Комната Евы - это два десятка метров гробовой тишины. Комната Евы - это тяжелейшая и истощающая боль. В комнате Евы пахнет французскими духами и терпким запахом табака.
Комната Евы - это квинтэссенция горя, безумия и отчаяния. Комната Евы - это множество вопросов о жизни и существовании, про их смысл и про их противоречие. Комната Евы - это одно сплошное разочарование.
Она сидит на стуле. Ее атласный халат несколько помят, левую свою ногу она положила на мягкий пуфик. На столе стоит букет красных гвоздик. Эти похоронные гадкие цветы она купила себе сама. От отчаяния. Она представляла, как он дарит ей розы, покупая эти ужасные цветы. Поставила их в воду и плюнула на букет. Опустилась на стул и заплакала. Это комната Евы, наполненная слезами и самыми страшными мыслями.
Ева растрепана и нервна. Вот уже несколько недель от него нет никаких вестей. Ее душит собственная беспомощность. Она не знает, кому звонить и писать, она не понимает, имеет ли она хоть какое-то право позвонить по знакомым ей номерам и не вызвать после гнева. И главное, она боится, что вместе с гневом он навсегда прогонит ее и более она его не увидит.
Как проще было бы полюбить самого обычного мужчину! Ему можно было бы позвонить и сказать о своих чувствах, он бы приходил часто и дарил цветы!
Но нет. У Евы не было выбора. Человеку вообще не дано право выбора любить. Любовь поражает молнией, любовь сшибает поездом и давит молотом.
Именно такая любовь настигла Еву и вросла в нее своими погаными длинными корнями.
Любовь болезненна и беспощадна.
Если бы несколько лет назад кто-то сказал Еве, кого она полюбит, она сочла бы сумасшедшим этого человека и рассмеялась бы несчастному в лицо.
Любовь - ушная сера, которую невозможно полностью удалить. Она цепкая и вязкая, как глина, она пахнет смердящим болотом и трупами невинно убиенных людей.
"Вот такая любовь ждет тебя, Ева"
Это ее, ее цветущее румяное лицо должно было мелькать на экранах!
Но там снова и снова показывают его. Его громкие и пламенные речи, его лицо заполонило все ее пространство, ее мир, ее страну, ее комнату...
Она лишь хотела покорить Голливуд и стать иконой стиля.
А он...
Однажды она невзначай сказала ему, насколько сильно ее поразила увиденная в одном из журналов, картина. Это была работа Ловиса Коринта "Ecce Homo".
Понтий Пилат, увидев истерзанного Иисуса с терновым венком на голове и в багрянице, крикнул толпе: "Ecce Homo!"
"Ecce Homo" - "Это человек".
И толпа закричала в ответ: "Распни, распни его!"
"Распните его Вы, ибо я не вижу в Нем вины".
Я умываю руки. Я сваливаю вашу вину и ваш грех на вас самих, ибо только так и не иначе можно простить себя за свою человеческую, глупую и халатную ошибку.
Так подумала Ева, когда увидела эту картинку: измученный человек и двое его конвоиров.
"Мне так понравилась одна картина. Она впечатлила меня", - тихо произнесла Ева, пока Гитлер читал газету.
Он отложил ее в сторону и снял очки.
"Что это была за картина?" - спросил он и нервно свел брови.
Его взгляд, тяжелый и холодный - она больна своей любовью, растерзана его холодными глазами!
Простужена, простужена!
"Это художник из Тапиау, его имя, кажется, Ловис Коринт"
Он отшвырнул газету и, молниеносно встав, подбежал к ней.
"Фроляйн Браун, знаете ли вы, чем занимается правительство Германии и я, в частности? Знаете ли вы, фроляйн Браун, как тяжело вытеснить эту грязь? Вспомните свои грязные ногти, когда вы пересаживаете цветы из горшка в горшок и копаетесь в земле. И это везде, повсюду. Только представьте, Ева, что эта грязь везде: в художниках, поэтах, писателях, композиторах. Я и не говорю об учителях и врачах!"
Он был зол на нее. А Еве хотелось умереть.
Тихо и неслышно.
Она жалела лишь о том, что человек не наделен способностью остановить свое сердце, когда ему заблагорассудится.
"Было бы чудесно умереть в полнолуние под музыку Верди..."
Она прождала еще несколько часов, а потом достала несколько баночек снотворного.
Высыпав содержимое всех себе на ладонь она немедля опрокинула все себе в рот. Что-то попала ей в глотку и ей пришлось откашляться. Запив свою ожидаемую смерть стаканом воды, она легла на кровать.
"Все. Пора, пора попрощаться с этой тяжелой жизнью. Пора попрощаться с его равнодушием. Никто не любит тебя, Ева и никогда не полюбит. Ни для кого ты не станешь иконой стиля и никто никогда не увидит твою прекрасную улыбку. Все, пора, Ева. Прощайся".
И она прощалась.
В своей одинокой комнате, которая стала для нее гробом.
Сара Бернар была так больна, что попросила свою мать поскорее купить ей самый красивый гроб, чтобы она убедилась, что будет отлично в нем смотреться.
Сара прожила 78 лет, но продолжала спать в гробу и принимать в нем мужчин.
"Однажды, Ева, ты станешь самой великой женщиной", - сказала ей как-то мать.
"Я стану великой актрисой?" - улыбаясь, спросила у нее Ева, положив голову ей на плечо.
Несколько секунд тишины и горький вздох матери заставил Еву покрыться холодным потом:
"Нет, я думаю, что твое величие будет совсем в другом - ты умрешь особенной женщиной".