Царище : другие произведения.

Приглашение на новогодний праздник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Работать в канун Нового Года - задача неприятная и неблагодарная, особенно когда у тебя и так нет новогоднего настроения. Но не грусти! Быть может, именно в этот момент ты столкнёшься с чем-то необыкновенным, полностью переворачивающим твою жизнь, и ты наконец сможешь познать самого себя в канун этого чудесного праздника?
   Тик-так. Тик-так. О, уже двадцатое число. Время всегда так быстро бежит перед Новым Годом, как будто бы внезапно понимает, что его было слишком много в предыдущие месяцы: будь то вяло тянущаяся серая зимняя хлябь в начале года, будь то мокрое и склизкое рождение весны, неизбежно сопровождающееся эпидемиями вирусных болезней, вонючая духота лета или тот странный осенний период после золотой осени, но до первого снега. Лучшие периоды года всегда проносятся быстро и незаметно, будь то майское яркое тепло, уютная сентябрьская рыжина или мягкий снегопадный декабрь с его ночным бездонным небом и крупными мохнатыми снежинками.
   Нынешний декабрь не таков. Снег, выпавший слишком рано, теперь таял, температура застряла на позиции от минус двух до плюс одного градуса по Цельсию, и никогда нельзя угадать, какую же обувь стоит надеть сегодня: зимние ботинки, осенние водооталкивающие мокасины или вовсе резиновые сапоги.
  Вопреки общему мнению, мерзкая погода не создаёт мерзкого настроения... но она сильно способствует тому, чтобы сделать мерзкое настроение ещё отвратительнее.
   Я на автомате перемещаюсь по городу, делаю свою работу, затем прихожу домой, ем и сижу за компьютером; думаю о том, что надо бы впервые за месяц сесть и написать какую-нибудь статью, в которых раньше был весьма неплох, но обычно моего энтузиазма хватает максимум на несколько уровней купленной в стиме игрушки. Или одного уровня, в зависимости от выбранной сложности. Это разгружает мозг (который я и так, впрочем, давненько не напрягал, если не считать чтение случайных статей в Википедии или ленты в соцсетях умственной разминкой) и создаёт иллюзию того, что я не просто так трачу впустую своё время и прокрастинирую, а что я реально занимаюсь каким-то делом. Даже если это дело - убийство босса из второго "Dark Souls".
   Наверное, это не так уж и плохо. Многие мои друзья играют в видеоигры и, тем не менее, совсем не являются эскапистами, убегающими от душевной пустоты в анимационный интерактивный мир бесконечных выборов. То, что я использую видеоигры именно для этой цели, говорит плохо лишь обо мне - и что мне просто хочется свалить свою несостоятельность как человека на сторонний предмет. Пока срабатывало не слишком хорошо: у меня, к сожалению, хватает интеллекта, чтобы понимать одну простую истину - во все своих неудачах, плохом настроении, нежелании вести продуктивную деятельность, болезнях виноват только я сам. Ни семейные обстоятельства, ни однообразная рутинная работа, ни видеоигры, ни неудачно выбранный вуз, помешавший раскрытию моей (потенциально) творческой личности. В чём именно творческой - понятия не имею, но, тем не менее, помешал, зараза этакий. По крайней мере, я привык так думать о своей специальности и о своём дипломе.
   Хотя я уже взрослый мальчик, чтобы нести ответственность за самого себя.
   Не хочу, вот честно.
