Аннотация: Если ты хочешь, чтобы потом тебе было хорошо рядом с Богом, нужно, чтобы сегодня людям было хорошо рядом с тобой.
Если ты хочешь, чтобы потом тебе
было хорошо рядом с Богом,
нужно, чтобы сегодня людям
было хорошо рядом с тобой.
1. В электричке
Она очень торопилась, но все равно опаздывала. Опаздывать она не любила вообще, а на электричку особенно. Яркое июльское солнце щедро одаривало полуденной жарой, делая вид, что не замечает, как невесело принимают этот дар измученные зноем горожане. Выскочив из трамвая, она быстро направилась в сторону вокзала. К счастью, около касс никого не оказалось. Она купила билет и, перейдя по мосту через железнодорожные пути, вошла в вагон. До отправления поезда оставалось пять минут.
Удобные места на теневой стороне были заняты, и она решила расположиться на солнечной так, чтобы солнце оставалось у нее за спиной. Поставила сумку сбоку, вынула из пакета толстую папку с кольцами, в которую были вложены бумажные листы с набранным на компьютере текстом. Вооружившись карандашом, она открыла ее примерно посередине и начала читать.
Она ехала к дочери. Часа через два придется сделать пересадку на другую электричку и еще через тридцать минут она увидит Веру. Зять вернется из командировки только завтра, и в эти выходные приехать на дачу ребята не успевают. А так как муж отправился с ночевкой на рыбалку, то она решила на денек выбраться к детям сама. Учитывая необычную жару, это было странным решением, но что-то необъяснимо подталкивало ее совершить этот поступок.
В тот момент, когда женский голос из репродуктора сообщил, что поезд отправляется и убедительно попросил не переходить пути в неположенных местах, кто-то опустился на сидение напротив. Она оторвала взгляд от рукописи и посмотрела на соседа. Солнце через мутноватое стекло тоже старательно вглядывалось его лицо. Наверное, поэтому он не снимал солнцезащитные очки, и оно, как ни старалось, не могло проникнуть через абсолютно черные их стекла. Белая бейсболка была сдвинута на лоб так низко, что козырек лег на оправу. Лицо обыкновенное, с правильными чертами, небольшая темно русая бородка клинышком.
"У него была такая же", - мелькнуло у нее в голове. Незнакомец вообще неуловимо напоминал ей сына. Роста он был выше среднего, плечистый, белая футболка обтянула крепкое тело. На вид ему было тридцать, может, немногим больше. "Наверное, и мой стал бы таким лет через десять" - снова подумала она.
Электричка тем временем въехала на мост и летела над рекой, оставив позади колокольню в окружении хоровода нарядных церквей с золочеными куполами, а на противоположном берегу их приветливо встречал скромный белый монастырь.
- Красивый город, - обратился к ней попутчик.
Голос был немного глухой, но приятный, и ей захотелось, чтобы разговор на этом не закончился.
- Да! Я его очень люблю, - ответила она - с самого детства. А вы тоже родились здесь?
- Родился... - задумчиво произнес он, а потом, стряхнув воспоминания, добавил. - Я и теперь иногда здесь бываю - остались родственники, друзья. В общем, мне этот город по-прежнему дорог.
- А сейчас далеко?
- О, да... очень далеко. И очень долго лететь.
Расспрашивать подробнее было неловко, а собеседник ничего не пояснил. И она снова уткнулась в папку.
Дело в том, что она писала книгу. Впрочем, книга - это слишком громко сказано, по объему она больше напоминала реферат. И только сейчас, когда уже написана последняя страница, она начала предпринимать некоторые попытки придать этому "произведению" формат настоящей книги, добавляя диалоги, делая описания более емкими, вставляя новые детали и подробности. А пока она называла это сказкой. Сказкой о том, как теперь живет в звездных высях ее замечательный сын. Как на бескрайних просторах Вселенной в составе могучего воинства защищает Добро ее "маленький" звездный воин. Написанное ей самой очень нравилось. Но дело было даже не в этом, главное, что этот процесс помогал жить, а, точнее говоря, выживать. Она просто не смогла отдать все, оставив только память о его прошлом. Ей было этого слишком мало, и она решила подарить себе память о его настоящем.
Она все время ощущала, что сосед за ней наблюдает, но это совершенно не отвлекало. Наоборот, через какое-то время голова заработала так четко, что рука стала отставать в тщетных попытках угнаться за мыслью. Теперь слова в предложениях складывались ладно, и находились неожиданные обороты и сравнения. Словом, когда она посмотрела на часы, оказалось, что незаметно прошло больше часа.
- Извините, - снова обратился к ней молодой человек, - вы пишите книгу?
