Какая муха укусила комбата сказать трудно, но то, что роте дурное настроение
подполковника Эсаулова ничего хорошего не сулило - это к бабке не ходи.
Тем более что приперся он под вечер, почти одновременно с последним караулом, люто дыхнул на дневального свежим перегаром, отчего тот дурнее обычного проорал: "Рота, смирно!!!", и резко прервал доклад выскочившего из канцелярии командира роты:
- Отставить!
Махнув ротному рукой, Эсаулов протопал в канцелярию, и вскоре предмет беседы стал достоянием всей роты, поскольку, как обычно, разговор перешел на слегка повышенные тона, что в условиях конвойного батальона выражалось исключительно матом, с редкими вкраплениями уставных обращений.
- Люди устали, только что со службы. Им в шесть ноль, ноль подниматься
и снова на вышки. А завтра обещают минус тридцать с северным ветром.
Какие, на хрен, ночные стрельбы?
Это ротный. Комбат в ответ рычал:
- Они в армии, или как? Что сказано в уставе? "Стойко переносить тяготы
и лишения служ..."
- Да меру знать надо!- не выдержал ротный.- Они же пацаны еще. Им тягот
и без ваших вые...в хватает!
- Ма - а- а - алчать!!! Капитан Сираев, выполняйте приказание. Сто процентов
в строй, лично проверю, и сам буду руководить стрельбами.
Сираев из канцелярии вышел темнее тучи и сквозь зубы процедил подбежавшему дежурному по роте:
- Сержант, оружие у караулов не принимать. Командирам взводов выдать по
тридцать взрывпакетов, личному составу - каски, лопатки, подсумки для гранат. Полушубки и валенки сдать в сушилку, оружие оставить в казарме, роту на ужин. После ужина построение, сто процентов в строй. Едем на стрельбище, в расположении остаются только кухонный и суточный наряды.
- И писаря, и какаря, и собаководов и всех шнырей - в строй! Выполняйте.
Короче, веселый предстоял вечерок. И только командир второго взвода Леонтьев, разжалованный за пьянки и связанные с ней перекосы из майоров в капитаны, рискнул спросить Сираева.
- Командир, он что совсем "ку- ку"? Мало того, что в ночь пацанов гонит,
устали они как собаки, так у нас после перевооружения у половины роты
еще автоматы толком не пристреляны. Он что, специально перед итоговой
нам зачеты хочет завалить? Чего он с цепи сорвался? Опять бабу свою с
начфином застукал, а на нас зло срывает?
- Антон...- Сираев устало привалился к стене, и уставился на Леонтьева
круглыми глазами.- Не нагнетай, и без того тошно. Если еще и ты начнешь
ныть... Мне помощь твоя нужна, а не сопли- вопли. Формально он прав, у
нас за полгода все три ночных стрельбища было, а итоговая на носу. В общем,
готовь взвод. И пожестче, иначе пацаны расслабятся, обратно на себе понесем...
В общем то все не так уж и плохо получилось. После сытного ужина (роскошная тушеная картошка вместо привычной перловки с кусками сала) рота погрузилась в видавший виды "ЛиАЗ", а не в привычные шестьдесят шестые "ГАЗы", и в давно забытом гражданском комфорте отправилась на стрельбище. И плевать, что набились как сельди в бочку, по фиг, что в салоне нестерпимо воняло бензином и прелым ароматом пропотевших хэбэ, а от мокрых воротников бушлатов тянуло псиной. Главное что до поселка Хакмара, возле которого располагалось стрельбище, ехать было не меньше полутора часов по зимней дороге, и можно было вздремнуть под монотонное гудение двигателя. Что практически вся рота самозабвенно и делала, то и дело поклевывая носом и набивая шишки о компенсаторы зажатых между колен новехоньких "АКС-74".Благо, что комбат отправился на своем
"УАЗе", а Сираев с командирами взводов тактично не замечали что сотня
Пацанов безмятежно кемарит, урвав от службы полтора сладких часа, в течение которых никто не заорет "Подъем" и не объявит тревогу. Правда, когда приехали в поселок, пробуждение было не из самых приятных. Разморенные со сна выкатывались на мороз колобками, с матерками и перебранкой, в суматохе
перепутав каски и автоматы, подрагивая от холода и торопливо шаря по карманам в поисках сигарет, чтобы закурить, и создать хоть какую-то иллюзию тепла.
