Аннотация: Это третья часть первой книги "Последнего шанса".
ГЛАВА 1.
Очная ставка закончилась довольно быстро. Подельник ничего не отрицал, признавая все эпизоды, и вёл себя довольно спокойно, смирившись со своей участью. Валера тоже особенно не напрягался и отвечал на вопросы следователя согласно ранее данным показаниям. Похоже, вся эта процедура была чистой формальностью. Сроки вышли, и пришла пора уже в суде дожидаться финала этой истории. Следователь прокуратуры вывела Валеру из здания "Крестов" и напомнила, что на днях ему нужно будет придти со своим адвокатом для ознакомления с делом. Вдохнув свежего воздуха,( в "Крестах" удивительно несло борщом и парашей) он двинулся вдоль по набережной. " Хорошо ещё с подпиской о невыезде нахожусь, а не в изоляторе" - сидела в голове одна мысль.
Эта экскурсия здорово испортила настроение Чернову Валерию Александровичу - подследственному, пятидесятилетнему мужчине, имеющим на иждивении двадцатилетнего сына, скрывающегося от армии, сексуально озабоченную жену, имеющую одну извилину, которая находилась в прямой кишке и тёщу, постаревшую копию своей половины, не имеющую ни паспорта, ни каких-либо документов, подтверждающих её принадлежность к этой стране, к этому городу и вообще какие-то родственные отношения. Одним словом, ни флага, ни Родины.
"Когда же всё это началось?" - пытался вспомнить Валера, прокручивая последние годы своей жизни, словно видеомагнитофон в ускоренном режиме назад. Около года его постоянно лихорадило как в бытовом, так и в профессиональном плане. Любой, казалось бы, стопроцентный проект, не срабатывал. Денежные заказы, утверждённые обоими сторонами, срывались в последний момент. Своей постоянной крыши над головой не было и уже, казалось, никогда не будет. Жена, вместо помощи и слов поддержки в трудную минуту, думала только об одном: залезть в кровать к денежному мужику, а то и сразу к двум. Жадность к деньгам и патологическое вожделение вытесняли из её маленькой головки какие-либо мысли и чувства. Сын (Валера его очень любил и, практически, воспитал, пока мамаша направо и налево раздвигала ноги) уже четвёртый год как скрывался от военкомата и ни образования, ни работы никакой не имел. А теперь ещё и суд. Отправят зону "топтать", лет этак на пять... Он хорошо понимал, что без него его мальчик пропадёт.
С чего же всё-таки началось?!
-- А, когда в Павловске с квартиры съезжали, тогда что-то неуютно я себя почувствовал, как будто в спину кто толкал. А впереди стенка: ни вперёд, ни назад, - вспомнилось прошлогоднее неудачное кидалово.
Сам Валера родом был из города Адлер. С детства увлекался игрой на гитаре, даже окончил училище по классу балалайки, гитарного отделения не было. Довольно сносно для кабака играл на ритм - гитаре, подпевал третьим голосом и, как говорится, на хлеб хватало. Шли годы, отслужил в армии. Но раз и навсегда для себя решил: родится сын - в ряды военнослужащих не отдам. Слишком тяжела для Валеры оказалась армейская служба. Женившись по любви на смазливой солистке из соседнего ресторана, он решил покорить такие города как Москва или Питер. Настрой в этих начинаниях давала молодая жена. До Москвы, слава Богу, не добрался, а, продав двухкомнатную адлеровскую квартиру, купил себе шикарный автомобиль "Джип". Вместе с беременной женой явился в славный город - герой Ленинград. В самом городе снимать квартиру было не по карману и, объехав близлежащие Павловск, Пушкин, Всеволожск, нашёл у одинокой женщины в посёлке Токсово две небольшие комнаты по сходной цене в частном деревянном доме. С работой по профилю что-то не ладилось с самого начала. Грамотных музыкантов в Питере хватало и без Валеры, тем более, что в последние годы важно было иметь свой собственный аппарат для работы, нежели данные и "Джип". Конечно, машина вызывала уважение в глазах обывателя, но дальше зависти и злости дело не шло. Валерий Александрович почувствовал себя крайне неуютно и в срочном нервозном порядке стал осваивать, как ему показалось, выгодную профессию - профессию художника. К его величайшему изумлению, у него стало получаться. Больших шедевров он не создал, но такую халтуру как роспись матрёшек и разного рода фигурок и статуэток, у него понемногу стало выходить. Появился и спрос, иностранцы с удовольствием покупали матрёшки с изображением генеральных секретарей и президентов, и Валера спокойно отвёз жену рожать наследника. Шли годы. Поднакопив немного денег, он решил всё-таки купить себе дом или квартиру. Жена периодически пропадала с очередным хахалем, и Валера, одной рукой держа кисточку, а другой ложку, кормил малыша и раскрашивал матрёшек. Жена периодически возвращалась из очередного загула и на какое-то время становилась преданной и верной женой, насколько ей позволяла природная сущность. Но со временем пропадала опять, постепенно приучая как мужа, так и сына к своей фривольной жизни.
Присмотрев как-то один дом на окраине Пушкина, Валера вышел с предложением о покупке. Хозяин имел квартиру в Питере, и дом большого значения для него не имел. Валера объяснил, что даёт задаток, а остальную сумму в момент сделки. Оформление ложилось на хозяина. Кто продавал или покупал дома, то знает через какой бюрократический аппарат должен пройти человек, решающий сам, без привлечения агентов недвижимости, пройти этот нелёгкий путь. Естественно, хозяин денег платить агентству не собирался, Валера тоже. У него их просто не было. Как правило, деньги он откладывал только на аванс. Вариант был беспроигрышный. Валера со своей семьёй въезжал в дом и моментально начинал делать ремонт. В случае конфликтной ситуации устраивал скандал, требуя назад аванс и компенсацию за проведённый ремонт. Если обалдевший продавец пытался объяснить, что делать ремонт он никого не просил, то Валера сразу объяснял, что дом он не снимал, а покупал. А раз покупал, то и ремонт делать ему надо. Таким образом, на тысячу долларов он годами жил в домах, не платя ни за дом, ни за коммунальные услуги и не съезжал, пока хозяин не возвращал задаток. Выбирая, как правило, интеллигентных людей, не умеющих в экстремальной ситуации бороться с наглостью, Валера по нескольку лет жил в разных домах, не заплатив за проживание ни цента. И когда он съезжал, обалдевшие от перенесённого шока люди, о деньгах за воду, за свет, за газ уже и не вспоминали. Они были счастливы, что он съехал. Но вот последний раз...Он не ожидал, что ему вернут его аванс, он думал, что это очередной фарс со стороны хозяев. Но деньги вернули, дом нужно было освобождать. Сначала от злости, своей беспомощности он стал крушить всё, что сделал за этот год: обрывать обои, бить стёкла и просто рубить топором стены. Обрезав водопровод, обеспечил полное затопление. Жена и сын, поддавшись Валериному бешенству, как заколдованные включились в этот вселенский погром. Сумасшествие продолжалось дня два. Всё, что можно было изгадить, семья художника изгадила. И тут Чернову кто-то невидимый зашептал в самое ухо: "Наведи порчу, нашли болезни, сделай заговор на смерть." Валера был некрещёный. Вернее, крестили его или нет, он не помнил. К Богу, как и все советские школьники, относился соответственно. На послеперестроечный взлёт церкви взирал с усмешкой: " Просто модно, вот и всё". В душе была пустота, хотя иногда тянуло в неизвестные дали и что-то необъяснимое пробивалось наружу в атеистической оболочке нашего героя. Не прося никогда Бога о помощи, он раз от раза осмеливался возложить на Создателя всю ответственность за неудавшуюся жизнь и прочие мелкие неприятности. И теперь, озверевший до демонического состояния, он искал виновных наверху. Угрозы и проклятия всё чаще и чаще срывались с его языка. Валера становился бесноватым в самом прямом понимании этого слова. Жена и сын как заворожённые во все глаза смотрели на главу семейства, который, брызжа слюной, потрясая в воздухе руками, исполнял какой-то ритуальный танец, сверкая глазами, переполненные ненавистью.
-- Где твоя мать? - закричал Валера, остановившись и едва переводя дыхание.
-- У себя в комнате, - находясь в каком-то гипнотическом сне, ответила жена.
-- Сюда её немедленно! - сын опрометью кинулся за бабушкой.
Через некоторое время, старая женщина, несомненно, слышавшая крики и угрозы, бесстрашно вошла в комнату.
-- Ты звал меня? - тихо спросила она его.
-- Да, Вера Ивановна, вы мне очень нужны.
Отношения с тёщей у Валеры были сложные. Продав её квартиру в Нижнем Новгороде и пообещав жильё с ними, он, проще говоря, кинул эту женщину. Добавив денег, он купил себе самый дорогой "Джип", какой только могла мечтать его воспалённая душа. Страсть к машинам этой марки отдавала патологией. Казалось, ничего больше в этой жизни не может вызвать у него столько радости и блаженства. В результате, тёща осталась без крыши над головой и присоединилась к их компании "кидал по домашним вопросам". Но и с нечестно пришедшими деньгами, случилась нормальная закономерность: как пришли, так и ушли. Свою машину Валера решил поменять на точно такую же, только с дорогой акустической системой. И поменял. В результате, приехали гаишники и объяснили, что этот "Джип" находится в угоне и конфисковывается. Оставшись без своей " лебединой песни", Валера озверел ещё больше. Теперь и от старухи этой не отделаешься, и машины нет.
-- Кажется, вы от вашей бабушки унаследовали какую-то книгу по хиромантии и колдовству? - спросил он тёщу, глядя на неё кровяными глазами.
-- Да, - подтвердила Вера Ивановна, - но я бы не хотела говорить об этом при детях.
-- Пойдёмте наверх, - едва сдерживая себя, дрожащим голосом просипел Чернов.
Вера Ивановна была странная женщина. Лет ей было около семидесяти, но на вид это была женщина неопределённого возраста: что-то среднее между дамой времён Бальзака и двадцатилетней девушкой, многое повидавшей в жизни. Молчаливая, не надоедливая особа, жила своей замкнутой жизнью. Она никогда не давала советов ни зятю, ни внуку, была подчёркнута вежлива с окружающими, но после общения с ней становилось как-то холодно и неуютно. Отношения с дочерью тоже были вежливо - натянутые. Казалось, ей было совершенно безразлично: есть у неё дочка или нет. Молодую семью она тоже не интересовала. Ну, продали её квартиру, ну и что? Нашли ей комнату и пусть будет довольна.
-- Скажите, - начал Валера, - я могу навредить кому-то путём заклинаний или каких-либо обрядов?
-- Безусловно, какую-то отрицательную энергию ты можешь послать своему обидчику. Но не забывай, Валера, что любое зло, направленное на человека, может вернуться к тебе, и не просто, а с удвоенной силой.
-- А как сделать, чтобы не вернулось?
-- Всё равно вернётся рано или поздно.
-- Ладно. Вы мне можете помочь?
-- Я? Нет! Для этого надо быть посвящённой, а я просто наблюдатель.
-- Что вы наблюдаете? Как и кого посвящают? - казалось, Валере так и нетерпелось окунуться с головой в чёрную магию.
-- Ничего я тебе не буду объяснять. Во-первых, я ещё пожить хочу, а во- вторых, я не имею права. Вот, если хочешь, сам возьми и почитай, может, чего и поймёшь.
Она достала из шкафа старую потёртую книгу с ятями и твёрдыми знаками. На обложке была золотом тиснёная пентаграмма.
-- Только я тебя предупредила, Валера, с этим не шутят.
-- Ладно, не пугайте, сам разберусь.
Он взял фолиант в руки и внезапно ощутил тяжесть, как будто это была не книга, а свинцовая плита. Еле удержав её на уровне пояса, он с трудом положил её на стол.
-- Чего это она?
-- Видать, не по себе ношу взял, - загадочно улыбнулась тёща и, ни слова не говоря, ушла к себе.
ГЛАВА 2.
Раскрыв книгу наугад, Валера наткнулся на довольно резкое действо: заговор на смерть. Забыв про советы тёщи и не просмотрев целиком книгу, он внимательно стал изучать способы ворожбы чёрных колдунов. Нахватав самых, как он считал, действенных способов порчи, Валера заметался по дому. Выбрав четыре яйца, ( именно то количество хозяев, с кем ему пришлось контактировать ) он принялся совершать над ними те действа, которые были описаны в этом разделе. Не будем смущать читателя всем ворохом обрядов, совершённых нашим героем. Но провозился он целую ночь. Заговорённые иголки, свечи, наговорная вода и масса всякого рода причиндалов были разложены по всему дому. Не совсем веря в свои возможности, оставаясь в душе атеистом, он как-то превратил это занятие в игру, и она его захватила. Жена с сыном боялись уже отвлечь его от этого спектакля. Да и с лицом Валеры произошли сильные изменения: взгляд стал жёстким, надменным, в улыбке проявился какой-то волчий оскал. Спина, до этого немного сутулая, сгорбилась окончательно. Холодный пот струился по лбу, и он не успевал его вытирать рукавами рубашки.
-- Всё, теперь им конец! - подвёл итог своей ночной работе Валерий Александрович. - Через недельку приеду, посмотрю на их скрюченные тела.
Складывалось впечатление, что он уже начинал верить в свои возможности, и судьба бедных хозяев была уже предрешена.
-- Если бы так просто можно было решать все свои проблемы, было бы скучно жить, - вдруг подала свой голос появившаяся на пороге тёща.
-- Что вы этим хотите сказать? - немного опешил Валера. Ему не нравилось само появление старухи, а голос с ноткой сарказма просто выводил из себя.
-- Я просто хотела сказать, что ты совершил дурацкий поступок. Я же предупреждала, что это не игрушки, - голос тёщи приобретал резкость и в нём слышались металлические нотки, - прочитать надо было от начала, до конца, подумать и решить как быть дальше, а не выхватывать из середины понравившиеся куски и пытаться воплотить их советы в жизнь.
-- Да я смотрел, там, в начале, ничего не было интересного, какая-то дребедень философская о добре и зле.
-- Дребедень? Да это ключ к силе магии, это предисловие, это основа сущности этой сферы. Всё, Валера, я тебе больше не помощник. Твои дела меня не касаются. Если получится - я и жить с тобой под одной крышей не стану, сразу уйду. Вот дура старая, пустила козла в огород...
Закончить свой монолог она не успела. Хлёсткий удар в челюсть надолго лишил её возможности правильно открывать рот.
-- Не смей бить маму, - противным голосом заголосила жена, но встретившись взглядом с супругом, притихла, похоже, вторая сломанная челюсть могла быть её.
До этого Чернов и в мыслях не держал, чтобы поднять руку на тёщу, жену. Но сейчас с ним творилось что-то ужасное, в нём просыпалась какая-то незнакомая сущность, которая была ему непонятна, но в то же время и очень близка.
-- Молчать! Марш спать! - заревел он и пошёл в спальню. Казалось, что всю ночь Валера занимался разгрузкой вагонов. Усталость была страшная. Он быстро заснул. Но дневной сон, как правило, отдыха не даёт, и часа через три, он проснулся с ужасной головной болью. Домочадцы молча собирали вещи, а сын, проникнувшись папиными пристрастиями, пытался пробить крышу на втором этаже. Этот грохот и разбудил хозяина - самоучку.
-- Всё, достаточно, я и так много сделал, - прекратил он буйства сына. - Поехали отсюда скорее, что-то мне здесь дышать трудно стало.
Покидав наспех вещи в старенькую шестёрку(весь транспорт, оставшийся после "Джипа") Чернов Валерий Александрович со своей семьёй покинул этот очередной дом.
Найдя нового интеллигентного хозяина, вручив ему задаток, Валера стал обустраиваться. Всё покатилось по намеченному плану: ремонт, втирание про скорую покупку и заверения в своей кристальной честности. Потом шли рассказы про бедную тёщу, потерявшую паспорт и поэтому лишившуюся возможности снять деньги с книжки, большие денежные заказы, чуть ли не от президента России, про то, что кругом подонки и непорядочные люди. Очередной хозяин, конечно же, пожалел бедного художника, вошёл в его положение, успокоил, заверив, что он человек порядочный и ничего подобного больше с ним не повториться.
Но однажды, возвращаясь домой после очередной работы, Валера остановился у киоска купить сигарет. Вернувшись в машину, он обнаружил на переднем сидении незнакомого мужчину, довольно странной внешности.
-- Поехали, милай, - в место объяснения своего присутствия велел незнакомец. Чёрные длинные волосы, по всей видимости, давно не видевшие мыла, чёрные круглые очки, золотые зубы и небритая щетина, делали его похожим на цыгана, или рок - музыканта первой волны.
-- Ты кто? Ты чего залез в мою машину? Чего тебе надо? - скороговоркой выпалил Валера эти три вопроса, совершенно не понимая как себя вести дальше.
-- Остынь, любезнай, что-то много вопросов задаёшь. Садись за баранку и вон к тому лесу подрули. А вопросы я тебе задавать буду. В голосе незнакомца было столько уверенности и наглости, что Чернов как-то сразу сник и послушно включил мотор. Остановившись на указанной полянке, Валера нервно закурил. Руки тряслись просто на удивление, и он долго не мог попасть концом сигареты в прикуриватель.
-- Ну, милай, рассказывай, как это ты не своим делом заниматься вздумал?
-- Вы, то есть, ты о чём?
-- Да всё о том же, бесстрашнай ты мой!
-- Не понимаю!?
-- Ах, не понимаешь? А это тебе знакомо? - мужчина вытащил из кармана четыре куриных яйца.
-- Странно, как это они не разбились, - подумал Валера, но резкий удар по лицу и зловонный дух не дали закончить ему эту мысль.
Все четыре яйца оказались на физиономии нашего героя, а одно даже попало в рот. Вонища стояла страшная, видно, яйца были тухлые.
-- Вы что? Больно же, - просто заплакал Валера и стал искать платок, чтобы вытереть весь этот кошмар.
-- Ну, что, вспомнил, милай? - лицо незнакомца расплылось в жалостливой улыбке, но мгновенно превратилось опять в холодное и циничное.
-- Что? Что вы от меня хотите?- заскулил Чернов, понимая, что любое неповиновение может привести к непредсказуемым последствиям. Возьмёт, например, и ножом пырнёт, или ухо откусит. Незнакомец молча, страшным взглядом смотрел на Чернова и дышал ему прямо в лицо. Такого мерзкого запаха изо рта Валера ещё не встречал. - Я просто хотел попробовать.
-- Попробовал?
-- Да.
-- И как? Сработало?
-- Не знаю, я ещё не проверял.
-- Зато я знаю, - мужик плюнул прямо на лобовое стекло. - Зачем деньги взял?
-- Так это же мой аванс, мои деньги, вот мне их и вернули.
-- Дурак ты, милай, ох, дурак... Кто же деньги забирает, когда зла желает? Ты их вместе со злом и забрал. А воду кто тебя надоумил пустить?
-- Затопить хотел.
-- Ещё раз дурак. Вода смывает всё, всю отрицательную силу. Ты что, Библию не читал?
-- Нет.
-- Всё ясно с тобой. Так вот, там сказано, что когда Христа распяли, пошла кровь и вода, на спасение душам грешным. Понимаешь? Вода и кровь Христа - это спасение в Новом Завете. А ты всё водой залил и порчу напускаешь, дебил.
-- Я же не знал.
-- А не знал - чего взялся? Тебя же предупреждали.
-- Да, тёща говорила что-то.
-- Что-то, - передразнил незнакомец. - Ладно, давай подумаем, как тебе из ямы вылезти, которую ты сам себе выкопал.
-- Неужели всё так серьёзно?
-- А ты, милай, что думал? - глаза очкарика сверкнули из-за стёкол, как лампочки карманного фонаря.
-- Крещёный твой терпила?
-- Не знаю, ах, да, крещёный.
-- Ох, мила-а-й... ну и натворил же ты! На православного руку поднял - раз, не знаешь, какие молитвы он в доме держит - два, какие обереги носит - три, кто его небесный покровитель - четыре, как он поступит с предметами, которые ты ему подложил - пять, деньги от него взял - шесть, водой всё смыл - семь, не своим делом занялся - восемь, не правильно совершил обряды - девять, не узнал предназначение магии - десять. Считай, что ты допрыгался.
-- Так что же делать?- Валера уже трясся на нервной почве как в горячке.
-- Наконец-то соображать стал. Кое-что сделаешь, помогу твои же камни от тебя отвести, но не все. Ты здорово нагадил, всё дерьмо не убрать.
-- А что сделать надо? - у Чернова в голове свербила одна мысль: лишь бы денег не попросил, знает же, гад, что я весь аванс забрал.
Сосредоточиться и размышлять, здраво не получалось. В голове пронёся ураган мыслей, но не одна не задерживалась. Например, до сих пор Валера не знал кто его пассажир, почему он так много знает, почему и с какой целью он к нему подсел и почему Валера так его боится каким-то нечеловеческим страхом: потным и липким.
-- А сделать надо вот что, - продолжал незнакомец явно нравоучительную тираду. - В одной деревеньке живёт один мужичок. Да и не деревенька это, а так, название одно: две старухи, коза да кошка. А в крайнем доме один мужичок поселился приезжий. Так вот, этого дяденьку надо сюда переманить.
-- Куда сюда? В Питер, что ли?
-- Да не важно, хоть в Питер, хоть под Питер, главное, чтобы он из деревни уехал.
-- А зачем?
-- Тебе-то, какое дело? - пассажир мгновенно изменился в лице и со всего размаха вогнал иголку, неожиданно появившуюся у него в руке, прямо в щёку Чернова. Валера даже не успел крикнуть, как ощутил во рту жало иглы, проткнувшей не только щёку, но и язык. - Не твоя ли игла, милай? Много вопросов задаёшь, язычок-то прикуси.
-- М-м-м, - только смог промычать Валера, ощущая во рту солоноватый привкус крови.
-- Вот адрес, завтра и отправляйся. Но чтобы через недельку и духа его в деревне не было. Сделаешь, я тебя найду, понял? Вот так-то, любезнай, - незнакомец вышел из машины, хлопнул дверью и растворился в лесу.
Ошалевший от боли и страха, Валера кинулся домой. Дома тоже ждали неприятности: сына прихватили милиционеры, прописки в паспорте не было, и его задержали до выяснения. Жена, на всякий случай, рванула в очередной загул, прихватив последние сбережения. Тёща не разговаривала из-за разбитой челюсти. Рванув к приятелям - матрёшечникам и перехватив небольшую сумму для взятки за сына, Чернов поехал в отделение милиции. Там быстро договорились и сына отпустили.
Вернувшись домой, он крепко задумался. Что же делать? Бросать всё и ехать на дело, или плюнуть и забыть? Но забыть не давала щека и оставшийся запах тухлых яиц. Позвонив своему приятелю, со слезой в голосе Валера стал умолять помочь ему в этой запутанной истории. Проблема заключалась ещё в том, что всей правды он объяснить не мог, да и не поверил бы никто, а говорить что-то было надо. Наговорив про наезд бандитов, приплёв поломанную тёщину челюсть, он туманно объяснил, что ему надо помочь привезти в город какого-то мужика из глубинки. Приятель ничего не понял, но телефончик людей дал и посильную помощь пообещал. Ничего не оставалось, как звонить и встречаться. Решив ничего не бояться, Валера просто заказал вывести мужика в багажнике и поинтересовался, сколько это будет стоить. Ему назвали цену и спросили: кто и где его заберёт? На свой страх и риск, Чернов начал импровизацию, не согласовав её с очкастым пассажиром. Да даже если бы он и захотел, где его искать? Сумма была небольшая, всё-таки похищение колхозника - это не убийство депутата и Валера, плюнув на страх и совесть, поехал к своему постоянному заказчику. Наговорив про приближающийся большой заказ, он выманил почти стопроцентную предоплату в счёт будущей работы и уселся ждать наёмников. Через два дня пришло совершенно идиотское известие: мужичок оказался здоровым и крепким и просто так в багажник садиться не пожелал. Пришлось его прикончить, чисто случайно. Потом чисто случайно сожгли деревеньку, но перепились и попали в руки местной милиции. В неравной схватке братки были арестованы и уже дают показания.
Вот, примерно, так прошёл этот страшный для Чернова год. Пассажир не объявлялся, а суд приближался. Валера на этом суде выделялся как заказчик неумышленного убийства.
ГЛАВА 3.
-- Что-то я испортил, - вертелась в голове Валеры навязчивая мысль. Ощущение было такое, .что собирал конструктор "Детские часы с кукушкой", и на определённом этапе то ли по лености, то ли от невнимательности, не поставил нужной шестерёнки, и теперь часы ходили, но точного времени не показывали. Кукушка - зараза, не хотела выскакивать и выполнять свои прямые обязанности. Вспомнились слова тёщи про ношу не по себе.
-- Ну да ладно, всему когда-нибудь приходит развязка, - подумал Чернов и не ошибся. Буквально за день до ознакомления с делом, у него в доме появился очкастый пассажир. Выглядел этот опасный человек совершенно по-другому. Чёрные грязные волосы были собраны в хвост, правда чёрные очки оставались на своём месте, но оправа была другой, более солидной. Чёрный лайковый плащ, под которым угадывался строгий чёрный костюм и чёрный дипломат, делали его похожим на артиста или деятеля искусств.
-- Просто какой-то Чёрный человек, - пронеслась в Валериной голове неприятная мысль.
-- Ну, мила-ай, нагородил дел? - незнакомец смотрел в упор из-под очков.
-- Да вот, понимаете, связался с дураками, у меня и в мыслях такого не было. Не знаю, что и делать. Помогите! Вы же обещали помочь!
-- А я тебя предупреждал, что всё непросто будет, или нет?
-- Предупреждали, - вздохнул Валера, - но я, как всегда, ничего не понял.
-- Ты смотри, умнеешь прямо на глазах! Ладно, слушай и делай выводы. Этого мужичка, конечно, зря завалили, для других целей он нужен был здесь, но теперь уже ничего не попишешь, как говорится, умер Максим, да и шут с ним. Да... Надо тебя из "кичи" вытаскивать, но ты должен понимать, что должок-то твой начинает расти.
-- Да, да, я всё понимаю, и по мере возможности обязательно расплачусь.
-- А куда ты денешься, милай? Только слова - это слова, мне необходимо иметь гарантии.
С этими словами незнакомец раскрыл дипломат и извлёк оттуда чистый лист бумаги и ручку поршневого типа.
-- Сейчас напишешь долговую расписку, и я займусь твоим делом, только вот чернил у меня нет, забыл захватить.- В голосе незнакомца появилась ирония и какая-то зловещая загадочность. - Давай руку, любимай, у тебя чернил наберём.
Сказав это, он профессиональным движением медицинского работника закатал рукав, перетянул жгутом руку Валеры выше локтя и властно приказал:
-- Поработай кулачком, милай.
Холодный пот выступил у Чернова на спине, но не в силах сопротивляться, он безвольно заработал кулаком и отвернулся, стараясь не смотреть на эту процедуру. Крови Валера боялся как своей, так и чужой. Незнакомец проколол пером ручки вену и заработал как шприцем, выкачивая кровь в поршневой резервуар.
-- Ну, вот, и ладушки, - процедил он и быстрым движением согнул Валерин локоть, - подержи минут пять, сейчас затянется.
Всё это время Чернов находился как под гипнозом. Воля совершенно покинула его, а с другой стороны, из двух зол выбирают наименьшее, и он смирился. Незнакомец протянул Валере лист бумаги, ручку, заправленную его же кровью, и стал диктовать текст долговой расписки. Не вникая в суть дела, Чернов стал лихорадочно записывать всё то, что диктовал человек в чёрном, периодически поднимая голову и переспрашивая последние слова в предложении. В документе говорилось следующее:
-- Я, Чернов Валерий Александрович, по доброй воле и потребностью душевных желаний, передаю в полное распоряжение все свои энергетические образования, данные мне свыше, в Управление, по делам отрицательно заряженных частиц.( сокращённо Упротрчас) с последующим выкупом.
Дальше шли какие-то математические термины и не совсем понятные для Валеры слова. Не совсем поняв смысл написанного, в особенности кто у кого и что в последующем должен выкупить, он размашисто поставил свою подпись и число.
-- Ну, вот и славненько, милай, - вырвав из рук обалдевшего художника лист и ручку, заулыбался незнакомец.
-- Я там кое-что не понял, - попытался выяснить Чернов, но "чёрный" захлопнул дипломат, и, как будто не слыша последних Валериных слов, стал объяснять дальнейший ход действий.
