Дажол, так звали старика, много лет жил на небольшой заимке под названием Хосхоя, не далеко от слияния двух рек, Малой и Большой Шоры.
Из окна его довольно просторной с потемневшими от времени стенами избы, был виден голец Абаканского хребта, высотой более тысяча трехсот метров. В другой стороне, на Север, блестел снег горы Улугзас, с которой берёт начало ручей Нанхчул и бежит в сторону знаменитого железнодорожного тоннеля, протыкающего упомянутый выше горный кряж.
Во время знакомства я определил, что старику лет семьдесят и прикинул, когда он мог родиться, выходило что в прошлом веке. Я постеснялся и не спросил его о возрасте, однако он, уловив мои мысли, сам вымолвил, что живёт долго.
Когда мы шли к упомянутой выше заимке, мой провожатый, бывший сотрудник районного охотуправления, рассказал, что старик живёт в этом месте давно, что раньше он обитал в старой избушке, а потом, когда она совсем обветшала, деревенские плотники срубили ему новый дом, за работу старый охотник рассчитался с мужиками собольими шкурками.
Егерь посмотрел на меня хитро и добавил.
- Не законно добыл соболя Дажол, но мы закрыли на это глаза. Лесной человек и для него не существует обычных человеческих законов. Он вообще не от мира сего. -
Весь путь до Хосхоя, мы шли довольно широкой тропой, которая местами выходила к зимнику, то вновь ныряла в чащу леса, чтобы спрямить путь или миновать болотце.
Вокруг стоял девственный лес.
Кедры, вперемешку с елями и пихтами, вздымались по сторонам зимника сплошной стеной. Изумрудные мхи, покрытые брусничником, голубикой, морошкой и черникой, радовали глаз. То слева от дороги, то справа шумела река Шора, которую пришлось пересечь вброд в нескольких местах. Вода была прозрачной и холодной, на небольших плёсах играл хариус.
Тайга в этих местах казалась поистине голубой.
Говорят, этот цвет появляется при большом содержании кислорода в воздухе или хвоя и тучные изумрудные мхи, отражая солнечный свет, окрашивают всё окружающее в синеву.
- По этой дороге на тракторах ездят только зимой, когда замёрзнет река, ручьи и болота, а летом можно передвигаться по тропе только пешком или верхом на лошади. - Сказал сопровождающий. - Заночуем в створе пещеры, как раз на полпути к цели. Там сухо и тепло. Ни зверь, ни человек не подойдут незаметно. -
Вскоре мы действительно вышли к огромной дыре скрытой от глаз пешехода небольшими скалами и деревьями. Вход в пещеру был довольно широким и к нему, вела проторенная тропа, на которой я разглядел следы людей и лошадей.
- Что тут делают люди? - Спросил я у охотоведа.
- Хоть и не так часто, но туристы сюда наведываются. Пещера опасная, но тянет авантюристов-исследователей. - Сообщил мой проводник. - Два года назад, группа в пять человек из города Новосибирска, бесстрашно спустилась под землю. Путешественникам удалось пройти метров триста или чуть больше. Довольные успехом, они устроились на отдых в небольшом зале, среди сталактитов и сталагмитов. Расслабиться не удалось. - Усмехнулся мрачно рассказчик. - Неожиданно стали происходить странные вещи, что впрочем, под землёй случается почти всегда. Однако на этот раз отважных туристов напугали настоящие живые создания, а ни какие-нибудь эфемерные приведения подземелий.
Существа, из рассказов путешественников, были очень похожи на людей или огромных обезьян. Туристам удалось их разглядеть. Разведчики пещеры рассказывали, что тела этих странных существ были покрыты шерстью, и они постоянно издавали членораздельные звуки, будто переговаривались между собой или обращались к не прошеным гостям? Это не были галлюцинации, так как все без исключения видели и слышали одно и то же.
- Что за звери? - Поинтересовался я, уже догадываясь, о каких существах идёт речь. После событий связанных с поиском жителей подземного мира, я ничему не удивлялся, чаще принимал всё на веру.
- Говорят это снежные люди. Они вроде бы приходят в наш мир из подземного обиталища. Наверное, это обычные сказки, но одного такого человека я видел на заимке в Хосхое.
Этот снежный мужичок - если можно его так назвать, жил в доме Дажола, к которому мы сейчас идём. Он у него прожил несколько лет.
Я видел это странное существо всего один раз и даже попытался с ним пообщаться.
Мне тогда показалось, что он не только отвратителен на вид и дурно пахнущий, но и совершенно безмозглый. Хотя, я с удивлением отметил, что он всё понимал, когда общался жестами со стариком Дажолом.
Более того он умел работать.
