|
|
||
-- Интересно будет почитать наши завтрашние газеты, -- потер руки советолог. -- Сенсация выйдет отменная!
-- Да, -- согласился Стерлингов. -- Сожалею, что лишен такой возможности.
-- Я вам перешлю, -- пообещал Стадлер. -- Какой у вас номер телефакса?
-- У меня аудиовокс, -- улыбнулся Стерлингов. -- Вы, кстати, когда улетаете?
-- Завтра утром. Билеты уже заказал. А сегодня, -- Стадлер сладко зажмурился, -- рассчитаюсь с вами, а после -- прощальный банкет, я угощаю. Надеюсь, вы не будите возражать против того, что я пригласил в нашу компанию консула Хэриса. О! Вот и он. Легок на помине.
Пробивая локтями дорогу сквозь колонну трудящихся от завода им. Лихачева, к ним пробирался Хэрис. Брови его были насуплены.
-- Эй, мне чертовски не нравится твоя манера звонить ни свет ни заря, -- вместо "здрасте" начал он. -- Что у тебя опять за неотложные дела?
Стадлер принял его тон:
-- Ты порядочная свинья, Джим, но я тебя прощаю. Сегодня у меня замечательный день.
-- Как же, семдесят лет советской власти, -- пробурчал консул.
-- Ты можешь язвить, сколько угодно, -- усмехнулся Стадлер. -- Мимо денег ты уже проехал, теперь рискуешь пролететь и мимо банкета.
-- Какого банкета? -- навострил уши консул.
-- Прощального. Банкета по поводу моего отбытия на родину.
-- Чего-то я не понял, -- наморщил лоб Хэрис. -- Ты что, уже улетаешь? А как же задание?
-- Задание я решил перепоручить тебе, -- хлопнул консула по плечу Стадлер.
-- Как это мне? -- испугался тот. -- Мне нельзя. У меня семья, дети. Я на подхвате, в обеспечении.
-- Вот как? -- советолог почесал нос. -- Я и не знал. Бумага на тебя уже ушла в центр, так что машину не остановить. Ты уж извени.
-- Ты... Да ты сволочь! -- Хэрис попытался взять советолога за грудки. -- Ты -- гад, жидовская морда!
-- Э, э, полегче! -- Стадлер одним движением стряхнул с себя консула. -- Ты тут последние мозги пропил, шутки понимать разучился. Ну неужели я и вправду миллионное дело такому рохле, как ты, доверил бы?
-- Я думаю, что нет, -- робко заметил Хэрис.
-- Вот и я думаю, -- Стадлер поправил ворот плаща. -- Нет уже никакого задания. Выполнил я его, пока ты со своими послами водку жрал. Вот так-то, старик.
-- Ух ты, Господи! -- выдохнул Хэрис. -- Ну ты меня и напугал. Нет, ты пойми, я... -- Он вытащил из кармана фляжку и судорожными глотками осушил где-то на треть. -- Я не против задания. А кстати, в чем оно заключалось?
-- Тебя, дурака, разыграть. -- Стадлер нахально блеснул глазами.
-- Да ну...-- обиделся консул.
Стерлингов, стоявший доселе молча пряча улыбку, сказал:
-- Филипп, я тут отойду на минутку в одно место, вы шарик не подержите?
-- О чем разговор.
-- Кто это? -- спроил Хэрис, когда Стерлингов ушел.
-- Агент КГБ! -- засмеялся Стадлер.
-- Ну и шуточки у тебя, -- снова надулся консул.
Поток демонстрантов тем временем иссякал. Все реже мелькали красные флаги, все глуше звучало "ура". Засобирались и люди на трибуне.
-- Смотри, -- подтолкнул Хэриса советолог. -- Ну ща будет круто! Где же Эд? Такое зрелище пропустит!
Он завертел головой в поисках Стерлингова, но того нигде не было.
-- А что будет-то? -- консула снедало любопытство.
-- Сейчас увидишь, -- подмигнул Стадлер. -- Оперетта Кальмана под названием...
