Пашка Тюбиков стоял посреди двора и держал в руке персик. Судя по позе, он должен был произнести: "Быть или не быть? Вот в чём вопрос!" и забросить за плечо пурпурную тогу. Вместо этого он спросил:
- Дрищ, ты целоваться умеешь?
Толик Румянцев сидел на краю песочницы и скучал. С тоской поглядывал в коробку: свежего песка в этом году не привезли, а старый превратился в смесь окурков и кошачьих шариков.
- Я-то? - удивился Толик. Это его звали Дрищ. - Да я...
- Понятно, - оборвал Пашка - хулиган и дворовый заводила. - Учись. Чтобы хорошо целоваться, нужно персик целиком засасывать. С одного раза.
Пашка припал губами к бархатному боку, впился в него, как в губы воображаемой партнёрши. От напряжения он покраснел, ноздри вздулись. Персик постепенно опадал и уменьшался, наконец, вся мякоть покинула оболочку, осталась только розовая тряпочка.
- Видал? - спросил Пашка. Мальчишки восторженно заулюлюкали, Толик присвистнул. - Каждый день тренируюсь. По три штуки высасываю.
Пашкина мать заведовала овощной базой и могла поставлять любимому отпрыску тренировочные персики в любом количестве. Подумав об этом, Толик поник - его мать работала машинисткой. "Попробовать на яблоке? - подумал он. - Нет, яблоко не зацелуешь, хоть полдня облизывай". Несмотря на грустные мысли, он напустил равнодушный вид и бросил:
- Я когда в больнице лежал, меня врачиха целоваться научила. У неё знаешь, какие губы? Как два вареника! Во! - сложным жестом мальчишка обозначил воображаемые губы.
- Брешешь!
- Зуб даю! Мы даже обжимались на лестнице. Два раза.
- Брехло! - смакуя последнее "о" протянул Тюбиков. - Ты даже Огурцову не поцелуешь!
Если бы Толик Румянцев потратил секунду своего драгоценного времени и задумался, он никогда бы не повёлся на эту подначку. Примитивную подначку для первоклассников. Однако времени он не потратил и мозг не напряг, вместо этого завопил:
- Кто? Я? Огурцову? Зырь, как я её уделаю! - и смачно цыкнул через зубы.
Тася Огурцова сидела на качелях и плела венок. Рядом лежала горка одуванчиков. Пальцы девочки пожелтели, пыльца попала на лоб.
- Слышь... - когда Толик приблизился, его самоуверенность обмякла, как персик. - Таська... это... пойди сюда!
Тася отложила венок - он был почти закончен, - спрыгнула с качелей. Они учились в одном классе, только сидели за разными партами, и в разных концах комнаты. Она впервые разглядела его веснушки и длинные ресницы, он удивился, какие красивые у неё глаза - серые с мраморными прожилочками. Толик торжественно взял "объект" за плечи, потянулся вперёд губами - совсем, как телёнок, - и закрыл глаза.
- Ты чего? - Таська дёрнулась в сторону, неловко взбрыкнула ногой, собираясь дать стрекоча. Пятка попала специалисту по поцелуям в пах.
- Ты мне... дала мне по я... я же просто пошутить...
- Румянцев, миленький! - испугалась Таська. - Только не умирай! Поживи! Я же нечаянно!
Она гладила его по плечу, Толик согласно кивал... или инстинктивно тряс головой? Вдруг Тася вспомнила:
- На пятках попрыгай! - велела она. - Поможет. Меня дед учил.
Она помогла ему встать на пятки. Он несколько раз подскочил, как подстреленный пингвин, и увидел, что ребята уходят со двора: "Дрищ и есть!" - бросил Пашка.
Минут через пять отпустило: дыхание восстановилось, и глаза вернулись на прежние места. Толик присел на вкопанную покрышку, с тоской посмотрел на венок.
- Румянцев, а почему тебя зовут Дрищом? - спросила Тася.
Он пожал плечами: - Очевидно, не завоевал авторитета.
- А ты завоюй! - с воодушевлением предложила она.
- Легко сказать "завоюй", а как? Тебя вот почему все дурочкой считают?
- Меня? - глаза округлились. - Дурочкой?
- Тебя. - Толик втянул голову, чувствуя, что говорит гадости, но продолжил: - И дружить с тобой никто не хочет.
