Сложно сказать, что я больше ненавижу делать: ждать или убираться. Но сейчас мне приходится делать то и другое одновременно, так как я натираю эти ненавистные полы в нашей прихожей и жду, когда же мой папа соизволит прийти домой. Нет бы приходить всегда в одно и то же время, так ведь нет, разброс может составлять полчаса-час, поэтому всегда, начиная с семи часов вечера, я принимаюсь за какое-нибудь особо грязное дело: мытье полов, чистка камина, стирка... А, вот и он.

     Нахмурив брови при виде моей сгорбленной фигуры, он пробасил на весь дом:

     - Опять? Ты опять за свое?! Сколько уже можно говорить, чтобы ты так не делала!

     Из соседней комнаты выскочила перепуганная до смерти мачеха, в принципе, неплохая тетка. Клуша, конечно, но сойдет. Хотя она меня все равно бесит и своими причитаниями, и глупыми заботами и неспособностью справиться со мной. Вот и сейчас она запричитала перед папой:

     - Дорогой, я ей говорила-говорила, чтобы она не трогала тряпку, к тому же мы уже мыли здесь сегодня полы. Но она же все равно схватила и давай мыть, говорит, что папе не понравится, если тут будет пыльно. Я же старалась...

     - Она - моя дочь, и может делать, что захочет. Но каждый день убираться! Стирать! У нас что, слуг нет? - разразился папа очередной грозной тирадой. Все, на сегодня моя задача выполнена, и я могу честно уйти в свою комнату, пока они тут разбираются между собой.

     Жаль, я плохо помню свою мать. Помню только постоянные объятия, теплый шепот, ее веселые песенки, с которыми она приходила ко мне по утрам. Поэтому утро - это мое самое любимое время дня. Папа ее тоже очень любил, потому что иногда даже сейчас, спустя десять лет, он может прослезиться, когда мы с ним вспоминаем про маму.

     Совсем не помню тот период, когда мы жили с ним вдвоем. Но именно после смерти мамы, папа стал работать в два раза больше, уходить раньше, чем я вставала, и приходить уже поздней ночью. Потом он стал ездить в поездки на две-три недели, оставляя меня с няней, милой уютной женщиной, от которой всегда пахло детским мылом. Именно она научила меня шить, убираться, готовить, словом, всем самым нужным занятиям для девочки, от которой не ждут ничего, кроме замужества и материнства.

     Из очередной своей поездки папа вернулся не один, а уже с женой и с ее двумя дочурками примерно моего возраста. Он сказал, что долго выбирал достойную женщину, которая сможет мне заменить мать, кроме того, в доме будут девочки, с которыми я смогу играть. Боюсь, что папа слишком часто отсутствовал дома и не заметил, что мне уже стукнуло четырнадцать, и мне уже не нужна ни мама, ни подружки, тем более, такие фальшивые.

     Сначала моя мачеха попыталась взять меня лаской: все время сюсюкалась со мной, угощала плюшками, сама шила для меня платьица, как для куклы. И сестрички были под стать, тащили меня поиграть в классики, дочки-матери, еще в какую-то дребедень. А меня бесили их заигрывания. Конечно, у них не было выбора, кроме как попытаться подружиться со мной, ведь я - единственная наследница папиного богатства, а папа за эти годы очень хорошо разбогател и стал первым купцом в нашем городе. И если я захочу, папа может выгнать их из моего дома в любой момент. Поэтому меня и тошнило от их приторных заискиваний, что я им открыто и показывала.

     Последней каплей стала попытка мачехи научить меня грамоте. Видите ли, ее дочки уже умели неплохо читать, писать и считать, а я, вроде как круглая дура, такая большая, а ничего не могу. Я упиралась, как могла. Я устраивала истерики, била посуду, ломала игрушки у ее дочек, рвала учебники, убегала в сад и сидела там целыми днями. Но, как оказалось, я поступала очень недальновидно. В очередной приезд мачеха нажаловалась на меня папе, и он очень сильно отчитал меня. Я, как дочь старшего купца и наследница состояния, была обязана знать грамоту и отлично считать, иначе как я пойму, сколько у меня денег или что меня обманули на рынке. Если я продолжу оставаться такой же дурой, то тогда наследство перейдет не ко мне, а к мачехе и сестрам, ведь они уже умеют делать все, что нужно.

     После такого нагоняя, а точнее после четкого понимания, кто я и где я буду из-за этих трех самовлюбленных клуш, мне пришлось начать заниматься всей этой грамотой. Чтение открыло передо мной такие горизонты, какие мне раньше и не снились. Счет увлекал своей логикой и занимательностью, одним из любимых дел стало решение заковыристых задачек, самые интересные из них задавал мне папа на примере своей торговли. Но мою ненависть к этим трем уже невозможно было ни уменьшить, ни преодолеть.

     И вот, в одной из книжек, я нашла способ хоть как-то досадить им. Я стала вести себя совершенно противоположно прежнему поведению. Каждый раз, когда папа оставался хоть ненадолго дома, я старалась максимально услужить мачехе, я кипятила чай и сама разливала его в кружки, не давая прикасаться к ним слугам, я готовила им всем завтраки, вставая раньше петухов, я подносила ей забытые или потерянные вещи, и все это с раболепным видом и заискивающим взглядом. Сначала папа радовался, что мы нашли с ней общий язык, но через какое-то время он все больше хмурился, вглядывался в мое лицо, сердился на мачеху. Я даже слышала, как он с ней впервые поругался в своей спальне. Помню, на следующее утро мачеха подошла ко мне и спросила, неужели она настолько строга со мной? неужели я ее боюсь, ведь она никогда не поднимала на меня руки и не повышала голос? На что я только и ответила ей, низко приседая в реверансе: "Нет, маменька. Вы всегда очень добры ко мне, маменька. Разрешите, я пойду?". Она расплакалась и ушла обратно в комнату, где я опять услышала гневное бурчание отца. Видимо, он подслушивал наш разговор.