   Тридцатое число, месяц декабрь, погода наимерзейшая. У меня болит горло, я хлюпаю носом, на щёках, скулах и лбу выскочили незаживающие прыщи (незаживающие - потому что их я ожесточённо выдавливаю, превращая маленькие красные холмики в глубокие уродливые рубцы), я мотаюсь по всей Москве, от Домодедовской до Алтуфьево через Славянский Бульвар и далее к Римской, и понимаю, что окончательно и безнадёжно простудился. Температуры нет, горло болит не то чтобы сильно, но весь организм, всё тело стягивает мутной такой неприятной плёнкой болезни, когда дышать тяжело, думать тяжело, подниматься с каждым днём становится всё тяжелее, а голова пребывает в разноцветном гудящем трансе, отзывающемся тупой болью на любой раздражитель. Это неудивительно, когда никак не можешь угадать с обувью для выхода на улицу. Неприятно? Неприятно. А от мутно мерцающих гирлянд на деревьях, столбах, витринах, окнах и даже людях становится по-настоящему тошно: когда ты взрослый, ты понимаешь, что это просто украшения, а не таинственные огоньки волшебства и магии, и что призваны они не украшать, а привлекать внимание потенциальных покупателей к бесполезной фигне с неимоверной наценкой в предновогодние дни. И как эти мерцающие плевочки диссонируют с тающим снегом, проглядывающей сквозь него мокрой травой и серым слякотным небом! И так не только с огнями, но и с запахами (зимой не пахло совершенно: в тяжёлом влажном воздухе сплелись ароматы грязи, сырых деревьев, бензина, асфальта, но никак не снега, декабрьской свежести или хотя бы даже проклятых ёлок), звуками... людьми. Да, хоть кто-нибудь из тех, кто сейчас идёт по этой улице - хоть кто-нибудь выглядит празднично? Эта нагруженная брендовыми бумажными пакетиками озабоченная женщина с пучком и толстым слоем тонального крема на лице? Этот невзрачный мужичок в чёрной куртке и джинсах, которые при свете были бы, наверное, голубыми, но в эту погоду кажется тошнотворно серыми? Эта тётенька в возрасте с мохнатым вавилоном на голове и недовольно опущенными уголками губ? Даже нарядные дети, топающие вместе с родителями в сторону театра, совсем не выглядели заинтересованными в том, что уже завтра настанет Новый Год.
   Воистину, мерзкая погода не создаёт мерзкого настроения. Она всего лишь делает его отвратительнее.
   Вот и последний адрес. Вообще-то моя должность звучит как "сотрудник отдела делопроизводства", однако порой моё начальство не желает тратиться на курьера и предпочитает за отдельную премию давать задания по развозу всякой корреспонденции своим сотрудникам, чаще всего мне. Почему? Ну, я быстро хожу и легко ориентируюсь в городе. А ещё не всегда бываю нужен в офисе. А ещё не возмущаюсь на очевидно несправедливое использование моих трудовых ресурсов. И на небольшой размер премии тоже. Удобно держать такого сотрудника, как я, не правда ли?
   Но, в отличие от остальных адресов, это место находилось не в центре Москвы, а на такой окраине, куда ходят только специальные маршрутки. Вокруг унылые пустоты, стройки, нелегальные ларьки с какой-то ерундой и овощами, разбухшие от влажного воздуха хрущёвки и пара стеклянных многоэтажек, вообще никак не вписывающихся в пейзаж. На первом этаже одной из них даже "Азбука вкуса" находится, обалдеть. Кто может ходить в эту "Азбуку вкуса"?
   Ну ладно. Дом 32а...
   Я нашёл его с большим трудом. Сначала мне казалось, что мой GPS-навигатор сошёл с ума и показывает мне вовсе не то место, куда мне нужно прийти, однако я был неправ: как и на карте, дом 32а был расположен на территории какого-то заводского комплекса. Сначала я прошёл шлагбаум, всего лишь желая задать невинный вопрос седому охраннику "здрасте, а подскажите, пожалуйста, дом тридцать два, а где находится?".
   На меня посмотрел мужик с кустистыми бровями и неприятным взглядом маленьких глаз. Он произнёс:
   - Паспорт покажите, пожалуйста.
   Я сначала не понял, о чём меня попросили, и слегка завис; лишь когда охранник раздражённо прорычал "Паспорт!", дёрнулся и, не начиная спорить, достал, хотя, по-хорошему, этого делать не обязан. Тот внимательно сверил фотографию четырнадцатилетнего меня со стоящим перед ним двадцатипятилетним лбом, затем недоверчиво вернул паспорт обратно, махнул рукой в сторону помещений гаражного типа, словно состоящих из металлических квадратных блоков разного цвета и произнёс неопределённое "Туда".
   - Ага, - ответил я. - Спасибо большое.
