Венечка стоит на стреме, как ему и было сказано. Прижался к дереву и стоит - замерз весь. Холодно. А зачем стоять? Кто ж в такой холод пойдет, коли нужды никакой нет. А какая нужда, если холодно? Папенька сказал: стой. Вот он и стоит. Папенька - царь и бог, хотя ни того, ни другого Венечка никогда не видел. Интересно, он и в самом деле есть - этот бог? А если есть, значит, он сейчас за ним наблюдает. И что? Как было холодно, так и сейчас холодно. Если знать, еще чего бы надел, ну там штанишки другие или даже валенки. Холод, он же морозит. И ножками Венечка притопывал, а все одно не помогает - морозит. Залез к нему холод ледышкой противной и сидит - смотрит, что Веня делать собирается. Да, - говорит Венечка, - мороз явление коварное, вездесущее, ему на всех плевать - морозит себе и морозит. Вот уже и ухо зазвенело! Схватил тут себя за ухо Венечка и давай тереть - греться. И чего ради? Неужели выйдет какой дурак? Хотя, если он и в самом деле дурак, тогда выйдет. Ухо-то замерзло, словно и вовсе его нет. Валенки - хорошо, сунул в носочке ногу и тепло. Кабы не папенька, уже давно ушел. У-у-у-у-у! Противный! Гад какой этот мороз. А может, ну его к лешему, мало ли что он сказал?
- Эй, - крикнул Венечка в темноту и, не дождавшись ответа, повторил вновь, - э-э-э-й!
Нет, это он дурак, это он вышел на мороз, и папенька... папенька тоже дурак, еще больший, чем он. Сколько же можно вот так, чтобы ничего не делать? Маленький, ты у меня маленький, подрасти немного,... - Венечка выругался, - в дырку лезть не маленький.
- Э-э-э-э-й, - крикнул он вновь.
Не слышит, бестолочь. И к чему я тогда, если он меня не слышит?
Папенька появился внезапно - вынырнул, словно черт из темноты.
- Чего орешь?
- Показалось, - слукавил Венечка, - а может, и не показалось, мужики какие-то вроде как шли.
- Где?
- Вон там, - махнул рукой Венечка, - пьяные, наверно. Двое их было.
- Дурак, - сказал папенька, - кому они мешает, если пьяные? Тебе - мешают? И мне не мешают, а вот ты мне мешаешь. Дело сделать не можешь. Пьяные... да и хрен с ним, что они пьяные. Замерз?
Венечка опустил глаза.
- Рано тебе мерзнуть, и водку пить рано. И в какого ты у меня уродился? А-а-а-а-а! Понял я! - и батюшка вытащил свой огромный кулак. - Видел? А видел, как я им миску гнул? Р-а-а-а-з и нет миски, а она, дрянь, люминевая будет.
У папеньки кулак, как у Венечки голова. Огромный! А пальцы, словно клещи, пробку подцепит, и можно пить пиво.
- Ты это... потерпи немного, - говорит отец, - осталось минут пятнадцать.
- К носу гони слезу, к носу, - утешил его папенька и вновь пропал в темноте.
Ему хорошо - делом занят, а какое дело у Венечки? Пятнадцать минут слишком много, за пятнадцать минут он успевал добежать до магазина, купить сигарет и стащить парочку газет - ими там торговала какая-то тетка - глупая ужасно. А еще слепая - ничего не видит. Если бы Венечке не было жалко тетку, он бы и бумажник у нее стащил - одним словом, полная дура. Чего тебе мальчик? Журнальчик посмотреть? А там тетки голые - молодые. Однажды принес, так папенька едва не убил. Чтобы этой гадости, говорит, я никогда больше не видел! Дожили! Вместо рожи слащавой, задницей нынче своей торгуют. Рано еще тебе - пиписка не выросла. Этого говна в мире - бери-не хочу, поэтому и торгуют. Венечка знает: торговля двигатель прогресса. Чем он только не торговал! Если бы папенька узнал, точно бы прибыл - хлопнул своим пудовым кулаком по голове... интересно, у него тоже когда-нибудь будут такие же огромные кулаки? А если будут, что с ними делать? Алюминиевые миски гнуть? Сколько же прошло времени? Вот до магазина сбегал и точно знаешь - прошло пятнадцать минут. А тут? Зачем он продал часы? Да и дали всего-то триста рублей. Говорят, и вовсе не японские. А как не японские, если написано " made in Japan"? Кто кого надул?
Венечка вздохнул и принялся тереть ухо.