-- Значит, слушай меня внимательно. Завтра, ровно в десять часов утра, мы встречаемся с тобой у прокуратуры. Больше рот открывать тебе нее потребуется, говорить за тебя буду я. Я твой адвокат, ты всё понял?
-- Да, - Валера облегчённо вздохнул. Получится или нет, уже было всё равно. Этот подозрительный и опасный субъект внушал страх и доверие. Непонятное внутреннее состояние было похоже на стадию опьянения, когда на всё наплевать, когда море по колено и когда готов на самые рискованные и идиотские поступки. Внутренний голос и чувство самосохранения отключились напрочь.
-- Вот тебе и пьяный без вина, - срифмовал Чернов проскочившую мысль. Где-то на уровне живота скребли кошки и неясная тревога хотела вырваться из груди, но это уже были слабые попытки последних, положительных импульсов, затухающих как угли в прогоревшей печи.
-- Так может быть, мы познакомимся? - осмелился Чернов.
-- Теперь давай, теперь можно, - снисходительно позволил незнакомец. - Шварцман Борис Борисович, а для посвящённых Тень.
-- Тень - это прозвище?
-- Это состояние, но пока не забивай себе голову, пусть будет прозвище или кличка, как тебе больше нравится.
-- Борис Борисович, вы мне поможете?
-- С ментовкой разобраться? - Шварцман испытующе посмотрел на Валеру. - Или вообще?
-- Сначала хотя бы с ментами.
-- Не трусь, завтра сам всё увидишь. И смотри - теперь без меня только с сортир, понял?
-- Понял, - выдохнул Валера настолько преданно, насколько ему позволяло его больное самолюбие.
Наутро в прокуратуре Шварцман в пух и прах разнёс следователя и, выйдя на главного прокурора района, добился отправки дела на доследование. Юристы допустили много разных ошибок. Видно, торопились отрапортовать о завершении дела и впопыхах пропустили довольно серьёзные промахи. Поскольку в отказ никто не шёл, у всех соучастников были явки с повинной, работники следственной части просто расслабились. А такому ушлому юристу, каким оказался Борис Борисович, не составило большого труда, практически, развалить всё дело. Можно, конечно, было рискнуть и на суде попытаться залатать дыры, но прокурор района решил не рисковать, мало ли что? Да и до пенсии ему оставалось всего два месяца.
А ещё через месяц Валеру вызвали и сообщили, что он никакого отношения к этому делу не имеет. Это оказывается пьяные братки нечаянно пристукнули местного выпивоху, а деревня сгорела от молнии. Принесли извинения и выдали бумагу о прекращении дела.
Чернов воспрял духом, и как-то при встрече пожаловался Шварцману на жену.
-- Ну и лопух же ты, милай, с бабой управиться не можешь. Ладно, решим проблему. Где она сейчас?
-- Вернулась, гордая ходит, говорит, чтобы я лучше молчал, а то снова уйдёт, - доложил Валера и заискивающе посмотрел на Бориса Борисовича.
Шварцман больше ничего не сказал, но на днях всё-таки заехал к Чернову и о чём-то поговорил с женой. Та молчала дня два. После стала ходить сзади и вымаливать прощения. Валера, почувствовав свою силу и превосходство над ней, для начала надавал тумаков, а потом разразился бурной тирадой, где припомнил все её прегрешения. После этого он пообещал её прибить в случае, если это ещё хоть раз повториться. Жена только плакала и молила о пощаде. Гордый Чернов за компанию добавил и тёще в воспитательных целях. Теперь дома все ходили по струнке, заглядывая Валере в рот и не смея без разрешения в туалет сходить или воды попить. Это всё начинало очень нравиться Чернову.
-- Решить бы вопрос жилья, - совсем потеряв страх, обратился он у Шварцману.
-- Давай, давай, не стесняйся, всё решим, всё уладим, - как-то с усмешкой пообещал тот и предложил интересное дело. - Провернёшь - кучу бабок заработаешь и любой дом или квартиру купить сможешь.
Дело было простое, риск минимальный. Главное - лишнего не болтать и Тень слушать. Обыкновенная пенсионная пирамида, где были замешаны квартирные вопросы пенсионеров и обещались, как всегда, большие блага и бесплатный сыр. Кидалово было масштабное и под прикрытием влиятельных лиц из правящей верхушки. Чернов в этой игре исполнял одну из крайних ролей, но диведенты обещались неплохие. И, плюнув на судьбы пожилых людей, он включился в акцию по изъятию последних средств у и так обездоленных людей.
Потом Шварцман опять предложил неплохую афёру с палёной водкой, и Валера снова отложил приличную сумму на будущее гнёздышко, совершенно не задумываясь о тысячах отравленных людей. Водоворот российского бизнеса, целиком охватил Чернова. Играя, пусть даже на последних ролях, он за короткий срок прошёл все возможные стадии незаконного обогащения: от устранения конкурентов в чужом бизнесе, до распространения наркотиков. Он порой, и сам удивлялся своему везению: деньги рекой текли в его уже теперь широкий карман, правоохранительные органы просто забыли о его существовании. Но везде и всегда при нём неотлучно присутствовал Шварцман, и его предостережения насчёт самостоятельности выполнялись Валерой неукоснительно: без ведома Бориса Борисовича Чернов уже и в туалет ходил с опаской.
Дом Валера купил новый, трёхэтажный, в престижном районе пригорода Петербурга. Тёще, как и было обещано, купил однокомнатную благоустроенную квартиру. Даже "Джип" большой, дорогой, он тоже себе купил. Жена больше не гуляла, а сын спокойно сидел перед компьютером, пил, ел, спал и отлынивал от армии.
-- Вот тебе и неприятности, которые должны вернуться назад, - размышлял Валера вечерами, налегая на шашлык и дорогое французское вино, - пугали, пугали, даже Борисович что-то намекал, а гляди-ка ты, всё в ажуре: и дом, и машина, и жена угомонилась. Живи да радуйся.
Вот только спать наш герой совсем перестал. Никакие таблетки не помогали.. Не хочется спать - и всё, и так уже почти год. А началась эта бессонница как раз после написания той зловещей расписки. Пропал сон, как и не было его никогда, даже зевать не тянуло. Усталости он не чувствовал, год не спал, а как будто только что проснулся.
Разговаривал с собой Валера. Последнее время он взял привычку напиваться и говорить с собой почти каждый вечер. А с кем было общаться , собака разговор не поддерживали, жена та вообще в последнее время только глупо улыбается и молчит, сын совсем дурак, кроме своего интернета и пива ни к чему интерес не проявляет. Валера- то в его годы любил шарить под юбками своих сокурсниц, а этот даже к девкам равнодушен, вот молодежь пошла.
Дверь в кабинет отворилась и на пороге возник Шварцман, собственной персоной.
- Все пьешь милай, да жрешь, а у меня и времени покурить нет,- начал Борис Борисович свой очередной урок вежливости.
- Денежное дело наклевывается,- подумал Валера, привыкший к Шварцмановским фокусам.
- Ты долги отдавать думаешь?
- Так я же...- стал мямлить Чернов, предчувствуя конец вольготной жизни.
- Ты же, ты же,- Передразнил Борисович и властно махнул рукой.
- Убери все это,- имелась в виду бутылка и закуска.
Валера опрометью бросился выполнять команду.
- Слушай сюда милай! И не вздумай перебить меня своими идиотскими вопросами. Валера послушно закивал головой на манер японского рабочего.
- Вот и пришел твой черед поработать на благо управления по делам отрицательно заряженных частиц. Дело всё в том, что скоро не будем называть точных дат и цифр, должен наступить, скажем так, последний парад.
Валера только открыл было рот для застрявшего в горле вопроса, как Шварцман зло прекратил всяческую попытку этой вольности и, взяв рукой нижнюю челюсть Чернова, стал поднимать её вверх, показывая указательным пальцем другой руки, глубочайшую тишину.
-- Да, назовём это последний парад, хотя в общепринятом значении это звучит как апокалипсис. В общем, там, - он указал пальцем на небо, - в управлении положительных частиц, для, скажем так, кворума, не хватает сотрудников. Но у нас - порядок, комплект, я бы даже сказал, перебор. А у них не хватает, понимаешь?
Валера опять молча кивнул головой.
-- На этом параде должно присутствовать с их стороны что-то вроде ста сорока четырёх тысяч праведников, - продолжал Шварцман, - а где их взять, если в последнее время наш отдел очень успешно работает. Вот там, в положительном отделе, и начали срочно формировать и отправлять сюда этих, так называемых, Индиго-детей. Они все, практически, родились в одном столетии с небольшой разницей в годах. Они изначально настроены на положительный заряд и в положенный час должны дополнить недостающую команду, так сказать, со скамейки запасных. В первоначальном договоре эта ситуация оговаривалась и ничего противоестественного в этом нет, но и нам никто не может запретить их грамотно срежиссированное устранение, я не сказал ликвидацию. Вопрос очень тонкий и для твоего скудного разума, практически, неразрешимый. Так что опять во всём слушать меня, никакой самодеятельности, а только слепое выполнение моих или чьих-то ещё распоряжений. Я сказал ещё чьих-то на всякий случай, если мне куда-то неожиданно придётся отлучиться, усёк?
Валера кивнул головой.
-- Если кто-то придёт от меня, то назовёт пароль: "Тень от Тени", запомнил?
Последовал очередной кивок.
-- Всё, можешь открыть свой поганый рот и задать пару вопросов, но не советую утомлять
глупыми.
Валера испуганно посмотрел на Борисыча и, собравшись с духом, спросил:
-- Так что же, мне надо будет грамотно, срежиссированно устранить сто сорок четыре тысячи детей?! Это же круче избиения младенцев!
-- Смотри, грамотный, никак в Библию заглядывал давеча? - саркастически усмехнулся Шварцман.
По своей сути, Валера в Бога не верил, но отрицать чёрта в последнее время не рисковал. Конструктивные перемены в его жизни на этот год просто наглядно показывали, на чьей стороне он играет, но поговорить на эту тему он побаивался даже с самим собой. Ну, идёт всё хорошо, ну и пусть идёт, а всякие там расписки и Шварцманы - вроде дурного сна. Но сон , как мы сообщали ранее, у Валеры пропал, и эта фраза была как-то неуместна. Была действительность, реальная действительность, был Шварцман - реальный Шварцман и теперь эти Индиго-дети. Во всей этой истории, которую только сейчас поведал Борис Борисович, было много неясного, скорее фантастического, но задавать вопросы на эту тему Валера боялся. Боялся смертельно. В памяти крепко засели яйца и иголка в щеке.
-- Не мели, милай, никто и не говорил про всех детей. Говорю же. У нас народа хватает, даже с избытком. Если ты даже с парочкой этих правильных разберёшься, считай, тёплое местечко ты себе обеспечил.
-- На сковородке? - как-то неудачно пошутил Валера и сразу осёкся, встретившись взглядом с Борисычем.
-- Смотри, как заговорил, милай? - казалось, Шварцман сейчас что-то с ним сотворит. Но он презрительно посмотрел на Чернова и почему-то грустно добавил:
-- Если бы на сковородке, хрен бы с ним, а то... - и он как-то странно посмотрел в окно и сплюнул на стекло. - Хорош умничать и дурацкие вопросы задавать. Завтра встречаемся в Питере у больницы Мечникова. Знаешь такую?
-- Это на Пискарёвке?
-- Да, в 15 часов у приёмного покоя. Всё. Я пошёл.
Шварцман ударом ноги открыл дверь и, не прощаясь, вышел.
-- Кажется, я попал, вот это новости! И как-то странно себя ведёт Борис Борисович, - продолжал размышлять сам с собой Валера. Он достал спрятанную бутылку и залпом выпил её из горлышка. Чернов пытался хоть алкоголем вызвать немного сна, но ничего не получалось. Напившись до отключки, он проваливался в какое-то странное бредовое состояние, но даже жалкого подобия сна не было. Лёжа и имитируя здоровый сон, Валера пытался обмануть себя и жену с сыном. И если с ними получалось, то себя обмануть не выходило, хоть тресни. Заглотив ещё бутылку, Чернов провалился в теперь уже привычное состояние. На этот раз оотключка сопровождалась галлюцинациями. Со всех сторон Валеру окружали дети, много детей. Они молча взирали на него какими-то собачьими глазами и ничего не делали, а просто стояли. Чернов пытался оттолкнуть их, но ничего не выходило, они были как призраки бестелесными. Не выдержав этого страшного затянувшегося молчания, Валера бросился в душ и простоял там часа два, приведя домочадцев в шоковое состояние: жив глава семейства или нет? Столько времени в душ не ходят.
ГЛАВА 4.
"Промыв мозги" Валеру посетила странная для его мировоззрения мысль: "Наверное, правда вода - это Божья милость, всё снимает и смывает: и грязь, и усталость, и мозги прочищает после выпивки. И мы тоже в воде родились: сначала у матери воды отходят, а потом ребёнок на свет появляется. Во время созревания он в воде находится... И что - то Шварцман говорил про воду и кровь Христа. Ну, да ладно, не моё это дело разгадывать Вселенские задачи, надо Андрюхе позвонить, про больницу эту расспросить, он же там в советское время санитаром морга работал, всё знает. Чего это Борисович мне там рандеву назначил."
Андрюха Зимин тоже зарабатывал себе на жизнь росписью матрёшек, но в последнее время приятели не встречались. Валера, связавшись со Шварцманом, начал заниматься разного рода авантюрами, проще говоря, примитивным кидаловом и деньги у него появились, а Андрей так и стоял у "Спаса на Крови" и продавал иностранцам матрёшки и всякую антикваршину. Разница в доходах и в положении отдалила Чернова от Зимина, но никакого конфликта не было, и время от времени они созванивались поболтать. Валера набрал номер старого приятеля:
-- Алло, Дюша, давай не расставаться никогда.
-- Здравствуй, Чёрный, жив ещё? Не посадили?
-- Жив, как слышишь, меня не посадить, я сам себе тюрьма - процитировал Валера слова из песни популярного автора-исполнителя.
-- Чего хотел? - Дюше явно не хотелось на ночь глядя болтать с Черновым, но соблюдая приличия, он продолжал его слушать.
-- да вот вопрос у меня к тебе очень серьёзный. Ты, помнится, говорил мне, что работал в больнице Мечникова.
-- Да когда это было! Вспомнила баба, когда девкой была, - решил отшутиться Андрей.
-- Да не волнуйся ты так, я просто хотел у тебя узнать: ничего там мистического не наблюдалось за период твоей работы?
-- Какого такого мистического?
-- Ну, там привидения, людоеды, - хотел пошутить Валера, но неожиданно для себя услышал:
-- Привидений нет, а людоед, говорят, был, скрывался в катакомбах, только когда это было, ещё в семидесятых.
-- Каких катакомбах? - у Чернова от волнения вспотели ладони.
-- Да в шестом корпусе вход был в катакомбы питерские. Мы с пацанами даже лазили туда.
-- Первый раз про катакомбы в Питере слышу, - спокойным голосом, пытаясь скрыть волнение, пробубнил Чернов.
-- Да ну, они ещё с Петровских времён нарыты, да и, наверное, каждый царь увеличивал их по мере необходимости, а большевики и подавно. Если под землю залезть, Питер весь перерыт, сам посуди: катакомбы - раз, метро- два, распутинский туннель...
-- Какой ещё распутинский?
-- да рассказывали мне, что у Гришки Распутина свой подземный бардель был на Гороховой, а ход этот шёл от Фонтанки до магазина "Маска", что раньше был на Невском проспекте. Я даже отрыть его хотел с пацанами и знаю, где подъезд этот находится. Там на первом этаже арка, но во время блокады в дом попала бомба и он здорово сел. Раньше в арку, говорят, извозчики проезжали, а теперь только на коленках проползти можно.
-- Ну и что, не откопал?
-- Нет, я со старушкой одной поговорил, она всю жизнь в этом дворе прожили, так она мне многое рассказала: и про бомбу, и как в этот туннель трупы сносили. На Пискарёвское кладбище далеко на саночках, так их прямо сюда и бросали, а потом бомба и дом осел, так что, сколько метров надо рыть, чтобы покойников сначала вытащить - неизвестно. И потом, куда бы мусор и кости девали? И учти - это кладоискательство дело незаконное, как раньше, так и сейчас. Соседи бы вмиг настучали куда следует и привет!
Приятели помолчали.
-- Ну, это понятно, а катакомбы как же? - первым прервал молчание Чернов.
-- Да что это тебя, Чёрный, прорвало на ночь глядя?
-- Ну, расскажи, Дюша, пожалуйста, очень надо.
-- В общем, катакомбы эти идут от больницы Мечникова, чуть ли не до проспекта Славы, но это всё рассказы. Правда это и или нет - не знаю. Мы с пацанами решили проверить, я же говорил, что в шестом корпусе был вход. Вообще-то ходов было много, но старик, который имел карту власти, помер. Власти и спецподразделения, наверное, имеют план, а мы-то так пошли, на авось. Страшно было, конечно, там, по слухам, скрывалось более ста убийц. Раньше-то за мокруху - вышка, вот они там и отсиживались. Бросишь провод от любого столба - вот тебе и свет. Да ещё метро. Но понимаешь, почему-то в районе проспекта Непокорённых и до Новочеркасского проспекта метро пока не роют. А район-то большой, только электрички да наземный транспорт. В общем, мокрушники там прятались и даже говорили, что людоед. А что - очень удобно. В любом люке вылез, кого-нибудь ограбил или пристукнул и вниз, обратно. Поди его найди! Говорят, голубую дивизию на прочёсывание в конце семидесятых кидали под землю, так они никого и не нашли. Может,там у них подземный городок построен помимо метро. А может, они там с метро связаны. Я как-то работал в тоннели, когда станцию Деветкино строили, так там всё в кафеле, всё строго. Это на случай войны, там вообще главное бомбоубежище города. И запасов продовольствия хватит на несколько лет.
-- Андрей, по-моему, вы отвлеклись, - перебил его Валера, - ну, пошли вы в катакомбы...
-- Ну, пошли, - вернулся Зимин к воспоминаниям о своей экспедиции, - взяли факелы, фонарики, ножи, человек двадцать набралось. Метров двести прошли - фонарики гаснут, факелы тухнут, и страх какой-то на всех накатил - просто жуть. Не помню кто, но кто-то дико заорал, и мы все обратно ломанулись. Еле-еле выбрались на свет Божий. Пульс у всех под двести - не меньше. Не знаю, чего мы конкретно испугались, но больше желающих туда лезть не нашлось. Вот и всё, больше я тебе ничего сказать не могу.
-- Спасибо, друг, ты мне очень помог.
Валера повесил трубку. Вопросов появилось большое количество. Почему именно встреча в больнице, не заставит ли Борисыч лезть в этот лаз, и явно всё это начало очень опасного мероприятия, исход которого непредсказуем.
Раньше, когда ничего не было, и он скользил над пропастью, Чернову было наплевать на всё. А теперь, когда его жизнь так резко изменилась, Валере стало жалко себя, и желания рисковать собой как-то не возникало в его ожиревшем и безразличном ко всему мозгу. Но страх перед Шварцманом неутомимо толкал его на завтрашнюю встречу.
-- Прикинусь дураком, дело, как он говорит, серьёзное и портить ничего нельзя, может, посмотрит-посмотрит и не станет рисковать, оставит меня для других целей, попроще, а то ничего себе разборки в Апокалипсисе, между положительным и отрицательным отделами!
Чернов сознательно не называл вещи своими именами и принял игру, предложенную Борисычем. Произносить вслух такие имена, о которых намекал Шварцман, было неловко и страшно. Чувство страха в последнее время становилось единственным чувством, оставшимся у Валеры.
Встретившись у приёмного покоя, "сотрудники" отрицательного отдела молча пожали друг другу руки, и Шварцман, не говоря ни слова, повёл Чернова вдоль больничных корпусов. Валера тоже решил пока помолчать. Угрюмый вид Борисовича как-то не располагал для разговоров. Свернув несколько раз какими-то проходными дворами, окончательно запутав ориентацию Чернова, Шварцман подвёл его к железной двери, закрытой на большой амбарный замок. Открыв её, как показалось Валере, своим ключом, Борисович скомандовал: "Прямо, шагом марш!" Сообразив, что это начало какого-то действа, Чернов плюнул через левое плечо и молча вошёл в темноту. Но через мгновение в помещении зажёгся свет, видимо, Шварцман врубил какой-то рубильник. Небольшая комната, на полу ковёр с непонятными знаками, дневное освещение и в конце ещё одна дверь, но уже не с замком навесным, а с устройством, напоминающим домофон. Борисович набрал код, и в динамике заговорил писклявый голос, по которому было трудно определить кто на том конце мужчина или женщина.
-- Кто?
-- Тень.
-- Куда?
-- В шестой.
-- С кем?
-- С обращённым.
-- Проходи.
Дверь открылась, и Шварцман с Черновым прошли в следующее помещение. Это уже была не комната, а какой-то своеобразный коридор, уходящий вниз. Постепенно наклон увеличивался и "сотрудникам" уже приходилось слегка прибавить шаг, а в некоторых случаях почти бежать. Но вдруг появилась ступенька, и спуск приобрёл более спокойное движение. Валера продолжал мужественно молчать, хотя для его болтливого характера столь длительная пауза была просто невыносима. Молчание нарушил Шварцман.
-- Что-то ты сегодня молчаливый такой, милай? Сон плохой видел, или не выспался? - как бы в издёвку, будто не зная о Валериной бессоннице, поинтересовался он.
-- Так вы же сами приучили дурацких вопросов не задавать, а умных пока нет.
-- Молодец, взрослеешь на глазах, - похвалил Борисович и резко свернул вправо. - Не отставай!
ГЛАВА 5.
В это же время на другом конце города...
Весь этот фантастический триллер который произошёл полгода назад, настолько круто изменил мою жизнь, что я совершенно перестал себя узнавать. Изменилась не только внешность, но и привычки, изменился мой взгляд на жизнь. Нельзя сказать, что внешне я не стал похож на себя, просто откуда-то появились силы, изменилась походка. Раньше я передвигался по этой земле, как бы, с трудом, не спеша, оценивая каждый шаг. Теперь я просто летал. Преодолевая за день приличное расстояние (появилась привычка ходить пешком), я, практически, не чувствовал усталости. Это, очевидно, сказалось и на здоровье, я просто помолодел. Энергия непонятно откуда взявшаяся, не давала спокойно сидеть на месте. Случайно встретившиеся знакомые с удивлением поглядывали на меня и как один вопрошали: "Что это с тобой, Ремизов? Молодеешь? Пить, наверное, бросил.
При чём тут пить? А вообще-то бросил. Но, надо сказать, я и раньше алкоголем сильно-то не увлекался, так, под настроение. Хотя, конечно же, всё относительно. Жизнь, действительно изменилась к лучшему. Как и предсказала Клавдия Ивановна, с Ириной мы поженились и обвенчались в церкви. Та ночь на Финском хуторе не прошла без последствий. У моей жены под сердцем бился наш малыш. Хохол, как и предвидела жена, подверженный гипнозу Логинова, уехал в свои Шансы и ничего не помнил вообще. Где-то через неделю он позвонил и пытался выяснить: когда это я приезжал и почему мы так напились, что он ничего не помнит. Его друзья-поисковики красочно описали ему мой приезд и банкет, и наше внезапное исчезновение. Хохол долго меня пытал: где это мы были и почему он вернулся домой и ничего не помнит. По телефону объяснять всю нашу эпопею было бы глупо, и я просто наврал про проституток, которые, яко бы, подсыпали нам клофелин. Хохол, вроде бы, поверил, но по голосу чувствовалось, что не до конца. Видимо, где-то в подсознании у него что-то всё-таки осталось и причём тут проститутки, он, кажется, так и не понял. Да и я, кажется, переборщил, но в тот момент просто не знал что бы такое придумать, вот и ляпнул первое, что на ум пришло. "Ладно, выберу время, приеду, расскажешь всё подробно", - прекратил он этот опасный допрос. Через некоторое время моё армейский кореш снова вышел на связь. Он сообщил, что его друг, бывший питерский житель, собрался вернуться в родные пенаты, но его брат пустил пожить какого-то "пассажира" и теперь его не выгнать и что он собирается подъехать помочь. Но через день перезвонил и сказал, что всё обошлось, что приехать он сейчас не может, что у него раскопки, что времени катастрофически не хватает. Зная взбалмошный характер товарища, я и не надеялся на скорую встречу. Но прошло немного времени и мой мобильный телефон снова высветил звонок Хохлова. Серега, ничего не объясняя, обещал приехать сегодня на последнем автобусе и попросил его встретить. Я поехал на автовокзал.
-- Здорово, Ремиз! - закричал Хохол, едва вывалившись из автобуса.
-- Хохол, дружище! - мы обнялись.
-- Ну, рассказывай, откуда взялись проститутки, клофелин и почему я оказался в Питере? - начал Серёга свой допрос, который не давал ему покоя всё это время.
-- Да не гони ты лошадей, Хохол, сейчас приедем домой и мы с Ириной всё тебе расскажем.
-- Это с какой ещё Ириной? - ненавязчиво осведомился Хохол.
-- Вот видишь, даже этого не помнишь, - загрустил я.
-- Помнишь - не помнишь, ты главное скажи: я ничего такого не натворил? И кто же такая эта Ирина?
-- Ирина - моя жена. Давай всё-таки дома поговорим, тут столько всего, что одному ты мне всё равно не поверишь. Сейчас скажу только: ты был введён в глубокую амнезию.
-- Кем это введён? Тобой, что ли? И на каком основании?
-- Я-то здесь причём? Мы с тобой попали в сверхъестественную ситуацию, о которой ни по телефону, ни здесь, в метро, не рассказать. Потерпи, приедем домой, всё узнаешь.
Хохол был явно озадачен, но пытался вида не подать и, растопорщив усы, практически промолчал всю дорогу.
Ирина накрыла раскошный стол и была очень приветлива. Серега, конечно же, не знал как себя вести, чувствовалось, что ему неловко. Я решил ускорить процесс адаптации и налил водки: "С приездом и со знакомством".
Мы с Хохлом выпили, потом ещё выпили, и я постепенно начал рассказывать то, что с нами произошло. Жена время от времени вносила кое-какие корректировки. Часа полтора мы рассказывали Серёге эту невероятную историю, поясняя на ходу вопросы, связанные с устройством вселенной в том контексте, который был озвучен Клавдией Ивановной для своей дочери, непонятные толкования, сформулированные Логиновым и свои соображения, дающие хоть какие-то ответы на столь серьёзные вопросы. Хохол молча жевал, вытаращив глаза и не задавая никаких вопросов. Мне уже стало казаться, что но принимает нас за умолишеннных, но вдруг он задал вопрос, от которого у нас с женой у самих открылись рты:
-- А пёс этот, Алмаз, он тоже не здешний?
Я уставился на жену, ожидая ответа, но Ирина, по всей видимости, была не готова сейчас обсуждать эту тему. Она вежливо не ответила на вопрос Хохлова.
-- Это отдельный и очень непростой разговор, ребята, я обязательно вернусь к нему, но чуть позже.
Мы помолчали. Хохол собрался с мыслями и заговорил первым:
-- Я вам верю. Сейчас я начал кое-что вспоминать. У меня такое ощущение, что той ночью Логинов пришёл ко мне, когда я в одиночестве пил водку. Мне потом всё это снилось много раз, но я никак не мог понять, что это за человек и что ему от меня нужно?.
-- Так что же произошло той ночью? - я стал осторожно выводить Серёгу на рассказ.
-- Ну, сижу, пью водку, вдруг мужик какой-то, поздоровался, а ближе подошёл - смотрю, странный какой-то! Рожа расцарапана, грязный, но одет прилично, костюм дорогой. Присел у костра и что-то спросил... А вот что спросил - не помню. Потом как отключился и в себя пришёл только дома, в Шансах. Стою на автостанции и не понимаю чего это я тут делаю. Мужики знакомые подошли, спросили, откуда это я приехал? А я и ответить ничего не могу, только плечами пожимаю. Долго они потом на меня всё оборачивались и пальцем у виска крутили. Домой пришёл, жена в крик, оскорбляет меня последними словами, а я смотрю на неё и ничего не понимаю.
-- Иди, - говорит, - туда, где был, кобель проклятый.
-- А где я был? - спрашиваю я её.
-- А, ты ещё и издеваешься, - закричала она, потом заплакала...в общем, жуть. Хорошо потом мои поисковики мне рассказали, что ты приезжал, мы быстро собрались и куда-то уехали. Значит, загипнотизировал он меня?
