Эжен смотрел семьдесят шестую серию фантастического сериала, читал комикс и искренне сожалел, что никто на станции не сохранил архив книг, посвященных сериалу. Впрочем, можно попросить ребят из бывшего отдела по связям с общественностью что-нибудь написать. У них должно получаться хорошо: он же согласился с рекламными доводами и приехал четыре года назад сюда работать.

А мог бы уже год превращаться в скелет снаружи.

Психолог посоветовал ему искать позитивные стороны в ситуации, и Эжен пытался. Входило, конечно, не очень. А еще отдел персонала, похоже, читал его личное дело, с отметками о строгой гетеросексуальности и некоторой свободе нравов, и назначил в мозгоправы бородатого мужчину, которому только топора не хватало для образа дровосека.

Во время одной из поездок с Мари - в зоопарк, вроде бы, все эти поездки всегда крутились вокруг ребенка и Эжен просто не успевал запомнить ничего кроме - она удачно вписалась в хоровод и целых полчаса кружилась с другими детьми вокруг дровосека.

Странные традиции. Но в тот момент Эжен согласился бы даже на пляски вокруг инопланетного идола, если бы это позволило сесть в стороне и выпить стимулятор, а потом кофе, просто ради наслаждения моментом. Ночь перед зоопарком у него выдалась бурная и почти бессонная.

При первой консультации у психолога Эжен вспомнил зоопарк, секс перед ним, представил на месте специалиста рыжую женщину, с которой провел тогда ночь и ляпнул что-то пошлое. Запись "Строго гетеросексуален" в характеристике удалось уговорить не вычеркивать.

И вот по совету психолога он сидел под дверями гимнастического зала Мари и смотрел сериал. Немного глупая затея, учитывая, что свалилась почта от Ирены, которую надо разобрать, и новые задания Акико.

Но... Пожалуй еще две серии - а там уже пора смотреть упражнения маленькой Мари.

Принцесса замечательно выступила с лентой. Выступления были показательными, без присуждения баллов и мест - сказано, чтобы не травмировать детей лишней конкуренцией, Эжен думал, что из-за очень малого профессионального состава на станции: двое победителей гимнастических соревнований, оба тренируют.

Было бы некорректно.

О, именно так говорил один из героев сериала: "Это будет некорректно", и постукивал тростью по полу.

Эжен с трудом отложил планшет с сериалом и повернулся к раскрасневшейся, сияющей Мари.

- Ты была замечательна! Мари, умница, поздравляю с первым сольным выступлением.

Мари улыбалась - открыто, очень радостно, чуточку устало - и, не замечая движения, растирала тейп на бедре. Эжен осторожно обнял девочку, Мари чуть не расплылась в его руках мягкой игрушкой.

Впрочем, через несколько секунд она заметила отца в дверях зала и побежала к нему.

Эжен же заметил секретаря Рихарда, шикарную длинноногую брюнетку, и тоже поспешил к ней.

И сегодня ему, надо сказать, безумно повезло: Рихард при помощи Полы сумел провести с дочерью два часа. Еще два - Пола занималась с Мари математикой. И, наконец, почти полчаса ребенку разрешили в одиночестве посмотреть видео с прошлогоднего весеннего выхода испанской королевской семьи.

Это было ошибкой.

- Я хочу, хочу, хочу, хочу трансляцию! Весеннюю! У них причастие! Я все это видела! Я! Я...

Мари ревела, размазывая слезы по лицу - некрасиво, как четыре года назад, когда ее любимый мишка угодил в биореактор. Как два года тому, после отказа юного программиста Ивена дружить (и демонстративного поцелуя Ивена с Бо, чертовы дети). Как в прошлом году после дня рождения, после катастрофы, у дверей палаты Акико - Мари тогда даже не смогла зайти и закатила истерику в коридоре, едва не валяясь по полу.

Отчего же его окружают плачущие женщины?

Затащив Мари к себе на кресло, обняв, ругаясь сквозь зубы, что девчонка худая до прозрачности и ребра впиваются ему в руку, положив ладонь на макушку над тугой прической, Эжен прижал ее к своему плечу.

Мари глухо рыдала ему в плечо еще час.

Потом мужчина поднялся и присел перед креслом так, чтобы оказаться на одном уровне с Мари и смотреть ей в глаза. Сказал тем строгим тоном, который пока еще срабатывал:

- Сейчас ты умоешься, причешешься и переоденешься в пижаму. Потом выпьешь два стакана воды и ляжешь в кровать. Я потом прочитаю тебе сказку про старика Вадуайе, и ты уснешь. Договор?

Мари заворожено кивнула, вынимая шпильки из волос. Каштановая грива упала тяжелым водопадом почти до талии, выгодно подчеркивая тонкую фигурку в танцевальном купальнике.

Эжен чертыхнулся и подтолкнул Мари в сторону уборной.

Через двадцать минут, убедившись, что ребенок уснул и сегодня можно обойтись без сказки про хитрого старика, где они уже перешли к обмену очередного космического корабля на ювелирное яйцо, Эжен вытащил коммуникатор и написал Аннет, нет Аните, секретарю Рихарда.

"Приходи и трахни меня. Немедленно. Пожалуйста. Я умру без немедленной дозы секса"

В ответ получил смайлик и "Планируемое время прибытия - 3 минуты. Жди"

За три минуты Эжен скинул рубашку, насквозь вымоченную и измятую Мари, убрал посуду после своего позднего и быстрого ужина, и сервировал кофе на двоих. Анита зашла под тихое шипение двери и встала в проеме, картинно уперевшись бедром в стену. Эжен изгибом бедра и талии и залюбовался, естественно.

