ГЛАВА 16. Мир древней легенды. Мир храбрых, но жестоких сердец
В отделке зала преобладал камень, а не дерево, тем не менее Мари сразу уловила его родство со Старой базой.
Вытянув перед собой руки, она обнаружила, что находится в бестелесной форме, но не слишком огорчилась этому обстоятельству.
Любопытство повлекло её вперёд, и Мари с плавностью призрака поплыла туда, где начинался проход, образованный двумя рядами золотых квадратных колонн, украшенных пилястрами из фиолетового резного камня. По пути она заметила скульптуру пернатого хищника с непропорционально большой головой и, подплыв поближе, с уважением посмотрела на его громадный как у тукана острый клюв. "Саути", - всплыло в её сознании. Это привело к тому, что декорации поменялись, и она оказалась в парке, где увидела девушку с птицей на плече. Незнакомка насторожённо смотрела на кружащих поблизости наездников; как вдруг один из них, очень красивый юноша в белых одеждах, стегнул коня и направил его прямо на неё. Саути ринулся ему навстречу, но молодой человек, который стоял в отдалении от всадников и с тревогой наблюдал за происходящим, поднял арбалет и натянул тетиву.
Что было дальше Мари не увидела. Стоило ей моргнуть, и девушка с птицей исчезли, и она вновь оказалась в том же самом зале, что и раньше. Она глянула вниз - вопреки надежде, в этом мире у неё по-прежнему не было материальной формы, и она увидела лишь пол из серо-чёрного полированного камня с изысканным растительным узором из золота. Тогда ей вспомнилось, что люди редко смотрят на потолок, и она подняла голову. В отличие от пола, который представлял собой настоящее произведение искусства, там не было росписей, только причудливые светильники, где множество свечей горели ровным жёлтым пламенем, и она, прикинув высоту потолков, пожалела слуг, которым приходилось следить за тем, чтобы их запас не иссякал.
Благодаря взгляду наверх Мари поняла, почему её не покидает ощущение нереальности окружающей обстановки. Виной тому был дневной свет, который проникал внутрь зала через прозрачную крышу в проходе между золотыми колоннами и через стрельчатые окна. Стёкла были не простыми, а витражными и большинство вставок имели густо-фиолетовый цвет; именно они придавали залу фантастический вид. Мари хмыкнула. "Представляю, как при таком освещении выглядела местная публика - не люди, а сплошные утопленники", - насмешливо подумала она и решила, что стёкла затемнили не просто так, а по причине переизбытка ультрафиолета в атмосфере.
По ходу своей экскурсии она выяснила, что в неведомом ей Риоголизе полно скульптурных изображений животных, но нет ни одной статуи, изображающей человека. "Интересно, это религиозный запрет или причуда местных хозяев?" - мелькнула у неё мысль. К тому же она заприметила ещё одну необычность интерьера, а именно, ей не встретилось ни одного ковра или гобелена. "Похоже, нелюбовь к шторам и прочим тряпкам является национальной чертой эреев, а я думала, что это причуда, свойственная лишь Нику".
В представшем ей видении Мари что-то тревожило, и она попыталась проанализировать свои ощущения: "По сути я вижу инопланетную культуру, тем не менее увиденное не вызывает у меня отторжения. Наоборот, я чувствую себя как дома... Ага! В том и проблема, что как дома. Такое чувство, что я всё это уже видела. Вот как такое может быть? - озадачилась девушка. - Может, дело в том, что я привыкла к подобным интерьерам на Старой базе? Или это из-за эрейских предков, то есть я имею дело с так называемой памятью поколений?.. Нет, здесь что-то иное... Ладно, хватит ходить вокруг да около и врать самой себе. Я здесь уже бывала, причём не единожды. Например, вон за тем выступом есть дверь, которую так просто не увидишь. Сейчас проверим".
Стоило Мари подойти к тому месту, где по её расчётам должна была находиться замаскированная дверь, как та распахнулась, и навстречу ей вышел Тьен. Она радостно вскрикнула, но тут же поняла, что это не он, хотя незнакомец и он были похожи как две капли воды. И дело было не столько в необычной одежде, сколько в манере держаться и в выражении лица. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы Тьен был настолько высокомерен, и, главное, смотрел на неё так, будто она ничего для него не значит. "Кто знает? Может, так оно и есть, ведь столько времени уже прошло", - печально подумала Мари.
Как и в случае с девушкой и птицей, стоило ей моргнуть, и двойник Тьена исчез. На этот раз она оказалась среди нарядной толпы людей, чьи одежды блистали золотом и драгоценными камнями и она, припомнив, что на ней ничего нет, порадовалась тому, что невидима для окружающих, хотя внутреннее чувство говорило, что её нагота никого бы не смутила.
Мари не сомневалась, что видит древнюю Арею, причём такой, какой она была задолго до рождения Ника. Более того она знала, что находится на торжественном приёме в королевском дворце и по очень важному событию.
