У Сергея Владимировича на висках седина, на макушке небольшая плешь, средних размеров живот и два высших образования. Сергей Владимирович неоднократно бывал в Соединенных Штатах, Финляндии, Германии и Швейцарии. На воды в Карловы Вары выезжал регулярно - сказывалась юношеская небрежность к своему здоровью и обострившийся в последнее время гастрит.
Владимир Сергеевич сединой похвастаться не мог, но и лысины у него не было. Дальше поселка в тридцати километрах от города никогда не выезжал, пионерский лагерь времен развитого социализма не в счет. В поселке у Владимира Сергеевича находилось наследство - полуразвалившийся дом, который ему оставила старуха-мать. Какими заболеваниями страдает Владимир Сергеевич, не знал никто, включая и самого Владимира Сергеевича. Хотя иногда болело - либо справа, там, где печень, либо слева за грудиной, а еще снизу и сзади - возможно, спина. По субботам ужасно трещала голова, но остальной организм чувствовал себя вполне сносно.
Оба и Сергей Владимирович, и Владимир Сергеевич вставали рано - часов в шесть утра. Сергей Владимирович выполнял ставший уже привычным комплекс упражнений, уделяя особенное внимание дыхательной гимнастике и позвоночному столбу. Владимир Сергеевич в это время таскал из сарая дрова и убирал из печки золу. В шесть тридцать Сергей Владимирович брился, принимал душ и смотрел на себя в зеркало. Зеркало - на Сергея Владимировича. В семь часов говорил "доброе утро", садился за стол и принимался за кашу. Апельсиновый, как впрочем, иной другой сок, не пил уже много лет - не позволяла повышенная кислотность. Кофе, чай и прочие наркотические напитки запрещались категорически. Газет за завтраком не читал, радио не слушал - так же вредно для пищеварения, знающие люди подтвердят. И, тем не менее, он всегда был в курсе событий, как в стране, так и за рубежом. Одевался скромно, но со вкусом - темный однотонный костюм, светлая сорочка и неброский галстук. В семь тридцать целовал заспанную жену, которая появлялась на кухне, в семь сорок - сына Павлика, внешне еще не сформировавшегося юношу, однако подающего неплохие надежды, особенно в математике.
Владимир Сергеевич последний раз целовал жену лет тридцать назад, "доброе утро" не говорил никогда, всякий раз спрашивая, куда подевались его носки. Газет также не читал, радио не слушал, правда, несколько по иной причине. Приемник давно сломался, на газеты не хватало денег. Одевался Владимир Сергеевич еще более скромно - одной пары штанов, двух рубашек и трех комплектов трусов хватало на четыре года. Что такое апельсиновый сок - слышал, но никогда не пробовал. Пил то, что наливали в чайник, когда чайник был пустым - вообще ничего не пил. К семи тридцати Владимир обычно успевал трижды поссориться с женой, дать пару подзатыльников сыну и выкурить десять сигарет.
Сергей Владимирович занимал четырехкомнатную квартиру общей площадью в сто квадратных метров, расположенную в месте исторической застройки - почти все здания обладали уникальным статусом, являясь художественной ценностью и памятником архитектуры. На стене дома, где проживал Сергей Владимирович, даже сохранилась какая-то табличка, выполненная из гранита или другого редкого минерала. В бытность свою именно здесь проходил один из туристических маршрутов, а любопытные иностранцы радостно приветствовали членов семьи Сергея Владимировича, случайно высунувшихся из окна.
