Я поднялся на свой этаж. За почти двое суток моего отсутствия знакомое с самого детства место как-то неуловимо изменилось. Я не мог понять, что именно вызвало во мне это странное ощущение. Все казалось таким же, как и до отъезда. Серые стены подъезда, сиротливо покрытые бледно-зеленной краской ровно наполовину, детское наскальное творчество на взрослые темы, одинокая лампочка на первом этаже, света которой едва хватает, что бы выхватить очертания моей двери из серого сумрака лестничной площадки. Все тоже самое. Но какое-то другое, словно в дымке.
И как-то странно тихо. Точно. Тишина совсем не свойственная нашему подъезду. Не слышно залихватского ведущего ток-шоу, вещающего круглосуточно из телевизора Евгении Анатольевны с первого этажа по девятый. Не было и мерзкого, сопровождающего любое движение в подъезде лая. Маленькая, невнятной породы собачонка из пятой квартиры молчала. Никто не кричал. Никто ничего не смотрел. Я как-то неловко и чувствуя себя немного глупо взглянул на часы. Восемь вечера. Неужели встали? Бред. Не в силах избавиться от странного наваждения я поскорее вставил ключ в дверь и попытался войти. Ключ не провернулся.
Данный факт настолько меня удивил, что я так и продолжил стоять с ключом в двери, которая вдруг стала чужой. Я вновь попытался провернуть ключ и вновь безуспешно. Глупость какая-то, я и в правду почувствовал себя абсолютно нелепо, словно персонаж кинофильма. Неужели ключ сломался? Или замок? Вот только этого мне не хватало. Измученный дорогой, после двух дней в лесу, мне меньше всего хотелось провести ночь под дверью собственной квартиры. Я уткнулся лбом в дверь и тупо уставился на ключ, на отрез отказывающийся провернуться в замке. Ну, за что? За что мне это. Я несколько раз ударил лбом о холодную поверхность двери, и устало закрыл глаза.
Сил не осталось. Но надо что-то делать. Поднимусь выше к соседу. Попрошу хотя бы вещи скинуть до утра, а утром к слесарю. Вздохнув я устало одолел еще один пролет. Казалось, что за мое отсутствие кто-то добавил еще с десяток ступенек, так тяжело мне это вдруг далось. На подоконнике возле импровизированной пепельницы тлела недокуренная сигарета. Значит Кирилл дома. Уже что-то. Поднявшись еще выше, я остановился возле оббитой войлоком двери.
Помню в детстве я часто стоял возле этой двери не решаясь постучать, и невольно становясь свидетелем очередного скандала между родителями Кирилла. Я проводил пальцем по медной нитке, протянутой между латунных заклепок, вбитых в поверхность двери, и каждый раз вздрагивал, когда об пол разбивалась очередная тарелка. А потом Кирилл, выходил сам, словно поняв мои сигналы. Мы шли гулять до самого позднего вечера. Мне всегда за это прилетало от родителей, но я видел, как мой друг не хочет возвращаться, и мы играли дальше. Мы были хорошими друзьями. Наверное, даже лучшими.
Но чем старше мы становились, тем меньше в нас оставалось той настоящей, детской дружбы. Скоро мы стали просто знакомыми, а потом, после его свадьбы и вовсе долго не общались. Как-то просто не было времени.
Я словил себя на том, что стою у двери Кирилла и разглядываю потускневшие латунные заклепки, казавшиеся золотыми в детстве. Отогнав подальше воспоминания, я решительно нажал на звонок. У Кирилла был самый крутой звонок в подъезде. В отличие от нашего, обычного, тревожного и неприятного - звонок в квартире Кирилла выдавал довольно приятную на слух мелодию, которая совсем не вязалась с резкими криками сопровождающие скандалы за дверью. Но в этот раз он молчал. Я нажал еще раз и сильнее. Опять тишина. Что за чертовщина?
