен в глубинном восприятии. Его футурологическая ирония, стиль блестящего памфлета, на первый взгляд совсем не театральный материал и что бы поставить Аверченко на сцене, нужно быть таким же неисправимым романтиком-футурологом, как он. И такой человек нашелся, это режиссер и актер Эрвин Гааз.

        Эрвин уже ставил "Праздничные сны" на Таганской сцене, ставил в форме моно-спектакля, но один раз прикоснувшись к Аверченко уже нельзя остановиться, и Московским зрителям была представлена новая сценическая версия.

        Тут, Аверченковский "Фонарь Диогена" являл на сцене уже не один актер, а труппа в составе актерской династии Гаазов (Эрвина и Вилли) и Романа Долгова. Очень органично вписался в спектакль звуковой ряд в исполнении Романа. Несмотря на то, что на сцене было только три актера, зрители явно наблюдали сонм Героев Аверченко, где Эрвин Гааз, был един во множестве персонажей.

        Актеры, со всей пронзительностью души, дали понять Зрителям, что Аверченко по-прежнему актуален и что связь времен, это не катахреза. С Зощенковской стилистикой фарса и трагедии, Эрвин Гааз, буквально вывернул на изнанку своих героев и ему блестяще подыграли Вилли и Роман. Как и в прошлой версии, Спектакль смотрится буквально на одном дыхании. А овации Зала, были абсолютным признанием работы актеров.

       

        Миллион за улыбку

        Тут наткнулся в своих видеоархивах, на чудеснейший Моссоветовский спектакль "Миллион за улыбку", причем запись была со спектакля в конце восьмидесятых на котором присутствовал автор, Анатолий Софронов. А спектакль чудесный. В принципе скучноватый текст на стандартную советскую тему о борьбе лучшего с хорошим, написанный по приказу Отдела Культуры ЦК к компании по борьбе с украшательством, (на самом делt тут была очередная грызня различных архитектурных лобби), благодаря великолепной Моссоветовской труппе, множестве лично добавленных актерами гэгов и реплик и блестящей режиссуре Инны Данкман, превратился в прекрасную добрую комедию, годами не сходящую со сцены. Составы естественно с годами менялись, но этот состав на мой взгляд самый сильный... Константин Михайлов, Людмила Шапошникова, Евгений Стеблов, Сергей Цейц, Елена Кайранская, Наталья Ткачёва.

        Отдельно хочу отметить великолепного Сергея Цейца, именно на нем на мой взгляд, держится блестящий иронический подтекст спектакля. Сколько раз смотрел спектакль и в живую и в записи, но его "Кузюзенька" до сих пор вызывает смех. Нет, в спектакле много и других забавных моментов, одна Фифилата Понтиевна чего стоит, плюс сами актеры, помимо того, что привносили в сюжет свои блестящие моменты, не были чужды и театральным шуткам, так распространенным среди Старой гвардии Русского актерства. Например (как рассказывал Евгений Стеблов ), в одной из версий спектакля, где Сергей Цейц играл в тандеме с Михаилом Бонифациевичем Погоржельским и по сюжету лежал на диване, с лицом прикрытым газетой, которую Погоржельский по сценарию должен был с него сорвать. А надо сказать, что Михаил Бонифациевич был вельми смешлив и его друзья актеры беззастенчиво этим пользовались. Вот и в этот раз, когда Михаил сорвал с лица Сергей газету, то обнаружилось, что на голове у Цейца тюбетейка. Но Погоржельский сдержался и тогда Цейц сдвинул тюбетейку со лба назад и у него на лбу обнаружилось неприличное слово...