Собирал в тайге сухие ветки и небольшие стволы деревьев и приносил их к избе. Он так же умел работать топором и пилой.
Я наблюдал за его действиями и пришёл к неутешительному выводу. Я и сейчас думаю, что моя охотничья собака была гораздо сообразительней этого урода, но вместо лап у него были руки и это позволяло работать. - Признался бывший охотовед. - Может быть, так думать заставлял вид существа?
Дажол относился к нему как к человеку. Завтра придём в Хосхой, сам расспросишь хозяина об этом звере.
- Ты что ж думаешь, что это не человек? Где же он теперь, что с ним случилось?
- Это, пожалуй, обезьяна, только руки и ноги у неё больше человеческие, чем звериные и для обезьяньих лап слишком короткие. Странное существо. Всё узнаешь от Хосхойского отшельника. Не торопись. -
Мы расположились на ночлег, прямо в створе пещеры.
Всю ночь я прислушивался к звукам, доносящимся из глубин пещеры.
Порой казалось, что в темноте подземелья светятся глаза моего, невесть, где затерявшегося воспитанника Германа и слышна неразборчивая человеческая речь.
Утром мы поговорили о Германе и его исчезновении.
Охотовед, изучив следы в самой пещере и у подходов к её створу, заверил меня, что сюда уже давно никто не приходил.
- Здесь сотни пещер и многие из них соединены между собой ходами. -
Он помолчал, что-то обдумывая, и дополнил со знанием дела.
- Я уверен, есть люди, которым известны эти подземные дороги и они даже располагают картами и схемами подземелий. Кто и когда составлял эти карты неизвестно.
Мне лично один спелеолог-одиночка рассказывал, что видел схемы подземелий на стенах некоторых пещер, в которых ему удалось побывать. Он сказал, что и в этой пещере начертана схема, по которой можно выйти на поверхность в далёких таштагольских пещерах, а там и дальше можно уйти подземными ходами, до самого Алтая, под Белуху, а от неё тоннели, якобы, раскинулись до Тибета и Гималаев.
Я знаю человека, который утверждает, что подземелья тянутся на сотни километров и выходят в обширные подземные города, над которыми сияют странные желтые фонари. - Он развёл обескуражено руками. - Я бы и сам считал всё это бабушкиными сказками, если бы воочию не увидел на заимки Хосхой, этого странного лохматого дикаря, мирно живущего в доме у отшельника, личная история которого тоже интересна и имеет много загадочного. -
Во второй половине дня, отбиваясь от налетевшей мошкары, мы достигли Хосхоя.
На огромной поляне, которую пересекает бурный ручей, примерно в сотню метров друг от друга, стоят четыре избы.
Три дома выглядели порядком развалившимися, а в последнем, довольно добротно срубленном из толстых кедровых брёвен, жил старик Дажол. Он встретил нас на самом краю заимки и пояснил, что давно услышал наше продвижение по тайге.
- Мой пёс сбегал к вам навстречу и уже час как доложил о приближении двух человек. - Сказал старик на чистейшем русском языке, хотя выглядел как настоящий монгол или типичный алтаец. Крупный охотничий кобель сидел у его ног и внимательно наблюдал за нашими движениями.
- Пса зовут Жарок. Его глаза ночью горят как два цветка азиатской купальницы. Здесь этой травы великое множество и цветёт она почти всё лето, вначале по нижним полянам, а потом на высокогорных альпийских лугах. -
Старик не подавая руки, знаком, пригласил нас следовать за ним и вскоре мы пришли к его жилищу.
Вечером, мы сидели у камина имеющего странную конструкцию, пили чай приправленный отваром какой-то таёжной травы и вели беседу.
Разговор крутился вокруг отшельнической жизни хозяина заимки и цели нашего визита в эти суровые таёжные места.
- Откуда вам известно, что мы ищем двух наших людей? - Спросил я у Дажола.
Хозяин избы улыбнулся, пытаясь скрыть удовлетворение, взглянул на меня и подвигал густыми бровями.
- Несколько дней назад, я слышал, как два человека прошли в вершину Малой Шоры. - Сказал старик. - Обратно они не проходили. Я думаю, что туристы ушли к железной дороге другим маршрутом. - Он решительно ткнул клюкой в камин и уточнил.
- Обычно все серьёзные путешественники так поступают, чтобы не ходить по одним и тем же местам дважды. -
Старик отложил клюку, подбросил в камин поленьев и пододвинул к нам чайник с напитком и расставил глиняные кружки.