Ровно через восемнадцать минут - Эжен смотрел на большие круглые часы на стене поверх плеча Аниты, и вспоминал, как два года назад под этими часами стояла Ирена и холодно улыбалась маленькой Мари - Анита прижалась губами к его шее и больно прикусила. После отстранилась, но не сползла с его колен, и облизнула губы.

- У тебя имплант? Отключи для меня?

Эжен ответил мгновенно, тем же тоном, что и для Мари после истерики:

- Нет, милая, я не собираюсь заводить детей ни сейчас, ни в обозримом будущем. А разницы в ощущениях, ты знаешь, никакой нет - имплант просто делает мои сперматозоиды стерильными.

Анита скорчила недовольную гримаску, но Эжен притянул ее к себе и поцеловал. Ну а потом отвел спальню, все-таки в кресле удобно только целоваться, да и то не всегда, и, что важнее, в спальне хорошая звукоизоляция.

А у него ребенок.

Вот черт. Не та мысль, после которой будет хороший секс.

Но Эжен сумел.

И как замечательно, что Анита ушла сразу после секса. Эжен перенес ее контакты из списка "Хорошо и легко провести время" в список "Лучше не ввязываться, втянут в отношения" и выпил кружку молока. Теоретически это было молоко: белое и вкусное, а откуда берутся продукты на станции Эжен перестал задумываться после посещения биореактора. Откуда берутся продукты на станции в условиях изоляции и глобального ничего снаружи... Чем задумываться о таких вопросах, лучше посмотреть сериал или, например, разобрать почту.

Сообщение "Ваш тамагочи вырос" оторвало его от сотой серии фантастической комедии положений, где все вертелось вокруг космонавта на привязи кислородного шланга.

У секретаря милой Акико положительно чувство юмора прошлого века. При первой встрече Эжен удивленно рассматривал этого андрогинного блондина-андроида. Акико явно подбирала свой персонал в том числе и по внешнему виду.

Впрочем, Ирена делала так же, только цели у женщин были разные: одна на сотрудников любовалась, другая периодически прижимала к стене и исключительно физиологически использовала.

Мысли настойчиво сворачивали в сторону ненормальности высокого начальства. Для прекращения этого Эжен натянул комбинезон, потому что искать нормальные штаны и рубашку было лень, взял по пути кофе в аппарате и пошел за котенком. В конце-концов, будет у Мари утром маленькая пушистая радость. Розово-черная, судя по последним снимкам.

Но потом он решил забрать последние заметки Ирены: она передала просьбу привести их в нормальный вид. В отдел "Аасим-0" Эжен пришел в пятом часу утра, сонный, с банкой кофе в одной руке и корзинкой для котенка в другой.

В общем зале свет был приглушен, оставались только неяркие полосы направляющих на стенах и полу. В кабинете Ирены в дальнем углу помещения была закрыта дверь и стекла переключены на "мутный" режим, и Эжен видел только как дальний угол, тот, где недавно установили голографическую панель, светился голубым.

И есть что-то однозначно увлекательное в том, чтобы оказаться в пять утра у дверей кабинета начальства и понимать, что там происходит что-то интересное: одна Ирена никогда не стала бы закрываться и блокировать обзор стекол.

Эжен переключил комбинезон в режим маскировки (у стандартных станционных комбинезонов был не только универсальный размер, но и много неочевидных военных функций), приложил ладонь к стеклу и отдал команду на возвращение прозрачности небольшой области стекла.

Ирена точно не меняла список допущенных к управлению людей.

Любопытство и кофеин толкали дальше, вынуждали набрать команду на увеличение и обвести необходимую область. Ха, это же как в двадцатой серии, в самом начале сезона, там техник ходил на разведку, чтобы узнать великую тайну своего капитана.

Эжен отключил уведомления о своих действия в системе и чуть присел, перетаскивая область обзора ниже, настраивая экран в стекле на демонстрацию того, что внутри - теперь его точно нельзя увидеть изнутри. От входа тоже - военные корни комбинезона в темноте давали замечательный эффект. Правда, вот теперь его действия точно нельзя интерпретировать как корректные.

Наконец Эжен сделал последний глоток кофе, скомкал банку и приступил к наблюдению.

Ирена сидела на подушке у ног Александра. Она положила голову ему на бедро, на здоровую ногу, больная была вытянута вперед, и Фиай положил руку на волосы, вплел сухие пальцы в блестящие локоны. Другой рукой Алекс сжимал свою вечную трость, и его рука дрожала. Трость тихонько выстукивала что-то нервное и неумолимое.

Над голографической панелью было развернуто плоское видеосообщение. Коротко стриженный военный с четко вылепленными чертами лица и выдающимся носом, но с запавшими от усталости глазами, с легкой улыбкой что-то говорил - долго, однообразно, без смены выражения лица.

Эжен не слышал звука и не видел выражения лица Александра Фиай, но того выдавала трость, дрожащая в ритме неслышных слов.

Видео закончилось яркой вспышкой. Александр запустил его еще раз.

И еще раз.

И еще один.

Сообщение длилось не больше десяти минут. В очередной раз Фиай не стал досматривать до конца, а просто поставил паузу. Мужчина на видео широко улыбался, злобно, как зубастая морская тварь, а глаза рядом с этой улыбкой оставались холодными и почти смертельно уставшими.

Эжен встал и тихо и быстро вышел прочь.

Там, за мутным стеклянными стенами, происходило что-то, очень далекое от сериалов и его маленького мирка с Мари и отчетами.