Борзов Анатолий Анатольевич : другие произведения.

Полигон Гл.11-17

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
   ПОЛИГОН гл. 11-17
   Анатолий Борзов
  
  
  
  
   -11-
  
  
   Страшная штука депрессия. Раньше ее по-другому называли. У нас просто говорили - запой. А так как это антиобщественное явление, все, кто по какой-либо причине оказывался во власти зеленого змия, могли стать изгоями прогрессивных и передовых слоев. Они вообще не понимают, как можно до такой степени распуститься и опуститься. Ладно, жизнь не удалась, жена бросила, или наоборот, сам от нее ушел. Директору нагрубил или его секретарше замечание сделал, другие негативные обстоятельства, к которым ты не готов. Еще как-то объяснимо, и могут пожалеть, но когда все хорошо?! - Работа, квартира, машина. Дом - некуда ставить. Не лысый, не заикаешься, виагру покупать не надо, друзья от зависти почернели, и сон пропал. Сколько получаешь? - Не знаю, надо в налоговой спросить. Почему ему так везет? А он, оказывается, уже второй месяц в депрессии!
   - Где болит? - Везде, но отдает в голову. Анализы сдал, моча в норме: белка, сахара нет, лейкоцитов и эритроцитов также не обнаружили, реакция кислая, соли в небольшом количестве. Печать, подпись. Смените обстановочку. - Хорошо. Все поменял, оставил только жену. Привык сильно. Выпиваете? - А как же! Постарайтесь реже, хотя бы через день или спортом займитесь, любовницу, наконец, заведите. Экспериментируйте, в жизни так много удивительного! - А пошел ты....
   Действительно, что они понимают? Пошел, взял топор. Здоровенный колун с большой ручкой. Выкатил чурбак. Поставил. Не шатается. На него другой уже меньше. И со всего размаха, - хааа! Получилось! Потом еще один, - хааа! Снова получилось!
  - А что Вы тут делаете?
  - Иди, не мешай.
  - У вас сегодня выходной или в отпуске?
  - Какое твое дело?!
  - Знаю, шашлычок готовить будете? У меня мангал есть. Принести?
  - Ты куда идешь?
  - Мимо.
  - Вот, мимо и иди. Хааа!
   - Интересно, справиться? - подумал Режиссер. - Рубит мужик дрова. Где же тут трагедия? Ну, выругается. Сейчас даже матом можно. Если Брюс матом выругается, получится наоборот, комедия!
   Режиссер напрягся и в его воображении всплыл образ, который начал махать топором. - Так пойдет?
  - Давай еще разок, - попросил Режиссер и попытался сосредоточиться. - Ты как-то не по-русски колешь.
  - А как по-русски?
  - Ближе к жизни, чтобы зритель тоже захотел взять в руки топор.
  - Как Николсон?
  - Нет. Тот маньяк и убийца.
  - Как Челентано?
  - У того сексуальная озабоченность.
  - Как Рейган?
  - Я не видел, как Рейган.
  - Тогда пусть дублер колет!
  - Ладно, перерыв, - объявил Режиссер. - Ты пойми, сцена должна быть, как песня. У него трагедия. Внутри пустота. Только представь. Долби стерео.
  Слева взмах топора, справа - удар, лезвие входит в древесину, и та яростно визжит!
  - А почему обязательно колоть дрова?
  - На Руси, только тот, кто колет, и есть настоящий мужик. Я тебе секрет открою. Если кандидат в президенты в предвыборном клипе молча колол дрова, он получил бы восемьдесят процентов голосов! Это мой Know - how!
  - А что еще можно, чтобы наповал?
  - Зрителя?
  - Да.
  - У нас, вообще-то, раньше любили дураков или пьяниц.
  - С этим у меня проблем нет.
  - Я знаю. Ты парень разносторонний. За что ни возьмешься, всегда у тебя идиот получается. Очень талантливо.
  - Так в чем дело?
  - Идиот, но не дурак! А в этом огромная разница!
  
  
   - Зачем мне на трех листах расписывать, как топором нужно махать? - подумал Брюс, - он что Достоевский? - Почему у них, если трагедия, так обязательно топор?
   - А ты не горячись, внимательно читай, - легкий ветерок погладил его по лысой голове.
   - С депрессией они немного опоздали, пару месяцев назад я бы им так задвинул!
  - В самом деле? - ветерок забрался в шорты и тотчас выскочил оттуда.
  - Понял, пора купаться, - согласился Брюс и почесал волосатую грудь.
  Затем встал с плетеного кресла и огляделся. Место действительно замечательное, именно то, о чем так долго мечтал. Дом великолепный, соседей никаких и, главное, океан. Он не мог удержаться, чтобы не выйти на совершенно пустынный берег, сбросить с себя сорочку и остаться в одиночестве.
  - Этот не пойдет, маловат, а вот этот в самый раз, - камень придавил бумаги, и начался процесс поиска шлепанцев.
   - Пошли так, - торопил ветерок.
  - Подождешь.
  Он выкопал из песка один тапок и долго не мог найти другой.
  - Ты скоро?
  - Сейчас.
  Актер прикинул расстояние до моря и побежал.
   - Еще могу! - заорал он диким голосом и вошел в набегавшую волну, как умеют это делать только пацаны.
  - Ну, ты и вонючий! - сказало море, приняв потное тело.
  - Дура, я звезда!
  - Воняешь, как все, - возразило море.
  - Еще поговори у меня! - пригрозил Брюс.
  - Что тогда?
  - Сейчас узнаешь, - Брюс снял шорты и бросил на берег.
  - А вот и я! - ветер без особых усилий скинул их обратно в море.
  - Заговор?
  - Может, не надо? - море немного остепенилось.
  - Ну, нет! - и Брюс открыл свой кран.
  - Сколько же ты выпил пива?
  - Не помню, теперь все твое. Мне не жалко.
  - Мне тоже, - и сильная волна с грохотом набросилась на него.
   Море тоже хотело поиграть. Тем более что никого, кроме этого, вообразившего себя центром вселенной человека, вокруг не наблюдалось.
   Он перебрался через один гребень, поднырнул под другой, более мощный с белыми барашками, пролетевший над ним и рассыпавшийся на берегу, оставив робкие следы своего присутствия.
   Брюс находился уже далеко, он плыл, чувствуя величие и необъятность этого огромного живого создания, которое может подарить радость и восторг, если ты будешь учтивым и вежливым. Как может и поглотить, не заметив и не высказав никаких сожалений.
  - Это ты пришел ко мне! Поэтому давай, по моим правилам. Если не
  знаешь - твои проблемы. А характер у меня, знаешь, какой!
   - Я, наверно, раньше акулой был, - думал Брюс, вылезая на берег. - Мне всегда жрать хочется. Не успею из-за стола выйти, опять голодный! Наказание какое-то. Говорят, на нервной почве. Последствия депрессии. Я еще - ничего, - он посмотрел на свой немного провалившийся после заплыва живот, - хотя форму уже потерял, одна героическая морда осталась.
   Будем работать тем, что осталось, - и побрел, голый, волосатый, еще крепкий и не старый мужчина, разбивший сердца тысячам женщин, немного уставший от славы и достатка, которые на него свалились.
  
   Все-таки люди не всегда злые и вредные. Даже самый отпетый негодяй способен на позитивные чувства, а где эмоции, там можно ожидать и поступка, пусть не благородного и душевного, но все равно искреннего. С хорошим человеком все понятно, у него этого добра хватает, и поделиться не жалко. У другого - его совсем немного, если отдать, ничего не останется. Где уверенность, что найдется великодушный и щедрый, готовый с тобой разделить счастливые моменты? Пусть это окажутся близкие и родные люди, но зачем отдавать совершенно посторонним, даже не знающим о твоем существовании?
   Когда у Лучано стали появляться деньги, он не испытал той радости, которая приходит к любому нормальному человеку.
   - Что мне с ними делать? - рассуждал молодой мафиози, разглядывая очередной документ из банка. - Одних процентов сколько набежало!
  - Все в порядке? - спросил хозяин ресторана, заметив тень озабоченности на его лице.
   - Тебе деньги нужны? - Лучано закончил обед и оглядел помещение, где много лет назад ему доверили мыть посуду. Обслуживать клиентов он тогда готов не был.
   - Спасибо, у меня дела идут нормально, - отвечал постаревший родственник, - может, еще что-нибудь будешь?
   - Ты же говорил, что денег много не бывает, как не бывает некрасивых женщин.
   Хозяин ресторана хоть и его родственник, прекрасно понимал, что это уже другой Лучано, которого теперь в лучшем случае можно поприветствовать, и сделать это следует с большим почтением.
   - Спасибо, мы и так перед тобой в долгу.
   - Ты о чем? - удивился Лучано.
   - Ты у нас обедаешь, а это много значит. Клиентов - больше, внимания - больше. Еще что-нибудь? Кофе?
   - Можно газету?
   - Не беспокойся, я сам принесу.
   Старик вышел на улицу и через десять минут вернулся со стопкой свежих, еще пахнувших краской газет.
   - Давай, я у тебя ресторан куплю?
   Старик улыбнулся и сел рядом.
   - У тебя машина дороже. А потом какой это ресторан? Это мой дом.
   - Извини, я не хотел обидеть.
   - Твоя машина лучше любой рекламы, - продолжал родственник. - Постоит час, а у меня к вечеру все тесто заканчивается!
   - Правда? - засмеялся парень и посмотрел внимательно на старика.
   Тот отвел взгляд и поправил ворот рубашки.
   - Я знаю, что тебе нужно, - вдруг сказал Лучано и поднялся.
   - Газеты не забудь, - и они вместе направились к выходу.
   Когда машина презрительно фыркнула и сорвалась с места, которое ей явно не нравилось, так как соседи оказались не такие благородные, как она, старик помахал рукой. Он постоял еще немного, затем посмотрел по сторонам.
   - Нужно было его у себя оставить, - пришла в голову странная мысль.
  
