Братья Барановы : другие произведения.

Ловушка для свиньи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот текст стоит рассматривать как прямое но независимое продолжение малонашумевшего шпионского боевика Бенефис двойников. Здоровья и удачи
  Пролог
  СССР. Российская Федерация. Пермь. ИТК общего режима - несколько приземистых кирпичных построек времен раннего постсталинизма, отгороженных от внешнего мира бетонной стеной с колючей проволокой наверху. 8 августа 1991 г, 11.30 утра.
  Солнечно. Из близ расположенной рощицы доносится истошный крик зяблика.
   Ворота исправительного учреждения, заскрипев, отворились и исторгли из собственного чрева седого человека под шестьдесят в измятом, не по росту большом, но знавшим лучшие годы костюме. В одной руке человек держал холщевую торбу с нехитрым скарбом, в другой сжимал журнал "Огонек". Ни свежесть летнего утра, ни пение птиц, ни даже пьянящий воздух свободы, казалось, не увлекали этого странного человека. Он достал из кармана помятую пачку "Стрелы", закурил без видимого удовольствия и побрел, подметая штанами теплую летнюю пыль, к центру города. И тотчас из ворот колонии вышмыгнул другой человек, гораздо моложе, одетый в красно-зеленую ковбойку и кепку, натянутую на косящие немного вбок, глаза. Из-под ощетинившихся жидких усов на верхней губе торчали два желтых от никотина передних резца.
  "Кролик" - под таким псевдонимом проходил
  молодой человек в реестре платных осведомителей КГБ, выполнявших разовые несложные и несвязанные с риском для жизни поручения. В миру же молодой человек работал учителем физики, разъяснявшим пермской ребятне теорию относительности, но сейчас, в период школьных каникул, был свободен и мог полностью отдать себя любимому делу.
   Кролик тоже закурил, но с фильтром и, натянув еще ниже свою кепчонку, двинул вслед за седым по залитой ультрафиолетом дороге. Так дошли они до главпочтамта. Там седой постоял в нерешительности, а Кролик сделал вид, что интересуется результатами последнего тура чемпионата СССР по футболу на газетном стенде, затем оба один за другим, поднявшись по ступенькам, исчезли за стеклянными дверями с надписью "Междугородний телефон".
   Народу внутри было немного, и, к радости Кролика, он успел вскочить в свободную кабинку, смежную с той, что занял объект его наблюдения. Седой человек окинул безразличным взглядом своего соседа и отвернулся. Кролик мысленно перекрестился. Седой же, позвенев мелочью в кармане и всунув монету в предназначенную на то щель, набрал код города Москвы. Кролик, рискуя еще более усугубить косоглазие, заметил это, о чем не преминул отметить шариковой ручкой на запястье бледной руки. Далее возникла пауза: седой о чем-то мучительно размышлял, Кролик же ждал, вытянув в нетерпении тощую шею. Внезапно седой резко обернулся и в упор посмотрел на Кролика. В глазах осведомителя блеснул страх.
   - Мама!!! - истошно заорал в трубку Кролик. - Это я, мама! Как слышишь меня, мама? Прием!
   После чего наступила тишина. Немногочисленные посетители в недоумении уставились на молодого человека в ковбойке, который затих и только судорожно прижимал трубку к уху, отчего на последнем проступили продольно-поперечные рубцы. Однако седого это по-видимому успокоило и он снова погрузился в свои мысли.
   Так прошло еще несколько томительных минут, в течении которых Кролик изредка бормотал:
   - Да, мама, хорошо... купаюсь, мама, загораю...
  да, на рыбалке был, и в лесу, и в музее тоже...
   Наконец в соседней с ним кабинке наметилось оживление - седой достал журнал "Огонек" и, раскрыв его на последней странице, набрал телефон редакции. Трубку взяли сразу. Голос девушки на том конце казался недовольным:
  - Алло... Я слушаю вас... Кто говорит?
   Седой с усилием проглотил слюну и произнес каркающим глухим голосом, выдавшим в нем выходца с Украины:
   - Говорит генерал-майор внутренних войск Валерий Скойбеда... - и через паузу, - бывший гене-
  рал-майор... Я желаю сделать заявление для прессы.
  ГЛАВА 1
  Российская Федерация. Волободская область. Пет-рухинский район. Деревня Сопливны. Сельсовет. Угловая комната в два окна. 9 августа. За рабочим столом сельский оперуполномоченный капитан Козлов. Он смотрит на часы с кукушкой, что на стене напротив. Часы показывают 17.45.
   Козлов потянулся, отдернул давно неглаженный серый китель причесал волосы и задумался. За четыре последних года судьба наградила капитана больной печенью и бледной коньюктивой, но не это беспокоило Козлова, а отсутствие перспектив: из Петрухинского района можно было при удачном стечении обстоятельств перейти в область - и все...
   - Можно или, это, подождать? - услышал капитан где-то далеко.
   - Жди не жди - один хрен. - пробормотал
  он. - Эх, надо бы обувь почистить, - посмотрел
  Козлов на две пары резиновых сапог у входа, и воспоминания накатили на него с новой силой: в 1987-
  м, 31-го декабря, на торжественный карнавал в честь
  Нового года, который по традиции отмечался на Лубянке всеми сотрудниками Комитета, капитан Коз
  лов пришел в форме американского морского пехо-
  тинца, напугав тем самым почетного гостя вечера вице-адмирала Плангтонова до полного безумия. Этот последний день года явился концом карьеры Козлова.
   - Это, я понимаю, это один, конечно, хрен и
  есть, то есть, это, мы и подождем, - снова раздался
  голос.
   Козлов очнулся от раздумий и увидел у дверей двух человек, с виду селян, в ушанках, ростом около 165 сантиметров и без особых примет. Резиновые сапоги у двери принадлежали им.
   - Немедленно обуться, - приказал капитан, не
  много смутившись.
  Мужики принялись исполнять.
   - Это, стало быть, вы милиция? - спросил
  один. Он первее справился с делом.
   - Милиция и есть, ты дело говори, - второй
  тоже обулся и толкнул первого локтем.
  Оба они замолчали, переминаясь с ноги на ногу.
   - Что, граждане, сигнал принесли? - предположил Козлов. - Вот ручка, бумага... Паспорта при
  вас?
   - А как же, - первый селянин достал из-за пазухи документы, положил их капитану на стол и от
  ступил назад.
   Козлов нехотя надел очки (в последнее время он много читал по ночам в темноте, чтобы не будить жену и соседей по общежитию, и испортил зрение) и прочел:
  - Петр Михайлович Коровников. Это кто?
   - Я, - сказал первый, казавшийся смуглее и
  морщинистей второго. Капитан про себя окрестил его
  Хмырем.
   - А я Петр Олегович Свинарников, - вставил
  другой и зачесался в своих соломенных волосах.
   "Агентурная кличка "Гнида", - мрачно подумал Козлов.
  До конца рабочего дня оставалось десять минут.
   - Быстрее пишите и домой, - сообщил посетителям капитан. - Мне еще сегодня картоху в огороде окучивать.
  Мужики грызли ручки и переглядывались.
   За восемь минут они написали по одной строчке, и Козлов твердо заявил:
  - Все, завтра к девяти ноль-ноль.
   Он выхватил у Свинарникова листок, на котором было написано следующее: "Я, гражданин Хомяков, и я, гражданин Свинух, обязаны сообщить о..."
   - Стоп! - удивился капитан и посмотрел в документы. - Во-первых, где взяли чужие паспорта?
   - Никак нет, - заныл Хмырь. - председателева это работа - фамилии заставляет менять на
  соответствующие, эта, облику советского колхозника.
  Мы ж из-за него сорок верст и топали, гадюки такой.
  Надои при нем падают, понимаешь, хрен на подворье
  садить заставляет, а от него живот невозможно
  пучит...
   - Завтра, я говорю, - Козлов показал мужикам
  на дверь.
   - Братанов своих в бухгалтера и на скотобазу
  директорами, документы исторические подделывает,
  на лекциях политических за ширмой бухает! - затараторил Гнида, снимая ушанку и доставая из нее несколько фотографий. - Ну, хоть одним глазком
  взгляните.
  Козлов посмотрел, прочитал надписи на обороте:
   - "В.И.Ленин на субботнике в совхозе "Красный
  Ильич"... "В.И.Ленин и председатель А.И.Дупло
  раскулачивают кулака Хведорова"... Председатель
  А.И.Дупло угощает В.И.Ленина "Беломором"...
   - Из Красного уголка срезали, со стенда, -
  пояснил Хмырь. - Он, председатель то бишь, и журналистов через это обманывает. "Беломора" ведь тогда не было.
   - Может это не "Беломор", а "Казбек". - предположил Козлов. - Хотя, насколько знаю, Ленин не курил да и пил только морковный чай вприкуску.
   - Нет, это "Беломор", просто это не Ленин,
  это "Ильич", - наш конюх, - объяснил Гнида. -
  Председатель районному начальству очки втирает. За
  такое надо бы на Колыму или в расход.
   - Понятно, - догадался Козлов. - Ваш предсе
  датель совершил нехороший поступок, я бы даже
  сказал, проступок, но времена, товарищи, не те.
  Ну, выпишу я ему штраф за мелкое хулиганство в размере пятидесяти рублей, ну и что? Нет, за сорок верст за этим не поеду. И без того дел хватает, тут не знаешь, за что браться: за разбой или за кражи... - Капитан указал селянам на груду макулатуры за шкафом.
   - Но ведь через эти все дела живой человек пропал, хоть и недоумок, - не унимался Хмырь.
   - Хоть и глухонемой идиот, - подтвердил
  Гнида.
   - Человек? - переспросил Козлов. - Это кто у
  вас в совхозе человек?
   - Мужик, - поправился Хмырь. - Ильич, который на Ленина и похож.
   - Ну, давай все сначала. - Капитан не любил
  копаться в огороде и решил задержаться сегодня. -
  Да по порядку.
   - Родился я, значить, в тридцать четвертом,
  зимой, кажись... - начал Хмырь, за что и получил
  от товарища затрещину. - А-а, ну, дать, я про председателя. В воскресенье енто началось на собрании, Дупло, председатель наш, на лестницу залез и орет...
  Козлов улыбался, прикрыв ладонью рот...
  * * *
   - Скамейки вносите из шахматного кружка, со стульев аквариумы убрать и сюда... Как политкружок, то и народу никого, а как кино привезли - восемьсот мягких мест не хватает, - кричал председатель совхоза "Красный Ильич" Дупло, сложив рупором ладони.
   Он возвышался на стремянке, поставленной в центре актового зала при сельсовете. Расстегнувшийся ворот белой рубахи с желтыми от пота подмышками оголил низ мощной председателевой шеи, на которой плотно сидела цепочка с бритвой.
   Между рядами взад-вперед ходили двое мужиков со скамейкой и тихо матерились, стараясь поставить ее между кресел.
   - Гопников в зал не пускать! - продолжал
  орать Дупло. - Эй ты, Нилошаденкого, тьфу, Никоненкого сын, иди побрейся домой, человек же из газеты приехал. Ты меня знаешь - я показухи не люблю, как один раз вмажу - мало не покажется. Говорю тебе: бройся и иди домой стричься!
   Председатель поднялся на ступеньку наверх, смахнул со лба прядь русых волос и продолжал:
   - Шурин, ты где? Каково Манька меня подстригла, глянь, чего молчишь? Не нравлюсь? Я те шас быстро понравлюсь!
   Шурин, он же главный бухгалтер Бухло, тяжело дыша, нес в это время радиолу "Радуга" шестьдесят пятого года выпуска и бормотал себе под нос:
   - Ух, тяжело, бля, тут человек с похмелья помирает, а ты под руку смердишь. Под горшок ты подстрижен, под нужник.
   Дупло тем временем, забыв о шурине и о прическе, продолжал руководить:
   - Цветы на окна несите. Почему такие цветы
  жухлые? Я с дому во какие принес, - он раскинул
  руки и чуть было не упал с лестницы. - Что? Засохшие принес?! Ах, ты стерва старая, уволю из клуба
  на пенсию!
   Тут голос подал длинный худосочный завклубом, гражданин Циркуль:
   - Товарищ Дупло, уже одиннадцать ноль-ноль,
  пора собрание открывать.
   - Как одиннадцать! Как ноль-ноль! - заорал
  председатель. - Скамейки ставить быстро!
   - Не встает никуда - места нету, - пожал плечами один из мужиков.
   - Я щас покажу нету! - Дупло слетел со стремянки и пробежал по крашеному полу к мужикам, обдувая пол коричневыми кримпленовыми брюками. Он ловко выхватил у совхозников скамейку,
  успев отвесить одному из них поджопник, чем вызвал смех главбуха, приютившегося за ширмой у радиолы.
   Шумно открылась дверь и в зал вбежал директор местной скотобазы Осеменюк.
   - Я что, опоздал? Нет? У меня ж утром свиноматка сдохла, а такая здоровая на вид была, кровь с молоком, - мыслил и говорил он одновременно.
   - Леха, кончай, - обратился он к председателю. - Я все принес, - и похлопал себя по пиджаку
  из кожзаменителя.
  За пазухой у него зазвенело стекло, забулькало и даже запахло бужениной с чесноком. Дупло зло стрельнул глазами:
   - Некогда. Котя, вы начинайте, человек из газеты ждет уж, небось.
   - Начинай, шурин, - крикнул Осеменюк все
  тому же главбуху.
   Тот поставил на заготовленную пластинку иглу и завел радиолу. Заиграл Гимн.
   - Да не это, - поправил того Осеменюк. - Аршины доставай. Или вчера на рыбалку не ходил и поправиться не треба?
   Бухло выключил радиолу и достал из-под трибуны пыльные стаканы. А Дупло все ходил со скамейкой между рядов, потом, ругнувшись, бросил ее в проход и залез на стремянку.
   - Все! Заходи! Детям не входить! С фамилиями
  от "А" до "Н" - по правую сторону партера, остальным - по левую, ветераны в - первый ряд. Кто вчерась выпивал, все назад, в амфитеатр.
   В зал ринулись совхозники, не соблюдая субординацию, стремясь попасть в первый ряд: в "Красном Ильиче" уважали кино как жанр, особенно между третьим и четвертым стаканами.
   - Шо-то я не пойму, где здесь председатель? -
  заорал Дупло. - Где? Говорю пока культурно. Садиться строго по алфавиту: Агротехников, Бороновин, Демонстрациин, короче, все по Навозов включительно - по правую сторону.
   Внезапно речь Дупло прервал влезший в окно сорванец.
   - Тятька, тятька! - запищал он. - Корреспондент в луже застряли!
   - Я побег вынимать. Вы тут цыц! - дал команду председатель. - Где хлеб-соль?
   Бухло пожал плечами и кивнул на Осеменюка, тот, жуя краюху, пояснил:
   - Я ж не знал, Леха. Не подавиться же мне
  теперь.
   - Ну, хрен с ей. Веди, сын, - и Дупло выпрыгнул в окно.
  Собрание началось через двадцать минут.
   За красного сукна столом в президиуме слева направо расположились главный бухгалтер, председатель и директор скотобазы, которые успели выпить по стакану самодельной семидесятиградусной водки и немного успокоиться. У микрофона, сильно ссутулившись, стоял собкор областной многотиражки товарищ Впередко - небольшой морщинистый человек в видавшей виды кожаной куртке и кепке. Кожаные же штаны в данный момент сохли на председателевом заборе, а на тощих ногах собкора развевались два коричневых флага - штаны А.И.Дупло. Последний при этом зяб в штопаных белых кальсонах времен советско-финской войны.
   "Прилично одеться нельзя," - раздраженно думал он.
   - Товарищи, - начал собкор, - сразу прошу
  извинить за начинающийся насморк, я хоть и съел
  две таблетки аспирину, но, боюсь, уже простыл. А
  вам посоветую дороги строить, как в других совхозах.
   - Но, товарищ Впередко, в прошлом году ребром встал вопрос, - решил оправдаться Циркуль. -
  Или клуб, или дорога. Мы решили - клуб. Люди в
  соседнюю деревню на танцы бегают. А итог какой: у
  их баб уже по пять ребятишек по статистике, а у
  наших - полтора.
   - Правильно говорит! - закричали из зала. -
  Ты жопу на дороге подмочил и уехал, а нам всю
  жизнь без культуры-отдыха.
   - Регламент! - строго сказал Дупло и поднял
  над головой будильник "Луч". - Ближе, товарищи,
  к лекции.
   Он кивнул Осеменюку, и тот, грохоча стульями, устремился за ширму наливать водку. Почувствовав это, главбух засуетился.
   Собкор же помялся немного, словно вспоминая, чихнул, высморкался в большой синий платок и начал:
   186
  
   - Тема нашей беседы - "Фермер и фермерство"
  и культурная программа под названием "Настоящая
   Америка" с демонстрацией эротико-публицистичес-
  кого фильма "Трое в постели, или Половой ин
  стинкт". Перед вами, - собкор порылся в кармане и
  вынул из него банку килек в томате. - Мину
  точку! - поправился он, вынимая из другого карма
  на "маленькую". - Я извиняюсь, брюки не мои.
   - Не твои и не лазь! - крикнул выглянувший
  из-за ширмы Осеменюк.
   - В моих брюках лежал словарик коопера
  тора, - стушевался Впередко. - Но я процитирую
   по памяти, - голос его стал противным и монотон
  ным. - После снятия, так сказать, "железного зана
  веса" многое нам стало ясно, товарищи, и в первую
   очередь бросились в глаза успехи специалистов США
   в области сельского хозяйства, коих именуют в про
  стонародье хвёрмерами. Вот у вас есть ферма? -
  сспросил у президиума Впередко.
   Но -там никого не оказалось, ибо властьпридер-жащие сидели за ширмой, только в углу на стуле скрючился завклубом Циркуль, который вел стенограмму собрания.
   - У вас есть ферма? - спросил корреспондент
  уже у зала.
   - Не, у нас скотобаза, - раздалось несколько
  голосов.
   - Нет, а значит нет и хвермерства. - Впередко
  приободрился. - А в США есть. Там число сельхоз-
  жителей, или иначе, совхозников, составляет всего
   три процента населения, а страну-то они накормили!
  Можно сказать, до отвала, ибо до сорока процентов
  американцев страдают избыточным весом, а у двад
  цати и вовсе - ожирение! Эх, товарищи, вот вы зна
  ете, что такое попкорн или, к примеру, кока-кола?
   В зале молчали. В основном грызли семечки и играли в "козла" бесшумными картонными фишками, кто-то курил.
   - Вот, товарищи, - нахмурился корреспон
  дент. - Вот где она, наша сермяжная действи
  тельность, бездуховность наша и...
  - Кино давай! - крикнули откуда-то слева.
  - 187
  -
  Впередко смутился.
   - Товарищ председатель, я так работать не
  могу, - он заглянул за ширму, где перед его носом
  моментально возник стакан, протянутый Осеменю-
  ком.
   - Не меньжуйся, друг, щас выпьешь рюмаху, и
  настроение появится, потом в байну тебя сводим -
  простуду сгонишь, бабу, как положено, получишь,
  она у нас от ста болезней, а у ей всего одна, ха-а-а-а!
  Ты только напиши про нас, чтоб все как надо, что,
  дескать, миллионер совхоз, все в закромах присутст
  вует, и про нас отпиши. А что мы выпили, на нас не
  гляди, мы вчерась на рыбалке были, сам понимаешь.
  - Вообще-то я ни-ни, но из уважения...
   Собкор больше в зал не вышел - слабый оказался человек. А к микрофону пошатываясь вылез Дупло.
   - Эй, кто там курит? Кто, спрашиваю? Встать!
  Навозов и Пометов, вон за курение! Так-с, это что
  записка пришла? Ты, что-ли, Пьявкин, писал? Точно
  ты, - Дупло стал читать. - "Правда ли, что в за
  стойные времена в ботанической литературе писалось
   о пестиках и тычинках?" Подпись - учитель ботани
  ки Пьявкин. Ну ты, учитель, и дурак, - рассмеялся
   председатель. - У жены своей спроси. Еще вопросы
  есть? Тогда кино. Как оно там? "Трое в постели", в
  заглавной роли заслуженный артист США Теодор
   Фрайер. И еще товарищ собкор убедительно просил
   отличать во время просмотра фильма эротику от поо-
  рнографии. Посему товарищи женщины свободны.
   Потух свет, затрещал кинопроектор, пошли первые кадры. И вдруг тишину зала нарушил душераздирающий вопль, с которым вон из зала бросился совхозный конюх по прозвищу Ильич.
  На следующий день в огородах по всей деревне
  был срезан мак...
  * * *
   Мужики стихли, завершив рассказ, и вытирали пот со лбов рукавами засаленных ватников. У капитана лихорадочно блестели глаза, он нервно теребил в руках пятьдесят четвертый бумажный самолетик, сделанный им из страницы журнала дежурств.
   188
   - Товарищи дорогие мои, - торжественно
  произнес Козлов. - Как любил повторять полков
  ник Семинард, все тайное рано или поздно становит
  ся явным. Этот артист - Теодор Фрайер и ваш
  конюх Ильич - одно и то же лицо, и оно... Короче
  говоря, товарищи, это Свинья, настоящий Свинья!
   - Оно и понятно, - согласились мужики, на
  тягивая шапки.
   Через три минуты капитан несся на своем "Урале" в сторону "Красного Ильича".
   - Ну, рванул. - уважительно проговорил
  Гнида. - Куда это он?
  - Дык магазин закрывается, - пояснил Хмырь.
  ГЛАВА 2
   США. Штат Огайо. Пригород Кливленда. 9 августа. Склад боеприпасов 9-го полка ВВС США. 13-55 по местному времени.
   Под открытым небом стоят металлические контейнеры с надписями: "GO TO USSR". У одного из них, открытого, воровато оглядываясь, роется в гуманитарной помощи немолодой полный мужчина в бейсболке козырьком назад и сильно поношенном пиджаке с налокотниками. Обнаружив банку корма для попугаев и коробку уцененных кубинских сигар, он скрывается в подсобке. Его обвисшие усы шевелятся от ветра.
   В 14-02 у здания склада тихо встал новенький кадиллак, из которого неспешно выбрался грузный шикарно одетый господин. В его черной холеной бороде скрывалась улыбка. Господин оглянулся, подержался за печатку с голубым камнем на пухлом мизинце и уверенно зашагал к подсобке, где в это время, освещаемый сильной лампочкой без абажура, на диване между двумя ржавыми пружинами, возлежал бывший начальник русской службы ЦРУ, советолог ныне, - сэр Джеймс Уорбикс. Он снял бейсболку, обнаружив небольшую лысину, положил ее под голову и принялся последовательно обнюхивать кубин-
   189
  
  скую сигару, которую только что вынул из коробки. Уорбикс донюхал ее до мундштука, мечтательно улыбнулся и направил нос в другую сторону, когда дверь в подсобку с силой открылась, стукнувшись о стену, и на пороге показался господин с бородой, который с ходу прорычал:
   - Что за дела, Уорбикс? Я гражданский чело
  век, коммерсант.
   - Спокойнее, Сэм, присаживайтесь, сколько лет,
  сколько зим. Я неплохо говорю по-русски, неправда
  ли, дорогой Стадлер?
   - Я два года уже не Стадлер! - гаркнул боро
  дач, багровея. - Я Зигфрид Лифшиц, компания
  "Интеллект-лимитед" - заправка картриджей. Запо
  мните это! Я пришел сюда сам, и я ухожу.
   - Сам? - переспросил Уорбикс, привстав с ди
  вана. - А где мои люди, которые должны были при
  везти вас? - Он удивленно поглядел на портрет Бена
   Франклина на стене.
   Тот, кого он называл Стадлером, усмехнулся, плюхнулся в кресло у окошка и подул на костяшки пальцев:
   - У одного, полагаю, перелом челюсти, а вто
  рой - задавился жвачкой с испуга.
   Уорбикс уставился на Стадлера, открыв рот и вцепившись в пружины матраца, потом, взглянув на Франклина, произнес:
  - "Орбит" без сахара!
   - Что вы сказали? - Лившиц-Стадлер откинул
  ся на спинку кресла, скрестив руки на животе.
   - У бедняги была высокая кислотность во рту -
  он жевал "орбит" без сахара, понимаете, вы! - воз
  мущенно вскричал советолог. - За это вам придется
  дорого заплатить.
   - Вряд ли, - спокойно ответил бородач. - У
  этих идиотов не было даже жетонов. И стеснитель
  ные донельзя, сами напросились. Где вы таких оты
  скали? Врываются ко мне домой, спрашивают: не вы
   ли Лившиц? Я говорю: много в Кливленде Ливши
  цев, вам какой нужен? Они: Зигфрид. Я: ну, а Зигф
  ридов еще больше, - и дверь закрыл. Звонок! Они
   снова: не могли бы мы взять у вас пальчики на эксс-
   - 190
   - пертизу, или, скажем, ненужную вещь? Я, Уорбикс, сам понимаешь, дверь снова закрыл, но настроение уже не то. А они снова позвонили, суют сандвич, говорят: будьте добры, надкусите - мы и по зубам определяем, особенно у покойников. Ну, я и не выдержал. У меня, кстати, самый лучший в городе адвокат.
   - При чем здесь адвокат? - не понял Уорбикс,
  разздосадованно постукивая себя сигарой по лбу. -
  Эти, как вы смели выразиться, идиоты, - мои пле
  мянники, студенты строительного колледжа, ребята
   решили подработать в свой уик-енд, я платил им
   5 баксов в сутки. Сами понимаете, что профессиона
  лы за такие гроши работать не станут. А все дело в
   чем? - Уорбикс вставил сигару в рот. - ЦРУ в пос
  леднее время практически не финансируют - это
   конверсия, Сэм. СССР не является больше монстром,
  он разваливается сам. А нам? Что делать нам - со
  трудникам? Приходится экономить. Я не обкусываю
   больше сигар, Сэм. Такие тяжелые времена, --
   Джеймс достал из кармана пиджака платок и вытер
   слезу, выкатившуюся из левого глаза.
   Стадлер молчал, сверля глазами поношенный уорбиксовский пиджак: где-то он уже видел его и неоднократно. Советолог меж тем продолжал ныть:
   - Штаты сокращают, мы с братом делим один
  портфель на двоих, хотя формально я - советолог, а
  он - украинотолог. Украинский дается брату с тру
  дом, разве что песни. Оклад маленький, одна надеж
  да в плане финансов на наши мемуары: "Джеймс и
  Джо Уорбиксы. 20 лет в ЦРУ." Как вы думаете, нас
  напечатают?
  
   Стадлер рассмеялся. Устав от нытья Уорбикса, он принялся изучать портрет Президента: прыщавый нос, слезящиеся глаза, обвислые усы - не слишком приятное зрелище. Бывший .советолог не был идолопоклонником и не испытывал обиды за державу и честь первого человека страны.
  
   Уорбикс прикурил от электрического обогревателя и продолжал:
   - Знаете, все чаще вместо серьезных дел прихо
  дится заниматься? оОтправкой гуманитарной помощи в
   191
   Россию, причем, по каналам, о которых раньше и думать запрещалось.
   Стадлер снова рассмеялся: полгода назад он отдал один пиджак бойскаутам, собиравшим помощь для стран Восточной Европы. Этот пиджачок сейчас плотно обтягивал пухлое тело Уорбикса, который все бормотал:
   - Мало того, новый шеф-пацифист собирает
  компромат на всех старых сотрудников, и на нас с
  братом, в ток числе. Только и ищет повода,., А щел
  коперы! Тут недавно такое понаписали: раскопали
   где-то про нашеЛго Фрайера-Свиныоью. Пишут, что он
   законсервированный агент.
   - Но он же просто убежал, этот кретин, - воз
  разил Стадлер.
   - Может. быть, но если его найдут, нас с братом
  уволят к чертовой бабушке! Да и вы, я слышал, ско
  ро летите в Россию, вряд ли вас туда пустят, - Уор-
  бикс смахнул пепел в банку из-под корма для попу
  гаев.
   - Меня? - Стадлер улыбнулся. - Пустят. Я
  чист, и я еду организовывать СП - картриджи нуж
  ны везде и всегда. Мне ничего не грозит,
   - Но если это дело всплывет на поверхность,
  тогда и ваш аванс, помните, придется отдать. А ведь
  это целый миллион, - Уорбикс выронил сигару,
   - Я могу заплатить прямо сейчас, - Стадлер
  похлопал себя по нагрудному карману, но, видя
  оживление советолога, добавил. - Не вам, конечно.
   - Ну, тогда я прошу вас: помогите нам разо
  браться с этим делом, нужно будет только отыскать
   Свинью, остальное сделают наши люди, мы хорошо
   заплатим.
   - Не думаю, - Стадлер встал. - Не надо впу
  тывать меня в ваши грязные делишки. Я коммер
  сант, вам знаком смысл этого слова, Уорбикс?
   - Ну, хотите я стану на колени?! - взмолился
  советолог.
  Стадлер молчал, разглядывая Бена Франклина,
  - Мы одни? - вдруг спросил он.
  Да, - Уорбикс затянулся, а Стадлер резко со
  рвал с ноги ботинок и швырнул им БВ портрет.
   -
   - 192
   За стеной кто-то упал со стула и застонал.
   - Ведь это ваш брат упал, - проговорил Сэм с
  расстановкой.
  Уорбикс понуро молчал.
   - А я-то думаю, что это у президента такой нос
  прыщавый,4 и усы совсем как у вас, - продолжал
  Стадлер. - Это, кстати, кто - Джо или Джеймс?
   - Это не имеет значения, - ответил тот из Уор-
  биксов, что сидел. - Вы и за это ответите! Вы думае
  те, я - идиот? Я и мой брат?
   - Джеймс, помогите, я упал в бочку с крас
  кой! - донеслось из соседнего помещения.
  Уорбикс кинулся за дверь. Стадлер прислушался.
   - Дайте мне пистолет, брат! - раздался крик.
  ' Сэм не спеша отворил окно.
   Когда в подсобку ворвались Уорбиксы, там уже никого не было, сжав кулаки они выглянули в окно и увидели "уезжающий кадиллак.
   - Шо, прыпух, Стадлэр хэров! - бросил ему
  вслед украинотолог.
   - Не горячитесь, братишка, ну не мог он честно
  заработать такие большие деньги. Давайте-ка наве
  дем справки о его бизнесе, - подумав, решил
  Джеймс. - Кстати, вы не знаете, что такое карт
  риджи?
  ГЛАВА 3
  Российская Федерация. Петрухинский район. Совхоз "Красный Ильич". Баня директора скотобазы Осеменюка. 21.00 того же дня. В парилке - совхозная элита и корреспондент областной многотиражки ВпереЕдко. На самом верхнем пологе председатель совхоза А.И.Дупло, далее - по выносливости - Осемнюк, бухгалтер И.А.Бухло и, наконец, плашРоссийская Федерация. Петрухинский район. Совхоз "Красный Ильич". Баня директора скотобазы Осеменюка. 21.00 того же дня. В парилке - совхозная элита и корреспондент областной многотиражки Впермя на полу - корреспондент Впередко. Жарко и влажно.
   - Ух хорошо, ух здорово; - отчаянно хлестаясь веником, пыхтел председатель. - Эй, Котя, плесни-ка еще на каменку!
   193
   - Побойся Бога, Леха, - возразил Осеменюк. -
  Корреспондента угробишь.
   - Нехай привыкает, горожанщина! - Дупло от
  швырнул веник. - Плескай, кому говорю!
   Яростно зашипели красные от жара камни, корреспондент на полу сдавленно застонал.
   - Ладно, хватит для началу, - председатель вы
  летел из парилки в предбанник, а за ним и вся ком
  пания. Последним - полуживой с непривычки Впе-
  редко.
   - Ну шо, писатель, как оно? - Дупло успел за
  вернуться в махровую расшитую узорами простынь и
   теперь отдувался и покрякивал.
   - Ох, тяжело, Алексей Иванович, - ответил со
  бкор. Его тощее синюшное тело хранило отпечаток
  всех трещин и выпуклостей деревянного пола.
   - Ясный хер! - одобрительно заметил председа
  тель. - Енто тебе не в луже барахтаться.
  Все засмеялись.
   -~?-- На-ка, хлебни кваску - враз полегчает, - Дупло зачерпнул огромным ковшом браги из сорокалитрового бидона.
   - Это ж не квас, - усомнился Впередко, при
  нюхиваясь.
   - Как не квас? - обиделся председатель. - На-,
  стоящий русский квас. Верно, Котя?
   - Самый что ни на есть! - Осеменюк любовно
  погладил бидон. - Сам делал. В городе такого не
  сыщешь. В городе бодяга одна, брандахлыст! Пэй,
   писатель, не бойся.
   Приоткрылась дверь, и в щель просунулось длинное вечноудивленное лицо завклуба Циркуля:
   - Алексей Иваныч, там к вам милиция приеха
  ли, просют всем собраться в клубе.
   - Шо?! - красная рожа Дупло стала еще'
  ярче. - Доигрался, сучонок? - набросился он на
  бухгалтера. - Говорил тебе... - он осекся, вспомнив
  про корреспондента.
   - Значит так, Циркуль! Дверь быстро закрыл,
   пар уходит - это раз. Милицию сюда тащи живо,
  щас напарим так, шо обо всем забудет - это два.
  Котя, как там у нас с бухлом?
   194
   - Да что с ним будет? - Осеменюк похлопал
  бухгалтера по плечу. - Жив, курилка!
   - Да не с этим! - Дупло хлебнул браги. - С
  бухаловым шо? Много еще водки?
   - Всем хватит, - засмеялся директор скотоба
  зы. - Водки - залейся.
   - Это хорошо, - одобрил председатель. Он на
  гнулся к самому уху шурина и шепнул. - Вот шо,
  Иван, гроссбух спрячь, а лучше сожги. Новый за
  ведем.
  - Есть! - Бухло в чем был выскочил из бани.
   Капитан Козлов тем временем беседовал на центральной площади с колхозниками, сбежавшимися в изобилии поглядеть на живого милиционера. Но больше всего было на площади детей. Двое пацанят дергали капитана за широкие штаны с лампасами, остальные же облепили его сине-желтый "Урал" с коляской.
   - Уберите детей от техники! - кричал Козлов в
  толпу. - А ну, пошли, пошли отсюда, вам уже спать
  пора! Чьи это дети? Бабы, чьи это дети?
   Никто не отозвался. Малышня меж тем добралась до бензобака. Не видя иного способа уберечься от беды, Козлов выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в воздух. Когда пороховой дым рассеялся, площадь была пуста. Лишь в луже неподалеку кто-то барахтался. Капитан подошел ближе и признал завклубом Циркуля - он уже беседовал с ним по приезде. •
   - Так где председатель? - холодно спросил
  Козлов.
   - В бане они, - Циркуль смущенно поднял
  ся. - Вас приглашали.
   - Ну что ж, если не гора к Магомету... - про
  бормотал Козлов. - Хотя, постойте. Вы были знако
  мы с вашим конюхом. Ильич - так, кажется его
  зовут?
   - Да кто ж его не знает? - проговорил Цир
  куль, отряхиваясь. - Странный такой тип.
  - Чем странный? - заинтересовался Козлов.
   - Да всем. Так-то он вроде глухонемого, молчит
   все время. А по ночам разговаривает. Причем не по-
   - 195
   -
   нашему разговаривает. По тарабарски. Мы всей деревней бегали слухать. Никто ничего не понимал. Учитель немецкого - и тот ни хрена не понял. Говорит, произношение ни к черту.
   - А где он сейчас? - задал коварный вопрос ка
  питан.
  - Кто, учитель?
  - Да не учитель. Ильич где?
   - Так кто ж его знает, - пожал плечами зав-
  клубом. - После лекции той сгинул. Довела, ви
  дать, эротика проклятущая.
   - Хорошо, - Козлов закурил. - Я бы хотел
  осмотреть его дом.
   - Да какой там дом? В конюшне он жил, там
   лошадей мало, а места много. Он ведь в совхозе не
  давно появился - ему дом не положен. У нас и ко
  ренные-то без жилплощади, а вы говорите...
  
   - А когда, когда он появился? - продолжал
  пытать капитан.
   - Ну, я не помню, - Циркуль почесал макуш
  ку. - Три года тому, а может и все четыре. К зиме
  дело было. В лесу его нашли: вмерз совсем, бедолага.
   В деревню принесли, отогрели, так и прижился. А
   куда ему деваться?
   - "Ага, все сходится," - прикинул в голове
  Козлов, а вслух сказал: .
  - Ладно, пошли на конюшню.
   В конюшне было сыро и воняло прелым навозом. Заржали испуганно лошади, учуяв чужаков.
   - Вот тут он и жил, - Циркуль указал на заку
  ток в самом углу.
   Козлов прошел внутрь стойла, огляделся: куча соломы, служившая постелью, какие-то тряпки в углах... Скромный интерьер удачно довершала тусклая лампочка под потолком.
   - Я сейчас буду производить здесь обыск, - со
  общил Циркулю капитан. - А вас, товарищ, попро
  шу побыть понятым.
   - Ух ты! - испугался завклубом. - А он что,
  натворил чего, Ильич-то наш?
   - Да ничего особенного, - Козлов не стал вда
  ваться в детали и приступил к осмотру.
   - 196
   Минут через десять он нашел то, что искал: под соломой, завернутый в промасленную тряпку, лежал загранпаспорт на имя Мелвина Розенблата, уроженца города Пуэбло, штат Колорадо, США.
  - Вы видели это? - спросил он у Циркуля.
  - А что "это"? - завклубом вытянул шею.
   - Вещдок, - важно пояснил капитан. - Прошу
  засвидетельствовать.
  - Я готов, - Циркуль понурился.
   - Выше голову, дружище! - Козлов заметно по
  веселел. - Пошли теперь к председателю.
   Далее события разворачивались следующим образом: в бане капитана почти насильно раздели и закинули на верхнюю полку. Сам председатель Дупло взялся обхаживать его веником, в чем был непревзойденным мастером.
   - Совхозом нашим, стало быть, интересу
  ешься? - вопрошал председатель, похлестывая Коз
  лова по плечам. - Это хорошо. Мы с милицией в
  ладах, у нас от нее никаких -секретов. Верно, шурин?
   - Так точно! - по-армейски поддакнул бухгал
  тер Бухло.
   - Я бы хотел задать вам несколько вопросов ка
  сательно вашего конюха - Ильича, - тяжело отду
  ваясь и смахивая струящийся по лбу пот, проговорил
   капитан.-
   - Ильича? - Дупло перестал махать вени
  ком. - Кто таков? Вы его знаете? - обратился он к
  родственникам.
  - Никак нет! - отрапортовал Бухло.
  - И я не знаю, - подтвердил Осеменюк.
  Председатель широко улыбнулся Козлову.
   - Видишь ли, тезка, у меня под крылом полто
  ры тыщи этих... совхозников, разве всех упомнишь?
   - Вы должны его помнить, - Козлов припод
  нялся на локтях. - Вы с ним даже фотографирова
  лись вместе.
  Председатель улыбнулся еще шире.
   - Да я ж со всеми совхозниками фотографиру
  юсь. И им приятно, и мне не тяжело. Это ж искусст
  во плюс политика. Пора уходить от авторитарного
   стиля в руководстве, - Дупло принялся цитировать
   197
  
   по памяти последнюю директиву областного начальства. - Больше демократии в массы, друзья. Демократию следует привносить сверху и доводить ее до самых низов, до каждого, так сказать, простого труженика.
   - Все это очень хорошо, - Козлов и сам помнил
  данную директиву наизусть. - Но как вы объясните
  несоответствующие действительности надписи на
   этих фотографиях?
   - Какие надписи? - встрепенулся председа
  тель. - А ну, покажь!
   Они вышли в предбанник, где капитан продемонстрировал имеющиеся у него снимки.
  - Откуда они у тебя? - подивился Дупло.
   - Это все Свинарников с Коровниковым, - за
  шептал председателю в ухо Осеменюк. - Их работа,
  больше некому! Они красный уголок ремонтировали,
  видать там и спыздили.
   - Ну так как же с надписями? - повторил
  Козлов.
   - А что с надписями? - переспросил председа
  тель. - Все верно. "Беломором" вот тут угощаю. Шо
   мне, "Беломору" жалко? Я им всех угощаю. Хочешь,
   и тебя угощу?
   - Спасибо, - поблагодарил капитан. - Речь не
  о "Беломоре", а о том, кого вы им угощаете. Здесь
   написано: "В.И.Ленина".
   - Так то ж не я писал, - Дупло отхлебнул
  браги из ковша. - Почерк не мой. Чей это такой
  почерк красивый?
   - Циркуля, ясное дело, - пояснил Осеме
  нюк. - Чей же еще.
   - Вот с Циркуля и спрашивай, - посоветовал
  председатель. - И вообще, шо ты к конюху этому
  привязался? Говно он, а не конюх. Говно! Вон дирек
  тор скотобазы - Котя Осеменюк - настоящий ста
  хановец. У него свиньи шо мухи плодятся. Комму
  нист, опять же, и первый демократ опосля меня. Вот
   и писатель про него статью писать собирается.
   Дремавший доселе в углу после двух ковшиков "русского кваса" Впередко, встрепенулся и в удивлении захлопал глазами.
   198
  