Андрюшке Реймеру и такого счастья не испытать, не с его астмой курить,
и он попрыгивал на одном месте в ожидании команды "Становись", мечтая
поскорее рвануть бодрым шагом к стрельбищу, чтобы хоть немного согреться
на ходу. А что придется топать пешочком четыре километра, это было очевидно. Сразу за поселком расчищенная дорога обрывалась, словно зарывалась в полутораметровую снежную подушку, бесконечно длинную, вытянувшуюся вдоль перелеска, за которым изредка громыхали по железке поезда. И где-то там, за теряющимся в темноте горизонтом, располагалось стрельбище: три пустых за зимним временем казармы учебного пункта, медпункт, склад и столовая, где с осени по весну хозяйничали пятеро дембелей из роты маттехобеспечения.
Долго ждать не пришлось. После короткого перекура, в течение которого ротный с комбатом дружески совещались, почти сплошь матом, рота построилась, и, растянувшись унылой цепочкой в колонну по два, потянулась к стрельбищу. В сущности четыре километра пустяк, их и ребенок пройдет за час, не особо и запыхавшись. Но одно дело по нахоженной дороге, и совсем иное - по целине, почти по пояс утопая в снегу. Поэтому до стрельбища добирались часа полтора, изрядно взмокнув и прокляв все на свете, и комбата в первую очередь. А на месте сразу же мандраж начал трясти, вспотевших после ходьбы, и командиры отделений, злые как черти, принялись проверять, не потерял ли кто чего-нибудь из казенного имущества по дороге. Бывали случаи, когда из-за какого-нибудь растяпы из молодых, посеявшего по дороге каску или ОЗК, взвод дружно рысачил обратно, по- дружески мягко критикуя ротозея.
На этот раз обошлось без инцидентов, и после короткого инструктажа командиры взводов получили ц\у: первый взвод на огневой рубеж, второй
практикуется в метании взрывпакетов, поскольку скоро сдавать нормативы
с эргэдэшками, а третий, чтоб не скучать, и не мерзнуть, чистит лопатами
дорожки. Чтоб солдату не лезли дурные мысли в голову, руки у него должны
быть постоянно заняты. Старый, добрый армейский постулат...
Первый взвод, столпившись под вышкой для сдачи норматива по ТСП, умильно выслушивал напутствие командира, старлея Олега Панасюка, веселым матерком настраивающего пацанов исключительно на отличные результаты.
- Я, трах - та - ра - рах, много базарить не буду, сами все знаете. Хреново
отстреляемся - ночью будем отрабатывать ваше любимое "Подъем, форма четыре, строиться". Если отстреляемся очень хреново, то в воскресенье будет парко- хозяйственный день в условиях полного отсутствия увольнительных. Вопросы есть? Вопросов нет. Первое отделение получить приспособления для ночной стрельбы. Орлов, выдай воинам по двадцать патронов в двух магазинах...
В общем-то, неплохо отстрелялись, вопреки ожиданиям. Андрюшка даже похвалу заслужил от Эсаулова, по-прежнему источающего аромат водочного перегара, в морозном воздухе ощущаемого еще острее. Первую мишень, неподвижную, он завалил с первой очереди, хотя фосфорные подсветки на мушке и целике были едва заметны. На вторую, бегущую, ушло две коротких очереди. Крохотный огонек, размером едва ли со спичечную головку, двигался медленно, но попасть в него совсем не просто. Тем более что перед ним следовало поменять магазин, на что уходили драгоценные секунды. Комбат аж рыкнул, когда Андрюшка, поменяв магазин, не дослал патрон в патронник:
- Затвор, мать твою!