  
   - Добрый день! - приветствовала улыбкой входящего в магазин Лучано молоденькая девушка. - Мы рады вас видеть вновь.
   - Здравствуйте, - он никак не мог привыкнуть к тому вниманию, которым его так щедро одаривали каждый раз, когда появлялся здесь.
   - Как обычно?
   - Да, как обычно, но еще я хотел посмотреть рубашки.
   - Прошу сюда, - она ловко повернулась на каблучках, продолжая смотреть ему в глаза.
   - Только размер другой, - подсказал Лучано.
   - Подарок?
   - Как она догадалась?
   Он согласился с ее выбором. Ему всегда было утомительно разбираться в изобилии расцветок и фасонов. Девчонка помогала сделать это быстро и правильно.
   - Вам доставить? - спрашивала она всякий раз, хотя знала ответ.
   - Спасибо, я справлюсь, - многочисленные пакеты всегда раздражали, но он боролся с ними, как с неизбежным злом.
   Одно решение как избавиться от денег, свалившихся на него, Лучано нашел и начал покупать все: от носков до рубашек каждую неделю. Несвежее белье просто выбрасывал. Всегда в новое место. Старался делать это так, чтобы никто не видел. В багажнике его машины нередко валялся какой-нибудь пакет, о котором просто забывал. В этот магазин зашел случайно. Так же случайно, не глядя, купил какую-то дорогую вещь, предложенную девушкой. Потом пришла невероятная мысль. Когда он стал заходить каждую неделю и делать покупки, с ним захотел познакомиться хозяин магазина. Но Лучано дал понять, что ему легче и приятней общаться с ней. Тот все понял.
   - Интересно, - думал Лучано, - ей прибавку сделали?
   - Интересно, надолго его хватит? - гадала девушка, не понимая, что происходит.
   - Очень странный тип, - размышлял хозяин магазина.
   Лучано посмотрел на счет и задумался.
   - Постоянным клиентам скидка, - подсказала девушка, в тайне надеясь, что тип спросит, как ее зовут.
  - Мне скидки не нужно!
  - ???
   Она глянула на него в замешательстве.
   - Что-то не то, - испугался Лучано.
   - Безголовый! - решила она.
  
  
  
  
  
  
   - 12 -
  
  
   Чмокнув в пухлую щечку жену, Леша, не спеша, спускался по лестнице ведомственного жилья, возведенного совсем недавно и еще не утратившего первозданный вид. Иногда он ловил себя на мысли, как много лет назад нацарапал на стене подъезда имя любимой девочки. Произошло это, вероятно, от сильных и переполнявших душу чувств, которые не могли уместиться внутри и рвались наружу. Сейчас уже не вспомнить, как звали ту девчонку, но пережитая в далеком прошлом неразделенная любовь неожиданно напоминала о себе, приятно пощипывая за грудиной.
   - Вот дура, - размышлял Леша, кивая в приветствии головой водителю, тотчас распахнувшего дверцу автомобиля, - жила бы сейчас в Москве, по парикмахерским ходила, да на витрины глазела, подыскивая новую шубку или сапожки.
   Действительно, Генерал был прав, сохранив в памяти маленькую частицу прекрасной белокурой девушки, не сумевшей рассмотреть в губастом и невыразительном парне свою судьбу. В то время как Леша покачивался на заднем сиденье машины, стремительно и уверенно летящей по разделительной полосе магистрали, выцветшая и заметно утомленная жизнью женщина химическим карандашом переписывала ценники, отдирая прилипшую и жесткую рыбью чешую. После некоторой полосы невезения ей все же улыбнулась удача в виде места продавца в рыбном ларьке. Рано свалившееся на нее в юности счастье так же быстро унеслось, оставив двоих детей, развалившееся хозяйство и холодное равнодушие окружающих. Она уже больше не сопротивлялась, плывя по течению большой и мутной реки, не обращая внимания на других, все еще барахтающихся рядом в попытке вылезти на берег. Хотя утешение она все же нашла. Неожиданно и быстро повзрослевший сын Сашка на глазах превращался в заботливого и внимательного хозяина, знающего толк в любой работе. То что парень вырос, однако, заметила не только она одна, но и совершенно чужие и никогда прежде не появлявшиеся в ее жизни люди, сообщив мятой повесткой о необходимости зайти в военкомат.
   - Как же я без тебя справлюсь? - вытирала женщина слезы, осознавая, что еще не заплатила сполна за радостные моменты своей молодости.
   - Не волнуйся, я не пропаду, а тебе Верка поможет, точно?
   Дочь согласно кивала такой же, как у нее в юности, белокурой головой, смутно представляя, в чем будет заключаться ее помощь.
   - Пока не приду, - Сашка посмотрел на сестру, - никаких женихов и кавалеров!
   Леша тем временем уже прошел мимо дежурного офицера, ловко вскинувшего в приветствии руку, и открыл дверь в свой кабинет. Словно капитан, заступив на мостик большого корабля, экипаж которого тут же забегал, занимая свои места, Леша сел в кресло и превратился в Генерала. Предстояла работа, та самая, что сделала из губастого мальчишки ответственного руководителя, работа, превратившаяся в смысл его жизни, предъявляющая строго определенные требования. Вот и сейчас на него устремили взор немые, но многочисленные, важные и не очень, граждане, терпеливо ожидающие решения своей судьбы. Он их чувствовал, хотя и не видел, перелистывая страницы справок, докладов и рапортов, появляющихся на его столе. Казалось, рутинная и знакомая деятельность поглощала, незаметно пожирая время, которое крутило стрелки казенных часов, безучастно наблюдавших за склонившейся над бумагами фигурой. Правда, иногда с ним происходили странные и непонятные, случающие крайне редко метаморфозы. Неизвестно, по какой причине в Леше вдруг начинал кто-то ворочаться и сначала робко, а затем все настойчивей просился наружу. Этот кто-то вносил полную дисгармонию, более того просто мешал, пытаясь высказать свое никак не согласующееся с уже принятым мнение.
  - Ты куда лезешь? - спрашивал первый Генерал.
  - Можно слово?
  - Не сейчас, потом. Домой придем - пожалуйста.
  - Я хочу сейчас!
  - Занят, не видишь?
  - Потом поздно будет! - настаивал некто, и после внутренней борьбы его все же загоняли на место.
   - Фу ты! - говорил сам себе Генерал Леша, - возраст, наверно, или давно чаю не пил.
   Рюмочку он, естественно, себя позволял, но только в крайней необходимости, чтобы не подумали - больной, да и человеку можно ненароком обиду нанести.
   - Сделаем перерыв, - Генерал доставал из ящика стола книжку, -
  с дубом мы разобрались. Как это я забыл? Мы же сочинение в школе писали. Нет, я не писал. Меня тогда на комсомольский сбор отправили.
   И тут он вспомнил! Как сидел в президиуме, и ему страшно хотелось в туалет. А там все выступали, выступали. Один доклад, второй, потом еще обращение ко всем прогрессивным силам.
   - Тогда моя карьера и началась - размышлял Генерал, - кто знал, что так обернется.
   Он еще раз посмотрел на книжку и задумался. Интересно получается. В жизни Леша никогда не испытывал тщеславия, не ставил перед собой глобальных целей и не мечтал подняться так высоко. Порой ему казалось, что судьба ведет его за руку в направлении, известном только ей одной. Мало - знакомые люди, совершенно не осознавая истинного смысла своих поступков, передавали его друг другу, словно эстафетную палочку. И вот палочка приобретала новую форму и очень скоро могла превратиться в настоящую бейсбольную биту, хотя и задуманную, как спортивный инструмент, но получившую затем совсем неожиданное назначение.
  
   Пузо нисколько не удивился, когда к нему, разгоряченный и немного взволнованный, ворвался Педро. Старик уже знал, о чем пойдет речь. Он чувствовал деньги за версту, как молодой самец будущую партнершу в мартовский день. Еще он чувствовал, что устоять перед тем искушением, каким всегда являлось море, невероятно сложно, а иногда просто невозможно, хотя, отдавая поручение, не рассчитывал, что все произойдет именно так, как планировал.
   - Это наш герой? - спросил старик, разглядывая снимки, - на экране смотрится лучше.
  - Качество очень хорошее, - рискнул не согласиться Педро.
  - Что надо - в кадре, - Пузо бросил на стол фотографии. - Много
  пришлось заплатить?
  - Сущий пустяк.
  И сколько это может стоить?
   - Я уже думал. Процентов пятьдесят от стоимости виллы, если без торга, - предположил Педро.
  - Получается, он нам теперь должен?
   - Получается, что должен, - Дон Педро погладил усы и уже знал, о чем спросит босс.
  - Кто поедет с ним говорить?
  Дон Педро улыбнулся, именно эту фразу он и ожидал.
  - Паскаль.
  - Справится?
  - У него очень хороший английский, совсем без акцента.
  - А я не знал! - удивился Пузо и посмотрел на Педро, - лучше, чем у тебя?
  - Звучит приятней.
  - Сначала снимки пошлем.
  - Все?
   Пузо вновь взял со стола фотографии и стал выбирать.
  - Вот этот, тут он у него совсем маленький, почти не видно... и этот ...
  - А как пошлем?
  - Чтобы получилось красиво, - подсказал старик, - это моя слабость, ты же знаешь.
  