Вдруг откуда-то снизу, отчетливо в полной тишине раздался скрип. Словно кто-то царапнул стекло длинным ногтем. Я невольно сильно вздрогнул и обернулся. И Господи, в окне подъезда что-то быстро промелькнуло. Словно размытый человеческий силуэт. Я невольно вскрикнул и надавил на дверь. Она неожиданно легко открылась и я, чуть не потеряв равновесие, оказался во мраке чужой квартиры. Что это было? Сердце бешено колотилось в груди, я все никак не мог понять, что же мне показалось. Бред. И почему у Кирилла открыто? Я негромко окрикнул хозяина квартиры. Голос прозвучал неестественно чужим и тихим в тишине темного коридора. Я откашлялся и позвал еще раз. Никого ответа.
В квартире царил полумрак. Глаза уже привыкли, и все же мне пришлось пошарить рукой по стене в поисках выключателя, спрятанного за густо завешенной зимними куртками вешалкой. Света нет. Я глупо пощелкал выключателем несколько раз, но ничего не происходило. Я опять позвал Кирилла, на этот раз громко, так что даже самому стало неловко. Никого. И холодно, очень очень холодно. Я невольно поежился. Внезапно в дальнем конце коридора я заметил очень тонкую полоску синеватого света проникающею из под двери ведущую в зал. Я опять почувствовал себя жутко глупо. Ввалился среди ночи в квартиру к соседу, в грязной обуви, стою в прихожей и дрожу толи от страха толи от холода. Прокручивая варианты возможных оправданий, я подошел к двери. Сквозь огромное рубленое стекло тускло светил бледно-голубой огонек. Я запоздало подумал, что он слишком слаб для света от телевизора, и деликатно постучал по стеклу. Тишина. Я опять застыл в нерешительности. Вся ситуация казалось мне каким-то странным сном или наваждением. Что я делаю в чужой квартире, ночью? Меня вновь пробрал озноб. Стало еще холоднее. Я надавил на ручку и потихоньку открыл дверь.
Пустой зал, у стены стоит угловой диван, столик и секция шкафов. Ничего не изменилось с самого последнего моего визита. Большое окно и выход на балкон закрыты, занавески убраны и в квартиру попадает немного уличного света. Силуэты мебели выглядят словно бы покрытые тонким слоем лунной пыли. Когда же я был тут последний раз? На журнальном столике лежит телефон. Кажется, именно его свет я и заметил из коридора. Светящийся экран современного телефона выглядит особенно неуместно среди остальных вещей оставшихся в квартире с черно-белой эпохи прошлого. Мне стало совсем не по себе.
Телефон зазвонил так неожиданно, что я подпрыгнул на месте и прижался спиной к шкафу. Неестественная, странная, ломающаяся мелодия звучала как будто телефон только что вытащили из воды. Никогда такой не слышал. Она звучала по-настоящему жутко, разрывая тишину пустой квартиры.
Сам не понимая почему я стал медленно подходить к телефону. Казалась прошла уже целая вечность, а он все звонил, словно бы терпеливо дожидаясь пока я наконец решусь. Я поднял аппарат со столика и нажал кнопку ответа. Тишина. Только. Теперь такая густая, что ее ощущаешь физически, словно тяжелый груз. "Алло" - пытаюсь выдавить из себя звук, но он застареет в пересохшем горле. "Алло!" - наконец получилось произнести. Тишина в ответ. Только очень далеко, тихо- тихо слышен какой-то звук. Теперь более отчетливее, словно скрежет. Еще раз, совсем четко, как будто звук стал ближе. И вот опять, совсем рядом. И меня сковывает ужас. Я понимаю, что звук раздается не в телефонной трубке, а с балкона в метре от меня. И я понимаю, что на меня что-то внимательно смотрит. Осознание этого парализует все мое тело таким страхом, который я никогда не испытывал. Не в силах пошевелиться я пытаюсь я пытаюсь заставить себя не смотреть в окно, но глаза словно перестали меня слушаться. И я медленно, мучительно медленно поднимаю взгляд. Подоконник, залитый белым светом, край балкона, старая застежка с порванной цепочкой - глаза непослушно поднимались выше. Волосы. Я вижу их первыми, они свисают сверху вниз, чего не может быть в принципе, я же на четвертом этаже. Почти сходя с ума от ужаса, я не выдерживаю и резко смотрю выше и кричу как сумасшедший от страха. Нечто белесое, похожее человека смотрит на меня сверху вниз. Только вместо глаз лишь два огромных рваных провала. Оно смотрит мне прямо в глаза и понимает, что я его вижу. На его лице начинает медленно расползаться улыбка. Неестественно длинный, нечеловечески широкий и оскал.
