Корпорация Стерх-индастриз возникла благодаря счастливой случайности. Но идея ее была настолько гениально проста, что, казалось, летала в воздухе и просто ждала, когда же предприимчивый ум схватит ее и воплотит в жизнь. Два аиста-приятеля встретились на родном болоте после того, как провели зимний отпуск в разных местах. Аисты раскланялись по всем канонам аистиного искусства приветствий, но, поскольку простые поклоны не вполне соответствовали моменту, аисты обнялись, похлопывая друг друга по спине крыльями и пощелкивая клювами. Они долго расписывали друг другу красоты разных теплых краев, не забывая при этом подкрепляться еще не совсем отошедшими от зимнего сна лягушками.
- Что же за замечательные у нас на болоте лягушки, - воскликнул аист, проглатывая особенно сочный экземпляр местной фауны.
- Да, воистину великолепные, - прищелкнул клювом другой. - Я едал и ящериц на Ниле и в заливе Акаба, я кушал саранчу в Израиле и рыбку в их водоемах, я лакомился дождевыми червями в Европе, пролетая к месту зимовки вместе с серыми журавлями, но нигде я не встречал более изысканного кушанья, чем наши болотные лягушки.
- Жаль, что нам нельзя захватить с собой хоть пару этих деликатесов на зимнюю стоянку. Порой в Египте мне казалось, что я все бы отдал за нашу лягушку... - мечтательно сказал его приятель. - Даже думал сорваться с места и, презрев все опасности, холод и одиночество, рвануть сюда, полакомиться...
Второй аист вздохнул, наклонил голову к зарослям молодого камыша и вынул оттуда полусонную лягушку, подбросил ее в воздух и, широко открыв клюв, проглотил целиком.
- Вкуснотища... Высший класс!
На следующий день они снова встретились на болоте. Стал один аист красоты Мертвого моря описывать, а другой ему об Альпах толкует. Принялись рассказывать друг другу аисты, что за обычаи у других перелетных птиц. Похвастался аист, который зимовал с журавлями, что они его своим танцам обучили. Показал он приятелю новые пируэты, клювом пощелкал по-журавлиному. И до того похоже у него вышло, что друг его зааплодировал. Кланяется аист-танцор, и вдруг слышат птицы голос чей-то.
- Браво, браво, превосходно! - кричал этот кто-то.
Озираются по сторонам аисты, вроде нет никого. А голос просит:
- Аисты, милые, расскажите еще про Альпы и Нил, пожалуйста.
- Это кто тут такой любопытный? - спросили аисты.
- Я, - выпрыгнула на листок из камышей лягушка. И сама от своей беспрецедентной храбрости ошалела.
- Зачем тебе, лягушка? - удивились аисты.
- Ну, как же... Вы так здорово рассказываете, как там красиво... - засмущалась квакушка. - Мне же там никогда не побывать, так хоть послушаю.
- Да, твоя правда, тебе тех мест не видать, как ушей своих, - засмеялись аисты. - Но если ты так хочешь, то слушай. Так и быть, расскажем.
Проболтали аисты так до вечера, а лягушка, раскрыв рот, сидела и слушала.
Много дней встречались так аисты, и каждый раз поджидала их на кочке любопытная лягушка. Не сговаривались аисты, но благодарную слушательницу не ели. А как пришло время им на юг на зимовку лететь, уговорила их лягушка ее с собой взять. Уж она и плакала, уж она и молила. Так достала обоих аистов, что те грозились ее съесть, если она не отвяжется. Но лягушка была упрямая, если подумать, то другой такой безрассудно упрямой лягушки за всю историю существования их вида не было, иначе вымерли бы все до единой. Вот если рассуждать здраво, то много ли шансов выжить у лягушки, выпрыгивающей на кочку перед аистами? То-то же. Да ей премию Дарвина следовало бы вручить, конечно же, посмертно. Однако ей все-таки удалось уговорить аистов взять ее с собой. Но причиной, по которой птицы согласились, было вовсе не красноречие и не слезы лягушки, а интересная мысль, пришедшая одному из аистов в голову.
