Ирочка Волкова - прелестное создание шестнадцати лет от роду, натуральная блондинка - написала статью. Получилось, конечно, не сразу. Как водится, сначала пришла Ирочке в голову удивительная по своей значимости мысль. Ну и что, скажете вы. Многим приходят мысли, простите, что в этом удивительного? Согласен. Но Ирочке этим летом в июне месяце исполнилось шестнадцать - замечательный возраст, когда человек действительно начинает серьезно задумываться не только над вопросами бытия. Идея, пришедшая к юной особе, показалась настолько хороша, что девушка посчитала своим долгом поделиться мыслью с окружающими. Не менее похвальное желание, что также говорит о бескорыстном, хотя и импульсивном стремлении заявить о себе. Хотя мы не правы - не было никакого стремления о себе заявить, а скорее только рассказать миру еще одну историю.
Что значит - написать статью? Огромная работа, требующая кроме желания еще и способностей, таланта, наконец. Написала. За два дня! Два долгих дня с утра и до позднего вечера! А если по правде сказать, она и ночью писала, когда лежала в кровати и смотрела в темноту. И во сне Ирочке продолжала творить - прогнала прочь призраков, видения, духов и прочих обитателей, всегда с огромным удовольствием посещающих девушку. Осунулась - заострился носик, глазки в овале пушистых ресниц стали еще более выразительными, однако Ирочка не бросилась к зеркалу, как это обычно происходило по утрам - за стол бросилась, своим равнодушием, возможно, удивив ту - другую Ирочку, которая посвящала себе минимум час, максимум полтора, старательно устраняя несуществующие на девичьем личике несовершенства.
Конечно, возникает вопрос - о чем можно писать двое суток? Что может заставить юную душу волноваться день и ночь? Для прозорливого и вдумчивого читателя это и вовсе не вопрос! Только о любви! Не улыбайтесь! Статья, которой посвятила себя Ирочка, была о любви.
Еще неделю она читала, вернее, перечитывала, правила, чиркала и переписывала - занятие оказалось не менее хлопотным и утомительным. Что в итоге? - Похудела на два килограмма! Для гибкой, как тростиночка, выразительной и стремительной девушки два килограмма - трагедия! Не заметила! Краситься по утрам Ирочка, конечно, продолжала, однако удовольствия, которое она испытывала прежде, не было. И, наконец, когда статья приняла окончательную форму - так, по крайней мере, показалось девушке, возник не менее драматичный вопрос. А что дальше? Положить в стол - означало порвать в клочья выстраданную в муках историю, предложить прочитать друзьям - прилюдно обнажиться и выставить себя на показ!
Странно, но чувства, несущиеся со скоростью курьерского поезда в сердце юной особы, подсказывали - проще действительно предстать в неглиже, чем позволить заглянуть себе в душу. Какая это была пытка! Оказывается, написать сущий пустяк! Куда более мучительно и тягостно смотреть в аккуратным почерком написанные листочки, где продолжают трепетать сокровенные мысли! Они не только жили - эти мысли, они поглядывали всякий раз, когда Ирочка непроизвольно бросала взгляд в их сторону! Решение пришло неожиданно, и вновь борьба, уже с собой - выматывающий и долгий поединок, когда плацдарм переходит от одной стороны к другой.
Здание - ничем непримечательный дом на тихой улочке. Ирочка здесь как-то бывала - проходила мимо, не удосужившись взглянуть на скромную и потерявшую цвет табличку. Зашла, с трудом отворив огромную дверь, и огляделась. Ага! Среди многочисленных, разных по форме и содержанию указателей увидела нужный. Второй этаж и, тяжело вздохнув, застучала каблучками, вслушиваясь в эхо собственных шагов. Коридор. Длинный. Перед дверью перевела дыхание и, набравшись храбрости, постучала.
Через минуту еще раз и еще.
Никто не ответил! Толкнула дверь и осторожно просунула свой носик. Точно! Никого нет! Как так можно? И где они все? Может, ошиблась?
- Извините.
Ирочка вздрогнула - голос прозвучал над самым ухом, и тут же повеяло мужчиной - настоящим большим мужчиной. Он был красный, некрасивый и от него дурно пахло - табаком, потом и еще чем-то незнакомым.
- Извините, - повторил мужчина, - задержался, вы проходите.
