Сдаётся мне, джентльмены, что это была трагедия, точнее, наверное, даже трагикомедия. Но то ли режиссёр халявного коньяка перебрал, то ли актёры закупились палёной водкой и упоребили её ещё до спектакля. По прочтению остаётся только какая-то неловкость, как на похоронах клоуна - о покойном тебе нужно сказать поминальную речь, а ты вчера его видел на арене с запоминающимся номером и не можешь сдержать ржачь вместо того, чтобы сохранять скорбное лицо. И хорошо, если бы рассматриваемое произведение повеселило хотя бы так, но к нему применимо из вышеописанной ситуации только ощущение неловкости и какой-то нелепости. Ну, да, прилетел "друг волшебник", и мало, что без кило эскимо, так ещё и через тридцатник лет! Тут претензий нет. Место есть конфликту, что есть признак истинного художественного произведения, да только он никак особо не разрешается. Место есть трагедии, да её портит не то, что сюр или сатира, но какой-то уж слишком циничный стёб. То, что произошло с Малышом, оно печально, но не вызывает сопереживания, ибо персонаж изображён как опустившийся конченый человек. Он не проявляет никаких эмоций, Карлсону он не рад, да и обратных чувств не наблюдается. Если уж из-за него пошла жизнь под откос, то хотя бы запустил в него подушкой что ли, или обругал, что тот где-то так долго шатался и забыл про друга. Но, нет, тупо сидит и пиво потягивает. Даже для трагедийной развязки по одной из возможных трактовок сочинения, что посетил Малыша очередной приступ психоза с галлюцинациями, приведшими к суициду, слишком мало предпосылок. Ну, был мальчик, и не стало мальчика. И что? Что был, что не был. Блёклый рассказ. Для того, чтобы его задумка "выстрелила", стоило оставить в Малыше хоть капельку человечности, чтобы его что-то побудило к суициду, если принять, что Карлсон глюк, либо он так получил освобождение от тяготы своего существования и Карлсон унёс, так сказать, душу Малыша в мир приключений и детства. Но для последнего в Малыше должен был бы оставаться тот самый озорной мальчишка, а его в том обрюзгшем теле явно нет, там осталось что-то не более таракана.