Владимир Сергеевич жил в не менее интересном с точки зрения культуры и этнографии доме. Во-первых, важным представлялся сам факт существования дома, который выдержал проверку не только временем, но и людьми. Иностранцев сюда, к сожалению, не водили, в противном случае они бы по достоинству оценили и неповторимую архитектуру и условия обитания жильцов. В Европе подобные дома существовали на рубеже шестнадцатого века, когда о канализации, водопроводе и центральном отоплении не могло быть и речи. Однако ни мраморной, ни иной другой таблички на стене не было! Досадная оплошность местных ученых, обративших свои взоры явно в ложном направлении. Еще большей исторической ценностью обладало другое строение - неотъемлемая часть существования любого разумного существа, в число которых также входил Владимир Сергеевич. Клозеты, или сортиры, или туалеты общего пользования - как вам угодно. Данные сооружения были еще более древними, так как возводились задолго до начала строительства исторического дома. Однако изумление вызывал другой, не менее интересный факт - туалеты никогда не чистили! Несомненно, еще один крупный просчет ученых, забывших наследие наших потомков.
Данный туалет, естественно посещал лично Владимир Сергеевич и члены его семьи - супруга Зоя Николаевна и несовершеннолетний сын Костя - ученик седьмого класса средней школы без какого-либо уклона в системе образования. Вероятно, решили, что хватит природного уклона - школа стояла на обрыве.
Сергея Владимировича в городе знала каждая собака, Владимир Сергеевич - всех собак.
Сергей Владимирович всегда был открыт для общения и принимал записавшихся к нему на прием граждан дважды в месяц по средам с шестнадцати до семнадцати часов. Терпеливо всех выслушивал, не перебивал, даже если посетитель не мог сформировать мысль и задать вопрос. Поэтому его любили, а еще больше уважали. Говорил Сергей Владимирович проникновенным и внушающим доверие голосом - люди ему верили.
- Нужно закатать рукава и браться за дело, - говорил Сергей Владимирович, - край наш богатый, народ замечательный. Я верю в их будущее.
Затем выходил к подъезду, смотрел вдаль и уезжал к пенсионерам пить чай. Вместе с ними вспоминал тяжелые годы, благодарил за трудовой подвиг и ехал дальше.
Владимир Сергеевич никого никогда не благодарил - не за что. В будущее не верил, в людей - тем более. Голос у Владимира Сергеевича - противный и надрывный, речь бестолковая, много нецензурных слов - доверия никакого.
Когда Сергей Владимирович смотрел вдаль - он смотрел на перспективу: предстояло много сделать, еще больше нужно было сказать людям.
Владимир Сергеевич также иногда смотрел вдаль - не то, чтобы на перспективу, а значительно ближе - Владимир Сергеевич был прагматиком, но не знал, что именно данное слово означает. Хотя однажды он глянул из окна и сказал решительным голосом.
- Все! - сказал Владимир Сергеевич, - пора начинать новую жизнь! Сколько мне осталось? Ни хрена не осталось!
В России новую жизнь принято начинать в понедельник с утра. Владимир Сергеевич всю свою сознательную жизнь прожил как раз в России, однако как назло, судьбоносное решение принял в воскресенье - предстояло провести около двенадцати часов в старом измерении, прежде чем шагнуть навстречу будущему.
- Ну и что! - бросив вызов вековой традиции, уходящей корнями в нашу славную историю, произнес он, - мы начнем сегодня! Немедленно! Сейчас!
Похвальное желание, тем более для выходного дня, когда от безделья можно сойти с ума.
- Так, а с чего, собственно говоря, мы начнем? - подумал Владимир Сергеевич, - с чего обычно начинают новую и светлую жизнь? - С поступка! С хорошего доброго поступка!
Сказано - сделано. В магазин схожу, - решил мужчина, - продукты для семьи куплю.
Штаны надел, в зеркало посмотрел, ну а потом на кухню прошел.
- Денег, - говорит супруге, - дай.
- Нету, - отвечает Зоя Николаевна.
Владимир Сергеевич улыбнулся, возможно, впервые лет за двадцать одарив женщину душевной теплотой.
- Зося, - говорит, - дорогой ты мой человек, деньги мне нужны, чтобы семью порадовать, я, если хочешь знать, новую жизнь начал! Ты только на меня погляди!