     Самой оригинальной, на мой взгляд, местью стала идея насчет имени. После особенно долгой отлучки моего папы я перестала отзываться на свое имя, точнее, отзывалась не сразу, через несколько секунд. Он, конечно, спросил, в чем же дело. Я сказала, что хочу, чтобы он стал меня называть Золушкой, и при этом бросила искоса взгляд на мачеху, как бы ища у нее одобрения. Папа сразу же взревел, как раненый бык: "Какая еще Золушка? У тебя есть свое имя, данной твоей матерью, а не этой...". Мачеха опять бросилась в спальню в слезах. А мне еще пришлось поумолять папу не злиться на "маменьку" и разрешить мне отзываться на Золушку, потому что "как бы худо потом не было". Он опять зарычал и кинулся в спальню за мачехой. С этого момента, когда мне хотелось особенно досадить мачехе, я всегда вспоминала про Золушку.

     Как-то раз папенька вернулся намного раньше обычного. Я только и успела вскочить с кресла, где лениво поглаживала кошку да читала роман, как он ворвался в комнату, шумный, веселый, обхватил меня и закружил:

     - Дочь, готовь платья, туфли и помады, мы идем на бал!!

     Я рассмеялась от неожиданности и попыталась вырваться:

     - Какой бал? Куда мы идем?

     Он остановился, отпустил меня, позвал мачеху с сестрицами и громогласно объявил, что наш король затевает какой-то особенный бал, на который, в отличие от прежних времен, приглашает не только знать, но и семьи наиболее значимых людей в государстве, в том числе и купцов. А особенным бал будет потому, что принц официально вошел в пору жениховства и, возможно, будет присматриваться к девушкам на приеме с целью подбора себе будущей супруги.

     Сначала я не придала этому большого значения, в конце концов, такие слухи ходят постоянно: что принц будет выглядывать девушку в белом в городском парке, и все девушки города, словно привидения, заполняют парк и пугают детей своим потусторонним видом, что отбор невесты будет делать пожилая тетка принца и исключительно по вокальным данным, и тогда странные кошачьи вопли начинают доноситься из каждого окна, и прочая подобная ерунда, как и положено в стране с молодым и неженатым принцем. Но потом, подумав, я решила, что вероятность этого события не так уж и мала. В любом случае, принц будет присутствовать на балу и будет танцевать с девушками, а это уже немало.

     Но появляться на балу в роли дочери купца, пусть даже и первого купца страны, мне не хотелось. Как можно произвести впечатление, а уж тем более, незабываемое, будучи представленной принцу купчихой, торгашкой. Нет, нужно было придумать что-то более оригинальное. И я придумала.

     Для начала я начала еще усерднее убирать в доме, гладить одежды и мыть посуду, только стирать и работать в саду я совсем прекратила, так как руки очень сильно грубеют. Затем я стала помогать мачехе и сестрицам с подбором нарядов и украшений. Эти дурехи обрадовались, подумав, что я решила все-таки сблизиться с ними, и постоянно звали меня посмотреть, стоит ли пришивать кружево к воротнику или оставить ленты, шляпку лучше с розами или с бантами. Я прибегала каждый раз и высказывала свое мнение, даже приметывала им к платьям все их варианты для наглядности. В очередной раз папенька все-таки заметил, что его единственная дочка тратит все свое время на наряды падчериц и мачехи, практически с ног сбивается, и решил поинтересоваться, когда я займусь своим собственным платьем. Я только захлопала глазами:

     - Папенька... Но зачем же? Я же не еду на бал. Вон пусть мои сестрички едут, они старше, им больше нужно.

     Как обычно, папа побагровел и заорал на весь дом:

     - Что значит больше нужно? Ты моя дочь! И ты поедешь на бал!

     Я аж испугалась, что он сорвет мне все планы, и кинулась его успокаивать:

     - Папочка, ну что ты! Я и не хочу совсем ехать. У меня и дома дел полно. И платье я не успеваю уже пошить.

     - Какие еще дела?

     Надо сказать, что наши слуги, видя, что хозяин постоянно сердится на то, что я работаю по дому, стали трудиться втрое усерднее прежнего, да и мачеха их гоняла, и дом наш постоянно сиял чистотой, одежда стиралась и гладилась ежедневно, грязной посуды не было сыскать даже в комнатах прислуги. Пришлось выкручиваться.

     - Папа, ну как же, уже пора полы натирать воском, вон как истоптался, вчерась гречку привезли, так она с мусором, нужно перебрать, а там пара мешков. И еще я розы хотела посадить в саду, ты же давно говорил, что у нас розовых кустов не хватает в палисаднике. И кофе намолоть нужно.

     Папа покраснел еще гуще, от бешенства не находя слов, только и смог, что развернуться и отправиться в спальню. Я решила не слушать, как он будет кричать на мачеху, и удрала на чердак.

     Конечно, я уже подготовила себе платье на бал, только тайком. На свою швею я наткнулась случайно, когда отправилась погулять по городскому рынку. Увидела невысокую молоденькую девушку, покупавшую себе нитки, и замерла на месте: платья такого фасона я еще не видела раньше. В отличие от современных платьев со множеством нижних юбок, ее платье было легким, воздушным, практически невесомым, но при этом не выглядело вульгарно. Я подошла к ней и с замиранием сердца спросила, у кого она пошила такое чудо. Она же улыбнулась и ответила, что сшила это платье себе сама. После этого я заказала у нее три разных платья: амазонку для верховой езды, закрытое платье из плотной ткани для пеших прогулок и, конечно же, бальное. Так что к этому моменту у меня уже был готов оригинальный гардероб. Моя швея оказалась не только гениальной портнихой, но и отличной парикмахершей.

     Оставалось решить пару мелочей: как незаметно удрать из дома и ... обувь. Всех качественных сапожников и мастеров по туфлям уже не первый год мой папенька держал под своей рукой, помогая им распределить равномерно клиентуру, привозя для них лучшую кожу из других стран и защищая их перед налоговой службой короля. И все они прекрасно знали всю нашу семью не только в лицо, но даже по форме ноги.

     И когда мое отчаяние практически перешло в угрюмое "ну и пусть", ко мне в голову пришла интересная мысль.