   - Конюх интересует меня как общественно
   опасный субъект, - приоткрыл свои карты Козлов.
   - Это как понимать? - вытаращился председа
  тель.
   - Уж больно он похож на одного злостного
   алиментщика, - выдал Козлов первую пришедшую
  на ум фразу, запомнившуюся ему по какому-то
   фильму.
  - Как это? - не сообразил Дупло.
   - Ну, алименты не платит, - подал голос из
  своего угла Впередко.
   - Элементы? - нахмурил брови председа
  тель. - С элементами там разными у нас строго. Вон
   недавно кулаку Хведорову дали просраться, чему и
   документальное подтверждение есть. - Он указал на
   соответствующую фотографию. - Ну ладно, заболта
  лись мы тут. Еще одна отпарка - и за стол.
  - А мыться? - спросил корреспондент.
   - Дома помоешься, - буркнул Дупло, открывая
  дверь в парилку.
   После бани капитана отвели в дом директора скотобазы - двухэтажную рубленую избу с мансардой и теплым сортиром. Накрытый праздничной скатертью стол ломился от обилия разнообразной снеди, выставленной вперемешку с пузатыми литровками. Козлова, как почетного гостя, посадили по центру, между председателем и бухгалтером, тут же наполнив водкой до краев большой граненый стакан.
   - Я не пью! - решительно отодвинул водку
  Козлов.
   - Как это?! - все опешили, но больше дру
  гих председатель.
   - Ты чего это, тезка, не пьешь совсем? Ну, так
   не бывает! - Дупло чуть не плакал.
  - Бывает, - капитан был непреклонен.
  •- Ну хоть кваску. Кваску-то хоть можно?
  - Ну разве что кваску.
   - Вот и славненько, - обрадовался председа
  тель, меняя стаканы. - Мировой квасок!
   И пошел у них пир горой, с шутками, с тостами, с русскими народными песнями. Через полчаса Козлов уже не "помнил, зачем приехал, тем более, что
   199
   сидящий по левую руку от него немногословный бухгалтер щедро подливал капитану в брагу водку. Еще через час Козлов не помнил вообще ничего...
   Утро следующего днял, было мутным и невыразительным. Болела голова, 'зверски ныла печень. Но самое страшное заключалось в том, что за ночь у Козлова пропал пистолет вместе с кобурой, фотографии Свиньи и загранпаспорт на имя гражданина США Мелвина Розенблата. Лишь по счастливой случайности одна, та самая фотокарточка с "Беломо-ром", уцелела, завалившись капитану в сапог. Куда это все могло деться, Козлов, как ни силился, вспомнить не мог. Его вчерашние собутыльники, севшие уже похмеляться, выразились по этому поводу так:
   - Ты, Леха, вчера, как нажрался, так пошел ку
  паться на пруд. Взбрело же в голову! Причем предуп
  реждали тебя: подожди до утра. Куда там! Так прямо
   в форме и поскакал. В пруду теперь и ищи.
   - Как это я нажрался? Я ж не пил, я вообще не
  пью. - сокрушался Козлов.
   - Ну, это ты где-нибудь в другом месте расска
  зывай, - хмуро посоветовал председатель, наливая
   себе третий стакан.
   Полдня капитан провел в пруду, пытаясь выудить хоть что-нибудь с топкого илистого дна. Колхозная элита же тем временем делила добычу: фотографии как компромат, были уничтожены, пистолет с патронами достался председателю, запасная обойма с портупеей - бухгалтеру, новенькие свечи от мотоцикла "Урал", неосмотрительно оставленного капитаном на центральной площади, пригодились директору скотобазы. Загранпаспорт за ненадобностью выбросили в окно, где его и нашел шатающийся без дела корреспондент Впередко.
  Домой добираться Козлову пришлось на лошади.
  ГЛАВА 4
  Российская Федерация. Москва. 10 августа. Кабинет коменданта Кремля полковника Семинарда.
  200
  Простая рабочая обстановка: крепкий дубовый
  стол с разноцветными телефонами у окна, на степне - знакомые еще по Лубянке портреты Дзержинского и Рихарда Зорге. Портрет же Ленина сменил цветной плакат с изображением Михаила
  Горбачева без пятна на, блестящей лысине, 12.15 "по Москве".
   Полковник Семинард как раз собирался спуститься вниз пообедать, когда зазвонил желтый телефон на столе - телефон прямой связи с Лубянкой. Несколько секунд Семинард раздумывал, брать ему трубку или нет - ароматный гуляш с дымящимся картофельным пюре стоял у полковника перед глазами. Однако чувство служебного долга взяло вверх, и он, сделав два шага к столу, снял трубку и буркнул не очень, правда, любезно:
  - Слушаю, полковник Семинард.
   - Георгий Андреевич? - послышался бодрый
  голос. - Рад вас приветствовать! Это Стерлингов.
   - Аналогично, Эдуард Николаевич, - ответил
  после некоторой паузы Семинард. - Давненько вас
  не было слышно.
   - Дела, делишки, - пропел в трубку Стерлин
  гов. - Вы-то как живете-поживаете?
   - Неплохо, - ответил полковник, и он не
  лукавил.
   В свои пятьдесят восемь выглядел Семинард минимум лет на пять моложе, имел жилистую по-военному подтянутую фигуру, розовый цвет лица и ровные белые зубы. Лишь небольшие круги под проницательными карими глазами выдавали в полковнике старого сердечника. Но и это было мелочью по сравнению со всем остальным. Буквально вчера знакомый начштаба по секрету поведал Семинарду, что присвоение ему очередного воинского звания "генерал-майор" - вопрос двух, от силы трех недель. Да и в личной жизни будущего генерала все складывалось как нельзя лучше: полгода назад выдал он старшую дочь за франтоватого капитана-ракетчика с хорошими перспективами по службе и теперь готовился уже стать дедушкой. Младший сын заканчивал
  201
   МГИМО по ближневосточному направлению, жена-пенсионерка вязала полковнику к зиме теплый пуховый свитер. Секретарша, которую он перевел за собой со старой работы в Кремль, из блондинки превратилась в жгучую брюнетку и продолжала изредка радовать полковника, несмотря на свой совсем не юношеский возраст. Словом, все тип-топ, как любил говаривать его щеголеватый зять...
   - Георгий Андреевич, - продолжал тем време
  нем Стерлингов. - Вы будете у себя? Я б заглянул.
  - А что такое? - поинтересовался Семинард.
   - Да тут дело на пять минут, ерунда. Приду -
  расскажу, - и Стерлингов дал отбой.
   Что-то в голосе собеседника насторожило полковника, и аппетит куда-то пропал. Он уселся за свой рабочий стол и стал рассеянно перебирать карандаши в пластмассовом стаканчике.
   С майором Стерлинговым он теперь виделся редко, все больше на партийных и прочих собраниях, но никогда не заговаривал. Так, раскланяются в кулуарах - и все. После того самого удачного, но не совсем чисто проведенного совместного дела Свиньи будто стена какая-то пролегла между ними. Пугал, что ли, полковника этот красивый уверенный в себе человек? Знал он только, что пошел майор в гору, метит на место зама по контрразведке, а совсем недавно учредил МГП под звучным и непонятным названием "Конверсия".
   "И что ему от меня понадобилось?" - не мог взять в толк Семинард.
   Из состояния задумчивости полковника вывели приближающиеся шаги в коридоре, и тотчас в дверь его постучали.
   - Прошу! - Семинард отодвинул стаканчик с
  карандашами на край стола.
   Дверь отворилась, и вошел он - молодой, пышущий энергией и здоровьем, в штатском, как всегда с "иголочки", костюме. Семинард поднялся навстречу, они пожали друг другу руки.
  - Прекрасно выглядите.
  - И вы.
  - Какой хороший у вас кабинет.
  - 202
  - Ay вас - костюм.;
   Когда закончился обмен комплиментами, полковник предложил гостю стул и сел сам.
   - Что ж привело вас ко мне, Эдуард Нико
  лаевич?
   - К сожалению, не праздное любопытство, -
  Стерлингов закинул ногу на ногу, обнажая край си
  реневого, в тон к галстуку, носка. - А принес я
  вам одно преенеприятнейшее известие.
   - Ну, не пугайте, не пугайте, я ревизоров не бо
  юсь, - попробовал пошутить Семинард и, ощутив
  неприятное посасываниеподсасывание под ложечкой, достал из
   ящика стола сигареты "Космос" в твердой пачке. -
  Курите, Эдуард Николаевич.
  - Спасибо, не курю.
  - И давно?
  - Уже два года.
   - Вот молодец! - порадовался за Стерлингова
  полковник. - А я все никак не брошу, а надо бы. -
  Он сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой. - Так
  что у вас за известие?
  - Скойбеду выпустили, - ответил Стерлингов.
   - Как?! - зажженная спичка застыла в воздухе
  на полпути к сигарете.
   - Очень просто. Выпустили по амнистии. --
   Спичка, догорев, обожгла пальцы, Семинард вы
  ронил ее на стол.
   - Что за бред? Ему еще шесть лет сидеть! Он же
   политический - под амнистию не подходит.
   - Сейчас как раз все наоборот, - Стерлингов
  вздохнул.
   - Что же теперь будет? - полковник все-таки
  закурил, руки у него дрожали.
   - Крышка нам будет, уважаемый Георгий Анд
  реевич, - улыбнулся Стерлингов. - У него и заяв
  ление для прессы готово.
   - Господи! - Семинард поперхнулся дымом. -
  Этого нельзя допустить!
   - Нельзя, - согласился майор. - Именно
  поэтому я у вас.
   Они помолчали. Семинард курил, судорожно вцепившись пальцами в сигарету. Он как-то сразу соста-
   203
   рился и уже не выглядел моложе своих лет. Так прошло пять томительных минут, каждая из которых стоила полковнику года жизни.
  - Когда? - выговорил он наконец.
   - Два дня назад, - Стерлингов сдул пылинку с
  лацкана своего пиджака. - Сегодня ночным поездом
  он отбывает в Москву. С ним едет наш человек, кото
  рый был с ним все это время. Так, "попка", он даже
  не знает, за кем следит.
   - Значит, он утром будет здесь? - Семинард почувствовал, как пот холодными струйками течет ему за шиворот.
   - Да, - подтвердил Стерлингов. - Тут мы
  его и встретим.
   - Ну и что? - полковник прикурил вторую си
  гарету от первой.
   - Что - что? - Стерлингов пожал плечами. -
  Далее, так сказать, по обстановке. Вплоть до физи
  ческого устранения.
  Семинард снова закашлялся.
   - Более того, - продолжал майор, - придется
  так же ликвидировать и "хвост" - того самого "поп
  ку"... Что б не сболтнул чего лишнего.
   Семинард перестал кашлять так же внезапно, как и начал.
   - Но это же не сойдет нам с рук, - пробормо
  тал он. - Двойное убийство в самом центре Москвы!
  Нас же за яйца подвесят... Вернее, вас.
   - Не подвесят, - Стерлингов задумчиво погля
  дел на полковника. - Этим займутся настоящие
  профессионалы. Они сделают все чисто, можете не
  сомневаться.
   Семинард кивнул. Пот перестал течь ему за воротник, и руки меньше дрожали - полковник постепенно успокаивался.
   - А его родные? - он сознательно избегал упо
  минать фамилию Скойбеды. - Они не поднимут трее
  вогу?
   - Не думаю, - Стерлингов улыбнулся. - После
  того, как отец семейства сел, их тут же выселили из
  ведомственного дома, и они вынуждены были пере
  браться на свою историческую родину.
   - 204
  - Куда это? - не понял полковник.
   - Жмеринка Винницкой области. Есть такой го
  родок на самостийной Украине. Глухомань! Там и
  телефон-то один на всех. Пока разберутся, что к
  чему, пройдет не один месяц.
   - Это хорошо, - полковник повеселел и прику
  рил третью Сигарету от второй. - Даже лучше, чем
  могло быть.
   - Хорошо-то хорошо, - Стерлингов покачал го
  ловой. - Но вот что меня беспокоит: гражданин
  США, некто Зигфрид Лившиц, он же' Самуэль Стад-
  лер... да-да, тот самый Стадлер, которого мы выме
  няли на Исаева, вновь собирается посетить СССР.
   - Что? - переспросил, холодея, Семинард. -
  Он что, ненормальный?!
   - Он бизнесмен. По нашим данным - "завя
  зал", уволился из ЦРУ, завел собственное дело, фа
  милию, вот, сменил. К нам он едет с бизнес-туром,
   по крайней мере такова официальная версия. А вот
   что у него за душой, - это, конечно, вопрос. Тем
   более, что в Штатах как раз наметилось оживление
   этих идиотов - Уорбиксов, разжалованных за про
  вал дела Свиньи в простые советологи. Они спят и во
   сне видят, как бы им "отмыться". Боюсь, что два эти
  события связаны.
   Семинард, прикуривая четвертую сигарету, почувствовал, как предательски часто застучало сердце - так всегда бывало перед приступом.
   "Черт-те что! - подумал он. - Пришла беда - отворяй ворота. Не хватало еще, что б сам Свинья где--нибудь всплыл."
   - А вот тут как раз, Георгий Андреевич, - про
  должал Стерлингов, - у меня вся надежда на вас. У
  вас же есть знакомые люди в МИДе? Поговорите с
  ними. Надо любыми средствами повернуть этого ком
  мивояжера назад. Виза у него открыта с августа, из
   Кливленда через Вашингтон он летит в Стокгольм, а
   оттуда на теплоходе "Адмирал Нельсон Мандела" -
   в Ленинград. Придумайте что-нибудь.
   - Любыми средствами... - повторил полковник
  и, помолчав, пообещал. - Хорошо, я попробую.
  205
   - Вот и славненько, - Стерлингов встал. -
  И не волнуйтесь так, все у нас будет нормально.
   - Я и не волнуюсь, - ответил Семинард, заку
  ривая пятую сигарету.
   - Тогда я пошел, - Стерлингов пружинящей
  походкой направился к выходу. - Буду держать вас
  в курсе дела и рассчитываю на подобную любезность
  от вас. Всего доброго.
   Когда дверь за ним закрылась, Семкнард еще некоторое время сидел, понуро опустив голову, окутанный клубами сизого дыма, затем встрепенулся.
   "Тикать, тикать надо, - решил он. - К черту эту Москву с ее Скойбедами и Стадлерами, куда-нибудь в глушь, на дно, отсидеться надо."
   Он достал из стола рекламный проспект медицинского центра Омария Гипокрадзе, Принялся читать.
   "Акупунктурное программирование. Всего 10 сеансов в стационаре санаторного типа избавят вас от пристрастия к табакизму, склонности к облысению и тотальной аллопеции."
   "Вот он, повод! - подумалось полковнику. - С курением давно уже пора завязывать, да и с облысением тоже, - он потрогал плешь на макушке. - Что это, черт, только за аллопеция такая? Ладно, потом разберемся. Главное - как раз недельки на две исчезну, пережду, дай Бог все утрясется, успокоится..."
  Он надавил на кнопку селектора:
  - Дежурный, профорга ко мне!
   "Да, и в МИД надо не забыть позвонить," - вспомнил полковник, закуривая. Он снова начал обретать спокойствие.
  ГЛАВА 5
  США. Штат Калифорния. Округ Санта-Барбара. Административный центр округа. 10 августа. 7.15 по местному времени.
  Из двухзвездочного отеля на окраине города выходят сотрудники ЦРУ - Дж. и Дж. Уорбиксы, оде-
  206
  
  тые в белые футболки, бейсболки и шорты. На футболке Джеймса - портрет Горбачева с надписью "PERESTROYKA", у Джо - изображение Кравчука с надписью "GORILKA". Оба в черных очках. Пообвисшие усы-подковы братьев свидетельствуют, что десятичасовой перелет на армейском вертолете не прошел для них даром. Джо до сих пор немного мутит.
   - Джо, - обратился советолог к брату, крутя в
  руках "раскидай". - Откуда вы знаете шефа мест
  ной спецшколы?
   - Я учился с ним два года в одном классе, -
  деловито ответил тот. - Не попадите мне в голо
  ву, - предупредил он, уворачиваясь от летящего в
  его нос раскидал.
   Они шли по узкой зеленой улице и разглядывали одетых по-летнему девушек, среди которых преобладали мулатки.
   - Да, если бы не дела, - мечтательно про
  говорил Джо, похлопывая себя по объемистому
  брюшку. - Я бы сейчас оторвался в полный рост,
  как говорят эти, как их называют там, в России? У
  них еще длинные грязные волосы...
  - Пиплы, - подсказал советолог.,
   - Вам не жарко, Джеймс? - продолжал
  Джо. - Может быть отыщем тут какой-нибудь ну
  дистский пляж? Здесь их полно.
  Советолог покраснел:
   - Нет, не могу, ведь если об этом узнает моя
  Марлон, - он угрюмо замолчал, бешено крутя рас
  кидаем.
   - Вы правы, - догадался украинотолог. - Она
  расскажет моей Бриджит. Давайте-ка лучше выпьем.
  Мак писал мне, что здесь масса рюмочных и самый
  дешевый виски в штате.
   - А если узнает Марлон? - опять сказал
  Джеймс, сняв очки и щуря грустные глаза.
   - Да как она узнает? - удивился Джо. Он поч
  ти вывернул шею, рассматривая длинные загорелые
  ноги продавщицы гамбургеров, и поэтому не успел
  увернуться от раскидая, который больно стукнул его
  по уху.
  207
  
   Джеймс даже не извинился, а все так же невесело продолжал:
   - Я не знаю, как узнает, но если... - он сделал
  паузу. - То она расскажет и вашей Бриджит, будьте
  уверены.
   - Фак! - выругался украинотолог. - Это вер
  но. Дайте мне покрутить раскидай, эта штука
  здорово успокаивает нервы.
   Уорбиксы свернули в переулок и через несколько минут ходьбы остановились у невзрачного серого здания без признаков какой-либо жизни внутри. Джо позвонил в звонок у небольшой металлической двери, которая бесшумно открылась. Тотчас на пороге вырос невысокий крепкий сержант. Украинотолог поманил его пальцем и сказал в самое ухо:
  - Мы к патрону.
   Сержант отступил, пропуская братьев внутрь, жестом предложил им зайти в лифт и сам нажал кнопку снаружи.
   - Джеймс, мы едем вверх или вниз? - поинте
  ресовался украинотолог, ощупывая обшивку кабины.
   Джеймс, переминаясь с ноги на ногу, в свою очередь спросил:
  - Джо, здесь есть туалет?
   - В лифте? - переспросил тот, но в этот миг
  двери открылись, и Уорбиксы оказались на крыше
  здания с площадкой для волейбола, бассейном и шез-
   - * лонгами, в одном из которых сидел человек в плавках и накинутом на плечи маскхалате. Он яростно жевал резинку, смотрел куда-то вниз в армейский бинокль, неестественно выгнув спину, и время от времени поглаживал лысый череп, до блеска натертый бриолином.
   - Ты, Мак-Кормик, черт лысый? - задал во
  прос Джо.
  Человек оторвался от своего занятия и заорал:
   - Джо, разрази меня гром?! Привет, Джо! А
  это кто с тобой? - он уставился маленькими серы
  ми глазками на второго Уорбикса. - Постой, ты -
  Джо?
  - Нет, - ответил Джеймс.
   - Стоп! - лысый выставил вперед ладонь. -
  Я сам догадаюсь... Ты?
   - 208
   - Да, черт возьми! - хохотнул Джо. - А это
  мой брат Джеймс. У нас к тебе дело.
   - Мак-Кормик, - лысый подал руку Джейм
  су. - Майор Мак Мак-Кормик. Курите! - вынул он
  из-под шезлонга коробку большущих сигар. - А я
  смотрю, что за дураки идут усатые, я чуть не описал
  ся от смеха! Джо, ты зачем эти идиотские усы от
  пустил?
   Уорбиксы посмотрели на майора с нескрываемой злостью.
   - Вы забываетесь! - поставил его на место Джо.
  Джеймс кивнул и осторожно добавил:
  - А туалет у вас здесь есть?
   - Виноват, - поправился Мак-Кормик. - Это
  все со Вьетнама, контузия. Я и слышу плохо левым
   ухом. А туалет здесь есть. Это ты, то есть, вы насчет
   зеркала, на усы посмотреть? Брось! Нехорошие
  усы - дрянь, с какого боку не посмотри, - он обо
  шел вокруг Джеймса, окружив того густой стеной си
  гарного дыма.
   - А хотите джину, ребята? Мировая штука! -
  затараторил он, доставая из-под другого шезлонга
   початую бутылку и бокалы. - Я два года здесь и
   каждый день сижу на этом месте с окулярами. Тут
   такие телки, Джо! На, посмотри, - он протянул ук-
  раинотологу бинокль, разливая напиток другой
   рукой.
   - У нас дело, Мак, - начал Джо, делая солид
  ный глоток. - Нам нужен опытный человек, и у
  него будет мало шансов выбраться из той заварухи,
   куда мы его пошлем.
  Джеймс важно кивнул и подпрыгнул.
   - Ха, покойник нужен? - засмеялся Мак-Кор
  мик. - Есть тут у меня один - настоящий монстр,
  телки за ним так и бегают. Он допил джин, надул из
  резинки пузырь и проткнул его пальцем. - Джо, а
  ты ходил к нам в бордель?
  - Нет, - сухо ответил тот.
   - Да ты что, Джо?! Там такие телки! У них BO
  OTВО-О-О-ОТ такие сиськи! - Мак-Кормик надул огромный пу
  зырь, который, лопнув, лохмотьями повис на его
   блестящем черепе.
   - 209
   - Мак, дай нам его досье, - попросил Джо, а
  Джеймс тем временем потихоньку пятился к краю
  крыши.
   - Ты что, приятель, - удивился Мак-Кор-
  мик. - Какое досье? Сейчас пойдем проверим его на
  полосе, сам увидишь - мировой чувак! Мы с ним
  однажды взяли трех телок на двоих, представляешь,
  Джо! Э-э, а этот твой брат, он что, не в себе? - май
  ор вдруг указал на Джеймса.
   Украинотолог посмотрел и увидел, как брат мочится с крыши вниз, считая при этом вслух:
   - Двести пятьдесят шесть, двести пятьдесят
  семь, двести пятьдесят восемь...
   Мак-Кормик достал откуда-то радиотелефон и закричал в трубку:
   - Алло! Это кто? Билл, это Мак. Вызывай Семь
  десят первого на супертест. Через десять минут
   он должен быть на старте. Отбой.
  
   В указанное время Мак-Кормик с Уорбиксами стояли в плохоосвещенном подвале. Пахло сыростью. Майор был одет уже в униформу. Он инструктировал братьев, разгоряченный и брызжущий слюной:
   - Вы такого никогда не видели в вашем сраном
  Управлении. Все будет в полной темноте, мы поедем
  за ним на телеге: у нее программа - следить за
  мальчуганом на дистанции и выйти к финишу. На
  жатием кнопок на пульте устраиваем небольшой
   стриптиз.
  - Что? - не понял украинотолог.
   - Левая кнопка - атака слева, - пояснил
  Мак-Кормик. - Правая - справа. Зеленая лампочка
  загорелась - он готов, выбыл! Красная... Красная -
  а пес ее знает.
   - Какой это пес? - удивился Джеймс. - А ин
  струкция где? Я хочу ознакомиться.
   - Этот твой брат совсем, - майор постучал ука
  зательным пальцем по лбу, обращаясь к украиното-
  логу. - Тут у нас обстановка приближена к боевой,
   в сортире все твои инструкции, понял? Вы, ребята,
  мменя слушайте: газы тут дают внезапно, чтоб комсо
  став сильно не опухал.
   - 210
   Мак-Кормик роздал Уорбиксам противогазы и быстро натянул свой. Тот со звуком убегающей в раковину воды слез с его голого черепа, скукожившись на носу и подбородке.
   - Черт! - закричал майор. - Не надеть мне.
  Сцепления нету! А с голой башкой туда нельзя. Вы
  давайте сами. Тут везде автоматика - это легко. Ну,
  вперед!
   Уорбиксы уселись на платформу, пристегнулись к сидениям ремнями.
   - Стоп! - заорал Мак-Кормик. - На вот, чтоб
  не скучали, - он бросил в Джо четыре банки пива.
  Тот успел среагировать только, когда они, хлопнув
  его по животу, упали к ногам. Джеймс при этом
  удивленно замычал.
   - Да пить просто. На банках резьба, отвернул
  коробку, - майор указал на противогаз, - привер
  нул банку и пей себе! Мои ребята придумали! Они
  везде с противогазами ходят. Джо, а ты видел телок
  в противогазе?
  Тот лишь рукой махнул.
   - Ну, ладно, давай, ребята, - Мак-Кормик
  включил рубильник, и тележка с Уорбиксами плавно
  вошла в открывшийся в стене проход.
   Тишина и мрак оглушили их. Немного привыкнув, Уорбиксы увидели силуэт огромного человека, который поначалу казался им просто квадратом. Джеймс оглянулся назад на дверь, а Джо нажал левую кнопку. Раздались очереди, темноту пронзили пулевые трассы. "Семьдесят первый" словно растворился, и тотчас же в том месте, где он стоял, блеснула вспышка взрыва. Советологу казалось, что летящие пули едва не касаются его макушки, и он заткнул уши в испуге. На табло высветилась надпись: "Левый объект подавлен." Та же надпись вспыхнула через минуту после нажатия следующей кнопки. Ук-раинотолог был в восторге, он привернул к противогазу банку с пивом и потер руки, собираясь теперь попробовать парня с разных сторон одновременно. Джеймс, почувствовав это, пригнулся. Уперевшись носом в колени и скосив глаза, он наблюдал за братом, колотившим по кнопкам растопыренными паль-
   211
   цами. Когда вспышки разрывов освещали его профиль, Джо напоминал Дюка ЭллингтонаУэллингтона на сольном концерте.
   Джеймс слышал, как мычит в противогазе брат.
  "Вероятно, его тошнит,"- думал он.
  
  На самом деле Джо пел, барабаня по клавишам:
  Рас-куд-рявый, клен зеленый, клен зеленый, лист резной...
   Джеймсу почудилось, что он уже погиб. А украи-нотолог, перепробовав все кнопки на ощупь, коснулся последней - красной.
   Что-то просвистело, словно большая птица-орлан, и свет и звуки померкли для Уорбиксов...
  ГЛАВА 6
  Российская Федерация. 10 августа. 22.45. Скорый поезд помер 118 "Пермь-Москва". Девятое купе. В купе четверо: трое мужчин и женщина средних лет. Женщина спит на верхней полке, мужчины сидят вокруг стола за початой литровой бутылкой "Столичной". Один из собутыльников - бывший генерал-майор ВВ Валерий Скойбе-да. О двух других ничего не известно. Как принято говорить, случайные попутчики. Тот, что моложе, с крупными чертами лица, -одет в пуловер и серые вельветовые брюки. Другой, постарше, с небольшой бородкой-иэспанъолкой и в очках, переоделся для сна в несвежий спортивный костюм фабрики "Большевичка". За плохо задернутым занавеской окном мелькают в зарождающихся сумерках фонари.
   - Нет, ты мне скажи, - Скойбеда в упор смот
  рел на пожилого, - почему ты со мной выпить не
   хочешь? Не уважаешь?
   - Почки, - проблеял тот. - Вы понимаете,
  камни в почках. Я вам уже в пятый раз объясняю.
   - Не-е, - Скойбеда поводил мясистым указа
  тельным пальцем перед носом оппонента. - Почки у
   - 212
   - всех одинаковые. Это только у теленка они в сметанном соусе, ха-a-a-at Ты мне про почки свои можешь не рассказывать, я таких как ты насквозь вижу - в зоне насмотрелся! Как на лесоповал идти, так у них грыжа, а как в столовую на рубон, - глядь, а они впереди колонны! Марамои! А выпить ты со мной потому не хочешь, шо за человека меня не считаешь. Ну як же, ты профессор, интеллигент...
  - Я - геолог, - попытался вставить пожилой.
   - Один хэр! - Скойбеда мотнул головой. -•
  Жена, небось, учительша, за обедом вилкой с ножом
   хаваешь. А я хто? Из рабоче-крестьян, вот хто я! Да
   еще срок мотал, да в наколках весь! - Скойбеда за
  драл подол рубашки. - Вот и вся твоя печень. Верно
   я говорю? - обратился он к молодому.
  Тот радостно кивнул - ему не терпелось выпить.
   - Тогда треснем! - Скойбеда наполнил ста
  каны. - За нас с вами, за хрен с ними, за простых
  людей, одним словом.
   Они выпили. Молодой уже изрядно окосел, налился краской и Скойбеда:
  - Тебя как звать-то, юнга?
  - Игорем, - глупо улыбаясь, ответил молодой.
   - Гоша! - обрадовался Скойбеда. - Вот ты,
  Гоша, смотрю, парень свой, так объясни мне, за шо
  я этих хмырей не люблю? - он ткнул пальцем в гео
  лога и сам же и ответил. - Ведь все у них не как у
  людей, бороды - и те козлиные, видать, другие не
  растут. Вот ты, юнга, шо робишь?
  - Чево? - не понял тот.
  - Кем работаешь, спрашиваю.
  - А-а, слесарем.
   - Вот и скажи мне начистоту, ты хоть одного
  слесаря, ну или токаря с такой бороденкой видал?
  То-то и оно, шо нет. А вот ихний брат интелли
  гент - сплошь и рядом! Шо ни писатель, шо ни уче
  ный там, профессор - то козел. Я как-то в доме
  Советов на якую-то ученую конференцию спьяну
   забрел, - так це ж як в стадо козлов попал. Ме-е,
   тьфу, срамота!
   - Э-э... Я, пожалуй, пойду в тамбур провет
  рюсь, - заерзал геолог.
   - 213
   - Ну нет, - не позволил Скойбеда. - Сиди и
  слухай правду-матку, я человек прямой, усе в глаза
  скажу, за спынами, как вы, шушукаться не привык.
  Ты ведь хуже бабы, - Скойбеда скосил глаза на
  верх. - Баба вон пить не стала, спать легла. И пра
  вильно! Я своей тоже пить не позволял, не бабское
  это дело. Их дело - нам, мужикам, давать, да детей
  растить, ха-а-а! А ты и пить не пьешь, и спать не
  спишь, а как паленым запахло, так сразу на воздух?!
  Ишь, сукин кот!
   - Ну, знаете! - геолог схватил полотенце и вы
  скочил в коридор.
   - Нехай проваливает, - махнул рукой Скойбе
  да. - Вони меньше. А мы с тобой, юнга, еще жах-
  нем. Звать-то тебя как?
   Парень открыл, рот, но Скойбеда слушать не стал:
   - А, якая разница! Свий ты парень в доску. Ну,
  давай, поехали, четыре года нормальной водки не
  пил, так, дерьмо всякое - политуру, усе кишки
  сжег!
  Они выпили, Скойбеда помрачнел.
   - Четыре го да' жизни псу под хвист, и из-за
  чего? Из-за полковника энтого, Семинарда сраного,
  подставил меня с кодлой своей, как дешевку картон
  ную. Все имел - звания, должности, почет и уваже
  ние - все отняли! Десять лет с конфискацией. Герба
  рий и тот забрали як улику. Хорошо хоть под амнис
  тию попал. Но моральный, моральный-то ущерб хто
   восстановит? А пищевод сожженный? А удар по пси
  хике? Я як с тюрьмы вышел - два дня ходил при
  шибленный, отдышаться не мог. Вот тока щас вы
  пил, так человеком себя почувствовал. Четыре года
   кошке в сраку! Спасибо демократам - выпустили як
   политического, теперь к политическим другое отно
  шение. Вот ты, юнга, за якую такую политическую
  формацию?
  - За Ельцина мы, - парень икнул.
  - Энто хто ж такой? - удивился Скойбеда.
   - Ну ты, дядя, даешь! - пьяно захихикал па
  рень. - Президент наш российский, недавно избра
  ли, он нам капитализм построить обещал.
   - 214
   - Капитализм?! - прорычал Скойбеда, надвига
  ясь. - Ты шо, сынок, припух? Я ща те устрою капи-
  тализьм!
   - Что ты, что ты? - испугался парень. - Он
  же главный демократ.
   - Демократ, говоришь, - Скойбеда растерял
  ся. - Демократ - энто хорошо, мне теперь с ними
  по пути. Тридцать лет на коммунистов отпидарасил,
  живота не жалея, - сдали они меня. Теперь хватит!
  До Москвы только доберусь - усех на хэр вложу, а
  при случае вот энтими самыми руками...
   Открылась дверь, и в купе показался геолог, без бороды, свежевыбритый и розовый.
   - Ты глянь, - загоготал Скойбеда. - Козлик
  наш побрился! Шо ж ты, милок, натворил? Тебя ж
  теперь в твою акадэмию не пустят. А козлиха твоя
  шо скажет? Чем ты ей нынче задницу щекотать
  будешь?
   - Ну... ну... ну, знаете! - геолог швырнул по
  лотенце и снова исчез в коридоре. Его визгливый го
  лос долго еще разносился по вагону:
   - Нет, ну вы подумайте, удивительный нахал! И
  с бородой ему плохо, и без бороды не годится - с
  ума сойти можно!
   - Хай в тамбуре опыт, - повелел Скойбеда. -
  Меньше народу - меньше пердежа, ха-а-а! Ну, юнга,
  выпьем давай... э-э, да ты задрых ужо, ну хрен с то
  бой, один я выпью. Четыре года не пил, бабу за
  жопу четыре года не держал... - он снова посмотрел
  наверх, и в глазах его вспыхнул похотливый огонек.
   - Слышь, милка, - Скойбеда привстал. - Да
  вай, а? Я ведь четыре года ни-ни... Нихто и не за
  метит.
   Женщина не ответила, только сильнее вжалась в верхнюю полку.
   - Спышь, шо ли? Ну, спы, я не помешаю. Щас
  токма с заду быстро пристроюсь - &и все. Я ведь че
  тыре года... - бормотал Скойбеда, расстёгивая
  штаны.
   Запрыгнув наверх, он навалился на женщину, обхватив ее сзади руками за упругие груди. Затрещал, крошась, пенопласт под пальцами бывшего
   215
   генерала, женщина завизжала басом, Скойбеда кубарем скатился вниз на спящего парня, но тут же вскочил, С верхней полки на него, из-под сбившегося набок рыжего парика, в ужасе смотрел платный осведомитель, проходящий в реестре внештатников КГБ под псевдонимом "Кролик".
  ГЛАВА 7
   Российская Федерация. Волободская область. Петрухино - поселок городского типа. Двухэтажное кирпичное здание районного УВД слева от сельсовета и справа от скотобазы. 11 августа, 19.30 утра. Слышен поросячий визг и тарахтение мотоцикла.
   3В 10.32 из-за поворота на деревню Сопливны показывается капитан Козлов на пегой кобыле-трехлетке. Одет Козлов в форму, заправленную в хирзовые сапоги, на голове фуражка на тесемке от ветра. Через плечо перекинут полевой планшет из черного кожезаменителя.
   .Из. открытого окна управления доносился хриплый голос начальника РУВД ст. * лейтенанта Пилип-чука.
   - Ну, где я тебе людей возьму, где? Все на областной спартакиаде... Что?... Ни хрена не слышно! Ну и что, что у тебя двое задержанных! Запри их куда-нибудь... Что? Да хоть в сортир к себе запри! Все, конец связи!
   У здания управления капитан Козлов спешился, привязал кобылу к покосившемуся забору и, постучав сапогом о сапог, вошел в двери под кумачевымкумачовым лозунгом "Районная милиция - район бережет". Лицо Козлова выражало решимость, граничащую с идиотизмом. Поднявшись по деревянной скрипучей лестнице на второй этаж, капитан постучал в дверь с табличкой "Начальник" и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. Тяжелая филеночная дверь соскочила с петель и, упав на Козлова, погребла того под собой.
   Начальник РУВД ст. лейтенант Пилипчук, груз-
   216
   ный мужчина лет тридцати пяти, сидел за столом, заваленном какими-то бумагами, в углу рта его, под черными жесткими усами, дымилась папироса. Был Пилипчук без кителя и галстука в одной рубашке- с расстегнутым воротом, из-под которого выглядывала волосатая грудь. Пока Козлов барахтался под дверью, начальник РУВД не выказал ни испуга, ни удивления - видать, привык, - он только посмотрел на торчащие из-под двери кирзовые сапоги и сказал:
  - А, это ты, Козлов, проходи.
  И потом добавил как бы извиняясь:
   - Плотник, зараза, третий месяц пьет, я б и сам
  починил, да где новые петли возьмешь?
   Козлов наконец совладал с дверью и поднялся на ноги, отряхиваясь и потирая колено. От былой решимости на лице не осталось и следа.
  - Разрешите? - проговорил он.
   Ст. лейтенант Пилипчук был младше Козлова по возрасту и по званию, но никак не по должности. Субординацию следовало соблюдать.
   - Да уж вошел уже, - усмехнулся Пилип
  чук. - Что у тебя?
  Козлов замялся.
   - Тут дело такое... - сказал он, расстегивая
  планшет. - Вот.
   - А-а, соцобязательства принес, - догадался ст.
  лейтенант. - Давай.
   - Нет, - Козлов отступил на полшага. - Это
  рапорт... Вернее, два рапорта.
   - Два рапорта? - удивился Пилипчук. - БНу-
  ка, покажь!
   Он взял у Козлова листы и принялся читать, сведя к переносице густые брови. Прочитал один лист, посмотрел на оперуполномоченного, потом прочитал другой. Затем положил их на стол и, водрузив сверху тяжелые кулаки, поглядел в окно. Козлов ждал, переминаясь с ноги на ногу.
   - Так, - родил наконец ст. лейтенант. -
  Садись.
   Он указал капитану на единственный свободный в кабинете стул.
   217
   Тот сел, хрустнула ножка, и Козлов упал, больно ударившись головой о плинтус.
   - Плотник, сволочь... - начал было Пилипчук
  и махнул рукой.
   Пока оперуполномоченный вставал, ст. лейтенант еще раз пробежал глазами бумаги и, улыбнувшись, заговорщескизаговорщицки подмигнул Козлову.
  - Ты что вчера пил, друг ситный, а?
   "Как догадался, собака?" - насупившись, подумал Козлов и сказал:
  - Я не пью.
   - Сомнения одолевают душу, - пропел Пилип
  чук. - Ну, хорошо. С утерей табельного оружия -
   тут проще. Я, конечно, сообщу по инстанции, а ты
  ответишь, как положено, по всей строгости. А вот
   касательно иностранного шпиона в Петрухинском
   районе - это что-то новое! Шпион, похожий на Ле
  нина, обосновался где-то в тьме тараканьей, работает
   конюхом и готовит политические диверсии. Слушай,
   а ты когда последний раз у врача был?
   - На прошлой неделе, - не почувствовал под
  воха капитан.
  - И что же ты там делал?
   - Зуб вырывал, - Козлов оттянул пальцами нижнюю губу, демонстрируя дырку.
  - А к психиатру не заглядывал?
  - Нет, а что?
   - Надо бы, - Пилипчук встал. - Возьми свое
  сочинение и дуй прямиком туда. На обратном пути
  можешь заехать похвастать результатами... Если
  тебя отпустят, конечно.
   - Я все понял, - Козлов опустил голову. - Вы
  мне не верите. Я не знаю, как это доказать, но я
  просто убежден в своей правоте.
  - Ну-ну, - Пилипчук сел.
   - Понимаете, - продолжал Козлов, - это дело
  имеет свою предысторию. Я не могу вам все расска
  зать - я подписку давал.
   - Вот оно как! - всплеснул руками ст. лейте
  нант.
   - Я прошу, - повысил голос Козлов, - я тре
  бую выделить мне поисковую группу с собаками.
   - 218
   - Руководство операцией я готов принять на себя. У меня есть опыт.
   Пилипчук сплюнул в банку из-под сухого молока "Клим", доверху набитую окурками, и откинулся на спинку стула. Стул заскрипел под тяжестью его тела, но выдержал.
   - Так, - проговорил он. - Тебе, видать, одного
  пистолета мало? Что ты там про поисковую группу
   говорил? Дивизию Дзержинского хочешь? А то я
   могу. А ты покомандуешь. Насчет опыта твоего мы
   наслышаны. Тебя за что из. Комитета-то поперли?
  - Это вас не касается! - выгнул спину Козлов.
   - Ну-ну, капитан, не хами, - Пилипчук сно
  ва закурил. - И не кипятись. Давай спокойно во
  всем разберемся.
  - Давайте, - согласился Козлов.
   - То, что человек похож на Ленина, - стал рас
  суждать ст. лейтенант, - еще ни о чем не говорит,
  так?
  - Да, но вы не знаете... - начал было Козлов.
   - Мне твои предыстории по хрен, - хмуро про
  говорил Пилипчук. - Я сегодня здесь начальником
  посажен, и сегодня мне за белиберду твою отвечать
  придется. А на кого он там похож - на Ленина или
   на Николая Второго, так это на конкурс двойни
  ков - здрасте-пожалуйста. А что до того, что исчез
   он, то, как должно быть тебе известно, уголовное
   дело заводится в соответствии с установленным зако
  ном порядком: по заявлению родственников пропав
  шего в течение трех суток.
  - Нет у него родственников, - сказал Козлов.
   - Ну, на нет и суда нет, - развел руками ст.
  лейтенант.
   - А на это вы что скажете? - капитан достал
  из планшета свой главный козырь - заветную фото
  графию с "Беломором" - и протянул ее начальнику.
   Тот посмотрел и вдруг рассмеялся радостно и беззаботно, как жеребец.
  - Ну, это не ко мне, это - в "Крокодил".
   - Был еще паспорт, - не сдавался Козлов. -
  Но он тоже пропал.
   - Чей, твой паспорт пропал? - насторожился
  Пилипчук.
   - 219
   - Не мой. Паспорт на имя некоего Мелвина Ро-
  зенблата, того самого резидента...
   - Погоди, погоди, - перебил Козлова началь
  ник РУВД. Он порылся в бумагах на столе и сказал:
   - Нет, заявления от гражданина Розенблата об
  утере им документов не поступало... Слушай, Коз-
  лов, - вспомнил он вдруг. - Я, пожалуй, понял, в
  чем дело. Ты не умом тронулся, ты просто в глуши
  своей от безделья не знаешь, чем себя занять. Вот
  тебе и мерещатся диверсанты за каждым сараем. А у
  меня тут как раз работа для тебя есть: вчера ночью
  с московского поезда двух каких-то хмырей сняли,
  вот и надо подъехать разобраться.
   И, предвидя возражения капитана, добавил жестко:
   - Это приказ, Козлов, тем более, что послать
  мне все равно больше некого. Да тут недалеко стан
  ция, километров двадцать пять по прямой, ты ведь
   на мотоцикле?
   - Я на лошади, - Козлов покраснел. - У мото
  цикла свечи полетели.
   - Ну, тем лучше, - обрадовался ст. лейте
  нант. - На бензин расходов не будет.
   - Хорошо, - Козлов сжал кулаки, - я подчи
  няюсь. Но я также настаиваю, что бы вы доложили о
   моих соображениях в областное управление.
  Пилипчук устало вздохнул.
   - Слушай, Козлов, ты все-таки загляни на об
  ратном пути к психиатру, а?
   - В противном случае я сам поеду в область, -
  угрюмо пообещал Козлов.
   - Ну-ну, давай, на лошади, - вновь рассмеялся
  начальник РУВД. - И об оружии не забудь доло
  жить... Только смотри, шею не сверни, через голову
  начальства прыгать.
   Козлов развернулся и, перешагнув через лежащую дверь, вышел. Через несколько секунд послышался треск рухнувшей лестницы и глухой звук упавшего тела.
   - Вот плотник - сука! - пробормотал Пилип
  чук и бросил окурок в банку из-под сухого молока
  "Клим" под столом.
   220
  