        Сам сюжет, повторюсь, достаточно банален... Шестидесятые годы ХХ века. Бушуют архитектурные баталии между сторонниками минимализма и украшательства. Маститый архитектор Карташев разработал проект дома, за который его упрекают, из за излишеств в украшательстве, которые обойдутся при строительстве в лишний миллион рублей. На фоне всего этого Карташев заводит роман (естественно платонический ,а какой еще может завести советский маститый архитектор в шестидесятые годы) с молоденькой сотрудницей. Жена узнает об увлечении своего мужа молодой женщиной и начинает принимать свои меры... Не бойтесь, на самом деле сюжет веселый и все кончится хеппиэндом. Семья не распадется, миллион сэкономят и ни одна молоденькая сотрудница в процессе сюжета не пострадает. Если кто не видел этого спектакля, то заранее завидую...

        Шторм Фаины Раневской

        Когда успех Великой Фаины Раневской в средненьком в общем спектакле В. Билль-Белоцерковского "Шторм", стал затмевать других актеров, вплоть до того, что после сцены с Раневской, и бурных оваций ей, публика сразу же уходила и другие действия спектакля, по просту манкировала, то как у нас и водится посыпались заявления в профком, партком и другие аббревиатуры. Что интересно, так это то, что это был текст, сочиненный самой Раневской, и сам автор разрешил внести эту сцену в спектакль. Но Завадский, так сказать, по просьбам трудящихся убрал этот эпизод из спектакля, чем добился того, что спектакль стал провальным под ноль. Такие вот дела. Так сказать Дарвин и Ломброзо в одном флаконе.

       Шум за сценой

        Как учили нас мэтры времен Мейерхольда, сверхзадача актера правильно решается лишь тогда, когда конкретную роль играет реальный человек из жизни, то есть вор должен играть вора, проститутка проститутку и.т.д.

        Исходя из этого постулата, в комедии Марка Фрейна "Шум за сценой" должны играть именно актеры и им будет легко и просто воплощать на сцене замысел автора.

        Но вот тут позволю себе не согласиться с Мейерхольдом. Актерам играть актеров играющих на сцене, всё-таки далеко не самая простая задача, ведь сама тема "театра в театре" только кажется простой, но нынешнему коллективу театра Моссовета все вельми удалась.

        Я очень любил театр Моссовета, этот воистину Академический театр. Мне повезло увидеть на его сцене таких Гигантов Советской сцены, как: Веру Марецкую, Фаину Раневскую, Ростислава Плятта, Леонид Маркова, Георгия Жженова.

        Спектакль "Шум за сценой" я посмотрел тут, аж в 1987 году. Впечатления остались самые теплые, но ныне я шел в театр с некоторой тревогой. А вот как оно там сейчас...

        Театр, как известно начинается с вешалки, а спектакль безусловно с декораций. Декорации были по Моссоветовски на уровне и костюмы у актеров были хорошо проработаны. Одно слово Школа.

        Спектакль сразу захватил зал, причем очень удачным было решение с режиссером, сидящим среди зрителей, получился некий интерактив и зрителям это очень понравилось.

        Очень сложно сыграть смешной сюжет смешно, но актерам и это удалось. Смех в зале звучал постоянно, а это ли, не лучшая оценка работы актеров.

        Кстати снимаю шляпу, перед физической подготовкой труппы, ведь три часа сновать вниз и вверх по многоэтажным конструкциям сцены, это какие силы надо иметь, и ведь справились.

        Хорошо легло на души зрителей тонкое издевательство над рекламой сардин, реклама всех уже давно достала и тут это было как нельзя в тему. Ну а решение художников и реквизиторов с сардиной вылезающей из огромной банки, имело оглушительный успех. Вообще от веера гегов выданных в процессе спектакля, зал буквально лежал... Просто некая смесь Чарли Чаплина и Агаты Кристи. Тут и путаница с букетами, теряющими в качестве, и перепрятываемая бутылка с виски, пропадающие тарелки сардин и телекинез багажа, а уж постоянно выпадающие у актрисы линзы +18, это просто нечто.

