Деревенская улица. Три дома подряд. Герои разговаривают то из окон, то с улицы рядом с домами. Из крайних домов почти одновременно появляются Нинка и Ирка.
Нинка. Опять твоя корова у моего дома лепехи оставила! Ирка! Иди, убирай давай!
Ирка. Удобрение. Чо? Денег стоит. А моя корова тебе забесплатно.
Нинка. Мне твое забесплатно воняет! Больная на всю голову. И корова твоя больная.
Ирка, Сама ты больная. Не зря твой Санек сбежал.
Нинка. Ой! А твой Никиток не сбежал, можно подумать?
Ирка. Мой поехал деньги зарабатывать.
Нинка. И где они, эти деньги? Ни денег, ни Никитка? Говорят, он умер уже. Поживи с такой, помрешь. Может, ты его на заднем дворе закопала?
Ирка. Сама ты Санька своего закопала! Это про тебя так говорят.
Нинка. Кто говорит?!
Ирка. Кто тебе говорит, тот и мне говорит!
Нинка. Ну, я с ней разберусь!
Ирка. Разберись, разберись! А Никитка... Может, его в рабство забрали. Видела вчера по телевизору. Забирают людей в рабство. А потом они через несколько лет находятся.
Нинка. Ага! Мечтай! Да твой Никиток в рабство к какой-нибудь бабе с грудями попал! И раболепствует. Ради грудей мужики на все! А у тебя их нету.
Ирка. Не суди по своему-то! Про твоего-то известно все. Сбежал с первой же, что мимо прошла и пальцем поманила. Не исполняла ты свой супружеский долг, а, Нинка?
Нинка. Заткнись, уродина. Как я с тобой в детстве дружила?
Ирка. А я как с таким трепло? Что ни скажешь, через час все в поселке знают.
Нинка. Можно подумать, тебе что скажешь, ты прямо в душе затаишь, и никому не рассказываешь!
Ирка. Можно подумать. Так и есть!
Шум в среднем доме.
Ирка. Слышала?
Нинка. Что?
Ирка. Шум какой-то у Бузычихи в доме.
Нинка. Слышала.
Ирка. Ментов, может, позвать? Надька сказала, что сюда больше не ногой. Два года уже не показывается.
Нинка. Не боись, все в порядке.
Ирка. Что, она приехала? Ты видела?
Нинка. Сдала на лето.
Ирка. Да ну? Кому?
Нинка. Дачнику.
Ирка. Откуда знаешь?
Нинка. Я все знаю.
Ирка. Все знать нельзя!
Нинка. Нельзя. Но я стараюсь.
Ирка. Старается она! Знаем, как ты стараешься. Всем про всех рассказываешь, и тебе в ответ тоже докладывают. Трепло.
Нинка. Я делюсь информацией. И со мной делятся.
Ирка. Ты и про меня слухи распускаешь!
Нинка. Да какие про тебя могут быть слухи? Правды-то и то с гулькин нос!
Ирка. Убила бы тебя!
Нинка. Слышали, люди добрые?! Меня убить обещали! Зафиксируйте там где-нибудь. Угроза жизни! Если чо, знаете, кто убийца!
Шарахается мимо проходящая Галина.
Ирка. Тварь ты!
Нинка. Ты - тварь!
Из среднего дома выходит Матвей, поросший щетиной. Доволен собой. Потягивается. Делает несколько упражнений из восточных единоборств, похожих на танец. Тетки прячутся за окнами, но следят за ним потихоньку.
Матвей. Свобода! На свете счастья нет, но есть покой и воля. Воздух. Коровы с полным выменем. Овощи с фруктами. Что еще здоровому мужику для счастья надо? Работать, работать и работать.
Матвей уходит за ворота. Тетки что-то шуршат за своими окнами и быстро-быстро выбегают, и сталкиваются носами у ворот Матвея. В руках у Ирки бидон с молоком, у Нинки ведро с овощами. Ставят ведро и бидон и исполняют танец наскакивающих друг на друга петухов, вернее, куриц.
Ирка. Ой-ой, разжухарилась. Будет он твою репу есть. Мужику жиры нужны.
Нинка. Помылась бы хоть. За версту коровьим дерьмом воняет.
Ирка. Ничего-ничего. Мужик оценит. Молоко - основа всего!
Нинка. Картохи навернет с маслицем, и ничего!
Ирка. Спорим, плевал он на твою картоху!
Нинка. Спорим, плевал он на твое молоко!
Ирка. Ой, при живом-то муже, к чужим мужикам с картошкой!