  
  ГЛАВА 8
  США. Штат Калифорния. Округ Санта-Барбара. Административный центр округа. Армейский госпиталь на Седьмой авеню. 9.04 по местному времени. 11 августа.
  В палате на двух человек Дж. и Дж. Уорбиксы без сознания. У Джеймса нога в гипсовой повязке подвешена к потолку. Открывается дверь в палату, и в проеме показывается замдиректора разведшколы по хозяйственной части лейтенант Диккенс, который натужно кашляет для приличия. Уорбиксы одновременно открывают глаза.
   - Где мой противогаз? - первым делом спросил
  советолог Джеймс Уорбикс, ощупывая лицо.
   - А моя банка с пивом? - вопросом на вопрос
  ответил ему украинотолог Джо Уорбикс, слегка ше
  пелявя. - И вообще, где мы?
   - Мы рады приветствовать вас в тридцать седь
  мом армейском госпитале, - торжественно начал
  Диккенс.
   - У вас что, не нашлось гостиницы, лейте
  нант? - тотчас же буркнул Джо.
  - Сэр, с вами приключился несчастный случай.
   - Я что, попал под машину? - вскрикнул
  Джеймс, разглядывая свою ногу.
   - Никак нет, вы проверяли человека на полосе
  и нажали не ту кнопку, господа. Красная кнопка,
  которую вы нажали, зовется у нас: "вызываю огонь
  на себя", - бойко продолжал лейтенант. - И "Семь
  десят первый" напал.
   - Какого черта! - украинотолог начал припоминать. - Он же нас чуть не угробил.
   - Это точно, - усмехнулся Диккенс. - Но у
  него не было времени думать: по директиве положено
  иногда запускать на тест преступников, приговорен
  ных к "сковородке", или диких горилл, и тех и дру
  гих перед этим долго не кормят.
   - Вы хотите сказать, что я и мой брат похожи
  на двух горилл? Ваша фамилия, лейтенант? - сове
  толог приподнялся на кровати и тут же со стоном
   упал.
   - 221
   - Меня зовут Пантагрюэль Г. Диккенс, сэр, -
  лейтенант щелкнул каблуками. - И на горилл вы не
  похожи, но у парня не было выбора: за неудачу на
  полосе лишают увольнения в город. Кстати, "Семьде
  сят первый" давно вас дожидается.
   - Как давно? Мы давно здесь лежим? - удивил
  ся украинотолог.
   - Больше суток, сэр. С вами он обошелся осто
  рожно, - Диккенс обратился к Джеймсу. - Пока
  занл удар в голень и зашел на удушающий, так как
   положено брать одного языка.
   - А вы, - лейтенант перевел взгляд на Джо, -
  чудом уцелели. У вас на редкость прочная голова, но
  челюсть пострадала сильно. Мы подогнали вам но
  вую антикариесную, из пластика.
  - Зеркало! - заорал украинотолог.
   Диккенс подал ему зеркало с тумбочки. Джо погляделся и завизжал:
  - Мама! Мамочки! Где мои усы?
   - Майор Мак-Кормик приказал сбрить, - по
  яснил лейтенант. - Он сказал, что этим хочет ока
  зать вам любезность.
   - Где он? - продолжал орать украинотолог. -
  Сюда, вызвать его сюда, срочно!
   - Это никак невозможно, сэр, сегодня уикенд,
  сэр, и майор отдыхает в пригороде. Еще он просил
  меня передать, что ждет вас в одном борделе, вот ад
  рес, - Диккенс протянул Джо записку.
   Украинотолог принялся дубасить подушку, рыча:
   - Я ему, сукиному сыну, устрою такую инспек
  цию, такую...
   Джеймс же благоразумно решил сменить тему и спросил:
   - Лейтенант, а где этот ваш "Семьдесят пер
  вый"? Как скоро он может быть здесь?
  - Он ждет за дверью. Позвать?
   Джеймс вопросительно посмотрел на брата. Тот, немного успокоившись, кивнул.
   "Семьдесят первый" вошел, и вместе с ним в палате появился ни с чем несравнимый букет ароматов муниципального нью-йоркского зоопарка ранней вес-
   222
   ной. Агент был примерно семи футов ростом, на рябом лице красовались криво прилепленный плоский нос и толстые губы. Черные двойка и галстук мешали агенту дышать. Украинотолог, прикрыв нос попавшимся под руку полотенцем для ног, задал первый вопрос:
  - Вы мылись сегодня, мистер?
   - Никак нет, сэр, в нашем взводе баня по чет
  вергам.
   - Ваше имя? - спросил лучше державший себя
  в руках Джеймс.
  - "Семьдесят первый".
  - Нет, я спрашиваю: как вас зовут?
   - Маленьким мальчиком меня подбросили в
  войсковую часть, и я стал сыном полка. Семьдесят
  первого полка, сэр. - курсант говорил с интонацией
  метронома. - Моей названой матерью стал рядовой
  Питер Блю, но я не захотел брать его фамилии - он
  был голубой.
   - Почему у вас такой негроидный нос? - стал
  допытоватьсядопытываться Джо.
   - Доктор говорил мне, что я негр-альбинос, та
  кие часто встречаются на островах Зеленого Мыса.
   Из-за моей белой кожи меня не приняли в НБА, хоть
   я и подавал большие надежды.
   Растроганный Джеймс закурил сигару, не обнюхав ее, как обычно.
   - Ну-ну, не будем о грустном, мой мальчик,
  скажу откровенно, вы нам понравились. Приятно
  иметь дело с профессионалами. - Уорбикс покосил
  ся на свою ногу.
   - Но ближе к делу, - оборвал брата украиното-
  лог, изнывая от вони в палате. - Все, о чем мы с
   вами говорили и еще скажем, должно остаться в тай
   не, я вижу вы меня поняли. Центральному Разведы
  вательному Управлению нужен человек для выполне
  ния важного задания. Его имя не должно было ранее
   упоминаться ни в газетах, ни в комиксах, ни мель
  кать на телеэкране. Вы, кстати, не снимались в
   фильме "Кинг-Конг"?
   - Никак нет, сэр. - "Семьдесят первый", не
  нагибаясь, почесал рукой колено. - Мне это ни
  к чему.
   223
   - Я предупреждаю вас, что нужно говорить
   правду, одну правду и ничего, кроме правды, - на
  жал на агента недоверчивый Джо. - У меня здесь
  детектор лжи, - добавил он, похлопывая по грелке
  со льдом, лежащей у него на макушке.
  "Семьдесят первый" кивнул.
   - У вас есть слабости, дурные привычки? - за
  дал вопрос Джеймс и тут же пояснил. - Вот я, на
  пример, люблю курить сигары, очень люблю. - Он'
  демонстративно пыхнул дым в потолок. - А вы?
   "Семьдесят первый" застенчиво потупился и засунул указательный палец в нос.
   - Ну? - Уорбиксы, видя смятение агента, ожи
  вились.
  - Я люблю убивать, - совсем смутился тот.
   - Но, мой мальчик, - обрадовался украиното-
  лог. - Этого не надо стесняться. Наше задание
  должно доставить вам огромное удовольствие.
   Советолог же, порывшись в тумбочке у изголовья, достал оттуда толстую папку и, развязав тесемки, сунул "Семьдесят первому" пачку фотографий, поясняя:
   - Вам предстоит небольшое путешествие в Рос
  сию за счет фирмы.
  Украинотолог засмеялся и добавил:
  - Там, кстати, великолепные бани.
   . - Вам нужно будет найти одного соотечественника, - продолжал Джеймс.
  - Бывшего соотечественника, - уточнил Джо.
   - Я должен его убить? - обрадовался "Семьде
  сят первый".
   - Ну, зачем же так грубо, - поправил агента
  Джо. - Мы с вами цивилизованные люди. Лучше
  сказать, ликвидировать или отправить в мир иной, к
   праотцам, ускорить суд Божий.
   "Семьдесят первый" слушал с напряженным выражением лица, отчего его лоб прорезала глубокая складка.
   - Вам понятно? - спросил украинотолог, окон
  чив перечисление.
   С плоского носа агента капали крупные капли пота.
   224
   •
   - Понятно? - повысил голос Джо.
   Джеймс в нетерпении швырнул недокуренную сигару в форточку и закурил новую. Глядя на брата, закурил и украинотолог.
   - Никак нет, - ответил "Семьдесят первый". В
  его глазах читался испуг. Он попробовал ослабить
  галстук, но вместо этого задушил себя еще сильнее.
   Братья выкинули свои сигары в окошко. Джеймс срывающимся голосом стал объяснять:
  - Ну, грохнуть, шлепнуть, загасить, убрать!
   - Продырявить, как решето! - пришел на по
  мощь Джо.
  Агент наконец кивнул:
  - Так точно.
  Все облегченно вздохнули и помолчали.
   - О чем это мы? - спохватился через некоторое
  время украинотолог.
   - Продырявить, как решето, - напомнил
  "Семьдесят первый".
   - Ах да, значит, верхняя фотокарточка - на ней
  Свинья, он же Теодор Фрайер, или Мелвин Розен-
  блат. Его-то и нужно убрать. Если я скажу вам - за
   что? А я скажу... - начал украинотолог.
  Джеймс укоризненно посмотрел на брата.
   - Я скажу, - повторил тот. - Он плюнул в
  статую Свободы. В самый факел! - Джо сделал
  страшные глаза.
  - Вот как? - удивился советолог. - Подлец!
  Украинотологу пришлось ему подмигнуть.
  "Семьдесят первый", словно в припадке эпилеп
  сии, дернул головой.
   - Сайта Мария! Я убью его, как койота! - и он
  протяжно завыл, прихлопывая ладонью по открыто
  му рту. - А-йа-йа-Ёа-йа!
   - Спокойнее, дружище, - продолжал Джо. -
  На других снимках русские, которые могут что-то
  знать о местонахождении Свиньи. С ними, пожалуйс
  та, аккуратней во избежание международного скан
  дала. Вот это полковник КГБ Семинард, это - майор
   Стерлингов, это - министр культуры Охрим Зюбен-
  ко... Видите, как последний похож на Свинью, по
  старайтесь не перепутать.
   - 225
   - Хотя, если с этими господами произойдет не
  счастный случай, - добавил Джеймс, потирая затек
  шую ногу. - Например, автокатастрофа, смерть в
  ванной в пьяном виде или при бритье опасной бри
  твой, ведь у них ненадежные электроприборы...
   - Или отравление беляшами, - встрял Джо. -
  В общем, мы не будем возражать.
  "Семьдесят первый" смущенно улыбнулся.
   - А этот - с ним вы поедете в Россию - Зигф
  рид Лившиц, он будет вам полезен как бывший сове
  толог и человек, лично знакомый со Свиньей. Поэто
  му-то берегите его, словно зеницу ока, но, - украи-
  нотолог сощурился. - До той поры, пока не уберете
  Фрайера.
   Уорбиксы радостно переглянулись, а "Семьдесят первый" снова завыл.
   - У вас хорошо поставленный дискант, - сооб
  щил агенту советолог. - А у нас в Управлении слух
  есть только у нас с братом, а так иногда хочется
   спеть хором задушевную песню.
   "Семьдесят первый" издал серию утробных звуков.
   - Далее, - Джо показал агенту на пухлый па
  кет. - Здесь билет до Варшавы, где мы встретимся в
  следующий раз, и вы получите дальнейшие указа
  ния. Документы на имя Бобби Билдинга и подъем
  ные. Время встречи вам сообщат. Все понятно?
  - Так точно, - бодро отрапортовал агент.
   - Ну, а теперь, Бобби, мы бы хотели разучить с
   вами одну песню, ведь вы не знаете русского языка,
   а песня пригодится, если нужно будет войти с кем-
  нибудь в контакт. Только Богу известно, сколько
   времени вы будете искать Свинью. Вам может пона
  добиться теплая одежда - ведь не за горами Рожде
  ство. Эта песня научит вас, как наколядовать себе
   деньжат на жизнь в России. - Джо защелкал паль
  цами. - Раз, два. Раз, два, три!
  И братья затянули:
  Ой, колядушки: блины ладушки. Ой, люли-люли, блины ладушки.
   - Помогайте, Боб! - крикнул украинотолог.
  226
  Тот подключился удачно.
  Ой, люли-люли, блины ладушки...
   Вдруг завыла сирена, и в коридоре раздался топот. В палату вбежал взволнованный лейтенант Диккенс с криком "пожар!"
   "Семьдесят первый", не раздумывая, прыгнул в окно, обдав Уорбиксов осколками.
   - Кто-то поджег госпиталь кучей недокуренных
  сигар. Скорее всего это кубинцы, спасайтесь! - про
  кричал лейтенант, изчезая за дверью.
  Запахло гарью.
   - Джеймс, полежите немного, а я разузнаю, как
  и что, - выпалил украинотолог, вскакивая с крова
  ти. - Я думаю, все образуется. - Дверь за ним с
  шумом захлопнулась.
   Советолог понял, что предоставлен сам себе. Он отвязал зафиксированную ногу, уронив ее на кровать, встал, сморщился и запрыгал к окну. Выглянув наружу и отсчитав семь этажей вниз, Уорбикс разглядел в черном дыму пожарную машину и рассредоточившихся курсантов с карабинами М-16 под деревьями. Кто-то крикнул:
  - Вон он!
   И курсанты -открыли беглый огонь по советологу. Пули барабанили по подоконнику, разбился горшок с пейотом. Джеймс, среагировав, упал на пол. А внизу неистово орал Джо:
   - Не стрелять! Это мой брат из ЦРУ! Не стре
  лять!
  Он вырвал у старшего пожарного мегафон.
   - Джеймс, братишка, мы разворачиваем бре
  зент, прыгайте по моей команде!
   Выглянувший в окно советолог разглядел брата в пожарной каске и брезент, который казался ему размером не более носового платка.
   - А если я промажу? - крикнул он. - Лучше
  я погибну в огне!
   - Не дурите, братишка! Мимо брезента прыгают
  в одном случае из тысячи. Закройте глаза и прыгай
  те по моей команде: на счет три.
   - 227
   Статистика неудачных прыжков пополнилась еще двумя именами: Джеймс Уорбикс был доставлен в городскую больницу с переломом обеих ног, Джо Уорбикс - с приступом неврастении.
  ГЛАВА 9
  Российская Федерация. Петрухинский район. Железнодорожное полотно, пролегающее через сосновый перелесок. Безымянный полустанок в виде одинокой будки стрелочника. 11 августа. 13.15. Конское ржание, доносящееся из перелеска, указывает на то, что где-то рядом находится капитан Козлов.
   Спешившись и стреножив кобылу, капитан, прихрамывая, поковылял к будке стрелочника, косясь с опаской на массивную обитую листовой жестью дверь. Но дверь сама распахнулась навстречу оперуполномоченному, и из нее выкатился маленький толстенький милиционер с красной рожей и в преклонных летах.
   - Старшина Кукиш, - представился он, обдав
  Козлова запахом лука и перегара. - Вы из району?
  Вот здорово, а то я тут с ног сбился. Понимаете, я...
  - Где задержанные? - перебил его капитан.
   - Я их в хлеву запер, - похвастался Кукиш. -
  А то Пилипчук говорит, в сортир запри, так разве
  это возможно? А ежели нужда приспичит? Вот в
  хлев и запер. Да тут недалеко деревня, мой дом тре
  тий от дороги. Там же и допрос учинить можно,
   жена на ферме, дети у бабки в городе - никто ме
  шать не будет. А то ведь можно и у стрелочника, да
   только лучше в избе.
   Словоохотливость старшины начала Козлова утомлять.
   - Пошли, - проговорил он. - Хотя нет, по
  стойте.
   Капитан достал из планшета фотокарточку и спросил, указывая на Фрайера:
   - Вы никогда не встречали этого человека,
  старшина?
   228
  Тот взглянул на фотографию и побледнел:
  - Мать чесная, дык ведь это Владимир Ильич!
   - Если бы, - Козлов вздохнул. -' Так, значит,
  не встречали?
   - Нет, - Кукиш потупился. - Виноват. Я ведь_
  в тридцать четвертом родился, не застал, так ска
  зать, целых десять лет, шутка ли...
   - Ладно, - Козлов взял кобылу под уздцы. -
  Пошли.
  - Куда, к арестованным? - спросил старшина.
   - К задержанным, - поправил того капитан. -
  Что это, кстати, за люди?
   - Дык кто их разберет? - стал рассказывать
  по пути старшина. - Один так вроде, извиняюсь,
  пэдик -- пидорас по - научному, одет во всем жен
  ском, а другой, что насилие над ним совершал...
  - Что за насилие? - не понял Козлов.
   - Дык обыкновенное, вроде. Как говорится, на
  сильственный сексуальный акт.
   Капитан помрачнел. Половые преступления вызывали у него тошноту.
   - Я ж ребятам из транспортной говорю, -
  продолжал Кукиш, - вы ж обрисуйте мне картину
  преступления в письменном виде, как положено. А
   они - сам, мол, разберешься, мол, мы и так с рас
  писания сбились. А что мне их расписание, когда
  мне их даже содержать негде. Вот в хлеву и содержу.
   А где еще содержать? У стрелочника ведь нельзя, да
   и в сортире неудобно. Я правильно говорю?
   - Правильно, правильно, - поспешил заверить
  его Козлов, опасаясь утонуть в словесном поносе. -
  Далеко еще?
   - Дык пришли уже, - заулыбался старши
  на. - Вот, так сказать, мои пенаты. Вот дом - батя--
  покойник еще рубил, хороший дом, крепкий. А ве
  ранду уже я строил. Там за домом туалет
   - Правильно, правильно, - поспешил заверить
  его Козлов, опасаясь утонуть в словесном поносе. -
  Далеко еще?, если что, а
   то Пилипчук говорит, ты, говорит...
  
   - Где задержанные? - капитан начал терять
  терпение.
   - Задержанные? - удивился Кукиш. - Ах,
  арестованные, то есть эти, задержанные. Туточки
   они, только, может, пообедаем сначала?
   - 229
   Козлов не ел с самого утра, но печальный опыт трапезы в "Красном Ильиче" не прошел для него даром.
   - Никаких обедов, - отрезал он и, помяв
  шись, добавил. - Вот только если овсу немножко...
  - Зачем? - удивился Кукиш.
   - Коню моему, - капитан не без гордости назы
  вал свою кобылу конем.
   - Ну, овес-то мы найдем. А вот насчет обеда -
  это вы зря, а то у меня по такому случаю и бутылоч
  ка в погребе найдется.
   - Отставить! - рявкнул Козлов. - Да вы что
  тут в районе сговорились, что ли?! Я, к вашему све
  дению, вообще не пью, да и вам бы не советовал.
  Можете это и другим передать!
   - Дык я разве... - испугался Кукиш. - Я ведь
  и говорю: бутылочка молока у меня в погребе холод
  ненького. Жена уходя поставила. Знаете, какое у
   нас молоко? Оно ведь по жирности...
   Но Козлов не разбирался в процентах и слушать старшину не стал. Он подошел к большому деревянному амбару и через щель в бревнах заглянул внутрь. Увиденное сильно подействовало на капитана. Лучи солнца сквозь дыры в крыше пятнами освещали амбар, высвечивая убогость и запустение. Но не это потрясло Козлова. Прямо против него на куче соломы, поджав ноги по-турецки, сидел бывший генерал-майор Скойбеда. Козлов узнал его сразу, несмотря на седые волосы. Был Скойбеда без рубашки, с голым мускулистым торсом, сплошь испещренным татуировками, а перед ним находился второй задержанный в сиреневом платье и капроновых чулках со "стрелками". Этот второй стоял в упоре лежа и отжимался, падая при каждой новой попытке. Скойбеда же со злорадной улыбкой на губах считал, прихлопывая при этом в ладоши:
   - Сто двадцать пять, сто двадцать шесть, сто
  двадцать семь... Давай-давай, салобон, не сачкуй, ос
  талось еще семьдесят три раза!
   Козлов оторвался от щели и, прислонившись спиной к бревнам, закрыл глаза.
   "Вот тебе раз! Вернее, уже два. Прошлое возвра-
   230
   щается: сначала Фрайер, теперь Скойбеда, кто следу-ющий?"
   - Товарищ капитан, они вас что, в глаз ткну
  ли? - это в испуге подскочил старшина Кукиш;
  Козлов открыл глаза.
   - Во-первых, - проговорил он, - как это у вас
  хватило ума посадить преступника и жертву вместе?
   - Дык, - растерялся Кукиш, - поди разбери,
  кто из них кто... А потом, куда ж мне их сажать? К
  'стрелочнику-то нельзя. Вот я и подумал...
   - Отставить, - перебил капитан. - Меня не
  интересует, что вы там подумали! Вы отдаете себе от
  чет в том, что один из тех двоих опасный государст
  венный преступник, должный в настоящее время от
   бывать срок в местах лишения свободы?
   - Ух ты! - совсем перепугался старшина. -
  Это кто, пэдик, чтой ли?
   - Нет не пэдик, - передразнил его Козлов. -
  Другой. Я подозреваю, что он совершил побег из за
  ключения. У вас есть оружие?
  - Вилы, - сказал старшина.
   - На вилы такого не возьмешь, - пробормотал
  Козлов.
   - Есть! - вспомнил вдруг старшина. - У деве
  ря моего есть ружье. - И, заметив подозрительный
  взгляд Козлова, поспешно добавил: - Да вы не вол
  нуйтесь, тут все законно: разрешение, охотничий би
  лет и все прочее. А пока не сезон - вот и лежит без
  дела. Я-то все больше на рыбалку...
  - Бегите за оружием! - приказал капитан.
  Пока старшина отсутствовал, Козлов мучительно
  думал о своих дальнейших действиях. Конечно, сле-довало бы сообщить о Скойбеде в район. А там Пи-липчук. Опять на смех подымет. Нет, прежде надо разобраться самому. На том Козлов и порешил.
   Прибежал запыхавшийся Кукиш с дробовиком довоенной конструкции. Капитан с сомнением посмотрел на ружье.
  - Оно хоть стреляет? - спросил он.
   - А то! - старшина погладил приклад. - Хоти
  те попробовать?
  - Нет, - Козлов поморщился. - Значит, так.
  - 231
  - Я иду в дом, а вы по одному вводите их ко мне. Сначала этого вашего педика.
  - Почему моего? - обиделся старшина.
   - Ну, не вашего. Но помните - за вторым ну
  жен глаз да глаз. Вам все понятно?
   - Все, - Кукиш направился к амбару, капитан
  же через сени вошел в избу - небольшую достаточно
  чистую комнату, служившую одновременно спаль
  ней, столовой и кухней. Посреди комнаты находился
  стол. Козлов сел за него, снял фуражку, пригладил
  волосы, достал из планшета блокнот и авторучку. Он
   специально откладывал встречу со Скойбедой. На
   душе у капитана было неспокойно.
  Постучали.
   - Войдите! - Козлов попытался придать своему
  лицу строгость и беспристрастность одновременно.
   Открылась дверь, и в проеме показались два человека ханыжного вида в телогрейках.
   - Петре, продай самогонки, душа горит, - по
  просил один.
   Другой же вытаращил на Козлова круглые, лишенные мысли глаза и громко зашептал:
  - Дурак, это не Петро.
   - Как не Петро? - не поверил первый. - В
  форме ведь.
   - У Петро лычки на погонах, а у ентого - звез
  дочки.
   И тотчас в сенях послышался срывающийся голос Кукиша:
   - А ну пошли вон, оборванцы несчастные! Чтоб
  духу вашего здесь не было!
   Ханурики спешно ретировались, а в дверях появился красный как помидор старшина.
   - Домом, видать, ошиблись, - пробормотал
  он. - Ходют тут всякие...
   - Ну-ну, - Козлов постучал авторучкой по
  столу. - Задержанный где?
   - Туточки он, - и Кукиш втолкнул в комнату
  Кролика.
   Выглядел тот ужасно: под левым глазом яркий фиолетовый синяк, два передних резца отсутствуют, сиреневое платье порвано на груди, и в прорехе видны худые ребра.
   232
  - Садитесь, - пригласил капитан.
   Но Кролик лишь прислонился к косяку и начал медленно сползать вниз.
   - Помогите ему сесть, - попросил Козлов стар
  шину.
   Тот подхватил Кролика под мышки и взгромоздил на стул у печки.
   - Вы свободны, - капитан сделал отмашку
  рукой, и Кукиш вышел.
   Козлов поглядел на Кролика и участливо спросил:
  - Он бил вас, не так ли?
   Кролик не ответил, лишь помотал из стороны в сторону низко опущенной головой.
   - Ну-ну, не надо бояться, - подбодрил того
  капитан. - Все уже позади, сейчас вы под защитой
  закона. Давайте начнем по порядку: ваше имя,
  фамилия?
   Кролик снова не ответил. Он взглянул на Козлова тусклым взором и застучал всеми оставшемисяоставшимися зубами сразу.
   - Я понимаю, - уже совсем ласково продолжал
  капитан. - Пережитый шок, издевательства этого
  изверга... Нам надо успокоиться, вот бумага и авто
  ручка, опишите все происшедшее с вами по возмож
  ности более подробно.
   Кролик будто только этого и ждал. Он ухватился трясущимися руками за авторучку и начал что-то быстро строчить в блокноте.
   Козлов ждал, разглядывая Кролика, и думал, примерно, следующее: "Гомосексуалисты, в сущности, те же люди. Две руки, две ноги, один... хм. А ведь что у них там в душе - не поймешь. Так ведь нам, органам, вместо того, чтоб сажать их, разобраться бы надо. Вдруг у них детство тяжелое или еще там что? Добрей надо быть к людям, добрей и внимательнее."
   Капитан уже почти любил этого сидевшего перед ним человека.
   - Ну что, написал? - он протянул руку. -
  Давай почитаем.
  Козлов стал читать, и лицо его удлинилось:
   - Ничего не понимаю. Так: " Я, Эпштейн Валенн-
  233
  тин Вениаминович, 1959 г.р., уроженец Пермской области, 10 августа сего года в поезде N 118 Пермь-Москва в целях завладения носильными вещами напал на неизвестного мне ранее гр. Скойбеду В.М., для чего изменил свою внешность путем переодевания в женскую одежду..." Погоди-ка, погоди, - Козлов перестал читать. - Это что же получается? Получается ты, что ли, преступник?
  Кролик едва заметно кивнул.
  Капитан перевел взгляд на блокнот:
   - Так: "...в женскую одежду, похищенную мной
  в том же вагоне у неизвестной гражданки, которую я
  затем сбросил с поезда на скорости 85 км/ч. В соде
  янном раскаиваюсь и готов понести самое суровое
  наказание". Подпись, число - все верно...
   Козлов отложил блокнот и сцепил руки перед собой. Взгляд его стал суровым.
   - А знаешь ли, Валентин Вениаминович, как
  это называется, - проговорил он.- Это называется
  дача заведомо ложных показаний, наговор с целью
  введения следствия в заблуждение. Статья 181 УК
  РСФСР. Что делать будем?
   Кролик вдруг заплакал, прямо зарыдал, всхлипывая и содрогаясь всем телом.
   - Я домой хочу, - пропищал он, размазывая по
  впалым щекам слезы. - К маме.
   - Старшина, - позвал Козлов. - Дайте задер
  жанному воды.
   После нескольких глотков Кролик немного успокоился.
   - Значит, так, - решил капитан. - Сейчас мы
  эту порнографию, - он указал на листок, - рвем, а
  ты, Валентин, взамен напишешь мне, как все было
  на самом деле, и также укажешь, как он тебя запу
  гивал с целью переложить свою вину на тебя. Идет?
  Кролик замотал головой.
   - Да почему же? - рассердился Козлов. - По
  чему ты должен нести наказание за этого бежавшего
  из тюрьмы уголовника? Ну, отсидишь ты свои три-
  -пять лет по статье за мужеложество и все, а тут...
  Кролик снова заплакал.
  234
   - Это все ваша работа, - капитан погрозил
  пальцем стоящему рядом Кукишу. - Надо ж было
  додуматься посадить их в один сарай!
  - Дык кто же знал? - потупился старшина.
   - Дык-дык, заладили тоже, где вы слово-то
  такое взяли? - совсем уже вышел из себя Козлов.
  Кукиш пожал плечами:
  - Дык сам не знаю. Прицепилось где-то.
   - Короче, я последний раз спрашиваю, - с уг
  розой произнес Козлов, обращаясь к Кролику. - Ты
  будешь переписывать свое заявление или нет?
  - Нет, - еле слышно пролепетал тот.
   - Все! - капитан хлопнул ладонью по столу. -
  Старшина, уведите этого идиота и приведите второго,
  только осторожней.
   Когда они вышли, Козлов закурил для успокоения нервов и принялся ждать. Через минуту-другую в сенях послышалась ругань, звон ведер, и что-то тяжелое рухнуло на пол. В проеме двери показался Скойбеда с ружьем в руке, на его наглой роже играла ухмылка. Козлов привстал, да так и остался стоять на полусогнутых с папиросой, прилипшей к нижней губе. Скойбеда же плюхнулся на стул, на котором до этого загибался Кролик, дробовик поставил рядом.
   - Ты это, начальник, - начал он, - шестерке
  своей передай, чтоб руки не распускал, а то ведь и
  схлопотать недолго.
  Потом посмотрел на капитана и добавил:
   - Да ты сядь, не боись, мне твоя берданка без
  надобности, ежели шо - у меня посерьезней аргу
  менты найдутся.
  И Скойбеда поглядел на свои руки. Козлов сел.
   - Для начала я хотел бы, - как можно спокой
  нее сказал он, - чтобы вы перестали мне "тыкать",
  а затем...
  Но Скойбеда перебил его:
   - Слухай, начальник, а мы с тобой нигде рань
  ше не встречались?
   - Может, и встречались, - туманно заметил
  Козлов. - Но я бы все-таки хотел...
   235
   - А на зоне ты у нас не работал? - снова
  встрял Скойбеда.
   - Нет, не работал! - отрезал капитан. - И
  перестаньте меня перебивать. Если вы...
   - Ладно, ладно, не кипятись, - усмехнулся
  Скойбеда. - Обознался я, стало быть. Ну, шо ты там
  от меня хотел?
   - Я бы хотел взглянуть на ваши документы, -
  Козлов в упор посмотрел на бывшего генерала.
   - Документы? - гоготнул Скойбеда. - А это
  видел?
   И он сунул капитану под нос сложенный в форме фиги огромный кулак.
   Козлов поглядел на кулак, и стало ему совсем не по себе. Скойбеда тем временем разжал пальцы, и капитан увидел в ладони у него измятый клочок бумаги.
  - Почитай, почитай, - разрешил Скойбеда.
  Козлов взял клочок и, разгладив его на столе,
  прочел:
   - "Справка о досрочно-условном освобождении
  гр. Скойбеды В.М. из ИТК N 15 за примерное пове
  дение и в связи с амнистией."
   - Вот и все мои документы, - прокомментировал
  Скойбеда.
   Козлов сидел и тупо смотрел на бумажку. Ах, вот оно что: государственного преступника и изменника Родины освобождают за примерное поведение! Это было нонсенсом.
   - Так шо, - продолжал Скойбеда, - следую я
  теперь в Москву белым лебедем на постоянное место
  жительства, и нет у тебя, начальник, никаких пра-
  вов меня задерживать. Я тута, чтоб время твое и мое
  сыкономить, ужо и заявление написал.
  - Какое заявление? - не понял Козлов.
   - Як же какое? Заявление, шо напавшего не меня гражданина, как его...
  - Эпштейна, - подсказал капитан.
   - Ну да, Энштейна энтого в первый раз вижу и
  шо претензий к ему не имаю. А дальше ужо твое
  дело разбираться. Так шо, начальник, подпиши-ка
  ты мне проездной документ - и я полетел.
  
  236
   Капитан молчал. Он прекрасно понимал, что закон сейчас на стороне бывшего генерала. Но справедливость, справедливость-то на его, Козлова, стороне. Он встал, одернул китель и произнес с пафосом:
   - Да, гражданин Скойбеда, вы не ошиблись, мы
  с вами уже встречались. И неоднократно. А послед
  ний раз встречались мы на Лубянке почти четыре
  года назад в момент вашего полнейшего изобличения
   в пособничестве иностранным спецслужбам и измене
   Родине.
   Капитан закончил и перевел дух. В глазах Ской-беды вдруг что-то прояснилось. Он вытянул вперед руку и, направив указательный палец с грязным ногтем прямо Козлову в грудь, прокричал с неподдельной радостью в голосе:
  - Усе, успомнил - Козел! Точно, Козел!
   Козлов, хотел возмутиться, но не успел - огромный кулак, просвистев мимо его плеча, треснул капитана по уху. Второго удара тот ждать не стал. Выпрыгнув рыбкой в открытое окно, Козлов приземлился пузом на морковные грядки, перемахнул через плетень и в считанные мгновения оказался у своей лошади.
   Сзади доносся нечеловеческий рык. Это Скойбеда, бросившись в погоню, застрял мощным торсом в проеме окна. Из сеней высунулся перепуганный старшина Кукиш с огромной лиловой шишкой на лбу:
  - Куда вы, товарищ капитан?
   - Срочное дело в районе! - крикнул тот, не обо
  рачиваясь.
   - Дык, а что мне с этими-то делать? - старши
  на чуть не плакал.
   - Отпустить всех, к чертовой матери, за отсутст
  вием состава преступления! - Козлов наконец попал
   ногой в стремя и, закинув тело в седло, вонзил со
  всей силы каблуки кобыле в бока. Та понеслась, как
   ненормальная, не разбирая дороги, перепрыгивая
   кочки и перелетая овраги. И лишь отмахав верст де
  сять, капитан смог перевести дух.
   - 237
  
  
  
  
  ГЛАВА 10
   Статья в газете "Волободские ведомости" от 12 августа 1991 года.
  Эй, подвинься, Америка!
   Разноречивые чувства овладевали мной, пока добирался я до совхоза "Красный Ильич", что в Пет-рухинском районе. Не мной сказано, что две беды у России-матушки - дураки и дороги. Насчет дураков, вот, позвольте не согласиться. Это, может, при Александре Третьем и заселяли таковые наши усадьбы, да губернии, но только не сейчас. Современного мужика на мякине не проведешь! Умнеет мужик на глазах, набирается опыту хозяйствования в новых нестандартных условиях, матереет. А вот насчет дорог... "Эх, дороги, пыль да туман, холода-тревоги, да степной, так сказать, бурьян." Ну уж, это что мы под тем самым бурьяном подразумевать будем? Ежели подразумевать будем все старое, отжившее, косное и инертное, то всего этого в "Кр. Ильиче" хватает. Нет в совхозе ферты, фермерства и фермеров, а мне как специалисту по с/х США это особенно обидно. Не видел я и ни 'одного простейшего ксерокса, не говоря уже о сканерах и факсмодемах, дороги, опять же...
   Можно продолжать этот печальный перечень, а надо ли? Вот я сам у себя спрашиваю: вина ли это простых землепашцев и хлеборожцев? И сам же себе отвечаю: нет, не вина! Беда ли это? Да, беда! Беда в том, что районное и областное начальство не глядит в сторону села, не живет заботами пастухов и свинарок, не дышит ни с чем несравнимым, пропитанным смолою и навозом, чистым деревенским воздухом. Так доколе, вопрошаю я, а вместе со мной председатель совхоза АЛ Дупло, главный бухгалтер ИА.Бухло и директор местной скотобазы К.Э.Осеме-нюк, доколе это будет продолжаться? Пока в Москве и других крупных городах типа Ленинграда, Свердловска, Харькова и т.п. буйный ветер перемен в клочья рвет ветхие регалии прошлого, до нас на местах долетает лишь легкий бриз, если не сказать
   238
   суховей. А ведь люди на местах хотят работать. Мало того, они работают, несмотря на все палки в колеса и колья в ступицы. Тот же председатель Дупло со своими шуринами Бухлом и Осеменюком (а это, товарищи, не что иное, как семейный подряд и, если хотите, - почин) вывел совхоз на первое место в области по удоям в процентах на душу населения, от чего и планка суммарного объема надоев резко поползла вверх. Растет и благосостояние селян. Вы бы видели, какой клуб они отгрохали сами себе в подарок на 1-ое Мая. Не клуб - настоящий дворец! Тут необходимо сказать несколько добрых слов в адрес завклубом товарища Циркуля. Спасибо вам, дорогой товарищ Циркуль! От лица земляков и от меня лично. Выступать в таком клубе - одно удовольствие^.
   И теперь о главном. Кому-то может показаться не совсем уместным и даже крикливо-популистским мой заголовок, вынесенный во главу статьи. Но это не так. Я слегка слукавил вначале, когда писал, что нет в "Кр. Ильиче" фермеров. Есть! Есть самый что ни на есть настоящий американский фермер из Колорадо мистер Мелвин Розенблат. Не верите? Тогда посмотрите вниз колонки: на фотографии, сделанной автором, вы видите паспорт Розенблата с фотокарточкой и печатями. Простой колорадский мужик из Колорадо приехал в "Кр. Ильич" поделиться своим колорадским опытом борьбы с колорадскими жуками. И, надо сказать, с ранее указанными насекомыми в вышеупомянутом совхозе покончено раз и навсегда! Теперь товарищ Розенблат (а я не побоюсь назвать его товаришемтоварищем) работает конюхом и производит опыты по скрещиванию орловского тяжеловоза с техасским мустангом. И опыты, смею вас заверить, весьма удачные. Таким образом, слияние русского коллективного хозяйства и американского фермерства дает свои первые, будем надеяться, не последние дружные всходы на нашей богатой на урожаи российской земле.
   С уважением к читателям собкор "Ведомостей"
  Авангард Впередко-Волободский.
  239
  
  
  
  ГЛАВА 11
  США. Штат Огайо. Кливленд. Деловой центр города. Офис-квартира компании "Интеллект лимитед". 12 августа. 12.30 утра. Сэм Стадлер, он же Зигфрид Лифшиц, возлежит на пуфике в спальной комнате, закрыв лицо подушкой. На нем белый шелковый халат и шерстяные носки.
   Откинув подушку и помигав глазами, бывший советолог поплелся в туалет, где дернул рычаг мраморного унитаза на спуск. В ответ раздалось рычание - вода не текла.
   - Устрою я этим недоноскам хорошую треп
  ку, - раздосадованнораздосадовано проворчал он.
   Только вчера ему была установлена элитная сантехника независимой кампанией "Вунитаз форевер". Стадлер со злостью выдернул из цветочного горшка куст цветущих орхидей вместе с землей и справил в горшок нужду. Затем он направился в ванную умываться. Душ изрыгнул на шевелюру и бороду бывшего советолога тонкую струйку воды цвета кока-колы.
   - Недоноски! - Стадлер швырнул шланг в сте
  ну. Из разбитой головки душа выпал портативный
  диктофон.
   - Вот он что! Меня прослушивают! - еще боль
  ше рассвирепел он и опрометью бросился в туалет.
   В унитазе бывший советолог обнаружил встроенную видеокамеру. Пробегая через гостиную к телефону, он споткнулся о чью-то ногу. Упав на ворсистый пыльный ковер, Стадлер увидел, что в его любимом кресле из крокодиловой кожи удобно устроился какой-то из Уорбиксов. Судя по майке с надписью "Усе у порядке!", перед ним находился украинотолог Джо.
   Уорбикс похабно улыбался, теребя в руках кисет с самосадом.
   - Не поздновато ли вы встаете для делового че
  ловека, дорогой Сэм? - произнес он.
   - Как вы смеете проникать в мое жилище! -
  заорал в ответ бывший советолог. - Какое право
  устанавливать звуковидеозаписывающее...
  240
   - У вас было открыто, - рассмеялся Уор-бикс, - кроме того, мы с братом кое-что раскопали на вас, и я имею право арестовать некоего господина Стадлера.
   - Но я Лившиц, - вяло защитился бывший со
  ветолог, ошарашенный развязным тоном Джо.
   - Да хоть бы и Левенбук, мы-то с вами знаем,
  кем вы были раньше, - украинотолог похлопал по
  лежащему у него на коленях "дипломату". - Да вы
  присаживайтесь, сегодня я пришел сюда как друг.
   Пока Стадлер вставал и усаживался за стеклянный столик для бриджа, Уорбикс вытащил из "дипломата" бутылку и пару свертков.
   - Угощайтесь, Сэм,, ведь вы же . не завтра
  кали, - улыбался Джо. - Это прекрасное шипучее
  вино, причем совершенно без градусов, а это - чу
  десный обезжиренный бекон и декрахмальные куку
  рузные хлопья, диетический стол номер пятнадцать.
  Я привык к этой пище в одном армейском госпи
  тале, - пояснял украинотолог, разливая вино в сто
  ящие на столике бокалы. - Будем здоровы.
   Они выпили. Стадлер почувствовал на губах вкус пемоксоли.
   - Закусите же, - догадался о его состоянии
  Уорбикс.
   Бывший советолог автоматически закусил беконом, и рот его словно наполнился высокооктановым пенопластом.
   - Я сейчас, - пробормотал он и выбежел в ван
  ную. Там его вырвало.
   Вернувшись и увидя жующего украинотолога, Стадлер чуть было не побежал назад.
   - Что..., вы... хотите?.. - выдавил он с расста
  новкой.
   - Я хочу еще бекона, - ответил Уорбикс, отку
  сывая большой кусок. - И чуть больше я желаю по
  казать вам свою любимую кассету. Вставьте ее в свой
  "видак", Сэм. Прошу прощения, Зигфрид.
   Стадлер повиновался. Экран вспыхнул, и бывший советолог увидел себя, одетого в белый колпак и спецовку, - это были съемки, сделанные два-три года назад, когда Стадлер, уволившись из ЦРУ, устроился продавать гамбургеры в аэропорту.
   241
   Уорбикс меж тем достал из кармана люльку и стал набивать ее самосадом из расшитого бисером кисета.
   - Знаете, Сэм, с некоторых пор я полюбил ту
  самостийну жовто-блокитну волость, что зовется Ук
  раиной. Этот кисет - подарунок одного Моего при
  ятеля по имени Тарас. Порой я бываю охвачен насто
  ящей ностальгией по Дону. А знаете, как тяжело до
  лететь до середины Днепра?
   Стадлер отрицательно покачал головой, уставившись в экран.
   - Вы узнаете этого парубка? - спросил украи-
  нотолог, щелкая кремнем и выпуская облако аромат
  ного дыма.
  - Предположим...
   - Очень хорошо! Я бы даже сказал: дюже
  гарно, - Джо выпустил еще одно облачко. - Тогда
  будьте внимательны, следите за камерой.
   Табачное облако достигло носа Стадлера, он чихнул.
   - Вот, смотрите, - Уорбикс подался вперед. -
  Это, Сэм, ваш пухлый пальчик, на котором сейчас
  находится золотая печатка, давит на плитку элек
  тронных весов. Незаметно для посторонних, не прав
  да ли?
  Стадлер молчал.
   - Вы физически сильный человек, Сэм, - про
  должал украинотолог. - Вашего усилия, скажем,
  ньютонов в пятнадцать, вполне достаточно, чтобы
  шпинат на весах потяжелел сразу на пятьдесят ун
  ций. Я неплохо разбираюсь в физике?
  Стадлер снова чихнул.
   - А это, друг мой, никак не меньше двадцати
  пяти центов в ценах восемьдесят девятого года, -
  Джо откинулся на спинку кресла. - Теперь смотрим
  дальше. Дальше - еще интереснее. Вот вы отстеги
  ваете сдачу: смотрите, как ловко вы перегнули дол
  ларовую купюру, любой иллюзионист бы позавидо
  вал. И эта купюра исчезает в вашем кармане. Таким
   образом вы обвесили, обмерили и обсчитали несчаст
  ных "челноков" из Албании на общую сумму один
   доллар двадцать пять центов. Видите, Сэм, материа-
   242
   ла вполне достаточно, чтобы лишить вас преступно нажитого капитала и запрятать в муниципальную тюрьму сроком до двух лет. Как понимаете, я и в юриспруденции поднаторел. Скажу честно: дрянь ваше дело, приятель. У вас есть только один выход...
   - Мне нужно позвонить своему адвокату, -
  перебил его Стадлер.
   - Не возражаю, - украинотолог улыбнулся. -
  Но с одним условием: я должен присутствовать при
  разговоре.
   Стадлер пожал плечами и пошел в кабинет. Уор-бикс последовал за ним, оставляя по квартире дымный след от самосада.
   - Алло, это адвокат Хопкинс? - спросил быв
  ший советолог, набрав номер. - Это Лившиц. У
  меня неприятности.
   Джо Уорбикс у двери, потирая руки, продолжал улыбаться.
   - Компрометирующие данные с видеозаписью, -
  объяснял Стадлер в трубку. - Что вы говорите?
  Применяем вариант номер два? Хорошо, - и он дал
  отбой.
   - Что это за вариант такой? - насторожился
  украинотолог.
   - Вы же подкованы в юриспруденции, - в свою
  очередь улыбнулся Стадлер. - Хотите кофе?
  - Ячменный напиток? - предположил Уорбикс.
  - Что? - не понял Стадлер.
   - Я спросил, есть ли у вас ячменный напиток?
  С недавнего времени я не пью натуральный кофе, он
  пагубно действует на вегетативную систему, но не об
   этом речь, - украинотолог докурил трубку и, посту
  чав ею о край полированного бюро, вытряхнул пе
  пел. - Речь о вас, дорогой Сэм. Либо вы завтра ле
  тите в Варшаву, а оттуда - в Россию с нашим чело
  веком и там ликвидируете Свинью, в этом случае
  наша пленочка с записью преобретает такой вид, -
   он указал на кучку пепла на полировке. - Либо...-
  сделав паузу, Уорбикс запел. - Распрягайте хлопцы
  коней...
   - Слушайте Уорбикс, а у вас есть свой адво
  кат? - ни с того ни с сего вдруг спросил Стадлер.
   - 243
  Украинотолог опешил:
   - Не пойму, к чему вы клоните? - проговорил
  он. - Я добропорядочный гражданин и не нуждаюсь
  ни в чьей защите. А чегой-то вы вдруг заинтересова
  лись?
   - Сам даже не знаю, - Стадлер посмотрел на
  часы. - Слушайте, как вас там - Джо, если не
  ошибаюсь, вы не откажете мне в маленькой любез
  ности?
   - Я вам - нет, - расплылся в улыбке тот. -
  Всегда рад услужить вам, дружище, но я также
  вправе рассчитывать на взаимность. - Украинотолог
  многозначительно поднял палец вверх.
   - Конечно, конечно, - Стадлер вышел из каби
  нета, но через полминуты вернулся с небольшим
  свертком в руках.
  - Что это? - уставился на пакет Уорбикс.
   - Понимаете, - стал объяснять Стадлер, развя
  зывая тесемки. - Я решил сделать своей Саре пре
  зент на день святого Эмануила. Она давно мечтала об
  этом...
   Он достал из пакета мерзкого ярко-оранжевого цвета жакет с большими накладными карманами.
   - Я боюсь только, что ошибся в размере. Вы не
   могли бы примерить, Джо, - у вас и моей жены
  очень похожие фигуры.
   - Я, право, не знаю, удобно ли? - пробормотал
  смущенный сомнительным комплиментом украиното-
  лог. - Ну, если вы настаиваете...
  
