Соня - тонкая душа. Видели бы, какая у нее попа. Слово "задница" не подходит, прежде всего потому, что она находится позади. У Сони все спереди. Она говорит - гены. Я говорю - булочки. Может, и так. Очень ранимый человек. Регулярно ездит в церковь молиться. Дома молиться не получается. Много отвлекающих факторов. Один из них - я. Представляю большая помеху и мешаю контакту с небесами. Соня залезает в машину и едет молиться. Зрение у Сони, если чужой мужчина в койку залезет, не поймет. Все мужчины, говорит, пахнут одинаково.
За последний год три раза ездила на симпозиум. Мне сказала, чтобы я и не думал. Лед для виски, оказывается, имеет срок годности. И виски на лед не действует. Тебе нужен кишечный грипп?
Пять лет назад Соня отказалась от ажурных чулок. Хватит, говорит, мужчин смущать. Я тут пригляделась, они все как один не в ту сторону смотрят. И отправила все свои чулки в качестве гуманитарной помощи в Конго. И написала "С вами Бог. С лучшими пожеланиями, Соня. Берегите себя". Но прежде все чулки перемерила и даже всплакнула.
Тонкая душа.
Представляю, какое счастье она обрушила на жителей Конго. Как они в драку разбирают ажурные чулки и тут же выходят встречать представителей миссии ООН. Они в самолетах летят, кругом флаги и другие опознавательные знаки. Соня была бы счастлива.
- Хватит жрать, - сказала она, - дети голодают. С завтрашнего дня мороженое покупаем три раза в неделю и только по триста грамм. Я согласился - мороженое вообще не ем. - У меня тонкая кость, - сказала Соня. Иногда во сне я задыхаюсь. Соня кладет на меня свою тонкую кость. Тут же является пророк, по виду похож на Моисея. Вы его должны знать - мужик с бородой. - Это Соня, говорит он мне и ведет свой народ дальше - они такие усталые. GPS работает отвратительно, хотя над Синаем всегда безоблачное небо.
Мама Соню любила. - Она у тебя одна, - говорила мама. Действительно, она была права. Другой Сони в нашем квартале не было. - Я все видела, - утверждала Соня. И я ей верил. Сходи, проверь резиновую лодку. Нам ее дядя Боря подарил. Он был рыбак. Но ничего кроме рыбы так и не поймал. Цунами - это такая большая волна. Происходит в результате сдвига земных пластов. Соня говорит, - всем нам наказание. Она видела волну во сне. Во сне дядя Боря настоятельно рекомендовал мне сменить ниппель в лодке. Ниппель - это такое устройство, стоит он гораздо меньше, чем лодка.
- У меня тонкая душа, - сказала Соня. Я не стал возражать. В некоторые вещи нужно верить, не подвергая сомнению. У меня души нет. Ни тонкой, ни толстой - я проверял. У меня есть ноги, голова, волос немного осталось, зубы - не все, нужно будет кое-что поменять. Как деньги свободные будут. Еще у меня есть ум - он в голове находится, как раз под шапкой - мне ее Соня со скидкой купила. Замечательная шапка. Она говорит - примерь. Очень хорошо, берем, иначе все твои мозги ветер сдует. Память у меня еще действует. Но чтобы душа?
Соня говорит, до сорока лет и у нее души не было. Что было? Радость была, слезы были, солнце за окном и счастье за меня, когда на мне новые штаны, а на столе ужин - готовить Соня умеет. И тут вдруг какая-то душа! Чего ей надо в сорок лет!
Впрочем, у Сони места хватает. Тридцать граммов. Именно столько весит душа. Она мне статью показала. В любом месте - никаких проблем. Главное, чтобы не чесалось. Да и как вы себе представляете? Люди - они ужасно не любят, когда кто-нибудь начинает себя чесать. Ты же им не скажешь, мол, душа зачесалась. Цунами накрыло всех. Соня погнала меня ночью проверить бойлер - там тоже вода. В туалет сходил, чтобы понапрасну не бродить ночью.
- Слушай себя, - сказала Соня. И я обрадовался. Наконец, думаю, свершилось! Пятьдесят всего лишь. Плюс девять месяцев в утробе и пять лет в надежде. Материализоваться в зародыша Соня не спешила, вероятно, думала, а стоит ли? Пятьдесят - это серьезно. Боги жили сотни лет. Соня не бог. Хотя в молодости была богиней. И соблазнить могла любого из этого славного семейства.
