Мечтатели. Анатолий Петрович и Петр Сергеевич вообще не знали, что это такое. Но знал дядя Ваня. А как еще объяснить то обстоятельство, что тетя Алла называла его придурком? Тетя Алла оказалась наиболее подготовленной к жизни и не только по той причине, что все еще "коптила" этот гнусный и мерзкий, как она говорила, мир. Мир стал для бедной женщины еще ужасней, когда ее сын Павлик упал на стройке на груду кирпича, завезенного перед самым торжественным праздником - днем Великой Октябрьской Социалистической революции. Накануне все парни прыгали в песок, а Павлик строчил сочинение по данной теме. Он написал, что обязательно станет космонавтом или летчиком. И чтобы подтвердить эту мысль, решил прыгнуть дальше всех. И прыгнул... на те самые кирпичи.
Сестра тети Аллы, тетя Марта, сказала, что Павлику крупно повезло, и отругала дядю Ваню. Он не стал возражать. Возможно, чувствовал свою вину. В тот день дядя Ваня простоял в очереди полдня и не встретил Павлика после школы. За что все, естественно, очень на него рассердились. Действительно, дядя Ваня мог себе позволить то, что вообще никто не позволял! Во-первых, не ругался, во-вторых, не обижался, даже когда многочисленные родственники на него сердились и выражали свое недовольство.
- Ваня, тебе не надоело?
Дядя Ваня отвечал, - это очень важно.
- Придурок, - думал народ, но вслух говорил - иди за стол.
Он безропотно соглашался, но делал одно замечание, - только на три минуты.
Почему три? - Именно столько времени занимал процесс. Таинственный и необъяснимый процесс. Сначала он грел чайник, затем разливал воду в банки, определяя пальцем необходимую температуру. Доставал и вешал на дверях замок. Кстати, стоил замок один рубль тридцать пять копеек. На металлической поверхности заботливо указали цену, поэтому тете Тане пришлось согласиться и поверить на слово.
- Придурок, - заметила тетя Алла и отправилась в больницу к Павлику. Она даже забыла на две недели, что соседка тетя Катя не вернула ей спицы. Те самые, что тетя Катя и подарила лет десять назад. Тетю Катю все звали "ткачиха". Очень неприятная и эгоистичная женщина, хотя и блондинка. Как вы догадались, тетю Катю тоже не любили. Вероятно, потому, что она брала деньги. Небольшие, правда, всего один рубль, но брала! А то, что носки, связанных ею, носили все, и их не брало не только время, но и всякая там живность под названием моль, никто не помнил. При чем здесь тетя Катя, и какое отношение "ткачиха" имеет к этим событиям? Если бы Павлик надел шерстяные носки, нога не подвела бы, а прыжок получился бы отменным. Но тетя Алла забрала носки, так как посчитала, что еще рано, и холода не наступили...
Через три минуты дядя Ваня, этот придурок, вставал и уходил. Даже когда на столе оставалась еще четверть! Мужчины ничего не говорили, но, возможно, думали.
Дядя Ваня щелкал замком и пропадал, вызывая страшное осуждение присутствующих. Больше всего обижало то, что он сразу забывал обо всем на свете, начиная щуриться и поправлять очки со сломанными дужками, наспех перемотанные светлой ниткой. Он щурился и ожидал чуда. Чудо появлялось в небольшой ванночке с теплой водой, медленно приобретая очертания, и тоже ожидало... решения дяди Вани.
Такое взаимное уважение создавало неповторимое и удивительное ощущение сказки.
- Еще по одной, - говорил народ.
- Еще пять секунд, - говорил дядя Ваня и осторожно доставал своего ребенка. Ребенок хмурился и часто сопротивлялся, как, впрочем, делают все дети. Дядя Ваня улыбался и прощал, терпеливо дожидаясь, когда появится кусочек солнца, неба, леса, грязной лужи, трибуны, знамени... И его прощали. Старые спортивные штаны, смешно оттянутые на коленках, обычно падали в самый неподходящий момент. Однако сейчас они замерли, лишь слегка опустившись и обнажив гусиную кожу, похожую на ту самую куру, за которой пришлось простоять полдня. Иногда все же штаны соскальзывали куда-то вниз, но дядя Ваня даже не пытался вернуть их на место.
