Среди моих картин было множество пейзажей, натюрмортов, различных чертежей и лишь один портрет. Я не умел рисовать людей, да и не особо пытался этому научиться. Все изменилось, когда я встретил Элисон на одной из улиц Лондона. Мне захотелось тогда взять в руки карандаш и перенести ее прекрасные черты лица на листок бумаги.
Наше знакомство с Элис произошло в отвратительный день. Да, тогда стеной лил дождь, а ветер заставлял мое тело дрожать от холода. Я не посмотрел прогноз погоды и выскочил из дома без зонта. Как же я пожалел об этой оплошности. Однако мое сожаление длилось недолго, ведь я увидел ее. Элисон стояла под каким-то шатром и продавала разноцветные зонтики. Нет, меня привлекли вовсе не спасители от дождя, а сама девушка. Я резко прекратил свой бег и приблизился к шатру. У Элис были волосы цвета молочного шоколада, светло-карие глаза, словно отражавшие опавшую осеннюю листву. Густые черные ресницы аккуратно обрамляли их. Справа от маленького и прямого носика красовалась небольшая родинка. Особенно привлекали мое внимание ее пухлые губы с темно-розовой помадой. Элисон была одета в легкий белый сарафан, поверх которого был накинут теплый вязаный кардиган серого оттенка. Я поймал себя на мысли, что уже слишком долго молча рассматриваю ее, из-за чего щеки Элис начинали покрываться румянцем от смущения. Мне пришлось прекратить свое любование и перейти к диалогу. Конечно, ничего разумнее в голову не пришло, чем просто спросить про стоимость зонта. Как же мне было неловко даже узнать ее имя. Вот она уже протянула мне синий зонт, а я достал деньги из кошелька. Покупка совершена, но я не хотел уходить. Элисон с непониманием глядела на меня. Сейчас или никогда. Я продолжил разговор, поинтересовавшись ее именем. Элисон. Такое же приятное на слух, как и ее голос, звучание которого напоминало мне вкус кленового сиропа. Как в нем сочеталась сладкая карамель с древесным привкусом, так и в размеренном голосе Элис слышались звонкие нотки. Мы обсуждали с ней погоду, лондонские улицы и музыку, плавно переходя с одной темы на другую. Не помню, сколько я простоял напротив нее, но дождь уже закончил стучать по асфальту к тому времени, когда я попрощался с Элисон.
Мы договорились встретиться на следующий день в пекарне и выпить по чашечке кофе. Я ждал ее около пятнадцати минут, потому что пришел раньше. Элис забежала в пекарню в своем розовом кружевном платье, широко мне улыбнулась и помахала рукой. В тот момент я понял, что среди различных красок на палитре, я нашел свой любимый цвет. Им была Элисон. Я стал рассказывать ей про свою работу архитектором, про себя и про свои хобби. Она внимательно слушала, смеялась и попивала свой латте. Мы говорили про все на свете, но только не о самой Элис. Про нее я только узнал, что она берется за любые подработки от торговли зонтами до мытья посуды. Если я спрашивал ее о чем-то, то она незаметно переводила тему. Меня не особо волновало это тогда, я был пленен ее красотой и ею самой. Мне казалось, что она та самая картина, которую я мечтал всегда нарисовать.
Я проводил с Элисон все свое свободное время, влюбляясь в нее больше с каждым разом. Мы ходили с ней в кино, наслаждались свежим воздухом в парке, медленно шагали, держась за руки, по Лондону. Я подолгу смотрел на нее, ее улыбку и милые ямочки на щеках. Мне пришла в голову мысль нарисовать ее портрет. Никогда до этого мне так сильно не хотелось запечатлеть кого-либо на бумаге. Сначала она стеснялась позировать мне, но потом и сама втянулась в процесс и желала поскорее увидеть результат. Я тщательно вырисовывал черты ее лица, шею, проставлял все родинки. Около месяца я создавал свой первый портрет.
Когда я наконец-то закончил его, позвонил Элисон и предложил увидеться. Для встречи я выбрал наше любимое кафе, где мы обычно заказывали пончики и молочные коктейли. Я, как всегда, пришел раньше и сел за столик у окна. Мне не терпелось уже показать ей свой рисунок. Прошло двадцать минут, тридцать, сорок, но Элис так и не было видно. Я стал звонить ей, чтобы спросить, где она. Но абонент был недоступен. Час, два, три. Мне было уже не по себе. А если с ней что-нибудь случилось... У меня нет ее адреса, я ничего не знаю про ее семью и знакомых. Переживания овладели мной, я начал обзванивать все больницы, спрашивая, поступала ли к ним Элисон Уильямс, но все твердили, что нет. Это был тот день, когда человек, которого я любил, просто исчез из моей жизни.
Я спрашивал о ней прохожих, показывая им портрет. Забегал во все заведения, расспрашивая, не видел ли кто ее. Задавал вопросы владельцам кафе и магазинов, работала ли у них Элис. Но никто ничего не слышал про нее и не мог узнать по портрету, а ее фотографии у меня, к сожалению, не было. Словно Элисон Уильямс никогда и не существовало, а из всех жителей Лондона только я был с ней знаком. Не могу передать всю степень отчаяния, что я испытал в то время. Я видел ее в каждой незнакомке, что проходила мимо меня. Останавливал их, всматривался в их лица и в очередной раз разочаровывался. Я не уставал набирать номер Элис, надеясь услышать ее голос. Мои безумные попытки найти свою любимую закончились спустя год, когда я увидел тот самый шатер с зонтами. Опять дождь, опять я не взял ничего, чтобы укрыться от него. Неужели я снова увижу ее там? Я подбежал к зонтикам, но вместо Элисон там была женщина средних лет. Я зарыдал. Мои слезы смешались с дождем, а я понял, что нужно прекратить свои поиски.
С тех пор я никогда не ел шоколад, пончики, не пил молочные коктейли и вычеркнул из своего рациона кленовый сироп. Я стал ненавидеть дожди и осеннюю листву. Не появлялся на той улице, где впервые встретил ее, а после и вовсе переехал из Лондона в штаты. Я избавился от всего, что могло бы мне напомнить про Элисон. Только ее портрет... Я не смог выбросить его. От той девушки, которую я когда-то любил, остался лишь этот чертов портрет, на который я все равно не переставал смотреть...