   - Настаиваю? - Стадлер вновь посмотрел на
  часы. - Да упаси Бог! Просто подумал, что вам не
  составит труда...
   - Ну, ладно, - Уорбикс взял из рук Стадлера
  жакет и натянул на свое пухлое тело поверх майки с
  надписью "Усе у порядке!" Жакет был ему явно мал,
  рукава еле-еле прикрывали локти.
   - Хорошо, очень хорошо! - восхитился бывший
  советолог. - Теперь, пожалуйста, повернитесь...
  В это время раздался звонок в дверь.
   - Мой адвокат, - пояснил Стадлер. - Прошу
  вас пока не раздеваться, я хочу чтобы и Сэмбо оце
  нил покупку.
   244
   Он прошел мимо окончательно смущенного укра-инотолога в прихожую, открыл дверь. На пороге, действительно, стоял его адвокат Сэмбо Хопкинс - представительный мужчина Б белоснежном костюме. Еще двое находились за его спиной. Они были в строгих синих пиджаках и галстуках.
   - Прошу, - вполголоса пригласил Стадлер. -
  Он в кабинете.
   - Лейтенант Пингвине. Детектив Параноид. От
  дел по борьбе с наркотиками, - представились муж
  чины в синем, входя в кабинет.
  Почуяв недоброе, Уорбикс задергался.
   - Прошу всех оставаться на своих местах, -
  приказал лейтенант.
   Полицейские принялись рыться на книжных полках.
  - Порножурнал, Вилли! - вскричал Пингвине.
  - Да ну? - обрадовался тот.
  Они стали рассматривать картинки.
  
   - К делу, господа, - потребовал Хопкинс.
  Полицейские нехотя оторвались от своего за
  нятия.
   - Этот человек - рэкетир! - Стадлер указал на
  Уорбикса. - И крупный торговец наркотиками.
   - Грязная ложь! Не прикасайтесь ко мне, ищей
  ки! - вопил Джо, пока его укладывали лицом вниз с
   раздвинутыми ногами.
   Детектив Параноид похлопал Уорбикса по накладным карманам жакета и извлек из них два полиэтиленовых пакета с белым порошком. Надорвав один, полицейский высыпал горстку содержимого на внешнюю сторону ладони и потянул носом.
   - Это "крэк", Билли! - вскричал он. - Хоро
  ший "крэк".
   - Отличный куш, - удовлетворенно проговорил
  Пингвине, пристегивая Уорбикса наручниками к
  ножке бюро. - Не повезло тебе, парень, - посочув
  ствовал он Джо.
   - Подстава! - заголосил украинотолог пету
  шиным голосом. - Я ответственный служащий
  ЦРУ. Вы должны арестовать его! - он мотнул голо
  вой в сторону Стадлера, который в это время бережно
   - 245
   - укладывал кисет и трубку Джо в свой письменный стол.
   Параноид, отыскав в карманах уорбиксовских брюк несвежий носовой платок, тщательно прощупал его, смял и засунул украинотологу в рот. А лейтенант спросил:
  - Чем вы можете это подтвердить?
  Уорбикс отчаянно замычал.
   - Ну, парень, - Пингвине поднял брови. - Ты
  уже совсем ополоумел от наркотиков, в тюремной ле
  чебнице тебе быстро помогут, все удовольствие - де
  сять тысяч зелененьких.
  Украинотолог заизвивался всем телом.
  - .Ломка, - пояснил лейтенант.
   - Эй, босс, - позвал Параноид.- Тут два доку-
  мента на одно лицо, - он протянул Пингвинсу удос-
  товерения.
  Тот повертел их в руках:
   - Джо Уорбикс и Джеймс Уорбикс, и оба работ
  ники ЦРУ. Как вы думаете, мистер Хопкинс, это
  фальшивка?
   - Убежден, лейтенант, причем довольно гру
  бая, - подтвердил адвокат, вертя в руках пилку для
  ногтей. - У преступника явно выраженное раздвое
  ние личности, всему виной наркотики. А как он
  одет! Типичный пижон.
  
   - Ну что ж, господа, - хлопнув в ладони, про
  говорил Пингвине. - Мы едем в участок. Благода
  рю, мистер Лившиц. Это геройский поступок. Я обе
  щаю, что ваша фотография появится на первой поло
  се всех крупных газет.
   - Не стоит, - потупился Стадлер. - Так посту
  пил бы каждый честный американец. Всего доброго.
  Детектив Параноид покосился на порножурнал.
   - Это презент, - уловил его взгляд бывший со
  ветолог. - Желаю вам поскорее развязать нашему
  другу язык, - он указал на Уорбикса.
   - О, не сомневайтесь, - оскалился детектив. -
  Ребята в участке сумеют это сделать. Пошли, при
  ятель, прокатимся.
   И, ухватив украинотолога одной рукой за штаны, а другой - за воротник, он одним рывком поставил того на ноги.
   246
   - Одну минуточку, чуть не забыл, - подал го
  лос Хопкинс. - Я подозреваю, вам, мистер нарко
  ман, очень скоро может понадобиться хороший
  юрист. Всегда к вашим услугам. - Он сунул визит
  ку Уорбиксу в накладной карман ярко-оранжевого
  жакета.
   Украинотолог с ненавистью посмотрел на адвоката.
  ГЛАВА 12
   Российская Федерация. Москва. Стадион "Лужники". Теннисный корт. 12 августа. 13-30 по полудню.
   На корте Эдуард Стерлингов в трусах, майке и бейсболке с надписью "ЛАУН-ТЕННИС", с ра-кеткой в руке. Его соперник - молодой крепкий мужчина лет 30 - преуспевающий юрист-уголовник. Стерлингов проигрывает на тайм-бреке третий сет подряд.
   - Что-то ты, Эдик, сегодня не в форме, - про
  изнес юрист после очередной неудачной подачи Стер-
  лингова.
   - Да, - согласился тот. Его голова была занята
  отнюдь не теннисом.
   Уже вторые сутки, как потерялся след бывшего генерал-майора Скойбеды. Поезд из Перьми пришел без него. Не было в нем и "хвоста". Что-то явно произошло, и это "что-то" пугало майора своей неопределенностью. Его люди дежурили на вокзале и у бывшей квартиры генерала, но пока безрезультатно. Исчез куда-то и Семимнард, в общем - полный набор неприятностей.
   - Ну что, еще один сет - и по домам, - пред
  ложил Стерлингов, пытаясь отогнать гнетущие мыс
  ли. - Твоя подача.
   Послышался шум подъезжающего автомобиля, и у корта затормозил вишневый "запорожец" с тонированными стеклами. Из машины вылезли два человека в кожанных куртках, внешне напоминающие
   247
   рекетиров средней руки и остались стоять в отдалении, не решаясь подойти ближе. Это были люди Стерлингова, осуществляющие операцию по ликвидации Скойбеды - бывшие спецназовцы из отряда "Бетта", уволенные из армии за пьянство и мордобой. Один из них - в прошлом лейтенант Горил-лый - был повыше и пошире в плечах, имел лицо, словно высеченное топором и кличку соответственно своей фамилии. Второй, гибкий, как лоза, с откушенным наполовину в драке ухом, нервный и злой - бывший прапорщик Кацай по кличке "Скунс". Были эти двое профессиональными наемными убийцами, известными в определенных кругах, как одни из наиболее дерзких и высокооплачиваемых, но на Стерлингова работали бесплатно, поскольку были обязаны ему жизнью. Прошлой зимой они с изьяну шлепнули в ресторане гостинницы "Космос" одного из лидеров узбекской мафиозной группировки, заглянувшей в столицу для обмена опытом. Осиротевшие без "бабая" узбеки, устроили за бывшими спецназовцами настоящую охоту и непременно выловили бы, если б не Стерлингов, спрятавший "героев" у себя на даче на целых две недели, пока все не улеглось, и представители среднеазиатской республики не убрались восвояси. После чего Стерлингов включил их в штат своего малого предприятия в службу секьюрити на одну ставку на двоих и использовал по своему усмотрению. Последнее их задание было известно...
   - Извините, друг мой, - Стерлингов перехватил рукой летевший в него мячик, - но у меня появилось срочное дело. Встретимся на той неделе в это же время.
   Он поднял с земли спортивную сумку и направился к машине, где его ожидали киллеры, пританцовывая от нетерпения. Юрист проводил его многозначительным оценивающим взглядом, отметтив про себя, что возможно очень скоро майор Стерлингов попадет в список его клиентуры. Тот жe тем временем открыл дверь и втиснулся в отделанный черным бархатом салон на заднее сидение. Бывшие спецназовцы устроились впереди, Скунс -
   248
   за рулем. Он включил передачу, и "запор" тронулся в направлении ворот "Лужников". Стерлингов молчал. Молчал и ждал. Он знал, что эти люди не станут тревожить его по пустякам. Значит что-то произошло.
   - Объ ект в Москве, - проговорил обернувшись в
  полоборота Горилла.
   Стерлингов продолжал молчать, Его молчание угнетало киллеров.
   - Ну что мы могли сделать?! - сорвался на ис
  терику Скунс. - Этот козел все дело провалил! Го
  ворил я: надо его в Перьми кончать было!
   - Заткнись! - оборвал его майор. - Горилла,
  доложи обстановку.
   - Кролик вышел на связь, - Горилла вытащил
  из кармашка на обшивке двери автомобильную от
  вертку и поковырял ей в зубах. - Скойбеда раску
  сил его в купе, ну и отхерачил хорошенько. Обоих
  их с поезда сняли и больше суток держали под арес
  том. Потом отпустили. Скойбеда его опять отхера
  чил. Пока тот отлеживался, да телефон искал - еще
  сутки прошли. Наверняка он уже здесь.
  - Понятно, - Стерлингов погладил рукой чер-
  ный бархат чехла. - Значит так: все бросаете и мчи
  тесь к редакции "Огонька". Встречаете его там. Как
  появится, - сразу... - он провел ногтем большого
  пальца по горлу. Все, высадите меня здесь!
   Когда майор вышел, Скунс выругался нецензурно и погнал машину в сторону Ленинского проспекта.
   - Заправиться бы надо, - он бросил взгляд на
  доску приборов.
   Его напарник понял это по-своему. Он достал из бардачка литровую бутылку Скотча и два заляпанных стакана. .Дело предстояло серьезное,.
  * * *
   Примерно в то же время бывший генерал-майор Валерий Скойбеда стоял у двери свойей 4-х комнатной квартиры на третьем этаже в доме по проспекту
   Вернадского.
   249
   "Один звонок даю я, два - жена, три - сын и дочь, четыре - посыльный по тревоге" - вспомнил Скойбеда заведенный раз и навсегда в доме распорядок и позвонил четыре раза - уж больно он любил такого рода розыгрыши.
   Дверь открыла незнакомая ему дородная женщина с накладным похожим на хвост росомахи рассамахи ши-ньеномшиньоном на голове. Открыла и визгливо закричала с порога:
   - Ну надо же совесть иметь! Вторую неделю
  ждем. Три заявления в ЖАКТ написали: кран
  текет - мочи нет!
   - Так, - проговорил Скойбеда. - Четыре году
  дома не быв,
   а краны як текли, так и текут. Меня они дожидаются! Шо, не починить было?! Галка хде?
   И отодвинув женщину от двери, Скойбеда прошел в прихожую.
   - Что это вы себе позволяете?! - заблажила
  та. - Василек! Здесь какой-то сумасшедший!
   В дверях бывшей генерал-майорской гостинной показался Василек - мужчина примерно скойбе-довского роста и комплекции, в его летах. Был мужчина в семейных трусах и майке до колен, в руках он держал электрический 3-х литровый самовар.
   - Ах, Галка, блядище! - заорал Скойбеда. -
  Бордель тут устроила?! Убью, курву!!! - и он корон
  ным ударом в ухо попытался устранить с дороги не
  известного соперника.
   Однако мужчина не устранился, даже не дрогнул, а ответил Скойбеде коротким резаным апперкотом самовара по голове. -
   Тот отлетел обратно к двери и застыл там с выражением крайнего изумления на лице.
   - Ты, энто, на кого, сучка, руку поднял? - не
  ожиданно тихо проговорил он. - Ты ж на хозяина,
  гад замахнулся. Да я тоби, гниду, по стенке раз
  мажу!
   - Якого хозяина? - угрожающе прошипел му
  жик с самоваром. - Видали мы таких хозяевов в
  октябре 17-го. Канай от Седова, пока цел - я тут
  хозяин!
   - 250
   - Шо? - переспросил Скойбеда. - Хто хозяин,
  ты? Ты - самозванец!
   - Аферист! - завизжала женщина. - Я щас
  милицию позову!
   - Не надо милицию, Леля, - остстановил ее
  мужик. - Я ща его своими руками уделаю. А ну,
  падла, покаж документы!
   - На! - Скойбеда выставил вперед фигу. - Это
  ты давай документы гони. И справку из диспан
  сера, - мне ещо опосля тебя с женой спать!
  - С чьей? - мужик позеленел.
   - С моей! - Скойбеда все еще держал фигу на
  уровне лица оппонента. - А ты со шлюхой своей
  топай отсюда, считаю до трех!
   - Да хто ты такой, шо б здесь команды-
  вать? - мужик стал надвигаться на Скойбеду,
  держа самовар на изготовеизготовке.
   - Я? - выпятил грудь тот. - Я генерал-майор
  Скойбеда, а ты хто?
   - А я - генерал-лейтенант Ковбасюк. - отве
  тил мужик останавливаясь.
   Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Скойбеда спросил:
   - Шо ж ты, генерал, сукин ты сын, в чужой
  квартире делаешь?
   - Живу я здесь, вот шо, - огрызнулся Ковба
  сюк. -- Четвертый год, як живу. Шо не понятно?
  - Ордер покаж! - не поверил Скойбеда.
   - Да на, смотри, - Ковбасюк достал из трусов
  полиэтиленовый пакет с паспортом, раскрыл. - Вот,
  гляди: Ковбасюк Василий Иванович - я то бишь, а
  вот прописка: Вернадского 54-18.
   - А я? - растерялся Скойбеда. - Я тоже здесь
  живу.
   - Не, - возразил Ковбасюк. - Ты здесь не
  живешь. Это я точно знаю. Здесь живу я - Ковба
  сюк, жена моя - Ковбасюк тоже и дети мои Ковба-
  сюки. . Шо, и их паспорта показать?
  Скойбеда молчал.
   "Выселили! - дошло до него. - Выселили, сволочи, из дому, из Москвы выселили, гады, но я им энтого так не спущу!"
  
  
  
  
  
  
  
  251
   - Ну шо, генерал, - уже подружески потрепал
  его по плечу Ковбасюк, - ещо вопросы е?
   - Е, - ответил Скойбеда. - Один вопрос: зачем
  ты паспорт в трусах держишь?
   - Э, да ты, я смотрю, от жизни поотстал, -
  проговорил Ковбасюк. - Енто же по новому Уставу
  положено, шо б документ всегда при тебе.
  -- Ну а полиэтилен на шо?
  - Ну так на случай недержания, ха-а-а-а!
   - Ха-а-а-а! - заржал и Скойбеда, привалясь к
  косяку и сотрясаясь всем своим 7-ми пудовым телом.
   - Ну шо ж, - прохрипел сквозь смех Ковба
  сюк. - Заходи, генерал, вспрыснем знакомство.
   Глубоко за полночь они прощались на лестничной клетке, держась непослушными руками друг за друга и за перила.
   - Ну куды ж ты на ночь глядя-то? - спраши
  вал Ковбасюк, часто моргая мутными глазами на вы
  кате. - Оставайся, щас Лельку ещо за водкой
  пошлем.
   - Не, - Скойбеда пытался удержать прямо
  ставшую весом с чугунную гирю голову. - Баба у
  меня тут поблизости. До нее пийду. Четыре года без
   бабы.
   - Баба - это святое, - развел руками Ковба
  сюк и чуть не упал, не поддержи его Скойбеда. -
  Против бабы держать не буду. Ты, енто, там давай,
   всади ей как следует и за меня всади.
   - Всажу, - пообещал Скойбеда и побрел к
  лифту.
  ГЛАВА 13
  Польша. Варшава. Стадион профсоюза пищевиков "Краков ковбаса". 13 августа. 9.30 по московскому времени. До старта велогонки Варшава-Москва остается 30 минут.
  В одной из комментаторских кабин известный спортивный обозреватель Евгений Фуганок. Он не спеша попивает гоголь-моголь, массируя сильно
  252
   выступающий подвижный кадык, и делает распевку перед выступлением. Его каркающий голос гулко разносится по стадиону и перегружает динамики телевизоров.
   - Женька, ты уже две минуты в эфире, - вбе
  жал в кабинку звукооператор Безучастный.
   - Э... Я... Э... Здравствуйте, дорогие, э-э-э, това
  рищи, - сконфузился комментатор, проливая го
  голь-моголь на серый приталенный костюм. Он за
  молчал, вытирая липкую массу о кресло. Затем Фу
  ганок надел наушники на свою, размером с гандболь
  ный мяч, голову и потер крупный костистый нос. -
   Э-э-э, меня зовут Евгений Фуганок... Мы находимся
  на стадионе пищевиков в Варшаве, где... откуда, сей
  час, ровно через двадцать восемь минут, если я во
  время включил секундомер, стартует велогонка
  Варшава, э-э-э... - комментатор зашелестел бумагами
  на столе и, найдя нужную, прочитал, - Варшава-
  Москва.
   Он достал из внутреннего кармана синий носовой платок, громко высморкался и продолжал:
   - Э-э-э, извините, э-э-э, товарищи. Эта гонка
  первая в своем роде, и даже не потому, что веду ее
  я - Евгений Фуганок, но еще и потому, что гонка
  эта осуществляется на велосипедах типа тандем. То
  есть велосипеды вполне обычные, но у них два сиде
  нья и четыре педали. Вы сами понимаете, товарищи,
  что на них могут, э-э, ездить два человека, но ру
  лить - только один. В велогонке принимают участие
  сильнейшие команды стран Восточной Европы, всего
  сто сорок участников, и среди них, конечно, наши
  спортсмены...
  В кабину вновь просунулась голова Безучастного.
  - Женька, Джон, тебя отключить от стадиона?
   Фуганок кивнул и поманил звукооператора пальцем. Тот сел на винтовой табурет рядом с комментатором.
   - Э..., а... Вот тут совершенно случайно ко мне
  зашел э... многократный чемпион мира и э-э... Евро
  пы по велоспорту Николай Топтун. Я надеюсь, он
  поможет мне вести трансляцию, - Фуганок сунул в
   253
   руки ошарашенному звукооператору несколько исписанных листков и велел читать.
   - Я считаю, - заводил пальцем по странице
  Безучастный, - что наша команда одна из сильней
  ших на этих соревнованиях. Вот, например, Сергей
  Федула из Барнаула, он выжимает в упоре лежа до
  ста восьмидесяти килограммов...
   Фуганок каркнул и быстро поменял звукооператору листок.
   - При выступлениях на велосипедах типа тан
  дем, - начал тот, - самым важным является чувст
  во локтя, взаимовыручка и взаимозаменяемость.
  Наша команда...
   - Э-э... А скажите, - перебил Безучастного за
  сидевшийся без дела комментатор. - Не скучно ли
  целыми днями крутить педали? Э-э-э, я, например,
  все-таки больше люблю хоккей.
   Звукооператор, быстро найдя нужный ответ, прочитал:
   - Вы неправы, Евгений. Это неповторимое чув
  ство, когда ветер бьет в лицо, а в спину тебе дышит
  догоняющий соперник. Ты оборачиваешься - и ока
  зывается, что это твой партнер.
   - Да, в это время главное не упасть, - добавил
  комментатор, сняв наушники и потерев покраснев
  шие уши. - Многие телезрители звонят нам и спра
  шивают: как сделать такой велосипед, Николай?
   - Ну, в принципе, это совсем нетрудно, - отве
  тил Безучастный. - Главное - иметь умелые руки.
  Еще пригодятся отвертка, долото и хороший фуга
  нок...
   - А... э-э-з, - встрял комментатор. - До старта остается всего пятнадцать минут. Давайте проследим эти последние мгновения. Вы, уважаемые телезрители, видите на своих экранах много разных велосипедов, рядом с ними спортсмены, массажисты, тренеры. Фаворитами в соревнованиях являются сборные команды Советского Союза - в красных майках и белых шлемах, команда Чехословакии - они в зеленом, и выступающая с недавних пор самостоятельно объединенная команда Прибалтики. Где же они? Я не вижу. Это весьма странно, так как через пять минут заканчивается регистрация участников...
   254
  
   В то самое время в раздевалке, предназначенной для объединенной команды Прибалтики, находились советолог Джеймс Уорбикс и Бобби Билдинг. Советолог был очень возбужден, разъезжая на своей новенькой инвалидной коляске из угла в угол. "Семьдесят первый" стоял в центре помещения по стойке "смирно", не замечая накатывающихся на ботинки колес.
   - Дорогой Бобби, - замерев лицом к стене, про
  изнес Джеймс. - Пока не подошли Джо и Стадлер,
  я введу вас в курс дела, только разверните меня, по
  жалуйста.
  Билдинг повернул советолога лицом к себе.
   - Да-да, вот так достаточно, - остановил Уор
  бикс, когда его нос коснулся носа "Семьдесят перво
  го". - Вы, полагаю, не догадываетесь, почему мы
  встретились именно здесь?
  Билдинг почесал затылок.
   - Мы так и думали, - сообщил советолог, поти
  рая от удовольствия руки. - Учитывая нужду ЦРУ
  в средствах, мной и моим братом была разработана
  гениальная в своем роде операция проникновения на
  территорию СССР. Ваше, так сказать, путешествие
  не потребует расходов на билеты, питание, гостини
  цу. Вы догадываетесь?
   "Семьдесят первый" опустил голову, изучая носки своих ботинок:
  - Никак нет.
  Уорбикс засиял:
   - Вы, дорогой Бобби, поедете в Россию в составе
  объединенной команды Прибалтики на велосипеде!
   Советолог затрясся всем телом, издавая отрывистое "и".
   - Доктор запретил мне смеяться в голос, - че
  рез некоторое время пояснил он.
  - Вопрос, сэр, - поднял голову Билдинг.
   - Если вы насчет настоящей команды, - дога
  дался Уорбикс, - то мои люди не кольцевой дороге в
  Ольштыне перевели стрелку с указанием направле
  ния на Варшаву на сто восемьдесят градусов. Двад
  цать минут назад они связались со мной и сообщили,
  что автобус с командой Прибалтики благополучно
  достиг Вильнюса.
   - 255
   Уорбикс снова затрясся. Трясущимися руками он достал из кармана флакон с успокоительной настойкой и выпил почти половину.
   - Это после падения, - пояснил советолог. - Я
  продолжаю. С вами вторым номером поедет уже из
  вестный вам по нашим описаниям некий Зигфрид
  Лившиц, которого мы с братом называем Стадлером.
  Заставьте его хорошенько покрутить педали...
   Уорбикса затрясло вместе с коляской. "Семьдесят первый", разжав тому зубы, влил в рот остатки жидкости. Джеймс немного пришел в себя и посмотрел на часы:
   - Черт, брат задерживается, это на него не похо
  же... Однако не будем терять время, Бобби. Запомни
  те хорошенько: во время пробега не высовывайтесь,
  держитесь в серединке. В Подмосковье отстаньте и
  держите путь в Волободскую область. Там есть такой
   совхоз "Красный Ильич", где недавно всплыл на по
  верхность наш общий любимец Свинья. Так что зада
  ча ваша облегчается. В этой газете, - Уорбикс сунул
  "Семьдесят первому" номер "Волободских ведомос
  тей", - статья про будущую жертву и его фотогра
  фия на загранпаспорте, запомните ее хорошенько.
  Газету придется съесть. На всякий случай держите в
  голове еще одну фамилию - Впередко. Он автор ста
  тьи и лично знаком со Свиньей. Вопросы?
   - Оружия нет? - Билдинг изобразил руками
  автомат.
   - Оружие, дорогой Бобби, есть. Наши специа
  листы совместно с фирмой "Виски-спорт" создали
  пятнадцатнизарядный насос-пистолет, пулиа со сме
  щенным центром. Агрегат пневматический, поэтому
  перед выстрелом необходимо совершить десять-пят
  надцать качков, - проинструктировал советолог. -
  Но где же брат? Черт возьми! Вы, Бобби, быстренько
  переодевайтесь, а я в - велокомитет, попробую ула
  дить задержку. Если они не появятся .в течение деся
  ти минут, мне придется ехать с вами вместо Стад-
  лера.
   И Уорбикс, открыв дверь, покатился по стадиону, расталкивая спортсменов и журналистов.
  
  - Джо, безусый черт! Сэм, каналья! - кричал
  256
   он, рывками продвигаясь по беговой дорожке стадиона.
   Увидя перед собой фургон без колес с надписью "Спорткомитет", советолог постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, въехал внутрь.
   Комната, как полагалось, была обвешана вымпелами, на стеллажах у стен сгрудились всевозможные кубки.
   За заваленном папками столом, сгорбившись, сидел ветхий плешивый старикашка с мелкими чертами лица и фурункулом на подбородке. Он выковыривал пальцем пенки из стакана с кипяченым молоком, и появление Уорбикса прошло для него незамеченным.
   - Вы Пилсудский? - почему-то громко спросил
  советолог. - Председатель велокомитета?
   Старикашка вздрогнул и поднял голову, в его слезящихся глазах появилось удивление.
   - Наш род был основан во времена битвы под
  Грюнвальдом. И меня тут знают все: и Ежи Мудлов-
  ский, и Сбигнев Печка, и даже сам пан Радзивилл. А
  вы, молодой человек, еще спрашиваете, стыдитесь! -
  дребезжащим голосом проговорил председатель.
   - Ничего дурного я сказать не хотел, - смутил
  ся Уорбикс. - Я тренер объединенной команды При
  балтики, мне нужно внести изменения в Б состав.
   - А-а-а, господин Тоуякис, - догадался стари
  кашка.
   -
   - Да-да, Бибис Тоуякис - живо подтвердил
  Джеймс. - У моего второго номера разыгралась миг
  рень. Можно нам стартовать с одним участником? Он
  у нас двоих стоит.
   - Вы смеетесь! Я и так был против двух чело
  век, - возмутился Пилсудский. - Вот в 1908 году
  были соревнования! И были велосипеды! Восьмимест
  ные фирмы "Дюпон". Скорость двадцать пять кило
  метров в час... Вот если бы вы представилили трех
   участников, я бы не возражал.
   - Да как же так? - советолог начал нервни
  чать. - Ну, а если я подам на участие свою -кандида-
  туру, как играющий тренер, так можно?
   - Можно, - согласился председатель и доба
  вил. - Раньше все было можно. И велосипеды были
   - 257
  четырехколесные. А сейчас нельзя! Тем более на таком велосипеде, как у вас, - он, указал на коляску Джеймса дрожащим пальцем.
   "Все пропало! Конец!" - подумал советолог. Он не помнил, как очутился на улице.
   - Гоподи-и-ин инва-а-алид, - обратился к Уор-
  биксу одетый в Спортивный костюм с надписью "Дау
  гава" рыжий увалень, за широченной спиной которо
  го висела одноместная байдарка. - Вы не-э-э скажи-
  и-ите, этот город есть Га-ага-а-а?
   - Га-ага-а-а, - злобно передразнил совето
  лог. - Пшел отсюда!
   - Я? - задумался рыжий. - Пошел куда? Ведь
  я только-о-о пришел. Меня зовут Тоомас Пуунт из
  Локса-а-а, это сорок киллоиметров в лес от Таллинна-
  а-а. Я есть спортсмен.
  Уорбикс встрепенулся и дернул парня за штаны:
  - На соревнования?
   - Да, - подтвердил тот. - Заплыв на байдар
  ках и каноэ-э-э.
   - На каноэ? - в голову Джеймса пришла дерз
  кая идея.
  - Да, - подумав, сообщил Пуунт.
   - Быстро в раздевалку, бегом! - закричал на
  него советолог. - С минуты на минуту старт!
  И Уорбикс заколесил назад, в комитет.
   Уже перед самым стартом, когда участники велогонки заняли свои места, Уорбикс нашептывал на ухо Билдингу последние напутствия:
   - У Джо и Стадлера, вероятно, ЧП. Бобби, слу
  чилось что-то серьезное, я не знаю, что и думать. С
  тобой стартует вместо Лившица другой болван, не
  посвященный в наши дела. Он вряд ли о чем--либо
  догадается - парень настоящий прибалт. Держи, это
  тебе на случай экстренного общения, русско-англий
  ский разговорник, а это компас. Запомни: стрелка
  всегда показывает на Москву.
   - Но, может быть, это все-таки соревнования-а-
  а-а на байдарках и каноэ-э? - спросил сидящий на
  втором сидении Пуунт.
   - Может быть, - кивнул Уорбикс в ответ. --
  Но ты, Тоомас, все равно сними байдарку -
  тяжело же.
   - 258
  - То, по- моему,- то, и нет, - возразил Пуунт.
   Прогремел выстрел стартового пистолета, и десятки велосипедов рванули с места, увлекая советолога с собой. Уорбикса несло с ними на коляске метров сорок, а затем выбросило в кювет.
  ГЛАВА 14
  Москва. Бумажный проезд, 14. Здание редакции журнала "Огонек". 13 августа. 15.15. Солнечно. У здания редакции прогуливается наемный убийца по кличке "Горилла". В углу рта сигарета, в глазах решимость. Его напарник Скунс расположился в доме напротив, на лестничной клетке между вторым и третьим этажами, Он цепким взглядом окидывает площадку перед зданием и нервно поглаживает рукой небольшой черный кейс с кодовыми замками.
   Неожиданно Горилла отбросил в сторону сигарету и, достав из кармана носовой платок, обтер им низкий, почти неприметный лоб. Это был условный сигнал: Горилла заметил Скойбеду. Скунс же, открыв дипломат, достал оттуда пистолет системы "парабеллум" и неторопливыми, исполненными внутреннего достоинства движениями привинтил на ствол блестящий цилиндр глушителя. Проделав это, он положил пистолет на подоконник и принялся ждать. По уговору между киллерами Горилла должен был остановить Скойбеду, заговорив с ним, сделав тем самым того удобной мишенью для Скунса.
   Скойбеда, меж тем, не спеша, вразвалочку направлялся к двери редакции, щурясь от светившего в глаза солнца. Злорадная гримаса на его лице напоминала улыбку Горгоны. Мысленно бывший генерал уже видел себя депутатом Верховного Совета, сопредседателем фракции радикальных демократов, непримиримым борцом с коррупцией и законопреступнос-тью. И сегодняшнее заявление для прессы должно было стать первым шагом его головокружительного восхождения на политический Олимп.
   259
   Перед самыми "вратами в рай" дорогу Скойбеде перегородил высокий человек в коже, с лицом, не предвещавшим ничего хорошего.
   - Извините, - сказал он. - Не подскажете,
  как мне попасть в Большой театр?
   - Шо? - Скойбеда с неохотой оторвался от сво
  их мыслей. - В Большой театр? Не знаю.
  - А в Малый?
  - Шо в малый?
  - В Малый театр?
   - И в Малый - не знаю. Шо я, театрал шо ли?
  Ха-а-а!
   - Ну, а в Третьяковку? - снова спросил Горил
  ла, косясь на окно между вторым и третьим этажами
  дома напротив.
   "Что ж он медлит, идиот?" - зло подумал он о Скунсе.
   Скунс, тем временем, держал Скойбеду на мушке "парабеллума", убирая уже холостой ход курка, когда на полпролета выше него скрипнула дверь и раздались шаркающие шаги по лестнице. Скунс, матюг-нувшись, швырнул пистолет обратно на подоконник, прикрыл его газетой "КоммерсантЪ" и обернулся. По лестнице спускалась старушка в платке - древняя, как паровоз братьев Черепановых, держа на поводке двух молодых бультерьеров. Старушка с подозрением разглядывала киллера и бормотала:
   - Опять тут на площадке бардак устроили, всю
  лестницу засралй! Ишь, в коже все - коопера
  торы - а срут как наши, из рабочих-крестьян!
   - Вали, вали, бабка, - торопливо проговорил
  Скунс, оглядываясь на улицу, - не до тебя сейчас.
   - Я-то пойду, а вот ты здесь в углу нага
  дишь, - старушка поправила на голове платок. -
  И кооператоры хоть, а денег на тувалет жалко.
  - Вали, кому говорю! - повысил голос Скунс.
  Щенки недовольно заурчали, демонстрируя креп
  кие молочные зубы.
   - А что ты на меня орешь? - бабка останови
  лась на площадке рядом с киллером. - Я-то тут
  живу, а ты? Ты что здесь делаешь? Вот щас мили-
  цию позову!
   260
   - Ах ты, стерва старая! - рявкнул Скунс, зама
  хиваясь тяжелым кулаком.
   И в тот же миг молодые собачки, рванув с поводков, повисли у него на икрах...
   - ...Так, значит, не знаете, где Публичка? -
  устало спрашивал Горилла у Скойбеды.
   - Нэ-а, - того, казалось, забавлял этот
  странный разговор. - А ты откудава, хлопчик, та
  кой выискался?
   - С провинции мы, - Горилла скрипел зуба
  ми. - С Украины.
   - Да ну?! - обрадовался бывший генерал. -
  Земляк, стало быть! А я смотрю, говор знакомый. Ты
  з якого мисту буде, хлопче?
   Горилла ответить на успел. Сперва над улицей раздался дикий, леденящий душу крик, затем из окна дома напротив вывалился Скунс. На ногах его, как две прищепки, болтались собаки. Выполнив сальто-мортале в полтора оборота, Скунс приземлился спиной на тротуар и затих. Горилла метнулся в ближайший переулок, чуть не сбив Скойбеду с ног.
   - Куды ж ты, земеля? - удивленно выкрикнул
  тот. - В Большой или в Малый... по нужде? Ха-а-а!
  Во молодежь! Не сидится ей на месте: из окон прыга
  ют, бигают, як угорелые, мне б их годы.
   Скойбеда ухмыльнулся, взялся за ручку двери, чтоб открыть, но визг тормозов, раздавшийся сзади, остановил его. Скойбеда обернулся: несколько бронированных черных, как ворона, автомобилей остановились за его спиной. Из авто высыпали люди в штатском - человек пятнадцать - и мигом без суеты образовали живой коридор до самого входа в издательство, оттеснив Скойбеду от дверей. Двое из них подошли к неподвижно лежащему Скунсу, о чем--то посовещались и перетащили того за угол с глаз долой. После этого двери самого большого, самого черного лимузина открылись, выпустив из своего бронированного нутра полного лысеющего человека с акку- ратно подстриженными, будто наклеенными усами. Человек этот, пугливо нагибаясь, как при артобстреле, быстро прошуршал мимо Скойбеды и скрылся за
   261
  
  дверями издательства в сопровождении свиты из четырех человек. Живой коридор тут же распался, часть людей вернулась к машинам, другие остались на улице курить, не теряя при этом бдительности. Скойбеда предпринял очередную попытку войти, но его остановили.
   - Вы куда? - спросил один из телохранителей,
  молодой высокий мужчина, под мышкой притален
  ного костюма которого угадывалась кобура.
   - На кудыкину гору! - Скойбеда с силой дер
  нул за ручку.
   - Зачем? - поинтересовался молодой, упирая
  ногу в дверь.
  - Помидоры тырить, ха-а-а! Тебе что за дело?
   - У вас есть аккредитация? - подошел другой
  мужчина с портативной рацией в руке.
  - Шо? - не понял Скойбеда.
   - Вход разрешен только аккредитованным жур
  налистам, - пояснил тот, что с рацией. - Вы жур
  налист?
  - Нэ, - сказал Скойбеда. - А вы?
   - Мы тоже не журналисты, - туманно выра
  зился молодой.
   - И тоже не пущают? - посочувствовал быв
  ший генерал.
   Молодой, багровея, расстегнул одну из двух пуговиц на пиджаке и зашипел:
   - Слушай, проваливай отсюда подобру-поздо
  рову!
   - Шо значит "проваливай"? Шо я, зря сюда
  ехал за столько остановок? - Скойбеда стукнул себя
  кулаком в грудь. - Дело у меня срочное.
   - Завтра, завтра приходи, - махнул рукой те
  лохранитель. - Нельзя сегодня.
   - Як же завтра? - не согласился бывший ге
  нерал. - А спать я хде буду? А харчеваться? Баба-то
  моя, курва, замуж выскочила, и так сегодня на вок
  зале дрых!
  - Бомж, что ли? - оживился молодой.
   - Сам ты бомж! - обиделся Скойбеда. - Гене
  рал-майор я.
   Телохранитель подозрительно оглядел небритые
   262е
   щеки и пыльный костюм собеседника и на всякий случай расстегнул вторую пуговицу на пиджаке.
  - А документы есть? - спросил он.
   - Погоди, - остановил товарища тот, что с
  рацией. - Ну что ты пристал к человеку? Есть
  у него документы. Документы у него в порядке. Ведь
  так? - и он заглянул Скойбеде в самые глаза.
   - Да что мы с ним цацкаемся? - не выдержал
  молодой. - Арестовать его - и делов! Уж больно
  подозрительный тип.
   - Ну зачем же сразу арестовывать? - сладко за
  улыбался "радист". - Человек издалека приехал,
  дело, вишь, у него. Правда ведь?
  - У меня заявление, - сказал Скойбеда.
   - Видишь, заявление у него, - ласково пропел
  "радист". - Какое заявление?
  - Для прессы.
   - Вот, для прессы заявление, - "радист" повто
  рял каждую скоибедовскую фразу, как попугай. - А
  ты его сразу арестовывать, - он укоризненно по
  смотрел на молодого. - Ну, нельзя же так. Нехоро
  шо! А что у вас в заявлении в этом?
   - Це я токма журналистам скажу, - пообещал
  Скойбеда.
   - А больше никому? - огорчился "радист". -
  Может скажете мне, тет-а-тет?
  
