Отель "Орфей, Эвридика и Пуансон" представлял собою...
Впрочем, начинать описание следует шире. Периферия Растингтона (но не пустырь), знойно (но ещё не пустыня), ожидаемо преобладают песочные тона и оттенки. Жилых домов поблизости немного, однако, квартал нельзя считать заброшенным.
"Оазис на краю небосклона" - так поэтически обозначил Клайв, когда приятели приблизились на расстояние выстрела.
Бриллиант строительного искусства имел четыре равноценные грани. Центральная фасадная плоскость выходила на мощёную улицу. Здесь присутствовало парадное крыльцо, ковровая дорожка аристократично истёртая, две финиковые пальмы и чугунная собака двухметрового роста с отполированным носом. Кто и зачем отполировал дюндель бедному животному оставалось загадкой.
Однако парни не собирались входить в отель через центральный вход. "Моветон!" - кратко отметил Клайв и свернул в переулок.
Во-первых, следовало осмотреться. Получить пулю в спину - удовольствие ниже среднего. Во-вторых, проникая в здание через "кухонные врата", повышался шанс застать шеф-повара за холодной телятиной.
- А это значит... - вопросительно проговорил Джордж.
- Мы сможем составить ему компанию, - ответил Клайв. - Принимать пищу в одиночку столько же пошло, сколь и выделять продукты пищеварения в компании.
Следует отметить, что отель имел ряд достоинств: два этажа в высоту, просторный внутренний дворик, плюс небольшая конюшня, минус заброшенный бассейн незначительного формата, аллея, чахлый кустарник с жухлыми листьями, употребляемыми вместо табака, и бочка для дождевой воды (на углу), которая не встречалась с дождевыми каплями отроду.
Клайв пробрался до угла здания, заглянул за него и снял револьвер с предохранителя.
- Брось, Клайв! - воскликнул Джорджи. - Эти места населены особями простыми и миролюбивыми, как кролики. Их можно подпускать к ногам, щекотать за ушком, и даже обманывать их совестно. В бытность мою коридорным, здесь не запирали дверей. Как-то раз, я свистнул у постояльца золотую монету, и мы вместе её искали...
- Н-да? - хмуро отозвался Клайв. - А это что?
На тёплой стене, поверх выцветшей штукатурки, висело объявление классического содержания. Клайв сдёрнул листок и протянул Джорджу.
"Разыскивается опасный преступник Ларго да Винчи", - извещало тревожное послание.
Крупнее прочего, листок обещал пять тысяч монет за голову Ларго да Винчи, убеждал, что это опаснейший "насильник, шулер, графоман и извращенец". Кроме того "злостный неплательщик алиментов".
- Внушительный перечень! - процедил Клайв. - Моментально осознаешь, что Ларго человек заслуженный. Он изменяет женам и налоговому кодексу одновременно. Что скажешь? - Клайв ткнул стволом револьвера в строчку, которая советовала не приближаться к преступнику в одиночку.
Джордж ответил:
- Провинциальная наивность. Привлекают охотников за головами внушительной суммой, но отпугивают предостережением.
- И я так полагаю.
Убрав оружие, Клайв выдвинулся вперёд. Джордж пошел следом.
- А хорошо было бы шлёпнуть этого Ларго, - заметил Джордж. - Пять тысяч монет на дороге не валяются.
- Верно, - согласился Клайв. - Однако мы здесь не для того. Нам нужно переночевать, набить чуланы, - он хлопнул себя по животу, - разнообразным провиантом и двигаться дальше. Покидаем эту гостеприимную корчму на рассвете. Нас ждут великие дела!
- Точнее, дело, - поправил Джордж.
Клайв хотел возразить, сформулировать тезис (с последующим развитием), что не всякие дела заслуживают множественного числа. И напротив, иногда одно-единственное "дело" следует рассматривать, как комплекс мероприятий.
Разговориться Клайв не успел. Приятели наткнулись на...
