Юрий Дрюков,

Татьяна Буркова

 

ПУТИЛОВ.
НЕБЫВАЕМОЕ - БЫВАЕТ!

Глава IV

 

Праздник мастеровых на Путиловском заводе

(16 октября 1868 года)

 

Великий князь Константин Николаевич еще раз взглянул на приглашение, переданное ему Путиловым.

"Н. Путилов за себя и по поручению мастеровых имеет честь покорнейше просить Вас удостоить завод посещением по случаю окончания прокатки первого миллиона пудов рельсов..."

"...и по поручению мастеровых...", - усмехнулся он про себя. - Даже в этом виден весь Николай Иванович... Каких там мастеровых?! Это же крестьяне, которые еще вчера, кроме как пахать и сеять, ничего не умели!.. Мастеровые!.. Хотя... именно они менее чем за год и прокатали этот миллион... А в такое и поверить-то было невозможно! Но ведь Путилов смог и тогда, к маю 1855-го, всего за 100 дней выставить против пришедшей к Кронштадту франко-британской эскадры целую флотилию паровых канонерок. А флотилию эту создали прядильщики, привезенными им из Ржева. Интересно, чем таким особенным он попробует удивить своих гостей на этом торжестве?"...

Приглашенным на Путиловский праздник предстояло миновать Нарвскую заставу, почти 3 версты проехать по Петергофской дороге мимо расположенных вдоль нее многочисленных дач и только тогда очутиться у заводских цехов и мастерских.

Гостями в основном были именитые особы из военно-морского, инженерного и других ведомств. Среди них особо выделялись министр путей сообщения Павел Петрович Мельников, управляющий морским министерством Николай Карлович Краббе и товарищ министра финансов Самуил Алексеевич Грейг.

Приехавшие увидели, что на заводе уже все было подготовлено к празднику.

На большом дворе на подмостках стояли громадные бочки с водкой и пивом. А на раскинувшемся за ним лугом, украшенном флагами и разноцветными фонариками, были видны карусели, качели и эстрада для хора песенников.

Главных же участников праздника - мастеровых - нигде видно не было, потому что все они находились при своих работах, в ожидании гостей, в присутствии которых и должна была произойти прокатка миллионного пуда рельсов.

Гости собрались в приемных комнатах, приготовленных для них в конторе завода.

Все ждали приезда великого князя Константина Николаевича.

Начало праздника было назначено на половину третьего. Константин Николаевич приехал, запоздав на несколько минут. С собой он привез 18-летнего сына - великого князя Николая Константиновича.

Представив князьям своих гостей, Путилов повел всех осматривать образцы заводской продукции - небольшие куски рельсов разной закалки и сварки.

После этого он предложил совершить небольшую экскурсию по заводу, который был по этому случаю на полном ходу.

Гости с удовольствием согласились, и, как вспоминали потом многие из них, ни одно театральное представление не доставило им столько наслаждения, сколько увиденное здесь зрелище из действительной жизни, где сценою были мастерские Путиловского завода, а актерами - сами рабочие.

Ведь и в самом деле, в тяжелом труде человека есть всё, что составляет силу драматического произведения, есть накал борьбы - противоборство человека с грубой стихийной силой, из которой он выходит торжествующим победителем.

Гости с интересом смотрели на сложный процесс превращения кусков железа и стали в рельс, тем более, что все стадии этого процесса им с удовольствием показывали общительные мастеровые.

Сначала, как происходит ломка старых железных рельсов на паровом прессе, потом - составление пакетов, то есть сбор железных и стальных плиток.

Одна часть железных плиток изготовлялась из старых рельсов, а другая из чугуна, посредством пудлингования - металлургического процесса преобразования чугуна в мягкое малоуглеродистое железо.

Растопленный чугун перемешивался специальными штангами, на которые налипали частички расплавленного железа, образуя тестоподобную крицу-ком. Эту крицу на железной тачке подвозили к паровому молоту. Молот начинал пожимать крицу сначала довольно нежно, потом сильнее, а потом уже с такой силой, что после каждого удара шлак, в виде огненных брызг, разлетался во все стороны. Затем еще не остывшая крица прокатывалась сквозь вальцы, и из них уже выходила плитка получугуна-полужелеза, которая после нескольких сварок делалась полностью железной.