Нужно было папеньке отдать и попросить с него процент. Папенька всему цену знает, его не обманешь. Какие колеса? Эти, что ли? Штука за каждое и ни копейки меньше. Ушли влет, тоже кстати, японские. С колесами ловко обернулись, да и лето было. Ах, до чего хорошо летом! Часики-то он летом как раз и утянул - плевое дело, и мужика он пожалел. Нужно было денежку с него взять, а не часики. И в кого он жалостливый? Всех-то ему жалко: прежде, чем стащить, подумает десять раз, с одной стороны зайдет, с другой, в глаза глянет, а уж только затем примет решение.
Вроде кто-то опять идет? Точно! Двое и, похоже, пьяные. Венечка пьяных любил - общаться с ними одно удовольствие. Бывают, конечно, исключения, но это редкость. Взять, к примеру, того мужика. Ну хорошо, выпил ты, скучно стало, но к чему с себя одежду срывать и с ружьем по улице голым бегать? Господи, как он тогда Венечку не убил? Вылетел из-за угла, в руках ружье - ну то, что в кино показывают. Встал как вкопанный. Ты, - спрашивает он Венечку, - не видел тут одного барана, он, козел, должен где-то здесь быть. Венечка хотя в школе не учился, но знал, что данные животные совершенно разные существа, поэтому и задал вполне разумный вопрос.
- Вы кого ищите, - спросил он, - барана или козла?
- Сейчас, - говорит ему голый мужчина, - никуда не уходи... вот зараза какая, забыл, чего тут нажимать нужно. Он меня, тварь позорная, обманул наглым образом - всучил ружье, с которого и застрелиться нельзя! Три раза стрелялся, и хоть бы что! Живой, как самый последний гад!
- А-а-а-а! - сообразил Веня, - вы собираетесь, вроде как, с собой покончить? Ничего страшного, можно из окна выпрыгнуть - у вас какой этаж?
- А хрен знает! Думаешь, помню? Как из лифта выйдешь, так сразу налево, - и мужчина побежал дальше.
Вот тут Венечка и испугался - задрожал, в конвульсиях задергался и сильно захотел в туалет. То есть он и пописал, а уж потом и задрожал. И еще час прятался в кустах - ждал, когда штаны высохнут. Папеньки он ничего, естественно, не сказал, штаны изорвал гвоздем и выбросил. И правильно сделал - иначе убил бы папенька беднягу, из его же ружья и застрелил бы, хотя вряд ли - он бы ему голову прикладом разбил. Папенька очень чувствительный и ранимый - Венечка знает, лучше его не трогать, он и без того богом обиженный. Так и говорит, встретить бы мне этого бога, я бы с ним поговорил по-своему.
Пятнадцать минут? Да прошло уже двадцать. И почему взрослые постоянно обманывают? Почем не сказал " я скоро", почему сказал "через пятнадцать минут"? Холодно, до чего все-таки холодно. Папенька говорит, молодым холодно не бывает. Значит, я уже немолодой? А это кто еще? Вроде как тень мелькнула в окне, или показалось? Если стоять у окна в темной комнате, с улицы ничего не видать. Но и его сейчас не видать - к дереву он прижался основательно, если что и видать, так только дерево. А чего на него - дерево - смотреть? Стоит себе одиноко и никому не мешает. Интересно, дерево само выросло или его кто-то посадил? Какой-нибудь дурак вышел по весне с лопатой, яму выкопал и семечко бросил. Выходит, семечко живое? А если так, почему у него в животе дерево не выросло? Он же этих семечек столько съел, что должен вырасти целый лес. Не растет. Хотел было у папеньки спросить, так у того на все вопросы один ответ: и в кого ты у меня такой придурок! Не растет дерево, и хрен с ним, тебе-то какое дело? Когда Венечка вырастет, у него тоже будет сын, он даже знает, как его назвать. Крокусом он его назовет. Что такое Крокус? А леший знает, но звучит здорово, изумительно звучит. Крокус Вениаминович - замечательно. Венечка будет с ним гулять по парку и играть с собакой. Какое имя будет у собаки, он еще не решил. Они вместе с Крокусом придумают, сядут вечерком и будут произносить вслух каждое имя - сначала произнесет Крокус, а за ним Венечка. Папенька собак не любит - они его раздражают. Папеньку много чего раздражает - придет домой, кулаком своим пудовым по столу грохнет и скажет: а чтобы их всех! И молчит - наверно, думает, чтобы еще сказать.
Венечка дернул за ухо - на месте. Почему левое ухо замерзло, а правому хоть бы что? Они же одинаковые, или все же разные? Нет, все же разные - левое ухо у него, вероятно, чуть больше, тогда как раз левое и застряло. И почему он полез иначе? Всегда лазил вперед головой, а тут решил попробовать наоборот и застрял. Хорошо, что была форточка, а кабы дырка в стене? Все! Конец! Если только ухо оторвать. И почему папенька говорит, если влезла голова, влезет и все остальное? У папеньки точно не влезет - голова-то у него небольшая, а вот плечи... зачем ему такие большие плечи?
