Тигренок был маленький. Его посадили к Мите в кроватку, и он очень этим гордился.
- Это потому что я умею драться. Если нападут враги, уж мы-то сможем за себя постоять.
"Мы" тигренок думал про себя и Митю.
- Уметь драться - совсем не главное, - произнес большой тигр, который стоял в дальнем углу комнаты.
Тигр был большой и задумчивый. Он почти никогда не принимал участия в играх других зверюшек, только молча, с грустной улыбкой смотрел, как резвится малышня. Очень часто тигр смотрел в окно - он единственный без посторонней помощи мог это делать. Остальные до окна не доставали.
Тигренок уважал своего большого собрата и немножко завидовал ему - тигр ведь казался таким огромным. Зато тигренок будет жить у Мити в кроватке и по ночам охранять его сон. Уж он постарается, чтобы никто-никто его не потревожил.
- Я свирепый и сильный, - сказал тигренок. - Я свиреп, свир-реп!
- Ну что ты расшумелся, - недовольно отозвалась кошка Масяня. Она только что сладко заснула. - Если ты будешь так рычать, Мите никаких врагов не надо. Ты его сам разбудишь.
- Свиреп! - повторил тигренок. Очень уж ему нравилось это слово.
- Помолчи, котенок. Посчитай-ка лучше полоски на своей шкурке - полезное занятие.
- Я не котенок! - обиделся тигренок. - Я тигр!
Масяня зевнула и, поняв, что заснуть не удастся, стала не спеша вылизывать лапку.
- Во-первых, - сказала она, - до тигра тебе еще далеко. А во-вторых, тигры и кошки - дальние родственники.
- Да ну? - удивился тигренок и посмотрел на большого тигра.
Тот кивнул:
- Она говорит правду.
- Ну, про кошек и тигров - пусть. Но я же вырасту и стану большим свирепым тигром?
Тигр грустно покачал головой:
- Ты не вырастешь, маленький веселый полосатый тигренок.
- Но как же... А как же ты?
- Я всегда был таким. Это дети растут и становятся взрослыми. А мы, игрушки, всегда остаемся такими, какими нас захотели видеть люди.
- Значит, я никогда-никогда не буду сильным свирепым тигром, - тигренок готов был заплакать. - И никто-никто не будет меня бояться. И я не смогу стать самым надежным Митиным другом.
- Для того чтобы стать самым надежным другом, вовсе не нужно быть сильным и тем более свирепым. У тебя храброе сердце, маленький тигренок. Я думаю, Митя мечтает о таком друге.
Тигренок утер нос кончиком хвоста.
- Правда?
- Конечно.
Тигренок утешился окончательно и убежал играть. А большой тигр вздохнул и стал смотреть в окно. Потом он задремал. Во сне он видел себя маленьким веселым полосатым тигренком, который бегал и резвился, не зная усталости.
Про утяток
Однажды Митя гулял около дома. Погода стояла хорошая, солнышко светило вовсю, и Митя развлекался вместе с кошкой Масяней, бегая за солнечными зайчиками. За солнечных зайчиков он было принял и утиное семейство, которое чинно шагало ему навстречу. Уток было шестеро, - сосчитал Митя. Мама-утка, папа-селезень, четверо утяток, и все - желтого солнечного цвета.
- Здравствуйте, - сказал Митя. Он был мальчик воспитанный.
За его спиной нетерпеливо переминались с лапы на лапу детки-утятки, явно желающие идти дальше.
- Так вы семья? - удивился Митя. - А почему же вас только шестеро? Ведь семья - это семь-Я.
- В самом деле? - удивился папа-селезень.
На всякий случай Митя пересчитал утят еще раз.
- Ну да. Шестеро.
- А где же седьмой? - папа-селезень строго посмотрел на маму-утку, потом на деток-утяток.
- Вы, наверное, его потеряли, - сказал Митя.
- Если потеряли, надо искать, - решил глава семейства.
- И я с вами, - сказал Митя. На всякий случай он взял с собой большую палку - мало ли что может приключиться в дороге. Кошка Масяня вернулась домой. Не любила она приключений.
