Аннотация: На основе различных материалов о вампирах и действительно произошедших событий.
Диаблери
(или: Вечная мука твоей Души)
Эпиграф
Традиция шестая: Разрушение
Тебе запрещено уничтожать другого из Твоего рода. Только старший из вас объявит охоту на Кровь.
А вы попробуйте пожить чужой, среди бывших своих. Бессмыслица? Вот в этой бессмыслице Элизабет как раз и жила. Хотя нет, не жила. Мертвые не живут? Тьфу! Какая же она мёртвая, если ходит, говорит, и только физиологически отличается от вас? Вообще, когда мы уже мёртвые, а когда ещё живые? Понапридумывали себе всякой глупости и носятся с ней как курица с яйцом. А тут обретаться среди своих чужой, да так, чтоб не заметили и не заподозрили даже. А то ведь война на ведьм, вампиров, ну что там ещё на ночь для острастки читают, та ещё штука. Не успеешь и глазом моргнуть как не только среди живых, но и среди мёртвых не будет. Вот и Элизабет, стало жить невмоготу, и она ушла. А вам всегда сладко? Так бы жили и жили... был ей этот Мир хуже смерти. Вот и ушла из него. Там она была Лизой, Лизонькой, теперь - Элизабет, вампир на пути к своей цели.
Вампир наследует душу и ауру человека, которым он был при жизни. Он сохраняет его память, какое-то время духовную связь, с теми местами и людьми, которые ему были при жизни особенно дороги. Душа со временем, под воздействием обстоятельств претерпевает изменения, а вот аура остаётся неизменной, и любое нарушение традиций ведёт к появлению в ней чёрных полос. Ох уж эти полосы! Чтобы скрыть их, трижды, ещё в первое своё столетие, ей приходилось прятаться от Старейшин. Потом научилась прятать полосы в своей душе. Хм... даже если расскажет, мало кто сможет. Резать себе вены или умирать от передозы, это просто мелочь по сравнению с тем, что претерпевает душа, пряча в себя чёрные полосы негатива. Жуть, но душа, и вправду, оказалась бессмертной. И существует почти бессмертный вампир с той же душой, что и его живой человеческий предшественник. А душа Элизабет хранила в себе воспоминание, которое, торопило и мучило, заставляя нарушать порядок и традиции, карабкаясь вверх по иерархической лестнице.
Триста лет - для вампира мало, для людей - исторический период, который в масштабах одной личности даже не рассматривается. Не обозрим. Накопленный за триста лет энергетический статус, позволил Элизабет стать Старейшиной. Только этого было мало. Мало! Во что бы то ни стало, она должна достигнуть ранга Князя Тьмы, любой ценой. И она за ценой не стояла.
Элизабет огляделась. Ничего не узнать. Красиво, удобно и живым нравится. Ей тоже нравиться. Это даже не здание, целый город разместился в нём. Скоростные трассы давно переведены на воздушные линии, вон и сады, фонтаны, всё натуральное, экология для человеческой души! Элизабет усмехнулась. Всем не до кого, и потому ей удобно и безопасно. Она спустилась на нижний ярус. Вот выход на улицу. И у дверей никого. Да и что там делать? Элизабет вышла. Между подобными комплексами оставляли участки ухоженной земли, так называемые экологические коридоры. Прямо у входа начинался зелёный газон. Она присела на корточки. Здесь, это должно быть примерно здесь. Провела рукой по траве. Точно такая же, как и три века назад. Горькая усмешка мелькнула на губах: "Восстановили из банка семян, не поленились...". Поднялась и медленно пошла вдоль газона. Обострённые чувства вампира должны бы указать ей место, но... нет. Она все шла и шла, ничего не ощущая. Значит нужно воспользоваться Душой. Опасно. И страшно. Страшно ещё раз ощутить всё произошедшее тогда не сознанием вампира, а душой, ужас, и, правда - бессмертной. Она остановилась, нашла небольшой закуток, прислонилась к стене - Давай! - и выпустила Душу наружу. Сначала ничего не почувствовала. Потом пришло решение вернуться назад, пошла по наитию, пока не увидеда на газоне древнюю, бережно охраняемяемую табличку: "По газонам не ходить". Элизабет сосредоточилась: нет, не подделка, подлинная. И тут заныла душа. Она-то, бедняжка, живая и бессмертная, всё чувствовала, все помнила и знала. Знала... Элизабет посмотрела по сторонам, нашла куда присесть, закрыла глаза и понеслась на крыльях своей бессмертной души в своё далёкое прошлое.