Нинка. Ой, при живом-то муже к чужим мужикам с молоком.
Ирка. Сама же сказала, что мой умер.
Нинка. Не я это сказала, а подружка твоя.
Ирка. Ой! А не твоя?
Нинка. У тебя она молоко берет.
Ирка. Больше ни капли не получит!
Нинка. Так ей и передам.
Ирка. Так и передай.
Нинка. Давай, стучи уже. Пусть мужик сам решает, кто ему больше по душе.
Ирка. Может, у него там жена.
Нинка. Сказали, один приехал.
Ирка. Кто сказал?
Нинка. Не твое дело. Машка. Муж Машкин его привез, на автобусе. Одного.
Ирка. Ага! А если б я не выглянула, ты б мне и не сказала даже?
Нинка. А что, я тебе все должна рассказывать?
Ирка. Я тебе все рассказываю.
Нинка. Можно подумать!
Ирка. Стучи давай!
Нинка. Сама стучи.
Ирка и Нинка стучат в ворота. Матвей смотрит на них в окно, удивляется, зевает и не открывает.
Ирка. Не открывает. Может, случилось с ним чего?
Нинка. Может, в милицию?
Ирка. Не! Я с ними не в ладах. Петькин сын там сейчас работает. Сопли еще не высохли. Я ему говорю, я тебя еще без штанов помню, а ты мне пистолетом своим тыкать будешь?
Нинка. У него что, и пистолет есть?
Ирка. Ну, я образно. Может, и есть. Приехал и говорит - убирай с улицы свой хлам, а то соседи жалуются. Врать-то! Этот, новый, тогда еще не въехал. С той стороны дачники, тоже еще не приехали... Стой! Ты, что ли, меня сдала?
Нинка. А хоть бы я! И что?! Сколько можно на хлам твой смотреть? Нельзя что ли убрать?
Ирка. Когда убирать-то? Кручусь весь день! А вечером упаду на кровать в чем есть и засыпаю. Настроения нет. Соседи фиговые!
Нинка. Это у тебя фиговые?! Это у меня они фиговые!
Ирка. Я тебя ментам не сдавала! Я тебе отомщу!
Нинка. Давай-давай. Замстись!
Ирка. Сама замстись! Сволочь! Я тебе последние космы повыдергаю!
Нинка. Я тебе последние зубы повышибаю!
В то время, как они говорят друг другу, что надерут друг другу задницы, на деле, обе танцевальными па пятятся назад, к своим домам.
Появляются уже в окнах. Зевающий Матвей выходит за ворота. Начинает карандашом измерять пропорции чего-то вдали.
Матвей. И чего ради все так в мире стройно и пропорционально? Значит, заложен же в этом некий скрытый высокий смысл. И даже хаотические отклонения от правил придают не дисгармонию, а намек на загадку. Живи и мысли, говорят они. А нам лень. Мы скрываемся за суетой, как малыш под одеяло от ночных шорохов. Пора, пора остановиться и прислушаться. И, может быть, там не злобное чудовище, что пришло сгрести нас в охапку своими когтями, а милая юная девушка принесла нам свое сердце и не знает, как сказать об этом, в силу своей юности и застенчивости. И даже сейчас, когда я вырвался из душащих объятий цивилизации, я говорю только о ней, думаю только о ней, спорю только с ней, вместо того, чтобы расслабиться. Ах, эта даль. Как обширны и невероятны ее просторы, как бесконечно утешительны они для глаза, жаждущего снять, наконец, напряжение. Я твой! Жди меня! Я приду к тебе, непременно. Вот только обустроюсь здесь, на новом месте. Только привыкну к твоим чарам. Я упаду, упаду в твою нежную люльку, какая была у меня только в детстве, когда я был уверен в своей безопасности у материнской груди. И, может быть, тогда, из этого Зеро, из этого полного не существования, меня посетят первобытные образы, знакомые всем и давно забытые. И когда я напомню всем о них, я стану пророком, Буддой нашего времени, художником истины!.. Жрать охота. Надо было открыть соседкам. Что-то вкусное они мне пытались дать. Но потом общаться... О-о-о! Деревняяяя.
Матвей скрывается за воротами. Женщины выходят на улицу. Сначала зло смотрят друг на друга. Потом Нинка зовет жестом Ирку, прикладывая палец к губам. Та охотно подбегает к ней, танцуя крадущуюся партизанку. Садятся на лавочку.
Нинка. Слышала?
Ирка. Да уж. Немного вроде малохольный какой-то.
