Александр БурьякТеодор Герцль как человек,
|
Теодор Герцль (1860-1904) -- еврейский журналист, драматург, романист и общественный деятель, основавший политический сионизм. Можно сказать, Герцль дал сионизму свою импозантную представи- тельную физиономию. Сионизм с физиономией Герцля смотрелся (и смотрится) вполне. Герцль первым представил развёрнутую идею скорейшего возрождения еврейского государства, первым начал энергично пропихивать её в еврейское и нееврейское массовое сознание, а также инициировал и организационно оформил общественное движение для претворения этой идеи в жизнь. Попутно он выступил идеологом еврейской страдатель- ной исключительности и закрепил традицию эмоционально-поверхност- ного толкования антисемитизма в духе этой исключительности. * * * Ключевой вопрос в истории Теодора Герцля: почему получилось? Потому что сионизм никакому существовавшему в то время госу- дарству не мешал, а скорее, наоборот. Потому что сионизм как форма колонизации смотрелся вполне в русле европейской политики конца XIX века. Потому что сионизм не противоречил уже существовавшим идеоло- гическим установкам евреев, а напротив, брался реализовать самые заветные еврейские чаяния. Потому что евреев в сионизм заталкивали обстоятельства: расту- щий антисемитизм. * * * А почему получилось именно у Герцля? Потому что он являлся чадом состоятельных родителей и не был связан необходимостью зарабатывать на жизнь, то есть, у него имелись большое количество свободного времени и возможность ездить по свету. Потому что материальное благополучие позволяло ему быть чест- ным человеком, насколько это возможно без поднимания вопроса об источниках состояния родителей Герцля. Потому что организаторские и агитаторские возможности Герцля обеспечивались его профессией журналиста. Потому что Герцль не был выдающимся мыслителем и не призывал к чему-то совсем уж новому и малопонятному для большинства. Потому что Герцль обладал представительной внешностью, внушавшей доверие, и хорошо смотрелся на трибунах и в президиумах. Потому что Герцль был ОДЕРЖИМ стремлением сделать что-то великое, тогда как другие были только НЕПРОЧЬ. * * * Конец XIX века -- это не только время раздела остатков "свобод- ного" мира между европейскими колониальными империями, но и время становления неявной империи евреев в телах европейских империй. Возрастающий в Европе антисемитизм был реакцией романо-германо- славянских и др. народов на укрепление еврейских позиций и соот- ветствовал восстаниям туземцев в заморских колониях европейцев. Еврейские погромы в России были совсем уж восстаниями. Да, боль- шинство евреев в Восточной Европе жило не богаче, а то и беднее основного населения, так ведь и в заморских колониях выстраива- лись в "тонкие красные линии" и гибли за колониальные сверхдоходы отнюдь не европейские богачи. То есть, по большому счёту, евреи в то время были почти "как все" ведущие народы Европы, Теодор же Герцль представил их в "Еврейском государстве" особенными. Еврейская эмансипация и сионизм несколько припоздали: случись они хотя бы лет на 30 раньше, евреям можно было бы претендовать на кусок не занятой европейцами (то есть, с тогдашней европейс- кой точки зрения, СВОБОДНОЙ) территории где-нибудь в Африке или Азии и снаряжать туда вооружённые экспедиции. В конце XIX века признаков существования тайного всемирного еврейского правительства -- не больше, чем сто лет спустя. Евреи в передовых странах Европы ещё обсуждают, кем им лучше считаться: особой нацией или религиозным меньшинством (но Эрнестом Ренаном, Евгением Дюрингом и др. уже заложены основы "научного антисеми- тизма"). В каждой стране местный отряд еврейства в лице своих наиболее энергичных представителей подбирается к власти самостоя- тельно. Политические контакты между евреями разных стран незначи- тельны -- несмотря на то, что существуют