Васька села на толстый берёзовый корень, вытянула усталые ноги. Туфлям-то Васькиным недолгий век был прописан. Странно, что не развалились ещё. В лепёшки растоптала, и каблук стоптан, как и не было его. А ведь когда-то Сергей Марьянович выбирал специально, чтоб на каблуке. Васька прикрыла глаза. Память услужливо забросила её в магазин модной одежды. Не хотела туда Васька идти, там витрина стеклянная. Только Сергей настоял.
Вот они входят. Сергей - залихватски, как Дед Мороз, Васька - опасливо и смущённо. Сергей обходит полки с обувью и останавливается у всяких супермодных и супердорогих моделей. Васька тоже обходит полки с другой стороны, сначала она пытается усмотреть что-то простенькое, лапоточки какие-нибудь, а как на это простенькое разглядела ценники, так и вовсе поближе к выходу ретировалась, где и была схвачена следователем районной прокуратуры и Сергеем Марьяновичем в одном лице. Или он не видел, как на неё смотрели хорошенькие молоденькие продавщицы, как посмеивались, столпившись стайкой, как хихикали? Сергей Марьянович разогнал эту стайку, зычным голосом потребовал подобрать ей обувь, и что-то этакое было в его голосе, что стайка с преувеличенным старанием стала приносить Ваське те самые лапоточки, что сама Васька себе насматривала. Сергей отверг все предложения стайки, показал на витрине на дорогущие стильные туфли.
Какой выбор! Кожа натуральная, модель модная, каблучок аккуратный, а как стильно смотрится железная пряжка! Затарахтела стайка. А Васька только на ценник глянула - вмиг ей поплохело. Это ж её зарплата за три месяца. Как она в них ходить будет? Не говоря уж о том, что они-то стильные на витрине, да в тридцать шестом размере, а каковы они буду в тридцать девятом Васькином, да на её, Васькином, окорочке? Только Сергей не отступил, заставил Ваську примерить те туфли. А они будто ждали Ваську. Как влитые на ней сидели ,и полная Васькина нога была уже будто и не её ногой, а просто аккуратной женской ножкой. А внутри какие мягкие! Примерила их Васька и поняла, что не сможет от них теперь отказаться. А вдруг Бородин передумает? Только Бородин не передумал...
Васька улыбнулась. Ей и сейчас приятно было вспоминать, какими глазами Бородин смотрел на её ноги в тех новых туфлях. Увидел бы ты, Бородин, сейчас свою покупку, которой отроду два месяца. Даром, что Ирина Дормидонтовна отдала их в починку местному сапожнику. Тот накрепко слатал прорвавшиеся части и заплату поставил. На чёрные туфли большую коричневую заплату в районе большого пальца правой ноги наложил. Пришил основательно. Модные каблучки сточил на нет и подбил только ему известным материалом. Да и что стачивать? Кожа с каблуков облезла и скукожилась - туда им и дорога. Только отчего-то жальче всего Ваське было именно этих каблуков. Васька помнила, как расстроилась Ирина Дормидонтовна, увидев непрошенные Васькины слёзы по изуродованным местным умельцем каблукам.
Васька расстегнула плащ. Месяц назад в этой одежде было прохладно, а теперь жарко, сил нет. Апрель безжалостно поджаривал жену следователя Бородина. Волосы Васькины взмокли. Нестерпимо хотелось пить. Васька сбросила плащ.. Оглянулась в поисках ручья или на худой конец лужи. Вчера дождь был. Только какие лужи в лесу? Лужи на дороге бывают. Васькин взгляд упёрся в ту самую берёзу, на корне которой она сидела. Под берёзой стояла пластиковая бутылка с берёзовым соком, будто для Васьки приготовленная. Она давно была наполнена и забыта прежним хозяином. Сок уже не идёт. Они с Ириной Дормидонтовной неделю назад последний сняли. Этот уже должно быть прокис. Васька осторожно достала наполовину зарытую в мох бутылку, пригубила её. С наслаждением сделала несколько глотков. Сок и в самом деле перестал быть соком, заквасился, но жажду утолял хорошо. Васька почувствовала свежий ветерок, оставила плащ у старой берёзы и пошла навстречу ветру.
