Ах, какие мы уточненные! Ах, какие ранимые! Кружку за собой помыть не может! Ты слышишь - я с тобой разговариваю.
.... ветер трепал ее белые кудри, глаза отражали миллиарды звезд, пахло сиренью...
Нина Николаевна предлагает купить у нее картошки, дешево. Нам нужна картошка?
.... ветер трепал ее кудри, рассыпанные по плечам, миллиарды звезд перемигивались в ночи, пахло сиренью...
Тебе и делать ничего не надо - взять машину и привезти мешок картошки. У них картошка своя - у Нины Николаевны... и мешок они дадут. На полгода хватит. Ты же любишь картошку, сам говорил - люблю.
.... ветер трепал ее кудри, миллиарды звезд зависли в ночном небе, пахло сиренью...
Бессоновы покупают новую машину. Японская. Не знают, какой выбрать цвет, Сейчас все посходили с ума - берут только серебристый металлик. У нас металлик? Я говорю, к чему вам серебристый - грязь отлично видать. Модно, отвечают. Ты слышишь? Модно! Просили в долг, хотя бы пару тысяч.
... он обхватил податливое тело и задрожал. Пахло сиренью...
Мне что сказать Нине Николаевне? Она сегодня вечером звонить будет. Я говорю: возьмите кредит в банке - сейчас все нормальные люди так и поступают - берут кредит в банке. Проценты большие - обманут. А у нас, получается, без процентов? Тетя Сима приглашает в гости на новоселье, просила купить какой-нибудь скромный торшер. Она всегда читает на диване,... пойдешь?
... дрожь усилилась, женское тело еще больше обмякло...
Как можно покупать торшер, если мы не знаем, какого цвета у нее новый диван? Синий, говорит. Ха! Синий бывает разный. А если не будет синих торшеров - что тогда? Вот мне в голову подобная мысль не придет никогда. У каждого свой вкус, стиль, пристрастия, наконец. Это как взгляд на мир. И почему торшер? Что она этим хочет сказать?
... его уже колотило, конвульсии волной пробегали по телу.
Мила нашла себе нового ухажера - уже третий. Ты представляешь, за год третий мужик и опять адвокат. Фантазии никакой, хотя откуда ей взяться - этой фантазии? На десять лет старше, двое детей, правда, уже взрослые. Спрашиваю: надеюсь, не адвокаты? - Смеется! Мне с ними не жить. Как так можно? Познакомилась бы, в гости сходила - вновь смеется! Ты помнишь Милу? Не помнишь? Ничего удивительного - невыразительная шатенка, хотя постой... мы когда у Бессоновых в гостях были? В мае? В мае Мила была брюнеткой. Напротив меня сидела - молчунья такая... и третий мужик за год. Как она с ними справляется?
- Ты мне мешаешь, я не могу сосредоточиться- сцена не получается, - сдался он и поднял глаза.
- Сцена? Какая сцена?
- Эротическая.
- Ты пишешь эротику? - удивилась жена.
- Любовный роман, - поправил он.
- Интересно. И как давно ты его пишешь?
- Недели две... решил испытать себя в новом жанре. Третий мужик, говоришь? Думается, будет и четвертый. Хорошенькая?
- Мила? Ничего особенного - крашенная блондинка.
- Как блондинка? Минуту назад ты говорила, она шатенка!
- Дорогой, у женщин данный вопрос решается удивительно просто. Сегодня - шатенка, завтра - блондинка, а почему любовный роман?
- Не было у меня романов, - признался он, - а время проходит. Хочется себя испытать - смогу ли?
- Правильно! - неожиданно воскликнула супруга. - Кому нужна проза? Ужасно скучное занятие - сидеть и читать о том, что тебя окружает каждый день. Детективы и триллеры надоели. А вот любовный роман с перчиком это уже кое-что.
- Невероятно сложно, - признался он, - чувств не хватает и вообще...
- Чувств! Дорогой, какие именно чувства тебе необходимы? И почему ты прежде молчал! А то я гляжу и мужика своего не узнаю - до вечера подождешь? Можно, конечно, прямо сейчас - в некоторой степени это даже модно.
- Что модно?
- Как что? В лифте или на капоте автомобиля...