Ирочка вошла и только тут заметила, что в руках у мужчины огромных размеров два пакета, перевязанных бечевкой. Пакеты, без всякого сомнения, были не только огромные, но и тяжелые.
- Пробки, - сказал мужчина и смахнул пот - вытер рукавом куртки, - кругом одни пробки! Вы не спешите? Я мигом! - и неожиданно принялся снимать с Ирочки пальто. - Сейчас чайник поставлю, вы приглядите, а я мигом.
Отсутствовал он недолго - Ирочка даже не успела осмотреться, да и изучать было нечего. Столы, заваленные какими-то бумагами, старенький компьютер и кружка с надписью на английском языке - вероятно, реклама.
- Фу! - показались еще два огромных пакета, а потом и сам мужчина. - День сегодня сумасшедший! Чайник вскипел? Я вас долго не задержу, присядьте.
Ирочка присела и вновь огляделась.
- Еще минуточку, - мужчина небрежно бросил куртку на пакеты, которые взгромоздились тут же - вблизи от стола. - Принесли?
Щелкнул замочек, и появилась папочка - Ирочка специально сходила в магазин канцелярских товаров, где долго выбирала подходящий для статьи костюмчик. Свой выбор остановила на синей папочке, которую решительно протянула мужчине.
- Что это? - глаза изумленные и немного растерянные.
- Статья.
- Какая статья? Вы кто?
- Я Ира Волкова, - ответила Ирочка и смутилась - нужно было сказать Ирина Волкова, звучит иначе и солидней.
- Какая еще Ира Волкова? Вы из рекламного агентства?
Ирочка еще больше смутилась и покраснела - почувствовала, как вспыхнули щеки, и стало немного душно.
- Я вам принесла статью, вернее, рассказ, у вас же издательство?
Мужчина, наконец, перестал таращить глаза, достал из кармана явно не свежий платок и принялся прочищать свой нос. Делал это он основательно и своеобразно - издавал довольно странные звуки, о существовании которых юное дарование прежде и не знало.
- Статья? - спросил мужчина.
- Или рассказ, - подсказала девушка.
- Петр Сергеевич, - неожиданно представился мужчина, - а вы, стало быть, Ира Волкова, начинающий литератор?
При столь громком, имеющем глубинное значение слове, Ирочка вновь испытала предательский румянец и поправила юбочку - подтянула ближе к коленкам, хотя Петр Сергеевич при всем желании не мог заметить это, безусловно, волнующее движение.
- И что же мы пишем? - задал, вероятно, провокационный вопрос новый знакомый и как-то по иному взглянул на девушку. Ирочка была уверенна - так на нее еще никто прежде не смотрел!
- О любви, - прошептала Ирочка, ожидая худшего.
- О любви? - повторил Петр Сергеевич и тут же продолжил, - замечательно!
Однако в следующее мгновение телефонный аппарат, кстати, довольно старомодный и потрепанный, издал какой-то хриплый сигнал, мало чем похожий на привычный телефонный звонок.
- Вы позволите? - достаточно галантно поинтересовался редактор, прежде чем снять трубку.
Ирочка кивнула.
- Колесников слушает, - подсказав свою фамилию, ответил Петр Сергеевич, продолжая наблюдать за девушкой. - Да, спасибо! Все получил! Сегодня вывез. Пришлось справляться самому - машина сломалась. Она всегда ломается, когда нужно. Когда не нужно - не ломается. Что?
Петр Сергеевич засмеялся, но удивительно приятным голосом. Так смеются артисты, заслуженные или народные, которые умеют подарить окружающим частичку своего настроения.
- И не говори, - продолжил он и, прикрыв на секунду трубку, тихо произнес, - простите.
Удивительно, но Ирочка вдруг почувствовала себя значительно уверенней, хотя объяснить произошедшую с ней перемену крайне сложно, если возможно вообще! Своим смехом Петр Сергеевич словно растопил существующую перед ними преграду, и сам он неожиданно предстал в каком-то другом образе. Красным он уже точно не был, и табаком от него не пахло. Ирочка, используя весь свой небогатый опыт общения с мужчинами, более внимательно изучала Петра Сергеевича.
