Чаусова Елена, Рашевская Наталия : другие произведения.

Честь семьи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Адиля и Шаир позволяют себе небольшое путешествие в Син, не представляя, что им предстоит. События происходят через год после "Двух берегов Хамры". ЗАКОНЧЕНО! Присутствует эротика (но в жанры добавляться отказывается).
Обложка [Рисунок - Наталия Рашевская, шрифтовая работа - Елена Чаусова]

   Намико любовалась тем, как закат заливает портальную площадь золотистым светом, делая ее похожей на лежащее под ногами печенье юэбин. А изогнутые крыши домиков, расположившихся вокруг, сейчас напоминали яблоки в карамели, сладкие и блестящие. И еще закат красиво подчеркивал оранжевый цвет кожи навя, целующего пурпурную деву под аркой Портала. Ее сегодняшние наниматели - удивительно яркий, высокий аравиец и его возлюбленная-синка - собирались домой, но перед тем, как отдать деньги магу за телепортацию, они решили поцеловаться "завершая прекрасное путешествие". За день, проведенный с ними, Намико уже привыкла к тому, что они отмечают страстными лобзаниями каждый красивый вид, хотя поначалу это ее несколько смущало. Теперь же, пожалуй, ей было даже немного жаль расставаться с ними так скоро: Намико нечасто приходилось водить по острову таких гостей, с которыми и ей самой было интересно. Обычно всех развлекала она, такая уж у нее была работа. В этот же раз девушка с интересом слушала комментарии аравийца, очень выразительные и многословные даже на синском, бывшем ему неродным, мысленно сокрушаясь, что плохо знает аравийский, на котором он говорил в несколько раз больше.
   Намико прощалась с ними с печальным вздохом, однако ее грусть была преждевременной: едва портальный маг запустил свой шар, как загоревшиеся было линии, замерцав, погасли. "Вот же человечья напасть!" - охнул тот и принялся объяснять гостям из амиратов, что Портал сегодня уже точно не заработает, а когда заработает - одному Янь-ди известно. На островах такое случалось чаще, чем в других местах: говорили, что из-за океана, где слишком много воды, которая порой может потушить огонь порталов. Впрочем, Намико в этом не разбиралась, знала лишь о том, как Портал иногда гаснет сам собой, и продлиться такая беда может день, а может и половину декады. Наниматели тоже заохали, и аравиец принялся обнимать свою девушку, гладя ее по голове и шепча на ухо какие-то утешения.
   - Как же Глазастик? - принялась убиваться Адиля, вовсе не готовая к тому, чтобы оказаться отрезанной от мира на далеком острове неизвестно насколько. Когда рано с утра муж предложил ей отметить годовщину того дня, когда он сделал ей предложение, Адиля удивилась, ведь не то чтобы он вспоминался, как особенно счастливый в их жизни. С другой стороны, в самом деле, годовщину самой свадьбы им придется отмечать официально, а это мог быть их день, и она согласилась с удовольствием. Но сейчас она принялась корить себя за то, что как обычно поддалась на уговоры мужа, вместо того чтобы быть здравомыслящей и отказаться. Впрочем, ей всегда было трудно мыслить здраво рядом с Шаиром.
   - Не переживай так, маленькая, - искренне пытался утешить ее муж, хотя и сам сейчас сильно волновался из-за неожиданной помехи, мешающей им вернуться домой, - с ним всё будет в порядке. За ним есть, кому присмотреть. А завтра, может, Портал уже и заработает.
   - Да нам и ночевать негде! - немного успокоившись, Адиля вспомнила о других проблемах. - Мы не собирались же...
   И тут сердобольная Намико наконец-то смогла предложить свою помощь. Кто такой Глазастик, оставшийся в далекой Аравии, она не знала, и поправить ничего не могла, но уж устроить на ночлег застрявших на Футаои у нее возможность была.
   - Можно у моей тетушки переночевать, - предложила Намико от всей души. Постоялых дома в городе было целых два, победнее и побогаче, и поселиться там можно было без проблем, но аравийцы девушке действительно нравились, и теперь она радовалась возможности выказать им уважение, предложив стать ее личными гостями.
   Поблагодарив синку церемонно и велеречиво, как того и заслуживало неожиданное гостеприимство, Адиля задумалась о том, что еще она хотела бы посмотреть на острове, раз уж случилась такая оказия. Конечно же, она успела тут пережить главное, и ничто не могло бы сравнится с впечатлениями от океана, который она видела впервые в жизни. Когда они шли к нему, издали ей показалось, что небо ушло как-то низко и впереди - обрыв в туманной дымке, отчего сердце ухнуло вниз, как часто происходило с ней на высоте, как ни пытался Шаир приучить ее не бояться. В тот момент Адиля придержала шаг, и муж оглянулся на нее:
   - Что такое, родная?
   - Не знаю... Там океан?
   - Думаю, он. Я его тоже никогда не видел. Пойдем же?
   - Да.
   И они двинулись вперед. Адиля увидела в этом не-небе искры, будто много навей выпустили огоньки, и припомнила рябь на воде озера Даррийя. Это правда начало походить на воду, отчего-то совершенно невесомую, будто парящую, но выглядящую все плотнее с каждым шагом.
   А еще был запах - странный, соленый и острый, с примешанной горечью и толикой сладости одновременно, и он тоже усиливался. Адиля прекрасно знала и запах воды озера Даррийя, и запах реки Хамры, но этот на них ничуть не походил.
   Когда они прошли между скалами, эта воздушная вода наконец-то улеглась на свое место, теперь плотная и осязаемая, рябящая волнами, испещренными барашками и сверкающими отблесками солнца. Воды было сумасшедше много, она тянулась до горизонта узкой полосой, упирающейся в небо, и эта будто бы узкая полоса не имела края ни справа, ни слева.
   - Как огромная пустыня из воды! - выдохнула Адиля.
   Шаир сжал ее руку, будто опасался, что она куда-то денется, улетит, снесенная ветерком, который свежо дул на них со стороны этого бесконечного простора и нес с собой тот самый сильный и удивительный запах.
   - Ну что вы, - улыбнулась их проводница, - пустыни гораздо-гораздо меньше океанов. Сотня пустынь из воды - никак не меньше. Это - океан!
   Уместить в голове подобное понимание, даже совмещая его с виденными картами мира, оказалось удивительно трудно. Вода, которая была такой ценностью, без которой не было жизни - внезапно была бесконечной и бесконечно восхитительно прекрасной, так что понять и принять это оказалось еще труднее, потому что есть предел у того, что в состоянии ощутить навь. Адиле казалось, что ее сейчас разорвет от чувств. На ее глазах выступили слезы, и Шаир встревожено спросил:
   - Ты что?
   - Это - океан, - ответила Адиля, и Шаир понял, приобняв ее и сказав:
   - Да. И теперь мы с ним почти что знакомы.
  
   Намико не могла сдержать улыбки всякий раз, когда приводила сюда кого-то посмотреть на океан. Для нее эта огромная вода была привычной с детства, и даже свое имя она получила от океана, однако, глядя на других, и сама могла отчасти почувствовать, каково это - увидеть его впервые. И это всегда наполняло Намико совершенно особой радостью. Она никогда не водила гостей к городскому порту, где было слишком много джонок и сампанов, закрывающих собой прекрасный вид. Только сюда, в тихий уголок, где можно было созерцать великую воду в должном покое и безмятежности. А уж этой паре влюбленных точно нечего было делать в шумной толпе возле причалов. Зато им явно стоило выслушать легенду о морской деве, очень лиричную и романтичную.
   - Давным-давно, этот остров был пуст и безнавен, - начала Намико рассказ, который знала наизусть и повторяла множество раз, но, удивительным образом, эта история ей никогда не наскучивала. - В те времена нави еще не умели находить пресную воду, слишком глубоко сокрытую в земной тверди, оттого на многих островах архипелага жили лишь птицы. И вот как-то раз один нихонский рыбак поплыл ловить рыбу в океане и угодил в шторм. Лодка его разбилась о прибрежные камни, но его самого волны милостиво вынесли на берег. Говорят, это произошло именно здесь, в этом месте, хотя неизвестно, так ли это в действительности, но так гласит молва.
   Рыбак думал, что так ему и придется погибнуть от жажды на этом острове, когда в сумерках к нему выплыла морская дева, и одному лишь Янь-ди известно, откуда она взялась возле этого острова, но именно в его лагуне она и поселилась.
   - Морская дева с хвостом была? - восторженным тоном спросила Адиля. - Или с двумя?
   - Сначала она была с одним хвостом, - твердо ответила Намико, - и нежно голубого цвета...
   - Как вы, - с галантным полупоклоном сказал Шаир.
   - Спасибо, - ответно поклонилась Намико и продолжила: - Рыбак был поражен не только необычным видом, но и красотой морской девы, которая была воистину прекрасна, и отсутствие рогов ни капли этого не умаляло. Он заговорил с ней, мучимый любопытством, ничуть не пугаясь, и так узнал, что и ей не доводилось прежде беседовать с навями, поскольку, как известно, созданиям, подобным ей, трудно выносить наш огонь. Однако рыбак попал в беду, а она оказалась добра сердцем и сжалилась над ним, предложив свою помощь - океан был ей родным домом, и доплыть до ближайшего острова с навьим жильем не составляло ей труда, так что морская дева взялась донести туда несчастного.
   - Ты бы так же поступила, будь ты морской девой, - сказал Шаир жене, обняв ее покрепче.
   - Да ладно тебе, - засмущалась она, - давай лучше мою любимую сказку послушаем.
   - О, так ты любишь ее слушать? Я не знал, а то рассказывал бы тебе... на ночь. Давай я сейчас тебе расскажу, а Намико-сан поправит, если что, она как местная лучше знает, - решил Шаир и продолжил ровно с того места, на котором остановилась синка: - Так рыбак, благословляя великодушие Всевышнего и прекрасной девы, совершил весьма необычное путешествие на ее спине и был спасен. Дева же, оставив его на прибрежном камне, скрылась в океанских волнах, и он долго смотрел ей вслед, исполненный восхищения, удивления и благодарности. Рыбак вернулся домой, и хотя он был безмерно рад своему столь неожиданному и счастливому спасению, спустя несколько дней он почувствовал, что в сердце его поселилась неведомая доселе щемящая тоска - рыбак хотел вновь увидеть свою спасительницу, потому он взял лодку, отправился на тот же остров, на то же место, и стал звать ее. И морская дева приплыла на его зов, поскольку желала этой встречи ничуть не меньше, чем он.
   Намико слушала внимательно: ее клиент рассказывал историю очень красочно, и она полагала, что может чему-то у него научиться, на будущее.
   - Но рыбак не мог оставаться на острове долго, ведь там не было воды, да и морская дева, невзирая на то, что ее сердце тянулось к нему, не могла оставаться с ним рядом. Ведь известно, что от внутреннего огня навя такие существа вынуждены меняться беспрерывно, и это не легко переносить. У нее то отрастали два хвоста, то появлялись длинные плавники на спине, схожие с крыльями, а то и оленьи рога, вовсе не нужные в воде. Бедная дева боялась, что в новом виде рыбаку она может вовсе не понравиться, а он утешал ее и повторял, что любит за то, кто она есть, а не за то, какой она выглядит. Но приплывал все равно ненадолго, ведь воды на острове не было.
   На это месте Намико вздохнула: ей всегда было очень жалко влюбленных, вынужденных страдать от невозможности быть вместе друг с другом, хоть она и знала, что у истории счастливый конец. Она посмотрела на Адилю и увидела, что та тоже слушает с грустью во взоре - и подумала, что, видно, всякий, кто любит всем сердцем легенду о морской деве, не может не проникнуться сочувствием к героям.
   - Терзаясь тем, что их встречи коротки, а разлуки кажутся бесконечно долгими, морская дева не понимала, как помочь собственному горю, и вот в один прекрасный момент она подумала, что если на пустынных островах нет воды, она могла бы ее отыскать - ведь это была ее стихия, хотя она и жила в соленых водах моря, непригодных для питья. Она обошла половину острова, покуда не почуяла, как в глубине бьется водная жила - и тогда, открывшись силой ее магии, из земли безводного острова забил родник.
   А когда к ней приплыл ее возлюбленный рыбак, морская дева увидела, что не меняется более. И с тех пор она навсегда осталась в образе, близком нави, лишь с чешуей на скулах и руках. Ибо так добр был Всевышний, что благословил их союз, поскольку великая любовь не гасла от препон, но делалась лишь крепче.
   Тут Намико решила, что может добавить и от себя:
   - От этого благословенного Ян-Ди союза произошел род наших даймё.
   - Сдается мне, у них было множество потомков, - ответил Шаир, почесав бровь. - Некоторые и до амиратов добрались, и даже там поселились: в пустыне водознатцы очень нужны. И мой любимый фонтан тоже благодаря им появился.
   - О, что за фонтан? - немедля заинтересовалась Намико.
   - На рыночной площади Сефида, там нашли воду глубоко под землей, и скульптор, вдохновившись легендой о том, откуда на Шаре взялись водознатцы, воздвиг на этом самом месте фонтан, украшенный скульптурами морских дев. Если вам случится когда-нибудь побывать в Аравии, в Ясминском амирате, посмотрите на него обязательно, он очень красивый.
   - Сказочно красивый, - подтвердила Адиля. - Там такие радуги, будто эти девы колдуют.
   - Благодарю, я запомню, - поклонилась Намико.
   - Я всегда любила эту сказку, а ты фонтан, и они - про одну морскую деву, - порадовалась Адиля.
   - У нас очень много общего, - согласился Шаир, и они слились в поцелуе.
   Намико вежливо отвернулась, и только позже напомнила им про дворец, который они видели сегодня. Разбогатевший бывший рыбак некогда выстроил его для своей возлюбленной жены. Необычайно яркий, поражающий воображение, он возвышался на холме над той самой лагуной, где, по легенде, морская дева жила некогда - и его нефритово-бирюзовые стены были того же цвета, что и вода в ясный день, потому его и назвали Зеркалом Лагуны.
   - Считается, что он хотел сохранить память о своей встрече с возлюбленной и о ее прежней жизни, оттого дворец и был построен таким - новый дом как отражение прежнего дома, - рассказала Намико. Эта часть истории казалась ей едва ли не самой романтичной, и ее она тоже рассказывала всегда: каждый гость острова считал своим долгом взглянуть на дворец, хотя тот и находился вдалеке от города, и добраться туда и обратно можно было лишь на лошадях.
   Хотя, по правде говоря, Футаои был не таким уж большим островом: все его достопримечательности составляли городской порт, Зеркало Лагуны, храм и тот самый источник, который забил из земли, вызванный магией морской девы, и благодаря которому остров получил свое название. Единственный городок, также именующийся Футаои, тоже был невелик, и стоило отойти чуть дальше от портальной площади, как дома в несколько этажей с загнутыми крышами сменялись простыми двухэтажными минка, крытыми соломой, почти не отличающимися от деревенских, разве что более тесными, почти лепящимися друг к другу.
   Было еще не поздно, и лавочки оставались открыты, так что они сразу увидели и сувениры, стоящие рядом с письменными принадлежностями, и чай, и пряности, и дары моря.
   Шаир спросил:
   - Что у вас принято приносить в гости? Еду? Сладости?
   - Ой, только не еду, - засмеялась Намико, - у тетушки Микаото лавка готовых бенто: все, что не купят до ночи - будет наше.
   - Значит, сладости, - постановил Шаир. - И, может, еще чай.
   Намико из вежливости возразила, но аравиец принялся шумно, с большим удовольствием спорить, и она умолкла, так как его настойчивость была исключительно приятной. Так что вскоре они запаслись печеньем и игольчатым чаем и пошли по улочкам, которые то спускались, то снова понимались. Адиле и Шаиру было интересно решительно все: и темное дерево стен, и затянутые бумагой окна-сёдзи, и скаты крыш, и вертикальные вывески лавочек, и ловцы ветра, свисающие с настилов крыш, чтобы отгонять от дверей дома дурное. Среди светлых отштукатуренных минка они заулыбалась и сказали, что эти дома больше похожи на привычные им - хотя бы цветом стен.