   - Нэ, - Скойбеда покачал головой. - Токма
  им.
   - Понимаю, понимаю, конфеденциальностьконфиденциальность ин
  формации, профессиональная этика, - "радист" под
  нял руку и щелкнул пальцами. Тотчас за его спиной
  выросли еще двое, одинаково рослые и широкие в
  плечах.
   - Ребятушки, - обратился к ним "радист", -
  тут один товарищ желает заявление для прессы сде
  лать, вы уж отвезите его в ближайший пресс--центр,
  а мы подъедем - разберемся.
   Скойбеда и опомниться не успел, как сидел уже в черной "волге", зажатый с двух сторон, на руках у него блестели тяжелые браслеты наручников.
   Когда машина отъехала, "радист" закурил и устало сказал молодому:
   263
   - Болван ты, Дуркманис, молодой зеленый болван! За версту же видно, что это диссидент, шестидесятник вонючий. А ты сразу орать: "документы!". Чуть не спугнул. Поласковее надо с такими. Ты ему в душу залезь - он тебе потом сам все и выложит. Психология! Усек?
  И он сплюнул себе под ноги.
   А в здании редакции тем временем заканчивалась пресс-конференция, проводимая министром культуры СССР товарищем Охримом Зюбенко. Пресс-конференция была посвящена проблеме защиты авторских и прочих прав в зарождающемся хаосе издательского пиратства и вседозволенности.
  ГЛАВА 15
  Росийская федерация. Подмосковье. Николкина горка. 13 августа. 16.45 по московскому времени. Санаторий медицинского центра Омария Гипокрадзе - белое шестиэтажное здание с лоджиями - бывший дом отдыха пионеров и школьников "Василек". Одноместная, на третьем этаже, палата со всеми удобствами В палате полковник Семинард в пестрой казенной пижаме и шлепанцах.
  Семинард сидит в кресле за круглым пластмассовым столом, на коленях у него резиновая мухобойка. Карие глаза полковника направлены в одну точку.
   Бесшумно отворилась дверь в палату, и в проеме показалось обветренное скуластое лицо мужчины лет сорока, покрытое трехдневной щетиной, с красными слезящимися глазами:
  - Георгий Андреевич...
   Семинард перевел взгляд на посетителя и не без труда узнал в нем своего бывшего подчиненного капитана Козлова - так тот изменился.
   - Лешенька, - проговорил полковник бесцвет
  ным голосом диктора радиостанции "Маяк". - Про
  ходите, Лешенька, располагайтесь и не обращайте на
   264
   меня внимания. Доктор велел мне заниматься аутотренингом: я представляю себя на западном берегу Арагви.
  И он снова уставился в одну точку.
   Козлов вошел, прикрыл за собой дверь и остался стоять, смущенно комкая в руке форменную фуражку с кокардой. За последние два дня ему выпало немало пережить. В области, куда капитан приехал в поисках справедливости, ему пришлось написать несколько объяснительных по поводу утери табельного оружия, пройти жесткую медицинскую комиссию и оставить отпечатки пальцев в картотеке. Пригрозив офицерским судом чести, Козлова отпустили под подписку о невыезде, а с его заявлением касательно Теодора Фрайера посоветовали сходить в сортир.
   В сортир капитан не пошел, а подался прямиком на вокзал, где, пренебрегая данной им подпиской, купил на последние деньги билет на Москву туда и обратно. Нет, он не спешил объявляться на Лубянке, своем прежнем месте работы, - отношение к опальным сотрудникам и к неудачникам там было такое же, как везде. Козлов ехал к своему старшему товарищу и в чем-то учителю полковнику Семинарду. "Только он может подсказать правильное решение" - так рассуждал капитан, трясясь ночью в общем вагоне пассажирского поезда.
   Но в Москве Семинарда не оказалось. С большим трудом, через жену полковника - помогла многолетняя служебно-розыскная практика - узнал Козлов, что объект его вожделенных поисков проходит курс лечения в одном из подмосковных санаториев. И вот он здесь, стоит у двери, атакуемый со всех сторон злыми на исходе лета мухами и смотрит на отрешенного от внешнего мира полковника.
   Так прошло минут двадцать. Наконец Семинард очнулся, посмотрел на часы и, обратившись к капитану, виновато улыбаясь пояснил:
   - Вы уж, извините, Лешенька, понимаете ли -
  режим. Здоровье уже не то. Да вы проходите, что ж
  вы встали в дверях!
   - Да, здоровье не то, - согласился Козлов,
  имея в виду себя. Да и сам Семинард уже не тот:
   - 265
  постарел, осунулся, нет уже былого блеска в глазах, так присущего полковнику в годы их совместной работы. Капитан сел на край кровати, стыдливо подогнув книзу ноги в грязных нечищенныхнечищеных сапогах.
   Семинард же достал из кармана пижамы два маленьких зеркальца и с их помощью попытался проследить изменения в области плеши на своей макушке. Увиденное, судя по всему, не обнадежило полковника, и он грустно вздохнул.
   - Доктор обещал, что кардинальных изменений
  следует ждать в конце курса, - сказал Семинард,
  пряча зеркальца обратно в карман. - Но я так вол
  нуюсь, Лешенька, ведь лечение нынче ох как неде
  шево! А вы бы знали, как хочется курить... Если б
  вы только знали! У вас, часом, не найдется папирос
  ки? - шепотом спросил он у Козлова.
   Тот порылся в карманах кителя и достал истрепанную пачку "Стрелы" с единственной оставшейся в ней сигареткой. Без раздумий протянул ее старшему товарищу, произнеся при этом:
  - Наши любимые, помните?
  - И спички... - Семинард зашуганно озирался.
   Козлов выполнил и эту просьбу. Полковник закурил, жадно затянулся и, разгоняя ладошкой табачное облако, доверительно зашептал капитану в самое ухо:
   - Доктор строго-настрого запретил мне курить.
  Если он узнает, то лишит меня таблеток на целый
  день!
   Козлов слушал и сочувственно кивал головой. Ему начало казаться, что он зря тащился в Москву.
   Открылась дверь, и в палату вошла молоденькая медсестра в белом - симпатичная грузинка с собранными сзади в пучок черными, как вакса, волосами. Семинард поперхнулся и неловко сунул сигарету в горшок с кактусом на окне. Медсестра принюхалась.
   - Опять курите, Георгий Андреевич, - укориз
  ненно проговорила она с легким акцентом. - А что
  Омарий Зурабович скажет?
   - Да что вы, Натэллочка! - побледнел Семи
  нард. - У меня и в мыслях такого не было. Да я,
   - 266
   - как к вам поступил, на сигареты эти проклятые и смотреть не могу...
   - Ах, так это у нас кактус курит, - улыбнулась
  Нателла. - Ну, полноте, Георгий Андреевич, хватит
  придуриваться!
   Полковник обернулся на кактус, окутанный дымом, и побледнел еще больше.
   - Дорогая моя, - срывающимся голосом запри
  читал он, - я умоляю вас, не говорите об этом док
  тору! Я клянусь: ничего подобного впредь не повто
  рится.
   Семинард порылся в ящике стола, вынул оттуда стограммовую плитку импортного шоколада и робко протянул ее медсестре.
   - Возьмите вот, это вам, а то ведь весь день на
  ногах...
   - Ну, хорошо, - смягчилась та, пряча шоко
  ладку в передник. - Но только, чтоб в послед
  ний раз.
   - Ну, о чем разговор! - лицо Семинарда начало
  приобретать свой нормальный цвет. Он воровато под
  мигнул Козлову и состроил мину, которая, должно
  быть, означала: "Ну что, дружище, видал, какие
  дела?"
  Сие не прошло незамеченным для медсестры.
   -- Что вы там кривляетесь? - спросила она. - Ваше лицо, как и прочие части тела - как то душа и голова - должны находиться в полном покое. Это основополагающий принцип лечения Омария Зурабо-вича. Не забывайте об этом!
   - Да я помню, помню, - замахал руками пол
  ковник.
   - Ну тогда примем лекарство, - Натэлла доста
  ла рецептурный бланк, испещеренныйиспещренный мелкими зави
  тушками грузинских букв вперемешку с латынью. -
  Что у нас сегодня в меню? Циклодольчик?
  Извольте...
   - А разве не седуксен? - попытался возразить
  Семинард.
   - Седуксенчик у нас по утрам, и вообще, Ома-
  рий Зурабович лучше знает, что принимать больным.
   -- Да-да, конечно... - полковник проглотил две
  267
   таблетки, запил их водой. - А когда доктор сможет меня осмотреть?
   - У вас что, жалобы? - строго спросила медсе
  стра и, глядя прямо в глаза пациента, за него же и
  ответила: - Думаю, у вас не должно быть жалоб на
  состояние здоровья, ведь вы лечитесь по принципи
  ально новой, нигде еще не применявшейся методике.
  Семинард затряс головой.
   - Вот и славненько, - Натэлла направилась к
  выходу. - Только не курите, пожалуйста, больше.
  А то никакие шоколадки не помогут... А вы, мужчи
  на, - обратилась она к Козлову, - хоть и милицио
  нер, а могли бы обувь почистить, прежде чем посе
  щать лечебное учреждение.
  Капитан покраснел, как школьник.
   - Вот такие тут порядки, - проговорил полков
  ник, когда дверь за медсестрой закрылась. - Но я не
  жалуюсь. Кормят здесь хорошо, персонал вежливый,
  я сплю по пятнадцать часов в сутки. А какие сны
  снятся после этих таблеток! Я таких снов лет пятнад
  цать на видел...
   Щеки Семинарда залил легкий румянец стыда, он отогнал муху от своего лица и, закрыв глаза, отдался сладким воспоминаниям. Козлову показалось, что полковник уснул.
   - Георгий Андреевич, - капитан осторожно по
  трогал того за рукав. - Я ведь к вам по делу. За
  советом, так сказать, как к бывалому контрразвед
  чику.
   Семинард открыл глаза, лоб его прорезала резкая складка печали.
   - Доктор не велел мне думать о работе, - ска
  зал он. - Это может пагубно отразиться на процессе
  лечения. Я могу думать о чем угодно: о цветах, о
  женщинах, в меру, конечно, о море - настоятельно
  рекомендовал, но вот о работе...
   Козлов закусил губу и чуть не заплакал. Его последний бастион надежды рушился прямо на глазах. Больше идти капитану было некуда.
   - Но вам, Лешенька, - после небольшой паузы
  произнес полковник, - как старому боевому сорат
  нику я, пожалуй, сделаю исключение. Что там у вас
  стряслось?
   268
   Козлов набрал в легкие побольше воздуху и выложил на одном дыхании:
   - Георгий Андреевич, я напал на след Теодора
  Фрайера, он же Свинья, он же Мелвин Розенблат, но
  мне никто не верит!
   Семинард несколько секунд непонимающе смотрел не капитана, затем взгляд его прояснился, он заткнул уши руками и застонал:
   - Ни слова больше! Ни слова! Доктор категори
  чески запретил мне волноваться. Все эти скойбеды,
  стадлеры, фрайеры сведут на нет весь курс лечения.
  Не могу больше слышать о них! Уходите, уходите,
  Лешенька, мне нужно побыть одному!
   Ошарашенный Козлов попятился к выходу, а полковник так и остался сидеть, сгорбившись и закрыв уши, бормоча что-то невнятное. Капитан прикрыл за собой дверь и поплелся по длинному коридору к лестнице, на душе у него было сумрачно. Он уже почти преодолел весь путь, когда сзади, со стороны палаты Семинарда раздался выстрел. Капитан вздрогнул и застыл. Спустя две или три секунды прогремел второй выстрел, затем третий.
   "Застрелился!" - ожгла голову Козлова дикая по своей простоте и безысходности мысль.
   - Он застрелился!!! - закричал капитан и бро
  сился по коридору обратно, увлекая за собой врачей
  и медсестер. - Это я виноват! Я! Я его убил! Ему
  нельзя было волноваться!
   Дверь в палату оказалась заперта. Козлов навалился на нее плечом, ему помогли. Наконец, дверь рухнула, капитан влетел в палату и замер на пороге: посреди комнаты стоял целый и невредимый полковник, испуг и удивление на его лице переплелись в причудливой гримасе. В руке он держал мухобойку, а на белой крашеной водоэмульсионкой стене виднелись три свежих отпечатка резины.
   - Георгий Андреевич! - заголосил капитан,
  бросаясь тому на грудь. - Вы живы! Господи, а я-то
  подумал...
   Слезы брызнули из глаз Козлова на цветастую больничную пижаму полковника.
  269
  ГЛАВА 16
  Российская Федерация. Ленинград. Васильевский остров, Гавань. Ленинградский морской вокзал. 14 августа. 12.02.
  К главной пристани швартуется пятипалубный красавец-теплоход "Адмирал Нельсон Мандела". Пассажиры, высыпав на палубу, с восторгом разглядывают открывшуюся панораму города. Среди них Сэм Стадлер, одетый в кремовый двубортный пиджак с гвоздикой в петлице и, в некотором смысле, капитанскую фуражку.
   Все путешествие он провел в своей одноместной каюте первого класса, куря сигару за сигарой и колотя слегка дрожащими пальцами по клавишам "note-booka", а теперь, стоя на палубе, не мог сдержать хитрой улыбки на лице - задуманный им бизнес-тур в Россию сулил неплохой куш. Еще будучи продавцом гамбургеров, он начал наводить справки, проверять и перепроверять факты, пока не стал полностью уверен, что волна безвластия и бесхозяйственности накрыла СССР с головой.
   Чтобы не лопнуть от распиравшего его предвкушения больших и легких денег, Стадлер решил отвлечься и стал выискивать глазами знаменитую на весь мир фигуру Медного всадника на берегу. Он не мог знать, что его крупный нос и бегающие глаза тщательно изучаются в армейский бинокль седеющим человеком с озабоченным лицом, сидящим в бежевой 24-й "волге", припаркованной напротив выхода из таможни. Этот человек значился в картотеке полковника Семинарда под порядковым номером 116, в разделе, отведенном работникам ленинградского отделения Министерства иностранных дел, добровольно предоставляющим свои услуги в выявлении неблагонадежных лиц в вышеупомянутом министерстве. Звали его Аркадий Аркадьевич Кукушкин. Всю свою жизнь он посвятил беззаветному служению на благо дипломатического корпуса, а с 1969 года, когда был пойман начинавшим свою блистательную карьеру Георгием Андреевичем Семинардом, - сотруд-
   270
   ничеству с так называемыми компетентными органами. С того самого момента завязалась между ними и год от года крепла нерасчетливая мужская дружба.
   Каждый квартал, 30-го числа последнего месяца, Аркадий Аркадьевич встречался с Георгием Андреевичем в кафе "Сластена", что на Неглинке в Москве. Там они выпивали одну-две бутылки армянского коньяка, а Кукушкин описывал Семинарду очередную поездку за рубеж, делая особый акцент на ночную жизнь крупнейших городов мира. Где-то в середине беседы раскрасневшийся полковник начинал понимающе улыбаться и грозить Кукушкину пальцем. Тогда тот, смущаясь и оглядываясь по сторонам, продвигал по столу в сторону Семинарда аккуратно перевязанную папочку. Ее толщина колебалась от случая к случаю, и чем толще оказывалась папка, тем шире получалась прощальная улыбка на мужественном лице полковника, тем крепче было его рукопожатие. "Мой дипкурьер" - так, любя, называл Кукушкина плохо разбирающийся в дипломатической иерархии Семинард.
   Время шло, кадровые перестановки в ленинградском отделении МИДа происходили каждые три месяца, кого-то увольняли, кого-то понижали в должности, и только Аркадий Аркадьевич Кукушкин неизменно шел в гору. Наступил 91-й год. Осенью Кукушкин должен был со всеми почестями выйти на заслуженный отдых. Но четыре дня назад внезапно позвонил Семинард и любезно попросил "своего дипкурьера" оказать последнюю небольшую услугу, а именно, любыми средствами не пустить в Союз гражданина США Зигфрида Лившица. Любой ценой или...
   Кукушкин отложил в сторону бинокль и сгорбился над рулем. ...Или персональная пенсия, персональная дача и отдельная квартира в центре летели ко всем чертям. Как после этого смотреть в глаза страдающей подагрой жене и внукам, "хорошис-там" МГИМО, Андрей Андреевич не знал, а посему приложил все усилия для выполнения полковничьей просьбы.
   Имея хорошую привычку страховаться, Кукуш-
   271
   кин подготовил не один, а целых три варианта нейтрализации господина Лившица. Так как видимой причины для отказа в деловом визите американцу не было, да и быть не могло, "дипкурьер" решил пойти на аферу, для чего позвонил своему другу, начальнику таможни, убедительно прося того организовать задержку Лившица на пропускном пункте. В качестве же вознаграждения за услугу Кукушкин обещал отдать товарищу скромный, на 87-ми машинописных страницах, компромат на него...
   Сэм Стадлер намеревался пройти таможенный досмотр побыстрее, а потому, еще сходя с тра'па, начал активно работать локтями, но первыми к толстомордым инспекторам 2-го и 3-го класса все же просочились несколько то ли таиландских, то ли вьетнамских туристов, с которыми долго не церемонились, а сразу отправили на 2-хнедельный карантин в Кронштадт. Следующим в очереди был Стадлер. Он поставил новенькие, еще пахнущие водорослями Миссисипи крокодиловой кожи чемодан и "дипломат" на бегущую дорожку и полез в карман за документами. Бывший советолог не сразу обратил внимание на увеличение числа людей в таможенной форме на пункте досмотра: к двум первым добавились трое, не менее мордастые, и кто-то еще оставался в тени за ширмой. Безусловно, окладистой бороде заморского коммивояжера мог позавидовать любой мужчина, но не это вызвало оживление в стане обладателей таможенных лычек. В зоне досмотра присутствовала вещь гораздо более интересная: тесная цирковая клетка для перевозки животных, в которой отчаянно жестикулировал годовалый гамадрил. Глядя на него, Стадлер нервно засмеялся - гамадрил имел какое-то неуловимое сходство с ним, Сэмом, только вот выглядела обезьяна уж очень обиженной. Бывший советолог оглянулся, пытаясь отгадать, кому из присутствующих принадлежит животное, но не обнаружил за спиной никого.
   "Провокация!" - мелькнула в голове мысль. Рука Стадлера совершила за пазухой едва заметный реверанс, он достал паспорт и, улыбаясь, протянул его младшему инспектору.
   272
  - Плиз!
   Инспектор на улыбку не ответил и паспорта раскрывать не стал. Он похлопал им по ладони и обратился к бывшему советологу, морща низкий лоб. Было видно, что за заучиванием фраз он провел не один день:
   - Господин Зигфрид Лившиц, этот ваш груз -
  примат, тип гамадрил, в количестве одна штука, не
  внесен в декларацию...
   - Согласно законадательству Российской Феде
  рации о таможенном контроле этот гамадрил являет
  ся культурной собственностью африканского конти
  нента и считается у нас контрабандой, - подклю
  чился второй инспектор, и Стадлер подумал, что он,
  несомненно, старший брат первого.
   Гамадрил при этом жалобно заскулил и протянул свои длинные руки через решетку, пытаясь ухватить бывшего советолога за штаны.
   - Это ж, понимаете ли, что такое? - возмутил-
  ся третий, насупив густые пепельного цвета бро-
  ви. - Издевательство, понимаете ли, над зверушкой!
  Ты, это, товарищ Конев, оформляй ему от ворот по-
  ворот из страны в двадцать четыре часа.
   Из возникшей после совместного заявления пау-зы Стадлер понял, что пришел черед его слезным оп-равданиям. Он изобразил на лице величайшее сожа-ление и заговорил, причмокивая и коверкая русские слова:
   - Вай, вай, вай! Жалько, аи, жалько мартышка!
  Этот Лившиц такой нехорошай. Вай, вай, вай!
   - Кончайте ломать комедию, Лившиц! Нам про
  вас все известно. Американская общественность обя
  зательно узнает о вашей, так сказать, жестокости к
  животным, - объявил четвертый, поглаживая обезь
  яну по холке.
  Умный примат кивнул и зарычал.
   - Но моя не есть Лившиц, вай, вай. Смотри
  один раз паспорт, - проговорил Стадлер, широко
  раскрыв глаза.
   Младший инспектор недоверчиво хмыкнул, но все же открыл документ и тут же закашлялся, протягивая паспорт старшему. Тот невозмутимо прочитал:
   273
   - Пападакес Геркулес, гражданин Греции, кино
  режиссер, цель визита - творческая командировка.
  Стадлер согласно закивал, приговаривая:
   - Правда-правда. Фильма "Греческий смоковни
  ца" видал? Вот такой же снимать буду в тундра.
   Здесь возникла немая сцена, все инспекторы смотрели в сторону клетки, лишь один из них, прокашлявшись, извинился за всех с дрожью в голосе:
   - Синьор Пападакес, мы глубоко извиняемся,
  получите чемоданы, мусье Геркулес!
   Когда Стадлер вышел, из-за ширмы показался начальник таможни, который заговорил тихим, но жутким голосом:
  - Все товарищи инспектора будут наказаны.
   - Но, Михаил Сергеевич, - стал оправдывать
  ся один из них, - я сразу поставил вопрос о настоя
  щей обезьяне. Ну что стоило выписать из зоопарка?..
   - Обезьяне? - переспросил удивленный началь
  ник. - А это кто? - он указал на клетку.
  
   - Это - наш завклубом, прапорщик погран
  войск Берендеев, с 3-го курса Щукинского его попер
  ли в армию.
   - Так... - прошипел начальник. - А ты, Бе
  рендеев, артист хренов, сегодня же, прямо в клетке,
  переводишься на Дальний Восток. Там тоже есть
  клуб на границе!
   Гамадрил протяжно застонал, закрыв длинными руками голову.
   Всего этого Аркадий Аркадьевич, разумеется, слышать не мог, но когда из дверей таможни вышел улыбающийся бородач с неприкуренной сигарой во рту Кукушкин догадался, что именно и как говорил своим подчиненным его знакомый таможенник. Каким-то непонятным образом Лившиц-Стадлер выскользнул из их рук. Того, что бывший советолог оказался сегодня греком Пападакесом, Аркадий Аркадьевич предугадать не мог, ибо не был знаком с известным кливлендским пройдохой - адвокатом Сэмбо Хопкинсом, который, ощутив внезапно острую нехватку наличности, убедил Стадлера купить у него фальшивый загранпаспорт на всякий пожарный случай, разрушив тем самым вариант Љ 1 нейтрализации главы "Интеллект Лимитед".
   274
   Аркадий Аркадьевич вздохнул и поглядел в зеркало заднего вида. В действие вступал вариант Љ 2...
   Выйдя из таможни, Стадлер замер вдыхая влажный ленинградский воздух. Он искал глазами стоянку такси, когда в грудь ему чуть не уперлись два потасканных жизнью человека, с виду алкоголики, и, обдавая бывшего советолога не самым подходящим для северной Пальмиры запахом изо рта, заголосили, перебивая друг друга:
   - Плиз, э'сквайр! Сервис: гросс-чемодан! Сервис: пти-"дипломат". Гросс-сервис, пти-прайс!
   Стадлер на секунду задумался, разглядывая носильщиков. Четыре года назад такой сервис был вне закона в России. "Дипломат" он решил нести сам, а чемодан благодушно поручил тому из них, кто меньше бы понравился его жене, покровительственным взмахом руке указывая направление. Носильщики понимающе кивнули и бросились в противоположную сторону, ухватив чемодан вдвоем.
   Аркадий Аркадьевич хорошо видел происходящее, слегка привстав с сидения и уперевшись в потолок салона прохладной от пота макушкой. Для осуществления своего замысла Кукушкин подрядил за червонец двух опустившихся личностей без определенных занятий, поскольку имел твердое убеждение, что коммерсант, оставшийся в чужой стране без чемодана - не коммерсант. Это Аркадий Аркадьевич знал по себе, когда в 78-ом у него самого в шумном стамбульском порту увели из-под носа все бывшие в наличии носильные вещи...
   Оставшийся без чемодана Стадлер выглядел заторможеннымзамороженным. Не прикуренная сигара меланхолично перекатывалась из одного угла его рта в другой. Бывший советолог сунул руку в карман кремовых брюк и достал оттуда продолговатый блестящий предмет - вероятно, зажигалку. Однако вместо того, чтобы прикурить, он вытянул ладонь с предметом в сторону бегущих, которые, преодолев метров 25-30, готовы были уже скрыться в лабиринте многочисленных беспорядочно расставленных контейнеров. Как вдруг их затрясло, заколотило друг о друга.
  Стадлер давно мечтал проверить на практике
  275
  дистанцинноедистанционное электрошоковое устройство, которое и принял Аркадий Аркадьевич за зажигалку. Судя по всему, Стадлер остался доволен покупкой. Он выплюнул изжеванную сигару на асфальт и не спеша направился к чемодану, возле которого в скрюченных позах лежали два падких до легкого заработка человека. От их мятой одежды шел пар и воняло горелой изоляцией.
   Разрумянившийся Кукушкин сорвал с шеи галстук и включил кондиционер. Вариант Љ 2 провалился. "Таксист" был его последним козырем в этой игре. Он находился сейчас в салатного цвета "волге" с шашечками на борту, стоявшей в стороне от скопища пассажиров на стоянке. Таксист, несмотря на скандинавскую фамилию Петерсон, отличался неуравновешенным характером, и при коротком общении с сильными личностями, такими, например, как Аркадий Аркадьевич, полностью попадал под их психологическое влияние. Имея полууголовное прошлое и связи в преступном мире Ленинграда, Петерсон сам предложил "дипкурьеру" план нейтрализации Стадлера. Посадив бывшего советолога в машину, таксист намеревался подхватить по дороге двух попутчиков-урок, которые оглушили бы американского бизнесмена гаечным ключом и, дождавшись ночи, бросили бы бедолагу в Муринский ручей. Надо ли говорить, что в этом случае десятью рублями Кукушкин бы не отделался...
   Стадлер знал силу зеленых банкнот, и потому уверенно направился к одиноко стоявшему невдалеке от стоянки такси. В своей походке он стремился подражать любимому актеру детства Рональду Рейгану и шел, далеко отклячив зад, подымая колени к груди. Правда, вскоре бывшему советологу пришлось перейти на обычный, более быстрый шаг, ибо он внезапно углядел конкурента: с противоположной стороны к машине бежал нескладный сутулый парень лет двадцати семи в ядовито-зеленых ботинках, таком же галстуке и прямо на ходу орал:
   - Шеф! Подбрось, на свадьбу опаздываю! Два счетчика!
  Петерсон грубо гавкнул в окно:
  276
  - Двигай на стоянку!
   - Три счетчика, земляк! - продолжал орать па
  рень. - Горю! Я ж не на какую-нибудь, а на свою
  свадьбу опаздываю! Выручай!!!
  - Я занят!
   - Ну ты че, друг! Там одного бухла на пять ты
  сяч! Икорка, балычок. Подвези, не будь гадом! А я
  скажу, что ты со мной. Скажу, что не шофер ты, а
  шафер. Да мы там так нажремся - до зеленых соп
  лей!
   Таксист нервно затеребил редкие рыжие усы, потом вдруг стукнул по рулю и заорал:
   - Эх, была, не была! Где наша не пропадала! Са
  дись, браток, какой ресторан?
   - "Баку"! - жених нырнул в машину, хлопнув
  дверью перед самым носом Стадлера.
   И в тот же миг через всю предпортовую площадь прокатился истеричный выкрик Аркадия Аркадьевича:
  - Не валяйте дурака, Петерсон!!!
   Но было уже поздно. Вариант Љ 3 лопнул, как и два предыдущих. Таксист Петерсон снова попал под влияние сильной личности.
   Кукушкин тупо посмотрел на себя в зеркало, провел рукой по липкому, словно чужому лбу. Семи-нард не простит, жена не простит, внуки не поймут. Бежевая "волга" "дипкурьера" рванула с места и понеслась туда, где, понуро свесив голову на плечо, сидел на чемодане бывший советолог, последний в очереди на стоянку.
   "Волга" затормозила в каком-то полуметре от Стадлера, тот даже не успел испугаться.
   Кукушкин высунул в окошко ставшее серым лицо и кисло произнес:
   - Куда изволите? - актер из него был никакой,
  впрочем, как и собеседник из Стадлера, который,
  усевшись, коротко бросил: "В аэропорт" и замолчал.
   "Дипкурьер" выбрал не самый короткий маршрут - предстояло обдумать, как и о чем говорить с американцем.
   "Если он коммерсант, - рассудил Аркадий Аркадьевич, - беседа о преступности и экономической нестабильности подойдет, вероятно, лучше всего."
  
  
  
  
  
  
  277
  Кукушкин успокоил дыхание и начал:
   - Мистер, мне кажется вы деловой человек, биз
  несмен. Не подумайте плохого, я просто хотел бы
  предостеречь вас, мистер...
  И он замолчал, обдумывая следующую фразу.
   - Мой двоюродный брат в прошлом году открыл
  свое дело, а месяц назад пропал. Его искали с мили
  цией, но нашли только вчера. Рэкетиры вмуровали
  его в блочную стену в новостройках на Юго-ЗападеЮго-западе...
   Стадлер не слушал, глядя по сторонам. Он уже немного устал и мечтал вздремнуть в уютном кресле ИЛ-86-го рейса "Ленинград-Москва".
   -...Мой дядя по материнской линии, старый больной человек, открыл на Петроградской маленький магазин. Абсолютно нейтральный магазин, он торговал в нем почтовыми марками. Так вот, как-то вечером, после закрытия, к дяде пришли три амбала, они поставили ему утюг на спину, а сами сели играть в шахматы. Дядя умер в страшных мучениях - у него не было денег расплатиться, - Аркадий Аркадьевич повысил голос и этим привлек внимание бывшего советолога.
   - В шахматы, втроем? - рассеянно переспросил
  тот.
   - А зять, мой родной зять, товарный брокер,
  подписал договор-поручение на продажу тонны меди,
  всего одной тонны меди! И за это его... - Кукушкин
  уже почти кричал.
   - Что вы орете? - недовольно приподнял брови
  Стадлер, вынимая из позолоченной коробки сига
  ру. - И зачем вы все это мне рассказываете?
   - Потому что у меня пенсионерка-жена, трое де
  тей и четверо внуков, - плаксиво затянул Аркадий
  Аркадьевич. - И прошу вас, не курите в салоне!
   - Но при чем здесь ваши родственники? - раз
  драженно произнес владелец лучших в мире картрид
  жей, укладывая сигару назад. - Они что, тоже все
  коммерсанты?
   - Уезжайте, уезжайте, прошу вас! - взвизгнул
  Кукушкин и чуть было не выехал на встречную по
  лосу. - Вам все равно , не дадут здесь работать!
  - От того, сколько вы еще мне тут наговорите,
  - 278
  зависит размер ваших чаевых, - сухо произнес Стадлер и отвернулся к окну.
   Личный дипкурьер полковника Семинарда не сказал больше ни слова. Он, казалось, взял себя в руки, ведь мужчинам не пристало плакать.
  ГЛАВА 17
  Российская Федерация. Москва. Лубянка. 14 августа. 15.30.
  Девятое управление КГБ, ведающее охраной безопасности правительства. Кабинет для производства дел. Идет третий час допроса бывшего генерал-майора Скойбеды. Скойбеда сидит у стены на трехногом табурете, на него направлены две пятисот ваттные лампы: Кроме него, в кабинете четверо: известный по событиям у редакции "Огонька" комитетчик Дуркманис, еще двое из его управления и майор Эдуард Стерлингов из контрразведки. В допросе перерыв: комитетчики курят, Стерлингов сосет мятный леденец. Скойбеда зло щурится и сплевывает разбитыми губами кровь на металлический некрашеный пол.
   - Ну что, Эдик, как работа? - Дуркманис вер
  тел в руке гибкий резиновый шланг, постукивая им
  по мозолистой ладони.
   - Да ну, - Стерлингов сидел в углу в тени так,
  чтобы Скойбеда не мог его разглядеть. - Тоска! Ни
  одного нормального дела за последние полтора года.
  Так, мелкая контрабанда, порнофильмы и прочая
  дребедень. А у вас?
   - А что у нас, - Дуркманис махнул рукой. -
  У нас, вообще, - труба! Шеф-то наш, Охрим, совсем
  охренел. Мания преследования одолела. Мало того,
  что охрана по численности превышает президент
  скую, так еще и двойника себе где-то откопал. Те
  перь всюду с ним ездит.
  - Да ну! - не поверил Стерлингов.
   - Слово коммуниста, - Дуркманис приложил
  руку со шлангом к груди, где во внутреннем кармане
   279
  пиджака лежал партбилет. - А двойник этот - че-канутый какой-то, контуженный. Кроме "Охрьим Зьюбенго" ничего сказать не может. Шеф и не платит ему ничего. Так, катает за хавку.
   -- Погоди, погоди, - проговорил Стерлингов. -- -
  Это какой "Зьюбенго"? Зюбенко, что ли, артист быв
  ший?
   - Он самый, - подтвердил комитетчик. - Он
  теперь в министрах культуры, а мы у него в охране.
   Стерлингов рассмеялся:
   - Знаю, знаю вашего Охрима. По делу одному у
  нас проходил, такой, надо сказать, идиот! Это он с
  нашей подачи в министры и пролез.
   - Что ты говоришь? - удивился в свою очередь Дуркманис. - Вот ведь, как мир тесен! А что у вас за ним грешок имеется?
   - Да нет, он свидетелем проходил, - подпустил
  туману Стерлингов. - Ну и намучался я с ним -
  тупой, как валенок.
   - Это точно, - согласился Дуркманис. - Да
  еще и тени собственной боится! Теперь мы с ним му
  чаемся. Вот и этого, - он кивнул в сторону Скойбе-
  ды, - велел на куски разобрать, но выяснить, не
  было ли у него в мыслях покушения?
  
   - Ну вы, это, до конца-то не разбирайте, -
  попросил Стерлингов. - Мне пару кусочков оставь
  те, - и он потер руки в предвкушении.
   - Ладно, - пообещал Дуркманис и, обращаясь
  к подчиненным, прикрикнул: - Все, ребята, кончай
  перекур и за дело!
   Он подошел к Скойбеде и, постукивая себя шлангом по бедру, спросил: - Ну что, сволочь, будешь колоться или нет?
  - Убери свет, - хмуро попросила "сволочь".
   - Может, тебе еще и кофе в постель? - предпо
  ложил Дуркманис, криво улыбаясь.
   - Не дерзи! - повысил голос бывший гене
  рал. - Молокосос! У меня в свое время такие, як ты,
  с нарядов не вылазили. В сортирах увольнения про
  водили, ха-а-а!
   - Ах ты, сука! - взорвался комитетчик. - Что,
  думаешь, управы на тебя нет? Времена, думаешь,
   - не те?!
   - 280
   Он подскочил к арестованному и четким отработанным ударом ноги выбил из-под того табурет. Скойбеда гулко бухнулся задницей о металлический пол. Засвистел в воздухе резиновый шланг, и в этот самый момент открылась дверь, и в кабинет вошел начальник "девятки" генерал--лейтенант Ковбасюк, тот самый, что проживал сейчас в бывшей квартире Скойбеды. Был генерал в той же майке, что и давеча, только заправленной в широкие форменные штаны с лампасами, и вид имел грозный.
   - Шо за шум, а драки нет? - гаркнул он с по
  рога. - Опять, Дуркманис, за старое взялся?! Я тоби
  когда-нибудь руки поотрываю! Мало шо ли нас в
  прессе имеют?
   - Так, товарищ генерал-лейтенант, - вытянул
  ся в струнку Дуркманис. - Товарищ Зюбенко при
  казал...
   - Мне на твоего Зюбенко - насрать! Хто на
  чальник Управления, он или я? Хто, я спрашиваю?!
   - Так точно, вы! - Дуркманис заметно поблед
  нел и даже, казалось, уменьшился в росте.
   - Ну вот и усе! - отрезал генерал-лейтенант. -
  Зюбенко твой паскудный нехай своими паяцами да
  мазилками командует. Культура, понимаешь, туды
  ее в дышло!
   Он подошел ближе к Скойбеде и уставился на того, не веря своим глазам.
  - Валерка, мать чесная, ты, шо ли?
  - А хто ж ещо? - Скойбеда, кряхтя, поднялся,
  - Ты шо ж тут делаешь?
   - Да вон, орлам твоим - спасибо, - Скойбеда
  пошатал пальцами передний зуб. - Пригрели под
  крылом...
   - Так! - рассвирепел Ковбасюк. - Человека,
  вишь, из турьмы выпустили, як невинно осужденно
  го, а они тут произвол вытворяют?! Значит, слухай
  мой приказ: ты, Дуркманис, вечером заступаешь в
  наряд по Управлению на трое суток, а вы,
  салобоны, - обратился он к.двум другим комитетчи
  кам, - вы завтра с утра - в колхоз на уборку тур-
  непсов, и пока на хрен все на уберете, шо б я вас тут
  не бачил! Так... - заметил он Стерлингова. -
   - 281
   - А енто хто? Контрик, шо ли? (Контриками в "девятке" презрительно именовали контрразведчиков, справедливо полагая, что во вновь сложившихся политических условиях те даром едят свой хлеб.) Точно, контрик! Ты шо тут потерял? А ну, канай отседова!
  - Я попрошу... - Стерлингов встал.
  - У жены своей попросишь. Вали, кому говорю!
  Стерлингов исчез за дверью.
   - Вот энто правильно! - одобрил действия гене
  рал-лейтенанта Скойбеда. - Энто по-нашему. Ты
  токмо, Дуракмонис, погодь, мне тебе кое-что на
  ушко шепнуть треба.
   Он подошел к Дуркманису и с размаху заехал тому в глаз. Комитетчик отлетел на несколько метров и упал на освещенный участок пола у табурета.
   - Гарно! - Ковбасюк несколько раз хлопнул в
  ладоши, изображая аплодисменты. - Я б и сам доба
  вил, да положение не позволяет.
   Он подошел к неподвижно лежащему подчиненному и, склонившись, проговорил:
   - Тока пикни кому - на хоздворе сгною, по
  няв?!
  Дуркманис не ответил, он был без сознания.
  * * *
   Майор Стерлингов, бледный и потерянный, сидел за рабочим столом в своем служебном кабинете на втором этаже.
   "Хана! - стучало в висках. - Все ни к черту. В лучшем случае партбилет на стол и конец карьере, в худшем..."
   Про худшее и вовсе думать на хотелось. Он налил себе стакан воды из графина, выпил залпом.
   Скойбеду теперь не достать. Скойбеде покровительствует Ковбасюк. А кто покровительствует Ков-басюку?.. Так далеко Стерлингов даже не заглядывал. Заложит Скойбеда, как пить дать заложит. И опереться не на кого... Семинард, трус паршивый, в санаторий слинял, Скунс - в тюремном госпитале с переломом костей таза и рваными ранами обеих ног, Горилла в запой ушел... На Скунса, вон, дело завели
   282
   за незаконное ношение оружия, если поднажмут, может и расколоться. А тогда - срок, тюрьма, инкриминируют пособничество мафиозным структурам, да еще Скойбеда масло в огонь подольет. "Червонец" минимум! Надо что-то делать...
   - Товарищ майор, - - услышал он по селектору
  голос дежурного. - Вас срочно просит зайти к себе
  генерал.
   - "Началось!" - мелькнуло в голове у Стерлин-
  гова. Он саданул еще один стакан воды и, пошатыва
  ясь, вышел из кабинета. Поднялся на дрожащих но
  гах на третий этаж, где постучал в обитую черной
  кожей дверь.
  - Да! - рявкнули за дверью.
   Стерлингов вошел, и один вид генерала - шефа контрразведки - подтвердил самые худшие опасения. Генерал, мало сказать, был зол, он был просто вне себя от злости.
   - Ага, - процедил он сквозь зубы. - Явился
  не запылился. Как успехи-то?.. В боевой и полити
  ческой?
  - Спасибо, не пло... - начал было Стерлингов.
   - Молчать! - заорал шеф. - Дармоед, бля! Это
  что? Что, я тебя спрашиваю?!
   Он швырнул в майора вчетверо сложенной газеттой. Газета попала тому в лицо и мягко спланировала на ковер. Стерлингов нагнулся, поднял печатное издание: статья на первой полосе под заголовком "Эй, подвинься, Америка!" была жирно обведена красным фломастером.
   - Читай! - приказал генерал. Стерлингов подд
  чинился.
  - Нет, ты вслух читай!
  Стерлингов, запинаясь, принялся читать вслух: - Разноречивые чувства овладевали мной, пока добирался я..."
  - Отставить!!! Внизу читай, где подчеркнуто.
   Стерлингов прочитал. Когда он закончил, генерал крякнул, как селезень, потер ладонями щеки и спросил:
  - Ну, что скажешь?
  - Так точно! - доложил майор. - Свинья это...
  - 283
   - Что Свинья? - переспросил шеф. - Сам
  ты - свинья! Я ведь тебя, как человека просил: най
  ди мне Фрайера! А ты: сгинул, сгинул, не всплы
  вет... Как же, не всплыл! В газете про него напечата
  ли: "знатный фермер из Колорадо"! Ну?
   - Так кто же знал? - попытался оправдаться
  Стерлингов.
   - Кто-кто? - затряс головой шеф. - Конь в
  пальто! А все почему? Работать надо нормально, а не
  херней заниматься. Порнуху он, видите ли, в контей
  нере с гуманитаркой отыскал! Контрабандную пар
  тию гондонов... Да я тебе таких гондонов навешаю -
  мало не покажется! И фирму твою опечатаю к херам
  собачьим. То же мне, Максим Швабра!
   Стерлингов молчал, низко опустив голову. Былой лоск слетал с него слоями, как штукатурка с потолка.
   - Значит, так, - шеф сбавил тон. - Три дня
  тебе сроку. Бери людей, дуй в эту вонючую Волобду,
  вертись, как хочешь, но что бы к восемнадцатому
  числу этот Фрайер был здесь. Живой или мертвый!
  Ты понял?
  - Так точно! - ответил майор.
   - Да ты сам пойми, - совсем уже по- отечески
  проговорил шеф. - На меня сверху так давят -
  мочи нет! С кого теперь весь спрос? С меня да с тебя.
  Семинард этот, сучья лапа, что? Он работу поменял,
  руки умыл, сидит теперь себе в тепле, а нам отду
  ваться. Ну все, иди.
  Стерлингов повернулся к выходу.
   - Постой, - окликнул его генерал. - Ты, я
  знаю, Скойбеде проходу не даешь. Это ты зря! Чело
  век свое отсидел, исправился, я слышал, в партию
  его восстанавливать собираются, а ты пристаешь...
  Нехорошо! Лучше бы трудоустроиться ему помог.
   - Трудоустроиться... - повторил Стерлингов и
  в голове его созрел хитрый ход.
   - Ну, - подтвердил шеф и, понизив голос, до
  бавил: - А вот если ты Семинарду этому сраному
  подлянку какую сделаешь, то я возражать не буду.
  Но только чтоб между нами.
  - Понял, - Стерлингов вышел, и генерал остал-
  - 284
  - ся в кабинете один. Он пригладил лысину, взъерошил усы и задумался. До 19-го числа, кровь из носу, надо было найти этого Фрайера. С 19-го начиналась новая жизнь, и начинать ее следовало без старых грехов. Генерал закурил трубку и, задумчиво глядя в окно, пропел запомнившую рекламу из телевизора:
  Если вам не по карману ставить новую систему, Мы вам старую наладим за приемлемую цену...
  Его рабочий день подходил к концу...
  ГЛАВА 18
  Российская Федерация. Скоростное шоссе Смоленск-Москва. 15 августа. 11.35. Пасмурно. По мокрому шоссе движутся два десятка двухместный велосипедов. За ними следует "Скорая" и " москвич-каблук".
  Идет заключительный этап велогонки "Варшава-Москва".
   С самого старта объединенная команда Прибалтики держала почетное 12-е место. Серьезных поломок не было, разве что Пуунт пару раз заменял кроссовки с оторванными подошвами на новые после того, как его ноги слетали с педалей. "Семьдесят первый" жевал протеин и посматривал на надписи у развилок: где-то здесь должен быть поворот на Волобду.
   Пуунт, молчавший до настоящей минуты, внезапно заговорил, заставив Билдинга вздрогнуть.
   - Но-о-о мы до сих пор не знако-омы... А ведь меня зовут Тоомас Пуунт, - сообщил он торжественно и, спустя несколько минут, добавил. - Вы - Бобби Билдинг, это напис-сано у вас на спине-э-э. Мне кажется, я вид-дел вас раньше в Та-ал-лин-не, я был один раз в Та-ал-лин-не, но, в основном, я живу в Ло-оксе.
   Билдинг не понимал ни слова, да и не слушал, занятый поисками указателя интересующего его
   285
   района. Сойдя с дистанции, "Семьдесят первый" намеревался оставить Пуунта в лесу, привязав к дереву потолще.
   - А что вы думаете-е-е, - продолжал Пуунт, -
  часы на Большом Тоомасе все так же спешат? А ста-
  ринна-а Та-ал-лин-н все так же крепок? Повер-рьте,
  Бобби, это не просто любопытство-о. Старина Пу-унт
  никогда не лезет в чужие дела-а-а. Хотя в Ло-оксе
  его немножко считают болтуном.
   Билдинг молчал, его напряжение возрастало и, незаметно для себя и для байдарочника, его ноги заходили быстрее. Через пару километров прибалты нагнали тандем второго состава советской сборной, капитаном в которой был белорус Николо Гарбуз, а рядовым гонщиком таджикский узбек Муким Трах-тарбай. Последний спиной почуял настигающих их прибалтийских велосипедистов и заорал в самое ухо капитана:
  - Э, пилат, Гарбуз-бай, догоняют нас!
  Капитан повернул голову, на его потном и крас
  ном лице показалась усмешка:
   - Ха, тормоза газуют! Вы что, жопы наскипида
  рили? Ха-а-а!
  Повеселевший Трахтарбай поддакнул:
  - Пилат! Не разбейся, чурбани!
   - То это как это, тормоза газуют-т? - не понял
  Пуунт, - Бобби, как это вы думаете-е: почему они
  смеются? Где здесь шутка-а?
   Между тем "Семьдесят первый" прибавил еще, и велосипеды поравнялись. Радость на лице Гарбуза сменилась раздражением:
   - Ты посмотри, Трахтарбай, на этих предателей.
  Родину они продали, сволочи! Отделились от Союза.
  Да вас, гадов, Родина-мать выкормила, вырастила и
  на велосипед посадила!
   - Пилат, чурбани поганий, - согласился с ка
  питаном Муким.
   - Эй, ти куда? - удивился он, когда прибалты
  пошли в отрыв и опередили второй состав сборной
  Союза на два корпуса.
   - Вы что, суки, делаете!? - возмутился Гар
  буз. - Тут же все места расписаны! Мы на один-
   - 286
   - надцатом идем с Трахтарбаем. Куда полезли?! Да ща вас с этапа дисквалифицируют, а потом еще и ребята пиздюлей подкинут.
   Билдинг, наконец, нашел, что искал, и свернул направо на Волобду. Потерявший ориентацию второй состав советской сборной повернул за ним.
   Слыша за спиной грязные ругательства преследователей, "Семьдесят первый" подпустил их поближе и резко затормозил. Переднее колесо второго состава ударилось в звездочку прибалтийского тандема. Советская двойка совершила перелет через руль, приземлившись метрах в пяти от столкновения. Прибалты тоже оказались на земле, но "Семьдесят первый" быстро вскочил, в то время как его напарник, накрытый байдаркой, распластался на земле, где продолжал крутить ногами воображаемые педали.
   Одним прыжком Билдинг оказался напротив успевшего подняться Гарбуза, но Никола ударил первым с хорошим деревенским замахом и тут же взвыл от боли в вывихнутом запястье. Замахнуться еще раз он не успел, а упал, оглушенный апперкотом "Семьдесят первого", который хорошо чувствовал дистанцию. Билдинг владел 120-ю способами ведения рукопашного боя и для следующего выпада использовал велосипед, запустив им в стоящего на четвереньках потомка монгольских завоевателей. Но тот с криком "Пилат!" вовремя откатился в сторону. Не вполне еще оправившийся после удара Гарбуз был снова свален подсечкой, через мгновение шея его оказалась обвита могучими ногами "Семьдесят первого", который в боевом экстазе не замечал ударов по голове гаечным ключом из велосипедной аптечки, наносимых вцепившимся ему в спину Трахтарбаем. Красная рожа капитана второго состава позеленела, но Билдинг еще некоторое время не ослаблял "замок", потом встал с земли, отряхнулся, и с него бесшумно соскользнул обессилевший Трахтарбай. Деловито и не спеша "Семьдесят первый" раздел обоих и привязал к седлам велосипеда, который поставил затем на попа.
  Теперь пришла очередь Пуунта. Но его нигде не
  287
  было - ни на шоссе, ни в кювете, ни в редколесье у дороги. Билдинг удивленно хмыкнул и сел на велосипед.
  ГЛАВА 19
  Российская Федерация. Москва. Манежная площадь. 15 августа 13.55. Митинг демократической общественности. На импровизированной трибуне из пустых пивных ящиков Валерий Скойбеда в пыльном, кое-где рваном пиджаке. В толпе слушающих выделяются: группа интеллигентов, среди которых несколько старушек, по виду и по возрасту в свое время окончивших Институт благородных девиц, монархисты - они в черном, с длинными волосами, приверженцы государственной монархии под разноцветным андреевским стягом, и просто любопытствующие. Всего полторы-две тысячи человек. Скойбеда митингует в микрофон.
  