Интересно, сколько же он прочитал рукописей? Много! Очень много! Невероятно много! И как здорово получилось! Их знакомство произошло столь неожиданно! А если бы она пришла поздней? - Холодный взгляд и просьба зайти через неделю, если не через месяц. Или вообще равнодушное обещание позвонить в будущем. Забавно получилось и как-то романтически. И почему она решила, что Петр Сергеевич непривлекательный? Курит? - Многие курят. Лицо усталое - работа напряженная. И все же сомнения - эти коварные мысли продолжали творить свое гнусное дело. Ирочка вновь начала волноваться. Что он может понимать в любви - этот давно потухший дяденька? Сколько ему? За сорок, если не под пятьдесят! Возраст, когда любовь - тапочки, вязаные носочки и тарелка борща под рюмку водочки. Ирочка нисколько не ошибалась - наглядный и живой пример жил с ней рядом все шестнадцать лет! Редко чмокал влажными губами в щечку, чаще советовал надеть другое платье - более скромное и не бросающееся в глаза. Верно. Она же не позволила прочитать свою историю не только папеньке! Она и матери не позволила заглянуть краем глаза! Петр Сергеевич по возрасту годился ей в отцы. И читать он будет как отец!
Румянец столь стремительно покинул Ирочку, что Петр Сергеевич прервал свой разговор.
- Все в порядке? - спросил он.
- Может, я пойду?
- Простите! - голос у него действительно встревоженный, обмануться, несмотря на молодость, девушка не могла.
- У меня люди, - произнес Петр Сергеевич, - потом перезвоню, - и повесил трубку.
Сейчас он скажет - так, о чем мы говорили? И она вновь ответит - о любви.
Однако редактор повторяться не стал.
- Вы не торопитесь? Если рассказ небольшой, я могу его прочитать. Только очки найду. Я их всегда теряю, поэтому у меня две пары. Одна - дома, а вторая - в кабинете. Ужасно удобно! Главное - не утащить обе пары домой. Вот тогда трагедия! Так, - Петр Сергеевич вооружился стекляшками в костяной оправе, - рассказ ваш от руки. Сейчас, дорогой мой литератор, от руки никто не пишет, если, конечно, вы не Ахматова. Да если и Ахматова - все равно заставят отпечатать. Порядок таков! Ну что, посмотрим, посмотрим, а вы пока чаю налейте...
Еще одно испытание, к которому Ирочка была не готова. От чая она отказалась - глупо сидеть в незнакомом кабинете у незнакомого мужчины и пить чай. И все же именно так и следовало поступить! Пытаться проникнуть сквозь стекла очков и прочитать по чужим глазам еще более глупо! Однако иного выбора Петр Сергеевич не оставил.
Тишина, даже за дверью в коридоре - тишина. Хотя нет, едва-едва можно услышать, как в прокуренных легких гуляет воздух. Тесно ему там, пробирается, бедняга, жалуется и, вероятно, ругается. Сколько она сидела за работой? - Два дня! А прочитают ее рассказ за десять минут.
Петр Сергеевич, не глядя, взял новую страничку и сосредоточился - добавил себе еще одну морщинку. Неожиданно каждая минутка растянулась во времени - стала ужасно длинной и волнующей. Господи! Да сколько можно читать? Глядя на редактора, Ирочка пыталась представить, где он в данную секунду находится - что уже прочитал, а что еще предстоит. Напрасно, совершенно напрасно! В мыслях она успевала опередить Петра Сергеевича и вернуться обратно, а он, как держал в руках один и тот же лист, так и продолжал его держать.
Что такое десять минут? - полчаса, час или вечность? В молодом и неискушенном сознании вдруг родилась смелая до безрассудства идея: время - это обман! Может тянуться бесконечно долго или... стремительно пролететь, не оставив после себя даже следа!
Наконец, последняя страничка опустилась на стол. Вздох и довольно тяжелый. Предательски громко заколотилось сердечко, настолько громко, что его слышно не только в кабинете, его и в коридоре слышно!
- Ирина, - произнес Петр Сергеевич, - вы разрешите мне вас по имени?
Разрешите!!! Да никто в жизни не назвал Ирочку по отчеству!
Головка смущенно закивала, а в глазах - огромный, размером с эту комнату, вопрос! Ну, что там? Как там? Плохо? Хорошо?
- Интересно.
