Слишком узкие плечи закутаны в мохнатый плед. Холодный несладкий чай - сахар кончился так давно, а идти за ним так бессмысленно... Кот молотит шелковистым холодным хвостом по бледной коже ребер.
Музыка. Сегодня - Бах, соната для скрипки, органа и струнных.
Единственное отличие сегодня от вчера и завтра от сегодня. Скорее всего, на следующей неделе это будет Лист.
Темно.
Включить бы свет, но он будет только резать и жечь глаза - читать совсем не хочется. Писать тоже. Все, что можно написать, уже написано. Все, что можно сказать - давно сказано.
Он вздохнул и погладил кота. Зверь благодарно ткнулся в руку влажной пуговкой носа и снова умиротворенно засопел.
Неловким жестом изящной кисти он сталкивает чашку с подлокотника кресла. Звук удара высосан некогда пушистым шерстяным ковром. Невидимая холодная лужица добирается до босых ступней, в голову лезут мысли о гниющей земле под ногами...
- Банально, слишком банально, - хриплый голос звучит совсем рядом.
Мужчина с сигаретой появляется из ниоткуда и кладет руку на спинку кресла. Запах табака навязчиво заполняет комнату.
В призрачных разводах дыма незнакомец кажется духом или видением.
- Вы можете предложить что-нибудь лучше?
Он успокаивающе гладит чихающего кота. Тот презрительно фыркает и морщится от непривычного запаха.
Курильщик протягивает животному руку для знакомства. Тот трется мордочкой о сухие узловатые пальцы и снова засыпает.
- Ты мог бы посадить бамбук.
- Вы могли бы представиться.
Мужчина отходит от кресла и зажигает свечи на столе.
Мягкий свет порождает сонмы фантастических теней на белесых обоях. И все же хозяин щурится и отворачивается от пламени.
Хулио усмехается и ерошит короткие черные волосы с намеком на подступающую седину. Его возраст определению не поддается, от тридцати до пятидесяти. Он делает последнюю глубокую затяжку и с сожалением кидает окурок на пол.
- Это даже не кровь, - качает он головой и указывает на красную лужицу, которой касаются ноги хозяина дома.
- Чай каркадэ, - подтверждает юноша.
- И не кофе, - из ниоткуда в руке Хулио появляется трубка, которую он неторопливо начинает набивать табаком.
- Кофе закончился, - юноша хмуро изучает гостя.
- Я так и думал.
Он поправляет галстук и садится на пол напротив кресла. Умные карие глаза тепло насмехаются за мутной пеленой дыма.
- Зачем ты здесь?
- Я дважды бывший сказочник.
- Почему дважды?
- Так сложилось. Я был сказочником, стал философом. А потом еще и умер вдобавок. А теперь мне скучно.
- Все-таки умер, - понимающе кивает юноша и зябко подтягивает плед, сползающий со спины.
- У тебя штанины разной длины. Это хорошо.
Он машинально опускает глаза вниз, хотя знает, что гость прав.
Кот зевает, потягивается, спрыгивает с колен и идет к Хулио. Большой черный пушистый кот, которого зовут Рысь. Мурлычет и трется, оставляя длинные черные шерстинки на строгом сером костюме.
- Где телефон? - спрашивает Хулио.
- Вам есть, кому звонить? - недоверчивый смешок.
- Нет. Но у тебя нет чайника, на который можно смотреть часами. А твой предшественник три дня смотрел на телефон.
- И он зазвонил?
- Нет, он был выключен.
- Одна из ваших сказок?
Мужчина мрачно усмехается.
- В сказке он бы зазвонил. Даже не подключенный к сети.
- Дети вас явно недолюбливали.
- Разве я сказал, что это были детские сказки?
Свечи вздрагивают, огни похожи на вертикальные зрачки. Кот щурится на свет и вновь возвращается к хозяину. Хулио делает глубокую затяжку.
- Это слишком примитивно, - продолжает он. - Дети в большинстве своем похожи друг на друга...
- Как и люди вообще.
- Именно.
- И все же вы здесь.
Юноша сталкивает кота и выбирается из пледа, как змея выскальзывает из старой кожи. Идет к окну. Резким движением закрывает створки.
- Ты банально пытаешься уйти от банальности. Я тоже пытался, - Хулио легко поднимается и встает рядом.
- Вы преуспели.
- Отнюдь. Я предсказуем.
- Это слово мне нравится больше, - юноша вздрагивает от холода, но не спешит все же возвращаться в свое шерстяное убежище. Его взгляд притягивает хрупкая преграда стекла.
- Что там? - спрашивает Хулио.
Юноша отгоняет изящную ленту дыма от своего лица.
- Город. Голоса блюдут тишину. Радуги крадут цвета. Ползут по магистралям пятна света. Воробьям снятся лебединые крылья. А кошки ищут забытые при дороге жизни.
- Совсем, как ты, - гость улыбается.
- Я ничего не ищу, - пожатие плечами. - Я вижу мутные окна. А за ними - пары глаз. Одинокие одиночества в коробках из рукотворного камня. И иногда над ними колыхаются клочья тумана.
- Это не туман. Это молчаливая песня.
- Птицы по имени Ночь?..
Тишина.
Только белый дым и запах табака. Догорающие свечи тускло прячутся на столе.
Комната пуста.
Но вязкий воздух хранит еще отзвуки беседы. Сами стены будто впитали хриплый глубокий голос.
Он вздыхает и возвращается к коту, который увлеченно обнюхивает лежащий на полу окурок. Снова садится в кресло и укрывается пледом.