Булатов Борис Сергеевич : другие произведения.

Чeловек вдруг обнаружил у себя полное отсутствие мыслей. Более того, он понял, что их, собственно, и не было никогда. Так, рефлексия... А все то, что принималось до сих пор за процесс мышления, было в лучшем случае операционным сложением, то есть тем, чем гораздо продуктивнее и эффективнее занимается компьютер. Обидно стало человеку - не скотина всё-таки, хочется же чувствовать себя наперсником Творца, соучастником даже. Но поди тут почувствуй, когда всё время уходит на яростную борьбу за место под скудным северным солнцем. Дилемма непреодолимая: или мы, давя окружающих, выживаем и размножаемся, забывая порой и на небо взглянуть, или постигаем Божий Промысел и оказываемся в полной заднице в аспекте благосостояния. А разговоры о возможности успешного совмещения службы Богу и мамоне - всего лишь ложное самоуспокоение.

И пошёл человек по миру, оборвав все нити, со старой жизнью его связывавшие. Пошёл, как Диоген, искать Человека мыслящего, чтобы хоть рядом с ним побыть, соприсутствовать, приобщиться. Много разного народу ему встречалось. Бывало, казалось - вот он, Думатель! Но потом выяснялось, что мыслишки - краденые-перекроеные, а в загашнике оффшорные счета и недвижимость в тропиках.

И, пока человек обретался в бесплодных поисках, поизносился совсем, обтрепался, запаршивел. В приличные места его уже и не пускали. А уголовники и бомжи косились с опаской, потому что не понимали и принимали за утончённого маньяка.

Долго так бродил человек, пока совсем не потерял человеческий облик. Питался такой мерзостью, что и не всякая собака есть станет - понюхает и отойдет. А он не нюхал. И дошёл человек до последнего предела. И заглянул за него.

За пределом сидел толстый мохнатый урод и сам себе делал минет. Заметив постороннего, он бросил мастурбировать и удивлённо вскинулся:

- Ты кто такой? Чего припёрся? Места, что ли, мало?

Пораженный увиденным и услышанным, человек молчал.

- Ты вот чего - давай-ка обратно уматывай. А ну, как все сюда повалят, что получится? Давай-давай... А, если насчёт пожрать, то мы сами тут седьмой *уй без соли доедаем!

Чувствовалось, что мохнатый растерян и напуган, но старается не подавать виду. Человек, наконец, вышел из ступора и спросил:

- А ты сам-то кто?

Невинный вопрос поверг существо в смятение. Оно с хрюканьем шмыгнуло за замшелый буерак и исчезло.

Стало совсем пусто и тихо. Но зато человека оставили чувства голода, холода и вовсе какого-либо телесного дискомфорта. В окружающей пустоте из зыбкого тумана начали проступать контуры, намечаться различные фигуры и забрезжили пока расплывчатые перспективы.

И человек вдруг догадался, что он мыслит. Он сидел, улыбался и мыслил. А неясные тени вокруг обретали всё более отчётливые формы и черты.