уже и масонские ложи (постепенно становящиеся "жидомасонскими"), и коммунистический интернационал, и вдобавок в 1860 г. основывается "Всемирный Израильский Союз" (хотя 99% евреев вряд ли знают о его существо- вании). Сионистское движение стало ПЕРВЫМ массовым международным политическим объединением еврейства. * * * Можно ли сделать что-то такого же уровня, как сионистское дви- жение, в наше время? Наверное, можно, но надо поймать волну: раз- глядеть направление, в котором масса вполне способна "ломануть- ся", если её слегка подтолкнуть. Если же масса ни к чему великому не склоняется, взывать к ней нет толку: можно только выстраивать идеологическую базу для будущего, в котором, может быть, сложатся более благоприятные обстоятельства. * * * Причина успеха сионистского движения -- отчасти в том, что в идеологии сионизма нет больших сложностей. Понять и принять её было можно в ночь с вчера на сегодня, почти ничего в себе не меняя. * * * По-видимому, не только многие евреи считали Теодора Герцля мессией, но и сам он считал себя таковым. Видеть в этом что-то нехорошее -- неправильно: если никто не будет стремиться стать мессией, то никто им и не станет, а без мессий особо большие дела обычно не удаются. Кто-то должен решиться занять место смертника во главе клина, идущего на прорыв. Кто-то должен позвать в этот клин. Худо-бедно, Герцль ведь и сработал, как мессия: Израиль -- вот он, стоит, почти как задумывался. В Австо-Венгрии конца XIX века были довольно напряжённые межна- циональные отношения: венгры разбирались с немцами, румыны -- с венграми, чехи -- тоже с немцами и т. д. (Из напряжённости этих отношений отчасти даже случилась потом Первая Мировая война: Габсбурги были очень сердиты на сербов за то, что те подзуживали чехов, словаков и пр.) Но Герцль видел только проблему евреев. Не он один виновен в существовании идеологемы еврейской страдатель- ной исключительности, но он очень поспособствовал её становлению. * * * О том, как выковывался великий сионист. Юлиус Шепс ("Теодор Герцль:...") про папу героя: "В 1870 году в школьном аттестате своего сына он именуется директором Венгерского банка." Это скорее не к теме размаха антисемитизма в Австро-Венгрии, а к теме его причин. Лично у меня есть классовое предубеждение по отношению к директорам банков независимо от их национальности. Шепс об интеллектуальных наклонностях сына директора Венгерс- кого банка: "...с осени 1870 года он посещал пештскую городскую Высшую ре- альную школу, куда он был принят благодаря его общей одарённости и склонности к техническим дисциплинам. Однако его действительные способности, по-видимому, были несколько завышены родителями, Хоть он и обладал некоторым техническим воображением, у него явно отсутствовали технико-конструктивные данные, да и вообще умение мыслить в технических категориях." Герцль у Шепса: "Сам я, -- пишет он в дневнике 1895 года, -- в молодости был игроком -- подобно Лессингу, Лаубе и многим другим впоследствии солидным людям, но я был игроком лишь потому, что моя жажда дея- тельности не находила другого выхода." Вообще, начиналось всё с ерунды (сайт www.threeda.ru, "Теодор Герцль" в разделе "Великие иудеи"): "Он был пижоном, денди с бульвара. Говорили, что он обожал слушать оперы Вагнера, модно одеваться, сплетничать в кафе и фланировать по проспекту. Он был таким, каким и должен был быть джентльмен конца века, -- щеголял аккуратно подстриженной бородой, пописывал модные пьески, унылую рекламу для туристов и фельетоны, наслаждался праздными радостями молодого человека в Вене мирного времени." * * * Якобы толчком к сионизации Герцля послужило "дело Дрейфуса". На самом деле толчков было два: второй -- неудачи в писательской карьере. Показательно, что как романист и драматург Герцль сегод- ня не котируется даже среди евреев. К "еврейскому вопросу" Герцль