Нинка. Немного?! Да на полную катушку малохольный. Вот, говорят, в Кривичах жил один мужик, Ленька. Ничего вроде, нормальный. Жена его бросила, уехала в город. И началось. Стал рассуждать о каких-то там нравственных принципах: да не укради, да не пукни. Указывал всем: это у вас не так, то не сяк, а жить надо так и сяк, и наступит тогда рай на земле.
Ирка. Так, может, надо было его послушать, и рай бы наступил?
Нинка. Больная, что ли?!
Ирка. Сама больная! (Встает, хочет уйти).
Нинка. Да слушай дальше-то!
Ирка (садится). Ну?
Нинка. Крыша так у него поехала с этим раем и как надо, как не надо. До трагедии дошло. Однажды, монтер к нему приехал провода прикрутить. А он, Ленька-то, решил, что неправильно монтер провода прикрутил и давай кричать - замыкание будет, замыкание будет! А монтер ему: в первый раз, что ли, я прикручиваю, и по матушке его послал. Так Ленька пошел, взял топор, представляешь? И все, пипец, посадили Леньку.
Ирка. Зарубил!?
Нинка (держит паузу). Не. Но сказал, что зарубит, если монтер спустится и не исправит.
Ирка. Исправил?
Нинка. Исправил. Но все равно.
Ирка. Зарубил?!
Нинка. Не.
Ирка. Фу! Умеешь ты пугать! За что ж посадили-то?
Нинка. За хулиганство. На 15 суток.
Ирка. Вот блин. "Трагедии, трагедия!" Я уж думала, правда, что случилось. Любишь ты из мухи слона сделать.
Нинка. А если не делать, какой интерес? Рассказывать надо образно. К чему я это? К тому, что у соседа нашего тоже явно с башкой чегой-то не того.
Ирка. Думаешь?
Нинка. Думаю. Слышала, какую околесину он нес? Даль, я приду к тебе, в колыбельку, присосусь к твоей сиське, как к мамке.
Ирка. Вроде не то он что-то говорил.
Нинка. То, то! По смыслу то. От отсутствия женщины у мужчины крыша едет.
Ирка. Значит, будем спасать!
Нинка. Э-э! Не будем, а будет. Кто-то один из нас. Я в шведские семьи не играю.
Ирка. Тебе ж малохольные не нравятся.
Нинка. Симпатичный зато. А малохольность пройдет, как с настоящей женщиной свяжется.
Ирка. Со мной.
Нинка. Я сказала с женщиной, а не с половиной женщины.
Ирка. Не в размерах дело!
Нинка. В размерах, в размерах! И если будешь мне мешать!
Ирка. Я своего шанса не упущу! Не размерами, так злостью я тебя сожру с ушами. Ты меня знаешь. Я тихая, но если меня достать!
Нинка. Тихая она! Когда ты тихая-то была? Больная на всю голову.
Ирка. Я сказала!
Нинка. Ладно, ладно, что разоралась-то? Будем бороться честно. Так и быть.
Ирка. Монетку бросим?
Нинка. Бросали уже как-то. Нет уж. Каждый пытается по очереди. А второй не мешает. И проигрыш потом признает? Согласна.
Ирка. Ну...
Нинка. Согласна!
Женщины расходятся по домам, танцуя танец мечты о соблазнении мужчины.
Выходит Матвей с мольбертом. Выглядывают женщины. Нинка показывает жестами Ирке, что она будет пытаться первой. Ирка подсматривает и иногда выказывает свое возмущение. Нинка останавливается рядом с мольбертом, загораживая Матвею обзор.
Нинка. Уф, жарко. (Оттягивает блузку в области бюста и дует туда.) Говорят, еще две недели будет такая жара. Ужас.
Матвей. Люблю жару. В ней вся прелесть лета.
Матвей пытается заглянуть за Нинку, но та каждый сдвигается в зависимости от направления движения его глаз.
Нинка. Картошки хотите? Прошлогодняя, но в хорошем состоянии. (Еще сильнее направляет на него свой бюст) Свежая еще не выросла.
Матвей. Не-не, я подожду, когда вырастет.
Нинка. Вы не подумайте, я бесплатно. В подарок.
Матвей. Спасибо. Я очень вам признателен. Но такой дорогой подарок принять не могу.
Нинка. Да ладно вам! Шутите? Я шутки люблю.
Матвей. Какие уж тут шутки. Я есть хочу, конечно, но мне надо работать.