   - Что ж, значит, сможете переночевать в чуть более привычной обстановке, - улыбнулась Намико, свернув к одному из ряда похожих друг на друга домиков, на котором болталась вывеска с нарисованной рыбкой.
   Макото-сан, невысокая улыбчивая женщина, одетая в синюю куртку танчжуан, подходящую оттенком к ее лазурному лицу, сидела за прилавком, ожидая покупателей, не успевших или не желающих озаботиться домашним ужином. Когда Намико коротко представила гостей и поведала о проблеме с порталом, тетушка сделалась такой приветливо-жизнерадостной, словно принимать на постой случайных аравийцев было мечтой всей ее жизни. После чего рассыпалась в извинениях, что пока не может оказать им должного гостеприимства, поскольку ей нужно доработать в лавке.
   Шаир немедля заверил, что они счастливы уже самой возможности остановиться в столь чудесном доме и не стоит беспокоиться, после чего вручил купленные гостинцы.
   - Пойдемте, я покажу вам дом и вашу комнату, - сказала Намико, когда со взаимными любезностями было покончено, и провела их за ширму, отделяющую лавку от жилой части дома.
   Внутренность синского дома поразила пришельцев пустотой. Покрытый травяными циновками пол, бумажные перегородки, беленые стены, тёмные сундуки и низенькие столки для сидящих на полу навей. Никаких привычных глазу ковров, занавесок для уюта, громоздящихся до потолка полок, заставленных корзиночками, кувшинами и мешками с вещами жильцов. Даже очаг был совершенно открытым, ничем не схожим с печами и каминами аравийцев.
   - У нас часты землетрясения, - сказала Намико, глядя на их удивленные лица. - Потому мы делаем легкие дома, которые можно без труда восстановить, если они разрушатся. И которые не завалят тебя камнем, распадаясь. Так что это только в Нихоне такие дома, а в остальном Сине все иначе.
   - Сколь удивительна и разнообразна жизнь на Шаре! - со вполне искренним восхищением вздохнул Шаир.
   - Спать на полу вам, наверное, тоже непривычно, - несколько смущенно проговорила Намико, проведя их в небольшую комнату за очередной ширмой, где кроме разложенной на полу постели, маленького столика и такого же небольшого сундука не помещалось ничего. - Надеюсь, вам будет не слишком неудобно.
   - Мы все еще счастливы самой возможности остановиться здесь, - заверил ее Шаир, с интересом разглядывая раздвижные двери и тонкие бумажные стены. - И очень благодарны за гостеприимство.
   - Нам будет удобно, - поспешила добавить Адиля.
   Оставшееся до ужина время они провели в маленьком, но очень красивом саду за домом, где Намико, которая никак не могла перестать рассказывать столь приятным ей гостям о жизни в Сине и Нихоне, поведала, как обустраивают местные сады и парки. Наука эта оказалась на диво непростой: едва ли не каждая травинка здесь занимала свое место не просто так, а согласно законам гармонии и особому смыслу - впрочем, результат того стоил: любоваться садом можно было долго и с большим удовольствием.
   Когда тетушка Макото наконец закрыла лавку и они вернулись в дом, Шаир с удовольствием помог подготовить стол, который тут по местному обычаю составлялся из нескольких маленьких столиков по количеству едоков. Он сносил эти столы из разных частей дома, и вскоре они уселись. Даже это было непривычно для аравийца: на полу он скрещивал ноги, а не подгибал их под себя. Жена, знакомая с обычаями своих предков, хоть и не была в Сине до сегодняшнего дня, лукаво улыбалась и убеждала, что так тоже удобно, стоит лишь приноровиться.
   Шаир на ее слова недоверчиво хмурился, однако сел так, как было принято в Сине, полагая, что следует соблюдать обычаи того дома, где тебя приютили столь заботливо и гостеприимно. Подумав об этом, Шаир тут же вспомнил, что и едят синцы вовсе не руками, а специальными палочками. И хотя он об этом знал, до сего дня ему ни разу не приходилось видеть, как это делают, а уж тем более пробовать самому, так что на палочки, лежащие по правую руку от него на маленькой деревянной подставке, он тоже посмотрел с большим недоверием.
   Адилю мученическое выражения его лица позабавило и она, осторожно боднув мужа рожками в плечо, принялась показывать ему, как именно берутся в руки палочки и как ими захватывается еда. Лапша, по вкусу отчасти похожая на лагман и показавшаяся Шаиру вполне приятной, поддавалась палочкам плохо. Не иметь возможности попросту схватить выскальзывающее рукой было сущим издевательством, и Шаир отчаянно сводил брови, но продолжал бороться.
   Обе хозяйки откровенно старались прикрыть улыбки и завели вежливую беседу, приличествующую для застолья. Тетушка Макото, разумеется, почти сразу поинтересовалась, как гостям показался Футаои. Адиля тут же с радостью и искренним восторгом поделилась тем, сколь глубокое и сильное впечатление произвел на нее впервые увиденный океан, в чем Шаир ее охотно поддержал.
   - Когда живешь с ним рядом - привыкаешь, - улыбнулась Макото-сан. - Он огромный и прекрасный, но он с нами каждый день, это часть дома.
   Намико покивала и тут же добавила:
   - А вот Зеркало Лагуны завораживает меня каждый раз, хотя я к нему постоянно сопровождаю гостей. Он - настоящее чудо, сотворенное навьими руками, невозможно не восхищаться мастерством строителей.
   - Вам точно нужно как-нибудь побывать в Сефиде, Намико-сан, - сказал Шаир. - Я бы с удовольствием лично вам продемонстрировал лучшие из имеющихся там рукотворных чудес. Впрочем, ничего подобного Зеркалу Лагуны у нас нет, и он вправду великолепен.
   - В самом деле, приезжайте к нам, - поддержала Адиля, - спросите ловчего мага Джабаля, его там полгорода знает.
   - Ну уж, - засмеялся Шаир, - не больше четверти.
   - У нас тоже все всех знают, островок-то маленький - согласилась Макото-сан, - как говорится, в западной деревне чихнут, а из восточной доносится "будьте здоровы".
   - А в деревнях что-то интересное есть? Раз уж мы тут застряли, может, туда съездить посмотреть? - поинтересовалась Адиля.
   - Деревни как деревни, - пожала плечами Намико, - у нас жизнь, в основном, в городе кипит. Тут и портал, и порт, и Зеркало Лагуны рядышком. Я вам, разве что могу посоветовать посмотреть на тот самый источник из легенды.
   - Хочу, - твердо сказала Адиля. - Мы сюда ради нее и отправились. Это моя самая любимая сказка детства, вот когда муж предложил куда-то отправиться на денек и новое интересное посмотреть, я о ней вспомнила. Так что источник я тоже очень хочу.
   - Романтично, - сказала Намико. - Отправиться за сказкой.
   - А это мы романтический день отмечаем, - объяснил Шаир. - Сегодня год, как я сделал предложение самой прекрасной женщине в мире.
   - О, как замечательно! - порадовалась Намико.
   Тетушка Макото нахмурилась и поинтересовалась:
   - А не сложно ли вам? Без благословения семьи-то?
   Супруги удивленно переглянулись, и Шаир сказал:
   - Вообще-то семьи даже настаивали, я бы сказал. А с чего вы взяли, что мы - отрезанные ломти?
   Макото-сан долго извинялась и отнекивалась, но в конце концов все же объяснила, что навело ее на мысль:
   - Я вижу, что Ятима-сан из даймё, поскольку носит два меча, при этом у нее нет ни фамильных знаков отличия на танчжуане, ни бус. Вот я и подумала, что она порвала связи с семьей, чтобы за вас выйти. А про вас, Джабаль-сан, я и вовсе не понимаю, из какого семейства вы происходите - по иным манерам походите на благородного, но слишком уж по-свойски с нами, простыми навями, обращаетесь, будто с равными.
   Шаир задумчиво вздернул бровь и почесал рог, соображая, как лучше все объяснить, не выдавая при этом своего происхождения и не пересказывая целиком довольно длинную историю ловчего мага Джабаля, который чаще всего только с простыми навями-ремесленниками дело и имел. Это было довольно странно - понимать, что вещи, давно сделавшиеся для него самого частью повседневной жизни, на которые он вовсе не обращал внимания, вызывали здесь изумление и недоумение.
   Адиля хихикнула: они в самом деле слишком привыкли к тому, что их инкогнито не раскрывают, привыкнув к их ролям, когда-то названым и сыгранным, а теперь лишь едва поддерживаемым, и вот пожалуйста - свежий взгляд посторонних навей сразу выявил несоответствия.
   - В аравискйих странах не принято носить ни родовых бус, ни знаков отличия на одежде, вот у меня и нет, - объяснила она сущую правду и принялась ждать, что ответит муж. Она всегда была готова поддержать любую его легенду, но пусть выдумывает или говорит правду сам.
   - Как же вы узнаете, какой у кого титул и из какого он семейства? - искренне удивилась тетушка Макото порядкам в амиратах.
   - Мы представляемся, - усмехнулся Шаир. - И называть при этом титул совершенно не обязательно. Есть у нас друзья, которые очень этого делать не любят и всегда называются просто учеными. А я в городе и вовсе о своем происхождении не упоминаю, это работе мешает. Сами подумайте, Макото-сан, смогли бы вы меня нанять, если бы знали, что я из благородных?
   - Да где ж это видано, чтобы торговка из лавки даймё на работу нанимала?! - ахнула тетушка.
   - Вот именно, - кивнул Шаир, после чего с очень увлеченным и любопытствующим видом подцепил палочками рисовый шарик из своей порции бенто.
   Хозяева явно изнывали от любопытства, и Адиля объяснила, раз уж Шаир не удосужился:
   - Просто он свою работу очень любит. И правильно делает, Джабаль - отличный ловчий и многим навям помог.
   - Вы очень необычные нави, и для меня наше знакомство - большая честь, - от всей души сказала Намико, глядя на Шаира с искреннем восхищением.
   Тот поблагодарил и заверил, что он - совершенно обыкновенный ловчий маг, невзирая на свое происхождение, и ничего чересчур необычного в нем нет, после чего, осенившись неожиданной мыслью, поинтересовался:
   - А есть ли ловчий на Футаои? И нет ли для него работы? Коли уж мы тут остаемся дольше, чем планировали, можно и чем-нибудь полезным заняться.
   От его вопроса обе хозяйки неожиданно смутились и принялись переглядываться и перешептываться. Шаир, вполне привыкший к самому разному поведению потенциальных клиентов, допытываться не стал, вместо того подцепив палочками маленького осьминога и протянув его жене.
   - Как ни странно, это очень вкусно, - серьезно сообщил он. - Попробуй.
   Адиля весело усмехнулась, подумав, что даже совсем непривычная синская еда не может помешать мужу ее кормить и послушно съела предложенное.
   - Нет, мне больше нравится рыба, - решила она.
   - Что ж, буду кормить тебя рыбой, - согласился Шаир и попытался подхватить шарик риса, украшенный сверху кусочком бежеватой рыбы, что оказалось не так просто. Адиля принялась ему помогать, и они довольно весело возились, пока хозяйки решали, стоит ли им делиться своими проблемами. Однако пауза затягивалась, и первой не выдержала Адиля:
   - Уважаемые, вы уж простите, но у вас же совершенно точно есть какое-то дело, почему же вы не расскажете, когда предлагают помочь от души?
   Намико потупила взгляд и смущенно ответила:
   - Нехорошо за столом подобные разговоры заводить, Ятима-сан. А уж принимая гостей - тем более.
   - Убили у вас кого-то, что ли? - ничуть не смущаясь, немедленно поинтересовался Шаир.
   - Нет, намного хуже, - горестно ответила тетушка Макото с тяжким вздохом.
   - Ох, что же такого страшного у вас произошло? - изумилась Адиля, искренне переживая и в то же время - уже невыносимо терзаясь любопытством.
   - Вот теперь уж - точно рассказывайте, - потребовал Шаир.
   - Кладбище у нас... - сказала тетушка и остановилась.
   - Разорили! - продолжила Намико. - Позавчера дело было, вскрыли одно из захоронений.
   - Беда такая! Последние времена настали, коль подобное творится! - запричитала тетушка Макото.
   - На весь остров только про то и разговоров, кто мог такое кощунство совершить, - поделилась Намико.
   - Да что разговоры! Духов предков потревожили, они не простят. Ждать теперь беды, ох ждать, - возразила ей тетушка.
   - Страшно даже подумать, - добавила Намико, - что подобные нави среди нас живут. Но мы ведь даже не знаем, местные это или приезжие. Вовсе не знаем ничего.
   - Ловчего звали уже, - продолжила Макото-сан, - с соседнего большого острова, только он тоже ничего выяснить не смог.
   - Отчего же не смог? - спросил Шаир, вздернув бровь.
   - Откуда ж мне знать, - пожала тетушка плечами. - Я в этом вовсе не разбираюсь, да и не было меня там, я днем из лавки никуда. Говорят, приехал он, покрутился на кладбище, покрутился, заклинания читал какие-то, а потом сказал, мол, никак след не отыскать - да и уплыл обратно. Денег, правда, не взял, как честный навь.
   - Замечательно как! - от души воскликнул Шаир и немедленно покраснел, поняв, сколь обидную вещь сейчас сказал.
   Макото и Намико уставились на него с недоумением и Намико спросила:
   - Что ж замечательного-то?
   Шаир совсем покраснел и принялся отчаянно чесать бровь, а Адиля поняла, что пора защищать мужа.
   - Вы его простите, он увлекается порой слишком. Джабаль просто любит дела сложные решать, а раз другой ловчий не нашел следа - значит, дело сложное. Но уж он-то придумает, как пройти там, где другой следа не увидит. Он все дела раскрывает.
   Тут Шаир еще раз смутился и пробурчал:
   - Тебя-то я не нашел, значит не все.
   - Но в основном - да, - твердо сказала Адиля.
   - Вас нам сам Янь-ди послал! - немедленно обрадовалась тетушка Макото.
   - Я не могу ничего пообещать, - поспешил сказать Шаир. - Я пока даже не знаю, что именно там произошло и в чем проблема. Надо, конечно, будет посмотреть, лучше завтра сразу с раннего утра - чем след свежее, тем лучше. Я бы и прямо сейчас пошел, да только поздно уже, а я тут вовсе не ориентируюсь. И не очень хорошо на ночь глядя навей донимать, да еще и на кладбище тащить...
   Пока Шаир говорил, вид у него делался все более сосредоточенный и в то же время - увлеченный, будто он уже встал на след и был готов в любой момент сорваться с места и бежать за целью.
   - Я вас завтра с самого утра провожу к двоюродному дядюшке Изаму, - пообещала Намико.
   - Сёки Изаму - главный наследник рода Нисияма, семейную крипту которого разорили, - поспешила объяснить тетушка Макото.
   Адиля улыбнулась тому, что у Намико тут сплошные родственники: наверняка если им понадобится обувь, найдется какой-нибудь племянник-обувщик, а если одежда - четвероюродная сестра швея, готовые услужить. У многих навей полно родственников, но не все так поддерживают отношения, как Намико.
   - Вот и чудесно, - обрадовался Шаир и вернулся к кормлению Адили рыбой с палочек.
   Со стороны казалось, что он полностью отвлекся на ужин и мысли о деле перестали его занимать. Но это, разумеется, было не так: стоило им оказаться в отведенной для них комнате, Шаир, посмотрев за окно и задумчиво вздохнув, пожаловался жене:
   - Хоть сам на это кладбище иди прямо сейчас, по правде говоря. Не могу не думать о том, что у них там произошло. И спать совершенно не хочется, какое теперь спать!