Он творил, пытаясь передать на капризной и толстой бумаге все, что чувствовал и видел вокруг себя. Но больше всего любил фотографировать небо и море. Небо - бездонное и вечное. Волны - холодные и равнодушные.
- Что это? - иногда спрашивали его
Дядя Ваня поправлял очки и говорил: небеса, точно, небеса.
- А в прошлый раз ты утверждал, что это море!
- Море? - удивлялся он, - значит, в прошлый раз было море.
- Как так! Море или небеса?
- И море... и небеса.
Бедный дядя Ваня... мечтатель, еще не старый, но безнадежный, потерянный для тети Аллы, тети Тани, тети Марты, Петра Сергеевича, для всех, кроме... Павлика.
Космонавтом парень не стал, и летчиком тоже. И когда много лет спустя ему говорили: иди за стол, он безропотно соглашался, но делал одно замечание. Правильно! Вы поняли.
- Только на три минуты, - говорил Павлик и глупо улыбался...
Да, Павлик вырос придурком, но в отличие от дяди Вани у него была справка. Настоящая государственная справка, которой в глубине своей души он гордился! Иногда, когда дом стоял совершенно пустой и молчаливый, Павлик доставал эту справку и читал - шевелил губами. Больше всего ему нравилось читать свое отчество. По фамилии его часто называли в школе, по имени - дома, а вот отчество! Отчество он мог читать сколько угодно! Громко произносил вслух и ждал, словно надеялся услышать, вдруг кто-то произнесет за ним дорогое ему слово. А еще он не мог понять - почему отчество часто забывали? Тайна? Наверно, это какая-то тайна! И как только он, Павлик, эту тайну раскроет, все и образумится. И его, наконец, возьмут в летную школу - выдадут форму и парашют! Летать он не боялся, что вы! Летать - это так здорово! А парашют просто необходим! Какой летчик без парашюта? Павлик даже пару раз ходил на аэродром - выбирал себе самолет. Где находится аэродром? Это так просто! Надо идти все время прямо, прямо и никуда не сворачивать. А потом ждать, когда вредный дядька в сторожке уйдет в туалет. Правда, просто? Но на аэродроме всегда холодно, и ветер дует. Но это и понятно! - В летчики берут только самых отважных! Тех, кто ничего не боится! Павлик ничего и никого не боялся - постоянно воспитывал в себе силу воли. Сидит, к примеру, дома, а ему кричат - Павлик, иди кушать! А он дальше сидит, как ни в чем не бывало! Ему опять кричат - Павлик! Твои любимые котлетки! - Ужас! Как Павлик эти котлетки любил! Они у него на втором месте были. На первом - конечно, авиация, на втором - котлетки, а третье место было всегда свободное. Там в зависимости от обстоятельств мог располагаться кто угодно. В третий раз кричат - ты что, придурок, еще и оглох! Жрать иди! Посуду за тобой отдельно мыть прикажешь! А он сидит и знает - сейчас самое испытание и начнется! И точно - Петр Сергеевич идет. Сам уже поел! Котлеток штук пять съел - губы еще вытереть не успел. Шлепает своими мясистыми губами туда-сюда. А потом подтяжки оттянул и тоже как шлепнет!
- Слышал, что тебе сказали?
- Я тренируюсь, - честно отвечает Павлик, - без тренировки меня в летчики не возьмут!
- Тренировка, братец, конечно, нужна! Без тренировки тебя точно не возьмут в летчики, но еще нужна дисциплина! Ты же военным летчиком собираешься стать?
Павлик растерялся.
- Вот видишь! - говорит Петр Сергеевич, - а если поступил тебе приказ? Срочно лететь и бомбить врага?
- Бомбить?
- Да! Бомбить врага! А враг живет далеко. Пока долетишь - проголодаешься! Поэтому давай, иди-ка съешь пару котлеток, а потом и полетишь бомбить!
- Я не хочу! - признался Павлик.
- Как не хочу? Ты что, не понял? Это же приказ!
- Бомбить - не хочу!
- Ну, хорошо, - не стал возражать Петр Сергеевич, - не хочешь бомбить - не надо. Другие будут бомбить, а ты будешь - разведчиком! Согласен?