   Я аккуратно втянул живот, проходя между стрелой шлагбаума и полосатой стойкой. Охранник уткнулся обратно в телефон, и мимоходом я обратил внимание на его улыбку. Она... с ней явно было что-то не так. Я не понял, что конкретно, лишь мысленно заметил, что, вероятно, мне следует быть аккуратнее в этом месте; и только потом, когда я проходил мимо кофейной будки в виде мухомора с какой-то зеленоволосой красавицей внутри, осознал, что меня смутили его зубы. Неправдоподобно длинные клыки, причём не только на верхней, но и на нижней челюсти, большое расстояние между резцами... Разве у людей бывают такие зубы?
   Странно это всё.
   Дом 32а оказался единственным строением из кирпича на этой территории. Невысокое мрачное здание, даже не хрущевских времён, а, скорее, андроповских или черненковских - формы распластанного чемодана и с узорами из красного кирпича на торцах. Ещё не темно, однако свет горит почти что во всех окнах... да какой это, к чёрту, свет - так, искусственный краситель от мира освещения, такой же тусклый, как эти жалкие ёлочки вокруг, измученные близостью с дорогой. Впечатление такое же удручающее, как и от всего комплекса в целом.
   Хотя мне ли не привыкать?
   Я прошёл в незапертые металлические двери, на которых не висело никаких табличек или указателей, лишь вероятно предположив, что это главный вход, и замер на пороге.
   Внутри пахло совсем не так, как обычно пахнет в таких помещениях. Здесь не ощущался аромат пыли, краски, бумаги или безнадёжной скуки, нет: здесь, вероятно, уже давно обосновался запах разложения, гниющего дерева, мокрого камня, земли, хвои и воска. В остальном внутреннее убранство ничем не отличалось от других таких же бюджетных организаций: вон стоит старый ресепшн с побитыми углами и надписью "РЕГИСТРАТУРА" на листке А4, приклеенном к стеклу изнутри, вон умеренно ухоженные фикусы и декабристы с безвкусными украшениями в горшках и кадушках... Но запах - о, этот запах так не подходил этой атмосфере, этому месту!
   Я смутился, подумав, что, вероятно, ошибся входом или адресом, но из растерянного состояния меня вывел шепчущий голос:
   - Вам куда, молодой человек?
   Я не сразу понял, кто именно задал мне этот вопрос, пока не осознал, что гиперреалистическая чёрно-белая картонная фигура в виде женщины на самом деле шевелится и даже смотрит на меня. Сложно описать впечатление, которое производило это странное существо: больше всего это было похоже на ожившую двухмерную анимацию, сделанную простым карандашом. Её глаза, её волосы, платье кожа не имели цвета и лишь были покрыты штрихами разной степени нажима и интенсивности, которые, к тому же, никогда не оставались статичными.
   "Ага, - подумал я. - Понятно".
   Хотя что конкретно мне было понятно, я не знал.
   - Я ищу дом тридцать два а, - произнёс я, протягивая конверт с посылкой этой... женщине? Призраку? Галлюцинации? Мультфильму? - Без указания имени получателя. Сказали, что меня проводят... и я должен лично передать...
   Женщина взяла конверт из моих рук и, прищурившись, уставилась на его лицевую сторону с адресными данными. Затем она кивнула, передала конверт обратно и точно таким же странным, шепчущим голосом произнесла:
   - Да, Вы не ошиблись, Вам сюда. Хм, конечно, мы ожидали, что Вы приедете позже... гора-а-аздо позже... но, может быть, так оно даже и лучше. Ступайте за мной, я проведу Вас к Виктору: он, к сожалению, сейчас занят и не может спуститься сам.
   Она встала с места, подошла к дверце ресепшена, закрытой на щеколду, осторожно открыла её и вышла наружу, в сторону темнеющего в дверном проёме лестничного пролёта. Всё это время я смотрел на неё, не сводя глаз: она не только странно выглядела, но и странно двигалась - действительно как снятый покадрово мультфильм, с чёткой фиксацией каждого движения. Карандашные штрихи по всему телу женщины постоянно меняли своё положение, в зависимости от того, как на неё падал свет, а длинное платье в пол издавало треск, больше похожий на телевизионные помехи, чем на шелест ткани.