- Знаешь что? - Она спрыгнула с качелей. - Это я с ними дружить не хочу! Я, а не они!
- Извини, - буркнул Толик, - я это... глупость сказал.
- Ладно. Один-один.
- Что?
- Я тебя ударила, а ты меня обидел. Будем считать мы в расчёте. - И неожиданно предложила: - Хочешь я тебе мёртвого парашютиста покажу? Самого настоящего живого. В смысле, его враги подстрелили, но сперва он живой был.
Толик согласился. Договорились встретиться через час, тут же у качелей. Тася сказала, что нужно идти вечером - вечером лучше видно. Толик решил, что это чепуха какая-то, как может быть лучше видно в сумерках? Однако перечить не стал. Он чувствовал себя виноватым.
Вечером Таська объявила, что нужно подняться на гору Чатыр-Даг, что там есть местечко где... в общем, это лучше увидеть. И нужно поторопиться - парашютист появляется на закате.
Час шли по дороге, потом свернули на туристическую тропу и ещё минут сорок шагали тропою. Таська впереди, Толик - за ней. Сосны больно кололись иголками и в какой-то момент Толик подумал: "Чего я попёрся? Зачем?" Будто услышав эти мысли, Таська сказала: - Уже скоро. Не дрейфь! - И куда-то исчезла, мелькнув в бок - только иголки под сандалиями затрещали. Он рванул следом.
От быстрого бега закружилась голова, и он даже не сообразил, что произошло: лес вдруг оборвался, обнажив каменную площадку. Впереди, где-то под обрывом, внизу - дышало море. Закатное солнце опустилось к горизонту и лес, что окружал площадку, казался чёрной стеной.
Таська села на камень, Толик рядом.
- Где он?
- Сейчас-сейчас. Скалы видишь, торчат? - Она махнула рукой. Сбоку высились два каменных рога. - Там.
Солнце уже наполовину погрузилось в море, закат оплыл. Тени стали густыми, угольными и возможно от этого рогатые скалы ожили. Зашевелились.
Они посидели ещё минутку... и ещё минутку, наконец, Таська сдалась:
- Сегодня не прилетел. Он планирует с неба, парашют цепляется за рога и... мёртвое тело болтается на стропах. - Она шмыгнула в лес, отыскав в сосновом монолите проход.
Торопясь следом, Толик оглянулся и обомлел - розовое облако парашюта висело над скалами. Мальчишка потёр глаза - призрак исчез.
- А ты это... - он нагнал Таську уже на дороге. - Видела его?
- Нет. Ещё ни разу не прилетал.
- Откуда же ты знаешь?
- Чувствую.
Толик остановился, обдумывая сказанное. "Дура, - вывел он заключение, - а я бестолковый поверил".
- Не отчаивайся, Румянцев! Он прилетит в следующий раз. Пойдём смотреть? Когда?
Вопрос озадачил: - Я вообще-то...
- Понятно. Ты не поверил. - Она помолчала. - Хорошо, хоть с алгеброй можешь мне помочь?
Алгебру Толик любил, уважал геометрию и физику, по этим предметам у него были твёрдые "пятёрки". Можно было отказаться, сославшись на занятость. "Тогда во двор не показаться, - расчётливо подумал Толик. - Лучше помогу один раз, потом... потом чего-нибудь придумаю".
- Завтра зайду.
- Завтра я занята. Завтра у меня урок музыки для кроликов. Давай послезавтра?
- Ага, - согласился Толик и подумал, что это странно - учить музыке кроликов. "Может урок у неё? Тогда причём тут кролики?"
*
Звонок не работал. Он нажал раз, другой - ничего. Страстно захотелось убежать, но это было бы признаком слабости. "Нужно вырабатывать характер", - Толик обречённо вздохнул и постучал. От стука дверь распахнулась, Толик вошел и оказался в тёмном коридоре. Хвост коридора убегал в недра квартиры: где-то впереди звучала музыка, неподалёку текла вода, что-то ритмически ударяло по дереву. "Нож", - понял Толик и вовсе растерялся.
Из кухни вышла женщина в белом фартуке, она бегло глянула на пришельца и велела: - Ванная вон там, мой руки и приходи. Пирожки будут готовы через минуту. В столовой я накрывать не стану, поедим на кухне, ты не против?