Смотрит Зоя Николаевна - и в правду, не похож на себя Владимир Сергеевич. Рубашка парадная, выбрит аккуратно, и носки не пахнут. Однако сомнения и личный опыт семейной жизни не позволяют женщине поверить в искренность, неожиданно на нее свалившуюся, хотя поверить хочется. Чертовски хочется!
- Да, - продолжает супруг, - желаю я вас порадовать, может, тортик вафельный, рублей, так скажем, за сорок! Либо иной деликатес в коробочке нарядной. Только скажи, дорогой мой, любимый человек, чего желать изволите?
Зоя Николаевна встрепенулась! Купить - ладно, но откуда взялась речь изысканная, для слуха приятная? Не речь - песня! Того и гляди - слеза навернется, выскочит под напором чувств забытых, оставленных в прошлом.
- Купи! Обязательно купи! - и тотчас протянула деньги, впервые за тысячу лет их не пересчитав.
Вот, что значит начать новую жизнь! - думает Владимир Сергеевич, - и как мало нужно для счастья! - Рубашка и слово душевное. Все! Ничего больше не нужно! Ничего! А что если к тортику купить цветов? Каких-нибудь гладиолусов разноцветных или иных искусственно выведенных в оранжереях даров природы? В одной руке тортик, а в другой букет этих самых цветов? Не заметить столь калоритную мужскую фигуру невозможно! Объяснять, куда и зачем идет мужчина с тортиком и цветами - тем более!
Однако неожиданно на лбу у Владимира Сергеевича обозначилась морщинка - знак тревожный, подсказывающий, что не все так радужно, как хотелось бы.
Перспектива!
Как это случилось - мы не знаем, но Владимир Сергеевич вдруг подумал на перспективу - заглянул не только за забор, где на ветру трепыхались какие-то цветочки, он и дальше заглянул - преодолел расстояние, воистину космическое. Куда же Зося поставит его подарок?
Ваза! Нужна ваза! А где ее взять?
Идет дальше, размышляет и пытается решить возникшую проблему. И видит он мужчину - приличного с виду, солидного и образованного. На скамейке сидит мужчина и, вроде как, газету читает.
- Здравствуйте, - вежливо и деликатно приветствует его Владимир Сергеевич.
- Здравствуйте, - не менее вежливо отвечает Сергей Владимирович.
- Не возражаете, если я рядом с вами посижу, подумаю.
- От чего же? Скамья общественная, поэтому никаких возражений - можете присесть, - и мужчина культурно отодвинулся.
- Спасибо, - говорит Владимир Сергеевич и садится, - решил начать новую жизнь.
- Как?
- Жизнь новую решил начать, - объясняет Владимир Сергеевич, - уже двадцать минут прошло. Сидел дома, сидел и решил - не стал откладывать на понедельник. Решил, начну сегодня и, как видите, начал.
- Очень интересно! - произнес Сергей Владимирович и с любопытством принялся разглядывать неизвестно откуда взявшегося странного типа.
- Для начала с женой поговорил, с супругой, стало быть. У вас есть супруга? Если у вас супруги нет, вы меня не поймете. Значит, есть? Это хорошо! Замечательно, когда у человека есть супруга. Поговорил - душевно получилось, хотя и сказал всего-то два слова. Говорю ей - супруге своей - дорогой ты мой человек. И вижу: в глазах что-то мелькнуло - сначала сомнение великое, мол, неужели это мой муж? А я продолжаю: хочу, родная, праздник тебе подарить, начал я новую жизнь! Не верит! Смотрит на меня и не верит! И я бы не поверил! Вот вы бы поверили?
- Отчего же, можно и поверить, дело-то хорошее, - согласился Сергей Владимирович и нисколько не испугался.