- Было, - тяжело вздохнув, сообщил он, - и в лифте, и на капоте, это уже классика.
- На капоте - классика? Ты меня, дорогой, приятно удивляешь. На столе - тоже классика? Я имею в виду рабочий кабинет своего шефа.
- Шефа? Какого шефа?
- Ну, как возможный вариант, - успокоила жена и улыбнулась непонятной улыбкой.
- Еще разок.
- Что?
- Еще разок улыбнись, - попросил он, - у тебя так здорово получилось. Словно ты и в правду была в кабинете со своим шефом.
- Федя... Федор Михайлович уже давно не мой шеф - его перевели на выше стоящую должность.
- Ах так - перевели, значит, а я и не знал.
- Дорогой, ты ужасно невнимателен. Я тебе тысячу раз говорила, а ты головенкой своей кивнешь - да, да и дальше строчишь.
- Федя, значит,... пошел на повышение, - как-то задумчиво произнес он, - а прежде тебе дают премию. Я не ошибся?
- Премию дали всем! Всем женщинам дали премию.
- Ах даже вот так! Всем! Молодец Федя.
- Прекрати! Сумма-то разная. У одной премии одна сумма, у другой - другая, в зависимости от вклада каждого в общее дело.
- От вклада в общее дело, - повторил он. - Маша, ты где прежде была?
- Не понимаю, - призналась супруга.
- Я спрашиваю, где ты была, когда я писал сценарий для фильма ужасов? Ну тот, где муж убивает неверную супругу, а потом ездит по городу с трупом в багажнике. Помнишь? Она как раз ему с начальником изменила... на столе в его рабочем кабинете. И звали начальника - Михаил Федорович. Маша, ты у меня дура?
Он поднялся, расправил плечи и потянулся.
- Литров тридцать осталось.
- Каких литров?
- В машине, говорю, литров тридцать осталось. Это хорошо - на заправку заезжать не нужно. Хватит, думаю, километров на триста, а если не спешить и того больше.
- Ты меня в лес отвезешь?
- Еще не решил, - признался он, - неожиданно как-то.
- За Федором Михайловичем заезжать будем?
- Верно. С Федором Михайловичем тоже что-то нужно делать. Он далеко живет? Тогда потребуется полный бак. Кстати, почему не вымыла машину? Была занята? А мне лишние проблемы с милицией не нужны! Сама знаешь, кто первым подозреваемым будет. Почему не кричу? Уже откричал - сколько я сценариев написал? Машенька, радость моя, я же профессиональный убийца. Господи, кем только мне не пришлось побывать! И маньяком, и простым уголовником, охранником и отставным военным...
- Ты меня убьешь?
- Сейчас - вряд ли, велика честь. Я тебе изменю, с этой как ее... Милой.
- Дорогой! - воскликнула супруга, - только не с ней! Я тебя умоляю, с кем хочешь, только не с ней!
- Почему?
- Не скажу. И не спрашивай - не скажу и все!
- С Наталией Семеновной - можно?
- Можно.
- С Ольгой Николаевной?
- Она замужем, - сообщила Маша, - и в отпуске уже была.
- Возьмет еще один за свой счет. Ничего страшного - бархатный сезон на носу. Да и кто не пожелает бесплатно прокатиться с еще не старым мужчиной? Подышать морским воздухом, вспомнить очаровательные мгновения юности. У меня шорт нет, или в сентябре можно без шорт?
- Ольга Николаевна храпит, - последовала новая информация.
- Интересно! А ты откуда знаешь, что она храпит?
- Сама жаловалась. Храпит, говорит, как мужик - не знает, что и предпринять.
- Обидно, а так не скажешь - крайне привлекательная женщина.
- Наталья тебе тоже вряд ли понравится, - вернулась к прежней кандидатуре супруга.
- На что она жаловалась?
- Дорогой, это интимный вопрос! Хотя скажу, но только между нами - она с этим завязала.
- А чего так? - явно обескураженный вздохнул супруг.
- Все мужики - сволочи. Большое разочарование, мне искренне ее жаль. Полностью сменила весь свой гардероб, бросила курить и ведет правильный образ жизни, по утрам бегает.
- Одна?
- А с кем прикажешь бегать? В семь утра попробуй найти мужика!