-- Загипнотизировал, но не сильно. Ты бы мог и вообще ничего не вспомнить до сих пор и как звать тебя и вообще кто ты. Смотрел, наверное, в передаче "Найди меня" часто попадаются мужчины, ничего не помнящие из своей прошлой жизни? Просто эпидемия какая-то.
Ирина убрала посуду и стала наливать чай.
-- Так что же, это всё Логинов орудует?
-- Почему Логинов? Просто, таких как он немало ходит рядом с нами, а мы и не замечаем.
-- Так вы всё-таки выполнили просьбу твоей матери?
-- Практически, да, но с этим субъектом всегда надо быть готовым к любым неожиданностям.
Тут уже я занервничал и включился в диалог:
-- Иришка, ты что же хочешь сказать, что он мог и не уйти в нулевую фазу?
-- Мог, Серёженька, это очень скользкий тип, я же уже говорила.
-- Хорошенькое дело, я ему пять тысяч долларов задолжал, но хотелось бы встретиться.
Хохол с интересом посмотрел в мою сторону:
-- А вот об этом ты ещё не рассказывал.
-- Ну вот, рассказываю. Я же к тебе тогда приехал с деньгами, помнишь?
-- Да не всё я ещё помню, так, частями. А зачем ты брал деньги-то?
-- Да сам не пойму, - я попытался уйти от этой неприятной темы, а Серёга не очень-то и настаивал.
-- Ладно, разобрались немного. Я-то в общем не к вам приехал. У меня тут в Питере дело важное. К вам я только узнать что и как было. А дело у меня такое...
И Хохол рассказал свою историю.
Недалеко от Шансцев, километрах в двадцати, есть ещё один заброшенный колодец. Он мне тогда начал рассказывать о нём, но я его перебил своим. Так вот в этом колодце русские князья перед походом Мамая на Русь спрятали свою казну. Колодец очень старый, и приятель Хохла пытался экскаватором его выкопать, но сломал сруб, а плиту, под которой должны быть сокровища, сдвинуть не смог. Пошла вода, там бьют два или три ключа, и колодец превратился в пруд теперь надо было выкачивать воду и копать. Вообще, по его рассказу получалось, что они уже вокруг этого колодца лет пять ходят и ничего у них не получается: то дождь, то бобры плотину построят. А тут появился какой- то питерский историк, у которого был проведён более глубокий анализ. Сколотив компанию единомышленников - кладоискателей, под чутким руководством Хохлова, он пытался осуществить раскопки, но недавно его убили. Какие-то питерские братки приехали, мало того, сожгли деревеньку и в неравной схватке зарубили топором учёного. Их поймали, был суд, но заказчик этого преступления вышел сухим из воды. Непонятно, кому понадобилось убивать учёного, может, слух о сокровищах дошёл до Питера? Друг Хохла, Олег Белых, про которого он рассказывал в прошлый раз (который с домовыми корешится), перебрался с женой, под Питер, в дом брата. Серёга мне про него по телефону говорил, когда там была история с выселением наглого квартиранта. Они ещё в Шансах вместе ходили на этот колодец, и учёного этого он хорошо знал. Так вот, Хохол приехал и хочет разобраться, кто и зачем заказал историка. Остановится он, наверное, у Олега, и если Сергей хочет оказать посильную помощь в его деле, пусть подключается.
-- Завтра и поедем к Белых, - закончил повествование Хохлов, - если, конечно, жена не возражает.
-- Как я могу возражать, Серёжа, Вы же помогли нам в таком важном деле, - судя по тону, Ирина была не против.
-- Если понадобится моя помощь в аналитическом плане, я всегда к вашим услугам, - сказал я.
-- Как раз то, чего нам всем не хватает, спасибо, - Хохол был доволен, это было заметно по его кошачьим усам.
ГЛАВА 6. А В ЭТО ВРЕМЯ В БОЛЬНИЦЕ МЕЧНИКОВА...
В тёмном узком коридоре зажёгся свет, и Валера увидел открывающуюся дверь, подобную дверям современного лифта.
-- Заходи, милай, будь как дома, - Шварцман галантно пропустил Чернова вперёд.
-- Да оставит надежду всяк сюда входящий, промелькнула в Валериной голове эта скорбная цитата.
В большом зале, с довольно низкими потолками, сновали туда-сюда какие-то странные люди. Зал напомнил Валере зал ожидания на каком-нибудь вокзале. Посредине стояли скамейки вокзального типа, на которых сидели, переговаривались и чего-то ожидали разного возраста мужчины и женщины какого-то авангардного типа. Некоторые из них напоминали рок музыкантов, некоторые - представителей панк культуты. Борисович провёл Валеру мимо группы людей, похожих на художников. Они о чём-то громко спорили, и от их компании доносились имена известных художников, типа Пикассо или Малевича. Они прошли мимо группы людей, по всей видимости, представляющей композиторское и поэтическое направления. Тут можно было услышать такие фамилии как Берлиоз, Вагнер, Маяковский, Михалков. Спорили они довольно громко, не обращая внимания на собеседников. Каждый пытался доказать своё и спор приобретал хаотический характер. В некоторых компаниях дело доходило аж до потасовки. Не совсем уловив предмет дискуссии, до Валеры всё-таки дошёл смысл происходящего. Одна группа творческой интеллигенции пыталась доказать другой, что гимн России нужно было делать не на стихи Михалкова, а на стихи Маяковского. Валера с творчеством последнего был не шибко знаком. Кроме слов : "Я достаю из широких штанин" он ничего не смог вспомнить. И, представив эту строчку в припеве гимна, как-то засомневался в верности оппонентов Михалкова. Но Борисович не дал ему дослушать этот митинг и, буквально взяв его за шиворот, пропихнул сквозь толпу.
-- Пошли, чего уши развесил? Эти придурки часами могут митинговать ни о чём, программа такая.
-- У кого программа? - задал первый вопрос Валера.
-- У кого надо, у того и программа, - отрезал Шварцман, - скоро узнаешь.
-- Шалом, Борис Борисович, - расплылся в улыбке бородатый мужчина с пейсами. На голове его была большая чёрная шляпа, на плечах чёрный до пола плащ.
-- Шалом, шалом, Борух Моисеевич, - они обнялись как родственники.
-- позвольте полюбопытствовать, кого это Вы к нам привели, и в каком качестве?
-- Да так, сырой ещё материал, поработать с ним надо. Отведите его к Логинову, или как там он сейчас обзывается?
- Так и есть: Логинов. Как был Логинов, так и есть. Я же вам докладывал про неудачную отправку в Карабицино.
--Да, да, я помню, но мало ли что произошло за эти дни? У меня странные импульсы прощупываются, что-то они там начинают. Ну, да ладно, берите этого "студента" и вправьте ему процента на три информации, касающейся Индиго .Но только те данные, которые соответствуют его уровню. И ещё общий курс отрицательного отдела до тринадцатого параграфа.
-- Духовность почистить?
-- Посмотрите, и по мере выделений ликвидируйте. Всё, забирайте.
Шварцман, не попрощавшись, удалился, а Валеру аккуратно, под руку, повёл Борух Моисеевич куда-то дальше по коридору, которому, казалось, не будет конца.
-- Как вас звать-величать? - Борух Моисеевич источал саму любезность.
-- Валера, просто Валера, - Чернов, уже привыкший к бесцеремонному отношению к нему Шварцмана, даже растерялся.
-- Валерочка, золотце, сейчас я познакомлю вас с одной дамой, которая устроит вам релаксацию.
--Чего устроит?- Валера с такими словами раньше не сталкивался и решил, что сейчас будут в лучшем случае обрезать, а в худшем - оскоплять.
Но всё оказалось гораздо безболезненнее, чем он предполагал. Открыв картой кодовый замок, Борух Моисеевич провёл Чернова в тёмную комнату, посреди которой стоял круглый стол. За столом в полумраке сидела отвратительного вида особа и водила руками над светящимся шаром, который висел в воздухе без всяких креплений и подставок.
-- Леночка, наслаждение моё стариковское, будь так снисходительна, посмотри нашу духовность.
-- Вашу? ? Моисеевич, не пугайте слабую женщину! На том месте, где была ваша духовность, лет ...дцать как мухоморы растут и поганок трахают.
-- Всё шутите, прелесть моя, потенциальная.
-- Потенциальная? Имеется в виду ваша неустойчивая потенция?
-- Имеется в виду, что шутки в сторону. Этот импозантный молодой человек по распоряжению теневого отдела, поступает в ваше распоряжение, на предмет чистки духовной сущности. Вопросы есть?
-- Окей, вечный жид, зайди через часик, заберёшь своего новенького. А ты, - она обратилась к Валере, - снимай одежду и ложись на эту кушетку.
-- Начинается, - подумал Валера, и робко спросил: - т трусы снимать?
Мысль об обрезании не давала покоя.
-- И трусы, и часы, - отрезала Леночка и посмотрела на Валеру таким взглядом, что ему сразу захотелось спать, причём, так сильно, что раздевался он уже во сне. Последней мыслью в его засыпающем мозгу была:
-- Хорошо -то как! Как же я давно это не испытывал.
Очнулся, а вернее, проснулся Чернов мгновенно, как будто и не засыпал, но лёгкость отдохнувшего организма ощущалась не только в теле, но и в мозгу.
-- Эх, ещё бы часиков десять придавить, - пробормотал он вслух.
-- Тебе тут не ночлежка, - Леночка как-то жалобно взглянула на Валеру, - ничего, годика через два привыкнешь. Я тоже сперва психовала, а потом привыкла, чуть на иглу не села. Зато сколько времени прибавилось! Ты вот в нормальной жизни сколько спал?
-- Часов двенадцать, да ещё днём пару часов прихватывал.
-- Ну и посчитай, сколько в среднем получается. Полжизни спишь, а тут - всё время твоё. Дольше живёшь, больше видишь.
-- Чего видеть-то?
-- Ну, теперь-то, конечно, интересного будет мало, но и у нас есть свои прелести, я тебе тут гормон один искусственно добавила, так что скучать не будешь.
Какое тут скучать? У Валеры уже появилось дикое желание обладать Леночкой. Хотя час назад, кроме отвращения, она у него ничего не вызывала. А сейчас в голове вертелась одна сумасшедшая мысль: как бы завалить её прямо здесь, и не важно, что может кто-то войти! Ещё и лучше, пусть посмотрят, это сильно возбуждает. Раньше таких мыслей в Валериной голове не возникало, а теперь его раздирали бешеные фантазии и какие-то извращённые желания. Не одеваясь, он подошёл к ней, и с какой-то звериной страстью сорвал с неё чёрный халатик. Под халатиком, как ни странно, ничего не было. Оказалось, как будто Леночка знала всё, что ему надо. Их тела закрутились в каком-то бешеном танце. По всей видимости, она знала толк в подобных извращениях и осуществила все Валерины тайные мечты, подумать о которых час назад он даже не мог. Но, удовлетворив свою похоть, он как бы очнулся и с омерзением уставился на свою партнёршу. Она опять, как бы почувствовала его настроение и, нисколько не удивляясь, пояснила:
-- Подожди, сейчас накопится, опять озвереешь, покури, наберись сил.
Было как-то мерзко, грязно. Внутри всё содрогалось. Валера не знал, куда деть глаза. Положение спас Борух Моисеевич.
-- Ну, как, всё в порядке? - спросил он, оглядев голого Валеру и Леночку.
-- Да не совсем ещё, остались небольшие угрызения совести. Может, повторить?
-- Времени нет, нас ждёт Логинов. На неделе зайдём ещё, почистишь, как следует. А ты одевайся, что замер, как изваяние? - Моисеич бросил Чернову штаны.
Валера быстро оделся и почувствовал, что омерзение к Леночке проходит, а похотливое желание вновь обретает прежние размеры, граничащие с жаждой крови и убийства. Перехватив его звериный взгляд, Борух Моисеевич вздохнул спокойно:
-- Да нет, кажется, порядок. Немного остаточного явления присутствует, но это уже дело времени. Спасибо, Леночка, ты - прелесть. Обязательно отмечу внизу твою профессиональную работу.
Забрав Чернова, он повёл его нескончаемыми коридорами катакомб. Валера неожиданно вступил в крысиное дерьмо:
-- Вот, зараза, разминировал.
-- Ничего, не обращайте внимания, У нас это на каждом шагу, - успокоил его "вечный жид".
Подойдя ещё к одной лифтообразной двери, Моисеевич вставил карту:
-- Валерочка, умница моя, теперь Вам придётся включить голову и внимательно слушать этого человека., - он указал рукой на табличку, висевшую на двери: "Заместитель начальника отрицательного отдела по организационным вопросам". Дверь открылась, и перед Валерой предстал пожилой человек в строгом чёрном костюме и рубашке - стоечке, напоминавший своим видом католического священника.
-- Логинов Виталий Николаевич, -0 представился он и протянул руку, развернув её чуть вправо от себя.
-- Чернов...
-- Я знаю, знаю, Валера, можешь не представляться. Я всё про тебя знаю, даже знаю то, что ты про себя не знаешь.
Валере только и осталось, что пожать руку и промолчать.
-- Новые ощущения интригуют? - Логинов внимательно посмотрел ему в глаза. В этом взгляде ощущалось како-то рентгеновское излучение, и у Чернова вспотели от страха не только ладони рук, но и по спине пробежала струйка холодного пота. Взгляд Виталия Николаевича был какой-то колючий, проницательный в то же время успокаивающий. Опять захотелось спать и тревожные ощущения отпустили.
-- Ничего, мне понравилось , - только и выдал Валера.
-- А ещё хотелось бы?
-- Да.
-- А с молодыми мальчиками не хотелось бы побаловаться?
От этого вопроса у Валеры появилось сильнейшее, похотливое желание, и он сразу представил себя с двумя молодыми парнями, занимающихся извращённым сексом. Всё это было так реально, что Чернов испытал сильнейший оргазм и кончил, не сходя с места. На какое-то мгновения внутри живота опять стало мерзко и тошно, но уже не так, как с Леночкой. Чувство стыда и общепринятых канонов таяло, как кусок сливочного масла, брошенного на раскалённую сковородку. Даже вид мокрого пятна на брюках уже не смущал его, а даже возбуждал.
-- Да ты делаешь успехи, смотри, на меня глаз не положи. Ты, наверное, сейчас и голубя на лету изнасиловал бы?
Подумав о голубе, Валера немного пришёл в себя.
-- ладно, садись и отвлекись от своих желаний на время. С детьми поразвратничать тебе скоро предстоит, так что экономь силы.
-- С какими детьми? Индиго?
-- А ты, малый, не дурак, быстро схватываешь.
Логинов налил себе и Валере из бутылки.
- Это чистый, пей поаккуратней.
-- А водички нет?
-- Вода градус понижает. Пей так, у нас к воде тут другие отношения.
-- А можно полюбопытствовать, какие? - Чернов уже выпил полстакана, тепло сразу разлилось по всему организму и слегка дошло до головы.
-- Вода необходима для поддержания жизнедеятельности организма, не более. У нас в ходу крепкие напитки, а ты, как я знаю, винцом любишь побаловаться?
-- Да я и коньяк люблю.
-- Коньяк - это неплохо. А вот слабые напитки - только сердце сажать, пьёшь, пьёшь, а толку нет. Вот спирт. Сто пятьдесят чистого принял и эффект налицо. А вина этого сколько надо, чтобы кураж появился?
Валера согласно закивал головой.
-- Но и налегать особенно не стоит, так, для поддержки формы. А в форме ты должен быть постоянно. Основная человеческая слабость в чём?
Валера ответить не рискнул, а лишь поинтересовался:
-- В чём?
-- Водка и женщины. Причём, водка в больших количествах, а женщины лёгкого поведения. И если объект втягивается, считай, он у тебя в кармане.
-- А наркотики? - Валера слегка захмелел и стал пытаться показаться достойным собеседником.
-- Это следующая фаза власти над объектом, о ней позже. Сейчас рассмотрим эти две. Пьющий клиент теряет волю. За стакан он уже готов на всё: воровство, обман, наплевательское отношение к родителям, убийство, грабёж. Находясь постоянно в хмельном состоянии, его тянет на разврат. Не отдавая отчёт своим мыслям и словам, он ради красного словца или очередного дармового стакана оклевещет кого хочешь, и глазом не моргнёт. А подогретый не только спиртным, а ещё и грамотным словом, он запросто пойдёт на разбой и под влиянием руководителя и себе подобных, он без всяких задних мыслей, запросто захватит дом своего соседа, изнасилует его жену, зарежет скот, чтобы было что поесть и на что с утра похмелить больную голову. Нечто подобное, если ты помнишь историю, уже было в семнадцатом году, во время октябрьского восстания. То есть, мы делаем вывод: пьющий субъект, при правильной организации, очень удобный материал для работы. Наркоман, в отличие от пьяницы, несёт больше функций и легче ломается, но долго не функционирует. Плодотворный рабочий цикл не больше года, дальше - хлам. Но не будем отвлекаться. Второй фактор, нормализующий волю - разврат. Человек, практически постоянно думающий о чьей-то юбке, тоже легко управляемый. Главное, вовремя подсунуть под него развратную и сексапильную девку - и он твой. Если грамотно поливать весь этот огород крепкими напитками, быстро получаем урожай. Разрыв или нечистоплотные отношения с женой, детьми, родными. И если жена пытается отстоять своего мужа и несёт в себе определённую угрозу нашему делу, мы раз за разом меняем ему подружек и подсовываем всё лучше и лучше. Он-то не понимает всей нашей игры и считает, что это он такой неотразимый и сильный мужчина, что на него вешаются все исключительно, благодаря его качествам, и начинается праздник гордыни.
Валера хоть и слегка захмелел, но соображать ещё не перестал и, обидевшись, спросил:
-- Так что, я тоже иду по этому разряду объектов?
Но Логинов сделал вид, что не заметил эту перемену в настроении Чернова.
-- Ты как раз и готовишься для, так скажем, бригадиров этих команд. Но особенно отличаться от своих подчинённых ты не должен. А в тебе уже есть определённые навыки поведения и для того, чтобы стать "своим парнем" тебе осталось немного. Тебе придётся не только выполнять индивидуальные задания, но ещё и управлять этой обезволенной стаей, а это непросто. Но по большому счёту, что это ты из себя вообразил, подумаешь, какой избранный. Ты звено, звено цепи и не надо воображать, что ты карабин или ошейник.
Валера моментально где-то внутри ощутил пронизывающий холод и сразу протрезвел.
-- налить ещё?
--Да, если можно.
-- Можно. На, пей и не умничай.
Чернов на всякий случай махнул сразу грамм двести и приготовился слушать дальше.
-- Пойми, человек, у которого в голове только грязная похоть, тоже готов на всё. На обман, на предательство и т.д. Это ему кажется, что он владеет собой: "Хочу пью, хочу, хоть завтра брошу, хочу гуляю, хочу нет. Я сам себе хозяин". А на самом деле, он раб. Наш раб. И за стакан или за оргазм он выполнит все наши желания. Безволие - это конец свободы души. И ещё, если субъект будет доведён ситуацией до самоубийства - это высший пилотаж.
-- Почему?
-- Может, Валера, тебе Библию почитать немного, чтобы хоть что-то понимать?
-- Зачем?
-- Чтобы знать работу в положительном отделе.
-- Всё хотел спросить: а чем отличаются положительный отдел от отрицательного?
-- Да, практически, ничем, так, отношения в силе энергии различные, но это после.
-- Так. Значит, развратники, пьяницы, наркоманы, а ещё на кого опираться?
-- Да не опираться, а возглавить и направить в нужную сторону. Поддерживать в них зависимость от страстей, привычек, соблазнов и толкать по написанному сценарию.
-- Простите, Виталий Николаевич, а кто сценарий-то писал?
-- Есть определённый отдел, который занимается исправлением судьбы. Помимо положительного и отрицательного отделов, существует ещё и нулевая фаза. Но об этом потом, а твой ещё не сформировавшийся потенциал информации взорвётся от перенапряжения. В положительном пишут скелет судьбы на эту жизнь. Я не буду сейчас тебе читать лекцию о реинкарнации.
-- Я немного в курсе, - попробовал заважничать Чернов, но вовремя спохватился.
-- Смотри-ка, он в курсе! Похвально. Но разреши мне продолжить. Так вот, набросают предположительный сценарий, и мы вместе начинаем, так сказать, обрамлять его мясом, ну, формировать готовую судьбу. Поскольку, только при наличии плюса и минуса возникает энергия, судьба начинает работать. Вот так, на протяжении жизни душа постоянно попадает то в одно, то в другое состояние. То зло, то добро. Не бывает всё плохо, или всё хорошо всю жизнь. Есть, конечно, чьи-то победы, но неискушённому взгляду многое кажется белым то, что чёрное и наоборот.
-- Как это? - то ли последний стакан оказался лишним, то ли Валера устал от сегодняшнего занятия.
-- Ну, например, живёт человек, всё имеет: и деньги, и положение, не болеет и вообще ничего, кроме зависти у окружающих не вызывает. Все и думают: "Вот везёт же людям!" Но всё не просто, у него такие проблемы, что и поделиться с кем-нибудь не хочется. А бывает, живёт бедняк и ничего не хочет, причём, попробуй дать - не возьмёт, откажется, а спит спокойно.
-- Это намёк на меня? - Чернов сделал вид, что обиделся.
-- На тебя, на меня, да какая, в сущности , разница? Понимаешь, всё относительно. Мы подкинули человечеству эту мысль, но они почему-то не очень ею пользуются.
-- Вы? А Вы не причисляете себя к человечеству?
-- Не хватайте меня за язык, Валера, я имел ввиду все отделы и вообще, тех, кто занимается вашим воспитанием.
-- Как-то слово воспитание звучит нелепо.
-- Это условности Не хотите воспитание, получите дрессировку. Как Вам больше нравится?
-- Спасибо, но всё это как-то грустно.
-- Грустно? А вы что, в цирке, Чернов? Жизнь вообще штука грустная, а вы сами выбрали свою колею, кстати, никто вас на неё не ставил. Если мне не изменяет память, вы сами проявили недюжие стремления очутиться здесь. Поверьте, есть гораздо больше интересных типов, чем вы, с которыми нам хотелось бы сотрудничать, но не всегда получается.
-- "Плюс" переманивает?
-- И "плюс" и "ноль" в стороне не остаётся.
-- Вы говорили, что не всё белое чёрное и тому подобное.
-- Да, тут идёт такое расхождение с первоначальным вариантом, что порой диву даёшься. Вроде, с самого начала такой грешник - клеймо ставить некуда и - хлоп! Проворонили. Он чуть ли не Богом становится и наоборот: был, ну, прямо, святой, а так рванул к нам вниз, что и мы только диву даёмся - откуда такие способности открываются? В общем, работа кипит, и пока у нас значительный подъём наблюдается, но внизу ходят слухи, что это тоже не совсем здорово. Всё-таки, когда силы уравнены, как-то спокойней. Ладно, хватит на сегодня. Перевари пока эту информацию, а завтра у тебя будет первый трудный рабочий день, кстати, с твоим новыми знакомыми.
-- С Борухом Моисеевичем?
-- Нет, с Ленкой.
-- Опять чистка?
-- Нет, пока поработаете с одним придурком, он мне уже второй год на пути встречается на удивление.
-- А мне домой или здесь оставаться до завтра?
-- Да у Ленки переночуешь, а утром займётесь делом.
При упоминании про ночёвку у Ленки, Валера облизнулся, как голодный кот, видно, спирт и передышка подняло сексуальное настроение, но мысль о двух мальчиках теперь не выходила у него из головы.
-
ГЛАВА 7.
Мы встали пораньше, и через полтора часа уже сидели в электричке на н-ском направлении. Я хотел подремать, но хохол, молчавший вчера, митинговал на весь вагон:
-- Серёга, да я их, гадов, построю. Они у меня сначала могилы себе выроют, потом похоронный марш на губах сыграют и на карачках поползут в Шансы.
Не проснувшись ещё окончательно и всё-таки надеясь ещё полчасика придавить, я с недоумением вытаращился на Степановича.
-- Ну, марш - это я понимаю, а зачем же в Шансы ползти, если могилы здесь готовы, ложись и засыпайся себе на вечную память.
Хохол, явно намеревавшийся отомстить за друга всеми ужасными способами, уже не следил за здравой очерёдностью наказаний и гудел на весь вагон, как пчелиный рой. Я с опаской поглядывал на пассажиров, не повторилась бы та история, когда мы ехали к первому колодцу.
-- Ничего, они и Шансах себе нароют, я им, гадам, целый бандитский мемориал устрою.
Сообразив, что подремать не получится, я включился в разговор, немного уведя Хохла от карающего настроения.
-- Слушай, Серый, а ты серьёзно думаешь, что за столько лет никто этот колодец не раскопал?
-- Не знаю, но предчувствие у меня какое-то нехорошее. Вот за что историка грохнули?
-- Мало ли, сколько он имел информации про клады? Может, помимо нашего колодца, он ещё десяток мест знал, где копать надо.
-- Нет, - Хохол настолько уверенно покачал головой и заиграл усами, что продолжать эту версию у меня пропала всякая охота.
Минут через сорок, мы вышли из электрички и направились к дому Олега. Он уже встречал нас на крыльце, поскольку Серёга отзвонился ему с мобильника, что мы идём.
-- Степаныч, какими судьбами? - они обнялись, Олег протянул мне руку, - Белых.
Мы познакомились.
-- Ну, проходите, ребята, сейчас я жену позову.
На крыльцо вышла симпатичная женщина, было видно, что с Хохловым они знакомы много лет.
-- Аркадьевна,.. - всё хорошеешь и хорошеешь, - после Аркадьевны, Хохол отпустил крепкое словечко, но все настолько привыкли к его матюгам, что никто на это не обращал внимания.
-- Степаныч, как я рада тебя видеть!
Я представился хозяйке, и мы прошли в дом.
-- Да, после Шансовской избы - это просто дворец! - Хохол обошел, все комнаты и вернулся на кухню. Хозяева накрыли шикарный стол, и мы сели перекусить.
-- Ну, повезло вам, ребята. А как с работой?
-- Жена в санатории работает, а я пока на халтурах.
-- Как же вы такой дом отхватили?
-- Да целая история. Это дом отца и брата, отец живёт с женой в Питере, а брат купил себе квартиру тоже в городе. А года два назад, чтобы дом не пустовал, брат пустил пожить одного гада. В общем, хотели продавать ему дом, он даже аванс дал, чисто символический, но дальше аванса дело не шло. Прожил года два, денег нет, ремонт делает
хозяином себя чувствует, а тут мы переезжать решили. Ну, брат и предложил мне свою долю дома выкупить. Мы долго не раздумывали, Ольгину квартиру продали и стали этого жильца выпроваживать, а он упёрся как бык. До драки чуть дело не дошло. Но правда-то на нашей стороне, аванс вернули и дали срок на выселение. Тут и началось: воду обрезал, второй этаж разгромил, в общем, как мог, так и нагадил, ещё и порчу хотел навести.
-- Как порчу? - зашевелил усами Хохол.
-- Да я не специалист по этим вопросам, - задумчиво проговорил Олег, - но, судя по предметам, которые он нам тут оставил, это напоминает что-то вроде заговора или порчи. Деньги, которые ему вернули, он был брать не должен. В общем, очень безграмотно всё провернул, дилетант, наверное, ещё в этом, но злости и ненависти на пять матёрых колдунов хватит.
-- Ну, и чем же всё кончилось? - Хохол как-то очень заинтересовался этим повествованием.
-- Да пока ничем, съехал и съехал. Несколько раз мимо проезжал, всё смотрел, наверное, и ждал, когда мы загнёмся, а потом и совсем пропал. Но мне брат как-то рассказывал, что было время - его чуть не посадили. Какого-то мужика он в деревне грохнул, или по его наводке грохнули, я толком не знаю.
Хохол от возбуждения чуть не подавился куском колбасы:
-- А что ж ты мне по телефону об этом не говорил?
-- О чём?
-- Что он мужика в деревне...
-- А тебе-то что за дело?
-- А может, это как раз тот гад, которого я искать приехал. А мужик тот - наш археолог. Ты об этом не думал?
Олег растерянно закурил и покачал головой:
-- Не думаю, что всё так близко и просто. Наверное, совпадение. Мало ли мужиков по деревням убивают каждый день. Почему именно наш и почему именно Валера?
-- Так его Валера зовут?
-- Да.
-- Всё выясняем просто. Я сегодня же свяжусь со своим дружком, вместе в Чечне были. Он сейчас в Питере в прокуратуре работает. Наведём справки по делу: кто был в подозреваемых? Кстати, фамилию его не помнишь?