   - Бедный ты мой! - Адиля обняла его и погладила по голове. - На кладбище ночью одним всё-таки не стоит: и небезопасно, и невежливо - но можно просто пройтись. Мне тоже не очень хочется спать.
   По правде сказать, она переживала не из-за дела, а из-за того, что они так неожиданно застряли и их будут искать и волноваться, и с их маленьким путешествием вышло совсем некрасиво. Но, так или иначе, она тоже беспокоилась.
   - Можем до океана прогуляться, - подумав, предложил Шаир. - Ночью мы его еще не видели, и дорогу хорошо знаем.
   Адиля вспомнила, как выглядит в темноте озеро Даррийя, когда луна разбрасывает по нему свои блики, и подумала, что океан должен быть таким же красивым, а может даже красивее, и охотно согласилась. Так что они взяли фонарь и, тихо выскользнув из дома, чтобы никого не потревожить, направились к побережью.
  
  
   Ночью океан издали походил на бездонную пропасть, будто земля внезапно закончилась раньше обычного, и эта чернота казалась почти страшной. Лишь искры от лунной дорожки показывали, что там есть вода, что пропасть не так страшна. Стоило подойти ближе - и уже виделся горизонт, отдельные волны, а шум прибоя успокаивал: это океан, огромный, тоже пугающий, но все же не откушенный край земли.
   Набегая на берег, волны вскипали и шипели, и, поднимаясь в свете луны, казались прозрачно-зелеными, как драгоценные изумруды против света свечи. Зрелище это Адиле представлялось совершенно упоительным, а от прохладного ветерка, тянущегося с океана, она зябко пряталась в объятьях Шаира.
   Ночной берег был совершенно пуст и безнавен, и это вызывало неожиданно сильное и острое чувство радости и облегчения. Можно было представить, что они вовсе остались одни на всем Шаре, или даже что кроме океана и полосы песка возле него в мире не существует ничего вовсе. Шаир прикрыл глаза и глубоко вдохнул воздух с непривычным солоноватым запахом. Им так давно не удавалось спокойно побыть наедине, что представившаяся теперь возможность неожиданно удивляла.
   Даже прогулка с Намико, вежливой и ненавязчивой, согласно местному этикету, уже казалась подарком Всевышнего, и Шаир просто не мог оторваться от жены, уделяя поцелуям едва ли не больше внимания, чем местным красотам. Теперь же он, против ожидания, просто сидел и смотрел на океан, сжимая Адилю в объятьях, словно боялся, что любое лишнее движение разрушит чувство покоя. Или, возможно, Шаир уже успел забыть, как это - когда они вдвоем и никто им не мешает, и теперь чувствовал себя неуверенно, будто это было их первое в жизни свидание.
   Адиле казалось, что она может так просидеть вечно: океан завораживал и успокаивал, будто вымывая из нее все беспокойство и рассказывая, что ее тревоги бренны и недолги по сравнению с вечностью. И все же в какой-то момент теплая рука мужа на плече заставила ее припомнить о том, что они тут вдвоем и вокруг нет никого кроме. От одной этой мысли в душе что-то сладко замерло, и она повернулась к Шаиру, чтобы поцеловать его в подбородок, а потом с лукавым видом поцеловать кисть руки и провести языком между пальцами, прекрасно зная, как на это реагирует муж.
   Он шумно вздохнул, посмотрев на Адилю. Ему тоже были прекрасно известны все его ощущения от любых ее прикосновений, и все же сейчас они показались ему совершенно внезапными. Неожиданно сильными и острыми, до мурашек по спине и томительного ноющего чувства в груди и животе. Он соскучился по ней, невероятно сильно, и только сейчас в полной мере понял, насколько. Шаир усмехнулся и принялся осторожно водить пальцами по ее губам и подбородку, желая касаться ее, и в то же время напрашиваясь на продолжение ее ласки, которая была ему так приятна.
   Адиля не могла не воспользоваться моментом, и когда он в очередной раз проводил пальцем по губе, мягко втянула его в рот и принялась игриво обвивать его языком, глядя Шаиру в глаза, которые в темноте казались совершенно черными и огромными. Одной рукой она обнимала его за талию, а вторую запустила в волосы - благо, коса за день растрепалась, и можно было наслаждаться его буйной шевелюрой, которая так ей нравилась.
   - М-м-м-м, - протянул Шаир, не в силах сказать что-то более внятное.
   Его жене единственной удавалось лишить его способности связать между собой два слова - ненадолго, зато очень быстро и наверняка. Сейчас он разрывался между желанием смотреть на Адилю дальше и поцеловать как можно скорее, потому что ему хотелось видеть ее и хотелось трогать, хотелось сразу всего. Наконец Шаир все же склонился к ней, приникнув губами к шее, жадно и совершенно несдержанно. Он и так достаточно долго воздерживался - целую вечность, как ему казалось. Но сейчас им никто не мешал и ничто не мешало.
   Адиля наклонила голову, чтобы ему было удобнее, и втянула в рот второй палец, вновь игриво щекоча Шаира в ложбинке между ними. Шаир, тем временем, поднялся до ее уха и принялся теребить губами мочку, отчего она застонала и едва не выпустила когти, слишком уж ей было хорошо. Едва не начав опускаться на землю, Адиля вспомнила, что сейчас они на пляже, и сказала:
   - Прекращай это. Я не хочу в песке!
   - В песке неудобно, - севшим голосом согласился Шаир, нехотя отстранившись, но продолжая крепко ее обнимать и поглаживать по спине. Прекращать он был совершенно не готов, а мысль о том, чтобы идти обратно в город, в дом, где за тонкой бумажной стеной спят малознакомые нави, казалась тоскливой и угнетающей. Здесь, у океана, вдвоем, было отлично, лучше всего. От этих размышлений вид у Шаира сделался огорченный и разочарованный, как у ребенка, лишившегося любимой игрушки, но уже через несколько мгновений он неожиданно просиял и тут же предложил: - Тогда пойдем в воду, раз в песке не хочешь.
   Не то чтоб Адиле не хотелось продолжать, наоборот, но все же одна мысль вызывала у нее крайние сомнения:
   - А мы не замерзнем? Осень все же...
   - Я ее тебе согрею, - обрадованно ответил Шаир и вскочил на ноги. - Сейчас, только нужные бейты сложу!
   Он отлично знал, что он хочет получить в итоге, и даже не сомневался, что для основы заклинания ему подойдёт обычная ловчая сеть, так что стихи у Шаира буквально выскочили на язык, неся опорные точки, и он выкинул руку, указывая, где раскинуться согревающей искрящейся сетке, в середине которой образовался маленький бассейн, где вода отличалась температурой от окружающей.
   - Красиво-о-о, - восхитилась Адиля, - никогда не насмотрюсь на твои импровизации.
   - Да она несложная же совсем, - смущенно пробурчал Шаир, расплывшись при этом в широкой и довольной улыбке, а потом подал жене руку, чтобы помочь встать. - Идем купаться. В океане.
   Раздеть ее он намеревался сам, и с большим удовольствием, так что, едва Адиля поднялась с песка, Шаир притянул ее к себе и сразу же принялся привычными, хоть и несколько торопливыми движениями расстегивать петельки на ее танчжуане, которых зачем-то было слишком много, целых шесть. Адиля в это время так же торопливо развязывала пояс его хафтани. Покончив с застежками, Шаир вздохнул и наклонился к ее губам - с поцелуями раздеваться выходило медленнее, но еще приятнее. Когда вся одежда наконец осталась лежать на песке, он повлек Адилю к воде, продолжая целовать - потому что прекратить, в самом деле, было совершенно невозможно.
   Вода ласково ударила по ногам и забурлила, водная пена была немного щекотной, и Адиле захотелось задержаться тут, на краю колышущегося серебра лунной дорожки. Она вздохнула и, придерживая его руками за талию, потерлась закруглениями рогов о его грудь. Шаир шумно выдохнул и сказал:
   - Когда-нибудь ты сведешь меня с ума, маленькая.
   - Поздно спохватился, - с улыбкой возразила она, - если ты не сошел с ума за эти одиннадцать месяцев, то уже вряд ли выйдет.
   Шаир фыркнул и, подхватив ее на руки, решительно внес в воду, возражая по пути:
   - Просто я каждый день схожу с ума, а ты не замечаешь! А все из-за тебя! Зачем ты так прекрасна?
   Адиля засмеялась и, положив ладонь ему на грудь, потеребила сосок, отчего Шаир застонал. Ему хотелось продолжить целовать и ласкать ее сию минуту, но вода сейчас плескалась возле его бедер, и он сделал еще несколько шагов, чтобы зайти на большую глубину. Так было теплее, хотя разливающийся сейчас в крови огонь тоже согревал. Продолжая держать Адилю на руках, Шаир довольно усмехнулся и, наклонившись к ней, ухватил губами за ухо, потом сразу отпустил, ухватил снова и слегка прикусил зубами.
   - Теперь я точно не собираюсь прекращать, - шепотом сказал он и медленно обвел мочку ее уха языком.
   Адиля шаловливо повела рукой и плеснула водой на его волосы просто потому, что могла, и тут же застонала, когда его язык, пройдя по краю, осторожно двинулся глубже, вызывая такое чувство, будто вся ее магия стеклась туда. Это было прекрасно до невыносимости, и Адиля решительно соскользнула с рук любимого, чтобы было легче делать с ним самим все, что ей захочется. Зная, какие чувствительные у него рога, она с дразнящей улыбкой обхватила их обеими руками и провела от основания вверх, а потом вниз и погладила мужа по скулам, прежде чем поцеловать в губы. Он притянул Адилю к себе с низким и протяжным стоном, прижимаясь всем телом, и все равно Шаиру было невыносимо мало ее, хотелось больше, прямо сейчас, и он целовал ее жадно и страстно, гладил спину и бедра, ощущая легкое сопротивление воды - от влаги тело жены казалось еще восхитительнее под его ладонями и пальцами, будто гладкий и в то же время бархатистый атлас, пурпурный синский шелк. Океан плескался вокруг медленными и тяжелыми волнами, добавляя к их ласкам совершенно непривычное, незнакомое ощущение - нежное и захватывающее, захлестывающее, как эта огромная вода. Из-за этого внутренний огонь разгорался еще сильнее, и они невольно начали двигаться в такт океану, еще теснее сжимая друг друга в объятьях, изнемогая от желания быть вместе, горячей жажды близости, слияния, доступного лишь возлюбленным.
   Адиля вспрыгнула на него, обвила бедра ногами, и Шаир немедленно подхватил ее, помогая устроиться поудобнее, опуститься на него, давая ему войти в нее ровно так, как они оба давно и страстно хотели. В воде его прекрасная миниатюрная жена казалась еще легче, и Шаир прижимал ее к себе все теснее, будто боялся, что ее ему будет недостаточно, и Адиля стонала, ощущая, как крепко прижимают её его руки. Это было сладко и головокружительно, и ей хотелось ощущать мужа сильнее, хотя сильнее, казалось, уже некуда, потому она начала двигаться резче и нетерпеливее, приближая их к финалу. Она сжимала его нефритовый стержень своим лоном, и казалось, что весь ее внутренний огонь теперь собрался там, чтобы расплескаться, когда она достигла прекрасного финала. Вид собственной жены, искрящейся от удовольствия, невольно выплескивающей магию в момент их единения, был тем, что окончательно довело Шаира до края - и какое-то время в лунной дорожке стояли два огненно пылающий навя, потому что удовольствие их было несравненным. Вода, подсвеченная изнутри, выглядела особенно таинственной и удивительно золотой, но они не смотрели на нее, любуясь друг другом.
   - Год назад, когда я влез к тебе в окошко, чтобы предложить вместе сбежать от моей семьи, я был тобой совершенно одержим, но вот он прошел, а ты все так же целиком царишь в моем сердце, женщина. И даже ухитрилась занять там еще больше места, - низким голосом сказал Шаир.
   - Я тоже тебя люблю, мой драгоценный супруг. Ты мой Долг и моя Честь вместе взятые.
   Из теплой воды выбираться было зябковато. Чтобы не мерзнуть на прохладном дующем с океана ветру, Шаир сразу наложил на обоих заклинание для просушки, которое он знал давно, но терпеть не мог, потому что волосы у Шаира от него мелко завивались, как у породистой овцы.
   - Кудряшки, - засмеялась Адиля и немедленно запустила ему руки в волосы.
   - Держи себя в руках, женщина! - попытался сердито сказать Шаир, но разулыбался и добавил куда более игривым тоном: - Иначе все-таки придется и на песке.
   Адиля вздохнула и с сожалением выпустила его локоны из рук.
   - Одеваюсь уже вот.
   - Доберемся до дома Макото-сан - будешь это безобразие расчесывать, - пригрозил Шаир, одевшись и взяв стоящий на земле фонарь, и снова улыбнулся, увидев, с каким восторгом его угрозы восприняла жена. - Пойдем уже.
   Он обнял Адилю за талию, и они неторопливо пошли вверх по берегу. Вскоре огонек фонаря растаял в ночной тьме, а берег сделался совершенно пуст. Только океан продолжал лизать его темными пенистыми волнами - так же, как и всегда, огромный и неизменный.
  
   Легли они поздно, но утром Шаир подскочил едва ли не с рассветом, так что, хотя Макото-сан и открывала лавку спозаранку, завтрака пришлось дожидаться. И как бы он ни спешил выяснить все подробности дела поскорее, и как бы ни переживал еще со вчерашнего вечера, работать на голодный желудок никуда не годилось. За завтраком Шаира ожидало новое испытание: рис с овощами, который здесь также полагалось есть палочками, а вовсе не руками, что, с его точки зрения, было совсем уж издевательством, которое он, впрочем, вынес мужественно и стойко и даже наелся. После чего они с Адилей, в сопровождении Намико, наконец-то отправились к потенциальному клиенту.
   Сёки Изаму жил ближе к центру города и побережью, в верхнем этаже трехэтажного дома с красивой изогнутой крышей: отставной военный из потомственных армейских офицеров не был слишком уж богат и вовсе не был знатен, однако отнюдь не бедствовал. Шаир мучительно вздохнул, подумав, что отказаться от оплаты в этот раз будет непросто. Но до этого было ещё далеко, так что он решил пока не думать о неприятной теме.
   Когда Намико представила их обоих дядюшке, лавандового цвета широколицему навю с длинными тонкими седыми усами, делавшими его немного похожим на сома, он сперва отнесся к Шаиру настороженно:
   - Был тут уже один ловчий, только сделать ничего не смог. Или не захотел.
   - Это мы слышали, - незамедлительно согласился Шаир.
   - Джабаль-сан говорит, что готов даже за такое дело взяться, от которого другие отказываются, - от всей души вступилась за него Намико.
   - Готов, - кивнул Шаир.
   - Ну, раз говорит, - хмыкнул Изаму-сан. - Лишь бы за один осмотр кладбища денег не брал.
   - Расскажите сперва подробней, что именно произошло, - попросил Шаир, уже почти привычно устраиваясь на полу подогнув под себя ноги.
   - Это столь чудовищно, что у меня едва язык поворачивается рассказывать о делах столь непотребных, да еще и не в первый раз. Но коль скоро это необходимо - я повторюсь, - с достоинством сказал Изаму-сан.
   - Я сочувствую вашему горю, - вежливо вставил Шаир.
   - Горе и впрямь велико! Кузен Хаято едва обрел покой на Футаои после своего посмертного путешествия с Каминосима, ведь он специально оговорил, что желает найти свое последнее пристанище у нас, в семейной усыпальнице. И как мы его встретили, какой непереносимый позор! Еще не успели увянуть цветы, усеявшие его последний путь, - и тут такое. Все разломали, будто и в самом деле просто хотели могилу разрушить, осквернить и поглумиться. Но какому навю вообще такое в голову может прийти?
   - Или же они хотели скрыть свою истинную цель, - задумчиво сказал Шаир.
   - Да какую цель? - возмущенно воскликнул несчастный сёки Изаму. - Что они там могли искать, последнее ханьфу покойного?