- Согласен - в семь утра неразумно... остается Мила. Надеюсь, она не бегает?
- Мы же договорились! - вспыхнула супруга, - кто угодно, только не Мила!
- Другие кандидатуры?
- Девчонок с работы, как ты понимаешь, я предложить не могу.
- Федор Михайлович женат?
- Что? - Маша вытаращила глаза, а через секунду замахала руками, - должно же быть у тебя хоть какое-то самоуважение! Ты рехнулся! Старая тетка! Мне потом перед Федором Михайловичем неудобно будет.
- Тетя Сима?
- С ума сошел? Тетя Сима! Ты что - извращенец? Да она заставит тебя еще один ремонт сделать, тут, дорогой ты мой, торшером не обойдешься!
- Бессонова Настя?
- За две тысячи? Они же машину покупают новую, ты что - забыл? Слушай, а у нас есть АБС? Есть? Я и не знала. Это хорошо, у Насти тоже будет АБС. Настя, конечно, женщина порядочная, деньги вернет, но когда она их вернет - вопрос. На твоем месте от данной кандидатуры я бы отказалась.
- Ерунда какая-то! - вспылил супруг, - раз в жизни решил изменить, и что? Не с кем! Остается Мила.
- Нет, нет, и еще раз - нет! Только через мой труп! Я сама на себя руки наложу, если узнаю, что ты изменил именно с ней!
До чего удачно! И с криминалом связываться не нужно. Однако в голове занозой уже сидела мысль - отчего столь бурное сопротивление, когда выброшен белый флаг?
- Она вообще-то кто? Твоя подруга?
- Знакомая, - как-то сдержано ответила Маша.
- Хоть убей, не помню. Серая мышка - то ли блондинка, то ли брюнетка. Постой,... а почему Мила с легкостью меняет прически? Желает понравиться, угодить очередному кавалеру? Возможно вполне, как версия, данное предположение имеет право на существование. Маша, я верно мыслю?
- Может быть, может быть.
- Ты же знаешь, и детективы у меня складно получались, и подумать я люблю.
- Да ты кроме своих книжек ничего вокруг не видишь!
Маша права - он действительно уже давно живет в своем виртуальном мире. Он в нем хозяин, жертва и злодей, казнит или милует, смеется или плачет - как ляжет карта.
- Ты меня не любишь! - еще один возглас, вопль отчаяния.
- Верно. Сейчас я тебя не люблю, но прежде любил.
- Врешь! Как ты мог меня любить, если собирался мне изменить!
Что-то новенькое! Оказывается, он собирался изменить.
- Ничего не путаешь? - собрав весь свой сарказм, предъявил он новый ультиматум. - И как же я планировал тебе изменить? Как?
Она стояла напротив - решительная и взволнованная - хоть хватайся за кисть или перо. И здесь он не мог избавиться от своего второго "я" - художник овладел им полностью и окончательно.
- Ветер трепал рассыпанные по плечам кудри, миллиарды звезд перемигивались в ночи, пахло сиренью. Он обхватил податливое тело и задрожал, одна за другой побежали конвульсии...
- Ну и что!
- Он у тебя эпилептик? - спросила Маша, - или эпилептик ты?
- Ах какое дело? Мой муж в присутствии жены насилует незнакомую женщину! Вот какое мое дело! Ты извращенец!
- Это литература! - взвизгнул он, явно утратив над собой какой-либо контроль.
- Понимаю, нынче это называется литературой! Какая страница? Прекрасно! Уже на шестой странице ты лезешь на бабу! А что последует далее? На малолеток перейдешь или старухами займешься? Тетя Сима! Ужас!!! Он готов спариться с любой, лишь бы усладить свою ненасытную плоть! Господи! С кем я жила все эти годы!
- Браво! - захлопал он, - эпизодическую роль второго плана я тебе, может быть, и доверил. Или роль ведьмы в детском спектакле. А для пап - юбочку покороче, чтобы им, беднягам, не столь грустно было.
- Мерзавец!
- Сама дура! Телефон!
- Дудки!
- Глупо скрывать номер телефона, я все равно узнаю. Как ее фамилия?
- Фамилия? Ты хочешь знать фамилию Милы? Пиши!