подходит очень односторонне: национальная самокритичность не есть сильная сторона этого чело- века. "Еврейское государство"/"Введение": "Еврейский вопрос существует, и было бы безумием его не призна- вать. Это несчастное наследие средних веков, с которым культурным народностям едва удается теперь справиться при всем своем велико- душном желании, обнаружившемся в том, что они дали нам эмансипа- цию, но она не была в состоянии устранить существующего порядка вещей, и еврейский вопрос неминуемо возникает там, где только мы скопляемся в значительном количестве, где же его нет, туда приво- зят его эмигрирующие евреи." Герцль здесь игнорирует то обстоятельство, что евреи скопляются не просто в какой-нибудь стране, а преимущественно в её столице и в других главных городах, из-за чего там действительно возникает бросающаяся в глаза КОНЦЕНТРАЦИЯ. Между тем, тщательное рассредо- точение (по странам, по населённым пунктам, по областям деятель- ности) было бы, возможно, не худшим решением проблемы, чем пере- селение евреев в собственную страну. Там же: "Я хотел бы понять, что в антисемитизме -- голая насмешка, об- щая зависть, врожденное предубеждение, религиозная нетерпимость, и что -- мнимо-необходимая оборона..." Почему "мнимо-"? Ведь это почти неизбежно -- и потому нормально -- что соседствующие народы более или менее мешают друг другу и более или менее вынуждены друг от друга обороняться. "Еврейское государство"/"Еврейский вопрос": "Никто не станет отрицать, что положение евреев более, чем не- завидное. Во всех тех странах, где они живут в большом количест- ве, их в большей или меньшей степени преследуют." Некоторое преувеличение. Сам Герцль -- из состоятельной еврейс- кой семьи, принять материальное положение которой соблазнились бы очень и очень многие неевреи Австро-Венгерской империи даже в обмен на полную потерю возможности делать чиновничью карьеру, а также избирать и быть избранными. И положение семьи Герцля вовсе не было редким случаем в еврействе. "Еврейское государство"/"Еврейский вопрос": "Все народы, у которых живут евреи, явные или замаскированные антисемиты." "Обыкновенно толпа не имеет никакого понятия об историческом развитии, да она и не может иметь его; она не знает, что евро- пейские народности платятся теперь за грехи средних веков, что мы теперь являемся тем, чем сделало нас 'гетто', что мы приобрели особенную способность к денежным операциям только потому, что нас оттеснили к ним; она не знает, что и теперь повторяется тоже самое, что нас оттесняют к денежным операциям, или выражаясь специальным термином, опять толкают на биржу, закрывая пред нами все другие пути. Но наше присутствие на бирже, наши торговые операции опять таки служат мишенью для новых нападок, новым источником для ненависти. к тому же мы неутомимы и производим средний интеллигентный класс, которому нет никакого исхода, и который поэтому является таким же опасным элементом для общества, как в возрастающие капиталы. Образованные, но неимущие, евреи теперь все становятся в ряды социализма, и социальная борьба, во всяком случае, должна теперь отразиться на наших же спинах, ибо мы как и в социальном, так и в капиталистическом лагере занимаем очень видное место." У любого народа есть больший или меньший зуб на все народы, с которыми ему приходилось иметь дело. В числе народов, на которые есть зуб, попадают и евреи, причем чем больше где-то евреев, тем чащее они там попадают на зуб. "Еврейское государство"/"Влияние антисемитизма": "Мы -- особый народ, но быть таким заставляют нас обстоятельст- ва; мы составляем государство в государстве, но к этому нас побу- ждают; враг делает нас таким против нашего желания, и это мы наблюдаем сплошь и рядом в истории." Ну вот, Герцль не замечает, что на самом деле у евреев всё на своих местах: собственное государство (хоть и в границах других