- Как я уже говорил, прошли они мимо Хосхоя много дней назад и у них уже давно закончились бы продукты. - Он помолчал, глядя на огонь. - Выстрелов не было слышно, значит, у них не было оружия, а другим способом сейчас никто не умеет охотиться. Можно, конечно питаться рыбой, но я не думаю, что кто-то рискнёт лезть в пещеру, не имея запаса настоящих продуктов.
- Может с ними что-то случилось, и они нуждаются в помощи? - Не сдавался я, пытаясь выведать о неизвестных туристах хоть что-нибудь.
- Их там нет. Я посылал по следу Жарка, и он вернулся быстро, определив, что путешественники покинули местность. Если бы люди нуждались в помощи или до сей поры не вышли из пещеры, собака обязательно повела бы меня туда. Жарок умеет подать сигнал, когда обнаружит что-то стоящее моего внимания или решит, что необходимо предпринять какие-то меры для спасения людей и животных.
- Где ж вы взяли такого умного пса, и какой породе он принадлежит?
- Порода мне неизвестна. - Ответил старик, а достался он мне совершенно нечаянно.
С тех пор уже минуло семь лет.
В возрасте уже мой товарищ. Жаль, но собачий век короткий. - Он вновь ласково взглянул в сторону собаки и вздохнул тревожно. - Хорошо бы было, если бы вперед меня помер, а то куда ему деваться старому, если я загнусь первым? -
Старик протер глаза, словно смахивая слезу, но нет, глаза его были сухими. Он устроился удобней на своём сидении и продолжил рассказывать историю своей собаки.
- В то лето в район пещер приходил большой отряд спелеологов, и у них с собой была собака - сука, причем сукотная. Позже её останки я обнаружил в двух сотнях метров под землёй. Собаку туда уволок какой-то зверь, но до этого она успела ощениться и один щенок чудом выжил. Он был истощен до предела, но мне удалось его выходить. Вот так и появился у меня Жарок. -
Услышав своё имя, кабель поднял умную голову и пристально посмотрел на хозяина, очевидно догадываясь, о чём он говорит.
- Он мне как родной брат. - Сказал о собаке старик, махнул рукой, заставляя Жарка опустить голову. - Меня ведь тоже, как и его, нашли можно сказать под забором.
Можете звать меня Ильёй. Отчества у меня нет. Отец неизвестен.
Андрей Павлович, житель староверского села Турочак нашёл меня в балагане на дальних покосах. Три дня никто из косарей не приходил к балагану. Дожди были. Как раз на Ильин день всё случилось, поэтому меня Илюхой и назвали.
Андрей Павлович рассказывал, что я уже едва шевелился, ослаб от голода, точно так же как мой Жарок без материнского молока. -
Он кивнул в сторону собаки, имея в виду свой рассказ о щенке.
- Жена у Андрея была бездетной, вот они и приютили меня, но выдать за своего ребёнка не могли, кровей я других, чёрный и с раскосыми глазами. А Дажолом меня зовут, потому что камень был при мне, и на нём прописано было имя Дажол. А может это вовсе и не имя, а метка моя, указывающая принадлежность к чему-то? - Старик печально покачал головой. - Ничего я не знаю о своём племени.
Кто мог меня подбросить староверам и почему? Какая нужда заставила мою мать отказаться от дитя? Или она погибла где-то в тайге?
В тех местах за сотню километров в округе не было людей моей азиатской расы. Я теперь это знаю точно. Издалека меня принесли на покосы, или из пещеры?
Пещер этих там, в Таштагольских краях, ещё больше чем здесь и люди в некоторых живут. Тайно живут, но всем местным жителям известно, что это так. Их видят многие.
- Какой вы веры? - Поинтересовался я, хотя было понятно, староверы чистые православные христиане.
- Меня крестили. Причём крестили зимой в январе на Крещение. Погрузил поп в студёную воду и стал я православным.
Приёмная мать рассказывала, что никак не хотели принимать меня в веру, не было известно какого я рода, вот и противились.
Ничего прижился, и лоб всю жизнь крещу, и молитвы читаю, хотя в Бога как-то с трудом верую. Нет во мне страха перед Создателем, а чертей и демонов опасаюсь. Их видно. А Бог, Он где-то далеко и вроде бы как не настоящий. -
Я спросил старика, как он оказался в этих местах и жил ли у него лесной человек, о котором говорил мне мой провожатый.
Илья выслушал меня, молча, поднялся на ноги и без объяснений вышел из избы.
- Сейчас принесёт тебе конскую узду и расскажет, как она ему досталась. - Предупредил охотовед.
Действительно, старик принёс узду и подал её мне.
Я знал толк в конской сбруе и поэтому сразу определил, что в руках у меня оказалось настоящее произведение искусств.