***
Женское общежитие строительного училища располагалось на пятом этаже старой панельной девятиэтажки. На других этажах вперемешку жили семейные пары и разный приезжий люд, снимавший отдельные комнаты. Вавилон, не иначе. Но что значил этот Вавилон по сравнению с их заброшенным посёлком? Работать негде. Уехать не на что. Никто нигде никого не ждёт. Одна дорога проходила прямо вдоль окраинной улицы. И местные приноровились. Сначала молодые девчонки заработок нашли, ещё и родителям на пропой доставалось. Элизабет вспомнила, как сосед вытрясал деньги из своей дочери:
- Тебе что, жалко? Не убавиться. Вон скоко шаферюг обслужила, поди деньжат отвалили, а ты сука, отцу родному на опохмелку жалеешь!!! - орал он ещё не совсем протрезвевшим голосом.
- На, чтоб ты захлебнулся!- выкрикнула Нинка и бросила отцу смятую купюру.
Дети в городке рождались. Правда, каким способ получались, мало кто помнил в пьяном угаре. Потом и их пристроили. Одной старой бабке пришла в голову мысль - послать малолетних детей на дорогу, побираться. Они-то от родителей деньги не утаят! Им и на жратву оставлять не надо, шофера прокормят.
На первый свой заработок Лизонька вышла ранним утром. Солнце только встало, людей на улице ещё не было, это и хорошо. Страх сковывал её так, что тряслись руки и ноги, стыдно почти не было. Кого стыдиться, когда все такие? Но от подруг наслушалась разного. На дороге всякие люди встречаются. Да ещё не продешевить бы. Первый раз дороже, сторговаться надо, не упустить момент.
Машина тормознула сама, Лизоньке ничего и делать не пришлось. Просто шла вдоль дороги. Из кабины выглянул молодой, розовощекий мужчина.
- Садись, прокачу! - весело крикнул он.
Лиза обрадовалась, что не старик какой-нибудь, но страх неизведанного напомнил о себе, и ...Лиза сказала:
- Я подороже, - запнулась, покраснев до самых корней волос.
- Что на дороге впервой? - удивился шофёр.
- Я вообще - впервой, - еле выдавила из себя Лиза.
- Хм... Садись, договоримся.
Остановились на обочине, ушли подальше, нашли полянку. Лизе и пришлось-то только зажмуриться и немножко потерпеть. Если бы тогда знать, если бы знать... а ведь могла бы сообразить. Только ничего уже не изменишь.
Когда вернулись в кабину, он сунул ей в руку несколько купюр. Тогда, та Лиза столько бы и не попросила. Не зная, как дальше быть, выходить и возвращаться назад на попутке или ехать дальше, время-то ещё ранее, вопросительно посмотрела на него:
-А знаешь, ты не возвращайся назад. Поехали в город. Паспорт у тебя с собой? - похоже, он говорил серьёзно. Паспорт был. Подруги предупреждали, что на их "работе", документ лучше иметь при себе.
- В доме, где я живу, на пятом этаже общага строительного училища расположена. Там вечный недобор. Получишь специальность, стройка дело надежное, заработок стабильный, да и с жильём вопрос отпадает. На время учёбы - общага, а там видно будет, может замуж выскочишь за кого с квартирой...
Эх, общага, вот общага. Приняли её туда с распростёртыми объятиями, но предупредили, что никаких детей!
- Да что вы? Нет у меня никаких детей, - радовалась Лиза и комнате и виду из окна, и стипендии и вообще, городской жизни. Выходило - не продешевила!