У мраморного парапета заброшенного бассейна сидел мужчина. Ни ростом, ни выражением лица, ни фетровой измученной шляпой сорта "котелок" он не представлял собой ничего примечательного. Клайв и Джордж (скорее всего) прошли бы мимо, если бы не... перевёрнутый таз. На вытянутом мятом медном туловище (как на спине библейской рыбины, проглотившей Иону), лежали три скорлупки от грецкого ореха.
Шляпа вяло пошевелился, толкнул рукой левую скорлупку. Из-под неё выкатился шарик.
- Я приехал из Панегерики на воздушном велике. Смотрим внимательно, выигрываем обязательно. Где шарик?
Друзья переглянулись. Впервые их пытались поймать на столь древнюю и примитивную наживку.
Заговорил Клайв:
- Брось, папаша! Даже мальчишкой я ухватывал, как передёргивает ваш брат. Я сам два года третировал букву закона, практикуя для облегчения карманов "три листочка". Простаки липли ко мне, как мухи к гречишной булке.
Тогда шляпа (без малейших увещеваний) подключил к игре вторую руку: стремительным движением он перемешал скорлупки.
- Ставлю десять монет против кольта твоего приятеля, что ты не угадаешь.
Джордж сдвинул на затылок шляпу, Клайв сдавил ему запястье: "Не волнуйся, всё под контролем!"
- Папаша, вы наглец! Перемешайте свои атрибуты ещё разок, и будьте щепетильны. Я легко отвечу на поставленный вопрос.
Шляпа вытянул физиономию, показал металлический шарик, потом молниеносно переместил скорлупки.
Клайв поднял руку, вытаращив указательный палец, словно матрос измерительный лот.
Перед выбором образовалось замешательство.
- Послушай, Клайв! - Джордж ёрзал, ему тоже хотелось сыграть. - Я переключил зрение на удвоенную частоту. Я видел, как этот пройдоха...
- Здесь! - Клайв опустил указательный палец на центральную скорлупку.
И не угадал.
Шляпа недовольно поморщился и перемешал две оставшиеся половинки.
Проговорил:
- Пусть попробует твой напарник.
Джордж вышел на передний план и решительно... опоздал. Прежде чем он указал на скорлупку, Клайв исхитрился и перевернул правую орешину.
Она тоже оказалась пуста.
- Клайв! - обиделся Джорджи. - Была моя очередь! Ты поступил бестактно!
Удивление промелькнуло на лице Клайва. Оно сменилось разочарованием. Однако не обида напарника стала тому виной. Клайв обратился к шляпе:
- Что ж ловкач... ты выиграл. Но, как говорил Наполеон, проигранное сражение не означает проигранной войны. Ставлю пятнадцать монет против кольта моего напарника и твоей задрипанной шляпы!
Фортуна развернулась к страждущим спиной. Так всегда случается, когда волю случая подменяют мошенничеством и ловкостью пальцев.
Парням суждено было обанкротиться до подштанников прямо здесь, на подступах к меблированным комнатам "Орфея, и Эвридики", однако...
Что-то пошло не так.
Шляпа вдруг прекратил игру, смахнул скорлупки в саквояж. Брезгливо отмахнулся от протянутого кольта и пнул медный таз. Тот жалобно охнул.
- Вы мне не годитесь.
- Что?
- Вы мне не годитесь, - повторил шляпа.
- Для чего?
- Для всего. Вы слишком азартны, мальчики. Прежде стрелять, после думать, - вымолвил шляпа. - Ваш девиз? Вы рейнджеры?
- Да-а, - протянул Джорджи и посмотрел на Клайва. - Это зазорно? Или облагается дополнительным налогом?
- Всего хорошего, - шляпа приподнял "котелок". - Не поминайте лихом. Прощайте.
Прежде чем друзья смогли хоть что-либо уразуметь, шляпа испарился в вечерних томительных сумерках. Кольт Джорджа так и остался лежать на тазу.
- Нет, ну... - заговорил он (Джордж, не пистолет).
- Нет, ну, - подхватил Клайв, - бывало, что нас облапошивали. Однажды я купил шлифовальную машину, которая оказалась устройством для завивки локонов для длинношерстных баранов...