     Наконец, пришел долгожданный день бала. Мой хмурый папенька, затянутый в тугой фрак, и от этого еще более раздраженный, мачеха с сестричками, разодетые в кружева и ленты, но опасающиеся хоть взглядом выказать свою радость, и я в домашнем сером платье, - все мы собрались на пороге дома.

     - Удачно вам повеселиться, папенька, маменька! - только я не боялась открыто улыбаться перед отцом. Ибо мне нечего было терять.

     Они уехали, я демонстративно опустила голову и побрела к дому. Но уже через десять минут я выскользнула через калитку в заднем дворе и помчалась к своей портнихе. Все наряды я предусмотрительно оставила у нее в доме.

     Девушка меня уже ждала, и как только я прибежала, она сразу бросилась меня переодевать, укладывать волосы и накидывать легкий макияж. Все-таки мне с ней очень повезло. Я, конечно, щедро оплатила ее работу, но видя ее усердие, внимание и старательность, я решила, что если стану королевой, то обязательно возьму ее к себе в личную прислугу и постараюсь выдать ее замуж за какого-нибудь богатея.

     Уже слышен стук колес подъехавшего заказанного экипажа, кучер что-то кричит, а мне осталось только обуться и накинуть плащ. С дрожью в руках и сердце я открыла небольшую коробочку, доставленную к моей швее только накануне вечером. Я еще даже не видела, что там получилось, и как эти туфли будут сидеть на моей ноге. Открыла и замерла, забыв выдохнуть. Это было просто великолепно. Если я не смогу заинтриговать принца своим нарядом и внешностью, то грош мне цена после этого.

     БАЛ

     рассказывает принц

     Прекрасный летний вечер. Несмотря на то, что солнце еще не зашло, в парке уже зажгли разноцветные фонари. Чуть позже на улице будет удивительная романтическая обстановка. Уже собрались практически все званые гости: шелестят своими пышными разукрашенными юбками дамы, похрустывают накрахмаленные воротники господ, перешептываются за пушистыми веерами девушки. Обожаю балы, особенно, самое начало, когда еще не до конца понятно, все ли пройдет удачно, какая будет атмосфера, когда музыканты в последний раз проверяют сыгранность инструментов, еще слышен стук каблучков. Спустя всего каких-то полчаса в зале будет бесконечная музыка, и разгоряченные пары, обдавая ароматами духов и пота, будут мелькать перед глазами в давно заученных па.

     Сегодня особенно много приглашенных, и я с жадностью рассматривал новые лица, ведь на этом вечере разрешено присутствовать не только лицам дворянского происхождения, но и прочим гражданам, хотя и высоко зарекомендовавшим себя перед королем. Трудно сказать, чего я ожидал.. Возможно, думал, что девушки будут погрубее лицами или, хуже того, загорелыми и мускулистыми, или предполагал, что их папеньки и маменьки будут прилюдно сморкаться в занавески. Но на удивление, все вели себя пристойно и чинно, словно каждый месяц их приглашают на королевский бал. Девушки были стройны, бледны и затянуты в жесткие корсеты, упакованы в пышные квадратные юбки и забаррикадированы кружевами и лентами так, что сложно было представить, что внутри этого платья - живой человек, прелестное (или не очень) тело с мягким животиком, трепещущей грудью и ногами. Хотя как раз трепещущую грудь можно разглядеть даже с моего места и так, благо непроходящая мода на глубокие декольте позволяла такие вольности, а вот представить себе форму ног, бедер и силуэт спины у благородных дам мое воображение отказывалось наотрез и все время подсовывало какие-то чудовищные пухлые постаменты наподобие древнеримских статуй.

     Был подан знак, что все гости прибыли. Дирижер замер в своей любимой позе с палочкой, поднятой высоко над головой. Король встал, чтобы еще раз поприветствовать приглашенных и объявить о начале бала, и ... так и замер с открытым ртом.

     Я проследил за его взглядом и тоже оторопел: в зал вплывала девушка. Но какая!!! Интересно, какой сумасшедший придумал и сшил ей платье? что за родители позволили своей дочери прийти на бал в этом наряде? каким незаурядным характером надо обладать, чтобы решиться надеть это и явиться на королевский бал? Но все эти мысли появились уже потом, а сначала я мог только смотреть и восхищаться.

     Как описать ее? На ней не было ни одного кусочка кружева, за исключением того легкого лоскутка, прикрывающего лицо, ни одной ленты - ее волосы, перевитые невидимыми нитями, свободно спадали на изящную спинку, открытую сзади практически до талии, на ней не было корсета - ее талия чуть изгибалась при каждом шаге, ее грудь вздрагивала при каждом шаге - но она была совершенно закрыта тканью. И самое удивительное - движения ее бедер угадывались при каждом шаге под длинной спадающей юбкой, так как под ней не было этого отвратительного квадратного каркаса с подушками по бокам. Ее фигура была закрыта поплотнее, чем у большинства присутствующих дам, но при этом казалась более обнаженной из-за своей естественности. При каждом ее шаге раздавался звон встретившихся бокалов. Она могла бы показаться неприличной, не будь ее платье столь нежного голубого цвета с серебристой вышивкой, а ее походка - столь настороженной и изящной.

     За ее спиной замерли слуги, ожидая знака короля, чтобы впустить ее или выпроводить из дворца. Но, слава Богу, отец сделал правильный выбор и чуть склонил голову, давая понять, что он готов принять столь необычную гостью.

     - Я бесконечно счастлив приветствовать в своем дворце столь уважаемых господ и столь прелестных дам. Выражаю свое пожелание молодым леди насладиться этим прекрасным вечером и объявляю бал открытым.

     Отец был необычно краток, видимо, забыл заранее заготовленную речь. А я ведь знал, что он планировал оттенить приглашение наших необычных гостей, намекнуть на мое свободное сердце и пошутить насчет очереди ко мне. Спасибо незнакомке, что мне не пришлось выслушивать все это еще раз. Вот, кстати, этим и займусь после первого танца - пойду благодарить нежданную гостью. Но первый танец уже был у меня записан задолго до бала на дочь нашего министра-казначея, это уже стало нашим долгом с ней - открывать все балы совместным танцем, хотя насчет наших взаимоотношений и чувств мы с ней давно объяснились и, довольные обоюдным равнодушием, сумели подружиться.