Пакет для рельсов со стальной головкой складывался следующим образом: сверху - плитка стали, внутри - плитки мягкого железа, внизу - плитки железа большей твердости. Далее собранный таким образом пакет клался в сварочную печь и накаливался. Затем он прокатывался сквозь нажимные вальцы и накаливался вторично и, наконец, прокатывался сквозь черновые и беловые вальцы, из которых выходил уже настоящим рельсом.

Рельс этот еще в раскаленном виде подставлялся под круглую пилу, которая, визжа и рассыпая искры, опиливала его с двух концов, затем в нем пробивались дыры - и рельс был готов окончательно.

Из железопрокатной мастерской гостей пригласили в палатку, где они смогли посмотреть на сравнительные испытания рельсов, изготовленных в разных странах.

Сначала был испытан бельгийский рельс, который раскололся надвое под ударом 32-пудовой бабы (1пуд = 16,38 килограмма), упавшей на него с высоты полутора футов (1 фут = 30,48 сантиметра).

- Теперь тащите англичанина, - громко крикнул Путилов. - Полтора фута он точно выдержит, поэтому подымайте бабу на 3 фута. А теперь бейте!

Английский рельс после удара тоже переломился.

- Тащите второго англичанина. Бейте!.

Но этот рельс удар выдержал.

- Поднимите бабу на 5 футов. И... раз!

Путилов с удовольствием посмотрел на сломавшийся пополам рельс.

- А теперь наш тащите... Господа? Какую высоту желаете установить?

- 6 футов!

- Нет, 7 футов!

- А может побольше?

- 10 футов!

Путилов слегка поморщился.

- Константин Николаевич, может быть, вы подскажете?

- Давай... А впрочем тебе же, Николай Иванович, лучше знать свои рельсы. Ты и командуй.

- Ладно. Ребята, поднимай на 20!

Многие из гостей недоверчиво покачали головами.

- Бейте, - махнул рукой Путилов.

Баба со всего маху ударила в рельс, но он остался невредим.

Возгласы всеобщего ликования - и гостей, и рабочих - сотрясли воздух.

- Переверните его стальной головкой вниз, - приказал Путилов, - и еще раз с 20-ти футов.

Раздался треск и рельс разломился.

- Бывает и такое. Зато, господа, посмотрите на излом - его структура просто идеальна. А теперь повторим, но по-другому. Этот рельс положите вниз головкой... Ударьте его.

Но в этот раз удар не произвел на рельс никакого впечатления.

- А теперь переверните... И снова ударьте.

И этот удар тоже остался без последствий.

- А если его ударить еще раз? Выдержит? - спросил Константин Николаевич.

Рельс ударили раз... потом второй... потом третий... потом четвертый. Но он только слегка погнулся.

И только когда рельс снова перевернули головкой вниз, новый удар с 20-футовой высоты смог его разбить.

Результаты опытов привели всех присутствующих в нескрываемое изумление и вызвали громкие возгласы одобрения и восхищения.

Путилов же не скрывал своего удовольствия.

- А теперь, господа, приглашаю вас в новую мастерскую посмотреть процесс бессемерования, который впервые в Петербурге применен на моем заводе.

Это зрелище уже совершенно напоминало сцену из какого-нибудь волшебного балета. В мастерской даже было устроено нечто вроде партера, в первый ряд которого было предложено сесть великим князьям, управляющему морским министерством, министру путей сообщения, председателю совета железных дорог, товарищу министра финансов и наиболее влиятельным представителям других ведомств.

Направо от зрителей помещалась реторта - яйцеобразный качающийся сосуд из котельного железа, в который была проведена труба для пропуска струи сжатого воздуха, вдуваемого паровой машиной.

Сжатый воздух, проходя сквозь растопленный чугун, клокочущий в сосуде, вылетал в верхнее отверстие.

В начале процесса был слышен небольшой шум, а из горла реторты вылетали одни только искры, потом шум постепенно начал увеличиваться и показалось пламя, которое с каждой минутой делалось все светлее и длиннее. И вдруг пламя сделалось неровным, бурливым и взрывчатым. Взрывы эти сопровождали выбрасывание частиц металла и шлака, образуя род фейерверка из шипящих искр. Иногда же из горла с шумом и треском хлестали целые массы огненной лавы. Но вот шум сделался ровнее, а пламя чище и прозрачнее. Потом пламя окончательно побелело, и процесс превращения чугуна в сталь завершился.