   Для того, чтобы принять решение, необязательно долго размышлять, тем более что Лучано подобное занятие всегда раздражало и портило настроение. Шагая уверенной походкой по старому тротуару, возведенному, вероятно, еще до того, как появились на свет старожилы этого южного города, он с удовольствием поглядывал по сторонам, время от времени, подбрасывая в воздух орешки и ловко их глотая. Именно так, как делал герой одного из его любимых фильмов.
   - Ты зачем мне грязь размазал? - рассердился он, не дойдя пары шагов до своей машины.
   - Я стекло вам протер, у меня шампунь американский! - возразил мальчишка и показал для достоверности флакон известной авто косметики.
   - Покажи, действительно, американский! И сколько я должен?
   Пацан посмотрел на машину Лучано, затем на его штаны.
   - Десять долларов.
   - Десять долларов!? Ты что! У тебя вся банка - десять долларов не стоит!
   - Проблемы, сеньор? - спросил полицейский, который явно скучал и посчитал своим долгом придти на помощь эффектно одетому молодому мужчине.
  - Никаких, спасибо.
   Полицейский улыбнулся, бросил взгляд на машину, которая выглядела значительно лучше, чем на страницах рекламных брошюр, и отошел, продолжая скучать.
   - Плохо вытер, дай покажу, - Лучано взял у парня влажную тряпку и стал чистить стекло, - видишь? Разводы остались! Нужно по сырому, тогда никаких следов не останется.
   Мальчишка с удивлением наблюдал за действиями странного типа в дорогих штанах, с любовью полирующего стекло.
  - Ну, понял?
  - Понял, - ответил парень.
  - Держи, - странный тип протянул пацану банкноту.
  - У меня сдачи нет, - колебался парень.
  - Будешь должен.
  Он забрался в машину и первым делом включил кондиционер. Мальчишка продолжал стоять, словно боялся поверить в реальность произошедшего. Темные тонированные стекла скрывали странного типа, но он чувствовал глаза, направленные на него. Раздавшийся сигнал скорее означал прощание, чем требование освободить дорогу, и парень улыбнулся, в приветствии замахав рукой.
   Больше Лучано его не видел. Ни в следующий раз, когда приезжал в магазин, ни через неделю.
   Еще через неделю Лучано сделал свой первый благотворительный взнос.
  Адрес нашел в газете. Денег стало меньше, и он забыл о своем глупом решении. Хотя осуждать его было некому, адрес отправителя отсутствовал.
  
   Плохие парни есть везде. С ними очень тяжело. Жизнь отравляют всем, гадости разные делают. Чем старше парни, тем больше проблем. Пузо таким не был никогда. Рос послушным и внимательным, и его всегда ставили в пример.
   - Почему ты не можешь быть таким, как Пузик? - спрашивала соседка у своего сына. - Почему ему хватает сандалет на год, а у тебя через неделю их выбросить нужно?
   - Он в футбол не играет, - возражал отпрыск, удивляясь, что нашла мать в этом рыхлом и вечно потном мальчишке.
   - Но он все цены на рынке знает, - продолжала женщина, - и его многие уже знают, а продукты со скидкой отпускают. А ты, бестолочь, кроме своего мяча, ни о чем другом думать не можешь!
   - Я в прошлый понедельник тоже на рынок ходил.
   - Иди с глаз моих, - разрешала она, не предполагая, что через десять лет сначала весь район, а затем город и вся страна будут захлебываться от восторга и гордости, когда диктор объявит о выходе на поле ее сына.
   Да, маленький Пузо прекрасно знал цены. В большом городе они разные. Правда, приходилось пройти несколько кварталов, чтобы купить дешевле. Еще он научился быстро считать в уме. Это ему нравилось, особенно, когда оставались деньги. Сдача, как и положено, матери, а разница в цене составляла его доход. Все складывалось чудесно, и маленький бизнесмен уже стал подумывать, где оборудовать новый тайник. Старый оказался мал, туда не влезала коробка, где хранились деньги. Но однажды в чужом районе к нему подошли плохие парни. Бегал он плохо, о каком-то сопротивлении не могло быть и речи.
   - Ты что здесь, пузырь, делаешь? - спросил его, наверное, самый плохой из троих парней, которые встали у него на пути.
   Пузо понял, что может последовать дальше, но к своему удивлению не растерялся и даже перестал потеть!
   - Выполняю поручение, - прозвучал ответ.
   Плохой парень оценил выдержку и с интересом посмотрел на него.
   - Кого поручение?
   Пузо назвал первое имя, пришедшее ему в голову.
  - В самом деле? - удивился парень, - ты его знаешь?
  - Сам спроси у него, - предложил Пузо, не понимая, что говорит.
  - Хорошо, иди - выполняй, - троица посторонилась и пропустила его.
   Отправляясь за покупками в очередной раз, мальчишка подумал поменять маршрут своего следования, но крюк предстоял очень большой. Парни появились внезапно совсем в другом районе, и явно на чужой территории.
  - Привет, - было видно, что они его искали. - У нас к тебе разговор.
  - Только я спешу, - Пузо вновь почувствовал отсутствие паники и страха.
  - Может, у него и для нас поручение найдется? - спросил старший.
  - Он вас не знает... и я тоже, - ответил Пузо и сам себе удивился.
   - Ну, так понятно, я на всякий случай, - плохой парень вдруг перестал быть плохим.
  - Подумаем, - и он зашагал дальше, уверено и не спеша.
   Над произошедшим Пузо особенно не задумывался и вскоре даже забыл о новых знакомых. Но вспомнить пришлось через пару недель, когда у одного из парней, живших в одном с ним квартале, отобрали бейсболку и поставили синяк под глазом. Парни долго совещались, но начать войну не решались. Они даже перестали играть в футбол и обсуждали свои дальнейшие действия.
   - Эта, кажется, - Пузо протянул предмет обиды и спора прежнему владельцу, когда все сидели и в очередной раз решали, что следует предпринять.
   Парни посмотрели на него, и мир изменился. Пропала потливость, исчез живот, он стал выше и сильней. Теперь его уважали не только родители ребят.
  С ним советовались, приглашали судить матчи. Когда первый раз прошлось дать в долг деньги, все вновь замолчали.
   - Вернешь в срок, - Пузо почувствовал, как жалко расставаться с накопленным. Он помнил, где и когда заработал каждую монетку и бумажку, - иначе проценты!
   Никто не обратил внимания на последнюю фразу. Никому в голову не пришло, что может быть иначе.
   В походах по магазинам и рынкам теперь его обязательно сопровождали другие. Несмотря на то, что они были старше и крепче, сомнений в том, кто главный, не оставалось. Плохие парни из другого района, если встречались на пути, приветствовали его. Пузо иногда подходил к ним и обменивался ничего не значащими фразами.
   - Мы завтра играем, - сказали ему в очередной раз. - Приходи, посмотришь.
   - Хорошо, я приду, но не один, - согласился Пузо и привел лучшего нападающего, - дайте ему пару раз пнуть.
   Парень пнул и забил три мяча.
   - Разрешишь ему за нас сыграть? - ребята не скрывали своего восторга, пораженные талантом звезды из соседнего квартала.
  - Если договоримся?
  Половину Пузо оставил себе, остальное отдал игроку.
  - Купи себе сандали, - посоветовал он.
  - А бутсы можно?
  Пришлось добавить.
   - Это уже в долг, - вздохнул Пузо, выбирая в магазине самую последнюю модель. - Рыбок себе куплю в следующий раз.
   - Я отработаю! - пообещал парень, с трепетом держа в руках то, о чем так давно мечтал.
  
   Брюс просматривал свою почту, отправляя в корзину послания неизвестных авторов. Откуда им известен мой адрес? - раздраженно щелкая мышкой, думал он. - Лезут во все щели! Перед очередным письмом пришлось задержаться. Когда открылся файл, на него глянуло знакомое загорелое лицо со слегка взъерошенными волосами.
   - Совсем еще не плох, - он открыл следующую страничку и вздрогнул. - Голый мужик на фоне океана разглядывал то, что должно быть скрыто от посторонних глаз. Самое неприятное заключалось в том, что его почти не было видно. Оно, конечно, присутствовало, но после заплыва сморщилось и замерзло до таких размеров, что складывалось впечатление, что владелец то ли раздосадован, то ли не может найти его!
   - Говнюки!!! - раздался дикий голос. Снимок оказался первоклассным! Это был не просто голый мужик. Это - художественное фото, целый рассказ. Осталось только придумать название!
   Он вскочил и заметался по комнате. Почему?! Зачем!? Еще раз посмотрел на себя.
   - Вот гад! - остальные снимки оказались не хуже. Сигарета появилась в руке прежде, чем мысль о том, что он собирался бросить курить. Это разозлило его еще больше. В следующий момент смачный и мощный плевок полетел на экран и слегка прикрыл интимное место, но не совсем... .Да, он плюнул на самого себя! Такого симпатичного и мужественного, только без привычной улыбки и иронии в глазах.
   Все эти слова Брюс, конечно, говорил по-английски. У них тоже есть крепкие словечки. Как же иначе!
  
