Ярославна рано плачеть
Путивлю городу на забороле, аркучи:
"О Днепре Словутицю!
Ты пробилъ еси каменныя горы
сквозе землю Половецкую.
Ты лелеял еси на себе Святославли носады
до плъку Кобякова.
Възлелей, господине, мою ладу къ мне,
а быхъ не слала къ нему слезъ
на море рано".

Что-то тут не так, чуете?
Куда, куда Днепр должен доставить Игоря?
В Путивль к Ярославне?
А где Днепр должен взять Игоря, если Игорь на Суле, в плену?

Как-то не очень клеится, да?
Ничего, сейчас узнаем у академика.

Лихачев.

177. Ярославна рано плачет
в Путивле-городе на забрале, приговаривая:
178. "О Днепр Словутич!
Ты пробил каменные горы
сквозь землю Половецкую.
179. Ты лелеял на себе Святославовы насады
до стана Кобякова.
180. Прилелей же, господин, моего милого ко мне,
чтобы не слала я к нему слезы
на море рано".

И ничего не узнали.

Узнали правда, что у кобяка был стан, а не полк.
И что Ярославна просит спасти не свою ладу, а милого.

Если моя жена назовет меня милым, то я всё брошу и поеду на Сулу к Игорю, с переводом Лихачева.

 Мы там напьемся так, что половцы нас сдадут в милицию.
Милый - это считай чужой.
Да, ты мил, но не катился бы ты...

В камере с нами  был  Шредер  и он попросил почитать Лихачева.
Я подумал, а как теперь я сдам Лихачева обратно в библиотеку?

Но всё равно,  полегчало.
На земле стало больше мусора, но меньше глупости.

Лада - это да, совсем другое.

Заболоцкий.

На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:
178. "Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
179. Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.
180. Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!

Опять 25.
Не кукушка Ярославна, не куковала она.
Она уже не собирается никуда лететь, ехать собирается.
Она не рыдает, а плачет.
Чего рыдать-то, Игорь жив.

Полк у Кобяка был только один.
Возлелей ко мне, или сохрани там, чего делать-то?

Кстати, а чего Ярославна не плачет о сыне Владимире?
По фальшивым Ипатьевской и Лаврентьевской Владимир Игоревич попал в плен вместе с отцом.
И там женился... одну минуточку внимания .. на дочке Кончака.

У конца из трусов половецких была дочка и звали её Свободой.
Это же смех на века!

Так чего не плачет Ярославна о сыне?
А того, что плач Ярославны отменяет и Ипатьевскую и Лаврентьевскую.
Не был Владимир в плену.

А что было?
А было так, что Ярославна знает, как будет возвращен Игорь её Божественным Дядей.
Поэтому она сядет на коня и поедет до Киева, к своему тестю Святославу.
Где на Днепре, через некоторое время (она будет знать когда) и встретит свою ладу.
Как она и хотела.

А чего хотим мы?
Я хочу, чтобы знакомство Шредера с Лихачевы стало общенациональной затеей.

Зашеломянем!