- Вот тебе Соня, - сказала мама, - другой такой не найдешь. Размножайтесь по мере возможного. И слушай, когда некого слушать. Папа - он газету читал. Глянул на Соню и подумал, как мы будем размножаться. Очки Соня не носила, и дорогу мы переходили только на перекрестке. Люди, - говорила Соня, - ужасно непредсказуемые существа. На каждом перекрестке тогда стоял светофор. Пошли, - говорила Соня и брала меня за руку. Я был спокоен - будущее находилось в крепких руках.
Потеря волос - уже говорил, их у меня осталось немного, - неоднократная попытка создать совершенных детей. Соня почему-то называла их Индиго. Дети Индиго не получались, куда-то ускользали, вероятно, в космос. - Не переживай, - утешала меня Соня, - все у нас получится. Жаль, рядом не было мамы, уж она-то научила бы нас - я получился совсем неплох. Сорок третья попытка, - как-то призналась мама. Чего? - не понял я. - Ты, - объяснила мама, - сорок третья попытка. Сорок две были полной катастрофой. Папа в это время читал газету.
Соне я нравился тем, что не задавал лишних вопросов. Я их вообще не задавал - ни лишних, ни других. Сидел и штопал носки. А еще слушал, как она поет. - Когда-нибудь, - говорила Соня, - во мне проснется душа. Сейчас душа спит. Если Соня говорит, значит, так оно и есть. Я смотрел на дырку в носке и думал, как ее заштопать? Носок-то совсем новый. Их у меня три пары и одна на выход, чтобы не смущать людей. Дело в том, что люди очень чувствительны к чужим носкам. Иногда я нюхал свои носки и понимал, что Соня права. До людей мне не было никакого дела. Люди мне были не нужны. Чем меньше людей - тем лучше. Или только когда невозможно без людей. Лучше, конечно, чтобы люди не мешали жить так, как я этого хочу. К сожалению, они всегда мешают - эти люди. Они кругом, их много, и всем обязательно что-то нужно. Им нужно, что мне не нужно, - вот от этого я устаю. - Потерпи, - говорит Соня, - представь, что они и вовсе не люди. Я задумался. Люди - которые не люди? Тогда кто они? Если они не люди? А я - кто?
Мама умылась слезой. Она еще живой была. Папа вставлял в тапок стельку - свернутую несколько раз старую газету. Было холодно. - Кого попало рожать я не собираюсь, - сказала Соня, - вижу, ты не стараешься. Мне тогда было уже за сорок. В правительстве обещали - все будет в порядке. Лучше бы они вообще не обещали. Дети Индиго - Соня читала о них в книжках. Триста рублей за штуку. Зарплата у меня была тысяча рублей. Две тысячи мы платили за коммунальные услуги, чтобы только вода, свет и телефон. Папа сказал, а какого хрена он все эти годы делал? Мама была белее тактичной. - Налоги платил, - сказала она. Соня красила ногти. - Мы возьмем над ним опеку, - сказала она, - никуда он не денется. Папа предложил вместе ходить пешком - разгонять кровь.
Правитель наш всенародно признался - устал, братцы. Ничего больше не хочу. Разбирайтесь сами. И дочь у него устала. Боря обманул, будет хороший парень - вы его полюбите. Я в это время сидел на унитазе и слушал, как бьют куранты. На десятый удар натянул портки - Россия вступила в новую эпоху.
Ребенок Индиго - он его почувствовал. Крохотный комок без мозгов. Это совсем иное, не то, на что способно человечество - в пылу страсти, похоти, потных тел, вздохов и ахов, перекура для еще одной попытки. Он был там - глупый и несмышленый - дитя не порока, но надежды. Чтобы лучше, чтобы умней и обязательно счастливый, - мама плакала, папа пускал петарды. Прыгал и пытался согреться. Машины у нас тогда не было. И вдруг Соня уходит. Он думал, это кошмарный сон. Спит и не может проснуться. Его Соня куда-то уходит! Носки купила - три пары. Теперь будешь выходить в люди чаще, - сказала она.