- Но ещё никогда нас не отказывались облапошить!
- Притом так цинично.
- Оскорбительно.
Солнце покинуло грешную землю. Запаздывала только неясная рыжая полоска у горизонта, которая вот-вот должна была самоликвидироваться.
Джордж сбегал к консьержу, оплатил двухкоечный номер "с видом на свободную природу". В отеле существовало такое определение, оно означало вид на бескрайнюю неомрачённую пустыню. Принёс ключ и пожелание спокойной ночи.
Тем временем Клайв вступил в контакт с ночным сторожем и раздобыл приличный свиной окорок почти не тронутый плесенью. Сторож горячился и, тыкая пальцем в плоть, убеждал: "Ты посмотри какая ца-ца! Будь я помоложе, я бы женился на этом окороке!" Половыми дифференциациями сторож не озадачивался.
От душевного непокоя, Клайв купил окорок.
Перед сном он (Клайв, не окорок) произнёс:
- В целом, день прошел неплохо. Наши мозги пострадали сильнее, чем наши тела.
- И на том спасибо! - резюмировал Джордж, напоминая воскресного проповедника.
Следующее утро преподнесло сюрприз. От основательно протухшего мяса пришлось избавиться. Кроме бесполезных трат, избавление принесло лишние хлопоты. Клайв поклялся начистить физиономию сторожу, и тайно вынес свинину на задний двор.
Вернувшись...
- Представь, Джордж! я проходил мимо ресторана! - горячо шептал Клав. - Это воля Рока! Судьба! Перо священной птицы Эпидермис!
Рассказывая, Клайв тыкал во вчерашний листок с изображением преступника да Винчи. Джордж затруднялся понимать сентенции напарника, а поэтому попросил:
- Не части, Клайви! Начни с начала! - изрёк. - Ты прыгаешь и искришься, словно старое колесо от телеги, которое мальчишки начинили бенгальскими огнями и петардами. Я опасаюсь к тебе приближаться.
Через минуту - успокоившись - Клайв озвучил следующие обстоятельства:
- Я вышел из номера, проскользнул по внутренней террасе, ну, той, что с деревянными опорами и резными балясинами. Мне встретилась дама в наколке и переднике, милая такая бабенция... однако она не имеет отношения к делу. Не затрудняя себя рефлексиями, я зашвырнул вонючий окорок подальше и собирался вернуться в номер, когда...
- Что? - взволновался Джордж.
- Когда меня посетила мысль заглянуть в ресторан.
- Чего ради, Клайв?
- Как же? Нам же нужно будет принимать пищу? - Клайв поднял левое плечо, что совершал всякий раз, толкуя очевидное.
- Согласен.
- В ресторане я увидел, как вчерашняя шляпа беседует с ним!
Клайв сунул пальцем в листовку.
- С этим! С дорогостоящим членовредителем!
- С растлителем, - поправил Джордж.
- Не важно! - согласился Клайв. - Они стояли и беседовали, как старые друзья!
Некоторое время Джордж молчал. Рассказ друга его озадачил. Логические цепи работали на полную мощность, однако не выдавали приемлемого результата. Не в состоянии придумать ничего более оригинального, Джордж предположил, что шляпа хочет...
- Он сам собирается шлёпнуть Ларго. И присвоить пятьдесят сотен монет.
- Такая же мысль посетила и мою черепную коробку, - согласился Клайв.
Не далее, как через минуту, созрел план двойного стремительного убийства: шлёпнуть шляпу, шлёпнуть да Винчи. Получить деньги...
- И продолжить движение, - провозгласил Клайв, - по прежнему маршруту.
- Разумно.
Приятели основательно привели себя в боевое состояние, проверили оружие, патроны и покинули номер. Пока они спускались по лестнице, Клайв шептал:
- Представляешь, я заглядываю с черного хода, спотыкаюсь о блудливого кота рыжей масти и вижу двух голубков, что воркуют у бордовой портьеры, словно два депутата-демократа после удачных выборов!
- Они тебя видели? - озаботился Джордж.
- Нет, они...