Расплавленный металл был перелит в особый чан, а затем разлит по формам.

Когда бессемерование закончилось, было уже 5 часов, и Путилов пригласил своих просто потрясенных этим зрелищем гостей к обеду.

К Путилову подошел Константин Николаевич.

- Да уж, Николай Иванович... Ты так поразил и удивил, что просто сердце исполняется радостью при виде успеха твоего завода. И я, и сын очень довольны. Но на обед остаться не сможем. И не возражай, - улыбнулся Константин Николаевич.

Великие князья проследовали к своему экипажу.

При громких криках "ура" их толпой сопровождали обрадованные великосветским посещением рабочие.

Когда экипаж тронулся, то военный оркестр заиграл марш, а крики "ура!" стали еще громче.

Гости, проводив великих князей, в сопровождении хозяина направились к домику, занимаемому главным управлением завода, где для них в двух комнатах был приготовлен обед - роскошный и, чтó почти никогда не бывает с большими обедами, совершенно горячий.

Оживление было всеобщим. Гостеприимный хозяин старался не оставить без внимания ни одного из присутствующих, которые и так находилось под влиянием самых приятных впечатлений.

Первый тост, провозглашенный за здравие Государя Императора, покровителя русской промышленности, вызвал единодушное "Ура!".

После этого с речью выступил министр путей сообщения Павел Петрович Мельников, который напомнил собравшимся, что именно на этом заводе планировалось производство рельсов для строящейся Николаевской железной дороги. Да только вот тогда Общество владельцев горных заводов, обязуясь изготовить все рельсы, сначала ограничило свое обязательство 2 миллионами пудов, потом 1 миллионом, потом 200 тысячами, а окончилось все это тем, что оно смогло поставить в 1846 году только 50 тысяч пудов, затратив при этом гораздо более значительные суммы, чем это предусматривалось вначале, а после этого просто прекратило свое существование.

- Сегодня же мы увидели окончание прокатки миллиона пудов рельсов! Точнее, только первого миллиона, за которым обязательно последует 2-й, 3-й и еще столько, сколько будет необходимо для российских железных дорог. Мне хочется в самых лестных для господина Путилова словах выразить свою радость по случаю успешно начатого им рельсового дела и поднять этот бокал за преуспевание Путиловского рельсового завода.

Речь Мельникова была восторженно встречена всеми присутствующими.

Вставший Путилов искренне поблагодарил Павла Петровича за добрые пожелания и предложил тост за здоровье его императорского высочества генерал-адмирала: "Именно Константин Николаевич уготовил мне и заводу сегодняшний праздник. Его высочество, по неограниченному доверию его ко мне, 14 лет назад соприкоснул меня с заводской деятельностью при изготовлении паровых машин для канонерок. Под его покровительством начато мною добывание железа в Финляндии, под его покровительством начато и рельсовое дело, которое он осчастливил сегодня осмотреть. С благоговейшею признательностью поднимаю бокал за драгоценное здоровье его императорского высочества. Ура!"

Затем хозяин предложил тосты в честь господ министров путей сообщения и финансов, управляющего морским министерством, членов комитета министров и товарища министра финансов, при этом каждому тосту он предпосылал несколько задушевных и благодарственных слов об их заботливости к развитию отечественного железодеятельного и, в частности, рельсового производства.

Обращаясь к комитету министров, Путилов сказал: "Каждый русский запечатлел в своем сердце великие слова государя Императора: "прекратить на будущее время правительственные заказы заграницею, подобно тому, как это уже приведено в исполнение по морскому ведомству, и, затем, все заказы, как военного министерства и министерства путей сообщения, так и других ведомств исполнять внутри государства, несмотря ни на какие затруднения и неудобства, которые это могло бы представить на первых порах". Комитет министров, опираясь на эту высшую волю, теперь оказывает предпочтение перед иностранцами всем русским деятелям, вызывающимся на какое-либо промышленное дело... Предлагаю тост за избранных Государем из миллиона русских людей - членов комитета министров".

В ответ на эту речь председатель департамента законов Государственного совета Модест Андреевич Корф ответил тостом за развитие русской промышленности.

