Аннотация: О это многогранное будущее! Воистину, можно встретить чёрт знает кого.
Космический бесёнок Джеймс
***
Команда нашего "Малыша" уже была в полном сборе. Последним подбежал Митя Карандашкин, помощник механика. Обнаружив, что его ждут уже несколько минут, он торопливо занял своё место в шеренге, и папа, то есть, капитан Воронов, качнувшись, сделал несколько шагов в одну сторону, потом ещё несколько в другую. Он любил прогуливаться по гладкой, но нескользкой зеленоватой поверхности взлётных полос орбитальных станций Земли, и непременно всякий раз перед отправлением из дома просто прохаживался туда-сюда.
- Все члены команды здесь, - наконец, объявил он. - Старпом, "Малыш" готов к старту?
- Так точно, капитан, - доложил Саша. Ещё бы нет, Андреич с каждого винтика, с каждой прослоечки все пылинки сдул, даже самые микроскопические. А потом они с навигатором перепроверили "начинку" - системы работали без сбоев. Да что там, "Малыш" никогда не подводил свою команду!
- В таком случае, прошу всех подняться на борт и занять свои места. Отправление через двадцать минут, - папа развернулся на пятках, совсем как военный, и первым поднялся по гладкому пологому трапу. С буро-зелёного покрытия на тёмно-серое.
Наше маленькое судно занимается межпланетной торговлей. Продаём электролампочки. "Малыш" забит ими под завязку. Бизнес не государственный, частный, принадлежит моему отцу. Технологии всё развиваются и развиваются, но без электричества люди не живут ни на одной из планет... И они вворачивают лампочки в патроны, лампочки разных мощностей и форм, лампочки разных фирм, лампочки разных цветов. Так что нам есть, что продавать и кому. Источники света всегда нужны.
- Чего опоздал-то, Дмитрий. Перед капитаном не стыдно? - проворчал старший механик. Наш строй рассыпался, и мы поднимались следом за капитаном гурьбой, немного шаткой, но негромкой - галдёж папа не выносит.
- Стыдно, - покраснел Митя.
- Отвяжитесь вы от него, Андреич, - вмешалась я. - Ну опоздал, с кем не бывает. Может, он с девушкой прощался?.. Как-никак, ещё пару лет к Земле не вернётся! А? - я подмигнула Карандашкину, и он мгновенно стал схож по цвету с обивкой капитанского кресла, которое стояло у него в каюте. - Есть у тебя на "Ипсилоне" девушка?
- Н-нет, не девушка... Я торопился сюда, и случайно налетел на уборщиков. Они какие-то вёдра тащили, а из-за меня пороняли всё, - Митя при желании мог быть тем ещё всеизничтожающим ураганом, так что я посочувствовала несчастью персонала "Ипсилона". - Пришлось им помогать.
- Эх, парень, - вздохнул Андреич, и морщины на его лице сложились в картину художника-графиста, изображавшую сплетение сочувствия и обречённости. Мол, ну и бестолковая молодёжь нынче, даже очень талантливый экземпляр непременно учинит какую-нибудь нелепость.
Мы уже поднялись на борт, и собирались разбрестись по местам - кто за штурвал, кто к двигателям - и тут сзади раздалось деликатное покашливание, прерывистое, как будто кто-то очень торопился, и теперь тяжело дышит, но старается это скрыть.
- Вы кто? - Саша с очень суровым видом уставился на незваного гостя. Когда он превращается из моего жениха в старпома "Малыша", у него даже подбородок тяжелеет, как у героев старых комиксов, и взгляд становится придирчивым - Если рекламный агент, то нас не интересует ваше предложение.
- Нет-нет-нет, я вовсе не рекламный агент! - воскликнул низенький маленький человечек, краснощёкий, пухленький и очень забавный. - Могу я поговорить с капитаном Вороновым?
- Вы по какому вопросу? - за нашими спинами появился папа, который вроде бы только что ушёл в рубку. Как настоящий капитан, он всегда знал, что происходит на его корабле, и без промедления появлялся там, где требовалось его веское слово. Когда имеешь дело с маленькой командой, даже если её члены привыкли к чувству юмора, ворчанию или вредным привычкам друг друга, знаешь, что нет более разрушительной силы, чем взаимная усталость от собеседника. Так что даже я, хотя я считаю нашу команду очень сплочённой и лучшей в гражданском флоте, понимаю, что бывают маленькие конфликты, в которых нужна не дипломатия, а строгий и понятный приказ. Разойтись немедленно, перестать бросать бумажки в вентиляцию, и все такое.
Наш пилот, он же навигатор, он же - формально - стрелок, он же Тимур Шашечка, чемпион по шахматным играм, был единственным, кто сейчас не создавал массовку перед трапом. Он готовился вывести "Малыша" с "Ипсилона", и ему было не до наших возбуждённо-заинтересованных взглядов на не вовремя заявившегося гостя.
- Добрый день, капитан Воронов! Добрый день! - подхватив под мышку портфельчик, гость протянул папе пухлую розовую ладошку, которую тот вежливо, но не слишком горячо пожал. Непонятно ведь, кто такой. - Я едва успел к отправлению! Задержался, бумажная волокита, знаете ли! Я получил направление на ваш корабль, капитан Воронов, вот мой пропуск, здесь всё подписано! - он встряхнул портфель, небольшой, из коричневой кожи, и извлёк оттуда слегка помявшийся с краю лист.
Папа пробежался глазами по тексту и с удивлением на лице кивнул:
- Всё в порядке. Но меня не уведомили о вашем появлении. Вы наблюдатель от компании?
Вообще-то не сказала бы, что мой папа - большой любитель незнакомых лиц. Когда Митя попал к нам на борт, ему пришлось выслушать длинную и несправедливую лекцию о том, как тут всё сурово, и нельзя лишний раз вдохнуть. Папа частенько утрировал ситуацию на корабле в своих теоретических рассуждениях, но, наверное, так ему было удобно.
- Ах, конечно! Я же не сказал главного! Позвольте представиться, меня зовут Джеймс, я - дипломированный консультант по суевериям, - он невысоко, на пару сантиметров, поднял шляпу и взглянул на нас всех маленькими, близко посаженными к крупному вздёрнутому носу, похожему чем-то на пятачок, глазками.
- Простите? - переспросил папа, пока мы с Сашей переглядывались, Андреич что-то бурчал про непрошенных пассажиров, а Митя стоял, открыв рот.
- Конгресс постановил, что вы - самая несуеверная команда землян из всех, что сейчас находятся в космосе.
- Эх, - вздохнул Джеймс печально, - ну и люди пошли! Пожалуйста! - он снял шляпу и наклонил голову, демонстрируя торчащие на гладкой тёмно-розовой голове светлые рожки. - Можете потрогать.
- Да нет,... - пробормотал Саша, растеряв всю свою старпомистость. - Не стоит.
- И вы, простите, с какой целью прибыли к нам на борт? - судя по тону, которым говорил папа, он явно считал объявившегося товарища за не слишком опасного сумасшедшего, пусть у него хоть десять рожек на голове. Однако тот, протискиваясь мимо капитана на борт и продолжая прижимать к животу портфельчик, ответил:
- Ясное дело, с разъяснительной миссией. Мне - хе-хе - положено вас вразумить. Наставить, так сказать, на истинный путь.
- Хорошо. Наставляйте. Главное, в реактор не лезьте, - категорично отозвался наш главный механик.
- Обижаете, Виталий Андреевич! - воскликнул он, и я подняла брови. Надо же! Не только фамилию капитана знает, но и остальную команду! В прошлый раз летали с наблюдателем от "Света Европы", так он папу всегда называл не иначе, как капитан Воронов, а нашими именами так вообще не интересовался, ему важно было, не меняем ли мы цену на лампочки. - Я же дипломированный специалист! В космическом кораблестроении я, мастер, отлично разбираюсь! И, господа, давайте без церемоний. Меня можно и на "ты", просто Джеймсом.
- А по отчеству если? - робко спросил Митя, который ко всем нам обращался по отчеству, даже ко мне, иногда.
- Александр Борисович, займитесь гостем. Время отправления, - предупредил папа, включая поднятие трапа. Действительно, мы всё время, положенное для подготовки к отлёту, тут проторчали. А из-за нас расписание отбытий на "Ипсилоне" никто менять не будет!
***
Пока "Малыш", благодаря увлечённым стараниям Тимура, чистенько выбирался из околоземного космического пространства и становился на курс к далёкой - вот уж действительно, а в детстве и до школы доехать - путешествие! - исследовательской станции "Юдоль", мы сидели в общей каюте, нашей комнате для чаепитий и совместных разгадываний трехмерных кроссвордов, и изучали представителя адской комиссии. У каждого был свой метод. Митя молча и пристально разглядывал, Саша задавал наводящие вопросы, как будто допрашивал пойманного шпиона, словно в райские спецслужбы записался, Андреич - всё больше по делу, вроде хитрого старого экзаменатора. Я разливала чай и делала вид, что на этом мои функции на корабле заканчиваются. В конце концов, я главный менеджер, бухгалтер и рекламный агент нашего скромного бизнеса, и сейчас несущественно то, что я тоже умею говорить на специфическом флотском сленге, винтить правильные гаечки, дёргать нужные провода и общаться с центральным компьютером на его языке, потому что с детства отец меня к этому приучил. Разливать чай мне тоже нравится.