Ответить Клайв не успел, приятели нос к носу столкнулись со шляпой.
Джордж реагировал стремительно (очевидно, отключив головной процессор). Он на шаг отскочил в сторону, присел, крутанулся, напоминая балерину из механических часиков, и изящной подсечкой выбил паркет из-под ног шляпы. Ещё через долю секунды два крупнокалиберных ствола упёрлись тому в переносицу.
- Жить тебе осталось не долго, мой друг! - миролюбиво проговорил Клайв. - А потому покайся, лишенец. Признайся в грешных помыслах.
- Собирался шлёпнуть Ларго? А?
Шляпа брезгливо пошевелил ноздрями, буркнул, что у него аллергия на оружейное масло: "А такая болячка дорого стоит, рейнджеры". Чхнул, потом и вовсе заявил, что они - олухи. Так и сказал: "Вы олухи и тупые недоумки! Трояк вам цена в базарный день. Обоим".
Шляпа вёл себя развязно, вовсе не как робот, обречённый отправиться в Алкаллу прямым комфортабельным рейсом.
- Ну ты... того... бойся, - проговорил Джордж.
- Погоди, Джорджи, - сказал Клайв и убрал пистолет. - Он не так прост, как нам показалось. Проведём допрос.
Первым спросил Джордж:
- Как зовут тебя?
Поднявшись на ноги, шляпа ещё раз решительно обругал приятелей, отряхнул брюки и мельком заметил, что имя его - Шаляпин. Клайв заметил, что имя довольно редкое - "как аллергия на масло" - и что более подходит блохастой собаке неопределённой масти.
- Прекратите умничать, - отрезал Шляпа-Шаляпин, - и давайте уберёмся с глаз долой. Не ровен час, Ларго да Винчи спустится на прогулку и заметит меня в компании двух остолопов.
- Так ты не собирался его убивать? - доверчиво осведомился Джордж, когда троица укрылась за дровяным сараем.
- Убивать? - переспросил Шаляпин. - Ларго? Глупее может быть только умерщвление курицы, несущей золотые яйца.
- Таки бывают?
- Бывают.
Шаляпин вынул из портсигара сигариллу и закурил. На низком крыле прошмыгнула птаха. Ветер поигрывал листочками чапараля. Кухарка переругивалась с курьером, звеня словом "бездельник", тот нервничал (было слышно по голосу) и оживлённо жестикулировал. По всем вторичным признакам, отель функционировал в обычном своём будничном режиме.
Погода располагала к пасторали.
Клайв стряхнул с пиджака Шаляпина ворсинку и произнёс (максимально ласковым тоном):
- Казнь отложена, но не отменена. Присяжные имеют основания для сомнений, однако, эти основания...
- Неосновательны, - подсказал Джордж.
- Только глубокое и полное раскаяние даст тебе шанс продолжить жизненный путь.
Шаляпин затушил сигариллу, спрятал окурок в портсигар и пробормотал, что судьба всякий раз его сталкивает с идиотами. Рассказал, что у Ларго да Винчи есть красавица-дочь. "Она живёт в гостинице, в соседнем номере". Поведал, что денег у Ларго - куры не клюют, полиция подкуплена, поэтому он чувствует себя вольготно.
Услышав о деньгах, Джорджи спросил, почему бы не шлёпнуть Ларго прямо теперь? Не отходя от кассы?
- О, нет! - возразил Клайв. - Когда в игру вступает купидон, деньги прячутся на второй план. Я прав, мистер Шэл, позвольте я буду вас так называть.
Шаляпин насупился, потом ответил, что блинчики и кленовый сироп никогда не вредят друг другу. Предложил:
- Вижу, вы деловые парни. Я вас недооценил вчера. Я возьму себе дочь, вы - деньги. Согласны?
И получил решительный отказ:
- Мы честные рейнджеры, Шэл. Мы шлёпнем любого...
- ...Если за него предлагают хотя бы пару сотен, - обозначил условие Джордж.
- Но девушек мы не воруем. Даже у мерзавцев и членовредителей.