Нинка. Там я сама и сварю. Она будет вариться. А мы в этот момент... поговорим о... смысле жизни. О наших полях и просторах, что навевают мысли о тщетности и суете бытия нашего, о божественной природе окружающей природы, о наших страхах и надеждах.
Матвей. О!
Нинка. А вы что думали, мы живем тут, деревенские дурочки, и ни о чем таком не беспокоимся?
Матвей. Нет, ничего я такого не думал. Я вообще стараюсь не думать. За работой. В этом весь смысл. Раствориться в натуре.
Нинка. В натурщице?
Нинка все время надвигается на него, а он делает вид, что не замечает этого, но отодвигается. Может быть, отодвигается недостаточно активно, поэтому она не понимает, что эта игра ему неприятна.
Матвей. Я людей не рисую теперь. Разочаровался.
Нинка. И правильно. Люди - зло, они едят землю.
Матвей. Чего?
Нинка. Как яблоко, и скоро от земли ничего не останется. Но! Не все люди зло. Некоторые очень даже добрые!
Матвей. Ну... не знаю....
Нинка. Разочаровываться вообще не надо. Ведь если вы приблизите к себе эту даль и ширь, то поймете, что не так она далека и широка. А вполне даже близка вам по духу и по размеру.
Матвей. Я не готов еще к ней приближаться. Пока издалека бы просто понаблюдал.
Нинка. Так она подождет. Столько лет она ждала... художника. Что вот, приедет он, и отобразит ее своею кистью на своем холсте. Ждала, ждала. И подождет еще. Но лучше бы побыстрее.
Матвей. Да-да. Но сейчас уже конец июня, засуха. Что-то уже пожухло. Я больше май как-то люблю, когда листочки только распускаются, цветы благоухают. Весенняя свежесть.
Нинка. А вот это вы зря. Не попробовав, не рассмотрев чего-то, не стоит рассуждать так уж категорично.
Матвей. Но я каждый год наблюдаю эту засуху и выцветание красок.
Нинка. Но дождь-то как ливанет, так все снова и наполнится красками.
Матвей. Что-то бок заболел.... Пойду, прилягу.
Нинка. У меня таблеток много. Какие пьете?
Матвей. Нет-нет, не нужно. Мне помогает просто полежать.
Нинка. Может, врача позвать? Он - мой бывший парень, ради меня на все. Сразу прибежит.
Матвей. Нет-нет! Пожалуйста, ничего не надо.
Нинка. И начальник полиции - мой бывший ухажер. Он ради меня на все. Если что.
Матвей. Уважаемая, м-м-м, как ваше имя?
Нинка. Точно. Не до имени было. Нина.
Матвей. Матвей. Нина, мы договорим с вами потом, хорошо? Когда я приду в себя.
Нинка. Обещаете?
Матвей. Коне-е-е-ечно.
Нинка. А картошку-то возьмете?
Матвей. В другой раз!.. Впрочем, давайте. Сколько я вам должен?
Нинка. Вот обижусь сейчас!
Матвей. Извините, извините.
Нинка. Я бы предпочла на ты.
Матвей. Да-да, конечно. Ты, Нина, иди сейчас домой, хорошо?
Нинка. Да.
Матвей уходит. Нинка идет к своему дому. Ее догоняет Ирка.
Ирка. Чего он ушел-то? Что ты ему сказала? Специально, чтобы у меня не было времени попробовать?!
Нинка. Оставь ты!
Ирка. Что? Не прокатило?
Нинка. С чего ты взяла?
Ирка. Злая такая. Значит, не прокатило.
Нинка. Еще как прокатило! Мы с ним уже на ты.
Ирка. Ага, ты его Пашкой припугнула, он на все и согласился. Грязные методы.
Нинка. Отвали. Грязные методы! Пашка правда за меня убьет.
Ирка. Или тебя убьет.
Нинка. Меня он не тронет!
Ирка. Как в позапрошлом году?
Нинка. Это было случайно! И нечего подслушивать!
Ирка. Я и не подслушиваю. И так все слышно. А мне вот что теперь делать? Не в дверь же к нему ломиться.
Нинка. Ну, выйдет же он когда-нибудь. Мы с ним еще не договорили.
Ирка. Следующий выход - мой.
Нинка. Тебе ничего не светит.
Ирка. Да ты шо?!
Нинка. Он тебе не подходит. Интеллигент. А ты что ему можешь дать со своим навозом?