Мистер Джеймс чай начал хвалить ещё до того, как попробовал. В общем, был чертовски вежлив, если так можно сказать о том, кто утверждает, что прибыл из преисподней.
- А где ты, Люциферыч, разместиться желаешь? В каюте или где ещё? - спросил Андреич. Он быстро перешёл с бесом на ты, в то время как Саша, как полагается второму лицу на корабле (пусть команда этого корабля состоит из шести человек), упорно сохранял дистанцию.
- Да мне места-то не надо. Раньше вообще у попов вод рясами живать приходилось.
- Главное, Ниночке под "рясу" не залезь. А то мы тебя в твой бесовский космос обратно отправим, - Андреич подмигнул Саше, я фыркнула в чайник. Саша вряд ли одобрил такой юмор.
- Обижаете, - Джеймс подул на чай, хотя он совершенно не был горячим. - Я - приличный бес, меня сюда не совращать невинных дев прислали, а проводить разъяснительную работу. Спасти вас от неминуемой гибели, можно сказать.
- А что это ваше... высокое руководство решило нас спасать? - Саша поджал губы, всем видом показывая, что подобное "направление" его оскорбляет. Что это, мы, испытанные космические путешественники, делаем не так? Не учите, мол, яичницу-то на реакторе жарить.
- Ну что же тут непонятного? Всё ясно. Путешествия по космосу ясно доказывают массам, что Бога нет. Несут видимую дезинформацию. Очень, очень полезно. Мы вас, космических путешественников, очень уважаем.
- А что, по-твоему, Бог есть, а, Люциферыч? - вмешался Андреич.
- А шут его знает. Начальство говорит - есть, значит - есть, ему виднее. Но вы же его не видели? И я не видел. Так что и обсуждать нечего, - Джеймс покачал головой, хотя, казалось, та настолько крепко сидела на строгом, застёгнутом и приподнятом воротничке, что не должна была никоим образом двигаться. - Так вот, нас всех очень огорчает, как вы недобросовестно относитесь к вашим делам, и вашей жизни, разумеется. Не смотрите так на меня, Александр Борисович, я говорю не об успехах в области наук, тут человечество на высоте! И к компетенции самых разных профессионалов на просторах космоса наши претензии тоже не имеют отношения. Но вы так увлеклись исследованиями и заселениями новых миров, раздвиганием границ и техническим прогрессом, что забыли о самом главном, - он поднял палец и после короткой паузы, во время которой с любопытством смотрел в чай, словно там ему читались какие-то таинственные письмена, пояснил. - О мистике!..
- И вы говорите, вы консультант... по суевериям?
- Я не просто говорю! - слегка возмутился Джеймс. - В вашем мире так давно потеряло вес обычное слово, что даже мы подстроились под удобные для вас понятия, так что у меня есть документ, удостоверяющий мою просвещённость в данном вопросе!.. Я давно работаю с людьми, у меня большой опыт, поэтому мне и поручают такие сложные дела, как коммуникация с космонавтами.
- Что, даже в Аду нас считают железноголовыми? - усмехнулся наш главный механик, покручивая в руках стилус, которым обычно заполнял поля в трехмерных кроссвордах.
- Я же сказал, Виталий Андреевич, вас у нас очень уважают! Но проблема в том, что вы, как никто, привыкли во всех делах полагаться на очевидность. На разум, - он поднёс палец к шляпе, - на опыт... На то, что можно потрогать или на худой конец объяснить!
- Если бы мы пытались ловить в космосе бабочек, мы бы никогда не вышли за пределы Солнечной системы, - заметил Саша. - Как если бы мы искали тут ангелов и райские сады!..
- Ну, я не думаю, что вы их нашли бы, - хитро усмехнулся Джеймс. - Однако совершенно точно известно, что без удачи и благоприятного случая любое дело может закончиться полным провалом! В том числе космический перелёт.
- Скорее, если у навигатора в мозгу ни одной извилины. Все ошибки, приводящие к катастрофам, это человеческий недосмотр и наше несовершенство, к сожалению, ещё не искорененное. Но человечество, между прочим, стремится свои недостатки устранить!..
- Кое-что полезное вы перепутали с недостатком, - спокойно возразил Джеймс, переглядываясь почему-то со мной. Взгляд у него был тёмный, весёлый, блестящий. - Неожиданность нельзя устранить, даже подготовив отличных специалистов! Даже исправляя несовершенство человеческого тела и развивая новые возможности разума! Случай - он всегда с нами. Прекрасный пример случая - то, как вы познакомились с капитаном Вороновым, а потом с его дочерью, не правда ли, Александр Борисович? Разве это можно объяснить чем-то иным?
Саша, струхнув перед внезапным доказательством, пошёл на попятную, сердито надувшись, растеряв серьёзность и обиженно посмотрев на меня, словно это я рассказала всему миру об обстоятельствах его попадания в команду. А я сразу поняла, что Джеймс на самом деле всё знает, не откуда-то конкретно, а... может, в Аду просто принято о людях всё знать!
- Это совсем другое. Это личное!.. А мы с вами говорим о космических полётах и мистике. Нашли, тоже мне, что сравнивать!
- Что же не так, Александр Борисович? Космос разве не личное? Всё личное, что к вам относится, хоть ядерная физика, хоть детишки в кроватке! А всё личное нужно беречь, защищать, заботиться о нём. И не только материально, но и, само собой, духовно. Душа, сами знаете, вопрос спорный. Есть она, или нет - так чертей ведь тоже нет, а я - вот он. Так что, как видите, мистика - факт очевидный и неоспоримый. Случай - тоже, и случай, между прочим, не от вас зависит, смею заметить, и не от ваших прекрасных знаний и умений. А вы, космонавты, вдаль смотрите, а что у вас под самым носом - не замечаете, не слышите, что вам реальность, более сложная, чем ваши формулы сплавов да астрономические расчёты, на самое ухо шепчет, - Джеймс очень воодушевился. - А она, между прочим, постоянно предупреждает вас о том, какой случай вот-вот может вам выпасть. Бороться с неудачами силой рук и разума совершенно бесполезно. Нужно быть вооружённым заранее, чтобы со всем справиться!.. Я здесь, чтобы научить вас глядеть шире, знать больше и делать умнее, простите за прямолинейность. Я бы придумал что-нибудь покрасочней, что вы бы не так сильно в штыки восприняли, да - вот беда - я очень прямолинейный бес, честный. Я о вас, о человечестве, забочусь, и о прогрессе тоже. А человечество, такое неуёмное, как решило, что суеверия задерживают прогресс, так и совсем позабыло, что такое умно и правильно жить.
- И как же вы будете учить нас правильно жить? - иронично поднял бровь Саша.
- На живом примере, разумеется!
- Дожили, - возмущенно покачал головой Андреич, - массовые галлюцинации открывают специализированные курсы для психически неуравновешенных космонавтов! То есть, у нас вроде как мозги набекрень?
- Не сердитесь, Виталий Андреевич, - вздохнул бес, излучая расположение и доброжелательность, - вы очень удивитесь, когда узнаете, сколько всего на самом деле было от вас скрыто! Вы сейчас очень скучно живёте, не по-настоящему. А то, что вы раньше такого не видали, это не страшно. Всё человечество давно про это забыло... но если забыть про поломку в вентиляционной системе, она ведь не исчезнет, верно? Дайте мне шанс показать, чего вам не хватает, - Джеймс так обращался к Андреичу, как будто тот был делегатом всей нашей команды. В общем-то, если это и било по чьему-то самолюбию, то только по Сашиному, - если я буду так уж неубедителен, я, так и быть, уйду ни с чем. Насильно ничему не научишь.
Андреич хмыкнул, но больше не пытался отбить у нашего гостя желание разговаривать с нашей маленькой компанией на какие бы то ни было темы.
***
После чаепития полагается проследить за тем, чтобы посуда не осталась радостно сверкать боками в разных уголках корабля (особенно если речь идёт о любителях побродить с чашечкой чая где угодно, вроде обоих наших механиков - словно такая традиция передаётся по наследству вместе с опытом), а была водворена в посудомоечную машину, а потом, благополучно высохшая, оказалась там, где с ней точно не случится ничего противоестественного. Например, в чашку никто не решит сложить гаечки, блюдце не ляжет около порога в коварной надежде, что на нём кто-то поскользнётся, а чайник не послужит держалкой для бумаг. За такими вещами тоже слежу я, в свободное от решения деловых вопросов время.