        Из актеров хочу отметить дуэт Татьяны Храмовой и Антона Аносова (на мужскую часть зала костюм Татьяны произвел неизгладимое впечатление), Анастасию Тагину, отлично отобразившую харизматично-ироничный образ не формального лидера коллектива, экономку Ирины Климовой (когда она въезжает на сцену на козетке, это было нечто, зал буквально лежал) и конечно Режиссер Ллойд Даллас в исполнении Валерия Сторожика (тут еще примешиваются ностальгические воспоминания о "Сказке странствий").

        В общем огромное спасибо коллективу театра, за прекрасную работу. И как говориться зрители и театральные критики ждут новых встреч.

       

        Близнец и Камень

        Упорядочивая свои архивы, наткнулся на одну фоту и вспомнил одну же премьеру, заранее извиняюсь, если не все точно передам, но много уже лет прошло ...

        Честно говоря, я не люблю в драматургии, бытовых мелодрам. Все эти "Лики" и.т.д., ну не мое, эти унылые моральные страдания на кухнях коммуналок и хрущевок, переходящие временами в адюльтеры.

        Но тут Галина Борисовна Волчек, пригласила меня на премьеру спектакля "Близнец", Михаила Рощина. Ну а отказаться от Премьеры в Современнике, это знаете ли, катахреза.

        Сюжет был прост и где то даже банален. Бывшие одноклассники и земляки, встречаются через много лет. Записной мачо Алексей, школьная кличка Близнец (естественно Леонид Филатов), приезжает к своей замужней пассии Елене (естественно Марина Неелова), вернувшийся с работы милейший муж из интеллигентов (естественно Вениамин Смехов), пытается разобраться есть у него рога или нет. И тут на сцене появляются новые персонажи: девушка Галина, из соседней квартиры, с детства влюбленная в Алексея, и в свое время, учась в школе, на пару классов моложе объекта своей любви, она выбрав момент, подставилась под камень которым Близнец кидался в забор, дабы привлечь его внимание (в этой роли Елена Яковлева), у Елены есть брат Александр, морской офицер-инвалид. По трагической случайности, попав в гололед под трамвай, стал инвалидом и с тех пор естественно потребляет, Близнеца за ту историю с камнем, весьма недолюбливает (Виталий Шаповалов). Ну и очаровательный городской Дед Щукарь, в блестящем исполнении Игоря Кваши.

        И закрутилась жизненная круговерть, и смех и слезы и любовь. И внезапно я, как и весь зал, настолько вошел в процесс, что не мог оторваться от сцены. И не было банальности, и не было нарочитости, была жизнь, и были хорошие, но не всегда счастливые люди. А камень, про который было сказано выше, вновь просвистел в воздухе, снова попав в цель. И не смотря на то, что спектакль был без Хеппи-энда, после него остается на душе какая то теплая грусть, то есть нет ощущения Вселенского горя, присущего некоторым мелодрамам. Но это товарищи, Современник и этим сказано все.

        Михаил Рощин

        В спектакле звучат стихи: Леонид Филатов

        Близнец

        Пьеса в 2 действиях

        Постановка Галина Волчек

        Режиссер Иосиф Райхельгауз

        Художники Ольга Твардовская,

        Владимир Макушенко

        Действующие лица и исполнители:

        Алексей Леонид Филатов

        Елена Марина Неелова,

        Ирина Метлицкая

        Кирилл

        муж Елены Вениамин Смехов,

        Николай Попков

        Галина Елена Яковлева

        Александр

        брат Галины Виталий Шаповалов,

        Михаил Жигалов

        Дед Анисим Игорь Кваша,

        Владимир Суворов

       

       Брестский мир, времен Перестройки

        Этот спектакль по пьесе Михаила Шатрова в постановке Театра им. Вахтангова в 1987 году, потряс театральную и не только театральную Москву.

        История заключения Брестского мира - огромного и чудовищного по беспринципности компромисса, на который пошло правительство большевиков ради спасения себя у власти, то что аккуратно обтекали стороной историки, и вдруг на сцене Московского театра. Спектакль этот был некоей границей между соцреализмом царящим на сцене и приходящей полной сценической свободой.