Невидимой тенью девушка скользила среди толпы придворной знати. Она искала двойника Тьена, чтобы ещё раз посмотреть на него. Интуиция говорила ей, что они как-то связаны, но её усилия не увенчались успехом.
"Ну и ладно! Возможно, он остался в другом пласте времени", - рассудила Мари и перенесла внимание на своих далёких предков. Поначалу ей показалось, что они не отличаются от её нынешних сородичей, но приглядевшись, поняла, что это не так. Если среди вампиров царила расовая солянка, то эрейцы были монолитной расой, несмотря на богатую цветовую палитру волос и кожи. По строению фигуры они были ближе всего к неграм - такие же длинноногие и поджарые, а утончённые черты лица наряду с большими выразительными глазами роднили их с арабами. К тому же Мари заметила, что, как мужчины в группах, так и женщины не сильно разнились по росту - среди тех и других не было ни слишком высоких, ни слишком низких. Тем не менее эрейки в своём большинстве были значительно ниже мужчин, отчего на их фоне казались особенно хрупкими. И всё же, они не были изнеженными куклами, это была стройность гимнасток, привычных к постоянной физической нагрузке.
Видение было из разряда немого кино, поэтому Мари упустила момент, когда начались эрейские танцы. Старшие, как водится, отошли к сторонку, к стенам, а молодые разбрелись по залу и разбились на группы по восемь человек, каждая из которых состояла из четверых мужчин и такого же количества женщин. Примечательно было то, что ни у кого из танцоров Мари не заметила радости на лицах, одно лишь напряжённое ожидание. В ближайшей к ней группе женщины встали спиной друг к другу и повернули головы вправо. Мужчины, прежде чем подойти к партнёршам, сбросили на пол плащи так, чтобы они образовали квадрат, и, вынув мечи, со сложным поклоном отсалютовали друг другу. После чего началось то, что Мари окрестила танцем с саблями в доме сумасшедших. Мужчины попарно бились друг с другом, при этом произвольно меняя противников, а между ними скользили высокомерно-равнодушные женщины. Сходясь и расходясь в замысловатых фигурах танца, они каким-то чудом проскальзывали между мелькающими смертоносными клинками, хотя Мари даже со стороны было страшно смотреть на это. А ещё она обратила внимание, что танцоры не выходят за площадку, обозначенную плащами, что было совсем уже за гранью её понимания.
Зрелище самоубийственного танца держало её в таком напряжении, что Мари вскрикнула, когда одну из женщин всё же задели мечом и рукав её нежно-кремового платья окрасился кровью. Причём ей показалось, что мужчина в зелёном одеянии сделал это умышленно. Под влиянием регенерации рана женщины тут же затянулась, но порез на рукаве и следы крови никуда не делись. А ещё Мари заметила секундное замешательство на её лице, прежде чем на нём вновь застыло холодно-высокомерное выражение.
Акробатические этюды с оружием в этой группе стали ещё яростнее, и вскоре двое мужчин, перейдя к поединку, уже рубились не на жизнь, а на смерть. Глядя на равнодушные лица женщин, которые с прежней грацией скользили между их сверкающих лезвий, Мари зябко поёжилась - ни за какие блага в мире она не поменялась бы с ними местами.
Развязка происходящего не заставила себя долго ждать.
Мужчина в зелёном одеянии что-то выкрикнул и его противник, опустив меч, с обречённым видом замер на месте. Вопреки ожиданиям, пострадал не он. Ревнивец схватил за волосы женщину в кремовом платье и его лицо исказилось гневом. Мари не слышала их разговор, но видела, что женщина не намерена каяться, и всё же финал оказался для неё неожиданным. Тускло блеснуло лезвие меча, и строптивица лишилась головы.
Мари вскрикнула, а затем с изумлением увидела, что никто в зале не обратил внимания на трагедию с убийством. Остальные танцоры, будто ничего не произошло, продолжали свой смертельный танец, а эреи постарше продолжали разговаривать и смеяться. Только неслышными тенями скользнули дворцовые слуги. Перед тем как унести обезглавленный труп, они водрузили голову убитой женщины на золотое блюдо и поставили его на длинный мраморный постамент, увитый цветами.
Выставленная на всеобщее обозрение, умершая смотрела немигающими мёртвыми глазами и Мари впервые задумалась о том, что представляет собой народ, который её породил. О том, что эрейцы далеко не ангелы, она догадывалась по поведению Ника, и всё же её неприятно удивила неприкрытая жестокость их общих предков. "Ладно Ник, но ведь Мика вырос совсем в других условиях, и всё равно он такой же, как они. Если верить слухам, отец уничтожит любого, кто встанет у него на пути. И самое обидное, есть ощущение, что слухи не лгут", - обескураженно подумала она.