Саша отправился показывать мистеру Джеймсу каюту, которая ещё совсем недавно принимала сотрудника "Света Европы". В ней до сих пор сохранился катастрофически непривычный для "Малыша" порядок. Предполагалось, что в один прекрасный момент туда вселится Митя, потому что отдельных помещений у нас на каждого с учётом гостей не хватало, но всё время что-то мешало сбыться его переезду из каюты Андреича.
Когда дело касается уборки посуды - ответственность, которая вовсе не закреплена за мной, я беру её на себя совершенно добровольно, потому что в противном случае мы все будем вынуждены рано или поздно заваривать чай в ладошке - все сразу куда-то пропадают, даже если никаких гостей, которых надо куда-нибудь отвести, нет. Так что я в одиночестве собрала чашки и торжественно погрузила в жерло машины, которая сделает их чистыми и блестящими, а заодно лишенными всех известных случайно попавших на борт бактерий. Машина внушала невероятное доверие, так и хотелось самой туда забраться, к счастью, её габариты были скромнее, чем мои.
- Можно мне с вами побеседовать, Нина Валерьевна? - внезапность голоса нашего нового знакомого за спиной заставила меня нервно захлопнуть крышку машинки. Та мгновенно отреагировала и едва слышно затарахтела, начиная работать. Бесшумные механизмы меня всегда немного пугали, я люблю, когда нечто работающее издаёт хоть какой-нибудь различимый звук. Звук машины всегда говорит больше, чем её технические характеристики или внешний вид.
- Вас же только что Саша в каюту провожал! - воскликнула я, поднимая брови. Нет, Саша не из тех людей, кто позволит гостю корабля спокойно расхаживать, где ему вздумается. На самом деле, он вступил на постоянное дежурство с того момента, как мистер Джеймс оказался на борту, и вряд ли позволит себе своё внимание ослабить.
- Да, он меня проводил. Очень милая каюта, очень уютная. Я давно так комфортно на космолётах не живал, - принялся расхваливать самую обычную комнатку бес, причём так убедительно, что я даже попыталась вспомнить, что такого выдающегося в ней есть.
- Как же вы сюда попали?
- О! - Джеймс потёр переносицу. - Понимаете, Нина Валерьевна, я много обо всех вас знаю, но это всё теория и наблюдения. Я хочу с вами со всеми познакомиться, поговорить по душам, наедине, - он потеребил полу шляпы, как будто вдруг очень засмущался. - А я, как бес, наделённый определёнными правами в связи со своей... должностью, могу, знаете, преодолевать... различные препятствия.
- Саша будет очень сердиться, если узнает, - заметила я. Ну, после всех речей этого Джеймса Люциферовича, мало чему можно удивиться.
- А вы ему не рассказывайте, что меня видели, - развёл руками Джеймс и улыбнулся. - Александр Борисович отправился к вашему отцу - поди на меня жаловаться... Я ещё успею чинно-благородно оказаться там, где, по его предположениям, должен быть.
- Ясно, - Джеймс действительно внушал расположение. По крайней мере, производил приятное впечатление. - А о чём вы хотите со мной поговорить? Верю ли я в знаки судьбы?
- Нет, нет, это был бы деловой разговор, а вы пока всерьёз к этому не подходите, - замахал руками бес. - Нина Валерьевна, вы мне лучше о себе расскажите...
- Вы же знаете всё.
- Всё или не всё, это вопрос сложный. Понимаете, одно дело читать документы, другое - разговаривать с человеком! Вы что хотите, то и расскажите, я с невыразимым удовольствием вас послушаю.
- У женщин-космонавтов обычно очень похожие биографии, - заметила я.
- Это всё глупости, - возмутился Джеймс мгновенно. - Похожих биографий не бывает! Одни и те же события с людьми происходить могут, а вот осмысляют они их всегда по-разному! Не отказывайте мне в счастье послушать о вас из первых, так сказать, уст...
- Ну, хорошо, - сдалась я под его обаятельным напором. - Давайте сядем. И ещё, если Саша вас здесь найдёт, я вас выгораживать не буду.
- Что вы, что вы! Как я могу подставить такую женщину, как вы, Нина Валерьевна! - Джеймс так легко заскочил в кресло, словно оно не было для него слишком высоким. Правда, его маленький рост искупала представительность в целом. Настоящий дипломированный консультант. - Расскажите мне про ваши путешествия. Про вас и космос. За время своей работы я понял, что нет ничего интереснее в современном историческом срезе с точки зрения изучения человека, как проблема его отношения с космосом!
Я понимала, о чём он говорит. Такое восприятие и мне было близко. Человек и космос - главная психологическая проблема прошлого тысячелетия - сейчас казалась если не решённой, то известной и понятной во всех её воплощениях. Бывает, что человек настолько удручён эрой космических путешествий, что замыкается в известном ему пространстве, чтобы ничего не слышать о безграничной вселенной, которую он даже не способен представить. Бывает, что человек так рвётся в космос, что забывает обо всём, что формирует его жизнь, рвёт связи и теряет покой. Но между этими крайностями множество других, частных случаев, за каждым из которых в отдельности стоит целое интимное миропонимание.
- Это мой третий полёт с отцом. Знаете...
- Я вас очень прошу, Нина Валерьевна, зовите меня просто Джеймс! Можно на "ты", эта официальность вам совсем не идёт! Мы же просто беседуем...
- Тогда зови меня Ниной, - расслабилась я. - Так получилось, что я самый официальный человек на борту после отца, и работа мне досталась удивительно ответственная и строгая, а саму эту официальность я просто терпеть не могу.
- Замечательно, что мы это отбросили, - закивал бес круглой тёмно-розовой головой. - Я очень надеюсь, что никто не воспримет это недолжным образом.
- Если ты о Саше, то он не сочтёт это поводом для ревности, - рассмеялась я. - Но вот то, что он преисполнится подозрений, это точно! Ему нужно было идти работать следователем.
- Но он выбрал частные космические грузовые перевозки, не так ли? Совсем не по его характеру!
- Это как сказать, - возразила я, складывая на коленях руки. - Вообще-то, Саша сделал на один рейс больше меня, и у него всё в порядке с... общением с командой, с жизнью в маленьком кругу, почти семейном. Да, он действительно иногда кажется слишком строгим, но таким по его представлениям должен быть старпом. Зато он следит за порядком и способен принимать решения, если отец занят, а что-то случилось. Такое тоже бывает. Мы с отцом иногда вообще отсутствуем на корабле подолгу - если ведём переговоры, - тут я совсем разошлась. - У нас ведь не просто грузовые перевозки, это довольно широкий бизнес, несмотря на то, что направленность у него такая узкая. Нет места, где не были бы нужны лампочки! А крупные компании поставляют товар обычно в центры других секторов, откуда медленно происходит снабжение окраин. Поэтому частная торговля любыми товарами очень ценится. А так как отец - глава нашего семейного бизнеса, а я веду все бумаги и занимаюсь оформлением сделок ещё с тех пор, когда не вылетала в космос, мы часто появляемся на переговорах вместе. В это время надёжнее Саши на "Малыше" никого нет.
- Что-то мы сплетничать начали, - улыбнулся Джеймс, - давай вернёмся к тебе.
Понятно, что мы совершенно неслучайно начали сплетничать. У мистера Джеймса отменное умение контролировать разговор, аж завидно становится. Но в то же время я, пожалуй, не была против встать на защиту Саши, пока он не слышит. Джеймс совсем не выглядит... склонным к предубеждению. По крайней мере, быть может, он действительно формирует какое-то мнение. Само его появление довольно забавно, и я, пожалуй, не склонна верить, что это серьёзно. Но в любом случае - любопытно.
- Я? А я и космос так сильно связаны с Сашей и космосом, что даже не знаю, как разделить, - мне пришлось плавно вырулить из предыдущего разговора, чтобы не показать, что немного Джеймс меня всё-таки смутил. - Папа всегда хотел иметь сына. Семейный бизнес, всё такое. Когда у них с мамой получилась я, он, впрочем, не сильно расстроился, и я с детства росла с осознанием того, что когда-нибудь отправлюсь в космос. И в делах нашей компании я стала разбираться с тех пор, как хоть что-то стала понимать в экономике и тактике продаж. Но мама всегда боялась отпускать меня с отцом. Многие дети, если у их родителей есть собственный корабль, с двенадцати лет - как только закон позволяет - любуются космосом изнутри. Мама так беспокоилась, что я задержалась на Земле намного дольше, чем сама хотела. Папа человек строгий, но мои родители никогда не ругались и всегда находили компромисс. Так что я только в двадцать лет полетела впервые... И, кстати говоря, я уже стала лучшим помощником в делах нашей торговли из всех, кого папа когда-либо нанимал.
- Вы ведь прошли подготовительные курсы в шестнадцать? - было такое ощущение, что Джеймс вот-вот достанет из кармана блокнот и примется за мной записывать.