     Вступая в первые фигуры танца, я только и успел заметить, как незнакомку пригласил другой молодой человек, и как он спокойно взял ее под руку, чуть ли не задевая ее талию. И почувствовал жгучую зависть к нему - тому, кто сможет прикоснуться к настоящей живой девушке, ощутив не броню китового уса, а мягкую теплоту кожи.

     Рассказывает главная героиня

     Несмотря на то, что я специально готовила себя к этому выходу, выбирала фасон и крой платья и представляла эффект от своего появления, все равно я почувствовала себя в положении птички, попавшей в клетку. Строгие безразличные выражения лиц лакеев, открывавших передо мной двери, как мне казалось, сменялись за моей спиной на кривые ухмылки. Я сама себе казалась раздетой до неприличия, да что там, даже купальные сорочки были более закрыты, чем мое платье. Только вуаль на лице помогала мне сохранить немного благоразумия и храбрости, но их едва хватало на то, чтобы не убежать с криками и плачем из дворца. "В крайнем случае, - утешала себя я, - все будут вспоминать не меня, а некую сумасбродную дамочку, пришедшую неглиже на прием к королю".

     Распахнулись последние двери, и я вошла в главную залу. Первое мое впечатление - я ослеплена. Огромные хрустальные люстры с сотнями свечей щедро рассыпали яркие искры, которые отражались от драгоценностей женщин, блестящих запонок и пуговиц на мундирах и фраках мужчин. В глубине зала я увидела статного величественного мужчину, приготовившегося к речи. При моем виде он замер с открытым ртом, и мне сразу же захотелось провалиться сквозь мраморный пол. Но я, стиснув зубы, благо за вуалью не видно, продолжала идти сквозь толпу.

     Первый свой танец я помню весьма смутно: заученные насмерть па позволяли двигаться практически без моего участия. Только когда закончилась музыка, я впервые посмотрела на своего кавалера осознанно. Он вежливо поклонился мне, благодаря за танец, и удалился. Кто он? Пытался ли он со мной заговорить? Отвечала ли я ему? Так, все-все, надо собраться. В конце концов, я сюда пришла не публику шокировать, а познакомиться с принцем. И, к моему счастью, это событие не замедлило случиться.

     - Желаю вам приятного вечера, о прекрасная леди, удостоившая нас честью своего присутствия на нашем скромном торжестве! - раздался мягкий мужской голос из-за спины.

     - О, что вы, это для меня великая честь - получить позволение войти в этот великолепный дворец, - ответила я, разворачиваясь к собеседнику. И там стоял он. Я узнала его сразу, хоть и видела всего пару раз, когда он проезжал со свитой через главную площадь города. Но даже если бы мне его и не показали заранее, я все равно поняла бы, кто он. Мне кажется, это некий инстинкт у молодых девушек - узнавать холостых принцев даже из сотен подобного возраста юношей.

     - У вас совершенно удивительное платье и безупречный вкус. Где вы нашли столь уникального портного? - тут принц спохватился, что его комплименты могут звучать немного двусмысленно, и сразу поправился. - Ваш наряд только оттеняет вашу красоту. Простите, если я покажусь вам несколько навязчивым, будет ли мне позволено пригласить вас на танец?

     - Для меня это честь, ваше высочество, - Боги, что я делаю... Я же заранее спланировала удивить его не только платьем, но и поведением, задеть его высоческую гордость, но эта абсолютно естественная вежливость сразу захватила меня. Его, наверное, с пеленок муштровали говорить таким фразами. Но меня-то нет! Почему я подчиняюсь его манерам, копируя его? А-а-а, бесит.

     - Скажите, а ваша вуаль носит обязательный характер? - чуть вкрадчиво продолжал принц, провожая меня к нашему месту среди готовящихся танцевать пар.

     - Конечно, ваше высочество, иначе после бала меня погребет под карточками всех присутствующих дам с просьбой сообщить имя моего портного. Особенно после того, как вы пригласили меня на танец, - злость отлично прочищает голову, и к этому вопросу я уже была готова.

     Принц тихо рассмеялся, принимая позу для исходного движения:

     - Я счастлив слышать это. Если вы сможете ввести моду на такие наряды, я постараюсь выпросить у отца разрешение на вручение вам какого-нибудь почетного ордена или ленты.

     А вот к такому повороту событий я не готовилась. Почему-то продумывая наш разговор, я представляла себе вместе принца некую куклу, строго подчиняющуюся этикету, которая может говорить только типичные заученные фразы, как в романах. И весь мой план строился на выбивании привычной почвы из-под его ног. А вот о том, что он обладает собственным мышлением и даже чувством юмора, я как-то и не подумала. Что ответить? Что сказать? Или переложить ответственность за разговор на него? Мужчина он или нет? Хотя мне от него нужно больше, чем ему от меня, значит, и вести диалог должна я. Дьявол, танец уже начался, а мы все молчим...

     - Простите за эту паузу, - я вздрогнула от неожиданности, - я залюбовался вашими движениями и абсолютно забыл о правилах этикета.

     Я смогла только кивнуть в ответ. А он чуть улыбнулся и добавил:

     - Не знаю почему, но у меня создалось впечатление, что с вами я могу говорить свободнее, чем с другими девушками. Или это вуаль способствует, ведь я не вижу ваших глаз и губ и легко могу представить, что вы улыбаетесь мне. Я хотел бы вас поблагодарить от всей души за то, что вы открыли мне поистине великолепную новость.

     - Я даже боюсь представить, какую именно, - только и смогла придумать я. Все-таки он действительно мастер ведения диалогов. Или я глупая девчонка, впервые попавшая на бал.

     - Вы показали мне, что у девушек тоже есть ноги.

     Я удивленно подняла на него взгляд и увидела, что его глаза искрятся смехом.

     - Вы знаете, у девушек существуют и другие части тела, - тут я залилась краской, такими неприличными показались мне мои слова, - и некоторые из них щедро демонстрируются здесь.