   - Понятия не имею, - честно ответил Шаир. - Пока что. Так же, как не возьмусь предположить, не глядя, что могло помешать другому ловчему взять след. Нужно идти на место и все там внимательно осмотреть - тогда, возможно, что-то прояснится.
   - Да что уж там прояснится, - хмуро махнул рукой Изаму-сан, все еще придерживающийся самого мрачного взгляда на перспективы дела. - Впрочем, в самом деле, идемте. Чего пустые разговоры вести?
   Шаир тут же резво вскочил на ноги и подал руку жене, готовый не просто идти, а бежать на место преступления.
   - Ваша жена тоже изволит идти с нами? - с едва скрываемым недоумением спросил Изаму-сан.
   - Разумеется, - пожал плечами Шаир, - Ятима - моя боевая пара, мы всегда по возможности работаем вместе. Сейчас эта возможность есть.
   - Не смею возражать, - вежливо поклонился сёки Изаму, сложив руки перед грудью, а Намико в очередной раз не смогла сдержать улыбки: все же ее неожиданные гости из Аравии были замечательной парой и замечательными навями.
   Девушка сейчас искренне жалела, что не посмотрит на них обоих за работой, однако, как бы ей ни было любопытно, путаться там под ногами, когда от нее никакой пользы, и лишний раз тревожить и без того растревоженных жутким преступлением духов предков Намико не решилась. Так что на кладбище Шаир с Адилей отправились лишь в сопровождении дядюшки Изаму.
  
  
   Городское кладбище Футаои раскинулось на северной стороне одного из холмов. Самые старые захоронения, с истершимися и выщербленными временем надгробиями, покрытыми пятнами мха, располагались у подножия, впоследствии же, когда места внизу не осталось и могилы оказались зажаты, как в клещах, между полосой побережья и главным трактом, ведущим вглубь острова, кладбище принялось подниматься вверх по склону, будто наползающая в пасмурный день на прибрежную скалу волна, сумрачно-серая и холодная.
   Внизу пепельные надгробные камни и статуи терялись среди высоких деревьев, выше же, где хоронили умерших недавно, расчистив землю под могилы, они покрывали зеленый холм неровным пятном, словно он зарос огромным лишайником. Эта мрачноватая, но завораживающая картина, притягивала взор каждого, кто проходил или проезжал по дороге, заставляя ненадолго замереть, воздавая память умершим и размышляя о бренности жизни. Впрочем, любому навю известно, что и жизнь, и смерть находятся в руках Небесного Отца, и все происходит по милости его, потому невеселые мысли не одолевали путников надолго, и они двигались дальше, перед этим подняв взор к небу, откуда на живущих всегда взирают души умерших предков, оберегая их.
   Семейное захоронение Нисияма располагалась недалеко от подножия холма: семейство потомственных военных было старым и весьма уважаемым, и после смерти его членам выпадала возможность лежать неподалеку от захоронений местных даймё. Впрочем, в меньшей и более скромной крипте. Хотя сейчас весь ее вид говорил не о Чести Нисияма, а лишь о недавнем ужасном преступлении: развороченная земля, тут и там комьями лежащая на листьях папоротника, полуразрушенная пара надгробий, осколки которых валялись тут же - все это производило поистине удручающее впечатление.
   - Я не стану подходить ближе, простите, - сказал Шаиру и Адиле сёки Изаму, когда они пришли на место. Лицо его оставалось спокойным, и только слегка поджатые губы свидетельствовали о том, как сильно и глубоко его ранило случившееся.
   Шаиру, напротив, хотелось подойти поближе как можно скорее и первым делом выяснить, что же помешало местному ловчему взять след на относительно свежем месте преступления. Обнаружить среди учиненного злоумышленниками разгрома что-либо, указующее на них, представлялось затруднительным - возможно, именно для этого они тут все и побили - но уж ауру-то почуять было можно. Однако магу что-то помешало.
   Он напряг рога, присматриваясь, и сразу же увидел вокруг крипты следы применения магии, сильные и многочисленные. Все здесь было испятнано ими так, будто прямо рядом с захоронением буквально взорвался очень сильный боевой маг, неудачно применив заклинание, и расплескал всюду внутренний огонь. Магический фон был достаточно старым, чтобы у Шаира не зачесались рога еще на подходе к захоронению, но достаточно сильным, чтобы помешать взять след - а когда сюда приходил синский ловчий, магией наверняка разило сильнее.
   Почему его предшественник отказался от работы, Шаиру стало вполне понятно, а вот чего он вовсе не понимал, так это зачем здесь использовали магию и какую именно. Ослабевшие магические следы сейчас были лишь обрывками заклинательной сетки, по которым изначальное заклятье вычислялось с трудом, если вообще вычислялось. Но даже по ним Шаир мог уверенно судить, что подобная магия ему совершенно незнакома.
   - Здесь магией несет, как у подножия сахирской башни. Хорошо, что не как на верхушке, - сказал он, обернувшись к жене. - Причем я такой никогда не видел - возможно, что-то местное, синское, в амиратах неизвестное.
   Адиля легонько погладила его по спине, бессловесно выражая сочувствие. Уж она-то знала, сколь чувствительно воспринимает подобные места муж, и понимала, что ему сейчас приходится нелегко.
   - Вероятно, - согласилась она.
   Тут Шаир насупился и почесал бровь. По всей видимости, преступники вандализмом прикрывали истинные цели, чтобы никто не догадался об учиненном на кладбище колдовстве, но зачем им это было делать в принципе? Он озвучил этот вопрос вслух, и они с женой привычно начали прикидывать варианты:
   - Может, вызывали духов предков? - предположила Адиля, подумавшая о незнакомой синской магии.
   - Или проводили исследование... - задумчиво проговорил Шаир. - Анатомическое, для чего и нужен покойник. Сёки Изаму, простите, а все ли захоронения внутри крипты в порядке? Целы ли тела?
   - Как можно знать? - поджал губы тот. - Никто не рискнул еще больше усугублять гнев предков и беспокоить усопших.
   - Боюсь, мне придется, - вдохнул Шаир, - Иначе как дело решать?
   Изаму-сан неуверенно ответил:
   - Ну рискните!
   - Вам тоже придется, - смущенно кашлянув в кулак, ответил Шаир. - Я не видел захоронения до случившегося и не смогу уверенно утверждать, все ли там в порядке. Так что пойдемте внутрь.
   Синец нахмурился, однако возражать не стал: в конце концов, он это делает ради того, чтобы выяснить, кто совершил злодейство, посему сёки Изаму счел, что духи предков простят его. Они вместе вошли в крипту и спустились по узкой короткой лестнице вниз. Еще не успев преодолеть последнюю пару ступеней, Изаму-сан ахнул, приложив руку к сердцу: здесь преступники тоже учинили порядочный разгром, к тому же потревожив прах усопших. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и понять самое чудовищное: гробница недавно погребенного Хаято Нисияма пустовала. Ее крышка, расколотая посередине, валялась на полу, а в самой могиле лежали лишь вещи покойного, по традиции захороненные вместе с ним.
   - Кузен Хаято исчез! - только и смог сдавленно вымолвить Изаму-сан, махнув рукой в сторону гробницы.
   - Они покойника украли?! - воскликнул в ответ Шаир с искренним удивлением. Хотя это и не был его родственник, ему тоже требовалось некоторое время, чтобы осознать все обстоятельства, и уж тем более - сделать из этого какие-то полезные выводы.
   - Видимо да, - подала голос Адиля. - И, похоже, более старые захоронения их не очень интересовали. Все разрушения - лишь по пути к гробнице.
   - Угу, - согласился Шаир, почесал рог и пожаловался: - Такое ощущение, что тут поединок трех боевых магов творился, и все в следах магии до сих пор.
   - Странные они какие-то, - сказала Адиля. - Если им нужно было тело, могли бы украсть, а колдовать где-нибудь подальше, а не на кладбище.
   - Кладбищенская земля, - возвестил сёки Изаму и поднял палец, сделавшись очень внушительным и от этого еще более похожим на надутого сома. - Известно, что кладбищенская земля особая и магию гасит иначе!
   - Научно доказано, что нет, - возразил Шаир, которому подобные вещи приходилось знать как ловчему. - Да и состояние крипты тому доказательство: вы же не думаете, что преступники руками все били? Поколдовали так удачно, вот и разрушения. Небось, землю хорошо тряхнуло, отчего крышка гробницы треснула.
   - И все-таки, зачем они колдовали здесь? - повторила вопрос Адиля.
   - Может им тут... удобнее было, - глядя ей в глаза, предположил Шаир. Тут его осенила одна идея, которую он придержал при себе, чтобы не огорчить Изаму-сана еще сильнее. Пожалуй, подобных известий о собственном покойном родственнике он мог и не вынести. Но у Шаира были и хорошие новости, которых он скрывать не стал: - Похоже, я знаю, как встать на след! - радостно сообщил он, вызвав удивленный взгляд жены, не представлявшей, что можно сделать, когда магический фон такой сильный, а следы преступников - далеко не первой свежести.
   Впрочем, Адиля доверяла мужу и верила в него, так что с интересом принялась ждать, что будет происходить дальше.
   - Слава Янь-ди! - снова приложив ладонь к сердцу, проговорил сёки Изаму. - Вы даете мне надежду, Джабаль-сан. Найдите этих нечестивцев, умоляю!
   Покуда синец говорил, Шаир, не слушая его, торопливо перебирал слова, составляя подходящее заклинание. Он не был до конца уверен в успехе, однако, произнеся сложенные бейты, почувствовал след почти сразу - и невольно скривился. Он знал, что приятно не будет, но привыкнуть к подобному было невозможно, а в этот раз все оказалось как бы не хуже - что, впрочем, Шаир тоже предполагал. Коротко вздохнув, он стремительно выбежал из крипты: чем быстрее они обнаружат цель, тем меньше придется мучиться. Адилю Шаир окликать не стал, прекрасно зная, что она не отстанет - жена всегда за ним успевала.
   И она впрямь поспела. По его лицу Адиля догадалась, что след был отвратительным, а значит, вероятно, мертвым. Но каким чудом Шаир ухитрился взять след не живых вандалов, а украденного тела, ей было совсем непонятно. Впрочем, расспрашивать было не время, чтобы не сбивать мужа ни со следа, ни с дыхания.
   Бежали они за пределы города, быстро и сосредоточенно. Незнакомая местность мелькала вокруг, дома сменились подлеском, а позже - лесом, и вот на тропинке они увидели навя, медленно бредущего им на встречу.
   - Наконец-то, - сказал Шаир и остановился.
   Лавандовый навь, казалось, совсем их не замечал, покуда медленно и сосредоточенно волок что-то по тропе.
   - Отойди с дороги, а то раздавит и не заметит, - пробурчал Шаир и утащил озадаченную жену в кусты.
   Навь, тем временем, приближался, перекатывая по земле огромный камень, одежда его была насквозь мокрой, с рога свисала на глаз водоросль, которая ему, по всей видимости, не мешала - впрочем, присмотревшись Адиля увидела, что водоросли повсюду прицепились на его одежду.
   - Кто это? Кого мы нашли? - удивленно спросила она, вспомнив легенду о морской деве и успев подумать о морском наве.
   - Позволь тебе представить - "кузен Хаято" собственной персоной, - гордо ответил Шаир. Ему и впрямь было, чем гордиться: след недельного мертвеца был потрясающе тухлым и мало кто смог бы по нему пройти. - Гуль, как ты видишь.
   - Тут их называют цзян-ши, - зачем-то объяснила Адиля, не в состоянии отрывать взгляда от того, как деловито Хаято Нисияма катит по земле испачканный валун. Его не интересовало ничто вокруг, и, похоже, от него можно было не прятаться: он бы их все равно не заметил.
   Когда он прошел мимо них, со спины танчжуана мертвеца свалилась на тропинку большая бурая водоросль, но Хаято Нисияме было все равно.
   Покойный родственник сёки Изаму, за которым они последовали, старательно прячась за придорожными кустами, деревьями и камнями - не из-за него, но из-за тех, кто потревожил его посмертный покой запретной магией - уводил их еще дальше от города и прочь от побережья, вглубь острова, туда, где его перерезала цепь низких гор. В конце концов, поднявшись немного вверх по склону, что у него вышло не так уж просто и быстро из-за тяжелого камня, гуль Хаято Нисиямы доплелся до какой-то лесной хижины, давно заброшенной, судя по полуразвалившемуся забору и растущему прямо из крыши чахлому деревцу.
   Покуда они следовали за ходячим покойником, Адиля молчала, но теперь, притаившись в густых зарослях за забором, немедленно зашептала мужу:
   - Поверить не могу! Я будто в какой-то сказке оказалась или легенде: запретная магия, ожившие мертвецы!
   - Да уж, и она совсем не про морскую деву, - хмыкнул Шаир, после чего обнял жену за плечи и поцеловал в висок, на всякий случай. Его и самого изрядно поражало все происходящее, да к тому же ему до сих пор было дурно от беготни по этому человечески отвратительному мертвому-немертвому следу, но обнять Адилю все равно было нужно, пусть они и сидели в засаде.
   - Зато мы не знаем, чего дальше ждать, истории с ожившими мертвецами заканчиваются по-разному, а так интереснее! - азартно ответила Адиля.
   Тут из развалюхи донеслось возмущенное восклицание юношеским голосом:
   - Ты что опять притащил, тупое создание!
   - Каким создали, такое и вышло, тебе никто не обещал тут ученого мужа, - возразил другой более уверенным баском.
   - Ну во-о-от, опять никаких сокровищ, - проныла девушка.
   Бас сердито заявил:
   - Привыкли, что вам все легко достается, неженки благородные. Попрошу дядюшку вас на рисовые поля поотправлять! Чтоб не ныли лишнего.
   - Нельзя так с девушкой, которая мечтает о новых украшениях, это мое святое женское право, ждать новых нарядов и драгоценностей!
   - Шинджу, жемчужина моя, я тебе на ближайшей же ярмарке куплю новых, хочешь - гребень и шпильки, а хочешь - ожерелье, - предложил первый.
   - Это не то-о-о-о, хочу сокровища! - продолжила капризничать девица.
   Тут Адиля не выдержала и фыркнула:
   - Принять участие в запретном ритуале, поднять мертвеца ради пары новых шпилек? - тут она уткнулась в мужа, пытаясь не расхохотаться.
   Шаир, честно пытаясь успокоить жену, чтобы их ненароком не услышали в хижине, тихо сказал:
   - Ну что ты, в самом деле, у них маленький остров и на нем всего мало, украшений тоже - вот и приходится добывать их крайними способами.
   С успокоением получилось не очень: Адиля издала что-то среднее между вздохом и всхлипом и уткнулась в него еще сильнее, вздрагивая от смеха.
   - Отвод глаз, - выдавил из себя Шаир, прижав ко рту кулак и пытаясь не рассмеяться следом.
   Он совсем не был уверен, что сейчас у них получится сплести заклинание, однако они делали его много раз, и оно выходило почти само собой. Когда магическая сеть надежно скрыла их обоих от посторонних глаз и ушей, они наконец могли больше не сдерживаться и расхохотались в голос.
   - О Ата-Нар, - спустя какое-то время смог выговорить Шаир и потер пальцами лоб, - ни разу в жизни не видел настолько нелепого повода использовать запретную магию.
   Тут юные темные маги вышли из хижины и принялись указывать зомби, куда ему уложить камень, и загонять его внутрь. Шаир внимательно запомнил всех: и ярко-бирюзовую деву, и ее пурпурного, почти как Адиля, ухажера, и тем более - бледно-зеленоватого, почти белого командира всей компании, которого, как выяснилось, звали Сатоши. Запомнив имена, ауры и внешность юных преступников, ловчий с женой двинулись в сторону города.