- Это теория, которая только ещё больше интригует. А вообще, мы с Сашей практически одновременно "доросли" до космоса. Он хоть меня и старше, а прошёл подготовку примерно в то же время. Только пока я училась на экономиста, он пытался устроиться в столичных конторах. Он нигде не мог ужиться даже на начальной стадии, проскитался без космоса несколько лет с дипломом технического специалиста по кораблям класса МЛ-40 - как раз как наш "Малыш" - и младшего специалиста в управлении. В столице с трудоустройством проблемы у большинства космонавтов, но смелости ехать к нам, в Сибирь, наберётся не каждый отчаявшийся. Саша приехал практически без гроша в кармане, а встретились мы случайно, в поезде, я ехала из Челябинска, где гостила у подружки, а он пересаживался с Белорусского поезда, мы попали в одно купе. Слово за слово, я узнала, что он не может оторваться от Земли, и рассказала, что моему отцу нужно укомплектовать команду... Вообще-то он даже не заикался просить у меня помощи. Просто я сказала, что у нас в частном секторе дом, и что мы можем выделить ему комнату за небольшую плату, потому что полно пустых помещений. Он не очень хотел принимать такую внезапную помощь, но в результате покорился моим дипломатическим способностям, - я поймала себя на том, что мечтательно прикрыла глаза. Это была самая странная и самая удачная поездка в моей жизни. Светлое, мягкое, тёплое купе, белый снег за окном - Сибирь была такой, какой её не жаловали и побаивались жители европейской части: удивляющей естественностью времён года, поразительным образом сохранившейся до сих пор - с фантастической скоростью мелькающими столбами и далёкими башнями. Сибирского космоцентра с нашей стороны видно не было, но я так воодушевлённо рассказывала о нём незнакомому молодому человеку, что он, несмотря на свою не слишком эмоциональную натуру, действительно впечатлился. - Вышли из поезда мы уже хорошими друзьями, мне удалось заставить его разговаривать по-человечески, а не как будто кругом одни враги. Это моё большое достижение, - Джеймс, соглашаясь, понимающе покивал головой. Было необъяснимое осознание того, что ему вообще можно рассказать что угодно, и он поймёт. Осознание немного пугающее, если на нём зациклиться, но я не зацикливалась - просто говорила то, что его, судя по его словам, интересовало. - Папы дома не было, мама отнеслась небезразлично к появлению у меня молодого человека, потому что пока Саша у нас жил, а я водила его вокруг космоцентра кругами, пока он пытался найти команду, где не хватает такого специалиста, как он... мы действительно сошлись. Я такая взбаламученная, а он вредный и противный, - я рассмеялась. - Знаешь, ведь у нас, в Сибири, европейских специалистов вообще не жалуют. Говорят же, российская космонавтика - дело особое, в ней никто не приживётся, кроме того, кто в этой среде вырос. В Европе всё совсем не так.
- Но вы же именно с европейскими компаниями сотрудничаете? - подхватил Джеймс.
- Так то бизнес, - махнула я рукой. - Мы их лампочки возим, вот и всё. Наши лампочки пока только нам нужны! Впрочем, иногда и наши товары в грузовом отсеке оказываются. А вообще, космонавтика у них, - я поджала губы и со знающим видом покачала головой. - Они, как мы, не летают.
- В чём же разница?
- Не знаю, - я потерла переносицу. - В подходе к космическим путешествиям? В подготовке?.. В человеческих головах? Ну, так вот. А Саша хоть и столичный дипломант, но здесь скорее обычный инженер, едва закончивший курсы космической подготовки, попадёт в команду, чтобы покрутиться и опыта набраться, чем специалист из МКА. Вообще-то, не я, а мама убедила отца взять Сашу на "Малыш". Слишком я её напугала своими намёками на замужество, на неё моё чувство юмора, очевидно, произвело слишком серьёзное впечатление. Хотя я, разумеется, шутила. У нас с Сашей даже не было романа, который бы подошёл под определение какой-то... любовной связи, не знаю. Просто мы действительно друг другу подошли, а всё остальное приложилось и ещё приложится... Я уверена, что мама сопроводила просьбу воззваниями к здравому смыслу и проявлению заботы о моей судьбе. Саша получил непредвиденное испытание - отправился в свой первый полёт с отцом своей девушки, - я озадаченно взъерошила волосы.
А ведь действительно, у него было такое смешное лицо, когда папа говорил ему, что ему нужен старпом на борт, чтобы хранить покой и мир и следить за выполнением приказов и принятием мер безопасности. Такое и серьёзное, и восторженное разом. Уж не ошибусь, что мечта полететь в космос была ему дороже меня! Но, когда он вернулся из первого полёта, он пришёл домой вместе с папой, а не отправился развлекаться, как делают многие пилоты, особенно те, в ком ещё бушует сладкое и тягучее слово "первый". Когда ты первый раз ушёл в рейс и первый раз вернулся, ты чувствуешь себя богом. По крайней мере, я - точно чувствовала. И, в отличие от Саши, не домой вернулась, а улизнула в Ипсилонские секторы отдыха. И искали меня там... дня два.
Воспоминания были прерваны тревожным коротким звуком. Посудомоечная машина пиликнула, оповещая, что уже можно её распотрошить. Я поднялась и открыла ближайший к машинке ящик для посуды. Мягкие стенки и отделения для каждого предмета защищали содержимое от повреждений в том случае, если с кораблём творилось что-нибудь несусветное. А бывало всякое, правда, до сих пор - ничего слишком опасного. Но гравитацию мы иногда теряли, и как только нас не вертело...
Каким чудесным образом из ящика выпала вилка, я так и не поняла. Вообще-то, они лежат в специальном отделении за довольно высокими стеночками, да и летать не умеют! Однако та звякнула о палубу. Может быть, я слишком резко дёрнула ящик?
- Женщина придёт в гости, - почему-то сказал Джеймс и потёр ладони.
- Откуда же я знаю, - отозвался бес. - Но когда падает вилка - значит, в гости придёт женщина.
Несколько минут я смотрела на него с молчаливым удивлением, потом всё-таки рассмеялась.
- Ты большой шутник! Какие гости в космосе? Уж тем более, из-за какой-то вилки!
- Вот увидишь, - с улыбкой покачал головой Джеймс. - Даже падающие вилки имеют значение.
- Это не вы её так положили? - нахмурилась я.
- Разве я подходил к серванту? - назвать такой плотный шкаф с тесными отделениями внутри "сервантом" у меня бы язык не повернулся, однако в чём-то Джеймс был прав, наделяя его таким именем. Посуда же, всё-таки, хранится. - Это один из тех знаков, в которые вы должны поверить.
- Для начала, мы должны ещё встретить женщину, - я положила вилку на место, с подозрением глядя на её поблескивающую изогнутую зубастую головку. Потом открыла посудомоечную машину и извлекла несколько чашек. - Когда встретим, тогда я ещё подумаю...
Я обернулась и обнаружила, что Джеймса нет. Обижаться на так странно прерванный разговор я не стала, беседа сама по себе была не слишком привычной, но закончилась она того неожиданней.
***
Тимур Шашечка расставлял на приборной доске коллекцию маленьких мультяшных фигурок, без которых он не совершал ни одного путешествия. Пока капитан и Нина отправились сменить свою ориентацию с космической на деловую и осветить первый пункт их назначения "Светом Европы", "Малыш" болтался рядом с пузом космической станции "Юдоль", как детёныш в тени матери, и всем на борту оставалось только дожидаться возвращения Вороновых. "Юдоль" первый раз за сорок лет запрашивала новую партию осветительной продукции, "Малыш", конечно же, сюда ещё не летал. Частным торговцам много приходилось посещать самые что ни на есть отдалённые уголки галактики - вот и сектор, где обретается "Юдоль", попал в этот список. Последний репортаж об этой станции был в земной прессе лет пятнадцать назад, речь шла о непригодности всего сектора для использования в промышленности или для заселения, что искать там нечего, что не стоит даже тратить средства на её обслуживание. Наверняка, бюджет был серьёзно урезан. И так как частные маленькие поставщики часто продают дешевле и - что немаловажно - доставляют быстрее, "Юдоль" вышла на них.
На расстоянии в тысячи световых лет заключить окончательный контракт обычно не выходит, так что Нина там на "Юдоли" может ещё вечность болтать.
Паузы в путешествии никогда не огорчали Тимура. Кто беспокоился из-за них, так это Саша, потому что ему в такие моменты нечего было контролировать, хотя он и оставался за главного. Андреич и Митя благодаря именно этим паузам содержали "Малыш" в абсолютном порядке, они и сейчас что-нибудь перепроверяют. А он вот оформляет особый, "стояночный" дизайн панели.
Саша может сейчас заниматься только очередным пассажиром, которого Тимур только один раз видел за всё это время. Похож на одну из его фигурок, маленького и толстого рогатого древнегреческого божка, вот только нельзя быть точно уверенным, что у него тоже покрытые шерстью ноги с копытцами.
Фигурки Шашечка собирал с детства, и к тридцати скопил действительно гигантскую коллекцию, под которую в его "багаже" (на борт такого маленького космолёта можно брать ограниченное количество вещей даже в большой полёт) был отведён небольшой чемоданчик. Из чемоданчика они извлекались регулярно, и внушали пилоту и стрелку уверенность в себе. Такую же сверхъестественную и сомнительную, как существование ада.