     Принц проводил взглядом проплывшую мимо пышногрудую даму, декольте которой находилось на самом пределе допустимых приличий, и задумчиво пробормотал:

     - Мда, и иногда это приводит в трепет.

     Тут уже я не выдержала и рассмеялась в голос:

     - Ваше высочество, с вами крайне трудно танцевать. Вы все время сбиваете с ритма.

     - Таких комплиментов я не слышал лет с пяти, со времен моего первого учителя танцев. Но вы неплохо держитесь.

     - Я так переволновалась перед балом, что теперь с трудом стою на ногах. И простите меня за нескромный вопрос, но на королевских балах предполагается принятие пищи?

     - Сегодня действительно день открытий. Оказывается, девушки еще и едят? Я привык, что в моем присутствии у всех напрочь пропадает аппетит. Видимо, где-то в специальных женских учебниках по этикету красными буквами прописано правило: "Принцы не любят девушек, которые любят и умеют кушать".

     - Ваше высочество, сейчас я готова признать ваше остроумие, изобретательность и красноречие, но вы так и не ответили на мой вопрос.

     Принц ненадолго призадумался:

     - Обычно на королевских приемах, устроенных именно для увеселения и танцев, нет отдельного стола, только прохладительные напитки, вино и сладости. Но я могу попытаться что-нибудь организовать для вас, иначе вы сбежите от меня, повинуясь требованиям своей человеческой натуры.

     - Благодарю вас, ваше высочество. Сомневаюсь, что моя натура настолько сильно возьмет надо мной верх, чтобы я сбегу с бала, но я опасаюсь, что без легкого ужина я не смогу продержаться до полуночи.

     - Полуночи? А почему именно до полуночи? Официально бал заканчивается в два часа ночи, но, как правило, окончательно гости расходятся только ближе к рассвету.

     Я не могла ответить принцу, что мой наемный экипаж согласился ждать меня только до полуночи, в противном случае мне придется идти через весь город пешком, а мой наряд и туфли совсем не подходят для таких приключений. Но этот ответ у меня был тоже заготовлен заранее:

     - Вы спрашивали, кто у меня портной? Я отвечу вам на ваш вопрос: дело в том, что это платье сшито из лунных нитей моей феей-крестной, но луна столь изменчива и непостоянна, так что мой наряд с наступлением двенадцати часов ночи испарится. Боюсь, что столь вопиющего нарушения этикета мне уже не простят.

     Юноша неожиданно серьезно и пристально посмотрел мне глаза прямо сквозь вуаль и тихо-тихо прошептал:

     - А может, это неважно?

     После танца принц исчез в толпе, шепнув, что пошел искать какую-нибудь снедь для перекуса. И я смогла теперь поднять глаза и оглядеться, и от увиденного меня пробил холодный пот. Я видела плотные стены из пышных колышущихся платьев и вороноподобных фраков, над которыми не было лиц - только гладкие лаковые овалы с нарисованными улыбками. Эти манекены едва-едва двигались, обмахивались веерами, шушукались, но со всех сторон ко мне были обращены непробиваемые улыбки на безликих масках. Я искала взглядом что-нибудь живое, настоящее, но натыкалась на броню этикета и латы вежливости.

     Внезапно на противоположном конце зала я почувствовала искру - в упор на меня смотрели сердитые нахмуренные глаза моего отца. Хоть он меня и не мог узнать под вуалью, но он единственный, кто позволил себе не только ощущать недовольство, но и выказывать его. Спасибо, папочка, если бы не твой взгляд, я бы, наверное, устроила истерику или бросилась на толпу с визгами, только чтобы расшевелить этот холодный мрамор безразличия.

     Из бело-розовой массы ко мне подошла совсем юная девушка, примерно моего возраста, с восторженными живыми глазами. Она, видимо, еще не была замордована правилами и поэтому, нарушая всевозможные запреты, подхватила меня под руку и зашептала:

     - Я восхищаюсь вами. Ненавижу корсеты, ненавижу квадратные юбки, поэтому целыми днями хожу в амазонке, хоть моя бонна меня за это ругает. Вы скажете мне имя вашего портного? Надеюсь, что это женщина, а то страшно представить, как примерять это перед мужчинами.

     Я улыбнулась, не зная, как лучше ответить этому наивному созданию. А она, не дожидаясь ответа, продолжала щебетать, но при этом активно двигалась к выходу из зала, таща меня за руку:

     - Жалко, конечно, что вы в вуали. Интересно было бы увидеть ваше лицо. Хотя лучше в вуали, чем потом получать ушаты грязи от этих толстомясых мамаш. Идемте-идемте, вас кое-кто ждет, а я пообещала, что смогу вытащить вас отсюда. Все равно сейчас будет этот ужасный танец, где только и делаешь, что кланяешься и машешь веером.

     Мы прошли через танцевальный зал, коридор и еще пару комнат, и, наконец, оказались на маленькой открытой веранде, выходящей в сад. Рядом с невысокими перилами стоял круглый столик, уставленный маленькими тарелочками с пирожными, фруктами и сырами. Девушка подвела меня к стулу с витиевато-изогнутыми ножками, сделала реверанс и, хихикая, убежала обратно. Я подошла к перилам и посмотрела вниз. Прямо под верандой расположился весьма необычный участок сада - ни одного деревца, кустика или растения, только крупная галька, словно причесанная по кругу великаньей расческой, и асимметрично раскиданные огромные валуны. Этот серый каменный островок вызывал у меня желание понять логику расположения крупных камней. Я наклоняла голову то так, то эдак, старалась посмотреть под другим углом, может, если правильно встать, то эти камни сложатся в какой-нибудь узор или слово.

     - Завораживает, не правда ли? - раздался сзади голос принца. Он подошел совсем близко ко мне, едва не касаясь моего платья, и меня бросило в жар. Еще никогда ко мне не подходили так близко. И казалось, что я чувствую каждым волоском тепло его тела.

     - А что это за место? - отходя в сторону, спросила я. Интересно, он со всеми девушками так себя ведет, или исключительно с девушками без корсета?