Вышла из леса на берег узенькой речки. Неужели Городничанка? Только Городничанка грязная, её так и называют - Вонючка, а эта речушка почти прозрачная. И небо в ней отражается. С облаками. Васька подошла поближе к воде. Присела у берега. Тёплый ветер успокаивал разгорячённый лоб. Среди прибрежных камней сновала какая-то живность с хвостиками - то ли мальки, то ли лягушачьи детёныши. Ваське нестерпимо захотелось в эту прозрачную воду. Окатиться. Бултыхнуться с головой. Она огляделась. Место глухое. Вряд ли здесь кто-то появится. Да и время не грибное и не ягодное. Нечего людям в лесу делать. Так она уговаривала себя и раздевалась потихоньку на ласковом солнышке.
Конец апреля! Кто в это время купается! Вода ж ледяная! -отговаривал её рассудок.
Кто купается? Кто хочет, тот и купается, что ей за дело до остальных? Где она и где остальные?
Разум умолк. А Васька собрала все свои вещи в узелок, спрятала в кусты и как была - ни в чём - медленно пошла в воду. И каждый шаг - шаг в запретную зону. Разум стонал и дёргался, умолял не вести его на позорище, бежать побыстрее к кустам, одеться и спрятать своё безобразное тело подальше от посторонних глаз.
Нет. Посторонних глаз здесь нет и раз уж это её тело, то и смысла особого прятать его от самой себя нет. Куда бы она ни побежала - тело останется при ней. Так что стоит помириться с ним. Сколько можно издеваться над бедным Васькиным телом, а если оно кому не нравится, так ведь она никого смотреть не заставляет. Просто собирается искупаться потихоньку, в глухом месте....
Ага, искупаться, вода, небось, холоднющая!
Ничего, моржи зимой в проруби купаются...
А какое отношение ты к этим животным имеешь, Василиса Бородина?
Моржи - это не животные, это люди такие, которые зимой в холодной воде купаются! Василиса не стала ждать, что там ещё напоёт ей рассудок и медленно, но уверенно стала входить в воду. Вошла по щиколотки и остановилась, холод ухватил её за ступни и показалось невозможным сделать ещё хотя бы шаг. Только Василисе отчего-то до невозможности важно было непременно войти в воду. Ещё шаг, ещё. Васька присела и с головой погрузилась в холодную воду. Волосы распустились по водной поверхности, а сама Василиса в холодной воде размежила веки. В глаза рванулась ледяная боль, но Васька с ней справилась и с любопытством глянула на ноги. Ноги были не похожи на её собственные, в воде они казались короче. Ничего, это там, под водой, успокоила себя Васька. Это мне только кажется, что они короткие и безобразные. Нормальные ноги! И выпрямилась во весь рост. Вода холодными ручьями побежала по телу.
Васька вышла на берег, но не поторопилась спрятать себя в одежду. Она наслаждалась этими минутами. Своей маленькой победой. Нет, это была самая большая Васькина победа за всю её тридцативосьмилетнюю жизнь. Тело покрылась гусиной кожей, зубы стучали, а Васька всё медлила.
Одевалась Васька, не торопясь, никакого внимания не обращая на стучащие зубы, которые так и норовили прикусить язык. Аккуратно расправила юбку. Ноги гудели от неожиданной силы. Василиса наклонила голову набок, собрала волосы и бережно выкрутила их. Тряхнула головой. Ниже пояса заплясали мокрые кончики. Васька достала большой коричневый платок в крупную клетку - подарок Ирины Дормидонтовны и повязала его на мокрую голову. Вот и всё, Васька готова в дорогу. Бесстрашная Васька ничего не боится и готова к встрече нового настроения и каких бы то ни было приключений на свою мокрую голову.
Васька удалялась вглубь леса по извилистой тропинке. Шла долго, пока вдалеке не появился просвет. Ноги гудели, усталость валила с ног. Васька с удовольствием ей поддалась. Но перед этим не поленилась наломать еловых лапок - обустроила себе ночлег. Это была её вторая ночь под открытым небом. Сколько таких ночей впереди? Бог весть. Васька мгновенно заснула и за сном забылся голод, а тревога и боль остались на берегу у маленькой речки. Вмести со страхом и старым плащом, который сейчас, прохладной апрельской ночью, очень бы пригодился Ваське.