Сигнал тревоги заставил его выронить из рук красноволосую девушку с рыбьим хвостом. Если бы у неё что-нибудь откололось, он не вынес бы этого и впал в продолжительную депрессию, что могло бы окончиться печально для "Малыша", но этого, к счастью, не случилось. Впрочем, разрываясь между тем, чтобы поднять её и тем, чтобы посмотреть на мониторы, Шашечка недолго простоял, привстав со стула и слегка согнувшись. Он ударил пальцем по кнопке на панели, той самой, которую с одной стороны "охранял" толстый здоровяк в белом тюрбане, а с другой - нечто среднее между осьминогом и человеком, и увидел, в чём причина тревоги. Что ж, причина была... серьёзной. Радар сообщал о человеке за бортом - а экран показывал медленно вращающийся белый скафандр, больше похожий на огромное яйцо, из которого нелепо торчат в разные стороны части тела ещё не родившегося детёныша.
- Ё-моё, - выдохнул Тимур, не отрывая руки от панели. Пальцы, лежавшие на тачпаде, скомандовали приблизить изображение, другой рукой он поднял фигурку и сунул её в карман.
Скафандр плыл по направлению к "Малышу".
- Откуда ты взялся? - пробормотал Тимур, озадаченно оттягивая себе нижнюю губу, чем значительно ухудшал дикцию.
- Кроме как из "Юдоли", здесь неоткуда взяться, - последовал неожиданный ответ на его вопрос.
- О! Это вы, - Тимур бы предпочёл, чтобы в рубку зашёл Саша, а не Джеймс. От старпома было бы больше пользы, чем от дипломированного гостя... Шашечка потянулся к коммуникатору. - Александр Борисович! Подойдите срочно, тут... а, чёрт!
- Она сейчас будет прямо над нашим грузовым отсеком, - согласился с его невысказанным соображением Джеймс. - Уверен, это не случайно!
- Она? - переспросил Тимур, глядя на яйцо. - Откуда вы знаете, что это она?
- Я всего лишь предполагаю, - скромно ответил бес, наклоняя голову набок. - Мне кажется, что только женщина способна выброситься в открытый космос без троса с борта космической станции, чтобы попасть на борт маленького торгового кораблика...
- Вам что-то известно?! - Саша ещё не знал, в чём дело, но с порога, услышав речь всепроникающего (как он имел основания подозревать) гостя, потребовал объяснений. Тимур даже подумал, что придётся, если они будут слишком увлечены друг другом, рискованно сказать что-нибудь вроде "у нас нет на это времени", что педантичного старпома ещё сильнее бы оскорбило, чем вежливая убедительность Джеймса.
- Вот-вот мимо нас пройдёт человек, - Тимур ткнул пальцем в экран, оставив на нём яркое пятнышко следа, - если мы не подберём его, его вынесет в открытый космос! Разрешите взять его на борт?
Старпом секунду размышлял перед тем, как разрешить "поймать" беглеца с "Юдоли". Это значит, что сначала откроются внутренние створы грузового отсека, потом кто-то должен выбраться за его пределы, затем отворятся внешние, и сорвиголове нужно будет помочь попасть на борт, ведь вряд ли у человека, если он специально не тренировался, получится зацепиться и забраться внутрь самостоятельно через какой-нибудь открытый люк. Может, военные космонавты на такое и способны, но они не летают в таких вот "яйцах".
Прежде чем выйти из рубки, чтобы забраться в скафандр, Саша осуждающе посмотрел на расставленные фигурки, а потом на Шашечку - так, что Тимуру ничего не оставалось, кроме как почувствовать себя школьником, несмотря на то, что старпом был его, быть может, не очень существенно, но всё-таки младше. Рядом с его суровостью никто не мог поддержать собственную планку возраста. Кроме капитана, конечно.
- Но почему вы думаете, что это женщина? - повторил Тимур свой вопрос Джеймсу, но гостя в рубке не оказалось. А скоро гостей на "Малыше" будет уже двое, и любопытно, как к этому отнесётся капитан. К "консультанту по суевериям" вдобавок - ещё и какой-то сумасшедший на всю голову!
***
- То есть, вы говорите, что заранее знали, что у нас на борту появится ещё один незапланированный пассажир? - капитан Воронов, собравший экипаж и Джеймса в общей каюте, выслушал Тимура, Сашу и заодно меня, и подтвердил общее мнение команды о происшествии.
Джеймс был с ним категорически не согласен.
- Никто не может знать будущее, - возразил бес, осуждающе глядя на отца. На него, наверное, очень мало кто так смотрел в последние годы, особенно прямо на борту "Малыша". Особенно снизу вверх. - Разумеется, я не знал о том, что вы подберёте эту женщину!
- Но вы же поправили меня, сказав, что она... что она - она! - затряс головой Тимур. - Это никак невозможно было увидеть! Значит, вы знали, что это женщина!
- У меня были основания предполагать, что это женщина. Я прошу вас обратить внимание на рассказ Нины Валерьевны. Она уже рассказала вам, какие основания у меня были, чтобы предречь появление гостьи на "Малыше".
- По-вашему, - мрачно осведомился папа, - мы должны быть удовлетворены упавшей вилкой как фактором, объясняющим появление у нас пассажирки?
- А если я уроню гаечный ключ - кто к нам зайдет? - хмыкнул Андреич.
Джеймс терпеливо вздохнул и поправил шляпу, лежавшую на коленях, жестом человека, собирающегося с мыслями. Можно предположить, что ему предлагать какие-то понятные и очевидные для него истины нам так же тяжело, как объяснять философию Канта. Нужно подобрать такие слова, чтобы нечто уже выраженное словесно прозвучало убедительно и для тех, кто не привык к тяжеловесным размышлениям. Вот и Джеймс, чувствовала я, пытается сформулировать свою мысль как-нибудь так, чтобы мы поняли, где мыслим иначе, где делаем в своих логических цепочках неверную связь.
- Упавшая вилка - не причина появления этой женщины, - он положил обе ладони, покрытые светлой шёрсткой, на стол и принял очень серьёзный вид. - Это был некий маркер, который позволял нам всем, кто его наблюдал или о нём знает, предполагать определённое событие в будущем. Это известная в прошлом примета: если упала вилка - придёт женщина, если нож - мужчина. Так что я ничего не знал о том, что "Юдоль" кто-то покинет, когда "Малыш" будет рядом, но когда я увидел человека, который направляется к нам, я решил, что это как раз и отыгрывается старая примета.
- По-вашему, Джеймс, это звучит убедительно? - резко высказался Саша. - Мы должны читать будущее по посуде? Может быть, ещё и на кофейной гуще начнём гадать, вместо того, чтобы смотреть на звёздные карты?
- Что вы теряете, обратив внимание на такую мелочь? - усмехнулся бес. - От вас же ничего не требуется высчитывать или подозревать. А неожиданностей станет гораздо меньше. Это даже приятно - и особенной наблюдательности тоже не требует...
- То есть, вы не знали, что придётся подобрать женщину, но сказали моей дочери, что у нас будет гостья, так?
- Это ведь было не знание, - повторил Джеймс, - а обоснованное предположение. По вашей статистике, произошла реализация трёхпроцентного шанса подобрать в космосе живого человека, по разным причинам оказавшегося вне транспортного средства. Согласитесь, это очень редкий случай. С вами такое когда-нибудь случалось, Валерий Марсельевич?
Капитан отрицательно покачал головой. Я даже не помню, чтобы кто-то из моих друзей-космонавтов что-то рассказывал о смельчаках, сующихся в открытый космос так, как это сделала наша пассажирка. Её скафандр был неисправен, за то время, которое она провела в космосе, она замёрзла, и теперь лежала в моей каюте, укрытая несколькими одеялами. В себя она не пришла, в тот момент, когда Саша извлёк её из скафандра, она уже была без сознания, быть может, не только от холода, но и от волнения. В любом случае, мы не были уверены, что нет ничего третьего. В такой маленькой команде как наша, врачей не было, кроме базовых медицинских курсов во время подготовки к космическим путешествиям ни у кого за плечами не было подходящего для диагностики опыта.
Пока она не пришла в себя, капитан приказал не отправлять запрос на "Юдоль". От части груза мы избавились, повидали "станцию-призрак", о существовании которой большая часть мира уже забыла, но отправляться не торопились. Да нас, собственно, никто и не прогонял, мы могли бы провести здесь сколько угодно времени, если позволяет корабль. Следующим пунктом назначения был Луч Тайхара, путь туда не должен быть ни тяжёлым, ни долгим, так что мы не торопились. Можно было бы и лечь на курс, в конце концов, неадекватное поведение некоторых людей в космосе не должно быть причиной сбоя в графике путешествия, но папа был для этого слишком обстоятельным. Ему нужно было понять, что заставило эту женщину рискнуть жизнью, и причастен ли к этому наш тёмно-розовый гость.