   - Я, энто, так маракую: хватит, к херам, жить,
  как при царе Горохе, пора брать власть в свои руки.
  Брать и ни кому не отдавать! Я, бывший генерал и
  коммунист, начиная свою предвыборную компанию,
  плюю в свое преступное прошлое!..
   Скойбеда плюнул в микрофон. Звук, искаженный и усиленный динамиками, напомнил холостой залп "Авроры". Старушки в лорнетах вздрогнули, монархисты набожно перекрестились. Бывший же генерал вытер рукавом пиджака рот и продолжал:
   - Я призываю всех здравомыслящих людей го
  лосить за меня на предстоящих выборах. Вы, мои
  избиратели...
  Скойбеда умолк, обводя глазами собравшихся.
   - Шо-то не бачу я тута своих избирателей...
  Козлобородых бачу, - он покосился на интеллиген
  цию. - Хиппи, вон, тоже, - кивнул он анархи
  стам. - А избирателей нэ... Где пролетариат, основ
  ная движущая сила истории?
  - За углом пролетариат! - крикнули из толпы.
  За углом находился пивной бар "Октябрь".
   - Тьфу ты! - Скойбеда снова плюнул в микро
  фон.
   288
   - Послушайте, да он просто мужлан неотесанный, этот бывший генерал, - сказала самая дряхлая старушка, пряча лорнет в ветхий от времени ридикюль. - Он просто сквернослов.
   - Он оскорбил светлую память государя-импера
  тора, - ворчали монархисты, сворачивая андреев
  скийАндреевский флаг. - Он обозвал его царем Горохом.
   Анархисты же ничего не сказали. Они повернулись и пошли прочь бесформенной серой массой, расталкивая плечами любопытствующих. Их грязные волосы развевались на ветру, как пакля.
   В несколько минут площадь опустела. Некоторое время слышался еще удаляющийся гимн "Боже, царя храни", затем все стихло...
   Скойбеда, наблюдавший все это с тупым изумлением на лице, почесал седую щетину на подбородке и пробормотал:
  - Ну, еш-твою-клеш, демократы!
   Слова его гулким эхом разнеслись из динамиков по пустой площади.
   - Эй, дедок, слазь! Нам на пивзавод за товаром
  ехать... - двое рабочих в комбинезонах принялись
  деловито разбирать ящики.
   Скойбеда слез с трибуны и пошел ссутулившись в сторону набережной. Кто-то мягко коснулся его плеча:
  - Валерий Михалыч...
   Бывший генерал обернулся и увидел Эдуарда Стерлингова в бежевом летнем плаще, щеголевато застегнутом на одну пуговицу, с кожаной папкой под мышкой. Глаза майора излучали тепло и участие.
   - Вы меня не помните? - спросил он. - Моя
  фамилия Стерлингов.
   - Как же, такого забудешь, - проворчал Ской
  беда с угрозой. - Сам, значит, пришел?
   - Сам, - Стерлингов кивнул. - Время к обеду,
  пойдемте в ресторан, я угощаю.
   При слове "обед" организм Скойбеды выработал изрядную порцию желудочного сока, агрессии в нем поубавилось.
   - Не возражаю, - сказал он. - Побить тоби я
  завсегда успею.
   289
   - Успеете, - согласился майор. - Только
  стоит ли?
   - Стоит, - заверил того Скойбеда. - Ишо як
  стоит!
   - Я так не думаю, - Стерлингов состроил подо
  бие улыбки. - Я как раз хотел с вами объясниться.
   Они зашли в небольшой уютный ресторанчик на Арбате, засуетился узнавший Стерлингова швейцар, принимая плащ. У столика, который они заняли, тотчас вырос официант:
  - Что будем брать, Эдуард Николаевич?
   - Выбирайте, - предложил тот Скойбеде. -
  Пить что будем? Водку, коньяк?
  - А грошей хватит? - прищурился Скойбеда.
   - Хватит, - Стерлингов ухмыльнулся. - Зака
  зывайте!
   - Горилка е? - обратился к официанту бывший
  генерал.
  - Горилки нема, - в тон ему ответил халдей.
  
   - Не хами! - Скойбеда хлопнул ладонью по
  столу. Зазвенели приборы.
  - Водки неси! Ноль-семь для началу...
   - А кушать? - официант, почувствовав хозяи
  на, прикусил язык.
  - Галушки давай!
   - Нет галушек. Есть очень хорошее свежее
  мясо.
  - Хрен с тобой, тащи мяса - и побольше!
   - Значит, так, Веня, - резюмировал, обратясь
  к официанту, майор. - По бифштексу с кровью, ну
  и там закусочек на твой вкус.
   - Мне пару бифштексов! - потребовал Ской
  беда.
   После двух первых рюмок Стерлингов оторвался от еды и, глядя на бывшего генерала ясными, кристально честными глазами, начал:
   - Поверите ли, Валерий Михалыч, все те четыре
  года, что вы были там, у меня и дня не проходило
  без мысли о вас.
   - Брешешь! - не поверил Скойбеда, уплетая
  салат.
  - Честное благородное слово офицера! Я все вре-
  - 290
  - мя думал, как вы там, что с вами, мучался угрызениями совести, ночами спать на мог.
   Стерлингов смахнул набежавшую слезу и продолжал.
   - Я подал в Верховный суд что-то около двадца
  ти петиций с прошением о вашей амнистии, так что
  на свободе вы сейчас во многом благодаря мне.
   - Ну и в турьме я был также во многом благода
  ря тебе, - парировал Скойбеда, запивая салат клю
  квенным морсом.
   - В этом-то и есть трагедия всей моей жизни, -
  майор скорчил скорбную мину. - Я был одиноким
  винтиком в системе, перемоловшей вас. Я выполнял
  приказ. Приказ жестокий, бессмысленный, но я ни
  чего не мог поделать.
   Он налил водку из графина. Гостю - полную рюмку, себе - половину.
   - Э-э, не, - возразил Скойбеда. - Так не пой
  ддет! Ты, это, тоже полную давай.
  Стерлингов подчинился.
  - За вас, Валерий Михалыч, с возвращением!
  Они выпили, закусили. После небольшой паузы
  Стерлингов продолжал:
   - В сущности, и вины-то моей в вашем аресте
  нет. Можете сами ознакомиться с материалами дела.
   Он достал из кожаной папки другую - бумажную, развязал тесемки. В папке была копия дела под производственным номером 2548/93, оригинал которой хранился в архивах КГБ. Майор предусмотрительно облегчил папку на десяток-другой листов, свидетельствующих о его непосредственном участии. Скойбеда зашелестел страницами, оставляя на них жирные следы от пальцев.
   - Это все Семинард, - негромко приговаривал
  Стерлингов, подливая бывшему генералу водку. -
  Вот приказ за его подписью, вот письменное распоря
  жение, вот фотокопия гербария, того самого, узнае
  те? С дарственной надписью Самуэля Стадлера.
   - А энто хто? - Скойбеда указал на фотогра
  фию человека в тюремной робе анфас и в профиль со
  следами побоев на лице.
  - А это сам Самуэль Стадлер, - пояснил
  - 291
  - майор. - Резидент американской разведки. Это все он да Семинард. Стадлер гербарий надписывал, а Се-минард его к вам в квартиру подбрасывал. Стадлер наркотиками вас накачал и государственной тайны домогался, а Семинард на пленочку снимал...
   - Ну, контра! - Скойбеда впился глазами в фо
  тографию. - А он в какой зоне сидит? Не в нашей
  ли, часом?
   - Он, к сожалению, вообще не сидит, - пока
  чал головой Стерлингов. - Его выпустили в обмен
  на одного нашего осла из ГРУ. Сейчас он в Америке.
   - У, бисовское отродье! - Скойбеда потянулся
  нетвердой рукой к графину. - Шо хочут, то и тво
  рят.. Ну шо, Стерлинг, давай врежем, мясо стынет.
   - Зовите меня просто Эдуард, - майор помор
  щился. - Выпьем за нашу встречу! И за наше буду
  щее сотрудничество.
   - Какое такое сотрудничество? - выпив, уди
  вился Скойбеда.
   - Сейчас поясню, - Стерлингов незаметно су
  нул в рот две таблетки "антиалконола". - Я хочу во
  искупление своей вины перед вами предложить вам
  работу. Тем более, что политик из вас все равно не
  вышел. В малом государственном предприятии, кото
  рое я учредил, мне требуется знающий надежный и
  представительный человек. Проще говоря, замести
  тель.
   Бывший генерал, польщенный лестью, пьяно заулыбался.
   - Вам будут созданы все условия для плодо
  творной работы, - продолжал лебезить Стерлин
  гов. - Свой кабинет, личная секретарша...
  - Молодуха? - хохотнул Скойбеда.
   - Мы подберем секретаршу по вашему вкусу, -
  пообещал майор.
  - И шоб жопа была як у энтого, як его?..
  - Рубенса, - подсказал Стерлингов.
   - Якого Рубикса?! Энтого... Обозревателя из те
  левизору!
  - Бовина, - догадался майор.
  - Его самого! И шоб не меньше.
  - Уговорили, - Стерлингов улыбнулся. -- Кро-
  - 292
  -
  ме того, получите в пользование автомобиль с шофером и радиотелефоном, а также номер в гостинице на первое время.
  - А платют скока? - блестел глазами Скойбеда.
   - Ну, скажем, тысячи полторы в месяц для на
  чала вас устроят?
   - Эхма! Да я за звезды стока не имел! - быв
  ший генерал потянулся за водкой и опрокинул кув
  шин с морсом Стерлингову на брюки.
  - Ничего страшного... - пробормотал тот.
   - А шо случилось-то? - не понял Скойбеда, за
  ливая водку в рот.
   - Ничего. Я просто хотел заплатить вам
  аванс, - майор достал толстый бумажник и отсчи
  тал десять хрустящих сторублевок.
   Скойбеда бережно упаковал девять из них в карман, десятую же, зажав между пальцами, поднял над головой и крикнул:
  - Эй, человек!
  Официант появился незамедлительно.
   - Галушек хочу! - завел старую песню Ской
  беда.
  Халдей покосился на деньги и облизнулся.
   - Нет галушек. Есть прекрасный банановый пу
  динг. Принести?
   - Сволочь! - обиделся бывший генерал. - Че
  ловек четыре" года галушек не жрал, а ты - пу-
  динх... В жопу его себе засунь!
   Он достал еще одну сторублевку и добавил к первой. Официант нервно почесал формирующуюся плешь.
   - Чешись репка большая и маленькая, - про
  комментировал Скойбеда. - Ну шо, будут галушки
  или как?
   - Щас что-нибудь придумаем, - официант
  скрылся на кухне и через минуту появился вновь с
  полной тарелкой.
   - Это шо? - уставился в тарелку бывший
  генерал.
   - Галушки, сами просили, - официант в нетер
  пении переминался с ноги на ногу.
  - Шо? - Скойбеда достал очки в оправе из
  293
  алюминиевой проволоки, нацепил на нос и поковырял в тарелке вилкой.
   - Энто галушки?! Да ты шо, сынок? Ты, видать,
  галушек никогда не бачил, - проговорил он, пряча
  деньги в карман. - Пшел отсюда!
  Официант, злобно икая, убежал.
   - Слухай, - обратился к майору бывший гене
  рал. - Ну, а робить-то шо я буду должен?
   - Ничего, - неуютно чувствующий себя в мок
  рых штанах майор пожал плечами. - Будете прини
  мать посетителей, ездить на конференции, участво
  вать в презентациях... Вот, пожалуй, и все.
   - Энто по мне, - согласился Скойбеда, наливая
  себе еще рюмку. - Ну, а звание-то мне вернут?
   - Ну зачем вам звание? - удивился Стерлин
  гов. - Вы и так будете все иметь. Вот тут буквально
  завтра мне предстоит срочная деловая командировка
  в Волобду, так что вы останетесь фактически испол
  няющим обязанности генерального директора.
   - Генерал-директор! - рассмеялся Скойбеда и
  выпил.
   - Да, и у меня будет к вам только одна прось
  ба, - Стерлингов задумчиво поглядел в окно. - Я
  попрошу вас не упоминать мою фамилию в связи с
  материалами вашего дела. Договорились?
   Он повернулся к Скойбеде, но тот уже мирно спал, опустив седую голову в тарелку с эрзац-галушками.
  ГЛАВА 20
  Российская Федерация. Волободская область. Поселок Петрухино. 15 августа. 17.30 по "Москве". Пасмурно, осадки.
  Здание районного УВД, второй этаж. Кабинет начальника управления ст. лейтенанта Пилипчука. Филеночная дверь, затоптанная сапогами, лежит на прежнем месте.
  За столом ст. лейтенант Пилипчук. Он снял сапоги и сидит в носках, отчего воздух в кабинете тяжел и зловонен, У него на коленях пристро-
  294
  илась взлохмаченная, ярко размалеванная блондинка с сигаретой в руке. На столе почти пустая бутылка "Столичной" и палка вареной колбасы со следами надкусов. В кабинете интимный полумрак от дождя за окном.
   - Ты скажи, Надька, - обратился к девице Пи-
  липчук, разливая остатки водки по стаканам. - За
  что я тебя так люблю?
   Блондинка ответить не успела, потому что в проеме двери показался капитан Козлов. С его промокшей до, последней складки формы прямо на пол текла вода.
   - Я хочу знать, на каком основании у меня кон
  фисковали коня?! - голос Козлова звенел и, каза
  лось, вот-вот лопнет.
   - Подожди в коридоре, - буркнул старлей, его
  черные, торчащие вверх усы недовольно зашевели
  лись. - Занят я, понял?
   Капитан послушно развернулся, щелкнув каблуками, и заметался по узкому коридору с обшарпанным крашеным полом. Через полчаса он ворвался к начальнику вновь и отчаянно выкрикнул:
  - Коня!
   В кабинете все было на прежнем месте, разве что на столе появилась новая бутылка и изрядно поубавилось колбасы.
   - Коня? - переспросил ст. лейтенант и вдруг
  заржал. - Этот Козлов, - обратился он к Надьке, в
  которой капитан узнал жену петрухинского участко
  вого Бокова, - как в анекдоте про кобылу Василий
  Иваныча... Конь его на третьем месяце беременности!
   Козлов поднял голову, обнаружив на шее под подбородком острый подвижный кадык.
   - Это не имеет значения, конь то или кобы
  ла, - внятно проговорил он.
   - Как знать, как знать, - Пилипчук перестал
  смеяться, и взгляд его, слегка протрезвев, сделался
  серьезным. Он вытащил из-под колбасы исписанный
  лист бумаги формата А-4 и протянул его блондин
  ке. - Ты только прочти.
   Та, пьяно икая, принялась читать вслух, делая театральные паузы после каждого предложения:
  
  
  
  
  
  295
  
  
   - "Я, старшина милиции Кукиш П.С., проявив
  мужество и героизм, задержал преступную группу
  педерастов в составе Энштейна и Свойбеды (клички),
  последний из которых бежал из мест заключения
  при непосредственном содействии первого.
   Прибывшая на место задержания оперативная группа в лице капитана Козлова совершила преступное попустительство и отпустила обоих, сославшись на дела в районе. После чего оперативная группа потребовала от меня выпить, прекрасно зная, что самогоноварение запрещено действующим законодательством. При моем отказе вышеупомянутой группой была нанесена мне черепно-мозговая травма, подпадающая под разряд как моральной, так и физической, о чем было засвидетельствовано ветврачем Эну-резовым.
   Требую принять меры к задержанию преступников и наказанию виновных, к коим себя не причисляю.
  Подпись: Старшина Кукиш."
   Когда Надька закончила, ст. лейтенант запустил ей под юбку руку и спросил, грозно поглядывая на Козлова:
  - Каково?
  Козлов молчал.
   - Ты что, язык проглотил? - повысил голос
  Пилипчук, когда девица ударила его по руке. - Или
  для этого я тебя разобраться посылал?
   Капитан вцепился обеими руками в уже начавшую принимать подобие бороды щетину на щеках. Бледное лицо его пошло пятнами, он отступил назад как бы в поисках точки опоры, и, не найдя, остался стоять в нелепой позе, подавленный и растерянный.
   - Во-первых, это ложь, - вяло выкрикнул
  он. - Во-вторых - поклеп, клевета, донос и оговор.
  В-третьих, почему вы нарушаете служебную конфи
  денциальность и, даете читать рабочие документы не
  известно кому?
   - Ты не ори, капитан, - сказал в ответ Пилип
  чук, чокаясь с Надькой стаканами. - И не путай
  конфиденциальность с женой боевого товарища. Я
  человек не злой, но закон есть закон. А посему отве-
   296
   чать тебе придется. И за утерю оружия, и за самовольный отъезд с места несения службы, и за все эти дела тоже, - он указал на заявление, закусывая колбасой.
   - Но ведь вы даже не знаете, как все было
  на самом деле! - Козлов лихорадочно блестел глаза
  ми. - Вы ведь даже не знаете...
   - Некогда мне тебя слушать, прокурору все рас
  скажешь, - Пилипчук снова взялся за бутылку,
  приговаривая: - Между пятой и шестой, сам, Коз
  лов, понимаешь. Один тебе совет напоследок, как
  бывшему подчиненному: ты, это, пить завязывай. За
  вязывай, пока не поздно, потом жалеть будешь.
  - Что пить? - капитан опешил.
   - Ну, я не знаю, что ты там пьешь. Самогон,
  наверное. Самогон - последняя стадия перед поли
  турой. Завязывай!
   - Я - пить?! - Козлов из местами красного
  сделался багровым. - Да я вообще в рот не беру!
  Последние три года! Ни разу! Ни капли!
   - Фу-у! - Пилипчук скривился, как от кастор
  ки. - Ты, Козлов, гляжу, совсем заврался. Да на
  тебя один раз посмотреть - все ясно. К доктору хо
  дить не надо! Худющий, мешки под глазами, рожа
  красная, хоть прикуривай, - старлей и в самом деле
  прикурил, правда, от зажигалки. - Прям, не капи
  тан милиции, а ходячее учебное пособие для буду
  щих наркологов. А все туда же - не пью! Найди
  хоть силы признаться.
   - Но я ведь и вправду... - капитан почувство
  вал, как пол уходит у него из-под ног.
   - Да ты, я вижу, и сейчас дунувши. Вот оно
  как тебя шатает, - усмехнулся Пилипчук и, как бы
  невзначай, добавил: - А пистолет-то я твой нашел.
   Козлов не реагировал. Он стоял и тупо смотрел на драные носки своих сапог.
   - И знаешь, где он был? - Пилипчук выдул
  дым подчиненному в лицо. - У председателя совхоза
  "Красный Ильич" гражданина Дупло. Он из него на
  птицеферме племенных курей отстреливал. Что-то
  вроде развлечения, значит. Так вот, это самое Дупло
   297
   показало, что приобрело пистолет у тебя, Козлик, за две бутылочки первача. Не продешевил ли, Козлов, а?
   - Лож-ж-жь! - сил у капитана оставалось разве
  что на шипение.
   - Ну, хорошо, ложь, так ложь, - Пилипчук
  вздохнул. - Ты мне только удостоверение-то сдай.
  Зачем оно тебе?
   Козлов отступил еще на два шага и закрылся руками, как раздетая женщина прикрывает грудь.
   - Сдать документы!!! - рявкнул ст. лейтенант,
  вырастая из-за стола. Соскользнувшая с его коленей
  Надька рухнула на пол.
   Руки Козлова поползли вниз, безвольно повиснув вдоль туловища. Пилипчук подошел к нему, сам запустил волосатую пятерню капитану во внутренний карман, порылся там и достал удостоверение оперуполномоченного, партбилет, фотографии жены с Митькой и "Свиньи" с "Беломором". Все сырое, пахнущее плесенью.
   - Ты посмотри, в каком виде у него доку
  менты, - обратился к потирающей задницу блон
  динке ст. лейтенант, швыряя изъятое на стол. -
  Из партии исключить тебя мы, конечно, полномочий
  не имеем, но вот на следующей неделе ребята со
  спартакиады вернутся, соберем первичную ячейку,
  думаем, они правильно ситуацию поймут. Ну, а те
  перь все, гуляй до повестки, - и Пилипчук вернулся
  на прежнее место, где вновь совершил путешествие
  под юбку подруги.
   Козлов инстинктивно потянулся к столу за фотографией семьи, но, наткнувшись на колючий взгляд непосредственного начальства, отпрянул.
   - Гуляй, я сказал! - отрубил Пилипчук. -
  Что, непонятно?
   Кровь ударила капитану в голову, он сжал кулаки и топнул ногой.
  - Вы... - начал он. - Я...
   - Ты чего психуешь, земляк? - уставился на
  него ст. лейтенант. - Ну, да ты и психовать-то не
  можешь, я тебя сразу раскусил, интеллигент вши
  вый, тряпка! В Комитете штаны просиживал, на бу
  мажках закорючки ставил, так и в капитаны выбил-
   - 298
   - ся. А здесь, на оперативной работе, сразу ясно, кто есть кто. Не можешь ты ничего, импотент!
   Девица противно захихикала, обняв Пилипчука за шею. Тот благодушно продолжал:
   - Да если б меня кто так назвал, я бы сразу в
  морду, а ты, как баба, земляк.
  - Я вам не земляк! - встрепенулся Козлов.
   - А кто же ты? - удивился Пилипчук. - В
  одном районе живем. Хотя... Скорее всего, придется
  тебе теперь сменить прописочку.
  И тут капитан взорвался:
   - Это ты, Пилипчук, не мужик. К вам женщина
  пришла, а ты тут носками воняешь!
   Опешивший ст. лейтенант быстро спрятал ноги, скрестив их под стулом.
   - А вы, - переключился Козлов на блондин
  ку, - стыдитесь, вы...
   Он не договорил, а плюнул себе под ноги и выскочил вон. Дождь, как безумный, барабанил по крышам, пузырился и пенился. Козлов брел в никуда, не разбирая дороги, и чуть не попал под трактор. Механизатор, однако, матерился недолго, ибо признал в капитане знакомца из одной деревни и даже предложил подбросить того домой. Всю дорогу тракторист витиевато балагурил, намекая на то, что неплохо бы за услугу и поставить. Козлов на шутки не отвечал, сидел прямо, как первоклассник, и смотрел в одну точку, где за лобовым стеклом во всю старались "дворники". .У своего общежития капитан, не попрощавшись, слез и, не обращая внимания на злобный взгляд тракториста, пошлепал по лужам до дверей. Светящийся в сумерках циферблат командирских часов капитана показывал 20.02.
   Первое, что увидел Козлов, открыв дверь своей комнаты, был огромный дорожный чемодан, на котором, как полководец Кутузов на лафете посреди Бородинского поля, сидел тесть.
   - Здравствуйте, Афанасий Микитович, - маши
  нально произнес Козлов чужим скрипучим голосом.
   Тесть не ответил, глядя маленькими серыми глазами поверх головы зятя туда, где сходилась стена с деревянным некрашеным потолком.
   299
   - В гости пожаловали? Надолго ли? Мы с Лю
  дой очень скучали по вам, - слова вылетали из гру
  ди помимо воли капитана, заставляя его краснеть за
  произнесенную им чушь.
   - Все иронизируете? - усмехнулся тесть. -
  Ну-ну, - и отвернулся.
   Тут из-за фанерной перегородки, за которой спал теперь повзрослевший Митька, появилась жена Козлова Люда в своем единственном парадно-выходном платье и шляпке фасона "фригидность" с перьями, вышедшими из моды в начале века. Появилась и застыла, тревожно переводя взгляд с отца на мужа и обратно.
   - Куда это вы принарядились на ночь глядя? В
  кино или на танцы? - вылетела из Козлова очеред
  ная тирада.
   Тесть только фыркнул, как закипающий чайник, а Люда ответила подчеркнуто официально:
   - Не время для шуток, Алексей. Мы - в
  Москву.
   - В Москве сейчас ленинградский цирк гастро
  лирует. Весь вечер на арене клоуны Бим и Бом, -
  ляпнул Козлов и зажал себе рукой рот, холодея.
   - Паяц! - покачал головой тесть и, повернув
  шись к дочери, добавил: - Теперь ты видишь, с кем
  ты жила все эти годы? С Бимом и Бомом ты жила!
  Ты только погляди на него: небрит, неопрятен, гря
  зен, весь пол, вон, затоптал. И с этим ничтожеством
  ты состояла в законном браке четырнадцать лет!
   В голове Козлова, наконец, что-то щелкнуло, вернув способность соображать.
   - Как это состояла? - возмутился он. - Как
  это в Москву? Никуда не поедешь!
   - А вас никто и не спрашивал, - хмыкнул
  тесть. - Людмила Афанасьевна вместе с Дмитрием
  переезжают жить ко мне, Хватит им в глуши гнить.
  - А я? - пробормотал капитан.
   - А ты оставайся здесь, - опустив голову, тихо
  проговорила жена. - Лови своих конокрадов и алка
  шей. На развод я подам сама.
   Липкий тугой комок застрял в горле капитана, мешая тому говорить:
   300
  