-- Нет, надо брату позвонить.
-- Звони, не будем терять времени. И надо адрес этого гада узнать: где он сейчас обитает? Давайте распределим обязанности кто куда.
Хохол как всегда опять включился в работу, и я чувствовал, что опять назревают приключения, за исход которых ручаться было бы легкомысленно.
-- Ребята, а мне что делать? - включилась в разговор Ольга.
-- Так, Аркадьевна, женщины в этом акте принимают позицию зрителя и из ложи носа не высовывают.
Мне было странно слышать от Хохла такую заковыристую речь, но я промолчал и правильно сделал, потому что смеяться над Серёгой, когда он в таком состоянии, было чревато. Мы обговорили ещё некоторые детали, быстро собрались и пошли на электричку до Питера.
-- Как твои домовые? - вспомнил я рассказы Хохла. Олег улыбнулся и некоторой хитринкой в глазах, сообщил следующее:
-- А вместе с нами переехали. Но подарки дарить перестали. Облюбовали наверху один из холодильников и поселились в нём. Сколько я ни пытался держать в нём продукты, ничего не получается, они постоянно отключают его. Я плюнул и сдался.
В разговор вмешался Хохол:
-- А этот Валера? Ну наворожил, ну, напакостил и что же, ему это всё с рук сойдёт?
Олег ничего не ответил, а я высказал свою точку зрения.
-- Знаешь, Серый, я последнее время живу по принципу не только людям зла не делать, но и не желать.
-- И как? Получается? - Хохол хитро посмотрел на меня.
-- Не всегда, если жить подальше от людей - ничего, можно, а если постоянно крутиться в гуще всех этих эмоций, хамства и того раздражения, которое испытывают к окружающим жители больших городов, довольно непросто быть терпеливым человеком. Но я всё же стараюсь, уже достижение.
Олег внимательно посмотрел на меня и как-то понимающе согласился.
-- А я сейчас, Сергей, тоже нахожусь на этом этапе перестройки своего характера и полностью с тобой согласен. Быть подлецом - очень просто, а мало-мальски порядочным человеком - очень трудно. Я чуть ли не постоянно борюсь с собой: с собой прошлым и с собой нынешним.
Я перебил его:
-- А с нынешним-то зачем?
-- А нынешний - это ещё ни хорошо и ни плохо. Так, какая-то выжидающая позиция, стремящаяся, безусловно, к хорошему, светлому, но ещё не сформировавшаяся до конца личность.
-- Да, похоже мы с тобой одинаково небрежны...
В разговор встрял Хохол:
-- Да, конечно, смотрите, какие будущие праведники меня окружают. Может, мне уже перестать мыть руки, когда я с вами здороваюсь? Чтобы святость не смыть? Я, конечно, понимаю, что добро победит в конечном, но мне, наверное, до этого не дожить. Я со злом буду бороться кулаками и никому подставлять щёку не собираюсь, если меня звезданули по одной.
-- А представь, Степаныч, какой мощный характер у того, кто может одним движением руки человека или убить, или искалечить, а вместо этого, после пощёчины незаслуженной, поворачивает другую щёку и прощает обидчика. Это высший разум, это Божественная сила любви к своему ближнему. И до такого состояния я, например, никогда дойти не смогу, - распалился я бурной тирадой.
-- Ну и мечтай себе на здоровье, а я с врагами буду зубы крошить и носы ломать по Ветхому Завету: око за око. Тут уже и Олег был вынужден ополчиться на Хохла:
-- Да не наше это дело карать или судить. Ведь сказано же: не судите да не судимы будете. Накажет Господь тех, кто не покается.
Тут Хохол начал уже свирепеть.
-- Ага, он мне сейчас нож под ребро, жену изнасилует, дом спалит и побежит каяться. А я сиди кровью истекай и думай: успеет он покаяться или нет?
Все замолчали. Было ясно, что мы с Хохлом говорим на разных языках.
-- Так я что-то не догнал, мужики, вы мне помогаете или будете рядом стоять и охать про покаяние? Мы будем мстить за друга, или нет?
-- Будем, будем, Серый, не кипятись, но в разумных пределах. Учти, я не буду стрелять в людей, даже в очень плохих, - начал успокаивать Хохлова Олег.
Но Хохол надулся как индюк и вообще замолчал. Так, в гробовом молчании мы и доехали до Питера.
ГЛАВА 8.
Валера ночью побил все рекорды. Раз шестнадцать он плевался, думал, что этого больше не повториться, бежал на импровизированную кухню, пил спирт, курил и опять шёл к Ленке. Та тоже завелась и, казалось, усталость её не брала. Они перепробовали все возможные извращения, и Чернов уже намекал: нет ли у неё знакомых геев, желательно, несколько. Ленка только загадочно улыбалась и обещала познакомить, но с условием, что она тоже будет участвовать.
-- А ты не могла бы мою жену трахнуть? - спросил Валера после очередного перекура.
-- Да хоть тёщу. Тебе-то это зачем?
-- А хочу, чтобы моя жена стала лесбиянкой, это так возбуждает! - фантазиям Чернова, казалось, не будет конца.
-- Это можно устроить, но тогда мне придётся переселиться к тебе.
-- Зачем это?
-- А где же, интересно, мы будем любить друг друга?
-- Хорошо, переселяйся, только я участвую.
Казалось, Валеру вообще перестало что-либо интересовать, кроме грязного извращения. Он уже перестал думать о чём-то другом и постоянно выискивал место и предполагаемого партнёра для своих утех.
-- Уже утро, Чернов, не пора ли заняться заданием Логинова?
-- Логинов, Логинов, мало мне Шварцмана, так теперь ещё и этот командует, - стал ворчать Валера, надевая трусы.
-- Обсуждать и критиковать задание снизу может плохо для тебя кончится.
-- А откуда это он узнает? - Чернов никак не мог одной ногой попасть в штанину.
-- Я доложу.
-- Вот, зараза, мы же с тобой такими любовниками стали, а ты меня продашь?
-- Продам, куплю и снова продам, но уже дороже. Помнишь, как у Паниковского?
-- Спасибо, хоть не врёшь, уже хорошо.
Ленка нацепила на голое тело какой-то камуфляжный комбинезон и, опрокинув сто грамм, пояснила:
-- Логинов мысли читает, как ты газету. Ты подумать не успел, а он уже в курсе, что у тебя в голове.
-- А защиты нет?
-- От чего?
-- Ну, поставил блок на мозг и ничего ему не узнать.
-- А, ты всё про это. Есть, конечно, есть, но нашему брату лучше не заниматься этим. Во-первых, внизу этого не любят, во-вторых, это без положительного отдела не слепишь.
-- как это положительного? Вы что, пересекаетесь?
-- А ты как думал? На одной земле живём, под одним небом ходим.
-- Ты ещё скажи Богом.
-- Ну и скажу, - Ленка даже удивилась, - а ты что, Бога не признаёшь?
-- Да я...-, Валера как-то замялся, - я не хочу говорить на эту тему.
-- Ну и не говори, ты же первый начал, - Ленка сложила в сумку какие-то коробки и хлопнула себя по заду. - Я готова, а ты?
-- Я тоже. - Чернов причесал свои жидкие волосы и поплёлся вслед за подневольной любовницей. По дороге из подземного учреждения Ленка заскочила к Логинову и получила необходимые инструкции.
-- Как хотите, но чтоб через два, ну, три часа после вашей работы, духу его в Питере не было. Ты, Чернов кстати, очень в этом заинтересован. - Логинов смотрел на них своим пронзительным взглядом и стучал пальцем по крышке карманных часов.
-- Прошу прощения, Виталий Николаевич, - Валера уже принял рабско-заискивающую улыбочку, - а почему я заинтересован?
-- Да этот мужичок - друг того, из деревни. Или забыл уже историю на Новгородчине? И, мало того, он один из друзей твоего знакомого, на которого ты порчу наслать пытался. Плюс ко всему, они сколотили команду и собираются поквитаться за того историка.
У Валеры сразу пропала улыбка.
-- Виталий Николаевич, так что ж мы тут сидим? Надо же что-то делать!
-- А, встрепенулся, колдун - недоучка. Идите, и как я вам сказал, у вас два-три часа на решение этой проблемы.
-- А вплоть до каких мер можно действовать? - Чернов испугался не на шутку и был готов на что угодно.
-- До любых. Это люди не наших отделов и в случае ликвидации никто претензий предъявлять не будет, не считая правоохранительных органов. Так что работать чисто и без шума. Всё, свободны.
Валера и Ленка рванули на выход. На этот раз она его провела каким-то другим путём. Ни тебе больших залов, ни коридоров, напоминающих цивилизацию. Тёмный, мокрый тоннель, переполненный крысами, канализационными трубами и дерьмом. Неимоверное количество дерьма. Казалось, что здесь собралось всё испражнение, выделяемое городом Санкт-Петербургом, лет за пятьдесят.
-- Как же мы наверх выйдем в таком виде?
-- Вид как вид, не переживай, в корпусе больницы зайдём в душ и сполоснёмся.
-- А одежда? Она же насквозь дерьмом пропахла?
-- Да не скули ты так, есть там и одежда, переоденешься. Сегодня к нам в отдел серьёзные гости пожаловали. Скажем так, из дальнего зарубежья и другого измерения. Так что наши сраные рожи там мелькать не должны, понял?
-- Понял, - и Чернов зашлёпал по дерьму своими дорогими английскими ботинками.
Приняв душ и переодевшись, ликвидаторы "Хохлова и К" сели в Валерин джип и поехали в прокуратуру. По данным, полученным от Логинова, они должны были начать свои поиски именно оттуда.
-- Ты этого своего, на которого порчу наводил, узнаешь?
-- До гроба не забуду.
При воспоминании о брате хозяина, с которого всё началось, у Чернова непроизвольно сжались кулаки.
-- Не он? - Ленка указала на двух мужчин, стоявших на крыльце и с чём-то возбуждённо дискуссирующих. Чернов от неожиданности нажал на тормоз и тут же получил удар в зад.
-- Ты чего, гад, тормозишь ни с того, ни с сего? - заорал чей-то голос позади их машины.
Новенькая волга здорово помяла капот, поцеловав джип Чернова в зад. Он выскочил из машины и стал пытаться замять ДТП, одним глазом отсчитывая деньги в бумажнике, а другим неотступно следя за злосчастным "братом" и его спутником.
-- Эх, не ушли бы, - крутилась в голове единственная мысль.
Но хозяева волги оказались граждане законопослушные и денег брать не хотели, а требовали ГАИ и всё сопутствующее, включая страховых агентов.
Из дверей прокуратуры вышел третий мужчина и, что-то рассказывая этим двум, стал ловить такси.
-- Уйдут, уйдут, - зашипел Ленке Чернов, и та бросилась через дорогу, но, не добегая метров двести, остановилась, и как-то странно стала себя вести: поправлять причёску, смотреться в зеркало и нервно закуривать сигарету.
-- Вот дура, нашла время. - стал закипать Валера, но вдруг третий поймал машину, и они уехали. Ленка так и осталась стоять на месте, не предпринимая никаких телодвижений.
-- Да вызывайте вы кого хотите, - плюнул Чернов на потерпевших и пошёл к ней.
-- Ты чего остановилась, как вкопанная? Дело завалить хочешь?
-- Не ори, ты уже почти завалил, - огрызнулась она и сплюнула ему под ноги.
Валера понял, что наезжать не стоит, а надо попытаться ласково разузнать что же всё-таки произошло?
-- Значит, он меня обманул, - проговорила Ленка как-то отрешённо.
-- Позволь узнать: кто и как тебя обманул, - начал Валера, как можно ласковее.
-- Тебе-то какое дело! Обманул ну и ладно. На что я, дура, рассчитывала? А он жив, вот тебе, пожалуйста, жив и здоров и неплохо выглядит, - последнюю фразу она проговорила как-то злобно.
-- Да кто жив-то, Лена? - Чернов уже заинтересовался этой её тирадой.
-- Сергей, бывшая моя любовь.
-- Любовь? Ты ещё и любить умеешь? - Валера ожидал любого откровения, только не такого.
-- Умела когда-то. Я тогда много чего умела, но это было в той жизни, - было заметно, что эта встреча всколыхнула в её очерневшей душе какие-то светлые воспоминания. - Ладно, всё, расслабилась, а то чего доброго и мне чистку назначат.
-- Как мне?
-- Да тебе-то ещё и не делали, так, я малость поскребла, да похоть разбудила. Ты и без чистки талантливый экземпляр. Покрутишься в нашем отделе ещё немного, первостепенный подонок из тебя выйдет.
-- Зачем ты так, Лена? Чем я тебя обидел? - Чернов продолжал играть роль обиженного зрителя.
-- А это не оскорбление, а похвала в нашем понятии, только вслух не принято говорить, чтобы не выделяться особенно. А так - подонок ты и тварь грязная и дальше дерьма тебе не вылезти.
Было непонятно, иронизирует она или говорит напрямую. Валера слегка запутался. Он не знал, как вести себя дальше. Только попав в этот мир отношений, и толком не разобравшись, как себя подобает вести с людьми, читающими твои мысли, гипнотизирующими тебя, когда им надо и располагающими твоей судьбой. Валера опешил.
-- Ладно, осмотрюсь ещё немного и потом, если можно, поставлю эту гниду на место. А то много что-то у меня наставников набирается. Каждый день кто-то пытается нравоучение прочитать и оскорбить. Одного Шварцмана выше головы, а тут ещё эта...
он опять мило улыбнулся и попытался выяснить всё подробнее.
-- А кто этот Сергей? Почему он с ними в одной компании?
-- Это мой старый знакомый, а вот что их связывает - стою и думаю. И почему Виталий Николаевич нас вместе на одно задание послал? Смотри, с одним у Логинова уже были стычки. По всей видимости, тот, который из ментовки вышел. Второй - твой враг. Третий мой бывший любовник. Интересное кино получается, а, Чёрненький?
-- Да, согласен, много совпадений, - Валера задумчиво почесал затылок.
-- Что там у тебя с гаишниками?
-- Да вон уже приехали, сейчас разбираться будут.
Ленка о чём-то ненадолго задумалась, помолчала и предложила:
-- Давай так, ты утряси с аварией, а я поеду их искать своим ходом. Как закончишь, позвони, я скажу куда тебе приехать. С Логиновым я сама договорюсь. В общем, сиди и жди звонка и никаких инициатив.
Она поймала первую попавшуюся машину и, громко хлопнув дверью, уехала.
Валера около часа возился с гаишниками и хозяевами, заехал в закусочную, выпил двести грамм коньяка, съел отбивную, закурил и стал ждать звонка. Не прошло и десяти минут, как Ленка вышла на связь.
-- Алло, Чёрный, рули сюда, записывай адрес: ул. Руставели, дом 31, квартира 73. звони в квартиру, я здесь тебя жду.
-- Еду, - Чернов расплатился за коньяк и рванул на Гражданку.
ГЛАВА 9.
Серега Хохлов - прирождённый сыскарь. В течение получаса он пробил через своих знакомых фамилии подозреваемых, их адреса и предполагаемое место проживания на сегодняшний день. Быки, которые убили историка, большой заинтересованности у него не вызывали, важен был заказчик. Заказчик, по предположениям, был Чернов Валерий Александрович. Тот самый жилец, который ворожил на Олега Белых. Совпадения были очевидны и это немного настораживало. Мы вернулись ко мне домой, расположились на кухне и стали обсуждать план дальнейших действий. Но во всей сегодняшней истории мне не давала покоя одна деталь: на мгновение мне показалось, когда мы стояли у прокуратуры, что я видел Ленку, или очень похожую на неё женщину. Она сначала направлялась в нашу сторону, но потом остановилась и стала приводить себя в порядок. Но тут вышел Хохол, и мы поехали ко мне. Может, померещилось, а, может, это была не она. Но чувство тревоги не покидало. Я поделился с друзьями своими опасениями.
-- значит, в курсе они, что мы вышли на тропу войны, - сделал вывод Хохол
-- Кто они? И при чём тут Ленка? - не понял Олег.
-- Да она бывшая...- Хохол осёкся, встретившись взглядом с Ириной, - знакомая Серёги и Логинов этот их нулевого...
-- Он не из нулевого, - поправила Хохла Ирина.
-- Ну, не важно. Важно, что он опасный тип и он когда-то отправил её неизвестно куда - помните?
-- Ну и отправил, а какая связь? - поинтересовался я.
-- Смотри, - Хохол стал загибать пальцы, - Ленка - раз, вдруг откуда ни возьмись и в прокуратуре. Чернов этот, вон Олега кореш.
-- У меня таких корешей.. - Белых явно разозлился.
-- Шучу, шучу, - сбавил обороты Хохол.
-- Я пока связи не вижу, - вмешался я, чтобы снять накал хохловской шутке, - просто совпадения, но странные совпадения и , мне кажется, что вывод делать рано.
- Да, ты прав, всё косвенно и одни догадки, - согласился со мною Хохол, - надо ехать и трясти этого Чернова, .расколем, и всё встанет на свои места.
-- Что, выкрадем, увезём в лес, паяльник в зад? - спросил, хитро поглядывая на Хохла Белых.
-- Зачем паяльник? - стал пошлить Хохол, - можно что-нибудь и помягче.
Если Ольга, жена Белых, привыкла к его вольным высказываниям, то моя Ирина не была готова к таким шуткам. Я это сразу ощутил по её выражению лица и пристыдил Серёгу:
-- Серый, ты не в лесу у костра со своими поисковиками и не на допросе в кабинете, постарайся следить за своей речью.
Для Хохла, разговор без употребления матерных слов, считался подвигом, а подобные мысли считались чуть ли не литературными. Он опять надулся как индюк и замолчал.
-- В лес, конечно, не стоит, это уже похищение. Давайте разбираться по-человечески, мы же не братки, заговорил Олег. - есть такое предложение: адрес знаем, подъедем, вызовем не разговор. Но без меня, а то он от одного моего вида психовать начнёт, и предложим поделиться информацией. Пусть скажет: кто и зачем подал идею на убийство нашего товарища? Мы не органы и обвинения предъявлять не собираемся, но за гибель друга кому-то ответить придётся и лучше бы, чтобы не ему. Припугнуть надо обязательно, только очень культурно и внимательно. Он, как мы знаем, человек трусоватый и сразу рванёт к заказчику или подельникам, ну, в общем к тем, с кем повязан.
Хохол не выдержал до конца своей обидчивой позы и заговорил:
-- Так ты думаешь, что не он заказчик? Что над ним ещё кто-то стоит?
-- Ну, посуди сам, Серый, зачем какому-то неудачнику-художнику устраивать этот детектив? Явно он тоже пешка в этой истории и, скорее всего, отдаёт какие-то долги.
-- Всё может быть. Твоя идея мне нравится. Может, ещё перед разговором жука ему в телефон вставим?
-- Это было бы просто чудесно, но у меня такой аппаратуры нет, - развёл руками Белых.
-- Я достану, спокуха, у меня друзья в убойном отделе. Они мне последнюю технику дадут, и мы такую прослушку организуем, что даже если он пукнет, мы будем слышать на какой частоте он пердит и в какой тональности, - Хохол был неисправим.
-- Осталось только съездить на место его проживания и произвести разведку, - закончил я наше собрание. - Да, Серёга, он тебя не знает, ты вот по этому адресу чеши, я в убойный, а Олег тебя подстрахует, если что. Прямо сейчас и начнём.
Было лень на ночь глядя куда-то ехать, Ия высказал предложение начать завтра с утра, чем привёл Степаныча в припадочное состояние:
-- Завтра будет завтра, а сегодня надо подготовиться и по горячим следам владеть ситуацией. Он, наверное, тоже что-то знает о нашем приезде в прокуратуру. Эта твоя Ленка мне не нравится, нутром чую что-то, а объяснить не могу.
-- Ты думаешь, они связаны?
-- Нет, конечно, этого быть не может, но что-то неспокойно на душе.
-- по-моему, ребята, мы нагородили такой огород, что скоро крыша съедет. Чернов и Ленка не связаны никак, это ты, Серёга, уже подозреваешь каждого, кто с нами пересекался в последнее время, и у тебя мания заговора против нас. Не такая уж мы исключительная компания, чтоб закручивать такой спектакль вокруг нас, - попытался Олег охладить загоревшегося Хохла.
-- Ладно, ладно, я сказал, вы выслушали, посмотрим, кто ближе к истине. И вообще, хватит сидеть! По коням! А то, действительно, уже вечер на дворе, а дел ещё куча.
Мы собрались и разошлись по намеченным направлениям. Часа два мы ходили вокруг дома Чернова. Олег остался в лесу, а я подошёл поближе. Достав армейский бинокль, выданный мне Хохлом, я стал осматривать окна. Три окна были занавешены наглухо, а в остальных можно было что-то увидеть. По всей видимости, жена Чернова, женщина моего возраста, разговаривала с кем-то по телефону. В другом окне молодой парень высокого роста что-то пил и сидел за компьютером. Это, наверное, был сын. Больше ничего интересного я для себя не обнаружил. Собираясь было уже завершить своё наблюдение и вернуться в лес к Олегу, я увидел подъезжающий джип с помятым задом. Из него вышел невзрачный тип и открыл ворота. Следом за ним из машины, разминая затёкшие ноги, выползла Ленка.
-- Вот это номер! Ничего себе, У Хохла интуиция, - подумал я и набрал номер Олега.- Представляешь, а Серёга-то как в воду глядел, насчёт Ленки. Вместе они. Что делать?
Моё сообщение явно озадачило Олега.
-- Сматывай удочки, пока они тебя не заметили. Без прослушки всё равно ничего не поймёшь.
-- Да, Олег, я чуть-чуть понаблюдаю, у меня пункт - зашибись. Уже темно, не заметят. Может, что интересное увижу.
-- Ну, как знаешь, смотри, осторожнее, - Олег дал отбой.
Чернов с Ленкой, прихватив какие-то сумки из машины, поднялись на второй этаж. Войдя в комнату, где сидела жена, Чернов что-то начал кричать и давать команды. Жена испуганно засуетилась и стала накрывать на стол. Из коробок Ленка извлекла бутылки и закуску. Потом, вплотную подойдя к жене, взяла её за руку и что-то начала говорить, водя рукой перед её глазами. Чернов куда-то пропал, и в комнате, кроме них никого не было. Жена Чернова стояла как вкопанная и, казалось, спала, но глаза её были открыты. Поводя руками и что-то, видимо, говоря, Ленка отступила назад и села за стол. Жена продолжала стоять, не шевелясь. Через некоторое время Ленка что-то приказала, и та спокойно села за стол. Внезапно она отошла от своего состояния и выглядела теперь нормально, адекватно реагируя на Ленкины разговоры. Моя бывшая знакомая что-то сказала, и та, выпив большой фужер чего-то, подошла к ней, на ходу расстёгивая свой халат, снимая лифчик и трусы. Ленка погладила её по груди, наклонила, взяв её за голову, и , раздвинув свои ноги, сняв комбензон, прислонила лицом к известному месту, называемому в народе, половым органом. Жена Чернова, как сумасшедшая, стала ласкать и целовать свою новую знакомую, не думая о том, что может войти муж. Вскоре он вошёл, и было впечатление, что не удивился, , а сразу включился в их игру. Он стал проявлять какие-то садистско-извращённые приёмы. Мне стало противно, и я опустил бинокль.
-- Ничего не понимаю, Ленка - любовница жены Чернова. Надо же, какое совпадение, - подумал я и пошёл искать Олега. Он ждал меня на опушке леса:
-- Ну, что увидел?
-- Ты знаешь, я ожидал что угодно, только не это, - и я вкратце рассказал ему про эту оргию.
-- Я согласен с тобой, они могут быть любовницами и всё остальное просто совпадение, но её появление у прокуратуры говорит, что Хохлов не так далёк от истины, как мы с тобой думали, - сделал вывод Белых, - более того, они знакомы с Черновым, и я не исключаю, что Ленка, как и ты, пошла на разведку, а Чернов, на манер меня, притаился рядом с прокуратурой.
-- Надо срочно связаться с Хохлом, звони ему и поехали домой, прав оказался Серёга в этом деле.
Мы просто бегом рванули домой. Там сидел Степаныч и с гордым видом рассказывал Ирине, как весь отдел бросился помогать ему в поиске необходимой аппаратуры прослушивания, и как по первому его зову все менты Санкт-Петербурга, бросятся ему на помощь, в случае чего. Зная Серёгину манеру рассказывать, я прервал это красочное повествование.
-- Всё понятно, ты главный мент по жизни, связи твои обширны и влияние твоё безгранично, но у нас известия покруче.
И, опуская Валерины страстные извращения, я рассказал свои ночные наблюдения.
-- Ну, кто был прав? - Хохол, гордо восседая на табуретке, размахивал руками, топорщил усы и чуть не плясал вприсядку. - Я их нутром чую, все они одна шайка, если бы не ваши гуманные взгляды, я бы их научил, как правильно заниматься анальным сексом.(У него до сих пор на меня кипела обида за замечание, по поводу его лексиконно-разговорного жанра.)
-- Это всё интересно, - перебил его Олег, - но давайте, всё-таки подведём итог: Ленка и Чернов связаны, и связаны не просто любовными отношениями. Тут прослеживаются какие-то другие интересы. Надо срочно завтра утром вешать прослушку и начинать прослеживать всю их цепочку снизу доверху.
-- Да, - Хохол успокоился и стал здраво реагировать на ситуацию, - расстановкой жучков я займусь лично и прямо завтра.
-- Уже сегодня, - Ирина показала на часы.
-- Да, уже сегодня. Помощники мне не нужны, они вас обоих знают, а я для них человек неизвестный.
-- Но она же видела тебя с нам у прокуратуры. М
-- Может, загримируем тебя под даму, как я когда-то?- вспомнилось мне.
Но Хохол мгновенно изменился в лице и прервал всяческие попытки своего видоизменения:
-- Усы - это моя национальная гордость и кто попробует на них посягнуть, будет иметь жалкий вид. Усы это...
Но Олег не дал ему закончить:
-- Не кипятись, никто не собирается сбривать тебе усы, но если для дела понадобится - сбреешь и никуда не денешься. Вырастут снова, не голова.
Хохол малость успокоился и пробурчал:
-- Для дела, конечно, но пока, я считаю, что гримироваться, тем более в женщину, рано. Это просто Серёга хочет мне отомстить. Он-то в девках походил, а я ещё нет, вот он и хочет надо мной поизгаляться.
-- Прямо, мне делать больше нечего, как изгаляться. Делай как знаешь, я больше слова не скажу про конспирацию.
Мы помолчали. Тишину нарушила моя жена:
-- Давайте-ка спать, а то вы на завтра планов настроили, надо же отдохнуть немного.
Мы согласно закивали головами и разошлись по своим местам.
ГЛАВА 10.
Нажав номер квартиры на домофоне и услышав Ленкино: "Заходи, извращенец", Чернов зашёл в лифт и поднялся на нужный этаж. Дверь в квартиру была открыта. Ленка сидела и что-то набирала на ноутбуке.
-- Как успехи?
-- Нормально, я их вычислила. Сидят на квартире у Ирки, мой бывший там живёт теперь. Любовь у них, понимаешь?
-- Кто эта Ирка?
-- Да дочка одной логиновской зазнобы, или врага, я так толком и не поняла. У них там была недавно какая-то схватка. Мать её "помирашку" сделала, а вот дочка и мой бывший что-то Логинову испортили, причём, основательно. У нас весь отдел на ушах стоял, но информация не просочилась на мой уровень, так что я всей истории не знаю. Знаю, что Виталий Николаевич порвать на кусочки мечтает моего и Ирку.
-- А этот брат, тоже там?
-- Это, который, тебя из дома выгнал?
-- Да, да, не вспоминай.
-- Там есть ещё какой-то "жучара", который больше всех кипятится. За главного он у них там, что ли, не пойму пока.
-- А мы с ним не пересекались?
-- Нет, но Логинов, похоже, пересекался.
-- Так, что делать будем?
-- Они, скорее всего, попытаются на тебя выйти.
-- Я-то здесь, каким боком?
-- Да совпадений много. Этот брат недавно из Новгородской приехал, и этот придурок тоже оттуда.
-- И какая связь?
-- Да ты про терпилу своего забыл? Его же в Новгородской замочили.
Валера сразу вспомнил суд, Шварцмана и былые неприятности.
-- Неужели по тому делу копают?
-- Вот я сижу и в архивах наших копаюсь. Ты зачем этого историка заказал?
-- Мне Шварцман велел его из Новгородской удалить, а я перестарался. Вернее, не я, а мои быки.