  
   -13 -
  
  
   - Мир не прост, совсем не прост! Нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз,... - Режиссера пребывал в прекрасном настроении. А когда все хорошо, хочется петь, даже если голоса нет и слуха, душа требует и ей наплевать, как у тебя с данными. В такие моменты можно простить кого-нибудь, разрешить то, что давно не разрешал, согласиться с тем, против чего выступал. Короче, удивить всех и самого себя.
   - Если я сегодня такой добрый, - поразился сам себе Режиссер, - может, осчастливить кого? Кто там у нас сегодня самый несчастный?
   Таких всегда много. Но не каждый согласится в этом признаться. Гордость не позволяет. До чего она людям жизнь портит! Сидит и не дает. Все остальные чувства подавляет. Невозможно прошагать по дороге, случайно или намеренно не оттолкнув спешащих в том же направлении попутчиков. Одни, правда, внимания не придают таким мелочам, случающимся в пути, другие, напротив, воспринимают все болезненно и долго держат при себе обиду. Дорога Режиссера развела со многими, прежде считавшимися близкими друзьями и соратниками.
   Однажды в руки ему попалась старая записная книжка, перелистывая страницы которой, он совершил удивительное и немного грустное путешествие во времени. На него глянули лица людей, давно забытые, растворившиеся в прошлом. Он вдруг почувствовал, что все это произошло в прежней жизни и даже не с ним, а с каким-то чужым и незнакомым человеком, также оставшимся где-то далеко позади. Этот человек не стал бы долго раздумывать и тут же набрал телефона своего приятеля, пропавшего из вида всего на пару дней. А тут несколько лет - и ничего, никакого желания услышать знакомый голос и тем более встретиться.
   - Всему свое время, - философски изрек Режиссер, не заметив, как прекрасное настроение бесшумно вышло, плотно затворив за собой дверь.
   А время подсказывало, что его уже давно ждут на студии, а телефон молчит только потому, что его просто отключили.
   Продолжая работать над сценарием, Режиссер, естественно, пытался сосредоточиться на главном. Однако незначительные сцены, еще их называют эпизодами, отнимали часто еще больше времени и усилий. С другой стороны, именно крохотные сценки часто украшали фильм в целом, давая возможность передохнуть не только зрителю, но и Режиссеру. Именно с малого нередко начинался большой успех артиста. Об этом знали все и ассистенты тоже.
  - Материал готов? - Режиссер стремительно вошел в павильон, вместо приветствия кивнув головой собравшимся.
   - Все в сборе, ждем вас, - ассистент Сережа непроизвольно подражал своему наставнику, чем иногда его раздражал.
  - Это что?
  - Для анонимности, - парень держал в руках карточки с порядковыми номерами от единицы до десяти.
   - Хорошо, стул где? - без него работа не клеилась. Все знали об этом. Вообще-то, стул в действительности оказался креслом, но Режиссеру больше нравилось другое название. Возражать никто не стал.
   - Начнем? - ассистент внимательно ожидал, когда посторонние мысли покинут голову главного. Ждать пришлось недолго.
   - Заводи, - Режиссер водрузил очки на нос и откинулся в кресле.
   - Первые десять пошли, - прозвучала команда.
   Персонажи выстроились напротив числительных и замерли.
   - Четвертый, - сказал после некоторого раздумья Режиссер.
   - Четвертый, - продублировал ассистент, - остальные свободны.
   После первого тура осталось двенадцать. Двум не хватало порядковых номеров.
   - Я мигом, - ассистент собирался исправить промашку.
   - Отставить, - Режиссер сегодня пребывал в хорошем настроении, о чем сообразили многие.
   - Пусть останутся третий, пятый и седьмой.
   - Остальным - большое спасибо, - громко разрешил Сережа и вновь сосредоточился.
   - Что-то не то! - размышлял вслух Режиссер.
   - Света прибавить?
   - Понимаешь, нужна русская задница!
   Это находилось за пределами возможностей ассистента. Он еще больше сосредоточился на материале, потом набрался храбрости и спросил.
   - А как определить?
   - В этом весь секрет! - засмеялся Режиссер.
   - Секрет, - повторил ассистент, стараясь ухватить суть.
   - По русской заднице хочется хлопнуть, - размышлял вслух Режиссер, - а импортную - погладить!
   Сережа перевел взгляд на материал. Больше всего ему хотелось хлопнуть номер пятый. Но ошибиться было нельзя, и он ждал, терпеливо сопя носом, изредка посматривая на Режиссера. А того понесло.
   - Вот она, сила искусства! Двенадцать девиц терпеливо ждут приговора. Только одна войдет в историю!
   - Номер пять, - наконец определился Режиссер. Все - таки он сдержал слово и сделал кого-то счастливым!
   - Пятый номер! - подтвердил Сережа.
   Пятый номер боялась пошевелиться. Трудно поверить, что произошло чудо.
   Если быть объективным, в самом деле, это был успех. Девчонка работала в клубе. Ей приходилось вертеться и крутиться, чувствуя всякий раз прилипшие клейкой массой блудливые взгляды многочисленных поклонников, одни из которых одобрительно облизывали сухие губы, а другие, наоборот, пускали до пола слюни. Всех спасала темнота, а мерцающий свет, сопровождающийся звуками, напоминающими музыку, не успевал отразиться в их глазах. Она тряслась без вдохновения трижды в неделю и не надеялась на чудо, а оно свершилось вопреки им всем!
   - Пробы когда? - Сережа проводил девушек и выглядел так, словно победителем в конкурсе стал он сам.
  Режиссер очнулся и встал с кресла. Хрустнули суставы, и в глазах сверкнула мысль. Ассистент понял, что расслабляться рано, и приготовился к очередному заданию.
   - Сережа, - произнес тот имя парня, что уже само по себе говорило о важности возложенной на него задачи, - мы снимаем кино. Обрати внимание - кино, а не клип, где нужно натянуть на жопу колготки так, чтобы повторить это захотели сотни женщин, а, может, и мужчин. Ты должен поработать с этой девушкой, объяснить, в каких сценах ей предстоит потрудиться и почему.
  - Сделаем, не волнуйтесь. А кого утвердили на роль Насти? - вдруг вырвалось у него.
   - Ищем, но не можем найти.
   Если новая героиня отвоевывала себе место под солнцем, предъявив в качестве аргумента одну из частей своего тела, то в случае с Брюсом все обстояло как раз наоборот. Временное отсутствие, казалось бы, совсем незначительной части туалета, ставило под угрозу его дальнейшее будущее. Тут вообще много непонятно. У всех все одинаково, за небольшим исключением. Все прекрасно осведомлены, и никаких вопросов возникать не должно. Женщины только очень непоследовательны. Сначала они бились за свое освобождение много лет и в разных странах. Мужчины, наконец, поняли и согласились. Не будем эгоистами, если, в самом деле, есть на что посмотреть. Тем более что отличия случаются, особенно это размера касается. Почувствовав свободу, прекрасная половина бросилась экспериментировать, и оказалось что это так сложно! Либо снизу укоротить, либо сверху открыть, и все! Других вариантов нет. Как ни крути. С цветовой гаммой решили поиграть. Тут мужики за свое - или черное или красное. Фантазии у них никакой, один инстинкт, и тот основной.
   Поэтому волнения и трагедия, постигшие Брюса, вроде, как непонятны, но это только на первый взгляд. Вопрос в том, что у знаменитых людей должна быть тайна, а если тайна маленькая, или о ней известно, тогда и интерес падает.
   Получившие по почте снимки актер в первый момент принял за чей-то розыгрыш, однако, как бывает, когда на смену чувствам приходит здравый рассудок, сообразил, что следует ждать продолжения. После некоторого колебания и пары порций виски он решился и рассказал о случившемся своему близкому товарищу, с которым не только играл в гольф, но и обсуждал важные вопросы.
  - Это точно ты? Уверен?
  - А ты не видишь!
  - Современные технологии позволяют создать любую картинку. Сам прекрасно знаешь, возможно, хулиганы забавляются.
  - Если хакеры, - предположил Брюс, - тогда стоит в ФБР обратиться.
  - ФБР?
  - Ну, куда следует обращаться в таких случаях?
  - Они сами не могут себя защитить! Серверы у них постоянно трещат, как орехи в руках мартышки!
  - Детектива? - внес он новое предложение.
  - Ерунда.
   - А что делать?
  - Без трусов не ходить, - дал очень дельный совет товарищ.
  - Я снял их первый раз, - признался Брюс.
  - Очень удачно получилось.
  - Джон, скажи, что это ты, - предложил Брюс.
  - Я? У меня ноги кривые и не такие волосатые, - он закатил штаны и показал. - Видишь? Полагаю, - товарищ мрачно посмотрел на звезду, - это простой шантаж.
  - Я тоже так считаю. Как думаешь, сколько заломят?
  Джон подошел к монитору и глянул на картинку.
  - Штук сто за каждый сантиметр.
  - Получается шестьсот! - не поверил Брюс и налил в стакан еще виски, - а если там было бы десять?
  - Наверно, меньше, - высказал предположение Джон и раскатал штанину обратно.
  - Что же это за техника такая? Если так далеко бьет?
  - Теперь какая разница!?
  - Так я там того, - вспомнил Брюс и похолодел.
  - Чего? - насторожился Джон.
  - Отлил.
  - Отлил!!? - товарищ тоже взял бутылку и плеснул в стакан на четыре пальца. - А вот это уже полный....
   И он сказал очень крепкое слово. В русском оно звучит мощнее и имеет большое семантическое значение. Как правило, его предпочитают мужчины.
  - Тебя "зеленые" живым сожрут! Лучшего подарка им не нужно.
  - Что же делать? - Брюс действительно искал выход из создавшейся ситуации.
  - Может, сказать, это кадры из фильма? - Джон поставил пустой бокал
  и начал барабанить пальцами по столу.
  - Какого фильма, что ты несешь? Я еще не дал согласия.
  - Внесем изменения, как будто так и было? Новый фильм, что скажешь?
  - Это скандал...
  - Все новое начинается со скандала, ты забыл?
  - Бред какой-то!
  - Какая разница? Если скандал, то лучше быть инициатором, - у Джона
  голова работала что надо. - Кто там тебя добивается?
   - Русский какой-то. Денег у него таких нет, - Брюс вспомнил о вялых переговорах, которые он всерьез не воспринимал.
  - Прекрасно! - вскочил на ноги товарищ, - это очень на них похоже.
  - Ты так считаешь? - с надеждой спросила звезда.
  - Было бы чудесно, если ты сыграешь русского. Понял?
  - Перестань ходить! - Брюс устал вертеть головой, - зачем русского?
  - Так они все такие! Где поел - там и насрал!
  - Правда? - узнал он об особенностях этого далекого народа.
  - Нужно срочно звонить и договариваться, там видно будет, - Джон
  нарушил правило: с утра ни глотка и плеснул себе еще виски.
  - Насчет Оскара не знаю, но русским тебе быть придется.
  