государств) и НОРМАЛЬНЫЕ межгосударственные конфликты, которые -- к сожалению, обычная между государствами вещь. Герцлю нужно его специфическое толкование ситуации, в которой находятся евреи, чтобы было куда всунуться со своей сверхидеей еврейского государства, потому что человеку его склада жизнь без сверхидеи невыносима. "Еврейское государство"/"Конституция": "Я лично большой поклонник и друг монархического правления, ибо только в таком случае возможна более или менее постоянная политика, связанная своими интересами с одним, исторически прославленным, родом, члены которого рождены и воспитаны для власти. Но наша история, к сожалению, претерпела такую массу превратностей, что думать о каком-нибудь царском роде невозможно, да и было бы смешно, если бы мы попытались его отыскивать. Демократическое же правление без полезного противовеса со стороны монарха, кроме того что страдает во время решения каких-нибудь вопросов, вследствие своей огромности и массы противоречивых мнений, к тому же всегда ведет в парламентах к бесплодному переливанию 'из пустого в порожнее' и создает постыдную клику досужих 'политиков по обязанности'. Современные народы, впрочем, и не способны к неограниченному демократическому правлению, и я думаю, что и в будущем они не будут способны к нему. Настоящая демократия всегда требует простых нравов, между тем как наши нравы созданы культурой и зависят от сношений с соседями. 'Le ressort d'une democratie est la vertu' сказал мудрый Монтескье. Но где же найти эту добропорядочность, конечно, политическую? Я думаю, что не в нас, ибо мы ничем не отличаемся от остальных современников, и, на первых же порах, мы будем так же петушиться от избытка свободы, как и всякий другой народ. К тому же я не допускаю, чтобы масса решала различные вопросы, подлежащие докладу, так как в политике нет таких односложных вопросов, которые можно было бы решать одним только 'да' или 'нет', как это было в древности. Если парламент нельзя признать одним из лучших видов конституционного правления, то тем менее можно массу признать способной здраво решать политические вопросы, массу, которая очень часто подвержена ложным слухам и ошибкам и которая очень легко поддается на удочку всякому крикуну. Тем менее можно требовать разумного ведения внешней и внутренней политики от народа, собранного со всех концов света. Этим должны заниматься высшие классы, что во всяком разе, не устраняет низший класс, так сказать, от управления. Раз в еврейском государстве никто не будет порабощен и всякому будет предоставлена полная свобода к самоусовершенствованию, то, следовательно, всякий еврей будет иметь право надеяться и также сможет сделаться спицей в главном колесе государственного механизма. Всякий и каждый в отдельности, следовательно, будет думать только о том, как себя самого усовер- шенствовать, а тем самым и весь народ in toto будет совершенство- ваться, в нравственном смысле, на пользу государства и на благо нашей народной идеи. Итак, я склоняюсь скорее в пользу аристокра- тической республики, тем более, что оно вполне согласуется с честолюбивым сознанием нашего народа, принужденного теперь влачить жалкое существование. Мне, правда, приходят на память некоторые учреждения Венеции, благодаря которым она погибла, но ведь это все можно будет изменить." С моей точки зрения, это -- вполне здравое и даже мудрое рас- суждение, приложимое к любому государству, а не только к еврейс- кому. "Еврейское государство"/"Язык": "Всякий сохранит тот язык, которому он научился в своем отечес- тве. Стоит только вспомнить Швейцарию, в которой нет господствую- щего языка, что не мешает ей между тем быть самостоятельным государством, и всякий тотчас согласится, что с этой стороны не может быть препятствий." В части языка израильтяне пошли не герцлевым путём. "Еврейское государство"/"Заключение": "Весть