- Вот, подпиши, - она нарисовала закорючку, первая в её жизни подпись и прочитала, что общежитие предоставляется на период обучения и работы на договорных объектах исключительно одиноким женщинам, при возникновении форс мажорных обстоятельств: беременности, родов, договор считается расторгнутым, и койку в комнате надо освободить.
- Ну, замуж меня ещё никто не зовёт, так что детей пока не предвидеться, - улыбнулась Лиза.
-А чтоб детей заводить, не обязательно замуж выходить, - усмехнулась комендантша, - вот и плодитесь самопроизвольно. Так что смотри, если что - в миг на улице окажешься. И оглядев Лизу, добавила:
- Иначе с вашим братом нельзя, через год ясли открывать придётся.
На том разговор и окончился.
Прошла неделя, вторая, её новой жизни. В аптечном киоске, что расположился возле входа, купила виденные в рекламе олвейс с крылышками, но... но они не потребовались! Не может быть. Нет! Ведь и было то только раз, тогда, первый! Она найдёт его и всё расскажет. Он хороший, он ... Кто он? Ни имени, ни фамилии. Но вспомнила, жить должен в этом же доме. В этом муравейнике найти человека для неё было всё равно, что иголку в стоге сена. Эта была соломинка, и она искала, искала, а время шло. Не успела оглянуться, как кончилось лето, слава Богу, холодная осень. В осеннем пальто животик, который уже стал к тому времени обрисовываться, почти не заметен. Вернуться назад - некуда. Квартирку, хоть и грязную, запущенную, родители пропили. Теперь сами обретались по чужим углам, среди таких же, как они пьяниц. Теплая кофта и синий строительный комбинезон помогали оттянуть время, когда неизбежно придётся идти на улицу.
Она стояла в пока ещё своей комнате и смотрела в окно. На противоположной стороне улицы, у края дороги, дворняга, поочередно поджимая лапы, грела их от мороза и все смотрела, смотрела на светящиеся окна дома.
Спину свело болью, низ живота прихватило, так что она скрючилась. Хорошо хоть обе соседки по комнате отсутствуют. Отделывают какой-то дорогущий коттедж за городом, там и ночуют. Она подтянулась к подоконнику и выглянула на улицу: собака по-прежнему смотрела на окна, только градусник напротив показывал - холодно, очень холодно. Боль опять сковала всё тело, она, хватая воздух ртом, застонала, тихонько, так чтоб никто за дверями случайно не услышал. Улучила момент, когда немного отлегло, взяла свою старую вязаную кофту и пошла в туалет. Родился мальчик. Господи, только бы не пискнул. Завернула в кофту и... выбросила в окно. Всё. Нет, надо убрать за собой следы. Унитаз и пол в крови.
- Эй, ну кто там застрял! - в дверь уже стучали. Ладно успела.
- Ну счас, счас, прохватило, что теперь? - отозвалась она, торопливо замывая грязной половой тряпкой свою кровь. В окно выглянуть не решилась, только услышала как протяжно и громко завыла собака на противоположной стороне улицы.
Всю ночь ей казалось, будто слышит как воет собака и плачет её сын. Ножницы, где-то были маникюрные ножницы. Пошла в туалет. Думала, физическая боль заглушит душевную, но оказалось, боль обожгла руку и только пнула Душу. Кровь из порванных вен капала медленно, ножнички маленькие, долго ждать... и она встала на подоконник.
***
Кто может стать вампиром? Это хотя и не полный список, но достаточно обширный, бытующий среди живых людей:
- самоубийство;
- отлучение от церкви;
- занятие чёрной магией;
- быть оборотнем;
- быть проклятым кем-нибудь из родителей;
- некрещеный младенец, убитый родителем;
- родиться с зубами;
- если после смерти, прежде чем человека похоронят, через него перепрыгнет кошка;
- обладание рыжими волосами, наверно потому что Иуда Искариот был рыжий;
- быть укушенным вампиром.
Сказки? Ага, пока вас не касаются.