  
   -14-
  
  
   Настоятель приюта Святого Патрика падре Эдуардо почесал за ухом, когда ему сообщили об очередном переводе значительной суммы.
   Человек он был образованный в своей области, обладал всеми необходимыми качествами, хотя постоянно их развивал и совершенствовал.
   - Странно, однако, - размышлял священник, - сотворил человек богоугодное дело, пожертвовал на сирот и убогих. Оказал сострадание. Не в первый раз. И сострадание великое. Значит, согрешил. Если судить по сумме взноса, грех большой. Как же ему помочь? От гордыни он свободен, себя не указал. Другие прегрешения есть. Как иначе!
   Падре встал и подошел к окну.
   Человек склонен ко греху. Если и воздерживается в слове и деле, то в помышлении своем без помощи Божией невозможно. Глубины мысленной грязи бездонны. Именно нечистоты мыслей и толкают людей на скверные дела. А помочь нужно. В этих денежных переводах и скрыт призыв о помощи.
   Святая инквизиция имела лучшую разведку и контрразведку всех времен и народов. Богатое наследие не исчезает и не пропадает с приходом цивилизации. Поэтому в определенный срок перед Эдуардо положили на стол листочек бумажки, где значилось имя отправителя.
   - Кто такой? - спросил настоятель, - в каком приходе причащается?
   - Ведать не ведаем, - с сожалением ответили ему.
   - Несчастная душа, - загрустил Эдуардо, но фамилию запомнил.
   Вредных газет и сатанинских новостей он не смотрел, однако находился в курсе событий. Как это ему удавалось, не столь важно. Однако очередной процесс по делу злодея, подрывающего устои общества, от его внимания не ускользнул.
  - Неужели тот самый? - поинтересовался настоятель.
  - Увы, тот самый.
  - Настал черед и за него заступиться, - решил Эдуардо и удивил многих.
  - Он же настоящий разбойник! - завопили все без исключения, не понимая, чем руководствуется священник, - вам больше заняться нечем?
  - С Христом, что рядом мученик висел, тоже разбойником был, -
  напомнил настоятель, - однако вошел в рай вслед за Господом. Покаялся со смирением, и приняли его.
  - Все равно мы вас не понимаем!
  Однако нашлись и такие, которые понимают или мыслят иначе.
   Когда стали изучать и считать, а последнее оказалось решающим фактором в вынесении приговора, получалось, что Лучано ничего обществу не должен!
   - Блин! - выругался прокурор и понял, что рано отпраздновал победу.
   - Куда идти? - спросил настоятель, почувствовав тоску и безысходность, исходящие от стен, которые его окружили.
   Лучано удивился, увидев в комнате свиданий пожилого священника с детским румянцем на щеках. Однако тот сразу встал, как будто был знаком с ним прежде.
   - Именно таким я тебя и представлял, сын мой, - вместо приветствия сказал Эдуардо.
  - Какой же я тебе сын? - не понял Лучано, - хотя по возрасту в самый раз.
  - Ты когда в последний раз причащался?
  - Я?! Так тут все капелланы стукачи! - еще больше удивился заключенный, - кто же, отец, дьяволу исповедоваться будет?
  - Дьявол уже не так силен, как прежде, хотя козней от него еще много.
  - Ты мне священное писание целиком читать будешь или на следующий
  раз оставишь? - сказал Лучано без злобы, но с иронией в голосе.
  - За врагов и гонящих тебя отовсюду тоже помолиться следует.
  - Этак ты, отец, все заповеди перечитаешь!
   - Хорошо, что ты их не забыл, очень хорошо, - улыбнулся священник, - я за тебя бороться буду.
   Лучано еще хотел что-то сказать, но язык не повернулся. Он просто отказался повиноваться.
   - Слушай и сподобляйся, если пришли к тебе. Может, и получишь облегчение, а там и до покаяния недалече. Баня тебе нужна духовная, чтобы смыть нечистоты.
  - Вы еще придете? - с языком все было в порядке, хотя в ногах пропала уверенность, когда заключенный встал. На сегодня достаточно, голова не привыкла к таким нагрузкам.
   - Значит, поверил, - настоятель следовал по коридорам за сопровождающим его охранником, останавливаясь и терпеливо ожидая, когда повернется ключ в замке, и откроется очередная дверь.
   - Почти как в костеле, только больше ненависти и злобы, - вдохнув свежий воздух, подумал Эдуардо, - те же людские страдания и боль.
   Чему поверил Лучано - он и сам не знал. Может, детскому румянцу на щеках старика. Откуда это у него?
  
  
   - Я тут вот о чем подумал, - сказал Пузо, бросая корм в аквариум, - может, Лучано пошлем на переговоры?
  - Так он сидит! - не понял Педро, наблюдая за процессом.
  - Выйдет скоро, общественность за него хлопочет. Нам остается только ждать.
  - А Паскаль?
  - Пусть английский дальше учит, - Пузо постучал по стеклу, - вот этот у
  меня - мэр, - и указал на рыбешку.
  - Почему? - оживился Педро.
  - Такой же бестолковый. Суетится без конца и гонора много.
  - Похож, - согласился Педро, - а прокурор есть?
  - Был тут у меня один парень - сожрали! Свои и сожрали, наверно, он и был прокурором.
  - Все как у людей, - Педро подошел ближе к зверью и стал разглядывать обитателей подводной жизни. - Мне можно покормить?
  - Они к моему запаху привыкли, или к теплу. Во я какой! Сразу все бросаются, даже про секс забывают!
   Педро перевел взгляд. Действительно, через стекло большое тело Пузо стало вообще огромным.
  - Так Лучано совсем думать не умеет! - Педро не стал обижаться, что ему не оказали доверия и не дали пообщаться с мэром.
  - Открылись новые обстоятельства, - Пузо высыпал остатки корма в аквариум и повернулся.
  - С артистом?
  - С ним, - Пузо неторопливо прошел до стола, взял одну из газет и протянул ее Педро. Тот присел на стул и начал листать.
  - Ближе к концу, - подсказал Пузо, - нашел?
   Педро увидел снимок звезды. Почти такой же на фоне моря, но герой красовался в шортах. Хотя сходство с оригиналом поражало.
  - Ну, и что?
  - Ничего. Ты читай. У тебя с английским проблем нет?
  В небольшой заметке сообщалось, что звезда планирует участие в новом проекте. Уже сделаны первые пробы. Съемки пройдут в том числе и в России.
   - У нас есть и другие снимки, - Педро отложил газету и посмотрел на Пузо.
  - Все верно.
  - Почему они такие жадные, мы же не снимаем с него последние штаны?
  - Он их сам снял! А одел без разрешения.
  - Действительно, мы согласия не давали и такого от него не ожидали!
  - Хочет быть героем? - Пузо щелкнул языком и сдул
  воображаемый дымок с указательного пальца. - Мы ему поможем.
   - Вот умница, старик, - рассуждал Педро, забираясь в машину, - другой ногами начал бы топать, глазами вращать! А этот рыбок кормит.
  - Домой? - спросил водитель, усаживаясь за руль.
  - Давай Паскаля навестим.
   Водитель улыбнулся и плавно нажал на акселератор. Он любил туда ездить. Паскаль работал в букмекерской конторе и возглавлял футбольный тотализатор. Человек в городе известный и уважаемый. Еще молодой бизнесмен знал, кто и как сыграет, какой будет счет, не говоря о том, что у него в голове имелась информация на игроков. Такая, что, никто не мог себе и представить!
   Несмотря на свою занятость, Паскаль сразу принял Педро и пересел на место клиентов. Педро очень ценил этот жест, но никогда не садился в кресло молодого бизнесмена.
  - Как успехи? - он перешел на английский.
  - Народ немного успокоился, - Паскаль тоже заговорил на языке Туманного Альбиона.
  - Это же спорт! Всякие неожиданности случаются.
  - Тем более что только середина сезона.
  - Может, это и вызвало подозрение? - рассуждал Педро, думая совсем о другом.
  - Отсутствовали два ведущих игрока, - напомнил Паскаль, гадая, зачем приехал Педро.
  - Ничего серьезного?
  - Старые травмы. Но сейчас все в норме.
  - Тебе большой привет, - вдруг сказал Педро.
  - ???
  - От любителя голубого, - подсказал он, наблюдая над тем, как озадачился Паскаль.
  - Голубых? - не понял тот и заерзал на стуле.
  - Я сказал голубого, а не голубых, - Педро умел держать паузу. - Привет от Лучано.
   Паскаль перешел на родной язык.
  - Лучано - голубой? Я не знал!
  - Лучано любит голубой цвет... и все, - Педро смотрел на Паскаля, - а баб любит - блондинок.
  - Блондинок?
  - Да, если она в темном платье. А если в светлом, тогда предпочитает брюнеток.
   Педро встал и направился к выходу. - Не провожай.
   Он собрался закрыть дверь, но вдруг повернулся.
  - Учи английский, хорошо учи.
  Действительно, впросак попал парень, хотя произношение у него очень хорошее. Почти оксфордское произношение, грамматика прекрасная, а поручение Пузо он выполнил, как тот и просил. У таких серьезных людей мелочей не бывает, их просто нет.
  