Какое замечательное слово - интересно! Сколько в нем надежды!
Ирочка не могла сдержаться и улыбнулась, и Петр Сергеевич улыбнулся в ответ. Или улыбка девушки, как зеркальное отражение, скользнула на устах редактора?
- Интересно написано, - повторил он, - искренне.
Еще одна похвала! Он понял! Этот невыразительный с виду дяденька, с усталым и слегка оплывшим лицом, ее понял!
Какой может быть награда? Всего-то два слова! Щеки вновь запылали, однако Ирочку они уже больше не волновали.
И вновь хриплый и наглый звонок, а за ним второй, третий.
Петр Сергеевич покачал с сожалением головой, подсказывая, что продолжение разговора не получится.
- Телефон свой оставьте, вам позвонят, - бросил он и еще раз извинился.
Ирочка ушла, бесшумно прикрыла дверь и пропала.
Вечером того же дня, когда стрелки часов в очередной раз намекнули, что пора заканчивать, Петр Сергеевич неожиданно для себя извлек из стола синюю папочку и бережно ее открыл...
" Они знали, что этот день придет, возможно, через полгода, возможно, раньше, но только не завтра и не послезавтра...
Крохотное существо, которое непременно следовало бы назвать Рыжиком или Каштанкой, была девочкой. Наивное и до глубины души трогательное создание, отказывающееся взрослеть. И хотя с возрастом Веточка все же приобрела свойственные взрослой собаке осанку и голос, ходить она продолжала по-прежнему как ребенок. И вероятней всего, она чувствовала - торопиться не следует.
Первый снег выпадает всегда неожиданно, часто глубокой ночью, преображая до неузнаваемости ставшие привычными очертания окружающего ландшафта. Что такое снег, Веточка не знала, поэтому, стремительно выскочив ранним утром из подъезда, растерялась. Застыла, оглядываясь по сторонам, а затем, желая получить хоть какое-то объяснение, повернула головку в сторону своего старшего товарища. Товарищ улыбнулся, словно подтверждая все в порядке, а потом произнес новое слово - зима.
Зима, подумала Веточка и, тут же подняв свой короткий хвостик, решила уже лично проверить, а что есть зима? Для начала, опустив мохнатую мордашку на передние лапы, звонко и уверенно тявкнула. Затем еще разок, вслушиваясь, как ветер погнал вперед ее призывный голос. А потом и вовсе осмелела - решительно бросилась в небольшой сугроб и укусила его. Но не сильно - кусаться Веточка не любила, а показывать свои зубки - тем более. В тот год зима Веточке понравилась. Снега выпало много, а образовавшиеся кругом сугробы были такими большими, что ей пару раз удалось в них спрятаться. Нырнула и затаилась, ожидая, когда и ее старший товарищ последует за ней. А еще сугробы прекрасно сохранили множество запахов. И чего там только не было! - Веточка ползала в снегу, время от времени поднимая свою мордашку - то ли чтобы не заплутать, то ли приглашая своего товарища присоединиться к ней. А как она любила играть в хоккей! Эта игра ей очень нравилась! Однако, будучи от природы девочкой осторожной, Веточка сначала решила определиться с правилами - минут пять внимательно наблюдала, как бегают мальчишки. Правила ей явно не понравились, и она решила предложить свои. Выбрав подходящий момент, ловко бросилась на поле и схватила шайбу. А еще через минуту нырнула в сугроб, чтобы затем вылезти, но уже без шайбы! Всего Веточка сделала три выхода на площадку, и все три оказались результативными! Довольная мордашка и хитрые бусинки карих глаз говорили: вот так надо!
Кроме хоккея Веточка любила музыку, и следует отдать должное, неплохо в ней разбиралась. Предпочтение отдавалось латиноамериканским ритмам, зажигательной самбе и фокстроту. Танцевала Веточка от души, с фантазией, но только в паре! Как любая уважающая себя женщина, с честью принимала приглашение кавалера, кружась в танце, слегка наклонив свою изящную головку. Маленький хвостик также без дела не сидел, стараясь попасть в ритм музыки, правда, не всегда удачно, что в целом нисколько не портило выступления, а, может даже, добавляло определенный шарм.