***
Не то, чтобы рассказанное Джеймсом показалось нам правдоподобным, но подозрения в его адрес тоже не имели видимых оснований, так что обстановка немного потеплела. К тому же, к вечеру по корабельному времени очнулась гостья, и наша жизнь закрутилась вокруг неё, пока "Малыш" крутился вокруг "Юдоли". Несмотря на порывы Саши приняться за расспросы немедленно, сначала она получила горячий чай, а потом, выставив за дверь старпома, чтобы не раздражал своей требовательной миной, мы с папой завели с ней разговор. То есть, конечно, я завела, а папа сидел в кресле и слушал.
Наша внезапная пассажирка - её звали Анна Лепро, и, как я поняла, она была итальянкой, хотя отлично говорила по-английски - начала с извинений. Выслушав, где она находится, и что мы пока (вопреки правилам, разумеется) ничего не сообщили на "Юдоль", она невероятно обрадовалась. Несмотря на суровое выражение лица моего отца (хотя и не столь привередливое, как у Саши), она не скованно бубнила под нос благодарности и извинения, а очень эмоционально, пытаясь даже размахивать руками, хотя выходило совсем не живо, рассказала свою историю. Она оказалась на "Юдоли" семь лет назад, вопреки всеобщему представлению, что ненужной исследовательской станции, разумеется, не нужны кадры. В составе маленькой команды специалистов-биологов она была отправлена на шестнадцать лет на "Юдоль", чтобы "сменить" предшественников, которые так давно работали здесь, что многие уже успели состариться. До этого она работала на Земле, и назначение показалось ей овеянным романтикой и авантюризмом, пока она не обнаружила, что в атмосфере на "Юдоли" сплели гигантские паутины невидимые пауки тоски, скуки, безнадёжности и полного отсутствия энтузиазма. Главная беда этой станции была в том, что её никто не собирался распускать, потому что в своей удалённости и бессмысленности она совершенно не вредила мировому бюджету... да и распустить такую большую станцию не менее сложно и затратно, чем создать!
Конечно, бывает, проект никому не нужный, а люди в нём полны энтузиазма, и тогда у них есть какой-то шанс. Но на "Юдоли" собрался цвет пессимистов и ударников ковыряния в носу, и даже скудный потенциал, который был у неё, они погубили. Анна поняла, что за срок, указанный в контракте, "Юдоль" выпьет из неё всю жизнь, уже года через три. Её попытки как-то прекратить чужое - и собственное - загнивание ушли, как световой луч в бесконечное пространство космоса, постепенно растаяв.
Улететь с "Юдоли", разумеется, было невозможно, особенно если контракт заключен на такой срок. Она пыталась договориться с приходящими раз в год судами, обычно частными и поставлявшими какие-то вещи по мере необходимости, но помогать незаконному побегу никто не желал, а денег у Анны было не так много. В конце концов, оклад работника станции уходит на его же жизнь здесь. Такие замкнутые мирки, как "Юдоль", имеют свой круговорот средств, почти как если ты живёшь в городе, платишь налоги, ходишь на работу, покупаешь продукты в магазине... а потом этими же деньгами получаешь зарплату. Правда, с "Юдоли" деньги не утекают никуда вовне, однако система контроля очень жёсткая. Так что даже накопить достаточно средств, чтобы подкупить кого-нибудь, у Анны не получалось.
Она настолько отчаялась, что решила совершить практически смертельный прыжок от "Юдоли" навстречу первому же кораблю, который волей провидения прибудет с поставками. Отчаяние, когда неважно даже, выживешь ты после своего безумного поступка или нет, ясно характеризовало её состояние. Несмотря на то, что её появление на "Малыше" сулило множество проблем, я всё равно не могла её осудить. Бедная женщина! Столько лет в замкнутом состоянии абсолютной скуки...
Папа с присущей ему сдержанностью не вмешивался в разговор, но когда Анна закончила, пообещал, что мы стартуем немедленно, и на "Юдоль" мы ничего сообщать не будем. Вот это уже тянуло на настоящий авантюризм, в который всегда хочется верить, когда речь идёт о капитане космического корабля, даже если в переводе на общие понятия он обыкновенный бизнесмен.
Я запретила Анне даже пытаться вставать с койки, а потом мы с папой ушли, оставив её успокоенной и, наверное, такой радостной, какой она не была вот уже семь лет. Было приятно это чувствовать, однако кислое выражение на лице Саши, который поджидал нас снаружи, меня немного отрезвило. Нет, он не бесчеловечный, просто очень правильный... и любит свою правильность. Когда папа сказал ему, что мы улетаем, он очень удивился. Очевидно, рассчитывал, что какая-то связь с "Юдолью" всё-таки состоится. Это было ожидаемо, и он сразу поделился этим со мной, как только мы остались вдвоём.
- Ну что ты ворчишь? - почти с досадой спросила я. Вообще-то, после рассказа Анны Лепро мне казалось, что стыдно даже немного осудить её за поступок, который она совершила. - Я теперь перееду к тебе в комнату, - добавила я, стараясь как-то исправить получившийся грубой претензией вопрос. - Ты рад?
Саша, которого всегда озадачивали мои внезапные вопросы, как обычно, задержался с ответом. Потом встрепенулся:
- Конечно, рад!
- Так пусть она побудет у нас, пока мы не вернёмся на Землю. В конце концов, это не так долго, и если я так сильно надоем тебе в твоей каюте...
- Нина! Дело в том, что перевозка незарегистрированного пассажира... да ещё нарушившего деловой договор... Мало ли, какие проблемы могут у нас начаться!
- Папа уже всё решил. Мы скажем, что поймали от неё сигнал с просьбой о помощи по дороге к Тайхару, это всё равно никто не проверит. А так как вряд ли кто-то полетит на "Юдоль" разбираться, дело удастся замять на стадии регистрации, а потом она обещала, что всё возьмёт на себя...
- Мне не нравится это. Это всё из-за Джеймса.
- Я так не думаю, - нахмурилась я. - Вернее, я думаю, что ты им просто одержим. Пойдём, надо рассказать остальным про Анну, они, наверное, сгорают от любопытства!
***
Вместо того чтобы спокойно добраться до Луча Тайхара, мы почему-то резко остановились - то есть, конечно, не совсем остановились, но так сбросили скорость, что невозможность истинной неподвижности в космосе была несущественной - за несколько часов до достижения цели. Раннее торможение, разумеется, нас не перепугало - когда Тимур Шашечка прокладывает курс, он иногда умудряется делать невозможное и сокращать путь там, где его практически невозможно сократить. Да и потом, мало ли, что случилось с корабельными часами. В космосе нет времени, понятного земному человеку.
Перепугала - а вернее, сначала просто озадачила - нас резкость этого торможения. Нас попросту сбило с ног, я познакомилась с полом, Митя, боровшийся с автоматической кофемолкой, со стеной, и, я думаю, все остальные тоже совершили несколько тесных контактов с окружающими предметами, просто я их не видела. Мы с Митей пытались выпить кофе - так как сколько-нибудь чёткого расписания кофейных перерывов на "Малыше" не было, каждый мог приобщаться к запасам в своё свободное время. Все с удовольствием этим пользовались.
Обычно к таким "отдыхающим" присоединялся Джеймс, потому что он был большой любитель посиделок в маленькой компании. Беседовать со всей командой сразу он будто бы зарёкся. Мы все вместе представляли собой слишком мощную в своем тупоголовом единстве силу, иначе как объяснить его пристрастие к личным беседам? Когда я слушала, например, как Джеймс говорит с Андреичем или Сашей, я скорее верила им двоим, чем специалисту с рожками, несмотря на то, что говорил он о том же самом, о чём со мной, и был в равной степени убедителен. Андреич даже совсем разошёлся, и, в то время как Митя продолжал даже без присутствия Джеймса называть первого неожиданного пассажира за этот полёт по смешно сочетающемуся с именем отчеству, а все остальные обходились именем, звал его не иначе как "космическим бесёнком".
Я однажды даже ему сказала, что, наверное, проблема в том, что его словам пока есть только один пример, и этот пример можно истолковать как совпадение, да ещё и не слишком радостное. Конечно, спасение Анны Лепро из плена "Юдоли" - это поступок, как выразился Андреич, "моральный", но определённые проблемы по прибытии домой предчувствовали все, даже совсем неопытный в таких делах Митя Карандашкин. А кому понравится, когда возвращение домой начинает ассоциироваться с подобными проволочками?
Анна это тоже понимала, но зря старалась не выходить из комнаты и вести себя максимально скромно, поскольку никто - кроме, может быть, Саши - на неё не сердился. И уж тем более, каждый из нас, оказавшись в такой ситуации, наверняка тоже бросился бы бежать. Да и Саша только ворчал, да и то не из-за необходимости увиливать от правды по возвращении, а скорее потому, что его любимый порядок был изрядно нарушен.