- А что я должен разведать? - уточнил Павлик.
- Как что? - Место для бомбежки!
- Тогда, - размышлял вслух Павлик, - тогда я стану гражданским летчиком и буду возить по небу людей.
- Тем более, - решил схитрить Петр Сергеевич, - в полете тебе отвлекаться нельзя, а руль бросать - тем более!
- Это не руль, это штурвал! - поправил Павлик, продолжая сжимать в руках крышку от кастрюли.
- Алла! Иди, разбирайся со своим идиотом сама, - явно утомившись, заметил Петр Сергеевич и отправился читать газету. Он всегда после обеда просматривал газету. Иногда одну и ту же. Садился в кресло, вытягивал ноги и открывал газету, чтобы быстрей заснуть.
Павлик продолжал сверять бортовые приборы - собранные со всего дома часы подсказывали и температуру за бортом и высоту полета. Скорость была крейсерской!
- Ты скоро? - раздался недовольный женский голос из кухни.
- Вас понял! - четко доложил Павлик и приготовился к снижению. А минуту спустя, пробив густую дымку облаков, лайнер точно опустился в заданном квадрате и вскоре уже бежал по взлетной полосе аэродрома.
- Куда сегодня летал? - поинтересовалась тетя Алла, наблюдая, как Павлик уплетает одну котлету за другой.
- Козлы! - тщательно пережевывая, выругался Павлик, - мало того, что они меня комиссовали и отстранили от военной авиации, так посадили на какую-то развалюху!
- То есть?
- В салоне - полный бардак! Даже ремней нет!
- Каких ремней? - не поняла женщина.
- Безопасности! Как я машину сажать буду! Я же отвечаю за жизнь каждого!
Весь в отца! - подумала про себя женщина, - тот всегда за людей переживал и этот туда же.
- Справился?
- А как же! - с гордостью ответил Павлик, - никто даже и внимания не обратил,
а, знаешь, какая была турбулентность?
- Какая?
- Сильная! Очень сильная!
- Ну и ладно, - довольная тем, что пилот съел почти все котлеты, закивала головой
тетя Алла, - турбулентность, она на то и турбулентность, чтобы быть сильной. Сегодня больше никуда не полетишь?
- А что, есть такая необходимость? - совсем по-военному отреагировал Павлик.
- Что ты! Я просто так спросила!
- Если срочно - ты говори, экипаж у меня сознательный, люди надежные, а летаем
мы, - тут Павлик огляделся по сторонам, - без парашютов! И пассажиры тоже без
парашютов!
Тетя Алла имела смутное представление об авиации и, если откровенно, то испытывала патологический страх перед самолетами. Ну, а на людей с парашютами глядела как на самоубийц! И то, что летчики летают без парашютов - это их личное дело, но пассажиры!
- Павлик! Так пассажирам не положены парашюты!
- Не положены? Это еще почему?
- Не моего ума это дело, - продолжала тетя Алла, - но пассажирам парашюты не выдают! Мне, например, не дали.
- Вот видишь! - встрепенулся Павлик, - бардак!
- Алла! - раздался, скорее похожий на вой, чем на голос, странный крик из комнаты,
- Алла!
Господи! Здоровенный мужик! А хуже ребенка!
- Чего тебе?
- Ты посмотри, что со мной твой Гагарин сделал?
Петр Сергеевич сидел в кресле весь перемотанный каким-то веревками и хлопал глазами.
- Павлик? Это ты?
Павлик стоял в проеме дверей и не понимал, а в чем, собственно говоря, дело?
- Выкинули из военной авиации, а в гражданской - бардак! Я же за жизнь каждого отвечаю! Понимаешь? Каждого!
- Петя, ты на него не сердись! - тетя Алла бросилась освобождать мужчину из плена, - по инструкции перед посадкой положено пристегнуться!
- Какая инструкция! Он меня когда-нибудь убьет! Идиот ненормальный! Пока я спал - всего связал. Засранец!
Павлик тоже вскоре поспешил на помощь и принялся распутывать тугие узлы, что сковали тело бедного Петра Сергеевича.