  
   Все, что можно было выяснить, они уже узнали: где скрываются преступники, сколько их, с какой целью они сотворили ритуал и для чего используют гуля. Коротко обсудив увиденное, Шаир и Адиля решили, что Сатоши с приятелями пытаются добыть некие сокровища, затонувшие под водой недалеко от побережья Футаои. Конечно, вопросов без ответов оставалось еще немало - например, откуда эти благородные молодые даймё могли узнать настолько опасные запретные заклятья - однако это можно было выяснить и позже, а сейчас следовало побыстрее сообщить новости Изаму-сану и понять, как лучше поступить с нарушителями Кодексов.
   Сёки Изаму, тем временем, вышел из дому, намереваясь совершить прогулку в порт, поскольку сидеть на месте в ожидании бывшему военному, привыкшему действовать сразу и решительно, было невыносимо. С Намико, которая тоже томилась без новостей о деле, он столкнулся прямо в дверях - и племянница немедленно засыпала его вопросами о том, удалось ли что-нибудь найти ловчему и как продвигается расследование.
   - А кроме этого я и сам ничего не знаю, - подвел Изаму-сан итог своему печальному и страшному рассказу о похищении тела Хаято Нисиямы. - Ловчий сказал только, что знает, как след взять, и тут же убежал, быстрее штормового ветра. Я и рта открыть не успел, чтобы что-нибудь спросить.
   - Ой, дядюшка, вон же он идет! - обрадовалась Намико, указав вверх по улице, откуда к ним действительно приближались Шаир и Адиля.
   Те поздоровались, и Изаму-сан немедленно спросил:
   - Так что вы нашли? Кузена Хаято? Преступников? Рассказывайте же скорее!
   Однако скорее как раз и не получалось, так как Шаир не слишком представлял, как донести до сёки Изаму новости.
   - Наверное, о таком лучше в доме говорить! - догадливо сказала Намико, и Шаир с Адилей кивнули.
   Там Шаир приступил к разговору издали:
   - Дело в том, что злоумышленники применили запретную магию, - осторожно сказал он.
   - О Янь-ди Всемогущий! - ахнула Намико. - Воистину ужасные вещи у нас творятся, мы даже и представить не могли, насколько!
   "Вы и сейчас еще не представляете", - мрачно подумал Шаир и вздохнул.
   - Умоляю вас, Джабаль-сан, скажите, что эти человечьи отродья сделали с кузеном Хаято! - простонал Изаму-сан, всплеснув руками.
   Шаир медленно моргнул и задумчиво кашлянул, пытаясь подобрать слова. "Они его оживили", - звучало не слишком пугающе, но и отнюдь не правдиво. "Они используют его для поиска сокровищ", - правдивее, но не слишком понятно. "Он теперь оживший труп", - и правдиво, и понятно, но слишком уж пугающе.
   - Не томите, во имя предков! - попросила Намико. - Мы и так уже поняли, что все чудовищно, уж как-нибудь перенесем и подробности.
   "Не уверен", - мысленно возразил ей Шаир и нахмурился. Но тут голос подала Адиля, которой длить настолько тягостную и неловкую ситуацию сделалось совершенно невыносимо.
   - Они, - твердо начала она и не менее решительно закончила: - подняли его из мертвых в виде цзян-ши.
   - Как цзян-ши? - ахнула Намико.
   - Воистину, Янь-ди прогневался на нас, а духи предков отвернулись, и скоро на нас обрушатся все кары небесные! - возвестил Изаму-сан. - И восстанут волны и остров поглотит цунами, потому что подобные свершения противны и небесам, и земле, и морю!
   Испустив мучительный вздох, Шаир, который заранее не ждал ничего хорошего от реакции сёки Изаму, попытался поскорее его успокоить, хотя бы отчасти:
   - Вы не переживайте так, Изаму-сан! Обстоятельства, конечно, весьма ужасны, однако, я полагаю, вполне поправимы, - начал он и ненадолго задумался, как бы придать своим словам побольше убедительности, а затем продолжил: - В конце концов, мне кровавую месть объявляли, и Всевышний принял прошение, а завершилось все вполне благополучно. Уж с Футаои все и подавно будет в порядке, здесь помимо трех нарушителей Кодексов множество достойных навей живет, а Огенный Отец не только Всесправедлив, но и Всеблаг.
   Дядюшка Изаму молча уставился на Шаира ошарашенным взглядом, выпучив глаза, отчего снова сделался очень похожим на рыбу. Он пытался понять сразу две вещи: что за страшное прегрешение совершил нанятый им ловчий и чем это грозит, а также как, ради Негасимого Пламени, подобная история могла завершиться "благополучно" - и понять никак не мог, чересчур растерявшись. Сказанное потрясло его едва ли не больше, чем кошмарная судьба покойного Хаято. Намико же просто сделалось крайне любопытно, потому что, раз уж ситуация разрешилась так счастливо, что ловчий жив и приводит ее в пример, значит, это какая-то интересная история. Но спрашивать было неловко.
   Адиля тем временем покраснела и прошипела:
   - Вот уж нашел, что вспоминать!
   Тут Шаир смутился и ответил ей на аравийском, надеясь, что уважаемый наниматель его не понимает:
   - Должен же я как-то утешить Изаму-бека, у него кузен гулем бродит! - после чего пододвинулся к жене поближе и на всякий случай ее обнял.
   Теперь Намико и вовсе умирала от любопытства, но еще больше робела расспрашивать об этой истории, поэтому вместо того она решила вернуться к делу:
   - Вы их видели, Джабаль-сан? Преступников? Не представляю, кто мог сотворить подобное...
   Это было куда проще, чем рассказывать о гуле - обычная работа - так что, почесав нос, Шаир четко и подробно изложил все, что ему удалось выяснить о злоумышленниках: очевидно благородное происхождение, примерный возраст, внешность и имена.
   - Совсем дело плохо, - мрачно изрек сёки Изаму, неожиданно вышедший из своего удивленного оцепенения. - Не на что нам рассчитывать, кроме того, что Янь-ди и вправду обрушит на остров свой гнев. Ибо по справедливости покарать нечестивцев - не в навьих силах.
   - Как это не в навьих? Они ж не духи! - сказал Шаир.
   - Всегда можно и нужно останавливать нарушителей Кодексов, даже если они сильные маги, - твердо сказала Адиля. - И мы поможем, если у вас тут маловато боевых сахиров. У нас опыт взятия преступников имеется.
   - Да не в этом же дело, - махнул рукой сёки Изаму. - А вот то, что они из даймё... Такие уж нас на острове порядки завел местный хоу, что на благородных не действуют ни законы, ни даже Кодексы! Благородным можно все, а простым навям - ничего, особенно в отношении благородных, так что и пытаться не стоит.
   - Быть такого не может! - возмутилась Адиля. - Долг благородного защищать и оберегать всех нижестоящих, иначе его и благородным язык не повернутся назвать.
   - Ну, возможно, где-то и так, а у нас вот иначе, - вздохнул Изаму-сан.
   - Не верю, что некому исправить подобную несправедливость, - нахмурившись, сказал Шаир. - Над местным хоу вышестоящих навей предостаточно.
   - Мы на маленьком острове живем, - печально ответила Намико. - Пускай и с Порталом, а все же столица далеко, и никому для нас особого дела нет.
   - Все ведь не в один день произошло, - добавил сёки Изаму. - Хоу Кацухиро много лет добивался, чтобы здесь все порядки были на угодный ему манер. И добился, в конце концов: теперь на всех важных должностях его нави, а те, кому такое не по нраву, либо вовсе с Футаои уехали, либо сидят тихо и помалкивают, во избежание проблем.
   - Ну, я сидеть тихо и помалкивать не собираюсь, это не в моих правилах, - решительно заявил Шаир. - Кроме того, я не местный и проблем не боюсь вовсе. Раз уж нельзя действовать через власти и по закону, придется иначе. Но преступники, а тем более - нарушители Кодексов, должны получить по заслугам, а покойники - тихо лежать на кладбище, а не по острову шастать. Так что не волнуйтесь, Изаму-сан, мы что-нибудь придумаем, - завершил он свою прочувствованную речь, после чего притянул к себе Адилю, обняв покрепче: уж вместе-то они придумают наверняка.

На этот раз проклятый идиот цзян-ши притащил им кусок чугунной решетки, изъеденный соленой водой и покрытый скользкими голубоватыми водорослями.
   - Выкини эту дрянь! - почти взвизгнула Шинджу.
   Сатоши, хоть его и раздражала привычка благородной даймё чуть что капризничать и устраивать истерики, вполне мог ее понять. Сокровища были там! Никто не стал бы кидать в воду чугунные решетки - значит, человечий покойник все-таки нашел затонувший дворец. Но вместо сокровищ таскал никому не нужный хлам. И тупице было никак не объяснить, что им на самом деле требуется.
   Впрочем, вместо того, чтобы визжать и ругаться, как Шинджу, Сатоши принялся снимать с цзян-ши прицепившихся к нему маленьких крабов и убирать повреждения специальным заклинанием. Об их помощнике следовало заботиться, поскольку, что бы он им ни носил, сами они добраться до сокровищ не могли вовсе. А если долго пытаться, рано или поздно им улыбнется удача, но для этого нужен цзян-ши, и он должен быть в порядке. Не так-то легко было его создать, и такими помощниками не разбрасываются.
   В подобных размышлениях и хлопотах Сатоши вскоре настроился на вполне благодушный лад, хотя Шинджу и продолжала бушевать, покуда Акио тщетно пытался ее успокоить. Сатоши уже собирался, как обычно, загонять цзян-ши в лачугу на ночь - и тут случилось странное и страшное. Сперва он ощутил рогами внезапную яркую вспышку магии, а потом их обычно спокойный и послушный мертвый подопечный вдруг издал утробное мычание и двинулся на них, нелепо размахивая руками, будто собирался напасть. Или в самом деле собирался?!
   Сатоши на всякий случай отпрыгнул и отбежал от него подальше, не понимая, что происходит.
   - Эй, - крикнул он, - что с нашим цзян-ши?
   Шинджу и Акио отвлеклись от своих упоительных разборок и недоуменно посмотрели на командира, а потом - на мертвого, и отбежали в сторону следом за Сатоши, после чего Акио загородил девушку и достал свою катану:
   - Только попробуй ее тронуть, тварь! Изрублю на кусочки!
   - Я и сама могу, - не слишком убедительным дрожащим голосом воскликнула Шинджу и тоже достала оружие.
   - Не вздумайте даже! - закричал на них Сатоши. - Других подходящих нам покойников на острове нет. Или вы хотите, чтобы я вас самих за сокровищами отправлял? Я могу!
   - Так что нам делать, ждать, пока он нас на клочки порвет? - возмутилась Шинджу.
   - Ногами работай, раз не можешь головой! А цзянь-ши не трогай! - ответил Сатоши.
   Всё это время они кружили по двору, держась подальше от озверевшего мертвеца, но произнеся эту фразу, Сатоши оказался в нужном месте и вскочил на забор в надежде, что туповатый цзянь-ши не сообразит, как забраться за ним вслед. Акио с Шинджу, посмотрев на своего предводителя, в два прыжка преодолели двор и присоединились к нему. Усевшись рядышком, юные нави с ужасом смотрели на свое творение.
   Впрочем, Сатоши глядел еще и вокруг, пытаясь понять, где прячется тот, кто наслал на них их собственного цзянь-ши. Скорее всего, человечий заклинатель был один, в крайнем случае, с кем-то вдвоем, иначе они бы не побоялись напасть в открытую. Сатоши, Акио и Шинджу легко бы с ними справились, если бы не эта коварная выходка.
   Он мрачно нахмурился и посмотрел вниз. Цзян-ши бесновался под забором, скребя по нему скрюченными пальцами, однако влезть и дотянуться до них действительно не мог: они были в безопасности. Но не могли же они сидеть тут вечно! И хотя Сатоши рано или поздно наверняка удалось бы додуматься, как снять с цзян-ши явье заклинание и снова сделать его послушным, это не избавляло их от неожиданного врага, притаившегося поблизости, и вряд ли собиравшегося отступать.
   - Ладно, мы сдаемся! - решившись, выкрикнул Сатоши. - Сдаемся!
   Сообщники посмотрели на него с неодобрительным удивлением, и он тихо прошипел:
   - Не возражайте и делайте по-моему, я нас спасаю, - после чего продолжил, громко и очень жалобно, едва ли не со слезами в голосе: - Мы сделаем что угодно, все сделаем, как вы скажете! Только уберите от нас этого взбесившегося покойника! Мы не можем с ним справиться. Мы сдаемся! Умоляю вас, кто бы вы ни были: мы сдаемся!
   - И правда, только уберите его отсюда, - присоединилась Шинджу, дрожащий голос который был еще убедительнее, чем у Сатоши - скорее всего, потому, что ей правда было страшно.
   Сатоши тем временем очень внимательно вглядывался в лес и наконец воскликнул:
   - Все замерли, руки вверх! - кинул взгляд на Акио и повторил: - Я сказал, все замерли и руки вверх! Нас тут трое, а вы, наверное, один, но вы победили! Прекратите уже, пожалуйста!
   - Да-да, прекратите, - присоединились Акио и Шинджу.
   Когда из кустов вылетела ловчая сеть, спутавшая зомби, и остановившая его, Сатоши не удивился, а вот когда появился сам ловчий маг - оранжевый аравиец - удивился очень. И еще раз удивился, когда оказалось, что он тут со спутницей, ведь ловчие обычно работают в одиночку.
   "Зачем аравиец?" - подумал он и тут же решил, что расспросит позже.
   - Спускайтесь уже, - тем временем сказал Шаир, подходя ближе. - Связанными вы не слезете, да еще, чего доброго, с забора свалитесь, так что я подожду. Но не вздумайте даже дергаться в нашу сторону, ничем хорошим это не кончится.
   Сатоши оценил висящий над ними щит и понял, что его слова - не пустые угрозы.
   - А она тоже ловчий маг? - решил уточнить он для верности.
   - Нет, боевой, - невозмутимо ответил Шаир. - И очень хороший. Слезайте, поживее!
   Все трое, горестно вздыхая, принялись спускаться вниз, тут же попадая в совсем не заботливые руки ловчего, который с поразительной скоростью связывал им руки и ноги магическими путами. "Откуда, все же, он тут взялся? И кто он, люди его подери, такой?" - размышлял Сатоши, начиная всерьез нервничать. Вот же угораздило их заполучить себе на голову такого сильного и быстрого мага, да еще и со спутницей, от которой тоже ничего хорошего ждать не стоило.
   Вскоре юные маги смерти сидели в ряд на земле, крепко скованные, гуль, туго оплетенный сетью, лежал почти не шевелясь, лишь изредка глухо рычал, и тогда Адиля наконец сняла накрывавший их с мужем прочный магический щит. Сатоши замер и даже перестал дышать: это был их шанс на спасение, но он сам ничего не мог поделать, лишь рассчитывать на то, что его приятели окажутся достаточно сообразительными и проворными.
   Мгновения тянулись бесконечно томительно, одно за одним, Сатоши, расширив глаза, сидел, не шевелясь, и смотрел в сторону леса. А потом из ближайших зарослей наконец вылетело два сильных оглушающих заклятия, и Шинджу невольно вскрикнула, когда оба их противника, вовсе не ожидавшие нападения, рухнули на землю.
   - Да я, однако, стратег. И вы у меня не совсем медузы, кое-чего сообразить можете, - усмехнулся Сатоши, когда из кустов вышли еще двое их сообщников и направились к ним, чтобы избавить от связывающих заклятий.
   - Умеешь ты похвалить, - хмыкнула Чоу, снимая с Сатоши заклинания, покуда Масаши заканчивал с магическими путами на ловчем и его спутнице. - "Не медузы", когда следовало бы спасибо сказать!
   - Спасибо, - поблагодарил Сатоши, отряхиваясь. С Чоу шутить не стоило, в отличие от Шинджу она была очень серьезной и очень злопамятной барышней. А потом повернулся к ловчему и спросил: - Откуда вы такие взялись на наши головы?
