Аннотация: Воспоминания о жизни в селе Шелудьковка
Про Вовку.
Совсем не хотелось просыпаться, но мать уже второй раз тормошила его за плечо, стаскивая с него простыню:
- Вставай, ты ж сегодня череду ведёшь, пора уже.
Володька вскочил с кровати, побежал к рукомойнику, вокруг которого успели налить лужу, и мокрый пол неприятно холодил голые ступни. Вытерев наспех едва ополоснутое лицо, бросил в наволочку четверть буханки хлеба, книжку, кулёчек с солью и побежал.
- Ты куда? Молока налей, крынка на лавке, только что подоила! И не забудь забрать квасолькину корову. Ты ж знаешь, сами не выведут. Коров собирай начиная от сельпо, до сельпо другая очередь!
Квасолькой звали директора школы. Он и жил прямо против чайной, только чайная была на Широкой, а к директорскому дому нужно было пройти метров 50 по дорожке, справа от которой тремя берёзками начинался школьный парк, а слева был школьный огород с кормовой свеклой.
Мать жалела Вовку. Странный он у неё был. До школы был хлопец, как хлопец, а в школу пошёл, и началось: то он только на "правильном" украинском языке говорит - ни одна душа его не понимает, то переходит на сплошной русский, а с прошлого года - это вообще уже был ужас - на французском говорить начал!
"А что, - говорит, - всё село в нашей школе училось, значит все должны знать французский!"
"Ему-то хорошо, - говорила мать отцу, - прочитал страничку наискосок и запомнил, а другие чем виноваты, что должны слушать его? Над ним уже и так смеяться начали. Прямо не знаю, что делать!"
"Вот возьму ремень, протяну пару раз по заднице, сразу перестанет дурью маяться" - ворчал себе под нос отец, собирая рабочую сумку.
Отец успел уже сходить на речку за озером и вытрясти несколько ятерей, а вечером Вовка поставит их снова. Они там в камышах спрятаны. Речушка маленькая, а линей и карасей в ней полным-полно.
Володька налил себе полную алюминиевую кружку молока, оно было густоватым, тёплым, сладким. Как-то даже замутило от него. Вылив остаток молока из кружки в кошачью мисочку, выскочил во двор, а потом на улицу. За забором паслась уже их корова Зорька. В селе всех коров с пятнышком на лбу так называли. Зорька стояла по колени в лебеде и жевала прохладную утреннюю, усыпанную искорками росы, траву.
Вовка знал, что там под забором в лебеде каждое утро можно набрать полную кепку вкусных печериц. Мать их потом с картошкой на ужин жарит, но сегодня он спешил: со дворов уже начали выводить коров, и он должен был собрать их в стадо и погнать по Широкой, а потом повернуть на Поперечную, ведущую к мосту через озеро, а там уже и луга. Луки, как их тут называли. Дальше коровы сами найдут злачные места, надо только следить, чтоб не залезли на помидоры или редиску.
Зорька покосилась на Вовку своим огромным тёмно-синим глазом: "Ты иди, собирай остальных, а я тебя догоню"
- Давай, давай, только не задерживайся! - сказал ей и побежал вперёд. Он знал,
Какая Зорька ревнивая! Увидит, что он потрепал за холку соседскую корову Адельку, сразу прибежит к нему.
- Доброго ранку, Хоминична! А дэ ж Ваша корова?
- Та ще не выросла! - отвечает соседка. У неё и сарая-то нет, муж был командиром партизанского отряда, погиб. Остались они с сыном вдвоём. Сын в армии, а Хоминична в школе - уборщицей работает. И плохо тому ученику, что попробует мешать на уроке учителю! С такими у неё разговор короткий: выведет из класса за ухо, веник ему в руки и работай! Учиться не хочешь - работай, а хлеб даром не ешь!
Вовка пробежал мимо нескольких домов. Коровы были не у всех. Потом встретил Шурку, оказывается, она с ним вместе сегодня череду гонит. Ну и ничего, хоть она и длинная как оглобля, но вполне приятная девчонка, а если голову поднять повыше и посмотреть на её лицо, так видно даже, что она красивая. Глаза, как у Зорьки: большие, тёмные и с поволокой. Это из-за длинных ресниц так бывает. Только не понятно, почему все девчонки одинаково одеваются? Платье в цветочек, с пояском, с воротничком, длинное и тёмное, как у старухи... И платочек этот на голове ещё!
Невдомёк было Вовке, что портнихи в селе шить умели только 2-3 фасона, а в сельпо завозили ситчик одной или двух расцветок.
На велосипеде обогнал его отец с младшим братом. Они ехали на станцию к рабочему поезду. Все пацаны так возили отцов. Под рабочий поезд - так это называлось. Туда отец вёз сына на раме или на багажнике велосипеда, а обратно сын ехал сам. Вечером тем же манером забирали отцов с поезда.
Вспомнил, что нужно забежать к Квасольке, вывести их корову. Квасолькину корову выводила из сарая жена Квасольки Оксана Ивановна. Полная, белотелая брюнетка с тяжёлым узлом волос на затылке. Она тоже была учительницей. Что она нашла в своём муже - никто не знал. Он такой старый, худой, серый и шепелявый - потому и звали его Квасолькой, а она ... Она статная такая, интересная.
А ещё у них была дочка Лариса. Училась она в Вовкином классе. Вот уж, кто отличался от всех Катек, Шурок и Лидок! Сразу видно, городская! Всё на ней иначе выглядело, всё у неё было другое. Глосс тише, движения мягче. Училась хорошо, фартучек всегда чистый, наглаженный.