Он не договорил. Его тонкий нюх почувствовал вдруг необычайно сильный запах цветочного одеколона. Настолько сильный, что закружилась голова. Запах шел со всех сторон, казалось, всю Красную Площадь полили грошевой парфюмерией, и что вместо снега с неба сеется одеколон. Стадлер скосил глаза влево. Метрах в трех от себя он увидел странного человека. Человек этот в чудовищно мешковатых брюках стоял на полусогнутых ногах и читал газету, источая тот самый приторный аромат.
Советолог посмотрел вправо и увидел точно такого же человека, только вместо газеты в руках у него был журнал. Еще двое с книгами стояли у него за спиной.
"Самая читающая в мире страна", -- промелькнула в голове мысль. Он уже все понял, медлить было нельзя. Стадлер развернулся на носках и прынгул прямо на человека с газетой. Расчет оказался верным: человек не ожидал такого поворота событий, и газета выпала у него из рук вместе со спрятанными в ней наручниками. Стадлер размахнулся и что есть силы стукнул противника шариком по голове. Шарик от удара оглушительно лопнул, приведя человека в состояние легкой контузии. Он на мгновение потерял ориентацию, и этого советологу хватило чтобы, проскочив мимо него, броситься бежать вдоль главного универмага столицы. Сзади слышались хрип и возня: это консул Джим Хэрис тщетно бился в цепких руках кэгэбистов, как треска на крючке. Стадлер почти добежал до угла, когда на его пути вырос мощный мужик с 12-м томом собрания сочинений Л.Н.Толстого в руке. Стадлер наклонил голову и с разбегу боднул того в солнечное сплетение. Кэгэбэшник охнул, осел на бок, выдавив могучим задом два толстых витринных окна. Звякнули стекла, дико завыла сигнализация.
Со всех сторон к Стадлеру бежали люди, размахивая газетами и книгами, брошюрами и буклетами. Советолог нырнул в образовавшуюся брешь ГУМовской витрины и, перемахнув через прилавок, скрылся в подсобном помещении. Сзади доносился топот и сиплое сопение, крики: "Марадян, второй этаж, Стаценко налево, остальные за мной!" Остальных оказалось человек десять. Все они пробежали мимо того места, где прятался Стадлер, бухая тяжелыми сапогами, и скрылись за поворотом. Советолог осторожно высунул голову: прямо на него глядел молоденький паренек с расширившимися от страха глазами. Стадлер двинулся ему навстречу.
-- Стой! -- пропищал паренек. -- Стрелять буду!
-- Не стрелять! -- донеслось откуда-то издалека. -- Он нам живым нужен!
Молодой особист растерялся. Советолог же выхватив пистолет из-за пазухи и, сняв его с предохранителя, прошипел:
-- Прочь с дороги. Мне стрелять можно.
-- Нет! -- замахал руками паренек. -- Так нечестно! Вы не посмеете!
-- Я не посмею? -- Стадлер прицелился ему в голову и нажал на курок.
Тонкая струйка подкрашенной воды, вылетев из дула пистолета, расплылась чернильным пятном на лбу паренька. Он вскрикнул и, закрыв лицо руками, упал ничком под прилавок.
-- Что за черт! -- Стадлер отбросил пистолет. Из дальнего конца отдела к нему уже бежало несколько человек. Советолог юркнул обратно в подсобку, а оттуда через дверь еще в одну. Следующая дверь оказалась изнутри заперта на щеколду. Стадлер откинув засов и, толкнув дверь, оказался в каком-то дворе. В лицо ударил свежий ветер. Сквозь арку Стадлер выскочил на улицу. Прямо перед ним находился белый рафик с двумя нарисованными на борту пингвинами. Толстый водитель сидел в кабине и курил.
-- Эй, браток, сигаретки не будет? -- прохрипел, задыхаясь, советолог.
-- Да что за тобой, волки гнались, что-ли? -- добродушно пробасил толстяк. -- На, кури.
Он приоткрыл дверцу и протянул Стадлеру пачку "Явы". Тот схватил водителя за кисть и со всей силы рванул на себя. Толстяк как шарик перекатился на тротуар. Стадлер прыгнул в кабину. Ключ торчал в замке зажигания, остальное было делом техники. Мотор дико взревел и "рафик" рванулся вперед, взяв рекордную стартовую скорость. Из арки высыпали кэгэбисты.