     - Я позволил себе угостить вас ужином на моей любимой веранде. Специально для меня здесь разбит каменный сад. После всех этих обстриженных кустов в виде животных и прямоугольно-зеленых лабиринтов хаотичность и строгость камня расслабляет и успокаивает. Да и сама веранда оформлена особым образом.

     И действительно, вместо мрамора, золота и блеска здесь царила простота и лаконичность дерева. Никаких украшений, картин или статуй. Богатство проявляло себя исключительно в выборе пород древесины: белые стены с желтоватыми прожилками, густо-коричневые, почти черные, полы, нежно-желтые перила. Я поставила себе заметку научиться разбираться в видах дерева.

     - Я даже не представляла себе, что бывают такие сады. Мне очень нравится.

     - Но что это я... Присаживайтесь, я же обещал вас угостить ужином.

     И принц отодвинул один из стульев, чтобы я могла присесть.

     - А вы знаете, почему я устроил этот ужин?

     - Может, вы не хотели, чтобы я упала в голодный обморок, еще больше шокируя гостей? - предположила я.

     Принц рассмеялся:

     - Поверьте, вы были бы не первой такой девушкой. Обмороки - это уже привычное дело на королевских балах. Нет, я рассчитывал, что вы поднимете вуаль, ведь вы же не сможете есть прямо через нее.

     Мне только и оставалось, что рассмеяться и откинуть надоевшую ткань. Юноша впился в мое лицо глазами и через секунду удовлетворенно откинулся на своем стуле.

     - Не разочаровала? - несколько нервно спросила я.

     - Боюсь, мое поведение несколько выходит за рамки приличий, но мне очень сложно вести себя с вами согласно учебника по этикету, - покраснел принц. - Я опасался только одного - что я вас знаю. К счастью, что с вуалью, что без нее, вы все равно остаетесь прекрасной незнакомкой. И это великолепно.

     Я рассмеялась и потянулась за кусочком сыра.

     Ужин наедине с принцем, затем череда танцев с ним и без него, наши шуточные пикировки в недолгие минуты отдыха. Я совсем забыла о времени, это простительно для дебютантки, но абсолютно невозможно для меня. Отец планировал вернуться к двум часам ночи, мой экипаж ждет меня только до двенадцати, и от дворца до дома ехать целый час. Если я не уйду с бала вовремя, но не успею приехать до возвращения отца. И тогда это будет провал.

     Меня спас неизвестный мне краснолицый пожилой мужчина, спросивший у своего соседа, который теперь час. Ему ответили: "Без пяти минут полночь! Сейчас принц будет держать благодарственную речь!". Мой кавалер действительно удалился с извинениями и сейчас пробирался к тронному месту.

     Что делать? Нужно бежать! Но не попрощавшись с ним? Я колебалась несколько секунд, но потом направилась к выходу. У самой двери я оглянулась и увидела, что принц, встав рядом с отцом, ищет меня взглядом. Наши глаза встретились, я махнула ему рукой и выскользнула через дверь.

     В длинном коридоре, ведущему к центральной широченной лестнице, стояли огромные часы, размером с башню. И с первым моим шагом по коридору они начали бить, отстукивая двенадцать часов. Я кинулась бежать, взметнув юбки. Сзади послышался голос принца:

     - Стойте, куда же вы? Останьтесь еще немного! Я сам вас отвезу к дому!

     Конечно, и ты узнаешь, что прекрасная незнакомка - всего лишь купеческая дочка.

     - Неужели история про ваше платье - правда?

     Да-да, и лунные человечки тоже существуют.

     Я домчалась до лестницы и, рискуя сломать шею, продолжила бежать по ступенькам. Где-то посередине нога подвернулась на узком каблучке, и одна туфля свалилась, но мне некогда было возвращаться - часы уже пробили шесть раз, а мне еще надо разыскать карету в обширном дворе, да и принц не отставал, продолжая что-то выкрикивать за спиной.

     Я скинула вторую туфлю и, держа ее в руке, выскочила на улицу. Мой кучер уже практически проехал ворота замкового двора. Я пролетела немаленькую его площадь и, добежав до кареты, крикнула извозчику:

     - Я тут! Подожди! - запрыгнула внутрь, и он сразу погнал рысью, набирая скорость.

     Я слышала, как принц приказывает подать ему коня, остановить карету, и разрыдалась. Это был самый лучший вечер в моей жизни. Волшебный, романтичный, прекрасный. И что от него осталось? Только вот эта хрустальная туфля.

     Когда я решала проблему с изготовлением себе обуви для бала, мне пришла в голову одна идея - а что если не шить туфли из кожи, а попробовать у стеклодувов или ювелиров заказать их? Эти две гильдии не подчиняются отцу напрямую, следовательно, на меня они выйти не смогут. И один из молодых мастеров, который не боялся экспериментировать, согласился попробовать. Форму туфли и фасон было довольно легко сделать, ведь у него уже был опыт декорирования интерьера подобными вещами, даже у нас в гостиной в серванте стояла хрустальная туфелька-ваза для конфет. Сложно было сделать внутренность комфортной для ноги, так как кожа и ткань растягиваются по ноге, а хрусталь - нет. И мне предстояло несколько часов провести в этой обуви.

     В результате мастер предложил углубить выемку для стопы и проложить внутри мягкую белую замшу. Так мы и сделали. Получилась обувь не на каждый день, зато определенно оригинальная.

     И вот теперь моя туфля осталась лежать на королевской лестнице, как и мое счастье. Лучше про все забыть.

     ***

     какое-то время я жила словно во сне, что-то ела, куда-то ходила, с кем-то говорила. Совершенно перестала мучать мачеху и ее дочек, улыбалась отцу. Но в один прекрасный день я почувствовала, что пресытилась жалостью к себе и решила поменять образ жизни. С этими словами я и отправилась к отцу, на что он предложил мне поработать у одного из его клиентов в магазине, чтобы узнать, так сказать, торговлю изнутри.

     Это был крошечный магазинчик, расположенный, впрочем, на одной из центральных улиц, там продавали очень дорогие и редкие ткани. Насколько я поняла из объяснений отца, владелец лавки основную выручку делал на прямых поставках портным, обслуживающим придворных вельмож, а магазин держал больше как склад для хранения, но чтобы помещение не простаивало, открыл и его для покупателей.