Вот так бы сразу - не любил он дурацких семейный сцен. В книжках совсем другое, в книжках он себя чувствовал как рыба в воде - доводил до смертоубийства, издевался и смеялся, хулиганил и взывал к разуму - как карта ляжет. Вот только кто тасовал эти карты? А Маша - артистка, молодец, едва не вывела его из себя.
- Готов?
- Я твою ручку возьму, не возражаешь? - спросил он, чувствуя, что победа осталась на его стороне.
- Возьми, - и протянула. Холодная, однако, прежде не замечал, чтобы у Маши была столь холодная рука.
- Елисеев, - произнесла жена.
- Что!
- Елисеев, - повторила она. - Мила Елисеев.
На сей раз уже он вытаращил глаза. С юмором у Маши никогда не было проблем, возможно, в некоторой степени она ему и нравилась за умение не только найти верное слово в нужной ситуации, но и его оценить - рассыпаться звонком и задушевным смехом, способным заразить всякого, каким бы он тугодумом ни был.
- Шутка?
- Все мужики сволочи, - напомнила жена. - Удовлетворен? Не передумал? А то позвони, вдруг получится.
Удар ниже пояса всегда неожиданный, на что крепки профессионалы, и те страдают.
- Мила - мужчина?
- В прошлом, а сейчас, если не путаю, шатенка.
- Блондинка, - поправил он, - а как же адвокаты?
Маша приподняла плечики, подсказывая, что ответа на вопрос у нее нет.
- Кофе будешь? Молодец, и я буду - пять минут подождешь?
Пять минут он смотрел в пустоту - на страницы своего любовного романа. Неплохое начало. Он даже имена героем придумать не успел. Обычно они рождались столь неожиданно и незаметно, что приходилось возвращаться и перечитывать написанное. Иногда они гуляли из одной работу в другую, чувствуя, вероятно, полную самостоятельность от своего создателя. Случалось, и хамили, капризничали, отказываясь подчиняться задуманному, молчали суткам, отказываясь открыть рот - диалоги не шли. Он был вынужден терпеливо ждать, когда они соизволят заговорить. Бред? Возможно, однако именно так и выглядело его творчество. Любовный роман - попытка вторгнуться на чужую территорию, похоже, с треском провалилась. Любить он не умел - даже себя, чему свидетельство сегодняшняя сцена. Они на меня все ополчились - мои герои - и решили свести со мной счеты. И муза моя отвернулась - дорогой мой человек. Наврала бы что-нибудь - он бы поверил. Заставил, перегнул себя через колено и заставил.
- Сережа!
Удивительное существо женщина ...ветер трепал ее кудри, рассыпанные по плечам. Оплеуху ей закатить, что ли? Молча двинуть и поблагодарить за кофе.
- Твои любимые.
Сергей тяжело вздохнул и взял венскую печенюшку - любимые.
- Сердишься? И я сержусь. Не было никакого Федора Михайловича. Я его придумала - здорово получилось, правда?
- Ольга Николаевна храпит?
- Храпит, - вздохнула Маша, - а Наташка действительно курить бросила и по утрам бегает.
- Дура.
- Я или Наташка?
- Обе вы дуры, - беззлобно проворчал Сергей.
- Наверно. Насте придется в долг дать, ты не против? Хотя бы пятьсот или тысячу. Настя порядочная женщина...
- Ты уже говорила, отдаться согласна за две штуки.
- Две тысячи, Сережа, на дороге не валяются. Кредит нынче, знаешь, какой предлагают - без штанов останешься.
- Быстрей дадут. Без штанов, говорю, быстрей дадут.
- Да не сердись ты, дурачок! Я тебя встряхнуть хотела - не могу смотреть, как ты себя изводишь. К чему все это? Ты вокруг оглянись - в жизни гораздо веселей...
- Или наоборот, слишком мрачно, - перебил он, - зависит от обстоятельств. Одному обстоятельства позволяют, а другому - нет. Торшер сколько стоит?
- Самый дешевый?
- Самый синий.
- Синих нет, сейчас в моде серебристый металлик. Машины, торшеры, трусы и те цвета металлик. Еще кофе?