Толик мычанием обозначил своё согласие. Он вымыл руки и осторожно прошел в кухню. На столе, рядом с горкой пирожков стояла трёхлитровая банка молока. Почему-то Толик сразу почувствовал, что оно холодное.
- Что же ты? Наливай, смелее, - женщина подала кружку. - Ешь!
Пирожки Толик любил. Точнее сказать сильно любил. Обожал - это если быть совсем точным. Он выбрал самый поджаристый и хватанул зубами. Пока ел, примечал глазами следующий.
- Ты Тасин друг?
- Ага. Подтягиваю её по алгебре.
- Молодец! - уважительно произнесла женщина. - Наставник! Есть такое старинное слово. Только ты не обижай её. Не надо. Она поздний ребёнок и... - женщина запнулась. - Фантазий у неё в избытке. А сердцем она добрая.
В кухню скользнула Тася. Взяла пирожок, куснула, отпила из толиковой кружки.
- С чем пирожки, ба? - И следом второй вопрос: - С сюрпризом есть?
Бабушка сказала, что есть, но что они должны позаниматься, а потом, когда закончат, займутся поисками сюрприза и могут съесть всю горку. Толик слушал и удивлялся, какая у Таськи красивая и молодая бабушка.
Потом они прошли по комнатам квартиры, как по музею. Таська показывала дагерротипы усатых мужчин и красивых дам, рассказывала про перекрещенные сабли, висящие на стене, и про пробитую пулей пятиконечную звезду. Толика поразил древний пистоль украшенный красными каменьями.
- А вот это подводный шлем моего дедушки. - На шкафу стоял медный торс подводника с окошечком вместо лица. - Красивый, правда?
Толик кивнул. Тася о чём-то задумалась, затем спросила: - Ты секреты хранить умеешь?
- Могила, - ответил парень. - Если это не вредит Родине.
- Это страшная тайна! - Тася понизила голос. - Дед исследовал глубины Тихого океана, и нашел корабль, на котором мы прилетели.
- Мы?
- Мы все, земляне! Разве ты не знал что мы с другой планеты? - Толик не решился перечить и Тася продолжила: - Произошла ошибка и космический корабль затонул. Теперь мы не можем улететь. - Она замолчала. Через раскрытое окно, через листья черёмухи пробивалось небо. - Ты бы хотел туда? - она ткнула пальцем в синеву. - На Родину?
В этом месте Толик решил возразить и раскрыл рот, но Таська куда-то побежала, пришлось бежать за ней.
- Смотри! - Из шкатулки она достала две синенькие бумажки.
"Через тернии к звёздам, - прочёл Толик, - ряд 6, место 14". На втором билете место значилось место 15 и тот же ряд. Контроль одного билета был оторван. Фильм шел в кинотеатрах три года назад... или четыре. Толик спросил, зачем эти бумажки, Таська возмутилась:
- Ты не понял? Это же билеты на космический корабль! Ты только представь: за нами прислали спасательное судно, и оно парит где-то там, в космосе! - она подняла кверху палец. - Скорее всего, на орбите Земли, но не может приземлиться!
- Почему?
- Они ждут сигнала! Боятся опять попасть впросак.
- Так давай подадим сигнал, - предложил Толик.
- А как? Я уже два года бьюсь над этой задачей.
- Проще простого, - ухмыльнулся Толик и подумал, что он вступает - почти вступил, - в глупую девчачью игру. - Морским судам, как подают сигнал?
- Маяк светит.
- Правильно. А мы направим маяк вверх.
- Гениально! - выдохнула Таська и чмокнула героя в щёку. - Какой ты умный Дрищ, то есть Румянцев. А как мы это сделаем?
- Разберём крышу маяка. Всего делов.
Тася протянула ему билет с оторванным контролем, и сказала, что это для него. Потом подумала, и переменила билеты. Теперь ему достался неиспользованный билет на давно прошедший сеанс. Потом Тася вздохнула, и отдала ему оба билета:
- Пусть лучше у тебя хранятся, а то я потеряю или забуду. Без них не возьмут на корабль.
Толик вложил билеты в учебник алгебры, между тридцатой и тридцать первой страницей.