Соня в очередной раз была права. Я стал чаще выходить из дома - прогуливал собачку. Стоял, смотрел и думал - к чему? Зачем? Родиться, чтобы умереть? Полюбить, чтобы возненавидеть? Вдохнуть, чтобы выдохнуть? Зачем? Соня вернулась - не нашла никого лучше. Представляете? Я не мог поверить. Нет, не своему счастью. Я не мог поверить, что она не нашла мне замену. На меня даже что-то нашло. Ага, типа здорового эгоизма. Это когда смотришь в зеркало и себе нравишься. Прежде, чтобы не портить настроение, в зеркало я никогда не смотрел. Даже когда брился. Увы, бриться приходится каждый день. Когда-то мужики не брились, однако далекие времена мне застать не удалось. Сейчас многие мужчины обязаны бриться, иначе это либо вызов обществу, либо ты творческая личность. С творчеством у меня как-то не очень, вероятно, по простой причине - все уже в нашей жизни сотворено. И повторяться нет желания.
Повторяться все же пришлось - Соня желала ребенка Индиго. Проще было родить заново этот мир. Чтобы сначала, в смысле, еще до Христа. Чтобы мир явился, как он был задуман. Он же действительно был задуман вовсе не таким, каким он получился. Из облака космического без легенд и прочих древних цивилизаций. Еще одно свидетельство неудачной попытки - к чему нам их наследие? Мир - чистый как младенец, без греха, без слов, как вода, как солнце, - вы же его видели. Чтобы Создатель наконец восхитился - править мир нет нужды. И все они - дядьки и тетки - облака космические пришли в восторг. Успокоилась вселенная, замерла на мгновение - лет так на пару тысяч. Еще один прекрасный шанс - живите и радуйтесь, двигайтесь в нужную сторону - там, где гармония.
Соня сказала, - у тебя, кажется, склероз. Хотя в этом нет ничего страшного. У всех, кто жить хочет, но без проблем, должен быть склероз. Защитная реакция организма. Почему-то все боятся склероза и постоянно его лечат. Мама подтвердила - у мужчин проблема либо в голове, либо в другом месте. Маме я верю - она мне первой объяснила, что это за штука и почему она мешает надевать трусы. Папа в это время читал газету. Когда папа умер, я сильно переживал, - что он будет читать на том свете? Подписку мы оформили, но как быть с доставкой?
Соня успокоила - у соседей возьмет, они порядочные люди. Однако вскоре все порядочные люди стали непорядочными. Им прежде по телевизору об этом сказали. И они согласились. Но зарплату мне прибавили. Мама сказала - не торопись, стать непорядочным еще успеешь. Нужно подождать.
Они всегда чего-то ждут. Папа, помнится, когда читать было нечего, признался, что всю жизнь чего-то ждал. - И вы, - говорит, - ждите. А чего именно - не сообщил. Взял и умер, не дождавшись - обидно. Я к тому времени штопать носки закончил и свое мнение приобрел - волосы стали на спине расти. - Смотри, - сказала Соня, - у тебя волосы на спине. И я принялся смотреть на свои волосы на спине - ничего не вижу, ни волос и спину свою не вижу. Я, конечно, сильно удивился - чего это они вдруг у меня стали расти не в том месте? Не только вылезли, но и расти принялись. Что вообще происходит? Словно я себе не хозяин! Безобразие и нарушение личной жизни. - Пушистые, - сказала Соня, - пусть растут. Комары кусать не будут - не доберутся.
Комаром либо воробьем... чтобы высоко, чтобы от всего, когда мир - полет, когда всегда прав и никаких сомнений - кто об этом не мечтал? - Не вздумай никому говорить, - предупредила Соня, - тебя на следующий день уволят. Премию по итогам квартала дали? И не дадут - воробышком он захотел.
Ветер в лицо. Оно у меня одно. Как ни поверни, в какую угодно сторону - кругом ветер. Соня говорит - терпи. Ветер будет всегда, даже когда ветра не будет. - Как это? - не понял я. Соня объяснила. - Смотри, говорит, - видишь, сколько вокруг людей? Вот от людей ветер и возникает. И шарф дала. Дорогой, наверно, и денег он своих стоит. Соня купила. Она много чего купила. И еще купит. А потом отвезет сиротам, убогим и просто хорошим людям - кому не повезло в жизни. Тонкая душа.
- Вот, - сказала мама и пустила слезу. А потом прослезилась Соня, и все мы прослезились - подарок с того света. Ну, как так можно! Папа, оказывается, всю жизнь не только читал газету. Папа всю жизнь копил деньги. Как-то в молодости он увидел плакат, где мужчина ему сообщил - "Накопил и купил". Что именно купил мужчина с плаката - неизвестно. Однако радости на его лице было столько, что от соблазна накопить не удержался и мой папа. И вот он всю жизнь копил.