Характером Веточка обладала удивительным! Определенно можно сказать одно - более оптимистично настроенного существа вы не встречали никогда! Огромные карие глаза, неизвестно как умещающиеся на небольшой мордашке, постоянно излучали энергию. Эта энергия пронизывала вас насквозь, тотчас согревая душевным теплом, куда более впечатляющим, чем горящий средних размеров камин. Оптимизма и радости было столько, что порой бедное существо не могло их в себе сдержать. В буквальном смысле слова - Виточка писалась! Писалась от счастья! Трех дней разлуки хватало, чтобы переполняющая ее радость выплескивалась через край! А наступившее уже через секунду чувство вины за содеянное заставляло бедную Веточку прятаться от позора. Со временем этот мелкий недостаток почти исчез, однако девочка стремилась себя постоянно контролировать, более эмоционально выражая свои чувства, если все получалось как надо - то есть без досадных последствий.
Осень Веточка, вероятно, не очень любила - слишком много грязи вокруг, а дни короткие и какие-то невыразительные. По вечерам, забравшись в кресло, пробовала заняться тем, что пыталась смотреть телевизор. Тоска великая! Куда забавней наблюдать за домашними и контролировать обстановку в доме. Контролировать - значит, сопровождать каждого, кто отправлялся на кухню. Именно там - на кухне - происходило одно из самых замечательных таинств! Большой и белый домик открывал свои ворота, и на свет появлялись разные вкусные штучки. Веточка присаживалась в стороне и внимательно отслеживала все движения. Девушка она была воспитанная, поэтому терпеливо дожидалась своей счастливой минутки. Часто этих минуток было много, от чего приятно журчало в животе, а затем быстро клонило в сон. Кстати о снах. Лучшие сны обычно посещали Веточку на диване - очень удобное место. Можно не только комфортно устроиться, но и следить за обстановкой в доме. Достаточно открыть глаза, и проход на кухню как на ладони. Что синилось Веточке? - Парк и лес. В парке всегда можно от души побегать. И в парке, и во сне - смешно мелькали маленькие ножки, подсказывая, что догнать ее никому не удастся! В лесу не менее интересно! И запахи там другие - непонятные и разные. Столько, что кружится голова и непонятно от чего бьется сердечко. А еще жарко, хотя это уже летом.
Лето Веточка ждала. Она точно знала, сначала будет морозно и холодно, потом снег превратится в дырявую, словно старый сыр, корку серого наста. Потом появится зеленая травка и теплое солнышко, а потом они все вместе поедут в лес! Трава в этом лесу - высокая-превысокая, деревья огромные-преогромные, а озеро синее-пресинее! С этим озером забавно получилось. Разбежалась Веточка, а тут ровная блестящая поверхность манит, зазывает к себе. И, не раздумывая, девочка бросилась вперед. Стремительно прыгнула с деревянных мостков и погрузилась в приятную прохладу. На вкус попробовала - обыкновенная вода! Точно такая же, как у нее в миске, только много этой воды! Ужас, как много!
Лето это здорово! А свободы сколько! Хочешь - направо иди, хочешь - налево. Налево у Веточки жил кавалер - темный высокий пудель. А направо тоже кавалер, и тоже темный. Звали пуделя Родион, а вот как звали кота, Веточка не знала. Хотя кот совсем не похож на кавалера, скорее, самоуверенный и невоспитанный юноша. Все юноши страшно бестолковые и самоуверенные! Неужели не видит, что Веточка ему по возрасту в подруги не подходит, да и вообще, не дело это кошке с собакой дружить. Ходит вокруг кот, присматривается, а потом взял и подарок принес - дохлую мышь. Родион страшно возмутился и тут же наглеца прогнал - ревновал, видно, а сам, бестолочь, не понимает, чтобы даме достойный знак внимания оказать. Притащил бы ту же косточку! Дожидайся! Обхватит лапами, уляжется в траве и урчит! И это называется воспитание? Хотя и Веточку никто не воспитывал - не было в этом занятии никакой необходимости. Все, что нужно по жизни, схватывала на лету. Голос подать - никаких проблем, сидеть или лежать - это такие мелочи. Шлепанцы принести - тут дело посложней! Слишком много этих шлепанцев в доме.