- Послушай-ка, приятель, - возбужденно зашептал другу аист. - А если взять ее с собой, как ты думаешь, она до Египта дотянет?
Аист посмотрел на товарища, как на психа:
- Ну, я еще могу понять лягушку, у нее мозгов - кот наплакал, но ты... Может, это безумие заразное?
- Да ты не понимаешь, - махнул на него крылом первый аист. - Что если она действительно доживет до Египта? Что если потом мы сможем обеспечить себя нашими родными лягушками в долине Нила? Вспомни, не ты ли жаловался, что все бы бросил ради местных лягушачьих лапок?
В глазах другого аиста зажегся огонек понимания:
- Это замечательная идея, - восхитился аист задумкой приятеля. - Это было бы здорово! Но вот только как нам ее отнести?
Этот вопрос загнал всю затею в тупик. Оба аиста знали только один способ транспортировки лягушек - проглотить их. Но теперь аистино-лягушачья коалиция пару дней ломала головы, но ничего путного они так и не придумали. Аистиная стая стала всерьез готовиться к отлету, а решение проблемы все еще не было найдено. Печальная и по-осеннему заторможенная лягушка сидела на кочке и с горечью взирала на двух сонных аистов, стоящих перед ней на одной ноге. Тот один аист встрепенулся, засмеялся и с криком "Эврика!" умчался прочь.
- Куда это он? - спросила лягушка.
Второй аист лишь пожал плечами и снова заснул. Вскоре послышалось хлопанье крыльев - это вернулся первый аист. В его глазах ясно читалось осознание собственного превосходства над другими, а в клюве он нес кусок рыболовной сети.
- Вот, вот, я придумал! - возопил он, едва приблизившись к кочке, на которой сидела лягушка. - Ты заберешься сюда, а мы будем по очереди тебя нести!
- Ура! Ура! - квакала лягушка, высоко подпрыгивая от восторга. - Спасибо!
Так они и порешили. Уже через день собрались аисты и полетели на юг. Лягушка сидела себе в авоське из рыболовной сети, ветер ее колыхал-раскачивал, пару раз лягушку чуть не укачало, но она упрямо сидела с закрытыми глазами - высоты боялась. Она не очень знала, что такое высота и почему ее надо бояться, но решила, что если уж она аистов не боится, то хоть чего-то бояться надо. Так пусть этим чем-то будет высота. На ночь остановились аисты отдохнуть, выпустили лягушку попрыгать, лапки размять.
- Ну как тебе красоты земли с высоты птичьего полета? - поинтересовались аисты у спутницы.
- Не знаю, я глаза не открывала... Высоты боюсь...
- Это как? - поразились аисты, игнорируя взгляды своих ошеломленных соплеменников. Другие аисты, прознав об идее двух друзей и экспериментальной лягушки, смеялись или, образно выражаясь, крутили перьями у виска.
- Ну, высота... Она страшная, - туманно объясняла лягушка.
- Странно все это, - качали головами в ответ аисты. - Мы всю свою жизнь летаем и, вроде, никогда ничего...
На следующий день лягушка-путешественница расхрабрилась и открыла глаза. От открывшихся ей пейзажей у нее вырвался потрясенный квак. Аисты пролетали над украшенными осенью лесами и полями, под аистиной стаей змеились синие реки, мелькали озера и болотца.
- Как восхитительно прекрасно все вокруг! - закричала лягушка, чтоб и летевший рядом второй аист мог ее слышать. Аист глянул на нее и улыбнулся, но ничего не ответил, потому что это нарушило бы его аэродинамику. Изголодавшаяся за предыдущий день лягушка вдруг обнаружила, что в воздухе вокруг нее летает много мошек, и принялась их ловить. Нужно было только делать это осторожно, чтоб не цепляться языком за сеть.
Аисты пролетали над Европой, огибая Альпы с востока. И уже скоро, очень скоро лягушка квакала от восторга при виде пирамид.