- Почему? Может быть диссертацию, - улыбнулась она, но потом вспомнила, что ей уже за пятьдесят, и добавила, - докторскую.
- Нет, нет, именно книгу.
- Ну, почему? - спросила она уже настойчивее.
- Я сам недавно начал писать и очень чувствую этот процесс. У вас было такое выражения лица, когда вы отрывали взгляд от бумаги, как будто вы видите что-то такое, что не доступно остальным, находящимся рядом. В общем, не важно. Я ведь не спрашиваю, о чем она.
- О сыне, - неожиданно для себя ответила она. Ей захотелось рассказать этому доброжелательному незнакомцу о том, каким добрым, бесконечно жизнерадостным, бесшабашным и вместе с тем очень мудрым был ее взрослый ребенок. И как мужественно он уходил из жизни, не позволяя тяжелой болезни сломить его дух. Но она знала, что без слез это не получится, а зачем кому-то чужие слезы?
- Мне почему-то кажется, что он был хорошим парнем, - угадал ее мысли собеседник.
- Необыкновенным, - немного нараспев произнесла она, и ее голос задрожал.
- А что думаете с этим делать, когда все будет закончено?
- Даже не знаю. Дам почитать знакомым, может, размещу в Интернете.
Вагон уже заполнился людьми, и свободных мест оставалось все меньше, но почему-то к ним никто не подсаживался. Ее это радовало, так как не мешало спокойно продолжать ставший очень важным разговор.
- А напечатать?
- Я об этом серьезно не думала. Мне это кажется совершенно нереальным.
- Напрасно, знаю хорошее издательство, - попутчик достал из плоской черной сумки, лежавшей у него на коленях, общую тетрадь, быстро вывернул ее обложкой внутрь и протянул ей, - запишите, пожалуйста, имя и телефон, а то у меня почерк не очень разборчивый. Только обязательно нужно спросить Ольгу, - и он продиктовал длинный московский номер. - Если книга действительно получилась, то она непременно возьмет.
Тем временем электричка сбавила скорость, подъезжая к очередной станции. В тот момент, как она собралась вырвать из тетради листок, кто-то сзади осторожно тронул ее за плечо. Она обернулась и увидела, что немолодой уже мужчина, сидевший к ней спиной, тоже повернулся и смотрит на нее как-то странно.
- Может быть, вам чем-то помочь? - участливо спросил он.
- Нет, не надо. Зачем? - не поняла она и вновь развернулась к собеседнику.
Сидение было пусто.
Электричка уже стояла, и в вагон входили новые пассажиры. Места напротив заняли две пожилые женщины, а рядом села совсем молоденькая девушка. И тут в окне снова появился он. Незнакомец улыбался и махал ей рукой. Она прислонила к стеклу забытую им тетрадку, но он отрицательно замотал головой и указал пальцем в ее сторону, а потом легкой походкой двинулся по перрону. Она увидела, как сзади из-под бейсболки выглянули крупные русые кудри, собранные в хвост. "У сына когда-то были такие же волосы", - больно кольнуло в сердце.
Электричка тронулась, а в синем безоблачном небе плавно заходил на посадку белый сверкающий лайнер.
Было нестерпимо жаль, что она не спросила, как его зовут. А вдруг тоже Олег? Этот приятный незнакомец своим внешним сходством разбередил память, и какое-то время она сидела будто в забытьи. Она думала о сыне...
Из этого состояния ее вывел все тот же голос из динамика, неожиданно объявивший нужную станцию, и она торопливо засобиралась. Тамбур был заполнен пассажирами, готовящимися на выход, и рядом оказался тот самый мужчина. Она вспомнила про его странное предложение и решила прояснить ситуацию.
- Извините, - негромко прошептала она, - я не поняла, что вы мне тогда сказали?
- Я спросил, не нужно ли вам помочь, - доброжелательно ответил мужчина.
- Зачем? - повторила она свой недавний вопрос.
- Потому, что вы все время разговаривали сама с собой. А я смотрю: женщина на вид нормальная, интеллигентная, даже симпатичная. Подумал - может, забылась, что она здесь не одна. Такое бывает.
- Спасибо, - оторопело пробормотала она, и уже хотела возмущенно добавить: "Со мной не бывает", но электричка распахнула двери, и люди стали спешно выходить на перрон.