Чтобы отвлечься от крамольных мыслей, девушка поискала тех, кто привёл к смерти несчастную женщину. Виновников её кончины она не нашла, зато обратила внимание, что обстановка в зале кардинально поменялась. Мужчины убрали оружие и подняли свои плащи, а затем, перекинув их через руку, склонились в поклоне, приглашая избранниц уже на сольный танец. По движениям он очень походил на танго, и на прежде хмурых лицах замелькали улыбки.
Танго - танец страсти и Мари, не ожидавшая от предков такой сексуальной раскрепощённости, с удивлением наблюдала за смелыми пассажами танцующих. "Станцуй мы с Тьеном такое на выпускном балу и нас сразу же потащили бы на разборки к Максу Беккеру", - подумалось ей. Тем не менее она не назвала бы танцы эреев "грязными" танцами. В них не было вульгарной похоти, лишь откровенное желание - трепетное и мучительно-острое в своей неудовлетворённости.
Атмосфера, пронизанная чувственным томлением, вызвала было у Мари сексуальный позыв, но вид головы на блюде её отрезвил. "Видимо, к первозданной страсти здесь прилагается не менее первозданная ревность", - подумала она, продолжая с завистью смотреть на танцующую поблизости парочку. Судя по лицам, с которых не сходило счастливое выражение, они любили друг друга. Она вздохнула: "Надеюсь, вы не закончите, как они..."
Неожиданно её повлекло вверх и она плавно взмыла под потолок. "Ух ты, здорово!" Танец, к её удивлению, оказался коллективным. Пары не только успевали демонстрировать друг другу страсть, но и синхронно перемещались по залу, при этом строго следуя общему рисунку танца и даже его раскраске по цветам. Мари не понимала, что означают все эти живые символы, но понимала, что они очень важны для тех, кто участвует в их создании.
Своеобразный эрейский балет, который по мнению девушки имел сакральное значение, прервала колонна воинов на марше. Они заняли весь центральный проход и образовали две шеренги, ведущие к сдвоенному трону. Одновременно взметнулись плащи и руки с духовыми музыкальными инструментами, явными родственниками фанфар. "Не иначе высокое собрание собираются почтить своим присутствием местные властители", - подумала Мари и посмотрела в сторону, противоположную трону - туда, где находились высокие двухстворчатые двери, богато изукрашенные растительным орнаментом.
Правящая чета не спешила с появлением, и она огляделась по сторонам. Преимущество взгляда сверху заключалось в том, что она видела вся и всех, в том числе неприметную группку людей, замерших у стены. Скудное одеяние и, главное, коротко остриженные волосы, подсказали ей что это рабы. Охваченная странным беспокойством она хотела рассмотреть их поближе, но тут двери распахнулись, и рабы упали ниц. Вслед за ними преклонили колена придворные и в проёме возникли двое: мужчина и женщина, которая, судя по животу, находилась на последних месяцах беременности. Из одежды на ней была лишь длинная туника из прозрачного фиолетового материала, к тому же не сшитая по бокам.
"Прямо-таки картинка из феминистской сказки о "Голой королеве", - усмехнулась Мари и, присмотревшись к женщине, фыркнула: - Судя по задранному носу, мадам не привыкла в чём-либо себе отказывать, так что не похоже, что жители страны экономят на её одеянии. Видимо, такова местная мода". Она задержала взгляд на короне местной правительницы. По форме это был составной обруч, в котором семь полос из драгоценных камней повторяли цвета радуги. Они, в свою очередь, покоились на широкой бархатисто-чёрной основе, украшенной крупным розовым алмазом, чья огранка имитировала лотос. Мари напрягла память. "Где-то я такое уже видела... Точно! У Ника на Старой базе! Интересно, откуда она у него? Ах да! Как же я могла забыть? Ведь он у нас король правящего дома Вечного Лета. Видимо, корона досталось ему по наследству. Удивительно, что он не забыл прихватить её с собой, хоть это далеко не самая нужная вещь в путешествии. Ну разве что продать камешки, когда припрёт нужда. Впрочем, Ник скорей удавится, чем разберёт её на части".
Тем временем королева, совершенно не стесняющаяся своей наготы, направилась к трону. Сев, она выпрямилась и оглядела собравшихся. Вид отрубленной головы пришёлся ей не по вкусу, но эмоции тут же изгладились и на её лице застыло прежнее бесстрастно-надменное выражение.
"Бедняжки! - вздохнула Мари. - Если бы не предыдущий танец, то можно было бы подумать, что пращурки всю жизнь ходили с постными минами на лицах".
Наконец Мари посмотрела на мужчину, сидящего рядом с королевой, и в изумлении открыла рот. "Ба! Да это же вылитый Штейн!" И в самом деле, несмотря на синие глаза и кудри, тот как две капли воды походил на бессменного главу вампирского СБ. "Нужно было идти замуж за Штейна, - мелькнула у Мари неожиданная мысль, и она затрясла головой. - С ума сошла? Это же Штейн! Да и поздно спохватилась, он уже женат".
![[]](/img/b/borisowa_s_a/00028/ws-lps5.jpg)