А Митя и утки отправились искать седьмого потерянного утенка.
Идут, а навстречу им - мышонок.
- Эй, далеко ли идете?
- Здравствуй, мышонок. Не видел ли ты, серенький, маленького желтенького утенка?
- Нет, не видел. А возьмите меня с собой.
- Пойдем, веселее будет.
Идут дальше, а навстречу им - ежик.
- Далеко ли идете?
- Здравствуй, ежик. А не встречал ли ты, колючий, маленького желтого утенка?
- Нет, не встречал. Возьмите меня с собой.
- Пойдем, веселее будет.
Идут дальше, а навстречу им - щенок.
- Гав, куда спешите?
- Здравствуй, щенок. А не видел ли ты, лохматенький, маленького желтого утенка?
- Нет, не видел. Не возьмете меня с собой?
- Пойдем, веселее будет.
Всю округу обошли, а утенка никто не встречал. Устали, присели.
- А может, и не было седьмого-то? - спросила мама-утка. - Я же своих деток-утяток наперечет знаю.
- Может, и не было, - согласился папа-селезень.
И тут над ними нависла огромная черная тень.
- Берегись! Это большая птица, которая ворует птенцов. Утята, в кучу! - скомандовал ежик.
Что тут началось! Все окружили утяток и подняли такой гвалт, что на всю округу было слышно. Мышонок пищит, щенок лает, ежик шипит, да еще и в колючий клубок свернулся. А Митя прогнал страшную птицу палкой.
- Но ведь утяток только шесть, а если считать всех... Раз, два, три, четыре, пять, шесть - утята, семь - мышонок, восемь - ежик, девять - щенок. Больше семи. Какая же они семья? - удивился Митя.
Мама с папой рассмеялись, а потом папа сказал:
- Все верно, сын. Только, знаешь, в этом слове главное не слово "семь", а слово "Я". Это значит, сколько бы ни было в семье народу, каждый думает о других как о самом себе и любит их так же, как самого себя.
- Так же, как мы?
- Точно так же.
Митя взял за руку папу, взял за руку маму. Кошка Масяня прыгнула на колени. Вся их маленькая семья была в сборе.
Про то, как Митя не испугался пылесоса
Митя проснулся и услышал в соседней комнате странный шум. А потом прибежала кошка Масяня. Она была чем-то встревожена: шерсть стояла дыбом, а уши в разные стороны.
- Ты чего? - спросил ее Митя.
- Там в комнате какой-то зверь. Ползает по полу, большой такой. Видел бы ты его хобот. А как ревет! Скоро сюда доберется.
Шум приближался.
- Боишься? - спросил Митя.
- Опасаюсь, - уклончиво ответила Масяня. Она была кошкой самолюбивой и признаваться в трусости ей не хотелось.
- А как его зовут?
- Не знаю. Ай, вот и он! - забыв про самолюбие, Масяня кинулась под кровать.
Дверь распахнулась, и в комнату вползло чудище. Хобот у него и в самом деле оказался страшный - серый, длинный и кольцами. Он водил им по полу, проникая во все уголки, и непрерывно гудел. "Ой" - подумал Митя и на всякий случай уцепился за прутья своей кроватки. Вообще-то он был мальчик смелый, но кто знает, чего можно ожидать от незнакомого чудища.
Зверь взревел последний раз и затих. "Притаился" - подумал Митя. Но не сидеть же целый день в кроватке, когда задумано столько всего интересного и нужного. Поэтому Митя потихоньку спустил ноги на пол. Зверь не шевелился. Потом Митя шагнул, еще шагнул и еще. Зверь явно не намеревался его обижать. Тогда Митя потихоньку коснулся его гладкой блестящей спины и тут же отдернул руку. Ему показалось, что зверь вздохнул.
- Ты чего такой страшный? Масяню вон под кровать загнал, - сказал Митя.
- Я не страшный. Я полезный. А кошка твоя ничего не понимает. Я же пылесос.
- Пыле-сос? - переспросил Митя.
- Ну да. Потому что пыль сосу. В доме убираю. Пыль - она знаешь какая вредная? Мало того, что некрасиво, от нее еще и заболеть можно. Знаешь, сколько в пыли микробов?