И тут я опять закричал, так как никогда не кричал, и заплакал, заплакал от ужаса. Я не помню как вскочил и квартиры и слетел вниз по лестнице. Дикий, первобытный ужас завладел всем моим телом, когда подъездная дверь отказалась открываться. Я колотил по ней кулаками и отчаянно пытался вырваться наружу, но дверь казалось, превратилась в недвижимый монолит. Я почувствовал, как тошнота подкатила к горлу и в голове все помутнело. Отказываясь верить в происходящие я направился вниз, стараясь оказаться подальше от твари, что смотрела на мен в окно проклятой квартиры.
Покрытая пылью лестница вела в подвальные помещения. Оказавшись в странно успокаивающем полумраке я кажется немного успокоился. Там внизу, есть несколько подсобных помещений для каждого из жильцов нашего дома. Была там и моя, четвертая слева, почему-то выкрашенная в неестественно желтый цвет дверь. Среди давно не нужного, но почему-то милого сердцу хлама из детства должно было найтись хоть что-то, способное заменить оружие. Спускаясь все ниже я пытался вспомнить, что именно хранилось в маленьком подвале. Мылено перебирая давно забытые вещи, я не сразу понял, что путь вниз занимает слишком долго. Словно очнувшись от наваждения, я вдруг понял, что привычная серая шершавая стена сменилась сплошным лабиринтом из труб. Переплетаясь словно клубок ржавых, коричневых змей трубы уходил все, ниже скрываясь в полутьме подвала. От них исходил странный, неестественно живой гул. Струйки пара, периодически возникавшие в самых разных местах, заставляли меня вздрагивать снова и снова. И запах. Отчетливый запах бытового газа. Я наконец заставил себя сделать еще несколько неуверенных шагов вниз, хотя уже точно понимал, что это не наш подвал. Под ногами что-то мерзко хрустнуло. Я остановился и пригляделся. Кость. Маленькая, словно птичья косточка. И еще одна побольше, рядом. И еще...ниже. Я наконец понял, что все пространство ступенек покрыто слоем маленьких и больших костей, и чем ниже тем больше их было.
Охваченный ужасом я застыл не способный пошевелиться. Гул исходящий от труб сменился давящей, звенящей тишиной словно я погрузился под воду. И теперь особенно отчетливо прозвучал жуткий, короткий смешок где-то позади меня. И шаги. Словно босиком по мокрому холодному полу они приближались все быстрее.
Я побежал вниз, отчаянно, поддавшись инстинктам и первобытному ужасу, не разбирая дороги, а под ногами превращались в труху чьи-то-то кости, словно они лежат тут уже тысячу лет. Я не кричал, я просто бежал охваченный паникой, пока не упал, споткнувшись о чей-то череп. Я упал подняв облако пыли, и к хрусту покрывавших ступени останков добавился хруст моих собственных костей. Из глаз брызнули слезы. Я очень хотел бы потерять сознание, но милосердное забвение отказывалось приходить и я отчетливо почувствовал, как на мою голую ладошку ложатся чьи-то холодные пальцы. Я пытался ползти, но не мог. В отчаяние я наконец нащупал в кармане зажигалку, непослушные пальцы несколько раз подвели пока наконец слабенькое пламя не осветило то, что крепко меня держало. В те самые несколько мгновений я успел разглядеть неправильную, словно помятую и покрытую множеством пустых глазниц голую голову смотревшую на меня. А потом все превратилось в пламя.
"...взрыв бытового газа сегодняшней ночью привел к полному разрушению жилого подъезда в доме на Щелкинской улицею Спасательные работы все еще ведутся, но надежды обнаружить выживших под завалами практически нет. К сожалению комментариев, от властей пока не поступало, не смотря на то, что это уже второй подобный случай за месяц в этом районе..."