- Кой чёрт, воровать! - вскипел Шаляпин. - Мы с Бенитой давно любим друг друга! Хотим пожениться, и только папаша Ларго не даёт этого сделать, которого, к слову, Бенита ненавидит, ибо он свёл в могилу её мать и бабушку, свою тёщу! Ларго не желает родниться со мной, утверждает, что зазорно иметь зятем личность, у которой за душой только совесть и медные гроши! Ах, если бы вы знали, как унижает бедность!
Джордж согласно потряс головой, напоминая ужаленную лошадь.
- Сэр! Я мало что понял из вашей энергичной тирады, но вы можете рассчитывать на мой кольт и на мою руку. Я всегда стою за чистые чувства. И не считаю бедность пороком.
- Тем более, - добавил Клайв, - если это позволит нам чуточку заработать.
- Запросто! - откликнулся Шаляпин, и рассказал интимные подробности жизни Ларго.
Планируя похищение девушки, Шаляпин давно наблюдал за толстосумом, и выяснил, что Ларго да Винчи живёт в гостинице около месяца, опускает кончик сигары в вермут, обожает вокальное пение "а капелла" и статьи об экзотических животных. Не прочь вечером высосать бутылочку-другую текилы и перекинуться в карты с постояльцами:
- Он играет, как бог! Нет, как дьявол! Но втроем мы сможем его колпачить. Я научу вас системе знаков...
Вот (вкратце) эта система: приподнятая левая ладонь означает слабую "руку" - игрок пасует. Правая ладонь - сильная "рука". Указательный палец касается лба - туз, средний - король. Перебирание пальцами по столу - повышаем ставки, морщины около глаз - играем на понижение. Карты до десятки обозначаются почёсыванием бакенбард, или зевками (разного калибра), или чиханием, или сморканием в платок.
- Но у меня нет бакенбард! - воскликнул Джордж.
- Да?.. - обратил внимание Шаляпин. - Действительно.
Имея на лице хмурое выражение, он осмотрел внешность друзей. Сказал, что ЭТО никуда не годится: "Начинать крупную плутню с таким внешнем видом, всё одно, что являться на охоту в карнавальных костюмах".
- Джордж меня почти устраивает, - проговорил Шаляпин. - За незначительными мелкими недостатками, у него вид вполне сформировавшегося деревенского недоумка. За ломберным столом он станет украшением и нашим козырем. Что делать с вами, Клайв?
- А что такое?
- Вы замерли в развитии. Стагнировали. На отставного графа вы не тянете, французской мовой не размовляете, имеете в глазах хитринку, однако употребляете слово "квинтэссенция", которое моментально настораживает собеседника.
Настроение Клайва ухудшилось:
- Постараюсь не употреблять, - предложил он.
Шаляпин обошел вокруг рейнджера, как обходит барышник вокруг сомнительного жеребца: задумавшись и приложив палец к губам.
- Вы будете пастором-вайшнавистом, - молвил, наконец. - Ларго об этом ничего не знает, и любая чепуха сойдёт за чистую монету. Прибавьте к "квинтэссенции" какую-нибудь... "иеремиаду сердечную" и станете вполне сносным церковником. Главное, чаще закатывайте глаза и просите прощения за выигранные деньги.
- Я дам тебе книгу! - шепнул Джордж.
- Как? - опешил Клайв. - Ты не сжёг её? Я же просил!
Впрочем, устраивать разбирательства не было времени. Бодрой рысью Шаляпин покинул гостиничный двор, приятели последовали за ним (не забывая о конспирации). Через час вся троица оказалась в магазине готового платья на "перевооружении".
Для Джорджа купили накладные бачки (сносного тона), Клайва обрядили в длинный черный лапсердак. Этих перемен оказалось достаточно для перевоплощения. Расплатиться собирался мистер Шэл, однако он позабыл бумажник в гостинице.
- Джордж! - окликнул новый идейный вдохновитель.
- Я!
- Теперь вы деревенский житель. Повелитель стад и магистр картофельных грядок. Гыкайте, икайте и употребляйте кукурузный виски без ограничений. Ваше присутствие успокоит Ларго. Иметь простака за игральным столом считается хорошей приметой.