Все детали узды были сшиты из прекрасной кожи, причём выделанной неизвестным мне способом. Я так же не смог определить, какому животному принадлежала шкура, из которой изготовили ремни. Части узды были соединены между собой с помощью бляшек, вылитых из чистого серебра и на их поверхности играли отблески каминного огня.
- Я видел желтогривого коня и на нём, была эта прекрасная вещь. - Сказал Илья. Он уселся на прежнее место и преступил к рассказу.
- В те годы, я ещё был полон сил, с удовольствием занимался охотой и рыбной ловлей, но в какой-то момент, вдруг решил сменить место жительства.
В разгар лета, без какой-либо предварительной разведки отправился пешим порядком, через тайгу, по неизвестным мне тропам с Таштагольских гор, сюда на Шору.
Половина пути мне была известна, и поэтому я без труда достиг приделов Горной Шории, а дальше шёл по карте нарисованной собственноручно.
Копию карты этих мест, я снял у геодезистов, работавших в то время на Абаканском хребте. Карта была подробной, и я без особых усилий переходил от одной речки к другой, от одной вершины до следующей горы.
Поход занял сорок дней.
У меня с собой было ружьё, запас пороха и пуль, а так же рыболовные снасти, позволяющие мне питаться, добытой дичью и свежей рыбой. Того и другого на моём пути обитало несметное количество.
Пробираясь по глухим звериным тропам, я узнал много интересного и полезного, обновляя постоянно свою карту. Карта и сейчас при мне, если вы пожелаете, то можете изучить её и представить в воображении мой первый маршрут, приведший в эти края. -
Старик посмотрел на меня внимательно, очевидно пытаясь понять, заинтересован ли я его сообщением о карте.
- Примерно в одной четверти пути до цели, то есть этого самого места, где мы сейчас находимся, я столкнулся со странным явлением, или происшествием?
Я даже не знаю, как назвать те события, которые происходили со мной в течение двух запомнившихся на всю оставшуюся жизнь дней.
В тот день, я спустился на северную сторону Абаканского хребта и оказался на тропе, идущей вдоль реки Малая Шора.
Справа от меня высилась гора Шортайга, самая высокая вершина Горной Шории. По упомянутой тропе я намеривался выйти на зимник, который соединяет деревушку Шора с Хосхоем, где мы сейчас находимся.
Вы пришли сюда как раз по этому зимнику, и тогда я ничуть не сомневался, что отыщу этот путь без особого труда.
В тот раз мне пришлось заночевать в районе многочисленных пещер. На моей карте были отмечены только три из них, однако двигаясь неприметной тропой, я обнаружил выход ещё двух. Может быть, это была одна и та же пещера, имеющая два выхода отстоящих друг от друга около двух километров? По крайней мере, я почему-то до сей поры так думаю.
Позже я бывал там, но побоялся в одиночку спускаться под землю, хотя ходы там были широкими и у меня, с собой была катушка крепкого шпагата длинной в целый километр.
На своей карте я отметил новые проходы под землю и провёл ночь в верхнем створе, так как из нижнего выхода, вытекал бурный ручей, там было сыро и холодно.
Ночью случилась гроза, прошёл настоящий ливень и я порадовался тому, что разбил свой лагерь в гроте и заранее натаскал в него сухих дров для костра.
Утром, изжарив шашлык из глухорятины, птицу подстрелил накануне, я стал спускаться к нижнему выходу.
Когда достиг небольшой поляны, раскинувшейся у самого створа второй пещеры, произошло невероятное событие.
Я слышал шум ручья, с большой скоростью вытекающего из тёмного жерла дыры и понял, что не сбился с пути, но что-то необъяснимое вдруг встревожило меня? Что-то еле уловимо изменилось в открывшемся пейзаже, который мне был знаком по вчерашнему визиту.
До меня, кроме шума воды, долетел то ли какой-то звук, то ли я уловил странное не знакомое движение. На поляну я сделал всего один шаг и остолбенел от неожиданности. У небольшой скалки, в двух десятках шагов от входа в пещеру стоял конь.
Конечно, увидеть лошадь, даже в такой глухой тайге, вполне допустимо, но это был необыкновенный конь.
Шерсть на скакуне была зеленоватого цвета, а грива отливала золотом. Желтогривый жеребец, может быть, почуяв меня, выгнул шею, ударил с силой о землю передним копытом и громко фыркнул.
Я клянусь, что всё это слышал! -
Хлопнул себя в грудь рассказчик, будто сам до сей поры не был уверен, произошло ли это на самом деле?
- В первую секунду я подумал, что хозяин решил украсить домашнее животное и покрасил его в экзотические цвета, но в следующий момент отбросил эту версию.
