Я сдергиваю с вдовы черную роскошную шляпу. Еще полчаса назад, страстная брюнетка с томным взглядом и пухлыми губками казалась такой закрытой. Теперь ее упругое тело прогнулось подо мной, и я слышу вздохи восхищения. Но начать стоит с другого.
Пятью часами ранее я выстрелил из унылой сырой коробки - квартиры Љ 42 девятиэтажного дома. Жене на работу через час - ровно в восемь утра. Но я не выношу ее присутствия и предпочитаю шлепать ботинками по оплаканному небом асфальту. Небо почти захвачено армией бунтующих серых облаков. Солнце уже сдалось под их натиском, спрятав лучи от людей. Серый утренний понедельник. Ненавижу! Направляюсь быстрой походкой на остановку. Приходится мокнуть, ибо место под крышей заняли воинственно настроенные мамаши с личинками под руку. Подходит, конь мой железный. Толкотня. Кто-то наступает мне на штаны - инстинктивно шлю к черту. И вот нагруженный, набитый под завязку ПАЗик везет сонные тела с опустошенными глазами. Настроение дополняет музыка: грустящая Del Rey напоминает, что мы рождены умереть. Она, и старые потертые наушники - вот и все, что защищает нервы от Стаса Михайлова, горланящего в автобусе. Одна, две, три... еще пара остановок... освобождается место для моей задницы. Показалось солнце. И снова исчезло, словно насмехаясь над доверчивыми людьми. Выхожу на конечной.
Витино кладбище за последний месяц стало роднее дома. И там, и там - тишина, но среди могли ощущаешь себя живее всех живых. А вообще-то кладбище принадлежит не Вите, а Федору Михайловичу - крепкому лысому ворчуну. В принципе это все, что следует знать о нем. И да, Витя люто ненавидит босса. Для Вити, начальник - ощутимая и плотно сидящая заноза в заднице. Тем не менее, с подачи друга меня приняли. На полный рабочий день. После длительного безделья любая работа сгодится.
Меня встречают в сторожке. Так тут называется приличных размеров пристройка к печи. Здание крематория всего в ста метрах от могил. Федор Михайлович протягивает широкую мужицкую ладонь:
- Приветствую в нашей дружной команде, Роман. С Виктором ты уже, так думается, знаком.
Друг сидит в углу за столом, тихо потягивая чай. Бросает на меня мельком взгляд и обратно уставляется в пустоту. Ненавидит утро больше меня.
- Резюме я твое облюбовал, претензий не имею. Да и что думать - мужичок ты крепенький. Будет хоть кому оболтуса строить, - кивает на Витю.
"Крепенький мужичок" ... торжествуй, скотина, я уже придумал как буду распиливать твою быдля**ю тушу. Идут 10 минут трепа, бесполезный инструктаж, великолепные шутки в петросяновском стиле.
- Чертов пес, - бросил Витя в след удаляющейся фигуре начальника. - Поменьше слушай идиота. С ним все пришло в упадок, застой. Сколько лет штаны в директорском кресле просиживает, и толку ноль.
- А кажется таким дружелюбным...
- Сам так считал. Гнида он. Тут крутой, а жена, слышал - ноги вытирает. Вместо половой тряпки использует. Ладно, давай к делу. Сегодня должна подъехать клиентка.
- Клиентка?
- Стой, - Витя осекся. - Я знаю, о чем ты думаешь, сукин сын. Не вздумай ее и пальцем тронуть.
- Пальцы мне и не понадобятся.
- Так, остряк, найдешь жертву в другом месте. Фифа наша - богатая. Точнее мужик ее был бизнесмен. На днях окочурился и оставил ей тучу бабла. Так что сдери побольше деньжат.
- Мне по вкусу больше шкуру сдирать. Но постараюсь держать себя в руках.
Витя спешно натягивает ботинки и обматывается шарфом.
- Куда собрался то?
- Сегодня родительское собрание. Я же у Маши ответственный отец.
- Обычно собрание вечером.
- Ну, Ромыч, прекрати! - подозрительно оправдывающимся тоном отвечает. - Мне надо пару дел закончить.
- Неужели по моим стопам пошел?
- Шутник! Насчет вдовы я серьезно - руками не трогать! Я плевал ан эту кошелку, но ее пропажу не замнешь. Убийцу будут искать и обязательно отыщут!
- Как бы не так. Уверен, за ее деньги будут грызться стада родственничков.
- Рома!
- Да понял-понял.