- А я? - спросил Клайв. - Какова моя роль?
- Вы - группа поддержки. Наш арьергард. Вы как бы в тени, но активны. Пассивны, но энергичны. Скромны, но импульсивны. Улавливаете?
- Кажется, да.
Расставаясь, Шаляпин сделал дополнительные инструкции: "Мы не знакомы... надеюсь, это понятно? Вечером встречаемся на веранде. Ларго будет ужинать. Потом станем играть. Сегодня мы вскроем эту золотоносную жилу! Я буду понтировать... или банковать, это, как получится. Что бы ни случилось - не удивляйтесь. И помните: дочь мне, вам - деньги".
Проговорив сию "метафизическую формулу", Шаляпин испарился среди пыльных кипарисов. Вдохновителя плутни отличала способность к мимикрии и талант становиться неотличимым от рельефа.
- Джордж? - окликнул Клайв. - Если всё пойдёт по плану, мы станем богаты. Я планирую организовать притон для любителей поэзии, что скажешь? Каждый проходимец, который сможет процитировать Гомера, будет получать небольшой пенсион и возможность общаться с такими же извращенцами беспошлинно. Неплоха идея, ведь верно?
- Великолепна! - согласился напарник. - Твоя урождённая филантропия меня умиляет. Как думаешь, если федералы предлагают за Ларго пятьдесят сотен, сколько сможем выиграть мы?
Беседа происходила в номере отеля. Клайв только что пообедал, упрятал в желудочный отсек три половинки цыплёнка, пинту пива и жареных бобов в невероятном количестве. Настроение его взирало на облака сверху.
- Полагаю, десять-двадцать тысяч мы выдавим из этого гнусного мешка с непорочной наличностью.
- Да?
- Будь уверен! - утешил Клайв. - Шаляпин большой пройдоха, и я ему не доверяю, однако, ему не справиться без нас.
- Буду держать его на мушке! - обещал Джордж.
- Нет смысла. Мы нужны ему, как мраморной девушке необходимо весло. - Клайв помолчал. - Можно выиграть и больше, но я не сторонник оставлять преступника с голой... торсом. Это провоцирует. Святое писание учит не искушать.
Ближе к ужину, компаньоны совершили перевоплощение, приклеив баки, облачившись в чёрное и взяв в руки молитвенную книгу.
На террасе ресторана царило такое же оживление, какое случается на кладбище в момент похорон за счёт муниципалитета. Два музыканта (трубач и скрипач) изображали музыку, официант тайком ковырял в зубах, метрдотель мечтал о морском побережье и плюнуть на лысину хозяину отеля.
Сбоку, на самом уютном месте, за овальным столиком распределился господин в белом льняном костюме. Он читал газету и курил. Рядом (на пафосном отдалении) присутствовала дама обворожительной прелести и чистоты. Джордж даже присвистнул, увидев эту юную дочь Евы: "Сдаётся мне, Шаляпин нас обмишурил. Эдакий розанчик потянет на лошадином рынке не мене чем на пятьдесят тысяч!"
Действительно, своей системой обольщения мадемуазель да Винчи могла затмить любую красавицу из ныне живущих. Даже леди с обложки столичного журнала выглядела пред нею угольщицей с парохода, плывущего по реке Брахмапутра.
Клайв возразил:
- Брось, Джордж! - проговорил он. - Ты говоришь о чистых чувствах! Здесь нет места пошлости. Не забывай, у влюблённых трудная судьба. Не каждому мужчине рука и сердце девушки достаются с таким трудом. Шэл вызывает моё уважение.
Компаньоны уселись за разными столиками и принялись уписывать снедь за четыре мускулистые щеки, не забывая, при этом, входить в роль и соответствовать ожиданиям Шаляпина.
Сам, мистер Шэл, появился ближе к десерту, когда зал наполнился табачными дымами, а музыкальный дуэт затянул: "Отдай мне вечер без остатка, моя малышка, Руби, иначе я сойду с ума".