Неожиданно рядом с лошадью, появился человек. Он мог выйти только из пещеры, так как двигайся он с любого другого места, он обязательно бы попал в моё поле зрения. Но этого не произошло.
Человек был не менее странным существом, чем его конь. Вернее человек и лицом, руками и ногами был похож на всех остальных представителей своего вида, но одежда на нём была ещё более экзотической, чем цвет шерсти его лошади и её гривы.
На мужике была какая-то средневековая одежда, причём очень ярких расцветок. Это был статный парень.
Мне подумалось, что в ту эпоху, к которой я его отнёс, не должно было бы быть подобных экземпляров среди мужского населения.
Вглядевшись в его лицо, я понял, что он не относится к расе белых людей, но он точно не был азиатом, вот как я и глаза у него были открытыми голубого или зелёного цвета, как окрас его благородного коня. За пояс у всадника была заткнута короткая плеть для верховой езды, а на левом боку висели прекрасные ножны, покрытые серебряным орнаментом. Ручка кинжала была сделана или из кости, или из неизвестного мне материала. -
Илья потянулся к огню, но не стал шевелить дрова, а только подставил руки жару, будто замёрз от своих воспоминаний, потом перевёл взгляд на мою обувь и сказал.
- Я хорошо разглядел, обувь на всаднике была не современная, ботинки такие добротные на толстой подошве и со шпорами, сделанными из серебра, как и сбруя на морде его коня. Средневековый наездник не мог не видеть меня, но он не видел, хотя смотрел в мою сторону несколько секунд. -
Илья Андреевич поёжился, словно озноб так и не покинул его тела.
- Я не выдержал и окликнул его, но звук моего голоса не полетел к скалам, как это бывает в горох, а будто ударился об какую-то невидимую и совершенно прозрачную преграду.
Ну, знаете? - Старик обвёл рукой избу. - Такое случается, когда крикнешь в помещении с глухими стенами завешенными коврами.
Не обращая на меня внимания и не реагируя на мой возглас, странный всадник потянулся к голове лошади и снял со скакуна вот эту самую узду. Зачем он это сделал, я так и не знаю, до сей поры. Наверное, всё же видел меня и решил оставить деталь сбруи мне в подарок. Других версий не имею. - Признался Илья, забирая из моих рук прекрасную вещь.
- Конь, освобождённый от сбруи, почувствовал свободу, привстал на дыбы, развернулся и грациозно побежал, но не на поляну, не в мою сторону, а прямо в створ пещеры. Мужчина же отпустил узду, и она осталась висеть на камне, на который была накинута.
Вы не поверите! - Воскликнул Илья Андреевич. - Рыцарь, а я так теперь его почему-то назвал, не спеша пошёл следом за лошадью и вскоре скрылся в темноте зева подземелья.
Это было невероятно, и я не знал что подумать. Как согласиться с тем, что всадник и лошадь ушли в подземелье, словно эта была обыкновенная просёлочная дорога?
Я ещё некоторое время стоял как парализованный в полной растерянности, не в силах преодолеть невидимую преграду, а потом всё же продрался сквозь неё, как сквозь паутину. Я даже ощутил холод барьера и зафиксировал какое-то движение во всём окружающем, вроде бы как всё встало на свои привычные места, но при этом узда осталась висеть на камне.
- Как же вы сумели объяснить случившееся? - Спросил я у Дажола.
- Я терялся в догадках. - Он развёл руки.
- Вначале подумал, что всё произошедшее мне просто пригрезилось, но наличие узды говорило о том, что я не страдаю галлюцинациями.
Более того я обнаружил на глине чёткие следы копыт лошади и вмятины от ботинок всадника. Правда следы резко обрывались метрах в пятидесяти от входа, будто те, кто их оставлял, поднялись в воздух и улетели в страшную темноту пещеры.
Я, чтобы убедится в их отсутствии, громко покричал, призывая вернуться, но в ответ услышал только гулкое многократное эхо каменных лабиринтов. -
Старик помолчал, сосредоточенно рассматривая узду, и сказал.
- Если вы спросите, правда ли это случилось, я отвечу, что для моего сознания любой ответ не имеет никакого значения, так как у меня в руках осталась узда - вещественное доказательство произошедшего.
Я быстро покинул это загадочное место. Мне казалось, останься я там хоть не на продолжительное время, произойдёт ещё что-то странное, что я вновь не смогу объяснить. Узду я забрал с собой и только через год показал её известному во всей округе мастеру шорного дела. Он внимательно осмотрел изделие и заявил, что не знает человека, который смог бы сделать такую искусную вещь и что подобные бляшки из серебра видит впервые, и что они не имеют цены.