   Я понятия не имею, куда я попал и в каком агрегатном состоянии сейчас нахожусь, но это, пожалуй, самое интригующее место из всех, где я бывал.
  Женщина кивнула мне, и я двинулся за ней. Запах становился всё сильнее и вызывал уже не иллюзорную тошноту. Самое странное, что при этом коридор, лестница, кабинеты, мимо которых мы проходили - они выглядели обыкновенно, точно так же как сотня других коридоров, лестниц и кабинетов. Ничто в помещении не указывало на его потустороннесть, это не как больница из "Сайлент Хилла" или жуткие локации в зомби-хоррорах - самое рядовое и банальное здание, максимально скучное и неинтересное.
   Однако почему здесь так пахнет? И что, чёрт возьми, за существо идёт прямо передо мной?!
   Внезапно женщина остановилась возле одного из одинаковых кабинетов, стоящих в ряд, повернулась ко мне и произнесла:
   - Внутрь Вам... не надо заходить. Постойте здесь, я сообщу Виктору о Вашем прибытии, и он Вас встретит.
   Прошептав эти слова, она открыла дверь и прошла внутрь; я едва мог увидеть обклеенную шпоном тёмно-коричневую тумбочку, шкаф с толстыми папками и более чем заурядный календарь с видом какого-то города. Но вот, дверь передо мной закрылась, и я мог только догадываться, что же находится в глубине этого кабинета и почему мне туда нельзя. Может быть, там расчленяют трупы. Или трупы расчленяют кого-либо. Или ещё какая-нибудь бесовщина происходит. После того, что я уже видел, меня ничем не удивишь.
   За дверью не было слышно ни единого звука, даже голосов, которые, вероятно, должны были там звучать. Я посмотрел в окно: не очень чистое, с аккуратно вырезанными бумажными снежинками и растениями в пластиковых горшках... Прям так и не скажешь, что в этом месте происходит что-то странное, что-то пугающе паранормальное и неестественное.
   А за окном уже вечерело, и на стенах виднеющихся вдали бараков и гаражей зажглись гирлянды. Их свет кажется мне куда ярче, чем обычно; возможно, из-за стресса, или из-за того, что вокруг не горят оранжевые городские фонари, перебивающие любой другой источник света. Ну или эти гирлянды действительно необычные, как и всё, что я видел тут до того, но тогда я даже не знаю, чем конкретно.
   Наконец дверь открылась; я собрался с силами и повернул голову, морально готовясь встретить любую отпугивающую и неприятную странность.
   И я не ошибся.
   Человек... хотя нет, какой это был человек... существо бесшумно скользило по полу, как приобретшая объём тень. Рост его сильно превышал человеческий, и ему приходилось наклонять голову, чтобы не царапаться ею об квадратный офисный потолок. Кстати, о голове: лысая, с заострёнными ушами и подбородком, глубокими тёмными глазами и длинными прорезями в том месте, где должен был быть нос, безгубым ртом и кожей трупного сине-белого цвета... явно не голова человека, хотя она и напоминает таковую. Всё остальное тело было закутано в тёмный балахон из непонятного материала, не похожего ни на ткань, ни на кожу; скорее, на клубы дыма, обволакивающие фигуру точно так же, как это делает одежда. Длинные многосуставные пальцы существа постоянно находились в движении, не то ощупывая что-то в воздухе, не то разминая уставшие руки.
   Честно говоря, я не так представлял себе своего последнего адресата.
   - Вечер добрый... вечер добрый. Да, прошу прощения за ожидание. - Существо едва шевелило губами, обнажая острые чёрные зубы, и потому создавалось впечатление, что его приятный шепчущий голос не совпадает с артикуляцией. - Вы с типографией, я полагаю?
   - Да, добрый вечер. - Я осторожно протянул конверт существу, думая о том, что, вероятно, смогу быстро убрать руку при нападении и побежать назад, к лестнице. Неизвестно, правда, какую он развивает скорость, но должен же быть у меня хоть какой-то шанс?