  
   -15-
  
   У симпатичной попки под номером пять имелось имя. Звали ее Вера. Когда она стояла наряду с другими, разными по объему и форме, и в глубине души надеялась на чудо, никто не поинтересовался не только ее именем, но и фамилией. Как и многие девушки из огромной страны, Вера приехала завоевывать столицу, хотя это громко сказано. Вера приехала в Москву учиться.
  - Дура! Ты куда лезешь, посмотри на себя! - сказала ей мама.
  Вера посмотрела.
  - Что- нибудь не так?
  - Это тебе ни задницей вертеть! Я - то здесь проживу, а как ты там, не знаю. Ты мне объясни, пожалуйста, что тебя не устраивает. К чему это все?
   Вера молчала, боясь поднять глаза и признаться. Признаться в том, что несмотря на свою молодость, уже устала ходить в резиновых сапогах большую часть года. Устала провожать взглядом несущиеся по шоссе в счастливое будущее дорогие машины. Как признаться в том, что она такая впечатлительная? И если одни, молча и не обращая внимания, шлепали по грязи, то Вера всякий раз чувствовала внутреннее беспокойство и огорчение. Ну, не могла она равнодушно пройти мимо говна, битых бутылок, окурков сигарет, старых пакетов, рваных презервативов и много чего остального, в чем перестало нуждаться общество.
   - Ты знаешь, куда собралась? - спросила ее соседка, которой можно было дать от двадцати до пятидесяти лет.
  - Куда?
  - К черту на рога! У вас там никого нет, - женщина взяла и поставила на тележку бидон из - под молока, наполненный до краев водой. - Кто за матерью смотреть будет?
  - Я подожду, когда Сашка придет.
  - Как там у него, живой? - соседка смягчилась и вытерла мокрые руки о свой подол.
  - Сержант уже, старший, - не без гордости сообщила Вера.
  - Значит, в Чечню, отправить могут.
  - Он писал, что молодых обучает, - понизив голос, открыла военную тайну Вера.
  - Так он матери и напишет. Мол, все в порядке, сижу в окопе! Ой, девка, смотри, пропадешь!
   Вера не пропала, хотя в институт не поступила. Вернувшись после объявления результатов экзаменов в свою комнату, которую она снимала с другой девушкой, Вера стала паковать вещи в небольшую сумку. Затем по привычке прибрала разбросанные книги и вышла вынести ведро с мусором. Словно робот прошла через двор и вскоре направилась обратно, когда вдруг заметила большую и красивую с темными стеклами машину.
   - Почему, - задала себе вопрос Вера, - в этом прекрасном автомобиле сидит кто-то другой, а не я?
   Дорогой автомобиль ничего не ответил, словно соглашаясь с той несправедливостью, которая правит этим миром. Спустившись через двадцать минут с сумкой в руке, Вера вновь увидела авто на прежнем месте и вдруг почувствовала, как за тонированными стеклами за ней кто-то наблюдает. Она вздохнула и направилась в сторону автобусной остановки. Машина тоже вздохнула, в смысле чирикнула двигателем и проследовала за ней, медленно и почти беззвучно. Когда до остановки оставалось совсем немного, авто приблизилось, и из него выглянула физиономия. Конечно, молодого парня и, конечно, симпатичного, но не в ее вкусе.
   - Далеко? - спросил парень и почему-то посмотрел в глаза девушки, а не туда, куда обычно зыркают другие мужики.
  - На вокзал.
  - Какой, их много?
  - И вас много, - ответила Вера и переложила сумку в другую руку.
  - Тяжелая? - кивнул головой парень.
  - А ты попробуй, - предложила девушка.
  - Не боишься?
  - Тебя, что ли?
  Вера решительно открыла заднюю дверь и залезла внутрь.
  - Садись вперед, - подсказал парень, - иначе я голову сверну.
  - Ага, я выйду, а ты с моей сумкой тю-тю. Знаем мы таких шустрых.
  - Да не нужны мне твои шмотки, - засмеялся парень и топнул ногой так, что сначала взвизгнула машина, а затем и сама Вера, смешно взбрыкнув ногами.
  - Владислав, - представился новый знакомый, привычно выкатив на магистраль и заняв крайний левый ряд - Хочешь, угадаю, как тебя зовут?
  - Давай.
  - С трех попыток.
  - Хоть с четырех, - согласилась девушка.
  - На Катю ты не похожа, - начал рассуждать он, - на Марину - тоже, остается Вера.
  - Вера, - удивилась Вера, - может быть, ты еще что-нибудь отгадаешь?
  - Ты приехала поступать и провалилась, а сейчас едешь домой. Верно?
  Девушка хотела что-то сказать, как вдруг раздался страшный вой сирены. Вздрогнула не только она, но и Владислав, вцепившись в руль обеими руками. Через мгновение слева пронеслась тень темного лимузина и еще раз злобно тявкнула, однако, на этот раз уже другой машине, идущей впереди.
   - Так вот, Вера, - как ни в чем не бывало, продолжил Владислав, - предлагаю тебе вариант.
  - А мы куда едем?
  - Почти приехали, - парень остановился и повернулся лицом к девушке.
  - Прямо - на вокзал и домой. Направо - работать в свинарнике и остаться в столице.
  - Каком свинарнике? - удивилась девушка.
   - Ладно, слушай. Соседка твоя Оля мне рассказала. Говорит, нормальная девка, данные, фигурка и все дела. Только голова не тем забита.
   - Так значит, тебе Ольга про меня рассказала?
  - Ольга, Ольга, - заулыбался Владислав, - а ты подумала, я экстрасенс?
  - И чего она...
  - Права оказалась. Я приезжал пару раз, посмотрел на тебя. Двигаешься здорово, то, что надо. Это от природы. Короче, делаю тебе предложение. Будешь дрыгать попой в нашем свинарнике, то есть в ночном клубе, - поправился он, - но слушать только меня. С голодухи не умрешь, может, через пару лет, такую же купишь, - и Владислав похлопал по пухлому бублику машины.
  - А почему свинарник?
  - Мое больное воображение, ты не бойся, это престижный клуб, в обиду никто не даст.
  - Думаешь, получится?
  - Будешь слушаться - получится.
  - Во всем?
  - Ты не в моем вкусе, - просто ответил парень.
  - Я согласна, Владислав.
  - Владик, - поправил он, - теперь я для тебя Владик.
   Что последовало дальше - несколько утомительно. Вероятно, по той причине, что ходить голой и стараться об этом забыть, тоже, оказывается, работа. И как другая трудовая деятельность требует не только самоотдачи, но и постоянного совершенствования.
   - Слушай музыку, - советовал Владик и поворачивал регулятор громкости так, что желудок прилипал к позвоночнику, - а теперь пошла!
   И Вера шла с длинными страусиновыми перьями, торчащими из самых неожиданных мест. Может, конечно, перья были от какой другой птицы, но так решил Владик. Он занимал должность менеджера или распорядителя, как вам больше нравится, и имел свой профессиональный взгляд на вечерний "загон для скота". Именно так Владик называл представление для мужчин, где участниками являлись, естественно, женщины. Несмотря на свою молодость, парень добился впечатляющих результатов, то есть знал, как и что нужно вытворять на сцене, чтобы зрители остались довольными. Каждой девушке придумывал образ, что, впрочем, в определенной степени соответствовало действительности. Умение разглядеть "вампира" или "душный нарцисс" не представляло большого труда, тем более что фантазией Владик отличался чудовищной. Вот и сейчас он вглядывался в девушку, стараясь зацепить и вытащить наружу то, что было заложено тысячи, а может и миллионы лет назад.
  - Не то, все не то, - Владик уставился в спину Веры, шагающей по сцене.
  - Стоп! - его взгляд опустился ниже ватерлинии, - ты у нас будешь павианом, - изрек довольный парень, не оставляя ни малейшего шанса для обсуждения, и тут же заказал недостающий атрибут для сценического костюма - страшную маску с клыками.
   Резиновая маска из Гонконга оказалась ужасно неудобной, но зрителям понравилась невероятно. Вера сначала не дрыгалась, а ходила туда - сюда. А потом вошла во вкус.
   - Интересно, что сейчас наши делают? - она водила задницей слева направо, как магнитом притягивая многочисленные взоры сильной половины человечества.
   - Девки, наверно, уже с фермы ушли, - Вера приседала, держась за металлическую жердь, означающую мужское начало. При этом большая часть зрителей начинала громко сопеть, чувствуя, как мгновенно уходит стресс трудового дня, и медленно поднимается настроение.
   - Свиней накормить дело непростое. Каждый так и норовит вперед проскочить! - Вера повернула голову и посмотрела через плечо в зал. - Хотя молодые - забавные, почти как эти!
  - Бог ты мой! - признался ассистент Сережа, изредка заглядывающий в заведение, - познакомь меня с ней!
  - Нет, не буду, - возразил Владик, - на ней все сейчас держится.
  - Какая аппаратура! Я от тебя не отстану.
  - Давай потом, - сопротивлялся парень, наблюдая за зрителями, которые пускали слюни и сверкали глазами, как черти в преисподней.
   Потом состоялся отбор материала у Режиссера. Неизвестно, то ли Владик сдался и уступил, хотя не собирался расставаться с Верой и в глубине души не верил в ее успех, то ли Сережа оказался очень напористым. Да и Вера сама ничего не использовала из своего богатого арсенала, что магическим образом действовало на всех мужиков. Просто повернулась, как на расстреле, спиной к немногочисленным зрителям, которых не успела разглядеть. Может, в тот момент она обратилась за помощью еще к кому-нибудь?
  Об этом никто не знает, а Вера сразу забыла, услышав, что произошло чудо.
   Очень не просто в жизни. Чтобы тебя оценили, порой следует обнажиться, кому-то телесно, а кому-то духовно. Вот только где грань, за которую нельзя, откуда вернуться еще сложней? А в молодости так много соблазнов, она же невечная и проходит так быстро!
  