-- А причины, конечно, ты не знаешь?
-- Откуда?
-- Вот что у нас есть по этому историку, - Ленка нашла нужный сайт и стала озвучивать важные моменты. - Добрался до колодца - прохода Новгородской области. Собирается с местными поисковиками отряда "Долина" откачать воду и поднять плиту. Надеется найти казну русских князей времён Мамая. Подлежит нефизическому устранению. Вот видишь - не физическому, а ты его выключил.
-- Ошибка вышла, я же говорю, - Чернов почесал затылок.
-- Так значит, они вышли на Новгородский проход? - Ленка задумалась и закурила сигарету.
-- -- Что за проход? - Чернов сосредоточил всё своё внимание в надежде, что она расскажет ему что-то запрещённое для его ушей.
-- Судя по материалам, в которые я сегодня залезла, в каждом районе есть колодец - проход в другой мир.
-- Какой ещё мир? - Чернов хоть ни во что не верил, но в последнее время под впечатлениям событий, стал по-другому относится к разного рода фантастическим явлениям.
-- Наверное, параллельный, а, может, тот, где мы после смерти находимся. Я пока не нашла больше ничего.
-- Ну, и дальше что?
-- Да ничего, Новгородский колодец хотел отрыть этот историк.
-- Так если это не колодец, а проход, чего же там отрывать?
-- Но он-то этого не знал, он-то думал, что там золото.
-- И его решили тормознуть, да?
-- Да.
-- Слушай, а почему именно колодец?
-- А что бы ты хотел, сортир?
-- Нет, я ничего не хотел, просто, почему колодец?
-- Сейчас посмотрим, - Ленка стала искать дальше, а Валера налил себе водки из стоящей на столе бутылки, - вот, смотри.
И Ленка опять своими словами стала пересказывать информацию, полученную из компьютера. Чернов посмотрел на экран, но кроме каких-то графиков и текста на каком-то иностранном, а скорее древнерусском языке, он не увидел.
-- Ты что, этот язык знаешь? - удивился Валера.
-- Пришлось выучить под гипнозом. А, может, я его и раньше, в предыдущей жизни знала, а теперь мне его просто включили в сознание как программу. Колодец - это не очень простая вещь. Сама земля - живой организм, и любые раскопки приносят ей определённые неудобства, а колодец ещё и открывает ход воде, тоже очень серьёзному и живому существу. Вообще, сам факт копания колодца - опасная штука.
Ленка задумалась и припомнила:
-- У меня два знакомых умерли после того, как колодец вырыли. Причём, сразу, полгода не прошло.
-- Может, совпадения?
-- Я тоже думала, а вот смотри, написано же: без особых заклинаний и обрядов, после сорока лет , копать колодцы - верная дорога на тот свет.
-- Ну, если судить про этот колодец, то его копали ещё при Мамае. Это же, сколько времени-то прошло? - Валера наморщил лоб, пытаясь что-то сосчитать. - А этот историк, кстати, по нашим данным уже побывал в нём с лопатой. Плиту какую-то пытался сдвинуть, но только сруб сломал и превратил колодец в пруд.
-- И помер.
-- Помер, не без твоего участия.
-- А кто этим колодцем пользуется?
-- Не знаю, Логинов, наверное, и ему подобные.
-- Может, и мы попробуем? А?
-- Чего пробовать-то. Если не знаем, куда попадём.
Работники отрицательного отдела помолчали.
-- Я так думаю, что этот профессор и этот "жучара" хотели раскопать его. Может, и этот твой брат тоже был в их компании.
-- И твой бывший?
-- Может быть, я не знаю.
-- И что?
-- Профессора нет. Жучара и компания приехали мстить. Выйдут на тебя. Недаром они у прокуратуры стояли.
-- И что? - у Валеры нервно задёргался глаз.
-- Тут мы их и накроем.
-- На живца хочешь словить?
-- А что, у тебя есть другие предложения?
-- Нет, но быть живцом не очень хочется.
-- Ничего, не дрейфь, загипнотизируем всех и повяжем. Для начала можем сглазить.
-- Это азы, я и не то могу.
-- повяжем и Логинову сдадим?
-- А что ещё делать-то? Самый лёгкий способ. Упакуем в твой джип - и к нам в катакомбы. Пусть потом сами решают, что с ними делать.
-- А тебе своего бывшего не жалко?
-- Ка раз его-то я бы сама с огромным удовольствием помучила перед смертью.
Валера представил мучения бывшего и ощутил сильное возбуждение.
-- Сейчас-то что делать?
-- А ничего, езжай домой, а я тебя прикрою.
Валера не забыл о своей сексуальной фантазии насчёт жены и поинтересовался:
-- А мою когда трахнешь?
-- Ах, да-да, чуть не забыла. Ну, поехали, сейчас устроим пикничок развратный.
Ленка переоделась, выключила ноутбук и радостно сообщила:
-- Всё, я готова изнасиловать твою жену, или отдаться ей целиком, как тебе больше нравится. Надо заехать в секс-шоп за "игрушками" и в магазин за выпивкой. Вперёд!
Они вышли из квартиры.
Купив парочку фалоимитаторов для всех видов сношений, возбуждающий крем и таблетки, приспособленные для занятий садо-мазахизмом, Ленка погрузила всё это в машину и поинтересовалась насчёт горячительных напитков.
-- Да взял, взял, упьёмся, - Валера постучал по большому полиэтиленовому пакету.
-- Напьёмся и на---ся, - Ленка помахала перед его носом довольно внушительным искусственным членом.
Чернов опять представил себя в компании молодых парней.
-- А с мальчиками когда?
-- А не хватит пока для начала с девочками, или ты совсем ориентацию менять начал?
-- Да нет, и то, и другое привлекает
-- Тогда не гони лошадей, будут тебе и мальчики, и тебя трахнут, и жену твою, и тёщу. Всему своё время.
-- А почему меня? Я сам их хочу.
-- ну, хоти, я же сказала, что устрою. Тут как раз у меня на примете есть два кадра, как раз Индиго, что тебе и пригодится для отчёта.
-- Какого отчёта?
-- А ты что думал, ездим, развлекаемся,пьём,сношаемся в своё удовольствие? Это работа сложная. А любая работа в нашем отделе требует отчёта.
-- Перед кем? Логиновым или Шварцманом?
-- Им твои похождения неинтересны, но для дела необходимы. Тут пониже есть начальство и повыше, но не в нашей структуре. Учёт строгий и всё на карандаш. Ничего незамеченным не проходит. Учти на будущее.
-- ты что, пугаешь?
--Нет, информирую.
Минут через сорок, они подъехали к дому Чернова. Всё произошло как-то стремительно. Валера даже не успел толком возбудиться. Ленка уже обработала жену, и он присоединился к их забавам. Ленка кричала, стонала и визжала, как сумасшедшая, жена сначала помалкивала,но потом тоже стала испускать громкие стоны, и такой гвалт в доме стоял, хоть Святых выноси. Чернову это даже нравилось. Пусть тёща и сын подсматривают за ними, всё это только возбуждало его воспалённое сознание. Оргии продолжались всю ночь. Напоследок, видно с непривычки, жена Чернова, видно, не выдержала и опорожнилась прямо на диване. Любовники, не успев отскочить, вляпались в дерьмо и мочу. Ленка, по всей видимости, не мылась дня четыре, Чернов, примерно, столько же. Жена, хоть и принимала утром душ, сейчас представляла собой жалкое зрелище. И всё это вместе, смешанное с алкогольным перегаром и запахом табака, висело в воздухе. Если бы в комнату зашёл человек с улицы, то, наверное, его бы стошнило, или он бы задохнулся. Но работники минусового отдела, вместе с женой, уже не ощущали запахов, и гостиная скорее напоминала свинарник, нежели человеческое жильё. Да, такой запах стоит обычно в свинарнике, который не чистили неделю или две. Измазавшись в дерьме, Валере даже не приходило в голову пойти в душ. Он сидел на диване в обнажённом виде и пил водку, жена и Ленка размазывали друг другу по телу экскременты.
-- давайте спать, - то ли предложил, то ли приказал Чернов. И они попадали как подкошенные кто где сидел.
ГЛАВА 11.
Проснувшись часов в десять утра, я узнал, что Хохлов уже уехал расставлять жучки, а Олег поехал к себе.
-- Ну, и что ты обо всём этом думаешь? - спросил я жену.
--У меня такое ощущение, что это начало второй серии нашего приключения. Всё так взаимосвязано и очевидно прослеживается след Логинова, что я начинаю всерьёз задумываться, что тогда в лесу мы его не раскусили. Он просто прикинулся мёртвым, покинул тело минут на двадцать, а потом, когда мы пошли домой, вернулся на место.
-- Логинов? Я совершенно о нём и думать забыл.
-- А напрасно, он, если ты помнишь, очень страдает гордыней, и любой промах со своей стороны расценивает, как оскорбление, нанесённое ему кем-то. А такой удар, полученный от нас, он не сможет пережить никогда. Я просто чувствую его негативное влияние, и за всеми этими происшествиями стоит он. И Чернов, и Лена - это его люди. Будьте осторожны, и не забывайте про гипноз.Мне кажется, что опять пришла пора Алмаза.
-- Ты так и не рассказала про него, обещала как-нибудь в другой раз. Может, этот раз настал?
-- Ну, хорошо, только пусть это будет между нами. Совсем не обязательно, чтобы твои друзья были в курсе. Ничьё самолюбие не будет уязвлено, простои нам, и самому Алмазу будет спокойно, если его будут все окружающие считать простой умной собакой, не вдаваясь в подробности его возможностей. Для того, чтобы с ним общаться, нужно хоть немного владеть телепатией.
-- А ты владеешь?
-- Для общения с Алмазом - владею.
-- Ириша, пожалуйста, давай с ним пообщаемся, - у меня от нетерпения аж пересохло во рту.
-- ну, хорошо, сейчас я его приведу, - она пошла в другую комнату и вернулась с псом.
-- Можно задавать вопросы? - я весь напрягся, и, сделав глупое лицо, выдавил:
-- Есть не хочешь?
Алмаз внимательно посмотрел в глаза и облизнулся. Было понятно и без перевода, что от тарелки каши, он бы не отказался. Я бросился на кухню и вернулся с собачьей миской.
-- Ну, теперь ты от него не скоро дождёшься диалога, - улыбнулась жена, - поесть он любит, а, как говорится, когда я ем, я глух и нем.
-- Жалко, но ничего, подождём, - я сел напротив Алмаза и приготовился ждать, когда он насытится.
-- Он благодарит тебя от всей собачьей души,- перевела Ирина собачий посыл.
-- Ты серьёзно?
-- Да, он благодарит, несмотря на то, что ест.
-- Ну, не буду ему мешать.
Алмаз доел кашу, облизнулся и завилял хвостом.
-- Он готов удовлетворить твоё любопытство, - перевела жена.
-- Алмаз, как же мы проворонили Логинова? Неужели Ирина права, и он сейчас пытается рассчитаться с нами за своё фиаско? - я уставился на жену и приготовился слушать его идеи.
-- Он считает, что я права, и Логинов действительно выходом души из тела провёл не только нас, но и его. Мало того Алмаз говорит, что очень жалеет, что не перекусил ему глотку, чтоб возвращаться было некуда.
Мне совершенно неожиданно пришла в голову дурацкая мысль и, не сдержавшись, я спросил:
-- А в вашем собачьем мире убить человека - грех?
Алмаз закрутил головой и стал искать блох или делал вид, что ищет.
-- Он говорит, что у всех есть свои заповеди, и собачьи тоже. Но собачьи заповеди отличаются тем, что их гораздо больше и трактуются они в более развёрнутом виде и имеют намного больше оттенков, чем, скажем, у нас: белое и чёрное.
-- Да он философ! - я с удивлением смотрел на Алмаза и пытался переварить увиденное или услышанное. Попробуй, расскажи кому-нибудь, дураком посчитают, или просто не поверят.
-- Алмаз спрашивает, что если вопросов пока больше нет, неплохо бы прогуляться на улицу.
-- Да, да, - я схватил ошейник и рванул с ним гулять. Мы побежали на улицу, перепрыгивая через две ступеньки.
-- Ну, дружище, теперь я всё, что хочешь для тебя сделаю, только почаще жене моей говори об этом.
Алмаз махал хвостом, и было видно, что он доволен моим восторгом и данными обещаниями.
Пока Чернов, Ленка и его жена блудили так, что дом трясся, Хохлов по всем правилам оперативных мероприятий, расставлял "жучки" везде, где только можно. Перемахнув через забор и проникнув в гараж, он нашинковал джип микрофонами присоединил к бензобаку управляемое небольшое взрывное устройство, сконструированное им самим. Бомба приводилась в действие телевизионным дистанционным пультом на расстоянии десяти метров. После подачи сигнала на электронный секундомер, взрыв осуществлялся через три минуты, рассчитанный на то, чтоб оказаться подальше от эпицентра.
-- Сказал, порву, значит, порву, - заключил он , весьма довольный своей работой.
Пробраться в дом было нетрудно. Развратная пьяная компания находилась в бессознательном состоянии. Чернов, продолжавший мучиться бессонницей, что-то мычал и блевал, обнявши унитаз. Ленка тоже блевала в другом конце комнаты, склонившись над кастрюлей. Одна жена храпела, развалившись прямо на полу. Ни тёщи, ни сына было не видно. Наверное, они спали как убитые, после этой кошмарной ночи. Так что Хохлу не составило большого труда пройти незамеченным, и расставить прослушки там, где ему было необходимо. Зажав нос и стараясь не смотреть на голых обитателей дома, он быстро закончил свои дела и покинул ужасное жилище. Выйдя на улицу, он долго ещё принюхивался к своей одежде, ему казалось, что от него несёт дерьмом, мочой и блудом.
-- Хоть в баню иди, неудобно в приличный дом войти, подумают, на вокзале с бомжами ночевал.
Серега зашёл в ближайший магазин и купил дезодорант. Облившись с головы до ног, он ещё долго к себе принюхивался и, топорща усы, матерился по полной программе:
-- Вот козлы вонючие, вот свиньи ё..., как же можно так опуститься? Вроде, живут не бедно, ванна есть, вода есть, а лучше в свинарнике ночь провести, чем десять минут с ними постоять. Как только не блеванул - не знаю.
Он ещё долго митинговал сам с собой, пока окружавшие его люди не начали с любопытством оглядывать на взъерошенного мужика, который размахивал руками, матерился сам с собой и источал вокруг себя стойкий парфюмерный запах. Поняв, что своим поведением он опять привлекает внимание, он замолчал, надвинул кожаную бейсболку на самые усы и заспешил на электричку.
-- Заеду к Олегу, сейчас всё равно от них толку нет. Пока они протрезвеют, чтобы можно было с Черновым разговаривать, полдня пройдёт, не меньше.
Через полтора часа он подходил к дому Белых. Олег сидел с угрюмым видом и курил.
-- Ты что, перебрал вчера? Видок у тебя... - Хохол протянул руку.
-- На себя-то смотрел? Чем это от тебя несёт? - Олег брезгливо повёл носом.
-- Да вот, "жучки" у Чернова ставил и пропах дерьмом насквозь, пришлось дезодорант на себя вылить целый флакон, да, видать, переборщил.
Серега подробно описал картину, увиденную в доме Чернова.
-- Ни фига себе извращенцы, - опешил Олег.
-- такого даже в самом крутом порнофильме не увидишь, а я вот увидел, - и Степаныч смачно сплюнул. - Почему люди в грязи любят пачкаться, словно свиньи?
-- От лукавого грязь. Если тесно с ним общаешься, кроме грязи и дерьма ничего тебе не светит. Вот кто у нас грязь любит?
-- Свиньи, - сразу ответил Хохлов.
--А в кого Господь переселил бесов, ты не помнишь?
-- В свиней, кажется.
-- Да, в свиней. А потом утопил их в море, кажется. Вот почему мусульмане и ещё кое-кто свинину не едят. Во-первых, грязное животное, во-вторых, сидит в ней бес или нет - неизвестно. Прициндент-то был.
Хохол аж вскочил от возмущения:
-- Это как же получается, а сало? Да я за сало Родину продам, - он забегал вокруг Олега, - ты что, Белых, несёшь? Свиньи бесы? Ты думай, прежде , чем сказать. Мы сало ели, едим и будем есть и никаких чертей не боимся! Возмущению Степаныча не было предела.
-- Да ешь ты своё сало сколько хочешь, я говорю, вообще, что грязь, нечистоплотность и жадность ничего, кроме отрыжки, блевотины и изжоги не приносят.
-- А свиньи здесь при чём? - Хохол всё не мог успокоиться.
-- Ты первый про свиней и заговорил, - Олег был явно не в настроении и вовсю "гулял бровями". Серега понял, что орать надо прекращать, брови у Белых были, словно хвост у собаки и по ним можно было определить настроение хозяина. На сегодняшний день брови ничего хорошего не предвещали.
-- Ладно, ладно, я первый про свиней заговорил, - попытался Хохол сгладить ситуацию, - а чего ты сегодня такой угрюмый? Где твоя Аркадьевна?
-- Уехала в Шансы, мать навестить, да и дела там у неё.
-- Ну и чего ты злой такой, словно она навсегда уехала? Скоро вернётся, не грусти.
-- Да зуб у меня болит, прямо как на Пасху.
-- А причём тут Пасха? - Хохол смотрел на Олега, не понимая связи.
-- В этом году на Пасху, на страстной неделе у меня страшно заболел зуб, причём не поймёшь какой. Ощущение, что вся левая сторона болит. Я и таблетки ел горстями, и чего только ни делал - болит и болит. И так всю неделю. а как Пасха пришла - отпустило сразу, будто ничего и не болело. - Олег закурил новую сигарету.
-- Может, просто совпадение? - предположил Степаныч.
--Думай, как знаешь, а я тебе говорю, что это всё не так просто. Вот и сейчас пост Успенский, у меня опять зуб болит, как в прошлый раз. И колбасит меня всего, злюсь на всех, кто под руку подвернётся, причём, так злюсь, что сам себя боюсь.
-- И на меня злишься? - Хохол опасливо поглядел на друга.
-- Говорю же, на всех и на тебя в том числе. Раздражает всё, причём не обоснованно. Вот и на Ольгу накричал по телефону ни за что, - Олег махнул рукой и опустил голову.
-- А на Аркадьевну-то зачем? - Хохол был потрясён. - Она почти святая.
Олег повернулся к Серёге и сообщил:
-- Я на днях причастился.
-- Ну и что? Подумаешь, причина.
-- Ты не понимаешь, что происходит, - Олег опять начинал беситься. - Причастие - это ты Христа в себя впускаешь, а бесы просто звереют и начинают тебя крутить. Мстят они тебе за это.
Хохол хитро посмотрел на Белых, съехидничал, за сало решил отомстить:
-- А ты говоришь - свиньи. В тебе, наверное, столько бесов сидит, что не одной бедной хрюшке не поднять.
-- Не знаю, не считал. А ты думаешь, в тебе нет?
-- Во мне точно есть, я сало три раза в день ем.
У Олега брови приняли угрожающую позицию, и он стал закипать:
-- Хватит подкалывать, я же серьёзно говорю. Не хочешь слушать - иди, откуда пришёл.
-- Да ладно не обижайся, больше не буду.
Хохол понял, что перегнул. В таком состоянии смеяться над Олегом было опасно. Последние годы, а в особенности с той минуты, когда он познакомился с Ольгой, белых стал очень спокойным, можно даже сказать, интеллигентным человеком. Конечно, иногда в его рассказах прослеживалась речь, не свойственная ему нынешнему поведению, но в целом, это был не агрессивный покладистый человек. Кем был Белых раньше, до своего приезда в Шансы - Хохол, конечно же, не знал. И поскольку Олег вернулся в Питер, в свои родные пенаты, было неизвестно, как изменится его характер. Очевидно было одно: он прожил непростую жизнь и не мало повидал, да и грехов, видно, наделал вагон. Серега по-братски, от души протянул руку и попросил прощения.:
-- Да ладно, это ты меня прости, сам видишь, кидаюсь на всех, - Олег как-то остыл, но было видно, что далось это ему не просто. - Странно, конечно, и глупо поститься, не есть мяса, и вместо того, чтобы всех любить и прощать, злиться на весь свет и кидаться на близких, как цепной пёс. Непростое дело - пост, и чем дальше ты идёшь к свету, к Господу, тем труднее его выполнять. Не знаю, как кому, а мне так точно. Не хотят бесы отпускать меня, а я ухожу, сам чувствую, что ухожу и борьба усиливается, а когда будет кризис - неизвестно. Вот курить брошу, тогда, наверное, что-то будет.
-- Ты и курить бросить надумал? - Хохол ожидал всего, чего угодно, только не это.
То, что Белых бросил пить без всяких кодировок и бабок - это было чудо, о котором долго говорили все Шансы, но если он бросит ещё и курить - это уже слишком.
-- Брошу после одного момента в моей биографии, но об этом потом. В общем, крутит меня сейчас после причастия. Слава Богу, Ольга понимает. А тут ещё на днях в Юсуповский дворец ездил на экскурсию.
-- Зачем? - Хохол не понял.
-- Да по работе экскурсию возил из санатория.
-- Ну и что?
-- Понимаешь, там комната есть, где Распутина грохнули, так всё сделано как тогда в ту ночь. Манекены и обстановка. Ну, я смотрю на Гришку, а он шевелится и глазами водит. Но ведь это манекен, понимаешь?
-- Померещилось, наверное, - убедительно пояснил Хохол.
-- Наверное, - неуверенно пробурчал Олег.
-- Но всё это ладно, а сегодня утром ко мне гость приходил.
--Кто? Я знаю? - Хохол поинтересовался так, для приличия.
-- Логинов Виталий Николаевич, - Олег достал новую сигарету. На Степаныча смешно было смотреть. Рот открылся до такой степени, что ему туда запросто можно было засунуть кулак. Олег двумя пальцами попытался закрыть челюсть приятеля, но Серёга пришёл в себя и выдавил:
-- Логинов сам? Вот , гад, что же ты раньше не сказал? Это же ЧП. Рассказывай всё по порядку с самого начала и постарайся ничего не пропустить. А лучше, поехали к Сергею и Ирине. Прямо сейчас, немедленно. Они его хорошо знают, не то, что ты, в первый раз с ним пообщался
-- Ладно, поехали, я сей час переоденусь и побреюсь.
И через полчаса приятели еже ехали на электричке в Питер.
ГЛАВА 12.
Проклиная на чём свет жену, Ленку и всех домашних, Валера начинал понемногу приходить в себя. на душе было так тяжело, что хотелось кричать дурным голосом. Наплывы страха чередовались с приступами тошноты и тогда он наклонялся над унитазом и орал так громко, как ночью орали его жена и Ленка. Блевать становилось нечем, шла одна пена, но после становилось легче на пару минут, и он, закурив сигарету, вспоминал вчерашнее. Но, дойдя до определённых моментов, опять склонялся над унитазом.
-- Чтоб вы сдохли, заразы, видеть вас больше не могу, - простонал Чернов, и на четвереньках выполз из туалета.
-- Лучше нету зелия, чем п..да с похмелия, - подала голос Ленка.- иди сюда, я тебя вылечу.
Смотреть на неё не хотелось вообще, но желание, как ни странно появилось, но не к Ленке, не к жене, а просто желание, причём, дикое желание. Наверное, организм чуял кончину и пытался оставить после себя потомство. Чернов поднялся с колен и стал онанировать, пристально глядя Ленке в глаза:
-- Ну, смотри, сучка, скажи что-нибудь.
-- Давай, давай, дрянь паршивая, доставь себе удовольствие, - она стала напротив и стала удовлетворять себя фалоимитатором. - Ну, давай, кто быстрее?
Оба стонали и визжали, как свиньи, .кончили почти одновременно.
У Чернова опять наступило облегчение, но не надолго.
-- Выпить есть?
-- На, лакай, - Ленка открыла железную фляжку, появившуюся из её сумочки. - Осторожно, чистый.
Чернов глотнул чуть ли не половину, выдохнул и спросил:
-- Ты-то будешь?
-- Конечно! - она присосалась к горлышку.
-- Как воду, - подумал Валера, - ничего не берёт.
Закурив сигарету и переступив через спящую жену, он вышел во двор:
-- Всё, ничего не хочу, не хочу ничего, а главное - жить не хочу, - крутилась в голове одна мысль. Вспомнилось детство, школьные годы, мать, школьные годы, вспомнилось всё доброе и хорошее, что было у Валеры в жизни. Было ощущение, что кто-то перечеркнул его хорошую половину и кроме грязи и безысходности, ничего у него не осталось. Грязь, одна грязь. Причём грязь не только вокруг Валеры и на нём самом, но и грязь внутри, что самое невыносимое.
-- Да пошли вы все, - Чернов грязно выругался , взял буксировочный трос и сделал петлю. Привязав конец за балку гаражной крыши, он вставил голову в петлю и залез на капот любимого джипа.
-- Ишь ты, умнай какой, - услышал он до боли знакомый голос. - Ты, милай, себе уже не принадлежишь, водочки попить, баб покобелить - это, пожалуйста, это сколько угодно, а вот с этого света на тот - это дулю! - резким движением он сорвал с головы Чернова петлю. - Эта экспедиция уже не в твоей компетенции, это уже нам решать, когда тебе верёвку мылить, понял, милай? - И резким ударом сапога в промежность, он привёл Чернова в прежнее состояние. Состояние вечного страха и уныния.
-- Долги отдавать думаешь, мразь? Ничего ещё толком не сделал, только нагадил, а туда же, скрыться задумал - дура. Там-то я с тебя не слезу, там-то я на тебе высплюсь, тварь. Иди, подмойся, приведи себя в порядок, сейчас, по моим расчетам, интересные дела начнутся. - Шварцман вышел из гаража и наткнулся на Ленку, уже одетую и накрашенную.
-- А ты, шалава, что расслабилась? Я же сказал: ни на минуту его не оставлять без присмотра, у него сейчас кризис идёт, осталось чуть-чуть. А ты где была, когда он пеньковый галстук примерял? - Шварцман схватил Ленку за грудь и сдавил сосок с такой силой, что у той перехватило дыхание, и слёзы брызнули из глаз.
-- Да я только на минутку, переодеться и себя в порядок привести, - завизжала она, прыгая на одном месте.
-- Приведи его в порядок, и быть на стрёме, скоро будут гости. Я поехал. Что-то с Логиновым случилось - не пойму. Опять чего-то темнит Виталий Николаевич. Какую-то свою игру затеял. За последнюю выходку ещё не рассчитался и опять что-то крутит, гад. Но это не твоего ума дело. Кто разрешил в базу данных про проходы влезать? - Ленка испуганно заморгала глазами:
--Я же для пользы дела.
-- Какой пользы, тварь? Зачем тебе информация про колодцы, говори? - Шварцман пристально уставился Ленке в глаза. - Говори, милая, всё говори.
Ленка, перестав морщиться от боли и потирать место щипка, сделала отсутствующее лицо и забубнила:
-- Хотела проследить связь между колодцем в Карабицино и в Новгородской области, попутно выяснив интерес Логинова к этим, как выяснилось, походам, определить отведённую мне роль в этом спектакле и просчитать свою судьбу.
Шварцман только руками развёл:
-- Видали, судьбу она просчитать хотела, курица общипанная. Да кто ты такая есть, дрянь на побегушках. Даже на первую степень сдать не можешь. Возимся с тобой, а в результате - всё такая же дешёвка. Даже что-нибудь серьёзного выведать не додумалась. Ну, скажи, пожалуйста, падаль, зачем тебе логиновские комбинации прослеживать? Что ты своим скудным умишком понять сможешь? - гипноз, видно, ещё действовал, и она затараторила дальше:
-- Находясь в кабинете Логинова, я случайно увидела у него на столе пентаграмму с цифрами. Запомнив комбинацию, я пробила её по базе данных нулевого отдела и нашла информацию на него.
-- Продолжай, продолжай, - Шварцман весь напрягся и включил диктофон.
-- Он работал под куратором из нулевого отдела. Это была какая-то женщина, но в нулевой он попал случайно. В результате неразберихи он завис между нулевым и отрицательным, но вовремя ушёл в мир. Куратор перекрыла ему доступ в нулевой, чем исправила свою ошибку.
-- Где сейчас куратор?
-- В нулевом, но у неё остался пропуск в мир, на случай логиновского, - у Ленки не находилось подходящего слова и Шварцман договорил за неё, - логиновской импровизации, да?
-- Что-то вроде.
-- Так, что ещё?
-- В Карабицино ему доступ закрыт, остаётся из близлежащих - Новгородская область.