- Хорошее дело и главное - вовремя! Я же сначала себя спросил, говорю: Сережа, сколько тебе осталось? А ей - сколько? А нам всем - сколько? Вот вам, простите, сколько осталось? Не знаете! И я не знаю, и супруга ваша не знает, и вы сами тоже не знаете! Никто не знает! А как жить, спрашивается? Если не знаешь - как жить дальше!!! Иду - думаю и понимаю, что и не думал никогда прежде! Шагал и не думал! Хорошо, начал я новую жизнь, а как быть с прежней? Забыть? Выбросить? Тортик - это замечательно и цветы - неплохо. Тортик для плоти, цветы для души. Вроде как, и вашим и нашим. А тут вы с газетой - значит, начитанный человек, интересующийся не только своей жизнью. Честно скажу, никогда не читал - ни газет, ни книжек. Тираж большой?
Сергей Владимирович глянул.
- Десять тысяч.
- Вот! Десять тысяч! И у каждого своя личная жизнь! Что же получается? Им своей жизни недостаточно? Если они газету покупают и каждый день читают! И каждый день что-нибудь происходит - трагедия или радость великая. Удивительно! Если горе - читают, именины души - тоже читают! А я - не читаю! Денег, конечно, жалко, да и применение деньгам всегда можно найти более достойное. Хорошо, если у человека радость приключилась, не жалко и рублик заплатить, а если горе? У него получается трагедия - а мы рублик заплатили и читаем, как он, горемыка, слезами умывается и страдает! За рублик-то! Или за два! И как ему теперь начать новую жизнь? Новую-то - как? Невозможно! Или взять цветы - хорошая мысль, превосходная! Взять и подарить. Женщины от цветов сходят с ума - василек или иной беспородный, как говорится, без рода и племени, а что в результате? Восторг! Однако и на могилку цветы несут. Розы несут, гвоздики. Что это такое! Где же фантазия? - Там же скорбь! Трагедия и слезы, а цветы одни и те же, из одного ларька. И цена у них одинаковая! Но цветы уже не радуют, так как жизнь-то закончилась! А я решил ее снова начать! Как вы считаете?
Определить по внешним признакам, больной перед вами человек или здоровый - попытка крайне безрассудная. В новой рубахе и таких же новых носках Владимир Сергеевич производил на первый взгляд вполне положительное впечатление. Запах, характерный для лиц, находящихся в приподнятом настроении и склонных по этой причине к беседе о сложных вопросах бытия - отсутствовал. Что именно желал Владимир Сергеевич сказать незнакомому, но явно начитанному мужчине - неизвестно. Однако у Сергея Владимировича в личном багаже имелось два высших образования, и пару семестров в Академии Общественных наук.
- Как я считаю? - переспросил он.
- Да, как вы считаете?
Начинать новую жизнь Сергей Владимирович не планировал - ни сегодня, ни в понедельник. Даже при всем желании сделать это было невозможно - график составлен настолько плотно, что втиснуть любое новое мероприятие - затея, обреченная на провал. А потом как быть с общественностью? Вы только представьте! Приходят люди, а в приемной секретарь заявляет - извините, но Сергей Владимирович начал новую жизнь! Как новую? Просим объясниться! Извольте - в магазин они оправились за тортиком.
Начать новую жизнь! Что за вопрос! Кто не желает превратиться в ребенка - трогательное и доверчивое существо? Научиться вновь познавать огромный и непонятный мир - складывать буквы в слова, слова - в предложения. Держать в крохотной ладони большую и крепкую руку отца, а, просыпаясь по утрам, видеть глаза матери. Чувствовать радость и ждать момента, чтобы отправиться на прогулку в парк, в лес, на речку или озеро. Просить вновь и вновь рассказать сказку, где живут удивительные и забавные герои - кто же этого не хочет?
Начать новую жизнь? - Нонсенс! Глупая идея больного воображения.
Начать новую жизнь невозможно! Можно купить новый костюм, новую квартиру, поменять друзей, жену, любовницу, взять другую фамилию, уехать в Европу или на дачу. Обмануть себя, коллег по работе, Всевышнего, черта или дьявола, но начать новую жизнь...
