Меня зовут Винченцо. Но вы можете называть меня Энцо, потому, что я свой парень, и не люблю этих китайских церемоний. Жену мою зовут Лиса. Она чудесная. И, когда я произношу ее имя про себя, то как будто мед стекает по моему языку. Ли-и-и-са. Чувствуете? Но к делу это не относится.
Я хочу рассказать вам историю, которая приключилась со мной в прошлом году. Вобщем, попал я в госпиталь по скорой. С острым апендицитом, да еще с осложнениями. Как только пришел в себя после операции, сестричка вложила мне в руку маленькую коробочку на длинном проводе, уходящем куда-то в дебри моей наэлектризованной кровати.
- Если почувствуете боль, мистер, - объяснила она, - сразу нажмите на эту красную кнопочку. Вам сейчас больно?
Я прикрыл веки в знак согласия. Она чуть сжала мою руку с коробочкой внутри и помогла моему пальцу нащупать заветный кругляшок.
- Жмите.
Это было последнее слово реальности, потому что дальше я ощутил такое неимоверное райское блаженство, о котором раньше только слышал. Морфин побежал по моим венам с резвостью голодного волка, сметая все преграды боли на пути к наслаждению. Не знаю, как долго продолжалось мое путешествие, но несколько раз я ловил себя на философских размышлениях о загробной жизни. И раз от раза она становилась все более привлекательной. Мысли о том, что я могу уже никогда не увидеть свою Лису и моих детей от первого брака, уже не пугали меня. Мне было так хорошо, что как только эйфория ослабевала, я тут же давил на кнопку. Наверное, я выныривал из этого состояния, чтобы поесть и оправиться, но точно сказать не берусь.
Как потом мне рассказали, день на четвертый, врач и группа медсестер решили разбудить меня всерьез. Сквозь кучевые облака, сквозившие в узкий просвет моих век я увидел озабоченное лицо Лисы, и идиотская улыбка непроизвольно растянула мой рот. Слюна потекла из уголка рта к уху.
- Нет. - решительно сказала моя жена. - Я так больше не могу. Если я не заберу его домой сию же минуту, он превратится в настоящего наркомана.
- Его состояние еще не стабилизировалось. - как-то нерешительно протестнул врач.
- Не может быть и речи о том, чтобы он оставался здесь еще хотя бы час! - с угрозой в голосе парировала Лиса.
- Хорошо. - сказал доктор и нехорошо улыбнулся. - Если он пройдет тест на возможность адекватных реакций, Вы сможете забрать его под подписку. Если же нет, мы будем категорически против его выписки. Вы же не хотите еще больших осложнений?
Лиса заколебалась:
- Что вам нужно для этого теста?
- Попросите его пописать в судно. Он должен услышать Вас, и сделать это самостоятельно.
Лиса взглянула в мои затуманенные глаза и скомандовала с силой гипнотизера:
- Писай!
В моем мозгу ровно ничего не отозвалось.
- Писай, Энцо, писай, - уже более мягко повторила жена.
- Писай. - сказали все медсестры хором.
И даже врач прошептал:
- Писай...
И тут до моего сознания стало тихонечко доходить, чего от меня все-таки хотят. Мысленным взором я обратился к Луиджи - так называют у нас важнейшую часть мужского тела с редкодумающей головой. 'Луиджи, братец, сделай милость, соверши то, о чем просят тебя все эти люди...' Но мой безсловестный друг никак не соглашался идти на мокрое дело.
- Ну и что вы хотите? - решил схитрить я, - чтобы перед всеми вами я делал свои интимные дела?
Медперсонал понимающе отвернулся. Лиса, с мольбой в глазах так посмотрела на меня, что Луиджи встрепенулся и выдавил из себя несколько грамм жидкости.
- В машину! - победно скомандовала жена.
За этот героический поступок мы с Луиджи должны быть вознаграждены, решил я и надавил на кнопку...
Пришлось очнуться только у аптечного магазина. Лиса трясла меня за грудки и взывала:
- Энцо, я быстренько сбегаю в аптеку, куплю тебе болеутоляющее. А ты сиди в машине и не вздумай никуда выходить.
Я сглотнул слюну и понимающе кивнул. Когда она скрылась за дверьми светящегося куба, я с удивлением обнаружил, что все прохожие вокруг, входившие и выходившие из магазина, садившиеся в свои машины, и просто проходившие мимо - были голыми... Это обстоятельство так меня позабавило, что когда Луиджи попросился в туалет, я подумал, что буду единственным одетым человеком среди этого безобразия.
Ближайший туалет, по моему разумению, должен был быть в маленьком ресторанчике, как раз около аптеки, где стояла наша машина. Я, как мне показалось, трусцой погнал к ресторанчику. Лиса, между тем, стоя в очереди в отдел лекарств по рецепту, то и дело подбегала к стеклянной двери аптеки, чтобы проверить наличие меня в машине. Эта странная ее беготня привлекла внимание полицейского. И теперь он наблюдал за ней, она наблюдала за мной, а я уговаривал Луиджи потерпеть, пока я добегу до туалета.
Свет в заветной кабинке включался снаружи и только на три минуты. Если ты задерживался там дольше, то должен был открыть дверь и повторно нажать на кнопочку таймера, чтобы продлить удовольствие пребывания. Но об этом я узнал гораздо позже. А пока, в полном неведении, мы с Луиджи приготовились к облегчению. Но на привычном месте не обнаружили туалетной бумаги!
Натянув штаны, я потрусил к стойке бара. Схватив пачку бумажных салфеток, впрыгнув назад в туалет, присев на стульчак, я внезапно оказался в кромешной темноте. Чувство огромного одиночества, боли и обиды пронзило меня насквозь... Я сидел где-то посредине бесконечной вселенной и даже не знал, где в этот момент находятся мои бумажные салфетки. От безысходности я тихо заплакал...
Лиса, получив, наконец, лекарство, рванула к машине. Полицейский, под прикрытием собственной фуражки, покрался за ней. Не обнаружив меня в машине, жена кинулась в ресторанчик, где персонал низшего звена на ломаном китайско-мексиканском объяснил ей, что 'странный мужчина' засел в туалете. У двери заветной кабинки ее поджидал полицейский с нескрываемым превосходством на лице.
- Энцо, ты здесь? - приникла к двери Лиса.
Я что-то проплакал в ответ.
- Выходи, пожалуйста.
- Мэм... - угрожающе-вопросительно начал было полицейский.
Но тут случилось чудо. Проходивший мимо персонал низшего звена нажал на кнопку таймера. Свет в кабинке загорелся. Луиджи, возликовав, освободился от напрягавшей его жидкости. А я освободился из мрачного плена темноты.
Увидев Лису, я бросился ей на грудь.
- Мэм... - предпринял полицейский вторую, более мягкую попытку.
- Оставьте нас! - твердо сказала Лиса. - Я только что забрала своего мужа из психушки. Ему нужен покой.
Мы благополучно добрались до машины, а затем и до дома. С тех пор я уже совсем поправился. Боли меня больше не беспокоят. Но знаете, скажу вам по секрету... Хорошая это штука - морфин...