- Не бывает, - подумала она, - может, это у него с головой не все в порядке. Однако сказанное напрягло, и она вспомнила, как пусты были сидения рядом... Она не могла бы утверждать наверняка, но теперь ей казалось, что и другие пассажиры тоже искоса посматривали в ее сторону. В ногах появилась неприятная слабость, а сердце быстро заколотилось. "А тетрадь! - подумала она. - Стоп! Нужно успокоиться и пока ни о чем не думать: ни о незнакомце, ни о его тетради"
Не думать не получалось. И нервное состояние тоже не проходило, но она стойко не позволяла себе проверять наличие тетради в сумке. К тому моменту, когда она оказалась возле квартиры дочери, некоторое душевное равновесие все-таки восстановилось.
- Мама, как хорошо, что ты решила приехать, - Вера почмокала ее по щекам, - есть хочешь?
- Нет, только пить. На улице такая жара! Что происходит с природой? Совсем жалость к нам потеряла. Или мы к ней... Послушай, я хочу тебе рассказать, что со мной сейчас произошло.
Вера ушла на кухню, и она, наконец, заглянула в сумку. Тетрадь белела вывернутыми клетчатыми страницами.
- Ну, где же ты? - крикнула из кухни Вера, а потом и сама снова появилась в коридоре. - Что это за тетрадь? Чей телефон? - спросила она, с любопытством глядя на маму.
- Ну, говорила же, что хочу рассказать. Пожалуйста, подожди, - и она привела тетрадку в порядок. На обложке оказалась фотография звездного неба. В нижнем правом углу был расположен сегмент голубой планеты, похожей на Землю, заснятую из космоса. А по центру слегка наискосок ярко горели оранжевым буквы, обозначившие до боли знакомое - Кирзым Кангарлык. Все знали, что это имя придумал себе для общения в социальных сетях ее сын. Снова бешено заколотилось сердце.
- Смотри, - прошептала она.
- Красивая. - Вера взяла тетрадь из ее рук, быстро пролистала страницы и оставила раскрытой на той, где был записан номер.
- Причем здесь это? Разве тебя не удивляет то, что написано на обложке?
Дочь снова сложила тетрадку и прочитала вслух:
- "Общая тетрадь". А что тут особенного? Правда, так уже давно не пишу, но ты права, цвет которым сделана надпись, действительно красивый. Ты же знаешь - я очень люблю оранжевый.
"Может, я начинаю сходить с ума, - подумала она и почему-то эта мысль успокоила. - А что? Буду жить в двух разных душевных измерениях: в одном все будет по-прежнему, а в другом есть надежда когда-нибудь увидеть сына. В некотором смысле, как говорят, жизнь даже налаживается, главное, чтобы об этом никто не догадался", - завершила она с грустным оптимизмом.
- Я так и думала, что тебе надпись обязательно понравится. А мне очень нравится небо, - неуклюже выкрутилась она. - Пошли уже скорее "утолять жажду".
Объяснение совершенно не соответствовало "ошарашенному" выражению ее лица, но жара видимо так расплавила всем мозги, что обычно заботливая Вера, не обратила на это внимания.
- Рассказывай, - Вера села напротив.
На прозрачной крышке кухонного стола стояла коробка с апельсиновым соком и два стакана. Тот, что оказался ближе, до краев был оранжев, и она осторожно положила тетрадку рядом.
Можно было бы рассказать все, как есть, если бы не эта только ей одной видимая надпись. Все остальное могло оказаться совсем не ее отклонением от нормы. Основным доказательством того, что незнакомец реально был, являлась именно тетрадь. Но подумав немного, она поняла, что есть все-таки один веский контраргумент: если человек не в себе и помнит то, чего не было, он легко может забыть и то, что было. Например, тетрадь можно было купить в киоске на вокзале. Правда, времени на это не хватало абсолютно. Хорошо - взяла из дома. Не известно же, когда начались искажения сознания. Может быть, тетрадь вообще уже давно лежала в ее сумке. Нет, ну этого вообще быть не могло. "Что ты к себе привязалась? - возмутилась она, наконец, - у тебя что, голова болит? Она у тебя думает, причем в двух направлениях сразу, а мозг воспроизводит две реальности. Ты же уже все правильно решила: живи, радуйся, надейся и конспирируйся. Когда-нибудь потом расскажешь, кому лучше - здоровым или сумасшедшим".
- Мам, ну, ты говорить будешь? Может, ты все-таки есть хочешь? Чего молчишь?
- Буду- буду. В смысле говорить. Это все жара. Подожди, сейчас немного приду в себя, - она выпила половину содержимого стакана и начала свой рассказ:
- В электричке напротив меня сидел молодой человек. Он был так похож на нашего Олега! Только лет на десять старше, - при имени сына голос ее снова задрожал, но она быстро справилась. - Мы разговорились, и он оказался из нашего города, только теперь бывает там очень редко. Но, дело совсем не в этом. Я какое-то время правила свою сказку, и, представляешь, он угадал, что я книгу пишу. Я сначала в этом не признавалась, но он настоял. И он сказал, что если книга получилась хорошей, то напечатать ее вполне возможно. Он даже телефон одного издательства дал.