Ирка. А ты что можешь? Интеллигентка нашлась! Думаешь, языком можешь молоть, так уже интеллигентка? Интеллигенты - это люди, которые... думают... о каких-то... таких... дурацких, оторванных от жизни, никому не нужных, глупостях. А у тебя-то все конкретно, хоть и врать ты мастер. Картошка, жуки колорадские, и кто кому когда дал или не дал, сделал или не сделал. Приземленное все у тебя. Интеллигентностью тут и не пахнет. И ловить тебе нечего.
Нинка. У тебя и этого нет! Так что лучше и не начинай!
Ирка. Мы договаривались по очереди?
Нинка. Не помню.
Ирка. Договаривались!
Нинка. В любви, как на войне, никакие договоры не действуют.
Женщины танцуют танец двух петушащихся куриц.
Следующий день. Нинка идет вдоль окна Матвея, бросая взгляд на его окно. Он осторожно смотрит из-за занавесок и отскакивает, когда она смотрит. Как только она скрывается со сцены, он вытаскивает мольберт. Радостно напевает, собираясь начать рисовать. Появляется Ирка с бидоном молока.
Ирка. Здрасте.
Матвей. Здрасте.
Ирка. Я женщина простая и ничего вам врать не буду, как некоторые. И глупости про даль эту и вообще. Считаю, что незачем это. Все в жизни просто. Вот посмотрите на коров. Пришла пора, ее ведут к быку, и все. Он делает, что надо, она тоже. А пора не пришла, ходит она по полю и травку жует. Все! Так же и кошки с собаками.
Матвей (с легкой усмешкой). Да что вы?
Ирка. Да. Люди же из этого простого процесса такую лапшу на все уши понавешали. И таких историй понасочиняли, аж слеза иногда прошибает. Ревешь и думаешь, а что я реву? Вот сериал Ефросинья смотрели?
Матвей. Неееет.
Ирка. Я в начале ревела. А потом думаю - сама она виновата, блин! Не усложняй ничего, и все будет просто.
Матвей кивает головой, скрывая усмешку.
Ирка. Ира. Ирина. Я молока вот вам принесла. Потому что на одной картошке не проживешь. А в магазин вам некогда, я смотрю, ходить.
Матвей. Спасибо, Ира. Молоко из-под коровы - это моя мечта.
Ирка. Правда?
Матвей. Да. Сколько я вам должен?
Ирка. Сто рублей литр.
Матвей. Дороговато, однако...
Ирка. Так оно же цельное, натуральное.
Матвей роется в кармане.
Матвей. Вот, триста рублей. Мне теперь этого молока на две недели хватит.
Ирка (берет деньги). Две недели? Выпьете за два дня. Не заметите даже. Тогда я вам еще принесу. Я бы не взяла денег. Но... решила взять.
Матвей. И это правильно. Вы мудрая женщина.
Ирка. Спасибо. А то Нинка всегда выпендривается, что она умнее.
Матвей. Какая Нинка?
Ирка. С картошкой.
Матвей. Понимаю.
Ирка. Что понимаете?
Матвей. Тоже не люблю, когда выпендриваются, что умней. А на самом деле, просто язык лучше подвешен. И многие ведь на это ведутся. Ничего не понимают в жизни.
Ирка. Вы прямо в точку. Спасибо. Я так и поняла, что вы нормальный, хороший. А Нинка - малохольный, малохольный
Матвей. Это она про меня? (Смеется.)
Ирка. И не верьте, что Пашка, начальник полиции, ее защищать прибежит. Он ее терпеть не может. Она ему в детстве отказала.
Матвей. О, а вы многое знаете.
Ирка. Я? Нет. Это Нинка информацию собирает. Сплетни разводит. А я нет, я не такая.
Матвей. А какая вы?
Ирка. Нормальная. Я очень даже добрая. Нежная, если придется. Никто не жаловался. Готовлю иногда. Так что не пожалеете, если меня выберете.
Матвей. В каком смысле выберу?
Ирка. Между мной и Нинкой.
Матвей. А. (Пытается скрыть ухмылку.)
Ирка. Так что думайте. Молоко дороже картошки.
Матвей. Так картошка бесплатно.
Ирка. В мышеловке все бесплатно. И подумать не успеете, как захлопнется.
Матвей. Хорошо, Ирина. Я обязательно взвешу все факты и сделаю из них правильные выводы.
Ирка. Правильно.
Ирка уходит. Матвей смеется. Напевая, продолжает рисовать. Вдруг, резко собирается и убегает. Входит Нинка.
Нинка. Смылся таки. Специально вывернула поближе, чтоб не заметил. Заметил! Но ничего!