- Что же ты делаешь, говнюк? - раздался недовольный и вполне обоснованный вопрос.
- Тсссссс! - он встал и одним движением превратил голенище в гармошку, - зеркало есть?
- Тьфу на тебя.
Он рассмеялся и поставил сапог на каблук. Затем на носок и только затем продолжил.
- Дурень, ты читать умеешь? Тута все указано, а потом печать и подпись.
Печать и в правду получилась значительная, но и подпись знали многие - корявая, нервная, как и сам хозяин. Хотя вначале была разборчивая и длинная. И линии плавные, с легким изгибом. Чувствовалось - старается человек себя выразить, передать хочет окружающим свой внутренний мир,... а потом каракули какие-то пошли, резкие, дерганные. Некогда, устал, и дел полно.
- Ну? - в вопросе прозвучало раздражение и усталость.
- Чего ну? Жмут на подъеме, - Василий топнул подошвой и прислушался.
- Ты уже двадцать минут меня терзаешь, - взмолился дед, - я по нужде хочу!
- Вот именно, - Василий надел второй сапог и также спустил голенище, - это как жена, на всю жизнь, - и вновь топнул ногой.
- Ты пойми, - второй сапог лег хорошо, - я вошел, предположим, в кабинет, или еще куда, и все лишние вопросы уже разрешены. Верно?
- Какие вопросы?
- Лишние!
Дед сообразил, что этот молодой, но уже вредный опер своего добьется, и обрадовался. Обрадовался, что заявка поступила выдать только сапоги.
- Ладно, снимай, - махнул он рукой.
Василий понял и тут же аккуратно сбросил очередную пару.
- Только не кури, - дед привычным движением поправил портупею и вышел.
- Эка, - размышлял Василий, - старый хер, решил меня надуть, - и сунул в рот папироску, предварительно ловким движением сплющив бумажную гильзу.
Склад вонял свиной кожей и ваксой. Запах приятный и богатый. Он возбуждал и будоражил, настраивал на перспективы. Василий глянул на свои синие, с палец толщиной, взбухшие на ногах вены.
- Хотел мне втюхать, - и потрогал карман в галифе.
- Вот, - дед появился неожиданно и не бросил как прежде, а любовно поставил
пару блестящих яловых сапог, связанных между собой тесьмой.
- Вот, - тоже сказал Василий и поставил на стол бутылку.
- Мерить будешь?
- Я и так все вижу, - Василий открыл крышку и крутанул колесико. - Пух, - и появилось пламя, а вместе с ним и копоть.
- Аглицкие?
Папироска переместилась из одного края пухлых губ в другой, а из носа вырвался кисловатый дымок.
- Аглицкие.
Почувствовав внимание, папироска заскворчала и пару раз гордо пискнула, сверкнув при этом мелкой искрой.
- Так?
- Себе можешь больше, - разрешил Василий, наблюдая, как булькает знакомая влага.
- Ну, чтоб носилось, как моглось, - дед обхватил своей клешней стакан, так что тот просто пропал из вида.
Василий глянул на папироску, выполнившую свою представительскую миссию, и молча откинул голову. Самогон, обжигая внутренности, бросился крушить все на пути, пытаясь как можно скорей добраться до конечного пункта назначения.
Изъеденное временем лицо деда на секунду сплющилось, но не покраснело, вероятно, передав полномочия глазам, тотчас изменившим свой цвет. Из лопнувших прожилок брызнула темная жижа и заполнила пространство.
- Как?
- Нормально, - кровь слегка вспузырилась и погнала воздух, приятно согревая тело.
- Понимаешь, - продолжал Василий, - сажа уже не берет. Мамаша вся устала. Старая дура, ждет, когда приду. Я ей от сердца, мол, спите, мама, керосинку в сенях оставьте...
- Ждет?
- Ждет, - Василий все же запьянел, хотя и не желал в этом признаться. Он вновь опустил свой взгляд на голые ступни.
- Мерить будешь?
- Мерить? - самогон привычно захлюпал в грязном стакане, - тепло тут у тебя, душевно.
- Тогда погодь, - дед встал, поправил портупею и шагнул, но недалеко.
Запотевшая банка судорожно глотнула застоявшийся воздух, однако тут же в нее ударила мощная и желтая струя. Василий в это время крутил колесико, дожидаясь, пока пламя совокупится с коркой потухшего табака папироски.
Дед качнул задницей, помогая своему приятелю исполнить начатое дело, хотя по опыту знал - штаны все равно будут мокрыми.
- Уважь старика, - он, наконец, застегнул многочисленные пуговицы на гульфике, - примерь!
- Главное, - Василий плеснул остатки в посуду, - чтобы отмывались хорошо.
- Через неделю обещали крем привезти. Настоящий, гуталином называется, - дед понял, что тоже запьянел. А как еще объяснить, что выдал военную тайну!
- Но только для руководства, - тут же исправился он, - и по норме.
- А то придешь под утро, в луже помоешь...
- Хороший гуталин, настоящий... черный!
- А мамаша говорит на следующий день...
- Я тебе банку оставлю.
- Воняет, говорит. Как воняет? - Свиньями воняет... дохлыми свиньями...
- Какими свиньями? - не понял дед.
- Ну, теми, которых забивают...
- А мне нравится запах кожи, что-то в нем есть... - дед запнулся в поиске верного слова, - короче, ты понял.
- Я - то понял, - не по-доброму заметил Василий, а вот ты - нет! Дай нож!