Путилов дополнил тост барона Корфа: "В последние 10 лет русская промышленность начала развиваться на более прочных основаниях. Присутствующий между нами министр путей сообщения Павел Петрович Мельников, в согласии с министром финансов, раздал на руки русским заводчикам 12 миллионов пудов рельсов, 150 локомотивов и несколько тысяч вагонов. Конечно, это только зернушки в сравнении с потребностями России, но зерна эти дадут плод обильный впоследствии. Рельсовый завод, в день прокатки миллионного пуда, не может не помнить, что министры путей сообщения и финансов испросили высочайшее разрешение вдохнуть новую жизнь в этот завод, приняв на себя всю правительственную ответственность за неуспех дела. От имени рельсового завода, этого старика-завода, отряхнувшего с себя дремоту, поднимем бокалы за здоровье этих министров".

Потом Путилов подошел к управляющему морским министерством.

- Милостивые господа, позвольте мне теперь засвидетельствовать при всем собрании мою личную душевную признательность Николаю Карловичу Краббе и особой комиссии, созданной по желанию его императорского высочества Константина Николаевича из министерств финансов, морского и путей сообщения под председательством Самуила Алексеевича Грейга. Я хочу выразить искреннюю благодарность за высказанное ими мнение, что рулевым этого дела я могу быть без предоставления залогов. Без этого мнения едва ли бы это дело состоялось".

- Но и нас не забывайте, Николай Иванович, - раздались громкие голоса моряков.

- Не отдадим Путилова всецело рельсовому заводу; он надобен флоту; он один дает стальные артиллерийские снаряды, необходимые для 15-ти дюймовых пушек!

- Как же мы без него будем!

- Что вы, что вы, господа! - поспешил успокоить их Путилов. - Я никогда не откажусь от исполнения требований морского министерства, которому я так многим обязан. Благодаря содействию управляющему министерством  Николаю Константиновичу Краббе, не только я, но и многие здешние заводы обязаны успешному развитию своего дела. Слава Николаю Константиновичу Краббе!..

По окончании этого замечательного обеда, который прошел в сопровождении двух оркестров музыки, гости отправились смотреть праздник рабочих.

Луг, на котором происходило народное гуляние, был освещен газовой иллюминацией и время от времени озарялся огненными брызгами ракет и бенгальскими огнями.

На эстраде выступал хор песенников Молчанова. Когда гости подошли ближе, зазвучала ставшая уже народной песня "Было дело под Полтавой...":

Было дело под Полтавой,

Дело славное, друзья!

Мы дрались тогда со шведом

Под знаменами Петра.

Наш могучий император -

Память вечная ему! -

Сам, родимый, пред полками,

Словно сокол, он летал,

Сам ружьем солдатским правил,

Сам и пушки заряжал...

Хор допел песню. Раздались громкие овации.

Молчанов поднял руку, ожидая, когда стихнут бурные рукоплескания.

Дождавшись тишины, он кивнул в сторону хора и тот вдруг весело запел:

Было дело на заводе,

На Путиловском, друзья!

Миллион пудов мы дали

Рельсов, что разбить нельзя.

Овации стали еще более громкими.

Тут Молчанов снова поднял руку, останавливая этот новый шквал рукоплесканий. Хор выдержал паузу и с резким взмахом молчановской руки дружно грянул:

А бельгийский и английский -

Те ломаются  шутя!

И весь луг, заполненный рабочими и гостями, просто содрогнулся от смеха, свиста и радостных возгласов, которые постепенно стали сливаться в единый клич: "Ура! Николаю Ивановичу! Слава Путилову! Слава! Слава! Слава!"

Путилов поднялся на эстраду.

- Ну, спасибо, порадовали. И спасибо тебе, Иван Евстратьевич. Вот уж угодил, так угодил.

Он повернулся к рабочим, заполнившим луг.

- И спасибо всем вам. И низкий от меня поклон... А теперь продолжайте гулять, братцы. И гуляйте от души. Вы это честно заслужили...

И еще долго над лугом звучала музыка и песни, раздавался смех, сопровождающий веселящие присутствующих соревнования, вроде "бега под ведром с водой", и водились хороводы.

И, конечно же, огромные бочки с водкой и пивом были выпиты до дна. Но пьяных не было. Ведь все спиртное по распоряжению Путилова выдавалось по билетам.

Каждому рабочему дано было два билета на водку и три на мед и пиво. А этого вполне хватало, чтобы и пить всласть, и веселиться от души...