     Первое время было очень скучно: посетителей практически не было, огромные пыльные рулоны тканей, громоздящиеся вдоль стен, хозяин приходил пару раз в день, чтобы забрать образцы или отгрузить товар, а я большую часть времени сидела в уголке и мечтала.

     Через неделю мой папа устроил мне экзамен: какие виды тканей я знаю, что из них используется для платья, а что - для мебели и занавесей, какие ткани нынче в моде, средний оборот магазина, виды измерения тканей, стандартная ширина рулона, сколько ткани нужно для пошива одного платья. Я не смогла ответить ни на один его вопрос. Он уже хотел встать и прочитать мне нотацию, но я выбежала из комнаты, затем вернулась с тетрадью и пером и попросила еще раз продиктовать мне вопросы. Тогда отец улыбнулся и сказал, что я не так уж и безнадежна. И добавил, что это всего лишь малая часть того, что я должна знать. Если я хочу стать просто хорошим продавцом, то этого будет достаточно, но если я хочу стать хорошим купцом, то спектр задач значительно расширяется. Тут уже нужно знать, откуда привозится каждый вид ткани, как производится, колебания цен на местном рынке и в месте изготовления продукта, отслеживать перемены в модных веяниях и предугадывать их, знать конкурентов и их цены, а также быть в курсе законов, контролирующих торговые дела, и желательно понимать политику двора в целом.

     Я замолчала, ошарашенная свалившейся на меня информацией. И это только для частной торговли какими-то тряпками. Какая же работа у моего отца, если он курирует общеторговые дела города и даже страны? Папа угадал мои мысли, приобнял меня за плечи и шепнул:

     - Ничего, я уже привык. Но начинал я тоже с места приказчика в магазине. Просто я сам составил для себя список этих вопросов.

     Теперь мои дни потекли совершенно в другом ритме: я вылавливала своего хозяина и заваливала его кучей вопросов по тканям, пока он не устал от них и не отправил меня к своему сыну, будущему преемнику торгового дела. Наследник был уже в возрасте, рослый массивный мужчина двадцати пяти лет, я невольно сравнивала его с изящным и гибким силуэтом принца и снова вздыхала от такой жизненной несправедливости.

     Но Пьер, так его звали, оказался умен, хваток и, главное, соглашался тратить свое время на такую дуреху, как я. Бывало, что по полдня он проводил в магазине, рассказывал мне про особенности кроя парчи и революции в способах прокраски сложных тканей. Он разворачивал тяжелые рулоны, и мы часами нюхали, гладили и даже поджигали небольшие лоскутки для того, чтобы я научилась отличать один и тот же тип ткани, произведенный в разных местах. Оказывается, что даже если льняные ткани изготавливались на одной мануфактуре, но из волокон, выращенных в разных частях страны, то их качество может существенно отличаться.

     Впрочем, теперь я могу распространяться о своей работе очень долго. Даже дома за ужином отец и мачеха вынуждены были выслушивать мои монологи о торговле и производстве тканей, но они не возражали. Папа так и вовсе одобрительно кивал каждый раз, когда я упоминала Пьера.

     Глаза мои открылись только тогда, когда однажды Пьер предложил мне в мой выходной день прогуляться по парку, добавив, что он уже переговорил с моим отцом и что тот не возражает.

     - Так вот значит, зачем он меня отправил в ваш магазин! - вспылила я. - Вот зачем стал задавать эти вопросы! Значит, единственная цель - это выдать меня замуж!

     Пьер стоял передо мной, весь покраснев от смущения, но продолжал настаивать:

     - Дело не только в твоем отце, точнее, вовсе не в нем. Это мое желание - пригласить тебя!

     - Ну, конечно! - топнула я в сердцах. - Когда же еще удастся приударить за дочкой первого купца страны?

     Тут он резко изменился в лице, словно его окатили ледяной водой, затем повернулся к выходу и перед тем, как закрыть дверь, сказал:

     - Если бы ты была мужчиной, то я бы тебе хорошенько врезал. Приятного вечера, леди.

     И ушел.

     Я осталась в пустом магазине, окруженная молчаливыми грудами дорогого тряпья.

     Я не жалела о своих словах, ведь и правда, было бы очень логично для наследника относительно небольшого дела пожелать себе в жены дочку человека, держащего в руках всю торговлю страны.

     Но день на этом не закончился.

     До меня доходили слухи о том, что принц ищет ту девушку в вуали, которая так шокировала высокую публику. За последний месяц, прошедший со времени бала, он совершил визитов в благородные дома своих подданных больше, чем за предыдущие двадцать лет. Сначала вроде как он высиживал все вечера в гостях, даже поняв, что здесь той девушки нет, а потом, устав от бесполезной траты времени, забегал только во время ланча, когда никак нельзя удерживать гостя без его желания дольше, чем на полтора часа.

     Я даже слышала байку насчет того, что какого-то доверенного друга он снабдил моей туфлей, которую подобрал на лестнице, чтобы тот примерял ее на девушек не столь высокорожденных. Оно и понятно, какая малолетняя баронесса согласится надевать чужую обувь с непонятной целью. Меня радовало то, что он не догадался искать изготовителя туфли, хотя так было бы гораздо проще. В конце концов умелых стекольщиков не так много, и отыскать заказчика было бы тоже несложно. С другой стороны, я уже сгрызла себе все локти за свое необдуманное желание выделиться, взяла бы обычную обувь - и туфля, глядишь, не слетела бы, и шанс отыскать меня тоже бы снизился. А в своей портнихе я была уверена, как в самой себе. Я даже продала ей несколько десятков метров элитных тканей с крупными оптовыми скидками.

     И вот, после ухода Пьера, я вносила записи в свою тетрадь по новинкам, поступившим на склад, сразу со списком вопросов, которые нужно прояснить у хозяина для более качественной подачи информации возможных клиентам. Прозвенел колокольчик у двери. Я, не вставая из-за стола в задней части магазина, чтобы не потерять мысль, крикнула:

     - Добро пожаловать. Прошу секунду подождать, я сейчас подойду.