   - Из Ясминского амирата, - процедил сквозь зубы тот, - в котором со спины нападают лишь бандиты, а не юные даймё.
   - Сам не больно-то старый, - хмыкнул Акио.
   - Зато Кодексов не нарушаю, - огрызнулся Шаир, подумав, что он, во-первых, и вправду старше, во-вторых, женат, в-третьих, в возрасте этих высокородных паршивцев ловил преступников вместо того, чтобы развлекаться запретной магией. А уж теперь - и вовсе намного разумнее и опытнее их всех вместе взятых.
   - А мы зато ловчего поймали, - хихикнул Сатоши, отвлекшись от своих попыток снять с цзян-ши наложенное Шаиром заклинание. - Изловили того, кто ловит! Или мы не молодцы?
   Все пятеро весело засмеялись, но Сатоши вскоре резко поднял руку вверх и гаркнул:
   - Тихо! Дайте мне с этим явьим покойничком разобраться, он нам еще пригодится.
   Шаир недобро усмехнулся, довольный тем, что даже сейчас его заклятье не так-то просто убрать. Но, повозившись еще немного, Сатоши смог с этим управиться и освободил вновь ставшего послушным цзян-ши из ловчей сети.
   - Ну что, дорогие гости из далекой Аравии, пойдемте, представлю вас дядюшке Кацухиро. Не могу обещать, что он будет рад чужестранцам, которые нападают на его родственников - скорее уж, наоборот. Но вы сами в этом виноваты. Поднимайтесь на ноги, да поживее, хватит рассиживаться.
   - Так вот как выглядит хваленое синское гостеприимство, - ответил Шаир по-аравийски, и Сатоши мрачно нахмурился.
   - Говори по-сински, тут тебе не амираты, - резко потребовал он, вызвав у Шаира очередную усмешку. Помогать с переводом никто из его приятелей не спешил - значит, аравийского они не знают, и можно безопасно переговариваться с женой. У него, конечно, оставался еще хиндский про запас, но на родном языке все же было проще. Так что он немедленно сообщил жене:
   - Горю желанием познакомится с его дядюшкой, а тут и аудиенции добиваться не придется.
   - Поняла, не сбегаем, - ответила она.
   - Ну-ну, - внушительным голосом сказал Сатоши, - Я ведь могу и рты вам заткнуть, раз уж вы ничего полезного говорить не желаете.
   - А полезное - это что? - немедленно поинтересовалась Адиля.
   - К примеру, мне было бы весьма любопытно услышать, что двое аравийцев забыли на Футаои и за каким человеком тут оказались, - ответил Сатоши и тут же бесцеремонно подтолкнул Шаира в плечо. - И пошевеливайте ногами, нечего стоять, беседу вести и по дороге можно.
   Они двинулись по узкой тропе, вытянувшись на ней в странную процессию, с Шаиром и Адилей впереди и гулем в арьегарде, который медленно плелся за своими хозяевами, подволакивая ноги.
   - На местные достопримечательности мы приехали посмотреть, что ж еще делать в Синских землях гостям из далекой страны, - бодрым тоном ответил Шаир на заданный вопрос. - А уж ходячий покойник - достопримечательность из достопримечательностей, их с самой Эпохи Становления на Шаре не сыщешь. Разве ж мы могли такое упустить, осматривая остров?
   Мысленно Сатоши с ним согласился: действительно, цзянь-ши только они догадались создать, никто больше! Но вслух, несмотря на это, сурово сказал:
   - Ты мне тут не шутки шути, а признавайся, кто и зачем ловчего аж из Аравии позвал! - потому что этот вопрос волновал его чрезвычайно. Что за враги у них образовались и не могут ли они противопоставить что-то дядюшке?
   Шаир посмотрел на него внимательно и понял, что юноша, хоть и хорохорится, но нервничает изрядно. Потому лучше его не пугать надуманными врагами, а то он с перепугу натворит дел. И ответил чистую правду:
   - Да никто нас не звал, приехали отдохнуть, а тут портал ваш некстати сломался. Ну я и думаю, чего бездельничать, когда такое дело замечательное подвернулось, очень увлекательное...
   - Как вы удачно повеселились, - сыронизировал Сатоши, - и довеселились, до крупных проблем на свою голову.
   "На вашу голову, хотя крупных, разумеется", - подумала Адиля. У Шаира в этот момент вид сделался настолько удрученным, что он мог бы, пожалуй, вызвать сочувствие даже у покойного Хаято Нисиямы.
   - Увы, я не оценил всю тяжесть ситуации, - со вздохом проговорил он. - Откуда же мне было знать, что придется иметь дело сразу с пятью столь одаренными Всевышним молодыми магами? Что поделать, ужасное невезение... Остается только смириться со случившимся.
   Адиля привычно, без особого труда, приняла совершенно невозмутимый вид: ей так приходилось делать довольно часто, почти на каждом официальном приеме во дворце, на котором они присутствовали вместе с мужем. Поскольку удержаться от какого-нибудь саркастического замечания он не мог практически никогда, и ей ничего не оставалось, кроме как старательно изображать, что Шаир говорит это всерьез и никакого второго смысла не подразумевает.
   Сатоши, впрочем, сарказма не заметил вовсе, потому самоуверенно заявил:
   - Ты себя считал слишком большим хитрецом, ловчий, однако я тебя перехитрил. Действительно, тут уж ничего не поделать. Хотя знаешь, мне все-таки любопытно, как ты эту штуку с цзян-ши провернул...
   - Вы же сетку заклинания видели, Сатоши-сан, и даже ее убирали, - хмыкнул Шаир, поведя бровью. - Что вам еще от меня нужно? Впрочем, я понимаю: хотите как следует подстраховаться. Но не уверен, что получится, даже если я вам всю заклинательную формулу скажу. Возможно, стоило оставить господина Нисияму в хижине и не брать его с собой, для надежности...
   - Ты ловчий, и у тебя руки связаны! - нервно поведя плечами, возразил Сатоши. - Я уже подстраховался, и ничего ты мне не сделаешь.
   - Ах да, конечно, руки, - смиренно согласился Шаир. - Если руки - то, разумеется, ничего.
   - Совершенно ничего, - удрученно поддакнула Адиля, думая о том, что ребят слабовато учили магии, если они не в курсе, что хороший боевой маг отлично может отбивать заклинания ногами. Как минимум, некоторые. И уж точно всех, кто учится этому, заодно учат снимающему путы с рук заклинанию. Но пусть они пока ощущают себя в безопасности, в конце концов, никто пока что сбегать не собирается.
   - Хватит тут прикидываться, вы рассказывайте давайте! Отвечайте на вопрос!
   - Отвечать так отвечать, - согласился Шаир и начал привычным повествовательным тоном: - Одна древняя легенда гласит, что давным-давно, во времена задолго до Эпохи Становления, жил могущественнейший маг смерти, почти как вы, но даже еще лучше. Он мог одним мановением поднять любого свежеупокоенного навя и отправить его воевать за себя, даже если только что он сражался в армии противника. И был тот маг могуч и непобедим, и слава его неслась вперед него...
   - Ты зачем мне эти байки травишь? - наконец возмутился Сатоши. - Я разве это просил?
   - Перебивать чужой рассказ невежливо, тем более если это твой гость. Могли бы, Сатоши-сан, хоть приличия соблюдать, раз уж с Кодексами не выходит, - с упреком проговорил Шаир, после чего невозмутимо продолжил: - Никто не мог с ним сладить, и говорили промеж собой нави: "Как же нам сражаться, когда наши мертвые восстают против нас?" Так набрал тот темный маг огромную силу и захватил треть всех синских земель и покушался на другую треть, когда в одной провинции вдруг сыскался заклинатель, утверждавший, что знает, как победить мага и его неживую армию. Он пришел к вану и сказал ему, чтобы тот выводил свое войско на битву и ничего не боялся - победа будет за ними. И вот в разгар сражения, когда восставших мертвецов уже сделалось больше, нежели живых солдат, тот маг раскинул над полем боя свое заклинание - и все цзян-ши вмиг обернулись против своего создателя и погнали его прочь, вместе с остатками войска. Так умом и хитростью был повержен могущественный маг.
   Шаир умолк, и все остальные тоже какое-то время молчали, ожидая, что он продолжит объяснения, но наконец Сатоши нетерпеливо спросил:
   - Ну, и что, собственно?
   - Собственно, все, - пожал плечами Шаир. - Прекрасная легенда, вспомнил о ней по случаю и решил, что тот заклинатель придумал отличный способ управляться с магами смерти, который и мне подойдет.
   Сатоши озадаченно нахмурился: мало ли, что там плетут в этих древних легендах, это совершенно не объясняет, откуда ловчий знает человечье заклинание. Он уже собирался спросить, но его опередила Чоу, очевидно, подумавшая о том же самом:
   - Легенды - это хорошо, - сказала она. - Но не объясняет, откуда ты взял заклятье.
   - Как откуда? - искренне удивился Шаир. - Сочинил, разумеется. Мы, ловчие, так делаем, знаете ли: тут стишок, там песню, здесь заклинание - то и дело чего-нибудь из слов складываем. Часто ерунду всякую, но иногда и полезное выходит, вот как на этот раз, например.
   Вид у него, пока он все это говорил, был самый невинный и невозмутимый, а вот Сатоши и Чоу делались все мрачнее. Следом за ними нахмурились Акио и Масаши, и только Шинджу никак не могла осознать, что всех настолько сильно обеспокоило, и растерянно вертела головой. Бедняга никак не могла понять того, что поняли остальные - они сами с этим чужим заклинанием провозились месяц, а этот аравиец пришел и сочинил свое, его перебивающее, легко, будто тут и делать нечего.
   - Вот кстати, я бы тоже вас спросил: а вы-то как научились магии смерти? - поинтересовался Шаир. - Не так-то это просто, вдруг цзянь-ши поднять.
   Сатоши растянул губы в усмешке и решил ответить Шаиру той же монетой:
   - Однажды один молодой и не любящий бездеятельности навь наткнулся в семейной библиотеке на упоминание о скрытом на острове кладе и решил поискать другие упоминания, хотя это было и нелегко. Впрочем, зима была хладной и скучной, так что ему согласились помогать в его изысканиях друзья, которые сидели и вместе с ним перетряхивали занудные свитки. Там нашлось упоминание о тайнике, и друзья обрадовались было, что сокровища находятся совсем неподалеку, но оказалось не так...
   Тут он сделал томительную паузу, и Адиля не выдержала и спросила:
   - А как?
   - Там лежали книги по магии смерти! Мы, конечно, разочаровались сначала, зато потом, когда нашли все-таки в нашей библиотеке, в которой привыкли уже сидеть и обсуждать свои дела, упоминание о том, что клад на самом деле лежит на дне моря, я и придумал, что нам очень даже магия смерти поможет. Потому что цзянь-ши дышать не нужно и он может себе бродить по морю, сколько ему вздумается, пока не найдет сокровища! Так что мы разобрались в тех книгах и сделали его, - гордо закончил Сатоши.
   - Вашу бы сообразительность, Сатоши-сан, да на что-нибудь полезное обратить, а не на эту явью дрянь, - не сдержавшись, высказался Шаир.
   - А что мы такого сделали? - неожиданно возмутилась Шинджу. - Никого не убили и не ограбили. Эти сокровища - они уже ничьи. А этот... в общем, он умер уже и ему тоже все равно.
   - О, вы действительно не понимаете! - поразился Шаир. - Ну так можете у Сатоши-сана спросить, он понимает прекрасно, оттого и боится, несмотря на то, что у нас руки связаны.
   - Ничего я не боюсь! - буркнул Сатоши.
   - Боитесь, Сатоши-сан, поскольку в разуме вам не откажешь, в отличие от Чести и совести, и вы не можете не знать, что случится, если история о ваших восхитительных проделках всплывет за пределами Футаои, где ваш высокородный дядюшка не сможет покрывать ваши грехи. Возможно, вас и не казнят, если ван и судья будут достаточно милосердны - нарушения Кодексов далеко не всегда караются смертью. Хотя, если вдуматься, смерть вполне может оказаться лучшей долей, нежели позор, с которым вам придется жить. - Шаир выразительно вздохнул, повернулся к Шинджу и поинтересовался у нее сочувственным тоном: - Хотя бы о том, почему запретная магия находится под запретом, вы знаете? Или тоже нет?
   - Ничего я не знаю, - хмуро ответила та, уже изрядно перепуганная словами Шаира. - Взбрело что-то там в голову Первым Правителям, вот и запретили...
   Шаир усмехнулся и покачал головой.
   - Вам бы иногда следовало отвлекаться от украшений и запретных ритуалов на что-нибудь другое, Шинджу-сан. Например, на книги по древней истории. Тогда вы знали бы, что Первые Правители, согласно воле Небесного Отца, приняли Кодексы, дабы нави жили, сообразуясь с законами Чести и Долга. Предназначение каковых - усмирять данный нам Всевышним внутренний огонь, подчиняя его правилам, в основе которых лежит уважение к чужой жизни и смерти, Шинджу-сан. И смерти - обратите на это внимание, пожалуйста, оно имеет прямое касательство к нашему разговору. Кодексы налагают запрет на чрезмерное магическое вмешательство в жизнь и смерть, ибо оно противно как Всеотцу, так и честным навям. А преступивший Высший Закон - по собственной воле отрекается от Чести и Долга, выбирая путь изгоя, как некогда дикие нави, не принявшие Кодексов вовсе. Так что вам, Шинджу-сан, если вы так и не осознаете только что сказанных мною простых вещей, предстоит быть отвергнутой всеми и одичать. Неизбежно.
   Тут по бирюзовому лицу Шинджу потекли крупные как горох слезы.
   - Ты мне этого не говорил, Сатоши, как ты мог! - сквозь всхлипывания проговорила она, - Я на такое не согласна даже ради самых красивых сережек! Да и кому их показывать отвергнутой в лесу одной? - тут уж она, видимо, представила эту картину и взвыла почище охотящейся тигрицы.
   Адиля не выдержала и сказала:
   - Не серьги красят навку, а исполнение Честь и Долга! - хотя глупую Шинджу всё равно было жалко.
   Если бы Шаир мог, он бы сейчас обязательно поцеловал Адилю, а так ему пришлось ограничиться словами:
   - Вот поэтому я на тебе и женился, что ты - понимаешь.
   Адиля немедленно порозовела ушами от удовольствия. Она бы и сама не отказалась поцеловать его сейчас.
   - Я тоже тебя люблю, мой дорогой супруг.
   Акио, тем временем бросился утешать Шинджу, уговаривая, что он ее ни за что не бросит, одна она не остается и что, разумеется, она ему нравится и без всяких сережек.
   - Да что ж это такое! - рявкнул Сатоши, - Развели тут любовный роман, с высокой трагедией пополам, а ну умолкните все, а то я за себя не отвечаю!
   - Мы уже молчим, Сатоши-сан, - усмехнулся Шаир.
   - И вы тоже заткнитесь, - повторил свое требование Сатоши, ткнув пальцем в приятелей. - Не можете десятка шагов до ворот дойти, как дети малые!
   И действительно неподалеку из-за деревьев виднелись массивные деревянные ворота, окованные железом, которые, по всей видимости, вели во дворец хоу Кацухиро. Те показались посреди расступившегося леса совершенно неожиданно, к тому же своим зеленовато-коричневым цветом сливались со стволами и листвой, так что Шаир и Адиля только сейчас обратили на них внимание.
   - В самом деле, пойдемте уже, внутри порыдаете, - раздраженно сказала Чоу и поспешила вперед первой.
