Аннотация: Мы и без слов прекрасно понимаем друг друга=)
Я вернулся к себе домой, запер за собой дверь и, обернувшись, увидел ее. Она сидела, составив ножки в третьей позиции, и пристально смотрела на меня. Позволила мне раздеться. "Поухаживай за мной", - она сходила в туалет и требовала убрать за ней. Я убрал, затем она повела меня на кухню. "Я есть хочу", - сказала она. Чем мне тебя кормить? Кажется в морозилке лежало мясо... Мясо действительно оказалось там. Порезав его на кусочки, отдаленно напоминающие кубики, и подержав замороженное мясо под теплой водой, чтобы не издеваться над кошкой, вывалил все ей в миску. Она подошла, понюхала, пища была на месте, теперь снова можно предаться сладостному ничегонеделанию. Она села на стул, стоявший возле стола, что позволяло наблюдать за содержимым моей тарелки. Я ел. Никого дома не было, ел пельмени. Стол неплотно стоял у стенки, она спустилась под стол и в образовавшуюся щель стала просовывать лапы, предлагая поиграть. Я подразнил ее салфеткой, которую она в итоге разорвала в клочья, после чего вернулся к приему пищи. Она сидела под столом и ждала новой салфетки. Поняв, что таковой не будет, залезла на стул и скинула со стола полотенце, предварительно покусав его. "Я весь день дома одна сижу..." - пожаловалась она. Когда вторая салфетка по кусочкам перебралась на пол, я налил себе чаю и открыл банку сгущенки. "Сгущенку я тоже буду!" - доложила она, и, будто ожидание было подобно смерти, потянулась к банке. "Подожди маленько, чай допью и покормлю с ложки", - сказал я, оттаскивая ее в сторону снова и снова. Она не дождалась, обиделась и ушла в другую комнату. Я спокойно допил чай и пошел к ней. "Кто просил сгущенку?" - спросил я у нее. Молчание... "Будешь?" - я переформулировал вопрос. "Я не голодна", - сказала она с ледяными интонациями в голосе, и, повернулась ко мне спиной, принялась умываться, давая понять, что ей неприятно находиться рядом со мной. Я развел руками, пошел на кухню и положил ей на поднос то, что она не приняла. Затем вернулся в комнату, взял ее на руки и отнес на кухню, поставив перед подносом. "Я сказала, что не хочу есть!" - возмутилась она, вырвалась из рук и принялась умываться еще более яростно. Я ушел. В течение оставшегося дня мы несколько раз пересекались, но она так ничего и не сказала. Однако к вечеру сгущенки не оказалось на подносе. Перед сном она запрыгнула на кровать, подошла к подушке и равнодушно сказала: "Можешь меня погладить, если хочешь". Я хотел, но отвернулся от нее. Она не могла подождать несколько минут, а теперь разыгрывает из себя жертву. "Вы большие, а я маленькая", что-то не сильно ее это заботит, когда она царапается. Она то может царапать и в полную силу, а мне приходится сдерживать себя, она ведь меньше, слабее. "Погладь! Иначе я обижусь!" - в ее голосе послышались повелительные интонации. Забавно... Меня не надо долго уговаривать.
Утром она мешала заправлять кровать, играя с простыней. Потом сидела в коридоре и провожала меня из дома. Мир.