- Ты, Машка, и в самом деле ненормальная, я же мог тебя треснуть. В кабинете на столе с каким-то Федором Михайловичем!
- А ты тоже хорош! Ветер трепал ее кудри, миллиарды звезд в ночи, пахло сиренью. Думаешь, не обидно? Наташку с Ольгой Николаевной собирался совратить.
- Еще Настю Бессонову, - напомнил Сергей.
- Ужас какой-то! Сексуальный маньяк! Всех моих подруг едва не изнасиловал!
- Кроме Милы. Она, то есть он и в самом деле женщина?
- Какое твое дело? Это его дело, может, так ему удобней жить, он же человек. Ключи дашь?
- Заднее правое проверь, похоже, немного спустило.
Маша вскоре укатила - Сергей проводил ее взглядом через окно. Решительная, деловая - он видел, как на нее смотрели другие мужики. Муза. Не крылатая и воздушная, а вполне реальная и земная. Чаще внимательная и заботливая, реже - колючая и сердитая. А кофе как готовит! Подойдет незаметно, руки на плечи положит и спросит - всех убил? Или еще кто остался? Ты уж будь милосердным, а то мне ночью страшно спать. Мила Елисеев! - Сергей громко рассмеялся, однако тут же и примолк. Подруга! Какая, к черту, она подруга!
Абонент долго не отвечал - Сергей считал нудные гудки - шестой, седьмой, восьмой...
- Алло?
- Привет, это Сергей.
- Привет, - ответил женский голос.
- У тебя Машки нет?
- Потерялась? Позвони на сотовый.
- Дома сотовый, - соврал он, - Наталья, телефон Милы не подскажешь?
- Ты ей на работу позвони, у секретаря спроси, записывай...
Вновь запиликали клавиши - слились в одну крохотную мелодию, прежде чем до Сергея дошло, что звонит он Машке по служебному.
- Слушаю, - ответил мужской голос, который несколько сбил столку. Однако куда большее удивление вызвал звонкий пронзительный смех - так хорошо знакомый и родной, ошибиться в котором Сергей не мог.
- Федор Михайлович? - неожиданно для себя спросил он.
- Да, с кем имею честь? - ответил тот.
Не может быть! Однако в следующую секунду Сергей произнес - Я к вам сейчас заеду.
- Вы кто? Ваша фамилия?
- Мне очень срочно, прошу вас - не уходите, каких-то десять минут...
Сергей уже бежал, спотыкаясь, натягивал брюки. В голове - сплошной туман и звонкий смех. Один пролет, второй, третий - ходуном заходил карман. Трубка в руке, дверь парадной нараспашку - выбил ногой.
- Слушаю.
- Сережа? Можешь меня поздравить - я купила!
Машка!
- Я купила торшер. Представляешь - синий и не дорого. Ты меня любишь?
- Я тебя убью! - заорал он так, что случайные прохожие бросились по сторонам. - Слышишь! Я тебя сегодня убью! И Федора Михайловича твоего убью! В одной могиле закапаю, чтобы скучно не было!
- Какой Федор Михайлович? Не знаю я никакого Федора Михайловича!
- Она не знает! А Федор Михайлович - знает! Минуту назад с ним по телефону говорил - он меня ждет!
- Сережа!!! Я, кажется, поняла - это наш новый начальник! Господи! Сережа! Никуда не уходи - я еду. Ты где?
- А ты?
- В магазине, покупаю торшер для тети Симы.
Небо над головой синее. Как замечательно, что у тети Симы нет торшера! Какая радость!
- Торшер купили, - сообщил он женщине, неподвижно застывшей у края тротуара и, вероятно, чем-то напуганной. - На новоселье идем. Я и Маша - вдвоем. Торшер купили для тети Симы. Она всегда на диване читает - так удобней.
Ветер забавлялся тем, что трепал волосы. Вечер набирал силу, еще несколько минут, и на небосклоне появятся звезды - миллиарды звезд. Здесь - в небольшой роще, непонятно как сохранившейся - стоял запах сирени. Секунду-другую Маша вспоминала - память заботливо перенесла ее в прошлое. Это была она! Героиня без имени с растрепанными на ветру волосами! Писатель! - улыбнулась она и направилась к стоянке, подталкивая тележку с коробкой.