об основании Еврейского Союза, как молния, облетит по телеграфу весь мир, а одновременно с этим наступит и облегчение. Тотчас уедет излишек нашей интеллигенции, в лице которого мы будем иметь необходимый состав наших первых организаций." Проскакивающая правда о заурядной проблеме перепроизводства еврейской интеллигенции. * * * Авраам Геллер, "Теодор Герцль": "Герцль нравился и очаровывал людей, и с самого начала его по- явления вокруг его личности стали создаваться легенды. Насколько высоко его ценили и как ему верили, можно судить по отношению масс к нему после того, как стало известно о его первой поездке к султану. Когда поезд остановился проездом в Софии, на вокзал, приветствовать его, пришла почти вся еврейская община и вагон, в котором Герцль сидел, забросали весь цветами. Офицеры болгарской армии напуганные этим зрелищем, стали перешептываться между собой: "Это будущий еврейский царь". Такие же сцены повторялись на его обратном пути. Герцля на руках отнесли в синагогу и когда он, приблизившись к святому ларю (Арон га-кодеш), не захотел стать к нему спиной, собравшиеся в синагоге закричали: 'Ты для нас такой же святой, как и Арон гакодеш!'" * * * Ахад ха-Ам (он же Гаам, Хаам, в некоторых источниках даже Хам; на самом деле публицист и философ Ашер Гирш Гинцберг, 1856-1927, предполагаемый автор "Протоколов сионских мудрецов" -- альтерна- тивы "Еврейскому государству"): "Пинскер еще до Герцля создал в полном объеме учение политичес- кого сионизма, которое не имеет себе равных по силе и блеску из- ложения. Он первым предложил практическую программу по претворе- нию этой идеи в жизнь." * * * Осилить прорыв через массовое безразличие и неприятие обычно в состоянии разве что люди одержимые. Герцль был таким. Макс Нордау о Герцле: "При жизни этот выдающийся человек, этот гений, оставался почти непризнанным. Лишь после его смерти свершилось чудо, вознесшее его над народом и представившее всем, что это был за человек... (...) Кто еще может сомневаться в том, что он был гением, какого еврейская история создает одного на сотни лет?.. Среди еврейского народа было много талантливых людей, но это были односторонние таланты... В первый раз за две тысячи лет еврейский народ произ- вел на свет человека, который был одновременно прекрасным евро- пейцем и пламенным евреем; он отдал свою душу во имя самого раз- витого прогресса и в то же время, он обладал прекрасным истори- ческим чутьем. Он был одновременно писателем и политиком. Он был президентом, лектором, организатором, мечтателем и человеком действия в одном. Осторожный и смелый. Готов на любую жертву и даже. если дело касалось его лично, готов был на самопожертвова- ние, но попустительствовал и был терпимым безгранично по отноше- нию к другим; гордый и аристократичный и, вместе с тем, скромный и брат каждому простому человеку. Таким был Теодор Герцль!" * * * О ранних творческих успехах Герцля. В значительность писанины юных дарований я не верю: если нет жизненного опыта, могут быть только гладкие перепевы чужого и остроумные мелочи. * * * О том, каким был Герцль журналистом. Шепс про его заметки в "Берлинском листке": "Сами статьи были весьма разнообразны по своему содержанию, и значению и затрагивали самые различные темы общественной, полити- ческой, театральной и литературной жизни. Впрочем, в них нигде не делается попытки проникнуть в суть событий и взаимосвязей. Как пишет Алекс Байн, Герцль использовал материал лишь для того, 'чтобы блеснуь своим остроумием'." Можно сказать, что-то вроде молодого Антона Чехова, ранние фельетоны которого -- та ещё бульврщина. Там же: "Его корреспонденции и статьи из Парижа -- и в стилистическом, и в содержательном плане -- репортёрские шедевры." (гл. "Коррес- пондент в Париже") Так, шедевры -- на стол, а мы заценим. * * * О том, каким был Герцль драматургом. Википедия: "Некоторые его пьесы имели настолько громкий успех на сценах австрийских театров, что в своё время Герцль считался одним из ведущих австрийских драматургов. Пьесы Теодора Герцля шли на сценах Вены, Берлина, Праги и других театральных столиц Европы." На сайте guide-israel.ru о том же достижении сказано уже гораздо сдержаннее: "Некоторые из его пьес имели успех на сценах австрийских театров." Шепс: "Справедливо или нет, но известный актёр того времени Фридрих Миттервурцер, которому Герцль в январе 1885 года читал первый акт своей пьесы 'Разочарованные', прервал его лаконичным признанием, что больше не в силах выносить эту скукотищу." (гл. "Драматург и фельетонист") Сам Герцль в "Автобиографии" о том же: "Много моих пьес было поставлено в разных театрах: некоторые имели успех, другие провалились. До сих пор я не могу понять, почему некоторые мои вещи имели успех и почему другие были освистаны. Однако разница в судьбе моих пьес научила меня не обращать внимания, аплодирует ли публика моему произведению или освистывает его. Нужно удовлетворять лишь себя, всё остальное безразлично. Теперь я осуждаю все мои пьесы, даже те, которые имеют ещё успех в императорском Burg-театре в Вене, и не интересуюсь ими больше." Тем не менее, какие-то авторские достижения у Герця имели место, и можно назвать его заметным второразрядным автором своего времени. Но он ожидал большего. У Шепса: "И всё же писательская активность и определённые успехи не удовлетворяли Герцля в полной мере. Видно, этим объясняется настигшая его тяжкая депрессия. Выйти из неё Герцлю долго не удавалось." (гл. "Драматург и фельетонист") Вот это правдоподобно. "...писал он Шинцлеру в конце 1992 года...: 'В театре, с которым я отныне покончил, я чувствовал себя не в своей тарелке. Пьесы, в которые я верил, в которых я себя выразил, вообще не шли. Когда же я в каком-то лихорадочном отчаянии опустился до драмодельства, меня начали ставить -- и насмехаться.'" (гл. "Корреспондент в Париже") * * * А. Локшин, критический биограф Герцля: "Труды Герцля часто цитируют, но редко читают. Многие популяр- ные его биографии представляют собой типичную агиографию: их герой чуть ли не с момента рождения верит в собственное особое предназначение и, однажды встав на свой особый путь, никогда с него не сворачивает." "Стремление стать аристократом, поклонение и подражание немец- коязычной венской элите, ее манерам и вкусам -- таковы амбиции Герцля студенческих времен. Героями его пьесок и рассказов были аристократы и по крови, и по духу. Они проявляли благородство и великодушие, защищая жертв недоброжелательности или несчастий. Не буржуазная приверженность закону, труду и мамоне, а дух рыцарства и чести наполняли смыслом их действия." "Не найдя счастья в браке, лишившись своих ближайших друзей, Герцль в борьбе с часто мучившей его депрессией стремится отдать свою душу и силы более масштабному делу, чем либеральная журналистика. И вот тогда еврейский народ становится коллективным объектом его любви. Если в 1882 году он считал евреев чуть ли не физическими и умственными уродами, испорченными гетто, внешней нетерпимостью и родственными браками, и ратовал за ассимиляцию и скрещение 'западных рас с восточными', то теперь, в начале 1890-х, он примеряется к роли спасителя избранного народа и заодно, перевоплощаясь в политика и демиурга, решает свои личные проблемы." "Герцль отвергал традиционные умеренные пути решения проблемы антисемитизма. Он не хотел иметь ничего общего с существовавшим тогда 'Обществом защиты от антисемитизма', основанным выдающимися немецкими и австрийскими интеллектуалами, и заявлял: 'Прошло то время, когда можно было достичь чего-либо утонченными и умеренными средствами'. Сам он видел только две эффективных возможности: одна 'паллиативная', другая 'терапевтическая'. Самым лучшим паллиативом от симптомов антисемитизма было бы обращение к 'жестокой силе' в форме личных дуэлей с обидчиками. 