- Если действительно случилось то, о чём вы рассказали, тогда должно быть объяснение этому происшествию? - Настаивал я. - Может быть кто-то из местных жителей, специально для вас устроил красочный спектакль?
- Эта версия, не подходит к случившемуся. Если это был кто-то из местных, то он не ушёл бы вслед за лошадью в жуткую темень пещеры, а если бы даже там решил спрятаться, то рано или поздно вышел бы на свет божий. Этого не случилось, к тому же следы обрывались внезапно и этот факт невозможно логически объяснить. Более того, узда вот она. - Илья потряс изделием в воздухе.
- События, связанные с этой вещью через какое-то время имели своё продолжение.
Узду узнал дикий таёжный человек, которого я нашёл в горох неподалёку от того места.
Твой спутник, - старик кивнул на охотоведа, - встречался с тем парнем и может подтвердить, что я не выдумал всё, о чём вам рассказываю. -
Он поднялся на ноги, подошёл к широкой лавке и сказал.
- Лохматый человек, я звал его Чагатай, что по-монгольски означает дитя, спал на этой лежанке. Он прожил у меня шесть лет, а потом ушёл в тайгу, в ту сторону, где его нашёл мой охотничий пёс. - Старик внимательно посмотрел мне в глаза и добавил уверенно. - Я знаю, что вы пришли сюда только для того, чтобы расспросить меня об этом существе. -
Я кивнул утвердительно и попросил хозяина заимки рассказать подробно о странном человеке.
- В то время, я охотился в горах, совсем неподалёку от тех двух пещер, где когда-то встретил странного всадника и его коня зелёной масти.
Со мной была моя собака. Это был другой пёс. Жарок появился у меня гораздо позже.
Я начал спускаться в глубокий распадок и в это время собака подняла на крыло крупного глухаря. Преследуя птицу, мне пришлось пересечь крутой лог, по дну которого шумел небольшой ручей, его исток должен был быть где-то неподалёку.
Берега ручья заросли смородиной. Кусты просто ломились от спелых ягод, и было понятно, что глухари лакомились дарами природы.
Переправившись через водную преграду, я затаился, высматривая птицу и через какое-то время, услышал рычанье и лай собаки. Было предельно ясно, пёс лаял не на добычу, а на человека, причём не зло, а как-то заискивающе, словно перед ним был знакомый.
Поведение собаки меня очень озадачило. В этом месте, по моему глубокому убеждению, не могло быть человека, хотя в голове возникла мысль о зелёном коне и его всаднике.
Я незаметно подкрался к месту событий. Мой пёс стоял у огромного камня и изредка взлаивал, задрав голову кверху.
На вершине валуна сидело небольшого роста существо. Если бы на нём не было кожаных штанов, то с первого взгляда, его можно было бы принять за молодого медведя, до такой степени создание заросло шерстью.
Однако это был не зверь.
Как я потом разглядел, на камне сидел молодой парень, подросток лет пятнадцати шестнадцати. Он был страшно лохматым. Шерсти не было только на его лице и руках до запястья, а глаза источали неподдельный разум. Он без страха смотрел то на моего пса, то переводил взгляд на меня. Как я догадался, его тревожило наличие в моих руках ружья.
Я спросил, кто он такой и как здесь оказался. Мне казалось, что этот волосатый человек способен понимать речь.
Как только я заговорил, парень оживился, замахал руками, показывая то на себя, то в сторону входа в пещеру. Он вёл себя совсем как человек, только не умел говорить или не хотел, но его жесты были понятны и это меня успокаивало.
По всему выходило, что он поджидал кого-то именно из пещеры или пытался объяснить, что вышел из неё и нарвался на моего пса.
И ещё. Я бы ни за что не смог бы забраться на камень без помощи какого-нибудь приспособления, он это сделал, что говорило о его невероятной силе.
Дикарь, если его можно было так назвать только из-за невероятной волосатости тела, явно меня не боялся. Я не сомневался в том, что он был знаком с людьми и не считал их врагами, как впрочем, и не считал врагом пса, лающего на него каким-то пустым заискивающим голосом. Невероятным было и то, что нечто похожее происходило с моим сознанием, что и с разумом дикаря. Мы в своих размышлениях были на равных.
Я был уверен, что передо мной не зверь, что он не причинит мне зла, наконец, что это просто необычный человек, который вынужден в силу своего уродства, жить вдалеке от нормальных людей.
Я, наверное, больше бы испугался появления обезьяны, чем этого добродушного малого в кожаных штанах и с ясным взглядом. И глаза у него были человеческими, и улыбка скользнула по лицу самая обыкновенная. Я понял, что собака в нём тоже узнала человека и поэтому не проявляла агрессии, а как раз наоборот, смотрела дружелюбно, готовая подчиниться его команде.