В редкие часы, когда Веточка оставалась одна, чтобы побороть одиночество, забиралась в кресло. Сначала одно, затем другое - они хранили знакомый и родной запах, поэтому грустно не было. Грустить Веточка любила, когда все собирались в гостиной по вечерам. Устраивалась у кого-нибудь возле ног, положив свою мохнатую мордашку, и грустила. Вспоминала такой же родной, но с каждым днем уходящий куда-то в далекое прошлое запах матери, братьев и сестер. Конечно, ей повезло, а насколько повезло всем остальным? Вопрос без ответа, также как и то, что ее ждет впереди. Каких- либо мрачных предчувствий или опасений не было. Единственно, о чем Веточка мечтала - сесть вместе со всеми своими домочадцами за стол. Не забраться тайком на стул, пока никого нет, а открыто сесть за стол, будучи равноправным членом небольшой, но дружной семьи. А еще открыть ворота белого дома и достать разные вкусные штучки. Наверно, это когда-нибудь случится - Веточка была в этом твердо уверена. Вот только что-то подсказывало, если подобное произойдет, никого из близких ей существ рядом не окажется, и случится это в другой жизни, а в какой именно, она не знает.
Наивное и до глубины души трогательное создание, отказывающееся взрослеть. Даже в возрасте бабушки, когда исчез звонкий голос, а стремительные и легкие движения превратились в усилия, причиняющие боль в суставах, когда окружающий мир стал терять звуки и краски, Веточка продолжала улыбаться. Огромные темные глаза сквозь поволоку тумана улыбались и не желали сдаваться. Эти глаза, неизвестно как умещающие на осунувшейся мордашке, продолжали излучали энергию, необходимую Веточке, чтобы тотчас ее отдать, согреть всех и каждого душевным теплом, куда более впечатляющим, чем горящий огромных размеров камин.
Они знали, что этот день придет, возможно, через полгода, возможно раньше, но только не завтра и не после завтра...
Этот день пришел сегодня, поздно вечером.
Веточка умерла.
Умерла во сне. Тихо и достойно.
Аминь. "
Петр Сергеевич отложил в сторону странички текста. О любви, - вдруг произнес он, - но какой? О любви к собаке или о любви, которую подарила юной девушке крохотное лохматое существо? А ведь она, эта Ирочка, права: научиться любить невозможно, любовь можно только подарить, и тогда она будет жить бесконечно долго - удивительное, космическое состояние! Любви было много - Петр Сергеевич это почувствовал, и еще он понял, что ошибся. Старательно выведенные на листочках буковки сохранили теплоту - вот только кто ее оставил, разобраться было невероятно сложно.
Абонент не отвечал, длинные гудки следовали один за другим. Вероятно, ушел, - решил он, продолжая смотреть в текст.
- Слушаю, - неожиданно прозвучал голос, явно усталый и несколько раздраженный.
- Сережа, привет. Это Петр Колесников, трудишься?
- А что мне еще остается делать?
- Сережа, у меня к тебе убедительная просьба - посмотри один рассказ, совсем крохотный.
- Рассказ? А ты откуда знаешь?
Петр Сергеевич растерялся, но только на мгновение.
- Ты о чем?
- Мы только сегодня решили: объявление дадим в следующем номере, тема - "Конкурс молодежной прозы ".
- У меня есть один из претендентов, - Колесников уже улыбался, - я сам принесу рассказ.
- А у тебя как дела? Вижу - хорошо. Строительный бум намечается, не успеваешь печатать рекламу?
Петр Сергеевич промолчал, действительно, с издательством ему повезло - отбоя нет от предложений, постоянные звонки, встречи,... но вот какие? Котлы, трубы, фитинги, насосы, поршни, швеллеры...
Город не мог успокоиться - стремительно неслись машины, не менее стремительно куда-то бежали прохожие. Лиц он не видел - какие-то темные тени или скорее призраки, отдаленно похожие на людей. И так каждый день, из года в год - всю жизнь! И все же что-то подсказывало - сегодняшний день особый. Сбросил скорость и прижался в крайний правый ряд.
Глаза... на осунувшейся мордашке, они продолжали излучать энергию, чтобы тотчас ее отдать, согреть всех и каждого душевным теплом, куда более впечатляющим, чем горящий огромных размеров камин...
Обязательно занести Сереже рассказ, - напомнил он себе и в следующий момент поразился от пришедшей в голову мысли.