-- Так, всё встаёт на свои места, - Шварцман удовлетворённо потёр руки.
-- Извини, милая, но память я тебе почищу и так много узнала. Всё, иди к этому ублюдку, и смотри - больше без самодеятельности, а то плохо кончишь, ясно?
-- Да, - Ленка пришла в себя и побежала за Черновым.
Приведя себя в порядок, Валера сидел и пил пиво. Ленка сидела рядом и, казалось, контролировала каждое его движение. Шварцман появился как всегда неожиданно и дал указания для обоих:
-- Сидеть и ждать гостей. Ты, милай, сработаешь живцом. Сделаешь вид, что испугался и соглашайся на все условия. Затянешь разговор, а ты, - он указал на Ленку, - немедленно вызови меня по мобильному. Но не вздумай наболтать лишнего (это касалось Чернова), тяни время, торгуйся, в общем, до моего прихода будь с ними. Если будет заминка - попробуй воздействовать, - он указал на Ленку, - введёшь в транс и выключишь ненадолго, сумеешь?
-- Попробую.
-- Не попробую, а сделаешь, - Шварцман так взглянул на неё, что даже у Чернова побежали мурашки.
-- Всё, до связи, - и он пропал за дверью.
-- Не вздумай нажраться сегодня, если опять облажаешься - не простит, - пробурчала Ленка.
Чернов после "самоубийства" расслабился и немного пришёл в себя. в последний момент, когда петля затянулась на его шее и в глазах потемнело, Валера кончил так сильно, как никогда не кончал за всю свою жизнь. Ощущение последнего оргазма не выходило у него из головы.
-- Ленка, а почему у православных самоубийц хоронят не на кладбище, а за оградой?
-- Их не только не хоронят на кладбище, их ещё и не отпевают. Грех это великий, самый тяжкий грех у них.
-- Что, больший грех, чем убийство?
-- Да, убийство, или другой какой тяжкий грех, отмолить можно, покаяться и Бог простит, а самоубийство как отмолить, ты умер. А после смерти каяться поздно. Так что в этом всё дело.
-- Смотри как ты Библию хорошо знаешь, уж не семинарию ли заканчивала?
-- Нет, просто для общего развития у нас по Библии часы для изучения отведены. А как же, не зная материала, ты сможешь прикинуться белым магом?
-- А какая разница : белый, чёрный?
-- Да никакой. Это для дураков феня. Не может маг быть хорошим или верующим в Бога - это прикрытие. Вон Шура Лонго прикрывается православием, буддизмом и ещё чем-то, чтобы электорат дурить. Попробуй он заяви, что с Лукавым сотрудничает, от него шарахаться будут, а свечку зажжёт, иконой поводит и уверяет, что все чудеса с Божьей помощью. Народ-то у нас серый в отношении религии. Верят всем, кто помощь обещает. А ты заметил, в основном, какая помощь гарантируется? Финансовая, благополучие в семье, привороты на удачу и т.д. народ и покупается. А где у Бога сказано: молитесь, и денег у вас будет много? Ленка скривила горькую усмешку.
-- У него сказано: Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Понял?
-- Не совсем, - Чернов заскучал.
-- Да нигде не сказано в Библии, что человек на земле получит манну небесную. Он для этого сюда и послан, чтобы в трудностях обрести истину. А маги и чародеи, вроде нас, обещают исправление кармы и прочие блага здесь, вопреки Христовым заповедям. Ну, люди, естественно, не знакомые с первоисточником, сразу кидаются на наши лживые обещания и попадают в зависимость. Один ты уникум, сам решил, без посторонней помощи магом сделаться.
-- Если ты так хорошо разбираешься в Библии, чего же тогда в отрицательном отделе сидишь? Покайся и иди в монастырь.
-- У нас все разбираются не хуже попов. Для того, чтобы вести равную борьбу, надо досконально знать своих врагов. Я же говорила, что облапошить безграмотных грешников - главная задача нашего отдела.
-- Прямо волчица в овечьей шкуре, - Валера с уважением посмотрел на Ленку. - А я думал, что ты только гипнотизировать умеешь, да ноги расставляешь. А ты, оказывается, ещё и соображаешь временами.
-- Приходится соображать, если о будущем думаешь.
-- О будущем? Чьём? Разве у нас есть будущее?
-- Будущее есть у всех, с разницей в знаке. Это в нулевом всё равно, а у нас то вверх, то вниз.
-- Это в каком ещё нулевом? - Чернов даже пиво пить бросил.
-- Ой, Валера, давай не будем касаться запредельных тем, я неприятностей не хочу и тебе не советую. Придёт время, тубу объяснят, а я не имею права обсуждать с тобой эти вопросы. Вот с Индиго познакомишься, тебя проинформируют, что и почему. - Ленка дала понять, что разговор закончен.
Но Чернов, заинтересовавшийся ноль-отделом, завёл разговор с другого конца:
-- Леночка, всё хочу тебя спросить: ты своим фокусам долго училась?
-- Фокусам? - Ленка мгновенно изменилась в лице.
-- Да что ты понимаешь в магии, дилетант? Даже порчу как следует навести не мог, а всё туда же.
-- Ну, расскажи, пожалуйста, как ведьм готовят.
-- Ведьмами не становятся, ведьмами рождаются, и, потом, кто тебе сказал, что я ведьма? Я экстрасенс, не более, и то начинающий.
-- А экстрасенсы тоже все у нечистого на службе?
-- Смотря что понимать под этим словом. Есть гадалки разных профилей, есть предсказатели спиритического уровня, но на это много ума не надо, вызвал чей-то дух,как правило,из отрицательного отдела и порасспросил грамотно. Но духи эти тоже свиньи порядочные, бывает, вызвать вызвал, а обратно отправить не получается, хулиганят здесь и ерунду всякую несут. Перескажешь клиенту, он деньги заплатит, а дух, видите ли пошутил. Разбирайся потом.
-- А что из положительного, нельзя вызвать?
-- Это очень сложно, много энергии уходит и даже если у тебя получится, то нет никаких гарантий, что он с тобой откровенничать будет. Так, брякнет что-нибудь для вида: разбирайся, мол, сама, понимай как хочешь. И, вроде, не соврал и не понять ничего. Но пойди проверь кто явился, вызывал положительного, а явился отрицательный и ведёт себя так, что не догадаешься. А если и выйдет, потом можно побашке получить от нашего начальства, запрещено это по понятиям.
-- У нас что тоже понятия, как у братвы?
-- У нас покруче будут, но тебе ещё рано.
-- А ещё какие бывают? - Чернов пытался подвести Ленку к нулевому отделу.
-- Ну, бывают, ясновидящие, но это не наш отдел, это положительный. Это, в основном, святые, или которые потом ими будут. Но эта категория нашему разуму не подвластна, это уже высший пилотаж, как ведьмы у нас.
-- Значит, ты по своей сути, обыкновенная, рядовая гадалка?
Ленка ничуть не обиделась, а поправила:
-- Во-первых, я ещё учусь на первом курсе, во-вторых, я владею гипнозом, т-третьих, у меня начинает открываться третий глаз, и я делаю первые шаги в телепатии, съел?
-- Да, это серьёзно, а что в нулевом отделе, тоже есть предсказатели?
-- Всё, ша! - Ленка мгновенно сжалась как пружина. - Это запретная тема, понял? Я же предупреждала.
--Всё, всё, я пошутил, - Валера налил себе пива и предложил Ленке.
-- Спасибо, я не пью эту мочу.
-- Ну, так давай спиртяжки?
-- Ладно, давай, только по стакану и всё. Провороним этих гавриков, будем мочу ишачью пить до конца дней своих на этой земле. Шварцман шутить не будет.
Они выпили сразу по полному стакану и на какое-то время замолчали.
-- Может, перепихнёмся? - предложил Чернов?
-- Нет, всё, работаем, - отрезала Ленка, - а то сейчас жену позовёшь и будет продолжение вчерашнего.
-- Ладно, как скажешь, - и Чернов уткнулся в телевизор.
ГЛАВА 13.
Настойчивые звонки сорвали меня с горшка.
-- Ирина, открой, пожалуйста.
-- Открываю.
В прихожей раздался возбуждённый голос Хохла:
-- Представляешь, Логинов к Олегу сегодня приходил, собственной персоной.
Я влетел на кухню:
--Иди ты!?
-- Вон, сейчас он всё расскажет, я специально всю дорогу молчал, не спрашивал, так что не больше вашего знаю.
Я удивился выдержке Хохлова:
-- Что это с тобой - не узнаю, - но, перехватив его серьёзный взгляд, осёкся.
Олег закурил с разрешения жены и начал своё повествование.
-- Приехал утром домой, жены нет, она в Новгородской, паспорт меняет. Смотрю - на кухне, вроде, свет горит и дверь открыта. Ну, думаю, отец, что ли, с женой поругался и ночевать приехал, у него ключ есть. Но почему не позвонил? В общем, вхожу - мужик какой-то на кухне сидит и вежливо так представился, мол, здравствуйте, не удивляйтесь, я друг вашего отца Логинов Виталий Николаевич. Знакомая фамилия. Не знаю, что на меня нашло, но я после причастия нервный какой-то стал, я уже Степанычу докладывал.
-- Как Вы сюда попали и не хотите ли, между прочим, в бубен схлопотать?
Тут уж я не выдержал и удивлённо поинтересовался:
-- И он тебе ноги не отключил?
Олегу явно не понравилось, что его перебивают, но, не подав вида, он продолжал:
-- Ничего он мне не отключал, а, похоже, моя агрессивность его даже устраивала:
-- Нет, говорит, - в бубен не хочу, а вот от стакана чая я бы не отказался.
От такой наглости я даже опешил. А он, гад, сидит, улыбается, то ли не боится, то ли провоцирует.
-- Ну, молодой человек, врежьте пожилому человеку в переносицу, или, как вы любите лбом в нос.
-- Откуда, гад, мой любимый удар знает? Совершенно не понимаю, что делать. Взял стул, присел. Что вам нужно? - спрашиваю. А сам жду, когда он сеанс гипноза устроит. А он, похоже и не собирается. Сидит, только зрачки расширяются. Ну, думаю, не гипноз. Значит, мысли читает, к чему-то подводит. Попытался молиться про себя, он заулыбался и говорит:
-- Напрасно вы, Олег Евгеньевич, преграды ставите, не справитесь, опыта маловато. Вы лучше не напрягайтесь, а меня выслушайте, у меня к вам предложение заманчивое.
-- Я молчу, слушаю, а он продолжает:
-- Ваша компания занимается не своим делом, наподобие Чернова. А куда это приводит, мы знаем? В сущности, к вам и к вашей половине я претензий не имею, а вот к Сергею и Ирине, собаке и этому красному следопыту кое-какие вопросы. Ваша компания создаёт себе и нам не нужные ситуации. Я предлагаю взаимовыгодный обмен за ваш выход из дела. Я в общих чертах обрисовываю ваше будущее, и мы расстаёмся друзьями.
--Погадаете мне на ладошке?
-- Ну, что Вы, Олег, я же не цыганка и не астролог, просто я иногда бываю во временных командировках и Вашу дальнейшую судьбу могу рассказать вплоть до следующей жизни. Вам же давно ваш друг Батон рассказывал про энергетических людей.
-- Понимаете, ребята, я с такими людьми не встречался. Всё, что у меня в жизни было, кроме чудес Господних, так это Кузи, но и то на открытый контакт они не шли. А этот сидит напротив, всё про меня знает, и его не только потрогать можно, но и в рожу заехать. Я, конечно, обалдел, когда он про наш разговор с Батоном двадцать лет назад при помнил и говорю:
-- И кем же я в будущей жизни буду?
-- В следующей жизни Вы переходите во Льва и берёте на себя миссию Предтечи.
-- Это что же, - говорю, я второе пришествие встречать буду?
-- Будете, если правильно эту жизнь проведёте и в следующей не ошибётесь.
-- А Вы и Ваши подопечные, будете мне палки в колёса ставить? Вроде сегодняшнего вашего визита?
-- А кто Вам сказал, что я от лукавого? Я представляю нулевую фазу, но этого никто, кроме одного человека, а теперь и Вас, здесь не знает и знать не должен.
-- Кто второй? Я знаю?
Продолжаю поражаться Вашим данным, жалко, что вы их не используете, но на вопрос я отвечу, когда получу Ваше согласие на участие в дальнейших делах вокруг колодца в деревне Новгородской области.
Где-то в глубине души, практически, на интуитивном уровне, я решил сыграть с Логиновым и получилось, подвоха он не вычислил. Может, "Отче наш" действительно, поставил барьер, и ему было не пробиться в мои поверхностные, мимолётные мысли, и я рискнул:
-- Продолжим торг. Я тоже хочу кое-что знать прежде, чем дать согласие. Одного известия о моей следующей жизни, я думаю, маловато.
-- Что же Вы хотите знать ещё? Сколько у Вас будет детей? Жён? Когда умрёте? Когда родитесь и в какой стране?
-- Нет, этого я знать не хочу, меня интересуют вопросы, не связанные с моей жизнью. Что в этом колодце? За что убили нашего друга-историка? И каковы функции нулевого отдела?
Зрачки его глаз вытеснили белки, и на меня смотрели чёрные глазницы.
-- А судьба Вашего друга, тоже из Новгородской области, Вас больше не интересует?
-- Вы о ком? В Новгородской у меня друзей почти нет.
-- Олег Евгеньевич, Вы так гордитесь своими изменениями за последний год, что порой забываете о людях, которые отнеслись к Вам по-человечески, пока Вы не отняли у них самое дорогое, и решили для себя, что это правильно и вам всё можно.
-- А, Вы про Фучика? Но мы всё решили по мужски, и он отрёкся.
-- Слабый и трусливый человек. Вам не приходило в голову, что сильных людей, которые встали у вас на пути, Вы ведёте себя согласно их характерам, но в момент, когда их можно толкнуть в спину и громко крикнуть: "Держи вора!" - стопроцентное решение, Вы это делаете. Слабых и трусливых Вы сразу подминаете под себя и со стороны наблюдаете за их попытками отомстить Вам, или выйти из-под вашего влияния. И горе тому, кто попытается встать с Вами на одну ступень. Вот у Вас есть друг - одноклассник, который, как Вам кажется, завидует, но уже много лет Вы своим характером мешаете ему жить. Да, женщины вы у него не уводили, подлостей не делали, но в одной компании с Вами, как бы вы ни пытались пропеть деферамбы, все видят его неполноценность и ничтожность.
Вы, Вы самый талантливый, самый добрый, самый умный, но Вы этого никогда не скажете, Вы будете, наоборот, себя унижать и смеяться над собой, читая в глазах аудитории восторг. Вы очень опасный человек, поэтому я и говорю с Вами на равных. Пусть Вы не владеете тем багажом знаний и не умеете того, что я умею, но энергетический запас Вашей души, превышает мой потенциал. Вы для меня опасны, потому я предлагаю сделку.
Я пошёл в контратаку:
-- Вы закончили? Теперь я. Почему, когда я затронул нулевой отдел, Вы ударили в больное место?
-- Вы о Фучике? А Вы не задумывались об имени Владимир?
-- Нет.
-- Владимир - владеющий миром. Вам это имя, кроме злости, ничего не несёт.
-- Вы о чём?
-- Насколько я знаю, Вы ненавидите Владимира Ульянова, с неприязнью относитесь к нынешнему президенту, ну, а Фучика просто разорвали бы, если бы не жена и её православные взгляды не тормозили Вашу агрессивность. Понимаете, Олег, любой человек с именем Владимир, кроме конфликта в конечном результате, Вам не принесёт. Но это отдельный и долгий разговор. В общем, это имя Вам мешает и Вы, не понимая всей проблемы, интуитивно боретесь, не осознавая всей сложности.
Я чувствовал, что Логинов готов говорить бесконечно, как тамада на свадьбе. Всегда завидовал такому таланту. Он намеренно уводил меня от нулевой фазы, продавая на ходу козырные карты. Я решил этим воспользоваться:
-- А кто дал Вам право решать, с кем лучше моей жене, с Фучиком или со мной?
-- Не передёргивайте, я этого не говорил. Я сказал, что Вы отплатили неблагодарностью Вашему бывшему другу. Он относился к Вам благоговейно, а Вы ударили его настолько сильно, что у меня есть сомнения, оправится он вообще когда-нибудь, или нет?
Я и так находился в закипающей стадии, но этот логиновский ход вывел меня окончательно из равновесия. Я схватил его за галстук и дёрнул на себя.
-- Пусть я не буду Предтечей в следующей жизни, но сейчас я тебя задушу, как Д
Дездемону.
-- Давай, только скорей, - прохрипел Логинов и улыбнулся ехидной улыбкой.
Руки разжались, и чувство пустоты заполнило ту ёмкость, в которой бурлила ненависть. Я понял, что этот раунд я проиграл. Он как-будто ждал, что я его задушу, но какая-то неведомая сила остановила меня в последний момент. Я разжал пальцы и рухнул на стул.
-- Ну, что же Вы остановились? Духу не хватает?
-- Хватает, у меня на таких как ты, на пятерых хватит, - я не знал как себя вести дальше, но агрессивный напор решил не сбавлять.
-- А жалко, интересная развязка могла бы получиться, - продолжал он свой монолог.
Хохол, молчавший всё это время, взъерепенился:
-- Эх, Олег, такой момент упустил. Я бы его...
Тут и я тоже не сдержался и вставил:
-- Сначала паяльником, потом утюгом, а потом...
Степаныч только сверкнул газом в мою сторону и продолжал:
-- Разговорил сначала, а потом жахнул разом. Пусть в какую-нибудь лягушку дохлую переселяется.
-- Будет он тебе в лягушек переселяться, он опять отлежался бы полчасика, и в своё же тело залез, как тогда, в Карабицино. Олег-то с этим ещё не сталкивался, - продолжал я перебивать Хохлова.
Но тут и Ирина высказала своё мнение:
-- Во всей этой истории, Олег, мне странно, что Логинов, не применил к Вам гипноз или ещё что-нибудь. Эти его разглагольствования про то, что он Вас боится, не больше, чем фарс. Боялся бы, не пришёл, а подослал кого-нибудь поэффективней, например, симпатичную девушку, на которую Вы бы, естественно не стали кричать, да и душить , я думаю тоже. Он явно Вас провоцировал, и Вы напрасно думаете, что проиграли. Вы как раз выиграли этот раунд. Скажите, а он больше в разговоре не возвращался к вашей дальнейшей судьбе?
-- Да нет, - Олег закурил и задумчиво произнёс, - после нашей стычки я велел ему убираться по кратчайшей дороге на знакомый адрес, давая понять, что разговор окончен.
-- Ну, вы же так и не пришли к какому-то решению? - занервничал Хохол.
Олег лишь усмехнулся:
-- Да, так и ушёл, ничего больше не сказав.
-- Вот почему ты был такой угрюмый, - дошло до Хохла, - я давно тебя таким не видел, даже с тяжёлого похмелья.
-- С похмелья? Я прошу прощения, - извинилась моя жена, - но, судя по Вашей внешности, я бы не сказала, что Вам знаком этот вопрос.
-- Знаком, знаком, - ответил за Олега хохол, - Евгеньич, только год как не пьёт, а раньше бывало...Но вернёмся к нашим делам. Если Логинов в курсе наших планов и он просил тебя отойти от дела, значит, он прямо или косвенно замешан в убийстве учёного и наш колодец его тоже волнует не меньше нашего.
-- Опять колодец? - подала голос Ирина. - А не является ли ваш колодец родным братом нашего, карабицинского колодца?
-- Да ну, Ира, - Хохол встал в собачью стойку, - вы же говорили, что там дна не было и воды тоже. А здесь вон озеро целое теперь. Что ж, Логинов, нырять будет?
-- А плита, которую сдвинуть не удалось? - я уставился на Хохла. - Может, вода была наверху, для имитации колодца? А подними плиту, и она вся вниз уйдёт, а там такой же бесконечный туннель вертикальный.
-- Ты хочешь сказать, что Логинов, Ленка и Чернов собираются уйти через наш колодец в другое измерение? - Хохол явно был разочарован, второй колодец - и никаких сокровищ.
Я понимал его разочарование, и мне его по-дружески было жаль.
-- Не знаю я, Серый, что они задумали, но если моя версия верна, то да, они могут уйти, подняв плиту, а могут и не уходить, может, они поставлены охранять его, этот проход.
-- Кем это поставлены? - Хохол всё топорщил усы, но тут уже Белых вмешался в наши догадки.
-- А вы что думаете, что Логинов - это последняя инстанция? Что за ним никто не стоит? Мне кажется, что он в этой копании обыкновенная шестёрка, но в отличие от Ленки и Чернова - козырная. В той колоде есть карты и постарше, и мы не то, что сталкивались с валетом или дамой, а ещё и семёрок - то не видели.
-- Ну, Евгенич, не пугай. Что это Сицилийская коза, что ли или Масоны? - Хохол бодрился, но было заметно, что появление Логинова и события, происшедшие за последние сутки, малость, лишили его прежней уверенности.
-- Не знаю, но мне кажется, что те группы, которые ты назвал, являют собой как раз уровень четвёрок, или даже двоек, а кто джокер - я, кажется, догадываюсь.
-- Ну, так поделись, Белых, мы все во внимании - Серёга театрально развёл руками.
-- Сатана, лукавый, Вельзевул и перечислять можно долго, у него, никак, семьдесят имён, кажется. Даль в своём словаре около этого насчитал.
-- Ни фига, с кем дело имеем, это серьёзный противник, - Хохол явно загрустил.- Ну, не думаю, что так всё серьёзно, тоже мне "Мастер и Маргарита". Не хватало ещё очутиться где-нибудь в психушке, как Иван Бездомный. Ладно, поживём - увидим.
-- Не будем унывать, друзья, всё не так уж плохо, они зашевелились. Значит, мы ведём разведку в правильном направлении, - подвела итог Ирина. - А Вам, Олег, я бы посоветовала познакомиться с нашим Алмазом.
-- С собакой? Зачем? - Олег удивлённо поднял брови.
-- Это не простая собака, и, потом, она очень хорошо знакома с Логиновым. Гипнозу не поддаётся, и Логинов её боится, между ними какие-то неизвестные мне отношения. Алмаз воспитывался моей мамой и, практически, незаменимый друг в любых пиковых ситуациях.
-- А в чём будет заключаться знакомство? Почесать у него за ухом? - Олег попытался отшутиться.
-- Можно и за ухом, но я бы предложила Вам взять его на время к себе.
-- К незнакомым людям? - это я уже заволновался. Расставаться с собакой совершенно не входило в мои планы.
-- Я поговорю с ним, и он всё поймёт, тем более, Логинов, помимо нас, и Алмаза считает своим врагом. Будем поджидать от него удара, рассредоточив наши силы. Нас двое, и вас теперь будет трое. Один ты, Серёженька, у нас остаёшься без прикрытия, - она намекнула на Хохла.
-- Так я же вместе с вами, то у Олега ночую, то у вас, - Хохол был явно встревожен Ириниными рокировками.
Она ушла в другую комнату, и минут через десять вернулась с Алмазом.
-- Я ему всё объяснила, и он не против.
Олег с Хохлом отнеслись к этому сообщению иронически, а я-то понял, что контакт состоялся, и согласие Алмаза было не фиктивное. Стало немного грустно, но было видно, что Олег любил собак, и Алмазу не будет плохо у новых хозяев. Хотя, хозяева - неподходящее слово для такой собаки. Скорее, новых друзей.
Ирина передала поводок со словами напутствия:
-- Будьте, по возможности, всегда вместе, и в случае появления непрошенных гостей, спускайте его с поводка. О нём не беспокойтесь, он за себя сможет постоять, и вас в обиду не даст. Ну, с Богом.
Мы попрощались. Хохол остался у нас, а Олег с Алмазом пошли на электричку.
ГЛАВА 14.
Два дня прошли в глухой засаде. И только на исходе третьего дня к дому Чернова подъехал милицейский газик, из которого вышел усатый, коренастый мужичок, с которым Ленка сталкивалась у прокуратуры. В машине сидела ещё парочка здоровенного вида омоновцев, готовых в любую минуту прийти на помощь усатому.
-- Ну, вот, не прошло и года, - Ленка вынула маленький микрофон - жучок и прицепила Чернову за воротник куртки, - иди и соглашайся на всё, но лишнего не болтай, а я постараюсь прицепить жучка на газик.
Чернов икнул, выпил для храбрости и пошёл на улицу.
-- Это дом Чернова Валерия Александровича? - прокричал из-за ворот усатый мужичок.
-- Да, это мой дом, - срывающимся голосом прокричал Валера, - а Чернов - это я. С кем имею честь разговаривать?
-- Про честь помолчал бы, урод, - голос за воротами не предвещал ничего хорошего.
Валера трясущимися руками открыл дверь-калитку.
-- Зайти можно, или на улице будем разговаривать?
-- Лучше зайдите, - омоновские квадратные лица в машине, не вызывали у Чернова покидать своё жилище.
Мужичок зашёл и представился:
-- Меня зовут Сергей Степанович. Я близкий друг человека, которого по твоему заказу зверски убили на Новгородчине. Догоняешь?
-- Но это ошибка, меня оправдали, я могу показать бумаги.
-- Это тебя суд оправдал, а мы не суд. Нам адвокаты и прокуроры не нужны. Мы сами решаем, кто виноват.
Напор и взгляд Сергея Степановича, не обещал ничего хорошего. В его глазах читалось:
-- Вот сейчас хоть ещё слово вранья и разорву, как половую тряпку.
-- Я не виноват, мне приказали, я орудие в чужих руках, я запутался, - Валера заскулил по-настоящему.
Этот Степанович вызывал у Чернова такое чувство страха, что аж затошнило.
-- Наверное, убьёт и не моргнёт, а ещё, может, будет мучить.
Шварцман вызывал у него тоже страх, но тот страх был какой-то другой. Чувствовалось приближение смерти, и Валера, как и во время повешения, возбудился. Трусы намокли, и было непонятно, то ли он пустил струю от страха, то ли опять кончил.
-- Не скули, падла, если тебе приказали, говори быстро: кто? И где его найти? Тогда у тебя появится возможность пожить ещё. Но, не дай Бог, начнёшь хитрить, прямо сейчас начнём тебя на ремни резать. Не веришь?
-- Верю, верю, - Чернов замахал руками. - Его Шварцман звать, он страшный человек, кличка его - Тень. Пароль - Тень от Тени. Они в катакомбах Мечниковской больницы обитают, отрицательный отдел называются, - проговорил на одном дыхании Чернов.
-- А Логинов?
-- И Логинов там же, одна компания, - Валера от страха забыл про жучок и что его фискальство прослушивается, - и Ленка, и Борух Моисеевич, И Индиго-детей мне совратить надо, сволочи, - плакал он уже по-настоящему, - мало им этого мужика из деревни, я у них в лапах, они меня убьют.
-- А тебе так и так помирашка выходит, - успокоил Степаныч, - не они, так мы. Вопрос кто быстрей и у кого больней? Боишься боли, Чернов?
-- Угу, - зашмыгал носом Валера.
-- А я ба-альшой специалист по пыткам. Я в Афгане большую школу прошёл, ни один душман не выдерживал больше часа, а самая моя любимая - с крысой, слыхал?
-- Нет, - Валера чуть не потерял сознание.
-- Берёшь крысу и сажаешь с тремя такими же и не кормишь. Одна, в конце концов, пожрёт всех. Вот её берёшь и в ведро, а на ведро тебя голым задом. Вот она через задницу в желудок твой пролезает и жрёт, проход себе выгрызает. Пару дней прождать, пока кони двинешь. Хуже, чем на кол.
Лицо Степаныча стало расплываться, расплываться, и Чернов рухнул в глубокий обморок.
-- Смотри-ка, с жучком вышел. Наверное, эта дрянь где-то поблизости, проговорил вслух Степаныч, неожиданно нащупав микрофон в воротнике Чернова, когда пытался поймать его во время падения.
-- Мужики, тут никто возле не крутился? - обратился он к омоновцам, сидящим в машине.
-- Да вон какая-то шалава бутылки собирает, а больше нет никого.
-- Держи её! - Хохлов выскочил из ворот черновского дома. Омоновцы включили мигалку и рванули вслед удирающей бомжихе. Та бросила бутылки и остановилась. Милицейская машина подъезжала к ней и, она сама залезла в кабину.
-- Во дела, удивился Хохлов, - неужто она сама, добровольно? - расстояние да уазика было метров триста, и пока Серёга не спеша преодолевал это расстояние, в полной уверенности, что птичка в клетке, милицейская машина неожиданно сорвалась с места и умчалась в неизвестном направлении.