И Соня стала ездить на большой машине. Большая, как она объяснила, чтобы другие не задавили. И больше влезет вещей для хороших людей. Представляете, хорошие люди еще встречаются. Сопротивляются из последних сил - назло всему происходящему. Только никому не говори, - предупредила Соня, - если есть возможность, вообще не говори. Или еще не наговорился?
Спорить с ней сложно и бесполезно. Лучше не спорить, она любого переспорит, но обходительно и без причинения морального ущерба. Ты отказываешься от своих убеждений и говоришь себе - до чего я был прежде слеп! И пелена с моих глаз упала, и во мне словно третий глаз прорезался.
Соня призывает говорить правду и прекратить врать. Если честно - я не готов к столь отважному шагу. Проще молчать. Спросят, а ты молчишь. Нет дела до вопроса, у тебя другой вопрос в голове - от прежнего собеседника. Хотя мозг, наверно, каким-то образом все же на вопрос реагирует. Спрашивает порой - не устал еще молчать? Странно. Как мозг может спрашивать? Получается, и здесь я себе не хозяин, и мозг мой принадлежит еще кому-то. Но только кому он принадлежит? Вероятно, кто-то неизвестный временно поселяется у меня в голове. Вроде, как в гости приезжают и спрашивают, можно мы у вас недолго поживем? И живут пару недель.
Соня говорит - ничего страшного. Пусть живут. И ты к кому-нибудь в гости сходи. Только веди себя тактично и людей не утомляй. Сходить можно, но только к кому? Придти и погостить в чужой голове пару часов или пару минут или как получится.
Обидно дожить до старческого возраста и не набраться ума. Когда ешь, ума не требуется, иначе откуда столько толстых людей? От хорошей жизни, - сказала мама, - когда-то у меня была талия. И показала, где именно у нее была талия. Я стал вспоминать, где была талия у Сони. Не вспомнил. Пришлось смотреть альбом с фотографиями. Там были какие угодно люди, некоторые ужасно на нас с Соней похожи.
- Не тереби мне душу, - сказала Соня, - она у меня всю ночь болела. Днем некогда, вся в хлопотах и делах, а ночью нужно спать. Ситуация критическая. Все люди уходят в Интернет. Ты не хочешь в Интернет сходить? Я не оправдываю их, но деться действительно некуда. Однако что будет, если все уйдут в Интернет? Ты не понял вопроса. Еще раз повторю - что произойдет, если все уйдут в Интернет и там останутся.
- Ух! - сказал я, - счастье какое!
- То есть? - спросила Соня.
- Я хотел сказать, какое несчастье. Впрочем, если они в Интернете будут счастливы, тогда для них счастье.
У Сони женская логика, и ничего из сказанного мной она не поняла. - Мне тоже уйти в Интернет? - пригрозила она. - Не дождешься! Без меня ты погибнешь. Вы все погибните - холодные и эгоистичные существа. Почему ты не толстеешь? Все с возрастом толстеют, нашел фото, где я с талией?
В магазине я вспотел - примерял штаны. Стоял в трусах в кабинке и ждал, когда Соня принесет очередную пару штанов. Оказывается, нервничал не только я. Женщина-продавец тоже нервничала. Она следила, чтобы я не надел старые штаны поверх новых и не сбежал. Она даже несколько раз заглянула. Мои трусы не произвели на нее впечатления. Хотя мне они нравятся - в них достаточно удобно и нигде не жмет. Трусы оранжевого цвета - как у голландских футболистов. Я понимаю, мало кто из женщин увлекается футболом, тем более голландским. Сначала цвет трусов и мне не понравился, однако Соня посмотрела с минуту и сказала - ты как футболист. И трусы сразу мне понравились.
В футбол я играл один раз в жизни - меня поставили на ворота. Я был штангой. Больше играть в футбол у меня нет желания. Но трусы красивые. Соня спортом никогда не увлекалась - откуда ей известно, что футболисты играют в трусах? У нас в семье никто в трусах по дому никогда не ходил. И я не буду. Это семейная традиция - не ходить по квартире в трусах.
Фотографию Сони с талией я нашел - как бежит время! На фото у меня было много волос, зубов... но мало ума. Улыбался на фото я, как самый последний придурок, который верит, что лучшие годы впереди. И некому было подсказать, чтобы я закрыл свой рот и спрятал куда-нибудь улыбку. Сейчас знаю - многие по молодости страшно глупы - в этом их счастье.