- А вам это надо? - неожиданно для себя спросил Сергей Владимирович.
- Мне?
- Да, вам? Вы вроде куда-то собирались?
- В магазин.
- Прекрасно! Вот и ступайте в свой магазин. Водочки купите, или что вы там пьете?
- Бросил я, - признался Владимир Сергеевич, - уже час, как бросил.
- Похвально! Тортик тогда купите к чаю, а супруге - цветочки. И еще раз ей скажите, дорогой ты мой человек! Это и будет ваша новая жизнь.
После этих слов Сергей Владимирович поднялся и неторопливой походкой направился налево от скамейки, а Владимир Сергеевич - направо, потому, что Владимир Сергеевич был Владимиром Сергеевичем, а Сергей Владимирович - Сергеем Владимировичем.
- Ишь чего захотел! Начать новую жизнь! А если каждый ее начнет? С кем прикажете работать? Пенсионеры - согласен, пускай начинают, поможем, закон новый примем, денег подбросим. А потом сколько можно! Мы же уже начинали, десять лет прошло,... или пятнадцать? Точно! Пятнадцать лет прошло - удивительно быстро летят годы.
Пятнадцать лет назад Сергей Владимирович стоял на импровизированной трибуне и объяснял массам, что они стали свидетелями исторических событий, которые потрясут мир. Голос у Сергея Владимировича был значительно звонче, седина отсутствовала, живот - тоже. Массы волновались, Сергей Владимирович - чувствовал себя уверенно. Еще тогда он научился смотреть на перспективу.
Владимир Сергеевич пятнадцать лет назад на митинг не пошел - привезли дрова, а зима в России всегда зима - и при белых и при красных. Параша в ведре замерзнет - не помогут ни партийные съезды, ни общества правозащитников. Хотя Владимир Сергеевич всегда был патриотом - страна у нас огромная, нация единая, платили немного, но исправно. И в космос мы первыми слетали, дороги каждый год новым асфальтом покрывали и, главное - никто не собирался начинать жизнь заново. Она сама пришла, но сначала любезно пропустила вперед свою подругу - седую вертлявую старуху с косой. Заждалась бабка перемен, подтянула подол, поплевала на мозолистые руки и принялась за работу - место освобождать. Новая поросль лучше взрастает и к солнцу тянется, когда ей никто не мешает. Вот только свежие краски весенних всходов подозрительно быстро теряют молодой задор, и отличить их вскорости от прошлогодней травы невозможно - та же усталость и невыразительность.
Сергей Владимирович хотя внешне и поблек, корнями уцепился основательно - он прекрасно знал, что все новое - хорошо забытое старое. Слово - ветрено, а кушать хочется всегда. Пошумят - пошумят и успокоятся. Пять лет будут шуметь, десять, оказалось, шумели пятнадцать. Сергей Владимирович и сам шумел - с трибуны не вылезал, какой уж там обед! Было дело, и вместо ужина шумел. Критиковал отчаянно, призывал массы покаяться. Без покаяния, как известно, нет дороги в рай. А чем она, проклятая, вымощена - мудрые люди прекрасно знают. Удачно родиться - полдела, начать новую жизнь - дело великое. Сергей Владимирович строил новую жизнь каждый день с девяти до восемнадцати часов, иногда задерживался и допоздна. Строил упорно, чаще объясняя и подсказывая, реже ругая и увольняя нерадивых.
Владимир Сергеевич ничего не строил, если не считать сарая в деревне, критиковать не умел - не владел аргументами. С массами не общался, хотя супругу, бывало, колотил, как впрочем, и сына Костю.
Сергей Владимирович строил новую жизнь пятнадцать лет, Владимир Сергеевич - около часа. Сергей Владимирович после состоявшегося разговора отправился налево, а Владимир Сергеевич - направо. Оба с твердым намерением довести начатое дело до конца.