   - Чудно, чудненько. Откровенно говоря, я не ждал, что ваша контора выполнит нашу... нашу просьбу, заказ так скоро. Будьте добры...
   Виктор - а я полагаю, это был всё-таки он - осторожно взял протянутый ему конверт, и я заметил, как под его пальцами бумага приобрела пепельный серый оттенок. Я нервно сглотнул, машинально прижав к себе ту руку, которой передавал посылку. Не обращая внимания на моё беспокойство, Виктор ногтём с неприятным скрипом рассёк бумагу вдоль клапана - и вдруг, совершенно случайно выронил конверт на пол. По убогому линолеуму с чёрными полосками рассыпались ворохом яркие флаеры с домиками, ёлочками и тёмно-синим фоном, символизирующим ночное небо.
   - Ах, как это я неудачно, - с наигранной жалостью в голосе произнесло существо. Оно взглянуло на меня своими тёмными немигающими глазами, и я с содроганием понял, что у него нет белка... или белок точно такого же цвета, как и радужка. - Вы мне не поможете?
   - Да, да, простите.
   Я наклонился и начал собирать с необыкновенно чистого пола разлетевшиеся бумажки. Получалось это у меня не очень аккуратно: максимум, на что меня хватало, это не мять флаеры совсем уж откровенно, однако я совершенно не следил за тем, насколько аккуратно я их укладываю в стопку. На флаерах, как я мог заметить, не было ничего жуткого или зловещего - самые обычные цветные бумажки, которые пачками лежат в гипермаркетах на соответствующих стендах или в руках у сонных промоутеров, раздающих их у выхода из метро. Разве что рисунок были чуть более стильный и качественный, стилизованный под хэллмарковские открытки: аккуратный узорчатый домик с оранжевыми окнами, большая тёмная ёлка, стоящая рядом, и чёрные пятнышки человеческих следов, направленных к входной двери... к которой, однако, почему-то не вела дорога. И вообще этот домик одиноко стоял на слегка различимом лесном фоне, который я бы даже не заметил, не присмотревшись. Это... странный, очень странный рисунок. Но стильный, тут уж ничего не скажешь.
   - Собрали? Давайте сюда, спасибо.
   Виктор забрал флаеры из моих рук, и я почувствовал почти могильный холод, идущий от его одежды. Каждое движение его как будто вызывало слабое дуновение ветра, холодного и слегка пахнущего чем-то неприятным и противоестественным.
   - Мне нигде не нужно расписываться?
   - Нет.
   - Прекрасно, прекрасно. Это хорошо: у меня... у меня нет с собой ручки. Что ж, я очень благодарен Вам, господин... - И он замер, явно ожидая, когда я представлюсь.
   - Да не за что, - ответил я, почему-то побоявшись называть своё имя. - Всего хорошего, с наступающим.
   - С наступающим, - попрощался Виктор, не отводя от меня пугающего взгляда тёмных глаз. И, чтобы я, вероятно, совсем испугался, добавил: - До свидания.
   Я повернул обратно и пошёл в сторону выхода, едва сдерживаясь, чтобы не начать бежать. Я неожиданно осознал, что одежда Виктора едва слышно шелестела, и по этому шелесту я мог понять, уходит ли он обратно в кабинет или идёт вслед за мной.
   Вслед за мной он не шёл, что приятно. Но и уходить никуда не собирался.
   Дойдя до развилки, ведущей на лестницу, я вспомнил, что почти не следил за дорогой, потому что был полностью захвачен страхом перед странной двухмерной женщиной. То есть я видел двери кабинетов, я видел лестничные проходы и повороты, но конкретно сейчас не мог вспомнить никакого ориентира или хотя бы последовательность своего пути - когда мы поворачивали, на каком этаже? Мне эта лестница нужна или следующая?
   Ну ладно, это здание не кажется таким уж большим, как-нибудь разберусь, я думаю.