- Здорово.
- Попробуем?
- Конечно!
- Знаешь, мне кажется, что сегодня я сделала последние правки. Нужно еще раз перечитать... Хватит! - решительно оборвала она. - Не нужно ничего перечитывать, просто позвонить - и все! Да?
- Да! - торжественно поддержала Вера, и они рассмеялись.
Они еще долго разговаривали, а к вечеру, когда жара немного спала, пошли прогуляться по улице. Все это время она носила тетрадь с собой: из комнаты в кухню и обратно. А на улице без конца проверяла ее е в сумке, опасаясь, что та может внезапно исчезнуть. Только поздно вечером, когда дочь легла спать, она, наконец, снова решилась ее открыть.
И тут она обнаружила, что страницы исписаны мелким убористым почерком ее сына. Она перевернула первую страницу, потом вторую, третью. Дальше листать она не смогла. Она поняла, что это текст книги, о которой говорил незнакомец. Совершенно очевидно, что Вера никаких записей здесь не нашла, иначе обязательно бы сказала. А, значит, их тоже видит только она одна. Странно, но этот факт ее больше не беспокоил. Единственное, что ее сейчас волновало - это мысль о том, что текст в любую минуту может исчезнуть. Она быстро включила компьютер, который стоял тут же на журнальном столе, вставила свою флэшку, создала новую папку и начала перепечатывать текст. По непонятной причине, она не спешила все прочитать - она просто сидела и печатала.
Ближе к утру глаза стали слипаться. Тогда она выключила компьютер и перебралась на диван. Сон пришел быстро - почти мгновенно.
- Извините, милая барышня. Мне не очень удобно вас об этом просить, но мое место рядом с этой дамой, - незнакомец широко улыбался и девушке и ей самой. Очевидно, он вошел через заднюю дверь вагона.
Она так обрадовалась его возвращению, что и сама обратилась к этой девушке:
- Да-да, я задумалась и забыла вас предупредить. Дело в том, что у нас очень важный разговор.
Девушка, молча подвинулась, и сосед оказался рядом. Она увидела его лицо совсем близко. Теперь он был моложе и еще больше походил на сына. Она даже почувствовала, что это точно ее Олег, и вместе с тем он был каким-то другим.
- Вы вернулись за тетрадкой? - спросила она.
- Нет-нет, теперь она ваша, точнее наша, - все это время он улыбался, и его улыбка была такой родной... - И не надо бояться, что записи пропадут, - добавил он.
- Извините меня, пожалуйста, но я хотела спросить: вас, случайно, зовут не Олег?
- Нет, Олегом меня уже не зовут, - как-то непонятно ответил попутчик. - Меня зовут Кирзым Кангарлык.
- Это имя я тоже знаю.
- А как зовут вас? - спросил он, и она почувствовала в нем некоторое напряжение, как будто узнать это для него было очень важно.
- Марина Сергеевна.
- Красивое имя, но мне кажется, что больше вам подошло бы другое... Что ж, значит, будет это, - странно вздохнул он. - Ну, вот, собственно, за этим я и возвращался.
- А как же твой самолет? - она незаметно перешла на "ты". - Я видела, как он заходил на посадку.
- Не беспокойся, улететь я успею всегда. Да, вот еще что. Лучше, если в редакцию позвонит Дима. Вот теперь, кажется, окончательно все. Мне пора. Пока!
Он рывком поднялся с сидения и стремительно двинулся к двери, унося с собой самую замечательную в мире улыбку.
- Как у тебя дела? - опомнившись, крикнула она ему вслед.
- Лучше всех! - ответил он так, как всегда отвечал на этот вопрос, а потом проскочил в закрывающиеся двери вагона.
Мама необычно долго спала. "Наверное, долго писала", - подумала Вера. Она подошла к столу и заглянула в открытую тетрадь. Несколько пустых листов было перевернуто. Вера включила ноутбук и открыла файл с ни о чем не говорящим названием "Новая папка 2"
Внутри были напечатаны три главы. Вера успела прочитать начало первой:
"Выходные, как всегда, пролетели стремительно, и вот уже пора уезжать. Он натянул джинсы и крикнул, что свои вещи кинул в машину к Саньку. Солнце клонилось к закату, и затягивать с отъездом было нельзя - завтра трудовой понедельник. Но пока собрались еще не все, он решил пройтись босиком вдоль берега реки".