Аннотация: Интересный разговор с украинцем из Америки; Российский маньяк, сующий свой забинтованный нос в дела других стран
Вчера был особенно длинный день. В четыре утра ребёнок разбудил нас, жалуясь на боль в ухе. Жена попросила остаться с ним дома. До десяти утра я уже сделал все ежедневные упражнения, и, закончив в раионе 11 играть на пианино, ушёл в чат-рулетку.
Было три интерсных разговора:
1.
С парнем, говорившим на чистом украинском из Америки. Основной вопрос, заданный им : "Почему в Украине так много антисемитизма?". Его мы рассмотрели с нескольких точек зрения.
Собеседник произвёл впечатление человека развитого и незакомплексованного, умел слушать и вникать в услышанное; говорил со смыслом и достоинством.
2.
С молодым парнем из России. Он сидел на кухне в майке с гербом, кажется, ФРГ? Я быстро понял, что духовный поиск для него не пустой звук. Он слушал в ютюбе на английском ролики какого-то индийского йога. Я порекомендовал ему прочесть "Афоризмы" Шри Ауробиндо.
3.
Собеседник из России был первым абсолютно неадекватным, больным психически, с которым удалось поговорить. Человек(?) возраста 50+ сидел в марлевой повязке и пугал человека в украинской вышиванке введённым военным положением. После 22 лет постоянного военного положения в Израиле мне было что ответить. Скот не обладал способностью слышать.
"Арабы вас раздавят, мы только им подкинем побольше оружия!"
Некоторым уже нельзя помочь. Не тратя времени пошёл дальше. Не занимаюсь слишком тяжёлыми случаями.
Был ещё неадекват с Колымы - пьяный и безумный, пылающий огнём "любви" к "братскому" народу. Не хочется выкладывать в интернет пустую грязь.
В 17:30 закрыл компьютер, быстро собрался, забрал с работы дочку и выехал на встречу с хасидом в Бней-Брак.
Доехав по пробкам за час, я имел пол часа в запасе для прогулки по религиозному городу, в который попал впервые.
В синагогу пришёл на пятнадцать минут раньше, нашёл комнату, в которой будет проходить урок. Она была пустой и тихой, успел сделать упражнение на двадцать минут. Парень, одетый религиозным евреем, впоследствии оказавшийся русскоговорящим, двигал столы, стулья, устанавливал ширмы, отгородившие половину комнаты, которая была обставлена по периметру шкафами до потолка, забитыми книгами.
Гай-Цви опоздал на пол часа. За столом сидело около десяти учеников - религиозных евреев, большинство в возрасте до 15 лет, лишь двое были моего возраста.
Дверь в комнату была оставлена открытой. Тринадцатилетние зеваки, один с пакетом кукурузных палочек в руках, бесцеремонно заглядывали, шумели, мешали.
Хасид за пол часа навёл порядок в комнате, дверь осталась открытой, но пришлось загородить её ширмой.
На уроке мы пели вместе, Гай-Цви говорил с людьми на равных - решал проблемы, рассеивал заблуждения... Молебен в большом зале закончился, и в оставленную открытой дверь зашло несколько человек. Один из них, как и я, был одет в светскую одежду, с кипой на голове. Случайно услышав, как хасид играет и поёт, он зашёл на урок впервые. Как и я четыре года назад... Всю жизнь он занимался музыкой, объяснения Минча задевали его за живое. Ещё один человек, лет шестидесяти, тоже был на уроке впервые. Хасид всем дал указания, как работать, продал набор из 18 дисков и книгу, благословил. Комната постепенно пустела, мы остались вдвоём: "Что ты ищешь, чего хочешь достичь, и как я могу помочь тебе в этом?" спросил хасид.
Я объяснил, что после 12 лет занятий музыкой, чувствую, что стою на месте, хожу по замкнутому кругу. То, что я уже умею делать с гитарой, теперь пробую освоить с пианино, впереди море работы, но я заранее предвижу, что она никуда не приведёт: я научусь играть по памяти ещё 14 произведений, написанных кем-то, но теперь - на пианино. И что из этого? Какая польза для мироздания?
"В твоей игре и пении, которые я слушаю по полтора часа в день, которые заняли место, раньше занимаемое Высоцким, я слышу святость, а всё, что я играю на гитаре, кажется мне детской забавой..."
Гай-Цви задумался, закрыл дверь, и мы целый час беседовали, как друзья, обо мне, о том, где я учусь.
- Ты еврей? - спросил он.
- Нет, я украинец.
- Мне это не важно - сказал хасид - Господь создал всех, и он может даровать святость любому. Можешь не одевать кипу на моих уроках. Еврейская религия не пробует обращать людей в своё лоно - это не ислам. Ты можешь продолжать делать упражнения, которым тебя научили в школе Гурджиева. Я не пророк и не волшебник, не могу гарантировать результатов. Можешь учиться у меня, приходить на уроки, когда сможешь.
Мы продолжали беседу. Я заметил, что глаза хасид временами начали закрываться.
"- Я работал с утра в студии с друзьями. У меня в очереди 40 новых песен. И ещё надо доехать домой..."
Мы стояли около его автомобиля, и не могли расстаться. Я спрашивал о сыне, его проблемах, как ему помочь.
Гай-Цви сказал, что несколько дней назад у него родилась ещё одна девочка.
" - Сколько же у тебя детей" - спросил я.
" - Не скажу сколько, это не принято. Но я хочу больше. Пожелай мне ещё детей, Юрий".
Около часа ночи мы расстались. Сев в машину, я увидел, что телефон разряжен - я остался без навигатора. Развернуться в обратную сторону не удалось. Пришлось колесить пол часа по трассам, пробуя найти направление на Хайфу. Несколько раз я сигналил на светофорах водителям из соседних машин, спрашивал. Это было ещё одно приключение - искать дорогу, правильное направление, двигаясь по пустым улицам.
Ровно в два я зашёл домой. День удался. Возможно, Господь пошлёт новое утро.
Выводы: я остаюсь в школе Гурджиева - не вижу разницы в атмосфере и принципах работы. Уроки музыки прекращаю. Теперь хасид - мой учитель в этой области. Возможно, новый путь будет более полезен моей душе, которая так долго что-то ищет в этом мире.