Так завершился первый этап эксперимента. Подопытная лягушка без вреда для здоровья перелетела из родного болота в долину Нила. Второй этап эксперимента тоже прошел на ура: лягушка прижилась в местном болоте, была полностью довольна климатическими условиями и пищей. Она даже не испытывала неудобств от того, что не впала в зимнюю спячку, зарывшись в ил. В Египте лягушке жилось привольно и тепло.
За время зимовки аисты смогли растолковать своей стае, зачем, собственно, они волокли через столько стран лягушку. Стая прониклась идеей увеличения ареала обитания родных лягушек и его расширения на юг с целью удовлетворения аистиных гастрономический запросов.
Воодушевленные аисты после зимовки забрали лягушку с собой на весенне-летнюю стоянку. По возвращении в родные места лягушка с таким восторгом расписывала все увиденные красоты, что возбужденное квакание стояло над всем болотом. Слух о лягушке-путешественнице прошел по всем близлежащим землям. А тем временем аисты начали свою рекламную компанию:
- Вы устали от однообразия? Вас засосала родная трясина? Приелись комары и мошки? Компания "Стерх-тур" организует туристические туры в неведомые страны!
Лягушки никогда не отличались сообразительностью, иначе они бы поинтересовались, что же захотят в качестве оплаты получить аисты. Они не задавались вопросом "А зачем это аистам нужно?". Лягушки были, да и есть, существа недалекие, а потому вскоре у принимающего заявки аиста появилось три помощника. Аисты не рассчитывали, что их затея будет популярной, но факт оставался фактом: квакушки шли и шли, записывались на тур, оставив подпись на контракте, кто липким языком, кто запачканной лапкой. Еще летом аисты стали совершать набеги на ближайшие людские поселения и красть рыболовные сети. Эмпирическим путем была установлена грузоподъемность каждого аиста и рассчитано увеличение продолжительности пути в Египет. В том году аисты улетели необычайно рано. В клюве у каждой птицы, исключая лишь несмышленый молодняк, болталась авоська с лягушками. Перелетные птицы с грузом провианта пролетали обычными путями. Но ни раннее аистиное появление, ни их квакающая на разные голоса ноша не могли остаться незамеченными людьми. Те, в свою очередь, будучи совершенно неграмотными в вопросах собственной физиологии, с ошеломляющей уверенностью принялись утверждать, что это не лягушки вовсе, а младенцы. Это мнение поддерживали волхвы и жрецы, поклонявшиеся богам природы. А аист, приносящий детей, был, пусть и необычным, но веским доказательством единения человека с окружающей его средой. Образ доброго духа в виде аиста, приносящего долгожданное чадо, настолько поразил людское воображение, что даже пришедшее позднее христианство не смогло изжить его из народной памяти.
Аисты же благополучно достигли Египта, и утомленные долгим перелетом лягушки с облегчением окунулись в воды Нила. Восторгам лягушек не было границ. Каждая считала своим долгом квакать хвалебную оду аистам и красотам прежде недоступных земель. От аистов же потребовалось небывалое терпение и умопомрачительная выдержка. Нельзя было поддаться искушению и съесть этот манящий деликатес. В отличие от людей у аистов не было иллюзий о том, каким же образом происходит размножение. В первый год аисты лягушек не трогали и всячески ограждали их от посягательств других пернатых. Аисты твердо вознамерились продавать лягушек другим птицам-гурманам лишь по тарифному плану своей компании "Стерх-фуд". Но лягушек должно было вначале стать больше, много больше.
Целую зиму аисты отстаивали свою лягушачью ферму, а потом улетели позже других птиц, предварительно с удовольствием отметив значительное увеличение популяции кормовых квакушек. Аисты не переживали, что за время их отсутствия другие птицы съедят их твердую, не поддающуюся инфляции валюту. Все дело было в том, что пребывание на территории зимней стоянки, вопреки расхожему мнению о райской курортной жизни, было сопряжено с некоторыми трудностями. Изменение магнитных полей Земли под воздействием перераспределения нагрева почвы и воздуха в связи с изменением удаленности планеты от Солнца, а так же из-за перемены угла наклона земной оси вызывало серьезные головные боли и нарушение координации движений не только у читающих это предложение, но и у перелетных птиц, решивших вопреки инстинкту самосохранения остаться на весь год на зимней стоянке. Аисты прекрасно знали всю научную и физиологическую базу птичьих перелетов, поэтому улетали со спокойной душой.