  - А Митька... Наш Митька? Как же он?
  За Люду, однако, ответил тесть:
   - Раньше надо было о сыне думать. Теперь-то
  что? В Москве Дмитрий пойдет в нормальную анг
  лийскую школу. А что здесь за образование? С таки
  ми знаниями ни в один приличный институт не возь
  мут... Разве что в милицию, - тесть захихикал, ска
  ля редкие кривые зубы. - Организую ему бесплат
  ный абонемент в бассейн, в хор устрою.
   - В какой хор? - автоматически спросил Коз
  лов. - У него и слуха-то никогда не было.
   - В какой-какой? В обыкновенный. В хор маль
  чиков и Бунчиков. Вы о таком, небось, даже и не
  слышали. А слух - дело наживное. Ребенок должен
  всесторонне развиваться. А здесь, кроме скверносло
  вия, ему учиться нечему! Это вы хоть понимаете?
   - Ну, почему же? - Капитан все еще не мог
  поверить в неизбежность происходящего. - Зачем
  ему этот хлорированный бассейн, когда здесь в двух
  шагах- настоящая живая река?
   - Да? А зимой вы ему что, в проруби купаться
  прикажете? - тесть своей неумолимой инженерной
  логикой гасил слабые искры надежды в душе капи
  тана. - Да в вашей живой реке дерьма со свинофер
  мы плывет больше, чем в канализации. А это глис
  ты, гельминты, дизентерия и еще черт знает что!
   - Люда! - взмолился Козлов из последних
  сил. - Ты-то что молчишь? Это же твой... Наш сын!
   - Хватит! - отрубил тесть. - Нечего давить на
  материнские чувства. Поздно! Вопрос решен. Изволь
  те в последний раз исполнить свой супружеский
  долг.
   - Как?! - капитан в ужасе уставился на тестя,
  а Люда вспыхнула ярче своей малиновой шляпки.
   Но тесть и сам понял, что сморозил глупость, он конфузливо закашлялся и проговорил:
   - Я имел в виду... Кхм... Я хотел сказать, что
  бы вы отвезли нас на мотоцикле до вокзала.
   - Нет у меня мотоцикла, - - сказал Козлов. -Меня с работы уволили.
   Тесть вскинул жидкие седые брови и, удовлетворенно улыбаясь, кивнул:
   301
   - А я от вас иного и не ждал. Все это очень
  логично и закономерно. Видишь, Людмила Афана
  сьевна...
   В этот момент открылась дверь в комнату, и на пороге показался Митька в несуразной матроске и сиреневых брючках клеш - подарке дедушки на день Военно-морского флота. Увидев отца, он бросился к нему и, припав щекой к холодному мокрому насквозь кителю, захныкал:
   - Папка, папка, скажи им, что я не хочу к де
  душке, я хочу с тобой, скажи им...
   - Что я слышу, Дмитрий, - повысил голос
  тесть. - К чему эти нюни? Ты же мужчина,
  Дмитрий!
   От этих слов Митька заревел в голос. Не в силах больше сдерживаться, капитан беззвучно затрясся всем телом, прижимая сына к простуженной прокуренной груди. Нечеловеческая усталость последних дней, горечь разочарований, жестокие удары судьбы нашли выход в потоке крупных прозрачных слезинок, которые скользили в лабиринте щетины капитана, скатываясь .с подбородка на белобрысую голову Митьки. Глядя на них, зарыдала и Люда, прижимая к лицу старомодную малиновую шляпку с перьями. Один только тесть держался молодцом. Почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, он одной рукой ухватился за большой дорожный чемодан, другой - подцепил истерично воющую дочь и, как тяжелый седельный тягач, отдуваясь, поперся к двери. Там, бросив чемодан на пол и не выпуская Людиной руки, он сгреб в охапку внука и, пиная чемодан ногами перед собой, вывалился за порог.
   - Папка! - в последний раз крикнул Митька,
  прежде чем дед зажал ему рукой рот.
   Что-то вновь переключилось в мозгу капитана, ему вдруг стало на все наплевать, и он уже не чувствовал ничего, кроме дикой опустошающей душу усталости.
   - А катитесь вы все!!! - заорал он и захлопнул
  дверь с такой силой, что с полки на стене упал алю
  миниевый кубок - почетный трофей, полученный
  им еще в училище за первое место на соревнованиях
   302
   по стрельбе. Козлов нагнулся, поднял приз и с яростью швырнул его в старое, проеденное древесными жучками трюмо. С веселым дребезгом брызнули на пол сотни маленьких зеркальных осколков, а капитан повалился на продавленную тахту у окна лицом вниз и затих.
  ГЛАВА 21
  США. Штат Огайо. Пригород Кливленда. Муниципальная женская тюрьма. 15 августа. 17.00 по местному времени. (0.00 "по Москве".) Свидание Дж. и Дж. Уорбиксов. Братья стоят друг напротив друга, разделенные двумя рядами решеток, между которыми, словно беременный бегемот, прохаживается массивная темнокожая женщина-надзиратель.
  Джеймс по-прежнему прикован к коляске, на нем фирменная футболка сборной команды Прибалтики. На Джо полосатое казенное платье выше колен и косынка.
   - Что произошло, братишка? Почему вы в тюрь
  ме? - искренне удивился советолог.
   - Проклятые наркотики! - ответил Джо, испу
  ганно поглядывая на надзирателя.
   - Вы меня удивляете, брат, - замахал руками
  Джеймс. - Мне всегда казалось, что вместо этой
  дряни лучше хорошенько напиться.
   - Вы неверно поняли, - стал оправдываться ук-
  раинотолог, вцепившись пальцами в прутья решет
  ки. - Мне инкриминируют рэкет и распространение
  наркотиков среди несовершеннолетних. Это все про
  делки "Вечного Жида" Стадлера.
   -
   - Это он-то несовершеннолетний? - вскричал
  советолог.
   - Эй, старички! - подала голос надзиратель,
  поигрывая резиновой дубинкой. - Я надеюсь, вам не
  надо напоминать, что беседы на свидании не должны
  касаться материалов дела. Держите языки за зубами,
  а не то один из вас отправится в карцер.
   - 303
   - Извините, мэм, - Джеймс приложил руку к
  груди. - Это больше не повторится. Значит, ваша
  носатая тетушка преподнесла вам этот подарок? -
  обратился он к Джо.
   - Моя тетушка? - не понял украинотолог. -
  Скорее, наш общий племянничек. Он подсунул мне в
  жакет пакет с "зубным порошком" и сообщил моему
  дядюшке, что я нехороший мальчишка, А тот привез
  меня сюда и оставил на шесть месяцев загорать.
   - Ну и родственнички, - буркнула надзира
  тель.
   - Джеймс, нашего племянника нужно лишить
  сладкого, - продолжал украинотолог.
   - Боюсь, это трудно сделать - он уже в Рос
  сии, - развел руками Джеймс. - В данную минуту
  меня беспокоит другое: почему вы в женской
  тюрьме?
   - Преступность растет. В мужских на койках
  спят по трое. А здесь была вакансия. И с моей репу
  тацией мне сделали исключение, - пояснил Джо,
  одергивая платье. - Так что не думайте, что я сама,
  то есть, сам напросилась.
   - Старый баловник, - пригрозил пальцем сове
  толог. - Представляю, как вы тут развлекаетесь.
  А что по этому поводу говорит ваша Бриджит?
   - Она уже подала на развод, - горестно вздох
  нул украинотолог. - От местных девочек меня отде
  ляет решетка под напряжением в пять тысяч вольт.
  Прогулки отдельно. Я контактировал с- ними всего
  один раз - на еженедельном обследовании у гинеко-
  лога, так они меня чуть на кусочки не разорвали...
  И вообще, я думать не могу о женщинах, - Джо со
  страхом покосился на надзирателя.
   Уловив его взгляд, советолог шепнул, просунув нос в ячейку решетки:
  - А эта красотка?
  Джо охнул:
   - Ее я боюсь пуще "сковородки". Она весит пол
  тора центнера, но, слава Богу, тоже не знает, как от-
  ключать напряжение.
   - Мне кажется, вы сильно преувеличиваете, -
  не поверил Джеймс. - В ней явно что-то есть. Я бы
  даже поменялся с вами местами на пару ночек.
   - 304
   - Посидели бы вы здесь, - укоризненно произнес украинотолог. - Я все пальцы исколол: с утра до вечера вяжешь водолазки для солдат НАТО. Заключенные бросают в камеру записки с непристойными предложениями. Скорей бы все это кончилось. А ведь меня не выпустят раньше срока, льготы существуют только для кормящих матерей.
   - Да уж, - согласился Джеймс, когда заметил
  каким взглядом смотрит надзиратель на брата. - Но
  у меня есть и приятные новости: наш пасынок Бобби
  записался в группу здоровья и крутит педали в сто
  рону Москвы.
   - Значит, операция не сорвалась! - оживился
  украинотолог. - Как вы меня обрадовали! А кто же
  с ним вторым?
   - Это самое смешное... - Джеймс хлопнул
  себя по ляжкам. - Перед самым стартом, когда я
  уже почти залез на велосипед, под руку подвернулся
  один отбившийся от небыстрой эстонской стаи пте
  нец, ему не терпелось поплавать на байдарке. Я за
  пудрил парню мозги, объяснив, что -лучшие весла -
  это педали. Уверен, он сообразит, что байдарка ему
  понадобится не раньше, чем Бобби доберется до
  Москвы.
  - Прекрасно, - хихикнул украинотолог.
   - А вот вам не закуску, - Джеймс попросил
  надзирателя передать брату газетный сверток.
   Та развернула и, глядя на бесформенную однородную жижу, удивленно спросила:
  - Что это?
   - Пирог с клубничкой и рыбные трюфели, -
  пояснил советолог. - Здешняя администрация во из
  бежание попадания на территорию тюрьмы колюще-
  режущих предметов, пропускает все передачи через
  мясорубку. Да вы не ешьте, вы газету читайте.
   Украинотолог расправил смятый лист и прочел статью из петрухинской районной многотиражки от 12 августа 1991 года.
   - Второй экземплярчик приколот у меня над
  кроватью, а третий - у нашего пасынка Бобби. Эта
  штука существенно облегчит его поиски, - пояснил
  Джеймс.
   305
   В беседу братьев ввязалась надзиратель. Накручивая на дубинку прядь черных волос, она сказала:
   - Время свидания истекло, - и на октаву выше
  добавила: - Заключенный Уорбикс, приготовьтесь -
  сегодня мне приказано отвести вас в душ.
   - Не поминайте лихом, брат! - услыхал совето
  лог крик Джо сквозь щелканье засовов. Его передер
  нуло.
  ГЛАВА 22
  Российская Федерация. Волободская область. Пет-рухинский район. Лесной массив в 15 км. от деревни Сопливны. 16 августа. 6.15 по местному времени. Светает.
  По болотистой низине идет капитан Козлов. На нем шинель без погон и кирзовые сапоги гармошкой, в руках обрез охотничьего ружья. Свежеотпиленная часть ствола торчит из кармана.
   Капитан шел почти всю ночь под плотным не по--летнему холодным дождем, который стих лишь недавно. Только сейчас Козлов нашел то, что искал - омут. Капитан опустился перед ним на корточки. Сняв фуражку, он вытащил из нее сложенный вчетверо тетрадный листок, развернул и перечитал:
   "В моей смерти прошу винить гр. США Мел-вина Розенблата - американского шпиона и конюха, и его косвенного сообщника - старшину Кукиша П.С.
   Мои личные вещи: шинель, кирзовые сапоги и два комплекта ненадеванных зимних портянок завещаю передать моей бывшей жене Людмиле Афанасьевне Козловой.
   Убедительно прошу передать привет моему старшему другу полковнику Семинарду.
   С уважением, непонятый и оклеветанный коммунист и капитан
  Алексей Козлов."
  306
   Листок задрожал в его руке, в висках застучало. Через пять, максимум десять минут его, Козлова, больше не будет. Или будет? Но где?
  Капитан посмотрел на загоравшееся небо. Там?
   Он еще раз перечитал письмо и с горечью подумал, что в округе нет ни одного нотариуса заверить подпись. Он взял обрез, почувствовал холод стали и, направив его на себя, вгляделся в черные дыры стволов. "Стреляю и падаю в омут? Или прыгаю в омут и стреляю?.." Он задумался. Прошла минута, другая...
   Вдруг кто-то хлопнул его по плечу, капитан вздрогнул, палец на курке дернулся, и раздался выстрел.
   "Дуплет! - догадался Козлов, падая. - Все пропало!"
   ...Капитан очнулся от дикого холода, виной тому был пропитанный водой мох, в котором он лежал. Козлов ощупал руками голову. Цел! Не попал! Все пропало!
   Тяжело поднявшись, капитан оглядел себя и отметил, что на нем лишь одна пара нижнего белья. Неподалеку валялся обрез, а еще дальше, на небольшой поляне горел костер. Козлов машинально двинулся в сторону поляны, стуча зубами. Справа от костра он разглядел закутавшегося в плащ-палатку человека. Наброшенный на лицо капюшон оставлял открытым только часть подбородка, утыканного выводком разнокалиберных прыщей-хотимчиков.
   Незнакомец помешивал сухой веткой в котле над огнем. Рядом с ним стоял небольшой стог из сухого мха и травы.
   Козлов сел рядом и принялся лихорадочно растирать голые стопы.
   - Замерз, солдатик? - произнес незнакомец мо
  нотонным голосом деревенского дьякона. - А я тут
  сижу и думаю: зачем?
   - Что зачем? - смутился капитан. - Не я пер
  вый, не я последний стреляюсь.
   - Нет, - человек взмахнул рукой. - Это все
  мне глубоко понятно. Зачем я тут сижу? Вот что ин
  тересно.
   - 307
   - Действительно, зачем? - Козлов понял по-
  своему и, поглядев на остановившиеся часы, пояс
  нил: - Все трудоспособные в это время люди где?
  Ответ: работают. Работают как? Ответ: добросовест
  но. Осуществляют процесс воспроизводства общест
  венно полезного продукта. Исходя из вышесказанно
  го возникают сразу три вопроса. Вопрос первый: а вы
  почему не на работе? Вопрос два: увиливаете? Вопрос
  три: или на больничном? Если на больничном, тогда
  другое дело... Ну, а если нет, тогда покажите-ка
  ваши документы, вид у вас больно подозрительный.
  - Что такое документы? - пропел незнакомец.
   - Как это что? - возмутился капитан. - Доку
  менты - носители информации о вашей личности.
  Имя, фамилия, размер сапог, прописка.
   - Ничего такого у меня не имеется, кроме раз
  мера сапог, да и тот непостоянен, все зависит от дли
  ны ногтей, - невозмутимо ответил собеседник.
   - Это верно, зависит, - согласился слегка сби
  тый с толку Козлов. - Но ведь что-нибудь у вас еще
  имеется?
   - Есть, а как же, вот щи крапивные. Угощайся,
  солдатик.
   Капитан потянулся было к котелку, но замер в догадке:
   - Не солдат я, а милиционер в звании капитана,
  должности оперуполномоченного. А вы-то, как я по
  нимаю, бомж. И находиться вам надо на сто первом
  километре на исправительных работах.
   - На сто первом километре от чего? - удивился
  незнакомец, снимая котелок с огня и ставя его себе
  между ног.
   Козлов глубоко задумался, чем незамедлительно воспользовался незнакомец, принявшись отпивать суп из котелка. Он часто дул на бульон и слегка чавкал. Капитан так и не смог решить поставленный перед ним вопрос: "от чего?", так как у него засосало под ложечкой и начала выделяться обильная слюна. Он сглотнул.
  - И все-таки я требую, чтобы вы представились.
   - Преставился, в смысле "умер"? - переспро
  сил "дьячок", испугавшись.
   - 308
  - Я спрашиваю еще раз: кто вы такой?
   - А вы сами-то знаете, кто вы!? - ответил оппо
  нент, откидывая капюшон на затылок и обнажая ря
  бое узкое лицо с маленькими водянистыми глазами.
   Длинные рыжие его волосы, расчесанные на прямой пробор, были перетянуты розовой лентой.
   "Сумасшедший поп, - глядя на незнакомца, догадался капитан. - Расстрига!"
   Теперь он обратился к собеседнику, тщательно выговаривая слова, как при разговоре с ребенком:
   - Я - капитан Козлов, Алексей Козлов. Вот
  кто я. Понимаете?
   - Если вы считаете, что вы капитан Козлов, тог
  да и я капитан Козлов, - пропел сумасшедший, по
  тряхивая волосами.
   - Нет, Козлов - это я, - обиделся капитан. -
  Бросьте эти дурацкие шуточки.
   - Ну, хорошо, - согласился "дьячок". - Ну,
  пусть я, скажем, майор Кроликов.
  Козлов немедленно вскочил.
  - Извините, товарищ майор, виноват.
   - Кто майор? - не понял сумасшедший. - Я не
  майор.
   Капитан попытался держать себя в руках, так как перед ним явно был ненормальный тип, может быть, даже буйный. Очень спокойно, удивляясь собственному самообладанию, он решил сменить тактику:
   - Угости супчиком, друг, как там тебя, поза
  был...
   - Семен, - подсказал "дьячок", подавая Козло
  ву варево.
   Тот жадно приник к котелку и опустошил его одним махом, ведь все-таки не ел почти сутки. Сразу захотелось спать. Но спать рядом с подозрительным субъектом, не разузнав о нем побольше, было крайне опасно, и капитан задал следующий вопрос:
  - Какими ветрами в наших краях?
   - Да и сам не знаю, - пожал сумасшедший
  плечами, - Что я знаю, что не знаю?.. Вот сижу я
  на сырой земле, молчу, и голос такой женский гово
  рит мне: "встань и иди", ну я и иду. Или "сядь и
   - 309
   - есри", ну я и сижу. Час назад сел я, теперь жду, что голос новенького мне уготовил. Что скажет, то и буду делать. И ни разу еще меня он не подводил. Одно слово: астрал. Ну все, бывай, выхожу в астрал.
   - Погоди, - остановил Козлов. - Закурить
  дай.
   - Бросил, - развел руками "дьячок". - Курево
  заземляет сильно.
  - Что?
   - Что-что, - ощетинился сумасшедший на ка
  питана. - Летишь ты себе, астралишь, с духами раз
  говоры ведешь. А как закурил, все!
  - Что все? - опять не понял Козлов.
   - Ну, в кусты упал или еще куда. Если хочешь
  левитировать, не кури, понял? - с этими словами
  "дьячок" закрыл глаза, повернулся к капитану спи
  ной и встал на голову.
   - Семен, ты это чего, Семен? - испугался Коз
  лов. - Сейчас же супом стошнит.
   Но тот не отзывался. Тогда капитан бережно уложил чудака на землю и принялся хлопать по щекам:
  - Ты жив? Жив, Семен?
   "Дьячок" наконец открыл глаза и, уставившись на капитана, заблеял:
  - Какой Семен? Я не Семен.
   Козлов не мог больше ни удивляться, ни думать, какие-то непонятные голоса льстиво шептали капитану в уши:
   - Ты - Козлов, - уверял в одно ухо дребезжа
  щий фальцет.
   - Ты - не Козлов, - раздавался в другом ухе
  баритон.
   Изучая одуревшего капитана, псевдо-Семен засмеялся, дергаясь тщедушным телом, и, хитро прищурившись, сообщил:
   - Это присоски у тебя на ушах. На-ка вот по
  хлебай настойку травы целебной, они и отвяжутся.
   Порывшись рукой в соломе, "дьячок" вытащил глиняный горшок и подал его капитану. Тот выпил. Язык моментально онемел, вслед за ним онемели нос и уши. Разгоняя беспорядочные назойливые мысли, в голове Козлова задул легкий ветерок, и через каа-
   310
   кое-то время капитан ощутил успокаивающую пустоту в голове.
   - Ну, солдатик, полегчало? - предположил
  псевдо-Семен, отпивая из горшка.
   - Да, я солдат, - услышал в ответ свои слова
  Козлов, но говорил это словно кто-то другой. Он, ка
  питан, только открывал рот. - Как я раньше не до
  пер-то, мучаюсь, мучаюсь всю жизнь и не знаю та
  кой простой вещи. А ты, стало быть, псевдо-Семен.
  "Дьячок" кивнул.
   - А что за трава такая? - мысли, облаченные в
  словесные формы, вились вокруг головы капитана.
   - Дурман обыкновенный, - объяснил псевдо-
  Семен. - Дурман да папоротник.
   - Послушай, друг, - попросил Козлов. - Ты
  человек странный, может даже психотерапевт. Объ
  ясни мне ради Бога: почему, вот, живут люди нор
  мально, работают, ловят бандитов, детей растят, а
  потом - раз! Ну, как это, увольняют их со службы,
  тесть жену их увозит в Москву. Был человек - и нет
  человека. Жизни конец.
   - А тому причина одна, горемыка, - прошеп
  тал псевдо-Семен. Глаза его из бесцветных и водянис
  тых стали вдруг желтыми и светящимися, как лам
  почки. - Масоны!
  Козлов сразу понял, что это правда.
  А "дьячок" продолжал, слегка вращая головой:
   - Ты, конечно, солдатик, думаешь, что масоны
  это Пьер Безухов и Наташа Ростова, и все эти дела
  после революции кончились. Нет. Только начались!
  Сейчас на всех важных должностях масоны. Они и
  политику творят, и культуру, превращая нас, солда
  тик, с тобой в козлов. " Что ни артист или еще
  какая шишка, то - еврей. И житья от них нет. Ну,
  не нравишься ты им, рожей не вышел. Работай на
  станке, ешь картошку и молчи. А вякнул - сожрут.
   - Ну, - не поверил Козлов. - Товарищ Семи-
  нард здесь ни при чем. Он меня к званию капитана
  представил и часы с кукушкой через него я получил.
  Хотя... - капитан вспомнил свою последнюю встре
  чу с полковником.
   - Вот оно это "хотя", - вещал псевдо-Семен. -
  Все они доктора и артисты. Левенбуки да Левензоны.
   - 311
   - Как? - вырвалось у Козлова. - И народный
  артист Неперепихай-Непереперди? Он же героев-
  антифашистов играет.
  - Да, - подтвердил "дьячок". - И он.
  - И Запорожец?
   - Ну, не выпадай из реальности, - рассмеялся
  псевдо-Семен. - "Запорожец" - это машина.
   - Что машина такая есть, я и сам знаю, а еще
  есть артист Запорожец, - обиделся Козлов. - Он
  правдиво следователей играет.
   - Конечно, еврей, - оборвал капитана "дья
  чок", - А главный средь них - Охрим Зюбенко,
  министр культуры. Через средства массовой инфор
  мации ведет он свою масонскую пропаганду и в моз
  ги тебе гадит. От того ты и туп, как валенок, и до
  верчивостью своей каждому слову в газете довел себя
  до белых кальсон.
   И Козлов все понял, понял сразу и навсегда: не того Свинью искали они в 87-м и теперь. Американский импотент, наркоман Теодор Фрайер был лишь пешкой в большой игре Охрима Зюбенко - масона, пробиравшегося к власти - настоящего виновника событий. И ни Пилипчук, ни Скойбеда здесь ни при чем, если... Если сами они не евреи!
   - А что голос вещает тебе? - спросил капитан,
  хотя уже сам знал ответ. - Не человек ли по фами
  лии Козлов должен принести этому проклятью
  конец?
   - Он, солдатик, он, - обрадовался "дьячок".-
  И сказал бы я тебе, как это все будет, да пора мне.
  Лететь надо: чую, масоны идут.
   Псевдо-Семен, встав на корточки, замахал руками под плащ-палаткой, отчего стал похож на большую сову. Ловко прыгая с кочки на кочку, он стал быстро удаляться. Козлов никак не мог понять, летит он или нет. Ситуацию прояснил вылезший из сена сонный мужик, одетый в шинель без погон. На голове его красовалась милицейская фуражка с двумя пулевыми отверстиями в кокарде. Протирая красные глаза, мужик произнес, глядя на исчезающего "дьячка":
  - Эва-на, как парит, словно орел, - и уставив-
  312
   шись на Козлова, добавил. - Ты что, земляк, не сдох еще? Ну, ты даешь!
   Козлов молча ударил мужика пяткой по носу и, сорвав с него фуражку и шинель, двинулся твердой походкой в сторону деревни Сопливны, ни печали, ни зла не неся в своем сердце.
  ГЛАВА 23
  Россйская Федерация. Подмосковье. Николкина Горка, Санаторий медицинского центра О.Гипо-крадзе. 16 августа. 14.45. Палата полковника Се-минарда на третьем этаже.
  Семинард в форме, абсолютно лысый, упаковывает свой дорожный саквояж, складывая в него бритвенный прибор, пару белья и эмалированный ночной горшок, чем-то напоминающий его лишенную волос голову.
   Лечение пришлось срочно прервать, поскольку сегодня ему позвонили из Москвы и велели к 17-ти часам прибыть в Кремль. Голос звонившего был незнакомый и строгий, что натолкнуло полковника на мысль о кадровых перестановках во вверенном ему подразделении. Ничего хорошего это не сулило...
   Семинард с отвращением провел рукой по макушке, в последний раз бегло, в поисках забытых вещей, оглядел комнату и, натянув на самые уши фуражку, вышел в коридор. В самом конце коридора, у поворота, маячила долговязая фигура профессора Гипокрадзе в белом, с неизменной пеньковой трубкой в зубах.
   - Омарий Зурабович, - позвал полковник, при
  бавляя шаг.
   Услышав свое имя, профессор вздрогнул и поспешно скрылся из виду.
  Семинард припустил следом, бормоча на ходу:
   - Омарий Зурабович, а как же волосы? Вы же
  обещали стопроцентную гарантию... Как в швейцар
  ском банке. И денег взяли столько же. Что я теперь
  дома скажу?
   313
   Добежав до угла, полковник остановился, задыхаясь и хватаясь за сердце: за поворотом никого не было, лишь дым от профессорской трубки стелился по коридору и пропадал за одной из бесчисленных дверей. Семинард постоял еще секунд пять в разду-мьиях, затем плюнул от души и, прохрипев: "Ничего, в городе встретимся, шарлатан!", поковылял к лестнице.
   Тотчас дверь ординаторской приоткрылась, и в коридор высунулось злое носатое лицо профессора, который картаво крикнул, не выпуская трубки изо рта:
  - Пошель вон, козель старый!
   Дверь захлопнулась прежде, чем Семинард обернулся.
   Внизу на улице полковника поджидал мощного сложения капитан внутренних войск в форме, трещавшей по швам на его налитом мускулами теле.
   - Вы Семинард? - спросил незнакомец, сощу
  рив холодные серые глаза.
   - А где Коля? - в свою очередь спросил привы
  кший к другому водителю полковник.
   - Коля в жопе, - мрачно пошутил здоровяк и,
  козырнув, представился: - Капитан Гастелло.
  - Как, тот самый? - опешил Семинард.
   - Так точно! - капитан снова козырнул, отчего
  под мышкой у него затрещало и поползли нитки. -
  Пошли.
   Следуя за капитаном к автостоянке, Семинард никак не мог избавиться от мысли, что что-то здесь не так. Что-то не укладывалось в его голове, и от этого по спине то и дело пробегал противный леденящий холодок страха.
   Капитан остановился у вишнёвого "запорожца", покрытого толстым слоем грязи, и знаком пригласил полковника сесть.
   - А где моя "волга"? - спросил Семинард, чув
  ствуя, как страх все больше и больше овладевает им.
   - Там же где и Коля, - капитан открыл дверь
  и откинул на руль переднее сидение. - Залазь, вре
  мени в обрез!
  И тут Семинар да ожгло:
  314
   "Капитан Гастелло! Летчик-истребитель! Геройски погиб, выполняя свой долг, сорок семь лет назад! Это не тот Гастелло! Не настоящий! Это западня!"
   Полковник отшатнулся, роняя саквояж, и в ужасе закрыл руками лицо.
   - Что встал, свинья?! - заревел капитан и,
  схватив Семинарда за шиворот, легко впихнул на
  заднее сидение в отделанный черным бархатом са
  лон. Следом плюхнулся саквояж. Взревел позади
  мощный движок от BMW, и "запорожец" рванул со
  стоянки, непрерывно сигналя и распугивая зазевав
  шихся больных.
   Полковник с усилием оторвал руки от лица: деревья за тонированными стеклами мелькали, как штакетник на заборе, сливаясь в одну сплошную линию. Семинарду казалось, что они вот-вот взлетят. Стрелка спидометра на доске приборов дрожала на отметке 130 км/час. Широкая спина водителя напряглась, под мышками лопнувшего кителя расплылись два темных пятна.
   - Куда меня везут? - еле слышно спросил Се-
  минард.
   Капитан обернулся, обнажив в ухмылке редкие прокуренные зубы:
   - К Коле с "волгой" - запас его острот, по всей
  видимости, был ограничен.
   Слева на обочине мелькнул указатель "Пост ГАИ. 300 метров." Водитель сбросил ногу с педали газа и прошипел:
  - Только пикни, убью!
   Семинард, однако, понял, что это для него последний и единственный шанс. Он незаметно расстегнул свой лежащий рядом саквояж и нащупал холодную ручку ночного горшка. Мозг полковника даже в такой экстремальной ситуации работал, как хорошо отлаженный компьютер, отдавая приказы другим частям тела. Стрелдка спидометра сползла тем временем до разрешенной правилами отметки, и "запорожец" поравнялся с двухэтажной стеклянной будочкой, возле которой два гаишника лениво курили, облокотись на капот патрульной желто-синей "копейки".
   315
   Семинард мысленно перекрестился и, выхватив из саквояжа горшок, что есть силы шарахнул им по заднему стеклу. Каленка с треском разлетелась, засыпав полковника кучей мельчайших осколков, а горшок, выскользнув из руки и оставив вмятину на полировке багажника, запрыгал по асфальтовому покрытию дороги.
   - На помощь!!! - выкрикнул Семинард навстре
  чу ворвавшемуся в салон свежему бодрящему ветру.
   - Ах ты, сука!.. - капитан повернул к полков
  нику перекошенное злобой лицо и замахнулся похо
  жим на чугунный утюг кулаком, но Семинард ловко
  уклонился и в считанные мгновения заполз в узкий
  проход между сидениями, где затих, лишь изредка
  постукивая хорошо сохранившимися зубами.
   "Запорожец" вильнул на встречную полосу, чудом разошелся с груженым кирпичами КАМАЗом и стал стремительно набирать скорость. Гаишники меж тем, стоя на осевой, вертели в руках помятый ночной горшок.
   - "Полковник Семинард Г.А. МОС.В.О." - про
  читал один из них выгравированную по окружности
  надпись. - Что это все значит, черт возьми?!
   Другой, низкорослый, в звании лейтенанта, сдвинул фуражку с кокардой на коротко остриженный затылок и, по волободски окая, пояснил:
   - Дети развлекаются, едри твою так! А ну, Мо-
  чонкин, бегом за руль, щас они у нас без горшка
  обоссутся!
   Через несколько мгновений милицейский "жи-гуль" с включенной мигалкой рванул с места, устремляясь в погоню.
   Расстояние между машинами неумолимо таяло. Горилла, а именно он был за рулем "запорожца", вдавливал рифленой подошвой педаль в днище машины, но ничего сделать не мог. Ходовая часть, изготовленная на берегах Днепра, несмотря на ФРГзш-ный двигатель, не позволяла развить скорость более 140 километров в час,
   Их настигали. Из "матюгальника" на крыше "жигулей" непрерывно неслось:
  - Вишневый "запорожец" с номерными знаками
  316
  15-16, Марьяна, Татьяна, Валентина, примите вправо и немедленно остановитесь! Давай, Мочонкин, друг ситный, жми! - и опять: - Вишневый "запорожец"...
   - Сука в ботах! - орал Горилла, затравленно
  озираясь. - Полкан паскудный! Ну кто тебя за руку
  тянул?! Я б тебя попугал чуток и отпустил... А те
  перь что?!
  Семинард не отвечал, он готовился к смерти.
   Машины неслись по осевой, встречные легковушки испуганно шарахались в разные стороны, увязая на обочинах в песке, несколько тяжелых грузовиков с прицепами лежало в кюветах, устало шевеля огромными колесами, а погоня все продолжалась. На одном из виражей машины поравнялись. Лейтенант опустил стекло и что-то кричал Горилле, просто так, без громкоговорителя, крутя коротким заскорузлым пальцем около виска. Свист встречного ветра заглушал его слова. Гарилла ответил ему на языке жестов, выбросив вперед средний палец левой руки, украшенный фальшивой, под золото, печаткой.
   Справа мелькнул предупреждаюшийпредупреждающий знак с красно-белыми полосами: "ОПАСНЫЙ ПОВОРОТ". В глазах лейтенанта застыл ужас, он вцепился в торпеду перед собой и завопил:
  - Тормози, Мочонкин, тормози! ПиздецШ!!!
   Но было уже поздно. На огромной скорости "жи-гуль" не вписался в вираж и. сбив защитное металлическое ограждение, слетел точнехенько в небольшое подковообразное болото у обочины. Следом за ним спикировал и "запорожец". Плюхнувшись дверь в дверь, машины стали медленно и неодолимо, как тяжелые "лендроверы" на "Кэмэл-трофи", погружаться в вязкую вонючую трясину. Зашипели раскаленные докрасна двигатели, забулькал выходящий из цилиндров воздух, и через пару минут зеленая жижа сомкнулась над крышами автомобилей, оставив на поверхности лишь телефонную антенну "запорожца" и "матюгальник" "жигулей", из которого гулко разносилось над болотом:
   - Ну, Мочонкин, падла, уволю! К едрене фене
  уволю без пенсии, паразит!
   317
   Затем ругань перешла в неразборчивые булькающие звуки, они становились все тише, все причудливей, пока, наконец, совсем не смолкли.
  ГЛАВА 24
  Российская Федерация. Москва. 5-ая улица Ямского поля. Офис МГП "Конверсия". 17 августа. 10.20. В кабинете заместителя генерального директора, обставленном системой эргономической мебели "Манхэттен", за черным несгораемым столом Валерий Скойбеда в бордовом смокинге и зеленой бархатной "бабочке". Перед ним на газете бутерброды с салом, огурцы и трехлитровая бутыль молока. Скойбеда ест, облизывая толстые пальцы, на губах у него широкий белесый след. Отворяется дверь, и в кабинет входит шикарно одетый мужчина, густая окладистая борода которого не скрывает широкой открытой улыбки.
   - Добрый день, - произнес мужчина с едва за
  метным иностранным акцентом. - Извините, что
  помешал, приятного аппетита.
   - Здравия желаю, - Скойбеда приложил два
  пальца к голове. - Проходи, не меньжуйся.
   Мужчина сделал два шага к столу и остался стоять, в почтеньипочтении склонив голову.
   - Меня зовут Зигфрид Лившиц, - представился
  он и, посмотрев на жирные скойбедовские пальцы,
  руки не подал. - Я в лице своей фирмы "Интеллект
  лимитед" рад приветствовать вас от лица всех пред
  принимателей Соединенных Штатов.
   - Энто, чего там у тебя лимитед? - не понял
  Скойбеда.
   - Интеллект, - Лившиц, он же Сэм Стадлер,
  снова улыбнулся. - Простите, с кем имею честь?
   - Скойбеда я, - ответил Скойбеда. - Замести
  тель командира... тьфу ты, директора, энтого, как
  его, черт... усе никак запомнить не могу... - он до
  стал из внутреннего кармана визитку и прочитал: -
  МГП "Конверсия"!
   - 318
   - Страшно рад, - сказал Лившиц-Стадлер и по
  думал, что фамилию эту он уже где-то слышал. Да и
  харя больно знакомая, может, встречал где? На про
  шлогоднем всемирном конгрессе предпринимателей в
  Токио, например.
   - Да ты не тушуйся, Фриц, садись, - Скойбеда
  указал на ряд уютных кресел у стены.
   - Зигфрид, - мягко поправил Стадлер, усажи
  ваясь.
   - Да энто усе скалероз, - Скойбеда постучал
  себя по голове и добавил. - Ты, як тебя там, не воз
  ражаешь, если я здесь похаваю?
  - Что? - не понял в свою очередь Стадлер.
   - Ну, порубаю, - Скойбеда сунул в рот огурец
  и захрустел.
   - А, кушайте, кушайте, - успокоил того Стад
  лер. - А то я могу и попозже зайти.
   - Ну, зачем же? - сказал Скойбеда, жуя. - У
  нас усе для клиента. Ты ведь клиент?
   - Ну, как сказать... - Стадлер погладил боро
  ду. - Я бы мечтал стать клиентом такой солидной
  фирмы, как ваша.
  - Якой хвирмы? - спросил Скойбеда.
  - "Конверсия".
  Скойбеда сверился с визиткой и кивнул:
  - Только, другх, у нас не хвирма, у нас - МГП.
   - Не возражаю, - Стадлер щелкнул замками
  "дипломата." - У меня к вам ряд деловых предло
  жений...
  - Слухаю, - Скойбеда вонзил зубы в бутерброд.
   - Собственно, моя фирма занимается картрид
  жами, а так же прочими комплектующими к оргтех
  нике нового поколения.
   Скойбеда разделался с бутербродом, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:
  - Нэ, не треба.
  - Что вы сказали? - Стадлер растерялся.
  - Не надо, говорю.
  - Ну как же? Вы ведь даже не выслушали...
   - Ну и шо? - Скойбеда налил себе молока в
  стакан. - Наше поколение, шо до войны родилось,
  ишо на старых компутерах допашет.
   - 319
   - Но ведь надо работать на перспективу, - ос
  торожно вставил Стадлер.
   - Нэ, - не согласился Скойбеда. - Не надо.
  НПО "Перпектива" наш главный конкурэнт. Хошь
  молочка?
   - Спасибо, - Стадлер покачал головой. - Я по
  завтракал в гостинице. Не хотите - как хотите! У
  меня есть и другие предложения. Вот, например,
  ультрасовременный станок цветной офсетной печати,
  увлажнение, совмещенное с краской...
   - Нэ, не треба, - Скойбеда зевнул. - Шо я на
  нем печатать буду?
   - Да все что угодно, - Стадлер начал волно
  ваться. - Буклеты, визитки, почтовые марки...
   - Нэ, - Скойбеда зевнул шире. - Дальше
  давай!
   - Вот новинка сезона. Станок "Quick Button" поno
  производству значков. Только что из Стокгольма.
  "Quick" в переводе на русский значит "быстрый".
  Производительность пятьсот значков в час. - Стад
  лер достал из дипломата яркий рекламный проспект
  и кинул на стол. Тот упал на бутерброд с салом.
   - Нэ, - Скойбеда брезгливо двумя пальцами
  поднял проспект и опустил его в корзину для мусо
  ра. - Не треба!
  - Что же вам надо?! - не выдержал Стадлер.
   - Слухай, - Скойбеда оживился. - А у тебя
  энти, игры для компутеру е? Ну там "Ларри" вся
  кие, или шоб с бабой в карты на раздевание?
   - Нет! - Стадлер захлопнул дипломат. Его
  самолюбие коммивояжера было ущемлено вне всякой
  меры. Он решился на крайний шаг.
   - Знаете, - сказал бывший советолог. - Я тут
  недавно подписал договор о дистрибьюторстве со все
  мирно известной фирмой "Жиллетт". Бритвенные
  станки, чертовски удобная штука. Рекомендую! Ви
  дите, какая у меня борода? Я вам гарантирую, что
  максимум через две минуты ее не будет.
   С этими словами Стадлер встал и, подойдя ближе к столу, вынул из кармана станок в упаковке. Он сорвал полиэтилен и стал бриться, поясняя при этом:
  - Не надо ни воды, ни крема. Не надо даже зер-
  320
  кала... Здесь двойное лезвие: первое бреет чисто, второе - еще чище. Подвижная система "Жиллетт- Сла-лом"! Видите, как лезвия в точности повторяют все изгибы моего подбородка?..
   Клочья черной бороды падали на несгораемый стол, и с каждой минутой в глазах Скойбеды рос интерес.
   Стадлер закончил, провел рукой по розовым гладким щекам и сказал:
  - Ну как?
   - А ну-ка повертайся! - приказал вдруг Ской-
  беда.
  Стадлер, улыбнувшись, подчинился.
   - Ну вот, це ж другое дило! - Скойбеда потер
  руки.
   - Ну, наконец-то! - обрадовался Стадлер, а
  Скойбеда хлопнул в ладоши и заорал:
  - Вот мы и встретились, мистер шпиён!
   И в тот же миг Стадлера ожгло: "Скойбеда Валерий Михайлович! Комендант Кремля! Как же он изменился!"
   Для дальнейших размышлений времени у бывшего советолога не осталось. Он попятился к выходу, но, вспомнив про оставшийся в кресле крокодиловой кожи "дипломат" за 500 $, замешкался на пару секунд. Это его и сгубило. Уже у самой двери Скойбеда догнал его и, ухватив за шиворот, как нагадившего кота, приподнял над землей и слегка потряс. Золотая зажигалка, калькулятор, баснословно дорогой "пар-кер" последней конструкции посыпались из карманов Стадлера на ковер, словно блестящие игрушки с новогодней елки. Скойбеда же, ни слова не говоря, потащил неудачливого коммерсанта через приемную мимо насмерть перепуганной секретарши, через холл, увешанный подлинниками Малевича и Пикассо, к большой мраморной лестнице, по которой еще полчаса назад поднимался бывший советолог, полный чистолюбивыхчестолюбивых грез. Теперь эту лестницу ему предстояло преодолеть носом вниз. И Стадлер проделал этот бесславный путь, распахнув головой входную дверь внизу и вывалившись на людную в утренние часы 5-ю улицу Ямского поля.
   321
  
  ГЛАВА 25
  Российская Федерация. Город Волобда. Ул. Красного коммерсанта, дом 5. 17 августа. 13.40. Квартира на четвертом этаже шестиэтажного блочного дома-кораблика. В квартире полный развал: перевернутый обеденный стол, разбросанные по полу ящики от секретера с вытряхнутым содержимым, осколки сервиза, книги, одежда - все свидетельствует о произошедшей здесь борьбе не на жизнь, а на смерть. Большая трехрожковая люстра лежит на канапе, а на ее прежнем месте, на вбитом в потолок крюке; вниз головой висит хозяин квартиры - журналист местной газеты Авангард Впередко. Его короткие, как у суслика, ручки скручены за спиной, в глазах ужас и полное непонимание происходящего. На тумбочке у окна чудом уцелевший цветной телевизор "Сони блэк-тринитрон", он включен на полную громкость, из динамиков льется жизнерадостная музыка и слова: "Так, еще, еще, выше ногу, молодцы!" Идет трансляция занятий "Ритмической гимнастики" по второму общесоюзному каналу. Вокруг вздрюченного на дыбу корреспондента, как лиса вокруг грозди винограда, вышагивает американский суперагент по имени Бобби Билдинг, подергиваясь в такт звучащей музыке. На нем велосипедные трусы и майка, англо-русский разговорник в руках, на лице - отсутствие каких-либо эмоций.
   - Где есть Свинья? - старательно выговаривая
  каждое слово, в третий раз спросил Бобби Билдинг у
  корреспондента.
   Впередко лишь жалобно и противно заверещал, издавая булькающие утробные звуки.
   - Свинья, Свинья? - нетерпеливо повторил
  "Семьдесят первый". - Фрайер, Мелвин Розенблат?
  Ком он, ком он, бистро!
   Корреспондент забулькал с удвоенной силой, на этот раз с губ его слетали слова, отдаленно напоминающие человеческую речь:
  - Я не пойму, о чем вы говорите, не пойму!
  322
  Возьмите все! Там в спальне, в подушке, осталось немного долларов - это гонорар. Берите! Возьмите телевизор, он почти новый. Вот ковер ручной работы, мне его сам Визиров дарил. Там на полу разбросаны облигации трехпроцентного займа... Забирайте все, только снимите меня отсюда - у меня гипертония, я могу не выдержать!
   Билдинг внимательно слушал, подавшись вперед, затем покачал головой и произнес по-английски с тенью досады в голосе:
  - Очень быстро, я ничего не понял.
   Незнакомая речь подействовала на Впередко удручающе. Он закатил глаза и, содрогаясь, как в припадке эпилепсии, завопил: - Сое!
   Билдинг влепил корреспонденту затрещину и вышел на кухню. Вернувшись с киловаттным паяльником, он включил электроприбор в сеть и принялся расстегивать корреспонденту штаны, приговаривая:
   - Ну, сейчас ты у меня по-другому запоешь,
  приятель. Ты у меня живо английский язык
  освоишь!
   Готовый уже, казалось, ко всему Впередко такого поворота событий ожидать не мог. Он, изогнулся под прямым углом и в таком положении застыл, поскуливая и прерывисто дыша, как давно не бегавший до ветру кокер-спаниэль. .Испытывающий неудобство при работе с впередковскими брюками "Семьдесят первый" попытался разогнуть того, но корреспондента точно столбняк хватил. Билдинг побоялся, что сломает ему позвоночник.
   В этот момент наметилось некоторое движение у двери в комнату, и в проем сперва просунулся острый нос одноместной байдарки, а затем невозмутимое лицо Тоомаса Пуунта. Лоб байдарочника пересекала свежая царапина, спортивный костюм в области паха был обильно утыкан колючками репейника.
   - О, дьявол! - выругался Билдинг, отпрыгивая
  от своей жертвы.
   - Я-я? - задумался Пуунт. - Нет, Бобби, вы,
  до-о-олжно быть за-а-абыли, меня зовут Пуунт. Тоо-
  мас Пуунт из Локса-а-а... Но, если хотит-те, я напо
  мню вам, как был-ло дел-ло. Мы участвовали-и в со-
   - 323
   - стязаниях, потом, вид-димо, попали в аварию. Возможно, под грузовик, но я не могу ручаться - я сразу потерял сознан-ние. Очнулся я только к вечеру. Я лежал в кустах, мне был-ло хол-лодно, и я хот-тел есть. Вас нигде не-е-е был-ло. И тогда я сказал себ-бе: "с Бобби, наверно-о, случилось беда-а. Найди его, То-омас, ты должен это сдел-лать, парень." И я пошел вас иска-ать. Я плыл по бо-олыпой незнако-ом-мой реке, пока не очутился в этом го-о-ороде. Ок-коло одного из домов я увидел наш велосипед, дверь в квартир-ру был-ла не-е заперта - я вошел. Я очень рад, что мы снов-ва вместе-e-el - и лицо прибалта озарилось счастливой улыбкой.
   "Семьдесят первый" же буравил Пуунта глазами, прикидывая в голове наиболее эффективный способ избавиться от байдарочника. Тот, однако, понял этот взгляд по-своему. Он сказал:
   - Да вы не-е-е волнуйтесь, Бобби. Я, когда вхо
  дил, запер дверь на крюк. Так что никто не-е-е смо
  жет помешать вашим занят-тиям.
   Пуунт бросил взгляд на экран телевизора, затем на держащего "уголок" Впередко и предположил:
  - Эт-то гимнастика, Бобби, я не-е ошибся-а-а?
   Аэробика на втором канале тем временем достигла своего апогея. Несколько грудастых девиц расслабленно лежали на полу, тяжело дышали, изображая усталость, и считали пульс. Пульс был в норме. Картинка поменялась, на экране возникла молодая дикторша, которая, плотоядно улыбаясь, объявила следующую передачу:
   - Сейчас, дорогие друзья, мы предложим ваше
  му вниманию интервью министра культуры СССР
  Охрима Киреевича Зюбенко, данное им нашему кор
  респонденту после посещения Третьяковской галереи
  в городе Москве.
   ...Билдинг уже выбрал способ убийства. Он стал медленно надвигаться на Пуунта, по-бычьи опустив голову, но нечто, замеченное боковым зрением, заставило его вздрогнуть. Прямо на суперагента с экрана телевизора дружелюбно глядел Свинья, такой, каким запомнил он его по фотографиям Уорбиксов. "Семьдесят первый" всмотрелся внимательно -
  324
  ошибки быть не могло. Хриплый смех вырвался из груди Билдинга, ноги его исполнили замысловатый шаманский танец на битом стекле.
   - Я нашел его! - прокричал он, хлопая себя по
  ляжкам и завывая. - О позорнейший из шакалов!
  Он в Москве, в Москве! Я достану его из-под земли,
  ай-я-я-я!
   Пуунт, не ожидавший от молчаливого доселе напарника такой бурной тирады, из которой он понял только слово "Москва", слегка опешил.
   - Бобби, с вами все-е-е в порядке? - спросил
  он и, немного поразмыслив, добавил: - Суд-дя по
  вашей речи, вы не-е эсто-о-онец, а по темперам-менту
  - во-о-обще не прибалт. Скоре-е-е, вы напоминаете
  мне грузина-а-а.
   Билдинг уже пришел в себя от охватившей его эйфории и начал действовать согласно плану ликвидации нежелательных свидетелей. В одно мгновение он оказался рядом с Пуунтом и свалил того задней подсечкой. Оказавшись на полу, байдарочник удивленно посмотрел на "Семьдесят первого" и проговорил обиженным голосом:
   - Эт-то борьба, Бобби, да? Вы, наверное, много
  борец? Но я-т-то занимаюсь только греблей на бай
  дарках и каноэ-э-э. И теп-перь еще чуть-чуть вело
  спортом, но в основно-ом греблей. Так нечестно.
   Тем не менее, к удивлению Билдинга, Пуунт довольно ловко ушел от стального захвата и перекатился к столу, не переставая обижаться:
   - Пог-годит-те, я хоть байдарку сниму-у,
  здесь нет ник-каких условий для честного состяза-
  ния-а-а - очень можно легко нанести-и-и травму...
   "Семьдесят первый" старался изо всех сил. Он хотел припечатать соперника к полу и прикончить его с помощью раскаленного добела паяльника, но этот деревенский увалень всякий раз оказывался сверху. АлюминевоеАлюминиевое весло, торчащее из-за спины Пуунта, било суперагента по ушам, осколки сервиза больно впивались в бока, сил оставалось все меньше. Возвышавшийся над всем этим корреспондент Впе-редко раскачивался взад-вперед, как1 редкой конструкции прямоугольный маятник, и изредка постанывал.
   325
  