Витя погрозил пальцем напоследок и удалился. Прошло несколько часов. Начинаю дремать под звуки телевизора и тут в окне вырисовывается Мерседес. Черный, блестящий, видно - новый. Из машины грациозно выплывает высокая брюнетка лет тридцати. Одета по-траурному: вся в черном, начиная с бархатной шляпой и заканчивая узкой облегающей блузкой. Хороша! Пышная грудь прикрыта тонкой блузкой и приталенным пиджаком. Он выделает фигуристость и без того привлекательной женщины. Юбка до колен подчеркивает прекрасные длинные ноги. Вызывающе покачивая бедрами, вдова показывается в дверном проеме. Вместе с ней в комнату погружается яркий пестрый аромат дорогих духов.
- Вероника, - деловито представляется. Разумеется у такой тигрица должно быть внушительное помпезное имя.
- Роман, - безучастно бросаю в ответ. Главное поставить себя правильно, не выдавать удивления и не стараться нравится.
- Мне ведь нужно к Вам обратится?
- Смотря по какому поводу, - равнодушно отхлебываю чай из Витиной кружки.
- Мой дорогой муж недавно скончался, - галантно присаживается напротив меня. - Такая трагедия.
- Сожалею, - Витя предупреждал что надо говорить. Правда говорить о сочувствии, по его словам, приходится часто... и сочувствие, даже если было - притупляется. Становишься равнодушнее и спокойнее. - Думаю Ваш муж был отличным человеком.
- Замечательным, - она играет. Видно, что играет. Наверняка считала спонсора, а иначе ее хахаля не назовешь, просто банкоматом. - Столько для меня сделал. Он ведь все оставил мне.
- Здорово... ну то есть, я конечно соболезную Вам и все такое. Но и остаться без гроша в наше время - беда. А у Вас будут средства к существованию.
- Вы очень понимающий человек, - гладит меня по руке. Что за черт? Эта змеюка пытается соблазнить меня?
- Вы что-то путаете, - резко убираю руку. Либо я это сделаю, либо она... так что сразу стоит показать кто управляющий. - Мы организовываем похоронную процессию. Думаю, для вашего мужа следует сделать все качественно, элитно. Сами понимаете.
- Да, я правда сильно устаю от детей! Вы же разберетесь сами, да? Я оплачу хлопоты.
- Детей?
- Да, у мужа два отпрыска. Ну, от первой жены. Хорошо, что этим засранцем ничего не достанется. Миша в последний момент переписал все на меня.
Я сжал кулак. Вот же сука! Сам детей недолюбливаю, но ее напыщенность и легкость цинизма выводят из себя.
- Так что с ними будет?
- Ой, это не мои проблемы. Мне как-то пофигу. Совсем молокососы - брат да сестра. Разойдутся по детдомам.
- Как-то неправильно это, - похоже теряю контроль над собой.
- Считаете меня жестокой? Они даже не мои. Что с этих балбесов можно получить? Давайте сменим тему.
- Стало быть Вас интересует то, что с человека можно получить? - намекаю, уставившись на сжатую блузкой грудь. - А что можно получить с Вас?
Дальше идет игра слов, притирка. Я чувствую ее желание, а потому процесс не представляет труда. За болтовней проходит полчаса и вот я чувствую разгоряченное тело роскошной женщины. Как такие грязные и жестокие твари помещаются в изящные страстные тела? Повалив ее на стол, теряю контроль. Руки добираются до сочной плоти, яростно срывая одежду. Отменная грудь погружается в ладони, мы прижимаемся сильнее. Мы единое целое и все, что слышно на одиноком кладбище - восторженные вздохи и крики. Вопль удовольствия перерастает в визг страха - женщина видит лопату, стремящуюся к ее нежному лицу. Спустя мгновение кровь из носа хлещет по столу. Я вхожу в ажиотаж и продолжаю неистово хлестать металлическим лотком по шлюхе. Ее голова покрывается грубыми рубленными ранами. Курва не успела ничего сказать напоследок. Достаю сигарету. Комнату наполняет густой дым. На кладбище снова тишина. Еще минута и дверь сторожки с грохотом распахивается - я волоку тело паскуды к машине. Заталкиваю падлу на водительское, сам сажусь рядом и осторожно рулю к мосту. Педаль в пол и Мерседес подчиняется, взрываясь рыком подобно дикому зверю. Железное громоздкое чудище мчится по мосту, я резко прокручиваю руль и выпрыгиваю. Пробив заграждение, немец на миг повисает в воздухе и встречается с ледяными объятьями реки. Неторопливо бреду назад, придется придумать легенду для Вити... ее мужа похоронят скромно, а детей возьмет под опеку бабушка. Наследница по завещанию сгинула в капкане воды, теперь дети получат деньги и смогут прожить несколько лет беззаботной, счастливой жизни. Хоть у кого-то она должна быть.