Каково же было их удивление, когда, прилетев на следующий отпускной сезон снова первыми, они обнаружили, что лягушек расплодилось превеликое множество. Бегемоты и крокодилы не желали их есть, египтяне не умели их готовить. При отсутствии естественных врагов, без необходимости впадать в зимнюю анабиотическую спячку лягушки размножались как бешеные, тем более, что многие приехали сюда парами справлять медовый месяц. Лягушки больше не были вожделенным деликатесом. О, нет! Это было засилие квакушек. Их популяцию стало почти невозможно удерживать под контролем. В условиях удивительного египетского климата из икры неправдоподобно быстро развивались головастики, которые в свою очередь стремительно превращались во взрослых любвеобильных самцов и самочек. Лягушки были повсюду. Они были в Ниле, в озерцах, в болотцах и искусственных водоемах. Они были на деревенских улочках и в садах фараона. Лягушки радовались обилию воды, еды, тепла и особей противоположного пола. Самцы на разные голоса выводили любовные рулады, а самочки отвечали им нараспев продекламированной романтической поэзией.
Уставшие натыкаться везде на лягушек, измученные бессонницей египтяне впали в небывалое уныние. Сельское хозяйство пришло в упадок, а богам жертвоприношения никто не упразднял. Вот и начали египтяне приносить богам жертвы тем, что было - лягушками. Но боги через жрецов попросили их прекратить подобное издевательство (видимо, тоже готовить лягушачьи лапки не умели). В то же время жрецы не смогли дать ответ на жизненно важный вопрос - как избавиться от непрошеных квакушек. Тогда отчаявшийся фараон на коленях сам принялся умолять богов об ответе. Не в силах отказать наместнику своему на земле, боги пообещали поговорить с земноводными. Но после сообщили, что беседа не удалась в виду того, что лягушки не понимали ни слова на древнеегипетском, а воздействовать на их интеллект телепатически оказалось невозможно по причине полного отсутствия у лягушек такового. Совершенно измученные летописцы наносили толпы вечно квакающих лягушек на росписи внутренних стен пирамид, не подозревая, что в скором времени придется зарисовывать с натуры такие неприятности как метеоритные дожди, нашествие саранчи, эпидемию заразной кожной болезни и многие другие ужасы, которыми был богат пришедший год. Жрецы, не смотря на то, что хвастались своими способностями провидцев, ничего подобного не предвидели и продолжали неистово молить богов о спасении. Боги в ответ лишь молчаливо разводили руками.
И вот в этот самый момент появились аисты. Оголодавшие в дороге они набросились на откормленных и спокойных лягушек. Египтяне мгновенно отреагировали на это событие хвалебными одами богам, обильными жертвоприношениями и прославлением новоявленного бога Тота - бога мудрости, бога ведущего счет годам и месяцам, бога с аистиной головой.
Да, лягушки были превосходны на вкус, но все же аисты искренне обрадовались появлению стай других аистов и журавлей, которые тут же принялись лакомиться лягушками, спасая членов Стерх-индастриз от ужасной смерти от переедания. Аисты и журавли вели против лягушек настоящую войну, поедание на полное уничтожение. Несколько недель спустя журавль, старинный приятель одного из аистов-затейников, лениво подхватывая из воды одну из последних, чудом выживших лягушек, поинтересовался, зачем же аисты взяли на себя столь нелегкий труд по перевозке и дальнейшей защите квакш.
- Мы думали продавать их, ведь это деликатес, знаешь ли, - чуть свысока ответил аист, удивляясь недогадливости журавля.
Услышав такой ответ, журавль так хохотал, что даже потерял равновесие и упал в воду, поднимая с каждым взмахом крыльев тучи брызг.
- Не вижу, что здесь такого смешного, - холодно сказал аист.
- Ну как же, - утирая крылом выступившие на глазах слезы, ответил журавль. - А за что вы собирались продавать лягушек? Денег же у нас нет!