После некоторых колебаний, я привязал пса и подал сигнал дикарю, призывая его спуститься с камня, но при этом держал в руках готовое к выстрелу ружьё.
Дикарь, по всей видимости, понял мои жесты и спустился на землю, но держался т меня на почтительном расстоянии.
Через какое-то время, волосатый человек подошел к выходу из пещеры и сел там, на кукорки, как это обычно делают люди, уставшие от долгого стояния.
Я приблизился к нему и увидел на поверхности сырой глины, довольно крупные отпечатки человеческих ступней. Следы уходили вглубь пещеры и терялись там в темноте. Мне стало понятно, что подросток ожидает здесь более крупную особь, которая без сомнения ушла в подземелье.
Укрывшись в тени скалы, я долго наблюдал за происходящим, но из пещеры так никто и не появился, а сам мой новый знакомый не решился идти по следу в пугающую темноту. Может быть, его удерживало от похода в подземелье что-то другое?
День клонился к концу, и вскоре мне пришлось покинуть это место.
Когда я уходил, дикарь поднялся на ноги и долго смотрел мне вслед.
Через два дня, волосатый человек пришёл к моему шалашу сам, это было примерно в пяти километрах от входа в пещеру, где его обнаружил мой пёс.
На этот раз собака радостно залаяла, приветствуя лохматого гостя и было видно, что кобель ничуть не боится дикаря, а как раз наоборот, приветствует его приход.
Лесной человек, совершенно не умел говорить, но зато очень искусно свистел. Он так же издавал какие-то странные звуки, которые я практически не слышал, а мой пёс их хорошо понимал и моментально реагировал на призывы.
Позже я догадался, что парень хорошо знаком с собаками. Он мне рассказал, что там, где он родился, в их семье была собака.
- И где же его место рождения? - Спросил я у Ильи.
- Этого я так и не смог понять. - Признался старик. - Все его объяснения говорили о том, что он со своей матерью долго выбирался на Свет божий по подземным ходам пещер. Потом мать, оставив его у входа в подземелье, зачем-то вернулась в пещеру и больше он её не видел.
- И что же помогло вам понять, что это не зверь, какой-то новый вид животного, а человек?
- Это очень умный малый. - Покачал головой Илья. - Хотя он не научился говорить, но прекрасно понимал мою речь и даже умел читать мои мысли.
Он довольно быстро привык к своему новому имени. Я его назвал Чагатаем, но я точно знал, что в прошлом его звали иначе.
Чагатай рос быстро и умнел прямо на глазах. Через два года, он умел выполнять любую работу и даже научился пользоваться ружьём. - Дажол махнул весело рукой. - Хотя для охоты ему совсем не нежно было иметь оружия. Он мог подкрасться к животному или птице, на такое расстояние, что без труда расправлялся с жертвой голыми руками. А сила в его руках и ногах была неимоверная. Он был просто богатырём и мне, пришлось несколько раз шить ему новые штаны.
Повзрослев, Чагатай стал часто уходить в тайгу за добычей. Каждый раз перед походом он требовал, чтобы я его не сопровождал и даже собаку брал с собой очень редко. -
Илья задумался, уставившись на огонь.
- Однако я точно знал, что он ходит в район многочисленных пещер, туда, где я его впервые встретил. Мне пришлось однажды проследить за ним, хотя я не был уверен в том, что он не знает о моей слежке. Я пришёл к выводу, что он уже тогда пытался найти дорогу на свою родину.
Позже это ему удалось.
Однажды Чагатай принёс из очередной вылазки страшный трофей.
Эта была часть животного совершенно зелёного цвета. Кожа твари была покрыта мелкой красивой чешуёй, как у ящерицы или змеи. Он не стал употреблять мяса ящура в пищу, хотя до этого случая не однажды пожирал змей.
Парень долгое время хранил труп твари в холодном роднике пока, наконец, тот не запах отвратительно и я вынужден был его захоронить, отнеся подальше от Хосхоя.
Я думаю, что прах этого существа лежит, до сей поры в той могиле. Я там не был лет пять или шесть и не выбивал на могильном камне эпитафию, но уверен, что тайное погребение никто не посмел тронуть.
Если вы спросите, почему я так поступил, то скажу определённо - этого пожелал Чагатай. Он почему-то добился того, чтобы я похоронил ящура по человеческому обычаю?
- Вы видели голову мёртвого ящура? - Спросил я, надеясь, что трофей лесного человека окажется, чем-то похож на существо, которого видел геолог в заброшенной кобальтовой шахте.