Андрюшка даже ухом не повел, изготавливаясь к стрельбе, и только процедил
сквозь зубы:
- Патрон в патроннике.
- Считал что ли?
- Чувствую.
Малость отмякнув, комбат хмыкнул:
- Молодец...
Да и мишень Андрей завалил, если честно, скорее интуитивно. Но как бы
там ни было, первый взвод отстрелялся прилично. Но второй и третий, у которых новые автоматы еще не были полностью пристреляны, спороли такую лажу, что комбат пришел в ярость, и ко всем прелестям вечера распорядился добавить еще и марш- бросок, километров этак на двадцать. Тоска смертная. Правда, Андрюшке легче, из-за астмы от бега у него освобождение, а пацаны откровенно приуныли, и носы повесили. Ненадолго, только до команды "Бегом марш". А Сираев, всучив Андрюшке ящик с остатками взрывпакетов и патронов, распорядился:
- Дойдешь до Хакмары,- сядешь в автобус. Водителя я предупрежу. Догоните
нас по дороге.
И побежали бедолаги, сопя и матерясь вполголоса, еще не втянувшись с
первых метров в ритм, не войдя во вкус ожидания команды "Шагом марш", которую ждет каждая клеточка уставшего организма, каждая косточка скелета, ноющая об усталости и необходимости хоть краткой передышки...
Первые пару сотен метров Андрей преодолел бодро, размеренно шагая по
вытоптанной ротой дорожке, не ощущая еще отрыва от людей. Тем более что
огоньки учебного пункта мягко и приветливо светились за спиной, создавая
иллюзию причастности, и ощущения одиночества как-то не чувствовалось.
Только ящик, будь он неладен, мешал идти, как Андрей не пристраивал его то
на плечо, то под мышку. Так тяжело, этак неудобно. Да еще автомат за спиной
болтался, и каска то и дело сползала на глаза. Ладно, хоть в чистом поле
спотыкаться было не обо что. Но вскоре учебка осталась далеко за спиной,
бесконечно длинное поле освещалось только луной, и как-то тоскливо
и жутковато стало от тишины, от чернеющего в стороне леса, и Андрей поневоле прибавил шаг, насколько это возможно, чтобы поскорее протопать эти четыре километра. А чтобы не совсем уж мрачно было, стал потихоньку напевать себе под нос все, что в голову приходило, лишь бы не молчком идти, чтоб не окружала жутковатая тишина кажущаяся вовсе уж сюрреальной от мертвецкой белизны бесконечно длинного поля, без единого строения и огонька. Вскоре от ускоренного шага и жарко стало, в который раз уже за вечер, и Андрей, согревшись от ходьбы, мысленно подгонял события, уже представляя, как дойдет до автобуса, займет место поудобнее, и сладко закемарит аж до самого городка, тем более что времени уже почти час ночи, а подниматься шесть часов, когда за окном еще тьма холодная, ветер свистит, а впереди, кроме холодной вышки и неуютной караулки ничего не ждет...
Выстрела за грохотом поезда на железке он не услышал. Только заметил боковым зрением вспышку со стороны леса, и увидел, как фонтанчиками взметнулся снег в паре метров впереди. Совершенно инстинктивно Андрей рухнул в снег, и, как учили, тут же перекатился на несколько метров в сторону. И тут же пожалел, что сгоряча отпихнул от себя ящик с патронами. Магазины в подсумке пустые, а если уж кто-то начал стрелять без предупреждения, то дела хреновые. И неважно кто именно. Важно, что патроны боевые, и, судя по всему, палили из охотничьего ружья. Это только дробью так и могло посечь снег.
Сжавшись в комочек, и поглубже зарывшись в снег, Андрей ожидал второго выстрела, но, как ни странно, его не последовало. То ли решили что зацепили, то ли ружье одностволка... А если сейчас потихоньку подбираются?.. Сделав
над собой усилие Андрей чуть приподнял голову, и посмотрел в сторону леса.