   - Ты с молитвы начни, - падре Эдуардо попросил оставить его наедине с Лучано, после того как адвокат ознакомил их с вновь открывшимися обстоятельствами, вселяющими надежду на скорый пересмотр дела.
  - Помню плохо, лепет какой-то, - Лучано чувствовал неловкость и боялся в этом признаться.
  - Хорошо, не все чужими словами беседовать с Богом. Потом, как приятен бывает этот, как ты говоришь, лепет, если исходит он прямо от сердца.
  Надобно только то сказать, что душа при своих словах к Богу трепещет радостью. Она вся разгорячится, оживится. Вкусишь столько, что не получишь в такой мере от самых трогательных чужих молитв, сказанных по привычке.
   - Сложно мне понять, почувствовать, - заключенный вслушивался в обычные слова, - и голова болеть начинает.
   - Лукавый молитву рассыпать хочет, слова хочет сдуть, как сухой песок, без связи и влаги - без теплоты сердечной. Слово благодатное от писания святых отцов - истинно живая вода. Вода освежает тело, и слово проникает в душу и сокрушает грехи. Вот, возьми, - он продвинул маленький томик.
  - Не положено, - Лучано знал порядки.
  - На это разрешение получено, - Эдуардо в подтверждение кивнул, -
  голова будет болеть, - значит на правильном пути, не жалей себя.
  Это от нерадивости, надо избавиться от невидимых врагов, убивающих тебя изнутри, ратующих за ум и сердце твое.
   Лучано верил в искренность и доброту, исходящие от незнакомого старика, хотя после каждой встречи с ним действительно раскалывалась голова, как будто там шел самый настоящий бой. Причину найти не мог, да и не хотел. Он равнодушно относился к оптимистическим заявлениям о возможном скором освобождении.
   Когда головная боль исчезала, парень удивлялся сам себе - приходили разные мысли, и возникали вопросы.
   - Наверно, это старик Пузо хлопочет, - думал Лучано, - но причем тогда священник? Что ему-то нужно?
   Томик он взял. Охранник ничего не сказал, а только посмотрел на него с интересом. По правде говоря, все они немного изменили свое отношение к молодому мафиози. Нет, заключенный по-прежнему оставался для них злодеем, от него еще исходила угроза, и колпак, который на него одели, останется с ним на всю жизнь. Им было неприятно узнать, что Лучано способен на что-то человеческое. Это вызывало сострадание, такое неуместное и излишнее. Оно мешает выполнять работу, заставляет думать и сомневаться.
   - Кто теперь в воротах встанет? - спрашивали Лучано коллеги, не имеющие проблем с головой.
   - Несерьезно это, - он втайне начал верить в освобождение, хотя боялся показать окружающим свою надежду. Радости от этого не испытывал никто, ни те, кто сидел, ни те, кто в этом им помогал. Странная битва доселе неизвестных чувств продолжалась в Лучано, заставляя его страдать и переживать, отчего заострились скулы, и на них стал появляться непонятный, слегка розовый оттенок.
   - Давай снимок сделаем, - сказал тюремный врач после очередного осмотра. - Раньше у тебя красноты не замечал. Голова болит?
   - Уже меньше, - признался Лучано, вспоминая, когда случился последний приступ.
   Врач тоже узнал о глупых выходках с переводом денег в приюты и направил парня в лабораторию.
  - Заразиться ты не мог, это что-то другое, посмотрим.
  Посмотрели и ничего не нашли.
   - Я согласовал с начальством, будешь приходить ко мне регулярно, с головой шутить нельзя, - врач глянул туда, где вместо небольшого покраснения появился румянец. - Таблетки примешь у меня, хуже не будет.
   Здесь он оказался не прав. Лучано выворачивало наизнанку и било сильной дрожью. Спасало то, что это происходило по ночам, и все следы удавалось скрыть до общего подъема. Соседи по камере отсутствовали. Пузо уважали и здесь. Самое удивительное заключалось в том, что когда пациент обманул врача и выплюнул таблетки, выйдя из кабинета, приступы стали реже, румянец - больше.
   - Что-то с тобой творится, - тюремный врач с интересом наблюдал за парнем, который совсем не заботился о своем здоровье.
   Когда Лучано в очередной раз играл в футбол, то захотел быть в нападении. Мяч, ловко подкрученный, отбил головой и рухнул, потеряв сознание. Его оттащили в тень и вылили на него пару литров воды.
   - В воротах постоял бы, - сказал кто-то, - там у тебя лучше получается.
   - Пройдет, - он собрался и сел, хотя голова гудела, а в глазах прыгали разноцветные звездочки.
   Через неделю боли прошли окончательно. Исчез и румянец, остались только робкие следы его присутствия.
   - Я же говорил - не помешает, - врач удовлетворенно наблюдал, как на глазах меняется парень, - через неделю закончим курс.
  
  
  
  
   -16-
  
   Костюм сидел по- прежнему прекрасно, сорочка сохранила запах свободы и солнца. Он с удивлением посмотрел на себя и улыбнулся. Как раньше этого не замечал?
   Старший конвоя тоже смотрел на костюм. Позволить себе такой он не сможет никогда. Хотя и конвоир признал, что выглядит в нем Лучано естественно и гармонично. Некоторая худоба даже прибавила элегантности.
  - Идем? - спросил заключенный.
  - Идем, - согласился охранник.
   Слушание о пересмотре дела началось, несмотря на все старания затянуть
  сроки и найти новые доказательства вины.
   В зале, куда доставили Лучано, прежде бывать не приходилось, поэтому он завертел головой, что не могло укрыться от взоров присутствующих, среди которых не оказалось ни одного знакомого лица. Хотя был человек, дольше всех задержавший свой взгляд на осужденном. Эдуардо помахал ему рукой, как только сел на скамью. Это произвело сильное впечатление на Лучано, и вспомнился старый родственник, тот, что когда-то вышел его проводить из своей забегаловки.
   - Интересно, почему старик не пришел? - подумал Лучано, - с этими все понятно, им светиться нельзя. Голова работала на удивление четко. Мысли стройными колоннами следовали одна за другой.
   Выступающих нашлось немного. Уже знакомый обвинитель, новый адвокат и пара свидетелей. Лучано никогда прежде их не видел. Они даже не выступали, а скорей отвечали на вопросы судьи, пожилой женщины с суровым бледным лицом. Она, казалось, не замечала его присутствия и была занята совершенно отвлеченным делом.
   Лучано молча слушал о своих благородных поступках, которые никогда не совершал. Ему представлялось, что речь идет совсем не о нем, а о каком-то герое, полным сострадания к бедным сиротам и пожертвовавшим суммой, достаточной не только для их содержания, но и для поддержки тех, кто этим всем занимался.
   - Работает ли та девчушка из магазина? - думал заключенный, чувствуя на себе взгляды присяжных через прутья клетки, отделяющие его от публики в зале, - почему я не спросил ее имени?
   - Скажите, чем вы руководствовались, когда переводили деньги? - услышал заключенный вопрос и понял, что обращаются к нему.
   Он поднялся и развел руками.
   - Вам понятен вопрос? - судья впервые посмотрела на него.
   В воздухе повисла тишина, и парень ощутил жар и духоту, появившуюся непонятно откуда в этом старом каменном зале, похожем на склеп.
  - Жарко,... - произнес он,... было жарко.
   Никто не пришел на помощь. О чем-то начали перешептываться присяжные, заерзал на стуле адвокат, и Лучано опустился на место.
  - Перерыв, - объявила судья.
  
  Прохладный воздух в машине освежал, и наступило облегчение. Время от времени до него доносились звуки жизни, бурлящей снаружи - визг тормозов, редкие вскрики клаксонов, запах гари и раскаленных машин. Остальное дорисовывал сам. Картинки следовали одна за одной. Яркие, красочные, бегущие друг за другом, они всплывали в его воображении, торопились, толкались, словно боялись, что не успеют и не дождутся своей очереди.
   - Через неделю примеришь еще разок, - охранник забрал костюм и незаметно потрогал материю.
   Лучано почувствовал, как вместе с тюремной робой заползает тоска и тает надежда.
   - Ну, как же я так? Всего и требовалось сказать два слова, может, три!
  Откуда это удушье? Раньше сталкиваться с такой проблемой не приходилось.
   Он шел по уже знакомым коридорам, слушая эхо своих шагов.
   - Интересно, как звали девчонку?
  