   За воротами их поджидала пара дворцовых охранников, которым Сатоши поспешно объяснил, что эти двое аравийцев напали на него и его друзей, и он намеревается немедленно сообщить дядюшке об этом пренеприятнейшем происшествии. А пока их следует запереть в подвале, где обычно держат подобных злоумышленников. Охранники согласно покивали и, будучи навями опытными и не желающими лишиться теплого места при дворце хоу, сделали вид, что в зашедшем последним покойном господине Нисияма нет совершенно ничего необычного. После чего повели Шаира и Адилю в заточение, под присмотром въедливой Чоу, которая не доверила им проделать это самостоятельно.
   Подвал действительно был обустроен для того, чтобы кого-нибудь в нем содержать, однако без особых удобств: на полу валялась пара циновок, а в углу имелся умывальник, в котором, впрочем, не было ни капли воды. Когда дверь за ними захлопнулась, Шаир немедленно уселся на циновку, и, дождавшись, пока смолкнут шаги на лестнице, от всей души рассмеялся.
   - Меня еще ни разу так не ловили, - проговорил он, продолжая хихикать и потирая бровь. - Они даже артефакты не сняли - по всей видимости, чтобы нам сбегать было легче. И чтобы мы управились за пять минут, а не за десять. На их счастье, я все еще горю страстным желанием увидеть хоу Кацухиро, так что будем сидеть здесь, как честные пленники, дожидаясь аудиенции.
   - А я что-то вспоминаю, как нас с тобой поймали впервые. Помнишь у тебя был план: сначала меня поцеловать, потом покормить, а потом уж думать, как выбираться? Так вот - еды в этот раз у нас нет, - сказала Адиля.
   - Согласен, - кивнул Шаир, - выбора они нам просто не оставили.
И поцеловал жену с полным удовольствием.


Портал ожил так же неожиданно, как перестал работать несколько дней назад: портальный маг со скучающим видом жевал свой бенто, положив овальную деревянную коробочку на колени, когда от врат сперва раздался легкий треск, а затем сначала рамка Портала, а потом и все внутреннее пространство наполнилось магическим огнем. Он едва не подскочил от неожиданности, отложив еду в сторону и пытаясь торопливо дожевать кусок кальмара.
   Однако когда стали появляться вновьприбывшие, маг удивился еще больше. Сперва ничего особенного не происходило: аравиец глинисто-коричневого цвета, в такой же коричневой, неприметной одежде, выглядел совершенно непримечательно, разве что чересчур потрепанно для того, у кого есть деньги на мгновенное путешествие в Син. Следом за ним, однако, появилась весьма богато одетая женщина, с гордой осанкой и властным взглядом, за ней - носатый тощий тип бежевого цвета, а за ними - еще двенадцать навей, судя по их виду, военные.
   Маг только и смог, что молча сесть, открыв рот и удивленно хлопая глазами, вместо обычных приветственных слов. Что все эти господа делают на Футаои, он понятия не имел, но их визит, безусловно, был событием выдающимся - по крайней мере, на его памяти ничего подобного здесь не происходило. Первым к нему обратился бежевый полосатый и худой тип, который с подобающей вежливостью поинтересовался, не помнит ли уважаемый портальный маг гостей, принятых три дня назад на Футаои, одного аравийца с полусинкой. Маг их, разумеется, помнил, как и то, что с острова они отбыть не смогли из-за проблем с Порталом. Тут уж у него спросили, не знает ли он, куда они делись, и маг, оглянувшись, махнул рукой на Намико, сказав, что она местный проводник, водила гостей острова и может знать, в отличие от него.
   Намико действительно пришла на площадь, так как сбои в работе Портала могли кончиться в любой момент, и значит могла появиться работа для нее, но была она тут не одна, и потому не сидела, как это часто случалось, на одной скамеечке с магом, а стояла в сторонке, с дядюшкой Изаму. Тот извелся от беспокойства, не зная, что собрался делать этот странный ловчий и как он собирается справляться с молодыми даймё, и потому пошёл поговорить к племяннице, с которой можно было разделить волнение.
   Они оба с большим удивлением воззрились на направившуюся к ним процессию и еще больше удивились, когда оранжевая дама спросила их:
   - Здравствуйте, уважаемая! Нам сказали, что вы третьего дня сопровождали по острову аравийца и полусинку. Вероятно, они называли себя Джабалем и Ятимой. Мы их разыскиваем и хотели бы узнать как можно подробнее, что вы знаете об их местонахождении.
   Из чего Намико сразу сделала верный вывод, что насчет имен ее гости соврали, и растерялась. Это было очень обидно, так как Джабаль и Ятима казались ей навями в высшей степени приятными и обаятельными. Что же они натворили, и почему их разыскивают? Об этом она и спросила в ответ.
   Изаму-сам, немедленно вспомнивший историю с Кровавой местью, переполошился пуще того и тут же спросил следом за племянницей:
   - Они что, совершили какое-то преступление?!
   Хасифа-ханум, визирь амира Хакима усмехнулась:
   - О да, преступно отлынивают от обязанностей наследников престола, третий день уже.
   - От чего?.. Кого?! - очень растерянно спросил сёки Изаму, принявшись удивленно открывать и закрывать рот, сейчас снова очень похожий на сома. Наконец он смог выдавить из себя: - Кажется, я ослышался... из-за вашего акцента. Простите.
   - Отнюдь не ослышались, - со вздохом ответил Ватар аль-алим, почесав кончик длинного бежевого носа. - Наследный ибн-амир и наследная бин-амира Ясминского амирата имеют привычку периодически сбегать из дворца, представляясь простыми навями, дабы отдохнуть от дворцовой жизни. Просто на этот раз их отсутствие несколько затянулось.
   - Так... Портал не работал, - все еще очень растерянно ответил Изаму-сан.
   Намико, тоже изрядно изумленная, но сохранившая самообладание, уже успела понять, что ни в чем, кроме имен и происхождения, ее новые друзья не соврали - а значит, они не просто сбегают отдыхать, а ведут самую настоящую двойную жизнь. В которой Джабаль, как бы его на самом деле ни звали, и вправду работает вольным ловчим. Но она понятия не имела, знают ли об этом во дворце, оттого некоторое время думала, как лучше рассказать про цзянь-ши и про то, куда делись ясминские ванцзы и ваннюй.
   - Они тут преступников ловят, - наконец сказала Намико, после чего, невольно перейдя на шепот, пояснила: - Точнее, пытаюсь что-то предпринять против хоуцзы Сатоши, который занимается запретной магией, и цзянь-ши, которого он поднял.
   - Кого? - переспросила Хасифа-ханум, не увлекавшаяся чтением синских легенд и сказаний в оригинале.
   - Гуля, - ответил Ватар аль-алим и не удержался, приложив длань к челу.
   После чего один из гвардейцев, невысокий коричневый Карим, высказался:
   - Хорошие были времена, когда Шаир-беку Кровавую месть объявили, спокойные. И переполох он всего один раз за целое лето поднял. И никаких гулей...
   - Как скучно я работаю! - не удержавшись, воскликнул стоящий подле Ватара ловчий и сосредоточенно поправил коричневую куфию на голове. - За столько лет - ни одного ходячего покойника!
   - И слава Всевышнему, - фыркнула Хасифа. - Вот только гулей нам в Ясминии и не хватало! Они и здесь, пожалуй, как-то слишком...
   - Я, признаться, почти не удивлен, - пожал плечами Ватар. - Что-то в этом духе непременно должно было случиться. Я бы на вашем месте радовался, что обошлось без парочки правцев.
   - Когда он взойдет на престол, сразу уйду на покой и буду жить в особняке на берегу Хамры, - вздохнула Хасифа, после чего спросила: - Ну и где этот... гуль? На кладбище, что ли?
   - Нет, с кладбища они его украли, - пояснил несколько пришедший в себя сёки Изаму. - И держат в хижине отшельника в лесу. Они туда прям утром и пошли, Джабаль-сан... то есть, благородный ванцзы... сказал, что у него есть план. И опять убежал, как обычно, ничего не объяснив.
   - Хижина довольно далеко, - огорченно сообщила Намико, объяснила, где примерно ее искать, и проводила всю компанию до края города, откуда удобно было стать на нужный след Шаира.
   Впрочем, все были готовы к долгим поискам и бойко пошли за ловчим по следу. На месте же он замялся, потирая рога и огорченно сообщая, что там и натоптано, и остатки сильной магии сбивают со следа, отчего Ватар принялся изрядно волноваться, подозревая, что его друг за это время успел насобирать неприятностей на свою голову и им следует поспешить. Сочетание Шаира, Адили и гуля казалось ему взрывоопасным.
  
  
   Покуда аравийцы на портальной площади выясняли у Намико и сёки Изаму местонахождение престолонаследников, те как раз неистово целовались в тюремной камере. Чтобы никто не зашел к ним и не потревожил в такой момент, Шаир запер дверь изнутри заклинанием, после чего заявил жене:
   - Между прочим, я тебя из дворца похитил... а теперь, как видишь, держу взаперти!
   - Ух ты, - сказала Адиля и оглянулась. Обнаружив в стене кольцо для кандалов, она улыбнулась и игриво спросила: - Прямо связанной держишь взаперти, ужасный похититель девиц?
   - Непременно, - пообещал Шаир и, не удержавшись, немедленно ее поцеловал.
   "Каждый день бы так в заточение к преступникам попадал, - довольно подумал он. - Можно даже и по два раза на дню", - после чего принялся развязывать пояс на собственном хафтани. Ему совершенно не хотелось торопиться, помешать им сейчас не могли, однако его сжигало изнутри такое горячее нетерпение, что медлить он не мог тоже, причем совершенно.
   - По-моему, вполне подойдет для связывания прекрасных пленниц, - с усмешкой сказал он, отстранившись и расправив пояс в руках, после чего с удовольствием оглядел Адилю с ног до головы. Его жена была совершенно восхитительна, и единственным недостатком, пожалуй, можно было назвать слишком большое количество одежды на ней. - А еще я где-то читал, что девиц принято держать взаперти обнаженными.
   - Я бы сопротивлялась! - предупредила Адиля.
   Шаир вздернул бровь:
   - Но я бы тебя связал, а потом уж срезал такую лишнюю одежду!
   - Принято! Будем считать, что так и произошло.
   После чего Адиля как можно скорее скинула с себя всё, будто опасалась, что муж в нетерпении действительно испортит вещи. Быстренько накрыв ими лежак под кольцом, чтобы не сидеть голой на, вероятнее всего, грязном, она снова лукаво улыбнулась намекая мужу, что ожидает воплощения его угроз на деле.
   Долго упрашивать Шаира было не нужно: встав перед Адилей на колени, он быстро, но аккуратно, привязал ей руки поясом к кольцу, проверив, не слишком ли туго и удобно ли, после чего с довольным вздохом провел ладонями от ее плеч вниз, до живота.
   - Мне досталась очень красивая пленница, - вполголоса проговорил Шаир, склонившись над женой. - Самая красивая... И теперь я буду изощренно и коварно ее мучить.
   Он коснулся губами ее виска и продолжил целовать, покрывая короткими легкими поцелуями сперва лоб, щеки и подбородок, а потом - шею и плечи.
   Адиля попытавшаяся подставить мужу губы, которые тот действительно очень коварно обошел вниманием, вздохнула и жалобно спросила:
   - Ну ты ведь сам не будешь раздеваться, о мой изощренный и жестокий мучитель? Я ведь могу не бояться, что дело дойдет до самого страшного для девицы?
   - Я же обещал тебя мучить, драгоценнейшая, - очень довольно ответил Шаир и, неторопливо погладив ее по боку, принялся целовать грудь, кружа губами вокруг соска. - Так что раздеваться я буду не сразу... Возможно, тебе даже придется умолять... Или нет... Ты для этого слишком восхитительна... У меня не хватит коварства терпеть так долго... - в очередной раз довольно вздохнув, он наконец обхватил сосок губами и принялся ласкать языком, одновременно скользя ладонями по ее бокам и по спине и думая, что его коварства, похоже, хватит совсем ненадолго. И его это ничуть не огорчает.
   Адиля выгнулась навстречу его ласкам, ощущая, как огонь ее страсти, вспыхнувший от самой идеи заняться любовью прямо здесь, прямо сейчас, разгорается неукротимым пожаром. Мысль о том, что муж в самом деле может отложить момент их соития, возбуждала и заставляла пытаться сподвигнуть Шаира не затягивать. С связанными руками она могла немного, но Адиля все равно старалась, потираясь телом о мужа, а когда он спустился чуть ниже - обхватила губами его левый рог и принялась водить по нему языком.
   Шаир протяжно застонал, невольно прижимаясь к ней теснее, всем телом.
   - Это... мне положено... быть коварным... женщина... - проговорил он, сбивчиво дыша, и тут же страстно поцеловал ее в губы, а потом начал расстегивать хафтани, торопливо, потому что и сам уже был совершенно не в силах ждать. Но когда вся его одежда оказалась раскидана по полу вокруг, он все же ненадолго задержался, чтобы снова оглядеть Адилю любующимся взглядом, и спросил севшим голосом: - Как у тебя выходит каждый раз настолько сводить меня с ума? Так быстро... и так сильно...
   Она тоже ответила низким грудным голосом:
   - Потому что ты меня любишь, сильно, - а потом хихикнула и продолжила уже не так серьезно: - А еще потому, что я потворствую твоим низменным потребностям похищать девиц и творить с ними всякие непотребства.
   После чего, глядя ему в глаза, нарочито медленно развела согнутые в коленях ноги.
   - Женщина! - возмущенно воскликнул Шаир и решительно придвинулся к ней, одной рукой обнимая за талию, а второй - подхватывая под бедра. - Я с тобой сотворю непотребства прямо сейчас, потому что ты невыносима. Невыносимо желанна и невыносимо прекрасна.
   Сдерживать свой внутренний огонь и свою страсть теперь, когда он прижимал Адилю к себе и чувствовал так близко, всем телом, кожа к коже, Шаир был совершенно не в силах. Он снова поцеловал ее и обнял еще теснее, чтобы поскорее соединиться - так, как и он, и она в это мгновение страстно желали. Они стонали и кричали от удовольствия, а вспыхнули в конце так, что можно было подумать, будто сбудутся старые легенды о навях, сгоревших в огне страсти. Впрочем, на деле никто даже не ожегся, только после Шаир едва не сорвал коготь, торопясь освободить жену, чтобы она могла расслаблено полежать в его объятьях.
  
  
   Лишь повалявшись, они сообразили, что следует готовиться ко встрече с хоу Кацухиро. Во-первых, одеться, покуда за ними не пришли, во-вторых, когда их будут вести по дворцовым коридорам - выяснить, через какое именно окно отсюда лучше сбегать. Аравийского их провожатые тоже не знали, так что они управились с этим легко. Правда, стоило еще понять, как выбираться из приемного зала, в котором их ожидали Кацухиро-сан и Сатоши-сан, а также гуль Хаято Нисиямы и некоторое количество дворцовой охраны - но с этим Шаир и Адиля рассчитывали разобраться на месте и по обстоятельствам.
   Что и как говорить хоу, Шаир не думал вовсе: уж тут-то он всегда рассчитывал на импровизацию. Кроме одного-единственного случая, да и тогда он в итоге сказал своей будущей жене совсем не то, что собирался, и так вышло намного лучше и правильнее.
   Бледно-зеленый, как и его племянник, хоу Кацухиро, восседал на возвышении в дальнем конце зала, глядя на пленников сверху вниз узкими темными глазами и презрительно сжав тонкие губы. Если бы не эта высокомерная гримаса, его лицо можно было бы назвать благородным, но на деле оно производило отталкивающее впечатление.
   - Приветствую, Кацухиро-сан, - не кланяясь, поздоровался Шаир, и тут же заметил: - Должен заметить, вы не слишком-то гостеприимны по отношению к чужестранцам.
   Владетельный даймё смерил его презрительным взглядом и процедил:
   - Вы для гостей тоже не слишком-то прилично себя ведете.
   Тут у Адили всплыли перед глазами картинки того, как именно они себя ведут, и ей пришлось делать крайне невозмутимое лицо. "Впрочем, Шаир и приличия - понятия вообще не совместимые", - успела подумать она.