На снегу вроде никого не видно, но в посадке отчетливо заметно какое- то
движение. Ползком подобравшись к ящику, каждую секунду ожидая еще одного выстрела, Андрюшка лихорадочно стал рвать ремешок подсумка, забившийся снегом, заледенелый, так что ногти заломились и из заусенцев стала сочиться кровь. Выдернул холодный магазин, рывком откинул крышку ящика, и стал торопливо набивать патронами черное и промерзшее нутро магазина. Набил патронов едва ли с десяток, на большее выдержки не хватило. Думал только, как бы без перекосов обошлось, чтобы не заклинило в самый неподходящий момент. Сдвинул предохранитель до упора вниз, и только после этого четко перевел на одиночный огонь, чтобы не ошибиться, и не выпустить все патроны разом, случись стрелять. И проорал в сторону леса, насколько сумел грозно:
- Козлы, вашу мать! Совсем ох...?!! А ну выходи. Выходи, сказал, а то
сейчас секану очередями и обоих в одну могилу...
Насчет обоих загнул, конечно. Сколько их там не разобрать было. Но ведь
не меньше же двух, два то силуэта хоть и плохо, но различимы. А в такой
ситуации осведомленность дорогого стоит, и нападающих с толку сбивает.
Да и самому уверенности придает. Однако из леса никто не отозвался, и
от их молчания Андрюшке еще страшнее стало. Сразу вспомнились рассказы
дембелей о том, как пропадают солдаты с оружием и без, поскольку в зековском крае вэвэшником, мягко говоря, не жалуют. Может, треп, чтобы свой службе значительности и ореола риска придать, а может и не врут. Во всяком случае, из леса стреляли, и это уже не сказки, своими глазами видел...
Минут пять Андрей лежал неподвижно, ожидая активности со стороны нападавших, но те, видимо, тоже избрали тактику ожидания. Тогда Андрей решил, что долго так лежать невозможно и еще раз проорал:
- Выходи, а то стрелять буду!
Молчат... Опустив скобу предохранителя в положение "автоматический огонь"
Андрюшка, не целясь, выпустил в сторону леса короткую очередь, на счет "двадцать два". И только после этого, не дождавшись ответной реакции, осторожно приподнялся. И тут же рухнул обратно в снег, услышав выстрел за спиной, в поле, и, почти сразу, заметив вспышку со стороны леса. И уже прицельно, на вспышку, резанул очередью...
Два часа спустя водитель автобуса, так и не дождавшись солдата о котором
Говорил командир роты, поехал в расположение части, и в двадцати километрах от Хакмары нагнал измотанную роту и "УАЗ" командира батальона. Вволю наоравшись, подполковник Эсаулов отправился с капитаном Сираевым на поиски солдата, но из-за начавшегося, вопреки предсказаниям синоптиков, обильного снегопада вернулись под утро ни с чем. Через три дня в отношении рядового первого года службы Андрея Реймера было возбуждено уголовное дело сразу по трем статьям: самовольное оставление части, хищение государственного имущества и незаконное ношение оружия. Спустя полгода в Свердловске за ограбление сбербанка были задержаны трое прежде судимых жителей ...ской области, у которых в числе другого оружия был изъят "АКС- 74", записанный за стрелком- автоматчиком рядовым Реймером, труп которого, в соответствии с показаниями задержанных, был обнаружен в тридцати километрах от Хакмары в лесу, закопанным в неглубокую яму. Родителям Андрея Реймера, которым прежде сообщалось о дезертирстве сына, направили уведомление о том, что их сын погиб при выполнении служебного долга. Тело Андрея было отправлено в его родной город в запаянном цинковом гробу, и захоронено на немецком кладбище. Военный комиссар категорически не советовал родителям Андрея вскрывать гроб для прощания с сыном, и наотрез отказался давать пояснения по поводу явного противоречия двух официальных уведомлений из военной прокуратуры ...ской области и от командования части, в которой служил Андрей...