- Ты там словечко за меня замолви, - прошептал ему на ухо Павлик, - пускай переводят в стратегическую авиацию. Бомбить хочу. Пора.
На следующий день не повезло с погодой - небо превратилось в сплошное серое одеяло, да к тому же и дырявое. Дождь хлестал с непонятным упорством, где-то напоминая невнимательную хозяйку, забывшую закрыть кран. Павлик через час подходил к приемнику, слушал прогноз и тяжело вздыхал - полеты были запрещены. Петр Сергеевич также с непонятным упорством читал все ту же газету. Кстати, прогноз там был замечательным - атмосферное давление 760 мм, небольшая облачность и без осадков.
Легкий хлопок, отразившийся в оконном стекле, подсказал - где-то высоко- высоко в небесах могучая стальная птица, наконец, вырвалась из тесной клетки и отправилась в стремительный полет.
- Разведчик полетел, - задумчиво произнес Павлик и решительно направился в прихожую.
Сигнал тревоги прозвучал как всегда неожиданно.
- Первая пара - взлет через пять секунд!
- Они, что с ума сошли? Какие пять секунд?
Однако после этой мысли осталось уже четыре из отведенных пяти. Никакой одышки! Щелкнуло забрало шлема. Три секунды. Пуск двигателя, и рявкнули турбины. Две секунды. Короткий разбег, и внизу поплыла земля.
- А говорил, не успею!
- Вторая пара пошла, - раздалось в наушниках. Где-то там за ним в небо поднимались его товарищи, чтобы придти на помощь, прикрыть в момент опасности.
Пилот завалил машину в глубокий вираж и открыл дроссельную заслонку до предела.
- Это же не по инструкции! - пронеслось в голове, - но получилось здорово! Пусть потом разбираются, тревога, похоже, настоящая. Вон, сколько наших подняли. Одного керосина спалим, все лимиты коту под хвост. Значит, вот оно, дождались, наконец!
Через пятнадцать секунд в воздухе уже находились три пары.
- Вижу цель! - услышали в центре управления полетами.
- Он видит! - с иронией повторили на земле, - да мы ее давно уже за холку держим на наших мониторах. Доложи-ка лучше обстановку, - последовал приказ. Голос спокойный и уверенный. Иначе нельзя. Там в воздухе адреналин бьет в крови, а это плохой помощник. Первая пара после короткого разворота, так что от перегрузки потемнело в глазах, на бреющем пронеслась над цель.
- Ну, что там у вас? - голос чуть дрогнул, им тут не слаще, нервы тоже на пределе.
- Заходим на второй круг, - прозвучало в эфире.
- Ты сказать можешь, что там у вас?
- Цель пропала! Я не вижу объекта! - взволновано доложил пилот.
- Что за ерунда? Секунду назад была, и вдруг нет!
- Готов к атаке, доложил еще один летчик.
- Я тебе дам атаку! - не выдержал руководитель полетов, - войны мне еще не хватало!
- Ты видел? - дядя Ваня с восторгом глядел на Павлика.
- С ума можно сойти! - восхищенно произнес парень.
- Кому расскажи, не поверят, - продолжал дядя Ваня, - повторить?
- Не боишься? - Павлик стоял на некотором расстоянии, вполне достаточном, чтобы дать дера, если что не так.
Дядя Ваня осторожно подошел к крыльцу и поставил деревянный табурет, и тут же поразительно быстро для своего возраста отскочил в сторону. Ровно через пять секунд из щели между досками вылетела пара ос, затем еще одна. Закладывая глубокие виражи, они облетели табурет, как будто ожидали команды.
- Сколько?
- Уже шесть, - ответил Павлик.
- Смотри!
Одна пара, явно собиралась атаковать табурет, но в самый последний момент взмыла вверх.
- Давай! - крикнул Павлик.
Дядя Ваня, как мальчонка, подтянув штаны, подскочил к крыльцу и ловко убрал табурет.
Через тридцать секунд в воздухе осталась одна пара. Однако, облетев пустое пространство, где раньше находился неопознанный объект, и они исчезли.
- Ложная тревога, - сказал дядя Ваня с восторгом.
- Учения, - с видом знатока поправил Павлик и снял с плеч рюкзак. Вернее, парашют.