Свет бил прямо в глаза. Даже через закрытые веки было невтерпёж. Чуть приподняла веко: белый блестящий кафель, в больнице? Нет, открывать глаза не хотела. Начнут расспрашивать... да и жить она не хотела. Опять же лежит голая на чём-то холодном и твёрдом, но ей всё равно и совсем не холодно.
Подошел какой-то мужчина, лица его не разглядела, потому что так и не решилась открыть глаза, остановился рядом.
- Не бойся, я не патологоанатом.
- Вот, значит, где очнулась, - мелькнула, напугав её, мысль.
- Послан нашим кланом помочь вам на первых порах. Ах, простите, вы ещё ничего не осознали, - он потоптался на месте, - сейчас я позабочусь, чтобы вас переложили на каталку и увезли в холодильник. Не бойтесь. Туда я принесу вам одежду и помогу выбраться, - в его голосе послышался смех, - хотя вы теперь и без одежды не замёрзните. Только тихо. Нечего зря к себе внимание людей привлекать.
Тихо, так тихо. Ей было всё равно.
Осознание произошедшей с ней перемены пришло вместе с возникшим непреодолимым чувством голода. Ей казалось, что запах крови она чует за версту. Так и бежала по тёмным улочкам, пока не поняла: вот то, что ищет. Оказалось это бомж, грязный и вонючий, он скрючился под забором. Нет! Не годиться! И она метнулась дальше, в центр, подсказывала логика. И правда, возле дорого ресторана, куда при жизни даже подходить стеснялась, в роскошной машине о чем-то переговаривались двое мужчин. Говорили и говорили, а у неё от голода кружилась голова, казалось ещё немного и она потеряет над собой контроль.
Заповеди во всех кланах вампиров отличаются между собой в основном только формулировками, оставляя суть одинаковой.
Так не рекомендуется раскрывать свою сущность. То есть, анонимность важна для вампиров всех кланов. Лиза уже знала это. И если она кинется и начнёт пить кровь, то с самых первых шагов может восстановить против себя остальных представителей клана и самое главное - Старейшин. Нет, она не примерная школьница, и есть нечто, ради чего она нарушит все возможные ограничения, но не сейчас.
Наконец один из мужчин вылез из машины. Ночь прикрывала к ней подходы. И Элизабет, а именно так она стала теперь называть себя, проскользнула к дверке. Увидев через стекло молодую, красивую и очень бледную девушку, мужчина похотливо улыбнулся, открыл дверку:
- Садись. Сколько... за всё?
Сдерживаться уже не было необходимости. Жирная, насыщенная кровь наполняла её энергией. Укус вампира создаёт у жертвы чувство близкое к сексуальному экстазу, человек просто не в состоянии понять, что с ним происходит.
Насытившись, она откинулась на спинку сиденья. Немного отдохнула и поняла, что не рассчитала, мужчина был мёртв.
С тех первых дней прошло три столетия. Она стояла на том самом месте, где когда-то был девятиэтажный Вавилон, на пятом этаже которого, жила Лизонька. Только время не вернуть. Элизабет посмотрела по сторонам. Рядом было безлюдно. Где-то здесь тогда лежал её ребёнок, выброшенный из окна. Тут? Или тут?
Всё существо вампира Элизабет было охвачено одним неукротимым желанием - отыскать Душу погубленного сына и отдать всю свою кровь, всю накопленную мощь.Отдать, взамен за то, что забрала. Искать его Душу надо в двух пределах. Либо некрещеный младенец, убитый своей матерью, стал вампиром, либо Душа безвинного страдальца, попала Рай. Если Элизабет пройдёт путь, достигнув высот Князя тьмы, будет ли ей дано узнать это? А если на этот вопрос ответить может только Каин? Вампиру до него - как смертному до Бога. И это ещё не всё. Если его нет среди вампиров, значит он в Раю. Нет туда вампиру подступа. Но ведь Бог всемогущий и всепрощающий? И эти безумные мысли, и это безумное желание, любыми путями, гнали и гнали её вверх по иерархической лестнице.
Элизабет уже давно разработала план, как быстрее пройти этот путь. И не было преграды, перед которой она бы остановилась.