'Полдюжины дуэлей, -- писал он, -- чрезвычайно поднимут общественное положение евреев'." "Другим, 'терапевтическим' подходом к антисемитизму остается ассимиляция. Но поскольку доверие к полумерам уже утрачено, Герцль предлагает радикальный выход: массовое крещение -- вот что может раз и навсегда решить европейскую проблему. Фантазия о собственной грандиозной роли в этом действе возникла у Герцля, очевидно, уже в 1893 году. Он мечтает об эпохальном соглашении с папой римским." * * * Герцль был довольно большим абсурдистом: человеком с гуманитар- ным мусором в голове. Это заметно не только по его "Еврейскому государству", но, скажем, и по тому, что он предлагал бороться с антисемитизмом, среди прочего, дуэлями: "дюжина дуэлей очень сильно подняла бы общественное положение евреев" (Шепс, гл. "Антисемитизм и процесс Дрейфуса"). Ещё способ от Герцля: массово перевести австро-венгерских евреев в католицизм. Герцль: "Средь бела дня, по воскресеньям в 12 часов, в парадном облачении, под звон колоколов, переход должен происходить в церкви Св. Стефана. Не стыдливо, как это делали до сих пор одиночки, а открыто и горделиво." (Шепс, там же) Можно понять, почему Ахад Хаам отвергал Герцля. А Герцль ведь впридачу даже иврита не знал. Ну не будет антисемит драться на дуэли с презираемым им евреем -- как не будет дворянин драться с лавочником, пусть и богатень- ким: для сохранения чести надо в таких случаях игнорировать "вызов", а не принимать его. А "вызывающего" нахала можно и прос- то отдубасить при помощи верных слуг, чтоб знал своё место. Дуэль -- это средство сведения счётов между приблизительно равными по общественному положению. * * * Герцль в "Автобиографии": "Когда я окончил книгу , я попросил одного из моих старейших и лучших друзей прочитать рукопись. Во время чтения он вдруг заплакал. Я нашёл его волнение вполне естественным, потому что он был еврей: ведь и я подчас плакал, когда писал. Но, к моему разочарованию, он дал совсем иное объяснение своим слезам. Он подумал, что я сошёл с ума, и, как друг, был сильно огорчён моим несчастьем. Он убежал, не сказав мне более ни слова. После бессонной ночи он вернулся и настаивал, чтобы я бросил это дело, так как все меня сочтут помешанным. Он был так возбуждён, что я обещал ему всё, лишь бы его успокоить." Способность Герцля иронизировать над собой и выдерживать крити- ку говорит о том, что он всё-таки не был совсем уж больным на голову человеком. Но болезненное стремление непременно отмочалить что-то великое у него определённо имелось. Отсюда его наклонность добиваться приёмов у монархов и богачей и заставлять тех выслуши- вать его сверхидеи о радикальном решении "еврейского вопроса". * * * Герцль и Жаботинский. Сравнительное жизнеописание. Оба из вун- деркиндов, журналистов, ассимилировавшихся евреев. Оба писатель- ствовали. Оба имели большие проблемы в отношениях с другими сио- нистами. Оба померли от проблем с сердцем. Но Жаботинский родил- ся на двадцать лет позже и прожил на 17 лет дольше (последнее мо- гло быть следствием не только более благоприятных обстоятельств и врождённых качеств, но также лучшей самоорганизации личности). Практическое детище Герцля -- политическая организация сионистов, практическое детище Жаботинского -- их военная организация. Жабо- тинский как интеллектуал был могучее Герцля: знал больше языков, лучше писал стихи, глубже копался в еврейских проблемах. Жаботин- ский -- способнее, живучее, практичнее и читабельнее Герцля. Зато Герцль значительно лучше Жаботинского смотрелся на трибуне. И Герцль застолбил участок первым. * * * Герцль и Гитлер. Оба не основывали своих движений, но объяви- лись в них близко к началу и быстро стали лидерами. Оба застали расцвет Европы, но Гитлер -- ещё и её