        Настало то время, когда еще было низзяяя, но уже было можно и Роберт Стуруа нашел гениальное решение, он сделал революционную драму в Шекспировском стиле, но привлечение Вахтанговской труппы привнесло легкие элементы Мейерхольдовского гротеска, возьмем только то, что Троцкого играл Лановой, статный красавец - славянини, ну никак не был похож на Лейбу Бронштейна, но Василий Лановой, это Вахтанговец и он естественно нашел решение... Троцкий выходил на сцену в белой бурке !!! Ну и поистинне Меерхольдовский штрих в ведении в сюжет, конферанса из варьете тех лет под нейтральным названием "Бывшие".

        И плюс внезапное появление на сцене молодого Сталина ( Владимир Коваль) и Инес Арманд (Ирина Купченко). Персонажи ранее строго запрещенные на сцене. Это было право что то, я был на премьере и особенно меня забавляла реакция Главпуровских генералов кишевших в зале, бедняжки не знали как реагировать, ибо спектакль выходил за рамки их стереотипов, Сталин, Бухарин, Арманд и даже Троцкий. Когда красавец Лановой вышел из тьмы в белоснежной бурке, сидевший передо мной генерал не выдержав куртуазности ситуации воскликнул: "Кто это ?!". На что я не удержавшись ответил громким шепотом: "Чапаев", на что генерал удовлетворенно кивнул головой.

        Еще раз скажу, что главное конечно это великолепный актерский состав. Ленин - Ульянов, это конечно более менее привычно, но вот Бухарин в исполнении Александра Филиппенко, это супер.

        Вахтанговцы сумели, как всегда, поставить спектакль в нужное время и в нужном месте. Лет пять спустя эффект был бы уже не тот, а лет на пять раньше, грозил бы "пятериком" режиссеру.

       Тайна Клары Газуль

        В 1825 году, театральный мир потрясла весть об испанской женщине-драматурге Кларе Газуль. В переводе некоего Жозефа Л'Естранжа, вышел сборник пьес под названием "Театр Клары Газуль" (Theatre de Clara Gazul). Пьесы были антиклерикальными, антидворянскими и даже антимонархическими, ведь героями их было вырождающееся дворянство, не верующие служители Католической церкви и глуповатые короли, то есть комедии были для этих времен, где то даже революционными.

        И какой же разразился скандал, когда выяснилось, что ни Клары Газуль, ни тем более Жозефа Л'Естранжа, не было в природе. А написал эти комедии, всем известный Проспер Мериме.

        Заинтересовались этим сборником комедий и 149 лет спустя, в наше время. Телевизионный музыкальный спектакль "Театр Клары Газуль или Женщина-дьявол", состоящий из двух пьес Проспера Мериме - "Женщина-дьявол" и "Карета святых даров", поставил в 1974 году, режиссер Сергей Евлахишвили на музыку композитора Эдисон Денисов.

        Изначально у режиссера была мысль поставить только "Карету святых даров", но наша тупая цензура могла бы начать искать параллели, между престарелым вице-королем, и каким нибудь республиканским Первым секретарем.

        Да, да, не смейтесь, тогда все это было именно так. На прелестнейшую пьесу "О бедном гусаре" Григория Горина, когда Эльдар Рязанов хотели снять по ней кино, цензура набросилась из за того, что главный негодяй, которого блестяще потом сыграл милейший Олег Басилашвили, был жандармским полковником, а это явный намек на КГБ и КГБ может на это обидится.

        И полковник Мерзляев, стал чиновником по особым поручениям Мерзяевым. И Сергей Евлахишвили, дабы не дразнить чиновную мразь от Культуры, сделал видимый упор на антиклерикальную пьесу "Женщина-дьявол", про жадных и где-то даже развратных монахов, и чиновники почитав начало сценария, во вторую часть уже не вникали.