   Однако позже я понял, что зря так думал: может, здание и не было большим, однако как бы долго я не спускался, как часто не осматривался по сторонам, как бы не старался разобраться по наклейкам с ориентирами и планам пожарной эвакуации, где я, чёрт побери, нахожусь, я как будто бы не приближался к выходу ни на йоту. В конечном итоге я неожиданно осознал, что, судя по лестнице, в этом доме ни черта не три этажа, а если и так, то я уже должен находиться глубоко под землёй, что я уже где-то видел этот огнетушитель... или это не он? Нет, точно, я видел именно его - вот, рядом с ним круглое цементное пятно, такое вряд ли можно перепутать.
   Проклятье, что тут вообще происходит?
   Я, вздохнув от усталости, сел на лестничные ступени. Как ни странно, но я не был сейчас напуган: меня, скорее, нервировала эта неопределённость и выводила из колеи вся происходящая чертовщина, но страха... страха как раз не было. Он остался возле кабинета, откуда вышел чудовищный Виктор, и не возвращался даже тогда, когда в мою голову пришло чёткое осознание, что я блуждаю по заколдованному зданию и вряд ли смогу найти отсюда выход. Может быть, спуститься ниже?.. Спустился: нет, это не коридор первого этажа, лестница идёт дальше и непохоже, чтобы она собиралась заканчиваться. Никого, кого бы я мог спросить о дороге; впрочем, даже если бы я увидел хоть кого-нибудь, то вряд ли они бы захотели мне помочь.
   Что это за место? Куда я попал?
   А, впрочем, не всё ли равно.
   Я с тоской посмотрел в немытое окно, украшенное мерно сверкающими гирляндами; темнота, ничего не видно, только собственное мутное отражение, воспроизводящее силуэт, но не показывающее лица. А, может, у меня и нет этого лица, может быть, это как раз весьма точное описание моей сути - какой-то заблудившийся парень, переставший искать выход и просто усевшийся на лестницу в ожидании непонятно чего: не то спасения, не то кончины.
   Отзвониться, что ли, начальству? А ну его, нет у меня настроения сообщать о своих успехах на курьерском поприще. Да и какие это успехи? Что я услышу в ответ от него? "Молодец, завтра на работу не надо" - ну, я и так это знаю. Я молодец, завтра на работу не надо. Можно отдыхать, хотя как будто бы я занят чем-то ещё, помимо прокрастинирующего отдыха.
   Я закрыл глаза и откинулся назад, ложась на острые лестничные ступени.
   - О, Вы ещё не ушли.
   Надо мной стояла та анимированная девушка; наконец я понял, что треск, похожий на шум не настроенного старого телевизора, шёл от её одежды.
   Это было странно.
   - Что ж, это хорошо. Может быть, выпьете чаю? Я отведу вас наверх: вы нездоровы, вам надо поесть.
   - Мне же туда нельзя, - ответил я. - Вы же сами об этом сказали.
   - Виктор организует новогодний праздник, - продолжала девушка, не слушая моих возражений. - Всем нужно праздновать Новый Год, даже таким, как мы. Это... слишком значимое событие, чтобы его игнорировать. К тому же раз Деда Мороза не существует, то, возможно, кто-то другой должен дарить чудо в эту волшебную ночь, не так ли?
   Она помогла мне встать и решительно повела за собой, на сей раз не выпуская моей руки. Я совершенно точно ощущал её прикосновение, хотя при этом не мог описать ни температуры её кожи, ни её мягкость, ни даже уверенно утверждать, что-то, что меня держит, является именно рукой, а не каким-то бесплотным воздушным потоком.
   Когда мы дошли до нужной двери, возле которой я передал заказ загадочному Виктору, девушка повернулась ко мне и спросила:
   - Вы же останетесь на наш праздник, правда?
   Я кивнул ей в ответ. Мне некуда было деваться: я уверен, что дом не выпускал меня, поскольку не хотел, чтобы я покинул этот праздник. Может быть, я должен поучаствовать в его организации, может быть, я стану главным блюдом на пиршестве вампиров и людоедов, кто знает...
   А, может быть, я и сам не хотел отсюда уходить. Ведь мне всё равно больше некуда идти.
   Девушка удовлетворённо кивнула и открыла передо мной дверь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"