- Ну что?
Венечка вздрогнул, однако тут же успокоился. Папенька стоял рядом. И как он так ловко подошел? Кругом же тишина, за версту каждый шаг слышно.
- Пятнадцать минут прошло?
- Какие пятнадцать минут? - вопросом ответил папенька и сплюнул за землю. Он когда нервничает, всегда плюется, а Венечке плевать запрещает.
- Говорил, пятнадцать минут.
- Что? Какие пятнадцать минут? Мало ли что я говорил, санки где?
- Спрятал.
- Понимаю, что спрятал, где ты их спрятал?
- Вон там, - показал Венечка и махнул в темноту.
- Давай бегом.
Венечка бежит - наконец-то! Еще немного, еще чуток. А вот и санки - лезет в укромный уголок и вытаскивает. Санки он тоже украл, он украл все, что можно и еще украдет. Бежит обратно так быстро, как умеет, а бегать Венечка умеет замечательно - только с виду он мелкий. Ты его попробуй догони! Ни в жизнь не догонишь. На прямой еще можно поспорить, а во дворах - где там! Во дворах поймать Венечку невозможно - он как крысенок. Видели, как бегает крысенок? Так Венечка и есть крысенок.
- Вот, - доложился он и слушает, как бьется сердечко. А сердечко бьется так - бух-бух-бух. И уже не холодно, и ухо не мерзнет, напротив, очень даже и хорошо.
Папенька улыбается, и хотя Венечка не видит, как улыбается отец, он точно знает, чувствует по голосу.
- Первый попавшийся взял, - говорит папенька, - ну и хрен с ним.
- Конечно, конечно! Первый и нужно брать - тот, который на тебя смотрит. Давай подержу... да не так... наоборот...
До чего бестолковый у него папенька. Это же вверх! А он, дурень, верх тормашками в сумку сует.
- Не лезет, говнюк!
- Залезет, - подсказывает Венечка, - никуда он теперь от нас не денется. Ты вот здесь за край подержи, а я суну... держишь? Да не так! Не там ты держишь, я же тебе сказал - за край.
Папенька негромко ругается, громко - нельзя, громко можно только дома.
- Там еще была какая-то хрень, - говорит папенька.
- А кабель?
- Какой кабель?
- Ну этот, чтобы в розетку? - объясняет Венечка, - шнур который.
- А-а-а-а! Этот! А как же, я перво-наперво его в карман сунул. Ты что думаешь, я у тебя совсем законченный идиот? Только чтобы гад работал. А то возьмешь, а он не работает.
- А подставка где? - спрашивает Венечка, - тут должна быть подставка.
- Не было никакой подставки, если была, я бы взял.
- Не было? А как же он стоять будет?
- Как? - сердится папенька, - а мне откуда знать! Может, тебе еще и гарантийный талон показать?
И в правду, Венечка - дурак. Они же не в магазине в конце концов.
- Вроде, все... покатили?
И они покатили - две фигуры нырнули в темноту. Теперь и у Венечки есть настоящий компьютер. Какой именно - он скоро узнает. Сейчас они поднимутся в горку, затем повернут налево под арку, пройдут двором и выйдут к дороге. Пару минут будут ждать - так, на всякий случай, Машин ночью мало, и видать далеко. Санки придется держать на руках - на дороге никогда не бывает снега. Затем вновь дворами, где гуляет один лишь только ветер.
Венечка торопится - делает три шага на один отца, семенит ножками и внимательно поглядывает по сторонам. Расслабляться никак нельзя и радоваться тоже, сейчас не менее опасно, чем, когда он стоял у дерева. Тогда было и вовсе не опасно, холодно было. А сейчас не холодно, но опасно. А папенька у Венечки самый замечательный! Как он тогда кулаком по столу треснул! Будет, - говорит, - тебе новогодний подарок, чтоб я сдох, будет!
Каким-то непонятным образом папенька, вероятно, перехватил мысль Венечки, несильно хлопнул по плечу и уж совсем весело произнес.
- Ничего, ничего, и нас с тобой не пальцем делали. Вот только этих... как они там... дисков не было.
Диски? - тоже весело отвечает Венечка, - да у меня этих дисков, не знаю, куда и девать!
- А чего не сказал?
- Повода не было.
Раздался дикий вой сирены, и оба вздрогнули. А еще через мгновение также дружно рассмеялись - мимо пролетела неотложка. Осталось совсем немного - каких-то пятнадцать минут. На Деда Мороза Венечка не в обиде - закрутился, бедняга, забегался - сколько у него ребятишек? Всех помнить - с ума сойдешь.