-- Стой, куда? - растерявшийся Степаныч не понимал, что происходит. В саду своего дома лежал Чернов без признаков жизни, а его друзья - омоновцы, посадив Ленку в машину, зачем-то уехали с такой поспешностью, что можно было подумать, что за ними гонится вся братва российской федерации. Ситуация была совершенно не понятная. Что делать? Возвращаться в дом Чернова было опасно: домочадцы, увидев бездыханное тело главы семейства, могли вызвать скорую и милицию. Объяснять местным ментам своё незаконное вторжение в частную собственность, не входило в планы нашего мстителя. Свои же менты пропали, оставалось одно: засесть поблизости дома и слушать телефонные разговоры, должен же Чернов очухаться и что-то предпринять, не умер же он от страха, в самом деле. Спрятавшись в кустах, метрах в десяти от дома, Хохол включил приёмник и приготовился слушать.
Гадалка - первокурсница не заставила себя долго ждать. Минут через двадцать после телефонного звонка, она позвонила в домофон. Валера открыл, и, как нашкодивший котёнок, стал обхаживать свою напарницу и любовницу по совместительству.
-- Мягко стелешь, Чернов, а послушать твою болтовню не хочешь? - козырь в Ленкиных руках бил наповал.
-- Леночка, моя жизнь в твоих руках, что хочешь сделаю, не выдавай.
-- Да, это твой трендец, Чернов, - она постучала пальцем по диктофону, - я подумаю, что с этим делать, а сейчас собирайся, поедем к Шварцману.
-- А как же кассета? - Валера умоляюще смотрел на неё.
-- Для начала разговора подойдёт, а тот кусок, где ты их всех выдаёшь, мы сотрём, вернее, эту кассету я оставлю, а на новую запишу начало. Скажем, что аппаратура не сработала, или у них глушители стояли. Ну, в общем, на допросе что-нибудь придумаем. Пошли, заводи машину.
-- А куда едем?
-- В больницу.
-- Всё, я бегом, - Чернов вмиг пришёл в себя и помчался в гараж.
А в это время в кустах матерился на чём свет Хохлов.
-- Эх, мать твою, как же я за ними? Пешком-то джип не догонишь?
Он свернул наушники и приготовился ждать Сергея.
Минут через сорок, я нашёл Степаныча, бегающего вокруг дома Чернова и матерящегося на чём свет стоит.
-- Во, Серёга, давай быстрее, они уехали, - Хохол сунул мне в ухо динамик наушника.
-- Послушай, куда это они уехали? Что это за больница?- я внимательно прослушал запись и дал пояснения. - Больница Мечникова находится на станции Пискарёвка.
-- Ты знаешь, где это?
-- Конечно.
-- Тогда давай быстро, ловим тачку и туда.
Машину на удивление мы поймали быстро и договорились с водителем за хорошие деньги как можно быстрее нас туда доставить. На КПП стоял джип Чернова, но в машине уже, конечно, никого не было.
-- Эх, опоздали, ну, что теперь делать? А ведь так близко были к этим гадам, - сокрушался Хохол.
-- А ты, знаешь, Серый, конечно, в этом месте мы их сможем найти только случайно, а вот подежурить у машины, есть смысл. Не будут же они там ночевать. Сейчас доложат, получат взбучку и вернутся сюда. Может, и не одни вернуться.
-- Да, ты прав, давай их тут накроем, но я на всякий случай, позвоню своим ребятам из убойного, пусть пришлют кого-нибудь в подкрепление и с машиной.
-- А ты им там ещё не надоел? А то они, по-моему, только и делают, что занимаются твоими делами.
-- Нет, всё путём, - он стал кому-то названивать по мобильному телефону. Я не стал слушать, а пошёл посмотреть по территории больницы, вдруг попадутся навстречу эти минусовые извращенцы.
Но что это? Либо я перестал что-либо понимать, либо совпадения в моей жизни теперь стали нормой. Навстречу мне, как ни в чём не бывало, шагал Кирейчиков собственной персоной. Да ещё и в белом медицинском халате.
-- Ба! Ремиз! Какими судьбами? - закричал он.
На удивление он был трезвый, гладко выбритый, и от заискивающего взгляда, как в былые времена, не осталось и следа. Раньше, находясь в неопохмелённом виде, он делал жалостливые глаза, со всем соглашался, заискивающе смотрел прямо в рот, и в его довольно примитивном мозгу, переполненном только портвейном и тональностями, сверлила одна единственная мысль- просьба: "Налей, хоть сотку". А сей час - почти надменный вид, чувство собственного достоинства. Как будто в каждом кармане его белого халата, находятся по бутылке самого дорогого коньяка или по пачке долларов. Я настолько растерялся, что начал нести какую-то чушь про знакомого, который умер, и родственники попросили съездить в морг и утрясти формальности. Как ни парадоксально, но эта моя мистическая история сработала не совсем удачно:
-- В морг? Ха-ха-ха! Так это ко мне, дружок. Все вопросы в морге, решаю я. Я теперь здесь главный начальник по жмурикам: кого, куда, почём и когда - от меня зависит.
-- Да, изменился ты, приятель, а года не прошло, как мы с тобой расстались. Смотри, какое назначение и такой гордый вид, можно подумать, ты не санитар морга, а, по меньшей мере, хозяин этой больницы, - подумал я про себя, но вслух лишь спросил:
-- Да, ладно, с этим покойником, расскажи лучше про себя. Я смотрю, ты в порядке. А с Ленкой как у вас сложилось? При упоминании о Ленке, Кирейчиков сделал серьёзное лицо и стал цедить сквозь зубы:
-- Тоже здесь обитает, курва. Только теперь попробуй, подойди! Забыла, как за стакан ноги раздвигала? А теперь и не здоровается. Важная такая, деловая, что губернатор.
-- Ну, вы тут теперь все важные, - опять подумал я , и, как бы, нехотя поинтересовался:
-- А она тоже в морге с тобой дирижирует?
-- Нет, она в отделе кем-то. Не то программист, не то консультант. Я, там, где она работает, не бывал ни разу.
-- А ты как сюда попал? - не удержался я от рискованного вопроса. Но, казалось, Кирейчиков принял нашу встречу за случайность и таким же тоном и сквозь зубы пояснил:
-- Ленка и устроила, когда ты пропал куда-то.
В общем-то, пропали они, но я не стал ударяться в воспоминания и, решив, что без стакана его не разговорить, со всей присущей мне радушностью, на которую был способен, предложил:
-- Колька, друган, столько не виделись, новостей у меня куча, давай посидим по старинке, бутылёк разопьём, по душам покалякаем. Где тут у вас магазин ближайший?
Кирейчиков, видно, купился на моё радушие, и хотя пить ему, наверное, не очень-то разрешалось, плюнул на всё и загорелся как раньше:
-- Да какой магазин? У меня тут спирта море, пойдём ко мне в офис.
И с гордым видом повёл меня какими-то обходными путями. Минут через десять мы пришли к странному одноэтажному флигелю, со странной вывеской: "Осторожно, высокое напряжение". Открыв дверь, он пропустил меня вперёд:
-- Проходи, Серёга, не бойся, сейчас свет включу.
Я вступил в кромешную темноту. Немного погодя, Колька включил свет:
-- Не обращай внимания, это для устрашения навалили, пойдём в ту комнату, - Кирейчиков указал на дверь.
При полном освещении первой комнаты, у меня аж дух захватило: на пяти столах лежали трупы, мужские, женские, изуродованные и окровавленные. Сама комната представляла собой холодильную камеру..
-- Кого устрашать-то, Колька?
-- Да любопытных всяких. Это с ДТП привозят и несколько дней они тут в холодильнике лежат, а потом их куда-то отвозят. А любопытных хватает. Тут дверь одна, так сюда только свои проходят, а чужим нельзя, - объяснил Кирейчиков на ходу. - Сам не пойму, если зона запретная, поставь охрану, видео наблюдение. Ну, как положено. Так нет! Вот жмуриков накидают, а я за заведующего, вроде.
-- Ну, наверное, не совсем заведующий, скорее, вахтёр, - поумерил я важный Колькин вид. Но он не обиделся, наверное, в преддверии Выпивки:
-- Да какая разница, башляют и ладно. Я здесь и живу, а комнату сдаю.
__ Здесь живёшь? - у меня мурашки пробежали по спине.
-- Да, фигня, я уже привык, зато бабки есть и не малые. Выпивки - море. Единственное - запои не прощаются. Пей, хоть каждый день, но чтоб дело знал и чужих не пропускал. Хотя, конечно, меньше охраны, меньше любопытных. Морг и морг, да ещё с такими жмурами окровавленными, зрелище не из приятных.
Колька открыл следующую дверь: небольшая комната, метров десять, диван, телевизор, стол, холодильник. В углу стояла десятилитровая бутыль, по всей видимости, спирт.
-- Проходи, будь, как дома, это мои хоромы, - Колька открыл холодильник, достал палку колбасы и солёные огурцы.
-- Как-то закуски не хочется, - пробурчал я, вспомнив соседнюю комнату.
-- Да ладно, давай по первой. Сейчас нервишки успокоишь, и всё придёт в норму.
Мы выпили неразбавленного спирта, Ия всё-таки занюхал огурцом. Колька запил водой, а я не стал. В свою бытность, попивая спирт, я знал, как мой организм воспринимает этот напиток. Если не запивать или не разводить, опьянение ко мне могло долго не приходить. Но стоило попить просто воды, или, не дай Бог, газированной, я пьянел моментально. А так, на чистом, у меня была фора перед Кирейчиковым часа на два, в зависимости, конечно, с каким темпом он будет наливать. Но Колька особенно нажираться, похоже, не собирался. И наш разговор потёк в нужном мне русле, с довольно умеренными возлияниями.
-- Я, Серый, сам до сих пор не пойму, как сюда попал. После того, как я Ленку искать пошёл от тебя, я мужика на дворе одного встретил. Интеллигентный такой, вежливый:
-- Вы, не знаете ли, любезный, где мне Елену найти можно? Она в 37 квартире проживает? - передразнил Логинова Колька. Он налил ещё и, закусив огромным куском колбасы, продолжал. - Я ему и толкую, что сам её ищу, а он мне и предлагает:
-- Так давайте вместе подождём, хотя бы вон в том баре. И кошелёк вынимает. - Не беспокойтесь, я угощаю.
-- Ты же понимаешь, я только за. Сели, выпили, за жизнь побазарили, а потом - ничего не помню, как обухом по голове. Очухался в психушке, памяти нет. Кто я, как звать - ничего вспомнить не могу. Так сорок суток и пролежал, пока за мной Ленка не приехала. Отвезла опять к этому мужику, он тут врачом, что ли, работает, я его частенько вижу. Он чего-то руками поводил, и память вернулась. Ну, Ленка и попросила меня пристроить куда-нибудь не работу. Он меня сюда и определил. Так что живу теперь здесь, мёртвыми командую и посторонних не пускаю.
-- А если органы нагрянут, как же их не пустишь? - решил я охладить "крутого начальника" Кирейчикова.
Спирт, судя по всему, сделал своё дело, и Колька забороздил уже явно служебную информацию.
-- А моё дело - вовремя дверь блокировать и сообщить куда надо, - он заговорщески поманил меня пальцем и огляделся вокруг. - Тут кнопочка есть, нажал - и вместо двери стена кирпичная, а двери, как будто и не было никогда, понял?
-- Понял, а за дверью-то что, лаборатория?
-- Да не знаю я , - Колька явно был раздосадован моим любопытством. Получалось, что он уже и не такой уж большой начальник, раз не знает, что охраняет.
-- Люди всякие входят и выходят, а бывает, не выходят вообще.
-- Так может где-нибудь другой выход есть? - подталкивал я Кирейчикова к главному.
Выпив от волнения ещё стакан, он шёпотом, притянув меня к себе, стал объяснять информацию, которую знал:
-- тут, я думаю, таких входов много, но где и сколько - об этом лучше не спрашивать. Знаю одно: всё находится под землёй.
-- Как под землёй? - не понял я. - Где эта твоя дверь, покажи?
-- Нельзя, - Колька насупил брови.
Я налил ему ещё и объяснил:
-- Да я же не собираюсь туда входить, просто хочется понять твою мысль насчёт подземного туннеля.
Последний довод, подкреплённый стаканом спирта, подействовал:
-- Ладно, пойдём, покажу, - он встал и покачивающейся походкой повёл меня через "мясной зал". Открыв ещё одну дверь, он ткнул пальцем в кирпичную стену:
-- Во, видел?
-- Что видел? Стена как стена, - прикинулся я дураком.
Колька нагнулся к самому низу и надавил на крайний кирпич. Стена поехала вниз, а на её месте появилась нормальная железная дверь.
-- Видал? Как в кино, - Колька принял опять важный вид и нравоучительно пояснил:
-- Но совать нос дальше не советую, вмиг окажешься в соседней комнате на кушеточке.
-- Да, приятель, похоже, ты влип в очень опасную историю, - решил я попугать Кольку.
-- Какую историю? Всё законно. Государственная больница.
-- Больница-то государственная, а вот это акционерное общество очень закрытого типа, похоже. Хотя в наше время и в госучреждении можно без головы остаться быстрее, чем в воровской машине. Ты можешь, конечно, не отвечать, но я всё-таки спрошу: ты с Логиновым и Ленкой далеко зашёл?
-- Ты о чём? - лицо его постепенно из важного стало превращаться опять в заискивающее.
-- Долго объяснять, Коля, но ты, по-моему, в таком дерьме, причём по самые уши, что я уже не берусь вытащить тебя из него.
-- Смотри какой деловой! Умничаешь тут, водку мою жрёшь, меня учишь, - он пытался огрызаться, но чувствовалось, что и у него на в душе были вопросы, на которые ему в последнее время хотелось получить ответы.
-- Пойдём лучше ещё по одной и поговорим начистоту, взял я инициативу в свои руки.
Колька понуро поплёлся за мной в свою кондейку. Мы налили по стакану, выпили, закурили и я начал давить на его психику, зная его болезненные точки.
-- Ты, наверное, в тюрьму захотел, дорогой, - при слове тюрьма глаза его потускнели, и он нервно стал затягиваться сигаретой. Это был верный ход. В своё время Колька совершил довольно грязный поступок, который, по воровским понятиям, делать не имел права. И в случае попадания в места лишения свободы, ему предстояло правило, а дальнейшая участь ничего хорошего не предвещала. Поэтому, слово тюрьма для него было страшнее всего на свете. Хотя, конечно, есть вещи и пострашнее тюрьмы, например, Высший Суд.
-- И если твой новый друг - наставник Виталий Николаевич, периодически заходит к тебе в гости и ведёт с тобой всякого рода нравоучительные беседы, то ты кое о чём уже имеешь представление. Важно другое, насколько далеко ты зашёл? И есть ли шанс остановиться?
Колька долго молчал, лихорадочно курил и, как будто, прикидывал: открываться или нет? Но страх взял своё, и, опрокинув ещё грамм пятьдесят, он издалека и очень осторожно стал рассказывать, что же на самом деле с ним произошло.
ГЛАВА 15.
-- Ну, что, облажались, любители острых ощущений? - Шварцман сидел за столом и перебирал в руках чётки.
-- Борис Борисович, мы всё сделали согласно Вашим инструкциям. Объект вышел на контакт, мы обложили его жучками и, по всей видимости, они сейчас где-то возле больницы, - выдала Ленка всё это на одном дыхании.
-- Если вы его обложили, как вы выражаетесь, жучками, дай, тварь, послушать, что он сейчас говорит, - Шварцман перепрыгнул через стол и схватил Ленку за ухо.
-- Ой, ой, Борис Борисович, накладочка вышла, я жучки к ментовской машине прикрепила и установку им дала. Они малость поторопились и уехали, а дружка своего забыли.
-- Это ты, сука, малость поторопилась, и всё опять через задницу сделала, как ты это любишь, - Шварцман отпустил Ленку и переключился на Чернова, - ну, а ты, говнюк, чего там набрехал этому землекопу и почему в обмороки падаешь, как воспитанница Смольного института?
Чернов опять чуть не обмочился и сконфуженно стал оправдываться:
-- Борис Борисович, это очень страшный человек, это просто палач какой-то. Если бы я не прикинулся, что потерял сознание, он бы меня жутко убил.
-- Крысу в жопу, да? - было понятно, что всё, что произошло в доме Чернова, было известно Шварцману до последнего слова и оставалось только надеяться на более-менее безболезненную смерть. Очередная игла вонзилась Валере, но не в щёку, а в промежность. Сначала он ничего , кроме укола не почувствовал, но через несколько секунд, жгучая, ни с чем не сравнимая боль, пронзила его с ног до головы.
-- За что, Борис Борисович? - просто завизжал Чернов, обхватив обеими руками свой детородный орган.
-- Не ори, гнида, а то сейчас и язык проколю, чтоб тихо было, - как-то сразу успокоился Шварцман и добавил. - На удивление, несмотря на ваши идиотские действия, этот Хохлов и его дружок Ремизов, старый знакомый Логинова, уже здесь.
Ленка и Валера внутренне вздохнули и где-то глубоко внутри ощутили небольшой тайм-аут наказания.
-- Сейчас опять работаешь приманкой, - обратился он к Валере, и, посмотрев на Ленку, прибавил, - и ты тоже. Чернов заманивает Хохлова, а ты своего бывшего кавалера. Их обезвредит Логинов, сейчас я его подключу. И смотрите, гады, если они у меня сейчас здесь не окажутся, по крысе в задницу я вам обеспечу.
М как бы в оправдание своих слов, он вынул из ящика стола за хвосты две большие крысы. Крысы были настолько злые, что Валера чуть было опять не упал в обморок.
-- Всё, марш на территорию, у вас полчаса, - Шварцман дал понять, что разговор будет продолжен после успешной операции.
Ленка с Валерой опрометью выскочили из кабинета и, не успев поделиться впечатлениями, наткнулись на Логинова:
-- Виталий Николаевич, Вы в курсе?
-- В курсе, в курсе, идите, я буду поблизости. Этот Хохлов крутится у твоего джипа, а Сергей куда-то пропал, но ничего, никуда не денется. Возьмём одного, второй обнаружится.
Обалдевшие "приманки" рванули к приёмному отделению больницы. Валера, прихрамывая, подбежал к своей машине и нервно сел за руль. Капроновая удавка моментально захлестнула его шею.
-- Привет, Чернов, мы, кажется, не договорили? - раздался за спиной голос Хохлова. Но тут вмешался чей-то третий голос. Он был похож на Логинова. Валера не мог повернуть головы, крепкая удавка сильно перетягивала его горло.
-- Да нет, Сергей Степанович, это, кажется, мы с Вами не договорили. Я же по-хорошему отправил Вас домой, какой же смысл был возвращаться?
Удавка ослабла, кислород стал поступать в кровь, и Чернов с трудом повернул голову. На заднем сидении сидели Хохлов с Логиновым. Хохлов, не выпуская из рук удавку, смотрел куда-то вдаль отсутствующим взглядом, а Логинов водил у него перед носом каким-то светящимся стержнем и монотонно диктовал:
-- Сейчас Сергей Вы положите в карман верёвку и очень спокойно пойдёте за мной. Вы чувствуете себя расслабленно, у Вас всё в порядке. Дома ждёт семья. Сейчас мы купим билет на автобус и Вы поедете домой. Никаких колодцев не существует. Ваш друг-археолог жив и здоров и ждёт Вас дома в Ваших любимых Шансах.
Хохлов вышел из машины и, как зомби, пошёл за Логиновым. Валера замыкал этот странный кортеж, прихрамывая и потирая передавленную шею:
-- Что-то часто к не стала прилипать верёвка, - подумал он и стал взглядом искать Ленку.
Та бегала около четвёртого и пятого корпусов, вертела головой, явно ища взглядом Сергея Ремизова. Но, судя по её растерянному лицу, поиски не приносили никаких результатов.
-- Ладно, пошли, - махнул ей рукой Логинов, - никуда не денется, на проходной предупреждены.
Компания скрылась за дверью, в которую первый раз зашёл Чернов в момент посещения больницы. Пройдя залом, похожий на вокзальный, отрицательная компания вошла в лифт и опустилась этажа на четыре. Пройдя ещё минут пять, по длинному тёмному коридору, они подошли к следующему лифту. Этот лифт был уже не пассажирский, а грузовой. Отвратительный карлик - лифтёр, лицом напоминавший фарфоровую куклу из серии игрушек советского производства конца шестидесятых, ничего не спрашивая, нажал на кнопку без номера и, по всей видимости, лифт опять начал спускаться в подземелье. Встретившись взглядом с Ленкой, Валера понял, что в этом отсеке катакомб, она ещё не бывала. Хохол продолжал смотреть на всё отсутствующим взглядом и его лицо выражало полное безволие. Пролёта через три, кабина лифта остановилась, и лифтёр - уродец выпустил пассажиров из кабины. Пройдя ещё по одному коридору, и несколько раз свернув налево, Логинов надавил на звонок, висевший на старинной дубовой двери, с номером шестьсот шестьдесят шесть. Дверь открылась с каким-то скрипом, напоминающим крысиный писк. В овальном кабинете, кроме ковра на полу и кресла посредине, ничего не было. К кресле сидел неряшливого вида человек с довольно пронзительным взглядом и лёгкой иронической улыбочкой. Рядом стоял Шварцман Борис Борисович. В руках он держал большую старинную книгу и чётки. В пожилом человеке Чернов узнал Боруха Моисеевича. По расположению их в кабинете, складывалось впечатление, что Шварцман ниже рангом, хотя Ленке всё время казалось, что наоборот.
-- Виталий Николаевич, любезный, - заговорил Борух Моисеевич, - спасибо, что помогли привести к нам этого молодого человека, но нам бы хотелось, чтобы Вы присутствовали при нашем разговоре. Что касается наших молодых , безусловно, талантливых сотрудников, то и им не помешает эта процедура, или, так скажем, беседа.
Все, кроме, Хохла, поняли, что это предложение обсуждению не подлежит.
-- Да, господин Логинов, не будете ли Вы так любезны привести нашего юного следопыта в прежнее состояние? Манекенов, знаете ли, мне не надо.
Логинов щёлкнул пальцами и что-то сказал на ухо Хохлову. Тот заморгал глазами и с настороженным любопытством стал озираться по сторонам.
-- А, бл...ая вся компания собралась, - начал он в своём репертуаре, - Чернов, крыса поганая, Ленка - проститутка дешёвая, Логинов - Копперфильд хренов, а вот тебя, дедуля и этого педика первый раз вижу. Вышел, выходит, на всю шайку. Ну, кто тут из вас главный? Кому мой друг дорогу перешёл? А ты, - обратился он к Логинову, - ещё раз загипнотизируешь, всё твоим друзьям расскажу, как ты их через х.. кидаешь.
Это Степаныч сказал для того, чтобы выиграть время, но, судя по лицу Шварцмана, попал случайно в точку.
-- Полная белиберда, ничего подобного в мыслях нет, - попытался оправдаться Логинов.
Но Борис Борисович движением руки дал понять, что его сейчас никто слушать не собирается, его время придёт. А сейчас разговор с Хохловым, и вести его будут они с Борухом.
-- Послушайте, Сергей, - начал Борух Моисеевич, продолжая хитро улыбаться и пристально смотреть в глаза, - мне нравятся Ваши задатки, хотя с Вами надо ещё работать и работать.
Хохол попытался открыть рот, чтобы послать Боруха очень цинично и красиво, но тот опередил его:
-- Не надо меня перебивать, всё, что Вы хотите сказать, я знаю наперёд. Предлагаю пять минут спокойно выслушать мою речь и сделать выбор. Дискуссировать и агитировать я не собираюсь. Вы взрослый человек и уже многое понимаете в этой жизни. Предлагается играть на нашей стороне. Мы подписываем один договор, и Вы спокойно отправляетесь к себе на Новгородчину. Деньгами и положением Вы будете обеспечены. От Вас многое и не потребуется. Ваша задача будет присматривать за Вашим любимым колодцем, тем более, что в нём нет того, чего Вы так страстно ищите. Если мне не изменяет память, в один колодец Вы уже чуть не залезли, если бы не Виталий Николаевич. Так вот, с вашим - такая же история. Будете смотрящим, и в случае попытки проникновения туда любопытных авантюристов, при помощи милиции, а с ней, как я знаю, у Вас неплохие контакты, Вы будете их задерживать и на совершенно законном основании. А поскольку, всё, что находится в земле, принадлежит государству, штрафовать и всячески отваживать от попыток кладоискательства. А своим землякам, которые до сих пор лелеют мечты о княжеском золоте, Вы доходчиво объясните, что Вы всё проверяли десять раз с металлоискателем и там ничего нет и быть не может. Вам, как авторитетному поисковику, поверят и со временем бум пройдёт. Не пыльная работа, а? А мы, в свою очередь, постараемся, чтобы Ваши заслуги в таком важном, я бы сказал, государственном деле, как перезахоронение останков солдат Великой Отечественной Войны, не остались незамеченными на самых верхах эшелонов власти. И, глядишь, через полгодика, получите серьёзное повышение и неплохое место в аппарате губернатора. А потом и выше. Всё, батенька, в наших руках. Сейчас наше время. Сейчас мы у власти, хотя за последнее столетие мы её так прочно ещё в руках не держали.
Борух Моисеевич закончил свой монолог и с интересом стал ожидать реакции Хохлова.
Всё это время Серёга шевелил усами, помалкивал и внимательно слушал. А теперь, получив право открыть рот, проговорил:
-- Один вопрос, можно?
-- Пожалуйста.
-- Вот Ваш дружок, не знаю его имени, но догадываюсь, что это Тень. Почему Тень? И что это значит?
Борух Моисеевич переглянулся со Шварцманом и ответил вопросом на вопрос:
-- В каком аспекте Вы хотите получить ответ: в философском или в физическом?
-- В понятном, - буркнул Хохол и так шевельнул усами, как будто от того, что он сейчас услышит, зависит его дальнейшая судьба.
-- Извольте. Тень - это то, что отражает от себя предмет под воздействием солнечного или лунного света.
-- А электрического? - Хохол явно давал понять, что именно этот вопрос интересует его больше всего.
-- И электрического, если хотите. От любого воздействия света. И, естественно, в зависимости от угла преломления лучей она или увеличивает или уменьшает своё состояние, отражаясь от объекта.
Хохол решил поспорить, затянув этот, казалось бы, пустяковый разговор. Он искал способы покинуть это мрачное подземелье.
-- Что-то я не встречал уменьшенной тени, как правило, она больше своего хозяина.
-- Если, молодой человек, Вы чего-то не встречали, это ещё не значит, что так не бывает . если я говорю, надо верить.
И тут Хохол, видимо не совсем понимая смысл того, что внезапно пришло ему на ум, ляпнул:
-- А там, в колодце, тень больше или меньше?
Этот вопрос произвёл на начальников отрицательного отдела странное действие. Они, как бы, растерялись и с недоумением уставились на Хохла и одновременно на Логинова. Логинов заметно побледнел и развёл руками, дав понять, что никаких разговоров на эту тему он с вербуемым не проводил.
-- Почему, Серёжа, Вы задали этот вопрос? - немедленно поинтересовался Борух Моисеевич.
-- Бесполезный материал, я же предупреждал, - вставил своё резюме Шварцман.
-- Это кто материал? Шняга лагерная, - Степаныч снял часы и встал в боевую стойку. Было понятно, что ни на какие договора Хохлова подписать не удастся.
-- Мы теряем время, Борух Моисеевич, - стал торопить Шварцман.
-- Всё с Вами понятно, Сергей, мы Вас больше не станем задерживать, идите своим путём, а мы пойдём своим. Я надеюсь, Вы понимаете, что поквитаться за друга, у Вас сегодня не получится, перевес сил в нашу пользу. Вон дверь, через неё Вы попадёте наверх. Всего хорошего.
Борух Моисеевич дал понять, что аудиенция закончена.
-- Логинов, проводите бесстрашного следопыта и возвращайтесь для беседы. Только не задерживайтесь и не надо никаких воздействий. Пусть всё останется как есть, - он подмигнул Виталию Николаевичу.
-- Прошу, мой юный друг, до скорой встречи, - пропустил Логинов Хохлова вперёд себя.
