Лучше бы я не просыпалась. Не успела я открыть глаза, а уже почувствовала дикую головную боль. Внутри меня все дрожало, и от этой противной дрожи на сердце было ужасно неприятно. Я предприняла слабую попытку разлепить веки. С большим трудом мне это удалось. Но я тут же снова их закрыла, так как в ту самую секунду, как только первый лучик света попал мне в глаза, к моему горлу подступила тошнота. Чтобы удержать неприятный позыв, я поспешила задержать дыхание и замереть. Непроизвольно из груди вырвался стон, от которого мне стало ужасно жалко саму себя. Во рту было не просто противно, во рту было мерзко. Язык присох к небу, губы стянуло. Если бы мне приспичило сию секунду позвать кого-нибудь на помощь, я уверена, что ни при каких попытках мне бы это не удалось. А ведь я слышала, как на кухне кто-то брякает тарелками и журчит вода. Вернее, конечно, не кто-то, а Шурка. Кто еще может присутствовать в квартире, в которой живем мы с братом вдвоем. Я не представляла, сколько сейчас было времени, но могла предположить, что раннее утро. Брат собирается на работу. Сейчас он позавтракает и с чистой совестью уйдет на работу, а я останусь одна в таком ужасном состоянии, никто мне не поможет, и может быть, я умру, так как мое самочувствие подсказывало - наступил последний день моей жизни - так паршиво я себя чувствовала.
От жалости к самой себе, глаза наполнились слезами, а самые горькие две слезы даже скатились по моим щекам, я снова застонала.
- Проснулась? - услышала я знакомый голос и, несмотря на ужасное состояние, удивилась, - Чего ревешь?
Усилием воли я заставила себя открыть глаза. Возле кровати стояла Вера, жена Шурки и сочувственно смотрела на мои страдания.
- Чего, говорю, ревешь? - повторила она вопрос.
- Мне плохо, - слабым голосом выдавила я.
- Тошнит?
Я утвердительно промычала в ответ, так как ответить членораздельно не могла.
- Не сдерживай, вот тут тазик стоит, я его давно приготовила. Давай помогу подняться.
Вера заботливо взяла меня за плечи и помогла наклониться над посудиной. Сделала она это очень вовремя, потомучто сдерживаться я больше не могла. Удивительно, но на какое-то время наступило облегчение.
- А теперь пей, - Вера протянула мне большую кружку с водой. Я беспрекословно подчинилась, выпила залпом всю жидкость и перевела дыхание. Но в следующую минуту новый позыв тошноты заставил меня содрогнуться, и вся выпитая только что вода вновь вырвалась наружу.
- Ничего-ничего, так и должно быть. Сейчас желудок промоется и станет легче, - ворковала около меня Вера.
- Мне промывать нечего, - сумела вставить между позывами я свое слово, - я вчера почти ничего не ела.
- Зато, видно выпила достаточно. А то, что не ела это и плохо. Это тебя и сгубило. Закусывать надо как следует, - мягко журила меня старшая подруга.
- Ты права, пить надо было меньше, - самокритично сказала я, когда рвота, наконец, прекратилась.
- Ну что, тебе лучше? - заботливо спросила она.
- Вроде, да. Только все равно все кружится и внутри дрожит, - пожаловалась я.
- Это твой организм опохмелиться просит, - улыбнулась Вера.
Я представила, как пью водку, вспомнила ее обжигающий, горький вкус и меня снова "вывернуло на изнанку"
- Не говори мне, пожалуйста, больше ничего про это, - жалостливо попросила я.
- Нет, так нет, - пожала плечами Вера и отправилась в туалет мыть следы моего очищения.
Через несколько минут она вернулась, присела на край кровати и сказала:
- Раз опохмеляться не хочешь, тогда надо пить горячий бульон. Я его уже сварила, как будешь готова, намекни.
Чувство благодарности переполняло меня и от этого слезы вновь покатились из глаз.
- Чего ты все ревешь? - рассмеялась Вера, - Все будет хорошо. Сегодня ты не умрешь - я не дам, а в следующий раз так сильно не напивайся.
- Как ты здесь оказалась? - задала я вопрос, который должна была задать сразу, но обстоятельства помешали.
- Ты мне не рада? - игриво спросила она.
- Что ты? Очень рада! Только все равно не понимаю, как ты тут?
- Все очень просто. Саша позвонил вчера поздно вечером и попросил придти.
- Ты здесь ночевала? - удивилась и обрадовалась я неизвестно чему.
- Ну, подруга, ты хватила, - остудила меня Вера, - Нет, ночевала я дома. Приехала утром, пока Саша на работу не ушел. Он очень беспокоился за тебя и не зря. Предвидел, что тебе будет плохо после вчерашнего, вот и попросил меня побыть с тобой.
- Он сам тебя попросил? - еще больше удивилась я.
- Представь себе, - Вера отчего-то смутилась.
- А Даня где?
- Там, где и должен быть - в детском саду, - просто ответила она.
- Когда же ты успела его отвести и до ухода Шурки сюда приехать?
- Так мы вместе с Даней приехали. Я осталась, а Саша отвез Даню в детсад.
- Как я рада, - умиротворенно проговорила я и почувствовала себя гораздо лучше.
- Чему? - не поняла Вера.
- Что ты здесь. Что Шурка сам к тебе обратился. Это значит, что вы должны, наконец, помириться и вообще...
