"Интересно, - подумал Том, разглядывая глубокую темноту за иллюминатором,- если бы я сразу прибил этот кусок протоплазмы, могла бы измениться моя судьба к лучшему или нет?" Размышляя, он поставил знак равенства между сверчком и бабочкой Лоренца, чисто символически.
Космолетчик повел глазами в сторону открытой двери биологического бокса - первоисточника сверчков и неприятностей, затем в голос задал себе и тому наглецу, который сейчас молча сидел в брюхе пылесоса риторический вопрос:
- Бредбэри был не прав?
Вопрос мысленным предложением расплылся на сетчатке глаза, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды. В этой пелене появились темные причудливые тени, они стремительно увеличились, превращаясь в стадо бегущих бизонов. Память, излишки образования и воображение изменили несколько отставших от стада животных в тираннозавров, за которыми гнались полуголые люди с копьями.
"Бред какой-то", - мысленно подытожил Том, и тряхнул головой в надежде, что из нее исчезнут пришедшие дикие образы. Картинки исчезли, но мысли - психический шлейф, остались.
Том вдруг представил себе эту тонкую взаимосвязь ничтожно малой предпосылки на стремительно движущийся мир процессов и явлений и глубоко вздохнул. Конечно, он знал об эффекте Лоренца, так он теперь назывался, но принять его в чистом виде никогда не мог. В мире не одна бабочка в Бразилии или Будапеште, их десятки миллионов, машут они крыльями миллиарды раз и их поедают миллионы птиц, которые тоже будоражат крыльями воздух, да еще как. Тут не то, что торнадо в Техасе, тут вселенная пойдет кувырком. Но она почему-то на месте, не кувыркается. Крылья бабочки - вселенной не помеха. Все это бессмыслица - стремление человека в великом хаосе увидеть систему, попробовать объяснить необъяснимое, придать предсказуемость непредсказуемому, почувствовать опору там, где ее потерял вместе с верой, впервые глянув слишком осмысленным взором на окружающий мир: землю, воду, воздух, небо, навешать ярлыки на них с именами и значениями. Даже небо человек застолбил, он нашел то, чего там никогда не было и не будет - созвездия.
Созвездия для цивилизации - это инструмент, придающий хаотичности вселенной приемлемую упорядоченность неба.
"Разве я не прав?" - подумал Том, задавая вопрос глубокой темноте притаившейся за металлической стеной, и сам же ответил на него.
"Да конечно прав, кто со мной поспорит, я здесь один, вдалеке от ближайших планет на миллионы километров. Кто мой оппонент? Никто. Даже сверчок, ведь он внутри пылесоса и молчит".
Снова перед взором появилась нематериальная картинка - бегущий первобытный человек. Вот он мчится за своей добычей. Его движения легки и неуклюжи одновременно, он переполнен адреналином, потом и мочой. Его ноги ритмично опускаются на траву и давят, давят бабочек, жуков, червей и прочих вершителей будущего. Вот задушена сороконожка, и Гитлер лишился зрения при рождении, а вместе с ним и возможности управлять Германией. Вот раздавлена судьбоносная бабочка и Соер Мейфиц, непослушный мальчишка из Денвера утонул в реке в 1962 году, а он мог сконструировать машину времени в 2010. А дальше приятное убийство зверька похожего на мышь, тот не успел спрятаться в норку и погиб, а вместе с ним и все его будущие поколения - три миллиарда мышей и еще одна, та, которая должна была заразить китайца в 2019 году, нулевого пациента мировой пандемии.
Дикарь пробежал двести метров, а по пути уничтожил десятки исторических линий, растоптал сотни судеб, уничтожил открытия способные изменить мир. Шаг и будущее изменилось, еще шаг и.... Да-а-а, при таком раскладе вообще удивительно, что человеческая цивилизация смогла вылезти из бетономешалки случайностей и непредвиденных закономерностей. Но ведь вылезла.
А теперь умножьте двести метров на двести дикарей, на двести тираннозавров, на 10000 лет и получите в результате наш мир. Он, конечно, совсем не такой совершенный каким мог бы быть, ну и слава богу, ведь в том не свершившимся чудесном мире нас нет, а в этом, ужасно несовершенном, есть. Факт неопровержимый и согласитесь, приятный, для нас сумевших "остаться в живых". Вселенная на пути своего развития не может сохранить всех бабочек, в таком круговороте и люди не все выживают.
- Да ладно. Хватит думать о насекомых, пора подумать о себе. О насекомых подумаем позже, когда захочется есть.- Подытожил свои неуместные размышления Том.
Перед ним стояла одна единственная задача - как добраться до запланированного места назначения, планеты 45л в системе звезды Масс. Оставаться в данной точке, и ждать следующего траулейнера было полной бессмыслицей, он мог появиться здесь через час или никогда. Определить новую точку встречи могли только на пересадочной станции. Корабль-автомат не имел такой точной измерительной аппаратуры для вычислений и специальных средств коммуникации.
Задача имела несколько решений, и оставалось только выбрать лучшее из них. Лучшее для Тома, что не одно и тоже.
Простым и правильным решением было возвращение на пересадочную станцию болотной планеты. Простым, но неприятным. Когда Том подумал что придётся снова торчать в бетонном отеле, отгоняя скуку стаканом с виски его замутило. А еще приколы и издевательства местной шушеры о его неудачном полете! Нет, это выше всякого терпения. И космолетчик дважды отмел решение задачи таким способом. Отметание отметенного навсегда исключает отметаемое.
Второе решение заключалось в продолжение полета к ближайшей планете с более развитой портовой инфраструктурой. Там можно найти более эффективный способ передвижения. Но. Ближайший космопорт находился немного в стороне от запланированной конечной точки полета - планеты 45л и, прикинув в уме стройный ряд цифр, Том понял, - он не успевает к назначенному сроку и теряет очень выгодный контракт - работу, о которой мечтал последние два года.
Космолетчик с досадой толкнул корпус пылесоса, в котором сидело его невезение. Аппарат отпрянул в сторону, словно обиженная собака и застыл в ожидании.
Был и третий путь, немного опасный и неопределенный, однако вполне осуществимый. К тому же его реализация давала возможность успеть к намеченному строку, а еще доставляла немало хлопот инженерам-тиновцам в их поисках и возвращении корабля - автомата в родные пенаты. Это щекотало самолюбие Тома, и он совсем забыл о пословице: "Не ищи черную дыру другому, а то попадёшь в нее сам".
Третий путь заключался в составлении маршрута полета включающего в себя небольшую область слабо исследованной части попутной звездной системы. Там не было заправочных модулей, и связь оставляла желать лучшего, но там было то, что нужно для полета - пространство, а это уже немало. Том развернул трехмерную проекцию предполагаемого пути и сосредоточился на вычислениях. Конечно, пятимерная проекция была предпочтительней, но, база данных для ее составления отсутствовала. Итак, он успевал, но топлива было только 98 процентов от необходимых запасов для полета. Космолетчик знал, что недостающие два процента во время перелета превратятся как минимум в десять, согласно известному всем закону "Неудачи-подлости" и тяжело вздохнул. Он уже дважды попадал в похожие критические ситуации, и испытывать судьбу в третий раз желания не имел. Том не любил дышать на ладан, но любил так говорить. Что такое ладан он не знал, вернее, забыл, и для чего на него дышать тоже понятия не имел, но так давно в детстве говорила его мать о чем-то непрочном, зыбком и непонятном. Это всегда настораживало и убавляло желание действовать безрассудно. Ну что ж, приходилось возвращаться на Тину, сохраняя на лице достойную мину.