Кто такие микробы, Митя уже знал.
- А не врешь? - спросил он.
- Кто - я? Если не веришь, посмотри, как после меня чисто стало.
Митя оглянулся. И правда, там, где пылесос прошелся своим длинным хоботом, от пыли не осталось и следа.
- Масяня, - позвал Митя. - Выходи, не бойся. Это пылесос, он за порядком следит.
Масяня вылезла из-под кровати, все еще опасливо покосилась на пылесос и уселась на чистом полу с независимым видом.
- А я и не боюсь, - отозвалась она. - Я сама чистоту люблю.
И в доказательство, изогнувшись, лизнула свою спинку розовым язычком.
Про штору.
Стена была как стена. Пока не повесили штору. И сразу стало казаться, что за ней - дверь. Но двери там совсем не было. Митя сам проверял много раз: резко отдергивал штору, потихоньку отодвигал, смотрел в щелочку. Двери не было. Но стоило шторе мягкими складками повиснуть от потолка до пола, не верилось, что за ней только стена и ничего кроме.
Мите было обидно. Ему очень хотелось знать, куда ведет эта дверь и кто за ней скрывается. А как узнаешь, если не видно не только того, что за дверью, но и самой двери?
Потом к шторе привыкли. Митя уже начал забывать про невидимую дверь. И вот однажды Митя услышал тоненький дребезжащий голосок.
- Топ-топ, ой-ой-ой, я иду к себе домой.
Приглядевшись, Митя увидел маленького паучка.
- Привет! - окликнул его Митя.
- Топ-топ, ой-ой-ой, это кто еще такой? - испуганно откликнулся паучок.
- Я Митя, - сказал Митя. - А ты?
- А я паучок-старичок. Я иду своей дорогой, лучше ты меня не трогай. Попадешь ко мне на ужин - будет хуже...
Митя улыбнулся. Паучок, наверное, привык общаться исключительно с мухами.
- А где ты живешь? Какой у тебя дом?
- Что за дом у паука - паутина в три витка. В щели, в уголочке коротаю ночки, - паучок кивнул, видимо, в сторону своего жилья и направился туда.
И тут Митю осенило: паучок живет как раз ТАМ, за шторой, и может быть...
- Постой! - крикнул Митя. - Паучок-старичок, ты, наверное, все видишь. Ты ничего не знаешь...
- Про дверь? - оглянулся паучок.
Митя даже не удивился, что паучок понял его с полуслова.
- Да, - сказал он.
- Знаю про дверь, - когда речь шла о чем-то серьезном, паучок, видимо, говорил просто, не в рифму .
- Расскажи, что знаешь. Пожалуйста, - попросил Митя.
- Что тут рассказывать. Все верно, есть она, эта дверь.
- А что там, за ней?
- Сказка. Ты эту дверь отыскал, значит, и сказка там твоя. У каждого ведь есть своя сказка и своя дверь, которая туда ведет. Только не все об этом знают. А некоторые и знают, да не верят. А еще некоторые и знают, и верят, и даже там побывают, а потом все забудут. А ты молодец - сразу почуял, что за этой шторой что-то не так.
- А как открыть эту дверь?
Паучок укоризненно посмотрел на Митю:
- Разве ты не понимаешь, что такие двери просто так не откроются? Всему свое время. И твоей сказке черед придет.
- А ты, паучок-старичок, ты сам бывал там, за дверью?
- Нет, не бывал. Незачем мне. Я устроил дом снаружи, и жилье мое не хуже... - и паучок, опять приговаривая стихами, заковылял домой.
"Когда же?" - подумал Митя про свою дверь. Сначала ему было еще беспокойнее, чем раньше. Ведь теперь он знал, что скрывается за шторой, и хотелось, чтобы скорее настало то время, когда сказка позовет его.
Но потом Митя решил, что главное - это то, что дверь за шторой есть на самом деле. А самое главное - что за ней Митина собственная сказка. И самое-самое главное - что дверь в Митину сказку когда-нибудь для него откроется. Обязательно.