-- По колесам, стрелять по колесам! -- раздался визгливый голос.
Пули защелкали по жестяной обшивке "рафика".
-- Егор Глебыч, уйдет же! -- вопил сзади. -- Уйдет же, Егор Глебыч!..
-- Я сказал: по колесам!!!
Стадлер свернул в ближайший переулок.
"Только б до посольства добраться, -- работала мысль. -- А там лягу на дно, попрошу политического убежища..."
Стадлер глянул в зеркало заднего вида: погони не было. Оторвался, облегченно подумал он. До посольства оставалось уже совсем близко. Лишь бы засады не было! Стадлер вывернул на прямую. Вот уже и серое здание со звездно-полосатым флагом... Четыреста метров. Триста. Двести. Сто пятьдесят...
И тут из боковой улицы наперерез ему выскочила машина "мерседес"! Стадлер узнал этот широкий серебристый капот с круглой эмблемой посередине. Машину развернуло и бросило навстречу советологу. Тот до отказа надавил на тормоз, но было уже поздно. Визг тормозов, лязг мнущегося железа, звон лопнувших стекол, -- все смешалося для Стадлера в один общий гул. Советолога швырнуло на руль, острая боль пронзила груднуя клетку. Сознание на миг оставило его, но вернулось от резкого воя милицейской сирены. Стадлер застонал и, собрав последние силы, рванул ворот пиджака. Пробормотав отходную молитву, советолог надавил зубами на едва заметный бугорок под материей. Хрустнуло стекло и во рту появился приторный вкус касторки. Закрыв глаза, Стадлер приготовился к смерти. Прошло какое-то время, и некто возник рядом с ним. Ткнув его в бок чем-то твердым, этот некто нежно пропел:
-- Приехали, мистер Стадлер.
Тот открыл глаза: над ним нависло красное обветренное лицо.
-- Ю ар эн энджел? -- спросил советолог.
-- Ангел, ангел, -- обветренное лицо улыбалось. -- Вылезайте.
Стадлер хотел задать еще вопрос, но не успел: сознание вновь покинула его, на этот раз надолго.
* * *
Эдуард Стерлингов шел по Садовому кольцу. Ветер развевал полы его дорогого английского плаща, снежинки падали на русые волосы и надолго застревали в них.
-- Товарищ майор! -- услышал он знакомый до боли голос.
Стерлингов удивленно обернулся. Перед ним стоял полковник Семинард.
-- Да-да, не удивляйся, -- майор, -- улыбнулся Семинард. -- Так и быть, открою секрет: пришел приказ о присвоении тебе очередного звания. Шутка ли, такое дело раскрутил! -- Семинард многозначительно поднял палец вверх.
-- Значит, поймали? -- спросил Стерлингов.
-- Обижаешь, -- хмыкнул полковник. -- Куда же он денется? Поймали, конечно. Правда, поломанного слегка. Сотрясение мозга, два ребра пополам, но, главное, -- живой. Будет теперь на кого Исаева обменять.
-- А где Лупиньш? -- снова спросил Стерлингов.
-- Лупиньш -- герой, -- Семинард смахнул слезу. -- В критический момент пошел на таран, как Гостелло. Сейчас в больнице в тяжелом состоянии. Здесь, кстати, недалеко, можем зайти.
Они дошли до госпиталя, поднялись по мраморной лестнице на второй этаж. Лупиньш лежал на специально оборудованной койке под капельницей, вокруг него толпились светила медицины, человек двадцать, почти все лысые и в очках.
Лупиньш открыл глаза.
-- Доктор, -- слабо прошептал он. -- Скажите, я буду жить?
-- Ну что вы, голубчик, -- успокоил его самый старый професор. -- Мы еще все на свадьбе у вас погуляем.
Лупиньш обвел взглядом весь консилиум, склонившийся на ним, прикидывая, во сколько же обойдется свадьба, и ему стало еще хуже.
-- Пойдемте, -- потянул Стерлингова за рукав Семинард. -- Ему сейчас не до нас.
|