частичное самоуничтожение в Первой Мировой войне. Гитлер -- на 30 лет моложе, но по сути человек той же эпохи. Оба -- из людей творческих: один -- не вполне удачливый писатель, другой -- неудачливый художник. Оба одержимые националисты. Оба "заострены" на "еврейском вопросе", но с разных его сторон. Оба воспитаны в немецкой культуре. Оба -- австрийцы и венцы (я, кстати, немножко тоже: лучшие 5 месяцев жизни). У обоих -- программные книги ("Еврейское государство", "Моя борьба"). Обоим не удалось развести евреев и немцев по раз- ным углам. У Гитлера чуть не получилось, потому что не получилось у Герцля. * * * Судьба потомков Герцля заставляет думать, что в книгах Григория Климова о дегенератах не всё -- туфта. Википедия: "Судьба детей Герцля была трагична. Старшая дочь Паулина (1890- 1930) покончила жизнь самоубийством, так же как и сын Ханс (1891- 1930), который в 1906 г. принял христианство, а после смерти сестры застрелился на её могиле в Бордо (Франция). Младшая дочь Маргарет (известная как Труде; 1893-1943) умерла в нацистском концлагере Терезин." С сайта botinok.co.il о том же: "Теодор Герцль -- пророк. Судьба пророков незавидна, как и судьба его семьи. Его дочь умерла от пристрастия к наркотикам, сын покончил с собой на её могиле, вторая дочь погибла в нацистском концлагере Терезиснштадт. Единственный внук Герцля покончил с собой в 1946." Каждый, кому захочется поехидничать по этому поводу, пусть лучше потревожится о будущем собственных отпрысков, из которого он даже в самом благоприятном случае увидит далеко не всё. * * * Вообще, насколько можно разобраться со стороны, у евреев во второй половине XVIII века понемногу начался национальный подъём и к концу XIX века достиг своего пика. Еврейскую духовную и поли- тическую историю творили в то время редкостные по размаху талан- тов люди, вне еврейской среды по большей части не известные. Потом часть еврейских пассинариев ушла из национального движения в большевизм, потом национал-социалисты нанесли мощный удар по европейскому, лучшему отряду еврейства, но на излёте евреи ещё успели воссоздать Израиль, блистательно победить соседние арабс- кие государства в нескольких коротких войнах и широко поучаство- вать в развале СССР. Сегодня евреи в целом уже не наступают, а лишь стараются удержать свои позиции. Сегодня наступают китайцы и мусульмане. Резюме. Теодор Герцль не был ни первым, ни единственным видным сионис- том своего времени. Как писатель Герцль был, наверное, посредственен: технически гладок, но без чего-то там. Герцль интересен тем, что он и сочинил еврейскую утопию, и начал довольно успешно претворять её в жизнь. Да, сочинил не на пустом месте. Да, дело пошло правильнее, чем он хотел. Но как ни умаляй его роль, за ним всё равно ещё много чего останется. Шепс: "Возможно, Герцля нельзя отнести к великим политическим теоре- тикам, если взять в качестве масштаба фундаментальное значение дела его жизни." "Он был тем, кто объединил повсеместно разбро- санные небольшие группы евреев, воодушевлённых Сионом, и дал им программу; он был тем, кто создал конгресс как главный орган новой еврейской национальной политики..." ("Эпилог")
Лестница Теодора Герцля в Вене. На табличке: "Доктор Теодор Герцль (1860-1904). Писатель и журналист. Он написал в 1896 г. в Вене книгу 'Еврейское государство' и таким образом подал смелую идею основать государство Израиль".Литература:
Геллер А. "Теодор Герцль. Провозвестник государства и создатель сионистской организации". Герцль Т. "Автобиография". Герцль Т. "Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса". Локшин А. "Сионизм как сублимация дендизма. Известный неизвестный Герцль". Шепс Ю. Г. "Теодор Герцль: человек, проложивший путь политичес- кому сионизму".
Возврат на главную страницу Александр Бурьяк / Теодор Герцль как человек, допробудивший и замутивший сионистов
|