Самоё тяжёлое, которое невозможно перетерпеть ни в жизни, ни после смерти, произошло здесь, на этой поляне. Она протянула руку, трава была живой, от земли исходило тепло, да и лучи солнца могли проникнуть в её закуток. Поднялась на ноги. Князю тьмы служат советники, избранные из самых могущественных старейшин. Эти советники называются Первородными.Чтобы добиться своей цели, ей необходимо стать одной из них. И наиболее скорый способ стать Первородной - это диаблери. Выпить не только кровь, но и душу самого сильного вампира. Энергия её будет столь велика, что её признают сильнейшей, среди сильных. Но, диаблери не прощают, и значит остаётся одно: скрыть совершённое. Жестокое наказание не пугало, страшнее не найти потерянную душу своего ребёнка.
***
Ах, как он был красив! Бледная кожа, казалось, фосфоресцирует в лунном свете. Длинные волосы упали на лоб темными кольцами. Румянец, такой яркий, что казался нездоровым, полыхал на этой чудесной коже. И губы, яркие, тонкие, чуть насмешливые, чувственные. Но что особенно поражало в этом лице, - так это глаза. Светло-голубые глаза смотрели страстно и холодно. Невыразимо загадочный, необычайно красивый. Элизабет знала, что Жорж имеет самый высокий статус при князе. Он. Только он. Выпив его кровь и душу, потом спрятав в своей душе образовавшиеся чёрные полосы ауры, она предстанет перед Князем тьмы, войдет в круг самых приближённых и получит доступ ко всем тайнам. И если есть среди вампиров её сын, она отдаст ему всю свою кровь и накопленную силу. А сейчас надо было сделать так, чтобы Жорж ничего не заподозрил. И она ушла за грань возможного. Она сконцентрировала свою энергию как кокон возле своего тела, она заставила её звучать ударами молчавшего сердца, так чтобы он принял её за живую девушку. Она не забыла про приманку, и нарисовала у себя на шее, чуть выше ярёмной артерии родинку, по форме напоминающую укус вампира. Это был знак, что этот человек может не только служить пищей для вампира, но и сам им стать.
Прохладный воздух ночного города приятно обнимал их тела. Они шли очень близко друг к другу, всё ближе, ближе... наконец, она будто невзначай задела его руку и ... непроизвольно отдёрнула свою, такими холодными были его пальцы.
- Холодно? - он наклонился к ней так близко, что она думала сейчас, вот сейчас вопьётся в его губы и будет пить, пить, пить... Но странное ощущение пронзило её тело. Блаженство? Нет. Это чувство эйфории, руки и ноги онемели, и хотелось только одного, чтобы этот миг продолжался вечно. Элизабет ощутила, как от сладостной истомы подкосились ноги, и лёгкий холодок на шее. Его руки подхватили её, и удержали, не давая упасть. В этом странном и сладостном мареве, разум ещё пытался пробиться сквозь шум обезумевшей крови.
Она ещё могла слышать, а её бессмертная душа металась в пределах разума:
-Куул-наг! Услышь, дай силы выпить кровь и душу Первородного! - слова вырывались из её бездыханного рта.
- Нет! Не дано тебе этого. Победа будет за ним. Он был предупреждён заранее. Нет слабых среди приближенных к Князю тьмы. Не найти тебе душу безвинно убиенного ребёнка твоего. Это вечная мука твоей Души.
Жорж опустил холодное тело на землю. Энергия переполняла его. И он сам теперь мог быть избран Князем! Он оглянулся на Старейшину посягнувшую совершить диаблери, тело её медленно распадалось, превращаясь в прах.
Диаблери ещё ни разу не оставалось безнаказанным. Охота на кровь вампира, на его душу может быть разрешена лишь в исключительных случаях. И он такое разрешение получил, мятущаяся, неуспокоенная, грешная материнская душа, грозила всему клану разрушением. Умная и сильная, бесстрашная в своем неукротимом желании достичь невозможного, она не оставила им выбора. Вампир Элизабет распалась в прах. И только Лизонькина душа осталась метаться над Землёй, обречённая на нескончаемую муку вечного поиска.