   - Какая разница?! Хоть Луизой назовись, - ассистент Сережа вводил Веру в курс обязанностей. - Ты пойми, что тебя не за этим выбрали, даже в титрах не укажут.
   Вера хлопала глазами и ждала, когда ей дадут текст.
   - Не все актрисы согласны голой жопой по экрану ездить! - Сережа до глубины души не понимал наивности и не рассчитывал встретить ее в лице этой деревенской дурочки. - Разделение обязанностей, поняла? Тебя будут снимать в интимных сценах, за этим самым и выбрали.
  - Так они обещали!
  - Ну нельзя же быть такой! - его уже начинало раздражать женское упрямство, хотя терпения хватало.
  - Я уже заявление написала, - Вера держалась за последнюю соломинку.
  - Ну, и дура.
  - Что же делать?
  - То, что скажут, - он вернулся к тексту сценария. - У тебя слов - никаких.
  - У меня голос хороший, и ноты верхние могу брать. Хочешь - покажу?
   Она встала и задумалась, что спеть.
  - На английском можешь? - парень понял, что иначе не справиться.
  - Нет.
  - И хорошо, будем отрабатывать сцены любви.
  - С кем? - Вера огляделась по сторонам.
  - Со мной, - Сережа с нескрываемой иронией посмотрел на девушку.
  - Ты что, меня трахать будешь?
  - Сначала я, а потом уже главный герой..., если захочет.
   Вера, наконец, поняла, что над ней издеваются. Сама виновата, раскатила губу.
   Сережа циником стать еще не успел. Это следующий этап, когда вылезет застрявшая часть его таланта. Ему представлялось забавным наблюдать за этой провинциальной девчонкой, которая непонятным образом умудрилась сохранить свою непосредственность, граничащую с глупостью, несмотря на работу в ночном клубе, способном загасить и превратить в пепел любую наивность и добродетель.
  - Ты знаешь, с чего Мадонна начинала?
  Вера услышала знакомое имя и встрепенулась.
  - Вертела попой, как и ты, - блеск иронии не угас в его глазах.
  - Врешь ты все, - девушка не собиралась еще раз попадать в тот же самый капкан.
  - И обнаженной позировала, хочешь, книжку принесу? - привел он внушительный аргумент.
  - Правда?
  - Ты только планку высоко не поднимай, такое случается..., - ассистент напряг память, - раз в тридцать лет. Хотя у тебя шансы есть.
   Вера очень заинтересовалась такими перспективами.
  - Почему ты так считаешь?
  - Эра Водолея начинается, - парень много чего знал, - Мадонна где выскочила? В Америке.
  - Ну? - Вера не видела никакой связи.
  - Водолей покровительствует России..., - продолжал Сергей.
  - Новая Мадонна будет у нас! - сообразила Вера.
  - Все может быть.
   В глубине души девушки вспыхнули искорки и превратились в маленький огонек надежды, который отразился в ее глазах. Не склонный к такому легкомыслию, Сережа не мог не заметить произошедшие в Вере перемены.
  - Ты не увлекайся, - он понял, что перегнул палку.
  - И голос у меня есть, - не могла остыть Вера, витая в облаках.
  - Штаны снимай, Луиза! - талант у Сергея просился наружу, - работать пора.
   Девушка решительно встала и вышла переодеваться.
   Иногда нужно быть жестоким, даже к тем, к кому испытываешь симпатию. Это как лекарство, горькое и противное на вкус, с мерзким запахом, так что приходится глотать с отвращением и брезгливостью.
  - Я готова.
  - Ты что!!! - глаза разъехались в разные стороны, и стремительно заколотилось сердце.
  - Ты сам сказал, - девушка с непониманием смотрела на Сергея.
  - Что?
  - Снимать штаны.
   Вера немного перестаралась и поняла указание ассистента буквально.
   - Я не просил тебя раздеваться! - сказал тот, хотя в данный момент об этом нисколько не жалел.
  - Извините, вы сейчас заняты? - рыжая борода появилась в дверях и
  замерла, с интересом разглядывая девушку.
  - Чего тебе?
  - Очень пикантно, - сказала борода, продолжая нахально пялиться.
  Сергей встал и молча захлопнул дверь. Затем огляделся кругом и не нашел ничего чтобы прикрыть героиню.
  - Ты так голой и шла по коридору?
  - Да, - честно призналась Вера.
  - Что за идиотский диалог! Лучше сцены не придумаешь. Может,
  предложить Режиссеру? - и тут Сережа оставался преданным искусству.
  - Возьми почитай, - он протянул ей текст эпизода, над которым предстояло работать, - и дверь никому не открывай.
   Затем Сережа вышел и направился за одеждой девушки.
  
  
  
   -17-
  
   Когда Пузо принесли газеты, возникло сильное желание топнуть ногой, еще больше хотелось кого-нибудь пнуть. Мешал живот, который в этом деле оказался главным.
  - Лучше хлопни по столу, - подсказал живот.
  Пока Пузо обдумывал поступившее предложение, желание пропало: делать нужно сразу, иначе эффект уже не тот. Проходит досада. У одних она долго держится и ждет, когда ее выпустят наружу. У Пузо досада не задержалась, а уступила место другим чувствам.
  - Вот, - рассуждал старик, - шустрый какой! Все люди, как люди,
  а этот одно слово - артист. Ловко придумал.
   Первоначально возникшая досада объяснялась тем, что Брюс, как хороший шахматист, сделал ответный ход - быстрый и верный, которого никто не ожидал. Когда все собирались уйти на перерыв и обсудить условия сдачи партии, он превзошел самого себя и красиво контратаковал, вызвав переполох и удивление в стане противника.
   - Согласиться на ничью? - Пузо не привык отступать. Ход оказался действительно неожиданным, что вызывало уважение.
   Старик подошел к аквариуму и сразу успокоился. На самом деле аквариум представлял собой огромный стеклянный дом, занимающий большую часть кабинета. Вместе с ним он отдавался медитации и находил верные решения. Никто не имел права входить сюда без его разрешения. Так же никто не догадывался об истинном назначении подводного мира и той роли, которую играл в жизни старика. Он не обманывал, когда сказал Педро, что обитатели аквариума имели свои имена и привычки. Как бы все удивились, если узнали, что пучеглазые создания чувствовали и любили хозяина всякий раз, когда тот появлялся в кабинете. Пузо и сам сильно поразился, заметив их трогательное внимание. Близкие воспринимали чрезмерную заботу старика к этим селедкам, как признаки старческого маразма, и привыкли к странному монологу, звучащему из-за закрытой двери, обращенному неизвестно к кому. Несмотря на теплое отношение к своим отпрыскам, детям категорически запрещалось входить в помещение и тем более кормить рыбок, что вызывало и без того повышенный интерес к обитателям подводного мира.
  - И совсем он не дурак, - думал Пузо, наблюдая за поведением
  подопечных, которые красовались перед ним, демонстрируя то один бок, то другой. - Хотя сам вряд ли придумал. А вот чем нам ответить? Так чтобы это тоже выглядело красиво?
   - Как ты считаешь? - обратился старик к красивому самцу. Тот распустил свой хвост и с нежностью вытаращил глаза, наблюдая за хозяином через стекло.
   - Что ты сказал? - мысль показалась интересной и неординарной, - хорошо, стоит поразмыслить.
  
   Брюс никогда в шахматы не играл. Ракетку мог в руках подержать, лучше получалось с клюшкой. Бегать он терпеть, как не любил, хотя миллионы граждан в едином порыве, натянув на себя кроссовки, начали по утрам интенсивно потеть. Даже ребята из Белого дома, прежде чем обратиться к нации, прочищали прямую кишку и выгоняли засидевшихся с вечера злых духов, рассекая под присмотром секьюрити и под восторженные возгласы избирателей.
   Все правильно. Если вся страна бежит, то лучше ее возглавить. Если с утра квасить начинает, нужно в магазин бойца отправить. И отправляли.
   Брюс по утрам спал. Просто он мог себе позволить то, что считал нужным. Хочется спать - буду спать. Клюшкой вмазать - сам выберу. Не эту. Дай-ка потяжелей. Ноги зафиксируем, почувствуем мышцы спины, а теперь -опля! Мячик превращался в маленькую точку и исчезал из вида. Не туда? - Да, и хрен с ним. Еще разок? - давай, сейчас штаны поправлю. Ой, как зад обтянуло. Когда вырасти успела?! Нужно было старые портки надеть, все равно никто не видит.
  
   - America the beautiful...
  
   Ну, что тут поделать? Любил парень свою страну, и она его любила. Тут все понятно и закономерно. Но когда о тебе вздыхают за рубежом, дело принимает совсем другой оборот. Начинает попахивать всемирной известностью. Хотя крепкий мужской запах уксуса и рыбных консервов был дан свыше, чтобы каждую особь мужского пола не перепутать и отличить от другой. Напрасно светила науки всю ответственность решили переложить на мелкие организмы, которые обозвали неприличным словом бактерии, тем более что достойно возразить те не смогли и безропотно согласились отвечать за всякие запахи, исходящие от человеческой плоти.
   Брюсу не очень нравилось, как от него попахивало, особенно после игры в гольф. Боролся с этим актер, как и все человечество, только значительно интенсивней. Он был сам не свой от парфюмерии. Проще говоря, от одеколона. Последнее слово не совсем точно передает общий замысел, но ближе отечественному читателю.
   Брюс перепробовал, вероятно, все, что соответствовало его вкусу, статусу, возрасту и фантазии. Его чуть не занесло дальше, но парень вовремя остановился.
   - Это же женские духи! - сказали ему.
   - Но они так мужественно пахнут! - возразил актер.
   - Могут не правильно подумать, артисты такие сорванцы!
   Брюсу становилось неловко перед горничной за такое количество бутылочек и флакончиков, различной формы и размеров, которые находились в его доме.
   - У тебя же не плетки по стенам висят, - успокоили друзья, смеясь за спиной над слабостью звезды, и продолжали дарить новые экземпляры.
   Еще Брюсу совершенно не нравились названия, красовавшиеся на бутылочках. По его мнению, они редко соответствовали содержанию.
   - Ну, что это такое, фантазии никакой.
   - А как бы назвал ты? - спрашивали друзья.
   Брюс включал свой орган обоняния и ждал, когда заработают рецепторы. Сложные и невидимые глазу процессы доносили в кору сигналы и предлагали различные варианты.
   - "Вторая смена", - говорил он, - или нет..."после инаугурации".
   А что? Можно и пошутить. Правда, снял один раз штаны, чтобы сблизиться с природой, так сразу набросились, как эти самые бактерии.
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"