На наших запасах её появление не сильно отразилось. Джеймс вот, например, вообще не ел, только пил чай, если у собеседника было желание с ним поболтать. И даже посуды пока на всех хватало...
Правда, как раз при этом внезапном торможении я разбила чашку, и посуды стало существенно меньше.
***
В машинном отделении, где и так было тесновато, уже стояли Андреич и Саша, а одна из вскрытых панелей сверкала искрами, которые не скрывали своего стремления долететь до чьей-нибудь одежды. Я остановилась в дверях, а Митя влетел внутрь.
- Почти разорвало энергопровод, - пояснял Андреич Саше. - Как будто понадобилось слишком много энергии, и он не выдержал напряжения.
- Это причина экстренного торможения? К двигателю не поступает энергия?
Андреич поджал губы и покачал головой:
- Скорее, экстренное торможение - причина того, что энергопровод повреждён. Если только Шашечка не потерял рассудок... это какая-то случайность.
- Тимур не знает, в чём дело. Кажется, из-за внезапной тряски у него сломался какой-то подсвечник с глазами, - Саша разнервничался, мне это уж точно было заметно. - Я надеюсь, он не в себе только с этого момента...
Сноп искр осыпал Митю и Андреича с ног до головы, оба отскочили, и мне пришлось снова отступить за порог.
- Вы что-то сделать можете?!
- Конечно, можем, - Андреич надулся. - Взрыва не будет в любом случае, если бы приток энергии был в двигатель, от нас бы уже ничего не осталось, а так, мы просто тут надолго застряли. Вдумчивый ремонт - то, что сейчас нужно "Малышу". Так что нужно просто разойтись и не смотреть под руку...
В этот момент к машинному отделению подошёл капитан и поманил Сашу пальцем. Его немногословность на этот раз серьёзно меня озадачила. Было так шумно, что я не могла услышать, о чём они говорят, но тревожное выражение с лица Саши не пропало. Даже наоборот, если раньше признаки нервного напряжения были почти незаметны, сейчас он действительно разволновался.
Митя вертел винт, перекрывая энергию. Теперь мы будем двигаться по инерции - впрочем, никакого выхода у нас не было. А Шашечка наверняка в депрессии после утраты игрушки - тем более нельзя пускать его за штурвал. Если Саша успел перекинуться с ним парой слов, а он успел, значит, мы не падаем ни на какую планету и не рискуем в ближайшие несколько часов пересечься с кометой, а значит, можно и повисеть... хотя это всегда неприятно. Я думаю. Я никогда не попадала в аварии раньше.
Потом я спохватилась, что наши гости совершенно не в курсе, что произошло, и, наверное, очень напуганы. По крайней мере, Анна - о ней я в первую очередь подумала. Вряд ли она вышла из каюты, так что надо к ней заглянуть. А если вышла - найти и успокоить...
Саша вернулся и остановил меня, удержав за руку. Правда, глядел он на угасающие искры.
- Стоп! - воскликнул он вдруг, и Митя, разумеется, замер. - Мы не можем отключить двигатель.
- Слушай, сынок, - рассердился Андреич, который всегда раздражался, если ему мешали работать или, ещё хуже, говорили, что надо или не надо делать, - чтобы "Малыш" действительно не получил серьёзных повреждений...
- Он может получить их в любую минуту. Тимур зафиксировал многочисленные корабли неподалёку, которые нами интересуются.
- Какие корабли? - переспросила я, оборачиваясь. Отец уже успел уйти, но мне это тем более не понравилось. У него определённо было какое-то более важное дело, чем авария в машинном отделении! Дело, которое ещё хуже...
- Гиены, конечно, - процедил Саша.
- О, - сказал Андреич и замолчал. Митя нервно переступил с ноги на ногу, оставив в винт в покое. Потом старший механик прочувственно выругался, и он ещё и покраснел.
Космические пираты, как правило, были значительно хуже экипированы, чем корабли легальные - военные, торговые или частные. В этом было серьёзное достижение бесконечно сложной системы контроля над всеми портами и торговыми поставками деталей, техники и даже готовых кораблей, которую многолетним трудом смогли наладить военные. Когда-то давно в успех подобной системы никто не верил - но контролировать такую непростую отрасль производства оказалось не так сложно. Зато всё, что творилось в открытом космосе, было для планетных и принадлежащих базам наблюдателей, сколько бы они ни были честны и компетентны, неподконтрольным. Так что те, кто вступали на нечестный путь и предпочитали благоразумной контрабанде атаки и грабёж, вынуждены были практически всегда неприкаянно крутиться на космических просторах.
И, надо сказать, они приноровились. Их не зря называют гиенами - их интересуют только корабли, терпящие крушение, попавшие в аварию, не рассчитавшие топливо и зависшие в космосе, заблудившиеся, сломанные... такие, которые ничего не смогут противопоставить вооружённому противнику. Умирающие или погибшие. Сложно остановить идущий полным ходом к своей цели космический корабль. Важно заманить его в ловушку, чтобы он не мог никуда идти, или подсторожить неудачников, вроде нас... В конце концов, даже необходимость ожидания окупалась, наверное.
- Тимур уже принял их сигнал, они требуют, чтобы мы пустили на борт их людей. Они заберут всё ценное и топливо, а нас оставят с аварийным маяком и запасом провизии.
- Обычная тактика гиен, - процедил Андреич.
- Всё равно, я уверена, после такой тряски лампочки изрядно побиты, так что товар им вряд ли пригодится, - вдруг сказала я и устыдилась. Нашла о чём думать.
- Капитан хочет, чтобы мы немедленно перешли на нормальную скорость. Их привлекло наше торможение, они уверены, что мы терпим аварию.
- Они совершенно правы.
- Очень рискованно сейчас сниматься с места, - механик прикоснулся ладонью к горячей дрожащей стене одного из ровно гудевших блоков.
- Можно поменять участок кабеля, - робко подал голос Митя. - Вообще-то, конечно, обычно для этого надо полностью отключить энергию и разобрать...
- Эй, эй, что ты несёшь? - нахмурился Андреич. - Это вообще и есть единственный способ справиться с этой проблемой.
Митя смутился и едва не отвернулся снова к винту, однако Саша настоял на том, чтобы он продолжал, несмотря на возрастающее ворчание старшего механика.
- Ну, я мог бы удалить повреждённую часть энергопровода, если временно перенаправить её не в двигатель, а... переключить, скажем, на оружие. Вот как раз развилка, - он ткнул пальцем в гладкую стену. - Правда, конечно, снаружи подумают... ну, что мы... всерьёз собираемся отстреливаться. Однако это самая удобная развилка тут, - добавил он. Она недалеко, и к тому же, требует много энергии, как только я закончу, можно будет отключить пушки и сниматься с места. Сразу же.
- Саша, он несёт чепуху, - вмешался Андреич. - Даже если перенаправить энергию в нашу единственную пушку, которая, кстати говоря, тоже много не выдержит, это не значит, что этот участок будет безопасен, чтобы в нём копаться. Если нарушить целостность энергопровода, когда по нему идёт заряд, тут всё взорвётся! К тому же, по нам откроют огонь, как только мы активируем оружие - и представляешь, что начнётся? Я участвовал в одной космической перестрелке, и мы едва унесли ноги! И это был не МЛ-40!
- Я всё смогу сделать, - с уверенностью, которую, наверное, копил всю жизнь, сказал Митя.
- Я позову капитана, - тут решение и правда не для старпома. Я даже забыла, что собиралась зайти к Анне, и хотя сейчас я могла бы оставить Андреича и Митю обмениваться угрюмыми взглядами, несмотря на муки совести, я не ушла.
***
Попытки вытолкать меня из машинного отделения не увенчались успехом - а капитан по этому поводу не распорядился. Выслушав и Митю, и Андреича, он упрямо приказал: "Пробуйте", - и велел Саше передать Шашечке, чтобы тот на сигналы не отвечал, а активировал пушку. Против гиен идти на почти угасшем двигателе с одной пушкой - настоящее безумие, и, по правде говоря, игра свеч не стоила. Даже я понимала, позабыв уже про всех пассажиров, сколько бы они ни были испуганы, что сдаться пиратам было бы гораздо разумнее. По крайней мере, риск, что мы взорвёмся, был слишком велик, Андреич редко паниковал без причины. Да он и не паниковал сейчас, но определённо сердился, что к его мнению не прислушивается даже капитан.
Я никогда не видела папу в такой ситуации. Он, конечно, с детства казался мне суровее многих отцов моих друзей и подружек, которых я знала мельком или даже неплохо, но чем взрослее я становилась, тем больше понимала, что его решения всегда взвешенные. А сейчас в нём пробудилось настоящее упрямство. Как это иначе назвать, когда на такой риск человек идёт ради и так побитого товара! Да, есть множество опасностей, связанных со сдачей гиенам. Они могут оказаться не такими милосердными, как обещают, к экипажу, который не способен сопротивляться. Однако подобный поворот отца не устраивал, несмотря на всю ответственность, которую он несёт за наши жизни. Не устраивал не как бизнесмена, а как капитана космического корабля... отчего я преисполнилась великой гордости и тем более не могла себе позволить сойти с места в такой ответственный момент.