"Сейчас-то она ещё спит, так рано её не будят", - подумал Вовка, и смело вошёл во двор.
Директорскую корову звали Волга. Даже имя корове они придумали особое!
Шурка тем временем уже подгоняла коров к Поперечной, впрочем, подгонять их особой надобности не было. Коровы знали, куда и зачем идут, и терять время понапрасну не собирались.
И Широкая, и Поперечная, в отличие от других улиц села, были песчаными улицами. Босые ноги слегка проваливались в остывший за ночь песок, и это было приятно, ещё и потому, что поднимающееся за спиной солнце уже обещало жаркий день.
У озера коровы немного задержались, напились холодной воды. Озеро было ключевое, и в самую-пресамую жару вода в нём оставалась если не ледяной, то очень холодной. Холодной и кристально прозрачной.
И вот уже очередь за мостом. Дорога минует узкую приозёрную полосу огородов и выходит на луг: к речушкам, болотцам, камышам и кустам шиповника. Места для выпаса, сколько твоей душе угодно! Трава сочная, зелёная, с цветами. И впереди весь день. Загорай, прыгай в речку, ешь хлеб с солью и с помидорами, которые нарвал тут же и помыл в речке.
Под вечер нужно не забыть нарвать щавеля, мать вчера вечером попросила. Хочет сварить зелёный борщ. И связку аира набрать. В доме им посыпают пол. И пахнет хорошо, и влажнее, и не так жарко. Особенно, если ставни закрыть. Сначала, кажется, что темно стало, а потом глаза привыкают к этой темноте, лучи света пробиваются через щели в ставнях, - даже читать можно!
Вовка уходит подальше от Шурки, вынимает из наволочки книжку и начинает её читать. Он взял её в школьной библиотеке. Попросил у библиотекарши стихи. Она посмотрела на него как-то странно, помедлила и повела его к полке со стихами. Не выбирая, Вовка взял первую на полке книжку. Ему хочется прочесть все стихи, которые тут есть. И во всём виновата эта новая учительница русского языка и литературы. Станет у окна и начинает читать стихи, а сама смотрит куда-то и, кажется, что для себя читает, а не для класса. Голос тихий, и в классе тихо.
Вовка не читает, он ласкает взглядом страницы, он их фотографирует, чтобы запомнить раз и навсегда. Иногда он останавливается на каких-то строчках потрясённый ими.
"Как можно было написать такие слова, - думает он, - про тот же луг, на котором он сейчас пасёт коров":
.....
Сей луг, уставленный душистыми скирдами, Где светлые ручьи в кустарниках шумят. Везде передо мной подвижные картины: Здесь вижу двух озер лазурные равнины, Где парус рыбаря белеет иногда, За ними ряд холмов и нивы полосаты, Вдали рассыпанные хаты, На влажных берегах бродящие стада, Овины дымные и мельницы крылаты; Везде следы довольства и труда...
И ещё:
Позволь душе моей открыться пред тобою И в дружбе сладостной отраду почерпнуть. Скучая жизнию, томимый суетою, Я жажду близ тебя, друг нежный, отдохнуть...
Вовка записывает эти строчки на клочке бумаги и прячет в задний карман своих брюк.
А вечером он отдаст эту записку Лариске. И напрасно.
На первом уроке нового учебного года в класс войдёт директор школы Квасолька, попросит Вовку встать и прямо при всех скажет:
- Так-так-тааак! Значит, письма девочкам пишем? Дружба? Любовь нам понадобилась? А не кажется ли тебе, Володя, что рано тебе этими вещами заниматься? В комсомол ещё не поступил, школу ещё не кончил, в армии ещё не отслужил, а девочки уже у тебя в голове? А записочка-то с ошибками!
Не ПРЕД, а ПЕРЕД, не ЖИЗНИЮ, а ЖИЗНЬЮ. И что ты тут имеешь в виду в твоём возрасте, когда пишешь: " И в дружбе сладостной отраду почерпнуть"?
Нехорошо, нехорошо! Я очень надеюсь, что больше ты не станешь заниматься такими глупостями!
Сказал и вышел из класса. Вовка сел за парту, потом вскочил и выбежал вон.
Два дня не ходил в школу, а на третий к нему домой пришла учительница литературы. Пришла и принесла ему книжки со стихами. И сказала, чтобы читал, сказала, чтобы обязательно ходил в школу.
Вовка вернулся в школу, никто в классе ему ничего не говорил, вся история постепенно забылась. Вовка по-прежнему говорил со всеми то на русском, то на французском, увлёкся фотографией, потом забросил. По вечерам играл на школьном дворе в шахматы с учителями. Иногда приносил мандолину и играл на ней всякие грустные мелодии.
С учителями у него были вечные проблемы.
Квасольку почему-то уволили, и директором школы стала учительница литературы.
Пришла пора экзаменов на аттестат зрелости. Сочинение было на тему: "Ваше отношение к Анне Карениной". Вовка посидел минут десять, написал что-то и сдал свою тетрадь.
Вечером его учительница, она же директор школы, пошла в учительскую, открыла шкаф, где до завтрашнего утра хранились сочинения, вынула Вовкину тетрадь, открыла её и опустилась на стул... Потом она решительно встала и пошла к Вовке домой. Усадила его и заставила переписать сочинение.
Вовка получил серебряную медаль. В армию его почему-то не взяли, учиться дальше ему не хотелось. Он уехал из села, устроился рабочим на ГРЕСС. Женился на продавщице из продуктового магазина. Начал пить. Умер совсем молодым.