   Вдруг раздался требовательный стук в дверь. Соперники замерли, затих и корреспондет под потолком. Лишь Охрим Зюбенко с экрана "блэк-тринитро-на" продолжал отстаивать преимущества нашего изобразительного искусства перед западным. Стук повторился и строгий голос громко произнес:
  - Откройте, милиция!
   - Милиция, да-а-а? - переспросил Пуунт. -
  Бобби, вы вызывали милицию? То я-т-то, по-моему-
  то, и нет.
   - Откройте, не то мы выломаем дверь! - доне
  слось с лестницы.
   - Лучше открыть, Бобби, - предложил хозяйст
  венный прибалт. - Новая дверь об-бойдется-а-а нам
  в кругленькую сумму-у.
   Билдинг отшвырнул от себя байдарочника, подскочил к окну и, пройдя сквозь стекла, исчез снаружи.
   - Вы куда, Бобби? - крикнул вслед ему
  Пуунт. - Я с вами.
   Он подбежал к окну и выглянул на улицу. Внизу никого не было. Байдарочник посмотрел наверх: как молодой шимпанзе по банановой пальме, "Семьдесят первый" ловко взбирался по водосточной трубе на крышу дома.
   Из прихожей раздавался треск ломающейся двери.
   - Не так быстро-о-о, Бобби, не тороп-питесь! -
  призвал напарника Пуунт.
   Суперагент не отреагировал, его широкая спина с надписью "Бобби Билдинг" на майке стремительно удалялась в небо. Пуунт с трудом протиснулся между рамами - мешала байдарка - оседлал трубу и начал осторожно спускаться вниз. Грохот рухнувшей двери в прихожей свидетельствовал о достижении милицией поставленной перед ней задачи. Несколько человек в форме и в штатском ворвались в квартиру. Впереди всех с пистолетом в руке бежал майор Стре-лингов. Одного взгляда профессионала было достаточно для оценки ситуации - их опередили. Кто--то из местных оперативников рванулся к окну и выглянул наружу: Тоомас Пуунт, только что спрыгнувший
   326
   с водосточной трубы, отряхивал от ржавчины свои тренировочные штаны.
   - Эй, придурок! - крикнул ему оперативник. -
  Ты что здесь делаешь?
   - Я-я придурок? - удивился Пуунт. - Я спорт
  смен. Я ищу здесь спуск к реке, чтобы прод-должить
  заплыв на байдарках и каноэ-э-э.
   - Да где ты тут реку увидел? - рассмеялся
  мент. - Река в другой стороне города.
   - Должно-о быть, я чуть-чуть заплутал, - пояс
  нил Пуунт, поправляя за спиной байдарку. - А дру-
  гая-а-а част гор'-рода, эт-то где-э?
   - Сказал бы я тебе, где... - оперативник с со
  жалением покосился себе за спину. - Да коллеги из
  Москвы приехали - не поймут. Ты, это, лучше ска
  жи, не заметил ли тут чего необычного?
   - Я-я? Замет-тил, да-а-а, - ответил байдароч
  ник после некоторой паузы.
   -
   - Ну? - оживился мент. - Выкладывай, не
  тормози!
   - Я не-е торможу, - Пуунт почесал затылок и
  замолчал.
  - Ну, ну же?
   - У вас в городе многие люд-ди не соблюдают
  правила дорожного движения-а-а - переходят ул-
  лицу на красный свет. У нас в Лооксе такого нет.
  У оперативника вытянулось лицо:
  - Что, и это все?!
  - Да, в основном, все-о-о.
   - Проваливай отсюда, идиот! - рявкнул мент и
  отошел от окна.
   А Пуунт пожал плечами, сел на оставленный Билдингом велосипед и не спеша поехал в сторону речного вокзала. Байдарка за его спиной скрипела и подрагивала...
   Тем временем в квартире на четвертом этаже Стерлингов с помощью двух сотрудников снимал с крюка корреспондента Впередко. Последний уже не стонал, он только беззвучно улыбался и пускал, как младенец, пузыри. Опрос важного свидетеля пришлось отложить на неопределенный срок.
  Когда корреспондента унесли, Стерлингов сел нна
  327
  край канапе и задумался. Последнее время ему хронически не везло. В "Красном Ильиче", откуда он начал поиски Фрайера, ничего путного выяснить не удалось. Свинья исчез еще 9-го августа, и с тех пор его никто не видел. Оставалась кое-какая надежда на корреспондента, написавшего ту злополучную статью, однако теперь и она рухнула. Кому понадобился этот маленький плюгавый Впередко? Рэкету? Да не шибко он похож на подпольного миллионера. Тогда кому же? Майор терялся в догадках. Перед глазами его стоял разгневанный шеф, в ушах звучал его голос: "Три дня тебе сроку, вертись, как хочешь..."
   Три дня подходили к концу, и никакой зацепки. Как тогда в ноябре 87-го. .Был еще один момент, не дававший Стерлингову покоя: вчера ему доложили из управления, что Стадлер в Москве. Заслон, выставленный Семинардом, не сработал. А может и не было никакого заслона. Забыл полковник. Или струсил. По крайней мере очень на него похоже. Так или иначе, но терпение Стерлингова в отношении Семи-нарда иссякло. Он связался с Гориллой и дал ему необходимые касательно участи полковника инструкции. Засидевшийся без дела Горилла откликнулся с радостным энтузиазмом...
   Стерлингов очнулся от раздумий и тупо уставился в экран телевизора, где родной министр культуры, плавно перейдя от живописи к поэзии, незлобливо журил Бальмонта за его декадентские взгляды на мир. Стерлингов ощутил вдруг сильнейшее желание напиться, напиться в хлам, чего раньше с ним не было никогда.
   - У-у, гусь лапчатый! - прошипел он, имея в виду Охрима Киреевича, и потянулся к силовому переключателю. И тут словно электрический разряд прошил все его тело от подкорки мозга до ступней ног. Майор даже подпрыгнул на канапе. Господи! Какой же он осел!!! Ему же Дуркманис из девятого управления, сам того не ведая, все рассказал. А он, идиот, только ухмылялся. Не здесь надо искать Свинью, не в Волобде. Вот ведь как в мире все перемешалось: четыре года назад Зюбенко был двойником
   328
   Свиньи - теперь все наоборот. Но он их выведет на
   чистую воду. Обоих! Гусь Свинье не товарищ!
   Через сорок минут небольшой транспортный АН-
   24 покинул взлетную полосу военного аэродрома города Волобды и взял курс на Москву.
  ГЛАВА 26
  Российская Федерация. Москва. Институт скорой помощи им. Склифосовского. 17 августа. 16-15. Палата послереанимационной адаптации на 8 человек. Все места заняты. Больные спят или читают брошюру "Что нужно знать о СПИДе". На койке у окна полковник Семинард. Он лежит на спине, его ввалившийся живот тяжело вздымается при дыхании. Всю предыдущую ночь и часть последовавшего за ней утра полковник провел в реанимации, где у пего откачивали из легких болотную тину. Рядом на больничной тумбочке несколько спелых румяных яблок, принесенных женой, и внушительных размеров вяленый лещ, оставленный секретаршей. Из-за неплотно прикрытой двери в палату доносятся голоса.
   - ... Ну, товарищ врач, всего пару вопросов, это
  очень важно.
   - Голубчик, но больной еще очень слаб, прихо
  дите завтра.
   - До завтра ждать нет никакой возможности,
  дело не терпит отлагательств! Я буду очень предупре
  дителен.
   - Ну хорошо, раз так, но только на пару минут,
  больного нельзя беспокоить...
   Дверь в палату отворилась, и на пороге появился небольшого роста круглый человек, огромный живот которого с трудом вмещал расшитый с боков армейский китель. Небрежно накинутый на плечи белый халат скрывал от Семинар да погоны посетителя. "Колобок" с усилием протиснулся между койками и, пробравшись к окну, спросил полковника:
   329
   - Семинард Георгий Андреевич, если не ошиба
  юсь?
  Тот чуть заметно кивнул.
   - Очень приятно, - человек подержался за без
  жизненно лежащую поверх одеяла руку полков
  ника. - Я - военный дознаватель капитан Мешков. .
  У меня будет к вам несколько вопросов.
   - Предъявите документы, - потребовал научен
  ный горьким опытом Семинард.
   Мешков, хмыкнув, протянул полковнику удостоверение в полиэтиленовой обложке. Тот внимательно изучил и только после этого, указав на место в ногах, сказал:
   - Садитесь, капитан, извините, со стульями
  здесь плохо.
   Капитан Мешков сел, отчаянно завыли пружины, и койка приобрела опасный крен.
   - В сущности, у меня будет всего один главный
  вопрос, -висячие щеки дознавателя колыхались при
  каждом слове, как у бульдога. - Вопрос этот такого
  свойства...
   Тут он внезапно замолчал, приметив на тумбочке леща. Сонные доселе глаза капитана оживились, он с вожделением проглотил слюну:
  - Да, о чем это я?
   - У вас был ко мне один вопрос, - напомнил
  Семинард.
   - Да-да, всего один вопрос... Слушайте, а может
  мне за пивом сгонять?
   - Да вы что, в самом деле?! - возмутился полк
  ковник. - У меня строжайшая диета, пью только
  воду с глюкозой.
  Взор Мешкова потух.
   - Извините, - пробормотал он. - У меня, по
  нимаете ли, с самого полдника росинки маковой во
  рту не было.
   Семинард машинально посмотрел на часы. Часы показывали половину пятого.
   - Можете яблочко взять, - сжалился он. -
  Мне все равно нельзя.
   - Вот спасибо! - обрадовался дознаватель, рас
  пихивая фрукты по карманам. Последнее яблоко он
   - 330
   - отправил в рот целиком, будто опасаясь, что полковник передумает и, разбрызгивая сок, принялся шумно жевать. В этом процессе участвовали все его четыре подбородка. Покончив с плодом, капитан сплюнул косточки в кулак и торжественно провозгласил:
   - Итак, вопрос! Скажите, Георгий Андреевич, у
  вас есть враги?
   Семинард думал недолго:
   - У меня только один враг - американский им
  периализм.
   - Ну, может, я недостаточно корректно выра
  зился, - Мешков, склонив голову на бок, изучал
  больничный штамп на полотенце для ног. - Ну, не
  враги, а, скажем, неприятели? Недоброжелатели?
  - Н-нет, - чуть запнувшись, ответил Семинард.
  Дознаватель как-то странно посмотрел на пол
  ковника.
  - Вы в этом уверены? - спросил он.
   - Да почему, черт возьми, у меня должны быть
  враги?! - не выдержал Семинард. - Что я, член
  мафии, что ли? Нет у меня никаких врагов.
   - Очевидно, люди, организовавшие ваше похи
  щение, думают иначе, - вздохнул капитан. - Ну,
  хорошо. Тогда скажите, вы не встречали когда-либо
  раньше шофера того "запорожца"?
  - Капитана Гастелло? - спросил полковник.
   - Да никакой он не капитан, - махнул рукой
  дознаватель. - И даже не лейтенант. Вернее, быв
  ший лейтенант, но это не важно. Так встречали
  или нет?
   - Что-то не припомню... - Семинард почесал за
  ухом.
   Бульдожьи щеки Мешкова приподнялись в виноватой улыбке.
   - Георгий Андреевич, - проговорил он. - Пой
  мите, миленький, мне очень, очень нужна ваша по
  мощь! Я ведь, честно признаться, совсем недавно на
  этой работе... Раньше я был начальником столовой в
  учебной части. Это мое первое самостоятельное дело,
  и от того, как я его проведу, зависит вся моя даль
  нейшая карьера. Неужели вы не хотите мне помочь?
  "Ты уже и так все карманы яблоками набил, -
  331
  с досадой подумал полковник. - Нечем мне тебе больше помочь, нечем!"
   - Я ничего не знаю, - сказал он вслух после
  некоторой паузы.
   - Жаль, очень жаль, - вздохнул дознава
  тель. - Тот, которого вы называете капитаном Гас
  телло, уже начал давать показания. Показания,
  смею вас заверить, преинтереснейшие. Похоже, клу
  бок ведет к одному человеку, очень хорошо вам из
  вестному. Пока это тайна следствия, и имя его я вам
  назвать не могу, но придет время... - и Мешков
  многозначительно замолчал.
  Семинард тоскливо поглядел в потолок.
   "Так и есть! - содрогаясь, подумал он. - Так я и знал! Стерлингов это. Скойбеду замочил, теперь и за меня взялся. Если его арестуют и вытащат на свет "Дело Свиньи" - мне труба. А если не арестуют - он меня шлепнет. Нет выхода, нет!"
   - Я ничего не знаю... - повторил он со слезами
  в голосе.
   В дверь палаты просунулась голова доктора в марлевой повязке и очках в толстой костяной оправе.
   - Товарищ следователь! - проговорила голова,
  шмыгая носом. - Голубчик! Ну как вам не стыдно?
  Я же вас на две минуты запустил, а вы?.. Видите,
  больной уже в состоянии близком к истерике.
   - Ухожу, ухожу, - засуетился капитан. Он в
  последний раз окинул леща взглядом, полным сожа
  ления, и, подержавшись за руку полковника, сказал
  скороговоркой:
   - Всего доброго, Георгий Андреевич, выздорав
  ливайте, если что вспомните - всегда к вашим
  услугам.
   И пошел к выходу, задевая животом посторонние предметы. А Семинард остался лежать, обуреваемый тягостными раздумьями.
   Тут из другого конца палаты раздался знакомый визгливый голос с волободским прононсом:
   - Мочонкин, мать тебя за ногу! Долго я еще
  буду так лежать обделавшись?! А ну живо меняй
  простынь, раскудрит твою так!
   332
   Семинард вздрогнул, с трудом поднялся и, опираясь руками о спинки кроватей, поковылял к выходу.
   В коридоре было светло и прохладно. Полковник привалился спиной к шершавой, как наждак, стене и замер, переводя дыхание. По коридору из реанимации две медсестры толкали каталку с лежащим на ней под капельницей мужчиной.
   Распухшее под простыней тело лежащего сви-детельствовало о только что наложенном гипсовом корсаже. Неестественно вывернутая голова с остекленевшими темными глазами навыкате была повернута в сторону Семииарда. Каталка поравнялась с полковником, и он узнал в мужчине Сэма Стадле-ра, резидента американской разведки. Круг замкнулся! Стадлер тоже узнал Семинарда - полковника, допрашивавшего его на Лубянке четыре года назад. Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг на друга, затем вдруг закричали одновременно и в унисон. Пронзителен и страшен получился этот двухголосый, полный боли и отчаяния, разочарования и ужаса крик. Крик заметался по узкому больничному коридору, врываясь в двери палат, выскользнул в приоткрытые форточки на улицу и там уже, сильно ослабев, потерялся где-то за территорией института скорой помощи им. Склифосовского.
  ГЛАВА 27
  Российская Федерация. Москва. Парк Сокольники. 18 августа. 11.30 утра. Термометры показывают уже 25 градусов в тени.
   Полчаса как завершен монтаж чехословацкого городка аттракционов "Луна-парк". У подножья огромных "чертовых колес" и "американских гор", между пещерой ужасов и комнатой смеха, кегельбаном и каруселями, словно сошедшие с набора открыток про пионеров-героев, передвигаются на спазматично прямых ногах школьники - победители районных олимпиад. Но взрослых, в однообразных темно-синих плащах и шляпах, сдвинутых
   333
   на залитые потом, глаза, гораздо больше. Люди из "девятки" собраны здесь со вчерашнего дня. В воздухе застыла густая, напряженная атмосфера ожидания. Ждут министра культуры СССР Охрима Зюбенко.
  На наспех отремонтированной летней эстраде возвышается белый рояль, за которым чахоточного вида человек поет в микрофон:
  
  Пойдем гулять в Сокольники, Сокольники, Сокольники...
  Его никто не слушает. Взрослые двигаются в строго заданном направлении - от боковых аллей к центральным и обратно, школьники топчутся на месте, нервно комкая в руках цветы. На медленно вращающемся "чертовом колесе" в деревянных кабинках на цепях расположились еще несколько человек. Те, кто наверху, с высоты птичьего полета озирают окрестности сквозь театральные лорнеты, больше напоминающие 16-тик-ратные морские бинокли.
  Двое похожих на злобных карликов коверных клоунов - белый и рыжий - разминаются тут же на лужайке в тени деревьев. Густой слой краски на лицах не скрывает волнения, разноцветные мячи то и дело падают из трясущихся рук и рассыпаются по траве.
  Время идет нестерпимо медленно, все украдкой поглядывают на часы. До приезда министра культуры остается еще около двадцати минут...
   В 11.45 на главной аллее с беззаботной улыбкой на лице показался майор Стерлингов, одетый в шелковый светло-серый костюм. Он слегка подталкивал под локоть юную девицу во всем французском. Майор что-то нашептывал ей на ухо, девица постоянно хихикала, показывая встречным чуть воспаленные гланды.
   - Неужели вы знаете в лицо всех артистов кино, Эд? - спросила девушка, кокетливо стреляя глазами, в голосе ее слышался легкий ставропольский акцент. - Вы можете организовать мне кинопробу?
   334
   - Я могу все, Инесса, - не без бахвальства
  заметил Стерлингов. - И потом, не я знаю их, а
  они знают меня. Вот, кстати, два талантливых артис
  та, - майор обратил внимание спутницы на вытя
  нувшихся в струнку клоунов. - Сейчас я оставлю
  вас на секунду, хотелось бы подсказать этим ребятам
  некоторую технику сценодвижения. Как мне кажет
  ся, они чуть закомплексованы на жонглировании.
   И майор, подойдя к артистам, шепнул им несколько слов. Щеки клоунов вспыхнули под толстым слоем грима. А из привязанных к деревьям громкоговорителей по всему парку гулко разносилась песня: "Пойдем гулять в Сокольники, Сокольники, Сокольники..."
   - Потанцуем, Эд? - Инесса прижалась к вер
  нувшемуся майору.
   Тот слегка стушевался и, оглядываясь по сторонам, прошептал:
  - Не сейчас, дорогая.
   Справа от себя за могучим столетним дубом Стерлингов разглядел пожилого, но еще крепкого лысеющего мужчину с представительными усами - шефа контрразведки. Генерал пристально смотрел на подчиненного, примерно так смотрит хорошо откормленный кролик на попавшего под трамвай удава.
   - Кто это такой злой? - Инесса дернула майора
  за рукав.
   - Это мой папа, - соврал Стерлингов. - Он до
  сих пор не может простить мне, что я появился на
  свет. Пойдем отсюда, один знакомый грузин уже
  приготовил нам отличный шашлык...
   А внизу под землей, на глубине двух с половиной метров, по катакомбам городской канализации, медленно, как во сне, перемещался бывший сельский оперуполномоченный капитан Козлов.
   Козлов почти не спал последние четверо суток. Ночь с 17-го на 18-ое августа он провел в трансформаторной будке у Ярославского вокзала. Ему и прежде доводилось спать на корточках, но в этот раз все обстояло по-другому - капитана мучалимучили кошмары. Как только погружался Козлов в вязкий тягучий
   335
   сон, чудилось ему, что в красном зареве шли по Москве бесконечной вереницей танки на посиневших куриных ногах. "Встаньте ко мне передом, к лесу задом" - просил их капитан и просыпался весь в поту.
   Ранним воскресным утром выскочил он на свежий воздух и, повинуясь чувству голода, остановился у витрины гастронома. Хотелось съесть грамм двести отдельной колбасы, в крайнем случае останкинской. В зеркальной витрине магазина отразился худой человек с лихорадочно блестящими глазами, в офицерского сукна шинели, подпоясанной шпагатом. Запахнутые полы шинели почти скрывали белые теплые кальсоны, переходящие в шерстяные носки и спортивные кеды. Принявшая форму служителя культа борода, фуражка с тесемкой под подбородком и двумя пулевыми отверстиями в кокарде - в общем, незаслуженно разжалованный офицер идет подавать апелляцию, или благородный поручик Груш-ницкий возвращается с дуэли.
   Но что если его уже ищут? Капитан испытал внезапный страх, он намеревался сдаться потом, но не сейчас. Сейчас надо было исчезнуть. Козлов затравленно огляделся и, опустившись на колени, стал открывать тяжелую крышку люка. Через мгновение он уже спускался по скользкой лестнице в канализацию - здесь, его не найдут.
   Глаза быстро привыкли к темноте, и капитан осторожно двинулся вперед, чутко прислушиваясь к незнакомым звукам подземного мира. За годы работы в Комитете он изучил эту часть Москвы не хуже наземной и мог безошибочно передвигаться в любом направлении. И он знал в каком: сегодня в 12.00 министр культуры СССР Зюбенко прибудет в Сокольники на презентацию "Луна-парка".
   Несколько разжиревших на фекалиях крыс испуганно шарахнулись из-под ног Козлова в стороны, под подошвами кед хлюпала вязкая зловонная жижа, идти становилось все тяжелее. .В голове метрономом стучала всего одна мысль: "Только б дойти, только бы не вырубиться раньше времени." Сил у капитана оставалось все меньше. Он сунул руку в кар-
   336
   ман шинели и там, среди табачных крошек, нащупал последний заплесневелый сухарь, прихваченный им еще в привокзальной столовой Волобды. Козлов берег его на крайний случай, и вот этот случай пришел. Капитан положил НЗ в рот и принялся старательно жеватбь, помня о том, что тщательно пережеванная пища лучше усваивается. Результаты не заставили себя долго ждать: чресла Козлова налились силой, он ускорил шаг, легко перепрыгивая глубокие вонючие лужи. Проходы катакомб становились все шире, кое-где горели свечи на медных старинных канделябрах. Время шло, и Козлов все уютней чувствовал себя в этой необычной обстановке. Во-первых, здесь полностью исключалась возможность попасть под колеса наземного автотранспорта. Во-вторых, - не требовалось тратить время на поиск мест общего пользования по нужде, большой или малой. Сейчас, по всей видимости, он шел по большой нужде. Капитан улыбнулся своим "мыслям, он почти бежал, не замечая преибывавшейприбывавшей под ногами воды. Единственное, что беспокоило Козлова - это прибавлявшиеся в количествах и размерах крысы. Крысы провожали капитана блеском колючих серых глаз и ухмылялись. За одним из поворотов Козлова ждала новая неожиданность - перегородившая путь свежая бетонная стена с выложенной из красного кирпича шестиконечной звездой Давида в центре. Раньше стены тут не было. Это капитан знал точно. "Масоны!" - догадался Козлов. Он остановился и, как бы не веря, проведя рукой по стене, беспомощно оглянулся: отвратительные, мерзкие, размером с ньюфаундленда, крысы стояли полукругом за его спиной, отрезая путь к отступлению. Твари тянули к капитану свои узкие усатые морды, скаля зубы и поводя в предвкушении скорой добычи носами. Капитан пронзительно закричал и проснулся. Он стоял посреди тоннеля, упершись лбом в мокрую холодную стену. В руке он сжимал заплесневелый сухарь.
   "Который час? - ожгла голову мысль. - Сколько я спал?" Командирские часы с изображением Кремлевской башни остановились еще там, в лесу. Подгоняемый страхом опоздать, Козлов провел мок-
   337
   рой рукой по лицу и продолжил свой нелегкий путь в сторону любимого места отдыха трудящихся города-героя Москвы.
  
   ...В оцеплении парка Сокольники было задействовано человек двести, многие не знали друг друга в лицо, поэтому никого не удивило появление новичка - мужчины под два с лишним метра ростом в синих, едва прикрывающих щиколотку брюках. Звали мужчину Бобби Билдинг, он двигался па главной аллее, как-то странно хромая на обе ноги, его с грубыми чертами лицо выражало неподдельную муку - черные лакированные штиблеты на его ногах были на три размера меньше необходимого. Прежний же обладатель штиблет в одних трусах, связанный и с кляпом во рту, отдыхал сейчас в зарослях ярко-красного шиповника в стороне от главных событий.
   Клоуны на поляне перестали разминаться и с подозрением уставились на ковыляющего мимо "Семьдесят первого".
   - Эй, парень, ты что, в штаны наложил? -
  спросил один с большим сиреневым носом-пробкой и
  намалеванной улыбкой до ушей. Он был рыжим.
   Билдинг хмуро молчал, продолжая движение к своей конечной цели - гигантскому "чертову колесу", с высоты которого весь парк лежал как на ладони.
   Второй, похожий на Пьеро, с болтающимися до земли рукавами белого балахона, криво ухмыльнулся и вполголоса проговорил:
   - Ну, набрали в "девятку" дебилов, только де
  тей пугать!
  И они снова занялись жонглированием.
   "Семьдесят первый" же достиг, наконец, "колеса", запрыгнул на ходу в одну из кабинок и облегченно вздохнул. Он незаметно для посторонних скинул ненужные штиблеты и с удовольствием пошевелил затекшими пальцами ног, отчего в воздухе мгновенно распространился терпкий запах голландского сыра. После этого Билдинг выпрямился и нащупал за отворотом казенного плаща пневматический насос-пистолет. Первая часть задуманного им плана была осуществлена...
   338
  
   Капитан Козлов как раз приподымал тяжелую крышку люка над головой, когда министр культуры СССР Охрим Зюбенко перерезал длинными портняжными ножницами атласную ленту, придерживаемую с двух сторон дюжими комитетчиками. Чахоточный пианист заиграл туш, оживились пионеры с цветами, вокруг министра увивался красный от возбуждения и удовольствия директор парка. Завершали процессию шедшие на руках клоуны. Белые рукава балахона Пьеро волочились в пыли. Несколько пожилых чехов из наладочной бригады стояли в стороне и с трудом понимали происходящее.
   Козлов высунулся из люка ровно настолько, чтобы краем глаза наблюдать за событиями. Ногами он стоял на ржавой канализационной трубе, а в правой руке сжимал обрез охотничьего ружья, предварительно вынутый из-за пазухи. В общей кутерьме, к счастью для капитана, его никто не заметил.
   Улыбающийся Зюбенко с букетом белых гладиолусов проследовал в сопровождении свиты к карусели с деревянымидеревянными фигурками животных. Он что-то говорил на ходу, но слов его Козлов разобрать не мог. Министр оседлал северного оленя и ухватился за рога, как заправский наездник. Сзади на верблюде разместился директор парка, далее, в соответствии с субординацией, - люди из охраны. Комитетчик Дуркманис замыкал круг, неловко обхватив шею африканского жирафа. Для школьников места на нашлось. Директор махнул рукой, неслышно заработал механизм, и карусель медленно начала вращаться в сопровождении песни: "Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним..." Зюбенко беззаботно смеялся, размахивая цветами, и что-то кричал.
   "Цель - бегущий кабан", - отметил из люка капитан Козлов. Он приподнялся на пуанты и высунул наружу короткий ствол охотничьего ружья. Заряд картечи находился в патроннике заблаговременно. Капитан, целясь, прикрыл один глаз и перестал дышать. Отсутствие мушки на отпиленном стволе затрудняло его задачу. И тут в поле зрения капитана попало нечто, заставившее зашевелиться под фуражкой его слипшиеся, давно немытые волосы: за четы-
   339
   ре фигурки от Зюбенко на толстом, похожем на большую пельменину слоне ехал еще один Зюбенко и тоже смеялся и размахивал букетом гладиолусов. Козлов машинально опустил обрез и протер красные от бессонницы глаза - наваждение не исчезло.
   "Я опять сплю!" - догадался капитан. Он больно ущипнул себя за ухо, но и это не помогло: министров было два, причем оба отвечали за культуру. Козлов понял, что сходит с ума, но отступать было поздно.
   "Я, конечно, могу убить их обоих, - стал рассуждать он. - Дуплетом. Но могу и не убить. Перезарядить обрез я не успею - меня изрешетят охранники." К этому капитан был морально готов, беспокоило его другое - он не сможет выполнить предназначение, возложенное на него свыше.
   "Лучше я выстрелю в слона, - подумал Козлов. - Слон большое и умное животное, когда он упадет, сраженный картечью, то перевернет всю карусель. Тогда никому не спастись!"
   Решив так, капитан успокоился. Теперь главное - не промахнуться. От долгого стояния на носках затекли ноги, и Козлов решил сменить позу. Он перенес вес тела на пятки, и тут произошло непредвиденное. Старая проржавевшая труба не выдержала массы стоявшего на ней человека и лопнула, переломившись пополам! Фонтан нечистот ударил из люка, а потерявший опору капитан полетел вниз. Падая, он машинально нажал на курок, и над парком прогремел выстрел. Наверху кто-то истошно завопил. Как потом выяснилось, это был пианист. Нет, его не задело пулей, просто испуг его был очень силен. Пианист орал в микрофон, отчего крик получился на добрую сотню децибел громче самого выстрела.
   Картечь, выпущенная из охотничьего ружья, просвистела в двух сантиметрах от виска Бобби Бил-динга, находившегося в этот момент в самой верхней точке "чертова колеса". Нервы у суперагента сдали. Он выхватил свой пневматический пистолет и открыл беспорядочную пальбу по находящимся внизу людям. Двести человек из оцепления тут же залегли
   340
   под деревьями, отвечая сухими короткими очередями из всех имевшихся видов стрелкового оружия. Завязалась оживленная перестрелка, хотя никто толком не знал, куда следует направить огонь. Крик чахоточного пианиста перешел в устойчивый волчий вой, и, слава Богу, кто-то из оцепления догадался во избежание дальнейшей паники накрыть его черным чехлом от рояля. Пианист, словно канарейка, затих. Хотя паники уже было более чем достаточно. Несколько шальных пуль угодили в распределительный щит карусели, брызнули искры и повалил черный смоляной дым. Механизм под каруселью надсадно заскрипел, а сам круг с фигурками животных и судорожно вцепившимися в них людьми, завертелся быстрее, с каждой секундой набирая обороты. Директор парка и оба министра лежали плашмя на спинах своих зверей, обхватив их снизу за животы, причем у того, кто был на слоне, оказались необычайно длинные руки. Комитетчик Дуркманис с обезумевшим от страха лицом стрелял со спины жирафа по верхушкам деревьев и звал маму. Колесо карусели меж тем набрало такие обороты, что стало невозможно различать отдельных деталей. Еще секунда, и фигуры животных сорвало с помоста и в беспорядке разбросало вместе с седоками по близрасположенным кустам.
   В этот миг от столетнего дуба отделился силуэт человека. Игнорируя возможность быть тут же сраженным случайным выстрелом, человек, в коем из-за суматохи не все узнали шефа контрразведки, не спеша подобрался к сцене, легко запрыгнул на нее и, дважды постучав по микрофону, заговорил ровным низким голосом, который моментально разнесся по всему парку:
   - Внимание, внимание, говорит полста-пять,
  прием. По условленному сигналу всем прекратить
  огонь, - он сделал небольшую паузу и, сложив руки
  трубочкой у рта, трижды прокричал зябликом.
   Пальба моментально стихла, и в возникшей тишине снова прозвучал голос генерала:
   - Говорит полста-пять, прием. Принять меры к
  задержанию преступных лиц. Во избежание недора
  зумений всем сотрудникам поднять вверх правую
   341
   руку с удостоверением, зажатым между большим и указательным пальцами. Остальных лиц, независимо от пола и возраста, считать потенциальными преступными элементами.
   И тотчас, словно большая синяя летучая мышь, что-то бесшумно спланировало с кабинки "чертова колеса" на кроны деревьев и там с поразительной ловкостью начало передвигаться с ветки на ветку, распугивая затаившихся птиц.
   - Держите его! - закричал шеф контрразведки
  в микрофон. - Держите его живым!
   Призыв этот, подхваченный многоголосым хором, казалось, заполнил все пространство над парком и вызвал бурный прилив деятельной активности среди залегшего оцепления. Они наконец-то увидели своего врага. Кто-то предлагал пилить деревья, кто-то - вызвать подкрепление с воздуха, кто-то полез на дерево сам и упал.
   Путешествуя с ветки на ветку, Бобби Билдинг достиг кроны векового дуба, под которым еще минуту назад стоял шеф контрразведки. Там он с размаху уперся во что-то большое и твердое с надписью "Даугава". Этим твердым оказалась спина Тоомаса Пуун-та. Сам Пуунт повернул к "Семьдесят первому" свое рыжее, покрытое веснушками лицо, и проговорил без присущего ему ранее сильно выраженного прибалтийского акцента:
   - Я ждал вас, Билдинг, правда, с другой сто
  роны.
   Озверевший агент уставился на байдарочника налитыми кровью глазами.
  - Я убью тебя! - прохрипел он.
   - Ну, это мы еще поглядим, - невозмутимо па
  рировал Пуунт на хорошем английском.
   Услышав впервые за последние дни родную речь, "Семьдесят первый" слегка растерялся, и этого хватило, чтобы оказаться в цепких объятьях прибалта.
   - В прошлый раз мы не закончили выяснение
  отношений, - продолжал упражняться в англий
  ском бордовый от натуги Пуунт. -Думаю, сейчас
  самое время.
   342
   - Хитрый шакал! - шипел Билдинг. - Ты что,
  с самого начала знал, кто я?
   - Конечно, - Пуунт перехватил суперагента по
  перек туловища и тряхнул. Лишившиеся точки опо
  ры сплетенные тела, тяжелым желудем полетели
  вниз, ломая на своем пути сучья. Упав на коротко
  подстриженный газон, они продолжили схватку, по
  катившись в объятиях к большой пышно цветущей
  клумбе. Сразу десятка два человек в синем бросились
  разнимать дерущихся, но властный голос шефа
  контрразведки из динамиков остановил их:
  - Не трогайте их! У него с ним старые счеты.
   Комитетчики замерли в оцепенении, пытаясь отгадать, кто же из этих двух больших бутузящих друг друга людей - свой.
   Тем временем мокрый всклокоченный майор Стерлингов со съехавшим на бок галстуком метался по кустам вокруг все еще дымящей карусели. За ним тенью следовали клоуны.
   - Дармоеды! - в бешенстве орал Стерлингов,
  откидывая очередное застрявшее в кустах тело. -
  Бездельники! Где Свинья? Говорил вам, с самого на
  чала надо было брать!
   - Ну, товарищ майор, - оправдывались те, -
  кто же знал, что все так повернется? Он был почти у
  нас в руках.
   - Помогите! - раздался вдруг жалобный писк
  из густых зарослей бузины. Стерлингов повернулся
  на зов и увидел в зелени листьев человека, придав
  ленного к земле рогатой фигуркой северного оленя.
   - Вот он! - крикнул майор клоунам, но те и
  сами, сообразив что к чему, кинулись к лежащему и
  живо связали его белым балахоном Пьеро.
   В сумятице Стерлингов не заметил двух людей в черных костюмах, подошедших к нему одновременно с разных сторон. Люди похлопали его по плечам и спросили хором:
  - Извините, вы Стерлингов Эдуард Николаевич?
   Майор в недоумении оглянулся, разглядывая непрошеных гостей. Один из подошедших был невероятно толст, будто только что сошел с экрана телевизора, транслировавшего шоу толстяков, другой был
   343
   повыше ростом и худ, на лице у него не было ничего примечательного, за исключением крупного орлиного носа.
   - Я - военный дознаватель капитан Меш
  ков, - представился толстяк. - И у меня есть ордер
  на ваш арест.
   - Простите, - перебил его худой. - Но у меня
  тоже есть ордер на его арест. Я - старший лейте
  нант Кульков, отдел по борьбе с экономическими
  преступлениями.
   - В чем дело, товарищи? - проговорил Стер
  лингов, бледнея. - Здесь какая-то ошибка.
   - Ошибки быть не может, - возразил Мешков,
  отдуваясь. Ему было очень жарко в темном костюме,
  и пот лил с него ручьями. - Вы, гражданин Стер
  лингов, обвиняетесь в подстрекательстве покушения
  на убийство двух человек - граждан Союза ССР Сё-
  минарда и Скойбеды и в создании с этой целью ус
  тойчивого преступного формирования, иначе говоря,
  группы в составе бывших спецназовцев, и до недав
  него времени лиц, находившихся во всесоюзном ро
  зыске, Гориллого и Кацая. Отпираться бесполезно, у
  нас есть неопровержимые доказательства...
   - Пардон, - снова встрял Кульков. - Но и у
  нас тоже есть неопровержимые доказательства неза
  конной экономической деятельности гражданина
  Стерлингова во главе МГП "Конверсия", как то:
  фальшивое авизо на сумму пятнадцать миллионов
  долларов США, подделка накладных на куплю-про
  дажу аудио-, видео- и оргтехники и еще кое-что по
  мелочам. Хотя мелочей в нашем деле быть не может.
  Управляющий делами его фирмы, упомянутый здесь
  гражданин Скойбеда В.М., ранее судимый, заметьте,
  уже дает показания соосответствующимтветствующим органам. Прошу
  следовать за мной!
   - Нет, за мной! - не согласился Мешков,
  потея еще больше. - Вы что ж, товарищ старший
  лейтенант, считаете, что какие-то там закорючки на
  бумагах стоят дороже человеческих жизней?
   - Нет уж, позвольте! - возразил Кульков. -
  Эти, как вы изволили, товарищ капитан, выразить-
   - 344
   - ся, "закорючки" обходятся нашей стране во многие и многие миллионы рублей убытка.
   - Ну,, хорошо, - попробовал придти к компро
  миссу Мешков, - давайте действовать сообща. Сей
  час мы все вместе поедем в Городскую военную про
  куратуру и там во всем разберемся.
   Кульков нехотя согласился. Они цепко ухватили уронившего голову на грудь майора за оба локтя и на глазах у совершенно ошалевших от последних событий клоунов повели его к выходу. Серебристый щегольский пиджак Стерлингова еще некоторое время мелькал меж деревьями, затем совсем скрылся из виду. Так бесславно закатилась звезда еще одного из пионеров российского бизнеса.
   А под землей, на глубине двух с половиной метров, закрыв, как Александр Матросов, грудью пролом трубы с нечистотами, сидел на корточках капитан Козлов. Только что он спас город от наводнения и эпидемии желудочно-кишечных заболеваний. Выполнив свой долг, капитан спокойно спал, опустив тяжелую голову на обветренные руки. Его больше не мучалимучили кошмары. Снилась Козлову родная деревня Сопливны, сын Митька и он сам, капитан Козлов, в камышах с удочками, нежным, похожим на спелое яблоко, августовским утром.
   А генерал слушал песню, наклонив голову к клавишам пианино и, казалось, не замечал ничего вокруг. Чахоточный автор-исполнитель с трудом выдавливал из себя блеющие звуки, путая слова припева:
  - Гулять, гулять в Со-ко-кольники...
   К ним, весь в свежих ссадинах, приблизился Тоомас Пуунт.
  - Товарищ генерал...
   Шеф недовольно махнул рукой и велел подождать.
   Как только смолкли последние аккорды, снова раздался голос Пуунта:
  - Товарищ генерал, ваше задание...
   - Знаю, знаю, сынок, - шеф соскочил со сцены
  и, подойдя к прибалту, обнял того и трижды поцело
  вал. - Быть тебе, Лупиныньш, лейтенантом. Только
   - 345
   - смотри: не напейся как в прошлый раз, а то снова звездочек лишим, у нас с этим делом строго.
   Кто-то сзади несмело дотронулся до плеча генерала, тот обернулся и увидел перед собой заплаканную девушку с размазанной по щекам тушью.
   - Вы, наверное, здесь главный? - с надеждой
  спросила она, всхлипывая. - Скажите, где офицер
  Эдик Стерлингов? Он погиб?
   - Он погиб морально, предатель! - отрезал
  шеф. - Стоит ли по нему теперь убиваться. - И,
  крутанув поднявшийся вверх ус, добавил: - Да не
  горюй, деваха, мы тебе быстро подыщем порядочного
  жениха из младшего комсостава. Да вот, например,
  младший лейтенант Лупиньышн! Ну чем не хорош!
   Инесса потупилась, генерал заговорщицки хмыкнул:
   - Что, понравился? Ну вы тута милуйтесь пока
  мест, а у меня еще дел по горло. Не забудь пригла
  сить на свадьбу, Лупиныпьш. Ты знаешь - я пожрать
  люблю.
   И он зашагал к черным служебным машинам невдалеке. В одной из них, между Арлекино и Пьеро, сидел человек. Его рйаспухшее от побоев лицо теперь едва походило на чело усопшего, но вечно живого вождя пролетариата.
   - Товарищ генерал, взяли мы Фрайера, - вы
  скочил навстречу шефу Арлекино.
   Рванувшийся за ним Свинья был остановлен ударом захлопнувшейся двери в лоб.
   - Молодцы, - шеф сегодня щедро расточал по
  хвалы. - Ну-ка покажьте мне его.
   Пьеро приплющил арестованного к боковому стеклу, покалеченный Свинья, собрав последние силы, застонал:
   - Я - Охрим Зюбенко, министр, Дуркманис
  подтвердит...
   Генерал недоверчиво вгляделся в стекло и небрежно бросил:
  - Давайте его на Лубянку. И не кормить!
   На длинные разговоры времени не было, до введения чрезвычайного положения в стране оставалось меньше суток.
  
  
  
  
  
   ЭПИЛОГ
   346
  
  эпилог
  США. Нью-Йорк. Район Южный Бронкс. 19 августа. 14.15 по местному времени.
  Над районом висит удушливый серый смог. Между живодерней и городской свалкой на выщербленном каменном тротуаре расстелена газета "Вашингтон Пост" за прошлый год. На газете приютились двое бездомных, в которых с некоторым трудом, но все же можно узнать бывших работников аппарата ЦРУ братьев Уорбиксов. Отдельные части их гардероба еще свидетельствуют о присущем им когда-то былом лоске, но, в основном, братья являют собой достаточно жалкое зрелище. Покалеченные ноги Джеймса перемотаны разноцветными тряпками, редкая щетина на лицах обоих свидетельствует о недостатке мужских гормонов в организме.
   - Послушайте, брат, - проговорил Джо Уор-
  бикс, теребя окурок сигары, подобранный им непода
  леку. - Ну почему, почему нас так не любят в
  народе?
   - Кого вы имеете в виду? - спросил Джеймс,
  уныло наблюдая, как густой дым из трубы живодер
  ни растворяется в сером небе.
   - Я имею в виду нас, работников ЦРУ. Почему
  все эти грязные негры с интеллектом, не стоящим
  одного нашего мизинца, выделили нам для сбора ми
  лостыни именно этот треклятый район?! Сами-то они
  сидят у шикарных отелей и дорогих ресторанов и
  каждый вечер приносят в ночлежку по целому меш
  ку монет. А здесь за полдня мимо нас прошло всего
  три человека, да и то такие же бедолаги, как мы!
   - Ну, не печальтесь, братишка, - попробовал
  успокоить того Джеймс. - Это не только наша беда.
  В России народ тоже не любит КГБ.
   - Ох, не надо, - замахал руками Джо. - Не
  вспоминайте, ради Бога, об этой чертовой стране!
  Именно благодаря ей докатились мы до такой жизни!
  А помните: несколько лет назад, когда СССР пред,-
  ставлял для Штатов реальную угрозу - вот это была
   - 347
   - жизнь! - взгляд Джо затуманился, по небритому лицу его расплылась мечтательная улыбка. - Мы являли собой мозг, белую кость русской службы. А какие деньги субсидировались на наши замечательные прожекты! Мы купались в роскоши. Сколько у нас было машин? Три или четыре на брата. А помните нашу виллу на западном побережье?
   - Когда я был женат на моей Марлон... - на
  чал Джеймс и заплакал. Слезы текли ему прямо в
  рот, оставляя на грязных щеках светлые дорожки.
  Джо обхватил его за Плечи:
   - Ну, братишка, вы что? Зачем же так убивать
  ся! Возможно, все еще переменится, и нас снова возь
  мут на работу. Мы найдем себе новых жен, гораздо
  лучше тех двух ревнивых идиоток. Мы же не знаем,
  как там дела у нашего любимчика Бобби. Если он
  уберет Свинью, нас с вами могут реабилитировать.
   - О чем вы говорите, Джо, - всхлипнул быв
  ший советолог. - Шеф ЦРУ, этот мизантроп, только
  и ждал случая разделаться с нами. И после вашей
  выходки с наркотиками путь в Управление нам за
  крыт навсегда. Он и из тюрьмы-то вас вызволил ис
  ключительно для того, чтобы официально уволить.
   - Да, лучше б я оставался за решеткой, -
  вздохнул Джо. - Там хоть гарантировано трехразо
  вое питание. Да и та черная бегемотиха оказалась не
  так уж плоха, как на первый взгляд. А если бы вы
  видели, как она рыдала, когда меня освобождали!
  
  
   Мимо Уорбиксов по мостовой, грохоча, проехала мусорная машина, обдав братьев клубами выхлопных газов. "Мусорка" остановилась у свалки, водитель заглушил мотор и принялся манипулировать с контейнерами. Через приоткрытую дверь в кабину из динамиков автомобильного приемника были слышны последние новости "Си-Эн-Эн":
   "Внимание, внимание, чрезвычайный выпуск. Сегодня в семь часов утра на территории бывшего СССР группой путчистов, именующих себя Государственным Комитетом по чрезвычайному положению, совершен государственный переворот..."
  Братья замерли, прислушиваясь.
  "...Эта акция осуществлена с целью реставрации
  348
  тоталитарного режима в Советском Союзе. В Москву введены войска..."
   - Брат!!! - завопил Джо Уорбикс, вскакивая. - Мы спасены, брат!!! Союз снова набирает силу! Этого монстра-пацифиста уволят с поста директора ЦРУ к чертовой матери, а нас снова возьмут на работу. Мы спасены!!!
   Джо помог взволнованному брату встать на ноги, и они пошли, не оглядываясь, по улице, поддерживая друг друга, раскачиваясь и напевая на ходу:
  Все к лучшему, все к лучшему поверь,
  Никто не обходился без потерь.
  Все к лучшему - поверь и не грусти,
  Быть может, с завтрашнего дня тебе начнет везти.
   Густой смог висел над Южным Бронксом, ветер колыхал жухлую листву редких деревьев, а братья все шли и шли вдаль, навстречу своему счастью.
  Да-да, и с завтрашнего дня тебе начнет везти...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"