- Что ты со мной сделал, - сказала Соня. - Куда пропала эта чудесная девушка? Иди и выключи стиральную машину.
Куда пропала Соня? Откуда мне знать? Она постоянно была рядом. Даже в постели - я следил. Вставал ночью и смотрел. Была на месте. И вдруг она куда-то пропала! Что за хрень? Папа в свое время предупреждал. Он так и говорил - встанешь когда-нибудь утром и не найдешь своей Сони. Теперь уже поздно спрашивать - умер папа.
Что-то с этим миром происходит. И происходит явно уже давно. Если покойный папа знал - почему не сказал? Что ему стоило отложить в сторону газету и произнести два слова. Суровый мужской характер. Однако, похоже, их время заканчивается. Мужики уже не нужны - в них нет необходимости.
Прежде я всегда ждал весну. Нынче не жду. К чему ждать весну, если она и без того придет. Вероятно, после того как решат на небесах. А как же - бухгалтерия у них строгая. Я бы сказал - космическая бухгалтерия, где подводится баланс всякому событию в жизни каждого из нас. Гармония, иными словами, - равновесие. Всего должно быть в меру, только никто и никогда не узнает этой меры. Табу. Мы, конечно, пытаемся проникнуть в тайны мироздания и считаем, что в чем-то преуспели. Может, и так. Может, и преуспели. А если обман? Все, в чем мы преуспели, - обман? Почему существовавшие прежде цивилизации - а они действительно существовали - исчезли без следа?
Соня говорит, - не ломай себе голову. Она у тебя одна. Если у тебя было хотя бы две головы, никаких проблем не существовало бы. Сломалась одна голова, включил другую. Отнес в сервис и через неделю получил обратно. В чем-то Соня права. Хотя скажу честно. В наш сервис свою голову я бы не понес никогда. Дело не в том, что плохо починят. Они тебе по ошибке дадут не твою голову! Вы представляете? Приходишь домой и видишь, что это и вовсе не твоя голова! Они там, в сервисе, умеют - быстренько, быстренько, вот здесь, говорят, распишитесь. Очередь, не задерживайте. И все!
Поэтому весну я не жду. И лета не жду. Осени боюсь. Как представлю, что за ней зима, сразу впадаю в депрессию. Половина мира пребывает в депрессии. Соня говорит, это еще цветочки. Скоро весь мир погрузится в депрессию. И начинает что-то себе под нос мурлыкать - какую-то песенку. Звуковые колебания, говорит Соня, чрезвычайно важны для организма. Только злоупотреблять звуковыми колебаниями не следует. Пробуждать в себе душу нужно чрезвычайно осторожно. Иначе глянет душа, что творится в нашем греховном мире, дверью хлопнет, на все замки закроется и ключ выбросит.
Соня - тонкая душа. Где уж мне с ней тягаться! Она вся такая, я - никакой. Делом займись, - говорит Соня. А где его взять? Если нет дела! Берешь ковер, - советует Соня, - выходишь на улицу и начинаешь заниматься делом. Каким? - спрашиваю, - ковер трясти? Соня улыбается. Ковер трясти - не дело, а повод. Сам-то подумай!
Ну, как мне после этого понять, что Соня имеет в виду? Если трясти ковер и вовсе не дело, что тогда? Развивай свой мозг, - следует подсказка. В мои-то годы? Мой папа свой мозг никогда не развивал. После окончания школы сразу многое забыл. Кукиш им всем! - сказал. Когда ему подарили калькулятор, он и таблицу умножения забыл. Эх, говорит, еще одно свободное место в голове освободилось. Прямо чувствую, как стало легче дышать! Пошел и выкурил папироску. Они тогда все курили. В смысле, мужчины. Женщины точно не курили. Если какая курит, мы все бегали смотреть, как она курит. Этакое, знаете ли, представление! Ага. Бежим гурьбой и смотрим, как она курит. В цирке бывали? Так и здесь - как в цирке.
Чего-то устал. Вроде, что-то желал сказать, а по существу, чтобы понятно, не сказал.
- Ничего, ничего, - говорит Соня.
Самое забавное, я ей верю. Понимаю, что многое понять мне не дано и все одно пытаюсь. Что еще хотелось добавить в заключение? Сейчас подумаю. Всего лишь пару слов. Нет, три слова. Соня - тонкая душа.