   - Я вашему племяннику уже говорил: мы всего лишь осматривали достопримечательности, - ответил Шаир, пожав плечами. - И разве можно было пропустить две такие примечательные редкости, как настоящий цзян-ши и вы, Кацухиро-сан?
   Сатоши выразительно фыркнул.
   - И что же вас во мне так заинтересовало, неуважаемый? - криво усмехнулся хоу.
   - Да очевидно же, что! - с воодушевлением воскликнул Шаир. - Настоящий владетельный хоу - и притом без малейших представлений о Долге, Чести и совести! Огромная редкость на Шаре, едва ли не большая, чем кристаллы дальновидения!
   Тут Адиля обеспокоенно принялась прикидывать, как им выбраться поскорее, не слишком разрушая дворец, который все-таки был красив, и не чересчур раня охрану, если та окажется ретивой. Впрочем, она подумала, что у нее все еще есть в запасе любимый ледяной горох, а дверь можно и сжечь, все остальное от этого не слишком пострадает, подходящее же окно они правда выбрали по пути. Решив так, она с интересом продолжила прислушиваться к беседе.
   Сатоши, уже знакомый с тем, как умеет Шаир приложить словами занервничал и побледнел, а хоу Кацухиро наоборот - отчетливо позеленел от злости, сделавшись не таким бледным, и прошипел:
   - Да как вы смеете?
   - Почему у меня постоянно это спрашивают? - удивленно спросил Шаир у жены, а потом снова повернулся к Кацухиро-сану. - Я, недостопочтенный хоу, очень даже смею, поскольку ни Кодексов, ни иных законов не нарушал, а вовсе наоборот - немало способствовал их соблюдению. А вот как вы смеете, мне бы хотелось понять. Впрочем, сдается мне, вы просто не осознаете, к каким последствиям могут привести ваши действия.
   - Вы мне угрожаете, что ли? - почти брезгливо сказал хоу.
   На что Адиля, куда лучше знавшая мужа, и понявшая, что вот сейчас точно придется убегать, взяла его за руку и ответила:
   - Ну что вы, угрожать он еще не начинал даже, предупредил просто. Уведомил о грядущих неприятностях.
   И принялась незаметно отбивать начало щита.
   - И о чем же вы меня уведомляете? - иронично спросил хоу.
   Тут со стороны дверей откуда они пришли, послышался шум, и они распахнулись.
   Первым вбежал синец, который упал на колени и повинился:
   - Простите, хоу Кацухиро, они утверждают, что это первый советник аравийского вана, и с сопровождением, у нее к вам срочнейшее дело.
   - О, вот как раз об этом и уведомляю, - хмыкнул Шаир, потерев бровь. - Правда, похоже, несколько запоздало.
   Ответить Кацухиро-сан не успел ни ему, ни своему слуге: в зал стремительно вошла вся аравийская делегация, а гулямы тут же окружили престолонаследников, повинуясь Долгу оберегать членов правящей семьи.
   - Что происходит?! - неожиданно высоким голосом выкрикнул Сатоши. - Дядюшка, потребуйте у них прекратить! Особенно у этих навей с топорами! Это же ваш дворец!
   - Заткнись, - процедил хоу Кацухиро через губу и хмуро уставился на вошедших.
   - Портал заработал, слава Ата-Нару! - обрадовалась Адиля.
   - А где гуль? - спросила Зафира из шестерки Карима, шустрая и любопытная девица.
   - Да вон, в углу стоит, - кивнул Шаир. - Понятия не имею, зачем Сатоши-бек его сюда притащил. Наверное, чтоб вы полюбовались.
   Аравийцы действительно засмотрелись на ожившего мертвеца, а Адиля тем временем скучающе объяснила:
   - В действительности, муж мой неточно объясняет. Дело, в общем-то, не в дюжине гулямов, с которой ваша охрана, безусловно, справится, а заодно и со всеми нами, вероятно. Ваша проблема, хоу Кацухиро, заключается в том, что причинение вреда двум наследникам престола иной страны может поставить вашу собственную страну в весьма сложное положение. И ваш ван отнюдь не будет обрадован этому повороту внешней политики, так как вы с ним подобное не согласовывали. И вот тогда - все неприятности будут ваши.
   Хоу Кацухиро, пребывавший в немом удивлении, как и его племянник, который и вовсе сидел, раскрыв рот и позабыв его обратно закрыть, наконец встрепенулся, несколько раз моргнул - а потом по его лицу расплылась улыбка, которую вернее всего было бы назвать заискивающей.
   - Простите меня великодушно, разве я мог знать? Вышло ужасающее недоразумение, - елейным голосом проговорил он, улыбаясь все шире и шире, отчего все больше начинал походить на жабу. - Однако я, разумеется не имел в виду... И не помышлял чем-нибудь задеть... И с удовольствием окажу самый радушный прием, поистине достойный таких благородных даймё.
   Все аравийцы воззрились на него в недоумении даже большем, чем возникло у них на лицах при виде гуля.
   За всех высказалась Хасифа-ханум:
   - Вы с ума сошли?! У вас тут гуль! Поднятый мертвый! И не как доказательство по делу против мага смерти! Какой может быть достойный и радушный прием? От навя, покровительствующего нарушениям Кодексов, не может исходить ничего достойного!
   Хоу, уже понявший, какой предательский удар нанес ему племянник своими увлечениями, попытался залебезить:
   - Я просто не успел сориентироваться, сама история с мертвецом для меня внове! Мы же можем как-то это все уладить!
   - Уладить! - с искренним восторгом воскликнул Шаир, и хоу впился в него взглядом, не понимая, чего ожидать дальше. - Я знаю замечательный способ это все уладить, Кацухиро-сан, и с удовольствием вам о нем расскажу! Гариб, отойди-ка в сторону, мне так с любезнейшим хоу разговаривать неудобно: издали и из-за твоей спины.
   Высокий и плечистый гулям послушно отступил на два шага, подумав, одновременно со всеми остальными из своей шестерки, знавшей ибн-амира прекрасно, что ничего хорошего "любезнейшего хоу" не ждет. Адиля и Ватар, знавшие Шаира даже лучше, впрочем, подумали об этом с первого его слова. "Я бы на месте хоу предпочел прямо сейчас сбежать, - вздохнув, подумал Ватар. - Но он, к сожалению, не в курсе, что бежать уже пора..."
   Сбежать, похоже, собирался не Кацухиро-сан, а его племянник, начавший ерзать и нервно оглядываться, едва Шаир решил приблизиться, и отшатнулся назад, когда тот подошел к возвышению, на котором они восседали, почти вплотную, остановившись всего в паре шагов от них и заложив руки за спину. Следом подошли Карим и Гариб, встав немного позади по обе стороны от него, на всякий случай - вряд ли хоу решился бы сейчас предпринять что-нибудь опасное, его уже достаточно напугали.
   - Вы, Кацухиро-сан, прямо как приятельница хоуцзы Сатоши, которая очень украшения любит, - с сочувственным вздохом сказал Шаир. - Вам уже и жена моя объяснила всё, и благородная Хасифа, а вы никак понять не хотите. Ну давайте я попробую, некоторые говорят, что мне объяснения хорошо удаются. Как нам поведали, покуда мы достопримечательности осматривали, ваш в высшей степени древний и знатный род ведет свое происхождение от рыбака и чужачки из другого мира. И благодаря им на острове появилась жизнь, нави тянулись к ним. А благодаря вам - появился ходячий мертвец, а также привычка местных жителей бояться даймё, а не обращаться за защитой. Нави бегут от вас и правильно делают! Вы забыли о Кодексах, вы забыли о Чести, вы забыли о своих предках, кичась титулом так, будто это разрешительная грамота творить что угодно, подписанная самим Всеотцом. Впрочем, полагаю, вам на всё это решительно плевать, поскольку, как я говорил раньше, совести у вас нет, как и Чести. Однако мне кажется, что на всё это будет вовсе не плевать нихонскому вану, с которым я намерен поделиться случившимся во всех подробностях. Поверьте мне, я умею красиво рассказывать истории, и не пожалею красноречия ради такого случая. И не собираюсь ни при каких условиях замалчивать ничего, поскольку мне глубоко отвратительны и вы, и то, что вы делаете здесь, на Футаои. Вас ждет публичный суд, еще более публичный скандал - и несмываемое бесчестье для всего вашего рода, которым вы так любите бахвалиться. Мне, признаться, жаль ваших предков, они были прекрасными навями и ненавями и не заслужили подобного, однако вы умудрились разрушить или испортить практически всё, что было ими создано - и другого выхода я не вижу. Вот так мы можем уладить эту ситуацию, Кацухиро-сан, наконец-то избавив жителей острова от вашего ужасающего правления.
   Шаир закончил свою речь в полной тишине, которую никто из присутствующих не решался прервать: аравийцы ждали реакции хоу, но тот лишь молча смотрел на Шаира с совершенно каменным лицом. А потом в этой затянувшейся тишине раздался странный, долгий и низкий подвывающий звук. Все тут же обернулись к ходячему мертвецу, однако это был не он, а Сатоши.
   - Что же делать, что же делать теперь, делать что?.. - забормотал тот и снова протяжно заныл, обхватив руками голову. - Как же теперь?.. Что же делать?.. Как же быть?..
   Ватар аль-алим предложил рассудительным тоном:
   - На вашем месте, хоуцзы Сатоши, я бы подумал, как восстановить хотя бы часть нанесенного ущерба. Для начала, например, Хаято Нисияму на кладбище вернуть в прежнем, не оживленном, виде. И извинения родственникам принести.
   Шаир тут же поддержал друга:
   - Если у вас в книжке нужного заклинания нет, я вам напишу.
   Но тут с ними не согласилась Адиля:
   - Мне кажется, вы забываете о том, что дело о поднятом мертвеце в этот раз решаете не вы. А другим судьям понадобятся доказательства, и если Хаято Нисияму упокоят, это будет сокрытие доказательств. Так что до того, как мы передадим дело вану, ни о каком упокоении не может быть и речи, хотя понимаю ваше желание как можно скорее прекратить вопиющее нарушение Кодексов.
   В какой момент выскользнул из зала хоу Кацухиро, никто не видел, так как все слишком увлеклись трагедией Сатоши. Первым его исчезновение заметил один из гулямов, который громко выкрикнул на аравийском:
   - Второй зеленый малик смылся!
   Все тут же переполошились, а Адиля обеспокоенно воскликнула:
   - Он же сейчас из дворца сбежит! А может, и вообще с острова!
   - Сбежит - догоним, - пообещал Шаир, подойдя к ней и обняв за плечи, - я все-таки ловчий. Хотя еще лучше будет вану поскорее сообщить, тогда его все ловчие Сина искать начнут, и он точно никуда не денется. Так что, пожалуй, мне стоит, не откладывая, наведаться к правителю Нихона, раз уж Портал заработал.
   - Вы хоть понимаете, что это - официальное посольство? - немедленно возмутилась Хасифа. - Я вас в таком виде и без надлежащего сопровождения к нихонскому вану не пущу, будьте добры появиться дома хотя бы для того, чтобы переодеться!
   - Дело срочное! - не менее возмущенно возразил Шаир. - К чему все эти формальности в такую минуту?
   - Некоторые из присутствующих, спешу напомнить, своего ребенка уже три дня не видели, - проворчала Хасифа. - И это тоже довольно срочно. И, в любом случае, необходимо уведомить вана о вашем неожиданном визите.
   - Человек с вами, - отмахнулся Шаир, - напишу ему письмо и отправлю прямо сейчас, чтобы время не терять.
   Хасифа, в деталях представившая, что и как может написать ибн-амир в подобной ситуации, поспешила сказать:
   - Нет уж, я сама напишу. И отправлю прямо сейчас, если вам так угодно.
   Адиля, которую успело утомить их препирательство, вздохнула:
   - Ну хоть остальных магов смерти пока что соберите на встречу с ваном, не только Сатоши. И я правда хочу домой - увидеть Глазастика.
   - Ты как всегда права, любовь моя, - согласился Шаир и принялся отдавать распоряжения, а потом вместе с Сатоши в сопровождении нескольких гулямов отправился задерживать его приятелей.
   Чтобы не блуждать в чужом дворце, прочие так и остались в приемном зале, куда далеко не вскоре вернулся ибн-амир с юными даймё, имевшими весьма обреченный вид. После этого Шаир собирался пойти и посикать хоу Кацухиро, вдруг тот вовсе не сбежал далеко, но тут в зал ворвался слуга с выпученными глазами и, размахивая руками, принялся выкрикивать:
   - Хоу Сатоши! Хоу Кацухиро! Отбыл! Совершил сеппуку! В своем кабинете! Вы теперь хоу, хоу Сатоши!
   Синцы удивленно ахнули едва ли не хором, а гулямы, не знавшие местных обычаев ритуальных самоубийств Чести, принялись непонимающе переглядываться и коситься на Шаира, в надежде, что он им все объяснит. Но вскоре их внимание отвлек свежеиспеченный хоу, который известие о смерти родственника воспринял весьма неожиданно.
   - Я теперь еще и хоу! - воскликнул он, всплеснув руками. - Только этого не хватало, ко всем прочим бедам! Вот уж удружил дядюшка так удружил!
   - Вы не волнуйтесь, - хмыкнул Шаир, - суд за нарушение Кодексов вас от этих неприятных обязательств, я полагаю, избавит.
   - Не говори так, Сатоши-кун! - неожиданно возмутился Акио. - Твой дядя поступил благородно, смыв собственной кровью пятно с Чести вашей семьи, и его следует за это уважать!
   - Да он же попросту сбежал! И ничего благородно в этом я не вижу, - хмуро ответила Хасифа. - Уважения что местных навей, что стальных жителей Нихона он себе самоубийством не вернет. Как и своему племяннику. Зато держать ответ за содеянное ему теперь ни перед кем, кроме Всевышего, не нужно. Впрочем, возможно, он надеется и от Высшего Суда трусливо улизнуть, как сбежал от здешнего. Наверняка сбежал, никаким ловчим не догнать. Впрочем, это его выбор, и Чести этой семьи хуже от него точно не будет, хуже уже некуда.
   - Если уж совершил бесчестный поступок, то его следует исправлять! - хмуро сказал Шаир.
   - Действительно, - согласилась с ним жена, - кровь редко что возмещает.
   Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, понимая, что оба говорят вовсе не о поступке хоу Кацухиро. И, глядя на любимую жену, Шаир понял, что на месте нихонского вана он бы дал юным синским даймё возможность понять эту истину, оставив их в живых и дав им шанс на исправление. Скорее всего, именно эта мысль повлияла на то, как он преподнес вану историю случившегося, и на то, чем она в итоге завершилась, ко всеобщему удовлетворению.
  
   Рассказывая эту историю всем желающим ее послушать, Намико с удовольствием показывала им затейливую каллиграфию, которую нарисовал в доме ее тетушки Макото аравийский ванцзы и преподнес ей лично во второй день пребывания на Футаои, когда они все пытались отвлечься от мыслей о цзян-ши и провели прекрасный вечер, сопровождавшийся рассказами о культурных обычаях обеих стран, пением и стихами. А также с удовольствием говорила о том, что навем он был не только внешне приветливым, но и действительно добросердечным, так как хотя он и изловил все юных даймё, но и утихомирил гнев вана, благодаря чему никого не казнили.
   "Талантливую молодежь" оставили жить во дворце правителя, под присмотром, дав выучиться чему-нибудь полезному. На Футаои прислали другого хоу, а впоследствии ван повелел проводить тут и на других маленьких островках Нихона инспекции, чтобы более подобного не повторялось.
   Намико не только часто вспоминала Шаира добрым словом, но даже собиралась когда-нибудь отправиться к нему в гости, в далекую Ясминию, в солнечный город Сефид.
   - Только подожду, пока Шаир-сан станет местным ваном, так будет еще веселее, когда он проведет для меня обещанную экскурсию, - говорила она.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"