- Ну, ну, ну, Викуля, не гони лошадей. Это совершенно ничего не значит. Просто мы очень любим тебя. Не могла же я отказаться помочь тебе, - опустила меня с небес на землю подруга, - так что ты давай больше не придумывай, а лучше бульончика попей. Сейчас принесу.
Она ушла за бульоном. Больше к этому разговору мы не возвращались. Я знала, как болезненно они оба переживают разрыв. Но была уверена, что первый шаг к примирению сделан и сделал его Шурка. Этому обстоятельству я была особенно рада. Сейчас главное не сглазить, а значит не нужно об этом говорить. Дай бог, все само собой устроится.
Несмотря на положительные эмоции, состояние похмелья не давало мне подняться с постели почти до обеда. Вера не тревожила меня. Она тихонечко копошилась на кухне, наверное, готовила любимые Шуркины голубцы на ужин.
Забыть про свое плохое самочувствие меня заставил телефонный звонок. Телефон лежал рядом на тумбочке, достаточно было протянуть руку. Что я и сделала практически с закрытыми глазами. Правда, перед тем как нажать на кнопку, все же приоткрыла один глаз и посмотрела на дисплей. Номер был незнакомый, но, если честно, я даже не удивилась.
- Да, слушаю, - отозвалась я на звонок.
- Вика, это Егор. Как у тебя дела? - спросил он своим бархатным голосом, и я почувствовала, как теплая волна разлилась по всему моему телу. От такой реакции мне стало стыдно за себя, но я успокоила себя тем, что он меня не видит, поэтому даже не догадывается, как действует на меня его голос.
- Все нормально, - торопливо ответила я и, забыв про головную боль, резко села в кровати, - Что нового у вас?
- Давай встретимся, - вместо ответа предложил он.
- Зачем? - испугалась я.
- Кое-что нужно обсудить.
- Вы что-то узнали? - оживилась я.
- Это не телефонный разговор.
- Хорошо. Где встречаемся и когда?
- Я стою в соседнем от твоего дома дворе. Как будешь готова, выходи.
- Вы подъедите к моему дому? - уточнила я.
- Нет. И ты сразу в машину не садись, покружи немного. Сделай вид, будто тебе срочно нужно куда-то ехать, а я случайно стою рядом. Все поняла?
- К чему такая таинственность? - растерялась я.
- Пока сам не знаю, но береженого бог бережет. Все, давай собирайся, я жду.
Егор отключился, а я еще некоторое время тупо смотрела на телефон. Потом опомнилась, соскочила с кровати и стала быстро собираться. Услышав мои движения, в комнату заглянула Вера и остановилась как вкопанная.
- Ты куда? - ошалело вымолвила она.
- Верунчик, ничего не спрашивай. Так надо.
- Что значит надо? Еще час назад ты твердила о том, что умираешь, а сейчас...?
- Некогда мне умирать, в другой раз. Сейчас мне нужно срочно уйти, - уклонилась я от прямого ответа.
- Подожди, что я Саше скажу, если он позвонит?
На секунду я остановилась и задумалась. Если Вера скажет Шурке, что мне полегчало, и я убежала по своим делам, то ей самой ничего не останется, как отправиться домой. Интуитивно я почувствовала, что уходить ей пока не хочется, и, ссылаясь на мое болезненное состояние, есть прекрасная возможность дождаться Шурика с работы и порадовать, как в былые времена, вкусным ужином. Но если Вере просто предложить остаться у нас и ждать мужа с работы, она непременно откажется и уйдет домой - гордость не позволит. Мне же очень хотелось, чтобы у Шурки с Верой все получилось, поэтому я и предложила:
- Верунчик, ты вот что, если Шурка будет звонить, скажи, что я все еще лежу в кровати и умираю, и ни при каких обстоятельствах не говори, что я куда- то ушла. Хорошо?
- Что за бред? - возмутилась она, - А если он захочет с тобой поговорить?
- Скажешь, что я сплю. Вера, ну, пожалуйста! Ты всегда меня выручала и поддерживала. Выручи еще разок. Останься здесь и прикрой меня, а к приходу Шурки я обязательно вернусь.
- Почему тебя нужно прикрывать от Шурки? - насторожилась она.
- Долго объяснять. Просто ему не очень нравится тот человек, с которым я недавно познакомилась. А я от него без ума, вот и совершаю безумные поступки, - шутливо ответила я, почти не кривя при этом душой.
- Да ну тебя. Детский сад какой-то, - отмахнулась Вера, - глупости какие-то несешь. Раз тебе уже легче, то я поеду домой, а с братом сама разбирайся.
- Нет, нет, нет, Верочка, солнышко, я тебя умоляю. Побудь еще немного здесь, пока я не вернусь. Я тебе потом все-все расскажу. Ты поймешь, как здорово выручила меня. Пусть Шурик спокойно работает и ни о чем не волнуется. Пожалуйста! - сложила я руки перед собой в молящей позе.
- Ну, я не знаю...
Вера еще какое-то время слабо сопротивлялась, но, наконец, сдалась и согласилась.
- Только учти, если в пять часов тебя не будет, я уйду. Мне Даню из детсада забрать нужно.
На этом мы и договорились. Словом уже через пятнадцать минут я вышла из дома и отправилась в соседний двор.