Шляпа приблизился к столику Ларго, пожал протянутую руку и, приземлившись на услужливо приготовленный официантом стул, заявил: "Я не голоден. Однако от порции текилы не откажусь".
Мужчины вынули сигары. Сигара Ларго да Винчи оказалась самая длинная и толстая. Пастор-вайшнавист поглядывал в потолок и томно похлопывал ресницами. Девушка Бенита скучала, лишь изредка перебрасываясь с отцом нейтральными фразами.
Шаляпин сделал знак.
Компаньоны напряглись.
- День выдался знойным, - проговорил Шаляпин, - коршун только к вечеру смог подняться в небеса, считаю уместным разбавить негу партией в карты. В "Блэк-Джек", или вы предпочитаете покер, джентльмены?
Ларго (фальшивомонетчик и одновременно уклонист от алиментов) некоторое время отказывался, разглагольствовал о прерогативе чувств перед эмоциями, повествовал о красочности заката и прелести утренней розы, поглядывал с вожделением на дочь, курил и вёл себя, как урождённый герцог.
"Вот же мерзавец! - с завистью подумал Джордж. - Заработал миллионы обкрадывая бедных, а ведёт себя, точно в его жилах течёт голубое масло".
Наконец герцог (то есть фальшивомонетчик) согласился сыграть. Заявил, что капля азарта перед сном приятно успокаивает.
Принесли карточную колоду, банковать вызвался Шаляпин. Никто из присутствующих не возражал, и друзья усмотрели в этом добрый знак.
- По маленькой? - осведомился банкомёт. - Или поступим, как состоятельные личности, поставим по сотне?
Клайв и Джордж переглянулись. По загривкам друзей пробежала дрожь возбуждения. Ларго да Винчи ответил, что с незнакомыми "интеллектуальными личностями" он играет исключительно по маленькой. Ларго не называл роботов роботами, он говорил: "интеллектуальные личности".
Карты легли на стол, Джордж взглянул и моментально сложил левой рукой фигу, иллюстрируя, что его взятка нехороша.
...
Ларго вспотел довольно скоро, однако вёл себя как джентльмен. Он повелел принести дорогой текилы и tarte из морепродуктов. Долго толкался с официантом, выясняя, сколько будет стоить десерт и первой ли свежести умерщвлённая каракатица.
Джордж (во второй раз за вечер) позавидовал мерзавцу:
"Почему так случается, что чем богаче человек, тем он прижимистей?"
Шаляпин тайком подмигнул и начал метать карты.
Клайв почувствовал трепет. Денежный ручеёк вот-вот должен был превратиться в полноводную реку.
Джордж продолжал завидовать.
...Через час, когда бутылка текилы упокоилась в желудках игроков, когда дуэт музыкантов проиграл репертуар дважды, когда Бенита незаметно исчезла, объяснив это особенностями женского организма, когда Клайв основательно позабыл, что он пастор-вайшнавист и смолил одну за другой кукурузные пахитоски, Ларго да Винчи вдруг объявил:
- Всё, джентльмены! Хватит! Я проиграл достаточно, однако не сумма проигрыша меня беспокоит. Интеллектуальная личность не имеет права давать себе волю и грешить против истины...
После базисной фразы фальшивомонетчик прочитал проникновенную лекцию о главенстве морали над плотью и недопустимости распущенности среди молодых людей.
- К коим вы, несомненно, мои новые знакомцы, примыкаете. - Ларго склонил напомаженную голову. - Приятно было провести вечер. Чао!
И покинул ресторан.
- Сволочь! - оценил этот демарш Шаляпин. - Или что-то почуял, или сомневается, что у нас есть деньги. Не захотел играть по крупному. Провал... полный провал... Что теперь будет со мной? А Бенита? Моя девочка этого не перенесёт. Счастье было так близко! Джордж, ты перегибал палку!
- Почему? - удивился Джордж.
- Я велел казаться простаком, но не дебилом!
Малый выигрыш расстроил Клайва и Джорджа, но Шаляпина он просто выбил из седла.
- Ладно, - процедил идейный вдохновитель. - Ещё не вечер... завтра попробуем его подпоить... Пара бутылок за наш счёт и... ждите указаний.