     В ответ до меня донеслось невнятное ворчание с положительным окрасом.

     После внесения всех нужных записей я вышла к посетителю и остолбенела: на меня с таким же удивленным выражением лица смотрел принц.

     -Добро пожаловать в наш скромный магазин. Какие ткани вас интересуют? Любой образец я могу развернуть и показать, - заученно начала говорить я. Как я была благодарна своим домашним репетициям, потому что сейчас я могла говорить речевки, даже находясь в совершеннейшей панике.

     - Добрый день! - приветствовал меня какой-то молодой человек из-за спины принца. Ну, конечно, королевская семья не ходит без свиты. Как я могла не заметить еще одного юношу? Хотя как я могла заметить кого-то еще, когда тут принц? - Не беспокойтесь, мы просто хотим посмотреть на представленные ткани. Может, что-то и выберем.

     У них еще глаза не привыкли к освещению внутри нашего полуподвальчика после яркого уличного солнца. Может, нагрубить им и выпроводить? Нет, хозяин не заслужил такой подлости... Может, он уже забыл, как выглядит мое лицо? Виделись только один раз и целый месяц назад, так что... Да и платье на мне сейчас самое скромное, хоть и сшито из одного из продаваемых здесь материалов, - это была моя идея - дополнительная возможность продемонстрировать образец недорогой ткани для пошива одежды прислуги.

     И когда я уже решилась выйти, то услышала, как принц тихо сказал своему сопровождающему:

     - Давай, померь ей тоже.

     - Что, и этой? да это же простая продавщица, она и про бал, скорее всего, не знала.

     - Иди, - приказал принц. И незнакомый мне юноша стал пробираться ко мне.

     Я его определенно не знала, возможно, он и был на балу, но кого я там видела, кроме принца? Это был невысокий шустрый молодой человек со смешливыми глазами, при одном взгляде на него хотелось улыбаться. Удивительно светлый человек, если забыть про то, что он назвал меня "простой продавщицей".

     - Милостивая барышня, - любезно расшаркался он перед мной и даже присел на одно колено. - Я нижайше прошу вашего позволения примерить вам одну уникальную туфельку. - он обаятельно улыбнулся и подмигнул. - К тому же, вам будет надевать ее не кто-нибудь, а граф.

     Тут он вынул из кармана туфельку, мою собственную, хрустальную, которую я обронила на лестнице. Значит, принц все-таки продолжает поиски? Тогда не проще ли было бы самому подойти и взглянуть на мое лицо? Или он не хочет смущать девушку своим пристальным вниманием, или он не уверен, что узнает меня, или есть еще какие-то моменты, которые я не понимаю. Но мотивы поступков принца сейчас не столь важны. Без туфли я смогла бы отвертеться, сделать вид, что не понимаю, что я не я, и вообще просто лицом чуть похожа. А вот сыграть такое же искреннее недоумение сейчас возможно уже не получится: слишком много совпадений.

     И пока я в растерянности соображала, что делать, ловкий граф, оказывается, снял с моей ноги башмак и умело (чувствовался большой опыт) надел туфлю.

     - Ваше высочество, вы посмотрите, как раз. Вторая девушка в городе с маленькими ступнями!

     И только после этого граф посмотрел мне в лицо, видимо, до этого ему было безразлично, симпатичная я или нет. Конечно, "простая продавщица".

     Принц неслышно подошел к нам, тоже сначала бросил быстрый взгляд на ногу, а потом уже на лицо. И вздрогнул:

     - Ты?

     Сейчас эта история вспоминается со смехом и с некоторым стыдом. Особенно сцена в магазине. Принц не знал, как выкрутиться из этой ситуации, ведь он совсем не рассчитывал, что таинственной девушкой окажется продавщица тканей. И делать вид, что он не узнал меня, уже было поздно, но и кидаться на меня с объятиями ему тоже не хотелось. Я сама была готова провалиться сквозь землю, а смешливый граф искренне наслаждался этой уникальной картиной.

     Мы молчали минут пять. Я уже ждала, что он развернется и уйдет или рассмеется мне в лицо. И когда он нашел в себе силы открыть рот, в магазин ворвался Пьер:

     - Я не мог уйти, не объяснившись..., - тут его голос пресекся от удивления, он сразу же узнал принца и склонился перед ним:

     - Чем наш скромный магазин обязан такой чести?

     Принц, с детства натасканный на такие речи, мгновенно отреагировал:

     - Я много слышал о ваших великолепных тканях и посчитал весьма познавательным побывать с визитом в вашем магазине лично.

     - Выше высочество так добры. Этот магазин принадлежит моему отцу, а я ему помогаю вести дела. Как видите, моя невеста иногда также присоединяется ко мне.

     Нахал, конечно, но сейчас я была ему благодарна. Не знаю, как он учуял, что нужно было вести себя именно так, видимо, у торгашей это в крови, но Пьер сразу смог развеять тяжелую атмосферу, повисшую было над нами.

     - У вас очаровательная невеста. И к тому же умная и деликатная. Вам очень повезло.

     - Благодарю вас, Ваше Высочество, я с вами совершенно согласен.

     За сим принц и его приятель-граф раскланялись с Пьером и со мной, пообещали сделать крупный заказ и убыли восвояси, забыв туфлю на моей ноге.

     Пьер так никогда и не спросил меня, зачем принц приходил в наш магазин и что это за туфля. Благодаря этому мы и живем в браке дружно вот уже десять лет.

     Принц женился на принцессе из соседнего государства, отменив при этом намечавшуюся войну, и по слухам в нашей торговой среде, у них тоже было все хорошо, как это только может быть между царственными супругами: спали в разных спальнях, но ненависти друг к другу не испытывали.

     Я открыла собственное ателье модных платьев на основе тканей Пьера и гениальных идей моей портнихи и могу с гордостью заявить, что у меня шьют одежду даже фрейлины юной королевы, а может, даже и она сама через посредников.

     А хрустальные туфли я подарила каждой из своих сводных сестер на их свадьбы, и теперь в них хранят конфеты или кольца.