Он открыл дверь, но не ту, в которую они зашли, а ту, которая была напротив, за креслом Боруха Моисеевича. Хохол бесстрашно вступил в темноту. Дверь за ним закрылась, и Степаныч остался в кромешной темноте. По полу что-то двигалось. Это было мягкое и живое. Наступая на невидимый ковёр, он слышал писк и шипение. В те места, где ступала его нога, масса мгновенно растекалась, и ступня вставала на твёрдый пол. Кто-то уже карабкался по его ногам, и одной рукой он схватил продолговатое, извивающееся шерстяное тело. Крысы! Это были крысы! Море крыс. Сначала, когда дверь открылась и свет ударил им в глаза, они оцепенели, но сейчас, под воздействием темноты, успокоились и решили обследовать кто это их топчет? За короткое время Серёга успел получить десятка два ощутимых укусов и уже с трудом закрывая руками горло и лицо, стал прыгать как сумасшедший, исполняя какой-то ритуальный танец смерти.
-- Накаркал про крыс, - вертелась в голове одна -единственная мысль. Казалось, что прошла вечность. Силы были на исходе. Крысы всё прибывали и прибывали. Самое мерзкое, что он их не видел, хотя неизвестно, как зрительно было среагировать на эту крысиную вахканалью, может, и лучше, что не видит.
-- Всё, надоело, лягу на пол, пусть жрут, - решил для себя обессиленный Степаныч. Но вдруг... к крысиному визгу добавилось странное лязганье. Что-то знакомое для своего уха он уже когда-то слышал. Точно, так, тогда в лесу на раскопках второй ударной армии в Мясном Бору, звякали котелками призраки второй мировой войны.
-- Всё, начались глюки, значит, скоро конец, - решил Хохол и даже как-то успокоился.
Но конец не приходил, мало того, укусы крыс прекратились и было ощущение, что они куда-то ушли. Даже писка слышно не было, только лязг железа и топот сапог по каменному полу.
-- Вот, ёлки, у меня же зажигалка есть, - вспомнил Серёга и чиркнул колёсиком. В слабом свете маленького язычка пламени, вокруг него стояли тени. По контурам и силуэтам это были солдаты, много солдат. У кого-то была рука на привязи, кто-то опирался на винтовку. Теней было много, и все они что-то тихо говорили, перебивая друг друга и слыша только себя. в основном гуле голосов, Сергей разобрал только одно:
-- Ты ещё не похоронил меня, ты ещё не нашёл меня, я тебя жду. Возвращайся домой, найди нас, мы ждём тебя.
Серега не выдержал и заткнул уши руками. Это было почище крыс.
-- Да как же я вернусь домой, меня крысам на съедение бросили, - закричал он дурным голосом, понимая, что ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума.
На какой-то момент наступила мёртвая тишина, и один какой-то действительно загробный голос сказал:
-- Мы выведем тебя отсюда, не бойся. Продолжай своё дело, езжай домой. Мы тебя прикроем. Из толпы отделилась одна тень. Наверное, это был командир, судя по фуражке. Таким же глухим голосом, он то ли приказал, то ли посоветовал идти за ним. И Хохлов пошёл. Другого варианта судьба ему не представила. Зажигалка сильно жгла руку, но Степаныч уже не обращал на это внимания. Идя след в след за тенью командира, Хохлов чувствовал потоки свежего воздуха. Где они идут, он, практически, не видел. Но вдруг впереди загорелся свет, и тень переместилась на стену, справа от Хохлова. Подойдя к грузовому лифту, он увидел перекошенное от страха лицо карлика. Глаза его были открыты, но он не дышал. Лифтёр лежал на полу кабины и не подавал никаких признаков жизни. Тень молча указала на лифт и сама переместилась в кабину. Поднявшись наверх и пересев в другой лифт, он через десять минут шли по тёмному коридору куда-то вперёд и вперёд. Минут через двадцать, Тень указала на кирпичную стену и посоветовала надавить на кирпич в самом низу кладки. Появилась дверь. К удивлению Хохлова, когда она открылась, он услышал до боли знакомый голос Ремизова. На глаза Хохла навернулась скупая мужская слеза. Повернувшись в темноту, он, осипшим, каким-то не своим голосом прокричал:
-- Братцы! Спасибо, братцы!
-- Найди нас, - слышалось эхо.
-- Да я за вас, братцы...- Хохол вытер глаза.- Найду! Ждите! Обязательно найду!
Дверь закрылась. Он повернулся, яркий свет ударил в глаза.
-- Ремиз, друг, где ты? - заревел Хохлов нечеловеческим голосом.
Из дверного проёма показалась удивлённая пьяная Серёгина физиономия, которая при виде Хохла начала мгновенно трезветь.
-- Степаныч, родной, ты же весь седой!
-- Пошли скорее отсюда, у нас мало времени. Этот твой дружок может нас вывести отсюда незаметно?
-- Кирьян, - заорал я благим матом, - сваливаем мухой.
Колька тоже, увидев окровавленного оборванного человека, бросился помогать мне завести Хохла в кондейку.
-- Слушай, серый, - предложил Кирейчиков, - ему нужно срочно принять, уж больно плохо он выглядит.
Степаныч и в самом деле выглядел не лучшим образом. Разорванный камуфляж вызывал ощущение, что Хохла драли собаки. В некоторых местах виднелась окровавленная кожа и болтались куски мяса. На голове тёмных волос не осталось совсем. Степаныч был белый, как чистый лист бумаги. Лицо тоже было белого цвета, и даже нос, постоянно имевший красное начало, был как кусок школьного мела. Налив полный стакан спирта, я поднёс его Серёге:
-- На, выпей, это необходимо, только учти, чистый.
-- Это даже хорошо, - подал голос Хохол.
Махнув чуть ли не одним глотком, он даже не поморщился. Выдохнув воздух, он попросил закурить. Колька уже суетился вокруг Серёги, обрабатывал раны зелёнкой, бинтуя особо рваные.
-- Надо бы противостолбнячной сыворотки вколоть, у меня, по-моему, где-то в аптечке была.
-- Коли всё, что считаешь нужным, - разрешил Степаныч, - это крысы.
-- Крысы? - мы с Колькой вытаращили глаза.
-- Где это ты на них наткнулся?
-- Потом, всё потом, а сейчас налей-ка ещё.
Спирт сделал своё дело, и его лицо немного порозовело.
-- Надо бы переодеться, - предложил Кирейчиков
После перевязки в таком виде до первого мента. У меня есть кое-что из цивильной одежды, но, - он замялся, не зная как объяснить пикантную ситуацию.
-- Женское, что ли? - намекая на мой старый грим, попытался пошутить Хохол.
-- Да, есть и женское, только это со жмуриков, которые сюда поступают.
Мы помолчали.
-- Ладно, неси. Там, где я сегодня побывал, мне уже не до предрассудков, - согласился Серёга.
Колька быстро сбегал в соседнее помещение и принёс довольно шикарную кожаную куртку, свитер и почти новые джинсы. Правда, на джинсах были пятна крови, но это было лучше той одежды, которая была у Степаныча. Переодевшись, Серёга заторопился:
-- Есть выход какой-нибудь тайный? А то они могут схватиться.
-- Кто они, Серега? Ты что, Чернова видел?
-- Да всех я их видел, потом расскажу. А ты, как звать-то тебя, доктор?
-- Это не доктор, это приятель мой, здесь работает. Запутался, малость, но я ему всё объяснил. Надежда есть. Колькой кличут, а фамилия - Кирейчиков, - объяснил я Хохлу.
-- Ну и как отсюда выбраться, Коля Кирейчиков? - Степаныч, к моему величайшему изумлению, ни разу не матюгнулся. Я уже стал сомневаться, всё ли в порядке с головой у моего друга, старого матершинника?
-- Колька почесал затылок и спросил прямо в лоб:
-- Как я понимаю, за тобой сейчас может начаться охота и серьёзная? - Хохол только кивнул. - Значит, по территории больницы передвигаться нежелательно?
И, не дожидаясь нашего ответа, продолжил:
-- Прямо в холодильной камере есть люк. Это вход в канализационный тоннель. Но он идёт далеко. Я раз ходил с одним дилером, так, для забавы. Но не обещаю, что выведу.
-- А куда можно выйти, - поинтересовался я и слегка загрустил, потому что не то, чтобы канализацию, а и метро-то выносил с трудом.
Выход был прямо в тоннель метрополитена, около станции Новочеркасская.
-- Ни фига, это же мы будем часов пять идти, или даже больше, - загрустил я окончательно.
-- Есть и другие выходы, только я их не знаю. Свернёшь не туда и вообще не выйдешь никогда.
Логика Кирейчикова была железной.
-- А ты этот ход хорошо знаешь? Или тоже не обещаешь?
-- Да нет, то, что около метро вылезем - это точно, а вот, что в самом метро - не уверен.
--Ну, это уже обнадёживает, - первый раз за всё время улыбнулся Хохол, - чего сидим? Вперёд!
Мы стали быстро собираться.
--Фонарики есть? - спросил я, наливая на всякий случай литровую бутылку спирта.
-- Только один и три свечки, доложил Колька.
-- Давайте тряпок, если что, есть спирт, факелов наделаем, - внёс свою лепту Степаныч. - Ну, всё. Где твой люк?
Колька бросился в морозильный зал, отодвинул две каталки с трупами и показал на чугунный люк.
-- Взяли, дружно, - прокричал Серёга, и мы открыли проход в неизвестность. Спустившись по лестнице метров шесть, мы оказались в обыкновенном канализационном тоннеле. Сверху и по стенам проходили ржавые трубы, капала вода, кое-где даже били небольшие фонтанчики. Воды на полу было немного, но сапог не было, и нам пришлось чавкать, перемешивая нечистоты подземного мира своими ботинками и кроссовками. Идти было далеко, и я стал расспрашивать Хохла о его приключениях. Он только зыркнул на Кольку, но я постарался убедить, что он уже почти свой и при нём можно говорить. Да и информации Кирейчиков подкинул мне немало. И теперь, после нашего исчезновения, ему тоже не было смысла возвращаться обратно. Выйти незамеченным из этой "отрицательной страны" без помощи кого-то своего, было невозможно. А быть скормленным крысам, Коля очень не хотел. Эти доводы убедили Хохла, и он очень красочно поведал мне всю свою эпопею.
Настал и мой черёд поделиться информацией, полученной от Кирейчикова.
Как и Ленку, Логинов, обладая сверхчеловеческими способностями, очень просто завербовал Кольку в отрицательный отдел. Хотя в отделе ходили слухи, что Виталий Николаевич довольно не простой фрукт. И его принадлежность к отделу у многих сотрудников, вплоть до нижних инстанций, до сих пор вызывает двойственное ощущение. Одним словом, жук в муравейнике. Но по каким-то соображениям, никаких серьёзных санкций или допросов с пристрастием, к нему не применялось. Опять же, это были только слухи. Занимая в отделе должность, не соответствующую его заслугам, он временами пропадал, не ставя нижестоящие органы в известность, и, по всей видимости, вёл какую-то свою игру. Так же ходили сплетни, что у него была с женщиной из нулевой фазы. Что это за фаза - Колька не знал, но поговаривали, что у них был серьёзный роман, который закончился рождением ребёнка. То ли он крутил свои афёры и в отрицательном, и каким-то образом, даже имел связь с положительным, но эта женщина помогла ему с переходом в нулевой. Но всё выплыло наружу. Женщине назначил наказание, а Логинов, как ни в чём не бывало, обосновался в отрицательном и местным руководством вёл себя довольно нагло. Может, за его спиной кто-то стоял более весомый, а может и положительный, и отрицательный ждали очередного серьёзного срыва с его стороны, чтобы уже на общем сходняке расставить точки над!. В общем, очень странная личность. Многие тузы влиятельные его даже побаиваются. Но это всё сплетни, подслушанные Колькой во время общих пьянок и шабашей. И ещё, когда в реанимации ждут летальны исход, Кольку вызывают с коляской для тела. Так там обязательно крутятся Шварцман с Борухом Моисеевичем и, по-моему, какие-то сотрудники положительного отдела. Причём, Шварцман, то исчезает, то проявляется. Колька это видел несколько раз своими глазами. Сначала думал, что с перепоя мерещится, а потом услышал такую феню, что Борис Борисович и не человек вовсе, а неприкаянный призрак. Но почему-то какое-то время может находиться в физическом теле, а не прозрачный, как все привидения. В общем, никто ничего толком не знает, а всё больше напоминает сказки. От него поначалу хотели какой-то деятельности, ну, как от Ленки, но, поняв, что кроме музыки у Кирейчикова ни на что способностей нет и не будет, плюнули и доверили самую грязную и бестолковую работу, согласно его данным. Даже контракт кровью пока не предлагали подписать. Дураком, оказывается, жить бывает очень удобно.
ГЛАВА 16.
Пока наши герои преодолевали нечистоты подземных лабиринтов питерских катакомб, у Олега Белых происходили события, сравнимые разве что с фантастическими рассказами братьев Стругацких или Михаила Булгакова. До дома они с Алмазом доехали спокойно, если не считать какого-то вредного мужика с женой и дочкой. Мужик тридцатипятилетнего возраста, очень самовлюблённого вида, переполненный превосходством над окружающими, с короткой стрижкой и золотой цепью на шее, чувствовал себя хозяином не только в электричке, но и, казалось, во всём городе Санкт-Петербурге. Оглядывая презрительным взглядом пассажиров и не зная, к чему бы прицепиться, чтобы выглядеть в глазах своей женщины и ребёнка героем, он остановился на Олеге и Алмазе.
-- Почему собака не на строгом ошейнике? - начал он сразу наступление на облюбованный объект. Олег промолчал, потому что голова была забита совершенно другими проблемами и всё происходящее вокруг них просто не доходило до его сознания.
-- Совсем обнаглели, что хотят, то и делают. Таких мордоворотов возят среди людей. Что я, в зоопарке, что ли? У меня ребёнок испугаться может, - продолжал только начинавший формироваться браток, но уже не призывного возраста. Олег опять ничего не ответил. Но агрессивно настроенный дух бесстрашного пацана, испортил воздух в вагоне. Ситуация была глупой. Наличие жены и ребёнка связывали Олегу руки, да и большого желания таранить самовлюблённую рожу не было. Тем более, что за последнее время старые привычки уходили в прошлое и ещё, предсказанное Логиновым духовное возрождение, засевшее всё-таки в мозгу, не вызывали никакого желания учить уму-разуму наглого дурака. Алмаз удивлённо смотрел на нового хозяина и, казалось, ждал только одного слова, чтобы сильной лапой, сымитировав ласковое настроение, разбить нос этому ничтожеству. До Олега, как бы, дошёл мозговой посыл нового друга и, оглядев пристальным взглядом пассажира, переложив мобильный телефон во внутренний карман и, обращаясь к собаке, но, повысив голос, чтобы было слышно на весь вагон, объяснил ситуацию:
-- Алмазушка, милый мой, не обращай внимания на козла. Ну, козёл, он и есть козёл, и сколько ни учи его, толку не дождёшься.
По обычным понятиям ухарь - пассажир должен был вскочить, взять Олега за грудки и истошным голосом вопросить:
-- Кого это он козлом обозвал?
Но пассажир, проглотив неоднократное упоминание про козла, поинтересовался у жены: не пора ли им выходить, похватав сумки, стал пробиваться к выходу. Алмаз очень внимательно посмотрел в глаза Олегу. В них просто читалось:
-- Молодец, друг, нашёл безопасный выход. И хам наказан, и ничью психику не подорвали. (он имел в виду ребёнка).
На душе у Олега было неприятно, и адреналин, который подошёл к мозговой системе, требовал выхода. Но пёс так нежно прижался к ноге и вдруг лизнул Олег прямо в лицо, что всё негативное как-то разом отпустило.
Придя домой, Олег не ожидал такого бурного восторга жены. Ольга только приехала из Шансцев и, увидев мужа с собакой, пришла в неописуемы восторг:
--Ты знаешь, я всю жизнь мечтала именно о такой собаке. Как его зовут?
-- Алмаз.
-- А другого имени у него и быть не может.
Алмаз тоже был настроен радушно и вилял своим маленьким хвостиком, если это можно было назвать хвостом, ведь уши и хвосты среднеазиатским овчаркам купируют в раннем детстве.
-- Он будет жить с нами?
-- Да.
-- И как долго?
-- Пока не знаю, нам дали его для безопасности.- И Олег рассказал жене последние новости.
Алмаз по-хозяйски обошёл двор и стал обследовать дом. Дойдя до второго этажа, он сначала зарычал, а потом стал беззлобно лаять. Олег с женой поспешно поднялись на второй этаж и стали свидетелями странной картины: Алмаз сидел перед открытым холодильником, склонив голову набок, и как будто что-то слушал.
-- Может, это он с Кузей общается? - предположила Ольга.
-- Всё может быть, пойдём, не будем мешать, - обнял жену Олег.
Они спустились вниз и стали обсуждать ситуацию. А поговорить было о чём.
Алмаз просто обосновался на втором этаже и лишь изредка спускался вниз пообедать или сходить погулять.
-- Надо позвонить Ирине и проконсультироваться по сложившейся ситуации. - Олег позвонил и услышал странные новости: Сергей с Хохловым пропали, даже не звонят, а она немедленно приедет к ребятам, только пусть её Олег встретит с электрички.
Вскоре Ирина, Олег и Ольга сидели на кухне, пили кофе и ждали пропавших друзей. Полчаса назад Ремизов позвонил Олегу и, узнав, где жена, сказал, что они с Хохлом и каким-то парнем, сейчас приедут. Подробности при встрече.
-- Так что с Алмазом? Почему он не выходит со второго этажа?, - вернулся Олег к разговору, ради которого Ирина и приехала.
-- Понимаешь, Олег, я уже раскрыла тайну этого пса своему мужу. Помнишь, как Сергей не хотел расставаться с Алмазом? Теперь, видно, пришёл и ваш черёд. Постарайтесь отнестись к моим словам очень серьёзно.
-- Не волнуйся, Ирина, после Кузиных проделок, мы с женой теперь ко всему относимся серьёзно, - убедительно успокоил Ирину Олег.
-- Так вот, Алмаз - не простая собака, или совсем не собака в том значении, как мы привыкли понимать. Его воспитывала и привела в дом моя мать. Кое-что она мне объяснила, но чтобы не загружать пока ваши мозги большим количеством сложной информации, я пока открою вам одно: он всё понимает и умеет разговаривать, или, скажем по-другому, общаться на телепатическом уровне не только с людьми, но и с душами, находящимися в разных формах. Как, например, ваш Кузя. Сейчас я приведу его, и мы попробуем пообщаться с ним. Может, он и ответит на многие вопросы, не дающие нам покоя.
Она привела Алмаза, и мы приготовились к этому странному сеансу.
Начала Ирина:
-- Кузя сейчас с нами?
Алмаз очень внимательно посмотрел ей в глаза, было видно, что разговаривать в присутствии ещё не совсем знакомых людей, ему не хотелось, но после стычки в электричке, он понял, что Белых - наш человек.
-- Да, он почти всегда с Олегом и Ольгой, только зовут его не Кузя, но если им так нравится, то, пожалуйста.
Первой не выдержала Ольга:
-- Алмаз, а кто он такой? Домовой?
Алмаз отвернулся куда-то в сторону. Видно, Кузя находился там, и через Ирину выдал следующее:
-- У нас получается тройная связь. Если вас интересует ваш друг, то обращайтесь непосредственно к нему, а я через Ирину буду переводить.
Тут уж не выдержал Олег:
-- Кузя, ты кто? - через некоторое время ответ был получен.
-- Я ваш друг, но не домовой. Чтобы вам проще было понять, я являюсь вашим ангелом, но не хранителем, а немного другого профиля. У меня полномочия другого рода. А вообще, а ваш друг.
-- Кузенька, милый, - это уже Ольга не выдержала и стала засыпать его вопросами, - что это происходит вокруг нас и что нужно Логинову от нас?
-- У вас происходит процесс нового рождения, .это бывает настолько редко, что я послан для поддержки этого перевоплощения, а Логинов...
тут Алмаз зачесал ухо и стал искать блох, или делать вид, что ищет.
-- Алмаз, что ты отвлёкся? - вмешалась Ира, но пёс так внимательно посмотрел ей в глаза, что она не выдержала и испуганно спросила, - это касается меня?
Алмаз так выразительно качнул головой, что ответ на этот вопрос поняли все.
- Говори, у мен от ребят секретов нет, - твёрдо решила она.
-- Логинов - твой отец. Но этого не знал даже я, - проинформировал пёс. - Это Кузя всё знает и утверждает, что задержка его в нашем мире в какой-то степени зависит от тебя.
-- Отец? - несколько смутилась Ирина. - Значит, поэтому он и преследует меня? Что же он от меня хочет?
-- Логинов тебя опекает и хочет переманить на свою сторону. Но парадокс заключается в том, что он в настоящее время находится в подвешенном состоянии, почти в таком же, как и я (имеется в виду Кузя). Его желание оказаться в нулевом отделе, не пройдя все ступени здесь, ни к чему не привели, только навредили твоей матери.
У Ирины выкатилась предательская слезинка, и она спросила:
-- Я могу через тебя связаться с мамой?
--Хорошо, завтра утром я устрою вам свидание, - закончил Кузя свои ответы на вопросы.
Раздался звонок, и Олег пошёл открывать. На кухню ввалились Сергей, Хохол и какой-то взъерошенный мужик. К слову сказать, были они в странном виде и несло т них как будто они вылезли только что из выгребной ямы.
-- Помыться можно_ - чуть ли не в один голос сразу спросили они.
Ольга засуетилась, и стала кипятить воду. Пока они отмывались, брились и переодевались в чистое, Олег, Ольга и Ирина решали: посвящать ли ребят в последние новости.
-- Не будем ничего скрывать, тем более, что, в основном, вся информация касается меня, - решила Ирина.
-- А как же быть с этим типом, которого они привели с собой? - не понял Олег.
-- Сейчас они нам всё объяснят, и мы решим по ходу дела как себя вести.
Все расселись за столом, и Хохол начал повествование о последних приключениях, не забыв представить Кольку Кирейчикова. Он ещё раз при всех поблагодарил его за спасение. Не успев дойти до своего фантастического избавления от неминуемой смерти от крысиных зубов, Степаныч вдруг прервался, замолчал и стал к чему-то прислушиваться. Потом он вдруг громко объявил:
-- По-моему, кто-то пытается проникнуть на территорию. Вон и Алмаз куда-то с рычанием убежал.
Мужчины, как по команде, выскочили во двор. У калитки, подняв руки как можно выше, бледный, как мел, стоял Логинов Виталий Николаевич. Рядом с ним, оскалив пасть, но, не издавая никаких звуков, стоял Алмаз и смотрел ему прямо в глаза.
-- Ребята, если можно, уберите Алмаза. Я пришёл к вам за помощью. Поверьте, пожалуйста, один раз. У нас очень мало времени, во всяком случае, у меня. Мне необходимо вам многое объяснить и попросить помощи мне в одном деле. Уверяю вас, вам это не будет ничего стоить, а мне, похоже, без вашей поддержки не обойтись.
Наступило гробовое молчание.
-- Давайте выслушаем его в последний раз. У мен такое предчувствие, что он действительно загнал себя в тупик.
Все согласились и пошли в дом. Обсуждать такие вопросы на улице было бы странно. Алмаз, как по команде отступил, но уже от Логинова не отходил ни на шаг.
-- Понимаете, ребята, - обратилась Ирина к мужу и Хохлову, - у нас тут произошли кое-какие события. Оказывается этот человек, который постоянно мешал нам жить, а теперь пришёл, как он говорит, за помощью - мой отец. Хохол зашевелил усами, что-то промямлил и внимательно стал смотреть на Логинова. А я сказал:
-- ты знаешь, я почему-то с самого начала чувствовал нечто подобное. Я не рассказывал тебе сон, который я видел, когда мы с тобой только познакомились?
-- Нет, - Ирина с удивлением посмотрела на меня, - что за сон?
-- Мы с тобой на похоронах какого-то твоего родственника, и он вдруг оживает и начинает нас преследовать. Очень страшный сон, и как будто всё наяву. До сих пор в глазах стоит. Так вот, этот родственник чем-то необъяснимым похож на Логинова. Я не хотел тебе говорить, но у вас с ним есть что-то неуловимо-общее. А кто вам это сказал?
-- Алмаз навёл телепатический мост с.. не знаю даже, как его теперь правильно и называть, ну, в общем, с Кузей. Так вот он нам это и поведал.
Тут уже в разговор вмешался Логинов:
-- Я прошу прощения, что перебиваю и вмешиваюсь в ваш разговор, но у меня, действительно, почти не сталось времени. Это правда, Ирина - моя дочь. Алмаз - не собака, а как вы говорите, Кузя..., - Логинов замолчал и извиняющимся тоном произнёс, - не имею права раскрывать его сущность, это очень сильное табу, а я и так весь в грехах. Если он решит, то сам вам всё расскажет, но я думаю, что это будет не скоро. Доченька, я решил отдаться в руки проведения. Я и так столько натворил, что вам жизни не хватит выслушать. Об этом знает твоя мать. В прошлый раз я вас обманул, а теперь, что греха таить, допрыгался всерьёз, и за меня в отрицательном отделе взялись по полной программе. Объяснить не успею. Прошу одного:
-- Сергей, - Логинов обратился к Хохлову, - помогите мне уйти через ваш колодец, пока Шварцман и все остальные что-нибудь не предприняли. Мне надо встретиться с её матерью, - он указал на Ирину, - только она может мне помочь. И ей будет плюс, если я вернусь добровольно. А ты, дочь, попроси Алмаза, чтобы он при помощи Кузи вызвал Клавдию Ивановну на контакт и передал ей, чтобы она меня встречала.
-- Так Вы поможете мне героический Сергей Хохлов?- пафосно осведомился Логинов.
-- Что делать-то, ребята?
-- Помогай, Хохол, - подал голос Олег.
-- Надо помочь, - поддержали его Ольга и Ирина.
-- Если хочешь, я поеду с вами, - высказал я своё отношение, - только куда теперь Кольку девать? В больницу ему нельзя, домой тоже.
Кирейчиков тихо сидел в углу с тоскливым лицом, на котором было написано:
-- Увезите меня куда-нибудь, хоть в колодец, только спасите от отрицательного отдела.
Решение принял Степаныч:
-- Всё, делаем так: Логинова я сам лично засуну в колодец, - и, показав Виталию Николаевичу большой кулак, предупредил, - шаг влево, шаг вправо. Ну, ты понял? Это тебе за гипноз.
Логинов только руками развёл.
-- Колька, ты тоже поедешь с нами. Устрою тебя в наш РДК, ты же пианист, говорят?
Кирейчиков аж затрясся:
-- Сергей Степанович, я же отделение при камели окончил, да я вам...
-- Всё. Всё потом расскажешь, а то вон Белых уехал, у нас в Шансцах совсем музыкантов не осталось, кроме Равиля. Поживёшь пока у меня, а там от комитета культуры комнату дадут. И ещё у меня в поисковиках поработаешь, только в выпивкой надо завязывать.
-- Да я готов, хоть закодироваться.
-- Во-во, давай. А то у нас там все уже почти закодировались, чтобы Равилю и Эльзе не скучно было, - наконец-то заулыбался Хохол. - Ну, давайте прощаться, - его усы предательски задёргались. Видно, крысиная ловушка не прошла для него бесследно. - Держитесь тут! И если что - звоните, сразу примчусь. Хотя с Кузей и Алмазом никакой отрицательный отдел не страшен.
-- Ты забыл третье, - сказал Олег.
-- Что третье? - не понял Хохол.
-- Кузя, Алмаз и Любовь. Против любви никакие Шварцманы и Черновы не выстоят. Любовь и Вера - это то оружие, которым они не владеют и не купят ни за какие деньги. И ещё, слушай, Хохол, кажется мне или нет, но, по-моему, ты стал меньше материться.
-- Не меньше, а вообще больше не матерюсь.
-- Что это с тобой? - улыбнулась Ольга.
-- Да так... - не стал он ничего больше объяснять.
Сборы были стремительными, и уже через десять минут Логинов, Хохол и Кирейчиков заспешили на автовокзал, чтобы успеть на автобус Санкт-Петербург - Валдай.
Логинов подошёл к Ирине. Как-то угловато-нелепо он попытался её обнять. Потом понял, что не сумеет, дотронулся рукой до её щеки, по которой почему-то проползла слеза, замешкался и проговорил:
-- Береги себя. И внука моего береги. Мы с твоей матерью так его долго ждали.
И ушёл.
Я, Ирина, Олег и Ольга долго смотрели им вслед. Алмаз тихонечко скулил и махал хвостом.
Пёс захотел остаться у Белых, видимо, компания Кузи вносила в его мир определённый смысл.
( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ).