Ужин можно было считать завершившимся на ниспадающей ноте. Темп полифониала трагически понизился.
Последующие девяносто минут Джордж метал камушки в пустое ведро (во дворике), потом сие занятие наскучило и друзья вернулись в номер.
- Вот что я подумал, - проговорил Клайв. - Триста монет мы заработали сегодня...
- Этот Ларго чертовски богат! - вставил Джордж.
- Самое время вернуться к изначальному плану. Не ждать милости от природы, а взяться за оружие.
- Ты полагаешь? - усомнился Джордж.
- Нечего даже и полагать! - рубанул Клайв.
В гостиничном номере царили таинственные сумерки. Голубая рубашка Клайва висела на спинке стула и казалась наивным безголовым приведением, что по обманчивому стечению обстоятельств, пробралось в помещение отъявленных материалистов.
Джордж смотрел в потолок, грыз апельсин и бросал кожуру на пол. После шестого плода, ковёр напоминал спину доисторического ящера страдающего корью.
- Мы шлёпнем мерзавца Ларго да Винчи, - раздельно проговорил Клайв. - Поделимся деньгами с Шэлом, и исчезнем в неизвестном направлении. Как тебе план?
Джордж не ответил, он протянул руку за очередным апельсином.
Вместо Джорджа тишину нарушил голос Шаляпина:
- План паршивый! И запомните, джентльмены! Я прошу выражаться уважительно, когда речь заходит о моём любимом тесте!
От неожиданности Джордж ойкнул, апельсин выпал из ладони. В комнате произошел некоторый фурор, соизмеримый с революцией в банановой республике. Когда гам утих, выяснилось, что Шаляпин тайком проник в помещение, а вместе с ним Бенита (в накинутом на голову шелковом платке).
Заговорил Шаляпин, он взял быка за рога:
- Спрячьте оружие, джентльмены! Всё устроилось, как нельзя лучше. Четверть часа назад мы... я и Бенита, вошли в номер её отца, и объявили, что существует обстоятельство, по которому свадьбу нельзя откладывать далее.
- Что за обстоятельства такие? - осведомился Джордж. - Заём в банке?
- Не будь олухом, - попросил Клайв. - Девица в положении.
- Как? Неужели пронырливый червяк заполз-таки в норку любви?
- Хм... можно и так сказать.
Шаляпин продолжил:
- Ларго станет дедушкой, я и мисс Бенита помолвлены.
- Когда свадьба?
- Об этом мы и пришли поговорить.
Шаляпин усадил невесту в кресло, сам расположился у окна. Клайв подумал, что такая позиция уязвима - выстрел с улицы пробивает макушку с высокой долей вероятности, однако промолчал.
Обстоятельства выстраивались трагическим и счастливым образом. Бенита понесла от Шаляпина, и папаша Ларго да Винчи сделался сговорчивее. Он подписал жениху чек на семь с половиной тысяч: "Это деньги на свадьбу, мой мальчик! И не забудь пригласить тётю Альфреду из Йорка. Ей выпала печальная доля..."
Джордж смахнул слезу, когда услышал о престарелой тётушке, похоронившей последовательно шестерых богатых мужей.
Клайв подал напарнику платок... в эту секунду небеса разверзлись. Чистый горный родник заструил свои хрустальные воды прямо по стенам зачумлённой гостиницы. Заговорила Бенита (невеста Шаляпина имела обворожительный голос):
- Мы не хотим зависеть от папа, - сказала она. - Я хочу любить только своего милого Шэлли...
И голубки спряглись в затяжном поцелуе.
Клайв тактично отвернулся.
Джордж опять позавидовал. На этот раз жениху.
Влюблённые мечтали убежать из города, обосноваться в тихой деревушке у спокойной реки. Провести в койке медовый месяц, построить домик, наплодить кучу детишек и жить до самой старости, наслаждаясь покоем и обществом друг друга.
- Вы поможете нам, джентльмены? - спросила Бенита. - У Шэлли есть для вас предложение.
|