*
Часа два лежали в засаде, ждали смотрителя маяка. Без четверти девять луч маяка разгорелся, ещё через четверть часа старик-смотритель замкнул амбарный замок на двери и цыкнул на кутёнка:
- Непутёвая ты собака! - неодобрительно покачал головой. - Месяц тебя учу - никакого толку. Вот вылью на тебя чернила, тогда поумнеешь! - Щенок расставил лапы и, повернув голову, смотрел на хозяина. Тот махнул рукой: - Э-эх! Морда кулацкая! Запрыгивай в лодку!
Старик жил на другой стороне бухты и в тихую погоду ходил домой на вёслах. Когда он отчалил, Таська вышла из укрытия. Толик вынул из рюкзака пояс монтажника, замкнул его на поясе. Пассатижи, кусачки, бокорезы, отвёртки и даже молоток. Таська удивлённо пискнула:
- Си-ила! Где взял?
- У старшего брата одолжил.
- А тебе не попадёт?
Толик задумался: - Не-а. Если брат не узнает. А если узнает... ох, как не попадёт. - Инстинктивно тронул место пониже спины.
С северной стороны маяка, на уровне второго этажа темнело квадратное оконце. Летом смотритель не запирал его. Толик помог забраться Таське, та сбросила напарнику верёвку. Внутри каменного маяка было темно и прохладно. Где-то на самом верху гудела энергия луча. Когда глаза привыкли к темноте, Таська шепотом скомандовала: - Наверх! - Толик подчинился.
Наверху, посреди маленькой комнатки располагался огромный чёрный казан - рефлектор прожектора. В углу стояла табуретка без сидения, за ней торчала швабра. Толик ещё удивился: "Зачем здесь швабра?"
- Что теперь?
- Разберём черепицу и повернём прожектор. - Толик с ужасом представил, что ему придётся трогать эту вибрирующую пламенем махину. - Только бы добраться до стропил.
Таська скорчила хитрую моську: - Смотри, что я принесла! Мотор Карлсона! - Из сумки она вынула клетчатую кепку-восьмиклинку. На месте пуговки, на макушке, болтался пропеллер. К пропеллеру крепилась резинка и если накрутить пропеллер как следует в одну сторону, он потом долго вращался в другую. - Надевай!
- Он меня не поднимет!
- Поднимет! - Таська накрутила винт и быстро надела кепку Толику.
Завизжал пропеллер, поток воздуха приятно холодил лицо... Толик по-птичьи замахал руками и даже подпрыгнул, стараясь взлететь - стропила ухмылялись, недосягаемые в своей высоте.
- Может быть, - мысль мелькала в голове, но Толик не мог ухватить её хвоста. - Может быть, ты залезешь мне на плечи и молотком разобьёшь одну черепицу? - Он протянул ей молоток.
- Не годится. Я не достану. Жди здесь, я сейчас. - Таська шмыгнула по лестнице вниз к основанию маяка, потом Толик разглядел её тень на берегу.
"Неймётся, - подумал парень. - Будто в самом деле собирается улететь!" Он усмехнулся и тот же миг сообразил, как нужно действовать.
К швабре он примотал маленькое зеркальце, под углом, так чтобы луч преломлялся, подошел к бойнице маяка и высунул швабру наружу. Кусочек луча отломился от общего потока и побежал в небо. Толька подивился какой он крошечный, и при этом бойкий и острый.
- Таська! - завопил он во всю глотку. - Работает! Беги назад! - Он любовался своим световым мечом, играл, чуть поворачивая швабру и меняя направление блика.
В ночной тишине что-то колыхнулось, такое бывает, когда массивное, огромное тело приходит в движение. Воздух стал гуще и вкуснее. По маленькому толикову лучу вниз скользнула световая спираль, и парню показалось, что это молния. Толик испугался и хотел втянуть швабру внутрь маяка и понял, что не управляет своим телом, а ещё, что висит в воздухе и пропеллер на его кепке быстро вращается.
*
Здесь нет имён и нет фамилий. Люди общаются друг с другом просто: обмениваются мыслями... впрочем, это неверно и слишком примитивно, ведь людские мысли крепко привязаны к словам. Здесь мы посылаем друг другу образы - целые изображения или даже сценки - кусочки кинофильма. Первое время мне было трудно, потом я привык - это очень приятно, не только понимать, но и почувствовать друга.
Слова постепенно уходят, выветриваются из сознания... однако, я всё ещё помню, как меня зовут: Толик Румянцев.
А ещё я помню, что у меня остался её билет. Второй билет, с оторванным контролем.