Саша постоянно вызывал по коммуникатору капитана - они синхронизировали действия Шашечки и нашей маленькой ремонтной бригады.
Только бы "Малыш" выдержал такое потрясение. Он совсем не приспособлен для таких передряг!
Почти сразу за тем, как Тимур активировал наше скромное оружие, какое только может позволить себе частный гражданский космолёт, то есть самое неразрушительное, Андреич закрутил винтами, постепенно направляя к нему весь поток энергии. Клапаны, заставлявшие движущую силу "Малыша" обслуживать те или иные сферы, способны были вынести большой напор энергии, но так как напряжение усиливалось, а стрельба даже на максимуме мощности отбирала не столько, сколько как правило - работающий двигатель, неполадки начались во всем обеспечении. Тревожно замигал свет, не предвещая ничего хорошего. В этот же момент огонь открыли по нам, и, судя по тому, как тряхнуло наш бедный корабль, гиены были вооружены куда лучше. Разумеется, взрывать нас они вряд ли хотели, в конце концов, им важна выгода от любой стычки, однако это не значило, что они ненароком нас не уничтожат...
- Ну, поехали, - Митя потёр ладони и потянулся к сверкающим кабелям, сжимая в руках сразу несколько маленьких и тонких инструментов, которые, несмотря на свою молодость и потенциальную неопытность, умел менять с такой скоростью, что голова кружилась. Почти как карточный фокусник.
Он определённо страшно волновался, но при этом таким воодушевлённым я его никогда не видела. Уж кто-кто, а чтобы Митя Карандашкин, да ещё и при людях, стал как-то проявлять свои способности...
- Стоять! - громогласно прозвучал голос Джеймса.
Митя дёрнулся и замер, испуганно глядя перед собой. Мы единодушно обернулись на свесившуюся с потолка красную голову космического бесёнка. Он сердито хмурился и буравил младшего техника маленькими чёрными глазками, словно не подозревая, как смешно выглядит. То, что он совершенно невозможным образом только наполовину присутствовал в машинном отделении, и шляпа не падала с его головы, было, конечно, удивительным, но так как в этот момент напряжение возросло настолько, что где-то в коридоре раздалось хлопанье самовольно открывающихся и закрывающихся дверей, его вмешательство вызвало страшное возмущение. Правда, от неожиданности - молчаливое.
- Я вообще не понимаю, чем вы думаете, господа путешественники! - продолжил он возмущённо, не подумав ни высунуться побольше, ни тем более спуститься к нам на палубу. - Вот ты, Дмитрий! Приступаешь к ответственному делу, и что?..
- И что? - эхом повторил Митя.
- О, все сковородки ада! - воскликнул Джеймс, и из потолка мелькнули две его немного пушистые кисти. Видимо, всплеснул руками. - А где положенная подготовка?
- Чего тут готовиться, скоро нас на кусочки разорвёт, - вмешался капитан. - Дмитрий, приступай!
- Капитан Воронов, доверьтесь специалисту!
- Я и доверяю. Дмитрий, начинайте уже...
Но бесёнок крепко смутил Митю, тот, пунцовый, как аварийная лампа, явно не решался вернуться к ремонту.
- Специалист по чрезвычайным ситуациям здесь я, - без лишней скромности объявил Джеймс. - Дмитрий, слушай сюда. Перед любой ответственной и важной работой, надо трижды плюнуть через левое плечо. Можно ещё сказать "с Богом". Но плюнуть обязательно.
- Зачем плеваться-то? - удручённо спросил младший техник.
- Потому что за левым плечом сидит бес, - пояснил Джеймс со всем терпением. - Считай, что он мешает твоей работе.
- Слушай, бесёнок, - совсем рассердился Андреич, одним глазом следивший за данными о потоках энергии, а другим укоризненно взирая на непрошенного гостя, - ты пропагандируй, что хочешь, а в работу не лезь! Уж не ты ли виноват, что мы сейчас по швам трещим?!
- Ерунда! - категорично возразил Джеймс. - Дмитрий, что у вас перед отправлением случилось, помните?
- На "Ипсилоне"? - озадаченно переспросил Митя, наморщив лоб.
- Капитан, прикажите этому адскому шпиону убираться отсюда! - Андреич даже совсем отвернулся от экрана.
- Я... позавтракал... потом покупал новые инструменты... я...
- Прямо, прямо перед отлётом! - поторопил его Джеймс. - Ну?
Я уже совсем перестала понимать, к чему он клонит.
- Опаздывал я. Налетел на ра... на работников станции. Они проводили влажную уборку...
- Точнее, они уже закончили уборку. И возвращались, неся...
- Мистер Джеймс, вернитесь в свою каюту и прекратите отвлекать команду, - Воронов скрестил на груди руки.
- Хорошо, - смирился тёмно-розовый консультант по суевериям и насупился. - Дмитрий, три раза плюньте через левое плечо, а потом постучите... а, тут у вас всё равно ничего деревянного нет! Прогресс, чтоб его. Но плюньте! - повторил он и исчез. В смысле, ушёл в потолок.
Митя приоткрыл рот, и понадобился окрик Андреича, чтобы он спохватился и прочнее взялся за инструменты, которые у него едва из рук не выпали за время этого разговора. Он принялся навёрстывать упущенное время, за которое старпом, например, успел совершить целых три попытки связаться с капитаном. Папа, правда, не отвечал на его вызовы до последнего, а когда наконец-то ответил, лаконично сообщил, что произошла заминка. А ведь Саша с Шашечкой наверняка чуть не свихнулись!
Я заметила, что когда Андреич защёлкал кнопками на панели управления энергетическими потоками, а папа заговорил с Сашей, Митя неуверенно повернул голову, торопливо сказал "тьфу-тьфу-тьфу" и окунулся в работу. Я бы на его месте, если честно, тоже так сделала.
Я до сих пор поверить не могу, что за считанные секунды двигатель снова заработал. Исправленный кабель больше не искрился, скачки напряжения прекратились, и все вздохнули спокойно. "Малыш" удрал от гиен практически нетронутый, что было самым большим везением после самого большого невезения в его истории.
***
Мы с папой возвращались на посадочную площадку, ведя за собой группу ребят в синей форме работников торгового центра "Дом в космосе", которая заказала у нас прорву лампочек. И хотя они были недовольны, что часть товара по дороге испортилась, мне удалось убедить их всё равно заплатить больше, чем они решили, когда узнали печальные обстоятельства. Сейчас у нас заберут товар из трюма, и мы спокойно стартуем на Землю, самым прямым курсом, какой только можно проложить. У капитана Воронова неизменный закон: серьёзный ремонт проводить только на приколе на "Ипсилоне", а если где и приходится останавливаться, то - ненадолго, и чтобы только слегка залатать дыры. Дыр, к счастью, не было - а вот потемневших пятен хватало, при взгляде на "Малыш" сердце кровью обливалось. Луч Тайхара - далеко не дыра, но охоты здесь задерживаться не было ни у кого. Слишком много проблем оказалось по дороге сюда.
Рабочие занялись выгрузкой, а мы подошли к трапу, на котором подозрительно скопились все без исключения. Я с удивлением обнаружила, что Анна и Джеймс, оба наших гостя, стоят как-то особняком, пониже остальных, Митя, Андреич и Шашечка о чём-то смущённо с ними беседуют, а Саша за их спинами весь светится от облегчения.
- Что за несанкционированное собрание? - уточнил капитан, поднимаясь.
- Да вот, уходят наши пассажиры, - пояснил Андреич.
- Вас ждали, чтобы попрощаться, - поддакнул Джеймс. - Да и мне есть, что всем сказать ещё.
- А я вот решила, что мне лучше остаться на Луче, - подхватила Анна. - У вас на Земле проблем не будет, да и здесь контроль послабее. Мне придётся новые документы оформить, мистер Джеймс обещал мне помочь, - она покраснела. - Спасибо вам большое, капитан. Всем спасибо.
- А вы ещё и по поддельной документации специалист, да? - Саша сурово посмотрел на дипломированного консультанта сверху вниз.
- В жизни любой опыт полезен! - поднял палец Джеймс. - И об опыте, кстати... Нравится вам это или нет, а вам обо мне забыть не удастся.
- Вот уж точно, - хмыкнул Андреич, - вечно под руку лез и всякие неприятности толковал!
- В том и соль! - рассмеялся Джеймс. Я прошла мимо вверх и заметила, что он ко всему прочему умиротворённо барабанит пальцами какой-то ритм по ручке своего портфельчика. - Верите или не верите, а я вам наглядно показал, что на знаки судьбы обращать внимание надо всенепременно! Тогда к любому событию можно быть готовым, даже к необъяснимым поломкам.
- Джеймс Люциферович... Я так и не понял, что вы мне тогда сказать хотели? Про "Ипсилон"? - робко вмешался Митя.