- Да, голова была, но очень обезображенная и рассмотреть черты морды животного не было ни какой возможности, кожа с неё была содрана до костей.
Чагатай рассказал мне, что нашёл мёртвое существо в одной из дальних пещер, из неё вытекает небольшая речушка. Позже я там всё обследовал, но нигде не увидел следов, похожих на лапы мертвого змееподобного существа.
По истечении трёх лет, Чагатай превратился во взрослого волосатого мужика.
Из одежды он предпочитал носить только короткие штаны, хотя я думаю, они ему сильно мешали, потому что когда он уходил в горы, то оставлял их на поскотине.
- Почему же он ушёл от вас? - Поинтересовался я.
- Я думаю, что он стал взрослым, и почувствовал, что сможет найти дорогу назад, туда, откуда пришёл в наш мир со своими родителями.
Я уверен, что он ушёл в пещеры или подземные ходы как-то поспособствовали его перемещению в нужное место. -
Илья помолчал, подыскивая слова, поёжился, будто от охватившего его холода.
- Сколько лет прошло. - Он качнул сокрушённо головой. - Вот жду его? Он обязательно придёт. Я чувствую. Только дождусь ли? Мне мало осталось жить, а Чагатай молод и полон сил, но пока не торопится возвращаться. -
Старик повернулся ко мне и спросил.
- Слухи ходят, что в Таштагольских горах из пещеры вышли люди? Чужие люди из другого мира, не нашего. Я бы проверил, да сил уже маловато. Старый стал, ослабел, не одолеть мне дальнего похода.
- Вы могли бы съездить туда окольным путём, не пробираться через тайгу. - Предложил я.
- Всё одно не успею. Туристы всех пришельцев распугают, пока добираюсь до тех гор.
Эти подземные люди с кем попало, на контакт не пойдут, спрячутся в тайге в горах или вернутся в те же подземелья. Да и мало верится в подобное.
Может специально кто-то утку запустил о подземных людях? - Старик протянул руки к огню. - Зачем им на нашем свете появляться? У них там лучше, хотя с другой стороны они тоже ведут войны, если зелёного убили, труп которого принёс домой Чагатай.
- Может он сам и убил змеинокожее существо?
- Нет. Он не мог. Я видел его отношение к трупу. Более того, когда он увидел ту самую узду, которую я вам только что показывал, то очень обрадовался ей. Долго вертел изделие в руках, порываясь сказать, что эта вещь ему знакома. В тот раз я понял, что Чагатай видел всадника, знает про лошадь зелёной масти.
Очевидно, на его родине живут именно такие люди и там есть лошади и собаки. Это точно. - Старик обвёл пространство задумчивыми глазами.
- Мне кажется, вы всё же уверены, что дом вашего волосатого друга находится под землёй? - Спросил я - Однако невозможно представить, как может подобное создание, многим схожее с человеком, жить в мрачном подземелье без света, солнца, растений и животных, без источника пищи и воздуха?
Даже отважные спелеологи не способны продвигаться по подземным ходам на сколько-нибудь большое расстояние. Вот если бы там была железная дорога как в метро, электрическое освещение, я бы мог поверить, что разумное существо может по нему передвигаться, причём на электропоезде.
- Никто не знает, как они передвигаются под землёй, да возможно люди даже не знают о существовании основных подземных ходов. - Ответил Илья. - Мне, как и любому другому человеку, бывает трудно или вообще невозможно поверить в существование подземного мира. С другой стороны, я лично видел как всадник и его зелёная лошадь, ушли в пещеру и исчезли там бесследно. Это вносит в мой ум сумятицу.
Чагатай тоже, как привязанный, сидел у створа подземного хода и с тоской глядел на следы своего родителя ушедшего в темноту. -
Старик вдруг прибодрился и сказал с иронией.
- Вообще из пещер появляется много чего, что не имеет логического объяснения. Что-то таинственное связано с дырами в земле и от этого никуда не деться, если ты живёшь рядом с этими отверстиями. - Развёл руками старый охотник.
На другой день Илья сводил нас к пещерам, у которых нашел дикаря и видел странного всадника, исчезнувшего вместе со своей лошадью в страшной пещере. Потом мы поднялись на голец и старик, подробно рассказал и показал нам расположение многочисленных входов в подземелье, но предупредил, что соваться в них нельзя. Он сказал, что если кто-то и пробовал обследовать пещеры, то остался в них навсегда.
Вот с каким человеком пришлось прожить несколько лет на таёжной заимке Дажолу.
- Его, моего странного жильца, неоднократно видели другие люди, и ваш товарищ видел и ни у кого из них, не возникала мысль, что это не человек, а животное. - Сказал в конце рассказа отшельник.